Так сказал тренер

Глава 1 Для начала заглянем в мой блокнот

…У меня было столько встреч с интересными людьми и специалистами, с которыми мы общались и совместно работали, что и не счесть. Их профессиональные советы помогали мне растить чемпионов. За годы в блокнотах скопилось много, на мой взгляд, полезных записей.

Известный фигурист и прекрасный художник Толлер Крэнстон (я вспоминаю о нём в книге) как-то сказал мне: «Чтобы ты ни поставила на льду – классику, тему, известную много лет, – ты должна добиться, чтобы это интересно звучало сегодня и сейчас, то есть – идти в ногу со временем».

До сих пор удивляюсь, как смогла в один прекрасный момент уговорить, убедить и в итоге настоять в кабинетах власти, что советским фигуристам на льду нужно не только научиться быть блистательными классическими танцорами, но и познать современный танец. И вот в Москву по нашему приглашению прилетел Джузеппе Арена – хореограф балетной труппы миланского «Ла Скала» и в то же время опытный постановщик современного танца. Необычайно талантливый хореограф впервые пробовал себя в новой роли. Как же интересно было с ним работать! Именно тогда я смогла воссоздать на льду настоящий блюз – с намёками и недоговорённостью.

Спасибо Джузеппе за нашу прогулку по Милану с неожиданным (это был его сюрприз) визитом в мастерские Дома моды «Труссарди», где и состоялось моё близкое знакомство со специалистами высокой моды. Когда вернулась в Москву, у меня не было сомнения – костюмы моим ученикам для выступлений создадут замечательные итальянские модельеры.

С первых дней олимпийской подготовки к Играм-2002 мне пришлось заниматься с французским дуэтом – Мариной Анисиной и Гвендалем Пейзера. По регламенту соревнований предстояло катать в сезоне и на Олимпиаде два обязательных танца. Фигуристы знают, как важно овладеть в совершенстве «обязаловкой». Марина и Гвендаль так прибавили за несколько месяцев в техническом мастерстве, что, когда испанский хореограф Антонио Нахаро приехал посмотреть свою постановку оригинального танца фламенко на льду, то был поражён, как его задумки ребята выполняли быстро и без помарок, на высоком эмоциональном уровне.

Выиграв на олимпийском льду «обязаловку» и великолепно исполнив фламенко, Марина и Гвендаль предопределили свой золотой успех в Солт-Лейк-Сити. По жеребьёвке они оказались первыми в сильнейшей группе. Как же они волновались! Наша маленькая команда, конечно же, «сохраняла спокойствие». Марине и Гвендалю оставалось чётко и без ошибок исполнить произвольную композицию. Так оно и случилось. Когда через час после награждения медалями олимпийских чемпионов, на пресс-конференции в Доме французской делегации, меня спросили, каким образом Марине с Гвендалем удалось победить русскую пару, то, не сомневаясь, я пошутила: «У русских могут выиграть только русские». Судя по реакции, эти слова привели французов в восторг. Транслировали интервью в центр Парижа на огромные телеэкраны.

К сожалению, не все титулованные звёзды балета, с которыми мне пришлось поработать, смогли привнести в фигурное катание то, что я от них ждала.

Бальные танцы – ещё один шаг к мастерству. Доказательством этого служит моё творческое содружество с танцором и педагогом Игорем Кондрашевым. Очень быстро я увидела, что спортсмены, занимаясь с Игорем на паркете, стали лучше чувствовать и ритм, и синкопы. Убедилась я в пользе уроков мастера бальных танцев и непосредственно на льду.

Жизнь мне сделала подарок – за десять лет моё знакомство с Ириной Александровной Колпаковой превратилось в настоящую дружбу. Замечательная русская балерина, прекрасный педагог, более 30 лет работает в Нью-Йорке с лучшими мировыми звёздами балета. Ирина Александровна открыла мне дверь в свою лабораторию. Какое счастье бывать на репетициях в театре, смотреть на её работу, заряжаться её энергией и мастерством!

Продолжаю листать блокнот. В нём есть и пожелтевшие страницы.

На зимней Олимпиаде 1980 года в Лейк-Плэсиде я была в группе специалистов и впервые с трибуны наблюдала за сильнейшими фигуристами мира. Среди танцоров я обратила внимание на молодую английскую пару – Джейн Торвилл и Кристофер Дин. Они оказались пятыми. Их техническая подготовка уже тогда отличались от других дуэтов. Выбранный ими путь был мне близок и понятен. Через четыре года на Олимпиаде в Сараево Торвилл и Дин не было равных. Предположить в Лейк-Плэсиде, что в Сараево на одном с ними олимпийском пьедестале будут стоять мои юные ученики Марина Климова и Сергей Пономаренко, я тогда не могла.

После Олимпиады в Лейк-Плэсиде я увидела, в каком направлении идёт развитие танцев. Вернувшись на лёд в «Сокольники», я ещё больше старалась работать над техникой исполнения элементов. Вызвала на просмотр несколько юных фигуристов из Горького (нынешнего Нижнего Новгорода) и Свердловска (Екатеринбурга). Пересмотрела десяток желающих заниматься танцами взрослых ребят. Стала искать для каждой вновь созданной пары свой индивидуальный стиль. К сезону 1981 года на льду появились новые дуэты: Климова – Пономаренко и Усова – Жулин.

Вскоре в «Сокольники» пришли тренироваться чемпионы мира Ирина Моисеева и Андрей Миненков. Они остались без тренера, и меня в Спорткомитете попросили взять пару. Подготовить и помочь им выступить на чемпионате Европы и мира. Всё это мне оказалось «в нагрузку». Почему «в нагрузку»? Чтобы выступить, надо подготовиться, надо подобрать музыку, костюмы, которые соответствовали бы музыке, поставить программы, а у меня и так большая группа. Однако всё шло хорошо. Работа с чемпионами увлекла. Юные крепли, глядя на Ирину и Андрея, подтягивались, мечтая о своих взрослых победах.

Сюрприз ждал меня на чемпионате страны. С помощью судей функционеры Всесоюзной федерации старались выпихнуть Моисееву и Миненкова из тройки призёров. Уж очень им хотелось подтвердить бесперспективность «старых спортсменов» и мою несостоятельность как тренера взрослых мастеров. Меня это не удивило. Ещё в 1978-м, в Одессе, где судьи, пять из девяти, не пустили в сборную моих первых мастеров международного класса – Лену Гаранину и Игоря Завозина, – мне было ясно, как это делается.

Только в последний момент удалось буквально переломить ситуацию в пользу объективного судейства, и Ирина с Андреем, отлично представив произвольный танец «Сиртаки», получили путёвку на Европу и мир.

Год 1982-й – первые взрослые для меня как тренера чемпионаты: Европы в Лионе и мира в Копенгагене.

Сегодня на всё смотрю другими глазами. Все прокаты есть в интернете. Ирина Моисеева и Андрей Миненков чисто исполнили программы и, оба раза завоевав бронзовые медали, с честью завершили спортивную карьеру.

К сожалению, через много лет, рассказывая в долгом телевизионном интервью о своей спортивной жизни, ни Ирина, ни Андрей не упомянули об этом периоде нашей совместной работы.

В 1984 году на чемпионат Европы в Будапешт Семён прилетел тайком. В те годы, мягко говоря, не приветствовались совместные заграничные поездки супругов, но мы рискнули. Не имея аккредитации, Семён смотрел на меня и ребят во время соревновательных прокатов с верхнего яруса трибун. Правда, поддерживал нас у бортика катка, не пропустив ни одной тренировки.

В какой-то момент Семён запечатлел на плёнке меня со знаменитыми танцорами Джейн Торвилл и Кристофером Дином. Рядом оказались мои ученики Лена Крыканова и Женя Платов. Они только недавно в третий раз победили на юниорском чемпионате мира и были приглашены в Будапешт на взрослые показательные выступления.

Позже, по аккредитации журналиста или тренера, Семён был рядом со мной и спортсменами на многих турнирах и дважды на Олимпийских играх.

Чемпионат мира 1990 года в канадском Галифаксе крепко запомнился одним эпизодом. За несколько часов до произвольного танца узнаю, что среди судей «разброд»: кто лучше, мои ребята или канадцы, брат и сестра Дюшенэ, выступавшие за Францию.

Семён вот-вот, с опозданием из-за визы, должен прилететь из Москвы. Волнуюсь, успеет ли на произвольный танец. Иду прогуляться по магазинам. Развеяться. В универмаге встречаю знакомую судью. Спрашивать, как тебе моя пара, думаю, бестактно, тем более она уже неоднократно заверяла, что танец у ребят великолепный. Судья опережает меня: «Коллеги настроены объективно в вашу пользу». «Ну что ж, будем танцевать с желанием победить», – заверяю я. «Стремитесь», – сказала она.

Канадские болельщики, их надо знать, так поддерживали своих, что казалось, крыша дворца в Галифаксе может рухнуть. Сколько нужно выдержки выступать в такой накалённой атмосфере!

Минуло тридцать лет, и, просматривая тот прокат, я обратила внимание на оценки 6,о – 5,9 французам и 5,9–6,0 Марине с Серёжей. Казалось, Марина и Сергей лучшие, но сыграли роль оценки за артистизм. По правилам, решающие. Голоса судей разделились: 4 за нас и 5 за конкурентов. Какие оценки поставила знакомая судья, и не спрашивайте. В итоге нас выручила общая сумма баллов за три вида танцев, и Марина с Сергеем вновь стали чемпионами мира.

Из Галифакса Семён по приглашению продюсера Тома Коллинза первый раз отправился с нами в турне по Америке. Говорят, в Штатах бизнес – и только. А тут просто человеческие симпатии.

Случалось у фигуристов всякое: и нарушения спортивного режима, и мелкие кражи, а одна из моих юных учениц, уже завоевавшая серебро на юниорском чемпионате мира, вдруг в 15 лет оказалась беременной…

Мне было всегда непонятно, как, сойдя с пьедестала, получив в конверте призовые, на которые можно в Москве купить два новых автомобиля, можно отправиться в магазин и пытаться своровать джинсы.

Случалось, удивляли девочки, получившие солидные гонорары за шоу. Они не могли устоять перед соблазном взять и не заплатить в парфюмерном магазине. Их ловила на краже охрана, они попадали в полицию, но, к счастью, отделывались лёгким испугом.

Мои регулярные семинары по технике танцев на льду уже в первый год работы в Лейк-Плэсиде привлекли и взрослых любителей фигурного катания. Среди них оказалась и крепко стоящая на коньках Сесили Морроу. Она предложила мне как продюсер сделать серию фильмов с демонстраторами (исполнителями танцев) из числа моих знаменитых учеников. Поначалу я сомневалась, но, взяв в проект Елизавету Стекольникову и Дмитрия Казарлыгу, была уверена, что фильм получится. Ребята в танцах представляли Казахстан и в тот год завоевали в китайском Харбине весьма почётное звание победителей Азиатских Олимпийских игр. Тренируясь в Лейк-Плэсиде, за счёт отличной технической подготовки Лиза и Дима смогли приблизиться к десятке сильнейших танцевальных пар мира. Когда в итоге вышла первая из трёх полуторачасовых кассет, а мне прислали первый гонорар, стало понятно, какой большой интерес вызвала эта работа.

Минуло 25 лет, как вышли кассеты, а позднее – и диски с фильмом по технике танцев на льду. Они по-прежнему остаются востребованы, и уже не сотни, а тысячи фигуристов по всему миру изучают по моему фильму технику владения коньком. А когда однажды меня пригласили провести занятия с известными танцорами на роликах, для которых кассеты с видеоуроками оказались настольной книгой, я и вовсе возгордилась созданной работой.

А вот страничка из семейного.

Люблю гулять по Нью-Йорку, бродить по Центральному парку, рассматривать витрины на Пятой авеню, заглянуть в любимое кафе «Плаза», выпить чашку капучино. Посидеть, вспомнить родителей, которые, выйдя на пенсию, много лет провели рядом со мной. Мама до 96 лет радовала меня своей улыбкой…

Сын Кирилл с женой Таней несколько лет жили в Америке. В Лейк-Плэсиде у них родился сын Саша. Пока внук рос, мы были рядом. Теперь два раза в год летаем с мужем к ним в Европу. Скучаю, но довольна, что у них всё хорошо. Саша закончил в Швейцарии итальянскую школу и университет. Свободно владеет английским и итальянским, прекрасно говорит по-русски. Уверена, сможет проявить себя в серьёзной работе.

Из Стэмфорда электричка-экспресс уходила в сторону Манхэттена в пять утра. Это был мой «проект доброй воли». Раз в неделю, в 6:15, на катке Центрального парка меня ждали мои великовозрастные ученики. Для них занятия на морозном воздухе в столь ранний час – лучшее средство оздоровления и подготовки к рабочему дню, а для меня – дань их преданности фигурному катанию. Среди них оказались интереснейшие личности. Однажды после урока седовласый красавец Роберт Энгл обратился ко мне с просьбой: «Наталья, а не могли бы вы, ну в общем, извините, составить со мной пару на льду. Это очень важно для меня – исполнить танец, поставленный именно вами. Нас будут снимать для кино».

Такой длинный, похожий на шутку вопрос развеселил. Представила себя танцующей в Центральном парке. Вот так кино! Но вежливо отказалась и предложила Роберту в дуэт одну из моих именитых учениц. Роберт разволновался и стал рассказывать о своих планах. Он хотел взять дополнительные уроки и достойно выглядеть на льду с настоящей чемпионкой, ведь это нужно было для специального фильма. Я слушала его и не могла понять, при чём тут какая-то премия и танцы. Тут меня окликнули, приглашая на следующий урок. Договорились созвониться, и Роберт ушёл в раздевалку. А вечером произошло невероятное. Включив телевизор, я увидела на экране Си-Эн-Эн Роберта. Это было интервью с новым лауреатом Нобелевской премии по экономике, в котором он назвал своё увлечение – танцы на льду.

Был у меня в семинаре солидный господин. Звали его Джо. Известен он был в кругу таких же поклонников фигурного катания своей, как мне показалось, необычной историей.

За год до зимней Олимпиады 1980 года в Лейк-Плэсиде организаторы вдруг объявили аврал – нет денег на строительство олимпийской деревни. Поиск средств не увенчался успехом. Олимпиада приближалась, а строительство и сдача одного из главных объектов Игр срывались. На очередном заседании оргкомитета Джо предложил использовать из бюджета деньги на строительство тюрем. «В первый момент от моих слов у присутствующих был шок, – рассказывал Джо, – но мне удалось всех убедить и получить деньги».

Так в живописном месте была построена современная тюрьма, в которой было всё, что положено для проживания олимпийцев, включая охранную зону. К нам в Лейк-Плэсид часто приезжали друзья из разных стран мира. И со временем я уже знала, что один из первых «познавательных» вопросов звучит так: «А где тут у вас олимпийская тюрьма?»

Вспоминаю Лизу Вебстер и чувствую, как на глазах появляются слёзы. Сколько добрых дел незаметно совершила эта замечательная женщина! Бескорыстно преданная фигурному катанию, Лиза финансово помогала спортсменам, тренерам, поддерживала различные начинания от семинаров до ледовых шоу. В академическом Принстоне, если вы спросите о семействе Вебстер, вам прочтут целую лекцию. А если поинтересуетесь Лизой, то в первую очередь предложат посмотреть прекрасный крытый каток, построенный с её помощью для учеников общеобразовательной школы и носящий её имя.

Что отличало Лизу от других меценатов? Она живо и со знанием дела интересовалась обстановкой в фигурном катании. Никогда не пропускала чемпионаты США и мира, присутствовала на Олимпиадах. Благо у неё были для этого все возможности. Её не надо было просить. Она старалась предвосхитить просьбу.

Перед Олимпиадой 2002 года в Солт-Лейк-Сити раздался звонок.

– Наталья, это я, Лиза, – мягкий голос настойчиво продолжил, – и не думай возражать. У тебя столько пар на играх, тебе надо хорошо отдыхать после тренировок и соревнований. В олимпийской деревне шум и гам, я это знаю. Будешь с Семёном жить в центре города, рядом со мной и нашими друзьями, но в отдельном флигеле.

И телефон замолчал. Такого внимания и размещения не было ни на одной из шести моих Олимпиад.

На нескольких загнутых страничках читаю: никто и нигде не знал, что и как будет после развала Советского Союза. Прекратилось финансирование. Ребята, кроме чемпионов, не получали стипендию. Все думали, как жить дальше. Ещё немножко, интуитивно почувствовала я, и школа Дубовой перестанет существовать.

Руководители спорта были заняты своими проблемами. Честно говоря, мне было не до них, не до того, что творилось в коридорах Спорткомитета.

Денег у клуба и дворца «Сокольники» не оказалось. А за лёд надо было платить. Помогли «спонсоры». Договор был прост. Вы помогаете нам, мы помогаем вам. Так и произошло. Все деньги, перечисленные за оплату льда, позднее пришлось вернуть из личных средств. Даже новый «Москвич» ушёл «спонсорам». Попадать в подобную зависимость и в дальнейшем я не хотела. Вот почему предложение поработать в США воспринялось мной как выход из этой ситуации. В ходе обсуждения контракта мне удалось обговорить условия не только для себя, но и для всей школы Дубовой.

В сентябре 1992-го мы поселились в Лейк-Плэсиде. Мы – это основная группа учеников и мой ассистент. Далёкая деревушка, почти 500 километров от Нью-Йорка, в самом центре одного из крупнейших заповедников Северной Америки. Олени и другая живность здесь, в Адирондаке, приходят к самому дому. В округе тысячи озёр и речушек. Купание и рыбалка, пешие прогулки и катание на лодках, катерах и под парусом. Всё доступно, причём за весьма малую плату, но нас ждал лёд. Утром и вечером, днём и ночью (были и такие тренировки перед поездками в Европу). Скучать было некогда.