Тайна шестого бога

Глава 2 Защитник

Ниира разобрала посуду и отправила в печь следующий горшок.

– Живее, девочка, – появился в двери трактирщик, – у нас сегодня наплыв. Гостей накормить надо.

– Да, конечно, – кивнула девушка, поворачиваясь, как волчок, у печи.

Сегодня и впрямь народа было, как никогда, много. Таверна дядюшки Ро и так пользовалась популярностью у местных жителей, но когда в город приезжает столько беженцев, тут уж поворачивайся. Ниира мельком выглянула в зал, и ее взгляд остановился на пустующем месте в углу у окна: его пока никто не занял. Ниира тихонько вздохнула и вернулась к работе.

Вечер незаметно навалился на город, и Ранти, сдав смену, направился в таверну. Он жил в Дире только второй месяц, и город этот ему был неприятен. Впрочем, и сам Ранти не очень-то нравился горожанам. Хотя бы потому, что был темным эльфом и недавним последователем Шиней. Да-а, до некоторых пор… пока она не проснулась. И не разрушила их дом.

И тетрархи, долгие годы певшие о верности создавшей их народ богине, решили, что своя шкура все же ближе к телу, и переместили всех уцелевших, кто находился в Темном лесу и поселении, в более безопасное место. Но, как потом выяснилось, разрушение постигло не только их город. Рука Шиней дотянулась до каждого в Аргаде, Моруне и Восточных Пределах. Стоило ли говорить, что на высоком уровне старые дрязги были конечно же на время забыты перед лицом общей беды. Стали думать, что делать, ведь пробуждение богини и случившиеся из-за этого разрушения были только началом.

Появилось множество адептов Шиней, готовых любому выпустить кишки, лишь бы принести свою кровавую дань на алтарь темной богини. Чума уничтожала целые поселения, грозя в любой момент добраться до городов, а источника ее никто не мог обнаружить. Жрецы сбивались с ног, пытаясь исцелить всех пострадавших, но больных с каждым днем только прибывало. Странные и ужасные твари появлялись в землях королевств, нападали на живых. Темные адепты Шиней превращали пленников в нежить, заставляя служить своей воле, кого-то приносили в жертву на алтарях богини смерти. И это были лишь немногие беды, с чем пришлось столкнуться всем народам, и темным эльфам в том числе. Но любви к найтир у жителей королевств это все равно не прибавило, даже терпимости не прибавило. Скорее, напротив. Долгое время жрецы найтир пытались пробудить свою мстительную богиню, и вот теперь, когда она практически освободилась… мир доживал свои дни. Кого еще оставалось винить за это тем несчастным, кто потерял все на этой вечной войне, которую развязали когда-то сами боги?

Многие воины в гильдии стали вполголоса, чтобы не слышали жрецы, поговаривать, что было бы лучше, если бы Шиней не просыпалась больше никогда. Еще недавно считавшееся кощунством, сейчас это звучало как крик отчаяния и бессилия, и даже жрецы, насколько видел Ранти, мучились подобными думами. Богиня предала их. Какие-то боги оставляют свои народы, чтобы те жили или умирали сами. Какие-то уничтожают свое детище, разочаровавшись в нем. Шиней же решила пойти по третьему пути и стереть с лица вселенной не только их народ, но и весь мир за компанию. Считала ли она их предателями, или это было очередным всплеском из проявлений тьмы, завладевшей когда-то ее сердцем? Ответы на эти вопросы смогла бы дать только сама Шиней. Но вряд ли кто-то пожелает ее об этом спросить… особенно из темных эльфов.

За такими невеселыми думами Ранти достиг длинного одноэтажного здания под вывеской со смеющимся толстяком, который протягивал посетителю пенящуюся кружку пива. Из здания доносился гомон голосов, веселые крики и песни. Эльф откинул с головы капюшон и вошел в душное помещение. Ближайшие к дверям посетители по очереди замолкали, заметив идущего по проходу Ранти. Обычно все темные эльфы в чужих городах старались находиться среди своих. И шатающимися по городу их видели редко. Собственно, Ранти так бы и поступал, тем более в гильдии сейчас хватало места после отъезда многих его соплеменников на родину. Тетрархи еще надеялись вернуть Темный лес и подземный город, поэтому не уставали отправлять туда экспедиции. Ранти же задержался в Дире. И, что казалось еще более странным для темного эльфа, пристрастился к человеческой кухне. Как думали некоторые его приятели из гильдии, эльфу пришелся по вкусу переполненный жителями, запахами и неприятностями городок. Но причина была другой. И звали ее Ниира.

Ранти прошел к уже ставшему привычным для него месту у окна в углу и, сняв плащ, сел за стол. Рядом тут же нарисовался трактирщик, заискивающе заглядывая в глаза и приторно улыбаясь.

– Господин сегодня задержался, – заметил толстяк, поставив кружку с напитком на стол эльфу, и спросил: – Сегодня все то же?

Ранти кивнул, положив на стол серебряную монетку, молниеносно сметенную пухлой ладонью Ро.

За весь вечер Нииру эльф видел только один раз. Девушка сама вынесла ему ужин, но они даже словом перекинуться не успели. Трактирщик прикрикнул на нее, и Ниира убежала обратно на кухню. Ранти посмотрел на Ро злобным взглядом и принялся за еду.

Познакомились они с Ниирой совершенно неожиданно для самого эльфа. Он тогда только приехал в Дир и еще не ориентировался толком в городе, а на улице носил капюшон, полностью скрывающий его лицо, чтобы не вызывать лишней агрессии, так как темным эльфам сейчас мало где были рады. Весь мир постигла катастрофа. И для многих ее причина была – проще не придумать – сами темные эльфы, пробудившие свою злобную богиню. О том, что это не соответствовало истине, спорить было бесполезно.

Но факт оставался фактом, Ниира была единственным существом во всем городе, кто действительно радовался их встречам. И самое главное, она очень нравилась ему. И дело здесь было не только и не столько в ее красоте, хотя и она сыграла немаловажную роль. На своем веку Ранти знал разных женщин. Были среди них и ослепительно прекрасные особы. Но Ниира… Она просто поразила его. Она затмила всех внутренним светом. Это сияние он увидел сразу, только встретив ее. Девушка шла по улице и не обратила внимания на закутанную в дорожный плащ высокую фигуру. А Ранти, как заметил ее, не смог отвести от девушки взгляда. Высокая и беловолосая, с большими голубыми глазами, опушенными длинными густыми ресницами. Идеально сложенная фигурка притягивала к себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые – женщин. Эльфу в первый момент показалось, что даже воздух вокруг нее светится золотистым ореолом. Ранти прошел за Ниирой до таверны, словно на веревочке, и остановился в нерешительности, чего с опытным воином раньше никогда не случалось. Потом, все же собравшись с духом, толкнул дверь и вошел. Был день, и народа внутри оказалось немного. Служанки убирали и мыли зал и столы. Ниира же остановилась и весело болтала с одной из девушек, чему-то смеясь, а трактирщик, бросая на них недовольные взгляды, протирал и без того чистый стакан. Когда она повернулась на звук открывшейся двери, Ранти впервые увидел, как она улыбается, причем улыбается ему. И вот тогда с эльфом произошло что-то странное и страшное, и одновременно прекрасное и удивительное. Он поднял руку и откинул капюшон, показав лицо. Улыбка трактирщика мгновенно увяла, а глаза полезли на лоб, как будто на его порог вступил один из адептов Шиней, если не она сама. На лицах остальных тоже читались сходные эмоции. Не изменилась только Ниира, лишь игривые голубые глаза хитро прищурились, и девушка, весело покосившись на хозяина, улыбнулась еще шире и подошла к Ранти ближе.

– Господин эльф, наверно, с дороги и устал, – прозвенел серебром ее голос, – не откажется ли он от скромной трапезы под этим гостеприимным кровом?

И, подхватив ошарашенного таким приемом эльфа под руку, отвела его к месту у окна и убежала на кухню готовить. С тех пор он приходил каждый день. Потом, когда его взяли в городскую стражу, каждый вечер. И по молчаливому договору всегда садился на то самое место, у окна, а Ниира, будто специально дожидаясь, сразу выносила ему горячий ужин. Готовила она удивительно вкусно, что многие мужчины в городе оценили по достоинству: в таверне всегда было много народа. Как оценили они и ее красоту. Довольно часто Ранти видел, когда невидимой тенью провожал девушку до дома, как к ней в гости приходили бородатые мужи, и не только из людей. Не раз заявлялись светлые эльфы. Но всех, судя по разочарованному виду уходивших посетителей, ожидал один ответ, так как больше неудачливые ухажеры не показывались. Пытался присвататься и местный бард, которого в городе ценили, распевал под ее окном свои песенки, но под ехидный смех Ранти его тоже постигла неудача. Сердце Нииры было все еще свободно, что не могло не наполнять эльфа безрассудной надеждой и более разумным страхом: отказала тому барду, а ты-то чем его лучше?

Ранти и сам не понимал, какие между ними отношения, но с каждым днем в нем зрела уверенность, что он тоже ей небезразличен. Девушка почему-то выделяла его среди всех и всячески привечала. Конечно, она со всеми была мила и приветлива, но, может, ему это только казалось, как-то по-особенному смотрела на него. И от этого взгляда сердце начинало болезненно стучать о грудную клетку, и хотелось быть с ней рядом, защищать и беречь.

На улице наступила ночь, когда посетители только начали расходиться. Сбившиеся с ног за вечер служанки и поварихи убирали с освободившихся столов посуду. А Ро поглядывал на упертого эльфа, который никак не хотел оторвать свой тощий зад от стула и раскланяться как все порядочные люди, чтобы трактирщик смог спокойно подсчитать дневную выручку, обещавшую быть сегодня весьма хорошей.

Эльф, до этого бросавший угрюмые взгляды то за окно, то на дверь, за которой готовили стряпню, наконец, поднялся и легкой походкой, присущей только этому народу, направился к кухне. Ро попытался возмутиться – совсем распоясался наглец, но Ранти уже вытащил меч и оставшиеся метры преодолел одним звериным прыжком, распахнув пинком дверь.

Чутье его снова не подвело. Существо в черном длинном балахоне, с накинутым на голову капюшоном, натянутом до подбородка, быстро повернулось к нему навстречу и что-то злобно прошипело. Когтистая бледная рука выпустила шею Нииры, и девушка опустилась на пол. Глаза ее были закрыты. Эльф, издав яростный вопль, прыгнул на врага. Тварь попыталась увернуться, но среди столов кухни это не вышло, и Ранти буквально нанизал ее на клинок, всадив лезвие еще глубже и чувствуя, как в бьющемся теле истекает жизнь. Длинные черные когти царапали железо нагрудника эльфа, а из-под капюшона донесся явственный смрад гниющего мяса. При падении голова ее обнажилась, и эльф увидел искаженную ненавистью морду этой твари: до синевы бледная кожа, ярко-алые широко распахнутые глаза и длинные острые зубы, иглами усеявшие широкую пасть. Когда существо затихло на полу, Ранти подскочил к Ниире и с облегчением понял, что она жива – тварь не успела навредить девушке. Эльф попытался привести ее в чувство, но ничего не выходило – она словно крепко заснула и просыпаться не хотела. Ранти овладела настоящая паника. В лечебной магии он совершенно не разбирался и просто чувствовал, если что-то не сделает, то потеряет ее. Потеряет навсегда.

– Ее в храм надо, – сказала одна из служанок, столпившихся за спиной, – они там знают, что в таких случаях делать.

– Позовите стражу и жрецов, – сказал Ранти, укрыв Нииру плащом и устраивая ее на руках.

И, больше ничего не сказав, вышел со своей ношей из таверны. Следом, что-то бормоча, бежал Ро, но Ранти не слышал трактирщика, чуть не бегом торопясь в храм. Только бы успеть.

Храм Рофам – верховной богини народов и матери богов – находился на высоком холме немного в стороне от сердца города, хотя и не выходил за пределы стены ради безопасности. И идти туда было далековато, особенно с другого конца улицы. Но эльф пролетел это расстояние будто на крыльях. И остановился перед запертой дверью. Как и в любом храме светлых богов, здесь двери для посетителей запирались на ночь. Ранти услышал, как внутри кто-то ходит и тихо переговаривается.

– Эй, открывайте! – гаркнул он. – Помощь нужна!

За дверью послышались тихие шаги, потом мужской голос сказал:

– Милосердная богиня заповедала все важные дела оставлять на утро и день, когда она зрит невидимо за нашими делами…

– Да плевать мне на твою богиню, – в отчаянии крикнул эльф, – помоги мне сейчас, иначе вышибу эту дверь!

Ранти услышал еще один тихий голос, потом копошение, и одна из створок наконец пошла в сторону, пропуская его внутрь. За дверью оказались два человека. Один был молод, второй – морщинистый старец с длинной серебряной бородой, доходившей до пояса.

– Простите моего ученика, почтенный, – сказал старый жрец, сразу же подойдя к девушке, откинул плащ с ее лица и ощупал лоб и виски длинными сухими пальцами, – он пока только начал свой путь служения и не всегда понимает, когда уставом можно и пренебречь. Локи, – обратился он к молодому человеку, – отнеси-ка Нииру в святилище и позови госпожу Хами – на ее ученицу напали.

– Я сам, – заупрямился Ранти, когда человек попытался забрать у него девушку.

Старик вздохнул и покачал головой:

– Сожалею, юноша, но это невозможно. В святилище могут находиться только жрецы. Дождитесь здесь и не волнуйтесь – мы поможем девочке. Доверьтесь мне.

Ранти с сомнением смотрел на старика, но потом сдался, нутром чувствуя, как неумолимо уходит время. И тратить его на бесполезные споры?

Люди ушли, оставив эльфа одного. А он попробовал воспроизвести в памяти все, что произошло в таверне. Тварь, напавшая на Нииру, не относилась, кажется, ни к одной из известных эльфу рас. С такими созданиями он еще не сталкивался. Возможно, что это существо – одно из исчадий Шиней, в последние месяцы наводнивших отдаленные уголки королевств, где влияние темной богини и поклоняющихся ей было особенно сильно. Но что оно делало здесь? Зачем напало на человека? То, что это нечто специально подстерегло девушку, никаких сомнений у эльфа не вызвало. Но зачем? Насколько он знал, среди адептов было немного нежити, и большая их часть пока не рисковала лезть слишком нагло в земли королевств, дожидаясь возвращения богини и готовя армию. Значит, эта вылазка была целенаправленно организована против девушки?

Ранти мерил шагами просторный холл храма, когда к нему вышел уже знакомый старик. Лицо у него осунулось, а белки глаз покраснели.

– Это оказалось сложнее, чем я думал, но теперь ей ничего не угрожает, – сказал он, – идемте, юноша, мне нужно с вами поговорить.

– О чем? – настороженно спросил эльф, шагая за стариком.

– Это поразительно, – вполголоса говорил жрец, – это просто поразительно!

– Эй, о чем речь? Где она? – Ранти схватил старика за плечо и развернул к себе лицом.

– Ниире нужен отдых, – миролюбиво улыбнулся человек, будто и не заметил непочтительного отношения темного эльфа, – она в святилище, и там ей ничего не угрожает.

– Угрожает? – глухо переспросил эльф.

Значит, он не ошибся, и это существо действительно приходило за ней.

Старик, прищурив проницательные глаза, позвал Ранти следовать за ним:

– Идемте. Думаю, вам это будет интересно.

Жрец прошел в подвал и дальше повел эльфа по длинному коридору, освещенному только редкими, чахлыми, нещадно коптившими факелами. Коридор закончился перед огромной дверью, и они вошли в библиотеку храма. Харим, так назвался жрец, попросил подождать и ушел куда-то вглубь зала, заставленного высоченными шкафами и стеллажами с книгами и свитками. Вернулся он минут через десять и положил на стол несколько потрепанных и потемневших от времени манускриптов.

– И что это? – спросил эльф.

– Кое-что из истории и философии, – пояснил Харим, – думаю, вам будет небесполезно кое-что вспомнить, прежде чем мы начнем разговор о Ниире.

– Вспомнить? – искренне удивился эльф. – Что же именно вы хотите сейчас вспоминать?

– Историю богов, – ответил жрец, – и не только их. Вам же рассказывали ваши жрецы, как была изгнана Шиней?

– Вы правда думаете, что кто-то слушает эти сказки? – усмехнулся эльф, скептически посмотрев на старика. – Они интересны лишь жрецам вроде вас. Я – воин. Распри богов меня не интересуют.

– Очень может быть, – улыбнулся в ответ Харим, – но эти «распри» вас уже коснулись. – И на удивленный взгляд эльфа жрец поднял руку, останавливая вопрос: – Но обо всем по порядку. Итак, начнем. Я не знаю, как и что рассказывали вам о начале времен жрецы Шиней. Но согласно нашей трактовке, она приходится дочерью Хасса-Роху и Рофам, верховных богов, породивших наш мир и младших божеств – их детей. Рофам – богиня созидания и порядка, воплощение добра и справедливости. Хасса-Рох – полная противоположность своей светлой жены, бог тьмы и разрушения. Они появились одновременно, и с их разделения на две противоположные силы начался наш мир. Через какое-то время у них появились дети. Шиней была старшей из пятерых божественных преемников, поэтому получила больше других, но и ответственность ее была выше. Рофам наделила дочь властью над водной стихией. И Шиней с помощью воды создала ваших собратьев – лирим, или светлых эльфов. Паворгу, второму сыну, достался огонь, и создал он народы орков. Миста получила в управление землю, поэтому ее дети – гномы – столь приземленный и трудолюбивый народ. Ашай получил ветер, из которого сплел своим детям крылья, так в нашем мире появились арзаны. Самая младшая из рожденных богов – Ева – не получила ничего, поэтому не смогла создать свою расу. И хозяевами мира в те времена были совсем не люди, и даже никто из перечисленных мною рас. Верховная богиня Рофам создала из света расу великанов – архоунов. Они и встали во главе всех племен. Сейчас их чаще называют древними, так как ничего, кроме следов в виде руин и кое-каких технологий, от них не осталось. Те времена называют эпохой процветания и гармонии. Боги жили среди своих народов, оберегали и защищали их. Но, как и все хорошее в этой жизни, те времена миновали. И виной наступившим бедам стала непомерная гордыня Хасса-Роха. Он испытывал сильную зависть к своим жене и детям, поэтому вознамерился создать свою собственную расу, достойную других. Темный бог долго экспериментировал, но получались у него только неразумные монстры, каких он потом сам же и уничтожал. Но в итоге и его чаяния увенчались относительным успехом. Последнее созданное существо не напоминало монстра, было слабым и трусливым и, самое главное, обладало разумом, поскольку темный бог почти не использовал при его создании тьму, как в прежних опытах. Но Хасса-Рох был разочарован. Он уже вознамерился уничтожить и этот экземпляр, чтобы покончить с чередой неудач. Его отговорила Рофам, сказав, что темный бог превзошел себя, переступив через свою сущность и создав разумную жизнь. То первое существо назвали человеком. Хасса-Роху быстро надоела забота о его народе, и он отвернулся от людей, оставив их на произвол судьбы. Рофам же с того момента назвала людей своим народом. Поэтому мы не признаем власти Хасса-Роха над собой. Нашей богиней всегда была и остается только Рофам.

– Как мило, – скептически заметил темный эльф, – безмерно рад за вашу расу.

Харим хмыкнул и печально посмотрел на Ранти. Жрец помолчал какое-то время, затем сказал:

– То, что я скажу сейчас, может показаться вам странным, и, более того, вы, скорее всего, мне и не поверите. Но я никогда не винил Шиней за те беды, которые обрушились на наш мир по ее изволению. И даже сейчас я какой-то частью своей души понимаю, что она имеет право на подобную месть. Так же, – жрец вновь поднял руку, останавливая открывшего рот спорить эльфа, – как и мы имеем полное право на защиту. Не знаю, поймете ли вы это, Ранти, но наши расы гораздо ближе, чем можно о них подумать. Мы во многом схожи, не находите? Обе расы созданы темными богами и были отвержены остальными племенами. Нашим народам пришлось много воевать, чтобы стать теми, кто мы есть сейчас. Что люди воевали со всем миром, что народ найтир.

Ранти не ответил жрецу, а в голове начали прокручиваться уже порядком подзабытые истории, какие им рассказывали в храме Шиней. Это действительно было очень давно, еще до создания найтир. Рофам узнала, что ее муж Хасса-Рох соблазнил Шиней, собственную дочь. Древние писания рассказывали о том, как верховная богиня пришла в неописуемую ярость, и Шиней сбежала от гнева матери далеко на Восток, где среди джунглей породила на свет детей Хасса-Роха – Великих Драконов, сильнейших созданий после богов. Рофам в наказание лишила дочь власти над водой и эльфами, отдав стихию и племя в управление Еве. Самой же Шиней Рофам дала распоряжаться падшими душами и смертью, словно в насмешку над бывшей богиней жизни. И для многих до сих пор оставалось загадкой, какое же наказание Рофам определила для своего мужа?

– Она была обижена на свою мать и зла на Хасса-Роха, – продолжал Харим. – Породив Драконов, Шиней стала готовиться к войне с богами, со своей семьей – это-то и стало на самом деле началом ее падения. Возможно, что так на нее повлияла сущность Хасса-Роха, вот почему она не смогла смириться и принять свое наказание, признать вину. Тьма вошла в ее сердце, и Шиней оказалась не готова к встрече с ней, не смогла побороть ее в себе. И вот она первым камнем полетела с этой высокой горы, прибавляя к обвалу все новые глыбы: создание армии демонов, которых возглавили Драконы, развязанная война с богами, поражение и новое изгнание: ей вновь пришлось прятаться, и одного за другим она потеряла всех своих детей. Ничего, кроме боли и новых потерь, эта война Шиней не принесла, лишь сильнее озлобила.

Но слишком долго горевать Шиней не могла. Через какое-то время, оправившись от потерь, она вернулась к старым планам по захвату мира и свержению богов. И здесь перед ней встала новая задача. Шиней были нужны сильные генералы, ведь верных драконов уже не было рядом. И еще ей была просто необходима сильнейшая армия, которая сможет бороться и с богами на небе и с их детьми на земле. Ей были нужны дети тьмы.

– Вы забыли добавить к ее ошибкам создание найтир, – холодным тоном произнес Ранти.

– Отнюдь, юноша, – ответил Харим, – как раз именно этот ее поступок я не считаю ни ошибкой, ни злодейством, хотя ваш народ воевал за Шиней и принес на наши земли немало бед в свое время. Но сейчас вы сражаетесь за себя, Ранти. И всегда сражались. Как и люди. Чтобы прийти в мир, мы оставили Хасса-Роха, вы – Шиней. У вас, правда, эта дорога заняла больше времени и получилась весьма кровавой. Мне иной раз кажется, что создание вашего народа – это была попытка Шиней вернуться к самому началу. К моменту, когда она была богиней жизни. И лично мне это говорит о том, что даже в то неспокойное время тьма не до конца владела ею. Создание вашей расы было последним деянием, что она совершила в этом мире до своего заточения, и поверьте, не самым плохим.

А вот с этим Ранти поспорил бы.

– Вы же что-то слышали о Лилит? – спросил он, посмотрев жрецу в глаза.

– Она командует армией тварей Шиней и легионами демонов, – кивнул Харим, – и готовится призвать свою богиню в мир. Ваши тетрархи и жрецы, кто отвернулся от Шиней, многое нам рассказали.

– Не просто богиню, – поправил эльф, – а мать. Шиней родила ее от одного из высших демонов, насколько мне известно. Найтир были созданы по образу и подобию Лилит. И создавались мы как ее армия. Все еще думаете, что наше создание было не самым плохим деянием Шиней? – едким тоном поинтересовался Ранти.

Харим задумался. Это правда, найтир значительно отличались от своих старших братьев, причем не в лучшую сторону. Злые, надменные, подлые, эгоистичные, жестокие и кровожадные – и это были еще не самые худшие их качества. Даже внешне они мало походили на светлокожих собратьев. Найтир имели темную кожу с сизовато-серебристым оттенком, были выше, физически сильнее светлых эльфов и с трудом выносили солнечный свет. А их магические способности не шли ни в какое сравнение с остальными расами. Темные эльфы, исповедующие культ силы, очень тщательно следили за тем, чтобы возможности их кланов, и особенно магические, только возрастали. Также им, в отличие от лирим, была не подвластна стихия воды из-за наложенного когда-то на Шиней проклятия Рофам, что, впрочем, совсем не помешало архимагам найтир освоить стихию ветра и черную магию. Армия темных эльфов по-прежнему была сильнейшей в королевствах. Но сейчас их народ разделился. На тех, кто хотел освобождения Шиней из ее тюрьмы, и на тех, кто хотел просто выжить, понимая, что возвращение богини не принесет им ничего хорошего.

«Предатели будут принесены в жертву».

Так сказала Лилит своим генералам, отдав тем самым более чем четкий приказ.

– Вы не узнали существо, которое напало сегодня на вас? – нарушил затянувшееся молчание Харим.

Эльф отрицательно качнул головой. А старик сказал, тяжелым взглядом смотря на него:

– Имя тетрарха Нерис вам что-то говорить должно.

Эльф удивленно посмотрел на жреца и кивнул. О Нерис сейчас ходили самые разные слухи, но только в стенах гильдии. Женщина была верной жрицей и ярой приверженкой Шиней и, когда началась катастрофа, попыталась остановить эвакуацию, обвинив остальных в предательстве и пообещав отомстить за свою богиню. Насколько он знал, Нерис вышла из-под контроля, так что тетрарху Шинэ пришлось ее урезонить, окончательно. И тело высокопоставленной жрицы оттуда не забрали, не посчитав нужным. А совет кланов готовился выбрать на ее место нового тетрарха. По гильдии ходили слухи, что претендентов на место Нерис будет несколько, но имена их пока держались в тайне, и простым воинам оставалось только догадываться, кто же встанет на место четвертой головы в управлении народом.

– Сегодня вы видели то, что осталось от Нерис, – произнес Харим, не мигая, смотря в глаза Ранти.

– Ее убили, когда началась эвакуация, – сказал эльф, – она хотела помешать.

– Она стала адептом, – кивнул Харим, – среди них достаточно много нежити, в основном личей, но есть кое-кто посильнее. И боюсь, планы черной богини заходят гораздо дальше, чем мы думали, если она посылает своих адептов в наши города.

– Откуда вы узнали, что… это такое? – глухо спросил Ранти.

– Есть источники, – коротко ответил Харим. – Ну, не отчаивайтесь так, – улыбнулся жрец, – вы же оказались там как нельзя кстати и смогли предотвратить непоправимое.

Ранти ничего не ответил, пытаясь уложить в собственной голове полученную информацию. А ведь конец начался не сразу. Можно же было успеть понять и что-то сделать. Или нет?

Сначала появились пророки среди верных последователей, ознаменовавшие скорое возвращение темной богини. Она проснулась и ищет путь домой. Жрецы Шиней, было обрадовавшиеся этой новости, заметили также резкое изменение облика своих земель, сопроводившее «радостную» новость. Величественные леса утонули в кроваво-красном тумане и постепенно умирали от распространяемого яда, из почвы сочилась кровь, а из центра образовавшейся топи вылезали, будто сплетаясь из этой же красной завесы, ужасные твари – монстры Шиней. Резня началась в поселении темных эльфов, спрятанном когда-то среди Восточных гор, в непроходимых лесах, как последний оплот их народа, который не раз укрывал все племя. Шиней были нужны жертвоприношения. И самые первые жертвы ей должны были дать ее дети – темные эльфы. От их земель по королевствам начала распространяться чума. И тетрархи приняли решение покинуть старое гнездо и найти безопасное укрытие. Но наивно было полагать, что после уничтожения дома найтир Шиней остановится. Жадные взгляды ее верных генералов направлены сейчас на цитадели Аргады и Моруны, на их земли и народы, чья кровь еще не обагрила темные алтари. И зачем-то этим генералам понадобилась простая деревенская повариха. Вопрос в том, зачем?