Танки идут на Берлин

Глава пятая На Правобережной Украине

Исходное положение мы заняли к востоку от г. Брусилова в районе Ветровка — Бышов — Лышня. Это была полоса 38-й армии. Последняя после освобождения Киева в ноябре продолжала успешно наступать на запад и вскоре освободила Житомир, однако затем была вынуждена совместно с другими войсками фронта отражать сильное контрнаступление противника. Собрав значительные резервы, враг ценою огромных потерь вновь захватил часть освобожденной территории, в том числе и Житомир. Но цели — прорыва к Киеву не достиг и был остановлен к концу ноября.

Теперь войскам 1-го Украинского фронта была поставлена задача разгромить противника и очистить от него не только Житомир, но и обширную территорию до линии Любар — Винница — Липовец. В составе ударной группировки фронта находилась и 1-я танковая армия, предназначавшаяся для наступления в полосе 38-й армии. Она должна была войти в прорыв на 10-километровом участке и стремительно продвигаться в направлении Брусилов, Казатин.

Наш корпус вводился в прорыв в первом эшелоне 1-й танковой армии на ее правом фланге. На этом направлении противник оборонялся на рубеже Местечко — Турбовка, расположенном в 10 км восточнее Брусилова. По данным разведки, нам противостояли немецкие 19-я и 25-я танковые дивизии. Хотя они и понесли большие потери в предшествующих боях, однако к моменту нашего наступления имели до 60 % личного состава и штатного числа танков.

Прорыв обороны на этом участке был возложен на части 74-го стрелкового корпуса 38-й армии. По выходе их на рубеж Брусилов — Хомутец в прорыв должен был войти наш корпус. Ему ставилась задача разгромить противостоявшего врага и к исходу первого дня операции выйти в район Гнилец — (иск.) Тистивка. В дальнейшем же нам предстояло развивать наступление в направлении Ходорков, Казатин.

Для выполнения поставленной задачи мною было принято решение построить корпус в два эшелона и ввести его в прорыв в направлении Хомутец по двум маршрутам. В первом эшелоне было приказано наступать 44-й и несколько левее 45-й гвардейским танковым бригадам, усиленным артиллерией и минометами. В обеих бригадах были созданы передовые отряды, которым предстояло первыми войти в прорыв.

Второй эшелон составляли 40-я гвардейская танковая и 27-я гвардейская мотострелковая бригады. По принятому нами плану, вслед за 44-й гвардейской танковой бригадой выдвигались 53-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 293-й самоходный и 1535-й тяжелый самоходный артиллерийские полки в готовности обеспечить ввод в прорыв главных сил корпуса.

Утром 24 декабря после мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска фронта перешли в наступление. Внезапность удара обеспечила успех атакующим соединениям. В частности, 74-й стрелковый корпус на своем участке уже в первые часы боя прорвал вражескую оборону на глубину 3–4 км.

В 9 часов 20 минут из исходных районов выступили передовые отряды 45-й и 44-й гвардейских танковых бригад. Войдя в прорыв, они к полудню обогнали пехоту на рубеже Брусилов — Хомутец и продолжали развивать наступление.

При этом командир танкового взвода лейтенант Г. С. Петровский, возглавлявший разведывательную группу, обнаружил, что Хомутец превращен гитлеровцами в сильный узел сопротивления и что, опираясь на него, они готовят контратаку во фланг вводимым в прорыв частям. Он немедленно дал знать об этом передовым отрядам, а те — командованию танковых бригад первого эшелона.

В результате противник, надеявшийся застать врасплох стремительно наступавшую на Хомутец 45-ю гвардейскую танковую бригаду, просчитался. Полковник Н. В. Моргунов, зная намерения врага, прикрыл частью танков левый фланг бригады. Главные же ее силы обошли Хомутец с севера. Это позволило, не ввязываясь в бой за опорный пункт, продолжать выполнение поставленной задачи.

Так поступила и 44-я гвардейская танковая бригада, которой теперь командовал подполковник И. И. Гусаковский. Она обошла Хомутец с юга. Населенный же пункт этот был освобожден наступавшими стрелковыми войсками при содействии второго эшелона и артиллерийских частей нашего корпуса.

Смело действовал 2-й танковый батальон 44-й гвардейской танковой бригады, наступавший в качестве ее передового отряда. Обойдя Хомутец и продолжая продвигаться в направлении населенного пункта Гнилец, он настиг вражескую колонну на марше. Заметив наши танки, гитлеровцы начали спешно разворачивать орудия, но не успели. Батальон во главе с командиром майором П. И. Ореховым стремительно атаковал колонну и полностью разгромил ее. 12 орудий и 10 автомашин противника были уничтожены, взято до 50 пленных, захвачена батарея исправных 155-мм пушек.

А вскоре вновь отличилась разведывательная группа этого батальона под командованием лейтенанта Г. С. Петровского. Уже при подходе к населенному пункту Гнилец она также встретила колонну противника, состоявшую из восьми автомашин с четырьмя пушками. Тремя своими танками взвод нанес внезапный удар и полностью уничтожил колонну.

Обе бригады первого эшелона, выступившие главными силами из исходного района в 11 часов 30 минут, в течение короткого зимнего дня 24 декабря продвинулись на глубину до 20 км. Большего им достичь не удалось, так как вопреки календарю погода была осенней. Дожди, шедшие уже не первый день, размыли дороги. Маневрировать стало трудно, а в результате и темп наступления был меньшим, чем хотелось бы.

Тем не менее к исходу дня 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады, преследуя отступавшего в южном и юго-западном направлениях противника, достигли населенного пункта Гнилец. Попытка овладеть им с ходу не увенчалась успехом, так как гитлеровцы основательно здесь укрепились.

Выполняя приказ, соединения и части первого эшелона в течение ночи подтягивались к захваченному рубежу, вели разведку и готовились к дальнейшему наступлению.

Оперативная группа во главе с командованием корпуса, следовавшая в этот день за 44-й гвардейской танковой бригадой, и теперь расположилась за ее боевыми порядками. Здесь также всю ночь шла напряженная работа. Мы разбирали с командирами соединений и частей действия по их вводу в прорыв, уточняли задачи на следующий день, увязывали взаимодействие. И хотя задачи первого дня были корпусом выполнены, все же достигнутые результаты могли быть большими. И помешали тому не только неблагоприятные метеорологические условия и плохое состояние дорог. В день ввода корпуса в прорыв дало себя знать и недостаточно организованное взаимодействие стрелковых и танковых соединений. Отдельные стрелковые части второго эшелона с опозданием вводились в бой, пехота не всегда обеспечивала быстрый проход танков через свои боевые порядки.

Кроме того, наступавшими справа войсками к исходу дня не были взяты Брусилов и Соловьевка. Это, естественно, повлияло и на обстановку на нашем участке, в частности в районе Гнильца, где, как уже было сказано, гитлеровцы упорно оборонялись.

Обстановка требовала усилить взаимодействие. Этим мы и занялись в ночь на 25 декабря. Связавшись с командованием 74-го стрелкового корпуса, обменялись информацией о положении частей и увязали все вопросы совместных действий. Несколько забегая вперед, скажу, что необходимость усиления взаимодействия не осталась незамеченной и командованием фронта.

При уточнении задач войскам корпуса на 25 декабря 44-й и 45-й гвардейским танковым бригадам было приказано освободить населенный пункт Гнилец. Две другие бригады, по-прежнему остававшиеся во втором эшелоне, получили распоряжение выдвинуться вслед за первым эшелоном.

Бригада подполковника И. И. Гусаковского тщательно подготовила удар на Гнилец. Нанеся его на рассвете 25 декабря, она уже к 9 часам 30 минутам овладела этим населенным пунктом. Первой ворвалась в деревню разведгруппа лейтенанта Г. С. Петровского. Три отважных экипажа огнем и гусеницами пробили первую брешь в обороне гитлеровцев. В ходе последовавшей за этим атаки главных сил бригады фашистский гарнизон был разгромлен, а его остатки бежали из деревни.

Выполняя поставленную задачу, бригада, не задерживаясь, повела наступление дальше — на Соболевку. Ее передовой отряд под командованием майора Орехова во второй половине дня освободил не только этот населенный пункт, но также и расположенные юго-западнее Мартьяновку, Скочище, Ходорков и Вербов.

При овладении Соболевкой передовой отряд был контратакован 30 вражескими танками с пехотой и артиллерией и смело вступил в бой с превосходящими силами противника. Здесь вновь отличился взвод лейтенанта Г. С. Петровского. Зайдя в тыл контратакующим гитлеровцам, он нанес им неожиданный удар. Это облегчило положение батальона и позволило ему продержаться до подхода главных сил бригады.

Оказавшись охваченными с трех сторон и понеся потери, фашисты прекратили контратаку и поспешно откатились на запад. В ходе боя был подбит один из танков разведгруппы лейтенанта Петровского. Но она нанесла противнику значительно больший урон, уничтожив десятки гитлеровцев и несколько их танков и орудий, а также захватив три исправные пушки.

Успешно действовала в этот день и 45-я гвардейская танковая бригада. Она овладела населенными пунктами Яроповичи, Троянов.

Таким образом, пройдя с боями до 25 км за день, корпус к исходу 25 декабря вышел главными силами в район Яроповичи — Ходорков, выдвинув передовые отряды к Троянову и Вербову. Бригады второго эшелона к тому времени сосредоточились в районе Пустельники — Скочище. За ночь части привели себя в порядок, пополнили боеприпасы и дозаправили танки горючим. Разведкой были добыты новые данные, свидетельствовавшие о том, что противник, отходя на юго-запад, прикрывался арьергардами в составе танков и пехоты, имевшими задачу предпринимать частные контратаки.

Оценив обстановку, командование корпуса выбрало наиболее выгодное направление дальнейшего наступления. Было решено продвигаться на Волицу, а оттуда на Андрушевку. Овладение последней, расположенной на противоположном берегу Гуйвы — притока р. Тетерев, позволяло затем выйти в район Бердичева и Казатина, а также перерезать связывающую их железную дорогу, являвшуюся важной коммуникацией в тылу врага.

С утра 26 декабря соединения корпуса продолжали наступать, обходя второстепенные узлы сопротивления. В направлении Волицы продвигалась 44-я гвардейская танковая бригада. Она должна была овладеть этим населенным пунктом. 45-я имела задачу стремительно достичь Андрушевки и выбить из нее противника.

На левом фланге была введена в бой 27-я мотострелковая бригада, которая наступала на деревню Зарубинцы. Этим мы стремились содействовать успеху соседнего слева 8-го гвардейского механизированного корпуса генерала С. М. Кривошеина, который в ночь на 26 декабря занял ст. Попельня. Тем самым была перерезана железная дорога Казатин — Фастов. Теперь левый сосед наступал на Казатин, и овладение Зарубинцами должно было способствовать выполнению его задачи.

Сосед же справа несколько отставал, и там складывалась обстановка, благоприятствовавшая отходу противника из района Брусилова на юг. Чтобы воспрепятствовать этому, командиру введенной в бой на правом фланге 40-й гвардейской танковой бригады полковнику Н. Г. Веденичеву было приказано нанести одним танковым батальоном удар в северо-западном направлении на деревню Гнилые Болота.

Соединения и части и в этот день с честью выполнили поставленные задачи. К исходу 26 декабря корпус вышел главными силами на рубеж Гнилые Болота — Волица — Андрушевка — Зарубинцы, овладев этими населенными пунктами и выдвинув передовые отряды к местечку Нехворощ и в лес южнее Зарубинцев, т. е. еще ближе к железной дороге Бердичев — Казатин.

Мы хотели перерезать эту дорогу и главными силами наступать на Бердичев, а частью сил содействовать соседу слева в овладении Казатином. Но учитывая наличие в последнем значительного вражеского гарнизона, командующий 1-й танковой армией приказал повернуть на Казатин главные силы корпуса. Поэтому мы оставили в районе Андрушевки лишь 44-ю гвардейскую танковую бригаду и передовые отряды для прикрытия своего правого фланга. Остальными же соединениями и частями нанесли удар в направлении населенных пунктов Миньковцы, Холмин Городок, Глуховцы, расположенных на подступах к Казатину.

В качестве передового отряда здесь действовала 40-я гвардейская танковая бригада без одного батальона. К утру 28 декабря она под командованием полковника Н. Г. Веденичева вышла на ближние подступы к Казатину, сбив вражеские заслоны. Гарнизон противника предпринял несколько контратак, но лишь понес потери и был отброшен. Введя в бой и 45-ю гвардейскую танковую бригаду полковника Н. В. Моргунова, мы силами этих двух соединений к 18 часам овладели районом Глуховцы, перерезав таким образом железную дорогу Бердичев — Казатин. Одновременно 27-я гвардейская мотострелковая бригада полковника И. П. Елина заняла ближайшие к городу населенные пункты Пузырьки и Непедовку.

В боях, продолжавшихся до наступления темноты, вражеский гарнизон Казатина был значительно ослаблен, обескровлен. К тому же он оказался отрезанным от своей бердичевской группировки. Все это сделало его неспособным оборонять Казатин, и 29 декабря наступавшие за нашим левым флангом 8-й гвардейский механизированный корпус и 241-я стрелковая дивизия с ходу овладели этим важным узлом железных и шоссейных дорог.

Выход войск 1-й танковой и 38-й армий в район Казатина весьма обеспокоил вражеское командование, и оно предприняло попытку остановить наше наступление. 29 декабря противник, подтянув резервы из Бердичева, контратаковал в районе Панасивка — Пузырьки 27-ю гвардейскую мотострелковую бригаду силами 40 танков с пехотой, явно стремясь прорваться к Казатину. Сбив боевое охранение, гитлеровцы потеснили часть ее сил. До 30 танков с пехотой прорвались на позиции артиллерии корпуса в районе Панасивки.

Здесь они были встречены мощным огнем. Первыми ударили по прорвавшемуся противнику орудия батареи лейтенанта П. С. Бородина из артдивизиона 27-й гвардейской мотострелковой бригады. Огонь прямой наводкой остановил гитлеровцев. Потеряв восемь танков, две автомашины и до взвода пехоты, они повернули в обход батареи.

Однако и там путь им преградила лавина огня 270-го гвардейского минометного полка и 391-го истребительно-противотанкового дивизиона. Уже пылало несколько танков, а фашисты все еще продолжали лезть напролом. В особенно тяжелом положении оказалась одна из батарей. Гитлеровцам удалось приблизиться к ее огневым позициям на 100–150 м. Артиллеристы взялись за противотанковые ружья и винтовки, забросали гитлеровцев гранатами. Одновременно две соседние батареи по приказу командира дивизиона открыли огонь по наступавшим. Враг вновь был вынужден отойти, оставив три своих горящих танка и два бронетранспортера.

Тем временем подоспели выдвинутые нами части 45-й и один из батальонов 40-й гвардейских танковых бригад. Совместно с мотострелками при поддержке артиллерии они заставили противника прекратить контратаки. Действия этой части наших сил непосредственно на поле боя координировало командование корпуса. Инициативно, со знанием дела организовывал взаимодействие мой заместитель полковник П. А. Гаркуша.

В этом бою, длившемся весь день, бессмертный подвиг совершил экипаж танка лейтенанта В. Н. Петрова из 40-й гвардейской танковой бригады. Еще в начале схватки он подбил два вражеских танка, но и его боевая машина оказалась поврежденной. Экипаж остался в танке и в течение нескольких часов продолжал вести огонь по пехоте противника. Вокруг лежало уже около 50 убитых гитлеровцев. Наконец, фашистам удалось поджечь танк. Но и после этого экипаж не покинул свою машину. До последнего дыхания вел он огонь по врагу, предпочтя сдаче в плен смерть в горящем танке[91].

Беспредельная отвага воинов-гвардейцев и тесное взаимодействие частей позволили корпусу отразить контратаку крупных сил противника, нанести им значительные потери и полностью удержать занимаемый рубеж. Попытка врага прорваться к Казатину и вновь захватить его потерпела провал.

Фашистские части после безуспешной контратаки еще только отходили к Бердичеву и юго-западу от него, когда был получен приказ корпусу наступать в направлении этого города. Ближайшая задача состояла в овладении его пригородами — населенными пунктами Великие Низгурцы, Семеновка, Иваньковцы. В дальнейшем нам предписывалось освободить Бердичев.

Стояла темная ночь. Войска корпуса, выдвинув вперед разведывательные подразделения, приближались к Бердичеву. Главными силами мы наступали на город с юга и юго-востока. Впереди двигались две танковые бригады с артиллерией, за ними — мотопехота. 44-я гвардейская танковая бригада, обойдя Бердичев, подходила к нему с севера. За ней двигались части 305-й и 389-й стрелковых дивизий 38-й армии. Удар намечалось нанести с трех сторон одновременно.

Разведка донесла, что противник, отведя свои части на рубеж Великие Низгурцы — Семеновка — Иваньковцы, поспешно укрепляет там подступы к городу. Стало известно, что с утра 30 декабря гитлеровцы намеревались согнать туда местное население для ускорения оборонительных работ. В связи с этим было принято решение атаковать врага немедленно, не дожидаясь рассвета.

Едва миновала полночь, когда соединения и части корпуса, как было намечено, с трех сторон нанесли удар по обороне противника. Вперед пошли танки. Ворвавшись на большой скорости на позиции врага, они с ходу обрушили на него огонь. Артиллерия поддержала их. В коротком ночном бою танкисты и мотострелки, наступавшие с юга и с юго-востока, овладели пригородами и вступили на окраины Бердичева. Но здесь были остановлены мощным организованным огнем противника.

Большего успеха поначалу достигла 44-я гвардейская танковая бригада подполковника И. И. Гусаковского. Ее разведывательная группа во главе с лейтенантом Г. С. Петровским, нащупав слабое место в обороне противника на северных подступах, сбила боевое охранение и этим обеспечила вступление главных сил бригады в город. Стремительно наступая, 2-й и 3-й танковые батальоны майора П. И. Орехова и капитана А. А. Карабанова прорвались в заводской район Бердичева. Но продвинуться дальше не смогли, так как противник немедленно контратаковал. Крупными силами танков при поддержке артиллерии фашисты закрыли брешь, образовавшуюся к северу от Бердичева в результате прорыва двух наших батальонов. Они оказались отрезанными от остальных сил бригады и взаимодействовавших с ней частей 305-й и 389-й стрелковых дивизий.

В такой обстановке утром 30 декабря нами был получен новый приказ командования 1-й танковой армии: главным силам корпуса надлежало передать свой участок на южной и юго-восточной окраинах Бердичева частям 38-й армии и выдвинуться в направлении Казатина.

Постановка такой задачи была связана с событиями, разыгравшимися в то время в полосе наступления 38-й и 1-й танковой армий. В результате прорыва наших войск к Бердичеву, Казатину и успешного продвижения действовавшей левее 40-й армии был разорван фронт немецко-фашистской группы армий «Юг». Под угрозой окружения оказалась часть ее войск, продолжавшая удерживаться в излучине Днепра южнее Киева. Для ликвидации этой опасности вражеское командование лихорадочно подтягивало крупные резервы, готовясь нанести сильные контрудары с целью отрезать и разгромить наши войска, прорвавшиеся южнее линии Бердичев — Белая Церковь. Для этого сюда с других участков советско-германского фронта были переброшены еще 12 дивизий[92].

Значительная часть этих резервов прибыла в районы Винницы и Бердичева. Усилившееся в связи с этим сопротивление противника сочеталось с непрерывными контрударами.

Один из них, предпринятый 29 декабря из района Бердичева в направлении Казатина, как показано выше, был отражен частями нашего корпуса. Однако после того, как мы, выполняя приказ, атаковали врага в Бердичеве, он вновь нанес контрудар на Казатин, теперь уже со стороны Винницы. Стойкое сопротивление ему оказали части 8-го гвардейского механизированного корпуса. Но гитлеровцы, стремившиеся во что бы то ни стало вновь захватить важный Казатинский железнодорожный узел, продолжали яростные атаки. Сложившаяся там напряженная обстановка и вынудила вновь повернуть наш корпус к Казатину.

Не менее сложным было в тот момент и положение в Бердичеве. Как вскоре выяснилось, там находились 1-я танковая СС и 20-я моторизованная дивизии противника[93]. Они и блокировали прорвавшиеся в город два батальона 44-й гвардейской танковой бригады, а также остановили наступление главных сил нашего корпуса. Но принимая решение о переброске последнего под Казатин, командование 1-й танковой армии, очевидно, учитывало, что с севера к Бердичеву подходили войска 18-й армии, действовавшей справа от 38-й. На них совместно с частью сил 38-й армии и была теперь возложена командованием фронта задача завершить освобождение города.

Полагая, что они быстро подойдут к Бердичеву, я передал по радио эти обнадеживающие сведения подполковнику И. И. Гусаковскому. Одновременно майору Ф. П. Боридько, командиру 1-го танкового батальона этой же бригады, остававшемуся на северо-восточной окраине, было приказано пробиться на соединение с отрезанными частями, обеспечив прорыв в город стрелковым частям 38-й армии.

Батальону удалось лишь частично выполнить эту задачу, да и то лишь на третий день и ценою тяжелых потерь. Многие его воины отдали свою жизнь, чтобы пробиться к окруженным товарищам и помочь им. Значительное число танкистов получило ранения. В боях была подбита или сожжена большая часть танков батальона.

К сожалению, при этом не удалось пробиться взаимодействовавшим с ним стрелковым частям. А приблизившиеся вскоре с севера войска 18-й армии не завязали сразу бой за Бердичев. В результате положение окруженной бригады, продолжавшей в одиночестве сражаться в городе с превосходящими силами врага, не улучшилось. Напротив, оно продолжало ухудшаться. Ее части, отражавшие непрерывные атаки противника, несли большие потери.

К началу наступления на Бердичев в составе бригады после боев предшествовавших дней оставалось в строю 38 танков. 21 из них имел два батальона, первыми прорвавшимися в город. Сражаясь в окружении, они к 1 января потеряли 6 танков. И хотя ими при этом было уничтожено вдвое большее число вражеской боевой техники, однако отражать атаки противника с каждым часом становилось труднее.

Так встретили отважные гвардейцы Новый, 1944 год. Он пришел в грохоте кровопролитных схваток с наседавшим со всех сторон противником. Подходили к концу боеприпасы, горючее, продовольствие. Росло число убитых и, особенно, раненых. Но наши войны знали, что помощь идет и что враг будет разгромлен. С этой мыслью встретили они Новый год, с ней шли они в бой.

О положении бригады и высоком боевом духе ее воинов свидетельствуют и поныне бережно хранимые пожелтевшие страницы документов. Приведу два из них. Это донесения командира и начальника политотдела бригады подполковника И. И. Гусаковского и майора П. П. Гетьмана. Первое, адресованное подполковником И. И. Гусаковским мне и датированное 1 января 1944 г., было лаконичным: «В городе продолжаю оставаться один. Несу большие потери, отбиваю частые контратаки танков и пехоты противника»[94].

Политдонесение майора П. П. Гетьмана заместителю командира корпуса по политчасти генерал-майору танковых войск И. М. Соколову было более подробным. В нем сообщалось: «Части третий день находятся на восточной окраине города Бердичева, отрезанные от 305-й и 389-й стрелковых дивизий. Наши стрелковые войска при поддержке артиллерии медленно приближаются к окруженным танкистам. Противник часто контратакует превосходящими силами. Бригада ведет неравные бои, в результате которых 1-й танковый батальон потерял все танки. В бригаде их осталось всего 17 единиц. Боеприпасы на исходе, подвезти их, а также горячую пищу невозможно.

По данным разведки, в районе города Бердичева сосредоточены крупные силы противника — 20-я моторизованная дивизия и 1-я танковая дивизия СС… Но наши танкисты и мотострелки героически обороняются»[95].

Командование корпуса постоянно докладывало штабу 1-й танковой армии о положении окруженной бригады. Со своей стороны генерал-майор танковых войск И. М. Соколов 3 января, получив политдонесение майора П. П. Гетьмана, направил этот документ члену Военного совета армии, прося «срочного вмешательства через фронт с целью облегчить положение 44-й бригады».

Наконец, в ночь на 5 января войска 18-й и 38-й армий, завершив охват Бердичева, нанесли мощные удары по оборонявшемуся здесь противнику. Успеху атакующих дивизий способствовали активные боевые действия 44-й гвардейской танковой бригады, разившей врага с тыла. Всю ночь в городе шли ожесточенные уличные бои, завершившиеся к утру полным освобождением Бердичева. Гитлеровцы бежали на юго-запад.

В эту последнюю ночь боев за Бердичев особо отличился комсомолец младший сержант П. А. Беликов. Он был командиром орудия и вместе с остальными членами экипажа перед этим двое суток не вылезал из танка, участвуя в отражении вражеских атак. В ночь на 5 января, когда 44-я гвардейская танковая бригада поддержала с тыла наступление войск 18-й и 38-й армий на Бердичев, Беликов и его товарищи, действуя в составе 2-го танкового батальона, смело ударили по врагу. Вскоре их танк был подбит и почти все члены экипажа погибли.

Беликов остался один в машине, которая, как казалось гитлеровцам, беспомощно остановилась на перекрестке двух улиц. Фашисты попытались приблизиться к танку, желая, видимо, подорвать его. Но на них внезапно обрушился пулеметный огонь. Тогда они начали планомерно осаждать одинокую машину, подкрадываясь к ней то по одной, то по другой улице. И каждый раз, встреченные огнем, отступали.

Шли третьи сутки без сна, без пищи. Усталость сковывала все тело. Но отважный комсомолец усилием воли вновь и вновь брался за пулемет, разил врага. Кончились патроны. Беликов пустил в ход гранаты. Вот и они подошли к концу. Осталась последняя. Но ее уже не пришлось бросить. К перекрестку прорвались наши наступавшие части. Под их ударами гитлеровцы обратились в бегство.

Когда подоспела помощь, вокруг нашего подбитого танка насчитали 30 убитых П. А. Беликовым вражеских солдат. За доблесть и мужество он был награжден орденом Славы 3-й степени.

Столь же отважно сражались все воины бригады. В течение пяти суток они вели упорные бои с противником. Заняв круговую оборону в заводской части города и отражая непрерывные атаки врага, поредевшие батальоны прочно удерживали этот район вплоть до прихода стрелковых частей. За время боев в городе бригада уничтожила 21 вражеский танк, в том числе 13 «тигров», а также 7 самоходных и 3 полевых орудия, 20 автомашин и несколько сот гитлеровских солдат и офицеров[96]. Кроме того, ею было захвачено 6 складов противника и ремонтная база с 50 автомашинами[97].

Родина высоко оценила стойкость и массовый героизм личного состава 44-й гвардейской танковой бригады. В приказе Верховного Главнокомандующего от 5 января 1944 г. ее воинам была объявлена благодарность. Бригада получила почетное наименование «Бердичевской». Ей в числе других соединений, освободивших город, в тот день салютовала столица нашей Родины — Москва.

Почти все воины бригады были награждены орденами и медалями. Командиру 2-го танкового батальона майору П. И. Орехову и командиру взвода лейтенанту Г. С. Петровскому было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Они, а также капитан А. А. Карабанов, майор Ф. И. Боридько и многие другие офицеры бригады стали также кавалерами ордена Красного Знамени Монгольской Народной Республики.

После освобождения Бердичева 44-я гвардейская танковая бригада продолжала до 13 января действовать совместно с войсками 18-й армии. Остальными же силами корпус все это время вел напряженные бои, участвуя сначала в дальнейших наступательных боях, затем в отражении вражеского удара из района Винницы и, наконец, в разгроме корсунь-шевченковской группировки противника.

Еще 30 декабря, выполняя приказ командования 1-й танковой армии, корпус передал свои участки к югу и юго-востоку от Бердичева частям 38-й армии и сосредоточил свои главные силы в районе Глуховцы — Гуровцы. В ночь на 31 декабря мы нанесли удар в южном направлении. Ближайшая задача состояла в том, чтобы разгромить вражеские войска, контратакующие 8-й гвардейский механизированный корпус с целью захватить Казатин. Корпусу предписывалось к исходу 31 декабря овладеть рубежом Флориановка — Кордышевка и перерезать в этом районе железную дорогу Казатин — Винница.

В первом эшелоне наступали справа 45-я гвардейская танковая бригада и слева 40-я, во втором — 27-я гвардейская мотострелковая.

Удар правофланговой бригады полковника Н. В. Моргунова пришелся во фланг противнику, рвавшемуся к Казатину с запада, из района населенного пункта Комсомольское. В течение 31 декабря она разгромила одну из частей 168-й пехотной дивизии, отбросила ее к Комсомольскому, овладев деревнями Пиковец и Степок. При освобождении последней отличился вырвавшийся вперед 2-й танковый батальон под командованием капитана П. З. Попова, уничтоживший здесь несколько десятков гитлеровцев. Одна из его рот во главе со старшим лейтенантом М, И. Гидайко преследовала отходившего врага вплоть до центра села Комсомольское.

Столь же отважно сражались воины остальных соединений и частей корпуса. Даже в самой сложной и опасной обстановке они действовали уверенно и умело.

Так, один из танков 40-й гвардейской танковой бригады, продвигавшийся на ее фланге в обход Кордышевки, застрял в болоте. Враг немедленно воспользовался этим. Группа гитлеровцев попыталась окружить остановившуюся машину и открыла по ее люкам и смотровым приборам стрельбу из автоматов. Экипаж в составе старшего сержанта К. Д. Кузнецова, сержантов М. Н. Меньшикова и К. Г. Алиева ответил огнем.

В течение нескольких часов он отбивал атаки фашистов, которые затем были разгромлены подошедшими частями. В ходе боя невдалеке от танка были ранены двое мотострелков. Их пытались захватить гитлеровцы. Но танкисты воспрепятствовали этому. Товарищи Кузнецова отогнали фашистов пулеметным огнем, а сам он, выбравшись из машины, втащил в нее обоих раненых и оказал им первую помощь. За мужество и отвагу в бою все члены экипажа были удостоены правительственных наград.

Этот пример — один из многих, ярко характеризующих стойкость, бесстрашие советских воинов, для которых взаимовыручка в бою стала незыблемым законом. Сам погибай, а товарища выручай — так действовал весь личный состав корпуса и здесь, под Казатином, и во всех дальнейших ожесточенных схватках с врагом. И это великое чувство боевого товарищества, готовности к самопожертвованию во имя успеха общего дела являлось одним из многих проявлений высокого морально-политического духа советских воинов в грозные годы войны. Оно помогало нам и в ту новогоднюю ночь, прошедшую в грохоте орудий и яростной борьбе.

И все же торжественные минуты наступления Нового года были для нас праздничными и радостными. Ибо мы вместе со всей Красной Армией громили врага, все еще сильного и злобного, но уже обреченного. Как и 45-я, значительного успеха достигли в ту ночь 40-я гвардейская танковая и 27-я гвардейская мотострелковая бригады полковников Н. Г. Веденичева и И. П. Елина. Они нанесли поражение противнику в районе юго-западнее Казатина и перерезали железную дорогу, ведущую из него в Винницу. Продвигаясь дальше в обход Казатина с юго-запада, 40-я гвардейская танковая бригада освободила Кордыгяевку и Прущинку, а 27-я гвардейская мотострелковая вышла в район деревни Пустох.

С какой радостью встречали советских воинов жители всех освобожденных населенных пунктов! Они рассказывали об ужасах гитлеровской оккупации, показывали места массовых казней патриотов, письма угнанной в Германию молодежи. Эти коротенькие весточки из фашистской неволи писались так, чтобы их не уничтожила немецкая военная цензура, но родители угнанных легко расшифровывали вложенный в них страшный смысл.

Так, в Кордышевке пожилая женщина показала нам письмо, присланное дочерью, окончившей до войны среднюю школу и готовившейся поступить в вуз, а теперь ставшей рабыней у немецкого помещика. Тяжко было читать это письмо. Начиналось оно обязательными словами: «Нас кормят хорошо». А дальше вперемежку с иносказаниями звучал еле сдерживаемый крик исстрадавшейся души: «Но пища эта мне не по желудку. Мама, прошу тебя, хоть немного пришли сухарей. Работаю много, мой костюм не нравится хозяину, пришли тот, что остался. Остап случайно отрубил кисть правой руки, сейчас его, кажется, отправили домой…».

Сквозь слезы женщина объяснила, что означало это известие: дочь голодает, труд непосильный, одежда изорвана, Остапа — сына соседа — зверски пытали и потом расстреляли… Много подобных писем с болью в сердцах, с ненавистью к бесчеловечному врагу прочитали наши воины во всех освобождаемых районах. В часы, когда пополнялись боеприпасы и дозаправлялись горючим танки, в частях и подразделениях состоялись короткие митинги. Бойцы и командиры вновь и вновь клялись отомстить за все то зло, которое принесли нашему народу ненавистные фашистские захватчики.

Корпус продолжал стремительно наступать на юго-запад. Совместно с войсками 8-го гвардейского механизированного корпуса и стрелковыми частями 38-й армии мы громили противника и отбрасывали его на юго-запад.

Остатками 168-й пехотной, а также передовыми частями подходивших из резерва 17-й танковой и 4-й горнострелковой дивизий враг непрерывно контратаковал, стремясь остановить наше наступление. Одной из первых подверглась контратакам 27-я гвардейская мотострелковая бригада, наступавшая теперь вдоль железной дороги Казатин — Винница. Посло того как она овладела деревней Великая Степь, противник попытался силами пехоты с танками нанести удар по ее частям из района совхоза «Веселый», но был разгромлен и вынужден оставить этот совхоз.

Не менее активно действовали гитлеровцы против 45-й гвардейской танковой бригады. При подходе ее частей к деревне Михайлин, превращенной в опорный пункт врага, фашистская пехота при поддержке артиллерии пошла в контратаку. Но наши воины отразили натиск противника и обратили его в бегство. При этом только комсомольский экипаж танка младшего лейтенанта Г. А. Шрамко огнем из пушки и пулемета уничтожил до 40 фашистских солдат и офицеров. А механик-водитель другой машины старшина В. С. Андреев, принятый перед этим боем в ряды партии, на большой скорости ворвался на огневую позицию противника и гусеницами танка раздавил вражеское орудие вместе с его прислугой.

Умело использовал мощь и высокую маневренность своей «тридцатьчетверки» и молодой коммунист механик-водитель старшина Д. Д. Лапука. Когда части бригады, отразив контратаку, пошли в наступление на Михайлин, его танк первым ворвался в деревню. С ходу наскочив на огневую позицию, с которой враг прикрывал свой отход, Д. Д. Лапука гусеницами машины превратил пушку и два миномета в груду развороченного металла. Стремительно выйдя на противоположную окраину деревни, «тридцатьчетверка» атаковала колонну отступавшей пехоты и огнем уничтожила до 20 гитлеровцев.

К исходу 2 января 45-я гвардейская танковая бригада освободила и деревню Лопатин. Важного успеха достигла действовавшая левее 27-я гвардейская мотострелковая бригада. Продолжая наступать вдоль железнодорожного полотна, она с боем заняла ст. Голендры, отбросив гитлеровцев к населенному пункту Самгородок. А туда в это время подошла 40-я гвардейская танковая бригада. Ее танки вступили в бой с противником и к исходу того же дня овладели северной окраиной Самгородка. Одновременно частью сил эта бригада вышла к деревне Збараж.

В ходе трехдневных боев корпус, таким образом, преодолел примерно полпути между Бердичевом и Винницей, создав угрозу овладения последней. В то же время мы теперь прорвались в тыл вражеской группировки, действовавшей к югу от Казатина против 8-го гвардейского механизированного корпуса. Для более глубокого ее охвата с юга, предпринятого по приказу командования фронта, нами была выделена левофланговая 40-я гвардейская танковая бригада. Совместно с войсками 38-й армии она в течение 3 января наступала из района Самгородка в восточном направлении — на Воскодавинцы, Станиловку.

В последующие дни, вплоть до 6 января включительно, все наши три бригады со средствами усиления вновь с боями продвигались вперед. Взаимодействуя с 8-м гвардейским механизированным корпусом и 241-й стрелковой дивизией 38-й армии, мы теперь наступали в юго-восточном направлении. К исходу 6 января части 11-го гвардейского танкового корпуса вышли с северо-запада на подступы к крупным населенным пунктам и узлам шоссейных дорог Липовцу и Ильинцам.

К тому времени противник потерпел жестокое поражение во всей полосе наступления 1-го Украинского фронта. В конце декабря 1943 — начале января 1944 г. были освобождены крупные города Житомир, Новоград-Волынский, Белая Церковь, Бердичев и многие другие. Наступавшие в составе ударной группировки фронта войска 38-й и 1-й танковой армий теснили врага в направлении Винницы, действовавшая левее 40-я армия с 5-м гвардейским танковым корпусом — к Умани. Ко всему этому 5 января 2-й Украинский фронт начал крупную наступательную операцию и к описываемому времени вышел на подступы к Кировограду. Соединение флангов двух фронтов грозило окружением крупной вражеской группировке.

Немецко-фашистское командование лихорадочно собирало резервы и подтягивало их к Жмеринке, Виннице, Умани с целью нанесения мощного контрудара и ликвидации огромных брешей в своей обороне.

Обстановка в полосе наступления 1-го Украинского фронта резко обострилась. В результате переброски крупных резервов с других участков перед войсками 1-го Украинского фронта появилось еще 12 дивизий, из них две танковые — 6-я и 17-я. И обе они, как и 4-я горнострелковая, были введены в бой на одном из самых опасных для противника участков — против глубоко вклинившихся в его оборону 38-й и 1-й танковой армий. Здесь же по-прежнему действовали 16-я танковая и несколько пехотных дивизий врага.

Созданная таким образом сильная группировка немецко-фашистских войск имела задачу отбросить 38-ю и 1-ю танковую армии от подступов к Виннице, обеспечив окончание работ по подготовке оборонительного рубежа по р. Южный Буг. В дальнейшем они должны были нанести контрудар в северном направлении.

Разгадав эти замыслы, командование фронта усилило 38-ю армию, а 1-ю танковую перенацелило для удара на район Винницы и Жмеринки — основные пункты выгрузки войск противника. Обеим армиям была поставлена задача наступлением на винницком направлении разгромить вражеские резервы и парализовать их дальнейшую переброску.

В частности, наш корпус к исходу 6 января получил приказ сдать свои участки войскам 38-й армии и, выйдя из боя, сосредоточиться северо-западнее, в районе Зозов — Словна — Ганновка. Отсюда нам предстояло нанести удар южнее Винницы, главными силами овладеть районом Лука-Мелешковская — Цвижин — Хижинцы, а передовыми отрядами захватить переправы через Южный Буг на участке Селище — Гнивань.

Совершив 25-километровый марш, соединения и части корпуса расположились в назначенном районе. Здесь была завершена соответствующая подготовка. Согласно принятому мною решению, вновь в первом эшелоне корпуса должны были наступать 40-я и 45-я гвардейские бригады. От каждой из них выделялся передовой отряд в составе усиленного батальона. 27-й гвардейской мотострелковой бригаде было приказано наступать во втором эшелоне.

Противостоявший враг не имел перед нами сплошной линии обороны. Он укрепился в отдельных опорных пунктах, в которых накапливал свои резервы. Большую их часть можно было обойти. Такое решение мы и приняли. Исключение составлял населенный пункт Комаров, преграждавший выход к Южному Бугу 40-й гвардейской танковой бригаде. Ввиду ожидавшегося здесь упорного сопротивления гитлеровцев за ее правым флангом было приказано наступать 27-й гвардейской мотострелковой бригаде.

Наступление началось 8 января.

Умело обходя опорные пункты противника, передовой отряд 45-й гвардейской танковой бригады в составе батальона автоматчиков и танковой роты стремительно двигался к железной дороге южнее Винницы. Первым прорвался к железнодорожному полотну в районе деревни Янков танк лейтенанта Ю. С. Соколова с группой разведчиков на броне. Поставив машину в засаду, танкисты совместно с разведчиками взорвали несколько участков железнодорожной линии.

В это время они увидели вдали дымок паровоза. Вскоре из-за поворота показался состав. Он шел со стороны Жмеринки к Виннице. В голове и в хвосте эшелона — вагоны с солдатами, в середине — девять платформ, груженных самоходными орудиями.

Лейтенант Соколов принял решение уничтожить эшелон. Он учитывал, что успеху задуманного им дела благоприятствовала удобная позиция, занятая танком, который был скрыт от врага высоким и густым кустарником, и ожидаемый с минуты на минуту подход остальных танков роты. Экипаж и расположившиеся рядом в укрытии разведчики приготовились к бою.

Эшелон приближался. Дождавшись нужного момента, Соколов первым выстрелом пушки разворотил котел паровоза. С шумом вырвался пар. Тяжелый состав, пройдя по инерции еще несколько метров, остановился. А выстрелы следовали уже один за другим. Пламя охватило вагоны и платформы. Фашистские солдаты и офицеры выскакивали на землю. Многие из них тут же были уничтожены огнем пулемета и автоматов. Но значительное число гитлеровцев уцелело, и они начали окружать танк.

Экипаж и разведчики заняли круговую оборону. Кончились боеприпасы. Казалось, врагу удастся расправиться с горсткой смельчаков. Но в самый критический момент подоспели остальные танки роты. Экипажи ее командира старшего лейтенанта А. И. Мазалова, а также лейтенантов В. Н. Максакова, Петрова и других, с ходу вступив в бой, довершили начатый танком Ю. С. Соколова разгром вражеского эшелона.

Итогом этих смелых действий было уничтожение свыше 300 вражеских солдат и офицеров, а также 5 самоходных орудий. Прорывом к железной дороге Жмеринка — Винница движение по ней было прервано на три дня[98]. За проявленные доблесть и отвагу участники этого боя с врагом были награждены орденами и медалями, а лейтенант Ю. С. Соколов удостоен звания Героя Советского Союза.

К исходу дня передовой отряд 45-й гвардейской танковой бригады прорвался к Ярышевке и с боем захватил в районе этого населенного пункта переправы через Южный Буг.

Успешно действовал и передовой отряд 40-й гвардейской танковой бригады, возглавляемый командиром 1-го танкового батальона старшим лейтенантом И. К. Захаровым. Выполняя поставленную задачу, он в ночь на 9 января приблизился к Комарову. Танки шли, имея на броне десант автоматчиков. Встреченные огнем вражеской артиллерии и минометов, они развернулись для атаки. Автоматчики спешились и наступали рядом с танками.

Ночь была темная, и пехота противника неоднократно пыталась скрытно подобраться к атакующим танкам. Но ее неизменно отгоняли наши автоматчики. Одновременно они вели огонь трассирующими пулями, показывая танкистам цели.

Первым ворвался в Комаров танк командира отряда коммуниста И. К. Захарова. За ним, ломая сопротивление врага, шли остальные машины и не отстававшие от них автоматчики. Тем временем подошли главные силы 40-й гвардейской танковой и 27-й гвардейской мотострелковой бригад. В завязавшемся ожесточенном бою они окружили и разгромили оборонявшийся в Комарове 229-й пехотный полк 101-й легкопехотной дивизии противника.

А старший лейтенант И. К. Захаров вел передовой отряд дальше. В ночь на 10 января его 17 танков с мотострелковым батальоном неожиданным ударом овладели Гниванью, уничтожив находившийся здесь гарнизон врага численностью до батальона пехоты. Тем самым дорога Жмеринка — Винница была перерезана и на этом участке. В Гнивани отряд И. К. Захарова также захватил крупные склады боеприпасов, горючего и различного военного имущества.

Противник немедленно предпринял контратаки с целью отбросить наши части от Гнивани. С ним вступили в бой подошедшие главные силы 40-й гвардейской танковой бригады. Передовой же ее отряд, не задерживаясь, двинулся к Могилевке, расположенной на берегу Южного Буга. Сбив вражеские заслоны, он захватил переправу у деревни и организовал ее оборону. В ту же ночь передовой отряд наступавшего левее 8-го гвардейского механизированного корпуса подошел к ст. Жмеринка.

Таким образом, два наших корпуса передовыми отрядами вырвались далеко вперед и к 10 января перерезали одну из важнейших коммуникаций противника, захватив Гнивань и Жмеринку, а также ряд переправ через Южный Буг. Это, естественно, не могло не встревожить вражеское командование, которое вынуждено было ускорить нанесение подготовляемого контрудара.

10 января противник начал выдвигать крупные силы со стороны Винницы и из района южнее Жмеринки. Мы же располагали там лишь ослабленными в боях передовыми отрядами. В частности, главные силы нашего корпуса продолжали вести бои в районе Комаров — Гнивань. К этому рубежу подходили и стрелковые части 38-й армии.

В результате уже в тот день передовые отряды подверглись первым вражеским контратакам. Эти усилия противника отбросить наши части от Южного Буга не увенчались успехом. Переправы остались в руках советских воинов. В боях, продолжавшихся весь день, гитлеровцам был нанесен немалый урон. Только передовой отряд 40-й гвардейской танковой бригады уничтожил при захвате и обороне переправы до 500 солдат и офицеров противника, 2 орудия, 11 минометов, 12 автомашин, 17 мотоциклов, захватил 8 пленных, обоз из 30 повозок и 4 склада боеприпасов, продовольствия и снаряжения[99].

Умелые и отважные действия передовых отрядов получили высокую оценку. Весь их личный состав был удостоен правительственных наград. Командиру передового отряда 40-й гвардейской танковой бригады старшему лейтенанту И. К. Захарову Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Этого высокого звания был удостоен и механик-водитель танка В. М. Гинтовт, заменивший командира старшего лейтенанта А. И. Мазалова, павшего смертью храбрых в бою за переправу.

Еще более ожесточенными были бои 11 января, когда противник бросил в контратаку две группы пехоты со 100 танками. Этим он не только воспрепятствовал выходу наших главных сил к Южному Бугу, но и поставил в тяжелое положение передовые отряды обоих наступавших корпусов. Им был отдан приказ на отход.

Ведя тяжелые бои, отряды отходили в восточном направлении. Контратакующий противник стремился их обойти с флангов с целью окружить и уничтожить. Но это ему не удалось. Стойко и мужественно сражаясь, наши воины прорвались к населенным пунктам Ободное и Степановка. Здесь они попытались организовать оборону. Однако слишком неравными были силы, и врагу удалось захватить обе деревни, а также расположенную восточнее Воловодовку.

В бою за Ободное геройской смертью пал заместитель командира 1-го танкового батальона 40-й гвардейской танковой бригады капитан А. П. Рыжов. Вступив в единоборство с тремя фашистскими «тиграми», возглавляемый им экипаж подбил одного из них. Гитлеровцы успели поджечь и нашу «тридцатьчетверку». Тогда капитан, чтобы спасти членов экипажа, приказал им покинуть танк. Оставшись один, коммунист А. П. Рыжов продолжал вести огонь и уничтожил еще одного «тигра». Но и сам погиб в своем горящем танке[100].

Таких примеров самопожертвования во имя уничтожения врага было множество. Благодаря стойкости и беззаветному мужеству наших воинов командованию корпуса удалось силами значительно поредевших передовых отрядов совместно с частями 241-й стрелковой дивизии 38-й армии остановить наступление противника в районе Воловодовки и контратакой отбросить его к Степановке. Вскоре к Воловодовке подошла 40-я гвардейская танковая бригада, отведенная сюда из района Гнивани по распоряжению командования 1-й танковой армии. Здесь эта бригада и заняла оборону.

В последующие дни, однако, обстановка вновь ухудшилась. Главные силы корпуса, находившиеся совместно с 68-й гвардейской и 241-й стрелковыми дивизиями на рубеже Зарубинцы — Вороновица — Тростянец, в результате прорыва противника справа и слева оказались под угрозой окружения. Ожесточенные атаки пехоты и танков врага сопровождались массированными бомбо-штурмовыми ударами его авиации. Бомбежке подвергся и штаб корпуса, располагавшийся тогда в Комарове.

Противник вводил в бой все большее количество войск и перешел в наступление почти во всей полосе 1-го Украинского фронта. 14 января в его атаках участвовало более 500 танков с пехотой. Самая крупная группировка, насчитывавшая свыше 280 танков, наступала против частей 38-й и 1-й танковой армий, нанося главный удар в направлении населенного пункта Липовец и к югу от него[101].

Оценив обстановку, командование фронта приказало своим войскам прекратить наступательные действия и перейти к обороне. Завязались ожесточенные оборонительные бои, в ходе которых противнику удалось на ряде участков потеснить войска фронта, в том числе 38-ю и 1-ю танковые армии.

Отводил свои соединения и наш корпус. Отходили мы с боями, в исключительно сложных условиях. Нередко прорывались через заслоны обходившего нас врага. Не раз контратаковали. Умело маневрируя, наши танки небольшими группами с десантами автоматчиков заходили во фланг и в тыл наступавшего противника и внезапными ударами дезорганизовывали его действия. Трудно даже перечислить всех отличившихся в этих боях воинов корпуса. Приведу хотя бы два примера.

Так, экипаж танка лейтенанта В. Н. Максакова, геройски сражавшийся во время наступления, продолжал громить врага и в дни отхода. Только с 14 по 17 января он уничтожил три вражеских танка, из них два «тигра». Все члены экипажа получили высокие награды, а их командиру было присвоено звание Героя Советского Союза.

Этого высокого звания был удостоен и механик-водитель «тридцатьчетверки» старшина И. П. Яркин. Он был одним из искуснейших мастеров вождения боевых машин. Гусеницами своего грозного танка старшина И. П. Яркин раздавил немало вражеских орудий и пулеметов вместе с их расчетами. А всего экипаж этой «тридцатьчетверки» за 25 дней боев уничтожил 18 танков противника, из них 3 «тигра», а также 30 орудий, столько же пулеметов, 60 автомашин и больше 100 гитлеровцев[102].

Отходя с боями, наши соединения и части успешно отражали все попытки врага окружить их и уничтожить. А такая опасность возникала не раз. Гитлеровцы неоднократно прорывались даже к командному пункту корпуса, который вместе с бригадами постепенно перемещался к востоку.

Вспоминается в связи с этим такой случай. Оперативная группа была уже готова к отходу, когда меня вызвал по радио полковник А. Х. Бабаджанян, командовавший в то время 20-й гвардейской механизированной бригадой 8-го гвардейского мехкорпуса. Оказалось, что эта, а также 1-я гвардейская танковая бригада полковника В. М. Горелова из состава того же корпуса находились где-то рядом, пробиваясь из вражеского тыла. Сообщив А. Х. Бабаджаняну свои координаты, я решил дождаться его, чтобы организовать взаимодействие.

Вскоре он прибыл на танке. А в это время мой ординарец старшина П. И. Селезнев крикнул:

— Фрицы в саду! Уходите, я прикрою…

И дал очередь из автомата в ту сторону, откуда, действительно, приближалась, беспорядочно стреляя, большая группа гитлеровцев. Мне осталось лишь поблагодарить Селезнева за бдительность и храбрость, которыми, кстати сказать, он всегда отличался. Но не могло быть и речи о том, чтобы оставить его одного. К бою изготовилась вся оперативная группа командного пункта. Но полковник Бабаджанян нашел лучший выход из положения. По его команде экипаж танка, на котором он прибыл, двумя осколочными снарядами накрыл гитлеровцев так метко, что им больше уже никогда не пришлось ни атаковать, ни обороняться.

Мы обменялись с А. Х. Бабаджаняном данными об обстановке и договорились о порядке отхода. Насколько помнится, особой тревоги в связи с контрударом противника ни он, ни я не испытывали. Конечно, было обидно отходить. Но зная общую обстановку на фронте и, в частности, на Правобережной Украине, не приходилось сомневаться в безнадежности предпринятых врагом усилий на нашем участке.

Было ясно, что немецко-фашистское командование, будучи уже не в состоянии добиться перелома в свою пользу в ходе военных действий, пытается внезапными ударами отсечь и уничтожить хотя бы часть наших войск. Лишить его такой возможности, вывести соединения и части из-под удара и, достигнув выгодного рубежа, остановить врага — такова была в те дни наша задача. И она была с честью выполнена.

11-й гвардейский танковый корпус, отведя свои войска по приказу командования 1-й танковой армии в район Липовец — Ильинцы, занял оборону на рубеже Каминка — Улановка — Галики. Здесь нашим воинам довелось вновь встретиться и сражаться плечом к плечу с уже знакомой читателю 100-й танковой бригадой, ранее входившей в состав корпуса. Дело в том, что вместе с 38-й и 1-й танковой армиями в отражении контрудара противника на винницком направлении приняла участие и часть сил, переданных командованием фронта из резерва. В их состав входили 100-я и 237-я танковые бригады, поступившие в оперативное подчинение нашему корпусу.

Теперь мы располагали четырьмя танковыми, мотострелковой бригадами и частями усиления, в том числе приданными корпусу 1664-м истребительным противотанковым полком и двумя дивизионами 70-го отдельного гвардейского минометного полка[103]. Однако три бригады — 40-я, 45-я гвардейские танковые и 27-я гвардейская мотострелковая были значительно ослаблены непрерывными боями, длившимися уже более трех недель. Что касается 44-й гвардейской танковой бригады, то она в эти дни находилась в резерве 1-й танковой армии.

Таким образом, силы корпуса были невелики, а противостоять врагу им довелось на направлении его главного удара. Атаки противника следовали одна за другой. Они предпринимались большими группами танков с пехотой при поддержке артиллерии и авиации, но были отражены нами во взаимодействии с войсками соседних корпусов 38-й армии.

К 14 января резко осложнилась обстановка на фронте соседней слева 40-й армии. Несколько ослабив натиск на направлении Липовец, Ильинцы, противник силами танкового корпуса и нескольких пехотных дивизий нанес чувствительные удары из Христиновки на Звенигородку, навстречу действовавшей в районе Корсунь-Шевченковского своей крупной группировке. После ряда неудачных попыток врагу удалось прорвать фронт 50-го стрелкового корпуса 40-й армии. Имея целью срезать занятый 40-й армией Уманьский выступ, он одновременно угрожал левому флангу 38-й и 1-й танковой армий.

Командование фронта немедленно приняло меры, чтобы недопустить прорыва противника на север. С этой целью были усилены участки, которые оказались под угрозой.

Одним из них являлся район Монастырище в полосе 40-й армии, где немецко-фашистские войска упорно стремились пробиться к Звенигородке на соединение с корсунь-шевченковской группировкой, которой угрожало окружение. На этот участок и должен был по приказу командования 1-й танковой армии выдвинуться наш корпус.

Действовать предстояло теперь в ином составе, так как 45-я гвардейская танковая бригада также была выведена в резерв командарма, 27-я гвардейская мотострелковая временно подчинена 8-му гвардейскому механизированному корпусу. Вместо них нам были переданы 55-я и 64-я гвардейская танковые бригады. Корпус усиливался также 874-м истребительно-противотанковым и 978-м зенитным артиллерийским полками[104].

20 января корпус передал свой участок обороны на рубеже Липовец — Ильинцы соединениям 38-й армии. Совершив фланговый марш, он к утру 21 января вышел на рубеж Цибулив — Ивахны, где и занял оборону во взаимодействии с 340-й стрелковой дивизией 40-й армии. И хотя этот рубеж был недостаточно удобным из-за рельефа местности, выбирать было некогда, так как в тот же день нам пришлось вступить в бой с возобновившим атаки противником.

Сосредоточив две танковые и пехотную дивизии, он одновременно повел наступление в двух направлениях — на Ивахны и Цибулив. Главный удар вначале наносился на второй из этих населенных пунктов, обороняемый 40-й гвардейской танковой бригадой полковника Н. Г. Веденичева. Подпустив вражеские машины на близкое расстояние, наши танкисты и артиллеристы расстреливали их в упор.

Оставив на поле боя около 30 подбитых и сожженных танков, гитлеровцы повернули на Ивахны. Здесь их встретили огнем части корпуса и 340-й стрелковой дивизии. Завязался яростный бой, в ходе которого врагу вновь был нанесен тяжелый урон. Только взвод лейтенанта Немычкина уничтожил семь фашистских танков. Однако ценою больших потерь противнику удалось прорваться к Ивахнам и захватить переправу через р. Горный Тикич, отрезав пути отхода части сил корпуса.

И все же враг не достиг успеха. Воины отрезанных частей продолжали мужественно сражаться, уничтожая живую силу и технику противника. Они знали, что их не оставят в беде. И действительно, на следующий день ударом наших танков с пехотой гитлеровцы были отброшены от переправы. Вслед за тем корпус отошел на более выгодный рубеж Собаровка — Княже-Криница — Шуляки — Лукашовка. Здесь мы заняли оборону и окончательно остановили врага. Его неоднократные попытки продвинуться дальше на север успеха не имели.

Прошло несколько дней, и он, вновь собравшись с силами, 24 января нанес еще более мощный удар. На этот раз противник тремя танковыми дивизиями стремился прорваться в районе Лукашовки в северо-западном направлении, навстречу своим войскам, одновременно возобновившим наступление на винницком направлении. Теперь замысел немецко-фашистского командования, как это явствовало из действий его войск, состоял в том, чтобы встречными ударами отсечь действовавшие здесь армии 1-ю Украинского фронта. Вместе с тем, несомненно, имелось в виду отвлечь силы советских войск предназначавшиеся для действий против корсунь-шевченковской группировки.

Но ни того, ни другого гитлеровцы не добились. Им, правда, удалось несколько продвинуться на винницком направлении. Вклинились они и в оборону 40-й армии на уманьском направлении. Но к тому времени обстановка здесь резко изменилась в результате наступления войск левого крыла 1-го Украинского и правого крыла 2-го Украинского фронтов.

Выполняя директиву Ставки, 25 января 4-я гвардейская, 53-я и 5-я гвардейская танковая армии 2-го Украинского фронта из района Баландино, а на следующий день часть сил 40-й, 27-я и вновь сформированная 6-я танковая армии 1-го Украинского фронта из района южнее Таращи нанесли удары на Звенигородку. Здесь они должны были соединиться и тем самым замкнуть кольцо вокруг корсунь-шевченковской группировки противника. Оборона врага была прорвана.

С целью закрыть брешь немецко-фашистское командование начало спешно перемещать значительные силы в район Новомиргорода и, начиная с 27 января, наносить оттуда удары по войскам 2-го Украинского фронта. Но тщетно.

28 января армии двух фронтов соединились в Звенигородке. Корсунь-шевченковская группировка, насчитывавшая десять дивизий, бригаду и ряд артиллерийских, танковых и других частей, была окружена. Внутренний фронт окружения образовали 27, 52-я и 4-я гвардейская, внешний — часть сил 40-й, 6-я и 5-я гвардейская танковые и часть сил 53-й армий.

Кольцо день ото дня сжималось. Между тем немецко-фашистское командование пыталось прорвать его непрерывными атаками извне и изнутри. В последние январские и в первые февральские дни враг наносил безуспешные удары по войскам 2-го Украинского фронта, а с 4 февраля также в полосе 1-го Украинского. В этот день тремя танковыми дивизиями гитлеровцы предприняли наступление, стремясь пробиться к Лысянке.

Часть сил противника, в том числе до 100 танков 16-й танковой дивизии, наносила удар на Павловку и Красиловку[105]. В отражении этой попытки принимал участие и наш 11-й гвардейский танковый корпус, находившийся в то время в оперативном подчинении 40-й армии. По приказу командарма к исходу 4 февраля он был выдвинут на рубеж Красиловка — Станиславчик с задачей занять оборону фронтом на восток[106].

Сюда корпус прибыл в составе 44-й, 45-й гвардейских танковых, 27-й гвардейской мотострелковой бригад (40-я находилась в Дубровке, где была занята ремонтом своей материальной части) со средствами усиления. Взаимодействуя со 104-м стрелковым корпусом, мы в течение двух недель вели упорные бои в районе Тыновка — Беседка — Гайсиха — Станиславчик и на прилегающих к ним дорогах. Противник был остановлен.

Но восточнее, где он наносил главный удар, ему удалось ценой огромных потерь сначала несколько вклиниться в оборону советских войск на внешнем фронте окружения, а 11 февраля прорваться к Лысянке. Тогда же на Лысянку нанесла удар другая крупная группировка врага, наступавшая с целью не только соединиться с окруженными, также усилившими атаки изнутри кольца, но и отсечь советские войска в треугольнике Звенигородка — Лысянка — Рыжановка.

Единственным результатом этих встречных ударов был прорыв наступавших извне кольца в район Лысянки, а окруженной группировки — в район Шендеровки. Они приблизились одна к другой на расстояние 10–12 км. Но больше им не удалось сделать ни шагу. В ходе ожесточенных боев советские войска остановили продвижение гитлеровцев.

В кровопролитной схватке, длившейся непрерывно еще несколько дней и ночей, нашему корпусу довелось участвовать в боях против обеих группировок, рвавшихся навстречу друг другу. Главными силами он продолжал отражать атаки врага на прежнем рубеже. В то же время, выполняя приказ командования 40-й армии, мы по боевой тревоге направили группу из 6 танков 44-й гвардейской танковой и два батальона 27-й гвардейской мотострелковой бригад с артдивизионом и минометной батареей в Медвин.

В этот район, расположенный в упомянутой выше узкой полосе между Шендеровкой и Лысянкой, отделявшей две группировки, наш отряд выдвигался по маршруту Красиловка — Станиславчик — Веселый Кут — Побережки — Долгая Гребля — Потаевка. Марш был исключительно тяжелым. Стояла оттепель. Грунтовые и проселочные дороги, по которым двигались части, пришли в полную негодность. Автомашины сразу же застряли в грязи. Но время не ждало. И мотострелковые батальоны продолжали марш пешком. Воины шли по сплошной грязи, неся на себе все вооружение и снаряжение. Потом начался сильный снегопад. Закружила пурга.

Несмотря на все трудности, 50-километровый марш был завершен раньше назначенного срока. Прибыв в Медвин и поступив в оперативное подчинение 6-й танковой армии, отряд 11-го гвардейского танкового корпуса в ночь на 18 февраля был введен в бой в 2,5 км к югу от этого населенного пункта.

По-прежнему бушевала пурга. На северо-востоке, там, откуда прорывалась окруженная группировка, пылали подожженные ею деревни. Весь предшествующий день там шли ожесточенные бои, в ходе которых вражеские войска потерпели неудачу в своей попытке организованно, всеми силами вырваться из кольца. Значительная их часть при этом была уничтожена. Однако в «котле» еще оставались десятки тысяч гитлеровцев, не прекращавших попытки отдельными группами пробиться к Лысянке.

Пользуясь плохой видимостью, они группами просочились через боевые порядки частей внутреннего фронта окружения и теперь пробивались дальше, к Лысянке. С несколькими такими группами и вступили с ходу в бой танкисты, автоматчики, артиллеристы и минометчики нашего корпуса.

Особенно большая группа фашистских солдат и офицеров пыталась прорваться на участке, занятом ротой автоматчиков старшего лейтенанта И. В. Заплахова. С отчаянием обреченных гитлеровцы лезли напролом даже после того, как многие из их группы были уничтожены пулеметно-автоматным огнем. Чтобы отбросить врага, И. В. Заплахов повел роту в атаку. Завязался жестокий рукопашный бой. Фашисты были оттеснены, но залегли невдалеке, видимо, вновь готовясь к прорыву. Тогда роту повел вперед младший лейтенант Корышев, заменивший тяжелораненого И. В. Заплахова. В этой новой схватке гитлеровцы были истреблены.

Рукопашный бой вела в ту ночь и рота старшего лейтенанта И. П. Филиппова. Она перебила большую часть прорывавшихся на ее участке фашистов, а остальных взяла в плен. Только на счету командира роты было восемь уничтоженных гитлеровских солдат. Он в упор застрелил также вражеского офицера, бросившегося на него с парабеллумом. Особо отличился и сержант Селиверстов. Прикрывая дорогу, ведущую к Лысянке, он пулеметным огнем рассеял группу из 60 солдат и офицеров противника. Половину их он уничтожил, остальные же разбежались и затем поодиночке сдались в плен.

Неодолимой преградой на пути другой прорывавшейся группы стала рота бронебойщиков лейтенанта Вострикова. На ее позиции двигались три танка, за которыми шли до 150 вражеских солдат и офицеров. Встреченная огнем, эта колонна повернула к лощине, чтобы обойти бронебойщиков. Но меткими залпами из противотанковых ружей рота подбила все три танка, уничтожила до сотни фашистов. Оставшиеся в живых поспешили сложить оружие и сдаться.

Самоотверженно сражались и экипажи шестерки наших танков во главе с заместителем командира 3-го батальона 44-й гвардейской танковой бригады капитаном Б. И. Шелуденко. Они отразили на своем участке все попытки прорваться, предпринимавшиеся противником.

Не раз впереди пробивавшихся групп шли вражеские танки. Но и им не удалось ни самим прорваться к Лысянке, ни проложить дорогу своей пехоте. Особенно трудный бой довелось выдержать экипажу «тридцатьчетверки» младшего лейтенанта П. П. Попкова. Вступив в единоборство с фашистским «тигром», он сжег его. Но при этом вражеским снарядом была пробита броня советского танка. Попков был ранен, но продолжал вести бой с наседавшей пехотой противника, пока она не разбежалась, оставив десятки своих убитых и раненых.

18 февраля окруженная группировка была уничтожена войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов. А на следующий день были истреблены все еще отказывавшиеся сложить оружие отдельные группы противника. 55 тыс. убитых и раненых гитлеровцев, 18 тыс. пленных — таков был итог Корсунь-Шевченковской операции двух фронтов[107].

В разгром врага внес свой вклад и 11-й гвардейский танковый корпус. Только части нашей 27-й гвардейской мотострелковой бригады в точение 18–19 февраля уничтожили 1500 вражеских солдат и офицеров, а также 5 танков, взяли 300 пленных и освободили в населенном пункте Октябрь 20 советских воинов, захваченных гитлеровцами[108].

А всего за период почти двухмесячных боев с начала Житомирско-Бердичевской до окончания Корсунь-Шевченковской операций корпус уничтожил свыше 14 200 фашистских солдат и офицеров, 271 танк противника, 12 самолетов, 329 полевых и 25 самоходных орудий, 176 минометов, 311 пулеметов. Кроме того, нами было захвачено 14 танков, 10 бронемашин, 308 автомобилей, 81 орудие, 31 миномет и несколько военных складов[109].

Боевые действия корпуса в течение этих двух месяцев проходили в условиях частых перебросок, на те участки фронта, где обстановка требовала стремительных ударов. Для данного периода характерен широкий маневр силами и средствами.

Эта особенность ярко проявилась в ходе Житомирско-Бердичевской наступательной операции, в которой корпус выполнял важные задачи по развитию успеха стрелковых войск. Будучи введены в прорыв и наступая по труднопроходимой местности, его соединения и части с 24 по 26 декабря 1943 г. с боями продвинулись на глубину до 60 км и овладели важным опорным пунктом противника — Андрушевкой. Таким образом, на третий день операции корпус выполнил задачу ее шестого дня.

Не менее существенное значение для развития операции имели дальнейшие действия корпуса. В частности, перерезав железную дорогу между Бердичевом и Казатином, он обеспечил успешное освобождение последнего 8-м гвардейским механизированным корпусом. Важную роль сыграли войска нашего корпуса в овладении Бердичевом, а в дальнейшем и в прорыве еще на 100 км в глубину — на подступы к крупному узлу дорог Виннице. Все это, несомненно, содействовало успешным действиям других соединений 1-й танковой и войск 38-й армий. Наконец, корпус принял участие в нанесении стремительного удара южнее Винницы, прервав на несколько дней коммуникации, по которым подвозились вражеские резервы.

Славной страницей в истории боевых действий 11-го гвардейского танкового корпуса явилось и его участие в Корсунь-Шевченковской операции, приведшей к ликвидации крупной группировки противника.

Боевые действия зимой 1943/44 г. показали возросшее мастерство личного состава, накопленный им богатый опыт. Наши воины смело проникали в тыл противника, научились широкому маневру, овладели искусством ведения ночных боев.

Увереннее и тверже, чем когда-либо раньше, управляли войсками командиры и штабы. Они теперь лучше знали обстановку на своих участках, успешнее организовывали взаимодействие. Этому в немалой степени способствовали устойчивая связь и хорошо налаженная разведка, которую вели 9-й гвардейский мотоциклетный батальон и разведвзводы бригад. Искреннюю благодарность воинов корпуса заслужил и личный состав 134-го гвардейского саперного батальона и саперных подразделений бригад, умело осуществлявший инженерное обеспечение корпуса в трудных условиях распутицы и бездорожья.

Что касается артиллерии, то и ее у нас теперь было больше, чем в предшествующий период. И она играла огромную роль во всех боевых действиях корпуса как в наступлении, так и при отражении контратак противника. Важно отметить, что более четким стало взаимодействие артиллерии с танковыми и мотострелковыми частями.

Все это было залогом дальнейших успешных действий корпуса в предстоявших новых боях по очищению родной земли от немецко-фашистских захватчиков.