— Быстро вооружаемся! — распорядилась я, хватая со стола вилку. Воробей схватил нож. А Ольга Лебедушкина сбегала в маленькую комнату за топором.
Из шахты показалась знакомая кабинка. Створки дверей разошлись.
— Сашка?! — изумленно воскликнула я. Да, это был Сашка Репкин.
— Эмма?! — удивился он еще больше меня. — Ты здесь?!.
— Здрасте, приехали, — рассмеялась я. — А где я должна быть? Ты чего, Сашка?!
Репкин заметно смутился.
— Да нет, ничего, — пробормотал он. — Я просто решил проверить твою информацию. Все точно, Эмма. Кабинет президента и в самом деле соединен подземным ходом с этой кухней.
— Знакомься, — сказала я. — Мой старый друг — Володька Воробьев. А это моя новая подруга — Ольга Лебедушкина.
— Очень приятно, — пожал им Сашка руки. — А я капитан Репкин, первый заместитель начальника Службы охраны президента!
— Знаешь, Сашка, а мы решили похитить Федякина.
— Как похитить?
Мы все трое, по очереди, изложили наш план.
— План, конечно, превосходный, — одобрил Репкин. — Но, к сожалению, совершенно невыполнимый.
— Это еще почему? — с обидой спросил Володька.
— Потому что вы с Эммой дети. А Ольга — молодая девушка. Ну куда вам тягаться с такими матерыми преступниками, как Федякин и Мясник. Поэтому ничего не предпринимайте без моего ведома. А я сегодня же напишу рапорт в Федеральную службу безопасности. Вот прямо сейчас и поеду писать.
Сашка вошел обратно в кабинку.
— Да, кстати, — глянул он на меня, — как там мои часики ходят?
— Отлично! — соврала я, чтоб его не огорчать.
— Ну тогда до встречи, — помахал он рукой.
— Рапорт он напишет, — скептически сказал Воробей, когда лифт уехал. — Да пока он будет писать, Федякин с Мясником таких дров наломать могут…
— Это точно, — кивнула я. — Пока напишет да пока отправит, да пока этот рапорт прочтут… А я обещала Грохольской как можно скорей ее спасти.
— Значит, нам надо действовать самостоятельно! — сделала вывод Лебедушкина.
…И мы стали действовать!
Первым делом Ольга выпросила у своего отца на денек джип "гранд-чероки". Это была самая крутая машина в мире! Можете мне поверить на слово — в прошлом году я с отличием закончила курсы автолюбителей. А вторым делом я прихватила из дома пистолет "смит и вессон" 38-го калибра. Эту "пушку" мне весной подарил дедушка. Для самообороны. Потому что Москва — это вам не Нью-Йорк, где на каждом углу торчит полицейский. В Москве только круглый дурак чувствует себя в полной безопасности.
Короче говоря, поздним вечером мы отправились с Володькой на джипе похищать Федякина. А Ольга Лебедушкина еще днем уехала в клинику, чтобы подмешать профессору снотворное.
Тьма уже охватила все небо.
Мы выехали за город и, промчавшись по шоссе, свернули на грунтовую дорогу.
Я включила дальний свет и сбавила скорость. Фары высветили из темноты прибитый к сосне плакат:
"ТЕРРИТОРИЯ ЧАСТНОЙ КЛИНИКИ!
ПОСТОРОННИМ ВЪЕЗД СТРОГО
ВОСПРЕЩЕН!!"
Проехав еще немного, мы съехали на обочину и остановились. Пошел дождь. Крупные капли с силой забарабанили по крыше.
Я сняла пистолет с предохранителя.
— Двигаем, Воробей.
Мы вылезли из машины и, прячась за деревьями, направились в сторону клиники. В условленном месте мы обнаружили в бетонном заборе неприметную дверцу, за которой нас ждала Ольга.
— Все в порядке, — вполголоса сообщила она. — Я дала профессору снотворное, Он спит как убитый.
Включив маленький фонарик, Лебедушкина пошла вперед. Мы двинулись вслед за ней. И вскоре пришли в больничную палату. На кровати с забинтованной от макушки до подбородка головой лежал Федякин. А рядом с кроватью стояла… старуха Грохольская.
— Ольга Васильевна, — кинулась як ней, — как вы тут?!.
— Все хорошо, Эммочка, — обнимая меня, ответила Грохольская. — Спасибо, Оленька выручила.
— Я наврала наемникам, что мне нужна помощница по уходу за профессором, — улыбаясь, объяснила Лебедушкина.
Мы переложили спящего Федякина с кровати на носилки.
— Бежим! — схватился Володька за ручки носилок.
— Постойте, — сказала Грохольская. — Я предложила Оленьке одну вещь. Она забинтует мне голову, и я останусь здесь вместо профессора. Тогда наемники еще долго ничего не заподозрят.
, — Классная фишка! — захлопала я в ладоши.
— Но вы очень рискуете, Ольга Васильевна, — предупредила ее Лебедушкина.
— А, не впервой! — задорно ответила старуха Грохольская. — Выкручусь как-нибудь! Ольга начала ловко бинтовать ей голову.
— Ольга Васильевна, — спросила я, — а вы знаете, что у вас на кухне есть лифт?
— Конечно, знаю.
— А почему вы мне про него не рассказывали?
— Да забыла, милая. Я же уже старая дама.
— Вы не старая, вы просто живете долго, — галантно поправил ее Воробей.
— Мерси, молодой человек, — кокетливо сказала Грохольская. — Вы истинный джентльмен.
Лебедушкина уже забинтовала ей полголовы.
— Ольга Васильевна, — снова спросила я, — а зачем вашему мужу понадобился этот лифт?
— О-о, это давняя история. Долго рассказывать.
— А вы в двух словах.
— Если в двух словах, то лифт провели тогда же, когда и подключили водопроводную трубу к системе кремлевского водоснабжения. В те далекие времена Ваня работал над получением частицы "ип". Эта частица содержит в себе столько энергии, сколько сто водородных и атомных бомб, вместе взятых. Поэтому тогдашние руководители нашей страны были очень заинтересованы в результатах его исследований. Члены правительства чуть ли не каждый день приезжали к нам домой на потайном лифте, чтобы узнать, как продвигается работа…
Володька с тревогой посмотрел на часы.
— Нам пора, Мухина. Скоро начнет светать.
Старуха Грохольская легла на кровать вместо Федякина. А самого профессора мы на носилках поволокли к черному ходу.
— Счастливо вам, ребята, — сказала Ольга Лебедушкина, закрывая за нами дверь.
Дождь перестал.
Мы торопливо тащили Федякина к машине. Он был очень легкий. Прямо невесомый. Мне даже казалось, что мы тащим пустые носилки.
Вдруг со стороны клиники послышался приглушенный крик. Словно бы кто-то воскликнул: "Бегите!"
— Володька, — обернулась я, — ты слышал? Воробей не успел ответить. Три осветительные ракеты с шипением взвились в ночное небо и рассыпались там на миллионы ярких огней. Стало светло как днем.
У-у-у-у-у-у-у. у-у-у-у… — раздался знакомый вой сирены.
— Живо в машину! — закричал Володька.
Сейчас уже не имело смысла соблюдать тишину. Надо было сматываться и как можно скорее.
Тра-та-та-та-та-та… — открыли по нам беспорядочный огонь со стены.
Мы побежали к джипу. Кое-как запихали безмятежно спящего профессора в кабину и заскочили сами. Р-р-р-р! — заревел двигатель. Левое колесо увязло в глубокой колее. Я вывернула руль.
— Ну, давай, родимый, давай!!
Джип выскочил на дорогу. Мы понеслись.
Глянув в зеркало заднего обзора, я увидела, как ворота клиники открылись и оттуда выехала красная "мазда". А за ней выполз… бронетранспортер.
— Воробей! — Я кинула Володьке пистолет. — Стреляй бэтээру по колесам!
— Мухина, я же не умею стрелять!
— А чего тут уметь, жми на курок и все!
С башни бронетранспортера застрочил пулемет. Замелькали трассирующие пули, Володька выстрелил два раза из пистолета. БТР остановился.
— Попал! Попал! — заорал Володька как сумасшедший.
Теперь нас преследовала только красная "мазда". Ну, уж от нее-то мне уйти была пара пустяков. Я лихо свернула в лес, и джип "гранд-чероки" словно танк попер через кустарник. Шикарная "мазда", конечно же, не могла проделать подобный трюк.
— Фу-у, кажется, оторвались, — сказала я, опять выруливая на дорогу.
— Впереди пост ГАИ, — сообщил Воробей. — Смотри, гаишник требует, чтобы мы остановились.
Я врубила дополнительные фары и сразу же увидала, что это за гаишник. Посредине дороги в милицейской форме стоял мой старый "приятель" — Лохматый.
— Гоним дальше, Володька! Это никакой не гаишник!!
Я помчалась прямо на Лохматого. Он отпрыгнул в сторону.
— Лысым джигитам физкульт-привет! — прокричала я в боковое окно.
Лохматый, прижимая к бедру автомат, послал нам вслед длинную очередь. Затем вскочил на мотоцикл и бросился за нами в погоню.
Я посмотрела на спидометр. Стрелка зашкаливала. Мы неслись на предельной скорости. Впереди показался железнодорожный переезд. На семафоре мигал красный свет. Черно-белый шлагбаум медленно опускался.
— Мухина, товарняк! — предостерегающе крикнул Володька.
Да я уже и сама видела длинный товарный состав, с грохотом подходивший к переезду.
Я вдавила педаль газа почти в самый пол.
— Фигня, Воробей, проскочим!!
Джип "гранд-чероки" взревел будто разъяренный бык и, разметав в щепки шлагбаум, рванулся вперед с утроенной силой. Мы пронеслись буквально под самым носом у электровоза.
Лохматый со своим драндулетом остался стоять у семафора.
Не сбавляя скорости, я погнала машину дальше.
Впереди уже показались огни Москвы. Съехав на обочину, я выключила зажигание. Профессор Федякин все так же неподвижно лежал на заднем сиденье. Руки и ноги у него были неестественно вывернуты. Живой человек не мог лежать в такой странной позе.
— Может, он задохнулся? — предположил Володька.
Я начала быстро разбинтовывать федя-кинскую голову. Когда последний бинт упал на пол, мы с Воробьем, не сговариваясь, ахнули.
Перед нами был человек без лица.