Глава 1

– А все-таки посмотрите, как интересно выходит, Фредерик… – Машина стояла в пробке на выезд из Санкт-Петербурга. И тут уж даже самый сильный маг империи Тигвердов, император, повелитель и прочая, прочая, прочая… ничего поделать не мог. Добро пожаловать в мой мир!

– Что же вам показалось интересным? – отвлекся от бумаг император и посмотрел на меня.

– Если отбросить такую лирику, как мое разбитое сердце, то получается классическая картина попытки государственного переворота.

– Мама! – закатил глаза Пашка, тоже присутствующий при этом разговоре. – Ты невозможна!

– А я в восхищении, – улыбнулся Фредерик. – Но с чего вы пришли к подобным выводам, Вероника?

– Уголовная полиция – на этапе реорганизации. Их начальник после нападения на меня – на каторге. Следовательно, с объемом работы они не справляются. Получается, что уголовные элементы почувствуют слабину. Так?

– Так… – император отложил бумаги и с интересом посмотрел на меня.

– Генеральный прокурор – плохой ли, хороший ли – под домашним арестом в своем поместье. Идет следствие. Преемника, который бы устроил всех, нет. И за этот пост идет беспощадная грызня.

– Вам сложно представить, насколько вы правы, – поморщился повелитель.

– Почему же. Я присутствовала, когда застрелили барона Кромера. А он, кстати, не желал никого выдавать…

– Исчезновение сына для него стало ударом. Барона можно было продавить. Особенно если бы этим занялся я.

Я кивнула, соглашаясь. И продолжила рассуждать:

– Теперь, – голос все-таки дрогнул, – принц Тигверд.

– Мама, – сказал сын с тревогой.

– Все в порядке, Паша. Итак, принц Тигверд. – Я говорила и говорила, делая себе с каждой фразой все больнее. Слова рвались наружу с какой-то непонятной извращенной радостью. – Ненаследный принц. Бастард императора. Самый преданный подданный. Сын, для которого служить империи и императору – как дышать. И мой…

У меня все же перехватило дыхание, и фразу «мой жених» – я проговорить не смогла. Вместо этого сказала:

– Главнокомандующий в отставке. Может быть, как бы в отставке?

Император согласно опустил голову:

– Официально – да. Его отставка была выгодна. Во-первых, его следовало наказать за срыв. Натворил он действительно много чего. В гневе он неконтролируем. Во-вторых… Ему надо было отдохнуть. Переключиться. Сменить на какое-то время сферу деятельности.

– А теперь посмотрите, что получается. Ваш сын – в неадекватном состоянии. Он убежден, что мы с вами… его предали…

– Мама? – изумление в голосе Паши. – Ваше величество?

– Это была интрига, – проскрежетал император. – К стыду своему, должен отметить, что интрига успешная.

– Мам, вас подставили?

– Получается, что – да.

– И милорд Верд… Он поверил?

– Да. – Я вздрогнула, вспомнив наш последний разговор. Странно, но хотя и император, и его старший сын убеждали меня, что я была в смертельной опасности, мне не верилось. Я не могла поверить, что Ричард – пусть в гневе, пусть в остром припадке ревности – может причинить мне какой-то вред. Меня не покидала уверенность – возможно, глупая, даже иррациональная, – что рядом с ним я в полной безопасности.

– Ричард поверил, – печально кивнул император и тяжело вздохнул.

– А теперь посмотрите на это с точки зрения солдат и офицеров, с которыми он прошел все кампании, – продолжила говорить я, взяв себя в руки. – В армии любят милорда Верда. И что же они узнают? Вы отняли у него невесту, сделав своей любовницей. Их главнокомандующий исчез. И вы, император, не знаете, где он. Помимо того что у вас нет преданного вам главнокомандующего да и вообще армия никому не подчинена, у вас проблемы с недовольством среди личного состава.

Я вспомнила строй солдат и офицеров перед поместьем в свете факелов, когда мы возвращались с представления во дворце: искренние радостные лица, громогласное и оглушающее, грозное и ликующее: «Бра-бра-бра!!!» Абсолютно счастливого Ричарда. Нашу ночь после этого. Рассвет, который мы встретили вместе, уже поверив, что ничто и никто не сможет нас разлучить.

Сердце на мгновение сжалось. Ничего этого теперь не будет…

– Ко мне уже приходило несколько делегаций, – поморщился император. – Я наблюдал занятнейшую картину – смесь исключительной дерзости и исключительной почтительности. И, как мы понимаем, именно военные – люди, на которых во многом держится трон.

– Многие из них после отставки завязаны на торговле. – Я вспомнила, как бывшие сослуживцы милорда Верда решили вопрос с платьем для свадьбы. – В том числе они занимаются и драгоценными камнями. Система дорог в стране отдана им же. А как я успела заметить, чувство боевого братства для солдат и офицеров очень и очень значимо.

– Согласен. В случае недовольства военных в стране трудно будет избежать кризиса.

– Получается, что в силовых ведомствах смута. Командующего нет. Прокурора нет, розыска преступников нет. Остается Милфорд и его контрразведка. Но ему можно подкинуть головной боли, активизировав друзей из сопредельных государств. К тому же он – близкий друг милорда Верда. И в лучшем случае он в недоумении, почему все так получилось с вами и со мной…

– Еще есть граф Крайом – начальник моей охраны. Кстати, он занимается и внутренними врагами. – У его величества были закрыты глаза, он о чем-то напряженно размышлял.

– Если каким-то образом вывести и его из игры… Организовать покушение или подставить. Тогда вокруг вас преданных людей из силовых ведомств не остается, ваше величество, – подвела я итог своим размышлениям.

– Кто-то решил устроить смену династии? – с интересом спросил император. – Ну-ну. Посмотрим.

– Я бы еще поменяла министра финансов. Либо на своего человека, либо на кого-нибудь крайне бестолкового, – добавила я.

– Уже. В начале лета моего старого опытного министра хватил удар. Он ушел по состоянию здоровья, – нахмурился Фредерик. – На данный момент разводит розы в поместье.

– Допускать, что все эти события – простые совпадения, думаю, не стоит, – кривовато улыбнулась я.

– А тут Ричард со своей неземной любовью, – с горечью выдохнул император. – И со своей неуемной ревностью!

– Ну, мама! – послышался восхищенный возглас моего сына. – Ты – мозг!

– Действительно, – согласился с ним император Фредерик. – Мои комплименты, миледи…

– Это просто знание истории. Законы, в принципе, везде одни и те же…

Мы замолчали. Дворники жалобно скребли лобовое стекло. Машина, в которой мы ехали, была огромной. Шофер и охранник – впереди. Император – на одном из сидений, я – на другом. Пашка уставился в окно, где «хороводили снег с дождем». Надо же… В Питере – конец января. Люди уже отпраздновали Новый год – а я даже не вспомнила про любимый когда-то праздник. Забыла обо всем, околдованная нежданной, нечаянной любовью и упоительными отношениями с Ричардом. Взгляд упал на указательный палец, где все еще был помолвочный перстень с сапфиром. Фредерик взял с меня слово, что я его не сниму. Несмотря ни на что.

И все же – сказка закончилась. Надо жить дальше. И я решила вернуться назад, в свой мир, к своей обычной жизни. Где не было уютного поместья, красивых, но неудобных платьев в стиле ампир. Где отражение в зеркале не сообщало, что я прекрасная принцесса. Где еще можно было вздрагивать, услышав шаги, надеяться на то, что это шаги Ричарда… Он войдет, улыбнется и скажет, что все произошедшее было… недоразумением. И попросит прощения. А я улыбнусь ему в ответ – и найду в себе силы простить…

Все это было. Но все это было слишком сказочно… даже для сказки… Двенадцать часов пробили, только как-то не вовремя. Настало время превращаться в тыкву…

Тоже мне Золушка… Так, не ругаться, даже в мыслях, – сына ругаю, а сама… У той хоть туфелька была. Хоть какая-то, но надежда. А у меня?

Что-то холодное и мокрое поползло по щеке. Быстро прижалась к ней тыльной стороной ладони. Не хватало еще, чтоб заметил сын или император. На темно-синем камне перстня, предательски сверкнув, уютно устроилась слезинка. Я смахнула ее большим пальцем, ощутила гладкую, прохладную поверхность, утонула взглядом в глубокой синеве…

У меня есть перстень! Ну что, друг… Не подведешь? И тут камень подмигнул, полыхнул ярко-синим облачком, и стало так тепло, так радостно! Йо-ху, а у меня есть волшебный перстень, он синий-синий, он круче какой-то там стеклянной тапки тридцать четвертого размера!

Гордая Золушка отклонила предложение императора Тигверда о предоставлении поместья, дающего право на титул, и от немаленького, даже по меркам империи, дохода.

Оставаться в мире, где была уничтожена любовь… Слишком больно.

Мы с Фредериком спорили несколько дней. В результате теперь зовем друг друга по именам. Как-то получилось само собой. И я вытребовала себе разрешение вернуться.

Окончательно же решилась настоять на своем после того, как однажды услышала от его величества: «Вы невозможно упрямая женщина!» Это было сказано с абсолютно теми же интонациями, что и у сына. И тем же голосом. Когда в пылу спора он первый раз мне это заявил, я почувствовала, как в сердце словно что-то вонзилось. Закрыла глаза руками. Ушла в спальню. И сутки ни с кем не говорила.

Потом вышла – спокойная как удав – и сообщила, что ухожу. Фредерик посмотрел мне в глаза, прошипел какое-то ругательство на незнакомом языке. Затем величественно изрек, что отправляется в Петербург со мной. Проследить, как устроюсь, обеспечить безопасность и вернуть мне мою жизнь.

Паша согласился покинуть империю. Решение было трудным. Он привык к Академии, привык к магии. Но сын пошел мне навстречу. Как будто понимал, что не могу я его оставить. И остаться – тоже не могу. Рэм же… Если бы Ричард не исчез, юный герцог вызвал бы ректора своей собственной Академии на дуэль.

Я советовалась с ним, четырнадцатилетним мальчишкой. Спрашивала, что мне делать? Что делать с Пашей? Как быть с ним – наследником герцогства? Где ему безопаснее? Сошлись на том, что Паша пока отправляется со мной. А Рэм остается там, где безопаснее, в Академии.

Первым этапом в наш мир были отправлены люди графа Крайома, начальника службы безопасности императора. Разобраться с теми, кто мог вести на меня и на мальчиков охоту. И попутно объяснить заинтересованным лицам, что этого делать не стоит.

Вторым – я, Паша и император. Все вместе отправились к родителям, чтобы организовать счастливое воссоединение семьи. Я нервничала. Все время думала о том, что мама и папа считают меня погибшей. И что за покалеченный мальчик у них появился? Они думают, что я умерла, а этот мальчик – Паша? От этой мысли все холодело внутри…

У родителей был дом по Киевскому шоссе, немного не доезжая Гатчины. И вот мы упорно стояли в пробке. Кто-то кому-то не уступил – впереди было несколько аварий. И теперь все ползли медленно-медленно, обучаясь терпению.

Через окно автомобиля я смотрела на низкое, белесое небо. Хмурое и родное. Я по нему скучала… Оно, в отличие от жизни в империи Тигвердов и внезапно приключившейся безумной любви, было реальным.

– Мама, а как мы все будем объяснять бабушке и дедушке? – пробился через мои мысли голос Паши.

– Не знаю, сынок.

– Доверьтесь мне, – отозвался император. – Я в ваш мир прибыл в том числе и для этого.

Это свершилось. Мы доползли!

Кортежем из трех огромных бронированных машин перегородили узкую улочку с высокими заборами.

Калитка была заперта. Я нажала на звонок. За забором раздался злобный рык отцовской овчарки.

– Грей, – хрипло прошептала я, в горле пересохло, глаза защипало. – Греюшка, ты что?

– Мам, он нас реально не узнает? – растерялся сын.

– Работал кто-то очень сильный, – с удовольствием потянулся император. И неожиданно чихнул.

Это было так… невозможно, что мы с Пашей одновременно хихикнули.

– Что ж я – не человек, что ли, – обиделся повелитель империи Тигвердов. – У вас тут воздух невозможный. Тяжелый. Чем пахнет?

– Бензином и гарью, наверное, – пожала я плечами. – Трасса рядом.

– Дома лучше, – укоризненно посмотрел он на меня, намекая, от чего я отказалась.

– Фредерик, – нахмурилась я, резким злым жестом стирая слезу со щеки.

– Простите. – Он взял мою руку в перчатке и легонько приложился к ней губами.

– Грей, – раздался голос, настолько похожий на мой, что Фредерик посмотрел на меня и заулыбался. – Ты чего разошелся?

– Мама, – еле слышно сказала я и позвала, уже во весь голос: – Мамочка!

– Ника! – Мама, тяжело дыша, распахнула калитку. – Ника! Живая!

Я бросилась к ней, вытирая слезы.

– Простите, – отшатнулась она. – Вы кто?

Грей безумствовал. Он припал к земле и злобно рычал. Как я поняла, пес не кидался только потому, что кто-то из свиты императора ему этого не позволял. Собаку придержали на магическом поводке.

– Позвольте я. – Фредерик мягко, но настойчиво отодвинул меня и шагнул вперед, стряхнув перчатки на снег.

– Что вы делаете? – возмутилась мама, но император уже касался пальцами ее висков.

Прошло несколько томительных минут, на протяжении которых маг напевал на каком-то незнакомом языке.

После этого он отошел в сторону, сделав знак стоящему рядом мужчине, что работа окончена. Тот тут же достал из внутреннего кармана что-то вроде фляжки и стал поить маму содержимым. Я решила, что это лекарство, подобное тому, что рекомендовал мне Ирвин, но на всякий случай спросила – все-таки это моя мама…

Мама… Мама! Мамочка… Я вдруг осознала, как соскучилась. Как все это время не позволяла себе даже думать о родителях. Только надеялась, что когда все это наконец закончится, они меня поймут…

– Какая изумительная работа! – восхищенно сказал Фредерик, делая шаг назад. – Изумительная… Тонкая, виртуозная, филигранная… Чкори…

Император замолчал. Он задумался и молчал так долго, что я не выдержала и прервала его задумчивость:

– Фредерик… А при чем тут…

– Чкори – народность, обладающая магией, о которой практически ничего не известно. О магической силе их артефактов ходят легенды. И если расшалившихся детей в нашем мире пугают дассарами, то о любой неразрешимой ситуации говорят, что с этим только чкори справятся.

– Дассары? Чкори? Ничего не понимаю…

– Вероника… Вы слишком много времени проводили в библиотеке поместья, читая о географии и военной истории империи. Но о легендах нашего мира вам мало что известно.

– Я не наткнулась на подобную литературу… Иначе бы непременно заинтересовалась.

– Это и неудивительно. Подобных книг у Ричарда просто нет. Эта литература строго охраняется, но те экземпляры, что находятся в моей личной библиотеке, разумеется, в полном вашем распоряжении. В любое время… – Император посмотрел на меня долгим внимательным взглядом. Как будто хотел что-то сказать, но не мог. Мне вдруг нестерпимо захотелось попасть в библиотеку дворца и перерыть там все до последнего листика, но тут я услышала крик и резко обернулась.

– Ника! Пашенька! – Мама плакала. В ее взгляде было узнавание. И облегчение. И такая абсолютная радость, что я тоже расплакалась.

– Да придержите вы этого пса! – Фредерик рыкнул на имперском так, что даже Грей на какое-то время замер.

Надо отметить, что с собакой император возился дольше, чем с моей мамой. Наконец он тяжело поднялся с колена, отряхнул мокрый, грязный снег. Кто-то из охранников протянул ему фляжку. Фредерик сделал несколько жадных глотков.

– Где ваш супруг, миледи Журавлева? – обратился он к маме. – И мальчик, которого вы называете Пашей? Надо снять заклятие и с них.

– Ника, – всплеснула мама руками. – Как же так… Мы же были уверены, что ты… Кому же в голову пришло!

– Я думаю, – устало сказал император, – что знаю, кто это сделал. Но я не думаю, что она хотела причинить вред. Герцогиня Рэймская просто прикрывала безопасный отход своего сына.

Загрузка...