Таинство любви

Положа руку на сердце

Наматрасник звёздного неба, что выцвел и поистрепался, было решено сменить… И округу настигло утро.

Журавли со скрипом раскачивали его колыбель, а вОроны судачили, причитая над их нерасторопностью или неловкостью. Но в самом деле… Куда им было торопиться, погонять зачем?

Комья ваты, оставшиеся после, как переодевали для стирки небеса, гляделись не свалявшимися в углах пыльными катышками, но обрывками сновидений наяву.

В равной мере чудились они оставшимися после Рождества хлопчатыми сугробами, кои устраивали ради помехи сквозняку и морозу, чтоб не вздумали пробраться в дом промежду летней и зимней рамами. Дабы задобрить зиму, не сердить её неприкрытым ничем испугом и столь явной, вычурной от неё отстранённостью, поверх ваты насыпали блёсток, да ставили шутейных снеговиков из бумазеи12 с глазами пришитых пуговок и прикрытой бумажным ведёрком макушкой.

Клейстер из испорченной хрущаком13 муки, которым скрепляли те ведёрки, к весне, само собой уже подраскисали, что оказывалось более,чем прилично и сообразно происходящему за окном. Там тоже всё кисло и куксилось на манер подгулявшего господина, который позволил себе лишку в буфете на балу или в антракте театрального представления.

Эх, жаль, невозможно взять, да нарезать это утро, и отправить каждому из… по сытному, сочному ломтю. С тем, чтобы прислушались к тому журавлиному скрЫпу, и уж не смогли доле дуть губ по всякой пустячной причине, которую, положа руку на сердце, и за повод не счесть. Ибо – стыдно, эдаким-то утром…