Таким был Рихард Зорге

ПУЛЬС МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ

Внешне Зорге продолжал вести прежнюю беспокойную жизнь корреспондента многих газет и журналов. Все те же пресс-конференции, официальные приемы, обеды. Иногда он делает доклады для сотрудников посольства. Ганс Отто Мейснер, присутствовавший на одном из подобных докладов, отзывается о нем так: «Это была изумительная лекция, прочитанная с предельной простотой. Он кончил, насколько я помню, словами: «Американцы сделали ошибку, о которой они когда-нибудь пожалеют…». Многие из нас мило улыбнулись в ответ на это и разошлись заниматься своими делами. Сегодня эти слова воспринимаются как свидетельство изумительной прозорливости Зорге в вопросах международных отношений». Но с некоторых пор в Рихарде произошел какой-то перелом. Он уже не казался таким оживленным, веселым, как прежде. Все чаще хмурился, почти не острил, иногда бывал резковат даже с Эйгеном и Вайзе, старался уединиться.

От «Франкфуртер цейтунг» и журнала «Геополитик» поступило предложение написать книгу о Японии. Может быть, Рихард обдумывал книгу, потому и закрывался часто в своем доме? Здесь у него на стеллажах накопилось до тысячи томов книг, большая часть которых была посвящена Японии. Иногда он сидел на веранде, завернувшись в кимоно, обвязав голову полотенцем, и неторопливо потягивал из чашки зеленый чай без сахара.

Нет, он не думал о книге, хотя мысль написать такую книгу пришла давно. Это, разумеется, была бы оригинальная книга, отличная от всех уже написанных. Чему посвящены те труды на стеллажах? Нравам и обычаям. Замужние японки красят зубы черным лаком. Здесь иголку надевают на нитку, а не так, как у нас в Европе… Здесь утираются мокрым полотенцем… Гейши — это не то, что мы с вами думаем, а всего лишь артистки, честно зарабатывающие свой хлеб музыкой и танцами… Дальше идет описание храмов, лакированных шкатулок, вееров, кагамидаев, сэймонов, акамонов… Иногда попадаются работы, посвященные экономике, истории. Но еще нет такой книги, где содержались бы раздумья об исторических судьбах Японии. Еще никто не показал на конкретных примерах историю японской экспансии, начиная с древнейших времен. Это будет обширный труд, он поможет людям разобраться кое в чем; хотя бы в том, откуда берутся войны и к чему они приводят в конечном итоге, если носят агрессивный характер.

Каждый человек, кто бы он ни был, является не только свидетелем, но и участником исторических событий. Степень участия различна. Одни держат руку на пульсе мировых событий, другие о многом не догадываются, и их участие в том или ином историческом событии не всегда бывает глубоко осмысленно.

Например, каков характер процесса, происходящего за последние годы в Японии, во всем мире?

За пять лет пребывания Зорге в Японии здесь сменилось пять правительственных кабинетов: Сайто и Окада, Хирота, Хаяси, Коноэ… Теперь вот к власти пришел барон Хиранума. Но изменилась ли магистральная линия японской внешней и внутренней политики? Частые смены кабинетов обусловлены теми противоречиями, которые беспрестанно действуют в правительственных кругах. В этих кругах нет сторонников мира и мирного развития страны. Здесь собрались экспансионисты. Магистральная линия — экспансия, война. Но каждая группировка понимает экспансию по-своему. Одни считают: вначале малыми силами следует захватить Китай, а, укрепив за счет побежденного свою экономику, развязать большую войну против Советского Союза. Наиболее оголтелые требуют немедленного нападения на СССР, заручившись поддержкой Германии.

Новый кабинет предполагает вести подготовку войны сразу на два фронта — против СССР и Китая.

Зорге много размышлял о природе японского империализма, изучал книги по этому вопросу, пытался нащупать движущие пружины японской экспансии. Буржуазные историографы пытались представить дело так, будто во всех военных происках Японии повинны руководители армии, ничтожная группа агрессивных милитаристов. Но Зорге вскоре понял, что природа империализма повсюду одна и та же — будь то в Японии, Германии или же в США: подлинными вдохновителями и организаторами войн всегда являются монополии, а объект номер один, против которого они стремятся направить агрессию, — Советский Союз. Сокрушить первое в мире социалистическое государство — вот заветная мечта империалистов. Здесь они всегда солидарны, несмотря на все противоречия, раздирающие капиталистический мир. Японские империалисты по-прежнему вынашивают планы создания колониальной империи с включением в нее Советского Дальнего Востока, куда бы ни была нацелена их агрессия в данный момент. Нужна бдительность и еще раз бдительность…

Когда Зорге узнал о назначении послом в Берлине генерала Осимы на место провалившего в прошлом году переговоры о военном пакте Того, он сильно встревожился. Ярый враг Советского Союза, один из организаторов «антикоминтерновского пакта», Осима не остановится на полдороге. Он человек решительный, напористый, откровенный поклонник Гитлера. В Рим назначен такой же враг Советского государства Сиратори.

Не иначе как завязывается новая политическая интрига с плохими последствиями. У Зорге за годы общения с подобными людьми развился своеобразный нюх на политические интриги. Всякое продвижение и перемещение дипломатических работников имело подоплеку. Отт подтвердил: еще во время «мюнхенской комедии» Риббентроп предложил Муссолини заключить тройственный военный союз между Германией, Италией и Японией. Теперь машина заработала. Советники японского посольства под непосредственной опекой Осимы и Риббентропа подготавливают варианты будущего военного пакта… Но там идет не все гладко… В самом японском кабинете нет единой точки зрения на характер военного союза с Германией и Италией.

Рихард спешно связался с Одзаки. Необходимо знать, каков характер разногласий в кабинете Хиранума. Одзаки дал исчерпывающий ответ: Гитлер хочет втянуть Японию в войну с Англией и Францией в первую голову. Таково основное содержание пакта. Военный министр Итагаки и министр финансов Икэда, опираясь на послов Осиму и Сиратори, советуют принять гитлеровский проект без всяких оговорок. Но министр иностранных дел Арита и военно-морской министр Ионаи не решаются на открытый разрыв с западными странами и предлагают сузить пакт до такой степени, чтобы он применялся лишь против Советской России, ибо по экономическим причинам Япония не в состоянии выступить против Англии и Франции.

С отставкой Коноэ Одзаки не утратил позиций в высших сферах. Принц не считал свой уход с поста окончательным, надеялся в скором времени вернуться, а потому «группа завтрака» продолжала действовать. Теперь собирались в доме секретаря кабинета министров и министерства иностранных дел Кинкадзу — сына графа Сайондзи. Молодой Сайондзи смотрел на Одзаки с глубоким восхищением, был привязан к нему всем сердцем. И хотя Коноэ находился в отставке, он оставался приближенным императора, и окружение принца — личный секретарь Усиба, советник по делам Китая Инукан Кэн, крупные политические деятели Кадзами, Гото — пользовалось огромным влиянием. При содействии друзей Одзаки был назначен советником в токийский отдел исследования Южно-Маньчжурской железной дороги. Этот концерн представлял своеобразную «империю» в империи, оказывал большое влияние на политику правительства. Так, в телеграмме от 11 мая 1938 года начальник штаба Квантунской армии генерал Тодзио отмечал особые заслуги концерна ЮМЖД «в проведении политики в Манчжоу-го и в подготовке военных действий против Советского Союза». На отделение Одзаки возлагалась задача изучать положение в Манчжурии и Советском Союзе. На новой службе Одзаки всегда был осведомлен в такой же степени, как иной член кабинета.

Связанный с посольствами Англии, Франции, США, Бранко Вукелич приносил известия, характеризующие отношение названных стран к японо-германо-итальянским переговорам. Все та же старая, унылая песня соглашателей, подстрекателей. Нет, они ничего не имеют против японо-германо-итальянского военного союза, если его острие будет нацелено на СССР…

Английский посол Крейги помчался к японскому министру иностранных дел и стал допытываться, против кого будет направлен военный пакт. Арита заверил посла: Япония стремится ограничить пакт антисоветскими рамками. Крейги успокоился, но все-таки заявился к Отту и стал доказывать ему, что если Япония примет предложение Берлина, то это никому не принесет пользы. Отт сообщил в Берлин: «Английский посол, который чрезвычайно взволнован, недавно обрисовал мне японскую политику в отношении пакта как неверную дорогу, которая сделает чрезвычайно напряженными отношения с Англией». Американский посол Грю доносил госдепартаменту, что «основной вопрос заключается в сфере применения предполагаемого соглашения: будет ли оно направлено только против России или, быть может, и против других стран». Грю делал вывод: для агрессии Японии против Советского Союза «создалась благоприятная обстановка, особенно после заключения европейскими государствами соглашения в Мюнхене».

Политическая атмосфера накалялась все больше и больше. Макс Клаузен едва успевал передавать радиограммы. Но самая первая радиограмма, которую Макс передал, была посвящена годовщине Советской Армии: «Мы стоим на своем посту и вместе с вами встречаем праздник в боевом настроении».

С обостренным вниманием следил Зорге за всеми эволюциями на Вильгельмштрассе и в Токио. Хищники делают еще одну попытку договориться… Но удастся ли им развязать слишком уж тугой узел противоречий?.. Рихард не верил в чудеса. А так как он глубоко знал все слабости Японии, то не верил также тому, что барон Хиранума в состоянии разрубить этот узел. Да и никто не смог бы его разрубить…

Переговоры безнадежно затягивались. В марте пришла телеграмма от Риббентропа. Рихард ее сфотографировал. Да, переговорам не видно конца. Японцы всячески стараются обойти германские предложения. Они придумали компромиссную формулу: СССР следует признать основным объектом нападения; что же касается Англии и Франции, то пусть каждый участник пакта сам решает, стоит ли выступать против них в данный момент. Осима и Сиратори взбунтовались, даже не желают обсуждать токийский вариант, грозятся уйти в отставку. Риббентроп заявляет: если японское правительство не присоединится к военному союзу безоговорочно, то Германия вступит в союз с одной Италией и, возможно, пойдет даже на заключение договора с Россией.

Но угрозы, кажется, не подействовали. На словах барон Хиранума клянется: Япония полна твердой решимости стать плечом к плечу с Германией и Италией; через Отта направил обращение к Гитлеру, в котором обещает оказывать Германии и Италии политическую и экономическую помощь, но в то же время говорит, что при сложившихся обстоятельствах Япония «ни сейчас, ни в ближайшем будущем не сможет оказать им практически какую-либо военную помощь».

4 мая посол Крейги телеграфировал в Англию на Даунинг-стрит, 1: кабинет Хиранумы отказался заключать военный союз против СССР и западных держав и высказался за создание военного блока только против СССР.

Чем вызвано подобное решение Японии? Не трудно было догадаться: в Москве в это время проходили переговоры между СССР, Англией и Францией. Заявив, что Япония не собирается порывать с западными странами, кабинет Хиранумы надеялся внести раскол в московские переговоры, помешать сближению Советского Союза с западными державами. Откуда было знать барону и его правительству, что Англия и Франция ведут переговоры вовсе не для того, чтобы заключить союз против агрессоров…

Зорге старался распутать весь этот клубок международных отношений, понять мотивы, которыми руководствуется каждая из сторон.

Да, конечно, Япония постарается изменить обстановку на Дальнем Востоке таким образом, чтобы сделать Германию уступчивее, а Францию и Англию отвратить от Советского Союза…

Вот почему все последние месяцы хмурая задумчивость не сходила с лица Зорге. Он размышлял. Нащупывал пульс мировой политики. Он должен был произвести научную оценку событий и прийти к единственно правильному выводу. Вывод напрашивался такой: чтобы задобрить Гитлера и западные державы, кабинет Хиранумы пойдет на очередную провокацию на «севере».

Сделав подобное заключение, Рихард заволновался.

Через Бранко удалось установить: в английском посольстве, оказывается, знают о том, что Япония стягивает войска к восточным границам МНР. Не дожидаясь начала боевых действий, Вукелич через главу прессы агентства Гавас стал хлопотать о командировке в Манчжурию.

Зорге выяснил, что японские генералы надеются захватить в Монголии выгодные плацдармы для нападения на Советский Союз, а также хотят испытать боеспособность Советских Вооруженных Сил. Еще в октябре прошлого года Рихард сообщил в Центр о том, что Япония заключила с Германией секретное соглашение об обмене сведениями разведки относительно вооруженных сил Советского Союза; теперь было ясно, для чего потребовались такие сведения японскому командованию: в Токио хорошо понимают, что нападение на МНР неизбежно приведет к столкновению с Красной Армией!

И снова Клаузен шлет в эфир радиограмму за радиограммой, сигнализирует о надвигающейся опасности.

Бранко попал на фронт месяц спустя после того, как у реки Халхин-Гол произошли бои. Предлогом для вторжения генералам послужили фальшивые карты, состряпанные в Токио, где государственная граница вопреки действительному положению была отодвинута на двадцать километров в глубь монгольской территории. Советский Союз, верный договорным обязательствам, пришел на помощь МНР.

Бранко увидел отроги Большого Хингана, халхингольские барханы, заросшие кустарником. Здесь, в широкой долине, в песке и грязи увязли машины, и только кони еще как-то могли двигаться. Бранко часами вглядывался в сиреневую мглу, туда, где невысоким валом поднимались горы Хамар-Даба. Там была загадочная Монголия, там были красноармейцы, красные цирики. Еще никогда Бранко не находился так близко к людям той новой породы, о встрече с которыми всегда мечтал. Но встретиться с ними хотелось совсем в иной обстановке… Он почему-то в эти дни постоянно думал о своем брате Славко, который плечом к плечу с советскими танкистами сражался в Испании. От Славко до сих пор не было никаких известий. В Испании враги праздновали победу, и, что сталось с братом, Вукелич не знал…

Здесь, на Халхин-Голе, он представлял французское агентство Гавас.

События развивались так.

Крупные вооруженные силы Японии вторглись на монгольскую территорию 28 мая 1939 года. Особенно жестокие бои разгорелись в начале июля в районе горы Баин-Цаган. В этом сражении японцы потеряли несколько тысяч солдат и офицеров, огромное количество вооружения, танков и самолетов. Ударная группировка Квантунской армии была окружена и раздавлена советскими танкистами и монгольскими конниками.

20 августа части советских и монгольских войск перешли в решительное наступление по всему фронту, окружили и в течение восьми дней разбили 6-ю японскую армию. Советская авиация, артиллерия, танки нанесли сокрушительный удар по японским позициям. К утру 31 августа территория МНР была полностью очищена от захватчиков. За три месяца боев японцы потеряли около 60 тысяч убитыми и ранеными, 700 самолетов, свыше 200 орудий и много другого военного снаряжения. Потери советско-монгольских войск составляли 9 тысяч человек.

Лорд — хранитель печати Кидо, один из советников японского императора, записал в своем дневнике: «Все погибло…»

Германия и Италия, не дожидаясь исхода событий у Халхин-Гола, заключили военно-политический договор. Они уже видели, что карта барона Хиранумы бита. Провалилась и попытка Хиранумы созвать Тихоокеанскую конференцию — своеобразный «Дальневосточный Мюнхен», где бы империалистические державы решили участь Китая в пользу Японии.

Беспокойный 1939…

Рихарду приходилось аккумулировать в своем мозгу все большие и малые события, чутко прислушиваться к голосам западных держав, держать в руках ту веревочку, которая вилась на Вильгельмштрассе. То, что Европа неумолимо вползает во вторую мировую войну, становилось очевидным из документов, попадавших в руки разведчика.

В конце мая немецкий генерал-майор Томас, начальник экономического отдела генерального штаба, давний знакомый Зорге, выступил с докладом перед сотрудниками МИДа. Текст закрытого доклада Отт передал Зорге. Томас приводил интересные цифры: численность вермахта к середине 1939 года достигла двух с половиной миллионов человек. Германия располагает 51 полностью снаряженной и обученной дивизией, из них 5 танковыми и 4 моторизованными. Военно-воздушные силы насчитывают 260 тысяч человек, состоят из 240 эскадрилий и 340 зенитных батарей. В составе военно-морского флота 2 линкора, 2 крейсера, 17 эсминцев и 47 подводных лодок; в ближайшее время заканчивается строительство еще 2 линкоров, 4 крейсеров, авианосца, 5 эсминцев и 7 подводных лодок.

Вдоль своей границы с Голландией, Бельгией, Францией немцы соорудили так называемую линию Зигфрида — пояс укреплений шириной до 50 километров, состоящий из 17 тысяч подземных железобетонных сооружений, в которых размещено полмиллиона солдат.

Поскольку доклад Томаса предназначался для ориентировки германских дипломатов, то Эйгену Отту даже в голову не пришло скрывать его от Зорге. Он давно зачислил Рихарда в семью посольских сотрудников и подумывал сделать его официальным пресс-атташе при посольстве.

Рихард прилежно сфотографировал каждую страницу доклада. Это была редкая удача! Наци мимоходом разбалтывали самые сокровенные свои тайны.

Томас даже делал вывод: «Уровень производительности собственно военной промышленности и подготовка перевода остальной экономики на военные рельсы ни в одной другой стране не находится на такой высоте, как в настоящее время в Германии».

Все данные Клаузен в тот же день передал в эфир. Зорге смотрел на Эйгена с нежностью: «Милая фашистская коровка…»

Трагикомизм «дружбы» этих двух людей заключался в том, что Эйген Отт сам был крупным разведчиком. Кое в чем он признался Рихарду, так как не имел от него никаких секретов. О, делать карьеру Эйген начал еще в период первой мировой войны. В то время он работал на известного полковника Николаи, руководителя немецкой военной разведки. Именно Николаи предложил послать Эйгена осенью 1933 года в Японию с заданием установить контакт с японской разведкой. Здесь Эйген завязал тесные отношения с руководителем разведки на материке, начальником «континентальной службы» Доихара. Но японцы не очень-то охотно делились информацией. Некоторое время, как мы помним, Отт пребывал в роли стажера, военного наблюдателя в японских войсках. Он должен был представить обстоятельный доклад своему начальству.

Тут-то у него и возникла идея использовать Зорге. И вот нацистский разведчик, сам о том не подозревая, сейчас старательно работал на Зорге, на Центр. Иногда, занятый приемами и другими делами, он поручал Рихарду шифровать телеграммы. Так германский код стал известен Центру.

Как рассказал Отт, еще в марте Риббентроп предъявил Польше требования третьего рейха на Данциг. И хотя Гитлер, выступая в рейхстаге, лицемерно превозносил «польско-немецкую дружбу как стабилизирующий фактор в политической жизни Европы», Зорге догадывался, к чему все клонится. От германских посланников и генералов, зачастивших в Токио, он прослышал кое-что о «плане Вейс». То был конкретный план нападения на Польшу. Гитлер будто бы заявил генералам: «Не может быть даже речи о том, чтобы оставить Польшу в покое, и перед нами остается только одно решение — напасть на Польшу при первой же благоприятной возможности. Проблему Польши нельзя отделять от войны против Запада. Англия стоит на пути установления нашей гегемонии…»

Шолл, из майора превратившийся в подполковника и заменивший Отта на должности военного атташе, стараясь блеснуть причастностью к великим тайнам, заверил Рихарда: нападение на Польшу произойдет в любой день после 1 сентября этого года. Так сказано в директиве Кейтеля.

…Внимательно следил Зорге за ходом англо-франко-советских переговоров. Беспокоила позиция Англии и Франции: посол Отт получал документы, свидетельствующие о том, что англичане параллельно ведут секретные переговоры с Германией. Тут пахло предательством. Панское правительство Польши категорически отказалось от военной помощи Советского Союза, так как надеялось договориться с немцами и в случае большой войны поживиться за счет Советской Украины и Литвы. Министр иностранных дел Польши Бек заявил: даже в случае нападения Германии Польша не допустит на свою территорию советских войск. Лучше немцы, чем Советы. Французские дипломаты плели интриги в надежде изолировать СССР на международной арене. Все усилия западных держав в этот ответственный момент сводились к тому, чтобы сколотить единый антисоветский империалистический блок. Чемберлен заверил гитлеровского эмиссара Тротта цу Зольца в том, что все европейские проблемы могут быть урегулированы по линии Берлин — Лондон. Известный нам фон Дирксен сообщал из Лондона на Вильгельмштрассе: «Здесь преобладает впечатление, что возникшие за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией».

Так оценивала гитлеровская дипломатия поведение «туманного Альбиона» в англо-франко-советских переговорах. Деятели с Даунинг-стрит пеклись лишь о разделе сфер влияния с фашистской Германией, а на переговоры с Советским правительством смотрели как на дипломатический маневр, и не более. Тот же Дирксен, комментируя московские переговоры, доносил 1 августа: «К продолжению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии — или, вернее, благодаря этому, — здесь относятся скептически… Военная английская миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Красной Армии, чем заключить оперативные соглашения». Помогать Польше в случае германской агрессии Англия не собиралась.

Дальнейшее уже не было неожиданностью для Зорге: Англия и Франция после четырех месяцев «игры в переговоры» сорвали заключение военной конвенции с Советским Союзом. Социалистическое государство осталось один на один, лицом к лицу с вооруженной до зубов фашистской Германией…

Как повернутся события?.. Наступил самый напряженный момент в международной драме. Каналы связи вздулись от избытка информации. Кровяное давление Европы резко повысилось. «Быть или не быть войне?» — этот вопрос сейчас намного трагичнее гамлетовского.

Зорге находился в курсе того, что еще с весны германское правительство домогается «дружбы» с Советским Союзом. Даже в речах Отта, яростного антисоветчика, появились этакие миролюбивые нотки. Советское правительство из месяца в месяц отвергало все предложения Германии, так как понимало, почему Гитлер вдруг подобрел: он страшился единого фронта европейских держав, за который боролся СССР.

Но теперь, воочию убедившись в том, что реакционные правящие круги Англии и Франции своими интригами стремятся изолировать СССР, создать против него единый фронт капиталистических держав и спровоцировать советско-германскую войну, Советский Союз должен был сделать выбор: либо принять в целях самообороны предложение Германии и заключить с ней пакт о ненападении, отодвинув тем самым сроки войны, или же немедленно вступить в вооруженный конфликт с Германией… «Заключив соглашение с Советским Союзом, фюрер утратил всякую идейную опору, как в свое время и император Вильгельм II, который, начиная войну, не позаботился об оправдании ее какими-либо высокими целями и идеалами», — сожалела одна американская газета.

На другой день после заключения советско-германского договора о ненападении разъяренный министр иностранных дел Арита ворвался в германское посольство, в оскорбительных выражениях заявил Отту протест и сообщил о решении японского правительства прекратить всякие переговоры с Германией и Италией. Осима и Сиратори, потрясенные коварством Гитлера, подали в отставку.

Кабинет барона Хиранумы пал.

Лорд-хранитель печати Кидо записал в дневнике: «Вероломство Германии удивило и потрясло Японию…»

Со всех сторон пытался оценить этот факт Зорге.

Советский Союз принял единственно возможное решение. Англии и Франции дорого обойдется их скверная «игра в поддавки». «Великие стратеги» из германского генерального штаба, приезжающие в Токио, восхваляют стратегию «старика» Шлиффена — последовательный разгром противников; в «противники» они зачисляют Польшу, Англию, Францию, Советский Союз. Сперва Австрия, потом Чехословакия… Кто на очереди?.. Военный потенциал Германии растет. «Стратеги» и не скрывают: для Гитлера договор о ненападении нужен лишь потому, что Германия сейчас пока не в силах напасть на Россию.

Еще весной Зорге предупредил Центр о подготовке нападения гитлеровцев на Польшу, коротко изложил суть так называемого «Белого плана».

Приходилось очень бдительно следить за всеми зигзагами международной политики.

…Час пробил! Польша оккупирована, несмотря на упорное сопротивление солдат и народа; Англия и Франция оказались втянутыми в войну, хотели они того или не хотели.

Вторая мировая война стала фактом.