Тайна озера Иссык-Куль

РАЗГАДАННАЯ ТАЙНА

Повреждения на батискафе оказались незначительными. Однако необходимо было заменить прожектор и кое-какие мелкие приборы. Глубиноход был поставлен на некоторое время на ремонт.

Мы с профессором Северовым и инженером Рубининым стали обрабатывать фотопленки и обобщать весь имеющийся материал последней столь интересной подводной экспедиции.

Однажды утром мы собрались в кабинете Северова. Явился и Сангар Бакиров.

Северов был необычно оживлен.

— Подведем некоторые итоги, — сказал он, приглашая нас к столу.

— Да, материалы очень интересные, — проговорил инженер Рубинин, рассматривая увеличенные снимки, сделанные нами во время плавания.

— При знакомстве с подводным городом, — начал профессор тоном лектора, — у нас сразу возникли вопросы. Самая главная задача — объяснить причину гибели города.

— Вторая — раскрыть смысл множества статуй, особенно из них роль дракона-льва, которые, видимо, как-то связаны с трагедией, постигшей древних жителей.

Обо всем этом сейчас можно сказать следующее: вся история города непосредственно связана с образованием Иссык-Кульской долины вообще, а позднее озера Иссык-Куль, которое затопило древние города.

Иссык-Кульская долина в древности представляла своеобразный оазис с богатейшей флорой и фауной. В долине росли прекрасные ореховые и плодовые леса. И когда Тянь-Шаньская геосинклиналь стала подниматься, образуя цепи гор, Иссык-Кульская долина со всей богатейшей растительностью сохранилась нетронутой.

Складки земной поверхности, образовавшие современные снежные хребты, окружили ее, создав еще более благоприятные условия для растительности, так как защищали от северных ветров.

В Иссык-Кульской долине образовался устойчивый умеренно-теплый климат и своеобразная растительность. На юге Киргизии и сейчас имеется похожая местность. Это знаменитая долина Арслан-Боб, где произрастают в наши дни единственные в мире по красоте и богатству дикие заросли ореховых и плодовых лесов.

Когда на заре человечества на просторах Азии появился древний человек, он проник в благодатную Иссык-Кульскую долину и обосновался здесь. Со временем человечество стало развиваться. В долине образовались города. Иссык-Кульская долина стала служить торговым узлом, связывающим древние города Азии. Один из городов долины постепенно разбогател: в нем стали развиваться ремесла и искусство. Были построены храмы.

Но в Тянь-Шаньской геосинклинали горообразование продолжало развиваться, и облик Тянь-Шаня менялся. Горы на западе Исык Кульской долины поднимались все выше и выше, смыкая выход из долины.

В Иссык-Куль сейчас впадает восемьдесят горных рек и речек. В тот дальний период многие из них, сливаясь, образовали одну реку, которая по глубокому каньону несла горные воды на просторы Средней Азии.

В результате горообразования западная часть долины поднялась настолько, что каньон реки Чу стал выше уровня Иссык-Кульской долины. Река Чу обособилась, и долина оказалась географически обособленной. Этот процесс протекал медленно.

Ледниковые речки все так же несли свои воды, но когда сток в реку Чу стал затруднителен, вода стала затоплять котловину Иссык-Куля.

Люди, живя в долине зелени, не замечали постепенных геологических изменений. Но когда вода стала заметно прибывать и медленно затоплять долину, люди стали доискиваться причин.

Как и все древние народы, видя в этом явлении природы недовольство богов, люди решили задобрить их.

Вот тогда-то и появились каменные статуи на пирамидах, созданные древними мастерами по решению жрецов и знати города. Люди считали, что покорный вид статуи с простертой в мольбе рукой и приношением в другой руке в виде золотых дисков с выбитыми на них священными заклинаниями смягчат злых духов и прекратят наступление воды. Когда же увидели после возведения статуи, что вода продолжает неуклонно подниматься, жители города стали принимать практические меры к спасению.

Была построена плотина, защищавшая город. Вместе с тем у людей исчезло раболепие перед богами-духами. Они решили запугать злых богов.

Суеверная фантазия человека изобрела своего идола в образе рассвирепевшего дракона-льва, который должен был прекратить затопление.

Но замысел древних не был доведен до конца.

Во время сильного ливня или землетрясения плотина прорвалась, и, город, расположенный в низине, был мгновенно затоплен. Чудовищная скульптура не была доделана мастерами. Гибель города произошла внезапно, и видимо, мало кому удалось спастись.

Так закончилась борьба людей со стихией. В течение тысячелетий запад долины еще больше поднялся, и горные реки образовали современный Иссык-Куль, поверхность которого достигает сейчас 1609 метров над уровнем моря.

Озеро стало обширным настолько, что его подъем прекратился, так как приток воды уравнивается испарением.

Северов замолчал. Все тоже молчали под впечатлением рассказа профессора.

— Ну, а минеральный источник вам не удалось найти? — спросил через некоторое время Сангар Бакиров.

— Доктор Очевидцев высказал предположение, что минеральный источник находится поблизости древнего города, — сказал Северов. — Но его поиски на такой глубине будут трудными. Да и практически он не представит никакого интереса, источник на такой глубине использовать немыслимо.

Я был обескуражен. Все мои исследования зашли в тупик.

Наступило неловкое молчание.

— У меня есть предложение, — сказал инженер Рубинин.

— Я предлагаю после починки батискафа произвести исследования по подводной дороге до противоположного от древнего города конца, ведь она куда-то ведет, а что там?

— Правильно, — сказал Северов, — это дополнит наши наблюдения.

На этом обсуждение закончилось.

Моя гипотеза о большом минеральном источнике, который мог быть неподалеку от берега и который можно было бы использовать, не подтвердилась.

Это меня угнетало, и я последние дни работал в лаборатории экспедиции без особого энтузиазма.

В один из вечеров ко мне подошел Северов и, положив руку на плечо, сказал.

— Вы что-то очень загрустили, молодой человек?

— Нет, это июльская жара действует, — уклончиво ответил я.

— Значит, настроение бодрое?

— Да, Владимир Петрович, как всегда.

— В таком случае не согласитесь ли опять отправиться в плавание?

— На батискафе?

— Вот именно… Сегодня глубиноход после ремонта прошел подводные испытания: работает отлично.

— Конечно, согласен, с превеликим удовольствием! — радостно воскликнул я.

— Давайте обдумаем план маршрута…

В этот же вечер мы подробно продумали новое подводное путешествие.

Подводное плавание началось с того же места, где и и первый раз. Батискаф опустился на древнюю мостовую. Только в этот раз мы поплыли в противоположную сторону, на юго-восток.

Как и тогда, мы с волнением смотрели на освещенное прожектором бурое илистое дно, по которому пролегала лента дороги из гранитных плит. Но сегодня мы ничего замечательного не встречали. Дно вокруг было пустынно. Постепенно гранитные глыбы на дороге стали малочисленными и кое-где были нагромождены как попало.

Поверхность дна стала резко подниматься в гору.

Гранитный покров на дороге исчез. А вскоре затерялась и сама дорога. Кругом была первобытная глинистая местность, усеянная камнями.

— Это и все? — вырвалось у профессора.

Нас охватило разочарование.

Северов несколько раз возвращал батискаф на древнюю мостовую, и мы отклонялись в сторону в надежде найти какое-либо продолжение мостовой, но ничего интересного не нашли.

Северов повел батискаф в направлении, куда указывал конец исчезнувшей дороги. Она вела к берегу Иссык-Куля.

Тогда Северов стал настраивать гидролокатор на более дальнее расстояние, чем обычно. Дно озера было пустынно, только впереди возвышались отвесные подводные скалы южного берега, от которых мы были совсем близко.

Северов направил батискаф к берегу. Мы не ожидали увидеть ничего нового. И вдруг! Вдалеке заметили слабое сияние. Чем ближе мы к нему подвигались, тем ярче становился его мерцающий свет.

Северов толкнул меня и указал на шкалу прибора, показывавшую температуру воды вокруг нас.

— Двадцать градусов по Цельсию! — воскликнул Северов.

— Не может быть! — возразил я, так как на такой глубине температура не превышает пяти-шести градусов тепла.

— Мы в потоках горячего источника! — прокричал профессор, увеличивая скорость движения батискафа.

— Так это же минеральный источник, тот самый, который мы ищем! — воскликнул я, лихорадочно следя за приборами.

— Температура повышается! — повторял Северов.

— Двадцать пять… двадцать семь градусов… тридцать!.. Нам навстречу льется сильный поток!

— Да это гигантский источник! — кричал я вне себя от восторга.

Мы быстро приближались к отвесным скалам… Затем что-то случилось: батискаф замедлил ход. Дно было каменистое, и по каменным выступам, освещенным прожектором, было видно, что мы стали продвигаться еле-еле. Затем батискаф совсем остановился.

— Что случилось? — спросил я растерянно.

— Ого, — воскликнул профессор восторженно. — Поток настолько силен, что наш неуклюжий батискаф не может преодолеть встречного течения.

Северов изменил углы вертикальных рулей, и нас стало сносить вправо. Впереди, в свете прожектора, стали вырисовываться скалы.

— Что это? — изумился я и прильнул к прозрачной стенке кабины… Сквозь сильно струившиеся встречные воды виднелась высеченная в скале скульптура метров десяти, изображающая бюст человека.

Когда батискаф приблизился к скале, оказалось, что рядом с первым высечены еще два огромных бюста.

В скале были выбиты головы людей, у них были широкие лица с толстыми надменными губами, у всех троих были хищные горбатые носы. На голове изображались подобия тюрбанов.

Сами по себе бюсты не представляли ничего необычного, но сильные струи воды искажали черты гигантских статуй, множество бликов от луча прожектора играло на широких лицах, и казалось, чудовищные головы, высунувшиеся из-под скал, зловеще гримасничают и усмехаются над нами.

Батискаф подошел вплотную к статуям и миновал крайнюю.

— Смотрите!.. — закричат Северов.

Среди скал, на дне, я увидел темную расселину. В то же мгновение батискаф подбросило метров на двадцать вверх и как щепку отнесло далеко от скал.

— Это выход гигантского источника! — быстро сказал Северов. — Приготовьте кинокамеру.

Я выполнил приказание.

Северов проделал с батискафом тот же маневр, что и в первый раз, и подвел его к скалам. Наш аппарат проскочил мимо гримасничающих зловещих каменных идолов, и я, увидев опять темную расселину, навел объектив. Миг — и наш батискаф опять взлетел и был унесен сильным потоком.

— Повторим съемку! — сказал профессор.

Он устало дышал, мне было почему-то очень жарко. Мы третий раз подошли к расселине.

Но тут я прислонился рукой к стенке кабины и отдернул руку: она была раскаленной.

— Что мы наделали!? — страшно вскричал профессор. Лицо его выражало страдание. Он указал на прибор.

— Температура шестьдесят градусов! — ужаснулся я. — На аппарате нет приспособления для охлаждения, и мы перегрели глубиноход… Поглотитель углекислоты от нагревания вышел из строя…

Действительно, в кабине было нестерпимо жарко. Стрелки прибора поглощения углекислого газа стояли на нуле.

— Немедленно наверх! — прокричал профессор и повернул рычаг всплывания. Стало невероятно жарко. Мы стали задыхаться. Пластмассовый шар нашей кабины, как и всякая пластмасса, нагревался медленно, но, нагревшись, он медленно должен был и остывать.

Теперь только до нас дошла шестидесятиградусная жара перегретого батискафа.

Казалось, мы поднимались на поверхность озера целую вечность. Но даже вид солнечных лучей не принес облегчения. Крышку люка мы сами не могли отвинтить, а скопившаяся углекислота не давала дышать. Профессору стало плохо. Лицо его стало багроветь. Он положил руку на сердце и тихо произнес:

— Сигнал…

И Северов упал на дно кабины в обмороке.

У меня в ушах стучали тысячи паровых молотков, в глазах стояло оранжевое пламя. Я нащупал радиоаппарат и стал повторять:

— На помощь!.. На помощь!..

Последней мыслью было: неужели буксир запоздает?

Очнулся я в полутемной каюте. Надо мной склонился Сангар Бакиров.

— Что с тобой? — тихо спросил журналист.

Я вскочил, несмотря на тяжесть в голове.

— Мы открыли… — сказал я. Но тут же замолчал, увидев Северова, который лежал на койке рядом, а Рубииин клал ему на голову мокрое полотенце.

— Северов будет жить! — сказал я.

Вот тут мне пригодились знания врача. Я молниеносно разыскал свою аптечку и инструменты. Ввел Северову средства, возбуждающие дыхание, дал кислород, проделал искусственное дыхание. Через несколько минут Северов застонал, а потом открыл глаза.

— Ш-ш-ш! — вытеснил я любопытных из каюты.

Северов привстал, и первые слова его были:

— Глубиноход необходимо усовершенствовать. Надо сконструировать аварийное охлаждение… А горячий источник великолепен!..

Так был открыт и исследован замечательный минеральный источник, о существовании которого смутно упоминали легенды.

Гигантский источник находился в пяти километрах от южного берега Иссык-Куля на глубине трехсот метров. Этот участок берега выглядит пустынным. Его не посещают ни рыбаки, ни туристы. Но этот берег может ожить в недалеком будущем. Наука и техника быстро движутся вперед и, наверняка, будут изысканы технические средства для постройки трубопровода, по которому горячая минеральная вода из глубины озера будет выведена на берег.

Источник же великолепен. Он выбрасывает из недр земли миллионы кубометров очень горячей целебной воды.

Через несколько недель после нашего открытия, профессор Северов и Сангар Бакиров проводили меня до города Пржевальска, откуда я должен был вылететь на самолете. Я увозил материал и подробную докладную об открытии в научно-исследовательский институт.

Мы прощались у памятника великого путешественника Пржевальского, где бронзовый орел на скале держал в клюве оливковую ветвь — символ мирных завоеваний науки.

Лазурный Иссык-Куль в это утро был тих и спокоен.

— Вот мы и расстаемся, — сказал я.

— А все-таки последняя тайна Иссык-Куля не раскрыта, — промолвил Сангар Бакиров. — Мы так и не знаем причины ночного свечения вод этого великолепного озера.

— Не беда, — сказал с улыбкой профессор Северов, — впереди еще много встретится тайн и загадок. Наука их будет знать.

Через час серебристый самолет, покачивая крыльями, словно, прощаясь, летел над изумрудным Иссык-Кулем.