Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости

Глава 1 Можно ли доверять своему мозгу?

Наш мозг часто обманывает нас. Очень жаль вас разочаровывать, но это правда. Даже когда он выполняет важную и сложную работу, мы не осознаем большей части того, что происходит.

Конечно, наш мозг вовсе не собирается нам врать. Обычно он трудится изо всех сил, чтобы помочь нам выжить и достигнуть своих целей в таком непростом мире. Когда мы попадаем в критические ситуации или оказываемся в непредвиденных обстоятельствах, наш мозг обычно стремится выдать ответ «на скорую руку» – на поиск идеального решения нет времени. Ему приходится искать кратчайшие пути и частенько довольствоваться допущениями. Он создает обман для нашей же пользы (в большинстве случаев), но это также ведет к предсказуемым ошибкам.

Мы хотим помочь вам понять типы принятия быстрых решений и допущений, которыми пользуется наш мозг, чтобы вести нас по жизни.

Надеемся, это знание поможет вам лучше разбираться в том, на какие «советы» нашего мозга можно полагаться, а какие способны вести нас в неверном направлении.

Проблема возникает, когда мозг воспринимает окружающий мир через органы чувств. Даже когда вы спокойно сидите в тихой комнате, ваш мозг получает гораздо больше информации, чем та, которую он способен удержать и которая вам нужна для того, чтобы решить, как реагировать. Вы можете заметить все детали рисунка на ковре, фотографии на стенах и пение птиц на улице. Ваш мозг изначально воспринимает большое количество мелочей, но довольно быстро их забывает. Обычно эти детали действительно неважны, поэтому мы даже не замечаем, как много информации теряем. Мозг начинает лгать, поскольку отбрасывает большую часть данных, как только решает, что они не нужны.

Адвокаты знают этот принцип. Печально известно, что свидетели преступления бывают ненадежны, в частности, из-за того, что воображают (как делает большинство из нас), что видели и помнят больше, чем это было в действительности. Адвокаты же, подталкивая свидетеля упомянуть какую-то деталь, которую можно опровергнуть, дискредитируют показания. В результате все показания свидетеля кажутся не заслуживающими полного доверия.

Помимо отбрасывания лишней информации, мозгу также приходится решать, стоит ли делать выводы «на скорую руку». Решение он принимает, отталкиваясь от того, что важнее в конкретной ситуации: скорость или точность. В большинстве случаев мозг выбирает скорость, интерпретируя события, опираясь на легкие в применении эмпирические правила, которые не всегда основаны на логике.

В остальных случаях он неторопливо и внимательно подходит к рассмотрению имеющихся данных, что и происходит при занятиях математикой или решении логических задач. Психолог Дэниэл Канеман получил Нобелевскую премию по экономике за изучение этих эмпирических правил и того, как они влияют на поведение в реальной жизни. (Его помощник на протяжении многих лет, Амос Тверски, покинул этот мир до того, как сумел разделить славу.)

Основным положением их исследования является предположение, что логическое мышление требует большого усилия.

Например, попробуйте быстро решить такую задачу: бита и мяч вместе стоят 1 доллар 10 центов. Бита стоит на 1 доллар больше, чем мяч. Сколько стоит мяч? Большинство людей ответят: «10 центов», что будет интуитивным, но неверным ответом. (Бита стоит 1 доллар 5 центов, а мяч – 5 центов.)

Люди обычно идут именно короткими путями, если только их не предупредили, что следует воспользоваться логическим мышлением. В большинстве случаев интуитивного ответа бывает достаточно, даже если он и ошибочен.

В повседневной жизни нас обычно не просят решать логические задачи, но часто просят высказать суждение о людях, которых мы не очень хорошо знаем. Канеман и Тверски, используя интересный прием, показали, что логическими эти суждения не являются. Так, они начинали эксперимент с рассказа о Линде: «Линде 31 год. Это искренняя, незамужняя и очень яркая женщина. Линда специализируется в философии. В университете ее тревожили проблемы дискриминации и социальной справедливости, она также участвовала в демонстрациях против использования атомной энергии». После этого участников эксперимента просили выбрать фразу из тщательно составленного списка, наиболее полно описывающую Линду.

Большинство людей полагало, что Линда скорее (а) «банковский служащий, активно участвующий в феминистском движении», чем (б) «банковский служащий». Выбор (а) интуитивно кажется ближе, поскольку отражает другие черты Линды – заботу о социальной справедливости и т. п., что и дает повод полагать, что она могла активно участвовать в феминистском движении. Однако это неверный ответ, поскольку любой, кому подходит описание (а) «банковский служащий, активно участвующий в феминистском движении», также является и (б) – «банковским служащим». И, несомненно, группа (б) включает в себя других банковских служащих – реакционеров и индифферентных.

В подобных случаях даже искушенные участники – такие, как выпускники факультета статистики, – совершали ошибку, делая вывод, противоречащий логике. Эта сильная тенденция относить группу взаимосвязанных характеристик к человеку без особых на то предпосылок и является кратким способом оценки, который обычно оказывается верным, но может стать и причиной появления многих стереотипов и предвзятого отношения, столь распространенных в обществе.

Еще хуже то, что многочисленные истории, которые мы сами себе рассказываем, вовсе не отражают действительного положения дел, происходящего в нашей голове. Знаменитое исследование пациентов с нарушениями работы головного мозга демонстрирует это предположение. У пациентов, страдавших тяжелой формой эпилепсии, хирургическим путем разъединили правое и левое полушарие коры головного мозга для предотвращения распространения пароксизма с одного на другое. В результате левое полушарие понятия не имело о том, что делает правое, и наоборот.

В одном эксперименте левому полушарию мозга пациента, где располагается область речи, показали изображение куриной лапы, а правому, которое не отвечает за речь, – картинку со снегом. После этого пациента попросили выбрать из других картинок связанное с увиденным изображение. Левой рукой (контролируемой правым полушарием мозга) испытуемый выбрал совок, а правой (под контролем левого полушария) – курицу. Когда его попросили объяснить выбор, он ответил: «О, это элементарно! Курица связана с куриной лапой, а совок нужен для того, чтобы убирать курятник». Ученые пришли к выводу, что в левом полушарии головного мозга человека располагается некий «интерпретатор», задача которого – находить смысл в окружающем мире, даже если он не понимает, что происходит в действительности.

Психологи называют эти проблемы отбрасывания лишней информации, принятия решений на скорую руку и выдумывания правдоподобных историй «слепотой к изменению». Взгляните, например, на две фотографии. Можете ли вы найти между ними различие? (Намек: мужчины определенного возраста, будьте внимательны!)

Когда люди рассматривают сложные изображения (подобные предложенным на фотографиях ниже), они могут определить различия при условии, что изображение остается неподвижным. Но если взгляд все время переходит с одного на другое, то у человека возникают определенные проблемы. Это происходит из-за того, что наша зрительная память далеко не совершенна.

Подобные эксперименты подтолкнули психологов рискнуть и испытать более интересные способы заставить людей не замечать определенные вещи. В одном из наших любимых экспериментов психолог подходит к кому-то на улице и просит объяснить ему дорогу. Пока человек рассказывает, рабочие держат между двумя людьми большую дверь, не давая им видеть друг друга. За этой дверью человека, который спрашивал про направление, сменяет другой исследователь, который продолжает разговор как ни в чем не бывало. Даже если этот человек совсем не похож на первого подошедшего, у дающего разъяснения всего около 50 % вероятности того, что он заметит подмену.

В другом эксперименте испытуемые смотрели фильм, в котором три студента в белых рубашках передавали по кругу баскетбольный мяч и еще трое студентов в черных рубашках делали то же самое со вторым мячом. Зрителей просили подсчитать количество передач, сделанных игроками в белой форме. Когда две команды смешивались, на сцену выходил человек в костюме гориллы, проходил из одного конца поля в другой и останавливался ненадолго, повернувшись лицом к камере и колотя себя в грудь. Около половины зрителей не замечали этого события. Подобный эксперимент показывает то, что мы воспринимаем только долю происходящего в мире.

Мы показали, что наша память о прошлом ненадежна, а наше восприятие настоящего крайне избирательно. Помня об этом, вы, вероятно, не будете особенно удивлены, узнав, что наша способность воображать будущее тоже должна восприниматься критически. Как показал Дэниэл Гилберт в своей книге «Спотыкаясь о счастье», когда мы пытаемся спроецировать себя в будущее, наш мозг привносит частности, которые могут оказаться нереальными, оставляя без внимания много других, возможно, важных. При планировании своей жизни, будто смотря фильм о будущем, мы склонны пропускать возникающие возможности и не замечать ошибок в рассуждениях.

Теперь, возможно, вы начали сомневаться, можно ли доверять хоть чему-то, что говорит вам ваш мозг. Однако за его кажущимися специфическими выборами лежат миллионы лет эволюции. Наш мозг избирательно обрабатывает ту информацию из окружающего мира, которая исторически оказывалась наиболее важной для выживания, – уделяя особое внимание неожиданным событиям. Как мы смогли заметить, наш мозг редко говорит нам правду, но в большинстве случаев он все равно сообщает то, что нам необходимо знать.

Глава 2 Серое вещество мозга и киноэкран: кинематографический подход к работе мозга

Если вы хотите знать, что происходит, когда мозг перестает нормально функционировать, пожалуйста, не ходите в кино. Персонажи кинофильмов постоянно доводят себя до состояния полного умственного разброда, теряют память, меняют личность и приобретают шизофрению или болезнь Паркинсона (даже если не упоминать социопатию и другие психиатрические заболевания). В Голливуде люди сходят с ума гораздо чаще, чем в реальной жизни, и иногда бывает сложно отличить научный фильм от научной фантастики. Изображение состояний больного человека в кино варьируется очень широко – от самого точного до полностью неверного. В самом худшем случае фильм, рассказывающий про психически больного человека, может подпитывать общепринятые, однако ошибочные идеи о работе мозга.

Самое распространенное психическое заболевание в киноиндустрии – амнезия. Потеря памяти создала собственный жанр в кино, настолько же предсказуемый, как и сюжет «молодой человек познакомился с девушкой, затем они расстались, а в конце фильма воссоединились вновь». Но здесь место потерянной любви занимает потерянная информация, например, осознание того, что ты – наемный убийца, как в фильмах «Идентификация Борна» (2002) или «Вспомнить все» (1990).

Нейропсихолог Салли Баксиндейл, просмотрев фильмы о потери памяти начиная с немого кино, констатировала, что большинство основывалось на ложных научных предпосылках, однако все они были весьма увлекательными. Обычная схема такова. После травмы, повлекшей за собой потерю памяти, человек начинал новую жизнь. Затем герой (героиня), пережив ряд испытаний, формирует новые воспоминания. Другая частая причина амнезии в фильмах – травмирующие психику события. Эти события, удовлетворяющие потребность в драматическом повороте сюжета, могут быть какими угодно – от убийства до женитьбы. На финальном витке к главному герою может внезапно вернуться память благодаря еще одному удару по голове или с помощью великолепно проведенной операции на мозге, сеанса гипноза или от встречи со значимым и любимым человеком из прошлого. И этому верят.

Похоже, что существует еще и обратная зависимость между частотой появления амнезии и художественным качеством телепередачи. В мыльных операх и комедиях ситуаций это весьма распространенная тема. В телесериале 1960-х годов «Остров Гиллигана», который был популярен скорее благодаря своей увлекательности, чем точности, показано не менее трех случаев амнезии. Другой пример – картина «50 первых поцелуев» (2004), где описывается небывалый случай потери памяти: Дрю Берримор играет девушку, которая запоминает все, что происходит в течение дня, а затем забывает все за ночь, очищая в своем мозгу место для новых воспоминаний на следующий день. Таким образом она может неоднократно встречаться с Адамом Сэндлером впервые. Способность сохранять воспоминания, но затем последовательно терять их в определенное время – плод воображении сценаристов, получивших свои знания о работе мозга от других сценаристов.

Идею потери памяти после сильного удара по голове можно найти даже в литературе докинематографического периода. Эдгар Райс Берроуз, создатель рассказов про Тарзана, был увлечен этой мыслью и воспользовался ею в нескольких сюжетах. В одном из лучших своих произведений – «Тарзан и сокровища Опара» (1918) – ему удалось тщательно отделить потерю памяти от других психических отклонений:

Берроуз мог оказаться во власти существующего мнения о том, что удар по голове способен привести к потере памяти. В 1901 году в книге Гилберта Паркера «Право проезда» чванливый и любящий выпить адвокат по имени Чарли Стил, живущий со сварливой женой и вороватым шурином, страдает от приступов амнезии. Такая потеря памяти позволяет ему убежать от многочисленных проблем и начать жизнь заново. Он влюбляется в новую женщину и счастлив до тех пор, пока его память – и прошлые обязательства – не возвращаются. В Голливуде этот сюжет понравился, и фильмы по нему были сняты в 1915, 1920 и 1931 годах.

Ранее 1901 года следов этой идеи не видно. Какой предприимчивый автор первым написал об ударе по голове, приведшем к потере памяти? В этом предположении признается, что именно мозг генерирует мысли. В конце концов, даже Шекспир писал о волшебстве, переменившем психику человека. Вспомните о Титании из «Сна в летнюю ночь», которую волшебное любовное средство шаловливого Пака заставляет влюбиться в Ника Боттома с головой осла.

Возможно, мы несправедливо насмехаемся над этими изображениями потери памяти. В конце концов, симптоматика психиатрических заболеваний разнообразнее, чем чисто неврологических нарушений, проистекающих от физических травм или болезней. Например, пациент психиатра может выказывать амнезию в очень избирательных случаях. Кроме того, известно, что временная потеря памяти может возникать спонтанно, возможно, из-за малозаметного, похожего на инсульт, повреждения (см. главу 29). Однако Голливуд обычно объясняет потерю памяти ударом по голове или травматическим событием, и в этом смысле наша критика направлена по адресу.

Киноиндустрия предоставляет большой простор для научной критики, но она дает понятие о том, как большинство людей представляют себе работу мозга.

В основе киношных опусов, как правило, лежит идея, которую мы назовем «наш мозг напоминает старый телевизор». Вы только задумайтесь: память, потерянную после сильного удара по голове, можно вернуть… повторным ударом! Существование подобного мифа указывает на невысказанное предположение о том, как работает наш мозг. Чтобы гипотеза о целебной повторной травме работала, ущерб, нанесенный мозгу, должен быть восстанавливаемым. Поскольку после удара по голове главной причиной возникновения амнезии станет скопившаяся и давящая на мозг жидкость, то терапевтическая польза от повторного сильного толчка будет довольно-таки маловероятна, если не сказать больше.

Вероятным источником идеи второго удара является наш ежедневный опыт с электронными приборами, особенно – со старыми. Хорошо известно, что иногда старый телевизор, который не желает показывать, можно сильно стукнуть и добиться восстановления его работы. В старых приборах часто разбалтываются или засоряются электрические контакты, и четко направленный удар может помочь восстановить соединение и таким образом заставить изделие функционировать. Проблема в том, что разболтавшихся контактов в мозгу нет как таковых. Синапсы соединяют нейроны настолько плотно, что никакой удар, никакая травма их не «ослабят».

Многие кинематографисты, вероятно, полагают, что мозг достаточно хорошо изучен и что хирургическое вмешательство может стать надежным способом восстановления потерянной памяти. Да, нейрохирургия способна улучшить состояние, угрожающее жизни пациента в конкретный момент, – скажем, удалить скопившуюся жидкость или опухоль, давящую на мозг. Подобные состояния обычно сопровождаются определенными дисфункциями мозга (как при контузии) или потерей сознания. В таком случае необходима срочная операция сразу после установления проблемы, и сценаристы приходят к мысли, что восстановить память можно, направив пациента прямо с места происшествия в больницу. Обычно же хирургическое вмешательство в мозг может стать скорее случайной причиной потери памяти, чем восстановления ее.

Несколько более реалистичную (однако сильно отталкивающую) картину повреждения работы головного мозга мы встречаем в продолжении «Молчания ягнят» (1991) – фильме «Ганнибал» (2001), в котором постепенное вторжение (не будем играть словами – отрезание и приготовление еды из мозга человека) становится причиной прогрессирующей потери функций. Если не обращать внимания на сложность проведения подобной хирургии мозга без того, чтобы убить пациента, здесь мы по крайней мере имеем ситуацию, в которой повреждение органа ведет к пропорциональной потере его функционирования.

Создание драматического эффекта, конечно, вовсе не требует строгого соблюдения принципа научности, однако заслужить похвалы критиков, добиться коммерческого успеха и при этом не отступать от научной истины тоже возможно. Например, в таких картинах, как «Помни», «Я знаю, кто ты», «В поисках Немо» и «Игры разума», психические заболевания показаны правдиво и точно.

Леонард, герой фильма «Помни», страдает антероградной амнезией. Из-за травмы головы он не может формировать новые воспоминания. Кроме того, у Леонарда имеются проблемы с удержанием информации, находящейся в мгновенной памяти, и, если его отвлечь, он теряет ход мыслей. Зритель воспринимает ситуацию, увидев последовательность событий в обратном порядке – начиная со смерти персонажа и заканчивая сценой, раскрывающей значение всех предшествующих событий.

Симптомы заболевания Леонарда похожи на те, что наблюдаются у пациентов с поврежденной областью гиппокампа и пограничных структур. Гиппокамп – это структура головного мозга в форме рога. У людей он обычно напоминает размером и формой загнутый мизинец полного человека. В каждом полушарии мозга есть свой гиппокамп. Гиппокамп и связанные с ним области – такие, как височная доля коры головного мозга, – необходимы для краткосрочного хранения новой информации и опыта. Эти структуры важны и для долговременного размещения воспоминаний. Пациенты с поврежденными, например в результате инсульта, височной долей или гиппокампом, часто не способны вспомнить события, происшедшие за несколько недель или месяцев до повреждения.

Несчастный случай, ставший причиной амнезии Леонарда, показан с замечательной достоверностью: даже та часть мозга, что получила травму, – это височная доля коры головного мозга. Результат – потеря функционирования – также довольно правдоподобен, хотя герой в отличие от большинства пациентов с аналогичным повреждением осознает свою проблему и может описать ее. Самый знаменитый пациент с поврежденными гиппокампом и височной долей мозга, известный как НМ, был не столь счастлив (или, возможно, он-то как раз и был более счастлив). После нейрохирургической операции, сделанной для предотвращения эпилептических припадков, НМ жил в постоянном «сейчас», каждый раз общаясь с людьми так, будто видел их впервые в жизни, даже если раньше встречался с ними многократно (см. главу 23).

Испанский триллер 2000 года «Я знаю, кто ты» описывает случай Марио, потерявшего память от синдрома Корсакова – заболевания, связанного с тяжелой стадией алкоголизма. Марио не может вспомнить ничего, что произошло с ним до 1977 года, ему трудно формировать новые воспоминания, и он часто путается. Дефект памяти Марио – следствие повреждения таламуса и маммилярных тел, вызванного недостатком тиамина (витамина В), возникшего в результате долговременного неправильного питания, которое часто сопровождает тяжелую стадию алкоголизма.

И последний пример потери памяти мы встречаем в мультфильме «В поисках Немо» (2003). В данном случае страдает не человек, а рыбка. Дори дружелюбна, но у нее проблемы с формированием новых воспоминаний. Как и Леонард, она сбивается с хода мыслей, если ее отвлечь. Конечно, не стоит ожидать реалистичности и точности в изображении симптомов, когда речь идет о рыбе, но в сравнении с явными глупостями худших кинолент мы можем смело назвать это минимальным недостатком. В мультфильме реально ощущается чувство потерянности, которое испытывает Дори в поисках жизненного пути, и то, насколько она может раздражать окружающих, даже (и скорее всего, особенно) тех, кто ей близок.

Все это подводит нас к актуальной теме адекватного изображения потери памяти: четкий портрет страдающего амнезией человека. При не слишком точном изображении жертва часто вызывает лишь улыбку или даже становится предметом насмешек. Однако точно переданное состояние больного человека почти всегда вызывает мучительное чувство, а в лучших случаях дает возможность прочувствовать, каково это – оказаться в подобной ситуации.

Глава 3 Мыслящее мясо: нейроны и синапсы

В коротком рассказе «Они сделаны из мяса» Терри Биссон описывает инопланетян с электронными мозгами, обнаруживших планету под названием Земля, на которой самые разумные организмы осуществляют процесс мышления с помощью живой материи. Инопланетяне назвали такой мозг мыслящим мясом. (Грубо, мы знаем это.) Трудно поверить, что наш мозг – это и есть наши мечты, память, вдохновение и дыхание – все мыслительные процессы, однако это правда.

Особенно это впечатляет, когда видишь, насколько ничтожны размеры мозга. Миллиарды нейронов и дополнительных вспомогательных клеток взаимодействуют друг с другом посредством бесчисленного количества синаптических соединений, но все эти операции требуют органа, напоминающего небольшую дыню трех фунтов весом.

Подобно дыне – и всему остальному телу, – наш мозг состоит из клеток. Клетки мозга бывают двух типов: нейроны взаимодействуют друг с другом и с остальными органами тела, а глиальные клетки обеспечивают работу мозга. В нашем мозгу находится около сотни миллиардов имеющих сложную продолговатую форму нейронов, глиальных же клеток гораздо больше. На первый взгляд мозг разных животных выглядит по-разному. (Сравните мозг землеройки и кита, представленные на рисунке.) Однако принципы его работы одинаковы.

В нейроне сигналы переносятся с помощью электричества. Внутренняя часть нейрона заряжена отрицательно относительно наружной стороны, что создает разность потенциалов в мембране. Точно так же из-за разности потенциалов мы ощущаем удар тока 9-вольтовой батарейки, прикоснувшись к ее контактам языком. (Активно движущимся через мембрану ионам для поддержания распределения зарядов требуется больше энергии, чем для любой другой области мозга.)