Тактик.2

Глава 22 Плетение рун

— Хорошо, — Фольктрим снова посерьёзнел, но в его глазах уже горел огонёк решимости. — Если тебя поддержит Фрор, вместе вы сможете «найти» эту… «историческую справедливость». А я буду делать вид, что слышу об этом впервые, когда вы преподнесёте её официально.

…

Я не стал говорить его величеству, что уже обсудил эту идею с Фрором заранее и он — заведомо часть этого замысла.

То есть, когда я ему такое предложил, то старый гном, выслушав мой план, поначалу долго кряхтел, чесал свою седую бороду и бормотал что-то о «поругании святынь» и «конце времён». Но потом в его хитрых глазках загорелся знакомый огонёк циничного азарта. Идея про «историческую справедливость», да ещё и таким нетривиальным способом, ему, похоже, после некоторых сомнений, пришлась по душе.

Он стал рассуждать о том, что, как ни странно, но появление у Эйтри королевских кровей объяснит его упрямство, некоторые высокомерие, а также успехи в самостоятельном ведении войны, вроде, как только благородные должны действовать таким образом. То есть, это способ вплести Эйтри в обычаи и каноны гномов. И хотя многие будут догадываться, что родословная шита ослепительно-белыми нитками, им придётся по душе такой мощное оправдание, потому что другой вариант — сказать, что клановые устои ничего не стоят и надо жить без них.

Вечером того же дня мы с Фрором снова заперлись в архивах.

Но на этот раз наша цель была не аналитической, а, как я бы выразился, «творческой».

— Значит, говоришь, знатных предков ему ищем? — предвкушающе хмыкнул он, раскладывая на пыльном столе какие-то древние свитки с генеалогическими древами. — Ну, это мы можем. В наших летописях, если хорошо порыться, можно найти что угодно. И кого угодно. Главное — знать, где искать. И как правильно интерпретировать найденное.

«Интерпретировать, ага, — подумал я, наблюдая, как Фрор с видом заправского фальшивомонетчика изучает структуру древних печатей. — Скорее, креативно домысливать. Прямо как сценаристы некоторых игр, которые на ходу придумывают лор, чтобы залатать сюжетные дыры».

Работа закипела.

Для начала мы восстановили и происхождение Эйтри.

Его отец наёмник, его звали Тормунд и был известен его возраст и происхождение. И как «королевский предок» он не годился хотя бы потому, что был гномом-северянином, а вот мать… Гномьим старикам удалось накопать, что звали её Йорунна и, как пояснил Фрор, имя такое вполне себе благородное. Его вполне могла носить та, кто родилась в Туманных горах Оша.

— То есть носитель королевской крови — его благородная матушка?

— Ага. Обрати внимание, про неё нет информации, она умерла, когда он был ребёнком, родился он в человеческом поселении Вольный город Корбиоль. Её возраст известен приблизительно… Скорее всего, о нём не шепчутся гномы, потому что она не спешила рассказывать ни о своём происхождении, ни точном возрасте.

— И что нам это даёт? — осторожно спросил я.

— А теперь не мешай мне, — Фрор взмахнул руками как дирижёр и достал со стеллажей несколько книг.

Я старался не шевелиться, хотя не понимал, что он творит.

Фрор морщил лоб, листал книги, раскрывал их на определённой странице.

— Волосы цвета воронёного крыла! — протянул он. — Зовут Йорунна и сейчас ей было бы от шестидесяти и до восьмидесяти лет… Плюс-минус.

Я всё ещё молчал. Возраст, когда гномы вступают в брак, рожают и так далее, был для меня ещё более загадочен, чем структура орочьей армии.

— Вот оно, — он ткнул пальцем в один из листов со странной схемой из прямоугольников с руническими записями.

— Итак, у прадедушки нашего короля Румбольда Коренастого были дети. Один из них стал потом королём Шимбуром Поющим… За глаза его звали Фальшивящим, хотя в хроники вписан Поющим. Я отвлёкся. У Румбольда были дочери Риара и Бруни. У Риары был чёрный, как смоль, цвет волос и была она упрямой, как сто чертей. Я её не знал, но слышал. Она вышла замуж за благородного купца из Дикариса, звали его Телчар, с которым познакомилась в восточном торговом поселении Фрастан. Вышла, хотя её брат Шимбур, который к тому времени стал королём, был против. Не то чтобы он был сильно против, но имел другие планы на её брак. Словом, они уехала из Оша, прожила с мужем долгие годы и родила ему четверых детей… В Оша никогда не возвращались, но связь с ней поддерживали… вот тут написано… жена церемониймейстера Зелна. Потом её супруг, что не характерно для гномов, погиб на море, пал жертвой пиратов. И были у неё дети… Каждого следующего она родила в другом портовом городе, как верная жена, следующая за бизнесом своего беспокойного мужа. Детей, которые тоже ушли в купцы и ремесленники, только что стало пятеро.

— Четверо же, — робко попытался возразить я.

— Пятеро, я сказал! — рыкнул Фрор и достав тонкий узкий нож, навис над книгой и стал извлекать из медных удерживающих колец лист с рунами.

Потом он шагнул к другому столу, а я всё время держался на безопасном расстоянии, потому что Фрор выглядел как гном, который одержим бесами и творит запретную магию.

На маленьком пустом столе, который он тщательно протёр тряпочкой, древний гном расстелил лист пергамента.

— Фрор, мой мальчик, не всегда был скучным старым гномом, я занимался… а впрочем, незачем тебе это знать. Гм. Так вот. На чём в первую очередь, по-твоему, выдаёт себя подделка?

Я открыл было рот, чтобы предположить, но Фрор меня поощрительно опередил:

— Правильно! Бумага должна быть нужного возраста. Лист, которому восемьдесят! И краска, которой восемьдесят.

Он достал несколько пузырьков, в задумчивости покрутил их, после чего выбрал один.

— И перья! Современник Зелна — старый Брокк Нагнетающий. Он использовал перья «Осенний лист». Возьму такое же. И он чуть затягивал правый нижний угол.

Мне внезапно стало любопытно, чем же таким занимался Фрор, но я решил, что сейчас неподходящий момент для расспросов.

Прямо при мне Фрор положил кусок пергамента из книги с записями королевских хроник поверх чистого листа, достал опасную бритву и с убийственной уверенностью обрезал пустой так, что тот стал точно такого же размера как исписанный.

Потом хмыкнул, достал какую-то флягу и протёр углы, края и поверхность листа, легонько подул, чтобы высохло и стал перерисовывать лист с рунами.

У гномов было упрощённое письмо в строчку и его я уже мог понимать, а было руноплетение, где имела значение как сама руна, так и её соотношение с другими, соседними и вместе они образовывали рисунок/чертёж, который имел сразу несколько значений и… Вот в переплетении я совершенно ничего не понимал.

Тем не менее было очевидно, что Фрор перерисовал старый лист, но сделал на один прямоугольник, куда вчертил переплетение, больше.

— Йорунна родилась на полную луну, оттого была прозвана Лунорождённой, имела добрый нрав, от первых дней жизни много улыбалась… Вот так вот, — творчески мурлыкал под нос себе Фрор.

— Итак. Благородные, но обиженные. И, главное, на трон претендовать не смогут, даже если очень захотят. Их ветвь не была правящей.

— Ээээ…. Я не всё понял, но… что дальше?

Фрор достал большую металлическую миску, поставил в центр её свечу, посыпал туда чего-то вонючего, потом долго держал получившийся лист над дымком. После чего потряс лист и с ювелирной точностью вставил его в книгу, в медные держатели. Нашёл ещё одну книгу и туда, прямо среди множества записей сделал ещё одну.

— Отлично, — кивнул он. — Ах да, чуть не забыл.

Фрор сцапал исходный лист и без тени сомнений сжёг его в той же металлической миске, причем добился, чтобы пергамент, который не больно-то хотел гореть, сгорел весь.

— Потомок древнего, незаслуженно изгнанного рода, — резюмировал Фрор. — Вернувшийся, чтобы восстановить честь предков и послужить своему народу. Звучит пафосно. Старым пердунам… то есть я хотел сказать, уважаемым старейшинам гномов должно понравиться.

— Объяснишь, что случилось, что получилось?

— У Эйтри королевская кровь по материнской линии. Установить обратное могут только живые братья и сёстры, при условии, что их отыщут… А они не захотят общаться с гномами из Туманных гор Оша, поскольку это роды, обидевшие их мать.

— А письменные источники?

— А в них указано, что у сестры короля, дедушки нынешнего короля были дети… Которые и правда были и даже существуют. Они приходятся покойному Хальдору двоюродными братьями и сёстрами.

— А если мать Эйтри была… якобы.

— Без «якобы»! — нахмурился Фрор. — Там официальные документы, это священные для гномов Оша записи! Гм. Так вот, она тоже того, двоюродная, хотя и без поддержания связи с родней.

— И Эйтри, рождённый в браке…

— Да, он королю Фольктриму находится троюродным братцем, младшим и ненаследным. Но с таким статусом он вправе основывать свой клан самого высокого уровня, и никто не вправе это оспаривать.

Это придавало родословной вес и древность, но, как правильно заметил Фрор, исключало любые возможные претензии на престол в будущем.

— Чтобы Эйтри, как и его ещё не родившиеся потомки, чего доброго, не стали слишком много о себе воображать, когда дым рассеется, — кряхтел старый гном, когда убрал свечу, помыл металлическую миску, а все свои принадлежности со всей тщательностью убрал, выводя замысловатые руны на свежеизготовленном «древнем» свитке. — Предки простят, а нам надо думать и о потомках. И о стабильности королевства.

Последним штрихом стала магия. Фрор, пробормотав какое-то древнее заклинание, приложил ладонь к «отреставрированным» документам. Пергамент на глазах пожелтел, чернила потускнели, края обтрепались, а печати покрылись сетью мелких трещинок. Теперь они выглядели так, словно действительно пролежали в архиве сотню лет.

— Ну вот, — Фрор с удовлетворением откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под его весом. — Теперь у нашего «безродного» Эйтри родословная — позавидует любой клановый вождь. Можно предъявлять общественности.

Я посмотрел на результат нашей «творческой работы». Фальшивка, конечно. Но какая качественная! «Ачивка „Мастер фальсификаций“ разблокирована, — усмехнулся я про себя. — Интересно, сколько очков опыта за неё дают в этом мире?».

На следующий день мы явились в тронный зал, где восседал король Фольктрим, а также присутствовали лидеры кланов, старейшины и наиболее влиятельные советники. Атмосфера была напряжённой до предела. Гномы, предчувствуя что-то важное, сидели на своих каменных скамьях, хмурые и молчаливые. В воздухе пахло пылью, металлом и застарелым недовольством.

— Государь! — пророкотал Фрор — Позволь представить тебе факты, найденные нами в результате работы с архивами. Записи в книгах и донесения наших друзей из гномьих общин.

Фольктрим кивнул, Фрор подал ему записи

Это был доклад о родстве Эйтри и ссылка на конкретные книги и листы, с прилагаемыми донесениями гномов, сохранивших общение с Оша, родственниками и союзными торговцами.

— Я тебя понял, Фрор Простобород. Ну что же, это многое меняет!

Король, всё ещё удерживая документы, поднялся со своего трона.

— Достопочтенные вожди и старейшины! — его голос, хоть и негромкий, разнёсся под низкими сводами зала, заставив всех замолчать. — Сегодня я собрал вас, чтобы сообщить о решении, которое, я верю, изменит судьбу Алатора и принесёт нам долгожданную победу над врагом!

Он сделал паузу, обводя присутствующих тяжёлым взглядом.

— Как вы знаете, война с орками истощила наши силы. Мы потеряли многих славных воинов, многие наши земли захвачены или разорены. Но дух гномьего народа не сломлен! И сегодня у нас появился шанс обрести новых, сильных союзников!

По залу прокатился удивлённый гул.

— Недавно, — продолжал Фольктрим, и его голос приобрёл торжественные нотки, — благодаря усердным изысканиям в наших древних архивах, которые провели уважаемый Фрор Простобород и наш верный советник Рос, открылись новые, ранее неизвестные обстоятельства, касающиеся одного из… сынов нашего народа. Гном, которого многие из нас ошибочно считали изгоем. Я говорю об Эйтри.

При упоминании имени Эйтри ропот усилился. Некоторые вожди недовольно заворчали, кто-то даже сплюнул на каменный пол.

— Молчать! — Фольктрим повысил голос, и в нём прозвучала сталь. — Документы, найденные в архивах, неопровержимо доказывают, что Эйтри не является безродным! Его род восходит к моему прадеду Румбольду Коренастому, славному воину и строителю! Его родство было незаслуженно затеряно, но не утратило своей чести и доблести!

Он вернул документ Фрору, продолжая сверкать глазами из-за кустистых бровей, и Фрор Простобород, опираясь на свою палку, вышел вперёд, держа в руках сведения из «древних» книг (им же самим накануне подделанные).

Старый гном, с видом величайшей серьёзности, начал зачитывать «неопровержимые доказательства» благородного происхождения Эйтри, обильно пересыпая свою речь ссылками на полузабытые летописи и предания.

Я стоял чуть поодаль, наблюдая за этим спектаклем с невозмутимым видом. Вроде как человек, который не до конца понимает происходящее.

«Политический театр в лучшем виде, — думал я. — Главное — правильно подобрать декорации и актёров».

Когда Фрор закончил, в зале на несколько мгновений воцарилась тишина. Потом снова начался ропот, но уже не такой уверенный. «Доказательства» выглядели солидно, а авторитет Фрора Простоборода был непререкаем.

— В связи с этими вновь открывшимися обстоятельствами, — продолжал Фольктрим, и его голос снова обрёл силу, — я, король Туманных гор Оша, правящий в Алаторе, объявляю о своем решении! Мы основываем новый клан, клан «Каменная Кровь»! — он сделал эффектную паузу. — Во главе этого клана встанет Эйтри, потомок древнего и славного рода! Клан «Каменная Кровь» получит земли, туннели и шахты, которые мы отвоюем у орков, и все права, равные старым и уважаемым кланам Алатора! А члены его клана, которых он туда в соответствии с обычаями примет, будут сражаться плечом к плечу с нами, как братья!

Гномы загомонили, но без огонька. Никому не хотелось прослыть предателем или обвинить Фрора во лжи, все хотели это осмыслить, свериться со своими записями и принять факт благородного происхождения Эйтри.

А там глядишь и привыкнут.

Твёрдость молодого короля, поддержанная авторитетом Фрора и моим молчаливым, но, как я надеялся, весомым присутствием (слухи о моих «подвигах» на поверхности и о «королевском займе» уже успели расползтись по Алатору), возымели свое действие.

Ропот быстро стих.

Некоторые старейшины, самые дальновидные или просто самые трусливые, начали кивать, бормоча что-то о «мудрости короля» и «необходимости единения перед лицом врага».

Фрор тут же подхватил эту ноту, заявив, что король поступает в строгом соответствии с древними обычаями, которые позволяют в исключительных случаях восстанавливать угасшие рода и принимать в семью народов тех, кто доказал свою доблесть и преданность.

В конце концов, вожди, хоть и скрепя сердце, вынуждены были смириться. Решение было принято.

— Гонцов к Эйтри! — приказал Фольктрим. — С королевским указом и предложением союза! И… — он посмотрел на меня, — … Рос, я прошу тебя сопроводить их. Твоё присутствие покажет Эйтри серьёзность наших намерений.

Я кивнул. «Ещё один квест».

Путь в Аккаин прошел без особых приключений.

Я и трое королевских гонцов, крепких, молчаливых гномов в парадных доспехах, двигались быстро, стараясь не привлекать лишнего внимания. Мои мысли были заняты предстоящей встречей с Эйтри. Как он отреагирует на это, в сущности, циничное, но такое необходимое представление? Примет ли он эту игру? Или его гордость «отверженного» возьмёт верх?

Аккаин встретил нас настороженной тишиной. Но на этот раз стража на входе, узнав меня, пропустила без лишних вопросов.

Эйтри ждал нас в том же просторном зале, где состоялась наша первая встреча. Он стоял, скрестив руки на груди, его лицо было, как всегда, непроницаемо, словно высеченная из камня маска.

Королевские гонцы, соблюдая все формальности, зачитали указ Фольктрима.

Эйтри слушал молча, не шелохнувшись.

К сожалению, согласовать с ним эту легенду я не мог, не было ни технической возможности, ни времени.