Так поступают в свете

Поэты — вид несчастнейший глупцов:

Рок, с прочими не строгий, к ним суров.

Они — Фортуны всемогущей чада,

Но мать их в дураках оставить рада:

Ей тех милей, кто от нее рожден,

Сыны Природы, дураки с пелен.

Вот этим, как птенцам кукушки злобной,

В ее гнезде, для них чужом, удобно

Она, все блага отдавая им,

Не оставляет ничего своим.

Поэт есть жертва зрителей столицы:

За карты с ними как бы он садится,

Но даже если первый куш сорвет,

Ему едва ль вторично повезет,

А проиграв однажды, он — банкрот.

Вчера снискав благоволенье зала,

Сегодня автор может впасть в опалу,

И уж тогда его не пощадят:

У нас заслуги прежние не чтят,

А тот, кто уповал на них беспечно,

С Парнаса изгоняется навечно.

Пусть драматург клянется, что убил

На пьесу много времени и сил

Тем хуже! Он не стоит сожалений,

Коль глупость — плод столь долгих размышлений.

Пусть слово даст, что зла не затаит,

Коль зал иную сцену освистит

Ложь! Это он, себя спасая, льстит.

Пусть остр его сюжет и мысли новы

Вздор! Это вкуса признаки дурного…

Извольте же, не будет вам сатир

К чему они, коль совершенен мир?

Раз оскорбленье видят в поученье,

Цель автора — лишь ваше развлеченье.

А коль показан им дурак иль плут,

Не злитесь: их ведь нет меж вами тут.

Скажу вам покороче: пьеса эта

Создание смиренного поэта,

Который, как спектакль ни примет зал,

Ваш приговор заранее признал.