Тайна подброшенных писем

В АВТОБУСЕ НА ШИПСЕЙЛ

До утра понедельника делать было больше нечего. Дети изнывали от нетерпения, но ускорить ни приход понедельника, ни приход автобуса не могли.

Фатти занес в блокнот под заголовок «УЛИКИ» несколько новых пунктов. Все про анонимные письма и про почтовые штемпели на марках. Кроме того, он пришпилил к этой странице бумажку с копиями печатных букв, снятыми им с писем.

– Я должен теперь на основании всего обнаруженного нами открыть Дело. Так принято в полиции. И насколько я могу судить, все хорошие детективы тоже так поступают. Как бы освобождают себе голову для размышлений. Иногда прочтешь, что написал, и тебя вдруг осенит гениальная идея.

Все стали читать то, что написал Фатти, и всем очень понравилось. Но, к сожалению, никого не осенила даже просто хорошая идея. Оставалась надежда, что кто-нибудь из пассажиров автобуса подкинет им новую улику, а с ней и идею.

В понедельник с самого утра Пятерку тайноискателей трясло от возбуждения. Ларри и Дейзи были просто в шоке, когда мама попросила их сходить в магазин, но, к счастью, узнав, что они собираются ехать в Шипсейл, сказала, что они могут сделать покупки там. Все таким образом уладилось.

Встретились ребята на остановке автобуса за десять минут до его отхода, на случай, если Фатти в последний момент захочет дать им какие-нибудь инструкции.

Он именно это и собирался сделать.

– Значит, так. Когда пассажиры войдут в автобус, посмотрите, как они будут рассаживаться, и постарайтесь, чтоб каждый из вас сел с кем-то из них. Заведите с ним или с ней разговор. Можно много узнать!

Бетси забеспокоилась:

– А я не знаю, о чем говорить.

– Глупости, – сказал Пип, – Всегда можно начать беседу, к примеру, так: «Какой удивительно умный мальчик там сидит, вы не находите?» И показать на Фатти. Этого вполне достаточно, чтобы вызвать на разговор любого человека.

Все расхохотались.

– Не волнуйся, Бетси, – сказал Фатти. – Можешь спросить что-нибудь попроще, например: «Вы не скажете, который час?» Или: «А какую деревню мы сейчас проезжаем?» Вообще очень легко вызвать людей на разговор, если попросить их что-либо вам рассказать.

– Еще будут какие инструкции, мистер Шерлок Холмс? – съехидничал Пип.

– Будут, – сказал Фатти. – И вот самая важная. Мы должны внимательно следить за нашими пассажирами, не опустит ли кто из них письмо в Шипсейле. Если опустит только один человек, это будет очень хороший показатель. Почта там рядом с автобусной остановкой, и мы легко установим, успеет ли кто проделать это до выемки в 11. 45. Мы будем болтаться поблизости, и, если, предположим, кто-то не сразу от автобуса пойдет на почту, мы все равно увидим, до или после 11. 45 письмо будет опущено. Это чрезвычайно важный момент.

– А вот и автобус, – радостно воскликнула Бетси, – и, смотрите, там уже много народу!

– Пять человек, – подсчитал Ларри. – По одному на каждого из нас! Ой! Один из них – Пошлипрочь!

– Вот это номер! – удивился Фатти. – Ничего себе! Что ему надо в этом автобусе именно сегодня утром? Неужели ему в голову пришла та же самая мысль, что и нам? Если так, то мозги у него варят лучше, чем я думал. Дейзи, ты сядешь рядом с ним. От меня его хватит удар, к тому же Бастер попробует тяпнуть его за лодыжку.

Дейзи совсем не жаждала сидеть рядом с мистером Гуном, но спорить было некогда. Автобус остановился. Пятеро ребятишек вместе с собакой поднялись внутрь. Бастер тут же унюхал полицейского и радостно гавкнул. Мистер Гун обернулся. Его удивление тут же сменилось досадой.

– Тьфу ты! – произнес он с глубоким отвращением. – Опять вы! Чего вам всем надо сегодня в этом автобусе? Ну, куда б ни пошел, везде на вас натыкаюсь!

– Мы едем на рынок в Шипсейл, мистер Гун, – вежливо объяснил Фатти, усаживаясь рядом с ним. – Вы не возражаете? Вы тоже туда?

– Это мое дело, – ответил мистер Гун, не спуская глаз с Бастера, который рвался с поводка, пытаясь добраться до любимых лодыжек. – Все, что относится к Закону, вас не касается.

На какой-то момент в голову Дейзи закралась дикая мысль: а не может ли мистер Гун быть автором анонимных писем – ведь он знал все обо всех в поселке. Такая была у него работа. Но потом она поняла, что это глупая мысль. Но зато как будет обидно, если окажется, что мистер Гун идет по тому следу: оценивает людей в автобусе и будет следить за тем, кто опустит письмо в ящик до 11. 45.

Дейзи оглянулась вокруг на пассажиров автобуса. Рядом с каждым сидел кто-нибудь из Тайноискателей. Двух пассажиров Дейзи знала. Одну звали мисс Тимол, она была компаньонкой у престарелой леди Кэндлинг, соседки Хилтонов. Около нее сидел Ларри. Дейзи была уверена, что мисс Тримбл, или – как ее называли дети – мисс Трембл[1], никак не могла быть причастной к расследуемому делу. Она была для этого слишком робкой и нервной.

Другая знакомая пассажирка – хозяйка кондитерского магазина – миссис Джолли – была сама доброта. Нет, никакая она не писака! Все ее очень любили, и она точно соответствовала своей фамилии[2].

Ласковая и щедрая ко всем. Поймав на себе взгляд Дейзи, миссис Джолли кивнула головой и улыбнулась. Дейзи была уверена, что еще до конца поездки она начнет раздавать всем ребятам конфеты!

Итак, с тремя пассажирами все ясно. Осталось два. Один из них – худой, темноволосый мужчина с хмурым выражением лица – склонился над газетой и время от времени по-кроличьи шевелил носом. Это так заворожило Бетси, что она не могла оторвать от него взгляда.

Последним объектом изучения оказалась молоденькая девушка с альбомом для рисования. У нее было прелестное открытое лицо и очень густые кудри на голове. Дейзи была совершенно уверена, что эта девушка даже не знала, что бывают такие письма. «Скорее всего, писал их вон тот человек с кислым лицом и кроличьим носом», – подумала Дейзи. Ну что ж, делать ей теперь почти нечего. Она понимала, что вытянуть что-либо из мистера Гуна невозможно, да и бесполезно: он никак не мог быть автором писем. Она стала наблюдать, что делают другие сыщики, и прислушиваться к разговорам, хотя из-за шума и лязга автобуса часть слов от нее ускользала.

– Доброе утро, мисс Тримбл, – услышала Дейзи вежливое приветствие Ларри. – Что-то я давно вас не видел. Вы тоже на рынок? Мы вот надумали сегодня съездить.

– О, какой красивый вид, – сказала мисс Тримбл, надевая пенсне на нос. Это пенсне имело дурную привычку постоянно сваливаться с ее носа. У пенсне ведь нет дужек, которые загибаются за ушами и держат очки на носу. Бетси всегда любила считать, сколько раз они сваливаются. Занявшись этим делом после разглядывания человека с кроличьим носом, она совсем забыла про свою соседку, миссис Джолли, занимавшую большую чисть их общего сиденья.

– Вы часто ездите на шипсейлский рынок? – спросил Ларри.

– Нет, не очень часто, – ответила мисс Тримбл и в свою очередь спросила: – А как поживает твоя мамочка, Лоренс?

– С ней все в порядке, – ответил Ларри и продолжал: – А как поживает ваша мама, мисс Трембл? Я ее как раз недавно видел через забор.

– Ах, моя дорогая мамочка чувствует себя неважно, – ответила мисс Тримбл. – И если ты не возражаешь, дорогой Лоренс, меня зовут Тримбл, а не Трембл. Я, кажется, тебе это уже говорила.

– Простите, все забываю. А… ваша мама живет в Шипсейле, мисс Трем… – Тримбл? Вы кто к ней ездите?

– Она живет за Шипсейлом, – объяснила мисс Тримбл, тронутая тем интересом, который Ларри проявил к ее матери. – Милая леди Кэндлинг отпускает меня по понедельникам, чтобы я могла повидать свою мамочку. Это такая ей помощь. Заодно я делаю для леди все закупки на неделю.

– Вы всегда ездите этим автобусом? – задал следующий вопрос Ларри, размышляя при этом, а могла ли мисс Тримбл по какой-либо непонятной причине быть автором гнусных писем.

– Если удается, – ответила мисс Тримбл. – Следующий автобус, как тебе известно, отходит только после ленча.

Ларри обернулся назад и подмигнул Фатти. Он в общем-то не считал мисс Тримбл виновницей, но в список подозреваемых включить ее теперь надо. Однако следующие ее слова заставили его полностью изменить свое мнение.

– Так было досадно, – продолжала меж тем мисс Тримбл. – На прошлой неделе я опоздала на этот рейс и потеряла полдня!

«Ага! Значит, мисс Тримбл исключается, так как письмо к Глэдис было опущено именно в прошлый понедельник, а если мисс Тримбл опоздала на утренний рейс, она не могла приехать в Шипсейл до 11. 45 и успеть опустить письмо!»

Решив, что больше ничего полезного узнать от мисс Тримбл ему не удастся, Ларри стал смотреть в окно. Бетси, по-видимому, с удовольствием общалась с миссис Джолли. Он не слышал, о чем они говорили, но мог видеть, что рты у них не закрывались.

Бетси трудилась, не покладая рук. Миссис Джолли, тепло с ней поздоровавшись, спросила, как здоровье мамы и папы, что расцвело у них в саду и живет ли у них по-прежнему кошка, так удачно ловившая мышей. На все эти вопросы Бетси давала подробные ответы, не спуская глаз с пенсне мисс Тримбл, которое уже дважды падало, и поглядывая время от времени на хмурое лицо мужчины с кроличьим носом. И только когда Бетси заметила, как настойчиво пытается Фатти вызвать этого человека на разговор, она вспомнила, что она тоже должна что-нибудь выведать у миссис Джолли. Например, всегда ли она ездит этим автобусом.

– Вы едете на рынок, миссис Джолли? – спросила она.

– Да, конечно! – ответила миссис Джолли. – Я всегда там покупаю масло и яйца у моей сестры. Обязательно сходите к ее прилавку на рынке, мисс Бетси, и скажите, что вы от меня. Она продаст вам масло с походом и, может, еще подарит коричневое яичко лично для вас!

– Она, наверное, очень добрая… как вы, – сказала Бетси. Миссис Джолли было приятно это слышать, и она рассмеялась своим звонким, веселым смехом.

– О, у вас, кажется, очень мягкий язычок, – сказала она.

Бетси страшно удивилась. Она считала, что языки должны у всех быть мягкими. Посмотрев еще раз на миссис Джолли, она решила не задавать ей больше никаких вопросов о Шипсейле и об утреннем автобусе по понедельникам, потому что никто, никто с такими добрыми глазами, с такой ласковой улыбкой, с такими розовыми, как яблочки, щеками не мог писать скверные письма! Бетси была в этом абсолютно уверена. Миссис Джолли начала рыться в сумке.

– Куда же я засунула мятные леденцы? – сказала она. – А! Вот они. Ты любишь леденцы? Угощайся и передай другим.

Пип сидел рядом с молоденькой девушкой. Завязать с ней разговор не стоило никакого труда.

– А что вы собираетесь рисовать? – спросил он.

– Я зарисовываю сценки на шипсейлском рынке, – ответила она. – Езжу туда каждый понедельник. Такой маленький симпатичный рынок! И очень живописный. Он расположен на вершине холма, и вокруг такие красивые пейзажи. Мне все это страшно нравится. А какие у людей приятные лица, какие дружественные улыбки!

– И вы всегда ездите этим автобусом? – спросил Пип.

– Приходится, – ответила девушка. – Рынок ведь открывается утром. Я все там знаю наизусть: где куры и утки, где овцы, где прилавки с маслом и яйцами, где все.

– Ручаюсь, вы даже знаете, где находится почта, – как бы в шутку поинтересовался Пип.

Девушка засмеялась, а потом задумалась, вспоминая.

– Да нет, не помню! – ответила наконец она. – Мне ни разу не понадобилась там почта, и я как-то не обратила внимания. Но, если вам нужно, там любой человек покажет. Вряд ли в Шипсейле много почтовых отделений. Поселок маленький. Практически просто рынок.

Пип остался доволен разговором. Если девушка не знает, где почта, никаких писем она отправлять не могла. Прекрасно! Вычеркиваем ее. Пип чувствовал себя очень умным. Во всяком случае, он был уверен, эта славная девушка не могла писать такие ужасные письма.

Он оглянулся вокруг, посмотреть, как идут дела у других: свою задачу он считал выполненной. Пип пожалел Дейзи, которой достался этот зловредный мистер Гун. И ему было интересно, как справляется со своим соседом Фатти.

А Фатти никак не справлялся! Не повезло ему – он выбрал очень трудного пассажира: разговорить его было невозможно.