Тайная геометрия

8. В ресторане Дома ученых

Стерлядь – рыба благородная, редкая и вкусная.

Но ошибается тот, кто думает, что сварить уху из нее просто и любой бульон из куска этого древнего современника динозавров, с мягкими хрящами вместо твердых костей, будет вкусен. Отнюдь. Даже, напротив, сварить из стерляди хорошую уху сложнее, чем из демократического окунька или ерша-плебея.

В стерляжьей ухе, как ни в какой другой, важно не переварить, но и не додержать бульон на огне ни в коем случае нельзя! Имеет большое значение, какие коренья бросить в кипяток и когда. Если, допустим, лавровый лист кинуть раньше петрушки и серделея, то, разумеется, уха все равно будет съедобной, но совсем не такой, какой заслуживает жемчужно-серая аристократка. Некоторые любят добавлять в бульон морковь, других – гони поварешкой с должности шеф-повара, – они даже и тогда связываться с этим корнеплодом ни за что не станут. Зато бросят в бульон горсть пшенной или кукурузной крупы – для сладости. Есть такие мастера гастрономии, что перед тем, как выключить огонь, распускают в уже готовой ухе маленький кусочек натурального сливочного масла. Иные, бросают туда еще и ломтик лимона или просто цитрусовую корочку.

Одним словом, приготовление стерляжьей ухи, это – не простая кухонная готовка. Это – настоящее большое искусство. И, как во всяком искусстве, тут бывают удачи, бывает просто крепкий профессиональный уровень, но встречаются и настоящие провалы.

В этот раз стерляжья уха в ресторане Дома ученых повару бесспорно удалась. Да, что там удалась! Перед Ефимом Мимикьяновым и Лешей Грибковым исходил паром и качал в себе солнечные блики настоящий стерляжий шедевр.

– Слушай, Леша, – сказал Ефим, отправляя в рот очередную ложку рыбного бульона, прозрачного и густого, словно жидкое стекло. – Ты, говорят, так упорно трудишься, что с производства даже спать не уходишь. Прямо на работе ночуешь. Нельзя так. Надо себя беречь. А то ведь и инфаркт заработать не долго.

– А ты откуда про то знаешь? – вскинул над тарелкой морские глаза Грибков.

– Так мне в милиции сказали, – не оставлял сладкую уху майор. – Говорят, ты вчера, когда у вас стекло разбили, у себя в кабинете ночевал.

– Я не только вчера. Я уже целую неделю на диване сплю. Он у меня хороший, длинный, – положил в рот желтоватый кусочек стерляжьей спинки Грибков.

– А кто тебе дома-то спать не дает? Жена, что ли выгнала?

Леша задержал ложку в воздухе.

– Жена моряка – мужчину не обидит! – сказал он. – Ты с сухопутной сестрой ее не ровняй. Я сам на это дело подписался.

Он помолчал, взял солонку, повертел, поставил на белую твердую скатерть:

– Сказать почему?

– Скажи, – пошел ему навстречу майор.

– Только ты, Ефим, не того… не смейся… Правильно восприми.

– Восприму! – пообещал Мимикьянов.

– Видишь ли, какое дело… Ночные вахтеры последе время, где-то с месяц тому, стали говорить, кто-то ночами по верхним этажам и по чердачным отсекам ходит… До отказов дежурить ночами дошло… Я и решил сам выяснить, что за мистика такая…

Грибков замолчал.

– И как – выяснил? – подтолкнул его майор.

Леша опустил глаза и нахмурил пшеничные бровки:

– Выяснил, – сказал он и снова замолк.

– Что выяснил? – канатом тянул из моряка Ефим.

Начальник службы безопасности «Топологии» посопел тупым носом и выдохнул:

– Правда, ходит кто-то. Не каждую ночь, но – ходит. Обычно где-то около полуночи. Но недолго, минут десять. Я, два раза слышал. Сразу на пятый этаж поднимался, все коридоры и верхние площадки лестничных клеток осматривал. Никого… Все двери заперты, опечатаны, как положено… Ерунда какая-то, одним словом. Может быть, какой-нибудь акустический эффект? У нас однажды на «Стерегущем» такое было… Думали – диверсанты, только потом выяснили, что это, крепежная переборка рядом с дизелем, когда остывала, звуковые волны, похожие на шаги, генерировала…

– А прошлой ночью? – спросил майор. – Когда че-пе было?

– Прошлой ночью никто не ходил. Я до часу ночи не спал. Потом сморило. А в половине второго сигнализация сработала, и милиция приехала… Ну, и все. Не до призраков стало.

«Час от часу не легче! – вздохнул про себя майор. – Да, что же это все значит?»

Он обвел взглядом зал ресторана Дома ученых, словно ища ответа на заданный самому себе вопрос.

Ответа там не было, а вот посетителей за столиками находилось не мало. Не так, конечно, чтоб ресторан был битком набит, но пустующие столики в почти строгом шахматном порядке перемежались занятыми.

Через динамики под потолком на головы сидящих теплым летним дождем падал Моцарт. Скрипичная «Маленькая ночная серенада». Легкая, вкусная и необременительная, как безалкогольный коктейль.

Майор неторопливо скользил взглядом по залу и вдруг остановил движение зрачков. Он увидел: из-за портьеры, прикрывающей дверь в отдельный кабинет, появилась высокая женщина в больших стрекозиных очках.

Да, это была пресс-секретарь «Топологии» Ангелина Анатольевна Рогальская.

Она направилась по проходу между столиками прямо к ним.

– Приятного аппетита, мужчины! – сказала пресс-секретарь, остановившись и окидывая глазами скатерть с тарелками. – Вы уже пообедали?

– Спасибо. Нет, мы еще не пообедали. Мы ждем бифштексов, – смотря на женщину снизу вверх, неприветливо ответил Леша Грибков.

– Вот и хорошо! – почему-то обрадовалась пресс-секретарь. – Пока вам бифштексы принесут, разрешите, Алексей Григорьевич, вашего компаньона не надолго похитить?

Грибков молчал, смотрел на женщину сердито.

Начальник службы безопасности «Топологии» пресс-секретаря вообще не жаловал. Едва приняв свою должность, после возвращения из Севастополя в родной город, он попытался вычеркнуть Рогальскую из списка лиц, имеющих доступ в секретные лаборатории научно-производственного объединения, и отправился с этим предложением к Лисоверту. Но генеральный его не поддержал. Рогальская платила ему тем же, демонстративно называя «Наш грозный пупсик». Конечно, не в глаза, а благородно – за спиной, чтобы не обидеть.

Ангелина Анатольевна перевела внимательные глаза хищного насекомого на Мимикьянова и мягко произнесла:

– Ефим Алексеевич, можно вас на пять минут?

– Да, можно, конечно, – ответил не в силах сопротивляться своей роковой женщине майор и поднялся из-за стола.

Мрачный взгляд Леши Грибкова сопровождал их до самой портьеры, прикрывающей дверь в отдельный кабинет.

В большой комнате с уютными шторами Ефим увидел совсем не то, что ожидал. Он обнаружил в ней лишнего человека. Лишнего хотя бы потому, что он был, кроме него и Ангелины, третьим в комнате.

А он-то надеялся, что…