Танки в Гражданской войне

Русский «Рено»

Трофейные «Рено», захваченные под Одессой, подтолкнули советское правительство к решению о начале производства танков в РСФСР. 10 августа 1919 года совместным решением Совнаркома и Совета военной промышленности Сормовский завод в Нижнем Новгороде был выделен как специализированное предприятие — изготовитель танков. Броню должен был поставлять Ижорский завод в Петрограде, а двигатели — завод АМО в Москве.

29 сентября 1919 года танк «Рено» прибыл на Сормовский завод в «трех крытых вагонах в разобранном виде, без документов и спецификаций». Это был танк, подаренный Ленину бойцами 2-й Украинской армии и оказавшийся неисправным. Машина простояла в Москве с марта и многие детали с нее были украдены.

Для копирования боевой машины и изготовления рабочих чертежей приказом по Центроброни на заводе была образована спецбригада конструкторов в составе тт. Крымова, Салтанова, Московкина и Спиридонова. В помощь им с Ижорского завода, который должен был изготавливать броневые корпуса для танков, прибыла группа из четырех человек под руководством технолога Артемьева.

Для решения проблемы с моторно-трансмиссионной группой заводу АМО в Москве поручили «переконструировать» двигатель «Фиат» по типу танкового двигателя «Рено». Ответственным за «моторный агрегат» был назначен инженер Калинин, ему помогали инженер Пилоунковский, и пять конструкторов-чертежников.

1 ноября 1919 года для решения «всех конструкторских вопросов, касающихся изготовления танков», была создана специальная комиссия при Совете военной промышленности. Помимо отечественных инженеров, в нее вошли два французских специалиста — Дем и Розье, ранее занимавшиеся автомобильным производством на заводах «Рено» и сочувствовавших советской власти (в их характеристике указано, что один из них — социалист). Причем инженеру Розье поручалось «изготовление всех чертежей и данных для нового танка».

Общее руководство работами по изготовлению танков осуществляло Броневое управление ГВИУ, одновременно являвшееся и заказчиком. Наблюдение за постройкой танков на заводе велось комиссаром Центроброни И.Х. Гаугелем, который очень часто решал все проблемы при помощи маузера и ненормативной лексики. Вместе с тем, во многом благодаря активности Гаугеля, который очень ответственно относился к порученному ему делу, удавалось быстро «пробивать» необходимые для постройки танков оборудование и материалы.

Сборка танков началась в декабре 1919 года и шла очень медленно и с большими трудностями — не хватало квалифицированных рабочих, материалов, сырья, продовольствия. Потому требуемой ритмичности работы достичь не удавалось.

Первый танк был готов только в августе 1920 года. 1 сентября комиссар Центроброни И.Х. Гаугель отправил в Москву телеграмму следующего содержания:

«Доношу, что 31 августа 1920 года было произведено испытание на ходу первого танка».

Первый образец танка «Русский Рено» в цеху Сормовского завода. Август 1920 года. У машины — инженеры и техники, руководившие проектированием и сборкой машины, слева стоит комиссар Центроброни И.Х. Гаугель. На заднем плане виден еще один «Русский Рено» (АСКМ).

Общий вид первого образца танка «Русский Рено» «Борец за свободу тов. Ленин». Сормовский завод, август 1920 года. Обратите внимание, что гусеницы и часть деталей подвески выкрашены в белый цвет (РГАЭ).

Танк «Русский Рено» «Борец за свободу тов. Ленин», вид справа. Сормовский завод, август 1920 года. Обратите внимание, что в отличие от французских «Рено» основание колпака на башне было граненым, а не цилиндрическим (РГАЭ).

Танк «Борец за свободу тов. Ленин» во время испытаний в районе Сормовского завода. Август 1920 года. На фото машина преодолевает стенку (ГАНО).

Однако в ходе испытаний в конструкции машины обнаружилось множество конструкторских и технологических недоработок, что потребовало ее доработки. На устранение недостатков потребовалось более двух месяцев, и лишь 13 ноября «Русский „Рено“» вышел на испытания, завершившиеся через восемь дней.

В литературе есть сведения о том, что первый танк, названный «Борец за свободу тов. Ленин», отправили в Москву, в подарок народному комиссару по военным и морским делам Льву Троцкому. Однако автору не удалось найти подтверждения этого в документах. Скорее всего, отправили не сам танк, а его модель.

Танк, «Борец за свободу тов. Ленин» вооружался 37-мм пушкой Гочкиса SA-18, снятой с французского «Рено» FT. На остальные машины предполагалось установить 37-мм морскую пушку Гочкиса отечественного производства — по первоначальному плану пулеметное вооружение не предусматривалось. Но уже 31 октября 1920 года Бронеотдел ГВИУ обратился в Совет военной промышленности с письмом, в котором указывалось, что «вооружение танка одной 3-мм неавтоматической пушкой недостаточно для работы в условиях русского фронта, поэтому необходима еще и установка одного пулемета».

37-мм орудия «Гочкис» поставлялись с Путиловского завода, где их ремонтировали. Из Москвы поступали пулеметы «Гочкиса», снятые с захваченных у белых английских танков MK-V.

По состоянию на 24 марта 1919 года состояние работ по танкам выглядело следующим образом:

«Весь заказ на танки Сормзавод заканчивает. Собрано вполне — 10 танков, собрано без моторов — 4 танка, в сборке — 1.

Отправка готовых задерживается установкой пулеметов, так как в последнее время принято решение установить в пушечной башне танка еще и пулемет Гочкиса. Это решение осуществимо и рационально. Первые четыре установки будут готовы не позднее 10 апреля, после чего танки будут немедленно отправляться в Москву. Окончательная сборка последних задерживается отсутствием моторов».

Небезынтересно привести данные о готовности и состоянии танков на весну 1921 года. Документ выглядел следующим образом:

«Всего орудий — 10, 2 танка готовы, 5 степень готовности 90 %, 3 — степень готовности 40 %».

К приведенному документу следует добавить, что последние четыре машины впоследствии получили следующие имена: № 12 — «Илья Муромец», № 13 — «Буря», № 14 — «Керчь» и № 15 — «Победа».

Следует сказать, что инженеры Сормовского завода пытались повысить маневренные характеристики танков. Для этого на машине № 7 «Красный борец» смонтировали новую коробку передач — о ней как раз сказано в приведенной таблице.

Ведомость состояния танков «Рено» М, изготовляемых заводом Сормово на 20 марта 1921 года.

Танк «Русский Рено» на маневрах Московского военного округа. 1922 год. Хорошо видно пушечно-пулеметное вооружение машины (ЦМВС).

28 марта 1921 года И. Шукалов докладывал в Совет военной промышленности:

«Испытание повышенной скорости. На танке № 7 была установлена новая передача для повышения скорости, которое достигалось двояким путем.

а). Увеличена 4-я передача коробки скоростей для повышения скорости на 1,8 км.

б). Увеличена бортовая передача для повышения скорости на 2,6 км, а всего — на 4,4 км.

19/III с. г. провели испытание. В результате оказалось, что новая передача оправдывает предположения в весьма незначительной степени.

Танк № 7 поднял скорость с 8 до 10 км вместо проектных 12,5 при средних оборотах мотора 1400. Танк № 6 при прежней передаче и огромных оборотах (2000) дал почти то же повышение. После испытания было дано распоряжение распределить с № 7 комбинированное повышение скорости на два танка, что и было исполнено при непрерывной работе за 40 часов.

21/III с. г. танки вышли на второе испытание: № 7 с повышенной бортовой передачей, а № 6 — с повышенной 4-й передачей коробки скоростей. Оба танка развили почти одинаковую скорость в тех же пределах, что и 19/III. По некоторым общим признакам двигатель № 7 тянул слабее, нежели № 6, чем и объясняется большая резвость хода № 6 (9,87 км/ч у первого и 10,26 км/ч у второго).

Из этого испытания явствует, что мощность мотора почти на пределе, поэтому повышение бортовой передачи, уменьшающее передаточное число всех четырех скоростей — нерационально.

Что касается повышения 4-й скорости, то таковое считаю желательным, так как хотя танк с нормальной передачей развил в последнем испытании такую же скорость ок. 10 км/ч, но это повышение происходит за счет огромного количества оборотов, что для длительной работы не годится.

Усиленная передача дает возможность пользоваться этой скоростью при оборотах мотора, близких к нормальным, т. е. около 1500 о/мин. Для крутых дорожных препятствий и подъемов остаются три первых скорости в прежних условиях».

Но, как уже говорилось выше, впоследствии на танк № 7 установили обычную передачу взамен «повышенной».

Танк «Русский Рено» на Красной площади во время парада. Москва, 7 ноября 1928 года. Хорошо видна установка вооружения, а также тактическое обозначение, принятое для танковых частей РККА в 1925 году (ЦМВС).

Проблемы с вооружением послужили причиной задержки в сдаче танков. Первые три «Рено русских» (№ 1, 2 и 4) отправили в Москву в мае 1921 года, а вот с остальными возникли проблемы. Так, 2 июня 1921 года начальник бронесил РККА сообщал в Совет военной промышленности РСФСР, что пять танков не принимаются из-за того, что на них не смонтированы пушки Гочкиса. Дело в том, что для семи машин (помимо трех отправленных), на которые эти орудия имелись, Сормовскому заводу требовалось изготовить ряд деталей для монтажа артсистем в башнях. Поэтому наблюдающий за бронированием на заводе получил предписание отправлять машины «без броневого листа башни танка, несущего на себе установку, а также и без самой пушечной установки». По мере окончательного изготовления установок, Сормовский завод должен был дослать их.

В июне — начале июля в Москву отгрузили еще десять «Рено русских». По состоянию на 15 июля 1921 года ситуация с танками на Сормовском заводе была следующей: «Очередные танки сданы уполномоченному Центроброней 21.06 с. г. Таким образом, не сдано только два танка № 7 и 8, причем на № 7 вместо предполагавшегося двигателя усиленного типа установлен двигатель нормального типа.

Со стороны не дополучены только радиатор с завода АМО для образцового танка, и от ГАУ — пять 37-мм орудий Гочкиса».

Таким образом, последние танки «Рено русский» были закончены летом 1921 года — на постройку 15 танков с момента принятия решения потребовалось более дух лет. В условиях Гражданской войны, разрухи и нарушенных промышленных связей между предприятиями — вполне неплохой показатель. Следует добавить, что пять «Рено русских» так и не получили положенного им артиллерийского вооружения.

Упомянутый в последнем документе «образцовый» танк — это французский «Рено» FT, который послужил эталоном для постройки сормовских машин. В документах завода за август 1921 года сказано, что «образцовый танк отремонтирован, и используется в качестве трактора».

Делегация московских рабочих в гостях у танкистов. Примерно 1923-24 года. На заднем плане танк «Русский Рено» — хорошо видно смешанное пушечно-пулеметное вооружение, а также эмблема броневых сил РККА, нанесенная на башню (АСКМ).

В более поздних документах Сормовского завода встречается наименование восстановленного образцового «Рено» — «Сувенир». Но в переписке 1920–1921 годов между предприятием, Советом военной промышленности и командованием броневых частей РККА такое название не встречается, а данная машина именуется просто как «образцовый танк». Вероятнее всего, что «Сувенир» — неофициальное наименование, которым называли эту машину заводчане. А последующие годы, когда собирали материал по истории первого советского танка, кто-то вспомнил об этом и записал.

От своего французского прототипа «Русские Рено» отличались увеличенными размерами моторного отделения (двигатель «Фиат» по габаритам был несколько больше двигателя «Рено»), смешанным вооружением и более низким качеством изготовления.

«Рено русские» не участвовали в Гражданской войне — они поступили на вооружение танковых отрядов Красной Армии лишь 1921 году. Несколько машин использовались в качестве тракторов для вспашки полей. Так, на основании приказа РВСР № 1375 7 февраля 1922 года «тов. Шибановым началось формирование 6-го танкового отряда». На все отводилось 14 дней, при этом часть должна была получить пять танков «Рено» и один автомобиль. В документах о формировании отряда говорилось:

«Укомплектован должен был личным составом, знакомым по возможности с сельскохозяйственным трудом. Предназначен был отряд для вспашки полей в голодном Поволжье, в распоряжение начальника броневых сил Приволжского военного округа.

Танки „Рено“ из состава флотилии легких танков эскадры танков. Москва, Лефортово, осень 1924 года. В центре стоит Салтыков, заместитель начальника по строевой части. Обратите внимание, что крайний правый и второй слева — „Русские Рено“, хорошо видна шаровая установка пулемета в башне и граненое основание колпака (ЦМВС).

Набор личного состава производился в танковом дивизионе, весь командный состав переведен из резерва танкового дивизиона, за исключением двух командиров танков и адъютанта — бывшего офицера старой армии, все окончили курсы высшей броневой школы по подготовке красных командиров. Все, кроме одного командира танка, служили в старой армии, четверо — члены РКП(б)».

22 февраля 1922 года отряд получил из гаража автотанковой броневой бригады пять танков «Рено русский»: № 1 «Борец за свободу тов. Ленин», № 2 «Парижская Коммуна», № 9 «Пролетарий», № 13 «Буря» и № 15 «Победа». На следующий день машины участвовали в параде на Красной площади, а 4 марта отряд (55 человек, пять танков, четыре пушки Гочкиса) отправили в Саратов, куда он прибыл через десять дней. 8 апреля 1922 года танки выгрузились на станции Семиглавый Мар (сейчас это Таскалинский район в Казахстане), где через некоторое время приступили к работе.

В отечественной литературе иногда приводится обозначение «Рено» сормовского изготовления как «КС» («Красное Сормово»), что не корректно — наименование «Красное Сормово» предприятие получило только 17 ноября 1922 года. В документах 1920— 1930-х годов они именовались как «Русские Рено», «Рено русские» или М («малый»).