Тайна мастера. Историческое приключение

Глава 2

Прошло два года.

Все обитатели дачного домика готовились к ужину. В столовой комнате в кресле сидел шестидесятилетний профессор Московского университета Моисей Казимирович Нудельман, худощавый, ниже среднего роста, с седыми волосами мужчина. Он был увлечен чтением письма. Хмыкая и теребя усы, он возбужденно восклицал:

– Не может быть! Не может быть!

В комнату тихо вошла его жена Фаина Васильевна, полная, небольшого роста женщина, на вид лет пятидесяти, со смолистыми волосами на голове.

Посмотрев на раздраженного и чем-то недовольного профессора, она спросила:

– Что случилось, Моисей?

Профессор, засуетившись в кресле, недовольно произнес:

– Эти неучи опять уволили почтенных профессоров. Я это так не оставлю. Я пойду опять жаловаться.

Хозяйка его перебила и хмуро заявила:

– Никуда жаловаться ты не пойдешь. Я не пущу. Вот сидишь и сиди ректором университета – занимайся научной работой и пиши свои статьи. А политикой заниматься – я запрещаю. Еще не хватало, чтобы тебя выгнали из университета, как твоего друга.

Радостные и возбужденные, в столовую комнату вошли молодые люди – военный летчик Генрих Штайнер, среднего роста и спортивного телосложения голубоглазый брюнет, и его невеста, красивая студентка Анна Майер с каштановыми волосами на голове, которая промолвила:

– Фаина Васильевна, нам так хорошо у вас, цветами и сиренью пахнет, как дома.

– А вы не спешили бы с отъездом, погостили еще.

– С удовольствием, но у Генриха отпуск заканчивается, а у меня экзамены на носу.

– Я понимаю – у него служба, а тебя после экзаменов милости прошу. Профессор очень нуждается в твоих переводах, ты же знаешь, ему угодить очень трудно. Это можешь только ты со знанием нескольких языков и своим терпеливым характером.

Увидев с подносом кухарку, Фаина Васильевна воскликнула:

– А вот и ужин готов.

Хозяйка с кухаркой стали накрывать на стол, и к ним присоединилась Анна. А в это время Генрих и профессор уже вели непринужденную беседу.

– Значит, вам известны новинки? – спросил Генрих.

– Пока порадовать выпуском отечественного истребителя не могу, но как летчику по секрету сообщу, – доверительным тоном произнес профессор. – Недавно в Голландии была закуплена партия истребителей «Фоккер ФД11». Думаю, вам представится возможность летать на них.

– Надеюсь на это. Да вот только жаль, что наши конструкторы не могут создать мощный истребитель, способный противостоять серии «фоккеров», – вымолвил Генрих.

Профессор недовольно хмыкнул и сказал:

– К сожалению, много талантливых людей покинули страну. Сейчас продолжаются гонения на ученую элиту. Сталин одержим властью и занят укреплением своих позиций, поэтому всюду ему мерещатся враги, даже среди ученых.

– В вас говорит какая-то обида, – изрек Штайнер.

– Эх, Генрих! Молодой вы еще, многого не понимаете. Сейчас я думаю о своем друге и талантливом ученом, который вынужден был эмигрировать в Голландию. Я знаю, вы меня сейчас не поймете, сколько бы я ни приводил контраргументов. Одно я знаю: страна потеряла крупного ученого конструктора, а я потерял своего друга профессора Эйгена Зэхта, и для нас это невосполнимая потеря.

Профессор извлек из альбома фотографию и передал ее собеседнику. Генрих с интересом взглянул на фотоснимок: на фоне дачного домика на него смотрели двое ученых. Их лица сияли улыбкой. Он невольно подумал: «они даже чем-то удивительно похожи между собой».

Профессор задумчиво сообщил:

– Мне приходилось встречаться со многими немецкими учеными, и хочу отметить, что среди них мне попадалось много умных и порядочных людей. Сейчас Германия обременена Версальским договором, полагаю, что это ненадолго. Я знаю, там есть грозные силы, которые в ближайшее время изменят унизительное положение Германии в Европе. Поверьте мне, старому и опытному еврею.

– Возможно, Моисей Казимирович. Я пока недостаточно хорошо владею обстановкой в Германии, чтобы прогнозировать ситуацию.

– А там и прогнозировать не нужно, все и так ясно, стоит лишь прочитать передовицу в газете.

– Чтобы прогнозировать положение дел в Германии, думаю, той информации в газете будет недостаточно. Все гораздо сложнее.

– Может быть, вы и правы.

Внезапно в разговор вмешалась хозяйка и пригласила присутствующих к ужину. Удобно расположившись вокруг стола, молодые смотрели на изобилие блюд, и каждый примерялся съесть что-либо вкусное, но чувство стеснения сдерживало их, они ждали хозяина. Моисей Казимирович произнес тост, попросил гостей быть посмелей и откушать что Бог послал. Вдруг, что-то вспомнив, он быстро выскочил из-за стола и, подбежав к патефону, крутанул несколько раз кривую ручку. Пластинка заиграла знакомую всем старинную мелодию.

Стол ломился от дефицитных, с мастерством приготовленных блюд. Хозяйка угостила домашней наливкой. Вино, на радость гостям, было вкусное и крепкое, что позволило слегка раскрепоститься. Радостное настроение, шутки и смех положительно влияли на непринужденное общение присутствующих людей. Вот зазвучала другая пластинка. Послышались звуки старинного танго. Генрих, повинуясь порывам влюбленности, пригласил Анну на танец. Чтобы им не мешать, профессор с женой тихо вышли из комнаты, предоставив гостям уединение.

Молодые медленно танцевали танец, прижавшись друг к другу. Генрих обнял невесту. Запах ее каштановых волос его манил и дурманил. Голова его кружилась от прикосновения нежных губ. Страстное желание овладевало влюбленными. Он тихо шептал ей ласковые слова, ее обворожительная улыбка отвечала взаимностью. Малиновый закат на горизонте напоминал им, что этот чудесный вечер заканчивается. В небе появился полумесяц, и звезды усыпали небосвод. Наступила ночь, тихая и безмолвная.

Утром Анну привлек цветущий запах весны. Повернув голову, она увидела рядом букет полевых цветов. Лицо ее засветилось счастливой улыбкой.

– Ой, как мило, – прошептала она.

Уткнувшись лицом в цветы, она ощутила ласку нежных лепестков. Они радовали ее своим весенним ароматом. Девушка подошла к окну и увидела Генриха, который стоял в траве босиком и слушал щебетанье птиц. Услышав оклик, он повернул голову и улыбнулся. Подбежав к ней, Генрих взял Анну на руки и стал кружить ее вокруг себя. Она прижималась к нему, боясь, как птичка, выпорхнуть из его объятий.

– Уронишь! – звонко смеясь, кричала Анна.

Веселые восклицания этой молодой пары долетели до хозяйки.

«Резвятся, как дети. Какое счастье – видеть такую пару», – подумала она, потом, как будто бы что-то вспомнив, Фаина Васильевна устремилась на кухню.

* * *

После завтрака Генрих с Анной попросили у хозяев удочки. Как настоящие рыбаки, они собрали рыболовные снасти и разную снедь. Фаина Васильевна вслед им заявила:

– Смотрите, без улова не возвращайтесь.

– Не волнуйтесь, тетя Фая, на жаренку мы обязательно поймаем. Ждите нас вечером, – с оптимизмом ответила Анна.

– Знаю я вас, уединиться от стариков хотите.

Молодые рассмеялись и пошли к пруду. На берегу они нашли укромное место и закинули удочки, ожидая клева. Генрих увидел, как резко под водой исчез поплавок, он отреагировал мгновенно – подсек удилищем и вытащил рыбу.

– Вот и первый карась, – воскликнул он радостно.

Анна весело закричала:

– Ура! Ура!

– Тише, тише, любимая, иначе всех рыб распугаешь.

Вдруг заклевало у Анны. Поплавок задергался и начал водить по кругу.

– Не спеши, не спеши, пусть заглотнет, – заговорщицки произнес Генрих.

В этот момент поплавок пропал и потянул за собой леску.

– Подсекай! – крикнул Генрих.

Анна дернула удилище вверх, и из воды выскочила большая рыба.

– На берег ее! На берег! – воодушевленно закричал Генрих.

Упав на землю, рыба не сдавалась, подпрыгивая, она попыталась вернуться обратно в речку. Но вовремя подоспевший рыбак схватил ее и бросил в ведро.

– Вот это карп! – радостно воскликнул Генрих и, взяв свою невесту на руки, стал кружить ее вокруг себя. Она прижималась к нему, боясь выпасть из его объятий.

– Уронишь, – смеялась Анна, и тут же они повалились на траву. Генрих нежно обнял невесту и стал страстно целовать, она отвечала взаимностью.

К вечеру, уставшие, они вернулись на дачу. После ужина молодые люди вышли на вечернюю прогулку. Свежий весенний воздух потянул прохладой. Вновь распустившиеся зеленые лепесточки березы трепетали на ветру, приглашая влюбленных под крону дерева. Как будто услышав их, Генрих и Анна присели здесь же, на скамейку. Они, задумавшись, смотрели вдаль, видя, как на горизонте догорает закат. Разлука уже близка. Тревожила лишь одна мысль: когда они встретятся вновь и что ждет их впереди?

* * *

Быстро пролетели дни райской жизни в деревне. Пришло время расставания. Анна осталась в Москве, а Генрих, прежде чем уехать на место своего назначения, решил на пару дней съездить в Новосаратовку. Старик встретил его с радостью и после продолжительных разговоров вечером они пошли купаться на свое любимое место у залива – тихую заводь. Вода здесь, как всегда, была теплая, и они с удовольствием выкупались. Выйдя на берег, они расположились в траве и негромко вели свою беседу. Старик рассказывал о новостях, связанных с находкой.

– Надоели они мне, то и дело ходят с требованием отдать медную пластину. Особенно активен среди них заведующий музеем Воронцов. Откуда они только узнали о ней, будь она неладна.

– Полагаю, это наш сосед Серов сообщил им об этом.

– С чего это ты взял? – в недоумении спросил старик.

– В тот день, когда мы рассматривали содержимое ящика и эмоционально обсуждали находку, я видел в окошке промелькнувшую тень. Помнишь, я тогда внезапно выскочил из сарая?

– Да, помню, – ответил старик.

– Так вот, тогда я видел, что у соседей хлопнула калитка. А это значит, что кто то успел туда забежать. Посторонний в чужой дом прятаться не побежит. Остается одно: это был наш сосед.

– Железная логика, – ответил Карл Робертович.

Генрих, немного подумав, произнес:

– Если мы не сдали ее государству, то я советую от нее избавиться. Схему местности мы и так помним.

– Верно, а каким образом предлагаешь избавиться? – поинтересовался дед.

– Да хоть выбросить ее тут же в воду. Глубина в заливе большая.

Старик вдруг достал из сумки медную пластину, намереваясь выбросить в воду. Однако внук неожиданно сказал:

– А ну ка постой, дай взглянуть напоследок.

Генрих стал внимательно разглядывать медный лист.

– А тебе не кажется странным, что он слишком толстый?

Он показал его старику и сказал:

– Смотри внимательней: края свальцованы.

Подняв с земли увесистый камень, Генрих несколько раз ударил по листу, медь развалилась на две половины, и с внутренней стороны вывалился кусок необычной бумаги. Он тут же поднял полуистлевший клочок: это была часть рукописи, на ней слабо проступал вензель с латинскими инициалами «FB». Основная часть бумаги совершенно попортилась временем и для чтения была не пригодна. Сохранилось только ее окончание. Генрих с трудом читал манускрипт, еле различая готическую пропись:

«…они, как Ангелы небесные, с ярким свечением на колесницах кружились надо мной, поражая меня своей фееричной красотой. И в последний раз, как будто бы прощаясь, пролетели над моей головой, словно голубые Ангелы, и скрылись в бездне ночного неба, оставив лишь на память мне этот странный цилиндрический предмет. Я был поражен, и лишь в голове моей отпечаталось их мысленное послание: „Когда придет время, она сама раскроется и засияет ярким радужным светом, это значит, пришла Эра совершенства – новая раса человечества, именуемая Шестой цивилизацией“».

Старик и внук были потрясены. Карл Робертович взял в руки одну из половинок и стал разглядывать.

– Что ты там нашел? – осведомился Генрих.

– Да, – ответил старик, – это схема местности не города Ксантена, а наших мест.

– Почему ты так решил?

– Я долго смотрю на схему участка местности и начинаю ее узнавать, ведь здесь обозначены все наши дороги, прилегающие к Новосаратовке, и даже знакомый изгиб реки: это наш залив.

– А почему здесь указано название города – Ксантен? – спросил Генрих.

– Я думаю, что это сделано намеренно.

– Если это действительно так, то там спрятано что то очень серьезное и Фриц Бич должен был оставить своим потомкам хоть какой-нибудь след, например, письмо или другую информацию.

– Теперь я припоминаю одну легенду о том, что где-то в этих краях зарыта в землю могучая сила, от которой исходит тепло, и если ее откопают, то она приведет людей к катастрофе.

– Почему обязательно к катастрофе? Может быть, наоборот, поможет человечеству развиваться дальше? – спросил Генрих.

– Нет, дорогой Генрих, пока на Земле и в головах людей не искоренятся семь смертных грехов, указанных в Библии, человеку нельзя доверять и давать возможность воспользоваться этой могущественной силой, – ответил старик.

– Ты, конечно, вправе думать как угодно, но решать за людей тебе никто права не давал. Кроме плохих людей есть и хорошие люди.

– К сожалению, хорошие люди по своей простоте и наивности слишком далеки от всей этой мерзости и в своем стремлении к созиданию не замечают, а может быть, просто не хотят вникать в происходящие негативные процессы.

– Наверное, им просто некогда об этом думать, – сказал Генрих.

– А думать надо обо всем. Считаю, что нужно приложить усилия для того, чтобы тайна Фрица Бича не попала в руки человечества, – произнес Карл Робертович.

– И все-таки не нужно огульно все обобщать. Она должна быть найдена и попасть в надежные руки, – изрек новоиспеченный летчик.

Генрих собрал две половинки и выбросил их подальше от берега в воду.

– Да, Генрих, мнения наши совпали. Пусть эта вода и хранит тайну капсулы легендарного оружейного мастера Фрица Бича, – грустно промолвил старик.

Они еще долго сидели на берегу залива и о чем-то тихо вели доверительную беседу.

* * *

Прибыв на место службы, Генрих Штайнер был назначен в первую эскадрилью авиаотряда ВВС РККА. Воинское подразделение было расположено на северо западной окраине Ливенска. Здесь же рядом располагалась секретная немецкая авиашкола.

Генрих целыми днями пропадал на аэродроме, если не было полетов, он изучал карту местности, совместно с техником готовил самолет к вылету. В один из дней, свободных от полетов его пригласили в штаб, и начальник предложил почитать документ. В нем сообщалось:

«… Обучение летчиков в Германии происходило в спортивных авиационных школах и в центре подготовки пилотов гражданской авиации (Deutsche Verkehrsflieger-Schule). Однако в связи с запретом на военную авиацию в Германии оно проходило на легких учебных самолетах или на пассажирских „юнкерсах“. Это не давало возможности полноценно подготовить будущих военных пилотов и летчиков наблюдателей. По этой причине и возникла идея создания секретной авиашколы за рубежом, где немецкие пилоты могли бы совершенствовать свой опыт на новейших боевых самолетах. После подписания Раппальского договора между рейхсвером и Красной Армией было заключено секретное соглашение о сотрудничестве. Германии разрешили организацию в России объектов для испытания запрещенной Версальским договором военной техники и обучения военных кадров. Немецкое руководство обещало, в свою очередь, содействовать экспорту немецкого технического опыта для развития оборонной промышленности России. Кроме того, советская сторона получала право на участие в испытаниях немецкой военной техники, в том числе новейших образцов военных самолетов…».

Внимательно прочитав документ, Штайнер задумался, понимая, что назревают какие то события. Он ощутил на себе пристальный взгляд и, невольно обернувшись, увидел вошедшего в кабинет военного человека, примерно сорока лет, среднего роста и крепкого телосложения мужчину, в облике которого проглядывались знакомые черты. В его подтянутой фигуре чувствовалось скрытая сила. Тот подошел к Генриху и протянул руку.

– Ну, здравствуй, Генрих, что удивлен? А я рад тебя видеть снова.

– Здравствуйте, Георгий Михайлович, – взволнованно произнес Генрих.

– А помнишь, в Ленинграде я тебе говорил, что мы обязательно встретимся?

– Помню все и о долге тоже. Я благодарен вам за путевку в летную школу.

– Не надо меня благодарить, ты это заслужил, с твоей помощью мы тогда обезвредили опасного врага Николая Серова. Ну ладно, пока не будем об этом говорить.

И Жданович живо стал расспрашивать Генриха о дедушке, о невесте, а затем, удовлетворенный новостями, с интересом осведомился: – Прочитал директиву?

Генрих кивнул головой.

– Каково твое мнение? – спросил чекист, пристально рассматривая собеседника.

После минутного замешательства Генрих ответил:

– Сотрудничество с Германией на сегодняшний день для нас выгодно.

– Правильно! Германия по договору с нами испытывает здесь новейшую авиационную технику. Недавно на немецкую базу прибыл Гельмут Хюбнер, который является инициатором превращения немецкой авиашколы в испытательную станцию. По соглашению сторон наши летчики также будут принимать участие в испытаниях самолетов и авиаоборудования. Для этого мы подбираем наиболее подходящих летчиков. Выбор пал и на тебя. Работа предстоит интересная, – Жданович испытующе смотрел на Генриха, а потом продолжил: – Здесь я работаю начальником ОГПУ, и у меня к тебе будет важное поручение. Тебе необходимо будет чаще общаться с немецкими товарищами, среди них есть люди, которые работают на германскую разведку, их надо любыми возможными способами обнаружить. Знание немецкого языка поможет тебе в общении с ними. Конечно, для этого нужно будет время. С завтрашнего дня ты с несколькими летчиками будешь откомандирован в немецкую авиашколу для усовершенствования летного мастерства на современных германских истребителях. В этой связи мне хотелось бы услышать твое мнение.

– Я рад за доверие, но боюсь, у меня ничего не получится!

– Не боги горшки обжигают. Я тебя всему научу.

– Ну, если так, то я попробую.

Жданович прошелся по комнате, о чем-то размышляя, остановился и продолжил:

– В процессе общения с германским персоналом могут возникнуть любые темы разговоров. Они могут тебя прощупывать на предмет того, как ты относишься к Советской власти, каковы твои политические взгляды. Как ты поведешь себя в такой ситуации?

– Как истинный патриот.

Жданович засмеялся:

– Нет, Генрих. В той ситуации, которая может возникнуть в общении с ними, необходимо себя вести несколько иначе. Так, чтобы у них проявился к тебе повышенный интерес.