Тайна золотой сабли

2. Как не ликовать, а беды не миновать

В коридоре был беспорядок. Так бывает, когда люди поспешно покидают обжитое место. Старая обувь валялась хаотично, самотканый половичок задран, на вешалке одиноко висела потертая кепка. Все зеркала старенького трельяжа были пыльные, а на тумбочке валялась расческа с поломанными зубцами. Андрей вошел в комнату и поморщился от того, как противно заскрипели под его ногами доски.

– Иван Харитонович! – на всякий случай звонко позвал он и замер в дверном проеме.

– Дядя Ваня, ты здесь? – спросила Юля и тоже остановилась в нерешительности рядом.

На старом диване у окна лежал мужчина. В первый момент она подумала, что он спит. Голова его была склонена набок, рот приоткрыт, а правая рука свисала вниз. Но потом племянница увидела открытые глаза своего родственника и все поняла. Юля интуитивно закрыла ладонью рот, будто сдерживая крик, и медленно перевела взгляд на Осипова. Андрей подошел к лежащему мужчине и приложил пальцы к его шее, потом достал из кармана телефон и позвонил в скорую и милицию.

Молчавшая все это время Юля спросила:

– Как ты думаешь, отчего он умер? Сердце, да?

Тот покачал головой и вздохнул:

– Скорее всего, здесь имеет место случай асфиксии.

– Что это?

– Удушье.

Юля сделала шаг вперед, но Осипов её остановил:

– Не надо. Лишние следы здесь не нужны. Давай лучше пойдем во двор и спокойно подождем милицию там.

– Ему уже не поможешь? – с надеждой спросила она, махнув рукой в сторону покойника.

– Нет.

Когда вышли из дома, Юля вздохнула полной грудью свежий воздух и пробормотала:

– Что ты думаешь, это суицид или несчастный случай?

Андрей достал сигарету, не спеша прикурил и долгим взглядом посмотрел на подругу.

– Ты обратила внимание на его позу?

Журналистка задумалась.

– В принципе, кроме открытых глаз ничего странного нет. Так многие люди спят, на спине с открытым ртом, – она несколько секунд помолчала, – кожа на руке была синеватая. Да?

– Верно, – Осипов кивнул, – так вот, посинение кожи на конечностях называется «цианоз». Он появляется в том случае, если артериальная кровь в течение какого-то времени не насыщается кислородом. Проще говоря, возникает кислородное голодание, вследствие чего наступает асфиксия.

– А почему ему не стало хватать воздуха?

– В криминалистике такое положение тела, как у твоего дяди, характерно для убийства, совершенного при удушении подушкой.

– Убийства? – Юля часто заморгала и всхлипнула.

– Да, – махнул головой Андрей, – его правая рука свисает с кровати, потому что когда человека душат, он спонтанно хватается за все руками, а полуоткрытый рот легко объяснить тем, что удушаемый подушкой человек напряжённо пытается хватать ртом недостающий воздух. Поэтому он после смерти остается полуоткрытым, а голова покойника, когда с неё снимают подушку, бессильно падает набок.

– Боже мой, – прошептала молодая женщина, – кому же понадобилось убивать дядю Ваню? Ты знаешь, какой он был добрый и простодушный человек! – по её щекам покатились слезы, – даже мама называла его «простодыра». Андрюша, ты уверен, что его задушили?

– Практически, да. Но послушаем сначала медэкспертов, а потом узнаем, что покажет вскрытие.

Неожиданно в сумочке зазвенел сотовый телефон, и Юля, глянув на экран, спросила:

– Пока не будем говорить маме? Это она звонит.

– Как хочешь, – пожал плечами Осипов, – она все равно узнает в ближайшее время. Нет смысла от неё это скрывать.

– Но не по телефону, – журналистка приложила к уху трубку, – что случилось, мама?

– Это у вас что случилось, – назидательно проговорила Людмила Алексеевна, – все родственники спрашивают про вас, а вы исчезли. Ивана уговариваете, что ли? Возвращайтесь немедленно в шатер!

– Ты только не волнуйся, – произнесла тихо дочь.

– Вот что, дай-ка трубку моему брательнику, – тоном, не требующим возражений, произнесла Людмила.

Юля растерянно посмотрела на Андрея и, приняв решение, сказала матери скороговоркой:

– Дядя Ваня умер!

Молчание длилось минуту, которая Юле показалась вечностью.

– Я сейчас приду. Вы где? В доме у Галины? – упавшим голосом проговорила мать.

– Дай-ка, – Андрей протянул руку и взял у Юли телефон, – Людмила Алексеевна, вы оставайтесь на месте и, пожалуйста, никому об этом не говорите. Я вызвал скорую и милицию. Когда все разъясниться, мы вам позвоним.

– А зачем милицию? – вдруг спросила та.

– Так положено, – твердо ответил Осипов, – я вам сочувствую, поверьте. Но пока не будут соблюдены все формальности, оставайтесь там.

– Хорошо, Андрей. Тебе виднее, – Людмила Алексеевна вздохнула, – буду ждать звонка.

Через широкие щели в деревянном заборе, они увидели, что к калитке лихо подъехал милицейский «УАЗик». Дверцы одновременно распахнулись, и двое мужчин в форме, войдя в ворота, уверенно зашагали по утоптанной узкой тропинке во дворе.

– Ну что у вас тут за карамболь? – важно спросил лейтенант у Андрея после приветствия.

– На первый взгляд удушение, – спокойно ответил тот, – да вы сами идите и посмотрите, – он махнул рукой в сторону дома.

– А вы у нас – врач или медэксперт? – высокомерно проговорил все тот же лейтенант и усмехнулся.

– Нет, я у вас – майор Уголовного розыска Осипов, – усмехнулся Андрей и достал из кармана удостоверение.

Он подчеркнуто вежливо протянул его младшему по званию офицеру и добавил вполне серьезно:

– Просто по долгу службы уже приходилось сталкиваться с такими случаями.

Тот лишь мельком глянул на документ и миролюбиво улыбнулся:

– Ну тогда пойдемте смотреть, товарищ майор! – он протянул руку. – Лейтенант Антипов!

Андрей жестом показал Юле оставаться во дворе, а сам с коллегами направился в дом. Были они там недолго. Милиционеры вышли, держа фуражки в руках, на ходу вытирая пот со лба.

– Вот дела, – проговорил один из них, пожилой мужчина плотного телосложения, – а вы, значит, родственница убитого? – посмотрев на Симонову, сказал он, доставая из планшета лист бумаги.

– Племянница, – кивнула та.

– Мне командир поручил у вас свидетельские показания взять, а еще, – он почесал затылок, – спросить: у вас какой-нибудь документик, удостоверяющий личность, имеется?

– Да, пожалуйста, – Юля открыла свою сумочку и, достав паспорт, подала милиционеру.

– Присесть бы где-нибудь, – мужчина огляделся по сторонам, – чтобы писать было удобно.

– А вот там, у баньки, лавочка стоит, – журналистка махнула рукой и оглянулась на непонятный шум со стороны улицы.

За забором уже собирался народ. Вокруг милицейской машины крутились деревенские мальчишки.

– И гуся на свадьбу тащат, да во щи! – раздался голос местного сумасшедшего. – Беда-беда не приходит одна!

Ответив на вопросы сержанта Кубарева, так он представился, Юля подошла к Андрею.

– Ну как продвигаются дела? – тихо спросила она у любимого.

– Сейчас сержант найдет понятых, и мы проведем осмотр места преступления.

– Это надолго?

– Как получится. Но я хочу помочь в расследовании убийства. У этих, – он незаметно кивнул на местных милиционеров, – сразу видно: опыта никакого. Если бы не мы обнаружили тело, то они точно, списали бы на сердечный приступ. И дело с концом. Уж очень этот лейтенант Антипов козыряет браво, – Осипов усмехнулся.

– Ну и что?

– Такие, как он, обычно любят докладывать начальству о результатах! – Андрей вздохнул, – А расследование проводят спустя рукава. Для «галочки».

– Так мы собирались к вечеру домой поехать, – растерянно отозвалась Юля, – у меня завтра съемка.

– Поедем-поедем, ты не переживай! Но часа три у меня есть, вот я и поработаю, хорошо?

– Спасибо тебе, родной, – она вздохнула и добавила, – до меня никак не дойдет весь смысл трагедии. Я, пожалуй, пойду к тете Нюсе.

– На свадьбу?

– Ну что ты! В дом. Побуду одна, подумаю.

Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент с шумом распахнулась калитка, и во двор командирским шагом вошла Галина.

– Посторонним сюда нельзя! – ей навстречу кинулся лейтенант.

– Это кто посторонний? Я что ли? – дочь тети Нюси сурово посмотрела на милиционера. – Я здесь хозяйка!

– Ага, – поправив форменную фуражку, обрадовался офицер, – вы-то нам и нужны! Пройдемте, гражданочка, в дом!

– Нет, я туда не пойду, – замахала головой женщина, – я мертвых боюсь с самого детства!

Она развернулась и увидела свою родственницу.

– Юлька, а ты там была? – поинтересовалась она.

– Была, – со скорбным видом ответила та.

– Видела Ивана?

– Видела.

– Он, говорят, повесился?

– Нет, что ты, – покачала головой Юля, – он просто лежит на кровати. Не бойся, иди с ними, – кивнула она в сторону милиционеров, которые нетерпеливо перетаптывались у входа в дом, ожидая хозяйку.

Галина вздохнула, сдвинула брови у переносицы и, видимо, что-то решив для себя, уверенно двинулась к служителям закона.

Не успела Юля выйти за калитку, как к воротам подъехала еще одна служебная машина. Оттуда вылезли два санитара с носилками и быстрым шагом направились к дому. Журналистка, не оглядываясь, поспешила прочь. Какая-то пожилая женщина попыталась у нее что-то разузнать, но она отрицательно помахала головой и прошла, не останавливаясь, мимо.

Юля с детства знала, куда прячет ключ от дома тетя Нюся: под крыльцо. Наверное, этот «секрет» знало все село, однако десятилетиями он там лежал, и никто, кроме хозяев, его никогда не брал. Юлия открыла скрипучую дверь и сразу улеглась на диван. В доме было удивительно тихо, а из-за закрытых ставен, темно. Только настенные часы с боем напоминали, что время идет. Молодая женщина закрыла глаза. Неожиданно всплыли картины далекого детства, когда она приезжала в Залиманское на летние каникулы. И коленки в ссадинах, и прилипшие колючки на платье, и облупленный нос, и горячий песок под ногами – всё это было, будто вчера. И тетя Нюся, стоящая на берегу с хворостинкой в руках, выкрикивающая по именам свою дочь и её, городскую «птаху», так она её когда-то называла в шутку. А потом вспомнился летний вечер, и она, четырехлетняя девочка, идущая с букетиком полевых цветов к дому своей бабушки. А у соседского забора стоял дядя Иван, еще совсем молодой, со своей невестой Александрой. Он улыбнулся и крикнул:

– Эй, племянница, подари тете Шуре цветочек!

Сейчас Юле ужасно стыдно за тот поступок. Ну что на неё нашло тогда? Жадной она никогда не была. Однако в тот вечер она смело показала скрученную фигу и дяде Ване, и его невесте. А потом важно прошла мимо онемевшей от удивления влюбленной парочки. Наверное, мамин брат пожаловался бабушке, потому что та впервые поставила внучку в угол. И еще пригрозила:

– В следующий раз, милая моя, если такое выкинешь, будешь стоять коленками на горохе!

Интересно, помнил ли тот курьезный случай дядя Ваня? А ещё он учил её кататься на двухколесном велосипеде. Юля отчаянно крутила педали соседского «Орленка», а Иван, придерживая сиденье, бежал рядом, страхуя маленькую племянницу. А какие качели он ей сооружал во дворе? Как жаль, что они так и не поговорили в спокойной обстановке. Он даже не успел ничего рассказать о себе, кроме того, что…

Юля даже подскочила от этой мысли. Она быстро достала из сумочки сотовый и позвонила Осипову.

– Дядя Ваня сказал мне вчера, что недавно купил мобильный телефон такой же, как у меня, – выпалила она информацию Андрею, – а вы уже провели в доме обыск?

– Мы сейчас работаем, но телефона нет, – растерянно проговорил тот, – я лично все здесь тщательно осмотрел.

– А деньги нашли? – опять поинтересовалась она. – Он говорил, что собирается дом покупать, это значит, что при нем должна быть солидная сумма! Или сберкнижка…

– Я потом тебе все расскажу, – он кашлянул, – я же здесь не один.

«В самом деле, – подумала журналистка, – во время осмотра майор уголовного розыска кому-то докладывает по телефону о находках. Это, по меньшей мере, некорректно».

Попрощавшись с любимым, Юля услышала разговор во дворе. Через минуту открылась дверь и в комнату вбежала Марта.

– Мамочка, ты переживаешь? – в голосе дочери было столько сочувствия, что Юлия обняла девочку, прижав к себе.

– Да, милая. Мне очень жалко дядю Ваню, – прошептала она.

– А бабуля плакала, – тихо сообщила дочь.

– Конечно, он же ее брат. Они вместе росли…

Послышались шаги по ступенькам, и в дом вошли тетя Нюся и Людмила Алексеевна. Лица у обеих были заплаканные.

– Вот беда, – вздохнула хозяйка, садясь на край дивана, – мужик был совсем молодой…

– Юля, правду говорят, что его убили? – спросила мама, опускаясь в кресло с деревянными подлокотниками.

– Да, – кивнула молодая женщина, – Андрей считает, что смерть наступила от удушения.

– Господи, может, он пьяный как-то сам неловко лег и задохнулся? – всплеснула руками старушка.

– Нет, Андрюша сказал, что его задушили подушкой, – покачала головой Юля, – все признаки указывают на насильственную смерть.

– Господи, – покачала головой Анна Васильевна, – у нас в селе отродясь убийств никаких не было.

– Я одно не пойму, кому мог помешать Ваня? – опять всхлипнула Людмила. – Он же мухи не обидел за всю свою жизнь!

– Да, Люсенька, правильно говоришь, – согласилась «няня», – такой был незлобный. Да и откуда у него враги в Залиманском? Он всего неделю, как сюда вернулся.

– Теть Нюсь, – встрепенулась журналистка, – а вы не знаете, он с кем-нибудь встречался после приезда? Может, из старых друзей или родственников кто его спрашивал?

– Нет, Люляш, не скажу, – она ненадолго задумалась, – помню только, приехал он из города сюда на машине. Шофер ему помог вытащить из багажника чемодан и сумки, – она посмотрела в сторону улицы, прищурившись, – а он постучал мне в окно и крикнул: «Нюся, принимай гостей!» Да-да, обед был как раз, и я его позвала на кухню.

– А машина уехала сразу? – спросила Юля.

– Ну да. А чего ему тут делать у нас в Залиманском? Шофер же из города, – пожала плечами тетушка.

– Значит, дядя Ваня водителя не знал?

– А то! Просто «шабашника» нанял на вокзале.

– А вы откуда знаете?

– Да он мне сам об этом сказал, – разведя руки в разные стороны, пробормотала тетушка.

– А потом?

– Пообедали мы с ним, – начала вспоминать она и тут же спохватилась, – а, так он же гостинцы привез! Цельный пакет всякой всячины: конфеты, печенье, колбаса… Я еще посмеялась, говорю: «Ванька, у нас что, еды в Залиманском нет? Пёр из города столько всего!» А он так уважительно ответил: «Анна Васильевна, это я из самой Москвы привез для вас».

Тетя Нюся опять покачала головой и всхлипнула, пробормотав:

– Кто ж знал, что так все обернется…

– А ночевал он у вас? – пытаясь воссоздать хронологию событий, спросила Юля.

– Первую ночь у меня, да, – подтвердила старушка, – а потом Галина зашла сюда, да и предложила ему пожить в их старом доме. Говорит: «Все равно он пустует, живи, сколько хочешь!»

– Няня, а почему он к нам не зашел, а сразу в Залиманское поехал? Он раньше всегда сначала у меня гостил, а потом уж к вам, – аккуратно вытирая слезы, проговорила Людмила.

– А это ты бы лучше у моей Галины спросила. Ваня ей сказал, что ты в прошлый приезд его отчитала: «Когда ты, брательник, станешь солидным? Уже за пятьдесят, а ты все по общежитиям болтаешься, как студент!» Было такое? – погрозив пальцем племяннице, спросила старушка.

– Да, я его учила, как всегда, – покачала головой Людмила Алексеевна и посмотрела на дочь, – правильно меня Юля ругает… Неистребимая тяга к воспитанию.

– Так он и хотел купить дом, отремонтировать и обставить, а потом тебя пригласить в гости. Он, знаешь, как тебя, Люся, уважал? – Анна Васильевна поджала подбородок. – Думал, ты им будешь гордиться!

– Бедный братишка, – Людмила в отчаянии закрыла лицо руками.

– А чем дядя Ваня занимался в Залиманском целую неделю? – продолжила спрашивать Юля.

– Да я ж за ним не следила, милая, – опять развела свои натруженные руки хозяйка, – знаю, что он на кладбище ходил, могилки подправил своей матери и бабке Марии. Говорил, что оградки покрасил, – она замолчала, по-видимому, вспоминая.

– А дедушка Ваня сумасшедшего дядю с рулем знал? – вдруг тихо спросила Марта.

Все женщины одновременно посмотрели на девочку.

– А как же? – грустно улыбнулась Людмила Алексеевна. – Мы же все жили на одной улице.

– А почему тебя это интересует, доченька? – проговорила Юля.

– Потому что, – Марта закатила глаза к потолку, – когда я выходила из шатра во время свадьбы, это дурачок, это не я, это его так мальчишки называли, – оправдалась тут же она, посмотрев на свою строгую бабушку, – громко крикнул: «Иван-Иван поехал далеко за длинным рубликом, а получил только дырку от бублика!»

– Ты думаешь, это он про нашего дядю Ваню сказал? – после недолгого молчания, произнесла Юлия.

– Конечно, про него! Он даже пальцем на него показал, – уверенно подтвердила девочка.

– Интересно, как вы думаете, почему он так про Ивана сказал? – Людмила посмотрела по очереди на всех.

– Да мало ли чего там выкрикивает этот Павлуша! – тетя Нюся недоверчиво сморщилась.

– Ну эти слова не лишены смысла, – Людмила вздохнула и уточнила, – когда Ваня первый раз на Север отправился, в селе многие так говорили, имея в виду хорошие заработки: «Поехал за длинным рублем!»

– Тогда почему Павлуша крикнул про дырку от бублика? – в раздумье проговорила Юля.

– Мне тоже это интересно, – согласилась Людмила Алексеевна, – возможно, он имел в виду покосившийся дом, в котором жил последнюю неделю Ваня?

– А ты у него сама и спроси, что он там имел в виду! – усмехнулась тетя Нюся, посмотрев на племянницу.

– Думаешь, он будет со мной разговаривать? – женщина пожала плечами. – Он меня и не помнит.

– Помнит! Тебя Павлуша очень даже помнит! – старушка медленно поднялась с дивана. – Он помнит даже, как ты с ним во втором классе занималась по арифметике! – она поправила на голове платок.

– Неужели? – женщина от удивления даже брови подняла. – А ты откуда, няня, знаешь?

– Он как-то расплачивался в сельмаге, а продавщица дай, да похвали его, что он считает хорошо. Тут Павлуша и выдал свою прибаутку о доброй соседке Люсе! – она улыбнулась и махнула рукой. – Пойду я, девчата, чайник поставлю. Хватит тут рассиживаться!

После того, как за хозяйкой захлопнулась дверь, Юля посмотрела на мать и предложила:

– Мама, давай ты попробуешь расспросить Павлушу. Ты же хочешь найти убийцу своего брата?

– Я попробую, – согласилась она, – только надо подумать, как его расположить к себе.