Тамплиеры и ассассины: Стражи небесных тайн

Глава XII Первый крестовый поход

Все западные тайные общества, имеющие строгую иерархию, от масонов до ордена восточных тамплиеров, утверждают, что они берут своё начало от храмовников. Этот религиозный орден рыцарей-монахов, принимавших участие в крестовых походах, возник в 1118–1120 годах. Его целью была защита пилигримов на пути к месту рождения Спасителя и христианской религии, притягивавшему к себе паломников. На протяжении многих лет орден благоденствовал, пользовался уважением во всей Европе и находился под исключительным покровительством самой влиятельной религиозной фигуры Средневековья, Бернара Клервоского. Тамплиеры составляли личную армию Папы, по этой и другим причинам избранные воины, храмовники, пользовались защитой и поддержкой многих Пап, и признавали над собой власть одного лишь папского престола. Тем не менее примерно через двести лет после основания с орденом жестоко расправились, а его предводители были замучены и сожжены на костре. Тамплиеров обвиняли в колдовстве, ереси, сексуальных извращениях и предательстве. Состояние и земли ордена были конфискованы. Что произошло? И почему легенда о тамплиерах до сих пор существует? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо сказать несколько слов о Первом крестовом походе, который был предпринят примерно за 25 лет до основания ордена.

Урбан II стал Папой в 1088 году. Его задачей было объединение Римско-католической церкви. Антипапа Климент III (Виберто) всё ещё правил в Риме, хотя его влияние было ограничено. Урбана II поддерживала большая часть населения Европы. В марте 1095 года на Соборе в Пьяченце Урбан II почувствовал, что его позиция достаточно сильна для того, чтобы отлучить от Церкви Виберто и его сторонников. Он также начал переговоры с Восточной православной церковью. Первым его действием в качестве Папы было снятие анафемы с Византийского императора. На Соборе в Пьяченце присутствовали посланники Алексея I Комнина: они обратились к Западу с просьбой о помощи в борьбе с тюрками-сельджуками, которая длилась уже десять лет.

Урбан II мог усмотреть в данной ситуации много преимуществ. Безусловно, мысль об укреплении влияния Церкви и создании более прочного союза с Константинополем была соблазнительной. Не менее многообещающей представлялась возможность наконец-то отправить воинственных рыцарей, опустошавших округу, на полезное дело. Объединить всех христиан, направив общую политическую волю и военный потенциал на отвоевание Святой Земли у безбожников, казалось Урбану II деянием, соответствующим божественному провидению. Милосердный Бог, позволивший человечеству дожить до конца тысячелетия, несомненно, желает, чтобы Его Церковь вернулась на родину Христа.

Урбан II путешествовал по Франции и слышал толки о божественных знаках: северном сиянии, кометах, звёздном дожде. В ноябре 1095 года он созвал Клермонский Собор и провозгласил Первый крестовый поход. Это было одним из самых ярких событий в истории: все европейцы поддержали идею понтифика. Культурную стагнацию Европы можно лучше всего проиллюстрировать на примере того, с каким воодушевлением подавляющее большинство европейцев внимало призыву Урбана II. Знать и рыцари сразу же стали готовиться к Первому крестовому походу, который должен был начаться в августе 1096 года. Однако простой народ не стал ждать так долго. Толпа численностью больше 20 000 человек под предводительством Петра Пустынника начала путешествие в Святую Землю, предварительно устроив еврейский погром на родине. Через шесть месяцев остатки этой неорганизованной орды, потерявшей огромное количество людей, были уничтожены турками, как только они миновали Константинополь.

Организованные армии шли медленнее и осмотрительнее. Они разделились на четыре отряда и отправились в поход между августом и октябрём 1096 года. Первый отряд возглавил Годфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии, и его младший брат Балдуин. Второй отряд шёл под предводительством Боэмунда Тарентского и его племянника Танкреда. Третьим командовал Раймунд Сен-Жиль, граф Тулузы и Сен-Жиля. Предводителями четвёртого отряда были: Роберт Нормандский, сын Вильгельма Завоевателя, Роберт Фландрский и Стефан Блуаский, приёмный сын Вильгельма Завоевателя. По некоторым подсчётам, в Первом крестовом походе приняли участие 35 000 солдат[68].

Первое сражение состоялось под Никеей, в Турции. Мусульмане исполнились чрезмерной самоуверенности, одержав лёгкую победу над толпой под предводительством Петра Пустынника, и организованные европейские воины разгромили их наголову. По окончании осады все четыре армии крестоносцев соединились. Они продолжили свой совместный поход через Турцию и сражались с неверными, несмотря на тяготы пути, во время которого они страдали от голода и жажды. В октябре 1097 года они достигли севера Палестины, Антиохии (армия Балдуина отделилась и пошла дальше, на восток Турции, где Балдуин захватил Эдессу и стал её правителем).

Главные силы крестоносцев осадили Антиохию. Из-за того, что город был хорошо укреплён, из-за плохой погоды и недостатка еды осада была долгой и тяжёлой. Седьмая часть воинов погибла от голода. Наконец, в июне 1098 года крестоносцам удалось взять Антиохию: они подкупили несколько мусульманских стражей, и те открыли им ворота. Воины завладели тем самым копьём, которым, по их мнению, проткнули бок Христу, когда он был распят на кресте. С неба на мусульманский гарнизон упал метеорит. Говорят, что христианам помогали ангелы «небесные на конях белых, облачённые в виссон белый и чистый» (Откр., 19:14), несущие белый флаг.

В июне 1099 года крестоносцы, разгромив под Аскалоном армию Фатимидов во главе с эмиром ал-Афдалем, осадили Иерусалим. Как мы помним, именно ал-Афдаль не дал Низару унаследовать фатимидский имамат. Осада города длилась всего пять дней, до полудня пятницы, 15 июня, часа распятия Христова. По свидетельству одного из крестоносцев, западноевропейские воины шли по щиколотки в крови врагов. Урбан II умер за две недели до захвата Иерусалима. Все предводители четырёх отрядов счастливо избегли опасностей похода. Часть из них вернулась в Европу, часть осталась в Палестине. Последние разделили завоёванные территории следующим образом: Балдуин стал правителем Эдессы, Танкред получил титул князя Галилеи, Годфрид Бульонский принял титул «Защитника Гроба Господня» в Иерусалиме. Готфрид не захотел носить королевскую корону в городе, где Христос носил терновый венец, и он отказался от неё.

Когда через год Готфрид скончался, из Эдессы приехал его брат Балдуин и 11 ноября 1100 года был провозглашён королём Балдуином I Иерусалимским. Во время своего правления Балдуин I постоянно укреплял европейское влияние на Востоке. После его смерти 2 апреля 1118 года по закону трон перешёл его двоюродному брату, коронованному под именем Балдуина II.

Глава XIII Краткие сведения об ордене

Орден тамплиеров, или бедных рыцарей храма Соломона, или бедных воинов Христа был учреждён французским рыцарем Гуго де Пейном, который постригся в монахи после смерти своей жены. Он прославился своим аскетизмом, глубокой приверженностью христианским ценностям, смирением, непоколебимым мужеством. На момент основания ордена ему было около пятидесяти лет, он участвовал в Первом крестовом походе и провёл двадцать два года в восточной части[69].

Наши сведения об образовании ордена по большей части основаны на свидетельствах трёх историков, писавших не позднее чем через 50-70 лет после его учреждения. Согласно двум из них, Гуго вместе с восемью другими рыцарями принёс обет послушания Вармунду из Пиккиньи, патриарху Иерусалима. Они решили жить в полной бедности и целомудрии, посвящая себя заботе о пилигримах, совершающих путешествие в Святую Землю, и их охране. Король Балдуин II пожаловал тамплиерам часть своего дворца, находившегося около мечети аль-Акса, что расположена рядом с «Куполом скалы», местом, где изначально находился храм Соломона. По свидетельству третьего историка, Гуго де Пейн прибыл в Иерусалим после того, как принёс клятву никогда не возвращаться в Европу, в начале правления Балдуина II. Три года он провёл в сражениях на Святой Земле, а потом вместе с тридцатью другими рыцарями сложил оружие и принял обет. Их военные навыки и преданность религии привлекли внимание короля, который убедил их в том, что лучше служить христианству, занимаясь военным делом и защищая пилигримов[70].

Сложно установить точное количество первых рыцарей ордена (20 или 30) и личность того, кто составил его Устав (сами рыцари, или король Балдуин II), но ещё сложнее определить точную дату создания ордена тамплиеров. В канун Пасхи 1119 года было совершено нападение на семьсот пилигримов, триста из них были зверски убиты, шестьдесят попали в плен, а всё имущество стало трофеем победителей. Негодование охватило Иерусалим. Остаётся неизвестным, когда был основан орден: сразу же после нападения, или в 1118, или в 1120 году. По мнению Малькольма Барбера, развитие ордена послужило предпосылкой к продолжительному существованию христианства на Святой Земле^{15}.

Около 1080 года был создан Суверенный Военный орден госпитальеров святого Иоанна Иерусалимского (сейчас это Мальтийский орден), представлявший собой группу людей, занимающихся благотворительностью. В их обязанности входило предоставление медицинской помощи и убежища пилигримам. В 1113 году рыцари получили одобрение Папы. Орден госпитальеров — образец ордена, который посвятил себя нуждам пилигримов в Святой Земле, и он, несомненно, оказал влияние на рыцарей, объединившихся в орден тамплиеров. В 1130-х годах госпитальеры в свою очередь подверглись влиянию тамплиеров, приняв на себя военные обязанности, хотя участие в войне никогда не было единственной задачей госпитальеров, в отличие от тамплиеров.

В сущности, Иерусалим находился в изоляции от остальных территорий в Палестине, принадлежавших европейцам. Несмотря на то, что город имел большое символическое и эмоциональное значение для крестоносцев, он был окружён мусульманами и находился под постоянной угрозой их нападения. Иерусалимом совместно управляли король Иерусалима и патриарх Иерусалима. В делах управления мог принять участие любой влиятельный феодал-крестоносец, находившийся в городе. Такая политически нестабильная ситуация зачастую приводила к междоусобицам и конфликту интересов.

Пилигримы подвергались многочисленным опасностям, поскольку дорога от порта Яффы (современный Тель-Авив) до Иерусалима почти не охранялась. Её протяжённость составляла 35 миль по прямому пути — это два дня путешествия по опасной горной тропе, по невыносимо жаркой пустыне и суровой местности, полной бандитов, мусульманских отрядов и диких животных, в том числе, львов. В Святой Земле всегда недоставало постоянной военной силы.

Портовые города Палестины были единственными настоящими экономическими центрами. Генуэзские, пизанские и венецианские купцы вели оживлённую торговлю со Средиземноморьем. Желая увеличить процент западного населения в Иерусалиме для охраны территории от окружающих город мусульман, король Балдуин I решил дать людям экономический стимул, чтобы они смогли туда приехать. Данный проект подразумевал снижение налогов и пошлин, выдачу земельных участков, предоставление дешёвого жилья. Были созданы рабочие места, людей задействовали на построении общественных зданий. Было предпринято широкомасштабное строительство с целью укрепления города. Хотя эти мероприятия пользовались успехом, опасности сухопутного пути из Яффы стали причиной продолжавшейся изоляции Иерусалима и экономической нестабильности. Легко понять, почему король и патриарх стали двумя щедрыми попечителями и благодетелями регулярной местной армии в лице ордена тамплиеров.

В начальный период своего существования молодой орден столкнулся с массой сложностей. Он не имел ни Устава, ни денежных средств, ни официального статуса, так что его члены должны были приложить огромные усилия, чтобы орден не умер ещё во младенчестве. Рыцари, давшие обет бедности, носили светскую одежду, которую им жертвовали верующие. На их гербе изображены два рыцаря на одной лошади. Это изображение символизировало скромность и бедность тамплиеров. По свидетельствам историков того времени, тамплиеры имели несколько неопрятный вид. Однако орден увеличивался. Например, граф Анжуйский Фульк V (король Иерусалима после Балдуина II) остановился в Храме во время своего визита в 1120–1121 годах. Он был первым владетельным князем, предоставившим им ежегодное пожертвование[71]. Полагают, что Фульк был принят в тамплиеры на правах рыцаря, который, оставаясь в миру, помогал ордену.

Другой знаменитой фигурой в самом начале существования ордена был граф Шампани Гуго, крупный землевладелец и феодал, сеньор Гуго де Пейна. Он официально присоединился к ордену в 1125 году. Через несколько лет именно в его владениях был проведён Собор в Труа, созванный Папой Римским. Целью Собора было признание ордена тамплиеров духовной частью церкви. Гуго Шампанский также пожертвовал землю ордену цистерцианцев, в лице аббата Клерво. Первым аббатом монастыря в Клерво был святой Бернар, племянник одного из вассалов Гуго, Андре де Монбара, который стал одним из первых тамплиеров, а впоследствии и Великим Магистром. Святой Бернар был одной из самых влиятельных фигур католической церкви того времени.

В 1126 году Андре де Монбар и ещё один тамплиер по имени Гондемар покинули Иерусалим и отправились в Европу. Балдуин II в своём письме святому Бернару просил его помочь тамплиерам получить папское благословение и составить Устав ордена. Вскоре после этого Гуго де Пейн отправился в Европу, чтобы привлечь в орден новых рыцарей, собрать пожертвования, как денежные, так и земельные, а также рассказать людям о задачах своей организации.

Святой Бернар оказал огромную помощь тамплиерам: он обладал достаточными знаниями, чтобы создать концепцию рыцарского религиозного Устава. Он родился в 1090 году и рос с мыслью о том, чтобы стать рыцарем, пока в 20 лет с ним не случился религиозный переворот, в корне изменивший всю его жизнь. В 36 лет святой Бернар почти достиг пика своей власти. Несмотря на плохое здоровье и слабое сложение, он излучал огромную духовную энергию. Его личное влияние на церковную историю XII века неизмеримо по меркам нашего времени. Говоря метафорически, он был совестью христианства. Всё то, что он поддерживал, процветало, всё то, что осуждал, угасало. Активная поддержка, которую он оказывал тамплиерам, практически предопределила их успех.

Святой Бернар стал цистерцианцем в 1112 году, когда существование братства было под угрозой. В 1115 году, в возрасте 25 лет, он стал главой монастыря в Клерво. Под его руководством вместо семи монастырей в 1118 году у цистерцианцев появилось 328 в 1152 году. Он был очень талантливым организатором, обладавшим способностью создавать чёткую иерархию и структурировать власть, и применил это умение к тамплиерам.

Святой Бернар также был мистиком. Он был одним из ведущих последователей культа Девы Марии, который стал распространяться в XII веке. Поклонение идеалу Девы Марии — матери и заступницы — составляло отличительную черту ордена тамплиеров. Святой Бернар понимал огромный эмоциональный потенциал, который заключал в себе культ Девы Марии. Святой Бернар учил, что искреннее пылкое стремление со стороны ищущего приведёт к «сладкому наполнению божественной любовью»[72].

В январе 1128 (или 1129)^{16} года по просьбе святого Бернара в Труа (около 90 миль к югу от Парижа) Папа созвал Собор. Целью Собора было создание Устава ордена тамплиеров: об этом просили Гуго де Пейн, Балдуин II и святой Бернар. На нём присутствовали многочисленные архиепископы, епископы, аббаты. Приехал и представитель Папы Гонория II. По распоряжению Папы и Стефана, патриарха Иерусалима, для ордена был написан Устав.

Святой Бернар руководил написанием Устава ордена, который должен был определить поведение его членов. Текст Основного Устава, составленный святым Бернаром, содержал 72 раздела. Наибольшее количество дополнений было внесено в Устав по инициативе преемника Гуго де Пейна, Робера де Краона, который около 1139 года заказал французский перевод Устава. Военные обязанности, иерархия внутри ордена, практическое руководство членами ордена были основными темами дополненной версии. С течением времени Устав продолжал обновляться; фактически, в нём насчитывалось 686 разделов. Тщательность, с которой Устав был написан и постоянно дополнялся, его перевод с латыни на более доступный французский язык служат свидетельством против расхожих обвинений в ереси, предъявлявшихся ордену^{17}.

Дж. Аптон-Ворд недавно, в 1992 году, перевела французский текст Основного Устава на английский язык. Она различает в этом тексте семь частей: «Основной Устав», написанный самим святым Бернаром и под его руководством после Собора в Труа 1129 году; «Статусы и установления Дома Храма», датирующиеся приблизительно 1165 годом, в которых описана структура ордена; «Наказания» — часть, в которой излагаются наказания и последствия проступков и подробно перечисляются требования, предъявляемые к братьям капелланам; «Повседневная жизнь», в которой в деталях регламентируются повседневные занятия (молитва, приёмы пищи, сон и т. д.); «Проведение обычных собраний» — часть, в которой объясняются функции и порядок проведения собраний, организованных для того, чтобы «братья могли признать свои ошибки и исправиться»[73]; «Дальнейшие подробности о наказаниях», написанные, возможно, около 1260 года и посвящённые описанию случаев, произошедших с членами ордена, «Принятие в орден» — часть, в которой описывается церемония принятия в члены ордена[74].

«Мы обращаемся в первую очередь ко всем тем, кто скрыто отвергает свою собственную волю и желает с чистым сердцем служить Царю небесному как рыцарь и желает с усердием носить благородные доспехи послушания»[75]. В первом предложении «Основного Устава» святой Бернар создаёт образ идеального рыцаря, а также указывает на то, что мирские рыцари не следуют этому идеалу.

«В этом религиозном ордене возродилась и расцвела сама суть рыцарства. До сих пор рыцарское сословие презирало справедливость, которую должно было охранять. Рыцари не делали того, что должно было делать: защищать бедных, вдов, сирот и церкви, но соперничали из-за награбленных трофеев и убивали»[76]. Эдуард Берман замечает «Сами тамплиеры опирались на выдуманный идеал, а появившиеся позднее секты и общества видели свой идеал в тамплиерах»[77].

Среди постановлений Устава выделяются следующие: Магистр ордена является всемогущим. Он обладает такой властью, что, как сказано в конце Основного Устава, все содержащиеся в нём особые распоряжения должны соблюдаться по усмотрению Магистра. Срок его служения был пожизненным, его похороны проводились с великими почестями и сопровождались молитвами. Его заместитель выбирался капитулом, состоящим из 13 членов — восьми рыцарей и четырёх сержантов, которые олицетворяли собой 12 апостолов; к ним присоединялся капеллан, олицетворявший Иисуса Христа. В идеале капитул должен был состоять из представителей всех наций, входивших в орден тамплиеров.

Обязанности избранных рыцарей строго регламентировались. Правила повседневной жизни были основаны на правилах бенедиктинцев, включая молитвы и посещение месс. Конечно, это входило в противоречие с обязанностями носить оружие, доспехи, ездить на лошадях и т. д. Рыцари постоянно носили белую одежду, за исключением того времени, когда они были в больницах. Запрещалось носить украшения на доспехах и оружии. Они должны были читать 26 раз «Отче наш», когда вставали, ещё 60 раз перед едой; молитва должна была быть прочитана всего 148 раз за день. Общие трапезы должны были проходить в полной тишине, на столе не должно было быть ни воды, ни вина. Во время еды трапезующие слушали чтение «Священного писания». Остатки пищи следовало раздавать слугам и нищим. Десятая часть хлеба шла на милостыню. Мясо разрешалось есть три раза в неделю. В дортуарах тамплиеров свет должен был гореть всю ночь.

Тамплиеры должны были дважды в год соблюдать Пост, перед Пасхой и перед Рождеством. С другой стороны, традиционные монашеские посты были запрещены тамплиерам, поскольку они должны были поддерживать физическую форму на случай сражения. Тамплиеры должны были носить короткую стрижку и жить в самой простой обстановке: эти условия также указывали на бедность и смирение. Магистр, в память о смирении Иисуса Христа, должен был мыть ноги тринадцати беднякам на Великий Четверг перед Страстной Пятницей. Тогда же он должен был раздавать одежду, еду и милостыню. Рыцари тоже должны были пройти через церемонию подаяния милостыни. Охота была запрещена, исключение составляла охота на львов, которых святой Пётр считал одним из обличий дьявола: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыскающий лев, ища, кого поглотить» (Петр 1, 5:8). Вся собственность была общей, даже личные письма члены ордена должны были читать в присутствии Магистра. Пожилым и больным членам ордена предоставлялось обеспечение.

В орден принимали только мужчин. Рыцари приносили суровый обет безбрачия, им запрещалось жениться или оставаться в браке на момент вступления в орден. Жёны рыцарей-тамплиеров должны были вступить в другой монашеский орден. Тамплиерам запрещалось целовать своих матерей, жён, сестёр. Им запрещалось смотреть на женщин. Им запрещалось быть крёстными отцами. Хотя Устав ордена отличается почти женоненавистническими настроениями, в нём особо подчёркивается роль Девы Марии: «Ибо Богоматерь стала началом нашего ордена и в Ней, и Её чести пребудет окончание наших жизней и конец нашего ордена, когда Богу будет угодно их прервать»[78].

Многочисленные военные руководства составляли важную часть дополненной версии Устава. В них подробно описывались правила по сооружению военного лагеря и поддержанию в нём дисциплины. Здесь же содержались указания относительно поведения во время стремительной атаки или сражения, также в Устав были включены правила о соблюдении военных и монашеских обязанностей. Отдельные главы были посвящены действиям в ходе сражения и в случае поражения.

Обряд принятия в орден нового брата подробно рассматривается в дополненной версии Устава. Сначала Великий Магистр должен убедиться в том, что никто из присутствующих не возражает против данного кандидата, затем кандидату рассказывали о суровых правилах тамплиеров, потом ему задавали вопросы о его характере и жизни. После его спрашивали, готов ли он отказаться от своей прежней жизни и посвятить себя служению ордену. Во время обряда инициации новый член ордена впервые слышал тайный Устав. Он давал клятву послушания и преданности Магистру ордена и Уставу, приносил обеты бедности и целомудрия, обещал завоевать Иерусалим и защищать его. Затем ему давали указания относительно правил, которые он должен был соблюдать до конца своей жизни. Церемония принятия в орден — такая, как она описана в Уставе, — не имела ничего общего с тем, в чём потом, в XIV веке, инквизиция обвинила тамплиеров.

Вопрос, который всегда ставил в тупик учёных и впоследствии принёс ордену серьёзные проблемы, заключается в различиях между латинским текстом Устава и его переводом на французский язык. Разночтения между двумя Уставами заметны в разделе об отношениях с рыцарями, отлучёнными от ордена.

В латинском тексте запрещалось общение с отлучёнными от ордена рыцарями, хотя разрешалось принимать их подношения и пожертвования. Во французском переводе Устава братьям приказывалось «идти туда, где собирались отлучённые от ордена рыцари». Отлучённый даже мог вновь присоединиться к ордену. Остаётся невыясненным, что послужило причиной несоответствий между латинским и французским текстами, была ли то ошибка переводчика, или настояние Робера де Краона на независимости французского текста от латинского, или излишнее христианское милосердие, которое распространялось даже на проклятых. В то время текст Устава хранился в тайне, так что, возможно, ни святой Бернар, ни Папа Иннокентий II не знали о внесённых в него изменениях.

Существовали разные наказания за нарушение Устава. Рыцари подвергались различным видам унижений (от небольших до весьма чувствительных). Они могли на протяжении года и одного дня есть пищу с пола, или их могли лишить одного из атрибутов одежды и всех привилегий и обязанностей рыцаря, или исключить из ордена. В 1301 году Уильям де Уарайн был исключён из ордена. Его посадили в крошечную камеру с видом на церковь, где он умер от голода. Он провинился в том, что продал землю тамплиеров без особого разрешения. Из окна своей камеры Уарайн мог наблюдать за тем, как проходила месса и как причащалось братство, членом которого он уже не был.

В домах тамплиеров, где жило четверо или больше братьев, проходили еженедельные собрания. После проповеди слово предоставлялось братьям, которые хотели признаться в нарушении правил Устава. Наказание назначалось капитулом, в это время провинившийся должен был оставить комнату, чтобы обсуждение проходило в тайне. После проповеди вместо признаний могли быть высказаны обвинения. Если вина была доказана, то виновный нёс более суровое наказание, чем если бы он добровольно во всём сознался. Впоследствии враги ордена обвиняли его членов в том, что подобная практика самоконтроля была эквивалентом епитимьи, которую налагал священник. Хотя это было и не так, некоторые из наивных членов братства не имели об этом точного представления. Прочтение Устава может помочь разобраться в этом недоразумении.

В Уставе говорится, что рыцарь-тамплиер не может исповедоваться никому, кроме капеллана, «поскольку капелланы наделены большей властью от Папы, чем архиепископы»[79]. Впрочем, капелланы не могли отпускать отдельные грехи, такие как убийство христианина или удар брата до крови, удар церковнослужителя, священника другого ордена, принесение обета другому ордену после вступления в орден тамплиеров или симония. Эти грехи мог отпустить только патриарх, архиепископ или епископ.

Изначально девять проступков могли привести к исключению из ордена. К ним относились симония, раскрытие секретов капитула, убийство христианина или христианки, воровство, уход из дома другим путём, чем через ворота (что подразумевает воровство или другой грех), сговор между братьями, измена ордену и бегство к сарацинам, ересь, бегство от врага с поднятым гербом. Позднее были добавлены «грязный грех содомии»[80] и принятие священнического сана без разрешения ордена.

Святой Бернар внёс ещё один значительный вклад в успех ордена и способствовал созданию первых легенд, которые затем во множестве складывались о храмовниках. Он написал длинное послание Гуго де Пейну, в котором детально изложил свои взгляды на рыцарский кодекс и свою концепцию святого рыцарства. Трактат был назван «Послание к воинам Храма: о похвале новому воинству» (см. приложение 2). Полагают, что он датируется 1135 годом.

Послание было написано, чтобы служить руководством настоящим и будущим членам ордена, чтобы привлечь в орден новых членов и логически обосновать его существование. Это послание служило и ответом тем критикам, которые полагали, что христианская вера исключает вооружённое братство монахов-воинов, которое преследовало две цели: спасение души и военную службу, а, по мнению этих критиков, данные задачи противоречат друг друга.

Святой Бернар резко критиковал тщеславие и помпезность светских рыцарей с их ниспадающими на плечи волосами, шелками и драгоценностями, доспехами, украшенными перьями, расписными щитами. Всё это он называл женскими побрякушками. Он создал христианский эквивалент исламского джихада, который мог бы проповедовать Хасан ас-Саббах перед своими фидаи. Новое рыцарское сословие описывается «как сословие, ведущее постоянную двойную войну против армии зла на земле и на небе». Рыцарь-монах — рыцарь Христа. «Он не поднимает свой меч понапрасну, поскольку он слуга Бога, посланный, чтобы карать зло и прославлять добро. Убивая злодея, он не убивает человека, он убивает зло». Такое важное религиозное оправдание убийству врагов Христа, провозглашённое столь авторитетным теологом, как святой Бернар, превратилось в концепцию, недоступную для дальнейшей критики.

Кроме сурового Устава, тамплиеры славились своей храбростью. Мусульмане так же, как и европейцы, уважали рыцарей Храма за смелость. Несмотря на частые поражения в последующие двести лет, отвага тамплиеров редко ставилась под сомнение. Корни этого, безусловно, прослеживаются в послании святого Бернара «Похвала новому воинству»: «Рыцарь, который защищает свою душу доспехами веры, подобно тому, как облекает своё тело в кольчугу, и впрямь есть рыцарь без страха и упрёка. Вдвойне вооружённый он не боится ни демонов, ни людей… Готовясь к предстоящей битве, он защищён изнутри верой. Он одет в сталь, а не в золото, поскольку он должен внушать врагу ужас, а не вызывать в нём жадность. Ему нужна быстрая и сильная, а не разукрашенная и помпезная лошадь. Его цель — сражение, а не парад. Он ищет победы, а не славы. Он скорее будет внушать страх, а не впечатлять… Он мчится, чтобы атаковать врага, воспринимая его как овцу. Неважно, во сколько раз враг превосходит его численно, он не воспринимает врага как вселяющее ужас множество[81].

В дополненной версии Устава пристальное внимание уделялось иерархической структуре воинов и их обязанностям. Великий Магистр был главой ордена, но он также нёс ответственность перед всем орденом. Он мог распределять собственность, и на него возлагалась обязанность охранять богатство ордена. При принятии всех ответственных решений, таких как: крупные перемещения собственности, объявление войны, заключение мира, планирование военной кампании, даже принятие нового брата — магистр был обязан советоваться с капитулом. Хотя к его мнению прислушивались, но ему принадлежал только один голос.

Сенешаль — вторая фигура в системе управления. Во время сражений он носил герб ордена, gonfanon baussant, дословно «пегое знамя», представлявшее собой вертикальный прямоугольник, состоящий из двух квадратов: чёрного сверху и белого снизу. Третьими в иерархической системе ордена были маршал и Верховный командор. Командор Иерусалимского королевства являлся и казначеем: вместе с Великим Магистром он отвечал за сохранность богатства ордена. Смотритель одежд занимался экипировкой братьев и постельным бельём. Следующей должностью в иерархии была должность командора Провинций. Командор города Иерусалима нёс ответственность за здоровье и благополучие братьев, защиту пилигримов и перевоз драгоценнейшей реликвии тамплиеров (считалось, что это Святой и Животворящий Крест Господень). Существовали командоры городов Триполи и Антиохии. Затем следовали магистры, которые отвечали за поддержание порядка на своей территории, за исключением тех случаев, когда прибывал Великий Магистр.

Командоры Домов наблюдали за выполнением ежедневных занятий в замках и на фермах ордена и подчинялись магистрам. В XIII веке была создана новая должность — глава командоров Западных провинций, который был предводителем европейской части ордена и второй фигурой после Великого Магистра.

Безусловно, основу ордена составляли рыцари. Большая часть Устава посвящена правилам их поведения. Специальной программы подготовки рыцарей не существовало, предполагалось, что на момент вступления в орден братья уже являются хорошими воинами. Рыцарями могли стать люди только знатного происхождения. С начала существования ордена и до его уничтожения число рыцарей было очень небольшим. По подсчётам Генри Ли, перед роспуском в ордене состояло 15 000 человек, из которых рыцарями было 10%[82]. Только рыцарям позволялось носить белые одежды с красным крестом.

Основная масса членов ордена, которая фактически являлась вспомогательной частью отрядов тамплиеров, занимались обеспечением всем необходимым элитного корпуса тяжеловооружённых и конных рыцарей. Братья-сержанты были старшими по званию в этой тщательно продуманной тыловой системе, в их обязанности входило всё: от приготовления пищи до участия в сражениях. Они носили чёрные котты с красным крестом спереди и сзади и чёрный или коричневый гарнаш. Зачастую обязанности сержантов совпадали с обязанностями рыцарей, за исключением того, что последние были старше по званию. Во время отсутствия рыцарей они занимались хозяйственными делами прецепторий.

В класс сотоварищей входили женатые братья. Если сотоварищ умирал до того, как истёк срок его службы ордену, его жена имела право получать от ордена пособие. Некоторые сотоварищи вступали в орден на определённый период времени или на время крестового похода. Другую группу сотоварищей составляли те, кто делал ежегодные взносы и надеялся получить духовное благословение ордена. В эту группу могли входить и женщины. К сотоварищам также относились те люди, которые не имели средств и готовы были предложить ордену только свои услуги, получая взамен пропитание.

Многочисленные братья-служители выполняли различные обязанности: они были пехотинцами, капелланами, оружейниками, кузнецами, конюхами, поварами, пивоварами, кожевниками, каменщиками, плотниками, техниками, архитекторами, врачами, слугами, рабочими, а также привлекали в орден новых членов. Одним из важнейших занятий была забота о лошадях. Требовались большие денежные средства и много энергии, чтобы перевозить на кораблях, размещать и содержать конную армию. (Каждому рыцарю разрешалось иметь от одной до трёх лошадей). Поскольку орден тамплиеров стал одним из самых богатых в средневековой Европе, то часть братьев управляла его финансовыми делами, а другая — огромными земельными наделами, подаренными ордену. Фермам нужны были люди, разбиравшиеся в сельском хозяйстве и животноводстве, а также рабочие. Со временем была создана организация по распределению сельскохозяйственной продукции, шерсти, мяса, и т. д. Иногда тамплиеры сдавали в аренду подаренные земли, доход приносили также мельницы, виноградные прессы, копи. Позже члены ордена стали заниматься мореплаванием, создали свои собственные флотилии, чтобы перевозить по Средиземному морю в Святую Землю пилигримов, солдат, продовольствие. Потом к этим занятиям прибавилась торговля. Портовые города снабжали дома тамплиеров.

Целью этих различных занятий было увеличение денежных средств и вооружения, необходимых для похода в Святую Землю. Одним из важнейших достижений ордена было создание тыловой системы обеспечения в Европе, без которой тамплиеры прекратили бы своё существование после первого крупного поражения. Финансовая и продовольственная помощь, постоянный приток людей из Европы помогли выжить ордену на протяжении войны, которая продолжалась столетия.

Тамплиеры создали практику международной банкирской деятельности. Конечно, их многочисленные крепости, размещённые вдоль дороги на Восток, располагали к тому, чтобы короли, знать, торговцы, крестоносцы и пилигримы пользовались ими как хранилищами для золота и других ценных предметов. Было безопаснее довериться тамплиерам, разработавшим систему передачи денег, чем ехать с большой суммой по опасным дорогам. Средства, отданные на хранение ордену в Европе, могли вернуть владельцам по первому требованию, как только он приезжал в Святую Землю. В записях тамплиеров, сделанных в разных местах, определяется сумма залога и платежа. Из этого впоследствии будет создана современная система выписывания чеков.

Тот, кто намеревался отправиться в долгое опасное путешествие за границу, зачастую составлял завещание и передавал его тамплиерам. Таким образом, тамплиеры могли выполнять обязанности душеприказчика, когда речь шла об имуществе, оставленном под их опеку. Очень часто храмовники получали в дар крупные денежные суммы. В некоторых случаях средства давались исключительно на крестовый поход, в других случаях их дарили ордену. Всему этому следовало вести строгий учёт.

С течением времени финансовая политика ордена была усовершенствована. Казначеи ордена оказывали различные банкирские услуги королям, особенно во Франции. К услугам относились: установление величины и сбор налогов, передача денежных средств, урегулирование вопросов займов и выплат, предоставление пособий. Увидев, что король оказывает ордену доверие, по этим же вопросам к тамплиерам стала обращаться и знать.

Вооружённая охрана, которую могли предоставить Дома (тампли) храмовников, была настолько надёжной, что с 1185 года ей начали поручать защиту королевской сокровищницы в Англии. В 1204 году королевские драгоценности были отданы на хранение в лондонский тампль. Часто тамплиеры выступали в качестве третьей стороны, которая играла роль гаранта и держала у себя деньги, пока стороны не договорятся между собой. Известно, что в Арагоне[83] помимо таких ценностей, как золото, драгоценные камни, документы, тамплиерам передавали на хранение домашний скот и даже рабов. Однако и в этом случае, чтобы добиться такого успеха в финансовой политике, требовалось вести строгий учёт. Этим мог заниматься казначей, способный точно определить стоимость вещей, сдаваемых на хранение.

Папы также пользовались опытом тамплиеров в финансовых вопросах. Тамплиеры стали вести финансовые дела с Папами с 1163 года, когда они выдали займы Папе Александру. В 1198 году Папа Иннокентий III начал облагать налогами духовенство и попросил тамплиеров оказать помощь в их сборе. Его преемник, Гонорий III, обратился к тамплиерам с просьбой помочь ему собрать деньги на Пятый крестовый поход. В результате духовенство заплатило налоги в парижский тампль, а затем они были переданы папскому легату, который командовал армией крестоносцев в Египте. В 1307 и 1308 годах, после того как во Франции члены ордена были арестованы, папа Климент V изъял свою часть из средств тамплиеров[84].

В общем и целом, система, разработанная тамплиерами в Европе, способствовала развитию денежного хозяйства. Например, тамплиеры первыми стали продавать урожай. До этого фермерство было ориентировано на то, чтобы обеспечить продуктами сюзеренов и слуг. Постоянная потребность в деньгах, которые были нужны для проведения крестового похода, вынудила тамплиеров ввести новшества в финансовую политику. Хозяйство Святой Земли было построено на товарно-денежных отношениях. Наличные средства ценились выше недвижимого имущества, которое находилось под угрозой из-за постоянно меняющегося стратегического положения. Тамплиеры смогли приспособиться к этим условиям. Знакомство с принципами ведения денежного хозяйства дало рыцарям Храма опыт, благодаря которому их можно назвать пионерами этого направления, указавшими путь развития всей европейской экономике.

В Средние века запрет на ростовщичество тщательно обходился с помощью сложных формулировок контрактов. Выплата процентов была замаскирована под административные расходы, которые заблаговременно удерживались из суммы, полученной у заёмщика, или путём искусных манипуляций с курсом обмена иностранных денег. Тамплиеры давали деньги взаймы с самого основания, когда Великим магистром был Гуго де Пейн. Он относился к этому как к одной из обязанностей ордена, несмотря на то, что св. Бернар был категорически против практицизма и денежной торговли в целом. Почти все европейские монархи брали взаймы у тамплиеров, так же поступали и некоторые монастыри.

Хотя и западные, и восточные тамплиеры были состоятельны, огромные суммы денег и сказочное богатство, которые им приписывают, безусловно, являются преувеличением. Рассматривая миф об их необыкновенном богатстве, следует учитывать огромные расходы, которые они понесли в течение двухсотлетней военной кампании. Деньги были необходимы на постоянные расходы, связанные с экипировкой, перевозкой, размещением воинов, а также кормлением большого количества требующегося персонала. Кроме того, строительство замков, их содержание и реконструкция были огромными финансовыми пропастями, так же как и выкупы, невозвращённые долги и захваченная врагами добыча.

Глава XIV Первые годы существования ордена

Поддержка св. Бернара и признание Папы, в результате которых орден получил свой Устав на Соборе в Труа, способствовали увеличению его численности^{18}. Поход сулил славу, опасность, путешествие, искупление грехов, возможность сражаться и установить Царство Божие на земле. Настало время претворить в жизнь идею создания военно-религиозного ордена, членами которого были бы рыцари-монахи, тем более что она была с радостью подхвачена европейцами. В короткий срок тамплиеры стали обладателями больших богатств и крупными землевладельцами. Всё это были дары аристократов, которые поддались харизме тамплиеров. Они пытались искупить грехи, проявляя щедрость по отношению к церковному ордену. Гуго де Пейн первым подарил ордену свои земли. Сначала влияние ордена распространилось на территории Франции, поскольку первыми тамплиерами были французы. Гуго де Пейн вскоре был назначен магистром тампля во Франции; таким образом, он заложил основание международной бюрократической структуры.

Затем он посетил Англию и Шотландию, и там ему также подарили земельные участки и деньги, так что он смог набрать в орден новых членов. В 1128 или 1129 году Гуго де Пейн создал лондонский тампль. Английская ветвь ордена стала особенно процветать при короле Стефане, который взошёл на престол в 1135 году. Отец Стефана был участником Первого крестового похода, а его жена была племянницей Балдуина I, короля Иерусалимского. Освобождение ордена от тяжкого бремени налогов способствовало быстрому росту английского тампля.

В 1130 году орден проник на Пиренейский полуостров, в Испанию, где тамплиеры впервые вступили в борьбу с маврами. Помимо клятвы ордену арагонские храмовники должны были в обязательном порядке присягнуть на верность королю. Под патронажем правителей Каталонии и Арагона тамплиеры получили большие земельные пожертвования в знак признания ценности их военной помощи. Король арагонский, Альфонс I, умерший в 1134 году, завещал треть своих владений храмовникам. Это сразу же привело к политическим интригам среди членов его семьи. Тамплиеры поступили мудро, отказавшись от этих земель при Робере де Краоне и получив взамен шесть замков и различные финансовые преимущества и привилегии. В расположенной по соседству Португалии королева Тереза подарила ордену один замок и окружающие его земли.

Развитие ордена в Италии было замедлено из-за политической раздробленности страны. Впрочем, там было несколько портовых городов, расположенных на побережье, откуда крестоносцы, купцы и пилигримы отправлялись в Святую Землю. В каждом из них находился тампль ордена.

При Гуго де Пейне и Робере де Краоне ордену были дарованы шестьсот привилегий, «половина из которых действовала на территории Прованса и Лангедока, треть — на севере Франции и во Фландрии, остальные — в Англии, Испании и Португалии и в других областях Франции»[85]. Эти привилегии касались земли, доходов, торговли на рынке, ренты и т. д. Следует отметить необыкновенную популярность ордена в Провансе и Лангедоке — это ирония судьбы, если принять в расчёт участие тамплиеров в бессмысленном Альбигойском походе в XIII веке.

В 1129 году Фульк Анжуйский, старейший друг ордена, сопровождал Гуго де Пейна в Палестину, которую называли Outremer, или «заморские страны». Балдуин II, у которого не было сына, предложил Фульку руку своей дочери Мелисанды, чтобы обеспечить преемственность Иерусалимского престола. Фульк и Гуго отправились в путь, взяв с собой триста новых братьев-тамплиеров, вступивших в орден, чтобы защищать Святую Землю. Другая часть осталась в Европе. Пейен де Мондидье, магистр ордена во Франции, руководил делами тамплиеров в Европе. Многие новые члены внесли значительный материальный вклад в орден, отказавшись от мирской жизни.

Фульк и Мелисанда вступили в брак в конце мая 1129 года Балдуин сразу же приобщил Фулька и новых тамплиеров к своему плану по атаке Дамаска. В октябре состоялось сражение, и христиане потерпели сокрушительное поражение. Причиной неудачи стало отсутствие военного опыта у новых тамплиеров, прибывших из Европы. Однако оно не отразилось на их репутации ни в Европе, ни в Святой Земле. Сведения о храбрости храмовников принесли в Европу вернувшиеся туда рыцари и пилигримы. В Тулузе был созван Совет, целью которого было сделать ордену очередные пожертвования. Сорок пять человек принесли ему дары; слава, богатство и численность ордена приумножались.

Особенно были рады новым членам ордена «за морем». Возвышение мусульманского воина Имад ад-Дина Зенги, который по происхождению был курдом и до этого служил сельджукскому султану Малик-шаху, а затем основал династию Зенгидов, несло угрозу христианскому миру. В 1128 году Имад ад-Дин Зенги стал правителем Алеппо, а к 1130 году стал управлять всей Северной Сирией.

Когда Боэмунд Антиохийский был убит во время сражения в 1130 году, его вдова Алиса, младшая дочь Балдуина II, провозгласила себя правительницей Антиохии и решила перейти в подчинение Зенги. Эта мысль была невыносимой для Балдуина. Вместе с Фульком они вторглись в Антиохию и выгнали Алису. Балдуин вновь стал правителем Антиохии, которую ранее, в 1126 году, он охотно передал Боэмунду и Алисе.

В августе 1131 года умер Балдуин II, а в сентябре были коронованы Фульк и Мелисанда: так началось их совместное правление. Вскоре в Антиохию вернулась Алиса, чтобы поднять мятеж. Фульк подавил восстание. В 1136 году он ловко устроил свадьбу Раймунда де Пуатье и девятилетней дочери Алисы, Констанции. Присутствие Раймунда в Антиохии снова укрепило эту территорию, так как он и Фульк могли действовать единым христианским фронтом.

Сведения о действиях тамплиеров в 1130-х годах немногочисленны. Несомненно, они занимались привлечением новых членов, разрабатывали усовершенствованные программы крепостного строительства и физической тренировки, которые были необходимы, чтобы превратить европейских рыцарей в воинов, которые могли бы сражаться, применяя разные тактики и стратегии в новых условиях. Необычайный и внезапный приток новых членов в орден тамплиеров вызвал к жизни новые практические и финансовые требования, которым следовало уделять соответствующее внимание. Впервые замки ордену на севере Святой Земли, в районе гор Аманус, предоставили либо Фульк в 1131 году, либо Раймонд в 1136 году.

Поскольку власть европейцев в Святой Земле укрепилась, первоначальная цель ордена, защита пилигримов, отошла на второй план. Тамплиеров стали всё больше и больше привлекать крестовые походы. Военная тактика мусульман была совершенно отличной от тактики, которой придерживались европейцы, и вследствие этого несколько ранних сражений обернулись для крестоносцев катастрофой. Личный тяжёлый опыт войны с мусульманами стал причиной того, что короли и знать начали советоваться с тамплиерами, если отправлялись воевать в Святую Землю.

Гуго де Пейн умер 24 мая 1136 году. Орден, который он основал, процветал на протяжении двух веков, а затем стал одним из мифов западной цивилизации и её неотъемлемой частью. Смерть Гуго де Пейна и Балдуина II ознаменовала завершение Первого крестового похода.

В 1130 году в Риме появился новый антипапа. Папа Гонорий II, находясь на смертном одре, высказал пожелание кардиналам, чтобы его преемником стал Иннокентий II (Григорио Папарески); четыре кардинала поддержали эту кандидатуру и добились его избрания путём разных интриг. Иннокентию II пришлось бороться против Анаклета II (Пьетро Пьерлониха), состоятельного и амбициозного римлянина, который заручился поддержкой двух кардиналов, затем приступом взял базилику св. Петра, разграбил её и стал подкупать всевозможных сторонников. Вскоре после этого и Иннокентий II, и Анаклет II были признаны Папами римскими в разных частях города. Опасаясь за свою жизнь, Иннокентий II бежал во Францию.

Людовик VI решил помочь Иннокентию II и заручился поддержкой Бернара Клервоского для того, чтобы разрешить конфликт. В 1135 году на Соборе в Пизе св. Бернар отлучил Анаклета II от Церкви. Иннокентий II, в свою очередь, тоже поддержал св. Бернара, став самым влиятельным защитником тамплиеров. На Соборе он пожертвовал ордену ежегодную папскую подать. Другие церковники также сделали подношения тамплиерам. В январе 1138 году Анаклет II умер. Став единственным Папой, Иннокентий II смог вернуться в Рим, где он встретился с Великим Магистром ордена Храма, Робером де Краоном, умным и обладающим даром убеждения дипломатом. Он осторожно объяснил Папе, что у тамплиеров постоянно возникают финансовые и административные трудности, связанные с проведением военных кампаний в Святой Земле, поскольку орден увеличивается. Иннокентий II внимательно его выслушал. Борьба с Анаклетом II убедила его в том, что Церковь нуждается в защите.

29 марта 1139 года Иннокентий II даровал храмовникам основную папскую буллу, Omne datum optimum, «Всё лучшее в дар». В это время св. Бернар находился в Риме и с радостью принял папский эдикт. Этот судьбоносный указ провозгласил тамплиеров «настоящими израильтянами», которые придерживаются принципов духовного милосердия и божественной любви. Буллой была установлена новая должность в ордене — должность брата-капеллана, или священника, который должен был следить за духовным благополучием рыцарей и служить братьям во всех Домах ордена. Таким образом, тамплиеры освобождались от местной духовной власти. Орден подчинялся только Папе. Храмовники были его личными воинами, а он — их единственным начальником. Им было даровано право строить собственные церкви, чтобы грешники не мешали им возносить молитвы; тамплиерам также разрешалось оставлять себе военную добычу. Они были освобождены от уплаты церковной десятины и могли оставлять её себе. На них не распространялась власть ни королей, ни императоров, ни служителей церкви, кроме самого Папы. Патриарх иерусалимский, которому подчинялся орден в самом начале своего существования, теперь не имел над ним никакой власти. Никто не имел права требовать клятвы от тамплиеров. Только храмовник мог стать Великим Магистром ордена (таким образом, королю было сложнее влиять на итог выборов). Только Великий Магистр и капитул ордена могли внести изменения в Устав. Более того, согласно булле, храмовники были не только защитниками пилигримов, отправлявшихся в Святую Землю, но и защитниками Католической церкви от врагов Святого Креста, — это право было дано им Богом и Святым Петром.

Последующие Папы, укреплявшие буллами права ордена, часто повторяли Omne datum optimum. В 1144 году Целестин II издал буллу Milites Templi, согласно которой благодетели ордена получали индульгенцию. Кроме того, раз в год им разрешалось собирать приношения ордену в церквях. В ней позволялось проводить мессу в областях, находящихся под интердиктом, если в церкви присутствовал сборщик-тамплиер. Папа Евгений III, ученик святого Бернара, издал буллу Milites Dei, согласно которой разрешалось изменить форму военного штандарта с прямоугольного чёрно-белого на восьмиугольный чёрный мальтийский крест на белом фоне. Более того, Milites Dei дал тамплиерам разрешение на строительство независимых от епископской власти часовен, а также право на захоронение умерших братьев на территориях, прилегающих к ним^{19}. Отпе datum optimum, Milites Templi, Milites Dei уничтожали любое сомнение относительно миссии тамплиеров в Католической церкви. Святому воину, который сражался во имя установления и охраны царства Христова на земле, следовало оказывать помощь и поддержку, уважение и любовь, а также приносить пожертвования.

Глава XV Второй крестовый поход

1130-е годы являются поворотным моментом в истории Святой Земли. После того как прошло первоначальное воодушевление, последовавшее за победой в Первом крестовом походе, европейцам понадобились более искусные стратегические решения, чтобы удержаться на заморских территориях. Благодаря тому, что орден тамплиеров пополнился новыми членами, интерес к крестовым походам вновь удалось пробудить. Политическая ситуация в Святой Земле стала очень сложной. Жители европейских стран, пришедшие в Святую Землю (их называли франками), жили на территории четырёх отдельных государств, основанных крестоносцами: королевство Иерусалимское, княжество Антиохийское, графство Триполи и недолго просуществовавшее графство Эдесское. Их правители часто воевали друг с другом.

Отсутствие единства среди мусульман и их вражда друг с другом также способствовали политической нестабильности и постоянному переходу власти из одних рук в другие. Исходя из личной выгоды, правители мусульман заключали между собой различные временные союзы и соглашения. Часто завоевания и предательство становились причиной того, что у замков и земель менялись владельцы. Иногда враги, замышляя нападения друг на друга, заключали союзы, невзирая на религиозные и культурные различия, и нападали на своих единоверцев.

Как уже говорилось, византийцы и мусульмане стали заключать союзы ещё до крестовых походов. В отличие от крестоносцев, воодушевлённых идеей войны с неверными и нуждавшихся в краткосрочных соглашениях, договоры византийцев с мусульманами были более долгосрочными и выгодными. Кроме того, греки понимали, что если не контролировать власть европейцев в Святой Земле, то она будет усиливаться, сможет сравниться с их властью, а потом превзойти их собственную власть.

В 1137 году союз между европейцами и византийцами был расторгнут. В течение Первого крестового похода восточный император и западные крестоносцы заключили договор, согласно которому европейцы должны были получить всемерную помощь от византийского самодержца, в случае возврата Византии ранее принадлежащих ей земель, которые находились в руках у мусульман. Антиохия была одной из таких земель, однако с 1098 года она оставалась под властью европейцев. В 1137 году император Иоанн Комнин осадил Антиохию. Христиане стали сражаться с христианами. Хуже того, король Фульк Иерусалимский отказал в помощи князю Раймунду Антиохийскому, несмотря на их договор. Таким образом, Антиохия снова стала частью Византийской империи, и Раймунду пришлось принести феодальную присягу Иоанну II.

Межрелигиозные конфликты и постоянные смены союзников на территории Святой Земли возникали не только среди христиан. Сельджуки (представлявшие Аббасидов), Фатимиды, Омейяды постоянно боролись за власть друг с другом. Все они воевали с ассассинами (как описывается во второй главе). Средневековому европейцу, не знавшему сложных дипломатических отношений в Святой Земле, было невозможно представить такие союзы, как союз между правителем Дамаска и Фульком Иерусалимским против Зенги в 1139 году. Тамплиеры столкнулись со сложной системой интриг, которая зачастую противоречила наивному идеализму, изначально присущему им. Впоследствии такая политика приведёт к тому, что их обвинят в предательстве.

В 1144 году после месяца осады Зенги взял Эдессу. Это известие обнадёжило мусульман и вселило в них уверенность, а Европу повергло в гнев и отчаяние. Это было первое крупное поражение после победы в Первом крестовом походе за пятьдесят лет до этого. Папа Евгений III начал готовить новый крестовый поход. В качестве предводителя он выбрал короля Франции Людовика VII. Бернар Клервоский стал активно проповедовать Второй крестовый поход сначала во Франции в 1146 году, а потом объехал Европу, повсюду призывая людей к действию. Второй крестовый поход стал крупнейшим походом, в котором приняли участие французские, немецкие, английские войска. Также были предприняты военные действия против мавров в Испании и вендов в германских княжествах.

Людовик VII, Бернар и Папа Евгений III в сопровождении приблизительно трёхсот храмовников и четырёх архиепископов собрались в 1147 году в Париже на заседании капитула тамплиеров, чтобы провозгласить начало Второго крестового похода. Людовику VII вручили орифламму — прикреплённый к золотому копью алый стяг с изображением золотого пламени. Евгений III даровал тамплиерам право носить на плаще красный крест над сердцем и на плече. Белая мантия символизировала чистоту, а крест — мученичество^{20}.

Эврар де Бар, магистр тамплиеров во Франции, входил в посольство, явившееся к византийскому императору с дипломатической миссией, которая увенчалась успехом. Посланцы должны были уговорить императора разрешить крестоносцам пройти через Византию. Эврар де Бар также участвовал в личных переговорах с Людовиком VII, целью которых было заключить соглашение о снабжении крестоносцев всеми предметами первой необходимости. Тамплиеры великолепно сражались и достойно вели себя во время опасного путешествия из Константинополя через Малую Азию в Антиохию. В течение долгого перехода за ними вновь укрепилась репутация отважных воинов, они служили образцом преданности и храбрости для европейской армии. Французская армия была разнородна: она состояла из отрядов, у которых были разные сюзерены, зачастую враждовавшие между собой. В добавление к этой неразберихе среди крестоносцев присутствовали немецкие отряды под предводительством Конрада III. Под его началом состояли воины, которым не хватало согласованности действий и сплочённости. Они резко отличались от храмовников, дисциплинированность которых поддерживалась Уставом. Король Людовик VII, в конечном счёте, поставил тамплиеров во главе всего войска. В 1148 году каждый воин принёс тамплиерам клятву послушания.

Во время Второго крестового похода храмовники выделили заём Людовику VII: это подтверждено историческими документами. Король потратил на продовольствие и перевозку воинов сумму денег, во много раз превосходящую рассчитанную. К марту 1148 года, на момент прибытия армии в Святую Землю, ему были необходимы деньги, которые он мог вернуть только по возвращении во Францию. Тамплиеры смогли ему помочь. «Таким образом, во время важного крестового похода, при содействии патрона тамплиеров Святого Бернара Клервоского, обе функции храмовников — и как воинов, защищавших Святую Землю и помогавших ей, и как банкиров, — одновременно вышли на первый план»[86]. Начиная с этого момента, тамплиеры стали неотъемлемой частью европейских походов на Восток.

В июне 1148 года тамплиеры, госпитальеры, король Балдуин III, патриарх Фульхерий Ангулемский, короли Людовик VII и Конрад III, архиепископы Назарета и Цезареи, а также другие представители знати собрались на совете в Акре. Было решено атаковать Дамаск. Войска христиан численностью 50 000 человек осадили город, но не смогли добиться победы. Череда ошибочных решений стала причиной того, что за пять дней крестоносцы перессорились друг с другом. Стали распространяться различные слухи: против некоторых руководителей были выдвинуты обвинения в предательстве, подкупе и государственной измене. Европейских королей обвиняли в том, что из-за своих амбиций и своей глупости они решили напасть на дружественный франкам Дамаск. Палестинских баронов обвиняли в предательстве и зависти к первоначальному успеху прибывших правителей, а бароны, в свою очередь — Людовика VII и Конрада III в том, что они продались Дамаску. Про тамплиеров ходили слухи, будто они приняли взятки от врага, чтобы операция провалилась.

Второй крестовый поход стал для Европы болезненным поражением. Особое возмущение вызывали действия Византии и её предательский союз с турками, ставший причиной многочисленных потерь, которые понесли европейцы во время похода в Антиохию. Людовик VII, оставив Палестину после поражения при Дамаске, стал собирать крестовый поход против Византии. Св. Бернар, разочарованный поражением Второго крестового похода, выступил с поддержкой похода на Византию. Эврар де Бар, ставший Великим Магистром после Робера де Краона, поехал во Францию вместе с Людовиком VII, чтобы собрать новое войско.

Тамплиеры оказались в Святой Земле в тяжёлом положении. В 1146 году, во время осады Дамаска, умер Зенги, его наследник и сын Нуреддин разгромил европейскую армию и убил Раймунда под Антиохией. Тамплиеры пришли на помощь Балдуину III, когда он стремительно атаковал войска Нуреддина, однако многие храмовники погибли в этом сражении. Андре де Монбар, сенешаль ордена, став свидетелем новых важных событий в Европе, написал письмо Эврару де Бару, в котором умолял его приехать. Великий Магистр вернулся в 1152 году, но вскоре ушёл из ордена и стал цистерцианцем.

Храмовникам удалось удержать военный оплот в Газе, недалеко от Аскалона. Со времён Первого крестового похода крепость Фатимидов в Аскалоне представляла собой постоянную угрозу Иерусалимскому королевству. Из Газы тамплиеры предприняли несколько молниеносных нападений на мусульман, воспользовавшись излюбленной мусульманской тактикой. Успех их нападений пошатнул баланс власти на юге Святой Земли.

Как бы то ни было, Аскалону суждено было стать одним из самых серьёзных поводов для обвинений тамплиеров в алчности. В январе 1153 года воинами Иерусалимского королевства была предпринята долгая осада города. 15 августа рядом с лагерем тамплиеров в стене Аскалона была пробита брешь. Говорят, что новый Великий Магистр Бернар де Тремеле не позволил никому, кроме тамплиеров, проникнуть в город, чтобы орден мог захватить первые трофеи. Неприкрытая алчность Великого Магистра привела к тому, что он был убит вместе с 39 другими рыцарями. Вскоре мусульмане заделали брешь, и на следующее утро сорок тел тамплиеров были вывешены на стене замка, а их головы были отправлены халифу Каира. Через неделю Аскалон был захвачен, но участие тамплиеров в победе было поставлено под сомнение, и им ничего не досталось из богатой добычи, которую захватили христианские воины.

20 августа 1153 года умер св. Бернар. В том же году умер Папа Евгений III, пятым Великим Магистром ордена стал Андре де Монбар. В 1154 году Нуреддин претворил в жизнь мечту своего отца — захватил Дамаск. Идея византийского крестового похода была забыта.

Глава XVI Саладин и битва при Хаттине

В середине XII века в среде европейцев наметилась новая тенденция: светские феодалы стали дарить замки военным орденам и полагаться на то, что рыцари будут оборонять их бывшие владения. Бароны понимали, что содержание и кормление необходимого количества воинов обойдётся им слишком дорого. Гораздо выгоднее было отдать лишние территории военным орденам, чем защищать их самим. По подсчётам историков, на момент битвы при Хаттине в 1187 году тамплиеры и госпитальеры владели приблизительно 35% земель в Святой Земле, принадлежавших европейцам[87]. Таким образом, военные ордена становились политическими силами, принимающими самостоятельное участие в местной политике, иногда вступая в конфликт друг с другом, а иногда с баронами. В результате между христианами увеличились политическая раздробленность и соперничество.

В 1162 году иерусалимский престол перешёл к Амальрику I, младшему брату только что почившего короля Балдуина III. Амальрик I был влиятельным правителем. Он, как и его противник Нуреддин, осознавал стратегическую важность Египта. Если Египет остался бы в руках мусульман, то европейцы оказались бы окружены ими со всех сторон. Если бы эта территория перешла в руки европейцев, владения мусульман были бы раздроблены. Амальрик I атаковал Египет в 1164 году и повторил свою попытку в 1167 году. Нуреддин отправил против него своего курдского полководца Ширкуха. Хотя атаки Амальрика были отражены оба раза, его вторая кампания привела к обоюдно выгодному союзу с Фатимидами, которым требовалась его помощь в борьбе с Ширкухом. Когда Амальрик I предложил третье нападение на Египет в 1168 году, тем самым нарушая договор, тамплиеры отказали ему в помощи. Они заявили, что будет нечестно со стороны короля нарушить слово. Амальрик I продолжил начатое дело без храмовников и был разбит.

Враги ордена утверждают, что тамплиеры нарушили своё обязательство защищать Иерусалимское королевство. Впрочем, даже Вильгельм Тирский, один из самых суровых критиков ордена, признаёт, что в этом случае храмовники поступили достойно. На решение тамплиеров мог повлиять ощутимый недостаток финансовых средств, который они испытывали после Второго крестового похода. Также храмовники тратили деньги на охрану северной крепости от Нуреддина. Госпитальеры испытывали финансовый кризис, из которого, как они надеялись, им поможет выбраться египетская кампания. Вместо этого ситуация госпитальеров настолько ухудшилась, что их магистр вынужден был с позором покинуть свой пост. Другой причиной отказа тамплиеров могла быть давняя обида на Амальрика I за его действия в отношении маленького отряда, который сдался Ширкуху в 1166 году. Амальрик I поспешил им на помощь, но опоздал. Рассердившись, он решил, что тамплиеры недостаточно сопротивлялись, и приговорил 12 человек к повешению.

Ширкух был дядей легендарного исламского лидера Саладина (имя которого означает «Честь веры»), который впоследствии объединил мусульманский мир. Саладин родился в Сирии, в западной части Бейрута, в 1138 году. Отец Саладина, Айюб, был правителем Баальбека при Зенги, а затем правителем Дамаска при Нуреддине. Саладин рос, занимаясь делами, положенными молодому знатному человеку: учил Коран, арабскую поэзию, философию, преуспел в верховой езде, охоте и шахматах. Он стал проявлять воинские таланты во время военных кампаний Ширкуха. В сражении с Амальриком I в 1167 году Саладин впервые встал во главе военного отряда, причём ему удалось выдержать 75-дневную осаду христианской армии. В 1171 году из Египта он атаковал Амальрика I.

Ширкух стал визирем султана в Каире при фатимидском халифе ал-Адиде в 1169 году. После смерти дяди Саладин занял его пост. Через два года он сверг халифа и стал правителем Египта. На протяжении двухсот пятидесяти лет исмаилизм, сменивший суннитскую веру, был государственной религией этой страны. Однако Саладин вернул старое вероучение. Четырнадцатый фатимидский халиф Египта умер вскоре после того, как ему исполнилось 23 года. После смерти Нуреддина в 1174 году Саладин провозгласил себя первым правителем династии Айюбидов. Он верил в то, что ему было предначертано стать во главе джихада против неверных христиан. Саладин был человеком со скромными запросами. Оставшихся после его смерти денег едва достало на то, чтобы оплатить его похороны. Однако именно он победил неверных, а его могила в Дамаске до сих пор является местом паломничества. Как друзья, так и враги считали, что Саладин обладал всеми высшими добродетелями, такими как справедливость, смелость, честность, верность и милосердие. Он никогда не нарушал союзов.

Тем не менее мусульмане вовсе не проявляли единодушия в поддержке увеличивавшейся власти Саладина. Например, в 1172 году ассассины под предводительством Рашид ад-дина Синана предложили союз Амальрику I. Их пугали политические амбиции Саладина и его страстная поддержка суннитской веры. Взамен они требовали, чтобы король освободил их от ежегодной выплаты тамплиерам в размере 2000 золотых монет. Также храмовники должны были заключить с ассассинами соглашение о ненападении.

Амальрик I пообещал тамплиерам, что возместит им ущерб, и отправил посла с этим известием назад к Рашид ад-Дину Синану. На обратном пути посол был убит тамплиером по имени Готье дю Мениль. Только что избранным Великим Магистром был необузданный Одон де Сент-Аман. Неизвестно, приказывал ли Одон убить посла, но известно, что он поддерживал Готье. Амальрик I потребовал выдачи Готье для судебного разбирательства. Одон отказался сделать это, ссылаясь на Omne datum optimum. В гневе Амальрик I ворвался в дом, где находился Готье, арестовал его и отправил в тюрьму. С этого момента Готье исчез с исторической сцены, и возможность союза с ассассинами была потеряна.

Число побед Саладина увеличивалось, упрёки в адрес тамплиеров возрастали. В 1169 году Папа Александр III оказал ордену сильную поддержку, издав буллу, по которой запрещалось стаскивать тамплиеров с лошадей. Это было сделано в ответ на выступления против тамплиеров. Амальрик I собирался выразить свою озабоченность по поводу растущей власти и высокомерия ордена по отношению к другим христианским лидерам, однако он умер от болезни в 1174 году. В 1175 году Папа Александр III стал критиковать орден за то, что он хоронил на своих территориях отлучённых от Церкви. В 1179 году на Третьем Латеранском соборе тамплиеров осудили за то, что они злоупотребляли привилегиями, данными им предыдущими Папами. Епископы потребовали возвращения всех только что приобретённых церквей и церковных десятин. Позже было решено, что их следует вернуть в течение 10 лет после проведения собора. Хотя эти требования не были удовлетворены, они отражали всплеск недовольства против ордена.

В 1174 году Саладин осадил Дамаск, но город был спасён благодаря европейцам. Тем не менее ничто не могло остановить распространение ислама. В 1177 году с 26 000-й армией Саладин напал на Аскалон. Здесь он потерпел своё самое ужасное поражение от объединённых сил тамплиеров и Балдуина IV при Монжизаре. Вскоре ему представилась возможность отомстить. В 1180 году он захватил замок Шатле около Брода Иакова. Замок был построен за год этого. Его возвели с целью преградить одну из крупнейших военных дорог Саладина. Первая атака на замок провалилась, но Саладин разбил христиан при Мезарате. Одон де Сент-Аман был взят в заложники и умер в тюрьме в Дамаске в 1181 году. Саладин отправил подрывников к Шатле, чтобы они взорвали фундамент замка. Когда стены рухнули, мусульманская армия напала на христиан. В битве тамплиеры потеряли 80 рыцарей и 750 сержантов. Саладин взял в заложники 700 человек и разрушил замок до основания.

Смерть молодого сирийского правителя в 1182 году, в конечном счёте, позволила Саладину занять трон Дамаска. Таким образом, он смог объединить суннитов и принять титул «Султан ислама и мусульман». Крестоносцы столкнулись с объединёнными вражескими силами, во главе которых стоял единоличный властитель, чьей единственной целью было их уничтожение во имя Аллаха.

Разобщённость крестоносцев как нельзя лучше сыграла на руку Саладину. Например, когда он вторгся в Триполи, тамплиеры владели одним замком, а госпитальеры — другим. Ордена спорили о территории. Каждый был настолько озабочен защитой собственной земли, что при вторжении войск Саладина каждый из орденов остался в своём замке. Граф Триполи Раймунд не хотел идти на Саладина в одиночку. Таким образом, хотя три христианских армии находились в непосредственной близости, войска Саладина могли передвигаться по этой территории, не опасаясь их, сжигая урожай, угоняя скот, убивая жителей.

Одна скромная, если не жалкая, попытка европейцев объединиться произошла в 1184 году, когда Великие Магистры тамплиеров и госпитальеров сопровождали патриарха Иерусалимского с миссией в Италию, Францию, Англию, чтобы предупредить европейцев об угрозе, которую представлял собой Саладин, и попросить финансовой и военной помощи.

Однако новый кризис, вспыхнувший в связи с вопросом о престолонаследовании, мог поставить Святую Землю в ещё более сложное положение и привести к гражданской войне. Король Балдуин IV страдал от проказы. Когда он почувствовал, что силы его слабеют, то поручил править королевством и командовать армией мужу своей сестры Ги де Лузиньяну. Власть Лузиньяна поддержали тамплиеры вместе со своим Великим Магистром, Жераром де Ридфором, так же, как и другие крестоносцы. Другой лагерь встал на сторону кузена Балдуина, графа Триполи Раймунда. В 1185 году, после смерти Балдуина IV, которому было 24 года, Раймунда выбрали регентом при малолетнем племяннике и наследнике Балдуина, Балдуине V. Однако, когда наследный принц умер в возрасте 10 лет, Ги де Лузиньян сразу же захватил трон и провозгласил себя королём Иерусалима. Саладин смог извлечь как дипломатическую, так и военную выгоду из постоянных христианских междоусобиц. Например, византийский император заключил договор с Саладином в 1185 году, по которому он обещал не оказывать помощи европейцам. Граф Раймунд также пользовался поддержкой мусульман. Жерар де Ридфор ненавидел Раймунда. Де Ридфор попытался убедить короля Ги де Лузиньяна напасть на Раймунда и принудить его признать законность своего правления. В ответ Раймунд заключил союз с Саладином в 1187 году, по которому Саладин обещал сделать Раймунда королём всех европейцев^{21}[88]. Хотя такой поступок мог выглядеть как предательство, по крайней мере, в глазах Ги де Лузиньяна, Раймунд не пытался скрыть свои действия.

Иерусалимский король послал к Раймунду послов, чтобы убедить его присоединиться к общему союзу против приближающейся атаки Саладина. Де Ридфор, один из послов Ги де Лузиньяна, изначально предполагал организовать вместо мирных переговоров военный поход на Раймунда. Однако другие члены посольства переубедили Ги де Лузиньяна. Когда к Раймунду прибыли послы, произошла ссора, которая вскоре обернулась трагедией. Действуя согласно договору, Раймунд гарантировал безопасный проход мусульманских разведывательных войск численностью в 7000 человек под предводительством сына Саладина ал-Афдаля. Данное разрешение было действительно в течение 24 часов. Близлежащие деревни были встревожены, но жителям было приказано спокойно оставаться в своих домах.

Когда в Триполи прибыли послы от Ги де Лузиньяна, Ридфор узнал о разведывательной миссии мусульман и приготовился напасть на армию ал-Афдаля. Он принял это решение несмотря на то, что совместные силы христиан насчитывали 140 воинов, из которых 90 были тамплиерами. Возражения со стороны других руководителей, указывавших на рискованность и необдуманность этого предприятия, только укрепили Ридфора в его решении. Он настоял на своём плане, и 1 мая 1187 года тамплиеры потеряли 87 рыцарей, включая маршалов. Сам тяжело раненый Жерар спасся, а Великий Магистр госпитальеров был убит.

Эта катастрофа ещё больше усугубила взаимную ненависть, которую питали друг к другу Жерар и Раймунд. С другой стороны, Раймунд добровольно подчинился Ги де Лузиньяну, признавая катастрофические последствия своего союза с Саладином. Мусульмане были воодушевлены своей кровавой победой и готовились предпринять атаку против Иерусалимского королевства.

Решающая битва при Хаттине произошла чуть больше месяца спустя. (Равнина, на которой находится Хаттин, расположена примерно в 65 милях к северу от Иерусалима и в двадцати милях от Акры.) Саладин выставил армию в 12 000 рыцарей против армии Ги де Лузиньяна в 1200 рыцарей и около 15 000 пехотинцев и лёгкой кавалерии. Враждебность между Раймундом и Жераром снова обернулась для христиан катастрофой.

Жерар убедил Ги де Лузиньяна атаковать Саладина, несмотря на возражения со стороны Раймунда. Раймунд настаивал на том, что армия должна оставаться на месте, невзирая на то, что Тивериада — город, в цитадели которого укрылась его жена, была окружена мусульманами. Раймунд знал, что европейцы могут воспользоваться летней жарой, если они просто переждут Саладина и позволят его войскам ослабеть из-за тягостной погоды. Большинство из присутствующих согласились с Раймундом. Однако Жерар активно выступал против этого. Он назвал Раймунда предателем из-за его нежелания порвать союз с Саладином несколько недель назад. Он высмеял отношение Раймунда к затруднительному положению его жены и назвал его трусом. Он заявил, что тамплиеры будут вынуждены снять свои котты и заложить свои вещи, если покроют себя позором, не отомстив Саладину за своё недавнее поражение. Ги де Лузиньян поддержал Жерара. Поэтому христианская армия оставила свой лагерь, расположенный в богатой водой долине, чтобы пересечь знойную пустыню. Армия Саладина расположилась на другом оазисе, рядом с Рогами Хаттина. 4 июля 1187 года христианская армия была уничтожена. Хотя тамплиеры отважно сражались, Саладин воспользовался слабостью стратегической позиции европейцев. Тысячи воинов были убиты, тысячи были взяты в плен. Мусульмане захватили королевскую палатку и Святой Крест. Около двухсот захваченных тамплиеров и госпитальеров были обезглавлены. Хотя в Средние века взятие в плен и выкуп заложников были нормальным явлением, Саладин сделал исключение для этих орденов из-за того, что они были воинственно настроены и представляли угрозу Исламу. Двести тридцать тамплиеров погибли при Хаттине: на поле боя или под топором палача. Жерар де Ридфор остался в живых, но был заключён под стражу вместе с королём Ги де Лузиньяном и группой баронов, в ожидании выкупа.

Вся Палестина оказалась без защиты во время христианской мобилизации и подготовки битвы при Хаттине: в Святой Земле осталось лишь несколько гарнизонов. В течение двух месяцев Саладин взял Акру, Наблус, Яффу, Торон, Сидон, Бейрут и Аскалон. Он осаждал Иерусалим в течение двенадцати дней, и 2 октября 1187 года город сдался мусульманам. Саладин приказал немедленно очистить город от ненавистных христиан. Он снял великий крест с Храма Гроба Господня. Крест два дня носили по улицам и били палками. Это стало прелюдией к очищению мечетей розовой водой и возвращению их к первоначальному состоянию. Тем не менее Саладин повёл себя как истинный рыцарь, освободив 20 000 мирных христиан, переживших осаду. 7000 были выкуплены на деньги военных орденов, остальные были просто освобождены. Местным христианам было позволено остаться в городе, госпитальерам разрешили находиться в их Доме, где они могли лечить больных на протяжении года.

В течение следующего года продолжалось победоносное шествие Саладина. За два года Святая Земля стала исламской территорией, а военные ордена были уничтожены. Христианские земли ограничились несколькими городами и замками около Средиземного моря, включая Тир и Триполи, а также замок Бофор и другие замки, разбросанные по округе. Саладин позволил Боэмунду, прежнему правителю Антиохии, оставить за собой город и один замок.

Глава XVII Третий крестовый поход

Поражение при Хаттине и последующая потеря территорий были показательным уроком для европейцев. Палестинские тамплиеры были разбиты, а их Великий Магистр оставался в плену у Саладина. Число храмовников резко уменьшилось. Тамплиеров перестали уважать, их гордость была уязвлена.

В Европе происходило следующее: Папа Григорий VIII отправил своих легатов к европейским королям, чтобы собрать Третий крестовый поход. Его призыв был встречен с энтузиазмом. Первым, кто выразил согласие, был Фридрих Барбаросса, который в 1189 году отправился в поход во главе 100 000 армии. Испытав немало тягот в пути, он утонул в Армении, а его армия распалась. Тем временем стали собираться в путь короли Филипп II Август Французский и Ричард I Английский.

В лето 1189 года многие знатные европейцы приехали в Святую Землю. Много людей теснилось в Тире, где они вступали в ссоры, разделившись на сторонников Ги де Лузиньяна, к каковым относились и тамплиеры, и тех, кто поддерживал Конрада Монферратского. Влияние Ги де Лузиньяна было ослаблено тем, что до этого он был в плену и поддерживал Ридфора. В июле 1188 года Лузиньяна выкупили у Саладина. В июле 1188 года влиятельный немецкий маркиз Конрад прибыл в Святую Землю, чтобы выполнить свою миссию крестоносца. Его внезапный приезд и воинская доблесть спасли Тир от мусульман. Большинство баронов города видели в нём настоящего руководителя. Он закрепил свои претензии на Иерусалимский престол, женившись на дочери Амальрика I Изабелле.

Между Конрадом и Ги де Лузиньяном, а также поддерживавшими последнего тамплиерами разразился конфликт. Вследствие этого Ги де Лузиньян и его союзники приняли решение атаковать Акру, которую контролировали мусульмане, чтобы завладеть надёжным оплотом, который со временем позволил бы Ги де Лузиньяну вернуть былое могущество. Саладин стал защищать Акру, на которую напали христиане, и отразил атаку. Среди тысячи погибших был и Жерар де Ридфор. Он только что смог выкупить себя с помощью продажи замка в Газе, который принадлежал тамплиерам. Стратегическая потеря этого «прохода» из Египта в Палестину могла показаться многим высокой ценой за жизнь Жерара.

Несмотря на проигранную битву, основные силы христиан смогли продолжить осаду Акры, которая длилась в течение двух лет. Тем временем в Святую Землю из Англии отправился король Ричард I, а из Франции Филипп Август. Они выбрали разные маршруты. По дороге Ричард I напал на Кипр и присвоил себе богатства острова, затем продолжил свой путь и 8 июня 1191 года пристал к берегу Акры. Незадолго до него прибыл Филипп Август. Совместными усилиями новые войска под командованием двух монархов и отряды, уже давно находившиеся на территории Святой Земли, взяли город. После генерального сражения Ричард I приказал убить всех пленников. На глазах у Саладина его люди убили 2700 мусульман. Мотивы, по которым Ричард I проявил столь нехарактерную для него жестокость, не понятны.

Филипп Август, по большому счёту не заинтересованный в крестовых походах, отправился в Европу через три недели после победы под Акрой. Король Ричард I остался. Его последующие действия на территории Святой Земли постепенно помогли восстановить репутацию тамплиеров и повысить их самооценку. Ричард I решил продать Кипр Роберту де Сабле, новому Великому Магистру ордена. Для тамплиеров это был печальный опыт. Храмовникам пришлось подавить вооружённое восстание, которое подняло местное население. Через год орден избавился от острова.

В сентябре 1191 года Ричард I, которому тамплиеры помогли выбрать правильную стратегию, нанёс поражение Саладину в Арсуфе. К успеху привела великолепно продуманная тактика. Таким образом, он доказал как христианам, так и мусульманам, что Саладина можно победить. Вскоре после этого сражения Ричард I, чтобы заключить союз с Саладином, попытался выдать замуж свою дочь за его брата ал-Адиля. Он предложил, чтобы чета правила совместно и чтобы Саладин вернул часть собственности военным орденам. Саладин ответил отказом. Ричард I провёл целый год в ожесточённой борьбе с султаном. Европейская армия подошла к Иерусалиму, но вынуждена была повернуть назад, так и не возвратив город христианам. Мудрые тамплиеры, госпитальеры и местные бароны отговорили Ричарда I от завоевания изолированного города. Он понял, что невозможно будет защищать Иерусалим, если он и его армия вернутся в Европу. Вместо этого европейцы отстроили Аскалон, который стал преградой на пути армии Саладина из Египта, и это помогло возместить утерянную Газу.

Тем временем Ричард I постоянно получал известия из Англии о предательстве своего брата Иоанна, который воспользовался его отсутствием, чтобы захватить престол, и вынужден был готовиться к возвращению. Поэтому, готовясь к отъезду, Ричард I стал заниматься политическими вопросами, касающимися ситуации в Святой Земле. По мнению некоторых историков, вероятно, он договорился с ассассинами об убийстве Конрада Монферратского[89]. Другие возможности рассматриваются во второй главе. Был ли причастен Ричард I к смерти Конрада или нет, но он устроил свадьбу своего племянника Генриха, графа Шампани, и вдовы Конрада Изабеллы сразу через несколько дней после смерти Конрада, таким образом, оказав поддержку Ги де Лузиньяну. Генрих также приходился племянником Филиппу Французскому, поэтому его кандидатура была идеальной для поддержания интереса европейцев к палестинским делам.

В сентябре 1192 года после нескольких битв Ричарду I удалось подписать с Саладином мирный договор сроком на пять лет. По договору города, находящиеся к югу от Яффы, переходили в руки христиан, и тем самым был открыт безопасный проход для пилигримов, идущих в Иерусалим. Тамплиеры продали Кипр Ги де Лузиньяну, под удобным предлогом отослав его из Святой Земли и одновременно избавившись от неспокойной территории. После двухлетнего похода Ричард I, переодевшись тамплиером, отправился в Англию в октябре 1192 года. Таким образом начался его трудный и полный приключений путь: перед тем, как вернуться в Англию, он был схвачен, заключён в плен и выкуплен немецким императором Генрихом VI.

В 1193 году умер Саладин, что было действительно радостным событием для крестоносцев. Исламский мир снова раздробился, надежды Саладина на то, что его собственная династия Айюбидов продолжит правление, не оправдались. В новом веке заморские европейцы по-прежнему владели территориями в Святой Земле и смогли восстановить свои силы, пока мусульмане и европейские христиане решали другие проблемы. Тамплиерам удалось возродиться благодаря контактам с легендарным королём Ричардом Львиное Сердце.

Глава XVIII Четвёртый крестовый поход

Другой источник удачи тамплиеров — вступление на престол в 1198 году Папы Иннокентия III, сильного и влиятельного руководителя, правившего в течение 18 лет. Он проявил железную волю, чтобы сделать Церковь главой теократической феодальной иерархии, в рамках которой христианские короли по собственной воле подчинялись власти Папы. Иннокентий III активно защищал тамплиеров. Он напоминал епископам о привилегиях, дарованных храмовникам в прошлом: освобождении от налогов, финансовой и религиозной независимости. Однако Иннокентий III жёстко управлял и тамплиерами; в своём письме от 1207 года он укорял их в гордыне и жадности, а также в том, что они злоупотребляют получаемыми пожертвованиями. Он критиковал практику принятия в члены ордена и захоронения за деньги отлучённой от Церкви знати. Иннокентий III приказывал храмовникам провести внутреннюю реформу. Тамплиеры стали личной армией Папы, армией Христа, с помощью которой Папа мог осуществить собственную волю и достичь своих целей. Среди них были освобождение Иерусалима и уничтожение катаров в Европе.

В 1202 году он стал проповедовать Четвёртый крестовый поход, слава которого должна была сравняться со славой Первого. Египет был первой целью; Иннокентий III надеялся избежать того, что считал ошибками, допущенными во Втором крестовом походе, когда многочисленные армии столкнулись с языковыми барьерами, а борьба между заносчивыми королями обрекла усилия христиан на неудачу. Армию Четвёртого крестового похода возглавляли представители различных знатных родов, считавшихся преданными Иннокентию III. Ими руководил Бонифаций Монферратский, брат Конрада. Тамплиеры помогли деньгами европейцам, отправившимся на восток. Согласно плану, палестинские храмовники должны были встретить крестоносцев в Египте и объединиться с ними, собрав единую христианскую армию. Но этому не суждено было случиться.

Венецианские купцы должны были предоставить корабли, всё необходимое для перевозки и годовой запас провианта. Крестоносцы не знали, что венецианцы одновременно заключили торговое соглашение с египетским султаном, пообещав ему, что ни один европеец не ступит на территорию Египта. Венецианцы потребовали от крестоносцев платы за их услуги, которая превышала доступные средства всех вместе взятых руководителей 30-тысячной армии. Тогда дож предложил сделку: если крестоносцы захватят далматинский порт Задар и отдадут его венецианцам, то те, в свою очередь, простят им долг. Хотя Задар был христианским городом, крестоносцы согласились и через пять дней отдали город венецианцам. Иннокентий III был оскорблён пролитием христианской крови и отлучил от Церкви как Венецию, так и всю армию крестоносцев. Позже, поняв, что армия действовала не по своей воле, он снял с неё отлучение.

Затем дож Венеции Энрико Дандоло, который питал давнюю ненависть к Константинополю, предложил крестоносцам захватить столицу Византии. Они могли уничтожить византийскую ересь и объединить всё христианство под руководством Папы, одновременно отомстив Византии за предательство во Втором крестовом походе и воспользовавшись богатствами Константинополя, чтобы уплатить долг Венеции. Лидеры крестоносцев согласились и в 1204 году напали на Константинополь. Последовали массовые грабежи и мародёрство, неизбежно сопровождавшиеся пьянством, святотатством, убийствами и насилием. Тысячи жителей были убиты, мечта Иннокентия об объединённом христианстве была уничтожена. Четвёртый крестовый поход изжил сам себя, даже не достигнув Святой Земли. Созданное франками в результате Четвёртого крестового похода Латинское королевство через 60 лет снова попало в руки греков.

Многие одобрили открытие фронтов кампании в Византии и на Кипре, считая их новым полем деятельности для рыцарей. Теперь те, кто искал почестей, возможности разбогатеть и искупить грехи, сражаясь во славу Божью, но избегал трудностей путешествия в далёкую и чуждую по культуре Палестину, значительно облегчал своё бремя. В результате, с начала XIII века военные ордена оказывали Святой Земле только моральную поддержку.

Глава XIX Катары и Альбигойский поход

Разочарование Иннокентия III действиями крестоносцев и его недовольство разграблением Константинополя могли способствовать тому, с каким пылом он стал преследовать следующую крупную военную цель — Альбигойский поход. Кровавая война против ереси, начавшаяся в 1209 году, длилась 20 лет и в итоге привела к возникновению инквизиции. Жертвами этого похода были катары, населявшие французскую провинцию Лангедок; их центр находился возле города Альби. Катары — секта христианских дуалистов, не признававших власть Папы и тем навлёкших на себя вражду церковников. Во время Тёмных веков Европу мало интересовал вопрос ереси. Донатизм, арианство и другие доктрины, которые существовали раньше, в основном, были уничтожены. К VI веку материальные условия стали слишком тяжёлыми, чтобы концентрироваться на философии на протяжении следующих четырёх или пяти столетий. Однако в XI веке манихейство снова стало бороться с гегемонией римско-католической церкви.

Августин, богослов IV века, основавший первый христианский монашеский орден в 338 году, до перехода в католичество на протяжении девяти лет был приверженцем манихейства. Он первым обвинил манихеев в сексуальных извращениях. Члены секты, по его утверждению, использовали в обряде причастия человеческую сперму. В начале XI века распространился слух, что некие еретики заклинают демонов, произнося нараспев их имена, пока не ощутят присутствие злого духа. Затем они тушат свет и предаются ужасным оргиям. Во время такой оргии прах зачатого ребёнка перемешивался с человеческими экскрементами и съедался бесноватыми вместо причастия. Как утверждает Малькольм Ламберт, название «катары», которое часто возводят к греческому или латинскому слову «очищение», возможно, восходит к слову «кошка»[90]. Враги катаров в XII веке полагали, что, исполняя свои обряды, катары целовали кошачий зад, ибо верили, что в этом обличии им является сам Люцифер. В конце XII в. катары также носили название bougre от Boulgaria («Болгария»), которая была известна как источник их ереси. Затем оно стало обозначать «содомит», откуда произошли слова bugger и buggery «мужеложец» и «содомия».

Уже в 1233 году Папа Григорий IX дал чёткое определение катарской ереси: понтифик издал буллу Vox in Rama. В ней он описал верования и обычаи катаров и обвинил их в поклонении Сатане. По утверждению Папы, катары верили в то, что Господь совершил ошибку, изгнав Люцифера с небес, что возврат Сатаны будет триумфальным шествием и что он вознаградит верных ему. Григорий IX описал обряд инициации, проводимый в секте: сначала перед новичком появляется ужасная жаба, затем приходит холодный бледный человек — с его поцелуем из сердца новоприбывшего исчезают все следы христианской веры. По окончании пиршества, устроенного в честь новичка, показывается чёрная кошка. Все присутствующие целуют её в задний проход. В конце концов свет гаснет: это сигнал к началу оргии с элементами гомосексуализма. Тяжесть обвинений, выдвинутых Григорием IX, может быть сопоставлена только с искренней верой в их подлинность и страданиями тех, кому они были предъявлены.

Безусловно, средневековые европейские дуалисты не были манихеями. То есть они не придерживались традиций, заложенных персом Мани в III веке н. э. В действительности еретические секты XI века существовали по отдельности и независимо друг от друга, хотя имели определённые сходные черты. Их основным общими свойствами являлись дуализм, антиклерикализм, аскетизм, идеализм, пренебрежение материальными благами, иконоборчество и отвращение, которое они испытывали к порочности духовных лиц. Впрочем, в отличие от катаров, у еретиков XI столетия не было единой идеологии. Первое письменное свидетельство о существовании катаризма относится к середине XII века и принадлежит немцам. «Ересь — это идеология, в которой существуют вера и обряды, теоретически наднациональная, безличная, вневременная. Она отличается тем, что в основе её лежит доктрина той или иной харизматической личности. Эта идеология стоит за сообщениями о еретических сектах, записанных западными летописцами»[91].

Катары были христианами-мистиками. По их мнению, основой духовного развития является непосредственное, личное переживание Господа. Они вели своё начало от болгарских дуалистов X в., богомилов, которые спорили с Византийской церковью. И те, и другие имели много общего с манихеями IV в. Катары были умеренными дуалистами; другими словами, они верили в то, что Бог сильнее Сатаны, что Всевышний позволил Люциферу создать мир и, в конце концов, разрушит все его творения. С другой стороны, легко представить, что радикальные дуалисты — те, кто считал зло равным добру по силе, — тяготели к почитанию Сатаны; в этом обвиняли многих умеренных дуалистов.

Согласно учению катаров, Сатана, или Люцифер, создал людей из глины, и Господь Ветхого Завета, на самом деле, является Сатаной, поэтому они отрицали Ветхий Завет. Катары верили, что человеческая душа — падший ангел, заключённый в телесную оболочку, а настоящая духовная оболочка остаётся на небесах. Через гнозис, или знание, душа может соединиться с телом. Без гнозиса душа обречена на вечное переселение из одного тела в другое, на постоянное вращение в бесконечном круге материального заключения.

Катары верили, что по сути своей материя — зло, искупление для неё невозможно. Первая женщина поддалась плотскому соблазну и потеряла душу. Половой акт — тягчайший грех, поскольку через него сохраняется материальное зло. Катары отрицали существование Ада и Чистилища, так как считали само по себе заключение духа в человеческое тело достаточным наказанием. Они трактовали Иисуса как эманацию, или ангела, которого послал Господь из жалости к падшему человечеству, чтобы возвестить людям учение о спасении. Иисус не является ни Богом, ни человеком, он — часть Бога. Его тело было иллюзией, потому что чистый дух не стал бы соприкасаться с греховной плотью. Катары отрицали, что Христос страдал и был распят на кресте, являвшемся, по их мнению, символом зла. По этой причине крест следовало презирать, а не благоговеть перед ним. Они отвергали концепцию воскресения Христа. Катары считали, что в основе католической Церкви лежит поклонение Богу, который, на самом деле, являлся Сатаной. Они отказались от Мессы, считая её ритуальным поклонением плоти.

Избранные катары, Совершенные, следовали истинному учению Христа, т. е. стремились ослабить связь с материальным миром. Катары отвергали церковь вместе с её священноначалием. Новообращённые катары ходили по всей Европе в образе простых аскетов. Они соблюдали строгую вегетарианскую диету, усиленно постились и жили в бедности. Между женщинами и мужчинами было полное духовное равенство, хотя епископский сан могли получить только мужчины. Совершенный проводил церемонию, известную под названием consolamentum — крещение огнём и духом, великое крещение, обещанное в Новом Завете. Новый Завет клали на голову верующего, чтобы его душа преисполнилась божественным посланием. Тем временем Совершенный читал молитвы, обращённые к Святому Духу, а через его руки, возложенные на голову верующему, передавалось послание. Совершенный, проводивший церемонию, и простые катары, которые присутствовали на ней, обменивались «поцелуем мира»[92].

Католическое крещение водой соответствовало более простому крещению Иоанна Крестителя, который говорил: «Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить Вас Духом Святым и огнём»[93]. Тем самым пророк утверждал, что крещение огнём превосходит крещение водой. По мнению катаров, католический обычай крестить детей был лишён смысла, поскольку они не могли сделать собственный выбор. Но что ещё хуже, таким образом порочная церковь устанавливала связь с Сатаной. Доктрина катаров основывалась только на их собственном прочтении Нового Завета. Они возводили своё происхождение к восточным церквям, которые упоминались в Деяниях святых апостолов и в Апокалипсисе.

Совершенные принимали участие в ежемесячном обряде коллективной исповеди, известной под названием apparellamentum, которой руководили священники или епископы альбигойцев, специально для этого объезжавшие территории, где проживали катары. Церемония давала Совершенным духовное обновление и очищение, а также предоставляла священникам катаров возможность собрать информацию о состоянии различных территорий. Епископ катаров нёс ответственность за правильное обучение Совершенного миссионерской деятельности и литургии.

Члены секты, не решавшиеся принять суровый образ жизни, который вели Совершенные, или «хорошие люди», оказывали им материальную поддержку. Обыкновенные катары ценили Совершенных очень высоко, так же как и католики своих святых. Ритуал Medioramentum — обряд, который совершали обычные катары. Он выражал духовное благоговение перед «хорошими людьми». Согласно учению катаров, тот, кто не желал принять обет Совершенного, находился в рабстве у Сатаны. Таким образом, если молитвы читались не «хорошим человеком», они были тщетными.

Многие катары принимали consolamentum на смертном одре, тем самым избегая опасности нарушить обет. В конце XIV века, когда катаризм был почти полностью уничтожен, широкое распространение получила практика endura. Она подразумевала голодную смерть. К ней прибегали те, кто решился действовать согласно строгим требованиям катаризма, при этом не желая, чтобы власти поймали его и принудили отказаться от веры.

До того, как начались преследования катаров, секта без труда распространила своё влияние на территории Германии, юге Франции и севере Италии. Присутствие мусульман в Лангедоке в первой половине VIII века может объяснять веротерпимость местного населения и свободу сексуальных нравов. Соседи воспринимали простых и набожных катаров как людей, которыми двигали только духовные интересы. Их кроткая вера не нуждалась ни в десятине, ни в политической власти. Они не испытывали потребности в церквях. Очевидное духовное превосходство катаров представляло собой непосредственную угрозу католической Церкви. От 10 до 12% жителей Альби оказывали поддержку еретикам[94]. Часть знатных семей Лангедока способствовала распространению влияния секты среди своих подданных: они либо активно поддерживали проповедническую деятельность катаров, либо потакали распространению ереси.

Определённые взгляды мешали росту секты. Катары отрицали брак как орудие Сатаны. Они испытывали столь сильное чувство неприязни к плотскому влечению, что иногда смеялись над беременными женщинами, говоря, что те носят в себе демонов. Также они утверждали, что женщины, умершие беременными, не могут спастись. Катары отказывались от приёма в пищу продуктов, полученных в результате полового акта, исключением являлась рыба, которая, по их мнению, была беспола. Совершенные жили в суровом безбрачии. В конечном счёте, антисексуальные, антисемейные доктрины катаров способствовали упадку секты, поскольку они препятствовали её естественному пополнению. Ещё один догмат, мешавший росту секты — упорное отрицание материализма. Катаризм предоставлял скудную помощь бедным, которых мало привлекало движение, остававшееся безразличным к улучшению их материального положения или социального статуса. Наконец, в том, как вели себя катары во время гонения, был оттенок лицемерия. Суровый обет, запрещавший Совершенным проливать кровь, вынудил их к тому, что, когда на них напали враги, «хорошие люди» стали полагаться на защиту верующих, которые «теоретически» были менее чистыми.

Со времён проповеди св. Бернара в Лангедоке в 1145 году (он также подозревал катаров в распущенности) Церковь стала предпринимать всё больше попыток побороть ересь: спорадически происходили хорошо организованные поджоги, которые инициировали местные священники, епископы и настороженная часть населения города. Горожан постоянно пугали союзами с нечистой силой, с которой якобы общаются катары. В 1206 году два кастильских священника, епископ Диего де Асеведа, родом из Осмы, и его субприор Доминик де Гусман, согласились прочитать цикл проповедей о простоте и бедности. Эта кампания напоминала странствия святых апостолов в I и II веках нашей эры. Священники путешествовали по всей Франции и спорили с еретиками. В 1207 году Диего де Асеведа вернулся Испанию, а Доминик де Гусман продолжил свои труды и впоследствии основал доминиканский орден.

Убийство папского легата, совершённое в 1208 году по приказу сторонника катаров графа Раймунда VI Тулузского, до такой степени разозлило Иннокентия III, что он организовал поход против альбигойцев и предложил индульгенции всем тем, кто проведёт в нём хотя бы 40 дней. Такой крестовый поход был очень заманчивым предложением, особенно в сравнении с суровыми условиями службы в Святой Земле. Путешествие не требовало особых усилий. 40 дней были достаточно скромной повинностью за то, чтобы получить искупление грехов. Убийство беззащитных еретиков казалось гораздо безопаснее, чем война с арабами. Лангедок был знаменит огромными богатствами, и, в конце концов, Папа дал разрешение на захват собственности тех владельцев, которые поддерживали и защищали еретиков.

Политическое напряжение особенно сказывалось на территории Южной Франции. Оно было вызвано уменьшением власти знатных феодалов и соответствующим ростом власти короля из династии Капетингов. Ситуация осложнялась амбициями местного духовенства и Папы. Нападение на Лангедок с севера лишило власти местную южную знать и открыло путь для распространения власти Капетингов в этом прежде независимом регионе.

Последовала активная военная агрессия. Она длилась на протяжении двадцати лет и превратилась в инквизицию, официально основанную в 1233 году. «Невозможно слишком часто говорить о том, что альбигойский крестовый поход не уничтожил ересь. Они убили нескольких Совершенных, уничтожили нескольких защитников катаров и, таким образом, подготовили действительно эффективное средство гонения на еретиков — инквизицию»[95]. Григорий IX подписал доминиканцам разрешение на преследование ереси. Он дал им полную власть судить еретиков, предоставил им работу в особых епархиях на юге Франции и назначил в помощь специального папского легата, ответственного за борьбу с ересью.

Считалось, что с ересью можно бороться только одним способом — убивать еретиков. Со смертью человека исчезал и демон, сидящий внутри него. Только так можно было защитить большую часть христиан от немногих служителей дьявола. Всё более тесный союз между церковью и государством напоминал ситуацию, сложившуюся во времена римских гонений на христиан. Клевета сразу же стала удобным и эффективным средством борьбы с врагами. На юге Франции свирепствовали костры инквизиций и сверкали мечи нетерпимых борцов с ересью: более сотни лет они были направлены против катаров. В 1244 году, во время новой военной кампании, на горе Монсегюр пала последняя община катаров. К 1325 году катаризм был полностью уничтожен как особая религиозная форма^{22}.

Участие в альбигойских походах было одним из самых постыдных дел тамплиеров. Оно стало костюмированной репетицией их собственного уничтожения. Несмотря на то, что разумные основания можно подыскать всему чему угодно, но ведь в Лангедоке тамплиеры истребляли христиан. И хотя они действовали по приказанию Иннокентия III, их поведение в корне противоречило принципам, на которых был основан орден. Этот средневековый погром исчерпывающе характеризуется легендарным ответом папского легата Арнольда Амори на вопрос, как отличить катаров от католиков: «Убивайте всех, Господь своих узнает». Хотя литературное происхождение этого утверждения оспаривается многими историками, образованный Амори мог цитировать два места из Библии: первое — послание Павла к Тимофею: «Завтра покажет Господь, кто Его, и кто свят, чтобы приблизить его к Себе; и кого он изберёт, того и приблизит к Себе». Здесь Павел цитирует слова Моисея, сказанные накануне битвы[96].

Глава XX Пятый крестовый поход

После Иннокентия III на папский престол взошёл Гонорий III, который продолжал активно поддерживать тамплиеров на протяжении следующих одиннадцати лет. События, происходившие в Святой Земле, предоставляли храмовникам многочисленные возможности для дипломатических манёвров, с помощью которых орден смог восстановиться, укрепить свою власть и заключить выгодные союзы. Тамплиеры отстаивали свои интересы и превратили оставшиеся земельные участки в отдельные феодальные общины. Храмовники стали укреплять свои замки с расчётом на то, что в них можно будет продержаться во время осады. Также они учли искусство, с которым Саладин и его воины подрывали крепостные стены. Замок Паломника в Атлите, между Яффой и Хайфой, представлял собой последнюю модель средневековых замков. Строительство началось в 1217 году, когда Великим Магистром ордена был Гийом Шартрский. Замок был построен на мысе, с трёх сторон его окружало море, он мог сдерживать неограниченное количество врагов, которые никак не могли его захватить^{23}.

Пятый крестовый поход начался в 1217 году. В нём принял участие беспорядочно организованный экспедиционный корпус, в который вошли добровольцы — выходцы из разных земель: Кипра, Венгрии, Италии, Франции, Англии, Голландии и Австрии. Крестоносцы попытались захватить египетский город Дамьетту, надеясь, что эта стратегическая победа над султаном из династии Айюбидов ал-Камилем поможет им успешно продолжить движение на Иерусалим. Главным командующим армией крестоносцев был папский легат испанский кардинал Пелагий. Его неумелое руководство привело к тому, что крестоносцы фактически сделали всё, чтобы потерпеть поражение. Пелагий и Папа Гонорий III воспринимали Мухаммеда так же, как и недавно почивший Папа Иннокентий III. Он полагал, что Мухаммед — Великий Зверь, о котором идёт речь в Откровении, чья империя распадётся сама собой. Именно поэтому Пелагий отказался следовать советам тамплиеров, госпитальеров и других опытных военачальников, оставшись во власти религиозных предрассудков.

Франциск Ассизский посетил ал-Камиля в Каире во время осады Дамьетты. Через Франциска султан предложил христианам заключить перемирие. Если бы крестоносцы покинули Египет, он вернул бы им Святой Крест (который Саладин захватил при Хаттине) и отдал территорию, прилегающую к Галилее, и всю центральную Палестину, включая Иерусалим. Пелагий отказался, полагая, что грешно вести переговоры с неверными. Более мудрые полководцы знали, что Иерусалим будет лишён защиты, поскольку султан настаивал на том, чтобы оставить за собой два стратегически важных замка. Мусульмане могли бы использовать их в будущем, если бы захотели напасть на христиан. Военачальники также сделали вывод, что, возможно, султан слабее, чем они полагали, раз он решил предложить столь выгодные условия. С новым воодушевлением они атаковали Дамьетту, и в ноябре 1219 года город пал. И в тот момент они узнали, что в городе свирепствует чума.

Великий Магистр тамплиеров Гийом Шартрский получил ранения, повлёкшие за собой осложнения, от которых он умер летом того же года. Его сменил Пьер де Монтегю, чьё руководство вновь вселило в тамплиеров боевой дух и уверенность. Тем временем ко всё нараставшему недовольству остальных руководителей Пелагий продолжал держать армию в двадцати милях от Дамьетты на протяжении двух лет. Поскольку тамплиеры были связаны обетом верности Папе, им запрещалось поступать вопреки воле его прямого наместника, каким бы некомпетентным тот ни был.

В конце концов, возможно, под давлением мнения военачальников и нетерпеливости объединённых сил христиан в июле 1221 года. Пелагий приказал напасть на Каир с армией в 600 кораблей и почти 50 000 солдат. Он не мог выбрать более неудачного момента, поскольку наступило время разлива Нила. После двенадцатидневного похода европейская армия достигла равнины. Отсюда она могла видеть мусульман, которые незаметно окружили её во время похода. Европейцы попытались вернуться, но в это время поднялся Нил, грозивший им гибелью. Пятый крестовый поход окончился полным поражением. В то же время ал-Камиль милостиво предложил вернуть им Святой Крест в знак перемирия и окончания Пятого крестового похода. Крест так мало значил для мусульман, что они потеряли его. Султан предпринял поиски, но Крест так и не был найден^{24}.

Глава XXI Шестой крестовый поход и битва при Ла-Форби

Предводителем Шестого крестового похода, начавшегося в 1228 году, был Фридрих II. Это был интересный, неординарный человек: он бегло говорил на шести языках, включая арабский. Мусульмане любили и уважали его по следующим причинам: Фридрих II с удовольствием на протяжении долгого времени поддерживал дружеские отношения с семьями разных исламских султанов, в Сицилии у него был гарем, кроме того, он изучал арабскую философию и математику. Его мало интересовало христианство, хотя в детстве он был учеником Гонория III. Тот на протяжении всей своей жизни был привязан к Фридриху II, несмотря на разницу характеров. Современники называли Фридриха II Stupor Mundi, что в переводе значит «Чудо мира». Когда в 1215 году Иннокентий III короновал Фридриха на немецкий престол, тот сразу же изъявил желание отправиться в крестовый поход. Похоже, он дал своё согласие, чтобы заручиться поддержкой Папы и укрепить свою власть в Ломбардии. В 1220 году Папа Гонорий III короновал его императором Священной Римской империи, но Фридрих так и не отправился в крестовый поход. В 1225 году он женился на дочери и наследнице короля Иерусалимского Иоанна де Бриенна. Иоанн надеялся, что этот брак будет способствовать тому, что Фридрих II немедленно отправится в Святую Землю, но тот всё ещё медлил.

В 1227 году Папа Гонорий III умер; ему наследовал Григорий IX, который приказал Фридриху немедленно выполнить своё обещание и выступить в Иерусалим. Фридрих II подчинился, но быстро вернулся, ссылаясь на нездоровье, Григорий не поверил ему и отлучил от Церкви по двум причинам. Первой из них было его скорое возвращение, второй — военные действия против тамплиеров и других верных Риму католиков, которые немецкий король успел предпринять во время своего короткого путешествия.

Фридрих II снова отправился в путь в 1228 году, но на этот раз его положение было крайне абсурдным: отлучённый от Церкви король возглавил крестовый поход, а тем временем на Сицилию двигалась армия, которую против него отправил Папа. Сначала госпитальеры и тамплиеры с энтузиазмом встретили желание Фридриха II отправиться на два года в Святую Землю и принять участие в сражениях. Однако вскоре после его прибытия в Акру пришло письмо от Папы. В нём тамплиерам приказывалось не принимать участие в крестовом походе, который возглавлял Фридрих II, поскольку тот был отлучён от Церкви. Вскоре Папа отправил второе письмо тамплиерам, в котором говорилось, что он только что отлучил Фридриха II от Церкви во второй раз из-за того, что тот отправился в крестовый поход.

Хотя тамплиеры были связаны присягой Папе, они понимали, что любые изменения, которые может внести Фридрих II в соотношение власти между европейцами и мусульманами в Святой Земле, будут иметь огромные последствия. Поэтому они хотели знать обо всех его передвижениях и войти в долю в случае любых военных или территориальных завоеваний. Таким образом, тамплиеры пришли к компромиссу: они отправятся вместе с Фридрихом, но выйдут на день позже него — следовательно, их нельзя будет обвинить в том, что они шли рядом с ним. Затем они присоединятся к королю. По условиям этого соглашения, приказы Фридриха II отдавались именем Господа, а не его собственным именем, именем отлучённого императора.

В феврале 1229 года Фридрих II заключил с ал-Камилем договор на десять лет, по которому последний возвращал Иерусалим и территории, открывавшие путь к Средиземному морю. В дополнение султан обещал вернуть Назарет, западную часть Галилеи, а также земли, находящиеся рядом с Сидоном и Вифлеемом. В марте 1229 года Фридрих II самовольно принял титул короля Иерусалима. На следующий день архиепископ Цезареи отлучил от Церкви всё население города за то, что оно укрывало отлучённого императора.

Хотя Фридрих II заключил договор от имени всех европейцев, он не имел на это права. Тамплиеры были разгневаны тем, что место их исконного Дома останется в руках мусульман. Также по соглашению военным орденам запрещалось укреплять свои самые важные замки. Тем самым «подрывалась» идейная основа военных орденов, поскольку смыслом их существования была Священная война против неверных. Отношения между Фридрихом II и тамплиерами были настолько напряжёнными, что, пробыв в Иерусалиме два дня, он покинул город, испугавшись за свою жизнь.

Условия договора сделали Иерусалим стратегически уязвимым пунктом. Те, кто не мог столь искусно, как Фридрих II, вести с мусульманами дипломатическую игру, в особенности понимали, в каком опасном положении находится город. Тамплиеры вместе с патриархом Иерусалима составили план вернуть Иерусалим Папе. Хотя они только обдумывали эти замыслы и вскоре от них отказались, Фридрих II узнал об их намерениях. Он обвинил тамплиеров в предательстве и выслал их из Акры. Императору удалось отчасти сбить спесь с храмовников. Он оказал помощь только что прибывшему Тевтонскому ордену, который был создан по образцу ордена Храма в 1198 году.

Тем временем Папа предпринял поход против Фридриха II в Италии. Тамплиеры попытались настроить против Фридриха II султана ал-Камиля. Раздражённый Фридрих II напал на Акру и попытался захватить Замок Паломника в Атлите. Крепость была хорошо укреплена и смогла выдержать нападение. 1 мая 1229 года необходимость защищать своё королевство от Папы вынудила Фридриха II вернуться в Европу. Фридрих II продолжил войну с военными орденами на Сицилии. Он отобрал собственность тамплиеров и госпитальеров и смог вернуть территорию, которая была утеряна во время его отсутствия.

Положение тамплиеров в Святой Земле улучшилось во время десятилетнего мира, который заключил Фридрих II. Ордену продолжали дарить замки и земли. В Европе храмовникам удалось пополнить свои финансовые ресурсы и набрать новых членов, что позволило им отстаивать свои интересы и интересы Латинского королевства в Сирии. Они снова стали перевозить пилигримов и купцов в Святую Землю и охранять их во время пути. Крупные военные действия между европейцами и мусульманами сменились стычками. В 1239 году перемирие закончилось, а Иерусалим, как и предполагали тамплиеры, отошёл к мусульманам.

Различные союзы, заключённые после битвы при Хаттине, значительно помогли европейцам восстановить свои силы, но в то же время внутренние разногласия между христианами мешали им укрепить свою позицию в Святой Земле. Тамплиеров повсюду обвиняли в злоупотреблении властью, потере замков и городов, а также спаде интенсивности торговли из-за того, что храмовники враждовали с другими военными орденами и итальянскими торговыми гильдиями. Жестокие конфронтации между военными орденами увеличивали конкуренцию, разжигали зависть и зачастую оборачивались кровопролитием.

В 1240 году тамплиеры и султан Дамаска из династии Айюбидов провели переговоры. В результате этих переговоров храмовники получали замок Сафет в Галилее, а Дамаск заручился поддержкой тамплиеров против своего врага, султана Каира из династии Айюбидов. Сафет был стратегически важным приобретением, поэтому госпитальеры прониклись завистью к тамплиерам. Объединившись с зятем Фридриха II Ричардом Корнуэльским, госпитальеры заключили союз с султаном Каира. Несмотря на то, что по этому соглашению к европейцам отходил Иерусалим, оно противоречило интересам тамплиеров. Позже в том же году в Акре вспыхнула вражда между храмовниками и тевтонскими рыцарями. Она обострилась настолько, что тамплиеры сожгли церковь, принадлежащую противникам. В 1242 году «война на словах» между храмовниками и госпитальерами перешла в уличные схватки, которые происходили на всей территории Святой Земли. Тамплиеры даже осадили крепость госпитальеров в Акре.

К различным столкновениям, происходившим между военными орденами, добавился конфликт между различными политическими группировками. Интересы Папы и интересы династии Капетингов всегда шли вразрез с интересами немецкой династии Гогенштауфенов. Другой причиной разногласий были палестинские бароны, жившие на Востоке на протяжении полутора веков и считавшие себя единственными полноправными владельцами этих земель. Наконец, венецианские, генуэзские, пизанские и барселонские купцы соперничали друг с другом и часто присоединялись к враждующим политическим и военным группировкам.

Представители династии Айюбидов, правившие в Египте и Сирии, вели друг с другом междоусобную войну, а мелкие султанаты вступали в различные союзы с более крупными султанатами. Очень часто враждующие мусульманские группировки предлагали европейцам заключить мирные договоры. В дальнейшем это привело к обострению конфликтов между уже разобщёнными христианами. Григорий IX готовился собрать новый крестовый поход. На его призыв откликнулись некоторые знатные европейцы, например, Тибо Шампанский. В Святую Землю отправились разведывательные экспедиции. Прибывшие европейцы оказались в такой сложной ситуации, что были опровергнуты все их предположения о том, что речь идёт только о конфликте между христианами и неверными.

Затем появились тюрки-хорезмийцы. Великий Чингисхан раздвинул границы своей империи на запад, сея страх и ужас на завоёванных землях. Армии хана удалось выгнать из Хорезма тюрков, которые превратились в кочующую шайку разбойников, ищущую наживы. Султан Каира нанял их для штурма Иерусалима, и они захватили город в 1244 году, оставив жизнь и имущество лишь трём сотням жителей. Тюрки представляли собой серьёзную угрозу, и, чтобы её устранить, тамплиеры и госпитальеры оставили в стороне свои разногласия. Они объединились с баронами и создали единую европейскую армию, к которой присоединился султан Дамаска.

17 октября 1244 года тюрки и армия султана Каира столкнулись с объединёнными силами тамплиеров, госпитальеров, палестинских баронов и армией султана Дамаска. Сражение произошло рядом с Ла-Форби, недалеко от Газы. Христианско-дамасская армия понесла многочисленные потери. Великий магистр Арман Перигорский был ослеплён и взят в плен. Всё, чего удалось добиться христианам после битвы при Хаттине, было потеряно. В это время в Европе Фридрих II обвинил тамплиеров в том, что они не поддержали его союз с египтянами. Он выдвинул против них обвинение в предательстве из-за того, что они поддерживали Дамаск. Фридрих II гневно заявил, что тамплиеры встречали сыновей султанов с великой роскошью и позволяли посещавшим их мусульманам возносить нечестивые молитвы Мухаммеду на территории храма. Он явно лицемерил, поскольку сам поддерживал дружбу со многими мусульманами.

Глава XXII Седьмой крестовый поход и приход к власти Бейбарса

Последний крупный крестовый поход был предпринят под предводительством французского короля Людовика IX. Это произошло после поражения под Ла-Форби. Людовик IX родился в 1214 году на юге Франции. Он был очень набожным человеком и был причислен к лику святых через 27 лет после смерти. Людовик IX придал крестовым походам духовный подъём, напоминающий тот, который испытывали участники Первого крестового похода. В настроении первых крестоносцев не было ни цинизма, ни разочарования, появившихся после поражения. Тогда не было ни дипломатических интриг, ни финансовой бреши, появившихся позже. Энтузиазм, искренность, благочестие Людовика IX позволили ему собрать войско, несмотря на скептическое отношение европейцев к крестовым походам. Тамплиеры оказали королю финансовую поддержку и взяли на себя решение материальных и технических вопросов крестового похода. Рено де Вишье, магистр ордена тамплиеров во Франции, был другом короля. Людовик IX и Рено де Вишье отправились в путь в августе 1248 году и в сентябре прибыли на Кипр.

К ним присоединился Великий Магистр Гийом де Соннак и отряд рыцарей, плывший из Акры. Эмир, представлявший интересы египетского султана, обратился к Гийому де Соннаку с предложением заключить мирный договор. Узнав об этом, Людовик IX запретил тамплиерам продолжать переговоры, как в своё время поступил его предшественник Пелагий. Король полагал, что вступать в переговоры с неверными недостойно христиан. План Седьмого крестового похода напоминал план Пятого: предполагалось сначала высадиться в Дамьетте, затем захватить Каир, а потом двинуться на Палестину. Сильный ветер разметал христианский флот, вследствие чего некоторые галеры были отброшены к берегу Акры. 5 июня 1249 года Людовик IX и 700 рыцарей высадились в Дамьетте. К счастью для короля, болезнь султана и жёсткость приближающихся крестоносцев напугали жителей, и они сдали город небольшой христианской армии.

Так же, как и Пелагий, Людовик настоял на том, чтобы остановиться в Дамьетте. Он хотел переждать полноводие Нила, прежде чем идти на Каир. Гийом де Соннак рекомендовал атаковать Александрию, а затем продолжить поход. Король настоял на своём. После нескольких месяцев ожидания, в глубоком ноябре, христианская армия продолжила медленное наступление на Каир. По пути на них постоянно нападали летучие отряды мусульманской конницы. Людовик IX запретил вступать в сражения с ними. Во время одного из набегов раздражённый Гийом де Соннак нарушил приказ короля и перешёл в контратаку. 600 мусульман были убиты, это вселило в христиан уверенность, и они стали быстрее продвигаться вперёд.

В декабре армия подошла к каналу, который отделял её от Мансуры, места, где потерпело окончательное поражение войско пятого крестового похода. По другую сторону канала находились армии двух исламских военачальников: Факреддина, с которым Фридрих II дружил двадцать лет тому назад, и полководца мамлюков — Бейбарса, имя которого упоминалось во второй части. Мусульмане продержали там крестоносцев до наступления нового 1250 года, когда части христианской армии удалось перейти канал вброд и атаковать мусульманский лагерь на рассвете. Факреддин выпрыгнул обнажённым из своей ванны, и его тут же убили. Крестоносцы продолжали двигаться к Мансуре, где Бейбарс устроил им западню: его солдаты спрятались в стенах города; не подозревая об этом, христиане стремительно пронеслись через ворота, мусульмане выскочили из засады, напали на них и убили почти всех. Из 290 тамплиеров выжили только пять. Вместе с тремястами светскими рыцарями погиб и брат короля, граф Роберт д’Артуа, знаменитый своим вспыльчивым нравом. Тем временем остаток армии пересёк реку и тоже подвергся нападению египтян. Христиане понесли многочисленные потери, среди погибших был и Гийом де Соннак, который потерял зрение и вскоре умер от ран.

Людовик IX надеялся, что после смерти султана в Египте произойдёт мятеж, но этого не случилось. В апреле королю пришлось вступить в переговоры, чтобы спасти свою армию, но его предложение было отвергнуто, и христианские войска начали отступление. Мусульманская армия стала преследовать отступающих, и европейцы потеряли тысячи человек. Людовик IX был взят в плен. Его смелость и честность так потрясли Айюбидов, что они согласились отпустить короля при условии, что он заплатит за себя выкуп так быстро, как только сможет.

Однако 2 мая 1250 года охранник-мамлюк убил нового султана из династии Айюбидов. Мамлюки играли значительную роль в египетской армии начиная с XII века, они участвовали во всех военных кампаниях Саладина. И они же были повинны в гибели его династии. Мамлюки поспешили защитить своего правителя в Египте от христиан, которые могли попытаться спасти короля. Новый султан мамлюков, Айбег, согласился выполнить договор и освободить Людовика IX. Европейцы окружили Дамьетту, и 6 мая короля отпустили. Один из его братьев остался в заложниках до тех пор, пока Людовик IX не соберёт выкуп.

Послы короля обратились к командору тамплиеров за деньгами, поскольку у Людовика IX не было нужной суммы. Командор отказался, говоря, что деньги, оставленные на хранение тамплиерам могут быть возвращены только их настоящим хозяевам. Однако друг Людовика IX Рено де Вишье, только что назначенный маршалом ордена, сказал, что в данных обстоятельствах французы могут взять деньги силой, не оставляя тамплиерам выбора. Посол короля поссорился с командором, забрался на борт и стал угрожать, что вскроет сейф топором. Рено де Вишье немедленно отдал ему ключ от сейфа, в котором были деньги, необходимые для выкупа.

Де Вишье стал новым Великим Магистром. Людовик IX остановился в замке Атлит. Хорошие отношения, установившиеся между королём и военными орденами, пошли на пользу европейцам. В Акру прибыла делегация ассассинов, чтобы потребовать от короля плату за спокойное пребывание в Святой Земле. Три исмаилита несли обнажённые кинжалы, а четвёртый держал саван. Шествие было явно рассчитано с целью запугать короля. Ассассины заявили Людовику IX, что все правители европейских государств, которые так или иначе причастны к делам Святой Земли, включая немецкого императора и короля Венгрии, платили им деньги, так же как и султан Каира. Они добавили, что, если Людовик IX предпочёл бы не платить, они бы согласились на отмену дани, которую они выплачивают тамплиерам и госпитальерам.

Людовик IX назначил им вторую встречу, чтобы обдумать предложение. На ней он появился в сопровождении Великих Магистров тамплиеров и госпитальеров Рено де Вишье и Гийома де Шатонефа. Оба Великих Магистра были неумолимы по отношению к ассассинам и потребовали третью личную встречу. На следующий день они заявили посланникам ассассинов, что была задета честь короля, и что им повезло, что их не выбросили в море. Послы вернулись к своему предводителю. В ответ Старец Горы послав Людовику IX подарки, самым важным из них была его рубашка. Так как рубашку носили на голое тело, она символизировала дружеское отношение к новому союзнику. Он также отправил королю золотое кольцо, на котором было выгравировано имя Старца Горы. Подаренный набор красивого хрусталя был украшен таким количеством янтаря, что его запах заполнил комнату. В свою очередь, Людовик IX тоже отправил ему подарки вместе с христианским посольством, члены которого говорили по-арабски и вели с правителем Сирии серьёзные беседы о Библии. Таким образом, ассассины заключили с королём Людовиком IX соглашение о ненападении.

В 1251 году в городе Атлит королева родила ребенка. Рено де Вишье стал его крестным, несмотря на то, что это было запрещено Уставом ордена. Однако в 1252 году между Людовиком IX и тамплиерами возник конфликт, вследствие которого король публично оскорбил своих друзей. Воюющие между собой мусульманские султаны Каира и Дамаска отправили послов, чтобы попросить помощи у европейцев в борьбе друг с другом. Рено де Вишье предоставил Людовику IX подписанный договор, который обычно заключали тамплиеры с правителем Дамаска. Храмовники ждали только одобрения короля. Людовик IX был в ярости, поскольку усмотрел в этом узурпацию собственной власти. Хотя король свыкся с положением в Святой Земле, с тем, что с неверными заключаются союзы, он поддерживал Каир. Людовик IX надеялся, что таким образом он сможет освободить остатки своих войск, до сих пор находившихся в плену у мусульман. В гневе король потребовал, чтобы собрались все тамплиеры. Затем король приказал храмовникам разуться и стоять босоногими, пока Рено де Вишье громко объявлял дамасским послам, что заключил договор без королевского разрешения, и поэтому он считается недействительным. После Магистр и тамплиеры преклонили колени перед королем, прося у него прощения, и отдали ему владения ордена. Маршал ордена, фактически заключивший договор, был выслан из Святой Земли.

В 1254 году Людовик покинул Святую Землю. Вскоре после этого разразилась кровопролитная гражданская война между генуэзскими и венецианскими купцами. Она произошла в Акре, которая заменила Иерусалим как центр управления военных орденов после того, как Саладин захватил Святой Град в конце XII века. Во время конфликта тамплиеры объединились с тевтонскими рыцарями, венецианскими и пизанскими купцами против госпитальеров и купцов из Генуи и Барселоны. Столкновение повлекло за собой смерть 20 000 христиан, погибших в период с 1256 по 1260 годы[97].

В это время происходили и нападения монголов, армию которых возглавлял Хулагу. Об этом уже упоминалось в восьмой главе второй части. Монголы угрожали тамплиерам и госпитальерам в 1255 году. В 1258 году Хулагу взял Багдад; в 1260 году пал Алеппо, а вскоре и Дамаск. Тамплиеры, госпитальеры и тевтоны отправили в Европу послов с тем, чтобы собрать военную и финансовую помощь. Монгольская жестокость вызвала беспокойство во всей Европе. Но дальнейшие события покажут, что на орден надвигалась более серьёзная угроза. В сентябре 1260 года великий вождь мамлюков Бейбарс нанёс поражение монголам недалеко от Назарета.

В октябре 1260 года полководец Бейбарс убил своего султана и захватил трон. Правивший Египтом до самой своей смерти в 1277 году. Бейбарс был смелым, жестоким, беспринципным и очень талантливым полководцем, который принёс мусульманам главные победы, в том числе над монголами, христианами, ассассинами. В итоге, в Империю мамлюков вошли Египет, Палестина, Сирия и прилегающие к ним территории. В 1265 году Бейбарс напал на европейскую территорию Святой Земли. Он взял Цезарею, Хайфу и Арсуф. В 1266 году Бейбарс захватил Сафет, который за последние 25 лет превратился во фьеф. В него входили 160 деревень с населением в 10 000 крестьян[98]. «Когда Бейбарс захватил замок и гарнизон, состоявший из тамплиеров, он дал храмовникам ночь, чтобы они решили перейти в ислам или умереть. Тамплиеры все до одного выбрали смерть, но отказались предать крест»[99]. В 1268 году Бейбарс взял Бофор, Антиохию, Яффу, Банью и Багру, первый замок тамплиеров в Палестине. В 1271 году пал Белый Замок.

Глава XXIII Восьмой крестовый поход и последнее поражение

В отчаянии Папа Климент IV стал снова просить помощи у всех европейских королей. Король Людовик IX, отец одиннадцати детей, которому было уже 54 года, вновь откликнулся на призыв. Среди его потомков был и молодой внук Филипп, прозванный «Красивым». Он унаследовал внешность своего деда, но не его добродетели. 1 июля 1270 года Людовик IX отправился в свой второй крестовый поход. 17 июля он прибыл в Тунис, где заразился дизентерией, сопровождавшейся лихорадкой и судорогами. 27 августа король умер, прошептав перед смертью: «Иерусалим, Иерусалим!»[100].

Принц Эдуард Английский возглавил армию крестоносцев, которая прибыла в Акру 9 мая 1271 года. Бейбарс только что захватил крепость госпитальеров Крак де Шевалье и замок тамплиеров Сафет. Когда Людовик IX и его армия прибыли в Африку летом 1270 году, Бейбарс был вынужден на время прекратить палестинскую кампанию. Таким образом, приезд Эдуарда вынудил Бейбарса предложить европейцам десятилетнее перемирие. После того как Великий Магистр тамплиеров Гийом де Боже подписал с Бейбарсом договор о ненападении, влияние тамплиеров в Палестине было утрачено раз и навсегда.

Договор, который заключили Бейбарс и Эдуард, позволил европейцам достаточно долго удерживать за собой территории в Святой Земле. В это время в политическую игру вступил последний крупный игрок. Карл Анжуйский был братом Людовика IX и близким другом Григория X. Папа короновал Карла Анжуйского на сицилийский трон в 1266 году, и тот пытался расширить границы своего государства на Средиземном море и подчинить себе Палестину. В 1268 году он казнил последнего претендента на Иерусалимский трон из династии Гогенштауфенов. Новым Иерусалимским королём европейцы избрали короля Гуго III Кипрского, который был потомком Изабеллы I, дочери Иоанна де Бриенна и жены Фридриха II. Однако внучка Изабеллы I Мария Антиохийская стала оспаривать претензии Гуго III Кипрского на престол. Она утверждала, что её родство к Изабелле I ближе, чем родство Гуго, поэтому она имеет право наследовать иерусалимский трон.

Карл Анжуйский поддержал Марию. Она отправилась в Европу, чтобы обсудить этот вопрос с Папой Григорием, который тоже сочувственно отнёсся к её просьбе. Карл Анжуйский несколько лет вёл переговоры с Марией. Папа помог убедить её принять щедрое предложение Карла, что она и сделала в 1277 году, передав ему свои права. Таким образом, Карл Анжуйский оспорил претензии Гуго. Гуго вернулся на Кипр в 1276 году, раздражённый тем, что тамплиеры отказали в помощи ему и поддержали Карла Анжуйского. Он отплатил храмовникам тем, что захватил их собственность на Кипре.

Карл Анжуйский, наоборот, был в хороших отношениях с тамплиерами. Гийом де Боже, ставший Великим Магистром, был одним из его родственников и представлял орден на Соборе в Лионе, созванном в 1274 году Григорием X. Целью Собора была организация нового крестового похода и его подготовка. Здесь тамплиеры отказались от предложения короля Иакова Арагонского предоставить крестоносцам воинов и продовольствие. Малькольм Барбер считает, что они поступили так потому, что поддерживали Карла Анжуйского. Если бы битва с мамлюками произошла во время сложных переговоров между Карлом и Марией, то шансы Карла на успех резко бы сократились[101].

После смерти Бейбарса в 1277 году храмовники находились в очень тяжёлом положении. Угроза как со стороны Бейбарса, так и со стороны Хулагу подорвала силы европейских воинов. Впервые за двести лет они оказались в критическом положении. К тому же орден продолжал упорно участвовать в гражданской войне в графстве Триполи между 1277 и 1282 годами. Это ненужное и бесполезное злоупотребление полномочиями безвозвратно обратило многих христиан против Гийома де Боже и тамплиеров. Как будет видно дальше, недоверие христиан имело для храмовников трагические последствия.

В 1281 году монголы предприняли новую атаку на мамлюков. Преемник Бейбарса султан Килавун ал-Малик ал-Мансур в 1282 году предложил европейцам заключить новый договор на 10 лет, чтобы избежать союза между монголами и христианами. В 1285 году после смерти Карла Анжуйского трон вернулся к сыновьям Гуго Кипрского.

В 1285 году, нарушив договор, Килавун стал нападать на территории европейцев. К этому времени европейцы находились в таком жалком состоянии, что окончательно потеряли присутствие духа. Вместо рвения, с которым они во времена первых походов требовали вернуть Палестину, ведя Святую Войну во имя Христа, осталось лишь желание вести торговлю с мусульманами. В 1289 году жители Триполи попросили Килавуна решить внутренний конфликт. Он выполнил их просьбу и захватил город. Гийом де Боже узнал через своих шпионов о намерениях султана. Он пытался предупредить христиан, но успел так дискредитировать себя в их глазах, что они не поверили ему. Килавун разрушил город и убил жителей. После этого он цинично заявил, что договор остаётся в силе, несмотря на его нарушение. Беспомощные и напуганные христиане согласились с этим.

В 1290 году в Акре вспыхнуло восстание и несколько мусульман было убито. Де Боже через своих шпионов узнал, что Килавун собирает армию, чтобы двинуться на Акру. Великий магистр предложил выдать султану пленных христиан, содержавшихся в заключении у военных орденов и торговых гильдий, и обвинить их в том, что они подняли восстание. Таким образом он надеялся усмирить мамлюков. (Поскольку пленные всё равно были приговорены к казни, он решил, что с помощью этой уловки спасёт большую часть населения.) Однако его план был отвергнут. Затем де Боже лично встретился с Килавуном, чтобы договориться о выкупе жителей (каждый из них должен был заплатить по золотой монете) и попытаться спасти Акру. Когда он сообщил об этом горожанам, они обвинили его в предательстве.

В ноябре 1290 года Килавун умер, и престол перешёл к его сыну ал-Ашрафу, который поклялся продолжать политику отца. 5 апреля 1291 года он осадил Акру. Ночью Гийом де Боже предпринял нападение на лагерь мамлюков. Сначала рыцарям сопутствовала удача, но потом они запутались в верёвках от шатров и были отбиты мусульманами. 18 мая мусульмане прорвали защиту и вошли в Акру. Тамплиеры храбро сражались, а де Боже был смертельно ранен.

За христианами остался только замок храмовников на юго-западе города. Оставшиеся в живых тамплиеры и жители Акры укрылись в нём. Во главе европейцев стоял маршал тамплиеров Пьер де Севри. 25 мая ал-Ашраф предложил им в случае капитуляции открыть путь на Кипр. Де Севри согласился и сдал замок. Мамлюки ворвались и стали убивать всех подряд: мужчин, женщин, детей. Однако христиане смогли отбить их нападение. Де Севри отправил командора ордена Тибо Годена в Сидон с оставшимися сокровищами и святыми мощами. Ал-Ашраф вновь предложил перемирие. На этот раз Севри покинул замок, чтобы обсудить условия, но его обезглавили на глазах у всех. 28 мая 1291 года войска султана напали на замок, Акра пала, а все, кто там находился, были убиты.

Глава XXIV Последние годы тамплиеров

В Сидоне выбрали нового Великого Магистра ордена; им стал Тибо Годен. Когда армия мамлюков захватила Акру, он отправился на Кипр, взяв с собой оставшиеся средства. 14 июля пал Сидон, 3 августа мусульмане завладели Тортозой, а 14 августа 1291 года в их руки перешёл Замок Паломника. Впервые за последние двести лет на территории Святой Земли не осталось ни одной христианской армии.

После смерти Годена в апреле 1293 года двадцать третьим и последним Великим Магистром ордена стал Жак де Моле. Он родился во Франции в 1244 году, стал храмовником в 1265 году и вскоре отправился в Святую Землю. Де Моле был искренне озабочен ситуацией на Востоке и стал критиковать действия тамплиеров. По его мнению, миссия храмовников заключалась в том, чтобы сражаться с неверными, поэтому он полагал, что любой союз с мусульманами в лучшем случае — слабость, а в худшем — предательство. Великий Магистр не скрывал своего презрения к Гийому де Боже и его попыткам наладить дипломатические отношения с неверными. Все те двадцать семь лет, что де Моле провёл в ордене, он строго придерживался раз избранной манеры поведения, тем самым показывая братьям, что достоин стать Великим Магистром.

В 1294 году де Моле покинул Кипр и в течение трёх лет путешествовал по Европе. Он побывал в Англии, Франции, Неаполе, Арагоне, также прибыл с визитом к Папе Римскому. Де Моле вёл активную деятельность, чтобы подготовить орден к новому крестовому походу. Ему удалось добиться того, что многие монархи освободили тамплиеров от некоторых налогов и предоставили им скидки на ввоз и вывоз товаров. Папа Бонифаций VIII был посредником в споре между храмовниками и королём Генрихом Кипрским. Монарх настаивал на том, чтобы орден признал его верховную власть, поскольку тамплиеры находились на его территории. Папа даровал ордену на Кипре те же привилегии, что и в Сирии. Он принудил Генриха уважительно относиться к храмовникам, поскольку во время защиты Святой Земли они испытали многие тяготы.

Тамплиеры сделали всё, чтобы достичь своих целей. В 1291 году на острове Руад, находящемся в двух милях от Тортозы, расположился небольшой гарнизон. Тамплиеры стремились увеличить число своих кораблей и участвовали в нападениях на мусульман. Вплоть до 1301 года храмовники постепенно укрепляли этот гарнизон, пока он не был уничтожен в результате нападения мамлюков. В 1306 году кипрское отделение ордена вступило в крупную политическую игру: тамплиеры помогали Амори де Лузиньяну в попытках низложить его брата, короля Генриха. К ним присоединились госпитальеры, которые тоже поддержали Амори. Военные ордена приняли участие в этом конфликте, надеясь укрепить крепости крестоносцев на Кипре и защитить их от мамлюков. Тамплиеры также пытались заключить союз против мамлюков с монголами.

Однако теперь исчезли все препятствия, ранее мешавшие открытому проявлению недовольства поведением храмовников. В случае поражения они становились удобной мишенью для обвинений. Тамплиеры давно вызывали опасение и ненависть из-за привилегий, которые им предоставил Папа. Привилегии, которые получили тамплиеры, не только ставили их в особое положение по отношению к другим орденам, но благодаря им уменьшалась независимость местных приходов. Католическая церковь протянула свои длинные руки вплоть до самых отдалённых городов и глухих деревень. Генри Ли также говорит о том, что эти привилегии распространялись на всех тамплиеров: от знатных рыцарей до более низкого класса — служащих братьев, которые составляли около 90% всех членов ордена. Ещё одной причиной враждебности со стороны соседей по отношению к храмовникам является высокомерие, в котором можно было обвинить многих тамплиеров[102]. И, наконец, явное преумножение состояния и влияния ордена было плохо сопоставимо с их военными «успехами».

Для многих слово «тамплиер» значило «крестоносец». Возникал законный вопрос: поддерживает ли Господь христианское дело? Сомнения в этом всё больше и больше мучили благочестивых христиан, поскольку крестоносцы терпели поражение за поражением. Энтузиазм сменился разочарованием, а вместо похвалы слышались обвинения. Успех крестовых походов способствовал невероятному росту ордена, а поражения предвещали его конец. В прошлом орден не раз страдал от огромных потерь, но всегда находил возможность выправить положение. Однако роковым ударом для храмовников стала потеря Святой Земли. Орден был практически уничтожен. Смелость тамплиеров не оправдывала поражения, которые терпели крестоносцы.

По подсчётам Малькольма Барбера, на тот момент в орден входило около 7000 человек: рыцари, сержанты, служащие братья и капелланы. Если учитывать сотоварищей и помощников, то число храмовников резко увеличивается. У тамплиеров было, по самым скромным подсчётам, 870 замков, общин и Домов[103]. Независимость и военная мощь ордена вызывали напряжение в Европе. Тамплиеры могли сами объявлять войну и заключать мир. Они не подчинялись монархам и были освобождены от королевских налогов и пошлин. Храмовники были своего рода феодальным пережитком в эпоху укрепления централизованной королевской власти.

Потеря Палестины обострила кризис, который назревал и до этого, но именно она стала причиной организации нового крестового похода. Однако на сей раз он повлёк за собой губительные последствия для тамплиеров. За время двухсотлетней истории крестовых походов Европа сильно изменилась. Феодализм превратился в национализм, а христианство стало утрачивать своё огромное влияние на средневековую культуру. Крестовые походы были тяжким финансовым бременем, и, в конечном счёте, монархи и церковники начали склоняться к тому, чтобы избавиться от него. Власти решили, что объединение денег и имущества орденов, а также их членов и руководства породит нечто целое, превосходящее по мощи и эффективности отдельные части. Уже в 1248 году король Людовик IX впервые высказал подобное предложение.

В 1274 году на Соборе в Лионе среди прочих вопросов обсуждалась проблема крестовых походов. Возобладало мнение испанского мистика Раймонда Луллия, который был рыцарем, а потом стал священником. Помимо этого он был прекрасным знатоком мусульманской культуры и верил в то, что мусульман можно обратить в христианство мирным путём с помощью хорошо подготовленных проповедников. Однако он признавал, что при этом должна применяться и некоторая сила. Луллий был ярым сторонником объединения военных орденов. Его доводы убедили в этом и Папу Григория, но в 1276 году понтифик умер. За последующие двенадцать лет на папском престоле сменились шесть Пап, и в это время не было предпринято ни одной попытки к объединению орденов. В 1287 году Луллий впервые высказал свою идею только что взошедшему на престол королю Филиппу IV.

В 1288 году Папой стал Николай IV. Он сразу же занялся вопросом Святой Земли. Понтифик выступил за объединение орденов и в 1291 году обнародовал первую буллу, посвящённую этой проблеме. Падение Акры также подтолкнуло церковные власти к принятию определённого решения. В 1292 году Собор в Зальцбурге дал официальное согласие на объединение. Однако смерть Николая IV в апреле 1292 года вновь приостановила осуществление этих замыслов.

С 1294 года по 1304 год Папой был Бонифаций VIII. Он не выказал интереса ни к проблеме объединения орденов, ни к вопросу о продолжении крестовых походов. Как правоведа его, прежде всего, волновала кодификация законов Церкви и укрепление власти Папы в противостоянии со светскими монархами Европы. Когда в 1294 году Жак де Моле отправился в Европу, чтобы встретиться с Бонифацием, Великий Магистр не знал или предпочёл не знать о том, что за объединение военных орденов выступают всё больше и больше людей.

Внук короля Людовика IX, Филипп Красивый, взошедший на престол в 1285 году, когда ему было семнадцать лет, стал одним из самых влиятельных европейских монархов. Он умел управлять людьми и свободно манипулировал ими. Филипп обладал такими качествами, как хитрость, рассудительность, ум, решительность, а также от природы был тонким психологом, с почти современной оценкой власти — «большая ложь». Тем не менее, будучи безжалостным политиком, Филипп считался полубогом. Согласно учению Церкви, монархи избирались самим Богом для руководства его паствой. Во время коронации Филипп был помазан святым елеем Капетингов. По всей Европе за ним укрепилась слава самого «истинного христианина» во Франции. Похоже, он и сам искренне в это верил.

Филиппу пришлось столкнуться с очень сложной финансовой проблемой. Амбиции Франции, которая превращалась во влиятельную мировую державу, требовали больших затрат. Нужно было погасить долги отца, оставшиеся со времён крестового похода против Арагона в 1284–1285 годах. Часть долга образовалась в ходе войны Филиппа с Англией и Фландрией в 1290-х годах. Отсутствие постоянного дохода у короля было характерной чертой феодальной экономики. Филипп мучительно искал способ разрешить финансовую проблему. В ходе его манипуляций за последнее десятилетие тринадцатого века деньги обесценились на две трети. Король ввёл огромное количество налогов, включая налог на внутреннюю торговлю. Филипп обложил налогами ломбардцев и евреев — две самые состоятельные малые народности, у которых он постоянно брал взаймы.

Финансовые проблемы короля вынудили его совершить беспрецедентный поступок: он стал взимать налоги с Церкви. В результате Филипп нажил себе не менее амбициозного, чем он сам, противника — Папу Бонифация VIII. Папа издал буллу Unam sanctam, в которой требовал от всех светских правителей безусловного подчинения папской власти. По мнению понтифика, власть королей изначально греховна, в то время как Папам власть дана самим Богом. Как можно себе представить, Филипп и Бонифаций находились в жёсткой оппозиции друг к другу на протяжении всего правления понтифика. В 1296 году Бонифаций издал буллу, запрещавшую облагать налогами Церковь. Филипп, в свою очередь, запретил вывоз слитков золота из Франции и, таким образом, приостановил поступление церковной десятины в Рим. Война между двумя могучими соперниками постоянно обострялась, пока в 1303 году Бонифаций VIII не отлучил Филиппа от Церкви. Затем Папа намеревался наложить интердикт на всех жителей Франции. Это стало последней каплей. Филипп возбудил процесс против Папы во Франции и дал санкцию на его арест, пока тот отдыхал за пределами Рима в своей летней резиденции в Ананьи. Внезапно отряд, насчитывавший 1600 солдат, напал на понтифика за день до предполагаемого наложения интердикта. Слабый здоровьем восьмидесятишестилетний Папа был заключён на три дня под стражу, потом его освободили жители Ананьи. Но через месяц после нападения понтифик умер^{25}.

Во главе отряда, который напал на Бонифация VIII, стоял Гийом де Ногаре. Он был советником короля Майорки и легистом в университете Монпелье во Франции. Ногаре присоединился к королю Филиппу в 1290-х годах и стал «первым легистом государства» в 1302 году. Ногаре был изувером: он мог искусно обвинить своих жертв в колдовстве, ереси, сексуальных извращениях. В то время такие обвинения могли спровоцировать народные волнения, поскольку люди считали их тяжкими грехами. Ногаре выдвинул эти обвинения против епископа Памье в 1301 году, а в 1303 году предъявил их Бонифацию VIII.

После Бонифация VIII Папой стал Бенедикт XI. Во время аудиенции Ногаре признался Бенедикту XI в том, что именно он несёт ответственность за нападение на Бонифация VIII. В результате Бенедикт снял отлучение с короля, но вынужден был отлучить легиста. По-видимому, отлучение мало повлияло на Ногаре, поскольку он глубоко ненавидел папство. Полагают, что его родители были катарами, и их сожгли во время Альбигойского похода.

Смелые действия Филиппа являются яркой иллюстрацией борьбы за власть между светскими правителями и папами, которая происходила в XIV веке. Этот конфликт продолжался на протяжении всей истории ордена Храма, начиная с властолюбивого Григория VII (с 1073 года) до бессильного и боязливого Бонифация VIII (1303 год). Монархи постепенно одерживали победу в борьбе. Одной из причин упадка папской власти был цинизм, вызванный «успешной» политикой Пап в XIII веке: они искоренили катаров, воевали с Гогенштауфенами и породили инквизицию. Однако, как пишет Малькольм Барбер, «цена престижа Папы была слишком высокой. Для многих папская власть изменила свой облик, превратившись в образ правления, лишённый какой-либо моральной цели и благородных духовных принципов»[104]. Нападки Филиппа Красивого на тамплиеров в более широком контексте могут восприниматься как продолжение этого противостояния.

Пьер Дюбуа, нормандский адвокат и публицист, занимавшийся пропагандой власти Филиппа Красивого, написал три памфлета. Первый был выпущен в 1300 году. В них он подчёркивал важность объединения тамплиеров и госпитальеров. Также он писал о необходимости объединения средств орденов, на которые можно будет организовать новый крестовый поход. Более того, Дюбуа предложил Церкви создать общую казну для грядущего крестового похода, игнорируя тот факт, что традиционно роль казначеев выполняли храмовники. В своём последнем памфлете, вышедшем в 1307 году, Дюбуа добавил, что тамплиеров следовало бы распустить, а их средства направить на финансирование крестового похода. Возможно, он писал так потому, что уже знал о намерениях Филиппа уничтожить орден.

Раймонд Луллий изменил своё первоначальное мнение относительно мирного обращения мусульман в христианство после того, как европейцы потеряли Акру. В 1292 году он предложил, чтобы в новом крестовом походе участвовал единый военный орден, во главе которого бы стоял Филипп или один из его сыновей. Предполагалось, что должность главы нового ордена будет наследственной либо выборной. Глава ордена должен был носить титул короля Иерусалима и называться Bellator Rex, или «Король-воитель». Луллий несколько лет провел при дворе Филиппа, пытаясь найти поддержку своему плану. Королю такая идея должна была казаться привлекательной, поскольку эта должность, которую бы занимали Капетинги, помогла бы династии укрепить свою власть в Европе и занять главенствующее положение среди церковных иерархов. По мнению Малькольм Барбера, Луллий оказал на Филиппа огромное влияние. Барбер пишет, что в записке, составленной в 1308 году после смерти жены короля, Филипп предлагал Папе объединить военные ордена. Он также высказал желание отречься от французского престола с тем, чтобы стать королём Иерусалима и главой нового рыцарского ордена в Святом Граде[105]. Хотя тот факт, что король хотел отказаться от французского трона ради командования военным орденом и Иерусалимского престола, представляется сомнительным, в работе М. Барбера приведены доказательства намерений монарха.

Бенедикт XI умер после восьми месяцев понтификата. В ноябре 1305 года Филиппу удалось посадить на папский престол француза Бертрана де Го, архиепископа Бордо, который принял имя Климента V. В прошлом он изучал римское и церковное право. До своего избрания Бертран де Го был папским легатом. Тем не менее, это был слабохарактерный, нерешительный, жадный человек, беспрекословно подчинявшийся Филиппу. Так, например, из двадцати четырёх кардиналов, назначенных Климентом V, двадцать три были французами. К 1308 году за три года своего понтификата Климент V ещё ни разу не посетил Рим. Причиной столь долгого пребывания Папы во Франции было желание Филиппа удержать папский престол под непосредственным контролем. Вся абсурдность сложившейся ситуации становится очевидной, если учесть, что Климент V под давлением короля официально перенёс папскую резиденцию из Рима в Авиньон, находящийся на юге Франции (в 50 милях к северо-востоку от Марселя). Авиньон принадлежал одному из подданных понтифика. В 1348 году город перешёл в собственность Папы. Понтифики жили в нём вплоть до 1377 года, этот период получил название «Авиньонского пленения Пап».

Финансовые проблемы короля становились всё тяжелее. В июне 1306 года он заявил, что Франция вернётся к полноценной валюте, и вследствие этого цены выросли в три раза. Париж охватили беспорядки. Между разъярённой толпой и королевскими войсками происходили столкновения. Филипп вынужден был укрыться на три дня в резиденции тамплиеров. Там он оценил, насколько силён и богат орден тамплиеров, по сути представляющий собой настоящее государство в государстве. В прошлом году, после смерти жены, он пытался стать тамплиером, но получил отказ и с этих пор воспылал ненавистью к храмовникам. Его постоянные финансовые проблемы привели к тому, что он предпринял ещё один радикальный шаг, который стал мрачным предвестием грядущих событий. 21 июля 1306 года Филипп арестовал каждого пятого французского еврея. Аресты, прокатившиеся по территории всего государства и направляемые Гийомом де Ногаре, помогли пополнить королевскую казну большим количеством захваченных денег и конфискованного имущества, кроме того, были аннулированы многие долги короля ростовщикам-евреям.

6 июня 1306 года Папа Климент V отправил письма Великим Магистрам тамплиеров и госпитальеров, в которых приглашал их на аудиенцию в Пуатье, чтобы обсудить предстоящий крестовый поход. Великий Магистр ордена госпитальеров Фульк де Вилларе не смог приехать, поскольку орден был занят укреплением своей власти на Родосе. Де Моле изъявил желание явиться на встречу с Папой в конце года. Климент V приказал ему сделать поездку настолько незаметной, насколько это возможно. Вместо этого де Моле явился в сопровождении шестидесяти рыцарей, взяв с собой золото и драгоценности, чтобы продемонстрировать власть и богатство ордена. Сначала он отправился в Париж, где в местном тампле оставил драгоценности Храма и получил аудиенцию у короля. Филипп явно польстил старому воину и обманул его. В результате де Моле пребывал в полной уверенности в том, что король по-прежнему благоволит к тамплиерам. Следует помнить, что даже после этой аудиенции храмовники продолжали осуществлять финансовую деятельность во Франции.

Затем Жак де Моле отправился в Пуатье на встречу с Папой. На протяжении девятнадцати месяцев своего правления Климент V соглашался с Филиппом во многих вопросах, которые остались неразрешёнными после споров короля с Бонифацием VIII. Тем не менее Клименту V предстояло разрешить самую сложную проблему. Филипп только что подал ему на рассмотрение несколько ужасных обвинений в ереси и аморальном поведении, выдвинутых против ордена. Он заверил Папу, что у него имеется надёжный свидетель, который может поддержать эти обвинения. Король потребовал, чтобы Папа занялся расследованием этого дела.

Климент V предупредил об этом де Моле. Магистр пришёл в бешенство и никак не мог поверить в такой поворот событий; он решительно стал отрицать все обвинения. Папа был удовлетворён его ответами и, возможно, решил переждать, пока уляжется гнев короля. В июле 1307 года де Моле вернулся в Париж, чтобы собрать секретный капитул. Во все французские тампли были разосланы циркуляры, в которых братьям напоминалось о том, что им запрещается разглашать любые тайны ордена.

Де Моле приехал в Пуатье и передал понтифику два документа, в одном из которых были представлены возражения против проведения нового крестового похода. Во втором была рассмотрена проблема объединения орденов. Де Моле прямо высказался против этой идеи, приведя несколько аргументов, ни один из которых не выглядел достаточно убедительным. Он доказывал, что у тамплиеров и госпитальеров разное предназначение и что слияние двух орденов приведёт к тому, что они не смогут полноценно выполнять свои задачи: госпитальеры занимались благотворительностью, а тамплиеры — военными действиями. Де Моле говорил, что новые члены вступали в ордена по разным поводам и что было бы несправедливо лишать их возможности выбора. Он добавил, что соперничество является верным путём к самосовершенствованию. Копии документов были отправлены Филиппу. «Великий магистр отказался от объединения орденов и тем самым приблизил гибель тамплиеров… если Филипп Красивый однажды что-то задумал, не возникало никаких сомнений в том, что он осуществит свою идею»[106].

Госпитальеры поняли быстрее, чем храмовники, что ордена попали в опасную ситуацию, как только Святая Земля полностью оказалась в руках у мусульман. После того, как иоанниты укрепили свою власть на Родосе, они провозгласили своим основным занятием защиту европейских торговых кораблей и путешественников от мусульманских пиратов в Средиземном море. Политика тамплиеров была менее гибкой. Казалось, что де Моле не осознавал всю серьёзность положения, в котором он оказался. Однако следует заметить, что хотя его «слепота», безусловно, способствовала уничтожению ордена, сомнительно, что более разумное поведение могло бы предотвратить печальный исход.

2 августа 1307 года Климент V отправил буллу Эдуарду I с просьбой избавить английский тампль от королевских налогов. Понтифик отзывался о храмовниках в том же тоне заботливого покровителя, каким обращались к ордену Папы в течение двух предшествующих веков. Стратегия пассивного сопротивления Филиппу до сих пор приносила Клименту V успех. В том же месяце, но несколько позже, де Моле снова прибыл с визитом к Папе и, возможно, осложнил ситуацию, требуя от него провести расследование, чтобы снять с храмовников подозрения и развенчать клеветнические обвинения, которые были им предъявлены.

Глава XXV Конец ордена

Обвинение, на основе которого развернулся процесс против ордена, было предъявлено одним из тамплиеров, французом Эскиусом из Флуарака. Эскиус предал храмовников: он пытался убедить Иакова II Арагонского в их виновности. Однако его план расстроился, поскольку король Арагона находился в хороших отношениях с орденом. Эскиус вернулся во Францию, чтобы представить свои обвинения на рассмотрение Гийому де Ногаре. Впоследствии в обмен на свидетельства бывшего тамплиера Филипп даровал ему часть земельных владений ордена. Помимо этого, после того, как его словам нашлись подтверждения, Эскиус получил деньги от других монархов. Бывшего тамплиера поддержали ещё три свидетеля: два отлучённых храмовника и церковник. Летом 1307 года Филипп дал согласие на присоединение к французскому тамплу двенадцати новых братьев. Гийом де Плезиан, один из доверенных легистов Филиппа, сообщил королю, что его шпионы подтвердили обвинения, выдвинутые против тамплиеров. Появилось ещё несколько свидетелей, которые тем или иным образом дискредитировали себя в глазах ордена.

После того, как Климент известил Филиппа о том, что намерен провести расследование по делу тамплиеров, 14 сентября 1307 года король выдал своим констеблям скреплённый печатью папский рескрипт. В нём приказывалось сделать необходимые приготовления для ареста всех французских храмовников на рассвете 13 октября 1307 года. В рескрипте ордену были предъявлены обвинения в чудовищных преступлениях, совершённых против Бога, Христа, Церкви, Европы и общечеловеческой морали. Им вменялись в вину ересь, колдовство, предательство и гомосексуализм. В этих филиппиках чувствовался почерк Гийома де Ногаре, который стал канцлером Франции и хранителем королевской печати. Документ, в котором предъявлялись столь страшные обвинения, должен был убедить констеблей в том, чтобы они пошли наперекор своим чувствам и выполнили свой долг: арестовали уважаемых людей — своих друзей и соседей.

Чтобы придать своим действиям видимость законности, Филипп стал утверждать, что арест ордена произошёл по требованию главы французской инквизиции, доминиканца Гийома Парижского. Несмотря на отсутствие прямых улик, необходимых, чтобы предъявить подобное обвинение, Гийом Парижский принял активное участие в разбирательстве дела тамплиеров. В течение десяти лет король пытался установить контроль над инквизицией во Франции, глава которой был его личным духовником. Гийом Парижский имел законное право прибегнуть к помощи мирских монархов, когда речь шла о ереси. 22 сентября он написал письмо инквизиторам Тулузы и Каркассона, в котором были перечислены все преступления тамплиеров. Гийом Парижский рекомендовал своим коллегам арестовать храмовников. Тем самым он стал подготавливать инквизиторов к выполнению сложной задачи: они должны будут доказать виновность храмовников, прежде чем конфисковать и описать все их богатства.

12 октября 1307 года де Моле был удостоен чести нести гроб на похоронах жены брата короля. На следующий день в пятницу, 13, он и все храмовники, примерно 5000 человек были арестованы. Бежать удалось лишь двадцати. Стремительность, с какой Филипп производил аресты, создавала такое впечатление, будто король пытался помешать тщательному расследованию дела, ведь братья могли остаться на свободе и защищаться в суде. Затем монарх прибегнул к средневековой практике политической пропаганды. На следующий день после ареста 14 октября ректоры университетов и церковники собрались в Нотр-Дам, там Ногаре и другие объяснили присутствующим причину, по которой члены ордена были взяты под стражу. В воскресенье 15 числа весь французский народ приглашался в королевский парк, окружавший дворец Филиппа. К ним обратился глашатай монарха и инквизиторы-доминиканцы. То же самое происходило и в других городах Франции. Целью подобных обращений было формирование выгодного королю общественного мнения. 16 октября Филипп разослал письма всем христианским монархам и принцам, надеясь привлечь их на свою сторону.

Во время допросов власти использовали все средства, чтобы заставить арестованных говорить. Пытки были признанным законным методом ведения допросов. Инквизиция, убеждённая в том, что выполняет волю всевышнего, проявила всю свою жестокость. Храмовники были приговорены к смерти. Французские мирские власти, арестовавшие тамплиеров, получили приказ немедленно начать следствие и пытки. Несколько дней спустя членами ордена занялась Инквизиция. Королевские чиновники также принимали участие в расследовании. Их количество в отдельных регионах зависело от того, насколько Инквизиции требовались помощники.

Жестокость пыток нуждается в отдельном описании. Их орудиями были доска, к которой привязывались лодыжки и запястья, и лебёдка, на которую наматывался второй конец верёвки. Когда поворачивался рычаг, ноги и руки пытаемого растягивались до тех пор, пока не смещались суставы. Другим видом пыток была дыба. Руки и ноги арестанта заводили за спину и связывали, а другой конец верёвки перекидывали через потолочную балку, жертву вздёргивали, затем ослабляли верёвку, а потом резко поднимали на несколько сантиметров от пола. В результате у жертвы оказывались вывихнутыми руки, плечи, запястья, рёбра. Иногда, чтобы увеличить мучения, к ногам или половому органу преступника прикреплялись гири. Во время пытки огнём стопы арестанта смазывали жиром, а потом его подносили к огню. Одним из ярких свидетельств были показания священника, у которого несколько дней спустя после пытки из стоп выпали кости. Он предъявил их комиссии Папы на слушании своего дела. Существовали и другие традиционные пытки: осуждённого могли бичевать, морить голодом, держать на хлебе и воде, лишить сна, заключить в кандалы, поместить в антисанитарные условия, мучить психологически. Многие тамплиеры умерли в тюрьме, некоторые в отчаянии покончили жизнь самоубийством.

25 октября, спустя две недели после заключения тамплиеров под стражу разыгрался первый акт трагедии, которая через семь лет закончится полным уничтожением ордена. В тот день Жак де Моле на большом собрании в Парижском университете, где присутствовали легисты, признался в преступлениях, совершённых тамплиерами. Бытует мнение, что Великий магистр подтвердил предъявленные ему обвинения из одного лишь страха перед пытками, но в письме, написанном в январе 1308 года, он рассказывает о зверствах, которые пережил: с его спины, живота и бёдер содрали кожу[107].

На следующий день после заявления Великого Магистра сделали признания ещё тридцать тамплиеров, среди которых были и храмовники, занимавшие высокие посты в ордене. Они были вынуждены подтвердить, что во время инициации новые братья должны были отречься от Христа, плюнуть на крест, позволить поцеловать себя в губы и копчик и поклониться отвратительному идолу, имевшему форму человеческой головы. Де Моле выразил благодарность «самому верующему из христианских королей, королю Филиппу» за разоблачение этих грехов и написал открытое письмо братьям, в котором просил их признаться в преступлениях, совершённых орденом.

9 ноября Гуго де Перо, досмотрщик ордена и второй после де Моле человек в иерархии тамплиеров, также совершил признание, и, таким образом, все, кто пытался защитить честь храмовников, отказались от этой идеи. Де Перо затаил ненависть к де Моле, поскольку считал, что тот лишил его законного права принять должность Великого Магистра. Возможно, неприязнь послужила причиной того, что контролёр признал особо тяжкое обвинение, выдвинутое против тамплиеров. Он сказал, что храмовники поклонялись «Голове тамплиеров», или идолу. Истукан, как он утверждал, сопровождал его во время всех капитулов, проходящих во Франции. По описанию де Перо, идол представлял собой фигуру на четырёх лапах, двух передних и двух задних. Часть тамплиеров утверждала, что истукан был настолько ужасен, что его невозможно обрисовать. По словам разных свидетелей, у него была борода, или демоническое лицо, или два лица с двумя бородами, покрытые кожей; идол был сделан из серебра, а в его глазницах сияли карбункулы. Другие утверждали, что истукан был абсолютно гладок на ощупь, это было нарисованное изображение или маленькая статуэтка женщины.

«Голова тамплиеров», описанная столь по-разному теми немногими обвиняемыми, кто вообще подтвердил её существование, напоминает описания ужасных созданий и иллюстрации с их изображениями в средневековых колдовских книгах. Элифас Леви стилизовал их под карты таро: Дьявол, Верховный жрец и Маг. Так он внёс свою лепту в создание легенды о тамплиерах.

Несмотря на тщательный обыск, произведённый по указанию короля, в парижском тампле была обнаружена только одна голова. Был найден большой серебряный полый женский бюст, внутри которого лежал череп, завёрнутый в красный льняной саван. На голове была этикетка с надписью Caput LXVIII (что в переводе значит голова № 68). Согласно свидетельским показаниям, это была часть статуэтки, изображавшей одну из одиннадцати тысяч дев-мучениц. Эта скульптура должна была изображать страдания святой Урсулы, покровительницы девушек, и её одиннадцати последовательниц, живших во времена раннего христианства. Однако сочетание «одиннадцать дев» было неправильно переведено и превратилось в «одиннадцать тысяч»[108].

Жоффруа де Гонневиль, происходивший из знатной, состоятельной, влиятельной французской семьи, был командором ордена тамплиеров в Пуату и Аквитании и занимал четвёртую ступень в иерархии ордена. В своём признании, сделанном 15 ноября 1307 года, он заявил, что Великий Магистр в Англии рассказал ему во время церемонии посвящения (которая состоялась в 1279 году) о традиции отречения от Христа и осквернении креста. Она была введена из-за обета нечестивого Великого Магистра, попавшего в плен к мусульманскому султану. Глава храмовников, чтобы обеспечить своё освобождение, поклялся, что, начиная с этого времени, тамплиеры станут отрекаться от Христа во время церемонии принятия в орден[109]. Позже во время допроса Гонневиль высказал мнение, что эта традиция должна была соответствовать тройному отречению Петра. Этим Великим Магистром мог быть Жерар де Ридфор, который вполне был способен ввести этот обычай после того, как Саладин взял его в плен. Тома Беро, девятнадцатый Великий Магистр (1256–1273 годы) также мог быть инициатором этой традиции, поскольку, после того, как его пленили мусульмане, ради освобождения он отрёкся от христианской веры. Подозрение падает и на Ронселина де Форца, магистра Прованса в конце XIII века. «Магистру Ронселину» приписывается составление фальшивого «Секретного устава», который в XIX веке опубликовал Мерцдорф.

После допросов, проведённых в Париже между 18 октября и 24 ноября 1307 года, было получено 138 показаний. Из всех допрошенных только четыре тамплиера заявили о своей невиновности: Жан де Шатовиллар, Генрих де Эрсиньи, Жан Парижский, Ламбер Тойси. Сто двадцать три тамплиера признались в том, что плевали на крест или рядом с ним[110]. Записи, сделанные во время допроса, показывают, что многие тамплиеры будто бы с каким-то облегчением признавали свою вину, словно снимали тяжелейшее бремя со своей совести. Однако Малькольм Барбер напоминает об одном важном обстоятельстве тем, кто принимает подобные признания за чистую монету. «Большинство людей, ставших свидетелями событий, произошедших в XX веке, понимают, что государство способно давить на организации, группы, отдельные личности. Таким образом, оно способно полностью изменить идейное восприятие тех, кто ему подвластен»[111]. Большинство французских тамплиеров были людьми среднего возраста, которые поддерживали орден, но не имели военного опыта. Они быстро признались во всём, пройдя сквозь муки или испугавшись их; на храмовников также подействовали заявления руководителей. После падения ордена в 1307 году под пытками умерло приблизительно 25 парижских тамплиеров[112].

Европейские монархи не ответили на просьбу Филиппа (от 16 октября) арестовать храмовников. Зная его характер, они не приняли его слова на веру. Иаков II Арагонский и Эдуард II Английский отказались заключить членов ордена под стражу и написали письма в защиту тамплиеров другим европейским правителям и Папе. Однако женоподобный Эдуард II был слабым противником для Филиппа, кроме того, он совсем недавно взошёл на престол (в июле 1307 года). Английский король был обручён с дочерью Филиппа Изабеллой. Прежний король Эдуард I был могущественным правителем и надёжным защитником ордена. Тамплиеры совсем недавно помогли ему подавить восстание шотландцев, во главе которого стоял Уильям Уоллес. Если бы Эдуард I был жив, то Филипп вряд ли бы осмелился напасть на храмовников[113].

Чтобы узаконить действия французского монарха, необходимо было получить разрешение понтифика. Оно позволило бы Филиппу лишить тамплиеров не только неприкосновенности, но и благословения Церкви. Климент V взял в свои руки контроль над процессом. 27 октября он высказал королю необычайно смелый упрёк за то, что монарх вымешивается в церковные дела. Филипп выступил против религиозного ордена, который должен был нести ответственность за ересь перед Папой. Только Церковь могла наказывать тех, кто совершил против неё преступление. Её исполнительной властью была инквизиция. Упрекнув короля в неправомочных действиях, Папа упустил из виду, что к монарху за помощью обратился Гийом Парижский. Со своей стороны, тамплиеры обратились к Папе за защитой от преследований короля. Они питали надежду, что Папа защитит их от Филиппа и поможет им оправдаться, или, по крайней мере, предаст их справедливому суду. Де Моле в течение нескольких лет тщетно надеялся на помощь понтифика.

Продемонстрировав таким образом свою независимость, Климент V сразу же вновь стал исполнять королевскую волю. 22 ноября 1307 года он издал буллу Pastoralis praeeminentiae. Данным указом королям Англии, Ирландии, Кастилии, Арагона, Португалии, Италии, Германии и Кипра приказывалось взять под стражу всех тамплиеров, находящихся на территории этих стран, и наложить арест на собственность ордена. Процедуру необходимо было провести от имени Папы. Климент V заявил, что он лично займётся расследованием дела и будет очень рад, если обвинения окажутся необоснованными. Понтифик оказался в центре бури, которую вызвал Филипп. Безусловно, король надеялся, что тамплиеров арестуют, а расследование займёт всего лишь несколько недель. Однако из-за вмешательства Папы оно затянулось на семь лет.

Во Франции первое следствие по делу храмовников под руководством Папы началось в декабре 1307 года. Понтифик отправил для разбирательства двух кардиналов. Они, как и требовалось, осведомились у инквизиторов и легистов короля о том, как ведётся расследование, а потом известили Климента V, что процедура проводилась в соответствии с законами. Раздражённый понтифик отправил их назад и приказал расспросить самих преступников. Кардиналы вскоре сообщили ужасные новости. Жак де Моле, Гуго де Перо и шестьдесят других братьев отказались от своих признаний, сделанных под пыткой.

По мнению инквизиции, подсудимые были виновны. Было бессмысленно и почти невозможно доказывать обратное. Ложное обвинение было преступлением. Не было никакой возможности организовать защиту тамплиеров; кроме того, запрещалось созывать специальные соборы. Свидетели не желали давать показания в пользу храмовников, поскольку не хотели приобрести репутацию сообщников. Те, кто выступал на стороне обвинения, могли остаться анонимами. Подсудимому разрешалось составить список своих врагов. Если их имена совпадали с именами обвинителей, то истинность филиппик бралась под сомнение. Единственным выходом, который был у заключённых, являлось признание. В том случае, если подсудимый отрицал свою виновность, неизбежно следовали пытки. В редких случаях, когда осуждённый даже под пытками продолжал упорствовать, его как еретика отлучали от Церкви. Считалось, что ему помогал сам дьявол, и впоследствии заключённого сжигали на костре. Если осуждённый, сделав признание под пытками, потом отрицал его, то несчастного также сжигали на костре, поскольку полагали, что он упорствует в ереси. Признание и покаяние были необходимы, чтобы вернуться в лоно Церкви прежде, чем приговор будет приведён в исполнение. Наказание могло быть разным: от денежных штрафов, если преступление не было серьёзным, до пожизненного заключения, если преступление было крупным.

В феврале 1308 года Климент V заставил французскую Инквизицию временно прекратить допросы, чтобы собрать воедино все свидетельские показания и судебные записи, включая самые последние. 21 декабря 1307 года понтифик издал буллу, чтобы успокоить госпитальеров. Указ подтверждал статус ордена и гарантировал ему защиту. Папа настаивал на том, что судебное разбирательство по делу тамплиеров должно быть проведено под его руководством специальной комиссией. Филипп положил на чашу весов свою репутацию, личную безопасность и даже, можно сказать, королевскую власть. Отступление было невозможно. Монарх настаивал на виновности ордена, возможно, он поверил в истинность собственных обвинений. Вместе с Гийомом де Ногаре король организовал кампанию против Папы: в различных памфлетах они возводили клевету на понтифика и поносили его, обвиняя в том, что тот защищал еретиков, поскольку и сам был грешником. Филипп вновь обратился за помощью к легистам Парижского университета, чтобы получить судебное решение, подтверждающее законность его прав на ведение дела тамплиеров. Однако после месяца дискуссий 25 марта они сообщили ему, что он не может судить храмовников и налагать арест на собственность ордена. Тогда в мае 1308 году Филипп собрал Генеральные штаты. После недельной сессии, во время которой де Ногаре предъявил свои обвинения, 2000 представителей знати, церковников и простого народа поддержали действия короля и высказались за уничтожение ордена.

Позже в том же месяце Филипп отправился в Пуатье с небольшим вооружённым отрядом, чтобы обсудить этот вопрос с Климентом V. 29 мая Папа публично провёл консисторию, на которой присутствовали кардиналы, королевские советники, а также стоящие ниже по званию церковники и миряне. Гийом де Плезиан выступил с речью, в которой издевался над понтификом и даже угрожал ему. Однако Папа ответил, что не изменит своего решения и будет тщательно по закону расследовать дело тамплиеров. Он выразил свою ненависть к ереси, но при этом подчеркнул, что его долг состоит в обеспечении правдивого и беспристрастного приговора. 14 июня де Плезиан выступил с ещё более злобной речью. Однако Климент V твёрдо стоял на своём решении. Затем Филипп попытался найти компромисс. Безусловно, он подчинится власти Папы, но, поскольку Церковь не владеет местом, где можно было бы содержать заключённых, король поможет понтифику, и в распоряжение тамплиеров будут предоставлены камеры французских тюрем. 27 июня король организовал встречу Папы и 72 избранных тамплиеров, чтобы они, представ перед понтификом, признали свою вину. В конце концов, такая возможность дала Клименту V некоторую свободу в принятии решения. Он сказал, что признания были убедительными, и договорился с Филиппом о некоторых уступках в вопросе конфискации собственности. Затем понтифик разделил следствие на две самостоятельные группы.

Во-первых, суд над орденом должна была осуществлять специальная папская следственная комиссия. Климент V заявил, что она доложит результаты следствия на Соборе в Вене, который был назначен на октябрь 1310 года (Собор отложили до октября 1311 года). Во-вторых, был возобновлён процесс под началом Инквизиции, деятельность которой была приостановлена в феврале. Она должна определить вину или невиновность отдельных тамплиеров. Это расследование должно было проводиться на уровне епархий провинциальными советами, во главе которых стоял местный епископ. Однако, как уже говорилось о мирской инвеституре, должность местного епископа была выборной и передавалась с санкции короля. Таким образом, Филипп контролировал процедуру дознания в провинциях.

Несмотря на различные уловки, к которым прибегал Климент V, чтобы сохранить лицо и создать видимость своей независимости, его мало заботила судьба храмовников. И понтифик, и король плясали под дудку Гийома де Ногаре. 12 августа 1308 года Климент V издал буллу Faciens misericordiam, в которой излагались обвинения, предъявленные тамплиерам. В указе было перечислено всего 127 обвинительных пунктов, многие из них повторяли друг друга, самыми серьёзными были следующие:

• во время церемонии принятия в орден (иногда после неё) новый член ордена должен был отречься от Христа или от того, что Христос был распят, или (иногда) от Иисуса, Бога, Девы Марии и святых;

• согласно доктрине тамплиеров, Иисус не является истинным Богом, он лжепророк, который не страдал на кресте и умер во искупление не общечеловеческих, но собственных грехов; ни посвящающий, ни новый член ордена не могут спастись через Иисуса;

• во время церемонии принятия нового члена в орден новообращённый должен плюнуть на крест или икону, иногда он топчет крест или мочится на него;

• тамплиеры поклоняются сатане в образе кошки и презирают Христа и христианскую веру;

• тамплиеры не верят в церковные таинства;

• капелланы ордена не благословляют мирян и не творят положенные молитвы во время Мессы;

• Великий Магистр, досмотрщик, командор ордена присвоили себе право отпускать грехи;

• во время церемонии принятия нового члена в орден посвящающий целует нового тамплиера либо в губы, либо в пупок, либо в живот, либо в зад, либо в спину, либо в половой орган, по другим показаниям, именно новичок целовал посвящающего;

• тамплиеры вступают в гомосексуальные связи, и членам ордена разрешается ухаживать друг за другом;

• тамплиеры поклоняются идолу и почитают его как Бога и спасителя. Свидетели описывают его по-разному: он представляет собой либо человеческую голову (человеческие головы); некоторые утверждает, что у него три лика, другие заявляют, что это череп. Тамплиеры верят в то, что идол защищает орден, даёт ему богатство и плодородие их землям;

• во время церемонии принятия нового члена в орден идол обвязывают верёвкой, которую тамплиеры потом носят всё время на талии поверх рубахи или на теле в знак почитания;

• руководители ордена наказывали всякого, кто отказывался вести себя подобным образом или выражал недовольство по поводу греховной сущности ордена;

• форма исповеди, принятая в ордене, позволяла сохранять существование этих грехов в тайне;

• состояние ордена накоплено бесчестным и безнравственным путём; тамплиеры не раздают милостыни и не проявляют милосердия;

• тамплиеры творят бесчинства ночью во время секретных капитулов, поэтому никто не знал об этом, в результате чего в ордене процветали бесчестие и безнравственность.

В конце августа 1308 года расследование во Франции приняло новый неожиданный оборот. Климент V отправил трёх кардиналов, чтобы они провели допрос пяти главных руководителей ордена. Подсудимые вновь изменили свои показания и вернулись к своим признаниям, сделанным приблизительно год назад. Допрос обвиняемых происходил под неусыпным оком жестокого тюремщика Жана де Жанвиля, Гийома де Ногаре, который, как было известно тамплиерам, был повинен в их страданиях, и Гийома де Плезиана, умолявшего их сознаться в преступлениях во имя спасения своих бессмертных душ. Следует учесть, что несчастные подсудимые мужественно переносили изощрённые пытки, которым они подверглись во время своего длительного заключения.

С лета 1308 года до Собора в Вьенне, состоявшегося в октябре 1311 года, провинциальные советы осуществляли свою преступную деятельность, направленную против отдельных храмовников. Тем временем 12 ноября 1309 года в Париже папская комиссия открыла своё первое заседание. Главным вопросом была дальнейшая судьба ордена. В качестве специальных уполномоченных Климент V назначил восемь церковных сановников; Филипп одобрил их кандидатуры. Несмотря на то, что в августе был издан специальный указ, в котором всех желающих призывали выступить в защиту тамплиеров, никто не стал защищать орден. Тюремщики тамплиеров, назначенные Филиппом, не позаботились о том, чтобы приготовить транспорт или жильё для свидетелей.

Папа выслушивал каждого руководителя отдельно, и в результате члены ордена не имели возможности поддерживать связь друг с другом и, возможно, пытались спасти свои жизни за счёт других братьев. Гуго де Перо просил у Папы личной аудиенции. Пробыв два года в заключении, ослабленный и павший духом Жак де Моле дважды сознался в преступлениях. Как и де Перо, он пытался добиться у Папы личной аудиенции. Кроме того, де Моле понимал, что любое слово, сказанное в защиту ордена, может быть использовано против него. Его могли счесть упорным еретиком. Его робкая речь в защиту ордена была абсурдной и бессвязной. 28 ноября 1309 года Гийом де Ногаре в качестве одного из доказательств виновности тамплиеров привёл заявление Саладина, который считал, что причиной поражения тамплиеров в битве была содомия и предательство христианской веры и Устава ордена. Де Моле сказал, что никогда не слышал этого утверждения и, несмотря на предъявленные ему обвинения, не является гомосексуалистом.

Первое заседание папской комиссии закончилось 28 ноября. У Филиппа не было сомнений в том, что у ордена не будет возможности защитить себя.

Второе заседание началось 3 февраля 1310 года. Очевидно, у Филиппа было ещё меньше поводов для беспокойства. Он не боялся, что комиссия помешает ему добиться желаемого результата в деле тамплиеров. По этой причине король приказал своим тюремщикам оказать некоторую помощь следствию и дать возможность высказаться тем заключённым, которые хотели дать свидетельские показания. Нашлось пятнадцать человек, готовых заступиться за орден. Внезапно их выступление получило массовую поддержку, вместо пятнадцати в защиту ордена выступило 597 братьев. 28 марта четырёх братьев назначили представителями от всей группы, в их числе были Пьер Болонский и Рено де Провен — талантливые, образованные и обладающие даром красноречия капелланы-тамплиеры.

31 марта и 7 апреля Пьер Болонский произнёс большую речь, в которой яростно отрицал все обвинения. Капеллан объяснил, что все признания братьев были получены под пытками. Он напомнил совету, что в странах, где запрещалось применение истязаний, не было сделано ни одного заявления против ордена. Он обвинил короля и его приспешников в постыдной лжи и заявил, что пытки пагубно влияют на человеческую душу, поскольку муки затуманивают разум. Невозможно говорить о справедливости, когда тамплиеров держат в королевских тюрьмах и они постоянно находятся под угрозой истязаний и смерти. Пьер Болонский возражал против участия Ногаре и Плезиана в расследовании, поскольку мирянам запрещалось присутствовать на допросе. Он напомнил комиссии, что орден два века служил на благо христианству.

Пьер Болонский в своей пламенной речи в защиту тамплиеров, произнесённой 7 апреля 1310 года, коснулся темы непристойных поцелуев. Он утверждал, что каждый брат получал поцелуй мира во время церемонии принятия в орден нового члена. Выполняя этот ритуал, новичок показывал свою преданность Христу. Капеллан заявил, что всякий, кто говорил иное, повинен в смертном грехе. (В ноябре 1307 года он признался в том, что отрёкся от Христа, плевал на распятие, принимал участие в оргиях с элементами гомосексуализма и давал троекратный поцелуй в зад, пупок и половой орган. Тогда он поклялся, что говорит не под принуждением, а ради спасения своей души.)[114]

К маю 1310 года впервые почти за три года дело приняло благоприятный оборот для тамплиеров. Ясная, убедительная, умно построенная защита храмовников ставила под угрозу лживые, оскорбительные обвинения Филиппа. Королю пришлось искать другой способ борьбы с орденом, поскольку это неприятное дело затянулось. Несмотря на то, что 10 мая Пьер Болонский обратился к комиссии с просьбой запретить Филиппу возобновление провинциальных советов, с 11 мая они продолжили свою работу, расположившись недалеко от Парижа. Этим органом инквизиции руководил другой приспешник монарха, только что назначенный архиепископом Сансским, Филипп де Мариньи. Инквизитор был братом влиятельного казначея Филиппа, Ангеррана де Мариньи. На следующий день 12 мая архиепископ Филипп де Мариньи объявил, что пятьдесят четыре тамплиера, которые недавно выступили в поддержку ордена, являются упорными еретиками, потому что они отказались от собственных показаний, сделанных под пыткой. Их тут же вывезли в поле и сожгли на костре. Умирая, храмовники продолжали утверждать, что орден невиновен.

Как и ожидал король, зверское сожжение тамплиеров оказало должное влияние на свидетелей, желавших дать показания перед папской комиссией. Они пали духом. После того, как король продемонстрировал свою решимость уничтожить орден, оставшиеся защитники были вынуждены молчать. Тем временем де Мариньи продолжал отправлять тамплиеров на костёр. В течение нескольких дней были сожжены 120 храмовников. Архиепископы Реймса и Руана, оба назначенные Филиппом, открыли собственные провинциальные советы. Многие тамплиеры были убиты. Жертв выбирали из тех, кто мог выступить в защиту ордена. Архиепископ де Мариньи приказал доставить на провинциальный совет и осудить представителя ордена Рено де Провена. Папская комиссия послала представителей к архиепископу, чтобы остановить расследование, которое постепенно превратилось в фарс. Поначалу это не произвело на Мариньи никакого впечатления. В конечном счёте, он сдался и передал Рено де Провена в ведомство папской комиссии. Затем выяснилось, что Пьер Болонский таинственным образом исчез из тюрьмы. Скорее всего, его убили. Следующее заседание папской комиссии состоялась 30 мая.

Когда папская комиссия собралась на третью и последнюю сессию 3 ноября 1310 года, лишь горстка свидетелей согласилась выступить в защиту ордена. Оставшихся в живых защитников было приблизительно 200 человек, многие из них были ослаблены, напуганы и плакали, преклонив колени.

5 июня 1311 года папская комиссия представила результаты своего расследования Филиппу. Полная запись судебного процесса была предъявлена Папе. По заключению комиссии дело, возбуждённое против ордена, было не доказано. Тем не менее были найдены улики, показывающие, что в ордене бытовали нестандартные церковные обычаи, за которые орден должен понести наказание. Этого Филиппу было достаточно.

Булла Pastoralis praeeminentiae была направлена в 1307 году и другим европейским правителям. Они поступили с орденом по-разному. Несмотря на то, что многие из монархов симпатизировали ордену, они должны были повиноваться понтифику и арестовать храмовников. В Англии папские предписания выполнили только для проформы. Английские тамплиеры знали об арестах, произошедших в октябре во Франции. Кроме того, Эдуард не спешил заключить их под стражу, поэтому, воспользовавшись трёхнедельной отсрочкой, некоторые члены ордена смогли бежать. С теми, кто остался, обошлись мягко. Они были заключены в свои тампли, им разрешили оставить свои богатства и даже оружие.

Английский суд состоял из трёх человек, этим он отличался от суда инквизиции. Почти ничего особенного не происходило до октября 1309 года, когда представители инквизиции стали проводить допросы без применения пыток. Ни один из сорока трёх братьев не признался в совершении тех преступлений, в которых их обвиняли. После серьёзной неудачи инквизиторы попросили короля дать им большую свободу при допросе. 15 декабря Эдуарду пришлось разрешить применение мягких пыток. Даже при этом условии весной 1310 года инквизиторам не удалось добиться ни одного признания. В июне инквизиторы пожаловались королю на то, что в Англии нет компетентных палачей, и попросили короля дать согласие перевезти английских тамплиеров во французские тюрьмы, где их могли тщательно допросить. Король отказал им. В конце 1310 года Эдуард разрешил снова применить пытки, но инквизиторам не удалось добиться ни одного признания. Всего было допрошено 144 английских тамплиеров.

Наконец, в мае 1311 года три храмовника покаялись в преступлениях, были прощены Церковью и вернулись в её лоно. Чтобы удовлетворить Папу, в 1311 году был достигнут компромисс: английские тамплиеры заявили, что вследствие предъявленных обвинений орден был сильно опозорен и его члены не могут оправдаться. В связи с этим они просят прелатов Англии отпустить им грехи и снять с них отлучение. Магистр английских тамплиеров с гордостью отказался пойти на этот шаг, его заключили в Тауэр, где он и скончался в 1313 году. В Шотландии Роберт Брюс думал о собственной выгоде больше, чем об амбициях короля и Папы, и согласился принять помощь хорошо подготовленных воинов в битве против Англии. В Ирландии следствие не дало никаких результатов.

Иаков II Арагонский из яростного защитника ордена превратился в сторонника Филиппа. В конце ноября 1307 года ещё до получения папской буллы он приказал арестовать всех тамплиеров и конфисковать их имущество. Возможно, Иаков II Арагонский понял, что, учитывая поддержку, которую Филипп оказывал понтифику (король фактически управлял действиями Папы), самым логичным было бы просто следовать ходу событий. В Испании также было много хороших воинов, занятых войной с маврами. Испанские тамплиеры были хорошо подготовлены и вооружены. Возможно, Иаков II почувствовал, что эти быстрые и решительные предварительные меры помогут избежать серьёзной конфронтации в будущем. В декабре он отправил свои войска на замок храмовников. Гарнизон, возглавляемый арагонским магистром тамплиеров, сдался, не оказав сопротивления. Тем не менее другие упорно сопротивлялись из-за того, что король отказался вступить в переговоры. Численность тамплиеров увеличилась, поскольку местная знатная молодёжь присоединилась к рыцарям, чтобы помочь им защитить замки.

В Арагоне расследование папской комиссии началось только в январе 1310 года. Хотя орден воевал с королём на протяжении двух с половиной лет, монарх проявил лояльность по отношению к арестованным тамплиерам. В 1311 году по распоряжению Папы к храмовникам ограниченно были применены пытки, однако не удалось получить ни одного признания. В Арагоне так же, как и в других странах Пиренейского полуострова, включая Португалию, Майорку, Кастилию, тамплиеров оправдали. После этого многие из них покинули страну, ушли в горы и стали отшельниками. Существует предание, будто после смерти тела тамплиеров остались нетленными, что служило неоспоримым доказательством их невиновности и мученичества[115].

В Германии власти выразили разную степень готовности и желания выполнить приказ понтифика. В каждом регионе решение принималось в зависимости от местной политической ситуации. 11 мая 1310 года двадцать вооружённых тамплиеров ворвались на следствие, который проводил Собор в Майнце, и во всеуслышание опровергли все выдвинутые против них обвинения. Храмовники утверждали, что на плащах сожжённых тамплиеров чудесным образом уцелели кресты, это служило очевидным доказательством невиновности ордена. Во время следующего заседания Собора тридцать семь тамплиеров, дававших показания, единодушно заявили, что выдвинутые против них обвинения ложны. Однако Климент V был разгневан вынесением оправдательного приговора и пересмотрел принятое решение.

В Италии было мало храмовников. Вероятно, многим из них удалось бежать, поскольку нашлось немного свидетелей. Местные правители по-разному отнеслись к распоряжению понтифика. В Ломбардии, несмотря на приказ Папы, власти отказались применять пытки и признали тамплиеров невиновными. В Равенне к ним тоже отнеслись с сочувствием: только семь храмовников предстали перед Собором, власти не применяли пыток к подсудимым и признали их невиновными. В Неаполе король из Анжуйской династии, сторонник Филиппа, немедленно выполнил папский указ: около сорока восьми тамплиеров были арестованы и убиты. Во владениях Папы были найдены только восемь храмовников, семь из них были признаны виновными; в других итальянских областях, таких как Тоскана, где было разрешено применение пыток, на первом же заседании суда тамплиерам вынесли обвинительный приговор.

После потери территорий на востоке тамплиеры перенесли свой главный штаб на Кипр. На острове произошёл государственный переворот: Амори де Лузиньян сверг с престола своего брата в 1306 году и благодаря поддержке храмовников стал правителем. Получив папскую буллу, Амори де Лузиньян стал обговаривать с тамплиерами сроки, в которые он может выполнить приказ понтифика и арестовать их. В мае 1308 года Магистр ордена на Кипре и два других руководителя предстали перед правителем и выступили в защиту себя и ещё 118 тамплиеров. 1 июня 1308 года Амори де Лузиньян осадил замок храмовников в Лимассоле. Тамплиеры сдались и были заключены под частичный арест. Слушание дела началось лишь в мае 1310 года. Все допрошенные заявили о своей невиновности. Однако 5 июня Амори де Лузиньян был убит, а после его смерти Климент V смог провести новые судебные заседания и начать повсеместное применение пыток, надеясь, что комиссия вынесет более «справедливый» вердикт.

16 октября 1311 года во Вьенне (Франция) открылся главный Церковный Собор, который должен был состояться год назад. На повестке заседания были следующие вопросы: положение ордена тамплиеров, возможность ещё одного крестового похода и обсуждение планов реформирования Церкви. Собор, на котором планировалось решить многие проблемы, не оправдал возложенных на него надежд: отсутствовала одна треть приглашённых церковников и не было ни одного из монархов. Поэтому Клименту V пришлось сузить круг обсуждавшихся тем. Присутствующим надо было решить вопрос о распределении собственности тамплиеров. Папа находился под давлением многих факторов. Кроме того, Филипп и Ногаре возобновили угрозу заново начать посмертный суд над Бонифацием VIII. Бывшему понтифику предъявлялись обвинения, похожие на те, что были выдвинуты против тамплиеров, но только гораздо серьёзнее. Тело Бонифация VIII должно было быть извлечено из земли и сожжено, все его эдикты, направленные на укрепление папской власти, отменялись, а с Ногаре снималось отлучение.

По мере того, как приближалось время проведения Собора, Климент V всё отчетливее понимал, что нужны более веские улики, чем те, которые уже были у него на руках. За исключением Франции, где действовали приспешники Филиппа и орудия Инквизиции, на территории Европы не удалось найти никаких доказательств вины ордена. Папская булла от 22 ноября 1307 года и дальнейшие действия понтифика обязывали его решить вопрос о виновности тамплиеров. Судьба Климента V зависела от вердикта, поэтому он потребовал применить пытки. Храмовники томились в тюрьмах с момента появления Инквизиции, а теперь их вновь вызвали на допросы. Последовали новые признания, некоторые тамплиеры перестали отстаивать свою невиновность. Таким был результат беспокойной и странной деятельности понтифика, желавшего легализовать свою власть. Климент V предложил тамплиерам выступить в собственную защиту. Однако похоже, что это была чистая формальность. Девять храмовников обратились с ходатайством, утверждая, что от 1500 до 2000 братьев ждут, чтобы им предоставили возможность защитить орден. Присутствующее духовенство, за исключением французских церковников, высказало своё пожелание разрешить защитникам тамплиеров дать показания на Соборе. Однако Папа приказал немедленно арестовать маленькую группу ходатаев, чтобы разубедить остальных выступать с подобными заявлениями и таким образом снова вызывать интерес и жалость к храмовникам.

Климент V не мог повлиять на решение Собора, поскольку истинная суть дела была слишком очевидна. Филипп потерял терпение. В феврале 1312 года он отправил к понтифику делегацию, среди членов которой были Ногаре, Плезиан и Ангерран де Мариньи, а также другие представители французской знати и кардиналы. Её целью было защитить интересы короля. Многие участники Собора были крайне недовольны посольством, поскольку личные переговоры делегатов с Папой проходили на протяжении двенадцати дней. В марте Филипп предъявил ультиматум. Он утверждал, что орден должен быть уничтожен, поскольку в июне папской комиссией были найдены доказательства ереси и других преступлений. Он добавил, что богатство тамплиеров должно быть отдано в казну нового крестового похода.

Сомнения Папы окончательно разрешились 20 марта 1312 года: король вместе с военным отрядом прибыл в Вьенну с целью удостовериться в том, что комиссия вынесет «справедливый» приговор. Дело должно было быть навсегда закрыто. 22 марта была созвана секретная консистория Собора. Климент V представил собравшимся кардиналам и прелатам свою буллу Vox in excelso. Он заявил, что хотя и не было найдено достаточно улик, доказывающих виновность тамплиеров, орден был сильно опозорен, поэтому отныне ни один достойный человек не вступит в него. Такое положение дел настолько ослабит христианские позиции в Святой Земле, что Папа вынужден распустить орден. Большинство (4/5) членов консистории поддержало понтифика. 3 апреля Климент V обнародовал буллу Vox in excelso, и с этого момента орден прекратил своё существование. Для публичного чтения указа на подиум вынесли три трона, в центре сидел понтифик, справа и слева от него были Филипп с сыном (королём Наварры). «Свершилось: уничтожить орден оказалось очень легко. Понтифику потребовались считанные минуты, чтобы несколькими фразами сделать то, что было не под силу всей исламской армии»[116].

Король всё ещё питал надежду создать новый орден, во главе которого стоял бы он сам или один из его сыновей. Однако Филипп понимал, что это невозможно: на нём лежало несмываемое пятно. Его мечта стать во главе Христианской империи и получить титул «короля-воителя» была неосуществима. 2 мая понтифик издал буллу Ad providam. Согласно указу собственность тамплиеров переходила госпитальерам, а королю возмещались все издержки, которые он понёс с 1307 года. Военные ордена Кастилии, Арагона, Майорки и Португалии получили имущество храмовников, находящееся на территории этих стран, и предоставили убежище бывшим тамплиерам.

Как и следовало ожидать, состояние ордена стали постепенно разворовывать уже после первых арестов. После же осуждения все хартии, по которым храмовникам была дарована собственность, были аннулированы. Церковь и правительство конфисковали запасы еды, одежды, а также лошадей, скот, движимое имущество и даже строительные материалы ордена. Право на получение ренты перешло властям. Долги, которые должны были выплатить признанным еретикам, прощались. Для Филиппа это было особенно выгодно, поскольку он занял у ордена довольно крупную сумму денег. Все монашеские ордена вели документацию, в которой подробно описывали свои занятия. Безусловно, тамплиеры не были исключением. Тем не менее, их архивы были безвозвратно утеряны. Неудивительно, что госпитальеры получили немногое из того, что им даровал Папа. После уничтожения ордена началось немедленное разграбление его богатств, и госпитальерам досталась лишь скромная часть, которую они получили только через десять лет после издания буллы.

6 мая 1312 года Климент V издал буллу Considerantes dudum. Согласно указу, судьбу руководителей ордена должен был решить Папа, а остальных братьев будут судить провинциальные Соборы. С большинством из оставшихся в живых тамплиеров обошлись достаточно мягко. Тем, кто был признан невиновным или добровольно подчинился церковным властям, было позволено жить в бывших тамплях и даже получать пенсию из того, что осталось от собственности ордена. Только те, кто не пожелал признаться или отказался от уже сделанного признания, были наказаны, как еретики — их сожгли на костре. Многие отважные рыцари выбрали смерть.

В 1317 году немецким тамплиерам разрешили присоединиться к госпитальерам; в 1317 году в Аргоне Иаков II основал орден Монтезы, в который могли вступить бывшие храмовники. В Португалии тамплиеры получили разрешение стать членами нового военного ордена, ордена Христа, учреждённого королём Динишем. В 1318 году преемник Климента V Папа Иоанн XXII приказал церковным орденам оказать поддержку оставшимся в Неаполе храмовникам, кроме того, понтифик заявил, что обеты, принесённые членами бывшего ордена Храма остаются в силе. Так, например, им запрещалось вступать в брак. Из чего следует, что Папа негласно признал ортодоксальность тамплиеров, пойдя наперекор действиям своего предшественника, которые были направлены против храмовников.

Четверо главных руководителей ордена: Жак де Моле, досмотрщик Франции Гуго де Перо, командор ордена в Нормандии Жоффруа де Шарне и командор ордена в Аквитании Жоффруа де Гонневиль предстали перед специальной папской комиссией, в составе которой были три кардинала. Заседание состоялось в Париже 18 марта 1314 года. Слушание дела было чистой формальностью, поскольку подсудимые неоднократно признали свою вину. Однако де Моле и де Шарне отказались от сделанных признаний и заявили, что орден невиновен. Таким образом, они были признаны упорными еретиками, переданы в руки мирских властей и в тот же вечер должны были заживо сгореть на костре. Жака де Моле и Жоффруа де Шарне отвезли на Камышовый остров, находящийся на Сене. Руководители медленно сгорали на костре, но пока жизнь в них ещё теплилась, они во всеуслышание утверждали, что невиновны и верны Церкви. Наблюдавшие за происходящим были восхищены поведением двух глав ордена и с почтением собрали их останки, считая погибших святыми мучениками.

Сразу же стали распространяться легенды, которые оправдывали этих великих воинов и указывали на несправедливость предъявленных обвинений. Говорили, что те тамплиеры, кто пытался доказать свою невиновность и были казнены, прошли сквозь руки Гийома де Ногаре. Один из них проклял подлого легиста. Через несколько дней де Ногаре умер. Говорят, что де Моле, пока пламя пожирало его, кричал, что орден невиновен, что Папа предстанет перед судом Господним в течение сорока дней, а король в течение года и оба ответят за свои преступления. Климент V умер через тридцать три дня, а Филипп — спустя восемь месяцев. Французскому монарху наследовали три сына, которые умерли в течение четырнадцати лет после кончины отца. Таким образом, династия Капетингов, правившая на протяжении трёхсот лет, пресеклась.

Глава XXVI Размышления об ордене тамплиеров

История тамплиеров вызывает у читателя непосредственный законный вопрос: были ли они виновны в тех преступлениях, в которых их обвиняли? Я полагаю, что требуется иная формулировка: в чём именно могли быть виновны храмовники, и кто из них мог совершить преступление?

Ответ должен быть объективным. В тамплиерах проявились все человеческие качества: героизм и трусость, щедрость и жадность, ум и глупость, скромность и гордыня, самоотречение и потворство своим желаниям, духовные взлёты и падения, соблюдение и нарушение клятв. Чтобы правильно оценить роль ордена, необходимо учесть, что многие из его членов по социальному статусу были чуть выше, чем крестьяне, а большинство из рыцарей были далеки от мифического идеала. С другой стороны, я верю, что некоторые из них пытались вести себя, как идеальные рыцари.

Истина заключается в том, что невозможно доказать ни виновность, ни невиновность ордена. Для историков этот вопрос навсегда останется нерешённой проблемой. Действительно ли орден был еретическим: существовала ли ересь тайно во всех тамплях или только в ближайшем окружении некоторых Великих Магистров? Французский король и понтифик придерживались второй точки зрения. Многие из тамплиеров погибли под пытками во время заключения. Предъявленные обвинения покрыли орден позором — и он прекратил своё существование. Тем не менее единственный заговор, существование которого можно доказать, — заговор между Филиппом, Климентом V и Гийомом де Ногаре.

Историки, оккультисты, специалисты, занимающиеся проблемой тайных обществ, и многие другие пытались найти ответ на этот вопрос на протяжении многих веков. Решение этой задачи стало лакмусовой бумажкой для двух противоположных лагерей. Выбор ответа зависит только от веры человека в виновность или невиновность ордена. Некоторые полагают, что тамплиеры были предвестниками светлой эпохи Возрождения, тайными основоположниками Ренессанса и возникших позднее эзотерических направлений. Другие полагают, что орден превратился в сатанинскую секту, последователи которой олицетворяют собой цинизм и атеизм, скрываясь за кулисами различных международных организаций, в том числе и ООН.

Существует ещё один вариант решения проблемы, так называемый «рационалистический» подход, которого придерживаются историки-скептики. Они утверждают, что тамплиеры были значимой частью исторического процесса, орденом, уничтоженным в Средние века. Те из них, кто остался в живых, вероятно, присоединились к другим монашеским орденам или стали мирянами. Однако со временем храмовники исчезли и были забыты, за исключением тех периодов, когда воспоминания о них гальванизировали романтики и шарлатаны. Сторонники этого мнения ссылаются на отсутствие фактических улик, которые бы указывали на наличие ереси внутри ордена и существование «тайных традиций». Они считают, что такая историческая недостоверность оправдывает их нежелание рассматривать ситуацию в более широком контексте.

Дж. Легман, историк и специалист по «науке любви», с большим чувством юмора и оригинальностью подходит к решению этой проблемы. Он пишет, что тамплиеры, несомненно, были виновны. Храмовники представляли собой сатанистскую дуалистическую секту, в их церемониях присутствовал элемент гомосексуализма. Почитание Бафомета было основой ордена. В подтверждение своих выводов Легман приводит эссе учёного Томаса Райта «Культ воспроизводства». И Легман, и Райт возводят обряд принятия нового члена в орден (в котором обвиняли тамплиеров) к гностическим церемониям почитания фаллических символов, а через них к дохристианским и антихристианским культам. Райт полагает, что эти непристойные ритуалы, которые описывали ранние христианские ересиологи, являются «смесью свободы нравов, вульгарности древнего язычества с дикими доктринами поздних восточных философов»[117]. Он полагает, что персидские манихеи бежали с востока на запад, пытаясь спастись от преследований, и положили начало движению катаров. Райт также олицетворяет средневекового сатану с Приапом.

Гностики полагали, что божество по природе своей является двуполым и бисексуальным. Вследствие этого многие секты допускали и гомосексуальные, и гетеросексуальные связи среди своих сторонников. Кажется нереальным предположение, что тамплиеры могли быть воодушевлены магическим язычеством, элементы которого присутствовали в суфизме, буддизме, индуизме, каббалистическом иудаизме, даосизме, культе ведьм XVI века и повлияли на деятельность Джеральда Гарднера и Алистера Кроули в XX веке. Однако нечто подобное мы имеем в виду, когда говорим о еретической доктрине, установившейся среди храмовников. Она не была лишь плодом воображения Филиппа IV и де Ногаре. Полностью отвергать эту возможность кажется столь же неразумным, как и безоговорочно её принимать.

Я полагаю, что, учитывая имеющиеся доказательства, можно создать теорию, которая не будет противоречить ни историческим фактам и здравому смыслу, ни романтике и таинственности, которые сопровождали орден с момента его основания. При исследовании загадки тамплиеров необходимо принять во внимание три важных и неоспоримых фактора, а их влияние может объяснить многое в истории храмовников.

Первым из этих факторов является творческий подход при создании Устава ордена и его пропаганде, направленной на привлечение новых членов и покровителей. Бернар применил сложную пояснительную методологию, целью которой было исследовать, анализировать и создать религиозную догму. Идея учреждения военного религиозного ордена, состоящего из монахов-воинов, была новой для христианства. Её неясное происхождение можно с лёгкостью возвести к истории царя Давида, описанной в Ветхом Завете. Убив Голиафа, он стал святым воином Господа. Сам Иисус часто проводит военные аналогии, в частности, для того, чтобы описать природу самопожертвования, необходимого на пути духовного самосовершенствования. Так, например, слова Иисуса: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл я принести, но меч»[118], ясно выражают необходимость борьбы со злом.

Однако самым главным является то, что святой Бернар выдвинул новую оригинальную и плодотворную идею. Она соответствовала требованиям социальных, политических и духовных условий того времени и имела успех. Кроме того, идея Бернара возникла в тот момент, когда период культурного упадка близился к концу. Церковь с радостью приняла её, надеясь, что она сможет пробудить спящую европейскую душу. Короли и знать также подхватили эту новую мысль. Это не было наукой, это была теология. Европейское христианство претерпело чудесное изменение, а Бернар Клервоский был канонизирован за свои заслуги. С другой стороны, судьба распорядилась так, что тамплиерский орден — «детище» святого — был предан анафеме и уничтожен. Духовный миф был привилегией храмовников, которая отличала их от госпитальеров и тевтонов. Основание ордена Храма было творческим актом, его существование было подобно яркой вспышке, осветившей средневековую Европу. Уничтожение тамплиеров стало трагическим событием, однако оно имело столь же важное значение, как и его создание.

Вторым фактором было влияние, которое общение с мусульманами оказало на европейцев и, в особенности, на военные ордена. В Средние века арабская культура находилась на более высоком уровне, чем европейская. В регионе жили представители разных вер: мистики, факиры, зороастрийцы, гностики, суфии, буддисты. Крестоносцы, которые постоянно сталкивались с ними, были поражены таким религиозным многообразием. Естественно, наиболее умные и предрасположенные к богословию рыцари не могли не сравнивать духовное богатство и мудрость восточного мира с предрассудками и догмами католичества.

Некоторые крестоносцы стали всё больше и больше сомневаться в том, что лишь христиане выполняют волю Бога. В результате, они постепенно изменили свои традиционные представления. Первая встреча европейцев с ассассинами произошла во времена Кийямы, когда те в очередной раз пересмотрели шариат. Нетвёрдость веры исмаилитов могла оказать влияние и на крестоносцев. Отвержение ассассинами мусульманской ортодоксии весьма напоминает предательство христианской религии, в котором обвинили тамплиеров.

Из всех участников крестовых походов военные ордена дольше всех пребывали на территории Святой Земли. Мы уже упоминали о том, что местные бароны, вынужденные тратить огромные денежные суммы на защиту своей собственности, дарили военным орденам земли и крепости. Европейские монархи и знать приезжали на восток во время очередного крестового похода, а когда военная кампания завершалась, возвращались домой. Безусловно, пребывание в Святой Земле было для них полезным опытом. Таким образом, на протяжении двух столетий арабская культура оказывала влияние на европейцев. Однако военные ордена постоянно находились на востоке. Воины изучали язык, вели торговлю, заводили друзей и вступали в политические союзы, читали местную литературу, знакомились с восточной философией, и даже втайне заводили любовниц. Иногда они проводили там больше времени, чем на западе, и новая культура была им ближе, чем родная.

Третий фактор, который необходимо учесть, — влияние катаров. Изучая историю храмовников, мы находим подтверждения тому, что они сыграли в ней важную роль. Жизнь тамплиеров сложным образом переплетается с жизнью катаров: они с радостью были приняты на территории Лангедока, но у их отношений была печальная развязка — Альбигойский поход. Обвинения в ереси, которую должны были искоренить храмовники, отчасти напоминали обвинения, позднее выдвинутые против ордена. Если тамплиеры и были еретиками то, вероятнее всего, на них повлияли именно катары. Например, священный поцелуй, в котором обвиняли тамплиеров, напоминает поцелуй мира среди Совершенных. Суть обряда осквернения креста близка чувству ненависти альбигойцев к иконам с изображением Христа. Название bougre, или bugger, применявшееся к катарам, позднее получило значение «содомит» и «содомия», в которой обвиняли тамплиеров. Совместное покаяние во время церемонии apparellamentum, которая происходила среди совершенных, напоминает капитулы тамплиеров. И те, и другие отрицали семью, обет целомудрия был одним из основных обетов альбигойцев и храмовников.

Еретические христианские течения, заявлявшие своей целью поиск истинного христианства, не нашли бы для осквернения предмета лучше, чем крест, поскольку именно он являлся символом ненавистной искупительной расплаты: невиновный страдал за труса во имя спасения его души. Антиномианское христианство презирало такое поведение. Также нетрудно себе представить, что отрицание катарами физического тела и его сексуальной природы могло превратиться в явное распутство. Психические и биологические потребности человека не находили удовлетворения, игнорировалась одна из них. В результате люди испытывали либо физический голод (половое влечение) в случае обета целомудрия, либо эмоциональный голод (потребность в личной привязанности) в случае разврата.

Здесь мы остановимся и рассмотрим возможность невиновности ордена. Бытует мнение, что никто из тамплиеров не пожелал умереть за свою еретическую веру в отличие от мучеников-катаров. Однако Жак де Моле, несмотря на все его колебания, принял мученическую смерть, защищая орден. Великий Магистр поступил так же, как и многие другие храмовники. Эти подсудимые без труда могли бы избежать костров Инквизиции, если бы только не отказались от признаний, сделанных под пытками.

С лёгкостью поверив в виновность тамплиеров, чтобы подкрепить романтическую концепцию истории и устоявшиеся взгляды на инициационную сущность тамплиерской обрядовости, исследователи эзотерической традиции могут невольно оскорбить память храмовников, присоединившись к наветам французского короля. Чарльз Генри Ли считает, что признать виновность ордена — значит поддержать обвинения, выдвинутые Инквизицией против ведьм. Он также делает справедливое замечание, что, если бы тамплиеры действительно создали или распространили антихристианскую доктрину, то они бы постарались это скрыть. Храмовники стали бы постепенно и очень осторожно посвящать в свою тайну новых членов ордена. Учёный считает невозможным тот факт, что любое еретическое учение могло быть сразу же открыто любому новичку.

У тамплиеров никогда не было иерархической структуры подобной структуре ассассинов, у них не существовало имама. Должность Великого Магистра была выборной, главными критериями были военная подготовка кандидата и наличие политических связей. Исключение составлял только Гуго де Пейн, однако высокая духовность не являлась основным качеством для главы ордена[119].

По Уставу Великий Магистр, безусловно, должен быть храбрым человеком, который ставит превыше всего интересы ордена. Кроме того, он должен был олицетворять духовную скромность, щедрость и честь. Однако Великий Магистр никогда не являлся представителем Высшего Разума в отличие от имама, который имел право радикально изменить доктрину секты. Так, например, Хасан III полностью пересмотрел исмаилитскую традицию и провозгласил Кийяму, а его правнук вынудил ассассинов отказаться от шиизма и принять суннитскую веру. Хотя Великий Магистр мог ужесточить или смягчить правила по собственному усмотрению, нет ни одного доказательства того, что у ордена существовал секретный Устав, положения которого могли бы стать причиной обвинений, выдвинутых против тамплиеров.

Ассассины под руководством Хасана ас-Сабаха представляли собой мистическую секту, которая сделала многое для того, чтобы изменить политическую ситуацию на востоке и распространить своё религиозное учение. Таким образом они надеялись получить политическую свободу во враждебной среде. Тамплиеры не были столь хитрыми. Тем не менее влияние мистических учений Бернара Клервоского, возможность принять разнообразные богатые духовные традиции Ближнего Востока и постоянное влияние еретиков-катаров могли стать причиной возникновения круга избранных. Во время своего пребывания в ордене избранные были способны создать доктрины на основе разных учений. Эта внутренняя элита храмовников, будучи предрасположена к мистическим догмам ассассинов, могла найти в них духовное богатство, достойное внимания. Учения, которые тамплиеры впоследствии развивали, обладали глубиной и не несли в себе зла. Они были дискредитированы надуманными и подлыми наветами Филиппа и Инквизиции.

Я полагаю, что вопрос о виновности или невинности ордена, если принять в расчёт исторические доказательства и логику человеческого поведения, может быть решен так: внутренний круг тамплиеров мог нести ответственность за некоторые проступки. Именно оставшиеся в живых избранные стали проводниками гностико-исмаилитского учения, проникшего в Европу. С тех пор оно начало оказывать влияние на развитие западной мистической традиции.