Тайна пропавших детей

5 Семёрка Мечей: обман, подлость, предательство

У Феликса было три сокровища, которые он ценил больше всего на свете.

Первое – музыка. Музыка текла в его жилах вместе с кровью, вместо крови.

Второе – младший брат Айзек, который в один непрекрасный день пошёл гулять в сторону рынка – и не вернулся домой. Феликс поклялся отыскать его и никогда не отступаться, хоть бы и до Судного дня.

Третье – Шарлотта.

Феликс не хотел, не собирался её любить – эта любовь просто проросла на нём, как лишайник на камне. Он ведь давно научился не привязываться к детям, похищаемым мадам Пинчбек. До Шарлотты было четверо других. Четверо потерянных детишек. Пинчбек держала их при себе недолго – от нескольких дней до нескольких недель, – пока не решала, что больше они не пригодятся, и тогда они просто исчезали в ночи. Феликсу это не нравилось, однако же коль скоро он поклялся в верности мадам Пинчбек… как давно это было – восемь лет назад? Или девять? Кажется, всё-таки восемь. Трудно было вести счёт времени.

Его самого мадам Пинчбек похитила первым, никого другого у неё тогда ещё не было. Когда их с мадам было только двое, они, можно сказать, ладили и неплохо проводили время. Феликс играл ей на скрипке, она вроде бы искренне радовалась его обществу. Зарабатывать сеансами она начала незадолго до их встречи, а вдвоём им удавалось устраивать воистину потрясающие представления. У других медиумов из козырей были максимум призрачные перестукивания и столоверчение, а Феликс помогал Пинчбек превратить сеансы в настоящее потустороннее шоу – со звуками иномирной музыки, с внезапными видениями и прочими трюками. Это было взаправду весело. Куда веселее, чем побираться на улице. Иногда Феликс даже чувствовал вину за то, что развлекается вовсю, пока его братец неизвестно где и неизвестно как выживает, но мальчик утешал себя тем, что с помощью Пинчбек у него куда больше шансов отыскать брата.

Когда Пинчбек похитила Шарлотту, она перестала набирать новых детишек. Она никогда не объясняла Феликсу, отчего так: не тот тип характера, чтобы оправдываться перед другими в каких бы то ни было своих действиях. Но Феликс и сам видел, что Шарлотта отличается от прочих детей. Изысканной манерой речи, манерами, здоровым цветом лица – она выглядела девочкой из высших слоёв общества, привыкшей высоко себя ценить. А кроме того, Шарлотта владела такими навыками, как завивка волос – Пинчбек это пришлось весьма по душе – и вышивание. Пинчбек опять же была довольна, что кто-то может так изысканно украсить её одежду. Ни один из бедных уличных сирот, которые до того доставались Пинчбек в рабы, не подходил настолько идеально на роль личной прислуги почтенной леди. Так что, удовлетворившись наличием Шарлотты, Пинчбек уже года три никого не похищала, и Феликс, можно сказать, выдохнул и расслабился.

В конце концов, их жизнь была не так уж и плоха. Пинчбек ведь заботилась о них – ну, в своём роде. И они хотя бы не голодали.

Отец Феликса был горьким пьяницей, которому было плевать на всё, кроме вина, и семьёй мальчика оставался только его братишка. А после того, как Айзек пропал, – какая разница, где находиться, дома или где угодно ещё? По крайней мере, разъезжая по свету в компании Пинчбек, он получал больше шансов отыскать пропавшего брата. К тому же у Феликса была Шарлотта – и его музыка, и даже довольно большая аудитория, желающая послушать его игру: ну да, эти самые спиритические сеансы. Он давно уже примирился со своей участью и находил в ней светлые стороны.

Но для Шарлотты всё обстояло иначе. Раньше у неё был настоящий дом, люди, которые о ней заботились. Хотя у них с Феликсом выдавались и хорошие дни, Шарлотта ни минуты не была счастлива в рабстве у Пинчбек. Феликс порой чувствовал, что разрывается надвое между своей госпожой и своей подругой.

А теперь ещё и этот новенький, Леандер! Его появление в их жизни грозило всё изменить, нарушить хрупкое равновесие. Шарлотта вообще была в ярости, мерила поляну сердитыми шагами, бормотала себе под нос.

– Нас не может быть трое! – в очередной раз выплюнула она. – Пинчбек не потянет сразу троих! Зачем он ей вообще сдался?

– Может, ради денег? – предположил Феликс, попутно собирая хворост для костра: незачем мёрзнуть в ожидании, если можно погреться. – Он ведь воришка. А у неё в последние дни не так уж много работы.

– Ну хорошо, она заставит его наворовать чего-нибудь, получит свои деньги, а дальше что? Она его уничтожит, как прочих? А вдруг она решит избавиться не от него, а от кого-нибудь другого? – Девочка понизила голос. – Нам-то с тобой отлично известно, что три – это слишком много! Вспомни, что стало с Розой!

Паника в голосе Шарлотты была как звук плохо натянутой скрипичной струны – нечто, что невозможно игнорировать. Тяжёлую ситуацию следовало преодолеть – и сделать это вместе, единой командой.

– Ну не можем же мы его просто бросить выкарабкиваться самому. Он уже тут, один из нас, значит, будем делать что можем. Вот я, например, пытаюсь его учить. И ты могла бы принести чуть больше пользы.

– Он всё равно не верит ни единому моему слову! Он безнадёжен.

Несмотря на резкость её слов и голоса, Феликс чувствовал, что она начинает смягчаться. Такой уж у Шарлотты характер: сперва спустить пар, а потом, подуспокоившись, начать думать головой. Феликс уже давно привык пережидать её приступы гнева, как рыбак пережидает шторм.

У Шарлотты ничего не вышло. Она проиграла.

С первого же мига, увидев, как Пинчбек беседует с мальчиком в каретном сарае, она поняла, что ведьма нацелилась его похитить. За пять лет в рабстве у этой чудовищной женщины Шарлотта неплохо изучила её образ мысли и действий. Она узнавала эти интонации, и сладкую улыбку, и подбадривающие слова, и все ужимки, скрывавшие её истинный облик: Шарлотта и сама когда-то попалась на эту удочку.

Зачем, зачем же бестолковый мальчишка вернулся после того, как ему удалось сбежать? Она ведь пыталась его предупредить, чем вызвала гнев Пинчбек, так что ей пришлось удрать в свой ковчежец и спрятаться… И сейчас она снова заснула – чтобы проснуться слишком поздно. Когда она выглянула наружу, увидела, как мальчишка отдаёт Пинчбек свой медальон.

Шарлотта была в настоящей ярости. Она злилась на Леандера, который позволил обвести себя вокруг пальца. Злилась на себя прошлую, которая некогда была такой же дурочкой, совершила ту же ошибку. Но больше всего, конечно же, она злилась на Пинчбек, проклятую злодейку, которая одна была во всём виновата.

Зачем Пинчбек понадобился этот мальчишка? Всего-то несчастный нищий беспризорник, какой в нём прок? Шарлотту Пинчбек ценила за умение ухаживать за её одеждой и волосами, Феликса – за его музыкальный талант… Может, Феликс прав, и Пинчбек выбрала Леандера за его воровские навыки? Ей ведь всегда не хватало денег… Возможно, причина в этом, отчего бы и нет. Но почему она решила завести себе раба-воришку именно сейчас, после стольких лет?

Признавая правоту Феликса, она взяла себя в руки и попыталась приносить пользу. Например, вытащила из экипажа проветриться ковры и одеяла, пока мальчишки собирали хворост для костра.

В любом случае появление третьего – плохая новость. Пинчбек никогда не держала сразу трёх узников, просто не могла. Шарлотта не понимала толком, почему так, но подозревала, что дело в физических возможностях Пинчбек, в цене, которую она платила за содержание детей в плену.

Когда с момента попадания Шарлотты в компанию Пинчбек и Феликса прошло года два, ведьма похитила маленькую девочку по имени Роза. Она была совсем крошка, лет шести, самое большое семи, и Шарлотта сразу к ней очень привязалась. Но Пинчбек очень быстро стала какой-то замотанной, опустошённой, как если бы магия ковчежцев подпитывалась её телесными силами. Прошло совсем немного времени – и Роза пропала среди ночи вместе со своим ковчежцем, а Шарлотте и Феликсу было строго запрещено упоминать при Пинчбек о малышке. Девочку замутило при воспоминании об этом… Бедная маленькая Роза!

Наверняка сейчас всё пойдёт по тому же сценарию, так или иначе. Как им избежать этой катастрофы?

Шарлотта вытрясла пыльный ковёр и расстелила его на самом сухом клочке земли, который ей удалось найти. Бросила поверх одеяла. Пинчбек приказала им рассказать новенькому о здешних порядках – и если они не выполнят что сказано, неприятности ожидают их непосредственно в ближайшем будущем.

– Идите сюда и присядьте, – позвала она мальчишек.

Леандер протестующе скрестил руки на груди. Внутренне клокоча от ярости, Шарлотта, однако же, удержала едкие слова за зубами. Нужно сохранять спокойствие, как это делает Феликс.

– Ну же, давайте. У меня есть кое-что сладкое. – Она вытащила из кармана бумажный кулёчек. Грушевые леденцы. Она растягивала их как могла надолго – и осталось ещё три штуки, как раз на троих. – Садитесь, и я дам вам по конфете.

Эта метода сработала, и ребята покорно уселись перед ней на плешивый ковёр.

– Если мадам правда такая ужасная, я от неё сбегу, и всё тут, – сказал Леандер, перекатывая леденец во рту.

– Не выйдет. Если ты окажешься слишком далеко от Пинчбек, начнёшь развоплощаться, – сообщила ему Шарлотта.

– Что значит разво…

– Развоплощаться значит перестать быть плотным, плотяным. Станешь призраком.

Меж ветвей деревьев просвистел порыв ледяного ветра, взметнул нечёсаные кудряшки Леандера. Ребята, зябко ёжась, натянули одеяла на плечи.

– Ты начнёшь истаивать, – пояснил Феликс. – Станешь слишком слабым, чтобы хоть что-нибудь делать. Мы должны находиться не более чем в полумиле от неё. Вот сейчас она не дальше чем в полумиле, иначе бы мы это почувствовали.

– А вы сами хоть разок пробовали сбежать?

Шарлотта с Феликсом обменялись долгими взглядами.

– Да, – сказала девочка наконец.

Феликс предупреждал её, отговаривал… Она бежала со всей скоростью, на которую была способна, задыхаясь… И едва нашла потом дорогу назад. Пинчбек очень смеялась по её возвращении.

– Это очень больно, – добавила Шарлотта тихо.

– Как давно вы у неё в плену? – спросил Леандер.

Шарлотта тянула из подола выпроставшуюся нитку.

– Меня она похитила пять лет назад.

– А меня – восемь, – сказал Феликс.

– Но… Это значит, что она вас захватила совсем маленькими?

Шарлотта потёрла руками виски.

– Это ещё одна из штучек, которые делает её магия. С момента похищения ты перестаёшь расти. Мы сейчас того же возраста, как когда нас украли, и такими и останемся. Навсегда.