Тайна Хермелирда (СИ)

Глава 9.

Сомнения Тима были развеяны. Комната, где он оказался теперь, располагалась уже не в подземелье, а поэтому была достаточно хорошо освещена. Лучи утреннего солнца скользили по поверхности находившейся здесь мебели, отражая в себе летавшие в воздухе пылинки. Около узкого окна находился массивный стол, за которым восседал внушительных размеров человек в доспехе и плаще. Казалось, что он не заметил вошедшего Эгона и все с тем же упоением слушал шептавшего ему что-то неразборчивое уже знакомого рыцарю коротышки Меинхарда, стоящего рядом. Периодически бритый здоровяк с пониманием делал кивки головой.

Конвойный солдат, что сопровождал Тима, дабы обратить внимание присутствующих здесь и соблюсти нормы воинского этикета, при входе в комнату нарочито громко топнул ногами. Человек, сидевший за столом, поднял глаза и сделал знак рукой, чтобы солдат удалился. Затем здоровяк посмотрел на Тима и также, молча, указал тому занять место около кованого сундука, что находился слева от Меинхарда.

- Это и есть тот самый господин, который назвался Тимом Эгоном, и о котором ты мне говорил вчера? - Спросил бритоголовый коротышку добродушным голосом.

Меинхард кивнул, но не успел ничего добавить, так как его моментально перебил Тим.

- Хвала Всевышнему, что все встало на свои места! - Обрадованно сказал Эгон. - Я знал вы все таки поймете кто я и зачем прибыл сюда.

Тим осекся, увидев непонимающие взгляды, направленные в его сторону.

- О чем он толкует? - Продолжал задавать Меинхарду вопросы здоровяк. - Совсем ничего не понимаю.

- Я думаю, что он и сам не прочь рассказать свою историю. - Ответил коротышка. - И уж поверь, она стоит того, чтобы ее послушать.

- Ну, хорошо. - Бритоголовый повернулся к Тиму. - Мое имя Лотар, я комендант этого замка. И хочу знать твои истинные намерения пребывания в Хермелирде. Расскажи ту же историю, что ты уже поведал моим людям вчера.

Поняв, что надежды быть признанным не оправдались, Тим в мельчайших подробностях пересказал свою историю, уже не страшась говорить о троллях. Было видно, что при упоминании этих созданий Лотар хмурился. Когда Эгон закончил свой рассказ, ему показалось, что комендант хотел его спросить еще о чем-то, но всеми силами сдерживался. На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Наконец Лотар произнес:

- Услышав твою историю, я понял, что ты пытаешься заморочить нам голову небылицами. Подумать только: страшные монстры напали на отряд и всех растерзали! Всему этому должны быть доказательства. У тебя они есть?

- Я готов показать то место, где случилось сражение! - Убедительно сказал Тим. - Прикажи послать твоих людей со мной. На той дороге еще стоят две сросшиеся сосны, так что это место ни с чем не спутать.

- Неужели ты думаешь, что солдатам гарнизона больше нечего делать, как разъезжать с тобой по лесу? - Вмешался в разговор Меинхард. - Ты говорил, что барон Седрик якобы прислал в герцогство Монд письмо о помощи. Так где же это письмо?

- Письмо осталось у его светлости Раймунда Отто. - Заявил Тим.

- Так ли это на самом деле или нет, значения не имеет. - Отрезал Лотар. - Твои слова лживы.

Внутри Эгона, словно морская волна, рвалось наружу отчаяние. Неужели ему никто так и не поверит? И что делать в таком случае? Он собрался с мыслями и постарался вглядеться в лица своих собеседников. Видя интонацию и жесты допрашивающих его, он был готов поклясться чем угодно, что эти люди почему-то говорят вовсе не то, что думают. Слишком уж сильно бегали их глаза и волнительны были движения. Они верят ему, но по какой-то причине не желают показывать этого! Или все это игра в очередной раз разыгравшегося воображения?

- А раз мы выяснили, что ты врешь нам, - продолжил Лотар, - то у меня больше нет сомнений, что ты и твой спутник не более чем бездомные бродяги. А указанием барона Дика, бродяжничество в землях Хермелирда запрещено. За подобные деяния необходимо заплатить.

- Твои люди, комендант, отняли все мои деньги. - С вызовом отозвался Тим. - Я думаю, что расплатился сполна.

- Он врет, Лотар! - Закричал Меинхард. - Как он смеет говорить о нас подобное?

- Тише, Меинхард, - Успокоил коротышку комендант. - Разумеется я верю тебе больше, чем этому незнакомцу. Известно ли тебе, Тим Эгон, что если у тебя нет денег, то я заточу тебя в подземелье до конца твоих дней и буду использовать в качестве работника за миску похлебки?

Тим молчал и злобно смотрел в глаза Лотару. Без какой-либо враждебности в голосе комендант добавил:

- Но я вижу на тебе прекрасной работы доспех и рыцарский пояс. Да и твое сюрко отлично подойдет в качестве материала для попон лошадям. Это все можно считать, как достойную плату за бродяжничество. А, Мейнхард?

Не дожидаясь ответа злорадного коротышки, Тим скинул свое обмундирование на сундук и остался лишь в льняной рубахе и штанах с сапогами.

- Думаю, что этого будет достаточно, чтобы освободить не только меня, но и моего спутника Зака.

- Нет, Тим, этого недостаточно, чтобы еще и твой друг покинул наши гостеприимные покои. - Сказал Лотар. - Увы, но он останется здесь.

Эмоции захлестывали Эгона, а кровь приливала к голове. Наконец, переборов себя, он снял с руки браслет, подаренный Анной, и бросил к ногам своих гонителей.

- А если я дополню свою плату этим? - Выкрикнул он, указывая на браслет.

Меинхард нагнулся и подобрал украшение. Оценивающе посмотрев на него, он довольно кивнул Лотару.

- Что ж, будем считать, что мы поняли друг друга. - Сказал Лотар. - Надеюсь, что после освобождения вы покинете Хермелирд и больше не вернетесь сюда. И...

Комендант как-то неестественно замолчал и схватился за голову, будто обдумывая сказанные им только что слова.

- Если вам есть, где жить, то можете поселиться в Хермелирде. - Неожиданно сказал он.

Тим полностью перестал понимать происходящее. Хоть противоречивые речи Лотара не остались им без внимания, в это время сердце рыцаря было переполнено горечью от нанесенных ему оскорблений. В ярости он не заметил, как солдаты подхватили его под руки и потащили к воротам замка. Перейдя подъемный мост, они с веселым смехом толкнули Эгона в грязную лужу. Через некоторое время в этой же луже оказался и Зак.

Осыпая людей барона грязными ругательствами, Тим поднялся на ноги и грозил кулаками в сторону замка. Чуть успокоившись, он обратился к своему спутнику:

- Зак, мы должны отомстить за свое бесчестие! Попытайся отвлечь стражу у входа, а я найду способ перелезть через стены и тогда...

- Тебе нужно привести себя в порядок, Тим. - Бродяга одарил рыцаря свойственной ему странной улыбкой. - Давай вернемся к тем добрым людям, что дали нам ранее кров. Уверен, что они беспокоятся за нас.

Несчастный юноша и его спутник вынуждены были вновь отправиться к радушным крестьянам. Гостеприимный хозяин дома и его супруга Зелда встретили своих старых знакомых с той же теплотой, что и до этого. Крестьяне долго причитали, рассматривая замаранные одежды бывших узников.

- Эти солдаты, цепные псы нашего барона, даже не постыдились с головы до ног обворовать господина рыцаря, тем самым придав его внешнему виду сходство с его же собственным слугой! - Возмущению главы семьи не было предела.

- Уж не пришло ли тебе в голову, простолюдин, что одежды, изготовленные самыми искусными ткачами Монда, могут сравниться с чьими-то еще? Даже вымазанное грязью и нечистотами одеяние рыцаря... - Начал было злиться Тим, но тут же осекся под хмурым взглядом Зака.

- Николаус, дорогой, прошу тебя, успокойся и не дерзи господину Эгону! - Вмешалась в разговор Зелда, теребя мужа за рукав. - Хвала Пресвятой Деве, что наши славные гости теперь на свободе! А уж об их виде, сытых животах и мягком ложе мы с тобой в состоянии позаботиться.

- Да и что это я, в самом деле. - Николаус поклонился до самой земли. - Прошу вас, господин, располагайтесь в моем доме! И снимайте перед входом все, что на вас есть. Уверяю, что ваша одежда будет сиять от чистоты гораздо сильнее, чем шпиль на башне барона Седрика, пошли ему Господь долготы дней! Чтобы не смущать вас своим обществом, мы с супругой переночуем и на скотном дворе.

- Благодарю вас, мои друзья. С великой радостью я принимаю ваше гостеприимство. - Тим сделал в сторону крестьян легкий кивок головой и направился в дом.

Встреча следующего дня на свободе мало чем утешила Тима. Когда Эгон понял, что насытился и достаточно набрался сил, то в его голове снова стали появляться мысли о попранной рыцарской чести. Бродя по пустой хижине из угла в угол, Тим никак не мог заставить себя успокоиться.

'Не успел я отойти от поражения в битве, как на меня напали новые беды' - Рассуждал про себя Эгон. - 'Бог карает меня за проявленную трусость. Вместе с доспехами у меня отняли честь и достоинство! А подлый барон Дик вместо должного приема уготовил мне место в темнице. Значит моя судьба такова, что я вернусь в Монд посрамленным и одетым в крестьянские лохмотья. Каждый нищий герцогства будет заслуженно бросать в меня камни, а Анна Отто не одарит даже самым презрительным взглядом! И сколько горя я принесу своим бедным родителям?'

Перестав жалеть себя, Эгон решил все-таки одеться, так как еще со вчерашнего дня пребывал в обнаженном виде. Посмотрев вокруг себя в поисках одежды, Тим заметил дурного покроя штаны и рубаху, заботливо приготовленных для него Николаусом. Рядом с одеждой стояли две пары отмытых от грязи и пыли сапог, одни из которых принадлежали Эгону, другие же носил Зак. Продолжая бормотать ворчливые речи, Тим надел приготовленные для него вещи, и в этот самый миг его посетила мысль, от которой настроение заметно улучшилось.

'Я смогу отстоять свое доброе имя! И настоящему рыцарю не требуется для этого много оружия. Главное - это боевой дух, коего у меня в достатке!'

Тим потянулся рукой в сапог Зака, и улыбка на его лице говорила лишь о том, что его задуманный план уже начал осуществляться. Эгон вытащил тот самый нож, что уже спас его жизнь в подземелье. И теперь рыцарь был уверен, что отомстит за свое бесчестие. Спрятав нож в свой сапог, Тим вышел из дома.

Деревенский пейзаж ничем не изменился с предыдущих дней: все также среди полей, упирающихся в лес, красовались маленькие домики, а где-то вдалеке виднелись мощные стены замка. У входа в хижину Зелда полоскала белье в потрескавшемся от старости корыте. Увидев Тима, она всплеснула руками и радостно промолвила:

- Доброе утро, господин! Какое счастье видеть вас отдохнувшим после пережитых мытарств! Надеюсь, что вы хорошо провели ночь? С тех пор, как вы пришли к нам, мы с мужем постоянно молимся за ваше здравие. Даже сейчас я молюсь, когда полощу ваши одежды, дабы вы снова смогли предстать в обществе, как подобает человеку вашего титула.

- Храни тебя Бог, Зелда! - Ответил Тим. - Подскажи, куда направился Зак?

- Ваш слуга сейчас трудится в поле. Он вызвался помочь Николаусу. - Зелда старалась говорить быстро и много, отчего речь ее сбивалась. - Как это благородно с его стороны! Зак, словно ребенок, проснулся ни свет, ни заря, выбежал из дома босиком и сразу же предложил мужу пойти работать вместе.

- Передай Заку, как увидишь, что Тим Эгон благодарит его за все! - На едином выдохе проговорил Тим и резвым шагом направился к изгороди.

- Куда вы, господин? - Зелда не успела задать вопрос, так как ее собеседник был уже далеко.

Библиотека баронства Хермелирд располагалась под низкими сводами одного из подземелий замка. В просторном зале было множество щкафов, на полках которых хранились книги и древние пергаменты. Посередине зала находился стол, вокруг которого находились подсвечники в большом количестве. Вдоль стен были развешаны горящие факелы, так что можно было с уверенностью заявить, что недостатка света находящиеся тут не испытали. В воздухе витал запах затхлости и сырости. Было слышно, как падают капли воды с потолка.

Но сегодня библиотека не пустовала. В статном силуэте человека, опирающегося на посох, без особого труда можно было узнать Эбнера. Вдруг дверь в библиотеку распахнулась, и в зале появился Седрик в сопровождении Симена. Плащ и волосы барона развевались от стремительной ходьбы, больше похожей на бег, а его глаза были наполнены гневом.

- Вот уж никогда не мог подумать, что доживу до того дня, дядюшка, когда ты будешь посылать за мной, а не наоборот. - С язвительной усмешкой проговорил Дик.

- Я прошу простить меня, господин. - С привычным спокойствием сказал Эбнер. - Но кому, как не вам, известна проблема, решение которой я пытаюсь найти.

- И твоим решением стало притащить меня зачем-то в эту чертову библиотеку? - Разъярился Седрик. - В то время, когда мы, так и не дождавшись подмоги от герцога Отто, вступили в бой с троллями в храме Меркурия? Когда убийство трех этих тварей стоило мне десяти человек? И когда я даже не знаю, куда подевались остальные монстры? Да и к тому же в моем лесу бродят полчища мерзких альвов! Не лишился ли ты рассудка на почве этих безумных событий, дядюшка?

- Когда вы были ребенком, господин, то много времени уделяли посещению библиотеки. - Назидательно сказал Эбнер. - И всегда полагались на книги, как на источник мудрости и путеводную звезду в жизни. Вот и сейчас я призываю вас к тому, чтобы отыскать в древних трудах то, что поможет нам открыть тайну Адовых Ворот и прекратить столкновение миров раз и навсегда.

Взгляд барона был испепеляющим.

- То есть ты позвал меня только ради того, чтобы прочесть ряд нравоучений? Симен! Немедленно приведи сюда Лотара!

И пока не пришел комендант, Седрик и его советник так и стояли в тишине, смотря друг на друга. Как только грузная фигура Лотара переступила порог библиотеки, барон отошел в дальний конец зала и уперся рукой в один из шкафов. Обратив свой взгляд в пол, Дик спросил:

- Лотар, поведай нам с дядюшкой, известно ли что-либо о местонахождении троллей?

- Три дня назад мои люди поймали в деревне двух нищих бродяг, один из которых утверждал, что видел их на северной дороге. Я не решился послать туда людей, вспомнив таинственное исчезновение отряда герцога Раймунда, а также наш бой в храме Меркурия.

- Так где сейчас эти бродяги?

- Их пришлось отпустить, так как они щедро заплатили за свое освобождение. Ведь так гласит закон Хермелирда, господин?

Седрик сильно ударил кулаком в шкаф так, что стоявшие там книги затряслись.

- Их следовало бы привести ко мне! - Закричал барон и повернулся к Эбнеру. - Так значит защитный колпак не работает, если кто угодно может входить и выходить из наших земель?

- Это исключено, господин. Но в жизни возможно всякое. Думаю, что за последние дни вы и сами смогли в этом убедиться. - Сказал Эбнер.

Советник подошел к одному из шкафов и достал из него какой-то старинный свиток. Смахнув с него пыль, он продолжил свою речь:

- То, что написано здесь, возможно поможет нам прикоснуться к разгадке всего происходящего. - Эбнер кивнул на свиток. - Кажется, это и есть то, о чем я думал и хотел показать вам, господин.

- Ты слышал, что сказал Лотар? Неужели ты думаешь, что сейчас самое время для изучения чьих-то трудов? Я уверен, что не пройдет и недели, как тролли займут деревню и приступят к штурму замка! И все, что нам останется, это спасаться бегством! Но кое в чем ты прав, дядюшка. Библиотека может нам помочь. Ведь не случайно она находится в подземелье около ворот в замок. Смотрите сюда.

С этими словами барон скинул часть книг с одной из полок шкафа, обнажив перед присутствующими странный механизм с рычагом. Седрик дернул за рукоятку рычага и часть стены со скрипом повернулась в сторону, открывая потайной проход в котором царила тьма. Нарочито топчась по упавшим книгам, Дик рассмеялся.

- Этот туннель, построенный моими предками, ведет за стены замка. Вот и вся польза этой библиотеки! И я не желаю изучать книги тогда, когда самое время готовиться к сражению!

Не в силах больше взирать на подобное поведение своего господина, Эбнер тяжело вздохнул. Ничего не говоря, советник сжал в руке свиток и, церемониально поклонившись, отправился восвояси.

На торговой дороге, ведущей через герцогство Монд, было особенно шумно и многолюдно. Ведь именно в этот день германцы отмечали праздник Успения Девы Марии. Проезжающие повозки были украшены травами, принесенными с церковных служб. И по сей день считается, что эти травы способны исцелять любые недуги. Тут и там проходили веселого вида крестьяне с корзинами, полными лесных орехов. Воздух над дорогой был пропитан всеобщим умиротворением, казалось, что именно сегодня никто никуда не спешит.

Топот копыт нещадно вторгся в атмосферу всеобщего празднества и заставил присутствующих обернуться в сторону северного тракта. Взметая за собой придорожную пыль, на перекресток дорог, восседая на разгоряченной лошади, влетел закованный в доспехи юноша. Заблаговременно увидев большое скопление людей по пути его следования, всадник без раздумий выхватил плеть и поднял ее над головой.

- Дорогу! Дорогу господину Олафу Норвежскому! - С этим воплем юноша влетел в толпу, заставив ее расступиться. Те несчастные, кто по какой-либо причине не успевали освободить путь всаднику, получали хлесткие удары плетью по спине. Охая и ругаясь, люди жались к обочинам.

- Черт бы побрал этого безбожника! - Ругался один из купцов, что успел отпрыгнуть к своей повозке. - За это беспутство в столь благословенный день он даст ответ Страшным Судом!

- Истинно не понимаю, почему его светлость позволяет бесчинствовать в своих землях этим дикарям-норвежцам? - Вторил купцу оказавшийся рядом с ним крестьянин, потирая ушибленное плетью плечо.

На всем скаку лошадь промчала всадника в сторону замка Раймунда Отто. Но даже стражники не сразу могли узнать в этом юноше с бешено вращающимися глазами оруженосца норвежского лендрмана Болли. Подъехав к герцогскому дому, Болли моментально спешился и стал смотреть в сторону ворот замка. Его ожидания не были столь томительными, ведь буквально через мгновение здесь уже был его господин Олаф, который скакал следом. Передав поводья взмыленной лошади оруженосцу, лендрман снял с головы шлем и водрузил его на седло. Ему стоило только посмотреть своим единственным глазом на Болли как тот моментально понял своего господина и тотчас же передал ему свой походный мешок. С несвойственной ему проворностью Олаф почти что выхватил мешок из рук юноши и бросился к крыльцу, поправляя на бегу спутавшиеся от ветра вспотевшие волосы.

Несмотря на всеобщее празднование Успения, в покоях герцога Отто царила напряженная обстановка. Сам Раймунд расположился на стуле с кубком в руке и тревожно глядел на герцога Бернара Эгона, что сидел напротив него, обхвативши голову руками. За спинами этих господ, словно две тени, стояли их верные супруги, Бруна и Эделина, с заплаканными глазами. Чуть поодаль, делая вид, что рассматривает гобелены, вдоль стены ходила Анна. Было видно, что от бессонных ночей девушка едва держится на ногах. Но имея гордый нрав, Анна старалась изо всех сил изображать спокойствие.

Войдя в герцогские покои, Олаф встал на колени перед герцогом и склонился в поклоне. Было видно, как встрепенулись все присутствующие при виде лендрмана, но соблюдая нормы этикета, никто не произнес ни слова, ожидая речи хозяина дома. Раймунд встал со стула и подошел к рыцарю, а затем, взяв того за плечи, заставил подняться на ноги.

- Я приветствую тебя в моей земле, господин Олаф. Вот уже два дня мы не смыкаем глаз и ждем тебя, как самого дорогого гостя. - С трудом проговаривая слова начал Отто. - С тех пор, как Тим уехал в Хермелирд и не оповестил нас о своей победе в назначенный срок, мы тут все сами не свои. Так скажи же, что отряд твоих отважных норвежцев, что были посланы следом за ним, нашли нашего героя, увенчанного лаврами победителя, в погоне за которыми он забыл про свое обещание послать гонца!

- Я боюсь прогневить вашу светлость, - угрюмо сказал Олаф, - но то, что Господь послал мне увидеть, было поистине жутко. И все же я обязан рассказать все вам без утайки.

Бруна побелела и вскрикнула. Поддерживаемая Эдединой, она едва не упала и не лишилась чувств. Анна заметно напряглась и приготовилась слушать, а ее руки задрожали. Герцог Эгон уже не мог сидеть на месте. Вскочив на ноги, он подбежал к лендрману и сильно сжал ему руку.

- Прошу тебя, достойный рыцарь, - прошептал Бернар, - не томи нас молчанием и расскажи все, что ты узнал о судьбе Тима.

- Как будет угодно вашей светлости. - Покорно произнес Олаф, одаривая герцога скорбным взглядом - Когда я и мои люди продвигались к Хермелирду по северной дороге, то были мысли, что эта единообразная дорога не кончится никогда...

Эту историю, рассказанную славным рыцарем Олафом, мне тоже довелось услышать, мой дорогой гость, хоть даже и не из первых уст. Поэтому постараюсь воспроизвести ее без прикрас и именно так, как ее рассказывал лендрман безутешным семьям, потерявшим дорогого для них человека.

Даже несмотря на то, что отряд норвежцев достаточно расторопно преодолевал этот путь, их предводителю довольно быстро наскучило смотреть на мелькавшие ветки бесконечных деревьев, что так густо росли вдоль всего тракта. Олаф Норвежский был крайне скуп на эмоции, равно как и его кобыла, что покорно отмеряла шаг за шагом, неся своего хозяина к ведомой только ему цели. Неугомонный оруженосец Болли, ехавший следом, несколько раз пытался разговорить лендрмана, но тот без всякой агрессии отмахивался рукой. Свое право на особое свободное общение с господином Болли заработал еще в Святой Земле, чем и чрезвычайно гордился. Глубокий шрам, оставленный арабским мечом, что полоснул тогда его тело чуть ниже лопатки, подтверждал это исключительное право.

- Не печальтесь, господин. Скорее всего, его светлость уже празднует свою победу! - Болли до сих пор боялся величать Тима титулом более низшим, чем герцогский.

- Пошли же то, Господь! - Со вздохом произнес Олаф. - Но у меня дурное предчувствие. Надеюсь, это от дорожной усталости.

- Да откуда ж еще? - Оруженосец по-театральному изумился. - У его светлости все хорошо. Уверен, что они с господином Диком уже вовсю пьют за здоровье короля и сытно едят! А вы, господин, уже давно ничего не ели. Не угодно ли вам будет подкрепить свои силы вареным мясом?

- Если тебя не затруднит, передай мне пару яблок. - Все также смотря вперед, сказал Олаф. - Надо приберечь провизию, ведь неизвестно, сколько мы еще пробудем в пути.

- Правда ваша. - Болли без пререканий полез в мешок, притороченный к седлу.

Чуть натянув поводья, оруженосец заставил свою лошадь двигаться чуть быстрее и, поравнявшись ходом с лендрманом, передал тому яблоки.

- Надо немного отдохнуть от этой бесконечной тряски. - С этими словами Олаф вскинул руку вверх, повелевая отряду остановиться.

Длинная волна конных и пеших солдат прекратила свое движение. От головы и до хвоста начали раздаваться восторженные крики о привале. Под этот столь привычный гул Олаф успел спешиться и надкусить яблоко. Какая-то назойливая муха мешала норвежцу насладиться этой скудной трапезой, но он отогнал ее. В этот момент в лицо ударил порыв лесного ветерка. Лендрман с вожделением подставил ему свое изможденное и пропотевшее лицо...

Но тут его единственный глаз злобно сощурился, а лицо пересекла гримаса гнева. Воздух был насквозь пропитан так знакомым ему запахом гари и гнили. Обернувшись в сторону Болли, Олаф без труда заметил, что его оруженосец учуял то же самое.

- Болли! Скажи пятерым солдатам, чтобы следовали за мной! - Остервенело выкрикнул лендрман и, обнажив меч, с силой отбросил остаток яблока.

Когда группа норвежцев во главе с Олафом пешим строем прошли чуть вперед, то были искренне ошеломлены увиденным. У подножия двух сросшихся сосен, что стояли прямиком у дороги, простирались останки сожженного военного лагеря. От палаток ничего не осталось, кроме развалившихся и обуглившихся опор: их бывшее наличие выдавали лишь разбросанные и чудом сохранившиеся куски некогда цветной материи. Выжженная вокруг земля была покрыта скрючившимися почерневшими трупами людей и лошадей, те же тела, что, по-видимому, не были объяты огнем, уродливо раздулись и приобрели фиолетовый оттенок. Повсюду летало множество мух. В некоторых углах лагеря грудами лежали обугленные железные части доспехов и оружия. Скорее всего, солдаты, оборонявшие лагерь, так и не сумели полностью облачиться для боя.

Проходя сквозь это ужасное место, лендрман увидел, что среди человеческих и лошадиных останков еще присутствуют совершенно нелепые и огромные тела доселе неизвестных существ.

- Пресвятая Дева! - Проговорил Олаф, пиная труп одного из них и одновременно накладывая на себя крестное знамение. - Вы тоже это видите? Да что же здесь, побери всех дъявол, тут произошло!

Видя растерянность и испуг в глазах своих людей, тех самых храбрецов, что проявили неслыханную храбрость при осаде Акры, Олаф не нашел нужных слов для поддержки. Сложив руки для молитвы шестеро норвежцев отбросили мечи и пали ниц для молитвы. Их господин поступил бы точно также, если б в глаза ему не бросился мощный столб бывшего шатра, что, вероятно, служил временным пристанищем предводителя злополучного лагеря. Сплюнув под ноги, Олаф зашагал в сторону этого пепелища.

Лендрман сделал вывод, что в момент сражения в шатре никого не было, и напрасно искал какие-то следы. Кроме почерневшего столба и груды золы ничего не могло привлечь его внимания. Олаф хотел уже было развернуться и уйти, но неожиданно его глаз заприметил какой-то предмет, лежащий неподалеку от этого места. При ближайшем рассмотрении норвежец понял, что этот закопченный и помятый кусок железа когда-то служил шлемом какого-то славного рыцаря. И как будто бы Олаф уже видел этот шлем ранее...

- Нет! Тим! Только не это! - Взревел норвежец и, потрясая своей страшной находкой беспорядочно тыкал землю мечом.

На шлеме был отчетливо виден отчетливо виден остаток некогда венчавшей его фигуры: хвосты двух скрещенных змей, символа герцогства Вейсшейт.

- Эй, все, кто меня слышит! - Закричал Олаф, прижимая найденный щлем к груди, словно мать свое дитя. - Немедленно обыщите лес! Возможно, там есть люди, что нуждаются в нашей помощи!

Один за другим норвежские воины с воодушевлением стали скрываться в лесной чаще, чтобы приступить к поискам. Но не прошло много времени, как молодой солдат, что также как все ринулся выполнять приказ лендрмана, продираясь сквозь кустарник возвратился обратно. С лицом, полным непонимания происходящего, он в трепет склонился перед Олафом.

- Это какое-то наваждение, господин. - Испуганно заговорил воин. - Клянусь, я шел только прямо, и вдруг оказалось, что иду в обратном направлении.

- Что за чушь ты несешь! - Олаф хотел что-то сказать еще, но увиденное заставило его замолчать.

Норвежцы выходили из леса в той же последовательности, как и зашли в него. Каждый из них пытался кинуться в ноги своему господину и рассказать историю, что местность проклята. История же полностью повторяла предыдущие: когда солдат уверенно заходил в лес и двигался вперед, то, сам того не замечая, оказывался в том месте, откуда начинал поиски. Исключением не стал даже тот воин, кто пошел по дороге, ведущей в Хермелирд и, чудесным образом, против своей воли вернулся обратно.

- Чертовщина какая-то! - Выругался лендрман, чувствуя, как по телу расходится неприятный холодок. - И что я смогу поведать герцогу Монда, когда сам нечистый приложил руку к нашим злоключениям!

- ...А потом я приказал похоронить тела солдат, что мы увидели в сожженном лагере, ваша светлость.- Угрюмо завершил свой рассказ лендрман.

В герцогских покоях на какое-то время снова воцарилась тишина. Не дожидаясь расспросов, Олаф раскрыл принесенный мешок и протянул в дрожащие руки Бернара найденный шлем, что некогда принадлежал Тиму Эгону. Бруна схватилась за сердце и тихо заплакала. Олафу показалось, что слезы проступили на глазах даже и у гордой Анны. Стараясь сохранять спокойный вид, девушка от переизбытка чувств царапала ногтями подсвечник. Раймунд сделал большой глоток вина и вопросительно посмотрел на лендрмана:

- Я не узнаю тебя, господин Олаф! - Злобно произнес Отто. - Тела Тима, как я понял, вы так и не нашли. И теперь ты рассказываешь легенды об увиденных в лагере трупах чудовищ и проклятых местах, где заблудились твои солдаты! Не есть ли это все не более, чем сокрытие собственной лени?

Олаф нахмурился и гордо выпрямил спину.

- Пока я в вашей власти, то вы вольны делать со мной все, что угодно ваша светлость. Вы даже вправе казнить меня. Но как бы там ни было, я никому не позволю говорить про меня напраслину. Я люблю Тима, как своего брата, и сделал все возможное, чтобы найти его. Если вы не верите мне, так прикажите послать своих людей на то место, а дорогу я укажу!

- Как ты смеешь дерзить мне! - Разъярился Отто, но Бернар поднял палец вверх, беря слово

- Друзья мои, позвольте старому Бернару сказать. - Начал Эгон. - Прежде всего, я безмерно благодарен вам за проявляемую помощь и заботу. Но всему есть свое завершение. Как я понял, славные воины Вейсшейта были внезапно окружены разбойниками во время ночлега, и, несмотря на вероломное нападение, храбро сражались под предводительством моего сына до последней капли крови. Видимо, силы были неравны, и отряд пал, навеки окутав себя рыцарской славой и райским блаженством. И пусть это не тот исход, что так ждали все мы, но неисповедимы пути Господни. А раз тела моих людей уже преданы земле, то какой смысл возвращаться на место брани? Не лучше ль нам наполнить кубки вином и помянуть славных солдат Священной Римской Империи?

Герцог Раймунд несколько опешил от подобной речи отца, потерявшего сына, но, стремясь не усугублять ситуацию, он доброжелательно кивнул в сторону Олафа и разлил остатки вина по кубкам. Сам же лендрман, несколько опьяненный от только прощенной ему дерзкой выходки, не смог удержаться от продолжения своей речи.

- Ваша светлость! - Норвежец вновь обратился к Отто. - Прошу простить меня за подобное и неуместное поведение, но я прошу у вас руки вашей дочери!

Эти слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Лендрман видел, какое напряжение у присутствующих создали его речи, но повернуть время вспять было невозможно. Отто еще сильнее нахмурил брови, но Бернар, казавшийся сегодня безумным, снова опередил его:

- Вынужден признать, господин Отто, что за последние дни Олаф стал мне дорог, словно родной сын. Увы, Анна так и не дождалась Тима, но это не повод лишать столь прекрасное создание радостей будущей семейной жизни. Не так ли?

- Спросим же нашу дочь, согласна ли она? - Хранившая до этого момента молчание Эделина решила вмешаться в разговор.

Анна напряглась и испуганно обвела глазами присутствующих. Но даже сейчас среди всех этих людей свою опору и уверенность она находила лишь в теплом взгляде одноглазого лендрмана.

- Я согласна. - Чуть слышно сказала девушка.

- Благословляю. - Произнес герцог Раймунд и, не в силах более наблюдать картину этого совершенно дикого и безумного дня, степенно опустился на стул и закрыл ладонями глаза.