Тайна богатой наследницы

Глава 2

Несмотря на толпы служащих, направляющихся в свои офисы, и туристов, спешащих от дворцов к Биг-Бену, Амелия любила утренний Лондон. Честно говоря, ее утро начиналось, когда уличная суета уже стихала. Амелия надела шорты для бега, топик на тонких бретельках и кроссовки и пошла к двери, однако, прежде чем она дошла до лифта, зазвонил ее мобильник. Она взглянула на номер: звонил ее старший брат Огги. Амелия покачала головой и подумала, не подождать ли, пока включится голосовая почта, но передумала: в тот единственный раз, когда она так сделала, брату нужна была ее помощь.

– Доброе утро, Огги.

– Сестренка, мне кое-что нужно от тебя.

Амелия прислонилась к стене фойе. Почему она удивлена? Ее брат принадлежал к сорту людей, которым всегда было что-то нужно. Однако Амелия едва не потеряла его из-за наркотиков и пообещала, что если он бросит, то всегда сможет рассчитывать на ее помощь, чтобы удержаться от возвращения на скользкую дорожку.

– Что конкретно тебе нужно?

– Я не смогу присутствовать на сегодняшнем собрании членов правления «Манро хотелз», и мне, по правде говоря, нужен перерыв на неделю. Сможешь меня подменить, как думаешь?

– Нет, Огги, не смогу. – Амелия покачала головой.

У Огги были серьезные проблемы с ответственностью. Он жил так, как будто никому ничего не был должен. Его терапевт велел Амелии прекратить потакать ему.

Он был старше ее всего на одиннадцать месяцев, а принимая во внимание обстоятельства их рождения и крайне неблагополучную семью, они могли положиться только друг на друга, пока росли. Родители Амелии были страстными любовниками, почти не способными оторваться друг от друга, но абсолютно не знали, как выстраивать отношения вне спальни. Оба были слишком сосредоточены на себе, чтобы быть хорошими родителями. В сущности, Амелия и Огги сами себя вырастили.

– Лия, пожалуйста!

– Я правда не могу. Сегодня мне надо быть на заседании «Манро фаундэйшн» и представить свой отчет по Ботсване.

– А ты не можешь перенести его?

Если она сделает это для него, на ее плечи снова ляжет забота об обеих ветвях семейного бизнеса. Амелия выбрала то, что нравилось ей, а Огги взял на себя управление сетью отелей. Ей часто приходилось негласно помогать ему с тех пор, как выяснилось, что Огги не унаследовал деловую хватку их отца.

– Не могу.

– Лия, я все равно туда не пойду. Если ты меня не подменишь, правление может назначить экстренные выборы нового председателя, и тогда у руля не окажется ни одного Манро.

Ее отец очень разозлился бы, если бы они оба пропустили встречу, а Амелия не хотела делать ничего, что могло бы заставить отца вернуться в их жизнь.

– Это нечестно. Ты же знаешь, я не должна управлять обеими организациями. Я не могу, Огги.

– Решать тебе, Лия. Может, будет даже лучше, если бразды правления перейдут к кому-то другому.

– Ты хочешь, чтобы отец вышел из себя? – спросила она.

С родителями Огги связывала странная любовь-ненависть, и в то время как Амелия пыталась сохранить с ними добрые отношения, соблюдая почтительную дистанцию, брат делал все, чтобы они постоянно чувствовали себя немного не в своей тарелке.

Огги тихонько рассмеялся:

– Меня это совершенно не волнует.

Их отец оправлялся от операции на сердце, и Амелия не хотела прерывать процесс реабилитации.

– Хорошо. Но ты должен вернуться к работе ровно через неделю. Если ты этого не сделаешь, я буду просить, чтобы тебя уволили. Я не собираюсь и дальше прикрывать тебя.

– Ты лучше всех, сестренка. До связи, – сказал Огги и отключился.

Каждое утро Амелия бегала в Гайд-парке, а сегодня она особенно нуждалась в пробежке. Огги невероятно хорошо умел расстраивать, но он был ее братом. Она пробежала мимо туристов, следовавших по мемориальному маршруту принцессы Дианы и направлявшихся к Букингемскому дворцу – посмотреть на смену караула чуть позже. Она бежала, стараясь забыть обо всем и наслаждаться звучащей в ушах музыкой.

Амелии следовало бы думать о сегодняшнем дне или запланированном на выходные ланче с отцом, но вместо этого она думала о Джеффе Девоншире. У него была та задумчивая привлекательность, которая напомнила ей мистера Дарси из «Гордости и предубеждения» Джейн Остин. По правде говоря, ей казалось интересным то, что выходец из аристократических кругов все еще подходит под стандарты более чем столетней давности, однако, поразмыслив над этим, она рассмеялась. Мужчины не изменились с тех пор: женщины были объектом их капризов тогда, остались им и сейчас. Психиатр, к которому мать отправила Амелию, когда ей исполнилось тринадцать, сказал, что у нее проблемы с отцом, и это до сих пор было так. Она всегда пыталась доказать мужчинам, что что-то собой представляет, и Джефф, возможно, не станет исключением. Как бы сильно ни хотела Амелия думать, что ей все равно, часть ее упорно сопротивлялась этим мыслям и на вчерашнем банкете хотела быть за его тихим столом, а не в центре внимания.

Джеффа окружали сестры и заслуживающая уважения девушка. Его рождение было связано со скандалом, как и ее, но вместо того, чтобы отдаться светской жизни, он нашел способ вести свою собственную, спокойную и размеренную жизнь. На мгновение Амелии страстно захотелось того, что было у него, но она быстро справилась с этим чувством. Она была излюбленным объектом средств массовой информации, потому что всегда делала что-то из ряда вон выходящее. Поступки, которые помогали ей появляться на обложках еженедельных журналов, помогали привлечь и отцовское внимание.

У входа в дом Амелия заметила Томми, фотографа, который, кажется, постоянно преследовал ее. Томми стоял, небрежно опершись о стену. На нем были заношенные джинсы, мешковатая футболка и жилетка цвета хаки с множеством карманов, набитых объективами и запасными батарейками. Увидев ее, он подобрался и сделал несколько снимков, пока она входила в дом. Амелия подозревала, что к вечеру фото появятся в Сети, возможно заменив фото какой-нибудь другой знаменитости, занимающейся чем-то обычным.

– Доброе утро, мисс Манро. Вам пакет.

– Спасибо, Феликс, – бросила Амелия бразильцу-швейцару, забирая у него пакет, доставленный «Федэкс».[2]

Феликс протянул ей полотенце с ее монограммой и бутылку воды. Амелия улыбнулась бразильцу. Феликс всегда получал от нее чаевые, потому что никогда не отказывал ей в небольших просьбах. Он был очень привлекателен и приехал в Соединенное Королевство попытать счастья в актерском ремесле, но обнаружил, что владеет языком не так хорошо, как думал, поэтому устроился швейцаром, чтобы улучшить свой английский.

Амелия поднялась на лифте в свой пентхаус. Ее карликовая такса Леди Годива ждала ее и, как всегда, была ей рада. Амелия приласкала ее, подошла к восточному окну во всю стену и сделала глоток воды, глядя на город. Она вытерла лицо, бросила полотенце на пол и взглянула на пакет. Обратный адрес был лондонский, значит, пакет отправили этой ночью.

Джефф Девоншир.

Леди Годива скакала вокруг нее с теннисным мячиком в зубах. Амелия нагнулась и почесала ее за ухом, взяла мячик и бросила в глубь комнаты. Собака метнулась за ним, а заинтригованная Амелия присела на подлокотник черного кожаного дивана и открыла пакет.

Что же он мог послать ей? Она вытащила из пакета коробку, обернутую в бумагу с монограммой Джеффа в центре. На секунду Амелия замерла, не в силах заставить себя открыть ее. Ей не хотелось думать о Джеффе как о реальной возможности; ей хотелось, чтобы он остался просто привлекательным парнем, с которым она собиралась хорошо провести время, а не превратился в человека, который был бы ей небезразличен. «Не будь дурой», – приказала Амелия сама себе, разорвала обертку, открыла коробку и задохнулась, глядя на восхитительную африканскую фигурку. Она знала, что Джефф купил ее в Ботсване, она увидела ее, когда они гуляли по деревне. Неужели он заметил, что фигурка очень ей понравилась?

Поверх фигурки лежал листок из блокнота с короткой надписью: «С нетерпением жду момента, когда смогу узнать больше о женщине, скрывающейся за заголовками». Амелия сказала себе, что он просто пытается приударить за ней, но сердце все равно забилось чаще. Его действия тронули ее. Она отнесла фигурку в спальню и поставила ее на тумбочку, где она была видна из любой точки комнаты.

Стивен позвонил Джеффу в одиннадцать и спросил, не могут ли они пропустить стаканчик вечером. Ему хотелось собрать всех троих братьев и поговорить. Джефф знал, что для него это будет нелегко: он планировал забрать Амелию и уехать из города. Он знал, что ей нравится всеобщее внимание, но пример его матери показал, что жить под постоянным наблюдением в конечном итоге становится тяжело.

– Конечно можем. Почему бы нам не встретиться в одном из моих клубов? – предложил Джефф.

– Скажи где, и я сообщу Генри, – ответил Стивен.

Джефф сделал пару заметок и записал номер телефона Стивена. Он никогда не думал о том, что у него есть братья, и в свои тридцать восемь немного беспокоился, что староват завязывать близкие отношения с Генри и Стивеном, однако попробовать хотел.

– Могу я задать тебе личный вопрос?

– Давай, – разрешил Джефф.

– Ты когда-нибудь жалел, что не пошел в Итон? Что мы не встретились раньше?

Джефф никогда не задумывался об этом. Живя с сестрами, матерью и отчимом, он часто думал об отце и братьях, которых никогда не видел, но знал, что встреча с ними причинит боль матери, не желавшей иметь ничего общего с «детьми любовниц Малькольма».

– Иногда. Но я думаю, нам было лучше расти врозь, – сказал Джефф.

– Так и случилось. С нетерпением жду встречи, – ответил Стивен и отключился.

Неожиданно, подумал Джефф, откидываясь на спинку стула и разворачиваясь к окну, выходящему в сторону аэропорта Хитроу. Вид из окон «Эверест эйр» отличался от вида из его офиса в центре Лондона. Жизнь Джеффа была постоянным движением, он всегда приветствовал изменение, и он задумался, не было ли это последствием воспитания. Странно, с чего это он вдруг настроился так философски? Джефф подозревал, что это было связано с появлением в его жизни Малькольма после долгих лет молчания.

Джефф забронировал столик в одном из своих клубов и подсчитал, сколько точно времени ему понадобится, чтобы забрать Амелию. Весь день он думал о ней. Только когда Кэро зашла поболтать о садовой вечеринке, которую устраивала в конце месяца их мать, Джефф смог отвлечься и подумать о чем-то другом.

– Мне нужна твоя помощь, Джефф.

– Тебе всегда она нужна, – улыбнулся он.

Сестра показала ему язык:

– Мама хочет удостовериться, что секретность будет соблюдена. Она не хочет, чтобы вечеринка кишела репортерами.

– Это не проблема, Кэро. Они еще никогда не забирались в Гэмпшир и сейчас не заберутся, особенно на эту вечеринку. Генри отвлекает все их внимание на свою чрезвычайно известную персону, и вряд ли что-то изменится сейчас. Не хочу, чтобы это кого-то тяготило.

Она кивнула:

– Я передам маме.

– Передай.

Кэролайн улыбнулась ему:

– Как поживает твоя девственная невеста?

– Она не моя.

После вчерашнего флирта с Амелией Джефф едва ли хоть раз подумал о Мэри. Горячность его ответа на вопрос сестры удивила их обоих.

– Правда? А я думала, у вас все серьезно.

Он покачал головой, не желая обсуждать с сестрой свою личную жизнь.

– С кем ты сейчас встречаешься?

– С Полом Джеффрисом.

– С тем футболистом? – спросил Джефф.

Футболисты были печально известны своей эгоцентричностью и меняли подружек, как перчатки.

– С ним.

– Мне это не нравится. Он слишком… дикий для тебя.

– Очень жаль. – Она нахально усмехнулась. – Мне уже двадцать один, ты больше не можешь указывать мне, с кем встречаться.

Джефф строго посмотрел на нее:

– Если я увижу хоть одно твое фото в этих еженедельных газетенках, вашим отношениям конец.

Она бросила взгляд на часы:

– Ох, ты только посмотри на время! Мне пора бежать.

– Кэро…

Она остановилась в дверях.

– Я просто пытаюсь защитить тебя.

– Знаю. Люблю тебя.

– И я тебя.

Кэролайн ушла, и Джефф подумал, что неплохо было бы последовать собственному совету. Амелия воплощала в себе все, от чего он предостерегал сестер: не проходило дня, чтобы он не слышал о ней какой-нибудь пикантной подробности в «Уан шоу».[3] Однако он отличался от Кэро и Джеммы и знал, как управиться с Амелией. Кроме того, Джефф привык получать то, чего хотел.

Впервые Джефф обратил внимание на Амелию во время их последнего путешествия в Ботсвану. Что-то в этой женщине, вызывающие видеоролики с участием которой появлялись в Интернете, в то же время не побрезговавшей общением с грязными, голодными, больными детьми, растревожило его любопытство. Она не так уж проста, понял он.

Из-за их плотного графика встречаться с Амелией было бы тяжело, и Джеффу нужна была веская причина, чтобы обосновать совместное времяпрепровождение. Он встал и потянулся. Выглянув в окно, Джефф увидел вдалеке логотип «Манро хотелз», и в голову ему пришла идея. Если бы он сумел заключить договор о партнерстве с «Манро хотелз» и создать уникальный пакет туристических услуг для клиентов «Эверест эйр», это очень хорошо повлияло бы на прибыли от авиалинии. Это была именно та идея, которую он искал, – что-то, что одновременно позволит ему выиграть соревнование и проводить больше времени с Амелией. Но проводила ли ветреная Амелия хоть сколько-нибудь времени в офисах «Манро хотелз»? Джефф записал в блокнот, что необходимо выяснить этот вопрос. Они с Амелией вышли из похожей среды, будучи детьми родителей, которые больше интересовались собой, чем отпрысками.

Джефф понимал, что «Эверест-групп» была всей жизнью Малькольма, и превзойти отца на его же территории казалось ему очень привлекательной перспективой. Джеффу нравилось чувство, которое вызывала эта мысль, и он улыбнулся сам себе, закончив строить планы на вечер. Он позвонил в маленький африканский ресторанчик, который, как он надеялся, напомнит Амелии, что они встречались в Ботсване. Ему было жаль, что там он не уделил ей должного внимания. Тогда у них обоих не было серьезных обязанностей, отнимающих много времени, и Джефф мог бы провести всю поездку, сконцентрировавшись только на ней. Но теперь он более чем готов к общению с Амелией и надеялся, что и она готова к общению с настоящим Джеффом, а не со скучным и правильным человеком, каким он мог показаться ей.

Амелия не привыкла ждать мужчин, поэтому немного волновалась, ожидая, когда Джефф заедет за ней. Она провела день в офисе компании, рассказывая о своих находках и убеждая членов правления в необходимости принять предлагаемый ею курс.

– Почему ты нервничаешь? – спросила Биби, когда они сидели в пабе недалеко от станции «Ватерлоо».

– Я не нервничаю, – соврала Амелия.

Это просто свидание, а он просто парень. Она ослепит его улыбкой и своей обворожительной индивидуальностью, а потом… он пройдет мимо, как все остальные мужчины до него.

– Ты такая врушка.

– Биби…

– Не начинай. Кто угодно другой, может, и поверил бы, но я знаю тебя.

Биби была ее лучшей подругой с момента их встречи в элитной школе для девочек. Они привязались друг к другу, еще когда обе были гадкими утятами. Кудрявая Биби весила больше нормы, а Амелия носила брекеты и была неуклюжей. Тогда они были странной парочкой, и никто из их сверстниц не мог предугадать, что они станут невероятно успешными и известными своей роскошной жизнью женщинами.

– Он не похож на других. Я знаю, что он пригласил меня не для того, чтобы его фото попало на страницы журналов.

– И ты не знаешь, как с ним обращаться? – спросила Биби.

– Я просто не уверена, – ответила Амелия.

Начинался час пик, и люди спешили с работы домой мимо окна, у которого сидели подруги.

– В любом случае будь осторожна. Ты ведь не хочешь неприятностей.

Биби была права. Амелия не могла позволить себе дать волю нервам: когда так случалось, она обычно действовала необдуманно, и за этим всегда следовало раскаяние.

– Все будет в порядке. Еще бокал вина – и я готова.

Биби улыбнулась ей:

– Ты изумительно выглядишь. Обожаю, когда ты в бирюзовом.

– Спасибо, дорогая, это был мамин совет.

– Как там в Милане?

– Изумительно, – заметила Амелия, подмигивая. – Кстати, я тебе кое-что привезла. – Она протянула Биби пакет, который принесла с собой.

Биби взяла его, но не открыла.

– Да что с тобой такое? Ты сама не своя. Дело ведь не только в этом аппетитном наследнике Девоншира?

Амелия покачала головой. Биби единственная знала обо всех проблемах с Огги, и Амелии хотелось хоть немного облегчить душу перед подругой. Но она точно знала, что скажет Биби. Хватит потакать ему. Не приходилось ли ей слышать эти самые слова от всех остальных? Амелия знала, что винить нужно саму себя: ей следовало бы пустить все на самотек, но пока она не могла просто так отдать сеть отелей в чужие руки.

– Ничего.

– Дело в Огги?

Пораженная, Амелия покачала головой:

– Как ты узнала?

– Догадаться не так уж трудно. У матери ты недавно была, там все нормально. Твой отец быстро поправляется. Остается только Огги. Что он натворил на этот раз?

– Ему нужен отпуск.

– И ты его прикрыла? – спросила Биби.

– Не начинай, пожалуйста. Я знаю, что не должна была, но пока не готова отдать кому-то сеть отелей.

Биби перегнулась через стол и сжала ее руку.

– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя еще хуже, когда все уже и так хуже некуда. Расскажи мне все.

Следующие полчаса Амелия рассказывала Биби об ультиматуме правления, члены которого потребовали, чтобы Амелия приняла управление сетью отелей, если Огги будет продолжать пропускать заседания.

– Ты согласишься?

– Представления не имею. Я могла бы управлять обеими ветвями компании, но это значит забыть про собственную жизнь. Мне придется работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

– Ты не можешь так жить, – заметила Биби.

Амелия знала это. Иногда ей хотелось в самом деле быть просто скандальной наследницей, какой ее рисовали таблоиды: в этом случае так легко было бы просто отвернуться от ответственности. Ей нужно было равновесие, она хотела, чтобы ее жизнь была чем-то большим, нежели просто благотворительная деятельность и семейный бизнес. Амелии хотелось, чтобы дома ее встречала не только Леди Годива, а кто-то еще, кто заботился бы о ней так, как она сама заботилась об Огги.

– Через три месяца следующее заседание, к этому времени я должна принять решение.

– Ты что-нибудь придумаешь, – уверенно заявила Биби. – Что бы ни случилось, у тебя есть я. Просто делай то, что лучше для тебя.

Они встали из-за стола, и Биби обняла Амелию. Идя к выходу, Амелия слышала, как о ней шептались у нее за спиной. Она улыбнулась своей беззаботной улыбкой. Будет трудно улыбаться так весь вечер, но она постарается изо всех сил. Амелия не собиралась ничего менять. Не важно, сколько времени и денег она жертвовала, СМИ никогда не освещали это, зато постоянно публиковали новости о том, с кем и где ее видели. Она не хотела, да и не смогла бы показать кому-то настоящую себя, боясь потерять часть своей души. Джефф не был похож на других мужчин, с которыми встречалась Амелия, но она боялась поверить в это. Мужчины часто разочаровывали ее. Он мог оказаться таким же, как они. Сегодня вечером Амелии надо быть уравновешенной и уверенной в себе. Джефф не должен догадаться, что она специально продумывала, что надеть и о чем говорить. Она хотела, чтобы он увидел ее такой, какой ее видел весь мир, – богатой наследницей, не думающей ни о чем, кроме следующей большой вечеринки. Это будет труднее, чем кажется, подумала Амелия. Она улыбнулась консьержу, войдя в дом, и поднялась к себе. Собачка ждала ее, и Амелия подхватила ее на руки и обняла. На мгновение Амелии захотелось, чтобы ей не приходилось каждый раз, выходя из дому, надевать маску, и ей почти захотелось опустить щит и рассказать Джеффу, как тяжело поддерживать этот легкомысленный образ.