Тайна леди Одли

Глава XII. Ни следа Джорджа

На следующее утро, когда Роберт вернулся в Фигтри-Корт, блики сентябрьского солнца играли в фонтанах Темпл-Гарденс.

В небольшой комнате, служившей Джорджу Талбойсу спальней, заливались канарейки. В апартаментах царил идеальный порядок, наведенный уборщицей после отъезда мужчин. Ни сдвинутое кресло, ни откинутая крышка ящика для сигар – ничто не говорило о присутствии Джорджа Талбойса. В последней надежде найти письмо или записку Роберт пробежался взглядом по каминным доскам и столам.

«Джордж вполне мог здесь переночевать, а рано утром уехать в Саутгемптон, – подумал Роберт. – Миссис Мэлони прибралась здесь, вероятно, уже после его отъезда».

Он сидел, разглядывая комнату и время от времени подсвистывая своим любимым канарейкам, пока на лестнице не послышались шаркающие шаги, предвещавшие появление той самой миссис Мэлони.

– Нет, мистер Талбойс не возвращался. Я пришла в шесть утра, и здесь никого не было. А что, с бедным джентльменом что-то случилось? – добавила женщина, увидев побледневшее лицо Роберта.

Что могло случиться? Они расстались только вчера, в два часа дня!

Миссис Мэлони хотела рассказать историю о молодом машинисте, когда-то снимавшем у нее комнату: однажды, после сытного обеда, бедняга ушел из дома в отличном настроении и совершенно неожиданно повстречал свою смерть при столкновении экспресса и товарного поезда – однако Роберт надел шляпу и вышел из дома, прежде чем честная ирландка успела завершить печальный рассказ.

Пока он добрался до Саутгемптона, начало смеркаться. Роберт хорошо помнил дорогу к бедному домику на улице, ведущей к морю, где жил тесть Джорджа. Он издалека увидел играющего у окна мальчика. Возможно, из-за этого и из-за царившей в доме тишины у молодого человека возникло смутное предчувствие, что друга здесь нет.

Старик сам открыл дверь, а ребенок с интересом разглядывал гостя. Это был красивый мальчик с отцовскими карими глазами и темными вьющимися волосами, но какое-то скрытое выражение делало его непохожим на старшего Джорджа.

Мистер Молдон обрадовался Роберту Одли и вспомнил, что имел удовольствие встречаться с ним в Вентноре «в связи с печальным событием…».

Не окончив предложения, старик стал вытирать слезящиеся глаза. Не войдет ли мистер Одли?

Роберт вошел в маленькую гостиную – неубранную комнату с ветхой мебелью, пропитанную застарелым запахом табака и разведенного бренди. На грязном ковре валялись сломанные детские игрушки, трубки старика, порванные газеты с пятнами бренди. Маленький Джорджи подошел к гостю, украдкой разглядывая его огромными карими глазами. Роберт усадил мальчика к себе на колени и дал поиграть цепочкой от часов, пока разговаривал со стариком.

– Наверное, вы уже поняли, что я надеялся застать здесь вашего зятя.

– Что? Вы знали, что он приезжает в Саутгемптон?

– Знал, что он приезжает? – вскричал Роберт. – Так значит, он здесь?

– Нет, сейчас его нет, хотя он был здесь.

– Когда?

– Прошлой ночью, приезжал почтовым поездом.

– И сразу же уехал?

– Он оставался немногим более часа.

– Господи! – с облегчением выдохнул Роберт. – Он заставил меня волноваться… Но что все это значит?

– Так вы ничего не знали о его намерении?

– Каком намерении?

– О его решении уехать в Австралию.

– У него часто возникали такие мысли, но я не думал, что это всерьез.

– Сегодня вечером он отплывает из Ливерпуля. Приехал в час ночи, чтобы попрощаться с мальчиком, прежде чем покинет Англию, возможно навсегда. Он сказал, что ему все надоело и что тамошняя простая жизнь более всего ему подходит. Пробыл у меня около часа, поцеловал мальчика, не разбудив его, и уехал из Саутгемптона почтовым поездом, который отбывает в четверть третьего.

– Почему? – недоумевал Роберт. – Как он мог спешно покинуть Англию, не сказав ни слова мне, своему самому близкому другу, не взяв даже смены одежды, ведь он оставил все в моей квартире? Чрезвычайно странный поступок!

Старик насупился.

– Знаете, мистер Одли, – сказал он, многозначительно постучав пальцем по лбу, – мне порой сдается, что смерть Элен очень странно повлияла на бедного Джорджа.

– Чушь! – вскричал Роберт. – Несмотря на тяжелый удар, Джордж в таком же здравом уме, как и я.

– Тогда, возможно, он напишет вам из Ливерпуля, – предположил мистер Молдон, будто желая смягчить неловкое положение.

– Надеюсь, – угрюмо заметил Роберт, – ведь мы были лучшими друзьями еще со времен учебы в Итоне. Не очень-то красиво с его стороны так со мной поступать… Да и нисколько не похоже это на Джорджа Талбойса.

– Джордж Талбойс – я, – пролепетал мальчик. – И так зовут моего папу, большого джентльмена.

– Да, малыш, он приезжал прошлой ночью и поцеловал тебя, пока ты спал, помнишь?

– Нет, – ответил мальчик, покачав кудрявой головкой.

– Ты, должно быть, очень скоро уснул, маленький Джорджи.

Ребенок помолчал, а затем, устремив взгляд на Роберта, вдруг спросил:

– А где красивая тетя?

– Какая красивая тетя?

– Красивая, которая приезжала раньше.

– Он говорит о своей бедной матери, – заметил старик.

– Нет, не мама, – решительно и громко произнес мальчик. – Мама всегда плакала. Я ее не любил…

– Тсс, Джорджи!

– Не любил, и она меня не любила. Она все время плакала. Другая, красивая, что подарила мне золотые часы.

– А-а, он имеет в виду жену моего старого капитана… Чудесная женщина, очень привязалась к Джорджи и делала ему подарки.

– Где мои золотые часы? Я хочу показать джентльмену мои часы! – закричал Джорджи.

– Они в чистке, внучок, – ответил дедушка.

– Все время они в чистке, – обиделся мальчик.

– Часы в целости и сохранности, уверяю вас, мистер Одли, – смущенно пробормотал старик и протянул Роберту квитанцию из ломбарда: «Часы с бриллиантами, 11 фунтов». – Мне часто не хватает нескольких шиллингов, – плаксиво добавил он. – Зять был щедр ко мне, а вот другие… Люди разные, мистер Одли… Пойдем, Джорджи, маленьким храбрецам пора спать. Пойдем с дедушкой. Извините, я покину вас на четверть часа, мистер Одли.

Мальчик безропотно пошел с ним. У двери старик обернулся и произнес тем же ноющим голосом:

– Приходится доживать последние дни в таком убожестве, мистер Одли. Я принес много жертв и все еще приношу их, но ко мне плохо относятся.

Оставшись один в сумрачной гостиной, Роберт задумчиво уставился в пол. Значит, Джордж уехал, и, возможно, в Лондоне его ждет письмо с объяснением, однако, по всей вероятности, он больше никогда не увидит старого друга.

– Подумать только, а я так к нему привязался, – произнес Роберт вслух, высоко подняв брови. – Гм… комната пропахла табаком… Вреда не будет, если я выкурю здесь сигару.

Он вытащил из кармана сигару и заглянул в маленький камин, где еще тлели угли, чтобы прикурить. Рядом с каминным ковриком лежал полуобгоревший, скомканный лист бумаги. Роберт поднял обрывок и рассеянно посмотрел на написанные карандашом строчки, и вдруг взгляд поймал кусочек имени, которое занимало все его мысли. Он поднес листок к окну, к слабому свету угасающего дня. Это был обрывок телеграфной депеши. Верхняя часть сгорела, а более важная, основная часть послания сохранилась: «…албойс приезжал… прошлой ночью и уехал почтовым поездом в Лондон, чтобы направиться в Ливерпуль, откуда должен отплыть в Сидней».

Дата, имя и адрес отправителя сгорели вместе с верхней частью. Роберт смертельно побледнел, аккуратно сложил обрывок и спрятал между листами своей записной книжки.

– Господи! – промолвил он. – Что это значит? Я сегодня же еду в Ливерпуль, чтобы все выяснить.