Там, высоко-высоко

ГЛАВА 4. Начало новой жизни

Встала я на заре и решила первым делом заняться уборкой. Не дело держать торговый зал в черном теле. Да и остальной дом тоже. В чистом помещении думается и лучше, и веселее. Я начала с того, что искупала фикус и протерла пыль на книжных полках, ну а после взялась за влажную уборку. К моменту открытия магазина все блестело и сверкало, отчего настроение и вправду чуть-чуть улучшилось. У меня даже осталось немного времени понежиться в ванной.

Где лучше всего пытаться разбудить в себе оптимиста? Конечно, в теплой водице, выдувая из ароматной пены радужные шарики. Ну и стану некромантом. Почему бы нет? Очень даже нужное занятие в парковом магодизайне. Композиция из мертвых тюльпанов и хризантем может быть весьма забавной. И не буду больше расстраиваться, что золотые бабочки не пережили холодов. Мертвым морозы не страшны. А еще можно в ритуальное агентство устроиться – наводить лоск на трупы. Чтобы улыбались и махали на прощание ручкой провожающим.

Я нервно хохотнула и купаться дальше расхотелось. Всегда безоговорочно действующее средство в этот раз не сработало. Не поднял настроение и неожиданно ранний покупатель, который приобрел сразу три книги. А потом оно окончательно рухнуло в бездну, когда пришел посыльный и принес платье. Оно было из мягкого и немнущегося материала, в черно-серой гамме, оживленное неброской серебряной вышивкой. С ним в комплекте шли лакированные полуботинки, шелковые перчатки и сумка для тетрадей. У меня никогда не было такого элегантного гардероба, но я ненавидела серый. Этот цвет всегда вгонял меня в уныние, а сейчас особенно.

Тем не менее, хочется мне этого или нет, я должна учиться, чтобы не вылететь с треском из университета. Ну и пусть, что на некроманта. Мне осталось продержаться всего ничего: меньше года до вольной. И тогда я стану сама себе хозяйка. Так неужели отступлю? Мысленно отвесив себе хорошую оплеуху за упадническое настроение, я подошла к учебникам.

Книги лежали там, где их вчера и оставила: на тумбочке в самом дальнем углу книжного зала. Взяла в руки «Основы некромантии» и открыла. «Разложение тела магического существа – одно из увлекательнейших явлений природы», – гордо известила меня первая строка, после которой следовала невообразимо ужасная картинка. Я поспешила перевернуть страницу и пересчитала, сколько их всего в десяти главах, которые Лоран поручил прочитать. Получилось сто пятьдесят шесть. По пятнадцать-шестнадцать страниц каждая глава.

Мне нестерпимо захотелось чего-нибудь вкусненького.

Пока сбегала в соседнюю кондитерскую лавку, пока перекинулась новостями с гномихой Эшли, пока перекусила – время уже приблизилось к полудню. Еще пара часов, и у наших занятия закончатся, а меньше чем через шесть часов за мной заедет Лоран. Больше медлить было нельзя, и я вновь приблизилась к ненавистным учебникам. И тут вспомнила о свитке и предупреждении мистера Робсона прочитать его в первую очередь. Почему я об этом только сейчас вспомнила? Понятия не имею. Может, потому что вчера обида на мистера Бесона, по причине которого со мной все приключилось, была слишком сильна, а сегодня, когда в первый раз подошла к учебникам, свитка там не было. А подумав так, похолодела от ужаса. Да так сильно, что в глазах потемнело. Неожиданно прощальный подарок мистера Бесона показался чрезвычайно важным. Мной овладела непоколебимая уверенность – без этого свитка мне точно не выпутаться из той странной ситуации, в которой я, по милости моего хозяина, оказалась. К счастью, он нашелся быстро: забился в щель между тумбочкой и стеной.

Вчера, в смятении чувств, я не обратила на скромный рулон желтоватого пергамента должного внимания, а зря. Прежде всего материал, из которого он был изготовлен, только с первого взгляда казался простым. Я часто встречала случаи, когда дешевые вещи маскировали под дорогие. Так вот, здесь все было наоборот. Старая бумага на поверку оказалась очень тонко выделанной кожей. Сургучная печать, скреплявшая края, выглядела довольно массивной, а когда я попыталась осторожно поддеть ее, шевельнулась и превратилась в спящего дракончика. Совсем не страшного, а очень даже милого. Не удержавшись, погладила его по спинке. И невольно вскрикнула, когда он вскинул голову, посмотрел на меня вспыхнувшими изумрудами глазками, а потом сладко зевнул и взмахнул крыльями. Свиток развернулся.

С такой магией я сталкивалась впервые. Но и на этом сюрпризы не закончились. Еще более удивительной показалась надпись, сложенная из священных символов Охона-Творца. Магам нашего уровня разрешали использовать пять символов из двадцати восьми. Те, что означали стихии. С помощью этих знаков мы составляли формулы планируемых магических преобразований. Говорить же на святом языке, а тем более записывать эти слова могли лишь архимаги и священники высшей иерархии. Я знала, что в архивах нашей библиотеки хранилось много подобных книг, но таким, как я, доступ к ним был запрещен.

«Ar cogitus estus agendu homorus natue sturuses» – прогремело в моей голове раскатом грома. Надпись вспыхнула ослепительно белым пламенем, а масляная лампа на соседнем столике зажглась сама по себе. По помещению пронесся ветерок, и сильно запахло озоном. От неожиданности я выронила свиток, и его тотчас охватило пламя.

Некоторое время я смотрела, как золотые края хрупких хлопьев медленно чернеют и осыпаются пылью. В голове и сердце царила странная пустота, но дверной звонок заставил меня очнуться. Огонь в лампе погас, а от книжных стеллажей на пол падали густые тени. В помещении стало значительно темнее.

– Астра!

Я чуть не закричала, услышав требовательный оклик Лорана, и бросилась встречать неприятного гостя. Денди уже стоял у прилавка и нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице. При виде меня он недовольно нахмурился.

– Почему не одета до сих пор? – грозно вопросил он.

– Так еще рано, – возразила я и осеклась, бросив взгляд на настенные часы.

Они показывали без десяти шесть. Куда-то подевалась почти четверть дня. И я не понимала, как такое могло случиться. Но поразмышлять над этим мне не позволили.

– Сама переоденешься? Или хочешь, чтобы я помог? – приподнял бровь Лоран.

Теперь он смотрел на меня с каким-то странным любопытством, а улыбка, которая кривила его губы, показалась мне страшнее гнева.

– Сама, – пискнула я и сломя голову бросилась вверх по лестнице.

Если обувь удивительным образом пришлось по ноге, то вот платье отказывалось застегиваться. Я шипела от злости и заламывала назад руки, пытаясь нащупать крючки, но их было очень много, а спешка скорее вредила, чем помогала: когда, наконец, крючки закончились, обнаружились две лишние петельки. Мысленно призвав Охона дать мне смирения, я начала перестегиваться.

В душе что-то оборвалось, когда чужие пальцы коснулись спины.

Я сама не поняла, что в тот момент больше чувствовала: страх или возмущение. И обернулась так резко, что шейные позвонки хрустнули.

– Вы… Да как вы смеете!

– Не фырчи, моя маленькая фея, – ухмыльнулся мне в лицо этот наглец. – Я только помогу.

И правда, с платьем он справился быстро, но отпускать при этом не спешил. Его руки обвили мою талию и прижали к себе. От ужаса я даже забыла, как дышать.

– Ах, какие у нас милые грудки, – промурлыкал он, и его дыхание опалило шею.

Декольте действительно было непривычно смелым для меня. А вид сверху! Я попыталась вырваться, но безрезультатно.

– Пустите! – взмолилась я.

– Разумеется, отпущу. Но, если помнишь, я давал тебе домашнее задание. Думаю, сейчас самое время проверить его. Итак, для начала я хочу услышать от тебя классификацию видов смерти Олунда Серого.

– Я не успела прочитать!

– Это очень плохо. – Губы прикусили мочку уха, а рука с талии скользнула вверх.

И тогда я со всех сил пнула наглеца каблуком в голень. Он взвыл от неожиданности, а я бросилась к камину и вооружилась кочергой.

– Вы попрали все правила приличия, милорд. Если вы не считаете меня полноценной личностью, это ваше право. Но вы нарушили права собственности мистера Бесона, войдя туда, куда вас не приглашали, и пользуясь тем, что вам не принадлежит.

Голос мой дрожал, сердце было готово вырваться из груди, а в глазах стояла пелена слез. Я понимала: мне и секунды не выстоять, захоти он наказать меня, но без боя все равно решила не сдаваться.

– Гордость – вредное качество для рабыни, – прошипел в ответ Лоран. – Но ты права, чужую собственность пользовать без ведома хозяина не дело. Обещаю уладить эту проблему как можно быстрее. А пока жду тебя в карете. И очень советую поторопиться, если не хочешь вылететь из университета.

Приведя в порядок несколько растрепавшуюся прическу и собственные нервы, я спустилась вниз. Кучер по-прежнему дремал, единороги били копытами и нетерпеливо фыркали, а в черном нутре кареты меня ждал человек, к которому у меня не было ни капли доверия. Закрыв замок на дверях книжной лавки лишь с третьей попытки, я направилась пешком в сторону университета.

«Сама дойду», – решила я. Но мне не позволили этого сделать. Карета двинулась следом, а когда поравнялась, дверца распахнулась, и меня воздушной волной втащило внутрь.

– Не глупи, Астра. Без меня тебя никто в университет не пустит. Обещаю, что к тебе и пальцем не прикоснусь, – холодно заметил Лоран, а потом подмигнул. – Если, конечно, не будешь провоцировать. Вы, девочки, все такие кокетки…

Я буду кокетничать с Лораном? Самоуверенности ему было не занимать, но, надо отдать должное – вел он себя после того возмутительного инцидента весьма корректно. Сидя напротив, ни разу не позволил себе коснуться даже края моей одежды. И руку не подал, когда я выбиралась из кареты. Стоял в стороне и смотрел, как я спускаюсь на мостовую.

– Ножки тоже красивые, – бесстрастно произнес он.

Я вспыхнула, поспешила оправить юбки и устремилась к зданию университета.

Вместо гоблина Фуссо на страже по-прежнему стоял циклоп. Точнее, скучал. Кроме него и нас с Лораном поблизости никого не наблюдалось. Обычные студенты и преподаватели разошлись по домам, а некроманты уже сидели в аудиториях. И судя по свету из окон, занимали они исключительно второй этаж, где были самые лучшие аудитории.

Я с некоторым испугом взглянула на одноглазого громилу. Но он не стал проверять наши метки. Хотя о чем я говорю? Вряд ли на холеной руке Лорана стоял штамп королевской канцелярии.

Несмотря на то, что занятия начались полчаса назад, Лоран не демонстрировал ни капли волнения. Он шел впереди размеренным шагом, а его спина излучала надменное спокойствие. Подойдя к одной из аудиторий, он без стука распахнул дверь и выжидательно взглянул на меня с самым что ни на есть каменным выражением лица.

Студентов в аудитории было намного меньше, чем мест в ней, а девушек так и вовсе всего три. Лис я заметила сразу. Роскошная блондинка сидела у окна за свободной партой. Презрительно улыбнувшись, она что-то шепнула своим соседкам, и те засмеялись. Преподаватель – невысокий седовласый человек с острой бородкой клинышком и профессорской красной мантией – прервал свой рассказ. Но не для того, чтобы высказать замечание за опоздание, а чтобы по-приятельски поздороваться с Лораном.

– Эльфийка, – прокомментировал один из парней с копной ярко-рыжих волос и послал мне воздушный поцелуй: – Иди ко мне, милашка!

Платье показалось мне вдруг слишком обтягивающим и чересчур открытым под прицелом нескромных глаз. Я попятилась, но упругая воздушная волна подтолкнула меня под попу. От неожиданности я споткнулась. Это было встречено общим смехом.

– Новенькая? – вопросительно посмотрел на меня мужчина.

– Профессор Спирус, это Астра Линсоу. Ее перевели на некромантию в связи с доукомплектацией группы, – представил меня Лоран и многозначительно окинул взглядом аудиторию. – Итак, к общему сведению – Астра находится под моим покровительством. Надеюсь, объяснять не надо, что это значит?

Смешки стихли. Лоран двинулся за парту к Лис, а я поспешила занять ближайшее свободное место.

Лекция прошла как в тумане. Как называлась дисциплина, я так и не успела посмотреть в расписании, что-то из области теоретической некромантии. Профессор обильно сыпал незнакомыми мне словами, рисовал на доске непонятные схемы, выписывал вереницы сложных формул. Я мужественно переписывала все в тетрадку, но надежда, что я когда-нибудь разберусь в этой абракадабре, таяла на глазах. Единственное утешение: кроме меня, никто ничего не писал, каждый занимался своим делом. В аудитории стоял непрерывный гул, и мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать речь профессора. Наконец, Спирус повернулся к аудитории и изрек:

– Таким образом, мы видим, что Драконы и Демоны существуют не только в легендах. Представители этих миров антиподы по своей сущности, и если первые являются созидателями, творцами, то вторые представляют собой разрушение и смерть. Это два мира являются магическими полюсами в бескрайнем Океане Мироздания, а мы равноудалены от обоих. Это создает определенные трудности в пополнении магической энергии столь необходимой для преобразования нашей действительности. Создатель Охон вручил своим созданиям Источник Магии, но жадные эльфы узурпировали его. К сожалению, нам так и не удалось его заполучить… Кински, почему это произошло? Кински!

Та, кого профессор спросил, в этот момент сидела к нему спиной и болтала с Лис. Она даже не обернулась. Вместо нее ответил Лоран:

– Вам официальную версию или как на самом деле?

– Лоран, у нас государственное учреждение, – возмутился Спирус.

– Понятно, – ухмыльнулся Лоран и подмигнул мне. – Источник представлял собой рубин размером с голубиное яйцо. Жадные, как вы говорите, эльфы предпочли разрушить его, чтобы он не достался никому. Энергия от его разрушения оказалась столь сильной, что живые эльфы превратились в мертвых. Дьюингам пришлось изрядно потрудиться, чтобы упокоить их. Но, как оказалось, не окончательно. Мертвецы периодически пробуждаются. Причем не только эльфы, но и другие расы. Боевые маги вынуждены постоянно держать границы с Эльфийским Лесом под контролем, чтобы обеспечить мир и покой мирных граждан. Чтобы беречь живых, маги со временем научились брать под контроль некоторых особей восставших мертвецов и бросать их в сражение с враждебной нам нечистью. Этот вид магического искусства получил название некромантия.

Когда Лоран закончил говорить, я услышала, как в окно бьется муха. Студенты слушали его, словно он вещал какую-то сакральную истину. Это, право слово, было мне непонятно – он ведь намекнул, что сам не особо верил в то, что говорил. Но надо отдать денди должное – голос у него был поставлен хорошо.

– Неплохо, – скупо похвалил Лорана профессор. – Осталось лишь добавить, что из-за преступления эльфов дьюингам теперь приходится черпать большую часть энергии из разрушения тел живых организмов. В этом есть определенные минусы…

– И весьма существенные, – хмыкнул Лоран под смешки аудитории.

– …Но и наше великое преимущество, – недовольно покосившись на денди, продолжил Спирус. – Ибо отныне мы почти всемогущи. Как говорил Создатель Охон: «Cogios egou sumaos!».

Он торжествующе обвел взглядом аудиторию, но из внимающих слушателей нашел только меня. Я в изумлении хлопала глазами. Несмотря на незнакомый язык, фраза была мне понятна. Как и то, что профессор произнес ее не совсем верно. В ней отсутствовали очень важные символы, наполняющие ее жизнью. Cogitorus ergoru sumatos – вот как она должна была звучать, что означало: «Все, что мыслю, существует».

Перед моим внутренним взором вдруг возник дракон. Очень похожий на того, что из свитка, только гораздо больше. Он парил над бескрайним серым океаном с нависшими над ним тяжелыми облаками. Время от времени он камнем падал вниз, но каждый раз, когда до водной поверхности оставалось совсем чуть-чуть, выравнивал полет. И когда в глубинах волнующейся пучины показывался женский силуэт, из драконьей пасти вырывалась молния. От этого волны злобно вспенивались, пытаясь дотянуться до дракона. И он возносился, чтобы через некоторое время снова рухнуть и выпустить очередной разряд. От этих зигзагообразных движений веяло горьким отчаянием. Я видела, что силы дракона на исходе. И все же в его упрямом желании прожечь в океане дыру чувствовался неведомый мне смысл. Вдруг поверилось, что если с ним все будет хорошо, то и я обязательно справлюсь со своими проблемами.

– Cogitorus ergoru sumatos, – прошептала я. Тучи раздвинулись, и крутобокая луна выглянула из них. Призрачный свет проложил дорожку через пенистые волны. Я сбежала по ней и призывно закричала, замахала руками. Он заметил меня и в несколько взмахов приблизился так, что я смогла разглядеть его глаза. Они были цвета изумрудов.

Резкий перелив звонка оказался полной неожиданностью. Да я уснула! Мысль обожгла стыдом, и я воровато оглянулась. Хвала Святым Стихиям, этого никто не заметил. И вообще, каждый занимался чем угодно, только не слушаньем лекции профессора: кто читал, кто болтал, кто спал, но, не стесняясь, как я, а лежа на партах, удобно положив под головы руки. Лис и Лоран так и вовсе самозабвенно целовались. Я поспешила отвернуться, и все же денди успел заметить мой взгляд и, не прекращая поцелуя, издевательски махнул мне рукой.

Профессор с явным облегчением захлопнул папку с конспектом лекции и поспешил из аудитории, а следом лениво потянулись некроманты, переговариваясь между собой. На меня никто подчеркнуто не обращал внимания, что радовало. Я воспользовалась переменкой, чтобы срисовать остаток схемы с доски, а в отдельную тетрадь выписать из конспекта лекции непонятные слова и термины. Столбец получился довольно внушительным, но у меня дома был справочник, а впереди два выходных. Странный сон с драконом оказал благотворное влияние. Мною овладело упрямство.

Следующие две пары прошли намного легче. «Магоэкономию» и «Диалектику духа» читали и у искусников. Только у нас были простые преподаватели, а здесь все как одни имели профессорские мантии и красные тиары архимагов. И рассказывали они намного интереснее: эти лекции все слушали с увлечением, а я и вовсе не заметила, как пролетело время. Все оказалось не так страшно, как мне казалось.

Так я думала, пока не начался спецкурс практической некромантии.