Тайна якутского шамана

Глава 1

Ветер задувал, свистел, гнул молодые ели и кроны вековых деревьев. Скрип и шелест заполонили округу, будто сам лес ожил и гнался за одиноким путником. Тот бежал, бежал без оглядки, хрипло вдыхая и выдыхая воздух. В руке он сжимал карабин, который не мог выпустить, даже если тот мешал, сбивал с ритма, то и дело ударяясь о ноги.

Сквозь вой ветра волной разлетелся низкий грозный рёв, заставивший бежать ещё быстрее, хотя такое, казалось, было невозможно.

Мужчина хотел кричать, но не мог. Ветви хлестали по лицу колючими иголками, трава будто извивалась, стараясь уцепиться за ноги, но их дело совершил овраг, попавшийся по пути. Беглец не заметил огромной ямы – навернулся, рухнул в пасть земли, кувырнувшись о торчавшие булыжники.

Оказавшись на спине, он тут же подскочил, попытался взобраться наверх, но рыхлая земля проходила сквозь пальцы, скатывала его обратно. Боль в лёгких начала проступать, как только бег прекратился, и теперь дыхание давалось всё тяжелее и тяжелее.

Снова раздался рёв – уже намного ближе. Донёсся жалобный хруст валежника, сдавленного тяжёлой тушей. Мужчина понял, что теперь не сможет убежать, а потому остановился, жадно глотая холодный воздух.

Сверху показался чёрный силуэт.

━─━────༺༻────━─━

Дорога была долгая, но красочная. Сначала несколько часов полёта до Якутска на удачно выпавшем месте у иллюминатора, потом полдня поездом вдоль лесов, холмов и диких буйных рек, а теперь вот истекали, наконец, последние минуты в не слишком комфортабельном УАЗике с постоянной тряской, лёгким ароматом бензина и полным отсутствием климат-контроля, что в такую жаркую погоду доставляло большие проблемы.

– Ну, скоро там, Димон?

Геннадий Прокопов, мужчина сорока с лишним лет, крепкого телосложения и с постоянно хмурыми бровями, едва сдерживался, чтобы не вытащить голову наружу, как какой-нибудь пёс – так его доконала жара. Мешала только та самая тряска – при такой высовываться было просто небезопасно.

– Да уже почти. Потерпи маленько!

Димон, он же Дмитрий Охотов, – коренной житель здешних земель, – приходился Гене сослуживцем и давним другом. Он же и позвал Гену в гости, пообещав настоящую якутскую охоту на медведя, путёвки на которых как раз недавно открылись.

Наконец показались первые дворы деревни. Просторные деревянные дома стояли за широкими оградами, сельчане отрывались от будничных дел, встречая приезжих недолгими взглядами, а собаки восторженно мчались к дороге, чтобы вдоволь облаять машину.

Открылся вид на величественную Лену, простиравшуюся вдоль широких берегов, на одном из которых и стояла деревушка. Заборы дворов выходили к водной глади, куда вгрызались небольшие причалы с пришвартованными деревянными лодками. А на той стороне возвышались ленские столбы – причудливые скалы, снизу позеленённые пушистыми деревцами, словно мхом, а сверху обрамлённые ёжиком леса, уходящего вдаль по холмам.

– Приехали! – Дима широко улыбался, будто вернулся домой после долгой отлучки.

– Наконец-то… зад уже деревянный!

Гена вылез наружу, с наслаждением размялся, проверил связь – жена требовала сообщить, когда он доберётся до места.

Вообще, семья была не в восторге от такой новости. Услышав, что Гена берёт неделю отпуска и отправляется на другой конец страны, чтобы в глухой тайге встретиться с медведем, жена устроила скандал, тёща схватилась за корвалол, а сын рьяно захотел отправиться вместе со своим отцом. Благо лет ему было совсем немного, так что этот вопрос даже не рассматривался.

Но домашних получилось успокоить, поэтому теперь Гена сидел возле старого окна в деревянной раме и любовался видами. Хозяйка дома, Анна Демидовна, матушка Димы, гостеприимно накормила и напоила гостя. Готовила она на печи, предварительно кинув в огонь кусок хлеба, смазанный маслом.

– Это обычай такой, – пояснила женщина, заметив заинтересованный взгляд.

– Обычай?

– Не бери в голову, – махнула Анна Демидовна, улыбнувшись.

Огонь разгорался, потрескивал, жадно пожирая поленья. Дым, не нашедший выхода через трубу, небольшим облаком вылез из-за дверцы и растворился в комнате. Анна Демидовна села за стол напротив, облокотилась на столешницу и устремила мечтательный взгляд в никуда.

– Вы всё-таки расскажите, пожалуйста, – не унимался Гена.

Анна Демидовна будто и без его просьбы собиралась рассказывать. Перед глазами её витали картины и воспоминания, а голос стал тише, вкрадчивее. Гена наклонился поближе, чтобы получше расслышать.

– «Кто не почитает предков, не чтит обычаи – тот сгинет. Он и весь род его» – так говорил мой дедушка, когда я была маленькой девчонкой. Я тоже усомнилась, смеялась над ним, а он рассказал мне одну историю…

Давно, когда сам дед был ещё юношей, на наши земли грянула беда. В лесах исчезла почти вся дичь, реки опустели, и народ стал страдать от голода. А это страшно. Когда человек голодает – тогда он начинает терять свою человечность. Страх смерти развращает, искажает сознание, развязывает руки и портит душу. Голодающие люди ищут врагов среди своих близких, идут на самые подлые поступки – только бы прожить ещё один день. Что уж говорить об обычаях и почтении предков…

Изнемогая, люди перестали одаривать духов. Не клали лепёшки в огонь, предпочитая съесть их самим, не обращались к хозяину леса, вступая в его пределы, перестали оказывать почтение речным Эббе. Многие отступились от обычаев, не в силах нести тяжкую ношу, но не наш род. Так рассказывал дедушка.

Даже когда живот сводило от боли, мои предки не обделяли духов. Другие смотрели с непониманием, иные – со злобой. Даже пытались отнять последнее, только бы лишний кусок не упал в красные угли. Но когда тяжёлые времена закончились, наш род выжил, а другие иссякли. Духи предков добры к своим детям, но строги к тем, кто забывает о своих корнЯх. Те, кто жалел жертву, предпочитая свой желудок, однажды не просыпались на утро, истощившись. Те, кто уходил в лес без почтения к Байанаю, владыке леса, там навсегда и оставались. А разозлившие духов воды, были утянуты на дно.

Только верные обычаю люди пережили голод. Преумножили свой род.

Только Анна Демидовна закончила рассказ, как крышка кастрюли задрожала от пара.

– Ой, готово уже! Сейчас наконец накормлю.

Угощение удалось на славу. Проголодавшийся после долгой дороги Гена смёл всё под чистую, едва тарелка с горячим гуляшом оказалась на столе. Только он откинулся на стуле, тяжело, но с удовольствием вздохнув, как на кухню зашёл Дима.

– Всё готово, можем выдвигаться. О, ты уже поел? Отлично! Сейчас я только закину в топку.

– В смысле выдвигаться? – удивился Гена.

Всё его тело сейчас предвкушало отдых, мысли крутились между сном и мягкой постелью, и тут такое заявление!

– Выдвигаться – значит выдвигаться, Гена. Я ж вроде по-русски говорю.

Дима переключился на свою порцию, заботливо поставленную матерью без слов.

– Темнеет скоро, ты чего? – не сдавался гость, но шансов переспорить друга у него не было.

– От как раз к темноте и доберёмся. Там заночуем – и с утреца пораньше…

Он не договорил – занялся гуляшом под молчаливый многозначный взгляд Гены. Только гость сформировал мысль, которую уже хотел высказать, как в помещение вошёл парень восемнадцати лет, так похожий на своего отца в молодости, что все возмущения забылись сразу.

– О, Андрюха! Давай, поешь по-быстрому. Ты ж с нами?

– Ага! – бодро, будто парадируя отца, кивнул парень. – Здрасьте.

– А, точно. Вы ж не виделись ещё, – опомнился Дима. – Это…

– Сын твой. Что ж я, слепой?

– Вот, на каникулы приехал. Учится в академии! На животновода.

– Слушай, да он вылитый ты на срочке.

– Разве? – Дима с сомнением окинул засмущавшегося Андрея взглядом, несколько секунд помолчал, а затем вынес вердикт: – Не-е-е-е… Я ж в армии – о какой был! – он показушно насупился, развёл руки, изображая широкую спину.

– Это ты уже в армии таким был. А пришёл-то – дрищ дрищём! – Гена засмеялся, заставив друга вернуться к тарелке со слегка обиженным видом.

Получив долю лёгкого удовлетворения, Гена решил не спорить из-за спешки. «Чёрт с ним – прорвёмся!» – подумал он, отчего-то вспомнив и себя, молодого, сильного и выносливого. Тот парень наверняка бы уже сам всех торопил в дорогу, а теперь лишь придавал энергии, желания проверить себя на прочность.

Выбравшись на улицу, вдохнув свежего чистого воздуха, Гена почувствовал, как вроде бы появляются новые силы. Магия природы – не иначе. На поляне перед входом были разложены походные рюкзаки, патронажи и ружья – три карабина калибра «девять и три», один из которых принадлежал самому Гене.

Не успели они снарядиться, как из-за калитки раздался звонкий хрипловатый голос:

– Димка, а, Димка!

Все обернулись, чтобы увидеть сияющего широкой улыбкой старика с жиденькой седой бородкой. Он глядел через забор, явно желая скорректировать планы соседа.

– Здаров, Степаныч! – махнул Дима, прыгнув с рюкзаком, чтобы лямки встали как надо. – Что такое? Случилось что?

– Да не! – приняв жест за приглашение, старик вошёл во двор. – Я гляжу, вы на охоту собираетесь?

– Ну, да. Только уже собрались.

Степаныч поздоровался за руку со всеми, включая Гену.

– Да вот, может, меня с собой возьмёте? Вы ж до избы на ночёвку, я прав?

– Прав, – кивнул Дима.

– Ну, вот. Я б с вами сходил, если можно. А утром уж сам по себе – дела у меня там кое-какие имеются.

– В тайге? – с подозрением в голосе спросил Гена.

Старик выглядел как-то странно. Вроде бы ничего необычного, но всё равно казалось, что что-то не так. И Гена никак не мог понять – что именно.

– В тайге, мальчик мой. В тайге, – добродушно ответил старик.

– Слышь, Генка? Мальчик! Да ты ещё неплохо сохранился! – Дима, смеясь, похлопал друга по плечу. – Да не вопрос, Степаныч. Только ты уж поспеши – мы уже выходить собирались.

– Так я ж готов!

Степаныч с ноткой возмущения развёл руки, выставив напоказ длинные резиновые сапоги, а затем похлопал по старой кожаной сумке, перекинутой через плечо.

– Всё своё ношу с собой, как говорится.

Дима лишь хмыкнул, ничего не сказав, а вот Гена насторожился. По сравнению с их походными сумками, Степаныч будто на лёгкую прогулку собрался.

И тут осознание прорвалось сквозь пелену – старик выглядел просто чудно́! Он говорил как чудик, вёл себя как чудик и, собственно, выглядел соответствующе. Даже одевался подобающе – кроме высоких сапог на нём были только лёгкие штаны и просторная рубаха, что на фоне их полной экипировки вызывало кучу вопросов. Но ни Диму, ни Андрея это нисколько не смущало, так что скоро они отправились в путь.

И Гена полностью прочувствовал на себе все прелести вечерней глухой тайги, когда взбирался на очередной холм, покрытый зарослями кустарников вперемешку с соснами и лиственницами. Ноги гудели, болели, начинали заплетаться, но главной проблемой были полчища комаров, норовивших выпить всю кровь. Гады жужжали над ухом, превращая шум леса в нервную какофонию. Приходилось постоянно отбивался от настырных кровопийц, несмотря на полбаллончика аэрозоля, который должен был отпугивать их, но по итогу лишь драл носоглотку едким приторным запахом. И это пока остальные почему-то упорно делали вид, что не замечают копошащиеся чёрные тучки возле себя. Степаныч, вон, и вовсе разгуливал словно по набережной в погожий денёк, даже слегка будто пританцовывал, хотя над ним вились такие же тёмные тучи мошкары.

– Как ты это делаешь?! – рявкнул Гена.

– А? – Дима не понял вопроса, только сейчас заметив изнеможённого друга.

– Они ж повсюду! Вас не кусают что ли?!

Дима в ответ лишь пожал плечами.

– Привык.

Впереди бодро подскочивший к небольшим зарослям Степаныч недолго покопался в кустарниках, насвистывая что-то себе под нос, а через пару минут вернулся к спутникам с большой горстью голубики в руках.

– Угощайтесь! – он любезно поделился с ними находкой, после чего снова ускакал вперёд.

– Слушай, а кто это Степаныч такой? – прошептал Гена, залпом закинув ягоды в рот. – Странный он какой-то, а?

Дима улыбнулся в ответ – то ли не хотел говорить, то ли стеснялся. Но в итоге решился:

– Шаман он, этот Степаныч.

– Шаман?! – едва не перейдя в крик удивился Гена. – Настоящий что ли?

– Самый что ни на есть.

– Ничего себе…

Наблюдая за стариком, то и дело заглядывающим под очередной куст или скрывающийся в рощицах, чтобы потом показаться с полными карманами добычи, Гена не заметил, как лицо облепил с десяток жирных комаров. Только почувствовав укус, он опомнился, смахнул негодников ладонью и зло выругался.

– Ну, тогда понятно, – заключил Гена и продолжил путь.

К месту добрались, когда солнце почти скрылось за горизонтом. К тому времени похолодало, а влажный воздух разносил хвойный запах, застревавший в носу.

Стоящая неподалёку от ручья древняя срубная изба с покрытой дёрном крышей и единственным небольшим окном, смотрящим вглубь леса, не внушала особого доверия, но именно она должна была служить им убежищем на ближайшую ночь.

Дима с сыном сразу принялись разбивать лагерь: таскать хворост, разжигать костёр и раскладывать вещи. Гену со Степанычем отправили за водой, ниже по склону.

Старик завёл разговор, как только они отошли чуть подальше от избы.

– Тебя же Геннадием кличут, правильно? Ты откуда?

–Да, верно. Из Москвы я. А что?

– Да не, ничего… Осторожно, тут яма.

Степаныч за руку отвёл его в сторону. Гена навёл фонарь на тот участок и, действительно, увидел там резкую небольшую ямку, об которую наверняка бы спотыкнулся. Однако Степаныч шёл безо всяких вспомогательных средств, будто и так отлично ориентировался в темноте.

– Это я так, разговор завести. Ты же с Димкой в армии служил, да?

– Да… воевали в месте.

– Помню… Страшное было время. Когда его забирали, вся семья себе места не находила. Но я их успокоил – сказал, что с ним будут наши духи. Амулет дал.

– Это ножик тот?

Гена вспомнил, как Дима постоянно держал при себе небольшой нож ручной работы. На рукояти были вырезаны какие-то символы, но что они значат, не знал даже сам Дима.

– Да, он самый!

Ручей Гена скорее услышал, чем увидел. Бодрое журчание напомнило о жажде, вдруг пересохшем горле. Степаныч схватил металлическое вёдро, взятое из избы, и умело спрыгнул к воде, не особо обращая внимание на свет фонаря.

– Слушайте, э… – только сейчас Гена понял, что не знает имени старика.

– Да зови меня Степанычем. Не стесняйся!

– Слушайте… Степаныч. А вы и правда шаман?

– Ну, да, – подставляя ведро под течение, ответил тот.

– И прям духов видите, и всё такое?

– Верно говоришь. Вижу. А что, не веришь?

– Да как сказать… – Гена невольно почесал затылок. – Да и не похожи вы как-то на шамана.

Степаныч выпрыгнул обратно с полным ведром, чтобы сменить его на второе. Гена оценивающе потянул за ручку и понял, что вряд ли бы смог так лихо скакать по кочкам с такой ношей в руках.

– А ты ожидал увидеть медвежий халат, бубен и маску какую-нибудь? – старика это явно забавляло, но Гена ответил честно:

– Вообще-то да.

– Ну, лет сто назад я, может, так и выглядел бы. Но теперь времена другие. А ты правда в духов не веришь?

– Конечно.

Степаныч закончил наполнять второе ведро и вылез на берег, встав рядом с Геной. Тот потянулся к ручке, – хотел дотащить оба ведра, – но старик пошагал к избе, будто и не заметив его жеста. Пришлось догонять. Причём если шаман уверенно обступал любые препятствия, то Гене приходилось внимательно вглядываться под ноги, чтобы не навернуться.

– Зря не веришь, мальчик мой. Кто знает, быть может наши духи и твою жизнь спасли тогда… Помню, почувствовал я неладное – сон страшный приснился. Димка в нём попал в засаду в горах и не мог отбиться. Так я тут же побежал заговор творить. Всю ночь плясал вокруг костра, духов задабривал, пока с ног не свалился. Страшно было… Я ж не знал до последнего, сработал ли заговор. Но потом пришло письмо – Дима был в безопасности.

Тут в голове Гены вспыхнула вспышка. Перед глазами промелькнули страшные картины воспоминаний о ночи, когда он едва не расстался с жизнью. Отделение возвращалось из разведки в тылу противника и попало в засаду почти в самом конце пути. Взрывы гранат оглушали слух, пули свистели над головой, а крики боевиков вселяли ужас.

Их было слишком мало, чтобы сражаться с многочисленным отрядом врага, но отступать было просто некуда. Несколько часов они отбивали атаку за атакой, пока Дима по счастливой случайности не обнаружил проход в пещеру, ведущую в обход сил противника.

Гену тогда ранили. Сильно. Он уже решил остаться для прикрытия парней, но те даже слушать не стали – как только боевики прервались, чтобы отдышаться, они все вместе рванули в расщелину. Дима тащил друга на себе, пока они не дошли до своей части.

Гена к тому времени почти потерял сознание, однако всё обошлось. В напоминание о тяжёлой ночи остался уродливый шрам, с тех пор начинающий болеть, когда впереди маячит опасность.

Гена коснулся бедра, молча вглядываясь в спину Степаныча, и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– Что-то вы долго, – кинул навстречу Дима, когда они дошли до костра.

– Куда спешить-то? – улыбнулся Степаныч, присаживаясь на валежник. – Красота-то какая кругом!

– Не видно ж ни черта! – Андрей посмотрел на шамана с лёгким недоумением, но, встретившись взглядами с отцом, тут же замолк.

Лагерь был готов. Скоро зашипел чайник, наполнив округу душистым ароматом лесных трав, собранных по дороге. Перекус не отличался изысками – лишь несколько консервов на пару с булкой хлеба. Но свежий воздух и дикая природа не на шутку разыграли аппетит, так что уплеталось всё довольно быстро.

Заполнив желудки, все четверо наконец-то смогли отдохнуть. Особенно это требовалось Гене, чьи ноги, казалось, вот-вот готовы были отвалиться. Он бы тут же и заснул – глаза начинали слипаться, танцующее пламя действовало усыпляюще. Но, как это обычно бывает ночью у костра, – начались разговоры. В ход пошли рассказы о собственной жизни, о семье и работе. Гена показал фотографии жены и сына, ещё совсем подростка. Слово за слово перешли на тему работы, похаяли нерадивых коллег и начальников, посетовали на несправедливость жизни. И тут Андрей протяжно, почти показательно зевнул.

– Утомили мы мальца своими россказнями, – хмыкнул Гена.

– Да уж. Надо бы чего-то этакого… – задумался Дима.

И тут Степаныч озарился хитрой ухмылкой.

– А вы знали, что наш гость не верит в духов?

– Да я вообще атеист, – с вызовом заметил Гена.

Дима и Андрей оживились. Особенно Андрей – он, видимо, знал, к чему идёт дело.

Степаныч слегка наклонился. Морщины на лице заиграли тенями от костра, сделав лицо немного пугающим.

– И неужто никогда не сталкивался с чем-то странным или… таинственным?

– Нет, – уверенно ответил Гена.

– Да ладно тебе! – не поверил Дима. – Вот прям уж никогда?!

– Никогда! Ты ещё скажи, что сам такое видал! Призраков за задницы ловил!

Дима откинулся назад, сев поудобнее, перевёл взгляд на огонь.

– Ну, призраков или нет – хрен его знает. А история у меня имеется…

– Это какая? – Андрей аж загорелся, желая услышать страшилку от отца.

– А вот такая… – Дима понизил голос, постарался говорить с особенной интонацией, едва не переходящей на шёпот, отчего приходилось напрягать слух, концентрировать всё внимание на его словах. – Пацаном я был ещё, лет пятнадцать, может. Возвращался с танцев из соседней деревни на батькином мотоцикле, а тут, как назло, опустился туман…

━─━────༺༻────━─━

Ветер дул в уши, забирался за шиворот. Свет от фары бил не дальше двадцати метров, поэтому пришлось сбавить скорость. Ближе к мосту туман становился гуще, охватывал в свои влажные холодные объятья, отчего хотелось поскорее добраться до дома.

По тому, как колёса вздрогнули от смены поверхности, я понял, что заехал на мост. Он был деревянным, временным, но мотоцикл или легковую машину выдерживал без проблем.

Вдруг на середине моста двигатель заглох. Я чертыхнулся, дёрнул несколько раз рычаг, но в ответ услышал только глухое бульканье. Выругался снова, чуть не вдарил по баку, но остановил образ бати, дающий мне затрещину из-за вмятины.

Приоткрыл краник подачи топлива, немного подождал и снова попробовал завести. На этот раз мотор отозвался пободрее, но всё ещё отказывался заводиться. Ну, думаю, сейчас ещё придётся тащить мотоцикл на своих двоих до дома. Уже почти смирился, как вдруг мимо меня пронёсся топот копыт…

Я замер. Туман, конечно, был густой, но мост от края до края я видел совершенно спокойно – точно никто не пробегал.

Но это отвлекло меня ненадолго. Плюнув, я ещё раз дёрнул рычаг, и надежды мои окрепли – мотоцикл явно оживал!

Но тут снова пронеслись копыта…

На этот раз спина покрылась мурашками. Я стоял один, посреди деревянного моста, окружённого плотным туманом. Сверху пробивался свет полной луны, а в полнолуние ночью могут происходить нехорошие вещи.

Я принялся бешено дёргать рычаг. Волосы на затылке встали дыбом – будто кто-то мне дышал в спину. Я обернулся, но никого не нашёл.

Ещё раз дёрнул рычаг. И ещё раз… И, наконец, в следующий раз двигатель загудел!

Я мигом прыгнул на сидение, зажал сцепление, поддал газу и!...

Мотоцикл не двигался с места. Мотор ревел, сцепление жгло, колёса бороздили доски, но мотоцикл стоял на месте, будто его кто-то держал сзади.

О, боги, как я тогда испугался! Я знал, что сзади кто-то есть, но боялся обернуться и выкручивал газ как только мог. Бедный мотоцикл ревел, рвал, рыдал! Пока вдруг не рванул с места, подняв переднее колесо так, что я чуть было не слетел с него.

Чёрт побери, так быстро и лихо я раньше не ездил. Да и потом никогда не доводилось! Я гнал всех лошадок под баком, а сам сквозь ветер слышал стук копыт, преследующий меня по пятам. Страшно было так, что сердце забилось, словно в припадке – думал, выскочит.

До деревни оставалось пару километров. Не знаю как, но я добрался! Влетел во двор, не тормозя, спрыгнул с мотоцикла, отправив его прямиком в сарай на полном ходу, а сам пулей помчался в дом.

Родителей не было – должны были вернуться только к утру. Я остался один, зажался в углу, боясь снова услышать этот чёртов топот… но вместо него раздался звук похуже. Кто-то скрёбся о дверь, царапал её, пытаясь прорваться внутрь.

Я вспомнил, что у отца было ружьё. Кинулся к нему, дрожащими руками еле-еле смог зарядить, и сел напротив двери, подперев ствол табуреткой.

Скоро наступила тишина. Демон ушёл, но я просидел так всю ночь, не смыкая глаз. А наутро вернулись родители.

━─━────༺༻────━─━

Дима закончил рассказ, но все продолжали молчать, слушая треск костра. Лишь спустя пару минут Гена нарушил тишину:

– А что батя сказал, как домой вернулся?

– А что он мог сказать? По шее надавал! – вдруг засмеялся Дима. – Мотоцикл же весь сарай перевернул вверх дном. Крыло к тому же погнулось, а сзади была оторвана ручка. Думаю, за неё демон и держал меня на мосту… Я потом ходил её искать с пацанами, да так и не нашёл.

Гена перемешал угли, распаляя огонь. Многозначительно ухмыльнулся, исподлобья взглянув на друга.

– Что такое?! – возмутился тот. – Хочешь сказать, я вру?!

– Нет, нет, что ты! – Гена поднял руки, шутливо показывая, мол, сдаётся. После чего выдержал недолгую паузу, отхлебнул чая, а затем с задумчивым видом продолжил: – Скажи мне, друг мой…

– Да? – с подозрением откликнулся Дима.

– Ты говорил, что ехал с танцев.

– Да…

– И там вы танцевали, конечно.

– Всё так!

– А чем ещё занимались?

– Ну, драка была… – Дима почесал за ухом, припоминая давнюю ночь.

– И алкоголь?

– И алкоголь… Так, погоди-ка! – Дима наконец понял, к чему вели эти вопросы. – Ты на что намекаешь?! Хочешь сказать, мне привиделось?!

На этот раз смешок не смог сдержать даже Андрей, за что получил пронзительный отцовский взгляд.

– Ты получил по башке, напился какой-то бормотухи, а потом очутился в густом тумане, где у тебя случились слуховые галлюцинации.

– Мотоцикл не ехал!

– Застрял, – хмыкнул Гена. – Ну, или опять же глюки. Сам же говорил – туман. Может, тебе казалось, что ты ещё на мосту, а сам уже по дороге херачил.

– А ручка!

– Ну, это совсем просто! Либо по дороге отвалилась, либо в драке кто-нибудь отломил. Сам же сказал – на мосту не было.

– Ну тебя! – с досадой махнул Дима, обидчиво отвернувшись.

Наступило напряжённое молчание. Ветер поддувал огонь. Степаныч подкинул несколько веток, и теперь пламя принялось жадно, с треском, пожирать их.

Вдали раздался протяжный волчий вой, заставивший всех обернуться и схватиться за оружие. Всех, кроме Степаныча – он спокойно продолжал разглядывать огонь, потихоньку отхлёбывая чай из железной кружки.

– У меня тоже было нечто похожее, – нарушил молчание Андрей.

Вой прекратился быстро, да к тому же звучал далеко, поэтому все вернулись к разговору.

– Недалеко от универской общаги есть старый жилой массив. Там дома такие, ну… деревянные, древние. Покосившиеся, будто вот-вот развалятся…

━─━────༺༻────━─━

Ночь обещала быть долгой. Общага была закрыта до утра, а мы с моим другом, Артёмом, слишком задержались у… в общем, дела были кое-какие, поэтому не успели вернуться до закрытия.

Ну, от нечего делать решили прогуляться по городу. Погода стояла отличная, так что проблем не было. Мы брели по улицам, болтали… и как-то незаметно очутились в том самом массиве. И знаете… мы замолкли. Какое-то время шагали, не проронив ни слова. Разглядывали эти почерневшие обшивки, лопнувшую краску на резных оконных рамах.

Дома выглядели пустыми. Кажется, там никто не жил – ни одного огонька в окнах не было. Мы шагали, будто по кладбищу. Но тут Артём захотел разрядить обстановку и заговорил:

– Странное местечко… Днём ещё ничего, а сейчас…

– Ага.

– Знаешь, я слышал одну байку. Парень с параллели рассказывал – он же местный.

– Что-то страшное наверняка?

– Ну… В общем, говорят, что здесь когда-то жила семья. Муж и жена – молодые и счастливые. Все им завидовали, их красоте, их неподдельным чувствам… И вот грянула война. Муж отправился на фронт, но, когда война прошла, он не вернулся. Ни похоронки, ни писем о его гибели не было, поэтому бедная женщина каждый день сидела у окна в ожидании. Она слыла писанной красавицей, постоянно получала предложения руки и сердца, но каждый из смельчаков получал отказ, а несчастная продолжала каждый вечер сидеть и ждать мужа…

Мы подошли к высокому дому, казавшемуся ещё старее остальных. Громадина держалась на честном слове, и вид у неё был пугающим: крыльцо почти развалилось, изогнутые балки поддерживали чудом уцелевший балкон, почти все окна заколочены, но одно осталось целым…

– Говорят, её призрак до сих пор появляется в окне этого дома, – продолжил Артём. – На втором этаже, в гостиной. Она смотрит и смотрит своими безжизненными глазами на дорогу. В надежде, что её возлюбленный вернётся домой.

Мы замедлили шаг, вглядываясь в окно, будто загипнотизированные. Было страшно, но почему-то я не мог оторвать взгляд. Когда я уже наконец решился отвернуться, за старым стеклом сверкнула пара глаз, очерченных прозрачным овалом лица.

Я тут же втопил по газам со всех ног! Артём помчался за мной, истерично выкрикивая:

– Она там! Она там! Вдова видела нас!

Мы бежали до самой общаги, не останавливаясь. Хотя расстояние было неблизким – ни до этого, ни после так быстро и так долго мне бежать не удавалось. Заколотили в дверь, пока охранник не впустил нас, а потом пулей полетели в комнату…

━─━────༺༻────━─━

– Не знаю, что это было, но я эту ночь ещё не скоро забуду.

Андрей нервно сглотнул – перед глазами снова всплыл отпечаток холодного лица с двумя огоньками глаз.

Гена поднёс ко рту кружку, но обнаружил, что та опустела. Часы показывали уже глубокую ночь, а вставать придётся на заре.

– Мда… – протянул Дима. – Ну, и ты до сих пор уверен, что ничего этакого в нашем мире не существует?

– В чём я уверен, – Гена с неожиданной тяжестью встал, отряхнулся. – Так это в том, что вам пить нельзя ни в коем случае!

Андрей было дёрнулся в попытке доказать, что он – ни-ни, но отец хлопнул по плечу, останавливая сына.

– А я, пожалуй, на боковую… – Гена протяжно зевнул, пустив заразную волну зевоты на остальных. – Степаныч, ты… Степаныч?

Шаман сидел неподвижно, с закрытыми глазами, и мерно посапывал. Впервые за всё время его лицо приняло спокойное выражение, даже несколько серьёзное – будто и другой человек вовсе.

– Ладно, – прошептал Гена, стараясь не разбудить старика. – Я пошёл. Вы, надеюсь, сможете заснуть после таких страшилок?

На шутку Дима отреагировал так же шутливо – наигранно сжал губы и запустил в друга яблоком, которое тот ловко поймал, а затем скрылся в избе.

━─━────༺༻────━─━

Утро встретило сыростью росы и прохладой остывшей земли. Несмотря на просочившиеся лучи летнего солнца, хотелось посильнее укутаться в спальник, но снаружи слышались шаги – остальные наверняка уже вовсю готовились к охоте, так что расслабляться было некогда.

Гена сел, зевнул. Спина, не привыкшая к таким суровым условиям, давала о себе знать тупой болью, из-за чего пришлось пару минут потратить на небольшую разминку. Наконец удалось рассмотреть внутреннее убранство избы: старую скрипучую кровать, потрёпанную тахту, где лежал пустой спальник Андрея, небольшой стол у окна и добротная печь, явно скучающая без дела с зимнего сезона. На стенах, как и подобает в охотничьей хижине, висели трофеи, а чуть ниже – рабочий инструмент.

Гена закинул карабин за спину и вышел на улицу. Вместе с дымом костра нос уловил аппетитный запах готовящегося завтрака. С удивлением обнаружив на огне тушку глухаря, он взглянул на Диму, заботливо промывающего голубику.

– Случайно подвернулась, – ответил тот на немой вопрос. – Ходил за ягодами, да приметил его. Решил не упускать удачу.

– Ай, молодца! Слушай, прям слюни текут от такого. Скоро будет готово?

– Минут пятнадцать.

Жир капал на угли, шипел испаряясь. Живот заурчал, будто неделю ничего съестного не видел. Дикая природа разжигала дикий же аппетит.

– А где Андрюха со Степанычем? – Гена заботливо провернул тушку, чтобы она не подгорела.

– Степаныч по своим делам ушёл. Дальше без него. А Андрей на разведке – следы ищет.

Дима высыпал промытые ягоды в небольшую тару, предложил угощение другу, на что тот с удовольствием согласился.

– Не боишься его одного отпускать?

– Тю! Скажешь тоже! Он чуть ли не с пелёнок по лесу шастает, ты чего?

– Ну, да, как я мог забыть, – ухмыльнулся Гена. – Ты ж тоже нас по лесам да горам вёл, будто вырос там.

– А ты в бой рвался, как грёбаный Рэмбо! – Дима похлопал его по плечу. – Чёрт побери, когда я видел, как ты херачишь гадов, думал, что это ты, а не я заговорён…

– Дуракам везёт. Думаю, готово!

Гена снял тушку с огня, достал нож и принялся резать мясо на куски.

Почему-то вспомнился вчерашний разговор с шаманом.

– Думаешь, тебя действительно берегли твои духи?

– Конечно, – без раздумий ответил Дима. – Иначе я не знаю, как выжил в том Аду.

– Не думаю, что это благодаря духам.

– Ну, быть может, они свели меня с тобой? – улыбнулся Дима. – Без тебя я б вряд ли вернулся домой.

Гена тяжело вздохнул. Много лет он не вспоминал войну, и вот теперь всё забытое будто хлынуло наружу.

– Кто ещё кого спас! Это ж ты меня вытащил с той высоты. И пещеру нашёл тоже ты.

– Ага… Ты ублюдков так свинцом поливал, что те носу боялись высунуть. Пока я путь искал, вы, парни, оборону держали.

Разговор прервал хруст шагов. Это Андрей вернулся с разведки с многообещающей улыбкой на лице.

– Ну, не томи! – потребовал Дима, протягивая сыну тарелку с завтраком. – Нашёл?

– Ага! – кивнул Андрей, тут же сунув в рот кусок понажористей. – Здоровенный должен быть зверюга! И недалеко – пару километров, думаю. Найдём без проблем!

━─━────༺༻────━─━

Оптимизм Андрея угасал с каждым часом. Казалось, добыча уже рядом, нужно подождать ещё совсем чуть-чуть, но каждый раз вместо желанного зверя они натыкались на очередной след. Медведь будто играл с ними, водил кругами по тайге, заставлял пересекать броды мелких речушек, взбираться на холмы и преодолевать овраги. И всё это держа наготове оружие, потому что охотник с таким зверем легко сам может стать добычей.

Троица шагала осторожно, вглядываясь между деревьев, надеясь увидеть там бурое пятно или хотя бы услышать гулкий раздирающий слух рёв. Даже Гена перестал обращать внимание на полчища комаров, круживших рядом. Он же первым и заметил нечто странное примерно в ста шагах, прямо по направлению взятого следа.

– Эй, мужики. Что это за хреновина там, между тех двух ёлок?

Будто вросший в землю, покрытый многолетним мхом перед ними предстал невысокий шалаш из множества палок, по кругу скреплённых на верхушке, и покрытых иссохшими, давно осыпавшимися ветками ели, когда-то выполнявшими роль кровли. Шалаш был слишком мал для того, чтобы там мог поместиться человек, но по затоптанной траве и не успевшему зарасти костровищу было понятно, что кто-то здесь останавливался, и не слишком давно.

– Странное место… – поделился мыслями Гена.

В носу застрял влажный воздух, впитавший в себя все окрестные запахи. Вдруг их накрыла огромная тень, отчего сразу стало заметно холоднее. Они подняли взгляды и увидели, как тучи закрывают небо.

– Ещё ж недавно ни облачка… – удивился Дима.

– Пап, смотри!

Андрей зацепился ногой за выступ, торчащий из земли, но то оказался не какой-нибудь булыжник или корень, вылезший из земли, а толстая ржавая цепь. Звенья опоясывали шалаш в три круга, а к концу была привязана длинная верёвка, зарытая в землю и ведущая к костровищу.

– Эй, ребят… Если вы вчера специально страшилки травили, чтобы надо мной пошутить, предупреждаю – идея очень хреновая. Я бы даже сказа ху…

– Я сейчас сам в ахере, Ген, – прервал его Дима. – Ни разу такой штуки не видел. А ведь в лесу с мелких лет шастаю.

Тучи полностью закрыли небо. Даже вдали всё окрасилось в тёмно-серый, а сзади приближались раскаты грома. Гена почувствовал, как зачесалась нога, потянулся, и только потом понял, что это шрам на бедре даёт о себе знать.

– Знаете, думаю, нам стоит вернуться, – он бросил цепь на землю. Та отозвалась глухим звоном, а следом посыпался дождь.

– Согласен, – кивнул Дима, накидывая капюшон. – Пошли отсюда… подобру-поздорову…

Двинулись обратно. Шли спешно, ноги сами несли по неровной земле, будто сзади их подгонял неведомый призрак. Они пересекали мелкую речушку, забурлившую от залпа падающих капель, когда сверкнула молния, ударившая в высокую лиственницу. Дерево мгновенно охватил огонь под раскат подоспевшего грома…

Который плавно перетёк в грозный медвежий рёв.

– Кажется, зверюга объявился, – констатировал Дима. – А ну-ка, поднажмём!

Они побежали. Чёрные тучи закрывали солнце, и темно стало, словно опустилась ночь. Очертания крон вырисовывались на мгновение при каждой вспышке молнии, а за спиной, словно маяк, горела лиственница. Даже ливень почему-то не мог сбить жадное пламя, охватывающее ветку за веткой.

Но они бежали, освещая путь налобными фонариками, спотыкаясь о выступы, торчавшие корни, поскальзываясь на разжиженной земле. А рёв становился всё ближе и ближе. Чавканье сапогов о влажную землю смешалось со свистом ветра, барабаном ливня, тресков сгибающихся деревьев. Мерещилась беспощадная поступь огромных лап, становившаяся отчётливее с каждой минутой.

Вдруг молния поразила дерево, стоящее совсем рядом. Вспышка ослепила, от неожиданности Гена споткнулся и покатился вниз по скользкому склону, пока его не остановил вросший в землю валежник. С трудом, перебарывая бешеный стук сердца, он поднялся на ноги, неизменно держа карабин – давняя привычка ни за что не выпускать оружие, иначе – смерть.

– Димон! Андре-е-ей! Вы где?!

Все инстинкты требовали бежать без оглядки, зубы колотились друг от друга то ли от страха, то ли от холода, но он пытался высмотреть в темноте своих спутников. Фонарь слетел с головы, валялся выше на холме, однако ноги отказывались шагать в ту сторону.

А шрам разразился дикой болью, крича об опасности.

Гена пересилил собственные инстинкты. Начал карабкаться вверх, к фонарю, чтобы потом вернуться к пылающему дереву – быть может, их задело сильнее, и требуется помощь!

То поднимаясь, то соскальзывая обратно, он наконец почти достиг фонаря. Нужно было всего лишь протянуть руку и…

Рёв пронёсся над головой. Гена взглянул на вершину холма и увидел огромный медвежий силуэт на фоне бушующего пламени.

Не успев даже подумать, он сделал первый выстрел. Руки действовали сами, без его собственного ведома, и пуля попала в цель, застряв в толстой шкуре чудовища. За ней последовало ещё три выстрела, но и они исчезли во тьме громадного силуэта.

Медведь заревел пуще прежнего, а Гена наконец вышел из оцепенения и поддался на уговоры всех своих инстинктов – побежал со всех ног.

Ветер задувал, свистел, гнул молодые ели и кроны вековых деревьев. Скрип и шелест заполонили округу, будто сам лес ожил и гнался за ним. Но Гена бежал без оглядки, хрипло вдыхая и выдыхая воздух. В руке всё также сидел карабин – единственный шанс выбраться из этой заварухи живым.

Хотелось кричать, но лёгкие и без того работали выше своего предела. Ветви хлестали по лицу колючими иголками, трава будто извивалась, стараясь уцепиться за ноги. Но вдруг под подошвами стало пусто – Гена уже в полёте понял, что наткнулся на овраг, и теперь кубарем летел в огромную яму, натыкаясь на камни, валежники и торчавшие снаружи корешки.

Оказавшись на спине, он тут же подскочил, попытался взобраться наверх, но рыхлая земля проходила сквозь пальцы, скатывала его обратно. Боль в лёгких начала проступать как только бег прекратился, и теперь дыхание давалось всё тяжелее и тяжелее.

Снова раздался рёв – уже намного ближе. Донёсся жалобный хруст валежника, сдавленного тяжёлой тушей.

«Всё. Бежать некуда», – пронеслось в голове, после чего вдруг стало невероятно спокойно. Страх ушёл, дыхание выровнялось, а мысли устаканились. Давно он не пребывал в таком состоянии…

Сверху показался чёрный силуэт. Слишком узкий, чтобы принадлежать тому огромному медведю, поэтому палец не сжал спусковой крючок – завис на пару сердцебиений, пока сквозь грозу не донёсся знакомый голос:

– Гена, это ты?!

В груди стало легко, будто камень с души упал. Отведя ствол в сторону, он крикнул в ответ:

– Да, это я! Степаныч, ты как здесь оказался?!

Старик прыгнул в овраг, ловко скатился по уступу, остановившись рядом с ним, и сразу протянул руку.

– Вставай, хватит лежать. Надо подниматься.

– Ты Димку с Андрюхой видел?! Где они?!

– В порядке они, не волнуйся. Ты цел?

– Вроде да…

Гена поднялся, немного потянулся. В нескольких местах проступила боль, но ничего серьёзного. Можно сказать, легко отделался.

– Там медведь, ты в курсе? Здоровенный, зараза! Я в него шмальнул, но, гад только разозлил…

– Я знаю, – прервал шаман. – Пошли.

Старик взобрался наверх, снова протянул руку, а затем с нехарактерной для семидесятилетнего человека силой, он вытянул нелёгкого Гену и сразу же потянул его куда-то.

– Эй, стой! – воспротивился Гена, вырвавшись из крепкой хватки. – Ты какой-то странный, Степаныч…

Тот обернулся как раз под вспышку очередной молнии, осветившей непривычно хмурое лицо и взгляд… Пустой взгляд, который бывает у тех, кто решился на нелёгкий шаг.

– Что-то здесь не так… – Гена машинально приподнял карабин, готовый применить его против шамана, потому что шрам от этого взгляда резануло, словно ножом.

– Почти три десятка лет миновало с той ночи, – шаман поднял взгляд вверх, прикрыл веки, позволяя дождю омывать исщербленную морщинами кожу. – Он очень долго ждал, когда долг будет оплачен.

Гена уже без зазрения совести взял старика на прицел.

– О чём, бляха-муха, ты говоришь?!

– В ту ночь я призвал могущественного духа, – спокойно продолжил шаман. – Абасы – так их зовут. Я провёл ритуал, и он явился. Чтобы дух не сожрал меня без разбирательств, я окружил себя оберегом – вы видели его перед тем, как началась гроза. И Абасы внемлил моей просьбе – спас Диму, показал ему путь к спасению. Но взамен потребовал равноценную жертву.

Шаман резко перевёл взгляд на Гену, отчего тот чуть было не выстрелил.

– Эта жертва должна была свершиться там же, на высоте. Должен был погибнуть тот, кто дорог Диме как брат. Должен был погибнуть ты.

От этих слов Гена едва дрогнул, но сдержался. Палец всё ещё лежал на спусковом крючке, потому что шрам подсказывал – опасность близко, и это не старик.

– Я подкармливал его всё это время. Годами приносил жертвы, но Абасы этого мало. Он должен получить своё!

За спиной шамана вырос черный силуэт с единственным горящим глазом. Рёв зверя прокатился по земле, переливаясь в нечто более ужасное, демоническое. А силуэт продолжал расти. Он рос и рос, пока не достиг нескольких метров высотой, а затем принял образ одноглазого великана, кровожадно смотрящего на свою жертву свысока. Чёрная, состоящая будто из дыма рука развернула огромную пятерню, а затем медленно опускалась на него.

– Ну уж хрен вам! – прорычал сквозь зубы Гена.

Дуло карабина изрыгнуло пламя порохового взрыва, запуская в чудовище пулю за пулей. Гена увернулся от призрачной лапы, укрылся за деревом и продолжил осыпать Абасы свинцом, не задумываясь о том, наносят ли они хоть какой-то вред могущественному духу.

– Что ты делаешь?! – закричал шаман. – Покорись Абасы! Бойся его гнева!

– Да пошёл ты нах!...

Крик заглушила очередная порция свинца. Великан преследовал свою жертву, но та упорно не желала сдаваться, выказывая вместо страха презрение.

Но скоро патроны закончились. Карабин бессильно кашлянул холостым взводом.

– Сука! – выругался Гена, с яростью глядя на чудовище перед собой. – А хрен тебе, понял?!

Он вытащил из чехла штык-нож и нацепил его на ствол карабина, приготовился биться с великаном врукопашную, если это вообще было возможно. Меж деревьев доносились крики шамана, но слов было не разобрать – сейчас кроме Гены и его противника не существовало больше никого и ничего.

Великан тяжёлой поступью приближался, нависал над ним, но ярость и гордость не позволили чудищу сделать решающий шаг. С диким криком Гена бросился в атаку, прямо навстречу опускающейся лапе. И когда та едва не накрыла его, взмахнул карабином, не надеясь ни на что.

Но лапа вдруг развеялась, а сам великан с гулким рёвом превратился в чёрное облако, завихренное ветром, а затем устремился в сторону шамана.

– Что?! Не может быть! – закричал старик перед тем, как вихрь подхватил его и унёс вглубь леса.

Гена несколько минут стоял неподвижно, не веря своим глазам. В руках он крепко сжимал карабин, как когда-то научила его война – не выпускать из рук оружие, пока опасность не миновала.

И наступила тишина. Ветер ослаб, ливень поредел, пока не прекратился вовсе, а тучи спешно разбегались в стороны, открывая ясное летнее небо. Лучи солнца коснулись влажной земли, отражаясь прямо в глаза, отчего пришлось зажмуриться. Но Гена всё стоял, не веря, что опасность миновала, пока не услышал голос Димы:

– Генка! Генка, это ты! Чёрт тебя побери, нашёлся наконец!

Дима и Андрей, промокшие до нитки, грязные, продрогшие – но живые и здоровые.

– Димон… – охрипшим голосом пробасил Гена.

– Вашу мать, я боялся, что тебя не найду! – друг крепко обнял его, сияя своей добродушной улыбкой. – Ты как, в порядке? Идти можешь?

– А?.. Д-да… могу, – Гена начал приходить в себя. Пережитое казалось кошмарным сном, но горячее дуло карабина подсказывало, что всё было наяву.

А шрам наконец успокоился.

– Пошли в хижину, – предложил Дима. – Просушимся, передохнём. А завтра вернёмся.

– Нет уж, Димон, – отрезал Гена. – Просушимся и домой. Хватит с меня охоты. На всю жизнь хватит.

– Да чего ты… – Дима хотел отговорить друга, но тут же прервался. Увидел тот его взгляд – решительный и беспрекословный. Какой часто видел уже очень давно – на войне. Это взгляд говорил, что нужно поступить именно так, как говорит Гена. – Ладно.

– Что?! – удивился Андрей. Паренька опасность явно лишь раззадорила. – Пап, но мы же!..

– Домой! – приказал отец.

Андрей не понял, что произошло, но спорить не решился. И отец, и его друг отчего-то сделались серьёзными, необъяснимо угрюмыми. Даже сам он почувствовал нечто похожее и не проронил ни слова до самой избы.

Уже сидя у костра, после долгого молчания, Гена спросил:

– Кто такой Абасы?

– Э? – удивился вопросу Дима. – Ну, дух древний. Злой обычно… Страхом питается.

– А если его не бояться?

– Тогда он ничего не сможет тебе сделать! – весело заявил Дима.

– Тогда понятно… – протянул Гена, всё ещё наблюдая за пламенем костра.

«Неужели только это спасло меня? – пронеслось в голове. – Я выжил лишь благодаря тому, что переборол страх…»

Перед ним стоял настоящий монстр, исчадие потустороннего мира! Но даже оно не смогло противостоять обычной человеческой храбрости.

Гена невольно улыбнулся. Грудь распирало от гордости, хотелось то ли смеяться, то ли плакать, эмоции вихрем крутились внутри, а разум будто достиг какого-то просветления.

– Уверен, что не хочешь вернуться за мишкой? – спросил Дима. – Ни в жись не поверю, что ты испугался лёгкого ветерка и пары капель дождя!

Сказано это было вроде как в шутку, но совершенно без сарказма.

– Не, Димон, – Гена взглянул на друга молодецки, живо.

Как-то по-другому…

– Мне это теперь просто не нужно.