Тайна чёрного кинжала

Глава 4

Небольшое отступление – пояснение о ВИИЯ-ВКИМО:

Славная история Военного института иностранных языков, сокращённо ВИИЯ, началась 1 февраля 1940 года, когда Совнарком СССР принял постановление о создании при Втором Московском государственном пединституте иностранных языков Военного факультета. Эта дата считается днем рождения Военного института иностранных языков, сокращённо ВИИЯ.

12 апреля 1942 г. приказом НКО СССР Военный факультет западных языков при 2-м МГПИИЯ был преобразован в Военный институт иностранных языков Красной Армии. В этом же приказе говорилось, что в состав института вошли факультет восточных языков при Московском институте востоковедения и военные курсы иностранных языков г. Орска. Формировал институт и стал его первым начальником генерал-майор Н. Н. Биязи. За время своего существования институт неоднократно переименовывался. Вначале он носил название ВИИЯ КА - Военный Институт Иностранных Языков Красной Армии. Затем институт переименовали в Военный Институт Министерства Обороны СССР, позднее в Военный Краснознаменный Институт МО СССР. В новой России институт назвали Военной академией экономики, финансов и права, а затем университетом, пока его не соединили с Гуманитарной академией Вооружённых Сил Российской Федерации и не создали на их базе Вое́нный университе́т имени князя Александра Невского.

Выпускникам Военного Института не требовалось в последующем учиться в военных академиях, поскольку сам институт был в ранге академии. И не редко вышедшие из его стен без дополнительного академического образования становились генералами в Министерстве обороны и других различных ведомствах, таких как КГБ и ФСО. Особенно любили выпускников ВИ «покупатели» ПГУ КГБ СССР (Первого главного управления), позже переименованного в СВР (Службу внешней разведки). Он выпустил массу известных людей, его окончил и знаменитый фантаст Аркадий Стругацкий.

В 1974 году к ВИИЯ присоединили военно-юридический факультет, таким образом образовался ВКИМО (Военный Краснознамённый Институт Министерства Обороны). А поскольку в Военном институте учились не только переводчики, но и юристы, то они могли занимать высшие юридические должности в ранге генерал-полковника - Председателя Военной Коллегии Верховного Суда СССР, Главного военного прокурора Генеральной прокуратуры СССР.

Во времена "холодной войны", а если конкретней, то в 1983 году, немецкий журнал "Штерн" назвал институт не иначе как "осиным гнездом советской разведки", хотя в СССР ВИИЯ не значился в списках военных учебных заведений, да и вообще не упоминался ни в каких открытых публикациях.

В институте было пять факультетов:

Западный факультет.

На нём курсанты изучали западные языки (английский, немецкий, венгерский, финский и т. д.). Исключением были Ускоренные курсы, сокращённо Ускор, на которых в течении десяти месяцев курсантам предлагалось изучить один иностранный язык, при чём не обязательно западный. На Ускоре учили тем языкам, в которых возникла острая необходимость в ходе выполнения «интернационального долга» в различных точках нашей планеты. Для Кубы готовили переводчиков испанского языка, для Афганистана языков пушту и дари, для Анголы и Мозамбика – португальского.

Не все выдерживали жёсткий распорядок учёбы, проходящей с утра и до поздней ночи: иностранный язык, физическая, строевая, военная и боевая подготовка не оставляли времени для расслабления. Кто-то бросал учёбу и уходил дослуживать в Советской Армии, а кто-то даже становился пациентом психиатра. Зато после десяти месячного ада мальчишкам присваивали звание младший лейтенант. А так как на Ускор принимали не только отслуживших в СА или прямо со службы, но и выпускников суворовских училищ и десятых классов, то были случаи присвоения офицерского звания младший лейтенант семнадцати летним юнцам. И они отправлялись на войну на два года в одну из стран Африки или в Афганистан. В Союз юнцы возвращались лейтенантами, а некоторые даже старшими лейтенантами, светя иконостасом из боевых орденов и медалей, большинство которых были получены за непосредственное участие в боевых действиях. Были и потери. Свыше 50 выпускников, слушателей и курсантов сложили свою голову на чужой земле… В 1971 году над Атлантикой пропал АН-22, летевший в Перу с грузом гуманитарной помощи для пострадавших от землетрясения, это был военный самолет, и среди погибших есть слушатель ВИИЯ, который был бортпереводчиком. Погибали в Египте, в Сирии, в Йемене, Анголе, Афганистане - где только не погибали!

Восточный факультет.

Здесь изучали восточные языки. Их количество зависело от потребности страны в переводчиках в арабских странах, странах Юго-восточной Азии, Индокитая, т. е. там, куда поставлялось советское вооружение, направлялись военные советники и зачастую велись боевые действия. Кхмерский, хинди, тайский, амхарский, фарси, иврит, малагасийский, вьетнамский, китайский, африка́анс, яванский и т. д., а к ним обязательно какой-либо западный язык: английский, французский, голландский или испанский, в зависимости от того, чьими колониями на протяжении долгих лет были эти страны. Самые умные и блатные изучали японский язык, который считался самым сложным – там чаще всего у курсантов «ехала крыша». Самыми многочисленными были курсы китаистов, и они же самые несчастные, у тех, кто его освоил, путь был один – десятилетиями сидеть на Дальнем Востоке в ОСНАЗе и заниматься радиоперехватами. Шансов поехать в Китай тогда не было никаких…

Факультет спецпропаганды.

В Советском Союзе пропаганде и идеологии уделялось очень много внимания. В то время через радиостанции мы вещали практически во все страны мира на всех языках, культивируя советский образ жизни. А в локальных конфликтах, таких как в Афганистане, даже принимали участие наши агитбригады! В дипломе у вышедших из стен института лейтенантов была указана специальность - политработник со знанием двух иностранных языков, но в реальности их учили куче способов: выворачивать наизнанку мозги потенциального или реального противника, работать с общественным мнением, убеждать людей, что сопротивление бесполезно и в плену им будет лучше.

Женский факультет.

Туда принимали в основном дочерей и внучек высшего командного состава, редко полковников. Там учились внучки маршала Баграмяна, маршала Конева, многих видных военачальников и партийных деятелей. Сам факультет создали в 70-х годах, в связи с чем среди курсантов ВИИЯ ходила легенда, что он был создан по приказу тогдашнего министра обороны, маршала Советского Союза, дважды Героя Советского Союза Гречко А. А., то ли для его молодой любовницы, то ли для внучки.

Курсистки носили синюю форму и получали стипендию девяносто рублей, очень неплохие деньги по тем временам. Вообще их нужно было видеть. Толпа девок маршировала по плацу, нестройно стуча туфлями на каблуках, как стадо лошадей копытами, и ещё пытались изображать из себя нечто военно-строевое.

В институте любили проводить праздничные концерты и однажды пригласили Владимира Винокура. Он вышел на сцену, посмотрел на зал и сказал:

- Ой, что-то тут много девочек в синеньких костюмах. Это пэтэушницы?

В то время у учащихся ПТУ была похожая форма.

Такой гул возмущения в зале пошёл! Форма – это была болезненная тема для курсисток. Они все на институтских собраниях требовали обрядить их в зелёную форму, но единственное, чего смогли добиться, так это чтобы парадная форма была такая же, как у остальных курсантов.

Юридический факультет.

Это был самый многочисленный, по полторы сотни курсантов на курсе, факультет. Курсанты отличались от других курсантов тем, что на петлицах носили эмблему щита с мечами. Курсанты других факультетов носили обычную общевойсковую эмблему. Нужно заметить, что в плане обучения юристы проходили не только юриспруденцию, но и военную подготовку, изучали военную технику, тактику до действий дивизии включительно. Из них получались профессионалы высочайшего класса.

Министр Гречко, который благоволил к институту, выделил на ВИИЯ значительные средства. Институту построили два шикарных корпуса, один выглядел небоскрёбом (при этом на шестнадцатый этаж запрещалось ездить на лифте на первых курсах, и курсанты, тяжело пыхтя, поднимались по лестнице), аудитории, оснащённые по последнему слову техники – от нажатия кнопки опускались экраны в классах, можно было просматривать слайды. В специально оборудованном лингафонном кабинете переводчики часами слушали иностранную речь, для натуральности перемежаемую звуками выстрелов и разрывами гранат.

Вообще в то время ВИИЯ был подчинён военной разведке. И традиции там были соответствующие. В институте был спецфонд, куда доставлялись иностранные журналы, военные справочники, всё то, что остальным людям не то, чтобы не дозволялось, но было недоступно. В числе преподавателей было много разведчиков и нелегалов, работавших «на холоде», то есть тех, кто работал в иностранном государстве под видом гражданина этой или какой-либо третьей страны в соответствии со специально разработанной для него до мельчайших деталей биографией (легендой).

Например, немецкий язык преподавал легендарный человек полковник Б. - всю войну пробывший нелегалом в Германии, его даже в Гестапо пытали. После войны он работал барменом около американской военной базы и собирал информацию у пьяных янки. Жил на нелегальном положении в США. Рассказывал, что его приключения в гестапо ерунда по сравнению с тем, как он однажды проспал остановку в Нью-Йоркском метро и заехал в Гарлем, вышел из вагона и на него уставилось несколько негров-людоедов. Спасибо, что очень хорошо бегал.

Ещё один полковник, преподававший тактику, был без обеих ног, но ходил на протезах так, что мало кто об этом догадывался. Ноги он оставил на нейтральной полосе во время арабо-израильского конфликта, когда пытался снять с подбитого израильского танка приборы ночного видения.

О ВИИЯ в книге Inside Soviet Military Intelligence написал выходец из ГРУ, предатель Родины Виктор Суворов. Как обычно бывает, если человек знает о чем-то понаслышке, он обязательно напишет разную чушь. В частности, Суворов утверждал, что существовал особый порядок приёма для детей высших чинов. По его словам, дети генерал-полковников принимаются без экзаменов, дети генерал-лейтенантов -- после поверхностного экзамена, а детей жалких генерал-майоров на экзаменах просто-напросто истязают, запугивают и стараются завалить. Полная чушь. Вступительные экзамены сдавали все. Другое дело, что кто-то мог и провалить экзамен, но при этом всё равно поступить в военный институт.

А сколько баек ходит про Военный институт! Вот одна из них:

Вечером, обходя здание, полковник, который дежурил по ВИИЯ, обнаруживает в темном углу лингафонного кабинета курсанта и курсистку:

- Так, чем Вы тут занимаетесь??

- Языком, товарищ полковник!

- Так, у вас какой язык, товарищ курсант?

- Французский, товарищ полковник!

- А у вас какой язык?

- Немецкий, товарищ полковник!

- Так каким же языком на... Вы тут занимаетесь???

Военный институт иностранных языков ВИИЯ, а в последующем ВКИМО, был одним из самых престижных вузов МО СССР. Выпускники ВИИЯ были переводчиками высочайшего класса. Да, выпускники гражданских вузов, таких как Ленинградский государственный университет, МГИМО, институт стран АЗИИ и Африки, Московский ИнЯз им. Мориса Тореза, тоже хорошо знали иностранные языки, но переводить в мирное время или под вражеским огнём совершенно разное дело. Сможет гражданский переводчик провести экспресс допрос пленного в полевых условиях, когда время допроса ограничено, а по следам разведгруппы идут матёрые враги? А если при этом к допрашиваемому для ускорения получения информации приходится применять физическое или психическое воздействие? Гражданских такому не учат.

Внутренняя жизнь вуза существенно отличалась от других военно-учебных заведений. Формально все необходимые армейские атрибуты и ритуалы – разводы, патрули, караулы, наряды, строевая подготовка, полевые выходы со стрельбами и рытьем окопов, марш-броски во время лагерных сборов и т.п. – в ВИИЯ присутствовали, но с молчаливого одобрения командования исполнялись без излишнего фанатизма, присущего классическим командным и прочим "конно-беговым" училищам. Были и иные послабления, из-за чего курсантам ВИИЯ люто завидовали носившие такие же петлицы с "капустой" и красные погоны курсанты МосВОКУ (Московское высшее общевойсковое командное училище).

К прекрасной языковой подготовке добавлялась возможность посмотреть мир, которой априори были лишены курсанты иных военных вузов. Старшекурсники переводческих факультетов и факультета спецпропаганды нередко отправлялись в командировки за рубеж, что делало их к выпуску прекрасными специалистами, в совершенстве владевшими двумя иностранными языками.

Ну и, конечно, девчонки, которые всегда любили военных и часто прогуливались вдоль ВИИЯ в надежде подцепить курсанта. А на заборе института периодически обновлялась надпись: «Умру, но выйду замуж за курсанта!».