Тайна стоит жизни

Глава IX

- Будьте любезны, позовите Элеонору, - попросил Закиров, придерживая рукой незакрывающуюся дверь будки телефона.

- Минуточку. Сейчас, - ответил женский голос.

«Кажется, ее сестра, - подумал он. - А голос ее можно спутать с Элиным».

- Я вас слушаю, - послышалось в трубке.

- Эля, здравствуй, - чувствуя какую-то внутреннюю скованность, произнес Закиров. - Это тебя беспокоит Ильдар.

- А-а-а… Ильдарчик, привет. Рада слышать своих недавних однокашников.

- Эля, я тебе как-то звонил. Сказали… в командировке.

- Да. Вот приехала вчера. Масса впечатлений. Это моя первая командировка.

- Значит, понравилось?

- Интересная поездка, - будничным голосом ответила она. - Но дома - лучше.

Закиров понимал: Эля Бабанина воспринимала его лишь как одноклассника. И боялся перевести разговор в желаемое русло.

Возникла пауза.

- А вы… А ты… - начал он, чуть заикаясь, - что делаешь в субботу? - И, не дав ей ответить, выпалил: - Пойдем, Эля, в театр.

- А кто еще из одноклассников пойдет?..

- Мы вдвоем…

Эля немного помолчала.

- Знаешь, Ильдар, это как-то неожиданно… Потом в субботу и воскресенье я занята.

- Очень жаль… Тебе еще можно позвонить?

- Ну, конечно, Ильдар. Мы же одноклассники… Знаешь, позвони на той неделе.

- Спасибо, Эля. Обязательно позвоню.

На этом разговор закончился.

«Проклятая робость! Если я был бы посмелей, наверное, мог бы с ней подружиться еще в девятом классе. Ведь она однажды на школьном вечере сама меня пригласила танцевать. Почему же я так оробел? Не пригласил в ответ… Почему? Можно не сомневаться: робость лишила меня счастья», - сокрушался он.

Ему казалось: подружись он тогда с Элеонорой в школе, эта дружба переросла бы непременно в любовь. Ильдар был в том состоянии, когда желаемое воспринималось как действительное - так велика была потребность в ответной любви. А поскольку неразделенное чувство существовало, оно беспощадно цеплялось за любой повод.

Закиров, терзаемый тоскливыми мыслями, направился на службу, точнее, в одно из домоуправлений.

С утра было пасмурно. Но к середине дня облака рассеялись и показалось солнце. Стало сильно припекать.

В первой половине дня Закиров побывал в нескольких небольших организациях района. Усилия его оказались бесплодными.

Войдя в темное полуподвальное помещение, отдаленно напоминавшее коридор учреждения, он толкнулся в первую попавшуюся дверь.

У пожилой интеллигентной женщины в пенсне, точно сошедшей со страниц произведений Чехова, узнал, где находится начальник конторы. В глаза бросался контраст между этой женщиной и маленькой неуютной комнатушкой с зарешеченными окнами, где давно не проветривалось.

Его появление не произвело на начальника конторы никакого впечатления, словно прием работников НКВД было каждодневным занятием.

Ильдар давно заметил: так реагируют люди, уставшие или неудовлетворенные работой, безразличные к ней. К этому начальнику, пожалуй, больше подходило последнее. Всюду в кабинете виднелись следы запустения: пыль на подоконниках и на столе, грязные окна, пропускавшие днем скудный, сумеречный свет, разбросанные повсюду окурки, сваленные в углу папки, обшарпанные стены.

Закиров представился и сказал о цели своего прихода.

- Фролов Валерий у нас не работал, - ответил начальник. - Во всяком случае, в последние три года.

- Скажите, а бородатый брюнет среднего роста у вас в штате не состоял? Ну, скажем, последний год.

- Бородатый брюнет, говорите? - задумался он. - Кажется, был такой. Да, определенно. Работал техником-смотрителем. Уволился недавно.

Скрывая волнение, Закиров попросил разрешение посмотреть личное дело бывшего техника-смотрителя.

Тот снял трубку телефона:

- Лидия Павловна, к нам пришел товарищ из НКВД, ознакомьте его с личными делами работников. - Он взглянул на посетителя и ровным бесстрастным голосом произнес: - Вторая дверь направо.

Лидия Павловна, женщина средних лет, сразу же назвала фамилию и имя техника-смотрителя: Фроловский Валериан.

Она открыла дверцу массивного деревянного шкафа и начала искать его личное дело. Личного дела бывшего техника-смотрителя не оказалось на месте. Оно исчезло.

Лидия Павловна растерянно развела руками:

- Но оно было здесь. Я точно помню.

Закирову было ясно: техник-смотритель, уходя, прихватил дело с собой. К чему лишние следы?

Среди нескольких фотографий, показанных ей, Лидия Павловна взяла со стола фотографию Космача:

- Это он. Фроловский Валериан.

- Ясно, - облегченно вздохнул Ильдар.

Оказалось: Космач уволился с работы месяц назад - незадолго до убийства Древцова, проработав в конторе около года.

Закиров попросил отпечатать на машинке текст письма, найденного им в квартире потерпевшего. Когда письмо было готово, он сам сел за машинку: «Фролов - не профессионал, - решил он, - и удары его пальцев по клавишам пишущей машинки иные, чем у Лидии Павловны». А для проведения экспертизы, идентификации шрифта машинок это имеет важное значение. В домоуправлении была одна машинка.

Отпечатав текст, он попросил никому не рассказывать об их разговоре.

Лидия Павловна улыбнулась:

- Вы, то есть ваши работники, так все скрываете друг от друга, что не знаете, кто что делает.

Закиров насторожился:

- В каком смысле?

- Да в таком: был тут один до вас и тоже просил никому не говорить. Тоже из НКВД.

- Когда был?

- Наверное, недели две. А может, и три. Только Фроловский уволился - он и заявился.

- Показывал вам свое удостоверение?

- Нет. Мне как-то ни к чему. Особого-то секрета нет: работает или не работает человек.

Закиров долго расспрашивал, как тот выглядел. Сравнивая приметы, о которых говорили Лидия Павловна и приемщик из мастерской «Металлоизделий», Закиров не находил между разыскивавшими Космача ничего общего, кроме, пожалуй, роста.

Следователь после некоторого раздумья спросил:

- А карточка сотрудника сохранилась?

- Ну, конечно. Про нее-то я и забыла.

Она просмотрела картотеку. Но и карточки не нашлось.

- Все понятно… - задумчиво произнес Закиров. - А вы не помните местожительства бывшего вашего работника?

Расстроенная неожиданно обнаружившейся пропажей документов, Лидия Павловна не могла сразу сосредоточиться:

- Сейчас, сейчас… я подумаю… Кажется, он жил где-то в районе автовокзала… Во всяком случае, я несколько раз видела его там… А вот улицу, простите, что-то не припомню…

- Кто может знать, где живет Фроловский?

- Вот этого я не могу сказать.

- Он с кем-нибудь дружил здесь?

- Что-то не припомню. Он всегда был один. Бывало, слесаря соберутся отметить какой-нибудь праздник, а они часто собираются, так Фроловский не участвовал, спешил домой.

Закиров решил переговорить со всеми сотрудниками жилищной конторы. Их оказалось более двух десятков.

Лишь к вечеру кое-что прояснилось. Один из работников заявил, что техника-смотрителя Фроловского видел на улице Нариманова, когда тот выходил из углового двухэтажного дома, что находится в конце улицы.

Вместе с этим работником Закиров поехал на улицу Нариманова.

Отыскали дом. Оказалось: Космач проживал около года в качестве квартиранта у пенсионерки Минкиной. Затем переехал, по словам Минкиной, в общежитие компрессорного завода. Туда он устроился на работу.

Закиров усомнился в этом - Космач слишком осторожный преступник, чтобы оставлять визитные карточки.

Допрос свидетельницы Минкиной показал: Космач - она узнала своего недавнего квартиранта по фотографии - часто ездил с субботы на воскресенье куда-то за город. Куда? Этого он ей не говорил. Ездил на автобусе. Она несколько раз видела, как квартирант выбрасывал длинные ленты автобусных билетов в мусорное ведро.

На вопрос следователя, какую сумму денег составляла одна такая лента билетов, Минкина довольно определенно ответила: «В ленте было не более семи пятнадцатикопеечных билетов. Я тогда еще подумала: на целковый я живу почти день, а Валериан легко выбрасывает эти деньги на автобусные бумажки в один конец».

На автовокзале Закиров узнал: за рубль пять копеек можно добраться до четырех близлежащих к Светловолжску населенных пунктов, в числе которых был и Святовск.

Закиров проверил сведения, полученные от Минкиной о местонахождении Космача, но того среди работников компрессорного завода, как он и ожидал, не оказалось.

Безрезультатно закончились и поездки сотрудников НКВД в близлежащие села. Среди населенных пунктов, куда, очевидно, ездил преступник на автобусе, поселок Святовск был самым крупным. Там теперь постоянно находился сотрудник, знакомившийся с личными делами работников местных организаций.

На следующий день эксперты дали свой ответ на вопрос: на какой машинке отпечатали приглашение в школу Древцову. Текст был отпечатан на машинке «Континенталь» домоуправления, где ранее работал Фролов Валерий.

Таким образом, причастность Космача к совершенному преступлению не вызывала сомнения.

Теперь нужно было сделать главное: задержать Космача. Фотографию его разослали по всем райотделам НКВД.

Поздно вечером Закиров докладывал результаты расследования по делу об убийстве Древцова Нурбанову и Галямову. Свой доклад он заключил предложением:

- Я считаю опровергнутой версию о террористическом акте в отношении Древцова. Это видно из собранных материалов. Расследование этого дела должны завершить органы милиции и прокуратуры, поэтому необходимо передать дело по подведомственности.

- Так. Как я понимаю, это ваше личное мнение? - спросил майор Галямов, - Какая точка зрения на этот счет у Тренькова?

- Он сейчас болен, товарищ майор. Но я с ним накануне разговаривал. Он остается на своей позиции: считает - здесь террористический акт против ответственного советского работника.

Закиров опустился на стул.

- Мне кажется, Михаил Иванович, - обратился Галямов к Нурбанову, - надо подождать с передачей дела. Собранные материалы, конечно, подтверждают вывод следователя Закирова. Но в расследовании имеются белые пятна, которые бросают тень на версию Жукова - Закирова.

Он привел несколько доводов, сводившихся в основном следующему. Преступник, намеревавшийся осуществить террористический акт, решил воспользоваться услугами Космача. Космач, разнюхав подходы к квартире Древцова, ждал сигнала террориста. А тот, узнав о телеграмме и рассчитав время прихода Древцова, вместе с Космачом проник в квартиру потерпевшего. Один занялся ценностями, другой поджидал хозяина. Преступники опытные - инсценировали драку, пустив в ход пепельницу.

- Во всяком случае, до сих пор не доказано, был ли Космач один, - подчеркнул Галямов. - Я не утверждаю, что действовало два преступника, но такую возможность следует допускать. Это прояснится после ареста Космача.

Начальник отдела Нурбанов решил повременить с передачей дела.

Через несколько минут после доклада, едва Закиров вошел в свой кабинет, его вызвал Галямов.

- Товарищ старший лейтенант, - обычным сухим, официальным тоном обратился он, - сегодня мы получили одну анонимку. Ознакомьтесь. Может, она что-нибудь вам говорит?

Закиров взял четвертушку бумаги с наклеенными на нее печатными буквами, вырезанными из газет.

- Странное письмо, - задумчиво произнес Закиров. - Мне кажется, анонимщик преследует цель - привлечь наше внимание к Каримову. Для чего? Пока трудно сказать.

- Вот именно. Но вы правы…

В кабинет вошел Нурбанов.

- Что, разгадываете ребус?

Оба встали.

- Сидите, сидите, - махнул рукой полковник, присаживаясь на стул.

- Михаил Иванович, мы тут с Закировым приходим к одному выводу. - Он изложил суть дела и добавил: - А не пытаются ли они отвлечь наше внимание от других населенных пунктов?

Майор Галямов подошел к карте республики.

- Посмотрим на карту. Рядом с Каримовым находятся Макфирово, Ключищи, Святовск. Все на более или менее одинаковом удалении. Так? - Нурбанов и Закиров молча смотрели на карту. - Если исходить из того, что в последнее время немаловажные события произошли вблизи Святовска, - продолжал Галямов, - то наше внимание, естественно, сконцентрировано именно на нем.

- И что же вы предлагаете? - спросил Нурбанов, откинувшись на спинку стула. - Вообще не реагировать на анонимку?

- Село Каримово насчитывает около трех тысяч жителей. Появление каждого нового человека не останется незамеченным. Следует проверить, кто появлялся там из приезжих, ну хотя бы за последнюю неделю…

- Марс Ахметович, вы считаете, как я понял, что письмо написано не жителем Каримова?

- Да. Полагаю, что коренной житель вряд ли будет писать, вызывать, так сказать, огонь на себя. Он бы, пожалуй, указал другой населенный пункт, скажем, Макфирово.

- Вполне возможно, - поддержал его полковник. Он встал, посмотрел на карту. - Значит, автор специально приезжал в Каримово, чтобы бросить там свое сочинение?

- Во всяком случае, почтовый штемпель свидетельствует об этом, - ответил Галямов.

Нурбанов вернулся на место. Прикрыл ладонью глаза. На какое-то мгновение замер. Потом стремительно встал, подошел к телефону, набрал номер заместителя наркома внутренних дел, ведавшего милицейской службой в сельских районах республики.

- Николай Иванович? Здравия желаю. Беспокоит вас Нурбанов. Мне хотелось бы узнать об обстановке в селе Каримово.

Трубка замолкла. Яшенков, замнаркома, обменялся репликами с кем-то.

«Оторвал, кажется, его от важного разговора», - отметил про себя полковник.

- Извини, Михаил Иванович… Спрашиваешь, все ли спокойно в Каримово?.. Знаешь, до вчерашнего вечера несколько лет не было ничего серьезного. Все было тихо…

Нурбанов напрягся. Лицо застыло. Кажется, предчувствия не обманули его.

- …а вчера совершено убийство нашего работника… Ножом…

- Участкового?

- Нет. Старшего лейтенанта Севчука из Советского райотдела.

- Преступник задержан?

- Скрылся. Всех подняли на ноги. Пока ничего… - Яшенков закашлялся. Потом спросил: - Что? И до твоей конторы донеслось?

- Нам анонимку прислали. Грозятся убийством.

Оба решили: им есть о чем поговорить. Нурбанов со своим заместителем Галямовым направились к полковнику Яшенкову.

Вернувшись в свой кабинет, Закиров задумался. Как ускорить поимку Космача? В душе он был рад, что дело оставили в отделе - ведь многое уже сделано. Да и расследование этого преступления по-настоящему увлекло его, Закирову представлялось: в ближайшее время дело может быть закончено.

Мысль перенеслась к Элеоноре. Сегодня понедельник - настала новая неделя. «Может быть, сегодня позвонить ей? Пожалуй, неудобно. Лучше уж в середине недели».

Позвонили из домоуправления, где на днях побывал Закиров. Сначала Ильдар не понял, о чем говорит домоуправ. Да и мысли у него были далеки от дел. Но тут же встрепенулся:

- Алло, алло! Что вы сказали? Повторите, пожалуйста! Какое удостоверение?

- Как? Разве это не вы звонили с полчаса назад?!

- Куда? Кто звонил? - переспросил Закиров, вставая со стула.

- Мне позвонил мужской голос и сказал: «Извините, это звонят из НКВД. Я на днях был у вас и забыл свое служебное удостоверение». А я сказал ему, что вернул его вам. И пообещал спросить у Лидии Павловны. У ней тоже никто ничего не оставлял, кроме номера вашего телефона.

Закиров плюхнулся на стул. Мысли роем, как из потревоженного улья, неслись в разные стороны. «Ловко, однако ж, узнали, напали мы на след преступника или нет. Кто-то сильно подстраховывает Космача. А может, это его проделки? Раньше за ним вообще-то такое не водилось. В любом случае - факт неоспоримый - его искал свой, из уголовного мира».

Он сидел растерянный.

Позвонили из секретариата наркома - просили срочно к Рахматуллину.

«Час от часу не легче, - думал Закиров, шагая по длинному коридору. - Зачем это так срочно понадобился самому наркому? Во всяком случае, не за благодарностью. Чего-чего, а срочности в поощрениях не бывает».

В кабинете у наркома сидели Нурбанов, Галямов и Яшенков.

Закирову предложили присесть.

- Как у вас обстоит дело с расследованием убийства Древцова? - спросил нарком, внимательно глядя на Закирова. - Когда думаете его закончить?

Закиров кратко изложил основные этапы расследования. Известил присутствующих о звонке начальника жилищной конторы.

- Долго вы возитесь с этим делом, - сухо проговорил Рахматуллин. - Бандиты совсем распоясались, уже начали контролировать наши действия. Очевидно, почувствовали вашу беззубость.

Нарком встал, прошелся по кабинету и остановился у окна. Он кивнул Яшенкову:

- Пожалуйста, Николай Иванович, проинформируйте товарищей.

Тот взял листок и начал читать: «Вчера, в воскресенье, около 19 часов старший лейтенант Севчук, находясь в селе Каримово у родственников, заметил гражданина, разыскиваемого органами НКВД. Выйдя из клуба после просмотра кинофильма, этот гражданин со своим знакомым спешно направился к лесу. Севчук, подозвав Галимзяна Гареева, 13 лет, попросил сбегать за участковым Зотовым. При этом просил передать ему: «Дядя Геннадий признал Космача и решил проследить, куда он пойдет. Космач со своим приятелем направился в сторону Чистопольского тракта, к лесу. Пусть возьмет оружие и догоняет».

В 19-25 сержант Зотов увидел на дне оврага, недалеко от леса, неподвижно лежащего человека. В нем признал Севчука. Он был мертв. Убит ударом ножа в спину».

Закиров был поражен. Он знал Геннадия Севчука. Случившееся казалось невероятным. И опять - Космач!

- Вот что такое медлительность в нашем деле. Чем она оборачивается, - проронил нарком.

Все молчали.

Закиров поднял голову, перед ним сидел Галямов. Весь его вид говорил: «Вот видишь. Я же говорил, нельзя исключать того, что Космач действует не один. И версия твоя дает, кажется, трещину». Закиров не сомневался: окажись они с Галямовым не здесь, он бы сказал это вслух.

Рахматуллин горестно, по-стариковски вздохнул:

- Жалость-то какая. В такие годы - и на тебе. Паренек-то какой!

Опять воцарилась тишина.

- Что думаете предпринимать в ближайшее время? - тихо, усталым голосом обратился нарком к Нурбанову. - И вообще, усматриваете ли в случившемся какую-то закономерность, внутреннюю логическую связь с известными недавними событиями?

- Зариф Рахматуллович (нарком не любил, когда в подобных ситуациях к нему обращались по званию), вы имеете в виду связь между убийством Древцова и гибелью Севчука?

- Это внешняя, зримая связь, Михаил Иванович. Я спрашиваю о внутренней, невидимой связи. Кстати, то, что лежит на поверхности, в нашем деле меньше всего подтверждает закономерность тех или иных событий, их связь между собой. Вы это не хуже меня понимаете.

- Зариф Рахматуллович, если говорить в этом смысле, то мой вывод может показаться нереальным, пустым плодом нервного возбуждения, фантазией.

- Это кому же? - быстро спросил Рахматуллин. - Вы что ж, думаете, если теперь не работаем вместе в одном отделе, так и разучились одинаково соображать? Ну-ка, давайте, Михаил Иванович, вашу фантазию, - улыбнулся он. - Так ли она оторвана от грешной земли?

- Мысль эта окончательно еще не созрела, - начал Нурбанов, - преждевременно я не хотел об этом говорить. - Он повернул лицо к окну. Бледность не сходила с его лица. Видно было: он еще не здоров. - Убийство Севчука - это одно звено в цепи событий, - продолжил Нурбанов. - А именно: действие неизвестного радиста, события у Святовского поселка, то есть случай со Стекловым, обнаружение рации.

И прежде чем продолжить свою мысль, Нурбанов посмотрел на наркома. Он хотел узнать по его лицу, как тот воспринял сказанное. Заметив веселый всплеск в глазах Рахматуллина, Нурбанов понял: их мысли, как и прежде, совпали. «А Рахматуллыч молодец, в форме, в мыслях не закостенел», - пронеслось у него в голове. И обрадовался - версия верна! Теперь получится цельная картина событий, в которой можно будет разобраться.

- Первое: думаю, что связь между убийством Древцова и Севчука случайная, то есть, здесь нет общей цели. Их объединяет лишь одно лицо - Фролов по кличке Космач. Этот тип - чистый уголовник. Полагаю: в первом случае убийство заранее не предусматривалось. - Тут Закиров взглянул на майора Галямова. Тот сидел с непроницаемым лицом. - Это во многом подтверждается материалами дела.

Нурбанов мельком взглянул на присутствующих - все напряженно слушали.

- Второе: Космача усиленно искали темные личности…

- Со светлыми головами, - вставил, усмехнувшись, Яшенков.

- …которые, пожалуй, связаны как с уголовниками, так и с иностранной разведкой. Бесспорно, руководит ими какой-то прожженный и очень неглупый человек, хорошо знающий обстановку. Таким образом, Космача, по всей вероятности, использовали как приманку в комбинации. Заодно, естественно, стремились привязать его к мокрому делу - убийству Севчука.

Нурбанов выпил стакан воды, вытер платком влажный лоб и продолжил:

- Кто-то всеми силами хочет отвлечь наше внимание от других населенных пунктов, и в первую очередь, конечно, от Святовского поселка. Именно рядом с этим поселком разыгрались неожиданные события как для нас, так и для наших противников. Они никак не ожидали, что мы так быстро нападем на их след. Другое дело, что мы в полной мере не воспользовались этим. Во всяком случае, сами того не подозревая, мы после стычки с Варевым, вынудили их сделать отвлекающий наше внимание ход. Поэтому они пишут анонимку нам, в органы госбезопасности, а не в милицию. А затем идут на крайний шаг - убийство.

Нурбанов взял из папки конверт.

- Почтовый штемпель на этом конверте свидетельствует об отправке анонимки в субботу. Убийство совершено в воскресенье. Мы получаем их сочинение в понедельник. Следовательно, мы могли предпринять соответствующие действия лишь в понедельник. Они, конечно же, знали, сколько времени идет письмо. Значит, действовали без особой опаски, ведь на селе был один участковый милиционер. Им было все равно, кого убивать. Лишь бы привлечь внимание к этому селению. Это я подчеркиваю еще раз.

Нурбанов немного помолчал, оперся обеими руками на спинку стула и продолжил ровным голосом:

- Вот, так сказать, эскизный набросок картины. - Затем Нурбанов перешел к деталям, подробно обосновывая каждый штрих.

Когда он кончил говорить, нарком оживленно подтвердил:

- Ваша точка зрения предельно ясна, Михаил Иванович.

Нурбанов тяжело опустился на стул. Ему не нравилось свое выступление. Показалось - мало аргументировал, да и последовательность речи могла быть лучше.

- Какие будут вопросы? Кто хочет еще высказаться? - спросил нарком.

Все молчали. Почти для всех высказанное Нурбановым предположение явилось неожиданным - и никто не был готов выступить «за» или «против». И поскольку своей концепции никто не имел, а по мелочам настолько высоком уровне спорить не хотели, дабы не выглядеть несолидными, выступающих не нашлось.

- Ну что ж, товарищи, - произнес нарком, - раз никто не желает выступать, придется сказать мне.

Он вытащил исписанный листок из ящика стола, взглянул на него.

- Я знакомился с материалами и сделал некоторые пометки для себя. Грешным делом, у меня тоже витали мысли, которые здесь высказал Михаил Иванович, правда, не в столь рельефном виде. У меня тут есть такая запись. «Подумать о взаимосвязи убийства Севчука с действиями радиста и осуществить проверку этой версии».

Нарком отложил листок в сторону, протер очки и продолжил:

- Правда, выдвинутая Нурбановым, версия почти ничем не подтверждается. Но она, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. Лично я поддерживаю ее. Вывод, надо прямо сказать, неожиданный. Хотел бы высказать некоторые соображения.

Нурбанов и Закиров приготовились записывать.

- Мне кажется, используя Космача в Каримово, преследовали двоякую цель. Во-первых, хотели узнать: засвечен он или нет. Это подтверждается сегодняшним звонком преступников в домоуправление. И, второе, как здесь было, уже сказано, использовать Космача в качестве приманки. А заодно связать его кровавым узлом. Но отсюда напрашивается другое. Если Космач попал в сферу влияния иностранной разведки, его будут использовать в своих интересах. Значит, он выйдет из разряда обычных уголовников. При этом возникает вопрос: с чего это так носятся с Космачом? Это настораживает. По всей вероятности, замышляется какое-то новое крупное дело, где без этого «домушника» не обойтись. Надо полагать: иностранную разведку не интересуют квартирные кражи. Их волнует секретная информация или диверсионные акции. Исходя из этого, нужно нам в самое ближайшее время провести ряд мер.

Выступления Нурбанова и Рахматулнна Закиров слушал затаив дыхание, словно периферийный студент столичных профессоров.

На совещании, однако, было признано нецелесообразным пока объединять в одно производство дела об убийстве Древцова и Севчука.

Совещание еще долго продолжалось после того, как Закирова отпустили с него.