Тайна Авиценны. Похождения бразильцев в Афганистане

Глава двадцать седьмая

Нельзя было терять ни минуты. Следовало разбудить остальных и покинуть гостиницу. Скоро сюда прибудет пакистанская полиция. Наверняка этот проклятый Александр Петраков уже не обратился к властям. Он, Наджибулла, сделал ошибку, оставив его в живых. Но теперь не имеет смысла укорять себя за это. Теперь необходимо как можно скорей уходить.

– Я не понимаю, почему вы так торопитесь, полковник? Не дали поспать… Я даже не успел почистить зубы. У меня во рту так мерзко! – жаловался Америку. – И потом, мы не попрощались с нашими русскими друзьями. Это невежливо!

– Я думаю, у полковника есть на то свои причины, – заявила Бия. – Ты согласна, Анна?

Анна ответила ей одним только взглядом.

– Скажите, как мы будем в темноте искать этот пик Тиричмир? – поинтересовался Андре.

– Я уже выяснил, где он находится, – проворчал Америку. – Сначала можно идти по дороге, а потом, когда начнем подниматься по склону, рассветет.

– Простите мою назойливость, профессор, но что мы будем делать, когда окажемся там?

– Замечательный вопрос, мой друг! Я не знаю!

– Как это – не знаете?

– Я вам уже говорил! В манускрипте сказано только, что надо достичь восточного склона горы.

– Хватит болтать! – прервал их Торрес. – Пора в путь!

– И берегите силы, подъем будет нелегким! – добавила Бия.

Достичь подножия горы им удалось только к вечеру. Уже в темноте они разбили лагерь и разожгли костер.

На следующее утро первым встал Америку. Выйдя из палатки, он увидел четверых мужчин в черных тюрбанах. Один из них, вооруженный старым карабином, что-то спросил у него. Америку не понял и показал это знаками. Мужчина повторил свой вопрос на урду, государственном языке Пакистана. Он хотел знать, что им здесь нужно. Профессор ответил, что они ищут помет орла. Он надеялся, что его собеседник, услышав такое, решит, что им не о чем разговаривать, и уйдет восвояси. Но не тут-то было. Вооруженный мужчина принялся оживленно обсуждать что-то со своими соплеменниками. Америку, наконец, установил, на каком языке они говорят. Это был «калаш», язык кафиров Читраля.

Вооруженный мужчина велел Америку разбудить остальных и сказал, что готов показать им помет орла. Он произнес это совершенно ясно.

Часа два они поднимались вереницей по горной тропе и наконец добрались до деревушки. Там их привели к старику, видимо, старейшине. Седая окладистая борода, оттеняющие ее черные тюрбан и халат придавали его внешности что-то монашеское.

– Добро пожаловать от имени всего нашего народа! – приветствовал он прибывших на языке урду.

– Мы благодарим! – ответил Америку, впервые в жизни пытаясь произнести что-то на языке «калаш», который он знал только теоретически и очень плохо.

– Что?

– Мы благодарим!

– Не понимаю…

– Бла-го-да-рим!

– А-а! Понял! Но, думаю, нам лучше говорить по-английски.

Любезная улыбка исчезла с лица профессора.

– Пусть вас не вводит в заблуждение примитивный вид нашей деревни, – продолжал старик на английском, – мы тут вполне цивилизованны. Мы уже некоторое время следим за вами и знаем, что вы направляетесь в цитадель Абу Муслима. Покажите мне манускрипт, который указывает вам дорогу. Я хочу убедиться в его подлинности.

– Вы отведете нас в цитадель?! – спросила Бия, доставая документ и радуясь, что Наджибулла вовремя отобрал его у русских.

– Это не так просто! Мы, калаши, служим соединительным звеном между обитателями цитадели и внешним миром. Но посетить цитадель можно только с разрешения главы общины. Если хотите, я могу сообщить ему, что вы желаете к ним подняться. Ответ должен придти через два или три дня.

– Чтобы посетить цитадель, всегда надо испрашивать разрешение? – поинтересовалась Анна.

– Не имею ни малейшего представления. На моей памяти у них не было ни одного посетителя… Я думаю, на этом мы можем закончить нашу беседу. И разрешите пригласить вас на наш Праздник весны, который начнется сегодня. Надеюсь, вам будет интересно.

– Ну, что, Вальтер? Настало время действовать: они уже у цели. Это гора Тиричмир, восточный склон. Поторопитесь. Нужно устроить засаду, как мы и планировали, и взять их вместе со всеми ценностями.

– Все ясно. Выступаем немедленно. Они не уйдут!