- И что, это всё?- поднимаясь на ноги, поинтересовался Роман, всё ещё оглядываясь по сторонам с опаской огромными глазищами.
- Не перебивай меня, не видишь, что я подлизываюсь?! - прошипел ему в ответ Сфинкс и снова принялся слюнявить мои ноги: - О, моя повелительница! - я постаралась не отвлекаться на него, но не смогла, так как он вцепился в ноги когтями, ни за что не желая отпускать, когда вдруг сам отпустил меня и отъехал в сторону с глухим визгом. Марселла зашипела из последних сил, шерсть её встала дыбом, а вот Роман схватился за что-то за поясом. Я не успела заметить, что это было: резко выгнулась и прыгнула назад, перекувыркнулась в воздухе и приземлилась рядом со светловолосой девушкой, которая стояла неподалёку от того места, где только что находилась я. Она развернулась ко мне и замахнулась. Кошачья реакция была быстрее: перехватив руку, я остановила её, а Роман сзади прокричал, наставив на её спину свой пистолет:
- Стоять, мегера! Попалась?!
- В прошлый раз ты на меня не наставлял пистолета, моя прелесть! Прошлый раз мне понравился, очень... - я ударила её наотмашь, так, что она согнулась пополам, но услышала только смех и поморщилась: школа шакала! Хорошая девочка, быстро учится!- Силой меня не остановишь, богиня... Хотя, какая ты богиня, если даже не можешь справиться с ничтожной мелочью!- я молча ткнула её носом в землю и стала наблюдать за тем, какое влияние это окажет на её разговорчивость.
- А ну, отпусти несчастную девушку!- очень некстати очнулось одно из чудес с лопатой; я бы и не посмотрела на него, однако неожиданно дурным голосом взвыла моя подопечная кошка Марселла, а вслед за ней и Сфинкс. Я вскинула на них глаза, и сразу же ощутила пустоту в руках: Люба исчезла! Не удивительно! Я прыгнула по направлению к изумлённому Роману и опоздала: девушка немыслимым образом очутилась позади его и, ударив сзади, подхватила его обмякшее тело и дёрнулась в сторону, противоположную здесь присутствующим. За её спиной зиял провал, кажется...
- П-шёл вон! - я одним взглядом отшвырнула назад нахалов, полезших защищать непонятно кого, вырвала из рук самого хамоватого Марселлу и прыгнула в дыру, грозившую закрыться...
- Плеть, подожди меня-а-а!! - Сфинкс вцепился в мои щиколотки изо всех сил и повис на них грушей.- Думала от меня избавиться?! Не тут-то было!
- У меня ещё всё впереди, - хмыкнула я и без удовольствия пояснила: - Мы в Египте.
Я не знаю, зачем я последовала за этими людишками. Я просто не подозреваю, для чего и ради кого. Может быть, просто очередная прихоть, даже я сама не часто себя понимаю. Просто захотелось, а вот теперь, когда мы попали в мой мир, спрашивать о чём-нибудь стало как-то глупо.
Первым делом Сфинкс взвыл благим матом на чистом египетском языке, и я поняла, что придётся вспомнить и этот забытый мной архаизм.
- Плеть! Плеть, спаси меня! Это кара богов: я ничего не вижу!!
- Не ори, загадочный ты наш. Здесь нет света.
- Это кто? Это ты, моя совесть?
- Твоя совесть давно ушла к Маат, не трогай её, - сурово потребовала я; сама-то я видела хорошо, и то, что моим очам предстало в этой полной тьме, меня не порадовало: я увидела Романа. Он грустно сидел на полу, прислонившись спиной к стене и свесив между колен руки, его вид мне тоже не понравился: на скуле ссадина, под глазом синяк, ворот дорогой рубашки порван, сам грустный и недовольный одновременно. И никаких следов Любы рядом, только неуловимый запах её кожи, горьковатый, с привкусом миндаля. Значит, где-то она всё-таки есть...
- Я тоже ничего не вижу, - хмуро произнёс Роман и попытался подняться на ноги. - Я тут сижу уже полчаса: она разбудила меня, пнув по почкам, и сообщила, что уходит, а я здесь буду сидеть и ждать тебя, мол, ты скоро появишься. Я кинулся было за ней, но только набил ещё одну шишку о захлопнувшуюся дверь.
- С ума сошёл? Ты в гробницах попробуй походить ещё сквозь стенки!
- Не понял, мы что, в гробнице, в египетской, в настоящей?
- Спрашиваешь, юноша! - со знанием дела фыркнул полулев, даже в этой темноте выпятив грудь. - Я в этом самое сведущее существо, ведь гробница - моё любимое место работы! Я её с закрытыми глазами узнаю!
- Тогда окрой их и подними свой хвост с пола: мы собираемся покидать это место, и ты на какое-то время останешься без работы,- я подняла на ноги Романа, подхватила его под локоть и повела к двери, скрытой в стене так искусно, что её нельзя было отличить невооружённому взгляду, тем более это было не под силу простому человеческому глазу.
- Ты знаешь, как выбраться отсюда? - тихо, даже как-то виновато вопросил таксист, мне этот тон понравился, и я не стала отвечать. - Знаешь, тебе не надо было идти за мной, от этого только проблемы...
- Интересно было бы послушать, что бы ты обо мне сказал, если бы я не пришла, - хмуро ответила я и вздохнула: не было печали! Дверь я нашла не скоро, что меня слегка насторожило: обычно я прекрасно ориентируюсь в любой гробнице, а тут какое-то странное расположение! Это может объяснить только одно: или прошло слишком много времени с тех пор, когда я здесь была, или это вообще другой Египет, в смысле, это на самом деле мой мир, но мир, искажённый другим изгибом Неба. Вот тогда мне будет немного трудно.
Сфинкс бодро вышагивал рядом, стараясь жаться к Марселле, та принимала его ухаживания благосклонно и только хитро щурила глаза, похоже, их ничто не беспокоило, а ведь я знаю, что такое кошачья интуиция! Романа я всё ещё держала за руку, даже когда нашаривала в стене скрытый рычаг, открывающий дверь, и нажимала на него. Механизм сработал отменно: дверь с глухим шумом отъехала в сторону, когда...
- Эстела! На меня кто-то смотрит! - Роман закричал с такой силой, что я поначалу всерьёз испугалась за его душевное состояние, однако заметила впереди себя блестевшие в кромешной тьме агаты глаз статуи и расслабилась:
- Это Селкит, одна из семи богинь-охранниц, её статую помещали в гробнице, чтобы защищать покой фараона от посягательств злых сил, я думала, ты знаешь...
- И всё равно она на меня смотрит! Нельзя её повернуть в другую сторону?- в голосе таксиста мне послышалась ирония, и я решила не отвечать. Так, в этом зале неподалёку от статуи должна находиться чаша с маслом, которой можно осветить пространство (надоело чувствовать, как Роман тыкается в мою спину плечом). Я посмотрела по сторонам и увидела нужную мне вещь: высокий позолоченный треножник с почти плоской чашей в довершении.
- Сфинкс, проследи за этим несчастным, пока я попробую включить свет.
- Что сделаешь со светом?! - не понял полулев, я же направилась к треножнику и поднесла к чаше ладонь. И в этот момент что-то произошло. В том смысле, что статуя Селкит зашевелилась и отлепила стопы от пола, посмотрев в мою сторону каменными агатовыми глазами:
- Что тебе нужно, незнакомка? - без всякой интонации спросила она, чем повергла меня в недоумение, так как обычно она не спрашивает, а просто идёт и охраняет, причём со всем рвением и желанием. Вопросы ей не свойственны: зачем вопросы цепному псу на службе Анубиса?
- Ой, - тоненько пропищал Сфинкс, - теперь-то меня точно съедят...
- Почему это сразу тебя? Я первый сказал, что она на меня смотрит, значит, она во мне что-то нашла? - статуя повернулась в их сторону с несвойственной камням прытью, и обоих буквально смело на пол силовой волной: - Ого! С меня на сегодня падений хватит! Что ж так сразу, даже не познакомились!
- Молчи, смертный, я обращалась не к тебе, а к той, кто гуляет сама по себе, - ответила каменная богиня и сверкнула в их сторону глазами ещё раз, однако ударила не она, а я: диск молнии пронзительно зелёного цвета подсёк статую по ногам и свалил под стеной.
- Ты что это, решила мне запрещать делать то, что захочу?!
- Ты сама вернулась сюда, а это глупо, - как ни в чём не бывало откликнулась Селкит, распавшаяся на три куска при падении. - Тебе не стоило возвращаться.
- Значит, Небом ещё правит Ра? - задала я волновавший меня вопрос, на который так и не получила ответа: свет агатов погас, и куски развалились ещё на пополам каждый.
- Плеть, как нехорошо, зачем ты оставила гробницу без защиты? Ой, не надо наступать мне на хвост, я не потерплю подобного издевательства от какого-то таксиста! Может, таксист, это заразно?! Ох-х-х...
Роман тоже воззрился на меня во все глаза в свете разгоравшегося пламени треножника, и я сочла неплохой идеей посмотреть на саму себя. Ах, вот они о чём! Просто мне всегда шло моё любимое бело-золотое платье с вкраплениями янтаря и кошачьего глаза; от волос знакомо пахло хной и золотом, а губы приятно холодила золотистая помада. Я всегда любила заниматься собой, вот только сейчас некогда, хотя я-то всегда умудрялась находить время! Я мысленно вздохнула и отвлеклась от созерцания себя любимой, посмотрев по сторонам: меня поразило то, что этот зал был гораздо меньше, чем я привыкла видеть, а также насторожили письмена на стенах. Я схватила сухой факел и, запалив огонь в треножнике, подошла поближе к иероглифам, поднеся к ним огонь.
- Что там написано? - поинтересовался Роман, в его голосе мне послышалось некоторое беспокойство, вероятно, его смущало то, что мы до сих пор не выбрались отсюда.
- Тебе прочитать дословно? - уточнила я, рядом тут же возник Сфинкс и авторитетно поддакнул. - Мохнатых не спрашивают... Но я прочитаю: "Тому, кто войдёт в сию обитель, вот предупреждение: что хранится в сём месте, то не доступно простому смертному, ибо предназначено для сил высших, а не для тех, кто пытается приоткрыть покрывало. Беги, глупец, и не жди пощады, ибо близко то время, когда не найдёшь ты себя в своей жизни, а потеряешь и обрящешь в месте другом, страшном и незнакомом". Всё.
- И что бы это значило? Эй, хвостатое! Ты у нас спец по загадкам! Давай, покажи нам свой профессионализм! - Роман, усмехаясь в тени, пихнул пяткой Сфинкса.
- Я при таком обращении!.. - он наткнулся на мой взгляд и затараторил: - С удовольствием помогу такому благородному юноше! Вот только меня надо как-то поднять, чтобы я видел непосредственно текст, - он жалобно посмотрел, однако на меня его глазки не действовали, и пришлось ему смириться: - Никаких условий работы!.. Так, дайте подумать... А, может... или... нет, не то... а, возможно, это...
- Так бы и сказал, что не знаешь! - фыркнул Роман.
- В этом тексте говориться о том, что это не просто гробница, точнее, это место не является последним пристанищем фараона или вельможи. Но это некий портал, место, откуда мы можем попасть куда угодно в пределах временного промежутка, однако место это изменяется по изгибам пространства. В общем, это Дверь...
- Что?! Дверь?! Но наши боги отказались от неё! Мне же самой пришлось пользоваться помощью славянской богини, чтобы уйти отсюда! - Сфинкс только старательно пожал плечами, одновременно не в силах заставить свои уши не прижиматься трусливо к голове, что его выдало с потрохами. - Ты знал, да? Ты знал и ничего мне не сказал, я ведь хорошо вижу?
- О да, моя госпожа, - еле-еле прошептал полулев, видимо, впечатлившись моими засверкавшими глазами. - Я ведь не слепец, я и вправду величайший щелкунчик загадок...
- Посмотрим, на кого ты будешь похож, когда я выцарапаю тебе глаза и оторву уши! Какой ты будешь тогда, величайшим или как?!
- Извини, что перебиваю, - вмешался Роман, крайне рискуя самим собой,- но мне здесь не нравится, тут пахнет воском и смолой, и наша с Марселлой голова уже кружится! Правда, Марселла?- кошка недоумевающее на него посмотрела, однако уже через секунду округлила глаза по двум монетам и зашаталась, прислоняясь к стене, подумала и даже мяукнула жалобно. Я тут же "оттаяла" (знал ведь, чем меня остановить! Видела, что Марселла притворяется, но эта извечная любовь к детям моим!) и согласно кивнула; Сфинкс постарался удалиться незаметно, по стеночке и превратиться в тень на полу.
- Если всё так, как сказал Сфинкс, то мы вполне можем попасть совсем не в тот Египет, к которому я привыкла, нам может быть трудно. Но я не собираюсь сидеть здесь и чего-то ждать. Идёмте, только держитесь меня.
Роман подхватил ещё один факел, тоже запалил его и последовал за мной, мне же оставалось взять на руки Марселлу и направиться к следующей двери. С трудом отыскав оную, я нашла скрытый механизм и нажала на него, лёгкое беспокойство ощутив только после этого. Письмена на двери вспыхнули ярким светом, едва не ослепив нас, я схватила за руку Романа и отвернулась, отгородившись от подувшего ниоткуда ветра полупрозрачной стеной. "Держись!"- выдохнула я ему в лицо, и в этот момент всё стихло. Пламя в треножнике перестало колыхаться с столь же отчаянно, освещение снова стало неровным, но неизменным, нас вновь окутала полутьма, вот только дверь не открылась, что мне очень не понравилось. Я обернулась к ней и хотела снова попробовать нажать на рычаг, чего мне не удалось: с поверхности двери словно отслоилась тоненькая плёнка и полетела на нас. Произошло это в считанные доли секунды, у нас даже не было возможности что-либо сделать. Плёнка окутала каждого, и всё тело пронзило такой болью, что почти не было сил стиснуть зубы, чтобы легче было терпеть!
И вдруг всё кончилось.
Не было больше боли, зато невероятный свет стал слепить глаза, заставив их слезиться от рези. Так плохо я себя не чувствовала даже тогда, когда ко мне впервые пришёл гонец от Ра и сказал, что я больше не имею отношения к богам... Роман зашевелился, проталкивая меня вперёд, и глухо застонал, ему, видимо, тоже было не сладко... Вот бы сейчас узнать, куда мы попали и во что нам это выльется!
- О, боги! - хрипло выдохнул грубый мужской голос, заставляя меня вздрогнуть и, несмотря на резь и слёзы, открыть глаза; к реальности мы возвращались медленно и с трудом.
- Что вы здесь делаете?! Как посмели войти в шатёр к величайшему торговцу Верхнего и Нижнего Египта?! Кто вы?!
- А кого вам надо?- устало поинтересовался Роман, выступая вперёд и щурясь, чтобы было лучше видно; Сфинкс нервно хихикнул и, споткнувшись, налетел на меня.
Если кого-то торговец и рассчитывал увидеть, то уж точно не нас. Это стало понятно в тот момент, когда его можно было более-менее сносно разглядеть сквозь слёзы из-за выжигающего солнца. Смуглый толстый египтянин с подведёнными глазами напомнил мне о старых временах, хотя всё же было что-то странное во всей его фигуре: словно бы я видела всю жизнь египтян, а подобного типа встречала впервые в жизни. Уже одно это позволило судить о том, что забросило нас через Дверь не в мой родной мир, а лишь в его отражение. Это несколько успокоило, однако и заставило задуматься, а что же нам здесь делать! На лице Романа то же выражение было запечатлено вперемешку с интересом при разглядывании настоящего египтянина из Древнего мира, я понимала его любопытство, но у нас не было времени на экскурсии, надо было срочно действовать!
- Объяви меня,- шепнула я таксисту, пихнув его локтем в бок. Роман недоумевающе уставился на меня.- Объяви меня, глупец - жить будешь! - он только пожал плечами, всё ещё не понимая меня, и... мне пришлось впервые в жизни поклониться, впрочем, так уж по этому поводу переживать не стоит - я всегда хотела быть актрисой, а кошке присуще приспосабливаться...
- О, господин, прости, что нарушила твой покой непокорная, но не для себя стараюсь, а для господина моего и повелителя, великого воина римского Романа, - я ещё раз склонилась (уже с большим энтузиазмом!) и указала вежливо на слегка опешившего таксиста.
- Что же тогда твой хозяин нарушил мой покой?! - уже более уверенно прорычал торговец, тоже входя в свою привычную роль. - Неужто не мог предупредить меня, величайшего?! - пришлось мне ещё ниже поклониться и, подойдя ближе к нему, опуститься коленями на подушки и прижать скрещённые руки к груди. Спиной я почувствовала на себе негодующий взгляд Романа и злорадно про себя усмехнулась. - Хорошо, я прощу ему эту оплошность, - с лёгкой самодовольной хрипотцой произнёс торговец, но прикасаться ко мне он пока не посмел, не узнав больше о посетителе. - Я дозволяю ему пройти ко мне и поведать о себе. Почему сей воин путешествует один, без отряда? - торговец откинулся на подушках и хлопнул в ладоши, вызывая слуг. Я выпрямилась, разогнув колени, всё ещё не поднимая на торговца глаза, и подтолкнула к торговцу не понимающего до конца Романа. Ему пришлось пройти неуверенной походкой к подушкам, но постепенно и он смог войти в роль и выпрямился, не пожелав вести себя скромно, как полагалось гостю египтянина. Развалился на подушках, спокойно выдерживая взгляд чёрных, слегка прищуренных глаз торговца.
- Прошу меня простить, что без гонцов и объявлений, но так уж получилось, - пожал плечами Роман, чувствуя себя спокойно и, кажется, даже уверенно. Чтобы подтвердить его авторитет, я попросила мысленно Марселлу, чтобы она помогла хозяину. Кошка прошла к нему вальяжной походкой и свернулась калачиком у него на коленях. В этот момент наконец-то вошли двое слуг, поклонились господину и, привычно посмотрев на господина, воззрились на нас четверых с удивлением. Торговец поднял на них глаза и лениво произнёс:
- Угощения моему гостю! - слуги, по-прежнему недоумевая, всё же не решились перечить воле хозяина и с некоторой поспешностью удалились. Торговец же подвинул к себе тарелочку с финиками и, взяв один толстыми пальцами, поднёс к губам, продолжая испытующе смотреть на Романа.
- Позволь мне спросить, доблестный воин, что заставило тебя прийти ко мне?
- Жара и пустыня, купец. Но не только! Удовольствие видеть хозяина пустыни не могло не заставить меня выбрать именно твой караван. Я странствую в поисках работы, обременяя себя лишь рабыней и любимыми животными, коим благословение дала сама египетская Бастет. Реши сам, что мне делать, я могу уйти... а могу и остаться...
- Ты предлагаешь себя в качестве наёмника?
- Нет, я предлагаю свои услуги, великий купец, - вежливо ответил Роман и лучезарно улыбнулся. Откуда в простом таксисте такие способности, я понятия не имею, но даже Сфинкс, морда которого поначалу выражало полное недоумение, начал наслаждаться игрой "театра одного актёра". Марселла вовсе разомлела, решив про себя, что ей на коленях хозяина и самой нравится!
Внесли угощение, молча поставили перед торговцем и так же молча удалились. Египтянин задумчиво взял в руку кубок с вином и указал на поднос Роману. Тот посмотрел на меня, я едва заметно кивнула, и он потянулся за своим кубком и лепёшкой. Когда он наклонялся - о, ужас! - из-за его пояса показалась рукоять пистолета! В первый момент мне показалось, что нам конец, однако торговец равнодушно мазнул по пистолету глазами, глотнул из кубка и расплылся в улыбке:
- Договорились! Ты, воин, будешь оберегать меня до Фив, где мы с тобой расстанемся, и я очень надеюсь, что навсегда,- он расхохотался:- Ты очень дорожишь честью, это мне нравится.
- А мне это понравится только тогда, когда мы оговорим условия, - с деловой хваткой подошёл к делу Роман и улыбнулся:- Однако у меня уже сейчас уверенность, что мы договоримся, - они расхохотались и посмотрели друг на друга оценивающе. Я тоже посмотрела на Романа подобным образом: он меня удивляет! И не только меня: Сфинкс также восхищённо глядел на него, поводя усами от зависти.
Я пристроилась у входа и выглянула наружу. Первое, что я увидела, было солнце, жаркое, палящее солнце, белое и сияющее. Оно, казалось, закрывало всё небо, тоже блёклое и прозрачное. Куда там питерскому небу, меняющемуся каждые пять минут, хотя и оно никогда не было похоже на пустынное, моё родное, но такое далёкое!.. Караван торговца длился вереницей, растянувшись на несколько барханов, до самого горизонта. Вокруг важной походкой расхаживали воины с кривыми мечами в руках и плётками на поясах, они лениво покрикивали на рабов и солдат и ещё более лениво отвязывали от поясов плети и стегали ими провинившихся. Жара портит даже самых лучших воинов, однако и они знали своё дело, ибо были профессионалами. Неподалёку стоял ещё один шатёр, хорошо охраняемый смуглыми силачами, тоже вооружёнными плётками (при виде моего любимого кнута у меня даже зубы заныли, так хотелось ощутить в ладони тугую рукоять!), видимо, там поселили либо рабынь, либо наложниц торговца, есть ведь такие сумасшедшие, которые возят с собой свои любимые наслаждения. Хотя, вполне могло было быть, что эти особы выполняли две роли одновременно, есть и такие... В основном, караван был самым обыкновенным, только мне не совсем понятно было, почему торговец не нанял корабль, чтобы добраться до столицы по реке, а отправился пешком по барханам, хотя это было не так дёшево. Оставалось только удивляться...
Примерно через час Роман и его новый наниматель были на короткой ноге, как говорят в такой далёкой отсюда России. Я посчитала, что могу больше не мозолить глаза обоим, и незаметно выскользнула из шатра. Марселла осталась с Романом, а вот Сфинкс, всё ещё маскируясь под "любимого кота", увязался за мной.
- Что-то собираешься разведать, Плеть?
- Да, хочу узнать, в каком бархане не смогут отыскать закопанного реликтового мурзика с хвостом, - серьёзно ответила я, Сфинкс понятливо протянул "а-а-а" и, сообразив, о ком я говорила, надулся, и дальше мы шли молча. Каждому, что смотрел в мою сторону, я "отводила" глаза и шла дальше, не испытывая на себе излишнего внимания, хотя после одного подобного "отвода" я почувствовала, что мои усилия ушли в пустоту. Оглянувшись, я окинула взором окрестности и пригляделась к каждому лицу, вот только поняла одно: того, кто за мной наблюдает, либо здесь нет, либо он сам мне отводит глаза, а это может только близкий мне по крови.
- Выглядываешь себе новую жертву? - ехидно донеслось снизу; я равнодушно посмотрела на полульва и мило ему улыбнулась, он тут же снова надулся, словно я его оскорбила. Вот неженка: госпоже улыбнуться нельзя, сразу за изверга принимают!
- А я уже выбрала, - ответила я, опустилась на корточки и погладила его по спине. Сфинкс громко сглотнул и прижал уши к голове:
- Я буду жаловаться в милицию, - прохрипел он, - это нападение на животного, занесённого в "Красную книгу"!
- А откуда же ты, только сегодня явившийся в этот мир, знаешь про милицию и "Красную книгу"?- ласково поинтересовалась я, снова его погладив, однако в этот раз выпустив когти.
- А-а-а... мне Марселла рассказала!
- Ну, конечно! А кто спорит?! Я просто хочу попросить тебя сделать одну маленькую вещь - сходить вон в тот шатёр и выяснить, кто там находится. Ты ведь не откажешь мне в такой мелочи?
- Что ты, моя госпожа, - окончательно потеряв голос, просипел Сфинкс и, осторожно выскользнув из-под моей руки, обратился тенью и скользнул к шатру. Вот за это его и люблю: с ним всегда можно договориться, причём совершенно бесплатно!
Вернувшись к шатру торговца, я поместилась при входе и немного расслабилась, откинув голову. По меркам Питера сейчас уже было два часа ночи, а я хоть и богиня, но не железная. Поспать мне так и не удалось, помешал тот же странный взор, словно приковавшийся ко мне с того момента, как я проходила мимо... мимо рабов! Не поднимаясь, я взглянула из-под ресниц и пробежалась взглядом по каравану; чуяло моё сердце, что этот "кто-то" на меня уже так когда-то смотрел. Вот только это самое "когда-то" было столь давно, что я успела обо всём позабыть. Словно это было в прошлой жизни!.. К сожалению, среди измотанных жарой, побоями и жаждой косматых рабов я не нашла настолько достойного, чтобы приписать ему этот взор. Что ж, я не люблю отступать! Явился Сфинкс, его слегка покачивало, лапы заплетались, а язык покачивался, свесившись из пасти. В общем, мне он не понравился, и я предпочла вопросительно выгнуть бровь и сурово на него посмотреть. Сфинкс завалился на мои колени, совершенно игнорируя мой взгляд, и протянул блаженным голосом:
- Как давно я не был в женском обществе! Какие у них ручки! А ножки! А глазки! А... не при детях...- он посмотрел на меня и вскочил на ноги, мгновенно опомнившись. - Докладываю! В сём шатре находятся наложницы торговца!
Я молча кивнула: прекрасно, значит, сегодня я пойду на аудиенцию к египтянину.
Роман из шатра явился на закате. Находился он в приподнятом настроении, видимо, головокружение от успехов всё-таки произошло, и это событие не прошло для него даром. Торговец, тоже чем-то довольный, вышел почти вслед за таксистом и громогласно объявил, что Роман отныне является его личным телохранителем, а посему, к нему должно проявлять необходимое уважение. После чего поинтересовался, есть ли недовольные и, получив отрицательный ответ, со спокойным и несколько умиротворённым видом вернулся обратно. Я схватила Романа за рукав и пристально посмотрела ему в глаза:
- Только не обольщайся. Чем скорее мы прибудем в Фивы, тем больше у тебя шансов не нажить врагов: здесь не любят наёмников, которые отнимают чужой хлеб.
- Да ладно тебе, Эстел, всё ведь хорошо, что ты переживаешь! Кстати, этот Джатис оказался нормальным мужиком! Я тут с ним так хорошо пообщался, и он мне подсказал даже, где я могу устроиться в столице! Говорит, сейчас там наёмникам раздолье, их фараон, И его фамилия, благосклонно к ним относится, там сейчас даже клуб наёмников образовали по его повелению!
- Фараон И?- переспросил снизу Сфинкс. - Юноша, сколь много ты выпил и как долго ты был потом на солнце? Чтобы фараонам приходило в голову оказывать покровительство наёмникам?!
- Ты с кем так разговариваешь, хвостатое? Джатис, между прочим, разрешил мне организовать отряд для защиты его персоны, я здесь имею право голоса, а что имеешь ты?
- Вот, Плеть, ты видишь, как ненадёжны люди! Говорил я тебе, чтобы бросила его и шла ко мне!
- Мы с тобой потом поговорим на эту тему в более интимной обстановке, а сейчас мне пора...- я развернулась к шатру, но Роман схватил меня за локоть:
- Ты куда? - выдохнул он.
- Руку не трогай, парень, я тебе не давала такого права. И потом, в твоей стране не принято задавать вопрос "куда", это может плохо кончиться, - я высвободилась из его хватки и, не обращая внимания на его взгляд, вошла в шатёр. Торговец лениво поднял на меня глаза и улыбнулся. Я поклонилась сегодняшнему господину и поманила его пальцем, заставляя раствориться в янтарном свете глаз... Вот что значит власть...
Посреди ночи лагерь пробудился от дикого женского визга. Я сама, успевшая уже привыкнуть к восьмилетнему затишью, резко открыла глаза и вгляделась в тени, копошащиеся за тканью шатра. Небольшой перерыв в звуках тут же заполнился шипением, топотом и звуками шлепков, потом на всю пустыню раздался срывающийся крик: "Мама, больно же!!!" и снова всё стихло, лишь изредка по подушкам, на которых я лежала, и по материи шатра пробегали тени, напоминающие несколько тонких женских фигурок, с увлечением размахивающих какими-то тряпками, словно они пытались передавить стаю тараканов, которая от них с не меньшим увлечением удирала...
Глаза закрылись сами собой, и стало немного легче от сознания, что хоть у кого-то этой ночью было занятие.
Рассвет едва обагрил песок, заставив переливаться блёстками расшитые золотом подушки под моей рукой, когда я неожиданно, и для самой себя тоже, очнулась от забытья и поняла, что это утро чем-то напоминает мне утро в Питере месяцев пять назад. Лениво оглядевшись воспалёнными от нехватки отдыха глазами, я остановилась взором на задней стенке шатра и поняла, в чём дело. Ткань была настолько прозрачна на солнечных лучах, что можно было различить за ней силуэт человека, от которого струится дымок. Этот человек курил, курил нервно, пытаясь успокоиться, и это напомнило мне моего муженька ещё в то время, когда мы были вместе. Осторожно встав на ноги, я шагнула за пределы обиталища торговца и потянулась, испытывая на себе пустынный утренний холодок. Поприветствовав солнце, я улыбнулась сама себе и направилась к человеку.
Роман сидел на бархане, устремив взор куда-то вдаль и затягиваясь сигаретой. Пользуясь всеобщим затишьем, он решил сделать себе послабление, если я правильно поняла его состояние, хотя, возможно, я в чём-то и ошибаюсь.
- А где же твой отряд?
Роман обернулся, окинул меня почти равнодушным усталым взглядом и стряхнул пепел:
- Отпустил в увольнение! Не будут же они караулить хозяина, когда у него ночное свидание!- раздражённо ответил он.
- Двойка тебе за стратегию! Именно в такие моменты враги и нападают, чувствуя беззащитность жертвы! Считай, что теоретически ты лишился нанимателя!
- Тебе не надоело надо мной издеваться, а? Тебе это доставляет удовольствие, или как?!- бросив недокуренную сигарету на песок, гневно поинтересовался таксист и посмотрел на меня в упор. В другой раз я бы с удовольствием дала ему оплеуху, но сейчас просто лень было тратить силы на простого смертного. Поэтому я склонила набок голову и неотрывно посмотрела ему в глаза, не отпуская их до тех пор, пока он сам не отвернулся. После чего хмыкнула:
- В тебе проснулся собственник. Это ты зря. Кошку нельзя приручить, - он ответил мне ещё более гневным взглядом и еле сдержался, а я продолжила: - К тому же, ты должен понимать, что даже такой взбалмошной, как я, не нравятся жирные обезьяноподобные мужики, от которых пахнет потом и воском. Даже за деньги. Даже, если мы вдвоём в целой пустыне. И в особенности, если женщина сама в состоянии купить хоть весь Египет, - я неожиданно отвернулась и потёрла лоб: не ослышалась ли я? Я что, оправдываюсь перед смертным?! Ого, это что-то новенькое! Надо непременно записать этот случай в историю!..
- Эстела, ты...
- Ш-ш-ш, - я жестом попросила его молчать и прислушалась: неподалёку кто-то заинтересованно дышит! Так... Роман понял меня с полуслова и бесшумно приблизился к тому краю шатра, который поворачивал в сторону каравана. Притаившись, он прижался к стенке и, сделав неожиданный выпад в том направлении, вытащил на свет шпиона. В руке его, схваченный за загривок, болтался сосиской Сфинкс.
- ... аю... ать...- прокряхтел полулев, и таксист разжал пальцы:
- Ах, как нехорошо при дамах выражаться,- с каким-то удовольствием покачал головой Роман и погрозил ему пальцем, а я нагнулась к нему и вгляделась в живописно украшенную морду: с левой стороны под глазом синяк, с правой - следы от кошачьих когтей:
- Похоже, нашему агенту 007 это уже объяснили, причём сами дамы...
- Ну что ж ты так неосторожно-то, друг хвостатый, к особам женского пола надо деликатно, с комплиментами, с цветами, а ты, небось, сразу приступил к решительным действиям?
- Я не шражу, - прошамкал Сфинкс, как бы извиняясь, - я так и шкажал: не хотите ли пожнакомитша с ощаровательным мущиной? А они шражу крищать, это ше неприятно! Я попыталщя найти поттершку у Маршеллы, но и она меня не поняла! Так опидно...
Из-за изгиба шатра показалась мордочка Марселлы, кошка фыркнула на него, гордо прошествовала к Роману и устроилась у его ног, изображая статую богини Бастет на гробнице. Сфинкс проводил её скучающим взглядом и тяжко вздохнул, трогая лапкой челюсть в том месте, где зияла дырка от выбитого зуба. Мы с Романом давились рядом от беззвучного смеха, всерьёз боясь перебудить всех в караване...
Мой ночной визит за сведениями к Джатису не принёс почти никаких результатов, не считая самой малости: переправление по Нилу стоило бы ему не только дорого, но и могло вылиться в конфликт с хозяином самого Нила. Больше ничего в его пустой голове не было, кроме информации, связанной с товарами, ценами и базарами. Пришлось мне оставить его в покое и заняться остальными. Я проходила много раз мимо то одного, то другого, чтобы вытянуть из него хоть что-то, подключила к этому Марселлу и полульва (Сфинкс получил хороший бесплатный урок и теперь был вдвойне осторожен, на "задания" отправляясь только в облике скользящей тени). Роман постепенно сблизился с ребятами из отряда, который собрал, и тоже пытался вносить свою посильную лепту в сборе информации об этом мире и об обратной Двери в частности. Однако, несмотря на то, что мы действовали слаженно и организованно, меня не покидало ощущение, что за мной неустанно следят те самые глаза, и именно они мешают нам в большей степени. По-прежнему, будучи не в состоянии определить этого хама, я большие надежды возлагала на Фивы, где легче затеряться и где можно всё увидеть своими глазами. И всё же, пока мы ещё были не в столице, мы продолжали свою шпионскую деятельность, а Роман однажды так увлёкся, что я обнаружила его за шатром наложниц торговца беседующим с одной из знойных красавиц. Она прислонилась спиной к стенке шатра, оба смеялись и курили одни и те же сигареты. Я деликатно кашлянула как раз в тот момент, когда рука красавицы потянулась к плечу счастливого Романа. Наложница (звали её, кажется, Туйя, хотя мне на это было начхать) тут же спаслась бегством, а Роман от неожиданности выронил сигарету, и тут, откуда ни возьмись, явился Сфинкс и язвительно заметил:
- Не шути его штрого, Плеть, он всего лишь добывал информашию в шоответштвии с прикажанием, - Роман мрачно посмотрел на него, и предусмотрительный полулев поспешил удалиться, дабы избежать гнева грозного таксиста. Я только усмехнулась и пожала плечами:
- Извини, что испортила тебе процесс допроса...
Роман попытался и на меня зарычать, но у меня опыт скрывания от правосудия был больше, чем у Сфинкса, и от меня к тому времени и запаха не осталось.
Пытаясь следить за всем сразу, мои провожатые не замечали самого главного: мелочей, а ведь они могли подсказать нам о многом и до прибытия нашего в Фивы. Но мы были растеряны и, более того, потеряны, внезапно оказавшись в своём, вроде бы, мире и в то же время в таком чужом. В принципе, оправдывать себя любит всякий, ну а я, как уже было сказано, любила заниматься подобным в особенной мере, так как не было для меня ничего хуже, чем искать причину неудач в самой себе...
- Рашшкажи мне шка-ажку!! - в который раз взвыл Сфинкс, спрятав морду в поле куртки Романа, чтобы его голос не было слышно, и тут же нырнул за спину таксиста, пытаясь спастись от моего возможного возмездия. Не зря, кстати, прятался, я его уже несколько раз пыталась достать, дабы поучить хорошенько должному обращению с великой богиней, но эта блохастая гадость после получения определённой степени опыта в самый важный момент неожиданно обращалась в плоскую тень и ускользала от правосудия. На этот раз я не стала тянуться к нему руками, а просто откинулась назад, облокотившись спиной о прочный полог, и сделала вид, что оглохла. Не знаю, поразила или огорчила полульва эта досадная неприятность, но уже через несколько минут он всё-таки высунул наружу нос, осторожно протянул ко мне лапу (и всё это Марселла сопровождала взглядом единственного открытого глаза и только хитро щурилась). Роман уже успешно давился от смеха, пару раз закашлялся, однако сделал вид, что просто немного простудился, пусть даже на дворе стояла такая жара, что тапочки дымились. Меж тем полулев с пятой попытки коснулся-таки моей ноги кончиком лапы, тут же отдёрнул её и спрятался обратно за надёжную спину таксиста (цвет лица Романа с красного медленно стал приближаться к баклажанному, надеюсь, мне тоже будет весело!). Выглянув оттуда, Сфинкс окончательно обалдел и теперь уже с блаженной физиономией высунулся до половины и смело потрогал мня лапой, подмигивая кошке "во какой я шмелый!", и снова открыл рот:
- А-а-а вшё-таки, гошпожа, давай-ка нам шкажку, што ли! А то мы тута шовщем...
Что они там "шовщем", я дослушивать не стала, улучила момент, когда он полностью обнаглел и вышел из укрытия, готовый в любой момент юркнуть обратно и убеждённый в полной своей безнаказанности, и просто щёлкнула легонько пальцами (люблю спецэффекты!), а он... В общем, внезапно даже для него из-под песка вокруг выскочили многочисленные колючки вперемешку с кактусами, а его густая выцветшая на солнце шерсть встала дыбом, всё это так гармонично перемешалось, что у меня живо проснулась гордость за себя любимую!
- Ма-а-а!! - прорвало наконец-то Романа, он согнулся пополам и едва не проглотил сигарету, которую только-только закурил. Я не взглянула на него, дабы оказать посильную помощь, пока не задохнулся, а вместо этого немного отодвинулась назад и с некоторым сомнением залюбовалась творением рук своих: да, мир ещё не видел таких икебан! С глазами!..
- Ну вот, я так и жнал, - прошамкал Сфинкс, выплёвывая изо рта колючку, и укоризненно скосился на меня возмущённым глазом: - Шадиштка! Гте тут товарищешткий шуд?!
- И тебе не стыдно? - изобразила я болезненное изумление. - Подумай сам: теперь ты ещё и научишься жить в кактусах, твой опыт не ограничится одной бутылкой. Теперь-то уж точно ты будешь ни с чем не сравнимой индивидуальностью, гордись! Тем более тебе давно пора побриться! Хочешь, в знак примирения это сделает... э-э, Роман!
- А что сразу я? - смех разом застрял у бедного таксиста в горле, и бездна изумления выглядывала на меня уже из его серых глаз. Я невинно пожала плечами, возведя глазки к небу. Сфинкс же скроил такую физиономию, глядя на Романа единственным глазом, что бедный таксист даже проверил, не порвалось ли у него что... Марселла прохаживалась вокруг нового экспоната и качала головой со знанием дела как кандидат наук по составлению букетов из сфинксов.
- Как это, что сразу ты? Кто из нас нанимался сопровождающим великой богини?..
Роман хотел было ответить мне, кто, но ему не позволили. Приближающиеся шаги мы услышали только сейчас, зато смогли сориентироваться довольно быстро. Таксист схватился за пистолет, который теперь не вытаскивал из-за пояса брюк, Марселла присела на передние лапы, спрятавшись на всякий случай за Сфинксом-икебаной, а я моргнула, и мои зрачки выпрямились в две узенькие полоски. Правда, так же быстро я успокоилась: шаги были мне вполне знакомы, так что бояться было нечего, и я поспешила склонить голову, снова вживаясь в уже порядком поднадоевшую роль рабыни при таком господине.
Через минуту из-за изгиба шатра выскользнула хрупкая фигурка, каждый шаг которой сопровождался (теперь это ясно слышалось) звоном монеток, бусинок, цепочек и браслетов. Туйя.
- О! Вот ты где, господин! - изобразила она крайнюю радость от встречи с Романом, даже почтительно скрестила руки на груди и поклонилась. Надо же, каким уважением к нему прониклись! К чему бы это?..
- Что-то случилось? - тут же подобрался бравый спаситель египетских купцов, чем заставил Марселлу покачать головой, а Сфинкса мстительно на меня скоситься. Я-то тут причём?..
- Нет-нет, что ты, господин! - старательно игнорируя моё присутствие (вот ведь чернь! И сама была не выше меня, разве что имела право делать пока что всё, что захочет, но, в сущности, она оставалась такой же рабыней! О-ох, куда же мы попали?), поспешила уверить его наложница и мягко улыбнулась, глядя на Романа из-под густых длинных ресниц: - Разве что самая малость...
- Ну, от малости ещё никто не умирал, говори, - дозволил Роман. Туйя благодарно поклонилась, не убирая с лица прежней улыбки, чем ещё раз подчеркнула своё надо мной превосходство.
- Если ты дозволишь?.. - её красивые ресницы взмахнули в мою сторону, я едва сдержала удивлённый взгляд: - Видишь ли, господин, наш хозяин, Джатис, пожелал видеть сегодня у себя лучшую танцовщицу из нас. Для нас большая честь это, но... у нас появилась небольшая проблема, что для нас весьма прискорбно, ибо мы не можем представить себе, что не сможем угодить своему господину, - она скромно пожала плечами и присела на колени, поджав ноги под себя. - Да хранит небо и покровитель священных Фив нашего хозяина, но его лучшая танцовщица нуждается в массаже, чтобы втереть в тело масла и сделать кожу мягкой и... Ох, - она изобразила ещё большее смущение: - Прости, что утомляю тебя этими мелочами... Мы подумали, что твоя рабыня точно должна уметь делать массаж, и я пришла просить, чтобы ты отдал нам её на какое-то время... Прости, что побеспокоила! - склонила она голову, уже не глядя на него. Роман поднял на меня удивлённые глаза, и я ответила ему мутным взором, на дне которого понемногу начали скапливаться яркие искорки - будущие грозовые раскаты, а руки сами собой скрестились на груди.
- Ну что ты, не стоит... - Роман, сделав независимое лицо, осторожным движением поднял пальцами за подбородок лицо наложницы, и продолжил: - Я с удовольствием помогу... купцу Джатису, это и мой долг тоже...
Мы вскинулись одновременно: Туйя вскочила с коленей, сверкая в полутьме ночи счастливыми глазами и служебным рвением, я - поражённая коварным предательством и наглостью одновременно, а Сфинкс, невероятным образом вырвавшись из "пут", где до того сидел молчаливой копилкой, с размаху рыбкой ушёл под песок, воображая, что последует за словами таксиста. Я же и вообразить себе не могла, что я с ним сделаю!.. Точнее, так было до того, как гнев открыл моё сознание, и я коснулась им ауры египтянки. Меня буквально хлестнуло по нервам знакомым морозцем, хлынувшим с кожи Туйи. Я поняла, что сегодня мне придётся сделать всё так, как велит мой "господин", потому что мой "отвод глаз" непременно почувствует, нет, не сама Туйя, а та, кто часто находится слишком близко от неё, чтобы напитать её этой самой морозной силой, что теперь нещадно холодила меня, хлеща по невольно открывшемуся сознанию.
- Ты слышала, что я сказал? - поднял брови Роман, предчувствуя повод для издевательства. Ну вот, нашёл, чем мне отомстить, таксист несчастный!
- Да, мой... господин, - едва ли не сквозь зубы выдавила я и развернулась к Туйе, предварительно опустив ресницы, чтобы она не заметила, как полыхают мои глаза. Не успела я сделать за ней и шагу, как сзади послышался ехидный хохот Сфинкса, приглушённый песком, из которого он, как страус, до сих пор ещё не вытащил голову, застряв задом кверху, чтобы удостоить меня этого проявления своей радости. Я это почувствовала даже спиной и, не сдержавшись, всё-таки щёлкнула пальцами. Надеюсь, на этот раз колючка не поранила милое животное где-нибудь...
- У-у-у-а-а-а-у!!!
... Поранила... Ну, что ж делать, такова, видно, судьба... Роман сопроводил всё произошедшее громовым хохотом, который еле смог сдержать, зажав руками рот. Ничего, мой милый, как говорит Ра, "и за искренний смех тоже приходится платить богам"...
- Не отставай, - через плечо, не оборачиваясь и не особенно заботясь о вежливости тона, бросила мерзавка. - Надеюсь, у тебя руки приставлены Хнумом на нужное место? Иначе будешь иметь дело не только со своим господином.
- Слушаюсь, - покорно кивнула я, улучила момент, когда нас никто не мог видеть, и сделала в её направлении молниеносное, не заметное человеческому глазу движение, и Туйя с лёгким вскриком рухнула в песок носом, проехавшись там вдобавок с полметра и пропахав внушительную борозду. Я сдержанно кхэкнула, переступая через неё:
- Над твоими же ногами Хнум, кажется, не особо постарался, госпожа, - невинно заморгала я ресницами: - А у тебя в предках не было пахарей? У тебя так хорошо получается...
- Ах, ты... - рыкнула она, вскидывая лицо с прилипшими к нему песчинками, но я уже проворно приподняла полог самого красивого в караване шатра и проскользнула туда, аккуратно опуская его за собой, для чего повернулась к нему лицом.
В этот-то момент меня и толкнула в спину такая волна силы, что я едва удержалась, чтобы не качнуться вперёд. Ого! Это уже не лёгкий морозец, которым веяло от кожи Туйи! Боги мои...
- Где Туйя? - осведомился из-за моей спины густой низкий голос, такой красивый, что я мигом очнулась (привычка: всегда обращаю особое внимание на что-то очень красивое, это уже профессиональное) и медленно развернулась на голос. Шатёр состоял из нескольких секций, отгороженных друг от друга лёгкими занавесями, прикрепленными к потолку и оттого слегка прогибающиеся к полу в самом верху. Блистало золотом и бисером даже в полутьме огня горящих треножников, переливалась вышивка на подушках и тканях, а на небольшом столике, укрытом мягкими тканями, возлежала обнажённая красавица. Именно ей принадлежал тот самый голос и не только. Во-первых, она была нубийкой, с очень тёмной, прямо-таки шоколадной кожей, длинными мелко вьющимися чёрными, как вороново крыло, волосами, длиной почти до середины бедра; во-вторых, она была очень красива: широкие скулы, пухлые большие губы, бархатные глаза с тёмными ресницами, густыми и длинными, идеальная фигура... ну и в-последних, силой веяло, да нет, буквально затапливало дикой волной, именно от неё. Боги, куда же нас всё-таки занесло?!..
- Ты что, окаменела, рабыня? - надменно подняла она изогнутую бровь, и девушки, растиравшие её тело мягкими губками, отчего в шатре стоял запах лаванды и благовоний, захихикали. Они в этом караване находились на таких же правах, как и Туйя, как и эта нубийка, как и я, и всё же невольно выделяли её, считая едва ли не госпожой! Если её силы только на это и хватает, то тогда что же у меня под кожей зудит, словно песок, въевшийся туда, чувствовал чьё-то приближение?!
- Где Туйя? - сделав нажим на свою фразу, повторила красавица, хорошо хотя бы, что она меня не чувствует, а, значит...
- Не беспокойся за неё, танцовщица Джатиса, я её не отдала на съедение шакалам, - сделала я пробный выпад. Нубийка проглотила его не моргнув и только обнажила в улыбке крупные жемчужины зубов, а я сочла за лучшее поклониться и сделать к ней ещё один шаг.
- Дайте ей масла и оставьте нас, - велела нубийка наложницам, - и не пускайте сюда Туйю, иначе эта неряха опять что-нибудь разобьёт, - она дождалась, пока нас оставят наедине, проводив взором девушек, и только потом повернулась ко мне лицом, расслабившись и закрыв глаза. Я без лишних слов принялась за работу (фу, какое противное слово, кому же мне быть благодарной за то, что я его опять слышу от себя самой?..).
Закончила я массаж через полчаса, когда в шатёр просунулась физиономия одного из воинов Романа и сообщила, что хозяин уже заждался. Нубийка медленно поднялась, выныривая из-под моих рук и совершенно не обращая внимания на отвисшую челюсть египтянина. Зайдя за тканевую занавесь, она зазвенела одеждами и драгоценностями, потом вышла ко мне уже одетая и готовая к тому, чтобы доставить своим танцем максимальное удовольствие Джатису. На меня она не обращала внимания так же, как и на того воина до тех самых пор, пока не подошла к пологу и вдруг не замерла.
- Меня зовут Нгуни, рабыня. Если тебе понадобится защита от своего господина, скажи мне, - воздух над её головой рассекло что-то блестящее, упавшее мне прямо в ладонь, а когда я подняла на неё глаза, её и след простыл, лишь полог, слегка приоткрытый, ещё волновался от пустынного ночного ветра. Я взглянула на свою ладонь и поморщилась: на ней лежала маленькая квадратная монетка (ещё одно нововведение этого изгиба Неба - это их деньги, хес, для меня они были неизвестны, впрочем, скорее всего, как и для современных Роману археологов) из тускло блестящего золота. Вот тут-то я и поняла, что просто так мы с ней не расстанемся.
- Ну как? - радостно оскалились при виде меня Сфинкс и Роман. Марселла, приветствуя меня, помахала в воздухе ухом и свернулась калачиком рядом, когда я прилегла возле шатра. В ответ на их вопрос я подкинула вверх монетку и пробурчала:
- Это тебе. За то, что обзавёлся такой талантливой рабыней.
- Спасибо, - сделал вид, что польщён, Роман и запихнул куда-то монетку (естественно, я и не подумала следить, куда именно, чтобы потом логично стребовать больше), - я уже убедился в этом, когда увидел эту... Н-гуни, тьфу ты, ёлы-палы, дал же Бог имечко! Она кто вообще?
- По национальности она нубийка, - вяло ответила я, уже откровенно зевая, - а вот касательно остального...
- О, поги! Такщишт, поверь моему опыту: ешли она так говорит, то жаранее рой шепе ямку поклубже! Мурка моя, окажи инвалиду пощильную помощь, - состроил он глазки Марселле и получил от неё ответ в довольно грубой форме - лапой по голове.
- А касательно остального, - невозмутимо продолжила я, - нам прочитают лекцию в самом ближайшем времени, - я ещё раз зевнула и погрузилась в мягкие объятия ночи под мерный звон всевозможных украшений, ещё доносившийся из шатра купца какое-то время.
Когда-то, не столь уж давно, когда люди только-только начали испытывать на себе прямое влияние богов египетских и ещё не узнали от них, что такое египетские казни, многие пренебрегали храмами и почётом, а некоторые даже отрекались от богов, дескать, что они могут сделать нам, когда мы здесь, внизу, а они там, выше по течению отца-Нила. Они были глупы, как и все, в сущности, люди, которые ставят себя выше своей же головы или как те, кто знает слишком мало. Но так же далеки от мудрости были и сами боги. Какими же они могли быть мудрецами, если не могли показать людям их глупость и уберечь их от этого? Но и они сами тогда ещё не знали об этом, а потом ещё долго учились на своих же ошибках, впрочем, тут же забывая, на каких именно, пусть даже и обретая должный опыт. И всё же кто-то всё-таки не забыл об этих ошибках, и этот кто-то в нужный момент всякий раз держал своё знание про запас, дабы не упустить этого самого момента. Самого сладостного момента...
- Эй, Ахтой, иди сюда, скорее! - их было двое: только он, Тэ, шедший в столицу, чтобы поступить в услужение царю, и его друг. И они гордились тем, что именно сейчас, ещё не дойдя до своей цели, смогли всё-таки исполнить данное друг другу обещание ещё там, в селении, о том, что найдут приключения даже раньше, чем достигнут конечной цели своего пути.
- Эй, что ты там застрял? Скорее, вдруг она исчезнет!
- Не исчезнет, - самоуверенно заверил его Ахтой, про себя уже предвкушая забаву. - Разве от таких воинов, как мы, можно далеко уйти?
- А если она всё-таки мираж? - не сдавался Тэ, и его лицо приняло умоляющее выражение.
- Дурак! От неё тень на воде, сам посмотри, - снисходительно покачал головой Ахтой и приблизился к спутнику, бесшумно раздвигая руками заросли тростника, и тут же невольно подумал: "Как хорошо, что я взял его с собой!"
Девушка снова и снова выныривала из сверкающей на солнце воды, отфыркиваясь и чему-то улыбаясь. Какая же она была красивая! Наверное, богиня!.. Ну да, конечно, богиня! Только она может быть такой совершенной, если это не мираж!.. Богиня, похоже, окончательно закончила плескаться и наконец-то ступила на песчаный берег, разметав резким движением по плечам курчавые ярко-красные волосы, которые тут же легли живописным водопадом, словно бы и не были спутанными и мокрыми.
- Ух, ты! - счастливо выдохнул на ухо Ахтою Тэ. - Она богиня!
- Точно! И поэтому мне кажется, что одни мы с тобой с ней прекрасно справимся, - зашептал ему в ответ второй будущий воин, и Тэ, услышав его слова, невольно оглянулся назад, туда, где за барханом отдыхали остальные, те, кого они встретили по дороге и кто послал их разведать, что творится там, в оазисе, который показался им миражом. Но у Ахтоя глаз был намётан, он прекрасно знал, где мираж, а где настоящая природа, вот и не подвело его врождённое чувство! А этим вовсе необязательно знать, что именно они тут нашли. Точнее, кого...
- Ну что, пошли? - дождавшись, когда богиня расположиться на песке, дабы понежиться на свете ласкового в эту пору солнышка, шепнул спутнику Тэ; Ахтой кивнул и заметил, как заблестели, словно в лихорадке, глаза будущего воина.
"А, может, и плохо, что я его взял... Впрочем, богини настолько непредсказуемы, что тут не угадаешь, как с оазисом... Да ладно, благословение нашему царю, да будет он вечно носить красную корону, что я хотя бы не дурак..."
- Пошли, - кивнул Ахтой, стараясь не выдавать своей излишней заинтересованности, и они, уже почти не скрываясь, продрались сквозь заросли тростника и вышли на берег небольшого почти прозрачного озерца, где нежилась красавица-богиня. Она уже давно слышала чьи-то голоса, но почему-то, скорее из гордости, её вечной гордости, решила, что уж к ней-то это никак не отнесётся... Впрочем, ей не показалось странным то, что эти двое всё же решились выйти из своего "укрытия": она была ещё очень молода и только узнавала мужское внимание к своей красоте, а потому ей это ещё не претило, а по-прежнему льстило. И только по этой причине она приподнялась на локтях при приближении будущих воинов и, подняв лицо, внимательно посмотрела на них. А ребята почему-то вдруг взяли и замерли, как будто не ожидали, что она так быстро их заметит. Уже одно это ей перестало нравится в них. Богиня поднялась во весь рост и надменно вскинула подбородок, выгнув чёрную, точно надломленную пополам, бровь:
- Что вам здесь нужно?
- Извини, красавица, - протянул Тэ, подстрекаемый Ахтоем, пока тот кусал губы, гадая, что можно ожидать теперь, - но нам казалось, что оазис этот никому не принадлежит, кроме нашего царя.
- Вашему царю и половина Нила не принадлежит, а я нахожусь на земле, которую подняли из ничего мои предки, - был надменный ответ. Богиня уже начала раздражаться, что разозлило готового в любой момент отступить Тэ, и он теперь готов был довести начатое до конца: что она себе позволяет, эта девка? Таких у них в селении быстро выдавали замуж, чтобы не скалилась!.. - Так что оставьте меня наедине с самой собой, пока не...
- И ты ещё смеешь угрожать нам, будущим воинам царя?! Да мы тебя сейчас...
- Тэ, стой, - попытался образумить его Ахтой, но спутник, похоже, и не думал прекращать шум, на который, кстати говоря (это слышал не только он, Ахтой, но и богиня, это было видно по стремительно меняющемуся цвету её янтарных глаз), уже начали подтягиваться и остальные, те, кто отдыхали внизу. Вскоре их неосторожные шаги и хруст ломающегося тростника были более чем слышны, что ещё больше подзадорило Тэ.
- Ты слышишь, девка! Это наши люди, наши воины, которым глубоко наплевать на то, кто твои предки и что они откуда подняли!.. Эй! - обернулся он к появлявшимся мужчинам и юношам. - Скорее! Глядите, кого мы в этом мираже нашли! Прямо оазис со всем необходимым для приятного отдыха таких достойных мужей, как мы!.. - египтяне с шумом и смехом приближались, откровенно разглядывая мокрую красавицу с необычными волосами и глазами. Похоже, в их голове зароились те же самые мысли, что и в тупой вазе на плечах этого Тэ! Боги, простите, думал в этот миг Ахтой, он не мог отвести взора от невероятных глаз этой красивой, нечеловечески прекрасной девушки, и это заставляло его разум помутиться и думать только об одном: простите, боги, простите!..
- Сюда! - зазывал радостный Тэ, уже не замечая Ахтоя, с открытым ртом не отрывавшего взора от богини. - Сюда, не то пропустите самое интересное! Сюда!..
А глаза всё наполнялись мутной водой, накрывшей изумрудную зелень очей, и это было страшно, и хотелось неотрывно смотреть в эти глаза и хотелось бежать от них, бежать к ним, бежать, бежать, не замечая преград, бежать, пока...
- Сюда! Скорее! Сюда! Ско...
- Шлушай, а штрашно-то как... Хорошо ишшо, што она не шоглащилашь рашшкажать шкажку, а то бы шомщем... О-о-ой, меня щейщаш штошнит!
- Ну и что, нам разойтись в разные стороны? Или отвернуться?
- О, какой ты жештокий, такщишт! Нет бы, штобы помочь в тяжёлую минуту ближкому! О-о-ой!
- Боюсь, крови много будет...
- О-о-о-оййй!!
- Надеюсь, ты умер, - внесла и я свою лепту, пробуждаясь от тяжкого забытья и переворачиваясь на спину, чтобы их увидеть. Вместо того чтобы тут же наткнуться взглядом на звёздное небо, которое, по идее, должно было освещать нашу ночь, я чуть было не вскрикнула от обиды, когда углядела у себя над головой... зелень пальм! Конечно, пальмы были финиковыми, моими любимыми, но... как-то разом расхотелось не то что есть, но и вообще их видеть.
- Ну, и где мы? - резко приняв вертикальное положение, поинтересовалась я. Роман, сидевший здесь же, меланхолично пожал плечами и едва заметно вздохнул:
- Мы надеялись, что ты нам ответишь... Когда меня разбудило это хвостато-волосатое, мы уже были в этом месте... Надеюсь, что это мираж?.. - я с состраданием глянула на него, и он мгновенно помрачнел: - Значит, не мираж... ты знаешь, что это за место?
- Честно сказать, - я поморщилась, - что-то мне напоминает этот живописный пейзаж, вот только память подпихивает одни неприличные картинки...
- Похапные, што ли? - тут же оживился наш многострадалец. Я сначала одарила его соответствующим взором, таким, что он даже уши прижал и предварительно спрятался за Марселлу, а потом уже ответила:
- И это тоже...
- Потом как-нибудь расскажешь, - совершенно серьёзно заказал мне очередную "страшную сказку" Роман и поднялся на ноги: - В настоящий момент меня интересует, что нам ждать от природы... Как думаешь, это опять твой рыжий-бесстыжий?
В ответ я метнула быстрый взор в сторону шатра Джатиса. Темно. Вот это-то мне и начинает не нравится. Да нет, я могла бы предположить, что купец уже изволит почивать на мягких подушках, однако темнота это была не простая - она была полная! То есть, говоря человеческим языком... живая... Я вскочила на ноги, оттеснив с пути Романа, и стремительно вышла из-за шатра, тонувшего в кустах акаций, таксист сначала даже не понял, что я хочу сделать, а когда сообразил, я уже прошмыгнула мимо двух воинов, мирно посапывавших возле входа внутрь, и быстрым движением откинула полог.
- Эстела, ты с ума сошла? - зашипел вслед мне Роман, собираясь протиснуться следом, чтобы не дать мне сделать непоправимое, и, естественно, разбудил стражей. Пока они схватили его за руки, удерживая снаружи, дабы выяснить, кто он такой, я бесшумной тенью скользнула дальше, за второй полог, скрывавший внутренние "покои", и...
- Мамощки, да тут шелое похабное кино! - радостно взвыл Сфинкс, плоской тенью просачиваясь внутрь под стенкой, возле которой мы и спали, и зажмурился, прячась за треножник, видимо, углядел стремительно взметнувшееся пламя в моих зрачках.
А этот свет мгновенно осветил для меня одной внутренность этой части шатра, и я отчётливо увидела блестящие вышивкой подушки, поднос с лежащим на боку пустым кувшином вина и недоеденными финиками и виноградинами, толстую блаженную физиономию Джатиса, его смуглые руки, обнимающие не менее смуглые плечи стройной танцовщицы... Вот только не настолько смуглой, чтобы можно было принять её за...
Я шагнула назад, не спуская глаз с купца и девушки. Её волосы были светло-каштанового цвета...
- Эй! - вскрикнул один из воинов, стоявших у входа, когда едва не наткнулся на меня (Роман, хмурый, но со всеми разобравшийся, стоял рядом и сурово взирал на мои действия, скрестив руки на груди). - Эй, ты это...
Я так резко к нему повернулась, что он отскочил в сторону, ухватившись для верности, дабы не упасть, за руку таксиста. Второй стражник тоже отступил, невольно дав мне дорогу, и я оказалась на довольно открытом пятачке земли возле шатра, на самом виду, напротив вереницы рабов, тоже уже разбуженных наделанным нами шумом... "Эй!.."
- Эстела, - робко позвал меня Роман, но я на него даже не оглянулась, продолжая вонзать взор в сплошную стену зелени на том берегу озерца, где вповалку после длительного перехода спали рабы. Таксисту пришлось тоже повернуться в ту сторону лицом, а стражники последовали его примеру.
- Тихо как-то... - почему-то шёпотом произнёс тот, кто от меня отшатнулся; я даже не глянула в его сторону и решительно шагнула вперёд. "Эй!.." Потом седлала ещё один шаг, и...
- Эй!..
Резкий разворот, и в воздух взлетает взметнувшаяся из-под моих ступней вереница белёсых песчинок. Ещё в их сиянии я вижу стройную фигуру совсем рядом, гораздо ближе, чем может показаться человеческому глазу. Но я-то не человек, зачем об этом напоминать?.. Вереница плавно осыпается к моим ногам, и глазам нашим предстаёт стоящая среди зелени кустарников под пологом из пальмовых ветвей бронзово-блестящая под лунными лучами тёмная фигура. Стоит ли говорить о том, что её смуглость была более чем достаточной?..
- Ты не меня ищешь? - едва открываются, чтобы произнести фразу, пухлые розовые губы, взмах ресниц, и я не собираюсь отступать, просто повожу в воздухе ладонью, и песчаная стена, уже нацелившаяся, чтобы накрыть меня с головой, так же живописно оседает у моих ног.
- Именно тебя, - слегка наклонила я на бок голову и раздвинула уголки губ в усмешке: - И долго ты меня ждала здесь? Надеюсь, я не особо тебя разочаровала?..
- Ты не можешь разочаровывать, богиня, ты не для этого рождена, - мягко, даже с какой-то грустью, улыбнулась Нгуни, и я окончательно поняла, что мы просто так не разойдёмся. - Ты научилась быть такой, какая ты сейчас... А вот кем ты была, когда тебе было от силы двадцать десятков?! Ты не помнишь?! Конечно, не помнишь, ваша, богов, память слишком коротка, чтобы помнить такие мелочи!
- Не забывайся! - позволила я себе повысить голос: - Я - богиня, и именно поэтому я не обязана помнить о мелочах, для этого есть люди и такие как ты!
- О да, богиня, о да... - с каким-то садистским удовольствием согласилась нубийка; я отступила назад и одним взором заставила стражей отойти подальше от шатра. Да нет, вовсе я о них не беспокоилась, просто они могли помешать мне, принявшись соваться под руку без разбора. Единственными, кто остался рядом (тоже по неизвестным мне причинам, ибо кошки всегда чувствуют беду и стараются спасти шкуру, чего уж говорить о таксисте, который, кажется, чего только не повидал рядом со мной), оказались мои спутники. Ну ладно...
- Убирайтесь, это не для вас...
- А кто она такая? - нахально проигнорировал мои слова Роман, и на меня снизу воззрились ещё две пары заинтересованных глаз. - То, что не простая девушка, ясно и без паспорта...
- Идиоты, - вынесла я вердикт и почти без перехода продолжила: - Эта, по-твоему, девушка, есть самая настоящая баньши, слышал когда-нибудь о таком? Если нет, то тебя ждёт незабываемое зрелище, потому что если к концу она не выкачает из меня все соки, я вполне смогу сойти за приличную мумию. Как думаешь, мне пойдёт?..
- И щего мне тома не щителошь? - логично заключил Сфинкс и... вдруг героически взлетел на уровень плеча таксиста и засверкал в темноте решительным взором: - Ну, кто там шамый штрашный, выходи, потлый труш!.. Нет, не потный, а потлый! Н-не перепивайте меня, я и шам шопьющь!..
- Не перепивать тебя, ты сам сопьёшься? - уточнил Роман, и я невольно улыбнулась, когда Сфинкс только глухо зарычал и опустился обратно, вот разве что улыбка получилась каким-то оскалом... - Так, и что мы теперь собираемся делать?.. А... где она?
- Я здесь! - прокричал откуда-то с той стороны озерца густой красивый голос. - Точнее, мы здесь, если вы не против, конечно... А если и против, то это уже не имеет значения, потому что...
И тут началось как раз то, чего я больше всего не хотела, когда была в оазисе впервые. В общем, я начинала пожинать плоды своей деятельности. В том смысле, что... оазис вокруг нас, точнее, пальмы, пусть и некоторые отдельные, но в большом количестве, ожили. И, естественно, стали приближаться ко мне. И самым страшным было то, что по мере их приближения казалось бы обыкновенные деревья местной флоры стали принимать человеческие очертания. Появлялись руки, ноги, лица, большинством изуродованные, какого-то зелёного оттенка, искажённые слепой ненавистью и... болью! Они становились всё больше похожими на людей, разве что огромного роста, не свойственного бывшим мужчинам и юношам их возраста. И у всех у них были претензии ко мне лично, они вполне собирались их мне прямо сейчас высказать в самой нелицеприятной форме, а над всем этим гордо возвышалась красавица-нубийка. Я даже не была уверена, что Нгуни - это её настоящее имя. Баньши в моей земле имеют обыкновение настоящие имена скрывать, потому что иначе их было бы слишком легко поработить, подчинить себе, а без свободы они не смогли бы творить все те гадости, для которых, собственно говоря, и жили...
- Слушай! - крикнул мне в самое ухо Роман, когда земля в очередной раз едва не ушла у него из-под ног: - У меня иногда создаётся впечатление, что в вашем Египте одни мутанты собрались!
Следующим движением разобидевшиеся на такое сравнение ближайшие к нам "пальмы" так наподдали ему, что он перелетел через головы тех, кто нас окружал, и был погребён где-то в песках возле кустов тростника и акаций.
Я осталась практически одна в этом сумасшедшем круговороте, и это ребят, кажется, даже порадовало. А в следующие мгновения ко мне потянулись сотни скрюченных цепких пальцев, и их лица показались в опасной близости от моих глаз. Мне вдруг стало так мерзко на них смотреть, что я готова была выть от безысходности, потому что действовать-то я действовала, вот только эта мерзавка, Нгуни или как там её, тянула из меня столько силы посредством требовавших немедленного восстановления справедливости деревьев, что, казалось, нубийка сама сейчас лопнет от переизбытка, а я... упаду...
Да нет, я, конечно, использовала все свои возможности на полную, как говорят в современном Роману времени, катушку: я посрезала своими дисками цвета кошачьего глаза половину реликтовых растений, я могла бы считать себя вполне приличным дровосеком, будет ещё одна профессия, если... вот эти всякие "если" меня всегда так сильно угнетали, что я просто терялась! Ну не могу же я проиграть какой-то баньши, пусть даже я не знаю, чем провинилась перед ней!.. И всё же факт остаётся фактом, и мне оставалось только с досады глухо рычать, когда перерезанные моими усилиями "стволы" снова срастались, как ни в чём не бывало! Злоба, раздражение застилали мне глаза настолько, что я уже, казалось, не видела дальше собственного носа, это я - великая египетская богиня разрушения! Это я - главнейшая для смертных в их последний час!..
А потом я всё-таки упала.
Нет, больно не было. Было обидно, очень обидно, даже злоба вылетела из меня, когда я налетела на густые кусты акации и погнула их своим телом, не в силах уже подняться. По рядам моих противников пробежал торжествующий рокот. Я уже ощущала на себе их жадные прикосновения, они восполняли тот пробел, который я им не дала восполнить когда-то очень, очень давно, так давно, что моя память уже не воспроизводила... Зато с лихвой воспроизводила чья-то другая память, я даже, кажется, знала, чья...
- Каково тебе теперь, великая богиня, быть распростёртой на земле своей же собственной силой? - тонко захохотала Нгуни, и парни нехотя раздвинулись, пропуская её ко мне. Я не пожелала удостоить её ответа, ей он, в принципе, был не нужен, так пускай выговорится!.. А я пока полежу. - Каково тебе чувствовать себя униженной какими-то смертными? Каково, а? Я хочу знать? - она приблизилась и склонилась ко мне. Её лицо оказалось к моему совсем близко, и я только немного прищурилась, не желая отвечать ей прямым взором: ещё чего не хватало!.. - Ответь мне, пожалуйста... Я давно хотела увидеть, как это произойдёт, как ты будешь ощущать себя... на их месте! Они ведь были в таком же положении, как и ты!
- Да что ты? Я, например, не собиралась использовать их в качестве подстилки... А ты как будто этого не знала? - мягко, даже с состраданием улыбнулась я: боги всегда должны сочувствовать. - А мне вот интересно, кто же из них обещал тебе хранить верность, да так правдоподобно, что ты стала баньши ради этой любви? Хочешь, ткни мне в него пальцем. Я всегда снисходительно относилась к приходящим в мой храм за поддержкой, тем более за любовной - уж я-то знаю, насколько бывает занята Хатор, что иногда до неё даже не докричишься, бывает ведь...
Нгуни медленно распрямилась, не спуская с меня тяжёлого взора, который стремительно наливался ярко-алым цветом... Тварь. Даже без уважения. Тварь... Она молча раздвинула губы в самодовольной улыбке сытой кошки и неожиданно распрямила плечи:
- Ты очень сильная. Тобой можно хорошо насытиться. Хоть какая-то от вас, богов, польза, - она притворно тяжко вздохнула: - Знаешь, вами даже приятнее питаться. Не перейти ли мне на эту пищу? Как ты к этому относишься? Неужели отрицательно? И ты даже не подумаешь о своём долге перед нами, простыми смертными? - она покачала головой с той же издевательской укоризной и снова нагнулась ко мне, с наслаждением прошептав: - Когда я тебя выпью, богиня, я вырежу на твоей груди его имя, - она распрямилась и картинно вскинула руки: - как думаешь, будет красиво?! - она запрокинула назад голову и захохотала, показывая прекрасные зубы, особо ослепительно белыми казавшиеся на фоне шоколадной кожи. Я бы даже взяла её жрицей в свой храм, пусть люди знают, что богиня красоты заботится о своём авторитете...
- Ну что ж! А теперь! - она протянула ко мне руку с раздвинутыми пальцами, и её тело мгновенно покрылось уродливой чешуёй, а красные глаза запылали яркими рубинами. - А теперь приступим!
- Я тоже так думаю, - прохрипела я, уже ощущая, как из меня медленно, но верно начала вытекать оставшаяся энергия, ещё немного, и мой мир, то есть моё видение заполнится совершенно посторонними картинками, а стоит ещё немного подождать, и я в них так и останусь... - Хочешь воскреснуть из мёртвых? - снова прохрипела я. В алых глазах мелькнули знакомые огоньки оживления, которые, впрочем, практически тут же исчезли. - Я помогу тебе...
Она вскинула брови, изумляясь моей глупости, и тут за её спиной раздались душераздирающие крики, а затем треск, и ввысь взметнулось яркое пламя, осветив её в нереальном свете...
- Тавай, пащаны, жапаливай их к Анубишу! То-то путет коштерок! - взметнулось над нашими головами с той стороны озерца, и в нашу сторону полетели стрелы с зажжёнными наконечниками.
- Ещё! - слышались чёткие приказания Романа. - Добавьте огня! По левому флангу, зарядом - пли!
В воздух взметнулся новый град горящих стрел. Сфинкс, обидевшийся на то, что от него, редкого говорящего животного, шарахались даже родные, казалось бы, привыкшие ко всему египтяне, и он под чутким руководством Марселлы совершал диверсионные вылазки (точнее, вылеты, с факелом в зубах) в тыл врага. Слева ряды "парней" уже так полыхали, что им не помог бы и разлив Нила.
- Ахтой! - в отчаянии крикнула Нгуни, резко принимая свой обычный вид, и оглянулась назад. Зря. Зря для неё, конечно. Потому что у меня-то глаза как раз на месте...
- Не спеши, - выдохнула я и, с усилием потянувшись вперёд, схватила запястье её руки и сжала его так крепко, что ногти впились в шоколадную кожу и по пальцам потекли торопливые ручейки.
- Не-е-ет!! - выгнулась назад баньши, на мне замерли полные отчаяния её глаза. Ещё через секунду она уже стояла передо мной на коленях, а я возвышалась перед ней в полный рост. Каких неимоверных усилий мне это стоило, знаю только я одна. Но не престало мне стоять на оном уровне с этой...
- Нет! Прошу тебя! - побелевшими за самый короткий срок губами молила Нгуни, и по мере того как она опускалась всё ниже и ниже к моим ногам, менялся и её облик - облик черного нубийского алмаза, украшения в любой короне. Тускнела её кожа, менялись формы, она стала тощей некрасивой девчонкой, казавшейся сейчас рахитичным подростком, впрочем, такой она и родилась, точнее сказать, такой путь она себе выбрала, когда отдавала душу мстительным тварям, превратившим её в баньши - вечную скиталицу, питающуюся чужой энергией и предрекающей смерть. Так ей и не удалось спеть для меня свою песнь, она оставила её для того, ради кого и искала случая встретиться с великой богиней Египта.
- Прости... меня... любимый... я не... - она едва не захлебнулась кровью, хлынувшей к горлу, но продолжила, уже опустившись на песок: - Я не... смогла отомстить за тебя... Прости! Арг-а... - она вздрогнула всем телом и обмякла. Через секунду в песке остался один лишь тёмный силуэт, смутно напоминающий очертания человека... Я глухо застонала и тяжело рухнула на колени...
- Дура!.. Какая же она дура!.. - пронеслось у меня в мозгу, и я вскинула глаза вверх: вокруг меня, на опасной близости, догорали останки "стволов", а мне чудились в этом пламени полные презрения к погибшей баньши глаза Ахтоя...
- Эстела!! Эстела!! - Роман, ловко перепрыгивая через пламя и не выпуская из руки чей-то кривой египетский меч, в сопровождении сурового Сфинкса и Марселлы мчался ко мне. - Эстела!! Ты в порядке?! Эй! Эй!.. Ты меня слышишь?!
- Если ты перестанешь кричать, то и ты меня услышишь, - невозмутимо ответила я, разом перекрывая поток его красноречия. Роман на секунду запнулся.
- Тогда выбираемся отсюда! Здесь сейчас всё сгорит! Или ты собираешься сочинять стихи, любуясь пожаром, как император Нерон?
Я с удовольствием предоставила ему свои руки, и он буквально потащил меня прочь. Сфинкс на удивление был молчалив, сурово взирая на дело своих и чужих рук. Думаю, позже его всё-таки прорвёт, и он выскажется, а пока можно не мешать его мыслительному процессу. Повсюду творилась полная суматоха, воины, исполняя приказания Романа и Джатиса, спасали товар, подключив к этому делу и рабов, для чего их пришлось освободить, вот только у меня, как и у остальных, была уверенность, что они не сбегут, не до того будет, когда выберемся отсюда. Повсеместно слышались взвизги наложниц, они на удивление быстро позабыли о своей "предводительнице", переключившись на спасение исключительно своих собственных шкур...
Спустя некоторое время, когда всё было сделано и предусмотрено, я попросила Романа вывести меня на вершину бархана, за который мы перебрались. Здесь отлично был виден и сам догорающий оазис, и наш караван. Я обратила взор к последнему, принципиально игнорируя первый. Роман хотел было поинтересоваться, что я собираюсь теперь делать. Но я не дала ему возможности даже рта открыть: просто подняла всё ещё тяжёлую руку на уровне груди и провела ладонью поверх виднеющегося внизу каравана.
- Всё.
- Хочешь сказать, что они теперь ничего не вспомнят? И даже эту... как её... всё время язык заплетается... Да?
Я не ответила. Только посмотрела на него усталыми глазами и... упала в обморок...
Мы остановились через полтора дня пути неподалёку от неприлично маленького поселения, где по заказу Джатиса, индивидуальному, но крайне выгодному (его он сделал, когда проходил мимо поселения в пути за новым товаром, а теперь, по дороге обратно, ему оставалось его только забрать), для него делал драгоценности местный ювелир. Почему этот ремесленник, довольно известный, кстати сказать, в высших кругах знати, проживал здесь, в принципе, достаточно далеко от столицы, мне было неизвестно, пусть и вполне понятно. У меня тоже имелась целая куча своих причуд, которые не все понимали, однако с которыми соглашались, кто вынужденно, а кто и охотно: у самих в глазу было по связке брёвен, причём в каждом.
Сам караван на недолгий отдых расположился неподалёку от первых глиняных домиков простых египтян. Солнце стремительно клонилось к закату, окрашивая всё пережившие тростниковые крыши каким-то зловещим багряным цветом, смешиваясь с оттенком пыли, грязи и песка, за несколько лет осевших на тростниковых листьях. Крестьяне возвращались с полей, гнали обратно быков и зажигали одинокие огоньки в жилищах, чтобы совершить вечернюю трапезу и отравиться на отдых. Женщины несли в дома воду в глиняных кувшинах, детишки суетились вокруг них, кто-то с натугой тащил огромную корзину рыбы. В общем, жизнь в вечерних сумерках была самая обыкновенная, разве что нашему купцу здесь, среди простого народа, было крайне неуютно, поэтому его личный телохранитель в сопровождении двоих воинов из своего отряда и, соответственно, нас троих, сопровождали его вплоть до самой мастерской ремесленника, располагавшейся почти в центре поселения. Мы со Сфинксом и Марселлой старались прогуливаться где-то в стороне, чтобы не казаться излишне навязчивыми, но буквально тут же подошли к Роману, как только он остался снаружи домика, а Джатис и двое других воинов, вставших у входа с той стороны, вошли внутрь.
- Здесь классно! - восторженно выдохнул Роман. - Прямо как на картинках по истории Древнего мира для пятого класса. Погулять бы здесь часок-другой, на поля их сходить, каналами, шадуфами всякими полюбоваться...
- На быках вшкапать шотку-тругую, - ласково подсказал Сфинкс и ловко увернулся от карающей десницы разомлевшего в вечерней прохладе после тяжкого жаркого дня таксиста.
Я подняла на руки Марселлу и прислонилась плечом к стенке дома, тоже чувствуя себя самым благоприятным образом. Кошка заурчала, ткнулась носом в мою ладонь и лизнула её. Я мягко улыбнулась и опустила на неё глаза. Роман вёл мирную перепалку со Сфинксом на причину пригодности таких реликтовых животных как полулев в распашке полей, они на нас не обращали никакого внимания, и мне это было даже выгодно. Наверное, я точно старею: меня неожиданно бросило в сентиментализм, и если сейчас появится хотя бы Сет, то ещё неизвестно, как бы я его встретила. Ну, в крайнем случае, сгодился бы и Роман...
- Здравствовать тебе... моя слабость...
Мы дружно оглянулись на голос: вот только Роман недоверчиво нахмурился, протянув руку к оружию, Сфинкс застонал, как будто ему наступили на любимую мозоль, Марселла округлила глаза, устраиваясь на моих руках так, что любому идиоту стало бы понятно: она мои объятия оккупировала и никуда деваться из них не собирается. А вот я...
- Привет, - несколько вызывающе откликнулся Роман и демонстративно положил руку на рукоять пистолета. Мужчина - смуглый, черноволосый, красивый своеобразной красотой египтянин - мягко улыбнулся краешком губ, и я поспешила убрать руку Романа от оружия, улыбнувшись ему в свою очередь, вот только так, как я одна умела - по-кошачьи.
- Лунной вам ночи, да будут к вам благосклонны боги, - поклонился он нам, как следовало кланяться человеку его положения в обществе, вот только в его поклонах ко мне я уже давно разучилась различать должное почтение перед великой богиней. Впрочем, я к этому уже успела привыкнуть, тоже давно и, боюсь, навсегда. В том мире, в моём, я имею в виду, я не видела его достаточно, чтобы смочь...
- И тебе тоже не кашлять, - кивнул Роман, снова вмешиваясь. Я молча протянула ему руку, и он рассмеялся. Кажется, таксиста он не замечал, причём делал это с такой непринуждённостью, что у меня в висках сладко заныло. - Эй! - кажется, уже в который раз позвал меня таксист, и я соизволила оглянуться на него. - Ты мне можешь объяснить, кто это такой?
- Ты уже научилась отчитываться не только перед отцом? - усмехнулся мужчина и поспешил склонить голову, улыбаясь самым непочтительным образом. Ох, как же всё не вовремя! - Я наслышан о твоём возвращении. Решил посмотреть на тебя...
- И что? - влез ехидный Роман.
- Посмотрел, - подыгрывая ему, кивнул мужчина и, повернувшись ко мне боком (в этой реальности он тоже не дурак, знает, что ко мне лучше спиной не поворачиваться, кто бы ты ни был - всё-таки южная кровь!), сделал шаг, но вдруг замер, склонив голову и улыбнувшись как бы про себя: - Посмотрел на тебя... моя слабость... - и стремительно скрылся за ближайшими домиками.
- Что это такое было? - повернулся ко мне бравый таксист, я и не собиралась отвечать, но получилось это как бы не нарочно: из домика в сопровождении двух воинов показался Джатис, с виду чем-то крайне недовольный:
- Нет, великие боги, это не похоже на благословлённую вами торговлю!
- Что у тебя произошло, торговец? - незамедлительно перешёл на местный "сленг" наш главный актёр, делая вид, что меня игнорирует. На самом же деле я очень хорошо различала тоненькую сеточку досады, исходившую от него.
- Придётся остаться здесь ещё на день! - недовольно откликнулся Джатис. - Этот сын смертных песков умудрился не закончить работу в положенный ему срок! Как будто ему легче было бы работать на строительстве гробницы фараона, да даруют ему боги вечную власть! Я мог бы ему это устроить, но эта моя вечная жалость... - он махнул рукой, повелевая идти следом, и только недовольно покачал головой. На самом же деле он был рад случившемуся, во-первых, из-за скидки, которую ему сделал действительно перепуганный его гневом ремесленник, а во-вторых, неожиданным отдыхом, пусть даже "не по собственной воле".
Я же на секунду задержалась на месте и обратила задумчивый взор к яркому полукругу солнца, которое стремительно пряталось за горизонт, увозимое прекрасной ладьёй Ра. Кому как, а мне и ночи хватит...
По неведомому ему самому предчувствию Роман не хотел засыпать вплоть до полуночи, а мне не хотелось усыплять его своими чарами, у меня это плохо получалось, да и лень было. А Сфинкс, всё это время заговорщически на него косившийся, вполне мог сделать таксисту одну маленькую услугу и разбудить его. Благо, в этом предательском лагере у меня был надёжный союзник: Марселла по одному моему жаркому взору поняла, что от неё требуется, и оккупировала внимание полульва, кажется, пригласив его на ночную прогулку. Роман, потеряв негласного союзника, довольно быстро прекратил борьбу со сном, сделал последний обход, сменив стражу у шатра Джатиса, и вскоре уснул, да так сладко, что мне на какое-то время показалось, что он симулирует. Посидев возле него ещё какое-то время, я молча поднялась с песка, бросила ещё один взор на спящий караван и исчезла в ночной тишине.
Селение уже давно молчало. Домики походили на серые сгустки ночной тьмы, на тени от причудливых растений. Здесь господствовал сон. Но мне сюда и не надо было. Я выбрала себе большой камень рядом с вырытым возле довольно обычного сада шадуфом и опустилась на него, повинуясь желанию ветерка. На теле коровы-неба Нут её дети-звёзды горели и переливались, точно совершая свой еженощный хоровод, спеша возрадоваться жизни до тех пор, пока поутру Нут не поглотит их, лишив этого величайшего дара, который отпустили всему окружающему боги. Разумеется, как и всё на этой земле, не безвозмездно...
- Ты бессмертна, зачем думать о таких глупостях? - я не подвинулась на довольно обширной поверхности камня, и он опустился на колени возле моих ног. Ему было не привыкать.
- Я не бессмертна. Я просто живу, - тоже в привычной для себя манере ответила я и, опустив вниз глаза, провела рукой по его густым жёстким волосам: - Как ты здесь оказался?
- Я тебе уже объяснил, разве теперь тебе мало моих слов?
- Мне всегда было мало тебя, остальное глупости, - улыбнулась я. Схотепабр какое-то время просто сидел, снизу глядя мне в глаза, потом плавно поднялся и протянул мне руку:
- У тебя такой взгляд, богиня, как будто ты пришла сюда, чтобы я читал тебе стихи, - наглым тоном заявил он, и я громко расхохоталась, поспешив вложить свою ладонь в его, он вдруг легко вскинул меня на руки и понёс прочь отсюда, навстречу опрокинутому небу и изумрудам зелени. О боги мои, кто бы сейчас видел богиню разрушения, которая улыбается, словно девчонка, впервые дождавшаяся, когда романтика обычного для смертных чувства впервые проснулась и в её душе!..
- Юноша! Эй ты, такщишт который, ты шпишь ишчё? Ну так прошнишь! Ну, ты! Такщишт!.. Оглох, бедняжка, от коря... - вот тут Роман промолчать не смог. Ему показалось на удивление интересно, от какого именно горя и почему именно оглох, а не ослеп или что-то в этом роде.
- Ну? - лениво перевалившись на спину, открыл он один глаз: - И почему же это я такой инвалид?
- Как?! - поразился его непроходимой тупости Сфинкс и, с сожалением глянув на Марселлу, постучал лапой по лбу и вздохнул, мол, горе было слишком большим для его психики.
- А если я тоже тебе по лбу постучу? - мрачно поинтересовался таксист, и полулев немедленно прикусил язык. Правда, ненадолго.
- А мне-то жа што? - до крайности удивился он. - Я тепе пытаюшь помощ, а ты...
- Ладно, не задыхайся. Разрешаю выдохнуть. Так что там у тебя?
- Это у тепя! Тощнее, у наш... А ты ражве не жаметил, как мы ш Маршеллой шкорпим?! Бешшертещный! Вот пощему она тепя прошила...
- Что сделала? - переспросил Роман и резко огляделся по сторонам: - Слушай, ископаемое, а где Эстела? А? - он, наконец, перевёл метущийся взор на Сфинкса, и тот просиял, сложив лапы в молебном жесте. До Романа доходило быстро: - Она ушла с этим... который весь ослабел?
- Ну... - замялся Сфинкс, - я пы не шкажал, што он так уж шлаб, ешли она вшё-таки ушла, но раж тепе так польше нравитшя... - он встретился с ним взглядом и прижал уши: - А, может, и не нравитша, кто ваш, такшиштов, жнает... Его жовут Шхотепапр, и она его до дикошти люпила... ну, когта ичё жила там, в нашем Екипте... наверное, и шейчаш тоже люпит...
- И что из этого? Я теперь как честный человек должен вызвать его на дуэль? Не дождётся! - и он решительно повернулся на бок, с головой укрывшись курткой.
- Я тепя вполне понимаю, юноша, - важно закивал Сфинкс, невозмутимо обращаясь к его спине. - Вот только в том, нашем, мире, наша Эштела щуть было не оттала ему швою божештвенношть, дабы он жил вещно, - закончил он каким-то снисходительно-профессорским тоном. Роман ошалело оглянулся. - Та-та, как это не пришкорбно! Помешал её жделать этот ужашающий поштупок шам Шет, который прошто убил Шхотепапра во время отного из привыщных нападений на непольшие шеления (он не жнал, што она хотела штелать, инаще, конещно, не штал бы поштупать так опрометщиво, а пожволил бы ей шделать такую ошибку)... Погиня ему проштила и это... правда, проштила ли на шамом деле...
- А этот мир очень милостиво предоставил ей второй шанс? - проворно догадался Роман. Марселла, всё это время переводившая взор со Сфинкса на хозяина, отчаянно закивала и оскалилась, призывая к действиям, а сам полулев только жеманно пожал плечами. - Так! - резко вскочил на ноги Роман, поспешно натягивая куртку и зачем-то оглядываясь: - Как, ты говоришь, его зовут?.. Ну, должен же я знать, кого вызывать на дуэль!..
... Я провела пальцами по корешкам привычных мне шкатулок, в которых он хранил свои папирусы, и мельком, как бы во сне, отметила, что рука слегка подрагивает. Самую малость, вот только и этого хватает, чтобы великой богине найти себе повод, над которым можно было бы задуматься. А потом я оглянулась на него, встретилась с его глазами, в которых отражалось беспокойное пламя треножника, стоявшего у двери, и обо всём забыла. Он улыбнулся... Я сходила с ума, я, великая кошка, я... сейчас просто женщина...
- Дай мне руку, - тихо произнёс он, протягивая мне ладонь. Я сделала к нему шаг и ощутила, как бежит по его венам кровь. Охранница души, она была мне сейчас ближе его кожи, ближе его дыхания. Посмотрите на влюблённую богиню! Небывалый аттракцион!..
- Ты всё время думаешь не о том, моя слабость, ты как будто не рада тому, что я вернулся.
- А что за ответ ты хочешь от меня услышать? - неожиданно даже для самой себя огрызнулась я, и из головы тут же вылетело что-то, за что только что в его словах зацепилась моя мысль. Он покачал головой.
- Я хочу услышать, что ты меня любишь. Пусть даже ты не скажешь мне это вслух...
Я оттолкнулась от него и пристально посмотрела в глаза. Что-то мне в нём не нравится! Я полюбила его когда-то не за эту философию! Я просто полюбила! Может быть, в этом отражении моего мира он совсем другой?..
- Ты опять думаешь о ерунде! Я не из другого мира! Я из этого! Я с тобой! И я хочу, - злые искорки в его глазах промелькнули и тут же погасли, - я хочу, чтобы ты забыла о том, что нас разъединило, - я усмехнулась, и он приложил палец к моим губам, укоризненно качая головой. Потом сам отошёл от меня, опустил голову, точно о чём-то задумался и внезапно обернулся ко мне и громко расхохотался. Негодяй! Никому ещё не позволено так играть с богиней!.. А с другой стороны... Я откинула голову назад и тоже расхохоталась от души... с другой стороны, ему, кажется, когда-то было дозволено всё. Точнее, в тот день, когда я его полюбила...
Ночная тишина наполнилась запахом акаций...
- Тише ты! Не закрывай мне обзор крыльями! Мне не видно, я говорю!
- А што мне шделать? - тем же тоном зашипел в ответ Сфинкс, свешивая голову вниз, вперившись в глаза Романа. - Ты, как жаядлый шадишт, прикажешь мне их отштричь?
- Учти, ты сам это предложил, - совершенно серьёзно ответил таксист, и полулев, сопровождаемый фосфорическим светом горящих Марселлиных глаз, поспешил занять стратегическую позицию у него под ногами, правда, встал немного левее, чтобы не мешать Роману идти. Тот в темноте самодовольно хмыкнул и шагнул к дверям небольшого глиняного домика, надёжно скрытого в тени орошаемого шадуфами сада. И вправду, если бы не нюх Сфинкса и чутьё Марселлы, находившей любимую хозяйку практически везде, они бы никогда не наткнулись на это жилище возлюбленного Эстелы. Только вот уж очень тихо тут. Не промахнулись бы они помещением. А вдруг их и нет здесь вовсе? Например, решили прогуляться по ночному селению? Роману это казалось почему-то вполне вероятным, поэтому он проявлял излишнее беспокойство, пока не решаясь попытаться попасть внутрь и только прислушиваясь.
- И щего ты жтёшь? - возмущённо зашипел на него Сфинкс, когда они просто так простояли без дела возле двери минут десять, а то и больше. - Того, што она шама тепе дверь откроет?!
Не успел Роман возмутиться, как дверь резко распахнулась, обдав их сквозняком, и на пороге показалась... я. Правда, когда я их увидела, они изобразили архитектурный ансамбль "ой, а мы и не знали!", причём участвовали в этом все, даже моя любимая Марселла. Я сдвинула брови и, уперевшись рукой в дверной косяк, спокойно поинтересовалась, какого шакала они здесь забыли.
- А... ну, мы это... Мы же это... Того... Дуэль! - маловразумительно выдал Роман.
- Та! - гордо вякнул снизу Сфинкс. - Мы того!
- Я вижу, - мрачно подтвердила я их самостоятельный диагноз. - Больше не хочу. Ни видеть, ни... - я усмехнулась, - ни "того" тоже не хочу. Creah! - и захлопнула дверь, с трудом сдержав себя от резких движений в их сторону, пока правда чего не того не сделала...
- Идиот, - выдохнул Роман, поспешно отступая от порога и горящими глазами зыркнул на полульва: - И ты тоже! Как я мог тебя послушать! Не иначе как солнечный удар схлопотал статуэткой по затылку!
- А прищём тут я, сопственно? Я тебя толкал на это непогоуготное тело?
- Вот я ей и передам, что ты о её теле думаешь, - мстительно прищурился таксист и из вредности подхватил Марселлу на руки. Та не выказала совершенно никакого неудовольствия, наоборот, повозившись немного, устроилась как следует и закрыла глаза, недвусмысленно намекая на дальнейшие действия. Роману её поведение показалось сейчас на редкость правильным, а посему он ещё раз (мысленно, чтобы не терять авторитет хотя бы вслух) назвал себя тем, кем себе и представлялся в настоящее время, и решил последовать примеру кошки, повернув в сторону каравана. Сфинкс обиженно вскинул подбородок, демонстративно повернувшись к ним спиной. Уговаривать его никто не собирался, а одному мёрзнуть в египетской ночи было как-то скучно, поэтому он поспешил развернуться вслед уходившим, и...
Стёкла из окон вылетели окончательно. По крайней мере, так показалось на первый весьма поверхностный взгляд. А другого бы просто не получилось по той простой причине, что присутствовавшим поблизости очень явственно показалось, что маленький домик взорвало напрочь. Яркий свет полыхнул в разные стороны рваными языками пламени, которые, впрочем, практически тут же исчезли, растворившись в бархате ночи. И в тот самый момент, когда всё это произошло, наши герои банально попадали на землю, дабы спасти хотя бы самое дорогое, что у них было, - себя. Поэтому точно того, что произошло и что именно полыхнуло, не мог бы назвать ни один из них. Разве что всем троим резко стало так плохо, что свои ощущения они могли описать довольно красочно... Роман как раз этим и занялся, когда крыша несчастного домишки выгнулась наружу, дрогнула пару раз, а потом и вовсе раскрылась как диковинный цветок, сильно напомнив им раскуроченную землю кладбища перед тем, как они попали в этот мир. Из образовавшегося пролома вырвался наружу яркий свет едкого зеленоватого оттенка, в котором, словно в тумане, возник тот, кого Сфинкс называл "Шхотепапб". Повинуясь малейшему волнению световых лучей, трепыхались его тончайшие многослойные одежды, а в руке его полыхал камнями в довершении тонкий золотисто-зеленоватый посох.
- Это что? - почему-то писклявым голосом поинтересовался Сфинкс и поспешил прокашляться.
- Вот и случилось! - словно бы в ответ захохотал Схотепабр, восхищённо озирая собственные руки, и вдруг резко вскинул вверх посох, не менее любовно воззрившись на него: - Я стал сильным, как боги! Теперь я сам бог! Я бог!
- Ну и что так орать о своей болезни? - прокряхтел Роман; он с трудом опёрся на руки и почти тут же взвыл от боли в локтевом суставе. Кажется, вывих.
- Я теперь величайший! Я теперь смогу сделать всё, что только в силах высших, ибо я сам отныне принадлежу к Небесным! Берегись, Осирис! Ты счёл меня глупцом, когда я попал в твоё мёртвое царство! Но теперь-то я смогу доказать тебе, как ты был не прав! - он захохотал, потрясая прозрачными в свете сияния руками, сжал их в кулаки и медленно опустил глаза куда-то себе под ноги: - Милая моя! Моя любовь, спасибо тебе за этот дар, спасибо! Я ещё вернусь за тобой, я приду, чтобы забрать тебя, моя слабость, моя сила, моя жизнь! Я вернусь! И тогда ты сама станешь новой Исидой! Сама! - он снова разразился счастливым хохотом и осыпался серебристым порошком прямо в воздухе, в ярком сиянии. Марево это задрожало, и вкрапления, ненадолго возникшие в чёрном бархате ночи, погасли, исчезнув, казалось, вместе с остальными звуками. Так, по крайней мере, первоначально показалось тем, кто ещё оставался в пределах досягаемости домика. А потом эта давящая тишина точно треснула по швам, разбавляясь звуком женских рыданий. Плакала богиня. Та, кто с этого дня стала обыкновенным смертным существом. Та, кто слишком ото всех отличалась, и за это заплатила сполна, даже слишком дорого...
- Эстела? Эй, Эстела... Эстелочка, Эстел, ну не плач, а? Не плач...
- Не трогай меня! - я так неожиданно вскинулась, скидывая его руки со своих плеч, что отшатнулись чуть ли не на метр все, вплоть до Марселлы. - Зачем, зачем вы помешали?! Я же могла держать его сознание, я могла! Зачем вы меня отвлекли, да как вы посмели?! Как вы могли?!
- Что ты имеешь в виду? - растерянно из-за моей истерики пискнул Роман и почти сразу же прокашлялся: - Ты что, хочешь сказать, что знала?..
- Да! Я знала, что он появился в этом мире не только потому, что страстно желал меня увидеть! Да! Но я могла...
- Что?! - неожиданно не только для меня, но, кажется, и для себя самого взвыл таксист, вскакивая на ноги и глядя на меня уже сверху вниз: - Что?! И ты обвиняешь в чём-то нас?! Ты, великая и непобедимая мудрейшая богиня?! Так?!.. Да пошла ты, знаешь куда... - он едва не задохнулся от гнева, буквально душившего его, прожёг меня испепеляющим взором и развернулся к дверям. Я отвернулась от укоризненных глаз Сфинкса и Марселлы, боги с ними, они этого не заслужили... Шакалы их возьми, да неужели виновата я?! Если да, то почему мне самой так не кажется?! А-арр!
- Роман! - нарычавшись вдоволь, крикнула я. Сфинкс, перепуганный скорее по привычке, потому что без моей божественной силы я уже не могла ему сделать ничего существенного, выглянул из-за тонюсенького треножника, за который успешно спрятался, и не менее испуганно метнул взгляд на дверь. Роман не откликнулся. Демоны, не привыкла ведь повторять дважды! - Роман!! Роман, вернись! Роман!.. Вернись, пожалуйста... вернись... я всё прощу...
- Ну ты и зараза, - раздалось прямо из-за двери: вот мерзавец, он никуда не ушёл! Боги, как же ужасно быть человеком, бр-р! - Скажи мне, какое дело ты не сможешь повернуть в свою сторону? Ты даже без божественности выкручиваешься...
- Да! Я больше не богиня! Да... Но и без "божественности" я смогу так с тобой поговорить... М-м, прости, я говорю не то, - с трудом выдавила я и едва заставила себя снова разжать зубы: - Я. Прошу. Прощения. Слышишь?
Роман вздохнул. Потом ещё раз. А потом в проёме двери показалась его физиономия. Я взглянула на него... и поняла, что Схотепабр был очередной блажью: таксист не смотрел на меня с состраданием! Я ему была благодарна хотя бы за это... для начала...
- Ладно, - ещё раз тяжко вздохнув, кивнул Роман и появился в комнате в полный рост со скрещёнными на груди руками, - ладно. Я помогу тебе. Ведь как я могу отказать тебе, когда ты так просишь, вот только...
- Прекрасно! Я всегда знала, что на тебя можно рассчитывать! - решительно подскочила с пола я, взяла на руки кошку и гордо прошествовала мимо него. - Знаешь, нам придётся немного попотеть.
- Што ты хощешь шкажать? - вякнул снизу наконец сообразивший, что всё произошедшее не сон, Сфинкс. - Не шобираешьшя же ты...
- В царство мёртвых! - торжественно закончила я, прерывая напряжённое молчание. - Именно туда мы и пойдём! Подумай сам, Сфинкс, если он сможет добиться своей цели, то скорее всего Осирис не оставит от него даже тела для засушки на память. А тогда прости-прощай моя божественность. А вместе с ней прости-прощай стремление Романа ещё раз посмотреть в прекрасные глаза Любы Бочансковой. Кому что нравится?!
- Шантажистка! - с уважением в голосе протянул таксист, его глаза уже сейчас, при обещании поближе познакомиться с Любой, лихорадочно заблестели (ой, как тут всё запущено! И как всё это удивительно мне на руку!), оказывается, всё не так безнадёжно, как казалось. Я и без своей силы осталась всё той же кошкой. - Ну ладно, поможем тебе. Вот только как именно мы попадём в это самое царство? У тебя там налажены связи или поплывём через какой-нибудь Стикс, но тогда будут нужны монетки, чтобы оплатить проезд Харону, или кто там у вас?
Я споткнулась. Нет, правда, здесь, в сумерках парка, мои вполне человеческие глаза не различали многочисленных препятствий, так недолго и нос расшибить...
- Ммм, - протянула я, страдальчески закусив губу и встретившись глазами с Марселлой. Сфинкс снизу ехидно хихикнул, за что и получил "нечаянно, по забывчивости" сандалией под хвост. Роману моё загадочное мычание не понравилось, однако я не дала ему раскрыть рта, чтобы не почувствовать себя ещё "лучше", и выпалила всё разом: - А никакой реки и нет, с чего ты взял подобную глупость? Нам придётся попадать туда естественным путём, в смысле... туда попадут наши души, а вот мы сами...
- А-а-а-а-а-а-а-а!!!!
Я молча, с некоторыми зачатками сострадания вежливо положила ему на голову не думавшую пока протестовать Марселлу. Крик сначала заглох, а потом и вовсе прекратился. М, зря я его прервала, пусть бы покричал немного, стал бы лучше соображать, а так...
- А по-другому никак нельзя? - взмолился он. Едва удивлённая моим предательством кошка медленно сползла с его лица на его же плечо. Я решительно мотнула головой. - Ну и ладно. Обойдёмся без твоего божественного начала, ты мне такой больше нравишься...
- Замечательно! - заверила его я и подтвердила свои слова искренне улыбкой. Мудрый Сфинкс тут же почувствовал подвох и заранее стал заготавливать сочувствующую речь больным на голову в лице меня и Романа. А вот таксист просиял, пока ещё робко, но уже более решительно. - Вот только если Схотепабр убьёт Осириса, то можешь на меня не пенять, когда, во-первых, тебе придётся прожить в этом мире всю жизнь, пока Сет там, в твоём мире, может быть, уже радостно носится по благословенному Питеру. Кроме того... - глубоко вдохнула я воздух для следующей реплики, но уже понявший всё Роман старательно замахал перед моим носом руками, поморщившись:
- Всё! Понял! Осознал! Тебе бы вымогательницей быть, потрясающий талант! Я согласен с тобой, пусть ты и немного того... - он выразительно покрутил пальцем у виска (Сфинкс удовлетворённо закивал, за что и получил свою кару в виде отдавленной невзначай лапы), и я ответила мрачным взглядом: - И не смотри на меня так! А ты что думала, что только за эти самые красивые глазки ради возвращения тебя в ранг предков тут все костьми лягут? Нет, матушка, не угадала! А вот подумай, пожалуйста, что же мы будем делать там, где нас тем более не ждут, и как мы собираемся бороться с этим твоим... умным-красивым? Вот он нас возьмёт, на ладонь положит и плюнет, да так, что затопит с ушами. Или хочешь сказать, что он плюнет - утрёмся, а мы плюнем - захлебнётся? Уважаю твой героизм, обещаю заказать тебе красивую панихиду. Надеюсь, твои родственники сбросятся тебе на пирамидку с рюшечками и узорчиками по бокам?..
- То есть, ты отказываешься? - прищурилась я.
- Нет! Я просто уступаю место даме! - весело огрызнулся он. Я равнодушно пожала плечами и скрестила руки на груди, привалившись спиной к стволу ближайшего дерева. Проверять, остались ли у меня навыки в соблазнении противоположного пола, было как-то лень, впрочем, как и всегда. Мы, кошки, на редкость ленивые существа... Роман остановился напротив, тоже хмурый, тоже не в лучшем настроении, тоже ленивый до жути! До рассвета оставалось совсем немного. Надо было что-то решать.
- Эээ... Ижвините, пожалуйшта, но мы тут пошоветовалищь с Маршеллой и хотим внешти какое-то конштруктивное предложение... У меня на эту тему ешть такая жагадка - закачаешьшя и упатёшь! Во-от... И вообще, што мы её шлушаем? Она, кажетшя, уже и не погиня? В мешок её и на закорки, пушть потрепыхаетшя, птищка... Ой! Што-то меня жанешло... Люди! Какау-ул... Вот... - он виновато взглянул сначала на меня, ожидая чего-нибудь агрессивного, потом на Романа - соответственно подозревая в нём что-то решительное, однако мы с таксистом так и стояли, молча глядя друг на друга и не шевелясь.
- Пожалуйста, - неожиданно произнесла я твёрдым голосом. - Пожалуйста... господин...
- Зараза! - сплюнул Роман и добавил ещё кое-что красочное; явно тон, которым я это сказала, оказался не раболепным, как хотелось бы... впрочем, утешала та мысль, что хотелось этого не ему. - Только не спрашивай меня, кто именно! Ты даже в таком состоянии остаёшься надменной... - вот тут он замолчал, видимо, мысленно считая до десяти, чтобы не оскорбить мой слух грязной бранью, а потом после выдоха продолжил: - Сволочь ты, одним словом, но... не могу я! Не могу! Наверное, я тоже заразился! В башку что-то стукнуло, решил ещё приключений нажить на свою задницу!.. Короче, я...
- А-а-а-а-а!!!! - заорал теперь уже Сфинкс и ударился лбом о камни шадуфа, после чего стал методично ударяться о них, только звук был натурально дубовый, как будто по чему-то пустому внутри ударяли, как по глиняному горшку. Марселла сочувственно глянула на него, погладила лапой по его голове, и полулев потихоньку угомонился, тут же найдя себе благодарного слушателя: - Што ж я делать-то теперь путу?! Кто меня такого вожьмёт теперь к шебе?!
- Да, - задумчиво промычала я, - после того, как и сколько раз ты ударился, ты вряд ли кому-то понадобишься, думаю, такое уже не лечится. Хотя, может быть, ты зря переживаешь, судя по звуку, особым потрясением для твоего мозга это не оказалось...
- Штопы я ишчё когта-нипуть швяжывалщя с погами! - покачал головой категоричный наш. - И воопще, я шопираюсь напишать великое проижведение современношти, где хорошенько пропишу про вше твои жлодеяния, ненавиштница животных! Пушть вше жнают, какая ты топрая, отживчивая! - мстительно зашипел он, но я никак не отреагировала на его слова, он мне ещё слишком нужен кое для чего. Он, справедливо ожидая подвоха, поспешно обернулся тенью у наших ног и скользнул под Марселлу. Кошка не столько испуганно, сколько с негодованием зашипела и отпрыгнула в сторону. Но я продолжала стоять на месте. Сфинкс осторожненько материализовался и снизу заглянул мне в глаза: - Эй, ты щего, а? - похоже, подвох всё-таки почувствовал, решил уточнить. Ну-ну...
- Ты что-то сказал, мой милый котик? - мурлыкнула я, опускаясь на корточки и протягивая к его голове руку. Он пригнулся к самой земле и завопил:
- Ой, не надо! Лучше ждоровая погиня, щем польная, но щеловек! Может, ишчё не вшё потеряно?
- Конечно, мой дорогой, именно об этом я и хотела поговорить. Кому-то же надо посодействовать нам в отправлении в гости к великому Осирису? - продолжала мурлыкать я, но руку убрала.
- Вот и шлава погам, ты не такая уж польная, - счастливо вздохнул он, и вдруг до него дошло: - Что-о-о-о?!!!
В общем, мне пришлось ещё немного постараться, чтобы уговорить и это жуткое существо быть хоть немного послушным. Заодно настроила Марселлу. Она должна быть страховщицей наших душ в этом мире, поэтому от неё тоже требовались определённые усилия. Надёжным местом для ритуала был единогласно признан домик Схотепабра: парень всегда был до крайности скрытным. А уж в этом отражении нашего мира, когда он сбежал из подлинного Египта, причём умудрился улизнуть из-под носа самого Осириса, я не думаю, что он не позаботился о том, чтобы его жилище нельзя было бы найти даже при дневном свете с факелами. Мы оказались правы. Давно уже Ра на своей ладье совершил по небу каждодневную поездку, меняя ночь на день; сады начали стремительно заполняться местными жителями, однако на скромный глиняный домик не обращали ровным счётом никакого внимания, даже когда путь их лежал мимо.
Пока Роман под чутким руководством Сфинкса устанавливал в правильном порядке треножники в комнате, мы с Марселлой надёжно заперли все окна, дабы сюда не проникал солнечный свет, и нашли хотя бы приблизительно соответствовавшие белым саванам ткани. Думаю, Схотепабр не особо обидится, если мы немного подкорректируем вид его рубах. Ничего, он теперь парень влиятельный, насчёт этого у него претензий быть не должно. Похоже, претензии пока были только у меня. Когда всё было готово и таксист запалил огонь в треножниках зажигалкой, перекочевавшей в этот мир в его многострадальных штанах (я мстительно порвала на "растопку" несколько папирусов, стоявших на полках египтянина), мы кое-как облачились в "саваны" и улеглись соответствующим образом. Закрыв глаза (странно, но сердце билось как-то по-особенному, наверное, это человеческое, например, страх), я молча выпрямилась и приготовилась. Сфинкс принялся читать речитативом что-то вроде отповеди, кто-то назвал бы это заклинанием, я же предпочитала никак это не называть, потому как половины его слов вообще не понимала и предпочла не портить психику. Просто расслабилась и приготовилась к посещению царства мёртвых не в качестве одной из стражниц при входе... А потом внезапно вспыхнули треножники, обжигая своим светом веки, голос Сфинкса возвысился до завываний, и Роман неожиданно крепко сжал пальцами мою ладонь...
- Faiye, uahaser mi faros arjen! I kaeu marade djat! Marade itu...
Больно. Нет, не там, на поверхности. А здесь, вот здесь, в самом сердце...
- Marade itu.
Больно не просто за себя, а так, потому что помню... потому что знаю... потому что...
- Marade itu! Hatare tar... thautham!
Ну всё, готовься... мой милый... это...
Я выгнулась всем телом вперёд, словно бы пытаясь до чего-то дотянуться, будто для меня это жизненно важно, а я не могу! Тело пронзили сотни раскалённых игл, меня точно с ног до головы облили горячей лавой... и внезапно подо мной разверзлась пустота... и стало так хорошо, так свободно, так сладко, как в объятиях любимого или рядом с матерью. Я летела вниз. Я падала. И единственным успокоением могло оставаться только то, что меня за руку держал тот, кого я хотела когда-то видеть рядом. Всегда. Вот только когда это было, не помню... да и не всё ли равно? Мы летим туда, где нас рассудят и без нашего участия. Может быть, там мы и найдём ответы на наши вопросы, разве что жаль, что мы летим туда не за этим... Хотя... а жаль ли?..
- Эстела... Эстел...
Я резко подскочила на ноги и вцепилась когтями в кадык того, кто осмелился меня пробудить от такого долгожданного сна. В тусклом свете я не увидела поначалу лица своего обидчика, однако услышала, как он захрипел, и в этот момент тень пламени качнулась в нашу сторону, и я разглядела Романа. Хотя нет, прежде мне попались его глаза, полные изумления и даже испуга. Поспешно разжав пальцы, я отшатнулась назад и выдохнула: "Извини..."
- На твоё счастье я уже мёртв, - просипел в ответ таксист и демонстративно потёр горло. Я нахмурилась, всерьёз подумывая о том, чтобы попросить у него прощения, или на крайний случай справиться о состоянии здоровья, но он и без меня совладал с чувствами и прекратил претворяться: - Ладно, - смилостивился он, - не так уж мне и больно, скорее не ожидал.
Я никак не отреагировала на его слова, что для моей натуры было достаточно странным, и всё же это объяснялось довольно просто: мы сейчас находились в царстве сна. Разве что сон этот был вечным, поэтому и состояние было соответствующим. Я огляделась. Человеческими глазами, надо сказать, вообще очень мало видно, а здесь, кажется, и вовсе позабыли об освещении. Странно, обычно здесь, при входе в главный зал, не так светло, но всегда горели огни в треножниках, да и зеркала, обеспечивавшие рассредоточение света по всему помещению.
- Холодно, - выразил Роман мои мысли, тоже не с особенным удовольствием оглядываясь по сторонам. Я зябко поёжилась и посильнее запахнула на себе те лохмотья, что мы скромно назвали саваном. - М-да, надеюсь, в нашем православном загробном мире не так... пусто... Пошли, что ли? Может, кого встретим, мне жуть как интересно увидеть настоящие египетские души!
Я молча с ним согласилась и шагнула, скорее подчиняясь по инерции движениям тела, в нужную сторону. Роман оглянулся на меня и тоже сделал шаг. А, сделав второй, заспешил и уже оказался возле особой двери, ведшей в главный зал, когда я только подходила к нему, всё ещё не в силах понять, что мне здесь так не нравится.
- Подожди, - остановила я Романа, прежде чем он протянул руку к рычагу возле двери. Таксист оглянулся на меня с какой-то ленцой в глазах и движениях, видимо, смерть уже начала овладевать и его душой, но это было обычным делом, мне лично было не привыкать, и он привыкнет. - Отойди, - продолжала я раздавать чёткие команды. Роман повиновался, и я смогла заняться скрытым механизмом. Вообще-то для бога его устройство было крайне простым, но так уж получилось, что именно сейчас, когда мне это больше всего необходимо, я не могу просто провести рукой поверх рычага и узнать всю его "подноготную". Поэтому я приняла простое решение первой коснуться его, чтобы не подвергать Романову душу опасности.
Механизм дрогнул, но поддался без всяких посторонних звуков. Дверь отошла в сторону, и я ступила на платформу, ведущую к лестнице вниз. Первым же и вполне естественным порывом было посмотреть влево, где по идее должен был находиться Анубис, встречающий души после моего поцелуя. Его там не было. Зато статуя одной из богинь-охранниц (честно говоря, привезла её сюда я, позаимствовав в чьей-то гробнице только на основании того, что она мне понравилась; Осирис долго противился моему предложению "оживить интерьер", и всё же мне удалось его уговорить при естественном содействии Исиды, которую он любит безумно) была повалена на пол и деформирована, кажется, у неё отвалилась рука, мне было по-прежнему очень плохо видно. Люди! Бе-е...
- Ну, что там? - высунулся в поле моего зрения Роман. Я пожала плечами:
- Вандализм налицо - рушат статуи, - меланхолично откликнулась я и прошла дальше, к вырезанным из цельного куска золота, ступеням. Внизу была главная зала. В центре стояли огромные весы, полукругом с дальней стороны окружённые бассейном. На одну чашу весов ложилось сердце человека, а на другую садилась Маат или, в случае её отсутствия, ложилось страусиное перо. Если чаша оставалась в равновесии, то человек при жизни был хорошим, а если было хоть немного наоборот, его душу безжалостно разжёвывало вечно живущее в бассейне существо с телом льва и головой крокодила. Мы все звали его Мэр, что значит "мотыга", и очень его жалели, так как бедняжке иногда приходилось есть такое-е!.. У дальней стены стоял трон Осириса, где бог вершил так называемый суд над душами, а позади него вечно находилась его обожаемая Исида. Вот действительно Великая богиня, с большой, даже громадной буквы, потому что это настоящая женщина - так любить мужа, причём иметь такое терпение дано не каждой, она должна была стать для нас примером, её любили все, я за этим лично следила...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги