Крутой поворот

Салтаханов после разговора с Одинцовым засиживаться в бюро не стал и поехал в студию.

Затхлый дух от оператора был сильнее вчерашнего: видимо, он так никуда и не уходил, а кемарил прямо здесь, одетым. Правда, работу остроносый проделал колоссальную.

– Ну, что, – сказал он, потирая желтопалые лапки, – к сюрпризам готовы?

– К приятным, – уточнил Салтаханов и сел на крутящийся стул.

– Ещё бы! Но давайте с самого начала. Вот, смотрите.

Оператор передал Салтаханову несколько распечаток и пояснил:

– Есть у нас программýшка специальная, которая номера машин по записям считывает и автоматически запрашивает базу данных на владельцев. Марка, фамилия-имя-отчество, где зарегистрирован и так далее. Я тут собрал все тачки, на которых парня вашего могли привезти. Вряд ли он долго в машине сидел, когда подъехал, а может, и вообще сразу выскочил, так что получилось не слишком много.

Салтаханов пролистал страницы с размытыми чёрно-белыми картинками, выделенными номерными знаками и таблицами, куда программа свела собранную информацию.

– Пока сюрпризов не чувствую. Программу такую знаю, данные на сотню машин вижу, и что с того?

– Смотрим дальше, – продолжал оператор. – Вот все, кого мы с вами вчера отметили.

В следующей стопке листов были снимки – увеличенные изображения пешеходов на Кирочной, которые могли прикрывать Мунина, а значит, иметь отношение к убийству академиков.

– Я каждую картиночку вычистил, между прочим, – с некоторой обидой добавил остроносый.

Салтаханов поспешил похвалить отличную работу, не кривя душой: снимки и вправду стали читаться лучше.

– Так, а это что у нас? – спросил он, и уже самостоятельно взял со стола очередную стопку распечаток.

– А это мы к сюрпризам как раз подходим. В торговом центре камеры современные и качество терпимое, плюс наши ребята кое-что наснимали, – оператор поскрёб в редких сальных волосах, вынул из рук Салтаханова листы и стал по одному выкладывать на стол. – Вот мужчина, про которого рассказала официантка. Сложение атлетическое, рост за метр восемьдесят. Куртка и рюкзак, джинсы заправлены в ботинки. В районе кафе его зафиксировали два раза – за полтора часа и за час до встречи. Лица не видно… Дальше – он же возле автомата, где оплачивают парковку. Та же куртка, джинсы и ботинки. Высокий, только рюкзака нет. Это за пять минут до встречи… Вот американка и тот парень, который её вывел на парковку. Тоже в капюшоне, но всё другое. Правда, рюкзак есть или торба какая-то, не разобрать. И наушники – молодой, наверное. Но точно не ваш парень, с Кирочной – тот намного ниже ростом и щуплый… Вот они с американкой садятся в машину.

– Что за машина? – спросил Салтаханов.

– Она грязная очень и камеры неудачно стоят. Вроде «вольво», – оператор выложил на стол очередной лист. – Вот похожая машина на въезде. Это за полчаса до встречи. Тоже грязная, цвет и номера не читаются… А вот снова парень в наушниках за пять минут до встречи недалеко от кафе.

Салтаханов принялся рассуждать, раскладывая снимки на столе в хронологическом порядке:

– Первый, который постарше, прибыл часа за полтора и осмотрел место. Потом ближе к делу появился ещё раз, оставил официантке телефон и ушёл. Потом он же за полчаса до встречи въехал на парковку и стал ждать… Так… Молодой следил за кафе и сообщил, что появилась американка. Старый пошёл и заплатил, чтобы сразу выехать. Молодой перехватил американку у туалета и вывел на парковку, а старый тут же подобрал их и увёз… Ерунда какая-то, – резюмировал он, когда пасьянс был разложен.

– Почему ерунда? – удивился оператор. – Всё сходится, вы же сами только что сказали.

– Не может быть, чтобы они работали вдвоём. Это же серьёзные ребята. На такую операцию, да ещё когда на подготовку времени нет, нужно человек пять-шесть для начала разговора. И машин хотя бы две: одна основная, другая прикрывает… Нет, что-то здесь не так.

Оператор снова поскрёб ногтями череп. Надо было помочь не слишком опытному товарищу.

– Я в этой студии давно сижу и всякого насмотрелся. Ребята серьёзные, это да. Поэтому они наверняка изучили место заранее, а не за час до встречи. И знали, что там будут наши и что камеры кругом. Поэтому сделали вид, что их всего двое. Мы же лиц не видели, а в темноте все кошки серые, – он потыкал пальцем в распечатки, – тем более с таким качеством. Видно только, что ребята здоровые и одеты одинаково. Я ещё пару человек подключу, мы с недельку в спокойном режиме все записи покрутим и вычислим, сколько их на самом деле было, сколько народу их прикрывало… Но уже понятно, что работали, как минимум, четверо.

– С какой стати?

– Сейчас покажу, – дрогнул ноздрями оператор.

Он взял два снимка, специально отложенных на дальний край стола, и протянул первый Салтаханову.

– Вот машина на выезде. Рядом с водителем виден ещё кто-то. А мы с вами помним, что молодой и женщина сели сзади.

Салтаханов рассмотрел картинку.

– Хорошо, – согласился он. – Но всё равно получается, их трое, а вы насчитали четверых.

– Угу. По-вашему, за рулём сидит смуглый черноволосый кавказец с бородкой. Это не так.

Перед тем, как передать Салтаханову второй снимок, оператор пояснил:

– Нам повезло. Перед шлагбаумом водитель высунулся, когда чек за парковку предъявлял. Вот он, ваш четвёртый, полюбуйтесь. На паспорт не годится, но идентифицировать можно.

– А вот это действительно сюрприз, – присвистнув, сказал Салтаханов.

С фотографии на него смотрел Эрнандо Борхес – бритый наголо и постаревший, но всё с теми же усами.

Салтаханов отложил портрет и потянулся к снимкам с Кирочной из самой первой стопки, одновременно нашаривая в кармане телефон. Велик был соблазн – тут же броситься докладывать Псурцеву. Но для хорошего доклада кое-чего ещё не хватало.

Когда, наконец, он всё же поднялся в приёмную, генерал принял его незамедлительно. Для начала Салтаханов коротко рассказал – как, судя по записям из торгового центра, противник сумел увести американку из-под носа у академиков. Отметил строгую логистику и технический минимализм.

– Сработали, как часы.

– Профессионалы, мать их! – Псурцев швырнул карандаш на стол. – Чувствую, кто-то свой трудится. Школа видна. А наши всё сопли жуют. То им у женского туалета караулить неловко, то на выезде чужая машина поперёк дороги встала…

Салтаханов вынул из папки и положил перед генералом красный циркуляр Интерпола с портретом Борхеса.

– Я просил помочь мне найти этого человека.

– Вы все что, сговорились?! – взорвался Псурцев. – Устроили конкурс, кто кого перетупúт? Свои дела оставляй на службе, ясно? У меня занимаются только тем, что я приказал!

– Так точно, – Салтаханов смело глянул на генерала и рядом с портретом положил следующий снимок. – Это водитель из торгового центра.

Псурцев поднялся из кресла, упёр кулачищи в стол и навис над фотографиями усачей.

– Думаешь, один и тот же? – после паузы уже спокойно спросил он, не поднимая головы. – Похож, похож…

Салтаханов стал передавать генералу один лист за другим.

– Вот он платит за парковку. Обратите внимание на куртку и особенно на джинсы с ботинками… Вот снимок с Кирочной. Через минуту после Мунина через дорогу переходит человек, одетый точно так же… На этой машине они уехали из торгового центра. Здесь она грязная, номера не видны… А здесь – она же, но чистая, и номера в порядке. Повернула на Кирочную со стороны Михайловского замка и припарковалась как раз перед тем, как появился Мунин.

– Уверен, что машина одна и та же?

– Сначала сомневался, теперь уверен. Мы в студии долго разбирались, видео туда-сюда гоняли. Эта «вольво» другую машину выпускала, чтобы припарковаться, и засветилась. А главное – по номерам нашли хозяина. На скорую руку проверили, кто такой. Вот справка, там всё написано. И на фото посмотрите. Одно лицо, хоть и без усов.

Генерал уткнулся в справку.

– Тэк-с… Варакса, значит… ага… год рождения… адрес регистрации… Подполковник запаса?! – Псурцев поднял голову. – Ты в совпадения веришь?

– Не верю, товарищ генерал.

– Правильно. Совпадений не бывает. А чего тогда стоишь?

– Жду указаний.

– Не ждать, а брать надо! Найти и брать немедленно.

Загрузка...