Там, где колышется высокая трава

Глава 4

Гостиница на тридцать с лишним комнат оказалась длинной постройкой с просторным холлом, где на стене за стойкой портье висела бизонья голова. Обстановку холла дополняли два кожаных дивана и расставленные по комнате кожаные кресла. Из холла вела дверь в ресторан, и, взглянув в ее сторону, Кеневен поймал себя на мысли о том, что неплохо бы выпить еще чашечку кофе.

Подойдя к стойке портье, он бросил на пол свой мешок с вещами. Из двери, ведущей во внутреннее помещение, тут же появился молодой человек и положил перед ним конторскую книгу, в которой постояльцы гостиницы записывали имена.

— Желаете комнату? — Портье был сама любезность.

— Да, и самую лучшую, — улыбнулся ему в ответ Кеневен.

Тот лишь руками развел.

— Сожалею, но они все одинаково плохи, хотя мы и стараемся поддерживать в них относительную чистоту. Располагайтесь в пятнадцатом, это в самом конце коридора. Оттуда ближе всего до колодца.

— У вас есть водокачка?

— Здесь вам что, Нью-Йорк, что ли? У нас принято довольствоваться ведром на веревке. И не волнуйтесь, с тех пор как мы выловили из колодца мертвеца, прошел уже почти год. Так что вода довольно чистая.

— Это зависит от того, что представлял из себя покойник при жизни, — заметил Кеневен. Он задумчиво смерил портье взглядом. — А вы сами случайно не из Нью-Йорка?

— Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Ричмонд, Лондон… и вот теперь Соледад.

— И наверняка уже успели тут обжиться. — Кеневен записал свое имя в книгу. — Как здесь кормят?

— Хорошо. По правде говоря, даже очень хорошо. И еще у нас служит самая красивая официантка к западу от Миссисипи.

— Вот как? Хотя если уж она такая красавица и ничем не хуже других местных барышень, то скорее всего ее уже успел кто-нибудь «застолбить». Сегодня вечером один внушительного вида господин в белой шляпе объявил мне, что, по крайней мере, одна из местных дам им уже занята, и при этом недвусмысленно намекнул, чтобы я отваливал.

Портье понимающе взглянул на него.

— Стар Левитт.

— Похоже.

— Если он имел в виду ту леди, с которой вы сегодня устроили состязание, то я бы сказал, что он поспешил выдать желаемое за действительное. Потому что укротить Дикси Винейбл не так-то легко.

Портье придвинул к себе регистрационную книгу и взглянул на появившуюся в ней запись: «Билл Кеневен, Эль-Пасо».

Он протянул руку.

— Приятно познакомиться, Билл. А меня зовут Аллен Кинни. — Он снова взглянул на запись в регистрационной книге. — Билл Кеневен… по-моему, я уже слышал где-то ваше имя. И все-таки странная это штука — людские имена и названия городов. Билл Кеневен из Эль-Пасо. С тем же успехом вы могли приехать и из Дель-Рио, или из Орлиного ущелья, или из Ларедо. А может быть, и из Увальде, или Дэдвуда, или Шайена. Так что же произошло в Эль-Пасо? Или там, откуда вы приехали? Иногда люди отправляются в путь просто так, но обычно ими все же движут некие обстоятельства — несчастная любовь, месть или Бог весть что еще. Иногда их по пятам преследует судебный исполнитель, или же случается так, что они сами преследуют какого-нибудь бандита. Правда, иногда, разумеется, люди отправляются в дорогу, потому что их к тому побуждает тяга к перемене мест. Но, признаться, я очень сомневаюсь, что вы приехали в Соледад именно по этой причине.

— Давайте-ка лучше выпьем кофе, — предложил Кеневен. — И я заодно погляжу, действительно ли ваша официантка такая уж красавица, как вы говорите.

— Вам так не покажется, — покачал головой Кинни, — и наши мнения наверняка разойдутся. Вы первой встретили Дикси Винейбл. В сравнении с ней красота других женщин словно меркнет… по крайней мере до тех пор, пока вам не удастся преодолеть влечение к ней.

— Как раз преодолевать я ничего не собираюсь.

Кинни прошел в ресторан и опустился в кресло.

— А вот это, друг мой, уже довольно серьезно. Мисс Винейбл обычно очень щепетильна в подобных ситуациях. Она всегда мила и обходительна, но завоевать ее расположение до сих пор еще не удавалось никому.

— Я буду исключением. — Кеневен поднял на него глаза. Его охватило волнение. Он знал, что скажет дальше, заранее знал, что говорить этого не должен, но тем не менее сказал: — Потому что собираюсь жениться на ней.

Аллен Кинни сдержанно улыбнулся.

— А ее-то вы поставили в известность о своих благородных намерениях? Или хотя бы о том, что у вас вообще имеются какие бы то ни было намерения? — Он задумчиво покачал головой. — Да, задачу вы на себя взвалили не из легких.

К их столику подошла официантка с кофейником. Она оказалась стройной, веселой и весьма симпатичной девушкой с огненно-рыжими волосами и небольшой россыпью веснушек на вздернутом носике.

— Мэй, — обратился к ней Кинни, — познакомься с мистером Биллом Кеневеном. Он собирается жениться на Дикси Винейбл.

Кеневен почувствовал, как у него краснеют уши. В душе он на чем свет стоит проклинал себя за то, что так неосмотрительно позволил себе сболтнуть лишнего. Но вместе с тем его потрясло внезапное осознание того, что именно он намерен сделать.

— Что? — Мэй была явно ошеломлена. — Еще один?

Билл Кеневен поднял на нее взгляд и накрыл ее руку своей ладонью.

— Нет, Мэй. Не еще один, а один-единственный.

Их взгляды на мгновение встретились, и ее смех смолк.

— А знаете, — серьезно промолвила Мэй, — очень даже может быть!

Приняв у них заказ, девушка удалилась на кухню. Кинни снова задумчиво покачал головой.

— Вам удалось произвести впечатление. По-моему, Мэй вам поверила. Теперь если вам удастся произвести впечатление на мисс Винейбл, то вполне возможно, что вы добьетесь своего.

Дверь, ведущая в ресторан с улицы, распахнулась, и в комнату ввалились двое. Один из вошедших оказался могучим верзилой с широкими покатыми плечами. Заметив Кеневена, он прищурился с таким видом, словно заприметил старого знакомого. Его приятель был значительно ниже ростом, толще, но, очевидно, считал себя не менее крутым. Кеневен догадался, что парни, должно быть, с ранчо Винейблов. Они знали о его присутствии в городе и проявили к нему интерес больший, нежели обыкновенное любопытство.

Вполне возможно, что эти ковбои тайно работали на Стара Левитта, и к ним стоило приглядеться попристальнее. Оба принадлежали к тому типу людей, которые встречаются всем, кто ездил безлюдными тропами. Иногда ковбой может позволить себе шлепнуть чужое клеймо на еще неклейменную корову, особенно когда ему позарез нужны деньги на выпивку, но эта парочка явно промышляла делами покрупнее и нанималась на такую работу, где никогда не нужно расставаться с оружием. Но они не просто отстаивали интересы своих хозяев, как поступали, например, члены шотландских кланов, трудившиеся во благо своих лэрдов, или тех, кто платил им деньги за службу. Таких, как они, не интересовало ничего, кроме денег, даже если их пришлось бы добывать самым нечестным путем. Служить верой и правдой кому-то не входило в их расчет, и лезть на рожон, если это не сулило им прямой выгоды и легкой наживы, они не собирались. Биллу и прежде доводилось сталкиваться с негодяями, подобными этим двоим; он перевидел их множество и теперь знал, что они наверняка признали в нем того, кем он являлся на самом деле.

Едва ковбои успели расположиться за свободным столиком, как дверь снова широко распахнулась, и в комнату вошли еще двое. Невысокий, коренастый человек, привлекавший внимание необычной пружинящей походкой, едва переступив порог, направился прямиком к Кеневену.

— Это ты Билл Кеневен? — резко спросил он. — У меня для тебя есть работа! Приступишь завтра с утра! Сотня в месяц и стол! Полно лошадей! Я Чарли Рейнолдс, хозяин «ЧР». Мой дом стоит почти на выезде из города, в большой роще среди тополей. Старый дом. Ты запросто его найдешь. — Он вынул из кармана пачку купюр. — Сейчас тебе деньги нужны?

— Извините, но я вовсе не ищу работу.

— Что я слышу? Не ищешь работу? За сотню в месяц? В то время, как обычный ковбой получает тридцатку?

— Повторяю, я в работе не нуждаюсь.

— Вот как? — Взгляд Рейнолдса лишился огонька приветливого радушия, становясь злым. — Вот оно, значит, как! Ты нанялся к Погу!

— Нет, у Пога я не работаю. Я не работаю ни на кого.

Рейнолдс, не мигая, глядел на него, и Кеневен догадался, что он привык к тому, что его все боятся.

— Тогда вот что я тебе скажу, приятель: среди этих холмов, в этой долине, есть две стороны, только две — те, кто за Рейнолдса, и те, кто против него. И если ты не будешь работать на меня, то я стану считать тебя своим врагом!

Кеневен пожал плечами.

— Ты покойник, Рейнолдс. Судя по тому, что мне доводилось слышать, у тебя уже и так полно врагов. Стоит ли еще заводить одного? К тому же, по моим сведениям, ты заслуживаешь своих врагов.

— Что? — Рейнолдс собирался уже уйти, но теперь сделал шаг назад. — Не выводи меня из терпения, Кеневен!

Тут в разговор вмешался длинный и тощий, как хлыст, молодой человек с впалыми щеками, все это время стоявший рядом с Рейнолдсом.

— Подождите, дядюшка Чарли, — учтиво сказал он. — Позвольте мне поговорить с ним.

Теперь Кеневен переключился на нового собеседника. Он обратил внимание на скучающий, отсутствующий взгляд его серых глаз, который не мог не настораживать.

— Меня зовут Сидни Бердью. Я служу десятником на ранчо у мистера Рейнолдса. — Он на шаг приблизился к Кеневену. — Может, ты объяснишь мне: почему он заслужил своих врагов?

Кеневен оставался по-прежнему невозмутим, он уверенно и с некоторым любопытством разглядывал Сидни, но бдительности не терял.

— Ну разумеется, с превеликим удовольствием, — с готовностью согласился он, — если мистеру Рейнолдсу так уж этого хочется.

— Хватит болтовни. Мы слушаем.

— Чарли Рейнолдс приехал на Запад из Миссури как раз после того, как закончилась война с Мексикой. На какое-то время он обосновался в Санта-Фе, но когда по Тропе Оверланд потянулись обозы с переселенцами, он отправился на Север и стал продавать оружие индейцам…

Рейнолдс сначала побледнел, а затем лицо его побагровело от гнева.

— Наглая ложь!..

Кеневен резко оборвал его:

— Не вынуждай меня прикончить тебя, Рейнолдс, хотя, видит Бог, ты этого заслуживаешь! Каждое сказанное мной слово — чистейшая правда. Ты не гнушался принимать участие в налетах на обозы и получал свою долю за добытые скальпы бледнолицых. Неплохо поднажившись на столь неблаговидных занятиях, ты решил удалиться от дел, тем более что в Хулесбурге тебе представился случай свести знакомство с человеком, который как раз собирался переселиться в эти края и обзавестись хозяйством. О твоем прошлом он ничего не знал…

Бердью схватился за револьвер, но Кеневен ожидал этого. Наступая на Билла, десятник Рейнолдса перешагнул через его вытянутые ноги. И теперь, зацепив сзади носком сапога лодыжку Бердью, Кеневен сделал резкий рывок, подсекая противника и отталкивая его от себя.

Бердью с грохотом опрокинулся навзничь, и выстрел из его револьвера пришелся в потолок. В комнате этажом выше раздался испуганный крик, и по полу застучали быстрые шаги.

Кеневен ногой выбил у Бердью револьвер, а затем подобрал его с пола.

— Рейнолдс, к стене! Бердью, к тебе это тоже относится!

Побледнев и гневно сверкая глазами, Рейнолдс попятился к стене. Комната постепенно заполнялась толпой любопытных.

— Итак, — продолжал Кеневен, — с вашего позволения, я все же закончу свой рассказ. И запомни, ты сам на это напросился. Тебя интересовало, почему я считаю, что ты заслужил своих врагов. Я напомнил тебе о тех несчастных, кого ты убил во время набегов на обозы, и о тех деньгах, что ты нажил от продажи оружия индейцам. А теперь я назову имя человека, с которым ты познакомился в Хулесбурге.

Лицо Рейнолдса стало мертвенно-бледным.

— Не надо. Ты и так слишком много наболтал. Бердью нарывался на неприятности, и он их получил. Так что давай не будем. Мне нужен хороший работник. И я плачу хорошие деньги.

— За что? Чтобы убить кого-нибудь, как ты проделал это со своим компаньоном? Ты заключил с ним сделку, после чего он переехал сюда и принялся за дело. Это он выстроил тот дом, в котором ты сейчас живешь, и посадил вокруг него деревья. А потом вы вдвоем и еще кто-то третий с вашего ранчо отправились в горы и по дороге нарвались на засаду индейцев, которые по какой-то причине тебя не тронули, и ты оказался единственным из троих, кто уцелел и вернулся обратно, хоть и был при этом ранен. Естественно, ранчо перешло к тебе. Так что же за индейцы на вас напали, Рейнолдс? Или там орудовал лишь один индеец? Тот из вас троих, что ехал позади всех? Ты хотел знать, отчего я не хочу работать на тебя и почему у тебя должны быть враги? Так вот, надеюсь, теперь я удовлетворил твое любопытство. А сейчас я прибавлю еще кое-что от себя. Я приехал сюда, чтобы остаться здесь жить. И никуда уезжать не собираюсь.

Закончив свою речь, Билл неспешно вернул револьвер Бердью, который, взяв оружие в руки, начал засовывать его в кобуру, но затем вдруг замешкался.

Заметив это, Кеневен усмехнулся.

— Поосторожней, Бердью! На твоем месте я бы не стал так испытывать судьбу.

Тот замер в нерешительности, а затем, выругавшись, в сердцах сунул револьвер на место и, развернувшись, быстро вышел из ресторана. Вслед за ним вышел и Чарли Рейнолдс. Его шея и уши покраснели от охватившей его ярости, так и не нашедшей себе выхода.

Люди расходились, наперебой обсуждая увиденное, толпа начала постепенно редеть, и вскоре зал опустел. Билл Кеневен вновь уселся за столик.

— Мэй, — позвал он, — мой кофе совсем остыл. Налей мне свежего и погорячее, будь так добра.