Талисман огненного ветра

Глава 2. Посиделки отменились

Но на следующий день поговорить с соседом не получилось, как и позвонить Лене, чтобы предупредить ее о Ксандре. Потому что случились события, которые невозможно предусмотреть в своей жизни, как ее ни распланируй. Черные лебеди неожиданности. Хотя с утра ничего не предвещало чего-то плохого.

Проснулась Анька утром поздно, как и хотела, около десяти. Сладко потянулась, запрыгнула в тапки, накинула халатик и полетела в ванную умываться. «Сейчас пожарю яичницу с колбаской, заварю кофе и опять улягусь на диванчик», – мечтательно подумала она, по пути включая компьютер, где в браузере остались закладки сериала, который она не досмотрела на той неделе. Но, проходя мимо прихожей, услышала какие-то шумные голоса за дверью. Она остановилась и прислушалась. Разговаривали несколько человек, среди которых она узнала голос соседки с пятого этажа Галины Петровны. Она что-то громко кому-то рассказывала и изредка всхлипывала.

Анька подошла к двери и заглянула в глазок. То, что она увидела, сильно ее озадачило. У приоткрытой двери ее вчерашнего собеседника стояло несколько женщин, среди которых, она не ошиблась, была Галина Петровна. Женщины о чем-то переговаривались, то громко, то притихая, озабоченно заглядывая в квартиру соседа. Аньке стало любопытно, что происходит, она открыла дверь и выглянула одной головой в образовавшуюся щель. Ее сразу же увидели, и как всегда первой выступила Галина Петровна:

– Ой, Анечка, ты сегодня не на работе? А тут такое случилось…

Что случилось, она рассказать не успела. Из соседской квартиры вышел молодой человек в серой куртке без шапки с папкой в руках и, увидев Аньку, спросил:

– Вы гражданочка кто? Тут живете?

Она недоуменно посмотрела на него, подумав, с какой это стати он ее допрашивает. Сам-то кто такой? Вроде на участкового не похож, хотя она и не знала, кто у них участковый, да и вроде тот в форме всегда ходит. На следователя тоже не тянет, слишком молод. Ей почему-то представлялось, что следователи должны быть такие, как в известном сериале о тайнах следствия, не слишком молодыми и конечно опытными. Оглядев его с ног до головы, она язвительно произнесла:

– Вам-то что? Вы следователь что ли?

И отвернулась к Галине Петровне, намереваясь услышать продолжение ее истории. Но та молчала и ошарашено пялилась на паренька, который в это время доставал из внутреннего кармана бордовые корочки, выданные ему совсем недавно. Он с гордостью раскрыл служебное удостоверение с собственной фотографией и надписью «лейтенант полиции» и сказал:

– Оперуполномоченный Лопатин. Вот мое удостоверение. Прошу, гражданочка, ответить на мои вопросы.

Анька повернула к нему голову, посмотрела на протянутый документ, удивилась, что он лейтенант, такой молодой, и ответила, растеряв всю свою язвительность:

– Я тут, отсюда.

Она ткнула пальцем в прикрытую дверь своей квартиры, из которой успела протиснуться на площадку правым боком, чтобы поболтать с соседками.

– Вы постоянно здесь проживаете? – продолжал задавать вопросы опер.

Он работал в Заводском РОВД совсем недавно и познакомился только с шумными жильцами района, выезжая по вызовам их соседей или на происшествия. Тех тихушников, которые мирно жили по своим квартирам, он конечно не знал.

– Да, мы тут давно живем, – недоуменно ответила Анька и в свою очередь задала изначально мучивший ее вопрос. – А что случилось-то?

– Вашего соседа Романовского убили, – ответил он кратко, как это делают полицейские, не обращая внимания на эмоции тех, кому сообщают неприятные новости. Тут же спросил. – Вы ничего подозрительного сегодня ночью не слышали?

– Да не-ет, – задумчиво протянула она, обалдев от полученной информации. – Вроде ничего… Хотя нет, слышала, как ночью что-то упало, но я точно не могу сказать где и у кого. Может у него, может у других соседей. Точно знаю, что это было в половину первого, я еще проснулась и на часы посмотрела.

Опер поглядел на нее более пристально и сказал:

– Я сейчас на обход, а потом зайду к вам. Никуда не уходите. Поговорим более детально о том, что вы слышали и что, может быть, видели.

И быстро пошел вниз. Тут на нее налетели до этого с любопытством слушавшие их соседки и наперебой стали рассказывать, как утром Галина Петровна пошла в магазин за молоком для своих кошек, которых у нее было целых три штуки и которые вечно просили молочка. Как, проходя мимо квартиры Романовского, она увидела, что дверь у него оказалась приоткрыта, и она постучалась к нему, думая, что это странно. Вдруг старичку стало плохо и нужна помощь? Хозяин на стук не ответил, и она стала стучать еще громче и звать его. Но ей снова никто не ответил. Тогда она распахнула дверь и вошла.

– Ужас, чего я там увидела, – вступила в разговор героиня рассказа. – Все было перевернуто вверх дном, кругом книги раскиданы и бумажки какие-то, а он сидит на стуле привязанный и весь в крови. Мертвый. Ужас какой-то. Меня саму чуть кондрашка не хватил. Я конечно дальше не пошла, а стала звонить в полицию. Вот дождалась. Только недавно приехали. Сказали посторонним не входить и разойтись по домам, всех потом будут опрашивать. А у меня кошки не кормлены. Мне совсем некогда тут дежурить, – она замолчала, наконец вспомнив о своих бедных питомцах, которые ждут ее дома с молоком. – Анечка, можно я пока в магазин схожу, а ты скажешь, что я скоро вернусь? Я потом буду дома сидеть и никуда не уйду. Скажешь полицейским, а?

– Хорошо, Галина Петровна, скажу. А то и правда, кошки, наверное, вас уже заждались, – согласилась Анька. – Идите. Все равно полиция по всем квартирам будет ходить, дойдут и до вас, – со знанием дела продолжила она, насмотревшись детективов и разных фильмов про полицейских.

На что соседка одарила ее благодарным взглядом и поспешила вниз, боясь, что ее могут остановить. Три оставшиеся женщины средних лет, которых Анька совсем плохо знала, только здоровались иногда, когда встречались в подъезде, решили, что им тоже некогда тут стоять, потому что ничего интересного больше не происходит, и разбрелись по своим квартирам. Так Анька осталась на площадке одна. Она немного постояла около двери соседа-ученого, потопталась, не зная, что ей делать дальше, то ли идти домой, то ли подождать молоденького оперативника здесь. Но любопытство пересилило и, отбросив все сомнения, она решилась заглянуть в квартиру Романовского.

Увиденное ее поразило, наверное, также как и Галину Петровну. Везде валялись выброшенные из шкафа, стоящего в прихожей, вещи, да и дальше, в самой комнате весь пол был усыпан какими-то бумагами, книгами, рубашками, полотенцами и прочей домашней дребеденью. Она сделала шаг за дверь и увидела сидящего на стуле окровавленного соседа. На него было страшно смотреть, и она зажмурилась. Подумала «на фига я сюда поперлась, теперь спать по ночам не буду» и тихонько, пока ее кто-нибудь из полицейских, осматривающих квартиру и труп, не заметил, выбралась наружу. Юркнула в свою квартиру и повернула защелку замка.

Уселась на диван и уставилась на выключенный монитор компьютера. Пока она болтала с соседками, экран потух, перейдя на экономрежим. Она несколько секунд бездумно смотрела на его черный прямоугольник, а перед глазами все время возникал мертвый сосед с окровавленным лицом и привязанными к спинке стула руками. Голова у него свесилась на грудь и из приоткрытого рта стекала кровавая слюна. Один глаз был приоткрыт, и смотрел куда-то в сторону, а второй полностью затек под вспухшими веками. Жуткое зрелище. Через некоторое время она сказала себе: «Да ну на фиг. Хватит об этом думать. Нужно срочно выпить кофе! Есть что-то уже расхотелось. А кофе будет в самый раз. Немного отвлекусь хотя бы». И пошла на кухню ставить чайник, уселась за стол.

Как только чайник закипел, звучно сигнализируя своим свистком о том, что кипяток готов, она подскочила со стула и выключила его. Взяла любимую кружку с малиновыми розочками, насыпала ложку сахара и две ложки заварного кофе, залила горячей водой. Поставила кружку на стол, уселась, подперев голову левой рукой, и стала медленно помешивать кофе чайной ложкой. Опять задумалась.

«Как странно бывает в жизни, – рассуждала она. – Только вчера с ним виделись, а сегодня вон как. Он еще бедный хотел мне что-то рассказать про свое открытие, а я не слушала ни черта. Вот теперь нет человека. Блин, как грустно. И ужасно, что его так страшно убили. Ну, бывает, помирают старички, всяко бывает. От инфаркта там или просто от старости. А этот ведь и не старый совсем. А тут так… Капец какой-то».

Она хотела припомнить его возраст, но не смогла. На вид был вполне себе бодрый старичок. Хотя для нее все, кому за пятьдесят, старички. Мама у нее медик, хоть и моложе, но уже на пенсии, и папа, бывший военный, тоже. Они ей казались совсем старыми. Может и сосед одного с ними возраста? Не шестьдесят ему и не семьдесят, а, скорее всего, лет пятьдесят три-пять-семь. Ей сложно было определить, поэтому она заставила себя перестать думать о нем, решив досмотреть свой сериал, как и хотела часом раньше. Она встала со стула, взяла кружку с кофе и направилась в зал. Именно в этот момент в дверь позвонили, и она с кружкой в руке пошла открывать. За дверью стоял оперативник, тот самый молоденький лейтенант. «Не такой уж он и молодой, как мне сначала показалось, наверное, просто выглядит так, – подумала она, разглядывая его. – Скорее всего, лет ему двадцать два или двадцать три».

– Здравствуйте еще раз, – поздоровался он, входя и тщательно вытирая обувь о лежащую в прихожей тряпку, спросил. – Куда можно пройти? – и мило, совсем по-мальчишечьи улыбнулся.

Не обращая внимания на его улыбку, она тревожно вглядывалась в его голубые глаза. Приятное добродушное лицо лейтенанта под ее взглядом вмиг стало серьезным, он нервно кашлянул и снова спросил:

– Куда пройти? Мне бы в двух словах записать то, что вы знаете. У вас стол в доме имеется?

– Да, да. Стол на кухне, – опомнилась она и показала рукой. – Проходите туда. Я никак в себя прийти не могу. Это так страшно. Я ведь только вчера с ним разговаривала.

– Очень интересно, вот об этом мне и расскажите, – полицейский оживился, захлопнул дверь и быстрым шагом протопал на кухню, не снимая обуви. Уселся на стул, сдвинул в сторону хлебницу с сахарницей, освобождая под свою писанину нужное ему место.

– Кофе хотите? – она спросила почти машинально, как будто он был ее другом, забежавшим на минутку на огонек.

– Не откажусь, – тут же ответил он, словно боясь, что она передумает. – С утра ничего не ел, вызвали сразу на происшествие. Вот и бегаю тут, еще не знаю, когда закончу, – зачем-то добавил в свое оправдание.

Анька налила ему кофе, хорошо, что чайник еще не остыл, спросила:

– Сколько сахара положить?

– Две ложки, нет, пожалуй, на такую три, – смущенно ответил он, увидев, какую емкость она для него достала из шкафа.

Нет, совсем не огромную папину кружку, а такую же, как и себе, только с синими васильками. «Сладкоежка», – подумала она, но сахара не пожалела. Достала из холодильника еще вчера нарезанную колбасу на блюдечке, вытащила из пакета с хлебом несколько кусков и положила колбасу на них. Потом меланхолично отвечала на стандартные вопросы, ответы на которые он иногда записывал в свой блокнот, успевая при этом поглощать Анькины бутерброды. Кофе пришлось наливать еще раз, потому что бутерброды не успели закончиться, а кофе – да.

– Анна-Мария Львовна Лопухина, возраст 19 лет, – записывал опер, повторяя вслух то, что пишет, после чего поднял на нее глаза и удивленно спросил. – Это кто ж вас так назвал?

Анька сморщилась как от зубной боли, потому что этот вопрос звучал каждый раз, когда она называла свое полное имя. Вот почему всем интересно именно это? Раньше так детей сплошь и рядом называли, и сейчас во многих странах люди по нескольку имен имеют. А у нас в России это прямо небывальщина какая-то. Да и папа тоже выдумал, ни сколько не задумываясь о том, как ребенку с таким именем в школе учиться. Хотя следует признать, что в школе ее никто за это не дразнил. Потому что еще в первом классе она прилично наваляла паре мальчишек за то, что они стали обзывать ее Анька-Манька.

Конечно, сорванцы после этого сразу не успокоились, а продолжали подтрунивать над ней, вызывая смех всего класса. Получив снова несколько затрещин, они переделали обзывалку на Аньку-маньячку, и вот уже тогда получили по заслугам. Анька дралась зло и жестоко, благо в том возрасте мальчишки и девчонки еще одинаковы физически. А злость придавала ей сил еще. Так что досталось пацанам по полной. Несколько синяков на лицах, полученных от острых кулачков, которыми она молотила, не переставая и не видя, куда бьет, укушенные до крови уши и руки, это тебе не хухры-мухры.

Маму вызвали в школу, потому что мамы побитых и покусанных мальчиков нажаловались классухе, которая все же разобрала их поведение, собрав учеников после уроков, и запретила обзывать Аньку. Хотя этого уже и не требовалось. Весь класс отлично запомнил слова самой виновницы торжества, сказанные в классе после драки: «Если кому еще захочется смеяться над моим именем, знайте, что получите. В следующий раз кто-то из вас останется без уха». Так что после этого никто не пытался над ней смеяться. Все стали звать ее Анютка, кроме случаев, когда надо было получать паспорт и другие корочки из секций, в которых она занималась после уроков. Только мама иногда спрашивала, не дразнит ли ее кто снова. На что Анька весело крутила головой в разные стороны, а мама облегченно вздыхала и гладила ее по волосам.

Со временем Анька и сама перестала резко реагировать на дурацкий вопрос и теперь спокойно ответила оперу:

– Папа так назвал. В честь какой-то королевы.

На самом деле, она не знала, в честь кого действительно ее так назвали. Папа сказал, что ему просто имя понравилось. А про королеву она придумала потом сама, найдя в интернете, что так звалась королева Сардинии, жившая в 17-м веке, Анна-Мария Орлеанская. Но сейчас уточнять не стала, только добавила:

– У нас в семье не ищут легких путей с именами. Папу тоже назвали очень редким в те времена именем Лев. Вот он, наверное, и подбирал мне имя, чтобы красиво звучало вместе с отчеством. Мне бы хватило просто Анны Львовны, но и так тоже сойдет. Я привыкла.

– Интересно, – пробормотал опер и стал задавать другие вопросы. – Так вы говорите, что слышали, как что-то бахнуло в полпервого ночи?

– Слышала, я даже проснулась от этого.

– А звук на что был похож?

– Похоже на то, что что-то бахнуло, – она удивленно посмотрела на опера, но продолжила. – Я еще подумала, что сосед книжки уронил.

– Понятно, – записал что-то в свой блокнот полицейский. – А потом?

– А потом тишина, – ей хотелось добавить «и мертвые с косами стоят», но подумала, что в данном случае неуместно шутить и добавила. – Реально тихо было. Я заснула потом.

Ей почему-то каждый раз хотелось, отвечая на его вопросы, съязвить. Или, несмотря на грустную ситуацию, пошутить. То ли потому, что он такой молодой и взъерошенный как воробей, то ли потому, что понравился ей. Чистые голубые глаза опера посверкивали, когда он поднимал их от блокнота и пристально всматривался ей в лицо. Она не поняла, это манера у него такая или стандартное поведение при разговоре со свидетелями, которому научили его в школе милиции или в институте. Она не знала, где учатся на оперов. А может ему тоже с ней интересно? Однако перестав задавать вопросы и умяв всю колбасу, полицейский поблагодарил ее за завтрак и ушел, сказав на прощание, что ему было очень приятно с ней познакомиться. Но номер телефона записал, объяснив, что так положено, ведь следак может вызвать ее для дачи показаний.

Из беседы с лейтенантом Анька ничего нового о сегодняшнем происшествии не узнала. Только то, что это зверское убийство и то, что убийцы чего-то там искали. И судя по тому, что имущество было разбросано, а соседа жестоко пытали – били по голове чем-то тяжелым, убийцы ничего не нашли. Теперь этим займется полиция, а ей милой девушке не стоит ничего бояться, если она ни в чем таком не замешана. На что она отрицательно покачала головой, а опер засмеялся, сказав, что пошутил. Вот ведь гад какой!

Анька заперла за ним дверь, убралась на кухне, зашла в зал, подвигала мышкой компа, чтобы включился экран, и стала читать последние новости интернета. Разводились и женились звезды шоу-бизнеса и кино, о которых читать нисколько не хотелось, падали и росли какие-то фьючерсы, банки предлагали свои услуги по кредитам, заманивая низкими процентами, политики строили мир по своим правилам. В общем, ничего интересного, что бы заслужило ее пристальное внимание. Она закрыла страницы с новостями и нашла свой сериал. Отодвинула стул и уселась на диван, укутавшись одеялом.

Почему-то ее знобило. Немного согревшись и стараясь забыть об утреннем происшествии и лице мертвого соседа под голоса героев, о чем-то азартно ругающихся друг с другом в новой серии, она заснула. И чуть не проспала свою йогу.

Резко открыв глаза, Анька увидела, что до ее тренировки осталось чуть меньше часа. Она вскочила с дивана и понеслась к шкафу с одеждой. Хорошо, что спортивная сумка была почти собрана. Анька сняла ее с антресолей, кинула туда свежее полотенце, сбегала в ванную и быстренько умылась, освежив заспанное лицо. Затем решила, что ходить по улице ненакрашенной не стоит, ведь она еще не встретила своего принца, и захотела добавить несколько штрихов к своей красоте, слегка подкрасив ресницы. Схватила свою сумочку и стала искать в ней тюбик с тушью. Как назло среди кучи нужного он никак не хотел находиться.

«Опять та же беда, что и с ключами вчера, – подумала она, на ощупь перебирая хранившиеся там вещи. – Да где же она, эта чертова тушь? Вечно так, когда торопишься, ничего не найти. Видимо вчера, когда ключи искала, все там перевернула». И недолго думая, вывалила содержимое сумочки на диван. Тушь сразу же нашлась. Она схватила ее, отыскала свое походное зеркальце, состоящее из двух круглых зеркал, закрывающихся в одну серебристую коробочку с красивой гравировкой на крышке, и попыталась ее открыть. Но почему-то кнопочки, на которую нужно нажать для этого, не оказалось. «Вот, блин, – снова подумала она. – Еще и кнопка куда-то отвалилась. Что за день сегодня такой?»

Анька еще покрутила зеркальце, пытаясь его открыть, но безрезультатно. Тогда она бросила его на диван и побежала к зеркалу в ванной, пытаясь успеть накраситься. Быстренько мазнув несколько раз по кончикам ресниц, она удовлетворенно посмотрела в зеркало и, увидев, что все в порядке, побежала складывать разбросанные вещи. Сгребла их в кучу и снова покидала в сумочку. Все это было ей нужно. Складной ножик изредка, но пригождался для резки сыра или колбасы, когда они с подружками ходили на природу попить пивка. Косметика в лице туши, помады и теней, чтобы подправить разъехавшийся в течения дня макияж. Пробник с духами, сами знаете для чего, пилка для ногтей, влажные салфетки, еще что-то, зеркальце с обычным и увеличительным зеркалами. Она повертела его в руках и решила оставить дома. Подумав, что если сейчас не смогла его открыть, то уж на улице тем более не сможет.

«Возьму другое, из комода, а это пока дома оставлю. Потом приду и пилкой поковыряюсь, надеюсь, открою», – приняла она рациональное решение и кинула зеркальце обратно на диван. Надела обтягивающие голубые джинсы, немного оголяющие ее лодыжки, и тонкий светло-бежевый пуловер с длинным рукавом. Накинула свою всесезонную красную куртку, зимние кроссовки, перекинула спортивную сумку через плечо, куда до этого запихнула свою обычную сумочку, и вышла из квартиры.

Проходя мимо двери соседа, она постаралась не смотреть в ту сторону, а быстрее побежала вниз по ступенькам. «Не хочу вспоминать об этом», – успокаивала она себя, пока шла к остановке. На улице слегка порошил снежок, больше похожий на крупу, которую тут же разгонял ветер. Он сдувал снег с ледяных кочек и заставлял скапливаться его в ямках, образованных растаявшим ранее на солнце льдом, пытаясь выровнять дороги, которые в марте становились похожи на сплошные выбоины прифронтовых дорог. Тем было опаснее по ним ходить. Аньке нисколько не хотелось шмякнуться, поскользнувшись на одной из полузасыпанных кочек, поэтому она шла осторожно и не торопясь. Из-за чего упустила прямо перед своим носом нужную маршрутку.

Пока ждала следующую, разглядывала людей на остановке, которые то ждали свой транспорт, то уезжали, то выходили и шли дальше по своим делам. В одной из маршруток в окне увидела знакомое лицо. Костя. Надо же такому случиться! Только недавно его с Иринкой вспоминали и вот на тебе, собственной персоной. Долго жить будет, гаденыш. Тот тоже увидел ее, но выходить не стал и, уезжая, помахал ей приветливо рукой, как будто они до сих пор были закадычными друзьями, и не было между ними ничего такого, из-за чего они расстались.

Расставание Аньке далось нелегко. Влюбившись по самые уши, она старалась не замечать некоторые нюансы, которые иногда проскакивали в отношении Кости к ней. Они проявлялись по мелочам, а она думала, что идеальных отношений не бывает, и у каждой пары свои заморочки. Ведь в целом ей все в Косте нравилось. Нравилось, как он целуется, нравилось лежать вместе на диване и обниматься, нравилось, что он встречал ее после работы, и они шли к ней домой, когда родителей не было дома. Родители и зимой частенько в сад ездили развеяться, как говорил папа. А скорее всего им тоже хотелось побыть вдвоем.

Такие вечера они проводили с Костей и ни в чем себе не отказывали. Костя покупал пару баночек недорогого пива, а она закуску, совсем не думая о том, что потом ей приходилось бегать за пивом еще, потому что Косте становилось скучно от одной выпитой банки. И хотя он знал, что в следующий раз будет то же самое, все равно покупал только две. Анька не обращала на это внимания, считая, что от нее не убудет, зато она приятно проведет вечер с любимым мужчиной. Правда со временем она поняла, что этот мужчина обычный жмот, но как и все молодые девушки списала это на его характер. Ведь когда они поженятся, наверняка он больше так делать не будет, и у них же будет общий семейный бюджет.

После недели знакомства с Костей, она решила, что именно его хотела бы видеть в качестве своего мужа. Ну а что? Он такой классный! Она его любит и готова ради него на все. Даже приехать за ним на такси в пригород, который находится в нескольких километрах от города, потому что туда невозможно вызвать машину. Оператор объясняет тем, что таксисты не соглашаются кататься за тридевять земель по плохой дороге. А Косте срочно нужно в город. Так что он все замечательно придумал, о чем и сообщил ей по телефону. Ведь проще вызвать машину на Анькин адрес и ехать к нему, тут уж таксисты не отвертятся. Тем более пассажиры поедут обратно.

Анька же была счастлива, что сможет снова увидеться со своим любимым и провести с ним еще один вечер вместе. Конечно, даже не раздумывая, она сделала все, как он просил. Потом на обратном пути они долго целовались на заднем сиденье так, что у нее захватывало дух. Однако продолжения совместного вечера не случилось. Доехав до города, Костя назвал таксисту свой домашний адрес и объяснил Аньке, что сегодня у него еще полно дел, а увидятся они в следующий раз. «Когда?» – недоуменно спросила она. На что тот ответил: «Не могу сказать точно, девочка моя, я тоже очень хочу тебя, но зашиваюсь с работой. Я позвоню, ты же знаешь. Ты у меня самая лучшая» и вышел из такси. Ей же пришлось ехать домой и расплачиваться за всю эту недешевую поездку самой. Она была разочарована, но в очередной раз все ему простила.

Частенько Костя пропадал по неделям, в основном, когда родители у нее бывали дома. Первое время она думала, что это просто случайное совпадение. Потому что он каждый раз писал ей в мессенджере, что подвернулась срочная работа, а деньги всегда нужны. И она с пониманием относилась к этому, считая, что мужчина должен уметь зарабатывать, хотя никогда не видела этих денег, кроме потраченных на несколько жалких банок с пивом.

Иногда он приглашал ее к своим друзьям, которые ей совсем не нравились, и она старалась отговориться от этих посиделок. Тогда они немного гуляли по городу, а затем он провожал ее на маршрутку, а сам возвращался к друзьям. В маршрутке она старалась не плакать, потому что вокруг были люди, но дома давала себе волю, закрывшись в ванной, чтобы не видели родители. Ей было обидно, что ему дороже его друзья и ради них он готов отказаться от встреч с ней. Но побывав несколько раз на таких посиделках, она поняла, почему так происходит.

Костя оказался весьма тщеславным, ему нравилось, как он вел себя среди друзей, показывая свои лидерские качества. Нравилось, что друзья и знакомые к нему прислушиваются, а девушки из их компании смотрят ему в рот. И Анька чувствовала, что некоторые из девиц были бы не прочь залезть к нему в постель. Один раз она даже приревновала Костю к какой-то Олесе, которая, несмотря на Анькино присутствие, все время вешалась ему на шею, когда парни выходили покурить и она вместе с ними.

В конечном итоге Аньке надоело на это смотреть, и она психанула. Психанула в большей степени из-за того, что Костя не отталкивает навязчивую девицу, а очень мило улыбается ей и шутит, что если бы был одинок, то непременно замутил бы с Олесей. Но у него есть Анютка, которую он боготворит, и у Аньки отлегло от сердца. Но настроение было испорчено, и она кое-как уговорила любимого пойти погулять. Хотя надо отдать должное Косте, он действительно был душой компании, и Аньке самой нравилось быть девушкой лидера их тусовки.

Глаза у нее начали открываться постепенно. Когда прошел букетно-конфетный период, который таким и назвать-то сложно. Никаких букетов и конфет он ей не дарил, ну разве что однажды нарвал полевых цветов, когда они ездили купаться на озеро. Но Аньке все равно было приятно его нежное, как она думала, к ней отношение. А затем ухажер начал проявлять себя во всей красе. Нет, в нем ничего ровным счетом не изменилось, просто она стала замечать те нюансы их отношений, которые раньше проходили мимо нее. То самое жлобство, желание выпить и поесть за ее счет, пропадание на долгое время, когда негде было встречаться, какие-то сообщения, приходящие на его телефон, даже когда они были вместе, на которые Костя непременно отвечал, говоря, что это по работе. И ласково целовал ее в щеку, объясняя, что не нужно его ревновать, потому что он любит только ее.

Конечно, своими сомнениями Анька делилась с подружкой, а Иринка каждый раз говорила ей:

– Ну, когда же у тебя откроются глаза? Сама же видишь, какой он скользкий.

– Ой, ничего тебе и сказать нельзя, – отмахивалась Анька, понимая, что в чем-то ее подруга права. – Ну, характер у него такой. Зато он меня любит, и я его.

– Какая же это любовь в одни ворота? – удивлялась Иринка. – Такое впечатление, что только ты и любишь. А от него никакой отдачи я не вижу. Вон Коля у меня пусть и не всегда дарит цветы, но всегда говорит, чтобы я купила себе что-то новенькое из одежды. И зарабатывает он намного больше, а бюджет у нас общий. А твой Костя так и норовит за твой счет поживиться. Опять на такси от его друзей ехали, а ты платила?

– Так мне же дальше, – оправдывалась Анька в очередной раз. – А ему раньше выходить, вот я и расплачиваюсь.

– Ой, дура дурой, мне тебя даже стукнуть хочется, – серчала подруга. – А денег он тебе дать заранее не может, чтобы ты расплатилась?

– Не может, говорит, что все на вечеринку потратил, – оправдывала своего любимого Анька. – Ну, правда, он там много чего купил. Я ведь тоже ела и выпивала немного.

– Ага, а все остальное выжрали его друзья. Он там один что ли покупал? – задавала следующий ехидный вопрос Иринка.

– Нет, конечно, не один. Складывались, наверное. Он же у меня денег не спрашивал.

– Офигеть! Он еще и денег с нее не спрашивал. Ты себя слышишь, подруга? Он тебя в гости приглашает и еще будет деньги за это брать? Ты совсем с ним рехнулась.

– Ничего не рехнулась, не выдумывай. Вот у вас с Колей совместный бюджет, а чем мы хуже? Костя за вечеринку платит, а я за такси. Что такого-то?

– Так мы вместе живем, а вы раздельно. И я надеюсь, никогда вместе жить не будете, – категорично заявляла подруга.

– Да что такого? По-моему, у нас все нормально, – злилась на нее Анька и, замолчав, надувала губки.

Иринка видя, что опять зашла слишком далеко с критикой обожаемого Анькой Кости, тоже замолкала и переходила на другую тему:

– А мне вчера Танюха звонила, говорит, что платье новое купила…

Так что, несмотря на все Костины выкрутасы, Анька верить ему не переставала, пока не увидела его переписку в Одноклассниках с той самой девицей. Да, да, с Олесей.

Однажды, уходя утром от Аньки, любимый забыл выйти из своего аккаунта, хотя обычно за этим тщательно следил. А тут поторопился видимо. Уж не зная почему, но большую часть совместного вечера он проводил перед компьютером, пялясь в экран и читая в ОК ленту. Там у него была подписка на какие-то шутки, которые он зачитывал вслух, чтобы Анька тоже посмеялась. Видимо таким способом он пытался ее развлекать. Ну да ладно, у каждого может быть свое маленькое безвредное хобби. К тому же ей тоже нравились веселые изречения неизвестных авторов.

Тем более, пока она готовила ужин, Косте нечем было заняться, а ей даже в голову не приходило, чтобы он помогал на кухне. Почистить картошку, например, или колбасу с сыром порезать. Ничего ведь сложного, причем он говорил, что любит готовить. Но так как у нее получается лучше, то он не хочет ей мешать своими дурацкими советами. А мог ведь просто посидеть на кухне, чтобы Аньке не было скучно одной управляться с кастрюлями и сковородками. Но нет, сидеть в ОК ему было намного интереснее. А с самого утра ему кто-то позвонил, он быстро собрался и ушел, объясняя как всегда, что работа не ждет. Вообще-то он работал в магазине «Автозапчасти» охранником, но так как платили там не очень много, то подрабатывал электриком по частным заказам.

Включив компьютер и открыв браузер, Анька наткнулась на Одноклассников со значком непрочитанных сообщений. Сначала она решила, что не следует лезть в чужой аккаунт, но тут же подумала, что просто почитает там новые шутки. Что такого? Ведь Костя никогда не запрещал ей заглядывать в экран, когда он там сидел. Да и какие у них могут быть секреты? Ведь они уже столько времени знакомы и все друг о друге знают. Оказалось, что она-то как раз многого и не знает.

В друзьях у Кости было множество различных девушек. Одноклассницы и знакомые. А еще та самая Олеся, которая вешалась на него две недели назад. От нее и пришло то самое непрочитанное сообщение. Конечно, любопытство и ревность тут же толкнули пребывающую в розовых очках Аньку на поступок, за который, впрочем, она никогда себя не корила. Она открыла их переписку и прочитала все, о чем они так ласково беседовали. Каждый день! Они переписывались каждый день!

Олеся рассказывала Косте, что очень по нему скучает, вспоминала о его нежных руках и мягких губах, о теплых поцелуях, и описывала много интимных подробностей их близкого знакомства. Костя отвечал как-то скупо, типа он занят на работе, но тут же намекал, что возможно они скоро увидятся и поговорят. Анька обалдела, но в то же время подумала, что дура-девица опять вешается ему на шею, а он не знает, как от нее избавиться. Однако на этот раз разум все же пересилил Анькин самообман. Она поняла, что даже если он не собирается встречаться с девицей, то откуда эта Олеся так много знает о его интимных местах?

Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что они переспали. Когда? Понятно, что после того, как познакомились у Костиных друзей в первый раз. То есть недавно. Несмотря на то, что он встречается с Анькой. Какая уж тут ревность, Аньку захлестнул ужас. Ужас того, что у нее пытаются отобрать ее обожаемого Костю. Правда там были еще и другие чувства, что ее предали, унизили изменой и еще гамма всего того, что накатывает на девушек, когда они узнают об измене любимого.

Немного успокоившись, она позвонила Косте и все ему высказала. Но, не договорив, расплакалась в трубку и стала орать, какой же он гад. На что он отреагировал довольно спокойно, подождал, пока она выговорится, и сказал, что эта Олеся все напридумывала, пытаясь его соблазнить. На вопрос «почему он не вычеркнет ее из своих друзей» он ответил, что хотел дать ей понять, что между ними никогда ничего не будет. Тем более он не хотел ссориться со своим другом, который подбивает к той клинья. Так что все это ерунда, и Анька пусть больше не думает об этом. Ведь любит он только ее.

Часа через два Костя вернулся к заплаканной Аньке и долго успокаивал ее. А она даже не спросила, было ли у него что с Олесей или нет. После того, как он прижал ее к себе, она еще немного повозмущалась и успокоилась окончательно, поняв, что Костя ее бросать совсем не собирался. Потом все-таки потребовала, чтобы он убрал Олесю из друзей, что он и сделал на глазах у Аньки. Так что дальше ее жизнь продолжалась по-прежнему.

А потом случилось то, о чем она не хочет вспоминать вообще. Анька тряхнула головой, сбрасывая нахлынувшие воспоминания, и поглядела в окно маршрутки номер один, в которой уже подъезжала к любимой студии йоги под названием «Пульс», расположенной в новом доме в центре города.