ДОМ С ЖЕЛТЫМИ СТАВНЯМИ

Последнее время я спал плохо, а уж в эту ночь и подавно. Мой верный Кафи несколько раз клал мне голову на одеяло, желая успокоить меня: он чувствовал, что меня что-то беспокоит. Я же в который раз припоминал каждое слово Рике. Несмотря на его вполне логичные объяснения, я, как все мои друзья, был уверен, что хозяин магазинчика просто запудрил ему мозги. Рике был славный малый, но отнюдь не семи пядей во лбу, поэтому он поверил всему, что наговорил ему хозяин, тем более что тот хорошо заплатил.

А еще я думал о том, что через два дня выйдет наш учитель. Мы любили его и не желали ему долгой и тяжелой болезни, но для завершения расследования нам совершенно необходима была еще одна свободная неделя. Как знать, может быть, нам удастся раскрыть тайну страхов Лулу…

Расставшись на бульваре с Рике, мы отправились на Крышу Ткачей — все обдумать и обсудить. После долгих споров было решено с завтрашнего дня начать наблюдение за домами, куда ездил Рике. Разумеется, мы не собирались повторять нашу прошлую ошибку: теперь у нас даже в мыслях не было отправиться туда всем вместе. К тому же адресов оказалось около десятка, и даже если мы будем ходить по одному, мы все равно не сумеем взять под наблюдение все дома. Для начала каждый выбрал себе по адресу. Корже решил вернуться на улицу Пеллегрен, Гий отправился в квартал Гранж-Руж, Стриженый — в предместье Вэз, Бифштекс предпочел обшарить окрестности вокруг вокзала Перраш, а Сапожнику, как обычно, предстоял поход в лавочку «Газеты — сигареты».

Я же решил подняться в квартал Сен-Жюст и поближе познакомиться с обитателями дома с желтыми ставнями и флюгером в форме слона; в последние дни Рике особенно часто ездил именно в этот дом.

Утром я встал рано, почти так, как в школу. Но тут вылазка моя чуть не сорвалась.

Я уже позавтракал и вылезал из-за стола, как мама вдруг решила сходить в магазин и попросила меня посидеть с маленьким братом. На мое счастье, прежде чем идти, она выглянула на улицу и, обнаружив, что там очень сильный холод и ветер, отложила свой поход на потом.

Вчера мы договорились, что поедем на велосипедах. Однако когда я собрался выходить, Кафи, который теперь все больше сидел дома, посмотрел на меня таким молящим взором, что я не выдержал и взял его с собой.

На улице действительно было очень холодно, сухой воздух казался совершенно прозрачным. Такая погода — редкость для Лиона. Ночью был сильный мороз, на фонтанах висели ледяные сосульки. Перейдя по мосту на другой берег Соны, я направился по набережной. Я шел быстро, Кафи трусил за мной, явно не понимая, куда я так тороплюсь. От частого горячего дыхания вокруг морды клубился пар, отчего выражение её казалось особенно недовольным.

Как и раскинувшийся на горе квартал Фурвьер, знаменитый своей часовней, квартал Сен-Жюст тоже вырос на вершине холма. Туда, как и в Фурвьер, можно было попасть с помощью «канатки» (так в Лионе называют фуникулер). Однако я презрел «канатку» и бодро зашагал по дороге, ведущей наверх.

Я редко забредал в эти малолюдные, удаленные от центра кварталы. Здесь было мало и машин, и прохожих. Я с трудом отыскал улицу Акаций. Она была извилистой и больше походила на деревенскую улицу, чем на городскую; сквозь узкую полоску тротуара во многих местах пробивалась пожухшая трава.

Дом со светло-желтыми ставнями я заметил уже издалека. Невзирая на холод, больно пощипывающий меня за уши и кончик носа, я остановился, чтобы получше рассмотреть строение. Обычный двухэтажный дом в плохом состоянии, каких много в предместьях Лиона. Во всяком случае, обитатели его явно не отличались хорошим вкусом, что совершенно не соответствовало моим представлениям о любителях старинных книг. Кричащий цвет двери и ставен контрастировал с выцветшей окраской фасада. Слева стоял сарай с куском вздыбившегося толя вместо двери. Справа к дому прилепилось маленькое строеньице, напоминавшее мастерскую кустаря. Два его окна были закрыты железными ставнями, местами тронутыми ржавчиной. Рядом с входом висела табличка под мрамор, треснувшая и с отколотыми краями; на ней было написано: «Вилла Бельвю», однако имя владельца отсутствовало.

Я медленно прошел мимо дома. Хорошо, что я взял с собой Кафи: с ним было спокойнее. Я выглядел обычным собаковладельцем, вышедшим на прогулку со своим четвероногим питомцем.

Я побрел по улице. Тут мимо меня на велосипеде проехал рассыльный в белом фартуке, наверное, из мясной лавки. Я обернулся и посмотрел ему вслед. Он остановился перед домом с желтыми ставнями. Достав из корзины пакет с мясом, он позвонил в дверь. Ему открыли, он скрылся в доме и через минуту вышел оттуда уже с пустыми руками. Сев на велосипед, он поехал обратно. К этому времени я уже дошел до конца улицы и развернулся, поэтому он снова ехал мне навстречу. Неожиданно он остановился и принялся шарить по карманам, видимо, отыскивая список адресов, куда он должен везти мясо. Воспользовавшись его остановкой, я подошел и спросил, не знает ли он людей, которым только что вручил свой пакет.

— Очень мало, — ответил рассыльный, — могу только сказать, что фамилия их Верне: так написано на свертках с мясом, что я им привожу. Они недавно здесь живут.

— Как недавно?

— Несколько недель, что-то около месяца. Дом долго пустовал; владелец хотел сдать его, но запрашивал слишком много, а сам видишь, какая это развалина. Мой хозяин хотел снять его для своих родственников, но его не устроила цена.

Тогда я спросил мальчишку, чем занимаются новые жильцы; в ответ он лишь пожал плечами.

— Точно не знаю. Я слышал, как кого-то там называли «гравером»… Впрочем, открывает всегда женщина, и должен тебе сказать, она отнюдь не отличается щедростью: еще ни разу я не получил от нее ни сантима на чай. Странные люди! Работают даже по ночам; пару раз я поздно возвращался из кино и видел, как сквозь ставни в пристройке пробивался свет.

Тут рассыльный, наконец, нашел свой список, вскочил на велосипед и, распрощавшись со мной, как со старым приятелем, покатил дальше.

Хотя я мало что узнал, но полученная информация меня заинтриговала. Я медленно пошел в сторону таинственного дома, намереваясь там задержаться. Кафи весело прыгал вокруг меня, и я подумал, что если мы с ним немного поиграем возле желтой двери, нас никто ни в чем не заподозрит.

Мы были уже в нескольких шагах от виллы, как вдруг я услышал, что сзади едет машины. Я посвистел Кафи, подзывая его к себе. Поравнявшись со мной, машина замедлила ход и затормозила. Решив, что водитель, вероятно, плохо знает квартал и хочет узнать у меня дорогу, я подошел к дверце. Шофер, мужчина лет сорока, темноволосый, с маленькими черными усиками, как-то странно взглянул на меня и вдруг заорал:

— Тебе чего здесь надо?

От неожиданности я отпрянул и принялся смущенно оправдываться:

— Я… мне показалось… вы затормозили, чтобы спросить у меня дорогу.

Мужчина нахмурился.

— Мне нечего спрашивать у маленьких негодяев вроде тебя. Ты что, не понял, что мне пришлось остановиться, чтобы не переехать твою мерзкую псину? Иди и радуйся, что я ее не раздавил!

С этими словами он резко нажал на газ, колеса пару раз прокрутились вхолостую, и машина покатилась вперед, оставив за собой черный след.

Я растерялся. Мужчина явно врал. Когда автомобиль поравнялся со мной, Кафи даже не был на дороге.

Я смотрел вслед машине, пока она не скрылась за поворотом.

Затем я посмотрел на виллу. И мне показалось, что занавески в окне первого этажа дернулись, словно кто-то выглядывал на улицу, а потом, заметив, что его застали за этим занятием, резко отскочил вглубь комнаты. При мысли о том, что кто-то наблюдал за мной из этого странного дома, я так испугался, что, подозвав Кафи, стремительно побежал прочь.

Однако как только вилла скрылась из виду, я остановился: мне хотелось все обдумать и взвесить. Нет, водитель точно остановился не из-за Кафи. Улица, хоть и не слишком широкая, была совершенно свободна. Даже если бы пес не успел прыгнуть в сторону, машина вполне могла объехать его, так как впереди дорога была свободна.

Тут меня опять потянуло к загадочной вилле, и только страх, что за мной снова станет кто-нибудь подглядывать, удержал меня. К тому же было уже одиннадцать, а мы назначили общую встречу без четверти двенадцать — как обычно, договорились собраться возле лестницы Пиратов.

Я пошел дальше, и тут до меня снова донесся глухой шум мотора. Какая-то машина поднималась мне навстречу. Я лихорадочно озирался, куда бы спрятаться. К счастью, на другой стороне улицы я заметил узенький проулок, обсаженный деревьями. Перебежав дорогу, мы с Кафи спрятались за стволом огромного тополя.

Спустя несколько секунд показалась машина… та самая, которая только что проехала здесь! Как только она миновала проулок, я выскочил из своего укрытия и стал смотреть, куда она поедет. Машина двигалась медленно, словно шофер внимательно изучал дорогу. Наконец она остановилась перед виллой. Сердце мое заколотилось. Из машины вылез мужчина, тот самый, что ни за что ни про что наорал на меня. Оглядевшись по сторонам, он обошел автомобиль, пару раз пнул ногой шины, снова огляделся и, наконец, быстрым шагом устремился к вилле и вошел в дверь.

Я затаил дыхание. Разумеется, странный шофер выйдет не сразу. И вот, пока я ждал, мне пришло в голову объяснение случившегося. Когда я первый раз увидел автомобиль на улице Акаций, он ехал на виллу. Завидев желтые ставни, водитель замедлил ход; неожиданно он заметил меня и изменил свое решение. Быстро придумал первый попавшийся предлог: собака бросилась под колеса, ему пришлось затормозить. А может, он и в самом деле хотел задавить Кафи?

Когда же у него ничего не вышло, он умчался на полной скорости, но через четверть часа вернулся, уверенный, что здорово напугал настойчивого мальчишку и того уже явно след простыл. Интересно, он опять ехал медленно, внимательно оглядывая улицу. Откуда такая подозрительность? Я ничем не отличался от множества других мальчишек, меня он никогда не видел, я тоже не знал его. Интересно, он так недоверчиво относится ко всем, кто проходит по улице Акаций?

Мне очень хотелось дождаться, чтобы кто-нибудь вышел из дома с желтыми ставнями. Впрочем, водитель наверняка поедет в ту сторону, откуда он приехал в первый раз. Конечно, я могу подобраться поближе и запомнить номер автомашины, но в общем-то это и не нужно: небесно-голубой автомобиль с белой крышей — большая редкость.

И вот мы с Кафи помчались вниз, к набережной Соны, а потом вверх, к нам в Круа-Русс. Друзья уже собрались. Никто из них не заметил ничего особенного. А вот мое приключение, которое я, задыхаясь от быстрого бега, тут же им и выложил, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Сначала все молчали, а потом заговорили разом. Стриженый схватил свой берет и стал подбрасывать его в воздух.

— Вот здорово! — вопил он. — Просто класс! — Тиду, я уверен, ты напал на след!

На меня обрушился шквал вопросов. Друзья хотели знать все до малейших подробностей. Все единодушно признали поведение водителя подозрительным; как и я, никто не смог ответить на вопрос: почему водитель, заметив меня, изменил свои планы и не стал останавливаться возле виллы.

— У меня только одно объяснение, — отрезал Бифштекс. — Если бы ты был один, шофер не обратил бы на тебя внимания… но ты был с Кафи. Таких огромных овчарок, как Кафи, в Лионе не так-то много.

— Ну и что?

— Если шофер хоть раз слышал о Кафи, он тут же вспомнил о нем. Неужели непонятно? А если он знаком с хозяином магазинчика, и тот рассказал ему о перчатке, которую мы нашли? И конечно, завидев Тиду вместе с Кафи, незнакомец насторожился: он вполне мог заподозрить, что ты следишь за ним.

— Ты прав, — согласился Гий. — Конечно, это Кафи испугал его, а вовсе не Тиду.

— А это значит, — воскликнул Сапожник, — что мы, наконец, встретились с человеком без указательного пальца на правой руке!

Все повернулись ко мне. Увы! У меня не было времени разглядывать руки человека за рулем; вернее, я был ошарашен и совершенно забыл об этом. Однако, восстановив в памяти встречу с водителем, я вспомнил, что его руки лежали на руле и вроде все пальцы были на месте.

— Итак, — подвел итог Бифштекс, — значит, это не он. Или же он ловко скрывает отсутствие одного пальца.

Как бы то ни было, мы окончательно убедились, что за желтыми ставнями виллы скрывается какая-то тайна, и решили организовать за домом постоянное наблюдение. Пора вырабатывать новый план. Но сейчас надо расходиться по домам, чтобы родители не начали волноваться.

— Держу пари, — сказал на прощанье Стриженый, — что еще до вечера мы узнаем чего-нибудь интересное!

И он не ошибся.

Загрузка...