Тайные общества Третьего рейха. Оккультизм на службе Гитлера

Глава 14. Алхимическая медицина для СС

Казалось бы, после того как были прекращены «алхимические проекты» Унруха и Таузенда, ничто больше не говорило о том, что национал-социалисты хоть как-то были связаны с попытками производства искусственного золота. Однако не надо забывать, что алхимия не сводится к трансмутации металлов. Ее важнейшей составляющей является так называемая алхимическая медицина. А к этой сфере деятельности всегда проявлял повышенный интерес рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Трактовка алхимии всего лишь как попытки получения золота из неблагородных металлов является профанической и вульгарной. По сути своей главная задача алхимии сводилась к получению «философского камня», или «красной тинктуры» («эликсира эликсиров»). Считалось, что это особое вещество обладало множеством чудесных свойств. Преобразование свинца в золото было лишь одним из них. Поскольку охота за богатством во многих случаях выдвигалась на первое место, то очень многие не обращали внимания на то, что согласно алхимической традиции красная тинктура могла даровать излечение от любых болезней. В данном случае «эликсир эликсиров» выступал в роли «эликсира молодости». В этом контексте тело человека рассматривалось как некое подобие металла, которое под воздействием «философского камня» могло избавляться от «загрязнений», то есть болезней. Сам же «философский камень», несмотря на свое название, никогда не рассматривался именно в качестве некого камня. Его чаще представляли в виде порошка, который мог продлевать жизнь, избавлять от любых болезней. «Эликсир эликсиров» с этой точки зрения являлся универсальным лекарством, то есть панацеей! Обладание «философским камнем» приписывалось легендарному медику Парацельсу, в мистической традиции считавшемуся не лекарем, но алхимиком. Становится понятно, почему Парацельса считают едва ли не основоположником фармацевтической химии. Однако эти представления не совсем верны — Парацельс все-таки считал себя в первую очередь алхимиком.

Генрих Гиммлер еще с середины 20-х годов питал слабость к мистическим доктринам и нетрадиционной медицине. По этой причине нет ничего удивительного в том, что идеологи СС пытались изобразить Парацельса как некого деятеля, который выступал против «еврейских мистических фокусов». Подобные воззрения были изложены в брошюре «Немецкая миссия Парацельса», в которой содержалась глава «Парацельс — борец против еврейского шарлатанства». Ее автором был приближенный к Гиммлеру д-р Зепп Готтлиб. Если говорить об этом персонаже, то он был доцентом в Академии СС, которая была создана в Граце. В конце войны благоволивший к Готтлибу Генрих Гиммлер даже пытался поставить его на весьма престижную должность заведующего берлинской кафедрой истории медицины. Если говорить об упомянутой выше брошюре, то в ней весьма охотно цитировались многие из алхимиков немецкого происхождения. В основном из них выбирались цитаты антисемитского содержания, которые должны были показать, что «немецкие алхимики» (Парацельс в том числе) активно боролись против «еврейских плутов». Далее следовал вывод: «Парацельс был немцем, и как всякий истинный немец он решительно выступал за сохранение в чистоте немецкой медицины, которую надлежало оберегать от эгоистичного шарлатанства».

Используя имя Парацельса, в СС планировали осуществить новый проект, который назывался «Новая немецкая медицина»[27]. В значительной мере этот проект опирался на идеи Эрвина Лика. Приверженцы его идей исходили из того, что человеческие болезни были вызваны не состоянием отдельных органов, а состоянием человеческого организма в целом. Для оздоровления человеческого организма предполагалось использовать не синтезированные фармацевтические лекарства, а силу стихий: солнечный свет, свежий воздух, лечебные травы. Кроме этого, выдвигался тезис о том, что во многом результат лечения зависел от характера отношений, которые сложились между врачом и пациентом. А потому эти отношения должны были строиться в значительной мере на духовно-интуитивных принципах, нежели на рациональных основаниях. В работе Михаэля Катера, посвященной врачам Третьего рейха, говорилось: «Полную противоположность рационально ориентированным медикам являли некоторые из врачей Третьего рейха, бывшие приверженцами антинаучной врачевательной концепции, которая была сформулирована данцигским хирургом Эрвином Ликом. Она даже в основе своей не имела ничего рационального… Сторонники идей Лика в силу своего религиозного превозношения природы испытывали эмоциональное неприятие городов, университетов, фармакологии и больниц. По сути своей они использовали гомеопатические наработки, которые были сделаны в начале XIX века Самуэлем Ханеманном… Лик и его эпигоны отвергали “механическую” медицину и решительно осуждали осуществление медицинских опытов на животных и, конечно же, людях… в числе сторонников идей Лика был Герхард Вагнер[28]. По этой причине к середине 1939 года сторонники идей Лика заняли ведущие позиции в учреждениях здравоохранения. Страстным поклонником Лика был профессор дерматологии Франц Вирц. В высших эшелонах власти эти идеи поддерживались Рудольфом Гессом и Генрихом Гиммлером».

Считается, что влияние Эрвина Лика стало уменьшаться после смерти Герхарда Вагнера (1939) и совсем свелось к минимуму в годы Второй мировой войны. В данном случае приводились доводы о том, что во время войны Германии требовалась рациональная медицина, а не окрашенное в мистические тона лéкарство. Однако если посмотреть на составленные в 1939 году имперским врачом СС, бригадефюрером Эрнстом Робертом Гравицем «Задачи эсэсовских врачей», то можно обнаружить множество интересных моментов. Позволим себе привести некоторые выдержки из этого документа: «Задачи врачей СС, находящихся на службе охранных отрядов НСДАП, охватывают несколько больших областей: 1. Решительное участие в отборе подрастающего поколения: оценка наследственного здоровья, выявление наследственных качеств, оценка физического и психического здоровья. 2. Политика в сфере народонаселения: освидетельствование невест служащих СС на предмет наследственного здоровья… 4. Устранение факторов, потенциально опасных для физического и психического здоровья». После столь четко и рационально сформулированных требований следует в высшей мере интересный абзац: «Медицинская служебная этика в СС должна стремиться к синтезу научной медицины и идей лечения силами природы. Утверждение: “Я могу лечить на основании абстрактных знаний” является столь же ошибочным, как и утверждение: “Я не нуждаюсь ни в каких знаниях. Знания вредны, а я могу врачевать при помощи своих интуитивных талантов”… Это также относится к тем народным товарищам, которые уже в зрелом возрасте обнаруживают в себе талант врачевателя, однако при этом не имеют медицинского образования. Они должны использовать свои силы на благо всей нации, но только при условии, что они смогут подтвердить свой врачебный талант и пройдут небольшую медицинскую подготовку. При этом врач в СС должен видеть в своем пациенте прежде всего заболевшего человека, у которого есть не только тело, но и душа. Он должен обходиться с людьми как то полагается истинному национал-социалисту… Вывод: этот короткий перечень требований и заданий для врачей СС, который был утвержден рейхсфюрером СС, указывает на то, что служебная деятельность врачей СС распространяется на множество важнейших сфер деятельности охранных отрядов НСДАП».

Однако не надо полагать, что для появления на свет такого проекта, как «Новая немецкая медицина», было достаточно только неких не слишком ярко выраженных симпатий национал-социалистических властей. Этому во многом способствовала сама обстановка, которая сложилась в Германии. Если посмотреть на данные 1935 года, то можно было бы обнаружить, что в Германии имелось около 14 тысяч практикующих лекарей, то есть врачей-дилетантов. Если перевести эти данные в относительное соотношение, то получится, что в то время на 10 врачей с академическим образованием приходилось 3 лекаря или врачевателя. Как и стоило предполагать, среди лекарей было значительное количество мошенников и шарлатанов. Однако, как уже подчеркивалось выше, национал-социалистам и руководству СС казались симпатичными идеи о возможности лечения организма при помощи природных сил и стихий. Однако в феврале 1939 года в Третьем рейхе был принят закон «О профессиональном медицинском обслуживании». С одной стороны, он ограничивал деятельность лекарей — они должны были проходить специальную аттестацию. Но, с другой стороны, все лекари, знахари и врачеватели, все-таки прошедшие аттестацию, приобретали статус «лекаря-самоучки». Все эти лекари непременно должны были состоять в Имперском союзе природных врачей, который поддерживался национал-социалистическим режимом. Теперь каждый человек, полагавший, что обладает «особым целительным талантом», даже не имея медицинского образования, мог занимать вполне официальную должность в системе здравоохранения.

Теперь имеет смысл обратить внимание на почитаемого Генрихом Гиммлером Парацельса. Парацельс (настоящее имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм) использовал для обозначения своей алхимической медицины понятие «спагиря» (спагирика). Этот термин являлся производной от двух греческих слов: «спан» (разбирать) и «агир» (собирать). Принцип спагрии состоял в том, чтобы сначала разобрать материалы или вещества на составляющие компоненты, затем очистить их и в итоге собрать заново. Отчасти подобного рода идеи позже стали использоваться в аналитической химии. Но Парацельс вел речь о том, чтобы не использовать сложносоставные вещества, а эффективно применять их отдельные составные части, которые должны были соответствовать одному из растений. Сам же Парацельс замечал, что хороший врач должен был разбираться в четырех вещах: философии, астрономии, алхимии и добродетели. В своих идеях он исходил из своеобразных алхимических теорий, предполагавших наличие «архауса», который при приеме вовнутрь мог изменять кровь, плоть и кости. Для изготовления спагирических лекарств все компоненты (растения) должны были пройти обработку согласно трем принципам: Заль, Сульфур и Меркур. Принципы Сульфур (вещества, подобные сере, — эфирные масла) и Меркур (вещества, подобные ртути, — спирт) уже ранее использовались средневековыми алхимиками. Однако Парацельс добавил в эту систему принцип Заль (вещества, подобные соли, — растительная зола). Процесс обработки растений, согласно этим принципам, выглядел следующими образом. Сначала растение проходило дистилляцию посредством водяного пара, что позволяло выделить эфирные масла (Сульфур). Затем растение должно было участвовать в процессе брожения (Меркур), затем оставшаяся от растения субстанция сжигалась (Заль). Так происходила «разборка» растения на составные элементы, которые в ходе трех процессов «очищались». После этого три вещества могли быть соединены в «спагирическую эссенцию». Парацельс полагал, что таким образом можно было очищать не только материю, но и человека.

Алхимическая традиция Парацельса была продолжена «спагириком» Иоганном Рудольфом Глаубером (1604–1670). Он превратил алхимию в халхимию, то есть химию обратных соляных процессов. Он полагал, что «чудесная соль» (сульфат натрия, или глауберова соль) была в состоянии излечить человека даже от тифа. Идеи Парацельса использовались также упоминавшимся выше Самуэлем Ханеманном (1755–1843), который фактически создал гомеопатию как самостоятельное направление в медицинской науке. Но, опять же, его представления носили во многом мистический характер. Ханеманн писал: «До сих пор никто не постигал эти гомеопатические пути, никто не решался пройти по ним… Я был первым, кто сделал великое, неслыханное открытие. Сила лекарственных растений многократно возрастает, если их использовать не в сыром виде, а в виде порошков, после многочисленных сушек и размолотыми в порошок. При такой обработке обнаруживают силу, способную воздействовать на самочувствие человека, даже те растения, которые столетия ранее не являли никаких лечебных свойств… Лекарственное средство не является мертвой субстанцией. Пожалуй, оно — настоящее живое существо, которое обладает небывалой духовной силой». Ханеманн считал, что каждое из многочисленных лекарств надо было подбирать с учетом индивидуальных духовных склонностей человека. Некоторые из своих идей он повторял дважды: «Только чернь может считать материю мертвым веществом. Любая материя может во внутренней своей части развивать великие и удивительные силы».

Несмотря на то что Ханеманн никогда не заявлял о приверженности идеям Парацельса, он тем не менее все-таки в своих концепциях был связан традициями алхимической мистики. Ханеманн в свое время составлял опись библиотеки барона Самуэля фон Брукенталя, которая насчитывала около 15 тысячи томов. Именно тогда Ханеманн обратил внимание на вышедшую в 1771 году книгу «Герметические звезды Севера». В ней говорилось о возможности преувеличения сил через разжижение. Уже в издаваемом в 20-е годы ХХ века Александром фон Бернсуом журнале «Империя» утверждалось, что существовали очевидные параллели между учением Ханеманна и алхимическими трудами, в частности «Золотым трактатом Гермеса». В этой алхимической работе говорилось: «Мертвые элементы (населяющие дух) восстанавливаются в полном объеме, после чего тело собирается заново. Оно изменяется, трансформируется, а затем его жизнь чудесным образом становится более продолжительной». В журнале «Империя» к этому материалу приводилась сноска на греческом языке, в которой сообщалось: «Тело металла — это местожительство его духа; …если земную субстанцию постепенно разбавлять, разлагать на составляющие и очищать, то дремавшие до этого момента в ней жизнь и огонь вновь пробудятся и будут извлечены на Свет Божий. Ибо жизнь в металлах пребывает в спящем состоянии».

Немецкий исследователей Райнер Аппель следующим образом объяснял взаимосвязь гомеопатии и алхимии: «В конце ХХ столетия и алхимическая, и герметическая традиции продолжили свое существование в рамках гомеопатии. Это произошло во многом вопреки воле сторонников лечения травами. Со всех сторон выявляются симптомы болезни и свойства лекарств. В итоге естественные болезни связываются с духовным загрязнением индивидуума, после чего происходит своего рода заклинание материи, которое должно вести к излечиванию организма через выздоровление духа. В предпринимаемых действиях дух материи высвобождается… Лишь немногие авторы, пишущие на тему гомеопатии, решаются отрицать связь с традиционным направлением. Эмиль Шлегель[29], который отчасти связан с национал-социалистами, однозначно указывал на связь с идеями Парацельса и алхимическими доктринами».

Обложка книги Генриха Юргенса о практике качания сидерического маятника

С алхимической традицией был также связан немецкий врач XIХ века Вильгельм Шлюсслер, который практиковал «терапию минеральной солью». Для лечения своих пациентов Шлюсслер использовал так называемые «двенадцать видов соли», которые добывались способом, который весьма напоминал алхимический «принцип Заль». Если же оговорить о самом Вильгельме Генрихе Шлюсслере (1821–1898), то весьма примечательно, что свою врачебную деятельность он начинал именно в качестве врача-гомеопата и лишь затем решил сосредоточить свое внимание на лечебных свойствах минералов, в частности соли. Методы составления лекарственных средств у Шлюсслера весьма напоминали гомеопатическое «разбавление» (или разжижение).

Двенадцать видов минеральной соли доктор Шлюсслер соотносил с двенадцатью видами конституции человеческого тела, что, в свою очередь, являлось отражением двенадцати знаков зодиака. По поводу своих методов лечения, которые были чем-то средним между литотерапией и спагирией, он писал следующее: «Согласно алхимическим воззрениям, сокрытые в минералах целебные силы являются более сильными и более впечатляющими, чем те, что заложены в растениях. Это происходит потому, что минералы в состоянии хранить в себе сидерическую силу, которая заложена в них с момента их возникновения».

Сразу же надо оговориться, что Генрих Гиммлер всегда интересовался проблемами «сидерической силы», для выявления которой он использовал «практику маятника» («сидерический маятник»). Рейхсфюрер СС не раз проявлял себя в качестве противника академической медицины. По этой причине нет ничего удивительного в том, что он планировал осуществить проверку метода «биохимической терапии» (то есть лечения при помощи минералов). Для этого предполагалось осуществить серию опытов над людьми, которые проводились бы в концентрационных лагерях. В этом месте необходимо указать, что в термин «биохимия» Генрих Гиммлер вкладывал совершенно иной смысл, нежели это понятие имеет сегодня в научных кругах. Проведение «биохимических» экспериментов должен был курировать имперский врач СС профессор Эрнст Роберт Гравиц. В июне 1942 года в лагере Дахау в блоке I лазаретного отделения было установлено 20 кроватей. Так на свет появилась «Биохимическая экспериментальная станция». Однако результаты проводимых в них опытов не смогли удовлетворить Генриха Гиммлера.

29 августа 1942 года Гравиц информировал рейхсфюрера СС: «В эсэсовском лазарете Дахау в отчетный период было проведено 40 экспериментов с применением биохимического материала… Главным образом предпринимались попытки лечения искусственно вызванного гнилокровия[30]… Как и ранее, можно констатировать, что биохимические средства не смогли задержать или предотвратить развитие болезни. Все случаи гнилокровия закончились летальным исходом. В итоге можно говорить о том, что из 40 экспериментов 35 являлись неудачными, десять из которых закончились смертью подопытных. Эксперименты в Дахау продолжаются».

Гиммлер был не просто разочарован, но пребывал в гневе. Он был уверен, что подчиненные Гравица сознательно срывают эксперименты, чтобы тем самым «опозорить» алхимические методы лечения. По мнению рейхсфюрера, некоторые из эсэсовских офицеров делали это в интересах фармацевтических компаний, которые не были заинтересованы в том, чтобы были «открыты» новые методы врачевания. Гиммлер писал в одном из писем, адресованных Гравицу: «В то время как мы предпринимаем попытки, чтобы проверить эффективность биохимических средств, до меня доходят сведения, что штандартенфюрер СС Лауэ придерживается мнения, что мы переоцениваем возможности биохимии. Этот случай является типичным. Нечто аналогичное происходило и с лекарством “Шпенглерзан”. Не стоит забывать, что нам доверяет огромное количество людей. Служащие СС должны выражать не интересы фармацевтических компаний, а быть заинтересованными в осуществлении научных исследований. Между тем они, прикрываясь авторитетом моего имени, позволяют себе связываться с крупными фармацевтическими предприятиями!»

Чтобы избежать обвинений в «саботаже» медико-алхимических экспериментов, Роберт Гравиц был вынужден выделить исследование «биохимии» в отдельное направление. В первую очередь предполагалось изучить возможности лечения при помощи минеральных солей. Поначалу к этому проекту предполагалось привлечь «старого врача-биохимика», как называли мюнхенского лекаря Пауля Файхтингера. Однако тот не смог подключиться к проекту, так как был слишком для этого стар. После этого внимание руководства СС остановилось на магдебургском враче по фамилии Кисветтер, который в 1942 году уже «четырнадцать лет занимался исключительно проблемами биохимии». Кисветтер дал свое согласие на осуществление экспериментов над людьми в Дахау. Его целью являлось не более и не менее как совершить принципиальный прорыв в деле минеральной терапии. С этой установкой он принялся за опыты, которые проводились над людьми. По большому счету, о сути этих экспериментов до сих пор известно очень мало. После того как в 1945 году Роберт Гравиц совершил самоубийство, в его квартире была обнаружена история болезни монаха-капуцина Штефана Наторского. Когда над ним проводились эксперименты, ему шел 33-й год. Монаху повезло (если участие в эсэсовских экспериментах вообще можно было назвать везением) — его лечили не при помощи «минеральной терапии», а посредством новых фармакологических средств, которые разрабатывались медиками, придерживавшимися традиционных взглядов. У него искусственным путем вызвали заражение крови, после чего лечили сульфаниламидными препаратами «Тибатин» и «Альбуцид».

Во время Нюрнбергского процесса рассматривались дела, не только касавшиеся военных преступлений, но и имевшие отношение к преступным экспериментам над людьми. Во время одного из допросов друживший с Генрихом Гиммлером с детских лет профессор медицины Карл Гебхардт заявил, что рейхсфюрер СС был свято убежден, что, осуществляя данные опыты, он способствовал «обнаружению забытых народных лекарственных средств». Упоминавшийся выше Штефан Наторский не только не умер во время экспериментов, но даже пережил войну. В 1971 году он стал свидетелем на судебном процессе, который велся против эсэсовского врача Генриха Шютца. В 1975 году Шютц был приговорен к десяти годам тюремного заключения. Однако из-за возраста и состояния здоровья он так и не был направлен в тюрьму. «Минеральная терапия» Кисветтера до сих пор считается одним из самых загадочных сюжетов в истории Второй мировой войны. Не сохранилось никаких документов, в которых описывались бы предпринимавшиеся эксперименты. Сам же Рудольф Кисветтер после 1945 года бесследно исчез. Однако алхимическая медицина не была единственным «увлечением» Генриха Гиммлера. В его ведении значились также проекты, которые имели непосредственное отношение к производству искусственного золота. Бо́льшая часть этих попыток была связана с именем Карла Малхуза.