Тайна «Железной маски»

Ключ к истине

Мы уже упоминали, что загадку «Железной маски» пытались решить при помощи компьютера. В машину были введены все данные о «кандидатах», и она выдала поразительный ответ: оказалось, маска кочевала с одного лица на другое — она побывала и на Фуке, и на Маттиоли, и на Эсташе Доже, и на многих других. Как это понимать? Неужели компьютер ошибся? А если нет, то кто и с какой целью надевал маску то на одного, то на другого заключенного?

По-видимому, всё обстояло и так, и не так. Вряд ли это была одна маска. Скорее, масок было много. Можно вполне представить, что лица кое-кого из перечисленных персонажей (а с ними и множества других) в какой-то момент их заточения и особенно при переводе из тюрьмы в тюрьму скрывали под маской от излишнего любопытства досужих наблюдателей (в том числе тюремщиков и сопровождающей охраны). И, кстати говоря, эти заключенные вовсе не обязательно были известными людьми. Скорее наоборот. Вольтер недаром обронил замечание, что в год, когда арестант в маске был помещен в Бастилию, в Европе не исчез ни один выдающийся деятель. С большей долей вероятности «замаскированными» могли быть рядовые, мало кому известные люди, имена которых власти из тех или иных соображений не хотели «обнародовать»: проштрафившийся придворный лакей, провалившийся разведчик, утративший доверие соглядатай. И недаром среди «кандидатов» имелись такие персонажи, как мелкий шпион Дюбрейль, слуга Эсташ Доже или темнокожий паж королевы. О них в источниках осталось мало сведений. О Дюбрейле, например, мы знаем лишь то, что этот ловкач, будучи на тайной службе во французской разведке, пытался продать свои услуги противной стороне и на этом погорел. Что же касается Эсташа Доже, то здесь дело сложнее — это довольно загадочный «слуга», о котором написано множество работ. Один из новейших авторов приложил немало стараний, пытаясь доказать, будто под именем Доже скрывался пресловутый «королевский близнец». Но безуспешно. По-видимому, Доже был человеком, который знал какие-то важные тайны или был махинатором типа Дюбрейля, но рангом повыше.

Из всего сказанного следует, что вряд ли стоит продолжать поиски «Железной маски». Будь она и вправду железной, под ней могло бы скрываться какое-то важное лицо: железную маску как-никак нужно было специально конструировать, неоднократно примерять и подгонять по лицу, а стало быть, лицо должно было этого стоить. Простая же маска, равно применяемая на маскараде и в тюрьме, легко одевалась и была безразмерной, подходила всякому; именно в этом смысле следует понимать писателя, заметившего между прочим: «Ты приподнимаешь маску и не видишь под нею лица». Иначе говоря, лицо под маской слишком обыденно и не стоит внимания историка.

Думается, все изложенное несколько поубавит вековой интерес к «Железной маске». Пора наконец закрыть тему, исследование которой давно уже превратилось в бесцельную игру, чем-то напоминающую бесконечную партию в шахматы.