Танцы на стеклах. Книга 1

Глава 4

Два года спустя

Мелания

– Вот это да, – тяну за собой чемодан, прислушиваясь к восторженному голосу Сэм. Все необходимое я перевезла с собой в небольшом чемодане на колесах, остальное привезут из Нью-Джерси в течении двух дней. В этом году мы с Сэм и Эйприл закончили Йель. Последний месяц я жила у Саманты в Нью-Джерси, хотя мама очень просила меня пожить у них с Эдвардом в Бостоне перед тем, как я устроюсь на постоянную работу.

Но правда была в том, что я… не хотела жить с мамой. Не могла. Как бы я не скучала по ней, как бы не любила маму, я не чувствовала себя комфортно рядом с отчимом.

Даже несмотря на то, что в последний год перед моим поступлением в Йель наши отношения с Эдвардом изменились. Но прошлое изменить было невозможно, как и все, что он сделал.

Они гордились тем, что я закончила Йель с отличием и наградами, и смотрели на меня с восхищением, но я не могла вернуться в свою клетку. Я люблю своих родителей, но мама и Эдвард чересчур опекают меня. Особенно Эдвард… кажется, он до сих пор против того, чтобы я встречалась с парнями.

Не волнуйся, Эдвард. Мужчины настолько противны мне, что мне это не грозит. Спасибо одному ублюдку – Джареду Саадату.

Поэтому я провела у них неделю, и переехала в Нью-Джерси к Сэм, где мы немного отдохнули от учебы и обсудили что нам делать дальше. К большому счастью, я и Сэм попали в список выпускников, которые были рекомендованы на работу в крупные перспективные компании.

Я не могла поверить, что многочасовой адский труд в роли официантки, администратора и «девочки на побегушках», оплачиваемый за гроши, наконец-то закончился. Наступает новая эра. Новая жизнь, в которой я смогу самореализоваться. Диплом Йеля пригодился, а это значит, что я не зря работала на него все эти четыре года.

И совсем неважно, что я училась не на том факультете Йеля, на котором всегда мечтала. Я просто получила то образование, которое будет более востребовано. Родители были против того, чтобы я училась на факультете изобразительных искусств. И я поступила в школу менеджмента, которую одобрил Эдвард, успокаивая себя тем, что главное это то, что буду учиться в стенах Йеля.

Четыре года пролетели быстро, несмотря на трудности, переживания и случай, который порой заставляет меня просыпаться в холодном поту.

Весь месяц в Нью-Джерси мы с Сэм только и делали, что катались на велосипедах, ходили в бассейн и кино. По вечерам обсуждали варианты нашей будущей практики. Мы могли выбрать одну из нескольких крупных компаний, которые предлагали у них год работы. За этот год мы с Сэм должны были проявить себя как хорошие сотрудники, и, возможно, нам позволят остаться.

Каждая компания предлагала различные условия и уровень заработной платы. Мы подробно изучали все варианты, немного жалея Эйприл, которую после выпуска никто не ждал с распростёртыми объятиями.

Не то, чтобы она совсем плохо училась, просто ее поведение оставило в личном деле много темных пятен. И все это время пока мы с Сэм готовились к выбору работы всей своей жизни, Эйприл кутила по ночным клубам Нью-Йорка и жила у своих мужчин в роскошных, и не очень, квартирах. Как повезет.

Не мне стоит осуждать Эйприл. Ведь я сама до сих пор не могу себя простить за то событие, что произошло со мной год назад… а о случае с тем ублюдком, даже вспоминать не хочется.

– Вау, Мэл! Ты это видишь?! Ты правда видишь то же, что и я? – восторженно начала скакать в коридоре Сэм, хлопая в ладоши. Она всегда так эмоциональна. Я окидываю взглядом небольшую квартирку, которую предоставила нам компания. Манхэттен, десятый этаж жилого комплекса «Вертикаль». Это студия с небольшой гардеробной и спальней на двоих. Места не так много, как казалось на фотографиях, но даже эта площадь стоит огромных денег. Снимать такую студию в центре Манхэттена нам стоило бы около пяти тысяч долларов в месяц!

Я внимательно осмотрела наши апартаменты. Идеальная чистота, все будто отполировали к нашему приезду. Спортзал с бассейном и другие приятные «бонусы» располагались в этом здании, и мы, как постояльцы «Вертикали», могли посещать их бесплатно.

– Похоже, мы не ошиблись с выбором компании, – теперь уже сама не могу сдержать улыбку. Мы с Сэм переглядываемся и наперегонки бежим на кровать, забывая обо всем.

– Черт возьми, еще как не ошиблись, – смеется Саманта, когда мы приземляемся на кровать. А потом… я замечаю этот вид за окном и просто не верю своим глазам. Подбегаю к нему, глядя на крыши невысоких зданий и небоскребы Манхэттена. Наверное, вечером это выглядит еще прекраснее. Огни сверкают, подобно бриллиантам…

Кстати, о бриллиантах. Компания, которую выбрали мы с Сэм, называется «Luxury Corporation». Она занимается добычей и реализацией драгоценных камней, имеет сеть своих ювелирных магазинов в Америке и Европе, и предлагает не самую высокую зарплату. Но мы купились на медицинскую страховку, красивый офис, эту квартиру и возможность карьерного роста. Компания молодая и процветающая, а значит больше шансов, что юным девушкам дадут проявить себя. Мы с Сэм будем работать в одном отделе – она будет отвечать за контент и продвижение сайта. Я – за рекламную компанию продукции, выявление нужд потребителей, и, конечно, за анализ конкурентов.

– Ненавижу Манхэттен, – сквозь зубы ворчит Сэм, но я знаю, что она просто злится.

– Все будет хорошо. Вероятность вашей с ним встречи один на миллион. Да я скорее миллион в лотерею выиграю, чем ты случайно встретишь его на этих улицах. Ты посмотри на этот муравейник, – киваю в сторону окна. Если посмотреть вниз, можно и правда увидеть кучу куда-то спешащих, суетливых людей. Мы живем в самом центре, недалеко от офиса нашей компании.

Скорее я встречу одного ублюдка, если «случайно» окажусь на Ближнем Востоке, чем Сэм встретит Мэтта, прогуливаясь по Нью-Йорку.

– Я и не надеялась, – немного грустно говорит она, и вновь улыбается, набирая номер на своем телефоне. Мэтт Калиган – бывший «парень» Саманты, жил в Нью-Йорке. У них были сложные отношения, пока он не закончил университет. В итоге, Калиган просто уехал в Нью-Йорк, и их отношения закончились. Откуда мы знаем куда? Мэтт – сын известного банкира, к тому же, Сэм не признается, но она постоянно заходит в его социальные сети, и может видеть его местоположение. Дурная привычка сидеть на страничках бывшего…

– Все, я звоню Эйприл. Вещи разберем вечером, нам нужно по магазинам. И не смотри на меня так, Мэл! Это первый день на новой должности в шикарной, крупной и быстроразвивающейся компании. О таком старте многие выпускники могут только мечтать! Ты должна выглядеть как молодая и амбициозная девушка, а не ребенок с косичками. – Я возвела глаза к небу. Я уже давно не воспринимаю всерьез критику по поводу своего вкуса в одежде.

Девчонки таскают меня по магазинам, но я не собираюсь прислушиваться к их советам. Теперь, когда за колледж платить не нужно, я могла позволить себе лишний раз потратиться. Эйприл весь день рассказывает нам о своих парнях, с которыми она просто «дружит» (мы с Сэм скептически переглядываемся в такие моменты), и весело проводит время.

Что ж, это дело Эйприл. Хотя мне жаль, что она растрачивает свою молодость и красоту на мужчин, которые используют ее для своих низменных целей. Мы пытались с ней говорить, но Эйп – упрямая девочка.

Моя задача на ближайший год – работать так, чтобы меня оставили в компании. Ведь не зря я заканчивала Йель.

Я не зря забрала то несчастное заявление под давлением угроз о моем исключении… и Саадат остался безнаказанным.

Но я не хочу вспоминать о прошлом. Хотя несмотря на то, что прошло целых два года, осадок, который подонок оставил в моей душе остался.

Бывает, по ночам я содрогаюсь от того, что чувствую на своем теле его прикосновения. Его грубые руки, прикасающиеся ко мне так, словно я уже принадлежу ему. Словно у него есть на меня все права этого мира.

Не говоря уже о том, что после того, как загадочный аноним пустил по Йелю ужасные слухи обо мне, на меня началась травля. Со стороны девчонок в основном, потому что адекватные парни не верили в эту чушь. На какое-то время я стала самой обсуждаемой личностью в университете, но эта «слава» совершенно не была мне нужна.

Я просто хотела, чтобы все они отстали от меня. И я догадывалась кто пустил обо мне этот мерзкий и грязный слух… а кто мог еще? Я никому никогда не переходила дорогу, я никому никогда не грубила, не причиняла зла.

Многие парни все равно обращали на меня внимание, не веря в эту адскую сплетню. Из-за нее я чуть не довела себя до нервного истощения… не могла есть и нормально спать, чувствуя себя грязной и осквернённой. Все они были мне противны.

Эту ужасную клевету опроверг через год мой первый мужчина – Брайан Пикот.

Брайан казался хорошим парнем. Рядом с ним я почувствовала себя в безопасности, поэтому всего на пару мгновений позволила себе… попробовать. Попробовать открыть свое сердце. Для настоящих чувств.

Даже попытка найти настоящую любовь, не смогла залатать грязную дыру внутри. Я избавилась от одного «небольшого недостатка», (так называли мою невинность Сэм и Эйприл) но не получила ничего, кроме еще большего опустошения.

Это случилось всего лишь однажды. Больно и очень быстро. Глупо. И мне не понравилось. Брайан не вызывал в глубинах моей души ни трепета, ни головокружительных эмоций.

В итоге Брайан оказался таким же кретином, как Саадат. Не знаю, может он просто похвастался кому-то из своих друзей, но уже через три дня весь Йель шептался о том, что он у меня первый. Конечно, это событие опровергло более грязный слух обо мне, и стоило бы радоваться, но…

Мне было просто мерзко от того, что настолько личные вещи, знают все, кому не лень. И больно. Больно, потому что для Брайана я изначально была просто «мисс невинностью».

Желание заниматься сексом пропало в очередной раз.

Как этого вообще можно хотеть так сильно, как две мои озабоченные подружки?

Я возвращаюсь домой и ввожу в поисковике запрос «Нью-Йорк студия танцев». В Нью-Хейване я решила увлечься хоть каким-то спортом и записалась на танцы. Чувствовала себя на занятиях глупо, но старалась как-то побороть стеснение…

Ночью, когда я сижу у окна и рисую при слабом свете ночника, Сэм уже давно спит. Я дорисовываю набросок небоскребов, которые вижу, и оставляю рисунок на столе, чувствуя внутри зарождение чего-то нового.

Предчувствие новой жизни, новых, ярких и интересных событий.

Которые наверняка вытеснят самые плохие и болезненные воспоминания.

Джаред

Германия

– Адам, проснись.

Открываю глаза, фокусируя взгляд на сосредоточенном лице брюнетки, которая с вежливой улыбкой протягивает мне кофе в стаканчике. Меня разбудила не она, а небольшая вибрация в белоснежном салоне частного лайнера и шум в ушах, вызванный перепадами давления. Судя по всему, самолет идет на посадку.

– Где мы? – я не слышу собственного голоса. Забираю кофе, поднося к пересохшим со сна губам, пробуя. Горячий. Благодарно улыбаюсь, глядя в серьезные изумрудные глаза.

– Мюнхен, – читаю я по красным глянцевым губам, так как гул нарастает.

Неприятное, почти болезненное давление на барабанные перепонки. Прикрываю глаза. К этому невозможно привыкнуть. Ненавижу летать.

– Через два часа Шелл Мортен ждет нас в «Астоне». Номера забронированы там же, для максимального удобства, – официальным деловитым тоном сообщает девушка.

– Спасибо. Ты просто ангел, Беа, – не открывая глаз, делаю еще один глоток кофе и отдаю ей стаканчик.

– Это моя работа, Адам – делать все, чтобы тебе было удобно и максимально комфортно, – лаконично добавляет она.

– Ты идеальный ассистент, Беатрис, – я расправляю плечи. Самолет уже достаточно низко, чтобы можно было различить крыши домов. Не могу поверить, что я проспал столько времени. Разминаю затекшие плечи и перевожу взгляд на своего ассистента, она быстро отводит глаза. Я знаю, на что она смотрела. Застегиваю рубашку, защелкиваю браслет часов, надеваю перстень с эмблемой Саадатов на палец и накидываю петлю галстука. Завяжет Беатрис. Я не умею. Мне и не нужно уметь.

Беа подает пиджак, когда самолет уже несется по взлетной полосе. Никто не хлопает. Пилота я знаю с детства.

Последний штрих. Ботинки от Amadeo Testoni.

На самом деле – это целый ритуал. Даже в самолете, прежде чем уснуть, я снимаю все аксессуары. Не могу, когда что-то давит, сковывает и мешает мне дышать. Из самых отвратительных западных атрибутов больше всех мне ненавистен галстук.

Беатрис завязывает его, прежде чем мы покидаем самолет. Ее движения легкие, отточенные, привычные. Тонкие пальцы приятно пахнут, и она несомненно сексуальная сучка, которую я бы с удовольствием поимел. Думаю, как и она меня. Но целый год, бок о бок, в Штаб Квартире компании «L. Corp.» под тотальным контролем отца и его ближайшего окружения я вынес для себя определенный свод правил, которые внедрил в доверенный мне бизнес. Одно из правил – никакого секса на работе. Это мешает производительности, усыпляет бдительность и отвлекает от главного.

И мой последний ассистент настолько профессионален, что увольнять ее ради секса на одну ночь, я не вижу смысла.

Беа Мур, звучит как любовь, но на самом деле она обладает железным характером, скрупулёзной внимательностью и повышенной ответственностью. Со мной непросто, и найти общий язык удалось не сразу. За десять месяцев с момента назначения меня на пост президента одной из дочерних компаний отца, я распрощался, как минимум, с шестью ассистентками. И, конечно, не ради того, чтобы трахнуть их за стенами офиса.

Они были дурами.

Ни на что не годными, тупыми, несообразительными дурами.

А Беа мне понравилась с первого взгляда, хотя я долго ее мучил, но такой уж у меня характер. Выпускница Гарварда, с высоким средним баллом и отличными характеристиками. Из приличной семьи, без материальных проблем. Уверенная, смелая, воспитанная. Красивая, стильная, энергичная. Мы с ней совпали в многих моментах, и это почувствовалось сразу. Поэтому она так точно предугадывала все мои желания и просьбы заранее.

– Великолепно, – Беатрис любуется своей работой, взгляд ее скользит вдоль линии моего подбородка и скул к губам. Я невольно расплываюсь в чувственной улыбке, когда наши глаза встречаются, и Беа сглатывает. Я вижу, как плавится желание в глубине зеленых глаз. Я тоже возбужден, но держу свои эмоции под контролем. Расслаблюсь позже. Не с ней.

Когда-нибудь, крошка, я позволю тебе воплотить свои фантазии.

Беа никогда не заказывает нам соседние номера во время деловых командировок. А летать нам приходится очень часто. Думаю, что делает она это намеренно, дабы избежать соблазна. Мне совсем не сложно бороться со своими инстинктами, потому что я всегда могу найти себе ту, которая удовлетворит определенные потребности, не смотря на мой выматывающий график. У Беатрис такой прерогативы нет. Она занята мной двадцать четыре часа в сутки. Никакой личной жизни, пока не истечет срок контракта. Вступление в брак – причина увольнения. Я не изверг, просто должность, которую занимает Беатрис требует максимальной отдачи и оплачивается соответственно. Пять лет со мной, и остаток жизни можно не работать, или шагнуть в мир большого бизнеса уже на другом уровне.

– Через сорок минут в зале ресторана. Администратор в курсе. Тебя проводят. Файлы с предложением, презентации и договора у меня, – кратко и по существу перечисляет она. Выдыхает, замечая мой скучающий рассеянный вид.

– Просто не опоздай, – Беатрис улыбается, подавая мне карту-ключ от моих апартаментов. – Не потеряй, как в прошлый раз.

– Я понял, спасибо, – киваю я, вставляя карту в замок.

Захожу внутрь, захлопывая за собой дверь.

Кому-то покажется транжирством снимать на одну ночь номер, площадью сто пятьдесят квадратных метров с бассейном, джакузи на застеклённом от пола до потолка балконе, спорт залом, двумя спальнями и шикарно обставленной гостиной, но для меня в том, что я вижу нет ничего запредельного и роскошного. Я так живу с рождения. Скромность и умеренность для Саадатов понятия незнакомые. Мне долго казались странными замечания руководителя экономического отела относительно необоснованных превышениях лимитов, установленных для представительских расходов. Я – президент, зачем мне экономить на собственном престиже? Разбираться с мотивами претензий, вдаваться в подробности расчета норм и прочей ерунды с цифрами я не стал, а просто заменил руководителя отдела на более толкового и гибкого.

Когда я только занял пост президента одного из подразделений семейной корпорации, меня воспринимали с настороженностью и долей скепсиса. Еще бы – двадцатишестилетний босс, который только закончил университет и всего год стажировался в центральном офисе головной компании. Моим новоиспеченным коллегам казалось, что я пришел, чтобы просто создавать видимость работы, просиживать штаны, красоваться и щипать девчонок в строгих офисных юбках за задницы, как голодный восточный парень. Но после первой же зачистки сомневающихся в моем профессионализме и деловых качествах, тон коллег изменился. Через полгода от иронии и снисходительных улыбок в мой адрес не осталось и следа.

Меня не стали бояться. Я не тиран, который увольняет за то, что кто-то подумал, что его бос – сопляк, который ничего не может сделать сам без подсказки отца. Причины всегда находились, и совершенно другие.

Я заслужил уважение и авторитет своим чётким и серьезным подходом к работе, полной отдачей и бескомпромиссностью в ведении дел, справедливой системой поощрений и наказаний для сотрудников компании. Я не самодур, который строит из себя царя и бога среди простых смертных. Нет. Все сотрудники работают согласно установленной корпоративной политике. Выполняют инструкции и планы, по результатам которых начисляется вознаграждение. Все очень просто и отработано.

Я выхожу из душа, заворачиваясь в полотенце, когда звонит внутренний телефон.

– Да, – отвечаю, нажимая кнопку громкой связи.

– Тридцать минут, Адам, – строго напоминает Беа об оставшемся времени. Иногда она меня очень сильно раздражает. Кто из нас босс, вообще?

– Я помню, Беатрис.

Подхожу к гардеробному шкафу, распахивая его. Три варианта костюмов для одного делового ужина. Рубашки и галстуки в ассортименте. Беру темно-синий и черную рубашку. Галстук грифельно-серый.

– Помочь с галстуком? – читая мои мысли, спрашивает голос Беатрис, которая все еще на связи.

– Разумеется.

Она заходит через двадцать секунд.

– Ты стояла под дверью? – приподнимая брови, с ироничной улыбкой спрашиваю я. Беа склоняет голову набок, критически рассматривая меня с головы до ног. Костюм я не надел, если что. А полотенце уже снял. В ее глазах прыгают смешинки вперемешку с горячими всполохами.

– Я бы смотрела на это вечно, – с протяжным вздохом, полным сожаления, произносит она. – Но тебе лучше одеться. Что у тебя на вечер?

– На вечер? – уточняю я. – А что у меня на вечер? Это ты должна знать.

Беа смеется, наблюдая, как я воюю с рубашкой, пока застегиваю бесконечный ряд пуговиц. Я скольжу оценивающим взглядом по ее строгому серебристому платью до колена, обтягивающему ее стройное, выдающееся в определенных местах, тело. Мне нравится такой тип фигуры. Песочные часы. Большая грудь. Аппетитная задница на фоне очень тонкой талии и стройные, длинные ноги. Беа в любом платье выглядела бы сексуально. Я обожаю ее юбки с завышенной талией и разрезами сзади почти до самой задницы. Это невероятно эффектно смотрится, когда я иду следом, а она впереди на шпильках, виляя свой сочной… Нет, стоп. Нужно отвлечься.

– Ты будешь отдыхать или как обычно? – уточняет свой предыдущий вопрос Беатрис, выразительно поднимая брови, заметив, что я пялюсь на ее грудь. С усмешкой, нарочито медленно застёгиваю ширинку и ремень. Она закатывает глаза, отводя взгляд.

– Я так понимаю, что как обычно, – улыбается Беатрис. – На барной стойке каталог элитного агентства. Вип уровень, как ты любишь. Выберешь любую. Скажешь мне ее номер и время.

– Выбери сама. Ты примерно знаешь мой вкус, – чувственно улыбаюсь я, протягивая галстук.

– Слушай, может мне и трахнуть ее за тебя? – немного резко дергая на мне галстук, с сарказмом спрашивает Беатрис.

– Нет. Это я сам, – невозмутимо отвечаю я.

– Готово. Пошли, Ромео, – вздыхает она, и, как мне кажется, снова с сожалением.

– Мне показалось, или ты злишься? Не ревнуй, Беа. Ты главная женщина в моей жизни. Как, кстати, там моя девочка? – спрашиваю я небрежным тоном.

– Ты про двух новеньких стажерок, которых поручил мне в разработку? – уточняет Беатрис. Мы выходим в коридор и направляемся к лифтам. Каблучки мисс Мур монотонно стучат.

– Меня интересует только одна, – сухо отвечаю я.

– Личное? – поворачиваясь, Беатрис бросает на меня внимательный взгляд, вопросительно приподнимая брови. У нее очень милое лицо. Кукольное с губками бантиком.

– Это важно? – резко интересуюсь я. Тон моего голоса обрастает металлическими нотками.

– Нет, сэр, – коротко и уверенно отвечает Беа. Умная девочка. Далее меня ждет подробный отчет по озвученному ранее вопросу.

– Обе девушки проходят обучение. Им выделили квартиру в «Вертикали» недалеко от офиса, как и другим иногородним сотрудникам. Роберт не в курсе твоего специального распоряжения относительно новеньких, и говорил мне, что не очень доволен. Девушки без опыта, и им сложно сразу влиться в корпоративный сегмент компании нашего масштаба. Понятно, что Роберт придирается.

– Соедини меня с ним, – отдаю четкий приказ. Беа вскидывает голову, нажимая кнопку лифта.

– Сейчас?

– Сейчас, – твердо подтверждаю я. Двери закрываются, оставляя нас наедине в зеркальной кабинке лифта. Она переворачивает айфон, вызывая Роберта Блэка по громкой связи.

– Да. Слушаю, – отвечает он почти сразу.

– Роберт, с тобой хочет поговорить Адам. Он рядом.

– Доброе утро, сэр, – интонация мгновенно меняется. Подчёркнуто-официальный тон.