Там, где поют канарейки

Александр Алексеевич Образцов Там, где поют канарейки

Я шел по Пассажу, размышляя о вечном. И вдруг молодой разбитной прицепился с блокнотом. Начал спрашивать о том, о сем. Нравятся ли мне дороги в нашем городе. Он что, издевается? Я посмотрел внимательней: понятно, он хочет мне что-то впарить, то есть втюхать. Кончилось тем, что я получил приглашение, в котором монеткой сам для себя отрыл "ПРИЗ".

"Так-так, — подумал я, — что нынче предлагают?"

Предлагали путешествие. А в качестве наживки стояли призовые: фотоаппарат, часы настольные, мобильный телефон, музыкальный центр, а на "СУПЕР" еще и телевизор, и стиральная машина, и неделя отдыха на одном из курортов Европы! Это надо же. На меня дохнуло мощью всемирной индустрии отдыха. При себе предлагалось иметь не менее 500 долларов.

Мне дали девушку в обтянутых высоких штанишках и с круглыми незрячими глазами. Она назвалась Алисой, будучи, очевидно, Светкой, а меня высокопарно именовала Александром. И сразу она пустилась в обработку. Предстояло три часа борьбы. Речь пошла о Канарах. Я ее слушал, увлеченно делая бровями шалаши, и на экране за ее плечом с отвращением наблюдал видеозапись полиэтиленовой западной расслабухи.

— Вам очень повезло, Александр, что вы попали к нам в вечер выставки, — сказала Алиса, и тут я пошел в наступление:

— Еще как повезло! — воскликнул я. — А если бы вы знали, как повезло вам!

— Да что вы? — не поняла Алиса. — В чем же?

— В том, что меня изловил ваш молодец. Вы думаете, что вы меня вовлекаете в свой бизнес, а на самом деле я вовлекаю вас в свой.

Алиса, бедненькая, чуть-чуть зряче поглядела на меня, но предпочла снова незрячесть.

— Мы работаем в 70 странах на 1400 курортах, — начала она, даже не подозревая о том, что ее мама именно так рапортовала районной партконференции об успехах швейной фабрики. — Наша фирма в Лондоне строит на Канарах. Вы знаете остров Тенерифе?

— Знаю, — сказал я, — там есть футбольный клуб. Но я вам скажу совершенно определенно, что я не уйду отсюда, не заключив с вами соглашения.

— Вы меня обрадовали, Александр! — оживилась всей своей обтянутой юной кожей Алиса. — Деньги у вас при себе?

— Ах, Алиса, — сказал я. — Что такое мои деньги в сравнении с теми прибылями, которые получит ваша компания после сегодняшнего вечера?

— Послушайте, — зашептала она, пододвинув ко мне свое ароматное (жвачка) дыхание, — скажу вам по секрету: сегодня разыгрывается голд-карта! Вы слышали, что такое голд-карта?

— Нет, — отмахнулся я от этой мухи.

— О! О! Голд-карта — это сорок процентов скидок на авиа, на авто, на мото, на яхты и тэ дэ! Это мечта! Это жизнь! Я покупаю в Хельсинки в "Светлане" шубу в два раза дешевле, чем в Пассаже!..

— Вы неграмотно ведете свой бизнес, — осадил я ее. — Мне надо встретиться с вашим хозяином.

— Зачем? Я все оформлю сама.

— Ах, вы сами? Прекрасно. У вас есть бланк договора?

— Ох, Александр, как вы меня интригуете! — восхитилась Алиса, выхватывая бланк. — Давайте ваши баксы.

— Нет, Алиса, — сказал я солидно, — это вы давайте свои.

— Сдачу? — продолжала она понимать по-своему. — Окей, нет проблем!

— Нет, Алиса. Мне желательно без сдачи, потому что у меня в кармане сорок пять рублей. То есть полтора доллара.

Она замолчала. Похоже, что ей оставалось только восхищаться уровнем моего юмора. Что она и сотворила в своих незрячих зрачочках, потому что всякая другая причина моего поведения, включая тихое помешательство, ей не нравилась.

— И что же? — спросила она.

— Что? — не понял я.

— Как вы собираетесь их потратить?

— Я не собираюсь их тратить. Я собираюсь их приращивать.

— Каким образом?

Бедненькая, ей уже понятно было, что сегодняшний вечер не принесет ей процентов от сделки. Но ухватить меня было невозможно — все равно, что ухватить зубами фронтально стекло.

— Я хочу говорить с вашим хозяином, — сказал я, съезжая на какой-то из акцентов. — Дело обстоит с рекламой, желательно мобильной и предельно выгодной.

— Наш хозяин югослав, — нехотя, через силу произнесла Алиса. — Плохо говорит по-русски.

Бедняжка. Целый час вхолостую. И даже не послать клиента к какой-то матери для снятия стресса.

— Ему не надо говорить. Будет слушать.

— Я могу вас представить старшему менеджеру, — вяло продолжала Алиса, с тоской поглядывая на вход. Не хотелось ей причинять меня даже старшему менеджеру. Но пришлось.

— Слушаю вас! — радостно сообщил мне начинающий гангстер комсомольского возраста с каким-то значочком, напоминающим Ильича.

— У меня солидные предложения вашей фирме, — веско сказал я, глядя ему в переносицу. — Рекламного характера.

— Да! Отлично!

— Ваша методика устарела и приводит к износу сотрудников. Вы не учитываете специфики российского потребителя. Вы бездумно перенесли к нам западные заготовки и не можете просчитать рентабельность своих усилий. Понимаете?

— В чем суть ваших предложений? — радостно прокричал старший менеджер, совершенно ни во что не врубаясь.

— Суть моих предложений состоит в предоплате. Вы выплачиваете мне аванс с суммы в три тысячи долларов, и я предоставляю вам совершенно потрясающий план работы с потребителем. С каждой новой сделки я получаю десять процентов. По рукам?

— А по ушам не хотите ли? — весело прокричал гангстер, обнаруживая некоторое проникновение в смысл предложенного.

— Зачем так сразу? — поморщился я. — Вы не даете себе труда хотя бы вникнуть в суть моих предложений…

— «Не даете себе труда!!" — бормотал он с остервенением, выкручивая мне руку и пихая в зад коленом. Впрочем, я не сопротивлялся. На улице Большой Конюшенной, под светящейся омерзительным розовым светом рекламкой бездарной фирмы я поднялся с колен. Еще один шаг по направлению к российскому возрождению был сделан. Что ж, Родине не в чем будет меня упрекнуть, когда она окажется в тупике.