Глава четырнадцатая
ВАСЬКА КАЛАБУХОВ

После дерзкого побега Феди поведение Сазонова заметно изменилось. Держался он по-прежнему властно, разговаривал с задержанными повелительно, командным языком. Но в отношениях его к Наташе и Володе появилось нечто новое, похожее на заботу. На привале он поинтересовался, не натерла ли Наташа ноги. Напомнил, что, отдыхая, следует разуться, а заодно предупредил ее и Володю, как уберечься в пути от простуды.

Пробовал вмешаться в беседу и Барбос. Но Наташа даже и головы не повернула в его сторону. Барбос вызывал у девушки отвращение, и она не считала нужным скрывать это. Зато третий конвоир оказался неприметен не только внешне. Он шел последним, равномерно, в такт каждому своему шагу покачивая головой, как лошадь. За всю дорогу Наташа и Володя так и не услышали его голоса, за что и прозвали его Немым.

Небольшая группа по-прежнему двигалась западным склоном горы. Пропасть, разделявшая две горные гряды, становилась все шире, постепенно перешла в глубокую лощину с пологими скатами. Карниз слился со склоном. Уже не так дик и неприступен был и противоположный кряж. Очертания его становились все округлее, мягче. А дальше две вершины будто стукнулись каменными лбами и разошлись, оставив между собой узкий проход в сторону ручья и поселка.

Несколько раз уже Наташа выразительно смотрела на Сазонова. Но тот упорно продолжал вести группу на север.

— Здесь можно свернуть к ручью, — не выдержала Наташа и показала посохом через лощину. — Удобное место.

— А что там дальше, — усмехнулся Сазонов, — за удобным местом? Ты же не знаешь?

— Нет.

— То-то! — В голосе Сазонова прозвучали покровительственные нотки. — Болото там непролазное. Топь!

Лощина раздвоилась, обтекая врезавшийся в нее клином гранитный массив. Сазонов свернул вправо и повел свою группу узким руслом, промытым талыми водами. На дне его еле слышно звенел укрытый камнями ручеек. Неширокое русло стиснули причудливо изломанные оклады, меж которыми робко жались кусты ивы и остро пахнущего багульника…

Наташа нащупала в кармане клочок серебряной обертки от плавленого сыра, расправила ее на ладони и бросила себе под ноги. Барбос заметил это. Подобрав обертку, он прибавил шагу и нагнал Наташу. На глазах у нее он смял обертку короткими толстыми пальцами и положил в карман.

Все это Барбос проделал молча, посматривая сбоку на девушку своими тусклыми, неживыми глазами. Промолчала и Наташа. Будто случайно выбросила она завалявшуюся в кармане обертку и больше ее ничего не интересовало.

Неудачная попытка не остановила девушку. Наташа была уверена, что Федя жив, ищет их. Надо было помочь ему — оставить за собой приметный след. Девушка терпеливо выжидала. И когда Барбос заговорил с Сазоновым, она вырвала из блокнота листок и обронила его.

Барбос прервал беседу, поднял белевший на камне листок и подал его Наташе.

— Записочку обронили! — осклабился он. — Может, важное что.

Наташа невольно отстранилась от него. Странная была улыбка у Барбоса. Широкое морщинистое лицо его улыбалось, а глаза по-прежнему оставались пустыми, мертвыми.

— Вы же осмотрели листок, — еле сдерживая себя, ответила Наташа. — Видели, что там ничего не написано…

Неожиданно Сазонов круто свернул в сторону от русла. Пробираясь первым в беспорядочном нагромождении крупных камней, он вывел группу к высокому обрыву.

— Придется здесь подняться, — сказал Сазонов. — Срежем хороший кусок трудной дороги.

— Подняться? — Наташа осмотрела гладкий обрыв — зеленоватый с черными прожилками камень. — Разве нельзя пройти иначе?

— Экая же ты!.. — Сазанов укоризненно взглянул на нее и, откинув полу стеганки, достал из кармана никелированный портсигар. — Нам тоже не радость бродить с вами по тундре, — сказал он, закуривая. — А дорога здесь одна.

В это время по обрыву спустилась веревка.

— Е-есть! — крикнул Сазонов и старательно вдавил каблуком в мох недокуренную папиросу.

— Дава-ай! — ответил с обрыва невидный снизу Немой.

«Значит, где-то здесь можно подняться наверх и не взбираясь по обрыву? — отметила про себя Наташа. — Зачем же нам лезть на стену, если недалеко есть обход?»

Она круто повернулась к Сазонову и спросила, глядя мимо его лица:

— Куда вы нас ведете?

— Куда надо, туда и ведем, — ответил за Сазонова Барбос.

— Мы ушли в сторону от поселка, — продолжала Наташа, не обращая внимания на Барбоса.

— Дорогу-то я лучше знаю! — отрезал Сазонов.

— Дорогу вы знаете, — вмешался Володя, — но направление мы видим. Вы ведете все время на север. Поселок остался вон где.

Сазонов не ответил.

Он поднял свисающий с обрыва конец веревки и осмотрел своих спутников, обдумывая, с кого начать подъем.

— Я дальше не пойду, — твердо сказала Наташа. — Пока не узнаю, куда вы нас ведете, — шагу не сделаю.

— Не пойдешь добром — силой заставим, — вмешался Барбос. Презрительное отношение Наташи задевало его все больше. Он искал случая дать ей почувствовать свою власть и значение в группе. — Заставим!

Остановил его строгий взгляд Сазонова.

— Идем мы в поселок. Вам это известно, — сказал он, обращаясь к одной Наташе. — Хотите вы или нет — меня не интересует. Но вы должны идти с нами.

— Нет! — мотнула головой Наташа. — Не пойду.

— Отпустить вас я не могу, — отрезал Сазонов. — Один свалился в пропасть, погиб…

— Погиб? — воскликнула Наташа. — Федя погиб?

— Спроси у него. — Сазонов кивнул в сторону Барбоса. — Он сам видел.

— Своими глазами! — охотно подтвердил Барбос. — Под снегом зацепился рюкзаком за камень и сломал шею.

Барбос сделал скорбную мину и даже склонил голову набок, показывая, как выглядел Федя со сломанной шеей.

Наташа выпрямилась и тряхнула головой, будто отбрасывая нависшую на глаза прядку.

— Не верю!

— Ну вот! — Барбос огорченно развел руками, обращаясь к Сазонову. — Поговори с ней.

— Не верю! — повторила Наташа, вызывающе глядя в лицо Барбоса застекляневшими злыми глазами. — Лжешь!

— К чему этот пустой разговор? — поспешил на выручку к Барбосу Сазонов. — Отпустить вас я не могу. Не имею права. Отпусти вас, а вы опять натворите чудес. Полезете куда не надо. Заблудитесь. А то и в пропасть свалитесь. А нам отвечать. Думаешь, милиция не отвечает за задержанных?

— На всю катушку! — вставил Барбос.

Разговор шел, как на сцене у плохих актеров, когда никто из них не верит ни тому, что говорит сам, ни тому, что слышит от своих партнеров.

Володя не участвовал в разговоре. Но в нем все кипело от негодования и сознания своей беспомощности. Мучительно думал он, как бы вырваться из рук Сазонова. И ничего не мог придумать. Бороться? Силы были слишком неравные. Вели их здоровые, сильные, люди, привычные к суровым условиям Заполярья и к тому же вооруженные. Бежать! Бежать куда угодно! В горы, в лес, в тундру!

Если б он был один… Володя, не задумываясь, прыгнул бы за Федей в пропасть. Вдвоем они выбрались бы оттуда! Но оставить Наташу с Сазоновым, со звероподобным Барбосом, с Немым он не мог. После побега Феди Володя считал, что отвечает за все, что случится с Наташей. Вот откуда появилась у него небывалая выдержка, внешне равнодушный взгляд и ленивый тихий голос. Пример Феди был слишком убедителен. Пока Володя с Наташей спорили, горячились, доказывали свою правоту, Федя держался спокойно, не обращая на себя внимания сазоновской компании, а потом прыгнул в пропасть… Ищи его!

Теперь оставалось, ждать случая, держаться каждую минуту собранным, готовым к побегу или к сопротивлению, как подскажут обстоятельства. Поэтому-то Володя и не вмешивался в спор Наташи с Сазоновым, хотя все в нем клокотало от возмущения. Сейчас лучше всего было остановить Наташу, чтобы не усиливать подозрительности сазоновской компании.

— Хватит! — бросил Володя, не оборачиваясь к Наташе. — Дойдем до поселка — разберемся.

Его изменившийся голос сказал Наташе больше, чем слова. Она молча подошла к обрыву и сама обвязала себя веревкой.

За Наташей с неожиданной для его грузной фигуры ловкостью вскарабкался на обрыв Барбос. После Володи последним, легко поднялся Сазонов.

— Здесь мы и заночуем! — сказал он, показывая рукой на прижавшуюся к густому кустарнику площадку, покрытую ягелем. — Перина тут готовая. Только с огоньком полегче. А то сухой ягель — вроде пороха. Вспыхнет — не погасишь его.

Наташа с Володей устроились поодаль от сазоновской компании. Им не терпелось обсудить с глазу на глаз последние события.

— Я не верю, что Федя погиб, — шепнула Наташа. — Не верю!

— Я тоже, — так же тихо ответил Володя. — Плохо сыграл Барбос. Переиграл. Они и на обрыв нас потащили, чтобы сбить Федю со следа.

— Надо было бежать всем троим, — еле скрывая досаду, продолжала Наташа.

— И ты прыгнула бы в пропасть?

— Не отстала б! — задорно бросила Наташа. — Лучше раз рискнуть, чем тащиться с такими… — И она презрительно повела глазами в сторону напряженно прислушивающегося к их беседе Барбоса. — Имей в виду, Володя, — внушительно продолжала Наташа, не дожидаясь ответа, — при первой же возможности мы бежим. Бежим обязательно! Не вздумай только уговаривать меня. Мы влипли в прескверную историю. Куда нас ведут по этой пустыне? Зачем? Ничего хорошего от этого путешествия ждать нельзя. Рассчитывать не на кого. Только на себя.

Володя давно понял, что хорошего от Сазонова ждать нечего. Но и предложить он ничего не мог. А разжигать порывистую Наташу, поддакивать ей было опасно. Да это и противоречило его планам: усыпить мнимой покорностью бдительность Сазонова, а затем дождаться удобного случая — и бежать.

— Мы с тобой только разговариваем, — не унималась Наташа. — Разговариваем, когда нужно действовать. Федя не из разговорчивых. Но если надо…

Разгоряченная Наташа осеклась. Она заметила, что Барбос, разуваясь, незаметно придвинулся к ним. Он сидел, не спуская с Наташи тяжелого неподвижного взгляда.

— Чего вы уставились на меня? — не выдержала она.

— Понравилась! — мрачно пошутил Барбос и, намекая на подобранные им в пути обертку от сыра и бумажку, насмешливо добавил: — Всю дорогу глаз с тебя не спускаю.

— А я с вас. — Наташа брезгливо поморщилась. — Противно, а смотрю.

Барбос не нашелся, что ответить, и выругался.

Наташа с неожиданной силой схватила вспыхнувшего Володю за руку:

— Сиди!

И посмотрела так, что Володя притих.

А Барбос развалился на мху, широко раскинув босые белые ноги, и ругался не замолкая, без передышки.

— Товарищ Сазонов! — громко позвала Наташа. — Заставьте это животное замолчать.

Барбос настолько опешил от Наташиной дерзости, что, сам того не замечая, притих.

Не обращая больше на него внимания, Наташа поднялась и сказала Володе:

— Подбрось дров в костер. Я займусь кашей. И спокойно отошла к рюкзакам.

Наташа хозяйничала, довольная одержанной маленькой победой: размяла в котелке концентрат и направилась за водой к ключу, выбегающему из зарослей. Набирая воду, девушка бездумно следила за дрожащей светлой струйкой.

Неожиданно в руку ее ударил небольшой камушек, завернутый в бумажку.

— Ой! — невольно вскрикнула Наташа и выронила котелок.

— Что с тобой? — откликнулся от костра Володя.

— Пустяки, — еле сдерживая участившееся дыхание, ответила Наташа. — Концентрат рассыпала.

Она нагнулась над котелком. Разорвала нитку, которой была привязана записка к камешку. С первого же взгляда девушка узнала этот крупный, с сильным нажимом почерк.

«Я здесь, близко, — прочла Наташа. — Вася Калабухов».


Она достала из нагрудного кармана клочок тетрадной обложки. Сомнений быть не могло: записка и надпись на клочке написаны одной рукой.

— Володя! — позвала Наташа. — Помоги собрать крупу.

— Экая же ты нескладная! — добродушно упрекнул ее Володя.

Наташа подождала его и показала записку Васьки Калабухова.

— Читай.

— Вот это парень! — Володя посмотрел на Наташу блестящими глазами. — Куда забрался!

Значит, они не одни! В этой каменной пустыне за ними следят глаза друга. Пускай это мальчишка, любитель приключений; пускай они никогда не видели его, а если и встречали в поселке, то не замечали. Главное — он с ними заодно. И потом не так-то прост этот Васька Калабухов! Сумел же он пробраться в глубь тундры, столько дней прожить в лесу и в горах, ночуя неизвестно где и питаясь неизвестно чем! Если Васька с таким трудом добрался до Сазонова и не упустил его ив виду, — такой не отступит!

Теперь, когда где-то здесь, совсем близко, оказался единомышленник, друг, мысль о побеге подавила все остальные.

— Как бы нам связаться с Васькой? — задумчиво произнес Володя. — Записку бросить ему, что ли?

— Бросишь! — Наташа показала головой в сторону следящего за ними издали Барбоса. — Корявый глаз с нас не сводит.

Поправляя рукав, она случайно взглянула на часы — и ахнула:

— Час ночи! А у нас еще каша не готова. И припустилась бегом к костру.

Пока Володя нарезал ягеля и застлал его плащ-палаткой, ужин был готов.

…Долго не мог заснуть Володя в эту необычайно теплую для Заполярья ночь. Мешало солнце, шум листвы. А больше всего мешало заснуть пережитое сегодня: задержание, побег Феди, странное поведение и несомненная уже преступность действий Сазонова и его спутников-«милиционеров». Волновало и неожиданное появление Васьки Калабухова. Потом мысли перенеслись в далекое прошлое. Вспомнились родной город, детство, начало дружбы с Федей и Наташей…

Загрузка...