Тайные общества.

5. путь суфиев.

В одной из усадеб в Сассексе, в Англии, двенадцать мужчин разных возрастов сидят в кружок на бараньих шкурах, разложенных прямо на полу. Поверх их европейских костюмов накинуты оранжевые одежды. Они не сводят глаз с сидящего в середине; наконец один из них произносит: ‹Мы все здесь, Хозяин›. Дело происходит вечером в четверг, и такие же собрания проходят в этот час в сотнях домов в Азии, Африке, Америке и Европе.

Звучит приглушенный рокот барабана. Предводитель, сорокалетний мужчина с оливковым цветом кожи, поднимает правую руку с вытянутыми пальцами. ‹Любовь! Благословение! - провозглашает он. - Есть пять принципов: медитация духа, вступающего в контакт с космосом; воздержание и самоограничение во имя высшей власти; душевная щедрость; путешествия и движения, как внутренние, так и внешние; вера в единство всякой власти›.

Присутствующие склоняют головы и нараспев произносят кабалистическое слово ‹Иаахуууу› с интонацией, напоминающей ‹Аминь› в конце молитвы.

Мы находимся на собрании суфиев. Кто эти люди? Трое из них выходцы с Востока, люди разных профессий, обосновавшиеся в -Великобритании. Четвертый - молодой архитектор, примкнувший к суфизму во время армейской службы на Ближнем Востоке; он немного знает арабский язык и изучал писания святых. Другой, явно старше по возрасту, - юрист, который, прочитав статью о суфизме, опубликовал в газете объявление, что ищет представителя этого культа в Великобритании. Здесь также два торговца и несколько клерков, прибывшие прямо из своих лондонских офисов, чтобы всю ночь предаваться мистическим ритуалам. Среди присутствующих есть также люди довольно состоятельные, привлеченные философией секты.

Чем же этот восточный культ мог привлечь европейцев - этих закоренелых материалистов?

Подобно первым пустынникам Аравии, ‹народ Пути› верит в то, что в каждом человеческом существе заключено определенное благородство духа и помыслов, и именно его учитель-суфий обязан раскрыть и развить в каждом человеке. Они считают, что человек может обрести свое истинное место в жизни только путем постоянного физического и нравственного самосовершенствования.

Является ли суфизм религией? способом жизни? философией, как йога? Отнюдь. Это тайный культ, который дает своим членам то, что те неосознанно искали в течение многих лет; и с этой точки зрения, по меньшей мере, он близок к религии. Корни этого культа лежат в описаниях арабских и персидских мистиков, которые пытались воссоединиться с Богом, доводя себя до экстаза. Но в то же время в суфизме есть и сугубо практическое начало. Суфий - человек весьма деятельный по определению, и одного этого качества ему было бы достаточно для достижения некоторых вершин в выбранной им области даже без строгой дисциплины, прививаемой суфизмом. ‹Если ты пишешь письмо, - говорится в одной суфийской пословице, - составь его так, как если бы весь мир судил о тебе по одному только этому посланию›.

Но суфии считают, что невозможно обрести душевное равновесие, взяв из их учения лишь несколько принципов; они утверждают, что суфизм можно сравнить с образовательной системой, которую надо принимать во всей ее цельности. Как стать суфием? Это крайне сложно, так как суфии не имеют права обращать кого-либо в свою веру. Дело в том, что согласно суфистским правилам ученик должен подчиняться любым приказам своего учителя, вплоть до самопожертвования, и, если бы суфии набирали своих сторонников, обещая им мирское или духовное возвышение, их могли бы обвинить в том, что они стремятся лишь обрести над ними власть. На Востоке, где суфизм более распространен, от кандидатов отбоя нет; многие юноши и девушки с детства воспитываются родителями-суфиями в духе этого учения: в отличие от многих сект суфизм не требует от своих приверженцев безбрачия.

В исламских странах отношение к этому учению довольно противоречиво. Казалось бы, ортодоксальные мусульмане должны были бы отвергать систему, которая подразумевает освобождение человека от религиозных обязательств после периода соответствующего образования. Но арабский народ чтит тысячи могил учителей-суфиев, немало приверженцев этого учения среди самых почитаемых религиозных писателей и национальных героев Востока.

Безусловно, в суфизме много мистики. Суфии верят в то, что достигшие высоких степеней посвящения способны силой своего духа оказывать влияние на разум других людей и даже, совершенно необъяснимым образом, на ход событий; суфийская литература полна примеров подобного рода. Эта уверенность безоговорочно разделяется западными членами секты.

‹Моя шестилетняя дочь умирала от неизлечимой болезни, - рассказал мне один англичанин-суфий, - и я попросил Учителя благословить ее. Он простер руки ко мне, ладонями вверх, и произнес ‹Барака Башад› (да будет она благословенна). Дочка поправилась за три дня›. На Востоке можно услышать великое множество подобных историй: неизлечимые больные, от которых отказались европейские светила, попадали к суфийским Учителям, те произносили ‹Барака› - и готово. Эта власть передается от Шейха (Учителя) к ученику, от одного поколения суфиев к другому.

Но вернемся на собрание суфиев в Англии. Один из его участников подносит правую руку к шее, показывая тем самым, что просит слова. Шейх кивает головой.

- Я прошу у вас совета. Я работаю в автомобильной промышленности. У меня есть выбор между вложением денег в покупку подержанных машин и постройкой новых гаражей. На оба дела у меня не хватит капитала. Что лучше выбрать? Шейх касается глаз кончиками пальцев.

- Вы получите ответ после окончания собрания.

Затем слово берет помощник Шейха.

- Мы просим вас пролить свет на вопрос о штаб-квартире Ордена. Считаете ли вы, что мы должны купить дом для созерцания и медитации?

Шейх поднимает глаза.

- Надо организовать сбор средств. Мы не должны брать деньги в долг: это противоречит правилам Ордена. Когда денег будет достаточно, мы купим дом.

Затем Шейх очень быстро произносит серию коротких слов, которые тут же подхватывают остальные участники собрания: ‹Ишк! Я Ху! Я Хаади! Я Хаади!›; в приблизительном переводе это означает: ‹Любовь! О Он! О Наставник! О Учитель!› Как и арабские кабалисты, суфии считают, что каждый звук обладает внутренней силой; повторение некоторых из них с определенной целью позволяет достичь состояния концентрации, в котором человеческий разум способен влиять своей волей на ход событий.

Например, для излечения больного один или несколько членов секты до трех тысяч раз произносят формулу ‹О Защитник› (‹Я Хафиз›). Чтобы разбогатеть, надо повторять выражение ‹Я Мугхни› (‹О Обогащающий›). Связь между словом и желаемым эффектом понимается суфиями как причинно-следственная, а отнюдь не магическая. Другими словами, если вы сильно чего-то хотите - это обязательно произойдет.

Часть собрания посвящается концентрации на целях, предложенных Шейхом. Поодиночке или попарно участники собрания читают про себя молитвы, которые, как утверждает Учитель, высвобождают их врожденные способности, находившиеся до сих пор в зародышевом состоянии. При этом суфии или раскачиваются всем корпусом из стороны в сторону под рокот барабана или псалма Шейха, или монотонно кивают головой, выполняя упражнения, способные привести к ‹озарению› - мимолетному видению блаженства.

А в это время в соседней комнате, в полном неведении по поводу своей участи, ожидает кандидат на посвящение. Этот двадцатилетний юноша пришел к суфизму благодаря лучшему, как считают суфии, из намерений: духу соревнования. Члены секты весьма приветствуют, если новичок, заметив у одного из суфиев нечто необычное и впечатляющее, задается вопросом, как тому удалось развить в себе этот дар.

Суфийская ложа, где мы находимся, называется ‹халка›, или ‹кружок›. Обряд инициации слегка варьируется от одного Ордена к другому. Эта ложа (‹Накшибендит›) входит в Орден, известный под названием ‹Художники›; его будущие члены должны быть готовы следовать инструкциям и методам духовного развития, предлагаемым Учителем (муршидом). Эти методы нашли свое развитие в правилах посвящения, составленных в XIII веке Ахмедом Ясави; их должен знать наизусть каждый кандидат.

1. Я подчиняюсь всем приказам муршида. В его руках я беспомощен, как труп в руках бальзамировщиков, и счастлив от этого, потому что уверен, что выбрал правильный путь.

2. Я буду совершенствовать свой дух, следуя указаниям муршида, которые в наибольшей степени разовьют мои способности.

3. Свои новые силы я буду использовать лишь во благо человечества, помня, что иначе пострадаю только я.

4. Я буду служить муршиду, видя в нем себя и в его величии мое величие, пользу для всех и божественное всемогущество.

5. Меня будут одолевать сомнения и неуверенность, но я преодолею их, стараясь понять их природу.

6. До самой смерти я останусь верным, преданным и непоколебимым; этими словами я символически, а если понадобится, то и на практике передаю все свое настоящее и будущее имущество Ордену в лице моего наставника и муршида.

7. Я клянусь хранить открытые мне секреты и безоговорочно почитать вышестоящих. Я друг друзей Ордена и муршида, представляющего его, и враг их врагов.

Этот молодой человек, освобожденный от военной службы, изучает бухгалтерское дело. Подрабатывая вечером в ресторане, он как-то заметил среди посетителей мужчину, который, как ему показалось, ‹идеально владел ситуацией. Он настолько контролировал разговор, настолько тонко чувствовал атмосферу, что я набрался мужества и спросил у него, как это ему удается. Может быть, я просто не был уверен в своих силах. Но я доволен, что решился на этот шаг›. Этот человек был суфием.

Дорога к посвящению оказалась извилистой. Не раз молодой человек сомневался в нормальности своего учителя. Во время их долгих прогулок суфий сулил юноше открыть нечто очень важное, если тот будет достаточно терпелив. Но терпение молодого человека было не безгранично. Порой наставник нарочно извращал рассказы юноши, выставляя его идиотом. Терпение, такт, моральные качества и упорство кандидата подвергались таким испытаниям, что, очевидно, немногие выдержали бы такое обращение - во всяком случае в сегодняшней Великобритании.

Юноша спросил у члена секты, который должен был представлять его Ордену, существует ли некая обычная процедура посвящения. Тот рассмеялся:

- Форма может меняться. Знаете, старина, вам надо довериться интуиции…

В конце концов молодому человеку вручили книгу о суфизме и задали несколько вопросов. В заключение кандидат должен был в произвольной форме, но как можно более полно рассказать о своей жизни.

Для совершения обряда посвящения юношу пригласили на собрание. Его спросили, готов ли он отказаться от личной свободы ради другого человека. Ответ был утвердительным.

Члены кружка называют себя своеобразными ‹домашними›, бытовыми именами; возможно, этот обычай восходит к тем временам, когда суфии жили общинами. Например, в нашей английской ложе есть Виночерпий, Повар, Слуга, Ткач… Среди суфиев встречаются также Солдаты, Конники, Эмиры или, скажем, Братья, Племянники, Дяди… Член секты, представляющий нашего неофита, носит имя Оруженосец.

Покинув зал заседаний, Оруженосец отправляется в прихожую и спрашивает у кандидата, готов ли тот. После утвердительного ответа он показывает ему тайный знак приветствия Ордена - первый знак, открываемый вступающему в Орден. Затем он ведет молодого человека к халке. На пороге тот снимает обувь, а в это время Оруженосец направляется к Учителю.

- Я привел вновь прибывшего, молящего о благословении.

- Да будет ему оказано покровительство!

- Этот человек хочет вступить на наш Путь.

Он очистился от невежества, он подчиняется воле Всевышнего, он склоняется в приветствии перед Эмиром Эмиров, он просит меня передать вам, что прошел послушничество… А теперь он просит о вступлении в наше общество.

- Почему он не говорит сам?

- Он здесь и готов это сделать.

- Тогда приблизьтесь и возьмите мою руку.

Кандидат подходит, склоняется перед муршидом и целует ему руку; затем он поднимает. руки и касается кончиками пальцев правой руки середины лба.

- Что тебе известно о правилах посвящения?

Кандидат излагает правила, описанные выше. После каждого из них он замолкает, и его спрашивают: ‹Ты клянешься в этом?› Он отвечает: ‹Клянусь!› Муршид халки поднимает руку, и все члены общества нараспев произносят ‹Я Хай› (‹О, Живущий!›).

Ученик может теперь занять свое место. Ему дают плащ терракотового цвета, палку и чашу. Это атрибуты бродячих дервишей, призванные напоминать о том, что члены Ордена едины в одежде (плащ), в работе и власти (палка), в духовной и телесной пище (чаша).

В зависимости от своих способностей и устремлений новый член секты может выбрать для себя поле деятельности. Его обучение будет проходить под руководством Учителя, выбранного среди присутствующих на собрании. Начнется оно со стихотворения суфия Надима, в котором описывается лжесуфий: ‹Тот, кто боится людей, обвиняет, клевещет, лишь себя считает правым, кто проповедует в путешествиях, а не перед подготовленными учениками; кто пытается рассказать о Пути собранию непосвященных. Это тот, кто предает отца, сына, дядю или другого родственника, кто идет навстречу желаниям новичков, обещая им то, чего им хочется, а не то, что они должны получить›.

Многие суфии проходят, если можно так выразиться, своеобразный подготовительный курс, цель которого - воспитать в новичках уравновешенность. Если неофит обладает взрывным характером, он должен научиться сохранять спокойствие, раздражительный учится быть терпеливым, честолюбивый - использовать это качество во благо. По всей вероятности, суфизм оказал серьез ное влияние на современные мистические школы, известные на Западе, а также на средневековые монашеские ордена. Многие авторы пытались доказать, что это учение ведет свое начало от гностицизма[25] или от египетских верований, что оно само подверглась влиянию буддизма, йоги или митраизма[26]. Но эти попытки не увенчались успехом. Действительно, недостаточно сказать, что то или иное верование или явление свойственно, например, и синтоизму[27] и суфизму, чтобы доказать тем самым родство двух этих учений.

Что говорят сами суфии о собственной истории? По их мнению, суфизм - это соединение духовного образования и мирского благополучия, обязанного своим существованием тому, что на обычном языке зовется религиозным экстазом. При этом они не делают различия между духовным и материальным: суфизм учит, что каждый человек обладает определенными возможностями, идеями, способностями, которые он должен воплощать в жизнь. Духовное и материальное начало в своей неразрывной общности должны создать идеального человека, способного использовать весь свой многогранный опыт, чтобы СУЩЕСТВОВАТЬ В ЭТОМ МИРЕ, НЕ ПРИНАДЛЕЖА К НЕМУ. Эта идея передавалась суфистами из поколения в поколение с самых древних времен.

История учения начинается вместе с исламом. Сорок пять человек, называвших себя Искателями, объединились во время первого путешествия Пророка в Мекку; затем они приняли имя ‹Друзья Могилы›. Они посвятили себя медитации, внутреннему и внешнему самосовершенствованию; их целью было, помогая людям, достичь таких духовных высот, какие только возможны для смертного.

Возможно, эти люди происходили из аравийского племени Бани Музар, которое под именем ‹Служители Мечети› в течение многих веков следило за состоянием Великой Мечети в Мекке. Это сооружение, называемое ‹Святой Мечетью›, служит сейчас местом ежегодных паломничеств; именно в ее сторону обращаются мусульмане всего мира во время молитвы. Считается, что мечеть была воздвигнута первыми людьми на Земле и перестроена Авраамом.

Те, кто верит в существование тайного учения внутри ислама, утверждают, что семейство Авраама[28] которому была доверена охрана Мечети с незапамятных времен до Магомета, принадлежало к суфиям и передало идею Пути следующим поколениям.

Сам Магомет происходил от Авраама по линии племени Кираш. Суфии питают глубокое уважение к потомкам Авраама, которых считают единственными законными наследниками тайного учения.

По мнению некоторых историков, слово ‹суфии› происходит от арабского слова ‹суф› (шерсть), так как первые суфии носили грубую шерстяную одежду; по мнению же других - от греческого ‹софия› (мудрость), а ‹суфии› означает ‹мудрые›. Многие члены отвергают обе эти интерпретации; если бы их название происходило от слова ‹шерсть›, то, в соответствии с их символикой, это означало бы, что они считают себя баранами. Название же ‹мудрые› применяется по отношению к одной из первых стадий посвящения и не может служить достаточным описанием для всего суфийского пути. Члены эзотерических ветвей суфизма объясняют смысл этого слова посредством кабалистической нумерологии:

С = Земля (буква суад);

У = Совершенный Человек, тот, кто возвышает (буква вау);

Ф = Власть, ангелы (буква фа);

И - Защитник, Господин (буква йа).

Сложив эту серию чисел, объясняет тайное учение, мы получаем разложимое число 186, которое означает в соответствии с системой записи ‹Абжад›: ‹Вознаграждение усилий, власть, возвышение к успеху›. Суфийские кабалисты считают, что слова и числа взаимозаменяемы по своему смыслу и что название культа является сокращением, в котором выражены его цели.

Посвящение в суфии включает в себя несколько ступеней. Готов ли ученик перейти на следующую стадию - решает его Наставник. В Ордене Бекташит, который поставлял в Турецкую империю янычаров, существовали следующие ступени:

1. Ашик (ученик), еще не полностью посвященный кандидат.

2. Мухиб (посвященный), тот, у которого уже есть Учитель.

3. Баба (отец), руководитель халки.

4. Халифа (депутат), настоятель.

В этом Ордене обряд посвящения состоит в прохождении через портик, образованный двумя склоненными друг к другу колоннами. Это символизирует восхождение к реальному знанию и озарению. При этом посвящаемый не должен касаться ни колонн, ни порога. Бекташиты считают, что во время посвящения Али, зять Магомета и его четвертый преемник, передает им свою исконную мудрость. Колонны же воздвигаются в честь Сафа и Мерова - двух мечетей в Мекке, между которыми должен пройти каждый паломник.

На первой стадии Учитель должен помочь новообращенному победить эгоизм. Каждый суфий проходит нелегкий путь борьбы против культа собственного ‹я›. Основной принцип секты - единство. Это означает, что все вещи и сущности (мысль, материя, власть и т.д.) в конце концов соединяются в Единое. Этот принцип неподготовленному человеку не понять, даже если он примет его как философский постулат, - прежде нужно пройти опыт мистической или экстатической медитации.

Святость, или ‹озарение›, - это стадия совершенства, которой достигает суфий, научившийся идентифицировать себя со всякой силой, с каждым существом. Ортодоксальный ислам официально не признает святых; в многочисленных захоронениях, служащих местами паломничества, покоятся суфийские мудрецы.

Является ли суфизм по сути своей тайным учением? На этот вопрос очень трудно ответить. С одной стороны, обряд посвящения, пароли, условные знаки составляют неотъемлемую часть деятельности Ордена; эзотерические писания суфиев обычному человеку трудно понять, у них собственная терминология. С другой стороны, суфии убеждены, что одних ступеней посвящения недостаточно: человека должна еще коснуться ‹милость› (‹барака›, которую иногда также называют ‹благословение› и ‹власть›). ‹Барака› передается от одного суфия к другому, и необходимость сохранения тайны отпадает: ни один непосвященный не может почувствовать того, что ощущают суфии в своих озарениях.

И все же на вопрос о принадлежности суфизма к тайным обществам следует ответить утвердительно. Сами суфии считают, что присутствие чужих только отвлекает их от слияния с божеством, суфизм не предназначен для широкой публики. Слово ‹тайный› имеет здесь особый смысл: оно относится к духовному опыту, а не просто к обладанию некоторыми знаниями. Этим суфизм отличается от школ посвящения других сект, члены которых хранят настоящие секреты - такие, как философская система, алхимические формулы или даже пресловутый контроль над духами.

Каждый из вновь посвященных изучает одну из шести дисциплин по выбору Учителя. Вот список предметов: традиционное ритуальное поклонение; пересказ Корана; повторение некоторых формул; концентрация усилий на определенную цель; физические упражнения; контроль над дыханием и, наконец, созерцание.

Суфиев можно встретить во всех областях жизни, потому что, за исключением редких моментов медитации, они обычно не удаляются от мира. Традиционно они занимаются архитектурой и другими художественными профессиями, но встречаются также суфии военные, торговцы, преподаватели, путешественники, врачи и т.д. Некоторые из них имеют по нескольку профессий сразу.

В Орден принимаются и женщины. Раббийя, великая прорицательница Востока, была суфием-мистиком. Как и многие до нее и после нее, Раббийя подчеркивала, что мистическое озарение, освобождение и понимание смысла жизни - всего лишь первый этап в биографии суфия, после которого ‹надо вернуться в мир› (этот постулат отличает суфизм от всех остальных мистических учений) и воплотить свой опыт на практике. Тогда, и только тогда, суфий становится непобедимым и приобретает восприятие гораздо более развитое, чем все остальные люди. Он уверен в избранном пути, его мнение и советы всегда правильны: он пребывает в гармонии с истинной сутью жизни, которая почти полностью скрыта от глаз тех, кто не прошел суфийского обучения.

Существует несколько традиционных центров суфизма, и главные Ордена свято хранят ‹верительные грамоты›, выданные им десятками духовных Учителей. Приветствуется также передача знаний по наследству. Династия МусаКазимов, которая царствовала в Пагмане[29] в течение семи веков и происходит по прямой линии от Магомета, дала немало руководителей Ордена Накшибендитов и, как предполагают, сохранила специальную систему подготовки, предназначенную для весьма узкого круга посвященных. Благодаря этой системе многие Муса-Казимы становились выдающимися учеными, военачальниками и поэтами; из этой династии вышли почти все Великие Халифы.

В общем, суфизм оказал благотворное влияние на жизнь общества. Суфии не были ни религиозными фанатиками, ни приверженцами магических ритуалов, хотя им приписывают особую сверхъестественную власть; их основными принципами всегда оставались свобода и честь. Это единственный тайный культ, который никто и никогда не обвинял в инакомыслии. Выражение ‹слово суфия› вошло в поговорку. В Европе не раз пытались снизить суфизм до уровня банального культа личности, но эти попытки никогда не пользовались какой бы то ни было популярностью. Возможно, что суфийские принципы не могут существовать отдельно от их практической деятельности; суфии также считают, что все переводы их трудов, выполненные непосвященными, полностью неверны. Чтобы стать настоящим суфием, нужно, по определению, пройти с начала до конца долгий и тернистый путь подготовки. На Западе сейчас почти нет известных суфиев,' собирающих толпы поклонников, но вполне возможно, что это учение еще не одно столетие будет волновать человеческий разум, а его влияние на западную цивилизацию только начинается.