Тайны пиратского пляжа

Глава 6

— Ты понимаешь, что воспитала гения? Всемогущего гения? — спрашивала Аманда Илду, гордо откинувшись в своей инвалидной коляске.

— Ты имеешь ввиду себя? — уточнила насторожившаяся Илда.

Она знала, что подобные приступы мании величия у ее бедной девочки наступают либо после того, как она сделала очередную глупость, либо перед тем, как она собиралась ее сделать.

— Что за идиотский вопрос! Разве есть тут кто-нибудь умнее меня? — Аманда снисходительно посмотрела на мать. — Ты бы только посмотрела на нее, на эту деревенщину Селену! Да она готова была мне пятки лизать! Но я потребовала Шику. Он был и останется моим! На этот раз она это поняла. Больше она не будет стоять у меня поперек дороги.

Илда внимательно посмотрела на дочь, подошла, взяла ее за руку.

— Аманда, милая, а тебе не кажется, что ты находишься в состоянии бреда? Безумия? Я не знаю, каким образом ты добилась того, что Селена ушла с твоей дороги. Я просто боюсь думать об этом, потому что это наверняка что-то страшное. Но разве ты не понимаешь, что Шику к тебе никогда не вернется? Что бы ты не делала, Аманда, — поздно! Он ушел от тебя, и обратной дороги нет.

Аманда вырвала свою руку.

— Я не желаю слушать твои глупости. Шику — мой, и это должны зарубить себе на носу все: и он, и ты, и Селена! Если мне понадобится, я не остановлюсь ни перед чем. Так что моли Бога, чтобы все мне были послушны!

С этими словами Аманда выехала из комнаты, а Илда присела на диван, крепко сжимая виски руками. Из груди ее вырвалось рыдание. Она уткнулась лицом в диванную подушку и разрыдалась.

Она была в отчаянии. Она не знала, что ей делать.

После слез стало легче. Она лежала на диване, смотрела, как спускается куда-то за море алый солнечный шар, и вспомнила тот вечер, когда пришел Тиноку и положил ей на руки спеленатого ребенка.

— Нянчи! — сказал он ей.

Она никогда ни о чем не спрашивала мужа. Он не позволял ей этого. Не спросила она тогда, и откуда он взял девочку. Она просто прижала ее к груди и назвала своей дочкой. С тех пор так оно и было — эта была ее дочь, ее любимое дитя. Она гордилась ее первыми шагами, словами, ее красотой.

Историю своей названой дочки она узнала много позже, когда Тиноку, напившись, пожелал с ней пооткровенничать. Оказывается, он ее купил. Просто купил, как покупают в магазине куклу, потому что ему понравились ее светлые глазки. Мать ее была проституткой, а отец — сутенером и бандитом. Спустя какое-то время отец счел, что продал дочь задешево, и потребовал прибавки.

— Хорошо, что кто-то вовремя пришил обоих, — прибавил Тиноку. — Иначе боюсь, что игрушка обошлась бы нам слишком дорого. А ты знаешь, Илда, я никогда не любил бросать деньги на ветер.

И тогда она не решилась додумать до конца, что же произошло на самом деле и кто виновник этой скоропостижной смерти. Но она чувствовала одно: она в ответе за эту девочку. Она должна сделать все, чтобы она росла нормальным, здоровым, веселым ребенком. Чтобы выросла честным, трудолюбивым человеком.

Так оно и было бы. Аманда всегда была живой, умненькой, сообразительной.

Но Тиноку отравил и этот нежный росток, как отравлял все вокруг себя. Илда тогда ничего еще не понимала. Она только страдала и плакала. Тиноку сделал маленькую Аманду своей сообщницей во всех своих издевательствах над женой, а потом и над Лижией. Он потакал всем ее капризам, поощрял самые сумасбродные выходки.

— Тебе все позволено, — твердил он. — Это она — рабыня, а ты будешь госпожой.

Но Илда не сдавалась. Она верила в силу любви. Верила, что ее любовь, разумная, преданная, возьмет верх над безудержным эгоизмом Тиноку. Она старалась привить девочке хорошие манеры и добрые жизненные правила. Манеры Аманда усвоила, а вот добрые правила… Усвоить их может только доброе сердце, а Тиноку поощрял в этом сердце только злую волю и безудержное себялюбие, которые есть в каждом и не требуют никаких усилий, чтобы проявиться. Добрые всходы прорастают медленно и нуждаются в непрестанных усилиях, чтобы выстоять и укрепиться. Колючая сорная трава заполонила сердце Аманды. И вот теперь она все больше разрасталась, уничтожая все живое вокруг себя.

Илда до последнего надеялась, что ее присутствие ее влияние повернет Аманду в добрую сторону, но похоже, вновь появился могущественный противник который готов поощрять все безумства ее несчастной дочери.

Илда поднялась в спальню, взглянула на себя в зеркало, провела пуховкой по лицу и вышла.

Услышав стук в дверь, Орланду со вздохом подумал, что болезни и роды не считаются со временем.

— Иду! Иду! — крикнул он. — Сейчас буду готов!

Он открыл дверь, и к груди его приникла Илда. Он крепко обнял ее и повел в комнату. Глаза ее были полны слез.

— Что случилось, моя девочка? Что с тобой, моя маленькая? — торопливо спрашивал он, прижимая к себе высокую взрослую женщину, которая в этот миг чувствовала себя и была маленькой девочкой, заблудившейся в суровом лесу жизни.

В эту ночь они были вдвоем, они говорили о детях, а потом и сами были детьми, счастливыми и на миг беззаботными.

— Я чувствую себя виноватой перед Амандой, — говорила Илда Орландую — Почему-то я кажусь себе сообщницей Тиноку, виновной в его преступлениях. Поэтому я постоянно с ней, я служу ей как рабыня.

— И в самом деле становишься сообщницей Тиноку в его черном дурном деле. Аманда больна, а ты позволяешь болезни завладеть ею целиком. Подумай об этом, Илда! И еще не забывай обо мне. Я ведь тоже твой подопечный, твой пациент, которого ты так успешно лечила и вдруг забросила.

— Сейчас я — твой пациент, — со вздохом признала Илда. — Но я хочу выздороветь, я неприменно хочу выздороветь!

Выздороветь хотел и Шику. Удар был так силен, что сшиб его с ног. Но вскоре он встал и вновь был готов бороться за свое счастье.

Для начала он подробно расспросил Лиану, как выглядела Селена, когда передавала письмо.

— Очень странно, — ответила озабоченная хозяйка пансиона. — Я никогда ее такой не видела. У нее на лице была печать отрешенности. И потом ты был рядом, а она передала письмо …

Шику поблагодарил, сел в машину и поехал к Билли. Он должен был повидать его и поговорить с ним.

Мысль о той ночи, которою Билли провел рядом с Селеной, не давала ему покоя. Нет, он точно знал, что Селена принадлежала только ему, что он — первый мужчина в ее жизни. Но, похоже, Билли больше не знал о Селене, чем он, Шику. Не случайно же именно он предупреждал его об опасности, которая грозит Селене в тюрьме. Он спас Селену, когда ее похитили. И Селена относилась к нему по-особенному, с особенной теплотой, с особым доверием, что временами больно задевало Шику. Но сейчас ему было не до обид. Он должен был найти Селену.

Дверь ему открыл Зека.

На вопрос, может ли он увидеть Билли, мальчик ответил:

— А папы нет дома. Он уехал.

— Один? Надолго? С Селеной? — Шику торопливо задавал вопросы, уже во власти яда, которое влило в него письмо.

— Надолго или нет, не знаю, — ответил Зека. — Но что с Селеной, это точно. Я видел, как они выходили из дома.

— Спасибо, Зека.

— Не за что.

Зека постоял на пороге и посмотрел, как Шику сел в машину. Он ушел в дом только тогда, когда машина тронулась с места.

Шику никак не мог уразуметь, что все это значило. Если взять самый невероятный случай: Селена и Билли в самом деле решили начать новую жизнь, спрятаться от суда и следствия, уехать куда-нибудь в Европу, то как мог не знать об этом зека? Билли бросил его одного на берегу океана так же, как Селена бросила его, Шику? Нет, такие дела не делаются с бухты-барахты. Они основательно продумываются. Вот если бы Шику нашел дверь запертой, а дом пустым, он еще мог бы предположить, что Билли продумал план побега и Селена на него согласилась. А так … Что-то случилось. Но что именно?

Шику решил проведать Аманду. Она тоже вполне могла быть замешана в происходящем. Не случайно Билли одинаково опасался тогда для Селены и тюрьмы и свободы…

Шику подъехал и увидел темный дом. Горело только одно окошко — спальня Аманды. Может, оно и к лучшему, что он застанет ее одну.

Шику вошел и, не зажигая света, поднялся на второй этаж: здесь все ему было знакомо, он мог пройти по этому дому с закрытыми глазами.

Аманда лежала на кровати с полузакрытыми глазами. После приступов истерической деятельности, когда она могла взять любого за горло, смести все преграды на своем пути, у нее наступало бессилие, она пребывала в прострации.

Победа над Селеной далась ей совсем не так легко, как она хотела изобразить. Можно было даже сказать, что победу одержала дона Камила. Но дело было сделано и теперь Аманда отдыхала. Появление Шику было достойным завершением задуманного, долгожданным плодом ее непрестанных усилий.

— Как ты мне нужен, Шику, — произнесла она едва слышно, и слабая улыбка тронула ее бледные ненакрашенные губы, — мне так страшно! Я совсем одна! Даже мать, моя собственная мать меня бросила. Никогда я не чувствовала себя такой слабой, такой беззащитной …

— Ты слабая? Ты беззащитная? Тебя ли я слышу Аманда? — Шику иронически поглядывал на распростертую на постели молодую женщину.

Подчеркивая свою слабость, Аманда приняла самую соблазнительную позу.

Но телесная страсть Шику давно перегорела. А душевная привязанность? Сочувствие?

За годы совместной жизни он узнал цену и этой слабости. Она наступила после припадков бешенства. Когда-то он жалел Аманду, — пугался чуть ли не до тошноты, до сердечной боли, но теперь знал: она его просто-напросто использовала, и не спешил бросаться на помощь. Если ему и было чего-то жаль, то совсем другого: он жалел, что столько лет он плясал под эту фальшивую дудку …

— Я совершила в жизни много ошибок, — так же тихо продолжала Аманда, — часто бывала несправедлива, опрометчива в поступках, но только потому, что любила и хотела помочь тебе, Шику. Всегда хотела тебе помочь, потому что я образованнее тебя, я больше училась… Ты меня не понял, Шику. Ты ушел к другой женщине, а она меня ненавидит. Ее ненависть я чувствую повсюду. Она окружает меня как ледяное кольцо, перед этой ненавистью я и чувствую себя беззащитной.

— Ты преувеличиваешь, Аманда, силу заинтересованности во мне этой женщины и силу ее ненависти. Не далее как сегодня она уехала с Билли.

Глаза Аманды блеснули, и Шику не оставил хищный блеск без внимания. Он был на верном пути — Аманда что-то знала об этой истории.

— Бросила? Тебя? Но ты такой добрый, такой хороший! Ты же любил ее всем сердцем!

Шику было неприятно выслушивать фальшивое сочувствие Аманды, и он прервал ее:

— Давай займемся твоими страхами. Я поставлю возле дома полицейского. В дом никто не войдет.

— Лучше посиди со мной, Шику. Дай мне мою маленькую подушечку в цветочек, она из детства, без нее я никогда не засыпала,

Аманда была похожа на ласковую кошечку, которая так уютно, так призывно свернулась на постели…

— Первый раз слышу про детскую подушечку, — хмыкнул Шику. — Если хочешь уснуть, я принесу тебе теплого молока, а еще лучше — воды для снотворного.

— Нет, лучшее снотворное — это ты, — призывно сказала Аманда, но почувствовав, что призыв остался без отклика, тут же прибавила: — если ты посидишь возле меня в кресле и почитаешь книжку. Я обещаю, что очень скоро усну.

— Со снотворным будет еще вернее, — устало сказал Шику и отправился за водой.

Из соседней комнаты он позвонил в участок и распорядился, чтобы прислали полицейского последить за домом семейства Дус-Кампус. Он хотел знать, какие посетители навещают этот дом.

— В первую очередь меня интересует человек по имени Силвейра, — подчеркнул он. — О нем сообщайте немедленно.

С этой минуты Аманда стала подследственной, он не собирался больше выпускать ее из виду.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал он, вернувшись. — Ты под охраной. Сейчас выпьешь снотворное и заснешь.

Снотворное лежало, как всегда, на тумбочке. Он протянул Аманде две таблетки, ее обычную дозу, и она покорно их проглотила.

Шику еще немного посидел в соседней комнате, пока она уснет.

Ему нужно было продумать, что он будет делать дальше. Как вести себя с Амандой.

Лежащий на столе листок бумаги привлек его внимание. Он подошел, взял его в руки. Характерный острый почерк Аманды.

«Шику! Я играла с тобой. Я люблю другого. Билли…» Зачеркнуто. Начато с новой строки: «Я знаю, мне нельзя уезжать, потому что я нахожусь под следствием и скоро суд. Но я решила плюнуть на все…»

Ошибиться было невозможно. Письмо Селены запечатлелось у него в мозгу огненными буквами. А здесь перед ним был его черновик, написанный Амандой.

Шику не спеша взял его и положил в карман. Он не сомневался, что Аманда причастна к происходящему. Но что же произошло? Как она заставила написать письмо Селену? И почему Селена все-таки уехала с Билли?