Тайные операции «Моссад» и «Мухабарат»

Предисловие

В арабских странах существует два вида секретных служб («мухабарат») — «гражданские» и «военные». Каждая выполняет свои задачи. Единственное, что их «роднит» — плотная завеса тайны.

Службы военной разведки осуществляют сбор информации военного характера за границей.

Службы безопасности («гражданские») занимаются преимущественно защитой существующего в стране режима.

Развитие и становление арабских спецслужб шло разными путями. В Сирии, например, они проявили себя с точностью до наоборот. Военная разведка всегда занимала главенствующие позиции. Это объясняется тем, что после государственного переворота, совершенного Хосни Займом весной 1949 г., армия стала главной опорой режима. Тем не менее представители военной разведки постоянно участвовали в государственных переворотах, которыми так богата история Сирии.

Ливан, несмотря на либеральный характер режима, пережил подобную эволюцию с приходом к власти осенью 1970 г. президента Сулеймана Франжье. Понимая, что Ливан маленькая и слабая страна, изобилующая многочисленными религиозными конфессиями, новый глава государства и его сторонники решили обеспечивать национальную безопасность, «основываясь на дипломатии и равновесии власти». Исходя из этой идеи, главной задачей ливанской армии стало поддержание порядка и соблюдение законов внутри страны.

В Египте ведущую роль играют «гражданские» спецслужбы. Неудивительно, что в 1967 и 1970 гг. руководители именно этих спецслужб участвовали в заговорах против режима. Их же коллеги из военной разведки не только сохранили лояльность правительству, но и продемонстрировали свою поддержку властям.

Директорат общей разведки (главная — «гражданская» секретная служба) отвечает как за внутреннюю, так и за внешнюю безопасность. Руководители этой спецслужбы «вербуются», как правило, из армейских рядов.

В Иордании «гражданские» спецслужбы главенствуют над военной разведкой. Хотя армия является опорой режима, она тем не менее представляет потенциальную угрозу королевской семье. Во многих заговорах, имевших место в Иордании, военные всегда были главными действующими лицами. В 1957 г., например, именно шеф военной разведки предпринял попытку государственного переворота.

Уместно подчеркнуть, что «гражданские» секретные службы в арабских странах были традиционно сосредоточены на внутренних проблемах. То есть занимались исключительно защитой режимов от оппозиционных сил. Больше того, до провозглашения 15 мая 1948 г. Государства Израиль арабские страны не имели своей внешней разведки.

Данная традиция объясняется отчасти характером арабских спецслужб, которые являются не только инструментом поддержки режимов и обеспечения национальной безопасности, но и орудием влияния на политическую жизнь этих государств. Неудивительно, что, когда бывший руководитель секретной службы начинает заниматься политической деятельностью, ему зачастую трудно четко определить разделительную линию между старой и новой функциями и избежать влияния одной на другую.

Кстати сказать, офицеры арабских спецслужб довольно часто восходят на политический Олимп. Например, в Египте после революции 1952 г. около 20 из них стали министрами, а некоторые, как Мамдух Салем, — премьер-министром.

Опасность, исходящая от внутренней оппозиции и внешних врагов, вынуждает арабские секретные службы тратить значительную часть времени и усилий на контрразведывательную деятельность. Государственные перевороты и революции, которые сотрясали страны Ближнего Востока, заставляют руководителей контрразведки постоянно выявлять элементы, угрожающие режимам.

«Мухабарат» арабских стран противостоит подпольной деятельности внутренней оппозиции и иностранных спецслужб. С этой целью контрразведка выполняет защитные и наступательные функции. Первый аспект — это обеспечение безопасности. Второй — контрразведка.

Главная задача контрразведки — помешать противнику (как внутри страны, так и за ее пределами) нанести ущерб национальным интересам, проникнуть в государственные структуры и получить доступ к секретным документам. Для этого используются самые различные средства — проверка кандидатов на государственные посты, официальная или тайная цензура, надзор за различными кругами и группами, в которых может вестись какая-либо подпольная антиправительственная деятельность. Сотрудники спецслужб или агенты внедряются в эти структуры с целью сбора информации, выявления лиц, представляющих опасность режиму.

Израиль остается главным объектом интересов арабских секретных служб. Их интересуют структуры различных партий, расстановка политических сил в стране, планы правительства, вооруженные силы, военная доктрина, экономика, сотрудничество с иностранными государствами, отношения с еврейской диаспорой, сионистские организации и т. д.

Для арабских спецслужб не меньший интерес, чем «сионистский враг», представляют и… арабские государства. Это является частью того, что называется «арабской холодной войной», которая нередко перерастала в «горячую» — в Йемене, Ливане, Марокко и Алжире. Усилия, прилагаемые некоторыми арабскими секретными службами для свержения режима в «братской» стране, никогда не ослабевали и даже превосходили по активности деятельность, направленную против Израиля.

Заговор реставрации

Смуглый мужчина нервно повернулся в тот момент, когда стюардесса попросила пассажиров пристегнуть ремни перед посадкой в римском аэропорту «Фьюмичино». Он подкрутил свои большие усы, глядя через иллюминатор на город, который лежал под крыльями самолета.

Во время полета пассажир все время спрашивал себя: «Как случилось, что он попал в ловушку, расставленную его товарищем Хусейном Хэйри и англичанином Джоном Фармером? Напрасно он ждал 100 тыс. фунтов, обещанных ему во время встречи в Бейруте, которая состоялась перед Суэцким кризисом, разразившемся в 1956 г. Кто-то в чем-то засомневался? И почему этот вызов на новую встречу?»

— Теперь повернуть назад невозможно… — сказал он себе.

Все это произошло, подумал он, из-за его слишком большой преданности дружбе. Может быть, именно это качество было главным в семье, которому следовали шесть сестер и отец-врач. Кажется, что вся его жизнь прошла под влиянием женщин. Его жена до сих пор рожала ему только девочек.

Он немного расслабился, подумав о своих дочках, и вспомнил прошлое…

В военной академии, которую он закончил в 1942 г., 20-летний лейтенант был со всеми в хороших отношениях. Позднее эти хорошие отношения помогли ему в военной карьере. Вне всякого сомнения, именно это явилось причиной, почему его направили в 1952 г. на стажировку в США. По возвращении в апреле 1953-го он был назначен помощником Али Сабри, заместителя начальника военной разведки Военно-воздушных сил Египта.

Через год он, Махмуд Халиль, сменил на этом посту своего шефа.

В это время самолет коснулся взлетно-посадочной полосы.

Все началось здесь, в Риме, шесть месяцев назад, в августе 1956 г. Он находился в Италии в служебной командировке, когда египетский гражданин по имени Хусейн Хэйри установил с ним контакт. Хэйри задал ему тысячу вопросов о ситуации в Египте, а в конце беседы признался, что принадлежит к королевской семье. Он служил заместителем начальника военной разведки в начале 50-х годов. После революции 1952 г. был отправлен в резерв и предпочел покинуть Египет.

Махмуд Халиль проявлял осторожность, отвечая на вопросы, касавшиеся египетского режима. А Хэйри вскоре завел разговор о возможности организации заговора в рядах египетской армии. Халиль не проявлял никакого энтузиазма, лишь молча слушал собеседника.

Через несколько недель Хэйри и Халиль снова встретились в отеле «Ривьера» в Бейруте. Хэйри объяснил Ха-лилю, что один из его друзей хочет с ним познакомиться.

Встреча вскоре произошла в доме Хэйри, который он арендовал в пригороде ливанской столицы. Халиль познакомился с человеком, который говорил по-французски с заметным английским акцентом. Он назвался Джоном

Фармером и не скрывал, что является кадровым офицером британских секретных служб.

По его просьбе Хал иль согласился создать подпольную организацию из египетских офицеров с целью подготовки государственного переворота в Египте. Правда, при условии, что он, Махмуд Халиль, возглавит эту организацию.

Фармер и Хэйри не сомневались, что разработанный ими план будет поддержан различными слоями населения Египта. Ибо целью переворота являлось свержение режима и восстановление монархии.

Халиль получил конверт, в котором была тысяча фунтов, и вернулся в Египет.

Во время второй встречи заговорщики сообщили Халилю, что для его оправданного перемещения между Египтом и Ливаном ему будет предоставляться секретная информация об Израиле. Она будет достоверной и поэтому ему не составит труда убедить свое начальство в необходимости поездок в Ливан.

Эту информацию поставляли британские спецслужбы.

В этот период Англия поддерживала с Израилем прекрасные отношения. В конце октября 1956 г. израильские войска оккупировали Синайский полуостров, а французско-британский экспедиционный корпус высадился в Египте.

На новой встрече Халиль получил еще 1500 фунтов. Но он заявил, что для подготовки государственного переворота ему потребуется гораздо больше. Он попросил переправить ему прямо в Египет 100 тысяч, чтобы обменять их на египетскую валюту. Его просьбу удовлетворили, пообещав в ближайшее время переправить деньги. Халиль должен будет встретить автомашину с деньгами на шоссе, связывающем Александрию и Каир. Подробности этой операции ему сообщат позднее.

Прошло четыре месяца, а Халиль так и не получил из Бейрута ни обещанных денег, ни каких-либо новостей.

Затем разразилась война. Израильтяне оккупировали Синайский полуостров. Англичане и французы высадились в Порт-Саиде…

И вот Махмуд Халиль был вызван на встречу в Рим. Несколько часов спустя после прибытия в аэропорт он уже сидел рядом с агентом британской разведки Джоном Фармером и его помощником Хусейном Хэйри. Он упрекнул их за долгое молчание и сообщил, что ситуация в Египте изменилась и если они хотят осуществить свой план, они должны удвоить усилия. Халиль показал им документы, из которых следовало, что он заложил ферму в Египте, чтобы финансировать подготовку государственного переворота. Он был уверен, что ему переправят обещанные деньги.

Фармер и Хэйри пытались успокоить Халиля, пообещав еще несколько тысяч фунтов, но тот отказался. Его собеседники поняли отказ как недоверие и попытались успокоить его тем, что упомянули несколько раз имя «Мар-мар-Паша», надеясь, что его участие в заговоре воодушевит Халиля. Они сообщили, что «Мармар» это подпольный псевдоним Мустафы аль-Мараджи Паши, который был чиновником Министерства внутренних дел до революции 1952 г.

Аль-Мараджи — член весьма известной египетской семьи, отец которого являлся ректором университета Аль-Азхар, крупнейшего центра подготовки богословов, был маленького роста, упрямый и интеллигентный. До революции он занимал должность начальника Управления общей безопасности в Министерстве внутренних дел, а затем и руководителя этого ведомства.

Вместе со сторонниками монархии и представителями британских секретных служб он стремился создать условия для восстановления монархического режима. Его идея заключалась в том, что необходимо вернуть на трон члена королевской семьи (но не короля Фарука). Сам он претендовал на пост премьер-министра правительства, которое сменит Гамаля Абдель Насера.

Хэйри сопровождал Халиля в Мюнхен, где представил его человеку по имени Криштон, который назвался одним из руководителей британских спецслужб. Некоторое время спустя Халилю передали письмо, написанное рукой аль-Мараджи, и конверт с 10 тыс. фунтов. Ему было приказано сжечь письмо после прочтения. Но Халиль, закрывшись в туалетной комнате, сжег несколько гигиенических салфеток, а письмо спрятал в ботинок.

Позднее, когда он сличил это письмо с документами, написанными аль-Мараджи, он установил, что это почерк одного и того же человека.

Халиль вернулся в Египет. С заговорщиками он больше не встречался. Контакты осуществлялись через двух курьеров, одного из которых звали Фарид Шариф Шакер. Он был шурином Халиля.

С мая по ноябрь 1957 г. Шакер семь раз выезжал из Каира в Бейрут. Он был связником между Хал илем и Хэйри, доставлял деньги в Каир. Всего было получено 62 500 английских фунтов.

В ходе одной из поездок Шакер встретился с Мустафой аль-Мараджи, который заявил ему, что в будущем правительстве сам Мараджи займет пост премьер-министра, Хусейн Хэйри будет назначен министром обороны, а Махмуд Халиль — министром внутренних дел.

В другой раз Шакер получил кожаные пояса, которые должны были служить опознавательным знаком во время переворота.

«Заговор реставрации» был раскрыт 23 декабря 1957 г. во время празднования первой годовщины эвакуации из Порт-Саида англо-французского экспедиционного корпуса Во время своей речи президент Насер разоблачил заговорщиков и сообщил, что Махмуд Халиль с самого начала действовал с разрешения и под контролем египетских спецслужб.

Халиль был награжден президентом, а история закончилась в апреле 1958 г. заочным осуждением Мустафы аль-Мараджи и Хусейна Хэйри на пожизненное заключение. Трое других заговорщиков были приговорены к 15 годам каторжных работ.

От фараона до Насера

До провала «Заговора реставрации» британские секретные службы пережили другой скандал. В конце августа начале сентября 1956 г. в Египте были арестованы 16 человек: 11 египтян, 3 англичанина, 1 мальтиец и 1 югославский беженец, которые составляли шпионскую сеть британской разведки. Они работали в пользу Англии в течение 14 лет.

Египетская контрразведка узнала об их существовании весной 1953 г. Руководителя сети звали Джеймс Свин-борн. Он жил в Египте 25 лет; с 1952 г. работал в агентстве «Араб-Ныос», которое принадлежало англичанам.

Когда египетские контрразведчики узнали, что Свинборн готовится выехать в Англию, они решили действовать. Шпионскую сеть вместо Свинборна должен был возглавить Чарльз Питтак, являвшийся заместителем директора «Маркони-Радио и Телеграф Компани» в Египте.

Свинборн хотел представить Питтака некоему Саиду Амину Махмуду, директору одной из школ Каира, с которым встречался один раз в неделю и получал от него информацию. Она передавалась, как правило, сыном Амина Махмуда — лейтенантом Ахмедом Амином, который получал ее из окружения первого президента Египта генерала Нагиба.

Встреча между Питтаком и Амином состоялась 27 августа в каирской квартире Свинборна. Именно этот момент египетские контрразведчики выбрали для их ареста и конфискации документов. Если верить египтянам, то Свинборн признался, что был членом шпионской группы и выдал своих агентов, которые вскоре были арестованы.

Британские спецслужбы получили сильнейший удар, который в значительной мере повлиял на активность разведчиков ее величества в Египте. Их престиж заметно упал в стране, секретные службы которой были созданы по образцу и подобию английских.

По словам ветерана египетской журналистики Хаса-нейна Хейкала, провал британской сети в Египте не являлся единственным успехом египетских спецслужб. Им удалось внедрить своего агента на высокую должность в правительстве Ирака, который передавал ценную информацию о планах США и Англии.

В 1956 г. президент Египта Гамаль Абдель Насер получил информацию о секретной встрече министров иностранных дел, которая состоялась в середине марта в Тегеране. Как рассказывал позднее Хейкал, агент египетских «мухабарат» передал точные сведения о том, что государственный секретарь США Джон Фостер Даллес предлагал профинансировать строительство Асуанской плотины.

Информатором Насера был один из министров иракского правительства. Он принимал участие в конференции в Тегеране. Ему удалось сфотографировать документы конференции и передать египтянам.

В начале египетский президент засомневался в достоверности документов. Но 19 июля 1956 г. он убедился в их подлинности. Именно в этот день госсекретарь США Даллес вновь заявил об американской программе финансовой помощи на строительство Асуанской плотины.

Последний британский солдат покинул зону Суэцкого канала 13 июля 1956 г. На следующий день после заявления госсекретаря США президент Насер решил национализировать Суэцкий канал.

Информатор египетского президента сообщил также, какое недовольство вызвала новость о национализации канала у премьер-министра Англии Энтони Идена и иракского премьера Нури Саида…

В недавнем прошлом лидеры Египта постоянно заботились о сохранении своего режима. Деятельность спецслужб была сконцентрирована на внутриполитических проблемах.

Секретные службы состояли из четырех «групп»: три военных и одна гражданская. Каждая располагала своим управлением — сухопутных войск («Идарат мухабарат аль-джейш»), морской разведки («Идарат мухабарат аль-бахрия»), разведки ВВС («Идарат мухабарат аль-джа-уйя»).

Самое важное управление — разведка сухопутных войск. Ее главной задачей является обеспечение лояльности к режиму со стороны вооруженных сил и в первую очередь — офицеров.

Четвертое подразделение — политическая полиция. Созданная в 1920 г., она имела целью обеспечение безопасности режима от внутренних врагов. Хотя это подразделение и подчинялось Министерству внутренних дел, ее руководство получало приказы непосредственно из королевского дворца.

Во всех этих службах ощущалось влияние Британии. Например, известный Рассел-Паша был первым шефом полиции Каира.

В годы Второй мировой войны отношения между секретными службами Англии и Египта достигли своей вершины. Каир был к тому же базой для английских секретных служб на Ближнем Востоке. Египетские агенты обучались британскими инструкторами.

По словам покойного президента Египта Анвара Садата, египетские стажеры получали «дипломы шпионов, выданных от имени британских секретных служб». Садат не говорит, имел ли он возможность видеть один из этих дипломов или только об этом слышал. Однако факт остается фактом: офицеры Политической полиции находились в распоряжении английских спецслужб, которые обучали их.

Садат рассказал, как в начале весны 1941 г. шеф военной разведки полковник Муса Лютфи предупредил его о том, что англичане знают о существовании группы офицеров, которые заинтересованы в сотрудничестве с немцами. Садат признался, что он был одним из этих египтян, для которых 1941 год явился «годом надежд».

Это был год, когда гитлеровские армии одерживали победу за победой. В мае они следили за восстанием Рашида Али аль-Кейлани в Ираке, глядя, как появляются первые «ростки» освобождения арабов Ближнего Востока. Молодой лейтенант Садат и его друзья уже установили контакт со штаб-квартирой немцев в Ливии. Будущий президент Египта не раскрывает численность группы. Но в нее входил генерал Азиз аль-Масри, который был их лидером. В марте 1941 г. эмиссар вермахта встретился с ним и сообщил, что германские власти заинтересованы в сотрудничестве.

Британские спецслужбы вскоре получили сведения о группе, которая решила, что генерал Азиз аль-Масри должен добиться полной протекции Германии. Они планировали отправить генерала в Бейрут на борту немецкой подводной лодки. В то время ливанская столица была еще под контролем правительства Виши. Когда стало ясно, что этот план реализовать невозможно, они решили отправить аль-Масри по воздуху. Они согласились, что немцы направляют самолет с германскими опознавательными знаками в Джебель-Роза, чтобы доставить генерала в Ливию.

В назначенный день Садат сказался больным и отправился в военный госпиталь, чтобы иметь алиби на случай, если задуманная операция провалится. Что касается аль-Масри, то он выехал в Джебель-Роза в сопровождении офицера египетских ВВС. Они должны были достигнуть цели к заходу солнца. Но, к сожалению, в дороге их машина сломалась.

Немецкий самолет ждал напрасно, а затем покинул базу.

Генералу аль-Масри было предложено воспользоваться самолетом египетских ВВС, который пилотировал майор Хусейн Зульфикар Сабри. Самолет взлетел 16 марта 1941 г. и взял курс на Ливию. Но пилот задел радиомачту и машина врезалась в землю. Пассажиры чудом остались живы, были арестованы и заключены в тюрьму.

Садат не был раскрыт и продолжил свою подпольную деятельность в пользу германских спецслужб. В июне 1942 г. вместе с майором Хасаном Иззатом он познакомился через танцовщицу Хикмат Фахми с двумя немецкими агентами — Иоганом Эпплером и Петером Монкастером. Последний был радистом, выдававшим себя за американца. Эпплер назвался Хусейном Гаафаром.

Эпплер был немцем, родившимся в Александрии, мать которого после смерти мужа вышла замуж за богатого египетского адвоката по имени Салех Гаафар. От этого союза родился еще один сын, но Иоган-Хусейн считался первым сыном в семье с привилегиями, которые предусматривались в египетском обществе.

Он закончил английскую школу, прекрасно говорил по-немецки, по-арабски и по-английски. Он вел жизнь плейбоя и во время одной из поездок в Бейрут был завербован абвером (германская военная разведка), шефом которой был знаменитый Вильгельм Канарис.

С началом войны Иоганна-Хусейна отозвали из Каира в Германию. В 1942 г. он прибыл в штаб-квартиру генерала Роммеля, находившейся в Ливии. Оттуда он и его друзья пересекли пустыню и добрались до Египта.

В целях прикрытия Гаафар-Эпплер возобновил жизнь плейбоя, которую вел перед войной. Он арендовал роскошную квартиру на берегу Нила, куда приглашал английских офицеров с целью получения от них информации. Он также возобновил контакт с танцовщицей Хик-мат Фахми, которая согласилась помогать ему в его шпионской деятельности.

Эпплер не знал, что английские фунты, которые он получал из Германии, были фальшивыми. Во время Второй мировой войны немцам даже удалось приобрести за эти деньги сверхсекретные документы, похищенные у британского посла в Анкаре его слугой — албанцем Илией Басна, больше известным под именем «Цицерон».

Первая встреча между Эпплером, Монкастером и Садатом состоялась ночью в каирской мечети. Позднее Садат описал, как он и его друг Хасан Иззат изучали документы, представленные двумя агентами и убедились, что все в порядке. Четыре человека долго обсуждали возможности египетской армии выступить против англичан. Садат был убежден, что это идеальный момент нанести серьезный удар по англичанам.

Но у немцев было иное мнение относительно возможностей египетской армии. Эпплер предупредил Садата, чтобы без приказа генерала Роммеля не предпринимались никакие действия. Он также поручил Садату подыскать хороший дом для Роммеля, куда он въедет после захвата немцами египетской столицы. Несколько дней спустя Садат доложил Эпплеру, что он нашел дом в районе пирамид.

Садат привлек к сотрудничеству с британской разведкой одного египетского копта-христианина, сестра которого была подругой английского сержанта, служившего в штаб-квартире британских войск. Он попросил этого копта достать план штаба. Копт согласился и решил использовать для этого свою сестру. Та в свою очередь объяснила британскому сержанту, что она и ее семья будут очень благодарны, если он достанет этот план.

Сержант пообещал сделать как можно лучше. Несколько дней спустя два человека встретились в кафе, чтобы уладить дело. Но в тот момент, когда сержант передавал копту конверт с планом штаб-квартиры, четыре египетских полицейских, одетые в гражданские костюмы, устремились к ним. Копт пытался бежать, но тут же был арестован.

Агент Садата не знал, что жених его сестры был сотрудником британских спецслужб. Этот промах стоил копту пять лет тюрьмы. Он отказался сообщить, на кого работал. В результате британские контрразведчики не узнали о существовании Садата. Однако кольцо вокруг него сжималось все больше и больше.

Садат рассказывал, что два раза его приглашали в квартиру Эпплера, чтобы проверить работу радиопередатчика, который Монкастер не мог использовать. Жизнь, которую вели два человека, удивляла и поражала Садата. Во время второго визита он встретил у них двух молодых евреек, которые, по его словам, тотчас возбудили в нем подозрения.

Так как Садат не нашел никаких неисправностей в радиопередатчике, он сделал вывод, что два человека просто утверждали, что аппарат не работает для того, чтобы прервать связь с немецким штабом и спокойно наслаждаться жизнью. Но на другой день после визита Садата Эпплер и Монкастер были арестованы.

Садат ошибся относительно передатчика. Он не мог знать (также как и германские агенты), что немецкая промежуточная радиостанция, в задачу которой входило передавать послания из пустыни, была захвачена британским патрулем. То, что шпионы приняли за поломку, было просто молчанием радиостанции, которой больше не существовало.

Но Садат не ошибся относительно девиц. Одна из них оказалась секретным агентом, которая была послана Еврейским агентством (Сохнут) из Иерусалима. Работа молодой девушки привела к аресту двух немецких агентов и должна была повлечь за собой арест Садата.

Вскоре Садат был арестован и осужден. Он был изгнан из армии и посажен в тюрьму. В 1944 г. его выпустили на свободу, и он вновь вернулся в армию. Майор Альфред Самсон, который арестовал Садата в 1942 г., заявил, что тот пытался отомстить ему. После революции 1952 г. английский офицер едва избежал автокатастрофы, которую ему подстроили египетские спецслужбы.

К концу 40-х годов политической полицией руководил генерал Ахмед Талаат. Именно в это время был ликвидирован лидер организации «Братья-мусульмане» Хасан аль-Банна (февраль 1949 г). Талаат находился рядом с премьер-министром Абдель Хади в мае того же года, когда испуганный молодой майор был лично допрошен министром на предмет его отношений с «братьями-мусульманами». Этого офицера звали… Гамаль Абдель Насер.

Гора из долларов

Главной задачей египетской революции 1952 г. было заложить прочные основы режима. Прежде всего заменить персонал всех административных служб. Как в армии, так и в гражданской сфере. Гамаль Абдель Насер лично занимался этими переменами.

Сразу же после революции руководителем администрации был назначен генерал Мухаммед Нагиб. Он придавал особое значение очищению армии от лиц, представлявших опасность для нового режима. Он назначал на ключевые посты офицеров, преданность которых не вызывала сомнений.

На первом этапе Насер сосредоточил свои усилия на спецслужбах трех родов войск. Перемены, которые происходили, не стали достоянием общественности. В отличие от других стран власти Египта имели обыкновение хранить в секрете личности руководителей военных секретных служб в большей степени, чем их коллег из гражданских «мухабарат».

1 августа 1952 г. революционное правительство решило судьбу политической полиции свергнутого режима. В тот день премьер-министр Египта Али Махер подписал указ о прекращении деятельности этого ведомства.

Новая власть расставила своих людей на вакантные места. Отбором кадров в структуры безопасности Египта занимался специальный комитет.

Был создан Департамент государственной безопасности, который сначала назывался «Управлением общих расследований» («Аль-Мабахас аль-Амма»). Оно существует и в настоящее время. СЧюмента своего создания это ведомство выполняло (и продолжает выполнять) те же задачи, что и ФБР. Первым шефом этого управления был Рифаат Нахас, которого позднее сменил Абдель Азим Фахми.

В то время отношения между Египтом и США в области разведки не ограничивались лишь подготовкой кадров и обеспечением специальной техникой. Постоянный представитель ЦРУ обосновался в Каире с целью поддержания контактов с египетскими властями. Одним из первых представителей был Джеймс Иглбергер, который поддерживал дружеские отношения с Хасанейном Хейкалом — главным редактором газеты «Аль-Ахрам» и доверенным лицом президента Насера. Хейкал и Майлс Копеленд, работавший на ЦРУ в Египте, написали книги, в которых рассказали об отношениях египетского президента с ЦРУ.

В книге «Игра наций» Копеленд пишет о том, как США в ноябре 1953 г. решили «подарить» Египту 40 млн. долларов, а также «выделить лично для Насера» еще 3 млн. из специального фонда президента США. Американский посол в Египте Джефферсон Кафери считал эту идею абсурдной. Но деньги прибыли в Каир, и он был вынужден выполнить указание Вашингтона.

Копеленд встретился с одним из приближенных президента Насера — Хасаном Тухами. Он объяснил, что американцы не заставляют египтян взять эти деньги, но он обязан сообщить, что они в их полном распоряжении и могут быть истрачены по усмотрению.

Тухами обсудил этот вопрос с Насером и сообщил американцам, что египетский президент согласился принять деньги. Копеленд сам прибыл в дом Тухами и привез с собой два чемодана, наполненных долларами. При пересчете выяснилось, что не хватает 10 долларов. Тухами отправил 3 млн. Насеру, а некоторое время спустя рассказал Копеленду, что президент задал вопрос: «Не стал ли он объектом подкупа?» В конце концов Насер согласился, но решил потратить все деньги на строительство телевизионной Каирской башни, которая сегодня возвышается в центре египетской столицы.

Версия Хейкала иная. По его словам, Насер присутствовал на заседании Революционного совета, который обсуждал вопрос о строительстве телебашни. Президент был ошеломлен, когда узнал, что ЦРУ передало 3 млн. долларов генералу Нагибу через офицера египетской разведки. Обиженный этой американской инициативой, которую Насер считал попыткой подкупа, он решил посмеяться над ЦРУ и передал эти деньги на строительство телебашни.

Управление общих расследований в июле 1954 г. было замешано в инциденте, который имел отзвук за границей. Египетские спецслужбы арестовали группу молодых евреев по подозрению в шпионаже в пользу Израиля. Их обвинили также во взрывах в американских и английских представительствах с целью вызвать обострение отношений между Египтом и США с Англией.

По некоторым сведениям, египетским спецслужбам удалось арестовать группу благодаря израильскому агенту, организовавшему эту сеть и работавшего на «мухабарат». Этим агентом был Пауль Франк, гражданин Германии, который работал в тесном контакте с заместителем начальника военной разведки подполковником Османом Нури.

Если эта версия верна, то она объясняет обвинения, выдвинутые на процессе против членов группы. Тогда было заявлено, что разоблачение произошло благодаря «супер-секретному источнику».

Судебный процесс начался пять месяцев спустя после ареста группы, поскольку Насер и его сторонники решали другие более важные проблемы. Одна из них — организация «Братья-мусульмане», которая не скрывала своих намерений устранить президента Египта.

Эта проблема получила такой размах, что к середине сентября 1954 г. Насер прекратил появляться на публике, опасаясь угроз со стороны «мусульманских братьев». Тогдашний лидер организации Хасан Ходейби написал открытое письмо президенту, потребовав от него положить конец напряженности и начать дискуссию по насущным проблемам.

19 сентября президент подписал указ об эвакуации британских войск из зоны Суэцкого канала. В соответствии с этим документом, англичанам предоставлялась возможность вернуться в зону канала в случае, если какая-либо страна из Лиги арабских государств или Турция подвергнутся нападению. Указ разрешал размещение в районе канала британских техников, чтобы содержать в боевой готовности покинутые базы.

В тот же день на секретном совещании «братья-мусульмане» приняли решение ликвидировать египетского президента. Эту акцию поручили выполнить каирскому жестянщику Махмуду Абдель Латифу.

26 октября во время выступления Насера в Александрии он выстрелил в президента восемь раз. Но ни одна пуля не достигла цели. Глава государства даже не прервал свою речь.

Вскоре полиция по приказу Насера арестовала 18 тыс. человек. Все руководители организации, включая Ходей-6и, оказались в тюрьме. 2 ноября Революционный совет создал Народный трибунал, чтобы судить арестованных. Председателем трибунала был назначен Гамаль Салям, сопредседателями — Хусейн Шафии и Анвар Садат.

4 декабря трибунал приговорил к смерти семь членов «Братьев-мусульман». Шесть из них были руководителями организации, седьмым — Махмуд Абдель Латиф. Хасан Ходейби был также приговорен к высшей мере наказания. Однако приговор был сразу же заменен пожизненными каторжными работами.

Казни состоялись 9 декабря 1954 г.

Эти казни вызвали настоящий шок не только в Египте, но и во всем арабском и мусульманском мире. Однако вскоре внимание египетской общественности было обращено к новому процессу. На этот раз над членами израильской шпионской группы.

Одним из свидетелей обвинения на этом процессе выступал подполковник «мухабарат» Мамдух Салем. Позднее он стал премьер-министром Египта.

Процесс, проходивший при закрытых дверях, завершился 5 января 1955 г., а приговоры были обнародованы лишь 27-го. Два члена группы — Моше Марзук и Самюэль Азар — были приговорены к смертной казни. 31 января приговоры были приведены в исполнение.

Эта дата является началом решительных изменений в истории египетских спецслужб. Их роль «сторожевого пса» режима до сих пор касалась внутренних проблем. Теперь же — зарубежных стран.

К концу 1954 г. режим Насера, устранив практически все внутренние угрозы, начал понемногу укрепляться. Долгий кризис с Британией завершился в октябре 1954 г. подписанием соглашения об эвакуации английских войск из зоны Суэцкого канала.

В своей книге «Философия революции», опубликованной летом 1954 г., египетский президент определил задачу своей страны тремя концентрическими окружностями: арабский мир, африканский и исламский. Впервые в своей современной истории Египет отдал предпочтение активной зарубежной политике.

Эта теория трех окружностей, разработанная Насером, дала одновременно египетским спецслужбам более широкие возможности для выполнения своих задач. Многие западные страны, так же как и некоторые «братские» арабские государства, попали в эту категорию. Разумеется, Израиль возглавил этот список…

Фактически усилия, предпринимаемые египетскими спецслужбами против Израиля, не знали передышки. Интенсивность подрывных операций против еврейского государства возросла. Они проводились с баз, расположенных за пределами Египта или вблизи границ, зафиксированных в договоре о перемирии 1949 г. Именно представительство египетской разведки в секторе Газа было ответственно за операции, проводимые через Газу, в то время как рейды, проводившиеся через Синайский полуостров, контролировались региональным бюро, расположенным в Эль-Арише.

Бюро в секторе Газа действовало вместе с подразделениями палестинских «федаинов» (в переводе с арабского — «жертвующий собой»), командование которых находилось в городе. Представительство в Эль-Арише использовало также бедуинов из Синая. Наконец, евреи и арабы, которые пересекали израильскую границу, составляли третью группу, которой занималось бюро в секторе Газа.

Большая часть людей, которых региональные бюро использовало для сбора информации, были весьма посредственными. Значительная часть из них была неграмотной, поэтому от этих людей ждали лишь результатов визуальной разведки за передвижением войск на территории Израиля.

Эти наблюдатели обычно описывали тип увиденного оружия. Но данная информация была малодостоверной, поскольку «шпионы» не могли увидеть многого, а также не могли точно описать то, что видели.

Чтобы преодолеть эту трудность, египтяне разработали своего рода справочник, в котором содержались все типы военных средств передвижения. «Наблюдатели» должны были просто отметить крестом тот рисунок, который напоминал оригинал.

Профессиональные качества агентов поставили перед региональными спецслужбами серьезную проблему. Они решили привлекать к сотрудничеству бедуинов и даже учащихся средних школ. Последние по крайней мере были грамотными, даже если они не разбирались в военной технике. Чтобы компенсировать этот пробел, египтяне пытались организовать курсы по подготовке кадров, которые были бы способны выполнить поставленные перед ними разведывательные задачи.

Новая политика Революционного совета Египта требовала глубоких изменений спецслужб. Вскоре было создано Управление общей разведки. Перед ним была поставлена задача координации действий «мухабарат» трех родов вооруженных сил.

После долгих «экспериментов» это управление превратилось в настоящий разведывательный центр вооруженных сил. В нем спецслужбы трех родов войск поддерживали тесные профессиональные контакты.

В конце 1955 г. управление было преобразовано в гражданский департамент и получило новое название. Департамент отвечал за внутреннюю безопасность, контрразведку и внешнюю разведку. На него была также возложена задача активизировать подрывную деятельность за границей.

Этот департамент должен был действовать как координационный центр. Речь идет о координации в проведении различных операций Управлениями военной разведки и общих исследований. Последнее ведомство находилось в прямом подчинении инистра внутренних дел Зака-рии Мохиэддина, который на министерском уровне также отвечал и за Управление общей разведки. Не только потому, что он был министром внутренних дел, но и по своему положению в египетском руководстве.

Руководителем данного управления был его заместитель Али Сабри, которому помогал Камель Рифаат. Этот треугольник, на вершине которого находилось Управление общей разведки, а основание составляли Управление военной разведки и Управление общих исследований, оставался главной организационной структурой «мухабарат». Сюда же был «прикомандирован» Департамент исследований Министерства иностранных дел. Он занимался сбором информации дипломатическим путем.

Вскоре Управление общей разведки перешло под прямой контроль президента, и Закария Мохиэддин потерял свою власть над этим ведомством. Его возглавил Али Сабри, сохранив за собой и пост шефа президентской канцелярии.

В 1957 г. Али Сабри был назначен государственным министром. Этот пост позволил ему сохранить контроль над Управлением общей разведки, которое возглавлял полковник Салах Наср.

Военная разведка Египта за границей была представлена аппаратом военного атташе, который подчинялся Управлению общей разведки. Но должно было пройти какое-то время, прежде чем новая структура смогла располагать своими собственными представителями. В первые годы некоторые военные атташе продолжали служить двум хозяевам одновременно — военной разведки и общей разведке. Время от времени случалось, что люди из двух управлений работали вместе даже в то время, когда два управления были отделены друг от друга.

Вот, например, как полковник Мухаммед Шукри, египетский военный атташе в Италии с 1954 по 1958 г., работал на Управление общей разведки. Его резиденция находилась в Риме. Но одновременно он был аккредитован и в Греции. Он работал с Мустафой Азизом (или параллельно с ним), который находился в Италии и также работал на общую разведку.

Один из информаторов военного атташе был необычный персонаж. Урлих Шафт — немец, который служил в вермахте и в конце Второй мировой войны решил стать евреем. Он переехал на Землю обетованную под именем Габриэля Зусмана и пошел служить в израильскую армию. Он поступил в школу офицеров, получил звание лейтенанта и вышел в резерв. Затем провел несколько лет в Израиле и в 1954 г. решил выехать в Европу. Прибыв в Геную, он сразу же отправился в египетское консульство, где предложил поставлять за «звонкие монеты» информацию об Израиле.

Шафт правильно выбрал клиента. Как и в большинстве египетских консульств, в Генуе работал сотрудник «мухабарат», который решил немедленно отправить израильтянина в Рим к военному атташе. Тот в свою очередь решил отправить Шафта в Каир. Ему выдали фальшивый египетский паспорт, в который вписали новые имя и фамилию.

В Каире Шафт встретился с представителями египетских спецслужб, которые подвергли его серьезному допросу. Он рассказал им все, что знал, и некоторое время оставался в Египте.

В 1957 г. он вернулся в Израиль под именем Давида Вайсберга, стал много выпивать и вскоре привлек внимание израильской контрразведки. Его арестовали, и в ходе допросов он рассказал об истинных причинах своего пребывания в Израиле.

Военный трибунал приговорил Вайсберга к семи годам тюремного заключения. После отбытия наказания он был выслан из Израиля…

В ноябре 1954 г. полковник Шукри познакомился с Иосифом Офиром. Офир родился на Балканах, служил в израильской армии и получил звание лейтенанта. В один из своих приездов в Рим он встретил болгарина по фамилии Бои-дев, который был агентом египетских секретных служб. Именно он организовал Офиру встречу с военным атташе.

Информация, которую сообщил израильтянин, убедила Шукри в том, что его гость — весьма ценный контакт. Как и Шафту, он предложил Офиру отправиться в Египет для встречи с представителями «мухабарат». Там ему дадут задание, а затем отправят в Израиль.

Чтобы продемонстрировать Офиру свое доверие, Шукри выдал ему аванс в тысячу долларов и забронировал два авиабилета на рейс до Каира. Военный атташе не хотел, чтобы его новый агент путешествовал один. Израильтянин в свою очередь попросил разрешения задержаться на несколько дней в Риме, и Шукри перенес отъезд.

Ибрагим Абдель Кадер, записанный в качестве атташе в списке дипломатов посольства, должен был сопровождать израильтянина и не терять его из виду до отъезда. Он сразу же продемонстрировал свою активность в роли конвоира. Причем настолько, что привлек внимание израильских спецслужб.

Не исключено, что Офир заметил проявление к себе интереса со стороны израильтян. Поэтому он исчез, не оставив следов. После долгих поисков израильтяне установили, что он выехал в Южную Америку.

Выяснилось, что после службы в армии Офир принял христианство. Священнослужители, крестившие его, снабдили его рекомендательными письмами, чтобы облегчить новоиспеченному православному устройство в Южной Америке.

Исчезновение Офира вызвало большое разочарование у полковника Шукри. Но оно продолжалось недолго. Вскоре он занялся более важным делом…

Полковник Мухиб Абдель Афат, военный атташе египетского посольства в Брюсселе, не поверил своим ушам. Молодой человек, позвонивший ему накануне по телефону, попросил о встрече «по важному вопросу».

— Я не занимаюсь подобными делами, — ответил военный атташе.

— Послушайте! — настаивал молодой человек. — Я понимаю, что вы не верите мне. Но позвольте мне объяснить.

Вскоре встреча состоялась. Визитер вытащил из своего портфеля фотографию, на которой он был изображен в форме лейтенанта десантных войск, и показал также свой израильский паспорт на имя Питера Клейна, родившегося в Бельгии. Он объяснил, что его родители, выходцы из Венгрии, после Первой мировой войны перебрались на жительство в Бельгию. Его отец — столяр, достаточно быстро разбогател и вскоре открыл мебельную фабрику. Но Вторая мировая война разрушила все, что он имел…

Его родители, а также старший брат Эмиль были вынуждены прятаться, чтобы спастись от нацистов. Что касается его самого, то его доверили монахам.

Семья воссоединилась в 1949 г. и выехала в Израиль. Эмиль не смог прижиться в этой стране и вернулся в Бельгию, где добился успеха в бизнесе.

Питер стал офицером. Но в армии его постигло разочарование. Именно поэтому он решил отомстить. Он покинул Израиль в 1955 г. и перебрался в Брюссель, чтобы помочь брату. В июле того же года он почувствовал, что момент настал.

После долгой беседы и многочисленных уточняющих вопросов полковник Абдель Афат поверил Петеру Клейну. На следующий день они вылетели в Рим для встречи с полковником Шукри, который курировал Бельгию. Там он получил паспорт на имя Юсефа Салима и в начале сентября 1955 г. отправился в Каир.

В аэропорту его встретили офицеры из Управления общей разведки. Вначале он почувствовал равнодушие и подозрительность с их стороны. Его долго допрашивали, проверяли полученную от него информацию. Одним из офицеров, который вел допрос, был Хасан Бульбуль, — шеф аналитического департамента Управления общей разведки.

Наконец Клейну поверили. Представители «мухабарат» решили отправить его в Италию. Он прибыл в Рим и начал работать под руководством «торгового атташе» Мустафы Азиза — представителя Управления общей разведки.

Работа нового агента заключалась в наблюдении за израильскими офицерами, работавшими в Риме, которых египтяне подозревали в принадлежности к секретным службам. Клейн работал в контакте с болгарином Боидевым, который был связником между Иосифом Офи-ром и Мухаммедом Шукри. Клейн и Боидев получали от своих кураторов имена, адреса и описание людей, за которыми они должны были наблюдать. Ежедневно они должны были составлять отчеты и передавать их Мустафе Азизу.

Вскоре Клейн стал получать особо важные задания. Одно из них имело целью установить дружеские контакты с сотрудниками посольства Израиля в Риме. Несмотря на все свои усилия, Клейн не добился ощутимых результатов и решил действовать более решительно.

Он посетил посольство Израиля и попросил о встрече с дипломатом высокого ранга. Он сообщил дипломату, который принял его, что работает на египетскую разведку, что он внедрился к ним с целью раскрыть секретные операции, которые спецслужбы Египта ведут против еврейского государства. Его сообщение было тотчас передано в Израиль.

Израильские контрразведчики выяснили, что в детстве Клейн болел полиомиелитом и поэтому прихрамывал на правую ногу. Это не позволило ему сделать карьеру в армии. Он также был известен своим болезненным любопытством.

Клейн сделал все, чтобы его приняли в спецслужбы, но не смог добиться своего. После отъезда из Израиля он еще два раза пытался стать секретным агентом израильского посольства в Брюсселе.

Тем не менее в Риме посол Израиля объявил Клейну благодарность израильских властей за важную информацию о деятельности египетских спецслужб. Ему также объяснили, что он должен вернуться на родину для встречи с представителями израильской контрразведки.

В конце 1955 г. он прибыл в Израиль, был арестован и вскоре предстал перед судом. Его приговорили к 10 годам тюремного заключения.

Идеология подрывной деятельности

Большая часть секретных операций Египта за границей проводилась под руководством Управления общей разведки. Причем они были направлены не только против Израиля, но и против западных и арабских стран.

Египетский президент Гамаль Абдель Насер был яростным противником Багдадского пакта, подписанного в феврале 1955 г. Можно легко понять злобу, которую он испытывал в отношении Ирака, подписавшего пакт, а также в отношении США и Англии, подтолкнувших его к этому.

В тот период Египет отдалился от западных стран. В апреле 1955 г. во время Бандунгской конференции он присоединился к странам, которые провозгласили принцип «позитивного нейтралитета». Затем Каир стал ориентироваться на «советский блок» и подписал в сентябре того же года контракт на поставки оружия из Чехословакии.

Цели, стоявшие перед египетскими спецслужбами, определялись правительственной политикой. В то время, когда Египет открыто демонстрировал свою оппозицию англо-американской политике на Ближнем Востоке, его секретные службы получали щедрую техническую помощь от США и Великобритании…

В конце августа 1955 г. майор Мустафа Рифаат прибыл в США для изучения американских методов анализа. До него в июле того же года шеф Управления общей разведки генерал Абдель Азиз Фахми посетил Лондон, где прошел курс стажировки в британской секретной службе МИ-5. Египтяне купили также в Англии новейшую технику для прослушивания телефонных разговоров. Больше того, кадровые сотрудники ЦРУ продолжали официально находиться в Каире.

Египетский журналист Хасанейн Хейкал рассказал позднее, что за несколько дней до подписания контракта на поставку оружия из Чехословакии ему позвонил резидент ЦРУ в Каире Джеймс Иглбергер. Он просил передать президенту Насеру, что тот, подписав контракт, может попасть в ловушку, расставленную коммунистами. Хейкал не сообщил, почему Иглбергер обратился именно к нему и, разумеется, не рассказал о своей роли в отношениях между египетским правительством и ЦРУ.

В силу горячей реакции западных стран президент Насер счел необходимым объяснить причины сближения Египта с «советским блоком». В речи, произнесенной 2 октября 1955 г., он объявил, что египетские спецслужбы располагают двумя секретными документами на французском и английском языках.

Первый содержал детальное описание типов оружия, которое Израиль получил из Англии и США. Второй — досье одного доклада английской военной разведки, распространенного министром обороны в мае 1955 г., в котором содержался анализ ситуации на Ближнем Востоке. В нем, в частности, можно прочитать: «Египетское правительство сделает все от него зависящее, чтобы избежать войны. Усилия египтян не означают агрессивных намерений. Напротив, кажется, что израильское правительство согласится принять ограниченную политику сосуществования на долгое время».

Насер заявил, что он располагает копией этого документа, что он готов предъявить его послу Великобритании и пообещал опубликовать фотокопии обоих документов в египетской прессе. Не уточнив, как эти документы оказались в руках «мухабарат», египетский президент гарантировал их достоверность.

Что касается документа на французском языке, то Анвар Садат, в то время государственный министр, утверждал в статье, опубликованной в египетской газете «Аль-Гумхурия», что этот документ был отправлен французскими властями в одно из египетских посольств за границей. Представитель французского Министерства иностранных дел заявил, что они никогда и ничего не слышали о документе, который процитировал президент Насер.

Реакция Лондона была совершенно другой. Представитель Министерства обороны подтвердил существование отчета о расследовании британских секретных служб и добавил, что правительство хотело бы удостовериться, располагает ли Насер копией или нет.

Впрочем, нетрудно установить, кто был заинтересован в создании впечатления, что Англия и США продают оружие Израилю, как свидетельствовал французский документ. И это несмотря на мнение британских спецслужб, которые утверждали, что Израиль вполне мог развязать войну против Египта.

Каир не имел достаточных средств для самообороны. Это впечатление было создано двумя документами — подлинным и фальшивым. Самым важным был последний, потому что содержал точные детали об оружии, которое получил Израиль. На первой странице английского документа содержались оценки на 30 апреля, а переговоры о поставках оружия из Чехословакии начались в конце мая 1955 г.

Позднее в истории Египта можно найти характерный пример, когда распространялась дезинформация о концентрации израильских войск вдоль сирийской границы в мае 1967 г. Все понимали, что ее распространяет египетский президент и одновременно накапливает свои силы на Синайском полуострове, что спровоцировало «шестидневную войну».

Все закончилось тем, что Египет решился на соглашение о сотрудничестве, которое было подготовлено Сами Шарафом и Шарауи Гомаа.

Первый — бывший офицер полиции, который стал затем секретарем по информации при президенте в 1956 г. и, наконец, государственным министром. Тогда он отвечал за все, что относилось к деятельности секретных служб. Гомаа некоторое время работал шефом отдела информации в Управлении общей разведки. Затем был назначен министром внутренних дел.

В мае 1971 г. президент Анвар Садат отправил обоих в отставку и посадил в тюрьму. Он обвинил их в подготовке государственного переворота с целью свержения существовавшего режима…

Одновременно Египет активизировал подпольную деятельность за границей. Израиль по-прежнему оставался главной мишенью. Но египтяне не ограничивались получением информации о еврейском государстве. Региональный центр египетских спецслужб в секторе Газа прилагал одинаковые усилия в организации саботажа на израильской территории. Если неграмотные бедуины были плохими информаторами, то иногда они становились хорошими саботажниками.

Египетские спецслужбы создали специальное подразделение, куда входили хорошо обученные агенты регионального центра в Газе. Речь идет о подразделении «федаинов» наподобие подразделения «командос», которое использовалось до Суэцкого кризиса (1956) как инструмент, несущий смерть и беспорядок в Израиле.

В то время руководителем регионального центра египетских спецслужб в Газе был подполковник Мустафа Хафез, которому подчинялось и подразделение по организации саботажа. Чтобы ограничить насколько возможно риск операций, он договорился с властями Иордании о том, что саботажники не будут обязаны возвращаться в сектор Газа после проведения операций. Им разрешалось вернуться в Иорданию в распоряжение египетского военного атташе полковника Салаха эд-Дина Мустафы, который занимался их возвращением в Египет. Это давало возможность «федаинам» совершать диверсионные рейды в Израиль с иорданской территории.

Египетская пресса повсюду «аплодировала» подвигам «федаинов». Она с гордостью писала, что израильтяне критикуют свое правительство за неспособность предотвратить террористические акты, в результате которых гибнут мирные жители.

Президент Насер лично поддерживал кампанию насилия. Во время визита в Газу в мае 1956 г. он горячо поздравил подразделение «федаинов» и пожал руку их шефа — Мустафы Хафеза.

Однако неожиданное событие положило конец диверсионным вылазкам. 11 июля 1956 г. в штаб-квартире регионального центра египетских спецслужб в секторе Газа прогремел мощный взрыв. Мустафа Хафез, его заместитель майор Шаабан Хариди и агент-бедуин Мухаммед Сулейман ат-Талалка, находившиеся в здании, были тяжело ранены. Через несколько часов Хафез скончался в госпитале.

Египетские власти создали комиссию по расследованию этого происшествия. Вскоре появился отчет, который во время «шестидневной войны» в июне 1967 г. попал в руки израильтян. В нем говорилось, что бедуин Талалка был агентом израильских спецслужб. Но в действительности он был двойным агентом. И израильтяне знали об этом.

Однажды они сообщили Талалке, что ему предстоит выполнить очень важное и секретное задание. Речь шла о передаче инструкций одному «израильскому агенту», работавшему в секторе Газа. Инструкции, находившиеся в книжке на английском языке, надо было передать… шефу полиции Лютфи эль-Акави.

Узнав, кто является израильским агентом, Талалка был шокирован. Он не мог представить себе, что шеф полиции может сотрудничать с израильтянами. Он спрятал пакет в складках «галабеи» (длинная рубаха до пят) и отправился в Газу к подполковнику Мустафе Хафезу. Выслушав Та-лалку, он вызвал своего заместителя майора Хариди. Они решили ознакомиться с содержимым пакета. В тот момент, когда Хафез раскрыл книгу, раздался мощный взрыв.

В отчете комиссии говорилось: «Покушение на подполковника Хафеза, которое стоило ему жизни, было организовано израильскими секретными службами. Израильтяне воспользовались доверчивостью Талалки и сделали его исполнителем своего плана. Он ничего не подозревал и не торопился избавиться от адской машины. Он верил, что действительно разоблачил опасного шпиона. Но израильские секретные службы действовали изощренно и коварно».

Неделю спустя такой же пакет получил египетский военный атташе в Иордании полковник Салах эд-Дин Мустафа…

Египетские спецслужбы продолжали действовать против Израиля со своих европейских баз. Главным действующим лицом одной из таких операций был Александр Юлин. Уроженец России, эмигрировавший в Израиль во время Войны за независимость (так в Израиле называют Первую арабо-израильскую войну 1948 г.), он много и подробно рассказывал о своей жизни и всегда подчеркивал, что во время Второй мировой войны сражался в рядах Красной армии. Он утверждал, что был капитаном.

Юлин был настолько словоохотлив, что получил прозвище «Саша-политрук». В израильской армии он дослужился до лейтенанта, но за нарушение дисциплины был разжалован и уволен из армии. Его семейная жизнь также не сложилась и закончилась разводом.

В марте 1955 г. Юлин выехал в Европу. Он зашел в советское консульство в Цюрихе и попросил разрешения вернуться в СССР. Его просьба осталась без ответа, но у него вскоре кончились деньги. Он начал искать пути выхода из затруднительного положения.

В Париже он установил контакт с посольством Египта, где встретил радушный прием. Сначала его принял сотрудник аппарата военного атташе. Затем его «передали» заместителю военного атташе майору Иссе Сараг эд-Дину. После этого он встретился с военным атташе полковником Сарватом Окаша. Он был отправлен в Париж в 1954 г. и все свое время и энергию посвящал сбору информации об Израиле и наблюдению за египтянами, проживавшими во Франции.

Военный атташе предложил Юлину отправиться в Афины, чтобы встретиться там с другим офицером египетской разведки. В начале августа он прибыл в греческую столицу.

Там его встретили и долго расспрашивали о службе в израильской армии, о военной ситуации в стране. Потом ему заменили израильский паспорт на французский, в который было вписано имя Альберт-Джозеф Готье. После этого его посадили в самолет, вылетавший в Каир.

По прибытии в Египет Юлина сразу же взяли в оборот сотрудники «мухабарат». Наконец ему сообщили, что он должен вернуться в Израиль и следить за происходящим на юге страны. Он должен был отправлять свои отчеты на почтовый адрес в Афинах.

Его научили способам «маскировки» своих отчетов: при использовании шифра он должен был населенным пунктам и армейским лагерям давать женские имена, а воинским частям — мужские. Батальон превращался в «сына бригады», а цифра, используемая в той же фразе, что и мужское имя, означала номер. Например, фраза «Сын Авраама живет с Рахель, ему 18 лет» означала, что «батальон 18-й бригады находится в Ревивиме». Когда этот способ не использовался, применялись чернила для тайнописи.

К концу своей подготовки Юлин получил тысячу долларов и был переправлен в Грецию. Оттуда в августе 1956 г. он отправился в Израиль.

Его подпольная деятельность продолжалась недолго. Вскоре он был арестован и приговорен к пяти годам тюремного заключения…

Алсибиадес Кокас прибыл из Афин. Он знал Израиль, поскольку находился здесь с армией Свободной Греции во время Второй мировой войны. После ее окончания он стал продавцом подержанных вещей и по делам наезжал в Египет и Израиль.

Один из его друзей по имени Панайотис был секретным агентом египетских спецслужб. В 1956 г. он познакомил его с греком по имени Атанасиос. Тот жил в Египте и занимался вербовкой агентов для «мухабарат». Кокас признался, что хотел бы познакомиться с полковником Шукри, военным атташе Египта в Италии и в Греции, проживавшим в Риме.

Вскоре тот приехал в Афины, чтобы лично познакомиться с будущим агентом. Он думал, что Кокас баз труда найдет источники информации среди греков-ортодоксов, проживавших в Израиле, у которых остались родственники в Греции. Египтяне надеялись, что он сможет добывать информацию и военного характера. Они снабдили его фотоаппаратом, шифром и чернилами для тайнописи.

После того как Кокас был завербован египетскими спецслужбами, в октябре 1956 г. он выехал в Израиль. На этот раз ему было поручено купить карты, прессу на военную тематику и сфотографировать порт Хайфа из окна отеля. Когда в конце месяца разразился Суэцкий кризис, он испугался и решил вернуться на родину. В тот момент, когда он садился на пароход, таможенники конфисковали у него фотопленки.

Когда их проявили, ни у кого не оставалось сомнений, чем Кокас занимался в Израиле. Тем не менее ему возвратили эти пленки, но установили за ним наблюдение.

В начале 1957 г. Кокас снова прибыл в Израиль. Официально — для покупки списанного военного снаряжения. В действительности ему требовалось выяснить, может ли он обосноваться в стране, но он потерпел неудачу. Он выехал, чтобы снова вернуться в Израиль с целью найти партнера, который будет сопровождать его по военным складам, и он сможет изучить «рынок» для будущих покупок. На самом деле Кокас ничего не приобрел, но познакомился с молодым лейтенантом артиллерии, с которым его часто видели.

Кокас покинул Израиль в апреле, а в августе снова вернулся. Две недели спустя он был арестован и приговорен к 6 годам тюремного заключения.

4 октября 1956 г. при переходе линии, разделявшей Иерусалим на израильский и арабский, был арестован настоятель коптской церкви в Яффо отец Иоахим эль-Антони. Он часто ходил в старый город (восточный Иерусалим), который в то время находился под контролем Иордании, чтобы пообщаться со своими единоверцами из коптского монастыря.

Израильский офицер нашел у него в сумке три экземпляра справочников на иврите. Это вызвало подозрение: зачем святому отцу справочники? Кроме того, офицер нашел в сумке бумаги, также вызвавшие подозрение. В этот момент святой отец схватил часть бумаг, бросился в туалет и попытался избавиться от них.

Несмотря на подозрительное поведение, его отпустили, предварительно изъяв бумаги, оставшиеся в сумке. На них его рукой было написано донесение о расположении израильских войск, военных заводов и аэропортов.

14 ноября 1956 г. святой отец вновь переходил разделительную линию. На этот раз его досматривали гораздо дольше и тщательнее. Этот обыск позволил найти документ, в котором описывались места, где израильтяне содержали египетских солдат, плененных в ходе Суэцкой войны. В документе упоминались имена офицеров египетских спецслужб, которым подчинялся святой отец эль-Антони. Одним из них был капитан Хасан Али Хал иль, резиденция которого находилась в Бейруте, и подполковник Хильми эль-Масри, проживавший в Аммане. Оба были известны израильским спецслужбам как организаторы диверсионных вылазок «федаинов» на израильскую территорию.

Эль-Антони не мог отрицать, что документы были написаны его рукой. Он также признался, что получил эту информацию от израильских военных, но заявил, что она была необходима ему для написания книги.

Вскоре святой отец предстал перед трибуналом и был осужден на десять лет лишения свободы…

Тяжелые потери, которые Египет понес во время Суэцкой войны, не повлияли на активность подпольных операций «хмухабарат». Капитан Хасан аль-Халиль, которого мы упоминали в связи с делом отца Йоахима эль-Антони, был выдворен из Ливана в начале 1957 г., где находился в качестве заместителя военного атташе Египта. Поскольку он был аккредитован и в Сирии, то переехал из Бейрута в Дамаск.

В действительности Халиль, приступивший к выполнению своих обязанностей в октябре 1955 г., был резидентом Управления общей разведки в Ливане. Он и его сотрудники работали под дипломатическим прикрытием. Им было поручено вести разведку на израильской территории, организовывать террористические акты против иностранных миссий в Ливане, а также расшатывать ливанский режим. Местные агенты, работавшие в крупных городах, образовали широкую шпионскую сеть, которая способствовала созданию «Союза арабской молодежи» — оппозиционной организации, руководимой египетскими спецслужбами.

Именно эта организация смогла во время и после Суэцкой войны взорвать многие иностранные представительства и часть бейрутского морского порта. Кульминационным моментом этой подпольной деятельности было покушение на президента Ливана Камиля Шамуна. Это был первый случай, когда египетские спецслужбы пытались ликвидировать главу арабского государства.

Ливанские власти арестовали около 30 египетских агентов. Многие из них были осуждены на различные сроки тюремного заключения. Главное действующее лицо Хасан Халиль, как было сказано выше, объявлен «персоной нон-грата». Ему присвоили звание майора и год спустя назначили заместителем военного атташе в Швейцарии.

Другой египетский военный атташе из-за угрозы выдворения из страны пытался перебраться в соседнюю и там обосноваться. Речь идет о полковнике Исмаиле Садеке, направленному в Ливию в качестве военного атташе. В действительности он выполнял там функции резидента Управления общей разведки.

Некоторое время спустя после прибытия он начал активно подстрекать население к мятежу, одновременно распространяя среди ливийских оппозиционеров оружие. По примеру своих коллег из Ирака и Ливана он создал оппозиционную организацию, которую назвал «Фронт борьбы ливийского народа». В ноябре 1956 г. имели место акты саботажа против западных дипломатических миссий в Ливии и против нефтепроводов.

Одновременно он активизировал свою деятельность по агитации населения против властей. Его агенты бросали гранаты в дома политических деятелей, а он сам изготовлял в посольстве Египта взрывчатые устройства. Когда он почувствовал угрозу выдворения, то заперся в посольстве. Но в конце концоц был вынужден выехать из страны.

В то время Египет заметно активизировал свою разведывательную деятельность в «братских странах», в результате чего многие военные атташе объявлялись «нежелательными персонами». Так, подполковник Саад эд-Дин Заяд был вынужден покинуть Судан, а подполковник Али Абу Фадель Шахаба — Саудовскую Аравию. Оба обвинялись в организации заговоров с целью свержения правящих режимов.

Главной мишенью операций египетских спецслужб был в то время король Иордании Хусейн. Военный атташе полковник Салах эд-Дин Мустафа активно поддержал призыв к созданию группы «Свободных офицеров» наподобие той, которая совершила революцию в Египте в 1952 г. Полковник Мустафа, занимавшийся организацией диверсионных операций на территории Израиля, вскоре передал свои полномочия подполковнику Ахмеду Фуаду Хилялу.

В то время отношения между королем Хусейном и правительством, возглавляемым с октября 1956 г. Сулейманом Набульси (ярым сторонником президента Насера), были весьма напряженными. В апреле 1957 г., спустя несколько дней после отставки правительства Набульси, король Хусейн предотвратил заговор, организованный с целью его свержения. Он получил сведения, что государственный переворот готовили египетские секретные службы.

Но эта попытка не была последней. Против иорданского короля устраивалось еще много заговоров. Полковник Хиляль и египетский генеральный консул в Иерусалиме Мухаммед Абдель Азиз были объявлены «персонами нон-грата» в Иордании. Первый был обвинен в деятельности, направленной против членов королевской семьи. Второй — в заговоре с целью свержения короля Хусейна.

Египетские власти отрицали все обвинения. В ответ они обязали иорданского посла покинуть Египет и отозвать своего представителя из Высшего египетско-иорда-но-сирийского командования. Египтяне, разумеется, скрыли, что иорданский представитель был агентом полковника Хиляля и участвовал в организации заговора. В 1958 г. Хиляль получил назначение в Мадрид на должность советника посольства.

Президент Насер рассматривал подрывную деятельность как легитимное средство для достижения своих целей. В речи перед высшими офицерами, произнесенной в марте 1957 г., он заявил: «Мы сможем сказать, что выполнили нашу задачу, когда сотрем последние следы империализма в арабских странах и когда мы сможем гарантировать, что бразды правления действительно находятся в их руках. Каждая страна должна использовать все средства, которые находятся в ее распоряжении. Открытая война стоит очень дорого. Поэтому мы используем другие средства, которые не менее эффективны».

Не часто можно услышать от руководителя государства столь откровенные слова о необходимости ведения подрывной деятельности против иностранных (и «братских») государств…

Арабское «братство»

Каир, 1 февраля 1958 г.

Участники совместного заседания кабинетов министров Египта и Сирии провозгласили слияние двух стран, получившее название Объединенная Арабская Республика (ОАР). Египет стал Южной зоной, Сирия — Северной. Сирийская армия, переименованная в Первую армию ОАР, была подчинена командованию египетского Генерального штаба. Глубокие изменения коснулись и сирийских секретных служб.

Данные изменения произошли по инициативе Египта, лидеры которого прекрасно понимали, что армия и спецслужбы — эти стратегические орудия власти — должны находиться в одних руках. Также как администрация Северной зоны стала департаментом центральной администрации Каира, сирийские спецслужбы перешли под контроль секретных служб Египта.

До создания ОАР спецслужбы Сирии включали в себя Второе бюро, подчинявшееся армии, Управление общей безопасности, находившееся под контролем Министерства внутренних дел, и Управление общей разведки («Мухабарат аль-Амма»). После объединения двух государств эти спецслужбы, как и египетские, были реорганизованы.

Второе бюро, бывшее до объединения самой важной секретной службой Сирии, потеряло свои прерогативы и перешло под контроль египетской военной разведки. Поле деятельности было ограничено ведением контрразведки в рамках Первой армии, то есть в военной сфере. Новым шефом стал уроженец сирийского портового города Латакия полковник Мухаммед Реда Истамбули.

Он имел богатый опыт подпольной деятельности, который приобрел во время Второй мировой войны будучи немецким агентом в Турции, где нашел убежище после освобождения Сирии, находившейся под контролем режима Виши. Он имел тесные контакты с Рашидом Али аль-Кей-лани, возглавившим в мае 1941 г. пронацистский государственный переворот в Ираке, а также с муфтием Иерусалима Хаджем Амином аль-Хусейни, верно служившим гитлеровцам. Когда в 1944 г. Истамбули был выслан из Турции, он нашел пристанище в Германии, где вступил в Арабский легион в звании капитана.

Управление сирийской службы общей безопасности превратилось в подразделение Директората секретных служб Египта и перешло в подчинение Министерства внутренних дел Северной зоны. Третья спецслужба — «Аль-Мактаб аль-хасс» («Специальное бюро») — представляла Управление общей разведки в Каире и также подчинялась Министерству внутренних дел Сирии.

Это министерство возглавлял подполковник Абд аль-Хамид Сарадж, один из ревностных сторонников Египта. До образования ОАР он был шефом сирийского Второго бюро. Вновь созданное «Специальное бюро» должно было осуществлять наиболее ответственные и деликатные разведывательные операции и заниматься обеспечением безопасности.

Новая спецслужба унаследовала от Второго бюро подразделения палестинских «федаинов», которые оказались весьма полезными в осуществлении многих задач. Эти «федаины» вербовались главным образом среди палестинских беженцев. Они занимались как сбором информации, так и проведением акций саботажа или террористических рейдов на территории еврейского государства.

До создания ОАР спецслужбы Египта и Сирии сотрудничали во многих областях. Так, в мае 1956 г. состоялось совместное совещание представителей разведок этих стран. Его участники пришли к выводу, что «Израиль пытается казаться гораздо сильнее, чем он есть на самом деле, с целью убедить арабов отказаться от военных действий…»

В феврале 1958 г. шеф Второго бюро Сарадж договорился с президентом Египта Гамалем Абдель Насером о проведении акций против усилий короля Саудовской Аравии Ибн Сауда, который пытался помешать объединению Египта и Сирии. Но когда ОАР стала реальностью, подрывная деятельность секретных служб объединившихся государств получила новый импульс.

В мае — июне 1957 г. Египет и Сирия призывали к выступлениям против правительства в Ливане. Корреспондент лондонской «Таймс» в Бейруте писал, что 2 июня он увидел автомашину с сирийскими номерами, которая выгружала оружие вблизи египетского посольства в Ливане. В то время ливанские спецслужбы арестовали около 500 сирийских граждан, нелегально проникших с оружием в Ливан. Среди них были два сотрудника сирийского Второго бюро и офицер, который оказался секретарем шефа этого ведомства. Каир и Дамаск развязали крупномасштабную пропагандистскую кампанию против правительства Ливана, называя его не иначе как «орудием капитализма», и против США — «врага арабских народов».

Главная причина этих атак против Ливана состояла в том, что его правительство одобрило доктрину Эйзенхауэра. Эта доктрина, принятая американским конгрессом 9 марта 1957 г., позволяла президенту США использовать вооруженные силы для защиты любой страны, подвергшейся угрозе со стороны коммунистических режимов.

Египтяне прилагали максимум усилий, чтобы изменить политику ливанского правительства. Политический обозреватель бейрутской газеты «Ле Суар» Касруан Ля-баки приводит конкретный пример, иллюстрирующий приемы, которые использовались для достижения этой цели. Он пишет, что есть ливанцы, которые чувствуют себя гораздо ближе к египтянам, чем к сирийцам или ливанцам. «Но, — добавляет он, — когда они видят египетского посла, бригадного генерала Абдель Хамида Галеба, который ведет себя как наместник Насера в Ливане и действует так, как если бы страна находилась под протекторатом Египта, когда он превратил свое посольство в убежище для оппозиции и выбирал своих друзей исключительно среди оппозиционеров режиму, можно утверждать, что он сделал для Ливана гораздо больше плохого, чем хорошего».

Кампания дезинформации, начатая в это время египетскими спецслужбами, заключалась в подготовке и распространении ложной информации о противнике, которым может быть государство, правительство, группа или индивидуум. Дезинформация, как считали в Каире, является лучшим способом подрыва политических идей и государственных основ. Целью кампании по дезинформации, развернутой Египтом, было осудить Ливан не только как «орудие капитализма», но и как «преступника, собиравшегося установить дипломатические отношения с Израилем».

Операция (июнь 1957 г.) заключалась в распространении фотокопий трех сфабрикованных писем, которыми якобы обменялись посол Израиля в США и ООН Абба Эбан и министр иностранных дел Ливана Шарль Малик. В одном из писем последний обещал: «Я гарантирую Вам, что враждебность, которая существует между нашими странами, и напряженность, которая царит в этих двухсторонних отношениях, является для меня такой же заботой, как и для Вас. Я полностью согласен с Вашим мнением, когда Вы утверждаете, что самый эффективный способ решения этой проблемы — объективный анализ ее причин и природы».

Эбан в ответ написал: «Ваше желание понять истинные нужды и глубокие стремления моей страны вызвало в Тель-Авиве большое удовлетворение». Одной этой фразы достаточно, чтобы доказать, что документ фальшивый. Любой израильский представитель обязательно напишет, что ливанская позиция вызвала удовлетворение в… Иерусалиме (!), а не в Тель-Авиве. Но эти документы не предназначались для израильской общественности, а для арабской публики дипломатические тонкости непонятны.

Ливанский министр иностранных дел выступил с заявлением, в котором назвал эти «документы» фальшивыми и пригрозил подать в суд на любую газету, которая их опубликует. Но это не помешало египетским СМИ широко их обнародовать. Причем, с соответствующими комментариями…

Кампания дезинформации, проводимая египетскими спецслужбами в Ливане, достигла своего пика в 1958 г., когда в Ливане началась гражданская война, которая повлекла за собой высадку американских войск (в соответствии с доктриной Эйзенхауэра) в этой стране. Но египетские спецслужбы не прекращали своих усилий (читай — проведение кампании дезинформации) в других арабских странах.

Так, в марте 1958 г. спецслужбы Египта участвовали в заговоре с целью устранения президента Туниса Хабиба Бургибы. В ноябре того же года Бургиба объявил, что он раскрыл новый заговор, который готовил Египет. Насер, разумеется, опроверг заявление своего тунисского коллеги.

В начале апреля того же года, незадолго до государственного переворота в Ираке, страну покинул Ахмед Шафия — атташе посольства ОАР в Багдаде. Он распространял враждебные режиму листовки и литературу.

В июле того же года за попытку организации государственного переворота из Судана был выдворен военный атташе посольства ОАР подполковник Али Фадель Ха-шаба. Позднее он был выслан из Саудовской Аравии, где также участвовал в подготовке заговора с целью свержения королевского режима.

В том же году Мухиб ас-Самара, консул ОАР в восточном Иерусалиме, находившимся под контролем Иордании, был объявлен персоной нон-грата за деятельность, «направленную против иорданского режима»…

Как было сказано выше, Управление общей разведки и его бюро в Дамаске отвечало за операции по дезинформации иностранных государств. Долгое время эти операции проводились исключительно против Ливана и Иордании. Но когда новый лидер Ирака — президент Касем отказался подчиниться «предписаниям» Египта пожертвовать независимостью страны, стало очевидным, что Ирак скоро превратится в очаг националистических амбиций, и будет представлять угрозу режиму Насера.

Подобная возможность рассматривалась настолько серьезно, что руководители ОАР решили использовать «специфические» средства, чтобы устранить эту угрозу в будущем. С этой целью было создано специальное подразделение, одна из задач которого состояла в том, чтобы подорвать режим иракского лидера. Ответственность за деятельность этого подразделения была возложена на государственного министра Али Сабри.

Он был самым подходящим человеком для выполнения данной миссии. В прошлом — шеф Управления общей разведки Египта.

Непосредственное руководство новым «проектом» было возложено на Камаля эд-Дина Рифаата, который имел некоторый опыт в подобного рода деятельности. В 1953 г. он служил в военной разведке, руководил операциями против английских войск, базировавшихся в Египте. В последующие годы он вместе с египетским военным атташе в Сирии отвечал за организацию диверсионных акций «федаинов» против Израиля. Кроме того, он руководил подпольными операциями против арабских стран.

Значительная часть работы «специального подразделения» проводилась в Северной зоне (Сирия) в силу ее географического положения. Но штаб-квартира находилась в Каире.

Изменение обстановки привело к появлению новых структур, действовавших в сирийской зоне. Они занимались в основном дезинформацией против Ирака. Одна структура получала указания непосредственно из Египта, другая — из Сирии. Чтобы избежать недоразумений и ошибок, эти структуры разделили свои задачи и начали регулярно проводить консультации по тактическим и стратегическим вопросам. Тем не менее окончательные решения о проведении операций принимались в Египте.

База «специального подразделения» находилась в Ираке, вблизи посольства ОАР в Багдаде. Руководил этим подразделением военный атташе полковник египетской армии Абдель Маджид Фарид, у которого был богатый опыт подпольной деятельности. До назначения военным атташе он занимал ответственный пост в Управлении общей разведки. Его заместителем был полковник сирийской армии Талаат Сидки, который также имел опыт подобного рода деятельности.

Фарид, Сидки и их подчиненный Мухаммед Фарес Кабул, работавший третьим секретарем посольства ОАР, использовали дипломатическое прикрытие для сбора разведывательной информации, установления контактов с оппозицией режиму генерала Касема. Они обучали оппозиционеров методам подпольной борьбы и поставляли им соответствующую «экипировку».

Сразу же после прихода к власти в Ираке президента Касема и вице-президента Арефа отношения между ними начали ухудшаться. Ареф, в отличие от Касема, выступал за союз с ОАР. В результате в сентябре 1958 г. он был смещен с поста вице-президента. В ноябре того же года он был арестован и предстал перед военным трибуналом. В то же время на родину вернулся Рашид Али аль-Кейлани, заговорщик-ветеран, возглавлявший провалившийся мятеж против англичан во время Второй мировой войны и 17 лет находившийся в изгнании. Это был ярый сторонник союза с ОАР.

По возвращении в Ирак Рашид Али был тепло принят президентом. Но ему не предложили никакого поста во властных структурах. Его решительная оппозиция аграрной реформе, принятой правительством, и осуждение независимой политики Касема подтолкнули его к организации государственного переворота. Кроме того, он получил заверения в оказании поддержки со стороны ОАР.

Подготовка к перевороту началась в ноябре 1958 г. Его целью было свержение Касема, физическое устранение (если не будет другого решения), затем сформирование нового правительства во главе с Рашидом.

С самого начала он опирался на двух основных сотрудников: своего племянника Мубдира аль-Кайлани и адвоката Абд ар-Рахима ар-Рави. Задача Мубдира заключалась в поддержке контактов с дипломатами ОАР, советником Фуадом Абд аль-Мубди и третьим секретарем Мухаммедом Фаресом Кабулом.

Рашид Али без колебаний попросил помощи на «укрепление» революции, и ОАР выделила ему 25 тыс. иракских динаров. Часть суммы была положена на счет на его имя во французском Национальном банке коммерции и индустрии, ближневосточный филиал которого находился в Бейруте.

Второй помощник, адвокат ар-Рави, отвечал за связь с армейскими офицерами и лидерами племен. Значительная часть денежных средств, поступавших из ОАР, предназначалась для последних и для Абд ар-Риза аль-Хаджа Сикара — вождя племени из района Дивания, который получил 4500 динаров.

Среди офицеров были генеральный директор полиции полковник Тахер Яхья и шеф военной разведки полковник Рифаат аль-Хадж Сирри, участие которого было весьма важным для осуществления переворота. Но последующие события показали, что и тот, и другой оказались не слишком опытными офицерами. Они не сумели нейтрализовать людей, которые шпионили в пользу Касема.

Осуществление государственного переворота планировалось в ночь на 10 декабря 1958 г. Племена должны были спровоцировать в стране беспорядки, проведя различные акты саботажа. В то же время им было поручено раздать оружие, которое им поставляли представители ОАР. Также было предусмотрено, что авиация ОАР в случае необходимости доставит им дополнительное вооружение.

Офицеры, участвовавшие в заговоре, должны были найти Касема и потребовать от него уйти в отставку. В случае отказа они имели приказ физически устранить его.

За неделю до переворота заговорщики получили неожиданную поддержку. Три офицера и двое гражданских установили контакт с Мубдиром аль-Кайлани и адвокатом Абд ар-Рахманом ар-Рави. Один из офицеров был близким другом адвоката.

Они объяснили, что являются членами подпольной организации «Арабское братство», что хотят помочь Рашиду Али свергнуть режим Касема. Но прежде они хотели бы узнать, могут ли организаторы заговора предоставить им оружие и деньги? Помощники Рашида поверили им и рассказали о племенах, которые поднимут бунт, а также о контактах с эмиссарами ОАР. На первой же встрече они вручили им 2,5 тыс. динаров. Новые участники заговора предложили взять на себя арест Касема и даже его устранение.

Итак, все было готово к перевороту, намеченному в ночь на 10 декабря. Однако 7 декабря Рашид Али, двое его помощников и высшие офицеры — учасники заговора были арестованы и брошены в тюрьму. Позднее заговорщики узнали, что организация «Арабское братство» не существовала, а пять ее «членов» принадлежали к спецслужбам Касема. Его агенты даже записали телефонные разговоры между Абд ар-Рахимом ар-Рави и Мубдиром Кайлани.

Рашида Али и его помощников приговорили к смертной казни, но приговор суда не был приведен в исполнение. Офицеров, участвовавших в подготовке переворота, Касем простил и даже не уволил из армии.

Между тем, несмотря на провал Рашида Али, иракская оппозиция, как и внешние враги Касема, решили не сдаваться и приступили к организации нового государственного переворота. На этот раз в иракском городе Мосуле, который был центром деятельности заговорщиков. Ими руководил полковник Абд аль-Ваххаб аш-Шаваф. Большая часть офицеров, участвовавших в первом заговоре, присоединились к заговорщикам. Одним из офицеров был шеф военной разведки Рифаат аль-Хадж Сирри. Среди гражданских участников заговора были лидеры крупнейшего племени Шамар, жившие в районе Мосула, а также в районе Джезира в Сирии.

В январе, феврале и начале марта 1959 г. подготовка нового государственного переворота шла полным ходом. Разумеется, при активной поддержке секретных служб ОАР. В Багдаде заговорщики получали всю необходимую помощь от «специального подразделения», которым руководил полковник Абд аль-Маджид Фарид и третий секретарь посольства Мухаммед Фарес Кабул. Все проводимые операции находились под контролем шефа Управления общей разведки Сирии подполковника Бурхана Аднана.

Неподалеку от иракской границы, в местечке Тель-Кушак, был оборудован склад легкого оружия, чтобы в случае необходимости доставить его в Багдад заговорщикам.

Большая часть этого оружия предназначалась для племени Шамар, а меньшая — 5-й бригаде, которой командовал полковник Шаваф и которому не хватало оружия и боеприпасов. Незадолго до начала путча мятежники получили полностью оборудованную радиостанцию, которая заработала лишь в начале восстания 8 марта 1959 г., потому что заговорщики не могли ее настроить.

В день начала восстания президент Египта Гамаль Абдель Насер находился в Дамаске по случаю первой годовщины образования ОАР. Он решил остаться в сирийской столице, чтобы дождаться результатов операции. Однако он был разочарован развитием событий, поскольку попытка государственного переворота снова провалилась. Прежде всего из-за плохой организации и отсутствия координации действий между руководителями заговорщиков. Кроме того, этот заговор не получил ожидаемой поддержки со стороны населения.

Руководители путча были арестованы и казнены, включая шефа военной разведки.

Провал попытки переворота отразился и на посольстве ОАР в Багдаде. Девять сотрудников были объявлены персонами нон-грата и в 24 часа покинули Ирак. Среди них военный атташе Абд аль-Маджид Фарид и его заместитель Талаат Сидки, а также Мухаммед Фарес Кабул.

Несмотря на провал, полковник Фарид был назначен руководителем каирского бюро «специального подразделения», а Сидки стал шефом подобного бюро в Дамаске. Кабула назначили его заместителем.

Эта вторая неудача не привела в уныние организаторов заговоров против Касема. Третья попытка — на этот раз вооруженное нападение на его автомашину — имела место 7 ноября 1959 г. Покушение было подготовлено Партией арабского социалистического возрождения (БААС) совместно с армейскими офицерами и при активном участии представителей «специального подразделения» в лице второго секретаря посольства ОАР в Багдаде Тауфика Абазы.

На этот раз Касем был ранен в левое плечо. Многие участники покушения были вынуждены бежать из страны. Некоторые были арестованы, приговорены к высшей мере наказания. Тауфик Абаза объявлен персоной нон-грата и выдворен из Ирака.

Кстати сказать, одним из участников покушения был бывший президент Ирака Саддам Хусейн. Во время операции он был ранен, но сумел скрыться и вскоре объявился в Сирии.

В эти же годы внимание секретных служб ОАР было приковано к Иордании. Это направление находилось под контролем Управления общей разведки.

С 1957 г. в Дамаске находился «Иорданский революционный совет». Среди его членов были бывший министр иностранных дел Абдалла Римави и бывшие начальники Генерального штаба Али Абу-Навар и Али Хэйяри. Эти люди, как и другие члены совета, в действительности были агентами сирийских спецслужб. Они работали в тесном контакте со Вторым бюро до создания ОАР, а затем с Управлением общей разведки, главой которого был подполковник Бурхан Адхам. Цель «революционного совета» была простой — свергнуть короля Иордании Хусейна I.

В июле 1958 г., когда генерал Касем пришел к власти в Ираке, в Иордании имела место попытка государственного переворота, которую предпринял полковник Махмуд ар-Рузан. После провала он и одиннадцать других иорданских офицеров были арестованы и осуждены.

В марте 1959 г. был раскрыт еще один заговор. Его возглавил генерал Садек аш-Шараа. В ходе следствия выяснилось, что заговорщикам активно помогали секретные службы ОАР.

После этого провала иорданцы, находившиеся в изгнании, и офицеры сирийских спецслужб решили организовать убийства иорданских высокопоставленных лиц. Мишенями стали премьер-министр Иордании Хаза аль-Маджали и командующий бригадой королевской гвардии (дядя короля) Шериф Насер.

Для проведения этих операций сирийские спецслужбы завербовали некоего иорданца по имени Насири Мухаммед Саадалла, который работал официантом в одном из ресторанов Дамаска. Ему дали фальшивый ливанский паспорт и отправили в Иорданию.

Прибыв в Амман, он должен был установить контакт с бывшим офицером иорданской армии, который работал в нефтяной компании «Шелл». Тот в свою очередь должен был передать «ливанцу» пистолет. Но по каким-то причинам Саадалла не решился выполнить задание сирийских спецслужб и вернул пистолет бывшему офицеру. Вскоре он был арестован. Оказалось, что его отец, узнав о делах сына, сообщил о нем иорданской контрразведке.

Но руководители сирийских спецслужб не пали духом. Они нашли других людей, готовых выполнить их задания. Салах Фурани, торговец газетами в Аммане, часто приезжал в Дамаск по делам. В 1959 г. он был завербован. Ему поручили вести в Иордании кампанию по дезинформации. В свою очередь он завербовал двух сотрудников пресс-отдела иорданского правительства — Шакера Даб-баса и Мухаммеда аш-Шамута.

В феврале 1960 г. Фурани был вызван в Дамаск для встречи с шефом военной разведки полковником Адхамом и одним из его заместителей Бахжатом Масути. Ему сообщили, что наступил решающий момент в его подпольной деятельности, что он должен взорвать здание, в котором находился офис иорданского премьер-министра.

На этой встрече присутствовал Закария Тахер — иорданец-изгнанник, семья которого владела большой транспортной компанией. По заданию сирийских спецслужб он использовал водителей для перевозки оружия и взрывчатых веществ. Так у Фурани появились в офисе четыре бомбы и два детонатора замедленного действия.

Даббас и Шамут установили адские машины в здании правительства в ночь на 29 августа 1960 г. Причем одну из них в кабинете премьер-министра. Бомбы взорвались рано утром. Премьер и 10 его сотрудников погибли, 40 человек получили тяжелые ранения. Даббасу и Шамуту удалось бежать в Сирию. Фурани был арестован, предстал перед судом и повешен.

Сирийские спецслужбы не могли постоянно заниматься своими собственными планами по дезинформации. Им приходилось противостоять операциям подобного рода, проводимым против Северной зоны ОАР. Так, в августе 1960 г. они раскрыли заговор, организованный бывшими сирийскими политическими деятелями и офицерами, находившимися в изгнании в Ливане. Этот заговор готовился при активном участии офицеров сирийской армии.

Узнав об этом, руководство Управления военной разведки направило в Ливан одного из своих агентов с заданием внедриться в группу заговорщиков. Вскоре агент узнал имена руководителей и участников заговора. В результате в Сирии были арестованы 75 человек.

Иордания, устав от многочисленных операций, проводимых против нее сирийскими спецслужбами, отвечала тем же, используя сирийцев-изгнанников. Сарадж, назначенный представителем Исполнительного совета Северной зоны, 17 октября 1960 г. осудил иорданские власти за установку взрывчатых устройств в автомобилях, направляемых из Кувейта в Сирию, о чем водители не догадывались. Операция была проведена в ответ на взрыв сирийских грузовиков, проезжавших транзитом через Иорданию. Сарадж заявил, что бомбы замедленного действия, установленные в автомобилях, взорвались на центральной площади Дамаска — Ат-Тахрир, где президент Египета Насер должен был выступать перед народом.

25 октября 1960 г. в Дамаске прогремели три взрыва. Полиция арестовала сирийца по имени Махмуд Бустани и двух иорданцев. Власти ОАР объявили, что у арестованных обнаружены документы, свидетельствовавшие об их принадлежности к иорданской шпионской сети. Во время пресс-конференции Бустани заявил, что иорданцы пообещали ему выплатить по тысяче сирийских фунтов за каждый взрыв в Северный зоне.

10 сентября 1960 г. в приемной посольства ОАР в Бейруте прогремел взрыв. В конце октября того же года директор службы безопасности Ливана прибыл в Дамаск для встречи со своим сирийским коллегой. В ходе встречи они договорились принять меры, направленные на прекращение антисирийской деятельности с территории Ливана. Несколько дней спустя ливанская полиция произвела обыск в доме Салаха Шешекли (брата бывшего президента Сирии) и нашла там оружие, взрывчатку и документы, указывающие на то, что заговор был направлен против Северной зоны ОАР. Полицейские не могли арестовать хозяина этого арсенала, поскольку он сбежал в Иорданию.

Один из его помощников Мунир Музли все-таки был арестован. Он был сирийцем и заявил, что покинул свою страну много месяцев назад, обосновался в Аммане, где установил контакт с представителями иорданских спецслужб. Затем он выехал в Бейрут, где вместе с Салахом Шешекли вербовал сирийцев-изгнанников и направлял их в иорданские тренировочные лагеря.

В конце октября 1960 г. ливанская полиция арестовала бывшего ливанского министра Мухаммеда Фаделя. Он был связником между сирийцами-изгнанниками и иорданским военным атташе майором Гази Хатыбом. Последний три недели спустя выехал в Иорданию в отпуск, и ливанские власти тотчас объявили его персоной нон-грата. Его обвинили в ведении подпольной деятельности против сирийского режима.

В ответ (а, возможно, за признание заслуг) майор Хатыб был назначен старшим адъютантом короля Хусейна.

Иорданские спецслужбы проводили операции против Сирии в течение 1961 г. В январе взорвались две бомбы — одна в Дамаске, другая в Хомсе. В феврале того же года два сирийца признались на пресс-конференции в Дамаске, как их пытались вербовать агенты секретных служб Иордании…

Перечень операций арабских спецслужб, проводившихся друг против друга, можно продолжить. Борьба между ними за влияние в арабском мире не прекращается по сей день. Как не прекращаются призывы к укреплению «арабского братства»…

Объединение: кто кого?

В течение всех лет, пока существовала ОАР — Объединенная Арабская Республика (1958–1961), секретные службы Египта и Сирии не прекращали совместной подрывной деятельности против так называемых «братских стран». В этот же период операции против Израиля проводились весьма редко и, как правило, терпели провал. Время от времени осуществлялись операции контрразведывательного характера против зарубежных (не арабских) государств…

Надо признать, что объединение спецслужб Египта и Сирии не принесло заметных результатов. Это был мертворожденный альянс, в рамках которого египтяне хотели подчинить себе сирийцев. Последние в свою очередь стремились сохранить свой специфический характер.

Хотя многие египтяне были назначены на различные посты в сирийских спецслужбах, эти структуры в Северной зоне (Сирия) оставались сирийскими по своей сущности. Во всяком случае настолько долго, пока их возглавлял подполковник Абд аль-Хамид Сарадж.

В августе 1958 г. он стал вице-президентом по вопросам внутренней безопасности центрального правительства ОАР, которое было только что сформировано и находилось в Каире. Президент Египта Гамаль Абдель Насер одним ударом устранил из Дамаска человека, который мешал ему удовлетворить свои амбиции и установить полный контроль над Сирией.

В свою очередь Сарадж поспешил использовать свой высокий пост и громкий титул и вернулся в Дамаск, где у него начался конфликт с вице-президентом Египта Абдель Хакимом Амером, который был назначен представителем центрального правительства в Сирии. Причиной конфликта явился спор о том, кто будет контролировать спецслужбы в Северной зоне.

Амер отстранил от должности руководителя «Специального бюро» (в Дамаске) египетского Управления общей разведки Марвана Сибаи, доуга Сараджа. Вместо него он назначил своего человека — полковника Рашида Кутей-ни. Другие чиновники были также уволены, некоторые арестованы, а 12 из них получили приказ вернуться в Каир. Два человека из этих двенадцати отказались подчиниться. Один из них — Абдель Ваххаб Хатыб, помощник Сараджа.

Одновременно было принято решение ликвидировать «Специальное бюро» и объединить секретные службы двух зон ОАР. Из Каира в Дамаск прибыли офицеры египетского Управления общей разведки, чтобы осуществить это объединение. Но им не удалось довести дело до конца. В Сирии произошел государственный переворот, который восстановил независимость страны.

Новые сирийские лидеры поспешили заключить в тюрьму Абд аль-Хамида Сараджа, а также 30 его сотрудников, включая полковника Бурхана Адхама и лейтенанта Абдель Ваххаба Хатыба. Некоторое время спустя Сарадж сбежал из тюрьмы и обосновался в Каире. В 1967 г.

он был назначен руководителем службы социальной безопасности Египта…

За время существования ОАР Египет строил свои отношения с Сирией по принципу: «То, что твое, — это мое. Но то, что мое, — это тоже мое». Так, подпольные операции, нацеленные против Ирака, Иордании, Ливана и, разумеется, Израиля, египтяне проводили совместно с сирийцами с территории Сирии. И напротив, египетские спецслужбы проводили операции в местах, никак не связанных географически с Северной зоной, и вели себя так, как будто ОАР не существовала.

Сотрудникам спецслужб Северной зоны не разрешалось работать в египетских представительствах за рубежом (в не арабских странах). Это правило распространялось и на ближайших соседей Сирии, в частности, Турцию, где находилась одна из важнейших резидентур египетской разведки.

Турция была объектом пристального внимания спецслужб Египта, поскольку являлась членом НАТО. Кроме того, Турция была связующим звеном между этой организацией и странами — членами Багдадского пакта. Египетскую разведку к тому же интересовали американские базы в Турции, а также британские войска, размещенные на Кипре. С территории Турции египетские спецслужбы проводили операции против Ирака и Иордании, вербовали иракских и иорданских студентов, обучавшихся в турецких университетах. Наконец, дипломатические представительства Багдада и Аммана также представляли источник получения разведывательной информации и вербовки агентуры.

Во всяком случае один из иорданских дипломатов в Анкаре работал на египетского резидента генерала Закарию Адли Имама, который одновременно был резидентом общей и военной разведок. Он приступил к своим обязанностям в турецкой столице в начале 1956 г. и работал в течение трех лет, пока не произошел серьезный инцидент, «омрачивший» отношения со спецслужбами Турции, из-за чего он должен был покинуть страну. Его люди захватили турецкого полицейского, который следил за ними, и в течение нескольких часов удерживали его в офисе военного атташе.

Подчиненными генерала Имама были его заместитель Мустафа Ильмаз, работавший под дипломатическим прикрытием, и пресс-атташе посольства Абдель Фаттах Ахмад.

В 1953 г. жена Ильмаза Лейла познакомилась с неким Шихапом Таном, майором турецкой армии в отставке. Он прибыл в египетскую столицу, чтобы предложить свои услуги алжирскому Фронту национального освобождения (ФНО). Позднее Лейла встретила Шихапа в Анкаре и познакомила с мужем. Ильмаз напомнил турку, что они мусульмане, и предложил ему сотрудничать с египетской разведкой против Израиля.

— Речь идет, — пояснил он, — о покупке различных израильских военных журналов, фотосъемке важных объектов страны — портов, заводов и трубопроводов.

Шихап отправился в Израиль и несмотря на короткое пребывание получил для связи почтовый адрес в Турции. Это был адрес Лейлы Ильмаз, и он стал направлять туда свои донесения. Больше того, он сообщил своим египетским кураторам адрес, через который они могли поддерживать с ним контакты во время его пребывания в Израиле.

Эта последняя деталь стала одной из причин, которая привела к провалу. Тан встречался в Стамбуле с одним евреем, жена которого имела сестру в Хайфе. Турок попросил у него ее адрес и передал Абдель Фаттаху Ахмаду, не сказав еврею о предстоящей поездке в Израиль. Прибыв на Землю обетованную, он написал ей письмо, рассказал о жизни ее родственников и предупредил, что на ее адрес придет для него несколько писем.

К несчастью для турка, она получила на следующий день письмо от сестры из Стамбула, которая даже не упомянула о Шихапе Тане. Этот факт вызвал у нее серьезные подозрения. И когда вскоре на имя Шихапа пришли два письма, она сообщила об этом контрразведке.

Тем временем Шихап познакомился с израильтянином, говорившим по-турецки. Он согласился помочь приобрести военные журналы и карты Израиля. Шихап объяснил своему знакомому, что эти документы нужны ему для написания книги об армиях мира. Но он не мог объяснить, как он, зная только турецкий, будет читать журналы, написанные на иврите. Шихап думал, что его доводы убедительны. Но он ошибся. Его знакомый отправился в контрразведку. Вскоре Шихап был арестован и осужден на четыре года тюремного заключения.

Шихапа освободили в январе 1962 г., и он вернулся в Турцию. Но это не означало конец его контактов с Израилем. Вскоре он начал работать журналистом и опубликовал в одном турецком журнале, а также в египетской газете «Аль-Гумхурия» серию антиизраильских статей, основанных на вымышленных фактах.

Однако история Шихапа на этом не закончилась, так как его выпады против еврейского государства трансформировались в панегирик. Он написал для газеты ассоциации инвалидов войны турецкой армии серию статей, в которых восхищался победами и достижениями Израиля.

Если попытка использовать турецкого гражданина в качестве секретного агента против Израиля закончилась провалом, то вскоре египетские спецслужбы добились неожиданного успеха в операции против Турции, подписавшей Багдадский пакт. Известный египетский журналист Хасанейн Хейкал рассказал, как после государственного переворота в Ираке, совершенного генералом Касемом 14 июля 1958 г., все секретные документы Багдадского пакта были доставлены в Каир в качестве подарка египетскому президенту Насеру. Но Хейкал по обыкновению не раскрыл до конца, что сделали египетские спецслужбы с этим «секретным грузом».

Другая попытка египетских «мухабарат» добыть секретную информацию в Турции закончилась провалом. В 1960 г. сотрудник посольства ОАР в Анкаре Хатам Мухаммед Хейри был объявлен персоной нон-грата за подрывную деятельность против Турции…

История египетской резидентуры в ФРГ является примером разоблачения спецслужбами ОАР нескольких сирийцев, работавших в посольствах за границей.

Полковник сирийской армии Вафик Исмаил в апреле 1959 г. был назначен военным атташе в Бонне. Однако он не успел занять этот пост. Его назначение было аннулировано из-за возражений, выдвинутых спецслужбами Южной зоны (Египет). В качестве «компенсации» он был назначен в сентябре того же года военным атташе в Афинах. Но в греческой столице он находился всего три месяца, поскольку было принято решение перевести его в… ФРГ.

Это новое решение было принято под давлением маршала Абдель Хакима Амера, который решил сделать жест в сторону офицеров Первой (сирийской) армии. Эти офицеры выразили неудовольствие, когда было аннулировано решение о назначении их товарища.

Вскоре полковник Исмаил прибыл в Бонн. Его обязанности в посольстве ОАР были, по-видимому, ограничены официальными и легальными. Египтяне не разрешали ему заниматься разведывательной деятельностью.

Как и все страны, где находились резидентуры египетских секретных служб, ФРГ представляла собой плацдарм, где готовились операции против Израиля, и являлась удобным местом для сбора разведывательной информации. Египет интересовало все, что касалось вооруженных сил НАТО, размещенных в ФРГ, помощь, которую эта страна предоставляла Израилю и еврейским организациям. Резидентура занималась также наблюдением за египтянами и сирийцами, проживавшими в ФРГ, обеспечением безопасности посольства и консульств.

Сотрудники резидентуры работали под различными официальными прикрытиями. Заместитель военного атташе подполковник Шаабан Хариди, имея дипломатический паспорт, вел активную разведывательную деятельность. Торговый атташе Мухаммед Ахмед был одним из главных персонажей резидентуры. Генеральный консул во Франкфурте Салах Абу Габаль был офицером Управления общей разведки Египта. Представитель Лиги арабских стран в Бонне Хасан Факуса также был офицером «мухабарат».

Другие сотрудники резидентуры не имели дипломатического прикрытия. Например, Ахмед Усфур работал корреспондентом египетской газеты «Аль-Гумхурия». Хейри Рифаи был бизнесменом в Мюнхене и принадлежал к египетскому Управлению общей разведки. В его задачу входил сбыт в Германии фальшивых израильских банковских билетов, сфабрикованных в Египте.

Одна из операций резидентуры имела целью завербовать молодую немку по имени Хельга Отто. У нее были дружеские отношения с корреспондентом «Аль-Гумхурии» Ахмедом Усфуром. Именно он сумел завербовать ее. Он раздобыл для нее фальшивую журналистскую карточку, затем направил в Кёльн выяснить, чем занимается израильский торговый представитель, израильское посольство в Австрии и различные представительства еврейского государства в Швейцарии. Ее главная задача — использовать журналистское прикрытие с целью получения максимума информации об Израиле.

Самое важное задание она получила в 1958 г., когда Усфур отправил ее в Израиль, где она выступала как представитель фиктивного агентства — «Континенталь Пресс Эйдженси». Но пребывание Хельги Отто в Израиле неожиданно прервалось. Находясь в Эйлате, она случайно пересекла иорданскую границу и была арестована. Несколько месяцев она провела в иорданской тюрьме, потом была выслана в Израиль и вскоре покинула его.

Через год Ахмед Усфукр и Хельга поженились…

Суэцкая война (1956) предоставила египетским спецслужбам совершенно неожиданный источник информации. После вывода израильских войск с Синайского полуострова и из сектора Газа войска ООН («голубые каски») заняли позиции с египетской стороны по линии прекращения огня. Офицеры и солдаты воинских подразделений ООН имели возможность свободно выезжать в Израиль. Было известно, что некоторые из них готовы сотрудничать с египетскими спецслужбами гораздо активнее, чем это необходимо для выполнения их миротворческой миссии. Это объяснялось прежде всего тем, что значительная часть «голубых касок» прибыла из таких стран, как Индия и Югославия, правительства которых никогда не испытывали дружеских чувств к еврейскому государству.

Другие работали на египетские секретные службы из-за денег. Кроме того, офицеры «мухабарат» получали информацию от пилотов авиации ООН, совершавших полеты над израильскими позициями.

Операции против Израиля проводились по инициативе египетских спецслужб. Но их резидентуры за рубежом продолжали принимать все предложения о сотрудничестве, которые могли помочь усилению борьбы против еврейского государства. Так, например, израильский почтовый служащий Хаим Оген из Тель-Авива передавал представителю египетской разведки в Италии информацию об израильских ракетах.

Офицер резидентуры, работавший с Огеном, дал ему почтовый адрес в Риме на имя Розмари Мулен. Эпистолярный «роман» между мадмуазель Мулен и Огеном продолжался в течение года. Египтяне посоветовали своему израильскому «корреспонденту» посетить Каир и даже предложили ему авиабилет до Рима. Но Оген настаивал на билете в оба конца и компенсации его расходов. Однако по неизвестной причине египетские спецслужбы отказались выполнить последнюю просьбу, и переписка немедленно прекратилась.

В ноябре 1967 г. Оген был арестован. Во время судебного процесса израильские спецслужбы продемонстрировали фотокопии писем, которые он направлял в египетскую резидентуру в Риме. Хотя израильские контрразведчики были в курсе деятельности Огена, они решили не арестовывать его до поры до времени. Почтовый служащий пытался оправдаться, утверждая, что он хотел лишь подзаработать и заинтересовал египтян историей о ракетах. Но его объяснения не убедили судей. Оген получил четыре года тюрьмы…

5 апреля 1960 г. профсоюз докеров Нью-Йорка принял решение приостановить разгрузку египетского судна «Клеопатра» в знак протеста против отказа правительства Египта на провоз через Суэцкий канал израильских товаров. Это разрешение было получено сразу после окончания Суэцкой войны, но в начале 1959 г. отменено. Администрация канала систематически конфисковывала товары, шедшие в Израиль.

В ответ на позицию докеров Нью-Йорка большая часть арабских стран под давлением Египта решила отказать в портовых услугах американским судам. Демонстрация в Нью-Йорке не рассматривалась как удар по престижу египетского режима и успех израильской политики. Каирские СМИ объявили решение докеров «новым сионистским заговором», подчеркнув, что «за отказом разгружать “Клеопатру” просматривается деятельность секретных организаций, цель которой способствовать разорению и коррупции. Эти действия являются частью плана, разрабо-тайного Израилем, чтобы прорвать блокаду, установленную арабскими странами».

Чтобы отвлечь внимание общественности от успехов «разрушительных действий» Израиля, египетские спецслужбы начали разоблачать своих израильских коллег. Появились многочисленные публикации о разгроме израильской шпионской сети в Египте. Полиция арестовала 16 человек, в большинстве своем египтян. Директор бюро информации Саад Ифрах провел пресс-конференцию с целью еще больше драматизировать ситуацию.

— Израиль развязал против нас шпионскую войну, — заявил он. — Эта война продолжается уже три года. Мы сражаемся терпеливо и методично. Нам удалось разоблачить многих израильских шпионов, которые действовали в Риме, Женеве, Мюнхене, Цюрихе и Амсердаме. Но израильтяне не знали, что их агенты находятся под контролем наших спецслужб. В течение трех лет мы передавали им дезинформацию…

Саад Ифрах также заявил, что «израильские шпионы прекратили свою деятельность на берегах Нила». В июле 1961 г. в Каире действительно начался судебный процесс над семью подсудимыми, обвинявшимися в шпионаже в пользу еврейского государства.

Томас и «радистка Кэт»

29-летний Джин Леон Томас начал работать на «Моссад», сам того не подозревая. Вербовка была проведена «под чужим флагом».

Как это произошло?

Томас (он же — Товмасян) родился в Египте в армянской семье. Симпатичный и образованный молодой человек, в совершенстве владевший арабским, французским, английским и немецким языками, вырос в Каире. В 1956 г. переехал в Ливан, а затем в Западную Германию. Он поселился в Кёльне, где в течение двух лет работал в различных коммерческих структурах. Он мечтал об успехе, но не знал, как его добиться.

Осенью 1958 г. Томас познакомился с бизнесменом, молодым ливанцем по имени Эмиль. Вскоре они подружились, много времени проводили вместе. Новый друг был хорошо обеспечен и всегда оплачивал их счета в ресторанах и барах.

Они говорили о женщинах, бизнесе и, наконец, о политике. Томас не скрывал своей ненависти к президенту Египта Гамалю Абдель Насеру. Взаимное доверие возрастало, и, наконец, однажды настал момент, когда Эмиль предложил ему крупную сумму денег и попросил вернуться в Египет, чтобы помочь в свержении египетского диктатора. При этом Томасу было сказано, что он будет работать на одну из стран НАТО. Израиль вообще не упоминался…

Томас, который был настроен прозападно, без долгих колебаний согласился.

На конспиративной квартире в Кёльне специалисты обучили его основам шпионского ремесла. Микросъемке и обработке фотопленки, маскировке негативов в тюбиках зубной пасты, корешках книг или коробках от ботинок, тайнописи, зашифровке сообщений, устройству и использованию тайников. В том же году он возвратился в Каир.

Первый визит Томас нанес своему другу детства Мухаммеду Ахмеду Хасану, который служил на военной базе египетской армии. Хасан любил деньги и вскоре согласился поставлять секретные документы, к которым имел доступ. Томас фотографировал их и переправлял в Европу. Через некоторое время его кураторы сообщили, что направляемая им информация представляет интерес.

С помощью друга Хасана Томасу удалось создать агентурную сеть, опираясь на единомышленников из числа национальных меньшинств. Он завербовал двух армян и одну еврейскую танцовщицу в ночном клубе.

Некоторое время спустя Томасу предложили провести несколько дней в Германии. Там ему вручили премию за оказанные услуги и объяснили, что он переходит в распоряжение другого офицера НАТО.

Во время этой поездки он познакомился с молодой красивой немкой по имени Кэт Бендорф. Через две недели после знакомства они поженились и вернулись в Египет. Молодая пара сразу же активно занялась экспортом сувениров и предметов египетского искусства в европейские страны. В действительности они прятали в них фотопленки, которые отправляли своим кураторам.

Томас привлек к работе и своего отца — Леона Томаса. Ахмед Хасан вскоре приобрел репутацию ценного агента. Иногда он приглашал Томаса и его жену прогуляться вдоль Суэцкого канала, где размещались военные объекты. По возвращении они вместе составляли донесения. Кэт хотела помогать своему мужу в его работе и летом 1959 г., находясь с ним в Германии, научилась работать на радиопередатчике.

Вскоре наступил момент, когда во время очередной встречи с руководством Томасу сообщили, что на самом деле он работает на израильскую разведку. Это не слишком его удивило: по характеру заданий он уже понял, что все, что он должен разведывать, может интересовать в первую очередь и главным образом Израиль. Кроме того, опыта жизни и общения с представителями самых разных наций и стран ему хватило, чтобы почувствовать, что те, кто доселе представлялся как «хозяева», скорее всего, в Европе тоже «гости».

То, что он узнал правду, нисколько его не обеспокоило. Он по-прежнему ненавидел Насера и возвратился в Каир едва ли не с еще большим энтузиазмом. Это в свою очередь не удивило руководство «Моссада». Они знали, что имеют дело с умным человеком.

Разведгруппа получала на содержание неплохие, по меркам региона, деньги. Они направлялись ей через бельгийский банк под видом помощи от родственников из Германии. Оперативная техника насчитывала пять фотоаппаратов, от миниатюрных до фоторужья, чемодан с двойным дном, электробритву с тайником для хранения документов, зажигалку с тайником для хранения микропленок и рацию, которая была замаскирована в ванной комнате. Все это хранилось в квартире Томаса и Кэт в Гарден-сити, откуда они связывалась с Тель-Авивом, передавая информацию и получая задания.

Между тем Томас завербовал молодого армянина по имени Карапет Танильян. Он был профессиональным фотографом, поэтому помогал ему фотографировать документы и проявлять пленки.

Томас же сосредоточил свои усилия на сборе информации о военной промышленности Египта. Для этого он познакомился с отцом одного из своих агентов. Его звали Жорж Дамалкян. Он был двоюродным братом Хикмата Маскуфа, который работал слесарем на военном заводе.

Все поначалу складывалось успешно. Настолько успешно, что вызвало излишнюю самоуверенность у четы Томасов. Они в какой-то момент почувствовали себя эдакими суперменами, которым подвластны дела и судьбы других. На вот этом «головокружении от успехов», как, к сожалению, часто происходит в агентурной разведке, все и рухнуло.

В мае 1960 г. пара получила задание завербовать офицера египетской армии, желательно летчика. Это задание было предварительным, следовало ожидать детальных инструкций. Но они не стали ждать ни ориентировки на конкретных лиц, ни даже четких методических разработок по вербовке. Исходя из своих представлений, они осуществили плохо подготовленный вербовочный подход к молодому египетскому офицеру-христианину коптского происхождения Адиву Ханна Карлесу.

Томас некоторое время изучал офицера и в конце концов предложил ему поставлять информацию военного характера. Карлес согласился. А на следующий день отправился в Управление общей разведки, где ему поручили продолжать контакт. Ему также вручили магнитофон, чтобы записывать беседы с Томасом. Одновременно контрразведчики установили за ним и его помощниками наружное наблюдение. Но оно велось непрофессионально, и Томас вскоре это заметил.

Он также определил, что изменился и характер донесений, которые он стал получать от информаторов. Умный и наблюдательный человек, он почувствовал, что земля стала гореть под ногами, и начал готовить сеть к консервации. Был проработан и путь отхода: им были заготовлены для себя и жены паспорта на чужие имена и проработаны маршруты эвакуации. К сожалению, отход несколько затянулся. 6 января 1961 г. Томас был арестован. Вскоре были арестованы и его агенты. Кэт вместе с еврейской танцовщицей удалось бежать.

Следствие длилось больше года, а затем состоялся суд. Томас заявил, что он шпионил для Израиля «из авантюристических побуждений, ради денег и из чувства ненависти к Насеру». Похоже, что все это было действительно так. На обвинение в предательстве он ответил: «Я не предатель. Я никогда не считал себя египтянином. Армяне в Египте составляют меньшинство, подвергающееся дискриминации».

Военный трибунал приговорил его, Мухаммеда Ахмеда Хасана, и Карапета Танильяна к смертной казни. Отец Томаса был осужден на пожизненное заключение. Кэт была приговорена к смертной казни. Заочно…

Томас и его агенты были повешены 20 декабря 1962 г.

Армянин, работавший под еврея

Арабские секретные службы никогда не прекращали попыток внедрения агентов в израильское общество. Что любопытно: их наиболее дерзкие (как правило, неудачные) операции были зеркальным отражением действий спецслужб еврейского государства. Агенты «мухабарат» выдавали себя за евреев и под видом туристов направлялись в Израиль. Или под видом новых переселенцев, которые не привлекали особого внимания контрразведчиков Земли обетованной.

Одну из первых попыток египетские спецслужбы предприняли в конце 50-х годов…

Кабурак Якобян, армянин по происхождению, живший в Египте и работавший фотографом, был завербован «мухабарат» в декабре 1959 г. Руководители египетской разведки решили, что он достойный кандидат для работы с нелегальных позиций в Израиле. Кстати сказать, завербовали Якобяна, когда он находился в каирской тюрьме…

В течение года он готовился к выполнению задания. Поскольку ему предстояло отправиться в Израиль под видом еврея, Кабурак изучал иврит, иудаизм, историю еврейского государства, регулярно посещал синагогу в Каире. Больше того, чтобы походить на сто процентов на иудея, он согласился сделать обрезание. Разумеется, его обучили основам ведения разведывательной деятельности, придумали легенду для прикрытия.

Армянин Кабурак Якобян стал евреем Исааком (Заки) Кошу ком. По паспорту, он родился в 1935 г. (в действительности Якобян появился на свет в 1938-м) в Салониках в семье евреев, выехавших из Турции. Правда, авторы легенды забыли о том, что Салоники были аннексированы Грецией в1912 г. ис тех пор являлись частью греческой территории.

Новая легенда жизни Якобяна-Кошука была простой. Отец бросил семью, когда он был ребенком. Мать умерла в Египте, и он до сих пор хранит фотографию ее могилы на еврейском кладбище в Каире. Чтобы закрепить свою «подлинность», он обзавелся различными документами, полученными от руководства еврейской общины.

Осенью 1960 г. Якобян представил в каирское бюро Организации Объединенных Наций удостоверение на имя Исаака (Заки) Кошука. Он попросил выдать ему свидетельство беженца, заявив, что египетские власти отказываются продлить вид на жительство.

Несколько недель спустя он получил это свидетельство и отправился в посольство Бразилии за визой. В марте 1961 г. он получил ее и в апреле на борту теплохода прибыл в Рио-де-Жанейро.

В пути Якобян-Кошук познакомился с молодым израильтянином из киббуца Брур-Хаиль. С женой и двумя детьми он направлялся в Бразилию навестить своих родителей. Новоиспеченный нелегал подробно рассказал о своей прошлой жизни, но слабое знание иудаизма не позволило ему обмануть попутчика. Больше того, уже в Рио, когда они однажды прогуливались по улице, им встретился еврей-ортодокс, из-под одежды которого виднелась бахрома шали для молитвы. Якобян-Кошук не знал, что это означает, и израильтянин обратил на это внимание.

В Бразилии египетский шпион должен был установить контакты с различными людьми, список которых ему дали кураторы из «мухабарат». Одним из этих людей был Салем Азиз ас-Саид — резидент египетской разведки в Бразилии, работавший под прикрытием торгового представителя. Он передал ему разрешение на работу и посоветовал найти место фотографа.

Осенью 1961 г., посчитав, что надежное прикрытие обеспечено, Якобян-Кошук отправился в израильское консульство за визой. Он получил ее в начале декабря и тотчас покинул Бразилию.

Сначала он выехал в Геную, где встретился с представителем египетской разведки и получил последние указания. Якобян-Кошук должен был внедриться в ЦАХАЛ — Армию обороны Израиля. Предпочтительнее в танковые части.

Он прибыл в Израиль 19 декабря 1961 г. и некоторое время спустя нанес визит бразильскому другу из киббуца Брур-Хаиль. Надо сказать, что сомнения, которые одолевали израильтянина в Рио, не только не рассеялись, а наоборот — усилились. В конце концов он обратился в израильские спецслужбы. Его внимательно выслушали и дали задание продолжать контакты с «новым эмигрантом».

По совету бразильского друга Якобян-Кошук усиленно изучал иврит в киббуце Дорот. Но по каким-то своим соображениям решил покинуть это поселение и перебрался в киббуц Негба. Там он провел три месяца, занимаясь ивритом. И там же познакомился с молодой девушкой, в которую влюбился с первого взгляда.

В ноябре 1962 г. Якобян-Кошук поселился в Ашкелоне и вскоре был призван в ЦАХАЛ. Он стремился попасть в танковые войска, но оказался в небольшом транспортном подразделении. Через год он подал рапорт о демобилизации. И хотя служба в армии для людей его возраста является обязательной, просьбу удовлетворили.

Причиной его демобилизации было то, что он не мог добывать информацию, представлявшую разведывательный интерес. Кстати сказать, кураторы Якобяна-Кошука (как, впрочем, и он сам) не догадывались, что их агент находится под «колпаком» израильских спецслужб.

Между тем его связь с девушкой из киббуца Негба становилась все серьезнее. Он даже начал подумывать о женитьбе. Но в это время вмешалась контрразведка.

Доказательств шпионской деятельности Якобяна-Кошука было достаточно, и 19 декабря 1963 г. он был арестован. В его квартире нашли принадлежности для тайнописи и другую шпионскую экипировку.

Якобяну-Кошуку повезло: в Израиле нет смертной казни за шпионаж. Военный трибунал приговорил его к 18 годам тюремного заключения. Но в марте 1966 г. он был освобожден и выслан в Египет. Точнее сказать, его и двух египтян-заключенных обменяли на трех израильтян, которые «нечаянно» перешли египетскую границу в секторе Газа.

Вот так бесславно (и безрезультатно) закончилась миссия египетского армянина, работавшего в Израиле под еврея. Увы, это был не последний провал «мухабарат»…

Шпион в чемодане № 33

Для секретных служб Египта Италия являлась важнейшей базой в Европе. Летом 1964 г. резидентура египетской разведки достигла внушительных размеров.

В то время ее возглавлял Селим Осман ас-Сейид, который с 1962 г. был первым секретарем египетского посольства. Другой первый секретарь Исмаил Салем Адель, являвшийся экспертом в области «силовых мероприятий», прибыл в резидентуру в июне 1964 г. Третий сотрудник — Монейм ан-Нахляви отвечал за безопасность посольства, контролировал его персонал и следил за египетскими туристами, посещавшими итальянскую столицу.

Нахляви был холостяк и его квартира по улице Виа Тразоне служила пристанищем для египетских секретных агентов, приезжавших в Рим на короткий отдых. Он также выполнял обязанности шифровальщика и имел в качестве заместителя второго секретаря посольства Исмаила Мубарака. У него были европейские черты лица, что позволяло без особых усилий растворяться в итальянской толпе.

Третий секретарь египетского представительства при Ватикане Мустафа Саид ад-Дивани был блондином. Поэтому он часто получал задания наблюдать за секретными встречами между сотрудниками резидентуры и иностранными агентами.

Абдалла Тухами Яхья, также третий секретарь, был человеком резидента. Мухаммед Али Муса, сотрудник египетского представительства по туризму, был одновременно заместителем пресс-атташе и вместе с Юсуфом Ахмедом Натером (сотрудником консульского отдела) занимались наблюдением за встречами с агентами.

Охранник посольства Фадель Шериф эд-Дин всякий раз находился в аэропорту Фьюмичино, когда прибывал самолет израильской кампании «Эль-Аль», и следил за прибывающими пассажирами. Мухаммед Ахмед Асад, сотрудник представительства Лиги арабских стран в Риме, как и журналисты Мухаммед аль-Хусейн и Саид Салем Адель, также занимался сбором информации.

Хасан Фахми аль-Исави, работавший в резидентуре под прикрытием экономического советника, и его коллега из консульства в Милане Мухаммед Абдель Ати собирали информацию экономического характера вообще и о коммерческих связях Израиля в частности.

Чтобы закончить список, следует упомянуть о филиале египетской резидентуры в Неаполе, которой руководил Таха Хамуди. Он работал под прикрытием генерального консула в этом городе. Большую часть времени он проводил в порту, наблюдая за всеми, кто прибывал из Израиля.

Ко всем этим персонажам следует добавить студентов, бизнесменов и представителей национализированных компаний. Среди последних — один из интереснейших людей Хусейн Мухаммед Яхья, представитель авиакомпании. До назначения на этот пост он был военным атташе в Риме и работал на военную разведку. На новой должности он также продолжал заниматься сбором разведывательной информации.

Структура египетской военной разведки в Риме была простой. Генерал Хасан Ахмед Абдель Кадер занимал пост военного атташе сухопутных, морских и воздушных сил. У него в подчинении был секретарь Юсуф Али Тиара и несколько источников информации — ведущие итальянские журналисты. Его поле деятельности было весьма ограниченным, а основные «ресурсы» (читай — агенты) работали на резидентуру общей разведки.

Однако эта разведывательная база, оснащенная по последнему слову техники, не добилась каких-то исключительных результатов. Именно поэтому руководство Управления общей разведки направило в Рим в июне 1964 г. инспектора, поручив ему изучить ситуацию на месте.

Амин Мухаммед Камель, казалось, был способен выполнить поставленную задачу, поскольку хорошо знал Италию. Он три года был вторым секретарем египетского представительства при Ватикане. Но бесполезно искать какие-то следы святости в его деятельности. В то время он выполнял обязанности резидента в Италии.

Летом 1964 г. Камель прибыл в итальянскую столицу с дипломатическим паспортом, в котором было записано, что он является советником Министерства иностранных дел Египта. Он не захотел остановиться в отеле, а предпочел поселиться в квартире первого секретаря Монейма Нахляви в доме № 60 по улице Виа Тразоне. Именно здесь он проводил совещания с резидентами и встречи с агентами. Тем, кто не знал его настоящего имени, он представлялся «Омаром». Больше того, все, кто шел к нему на встречу, могли войти в дом только в том случае, если он стоял в назначенный час у окна. Если его не было на месте, значит, в дом заходить нельзя: там опасно.

Среди лиц, которые приходили к «Омару», был высокий блондин атлетического сложения. Он был одет, что называется, с иголочки и всегда носил темные очки. После каждого визита он отправлялся на вокзал и садился в поезд, следовавший на юг.

В первый раз блондин встретился с «Омаром», когда находился в… каирской тюрьме. Он был израильтянином марокканского происхождения. В 1961 г. он перешел границу сектора Газа и был задержан египетскими пограничниками. Поскольку его семейная жизнь складывалась неудачно, он решил оставить жену и четверых детей. Семейные ссоры вынудили его нарушить закон, и в результате он провел два года в тюрьме. Выйдя на волю, он надеялся через Египет добраться до Канады или Австралии, чтобы там начать новую жизнь.

Но его затея провалилась. Он оказался в тюрьме сектора Газа, а затем был переведен в каирскую тюрьму. Там его навестил представитель египетских спецслужб, назвавшийся Мухаммедом Шамсом.

Израильтянин много месяцев провел в египетских тюрьмах. Два раза он пытался покончить собой. Когда он узнал, что австралийские и канадские власти отказали ему в визе, он предложил Мухаммеду Шамсу свои услуги. Именно тогда состоялось его знакомство с «Омаром».

В январе 1963 г. представители «мухабарат» забрали его из тюрьмы и поселили на конспиративной квартире в Каире. Вскоре его перевезли на виллу, расположенную в пригороде египетской столицы. Там он приступил к подготовке для выполнения разведывательной миссии в Италии. Инструкторами были «Омар» и два его помощника — «Фуад» и «Рагиб».

Он должен был обосноваться в Неаполе, установить контакты с проживавшими там израильтянами и выяснить, кого из них можно привлечь к сотрудничеству с египетской разведкой. Кроме того, он должен был попытаться получить итальянское гражданство. После этого он должен был выехать в Израиль в качестве резидента-нелега-ла и открыть там туристическое агентство, которое будет служить ему прикрытием.

Подготовка продолжалась шесть месяцев. В конце июля 1963 г. ему покрасили волосы в черный цвет, и он получил египетский паспорт на имя Ахмеда Хамди аль-Хабаля. Тогда же «Омар» проводил его до Франкфурта.

Там ему заменили египетский паспорт на марокканский, выданный 5 августа 1961 г. на имя Иосифа Дахана. В документе говорилось, что его владелец еврей, родившийся в Агадире.

Согласно легенде, его родители погибли во время землетрясения в феврале 1960 г. Визы, стоявшие в паспорте, свидетельствовали о том, что в 1961 г. он находился в Алжире, когда страна еще была под французским мандатом, а затем перебрался в Сирию. Там он продлил свой паспорт в марокканском консульстве и вскоре отправился в Бейрут. Согласно визе в паспорте, он прибыл во Франкфурт в конце 1962 г.

Кураторы Иосифа Дахана, казалось, нашли настоящего еврея с марокканским паспортом, который свободно посещал арабские страны. Возможно, что они поручили ему проехать через Дамаск, потому что это был единственный «уголок», где марокканское консульство согласилось выдать им паспорт. Получениё въездных и выездных виз в Алжир, Сирию и Ливан не создало каких-либо проблем для египетских спецслужб.

Как правило, секретные службы Египта старались не использовать фальшивых документов в стране, где можно добыть подлинные. Поскольку Иосиф Дахан должен был вернуться в Германию, египтяне сумели добыть настоящую германскую визу через третье лицо.

«Омар» и его новый агент провели во Франкфурте одну неделю. Они останавливались в разных отелях и встречались лишь по вечерам, когда Дахан докладывал о проделанной за день работе. Речь идет об изучении города, потому что ему предстояло провести здесь шесть месяцев для «отработки» своего прикрытия.

В начале августа 1963 г. «Омар» и Дахан отправились в Неаполь, где первый представил своего нового агента сотруднику разведки по имени Саид. Дахан еще не знал, что этот человек был первым секретарем египетского посольства. Селим Осман ас-Саид был одновременно резидентом Управления общей разведки в Италии. Они договорились, что будут встречаться один раз в месяц, а в случае необходимости — чаще.

Итак, прошло два года с тех пор, как Дахан покинул египетскую тюрьму и стал полностью свободным человеком. Он любил дорогие костюмы, красивых женщин и злоупотреблял этим. Надежды, что он организует свое агентство, не оправдались. Дахан лишь изредка докладывал об установлении контактов с израильтянами или приносил информацию, не представлявшую интереса для египетской разведки.

В результате его месячная зарплата, составлявшая в начале 89 тыс. итальянских лир, сократилась до 50 тыс. Но поскольку он не мог заставить себя изменить образ жизни, он начал искать другие финансовые источники, чтобы покрыть свои расходы, и ввязался в весьма сомнительные затеи. Это, разумеется, не способствовало активизации его деятельности как агента «мухабарат».

Вскоре в Италии объявился «Омар» и пригрозил Да-хану убить его, если тот не будет выполнять работу, которую от него ожидают. Увы, желание получить большие деньги было выше страха.

В августе 1964 г. он потребовал от Саида 200 тыс. лир, объяснив, что эта сумма необходима ему для получения постоянного вида на жительства в Италии. Данная просьба еще больше накалила ситуацию. «Наниматели» Дахана горько сожалели о затраченных средствах и силах на его подготовку.

Саид также был взбешен. В середине октября он вызвал Дахана, чтобы объявить ему, что египетские спецслужбы больше не нуждаются в его услугах, что он просил «Омара» отправить агента в другую страну. Затем он отпустил его, сообщив, что решение об этом будет принято в следующем месяце.

16 ноября Дахан встретился с Саидом в небольшом кафе на улице Виа Венето. Оттуда они отправились в египетское посольство и поднялись на третий этаж, где размещалась резидентура. Саид напомнил Дахану о всех его грехах и предложил ему выбор между возвращением в рады египетских спецслужб и отправкой в Каир. Дахан заявил, что не хочет покидать Италию. Он предложил «заморозить» на время его шпионскую деятельность, чтобы найти более оплачиваемую работу. Когда он заработает достаточно денег, он вернется. Саид ответил, что получил разрешение от «Омара» самому решать, что должен делать Дахан, и что он принял решение арестовать его и отправить в Египет.

Дахан понял, что сделал плохой выбор и попытался исправить ошибку. Он заявил, что готов отправиться в Египет, чтобы встретиться с «Омаром». В ответ Саид предложил ему сделать укол, чтобы успокоить нервы, пока приготовят египетский паспорт. Дахан отказался, заявив, что полностью спокоен. Саид вышел из комнаты и, приняв меры предосторожности, закрыл дверь на два поворота ключа. Дахан вновь почувствовал себя в тюрьме.

На следующий день, 17 ноября, в полдень служащий посольства (это был первый секретарь Салем Исмаил Адель) принес Дахану чашку чая. Тот, несмотря на свою подозрительность, выпил содержимое одним залпом. Вскоре он почувствовал легкое опьянение и понял, что в чае был наркотик.

Некоторое время спустя Адель вернулся в комнату со шприцем в руке и воткнул иглу Дахану в ляжку. Он сказал ему, что эта инъекция успокоит нервы. Через мгновение секретный агент почувствовал острую головную боль, в глазах стало двоиться, и он потерял сознание.

Час спустя он уже спал на диване. Человек по имени Муса со шрамом на верхней губе сделал Дахану второй укол. Три других сотрудника сняли с него одежду, затем посадили его в кресло, оборудованное в большом ящике, похожем на чемодан. Ему связали руки за спинкой кресла, заткнули рот кляпом и завязали глаза старой тряпкой. После того как его накрыли простыней и крепко привязали к креслу, крышку «чемодана» закрыли. Все было готово к его отправке в Каир.

Дахан не слышал, что происходило вокруг него. Он также не видел, что один из людей, который закрывал «чемодан» на ключ, был Юсуф Ахмед Хатер, сотрудник консульского отдела, в обязанности которого входило сопровождение дипломатической почты в аэропорт. Хатер помог погрузить «чемодан» в автомобиль и сел поверх него. Саид устроился радом с водителем. Первый секретарь Нахляви вручил Саиду все необходимые документы и разрешение на свободный проезд прямо до самолета.

Пока «чемодан» везли в аэропорт Фьюмичино, Дах-лан начал приходить в себя. Услышав шум двигателей самолета, он понял, что произошло, и приготовился звать на помощь. Он выждал удобный момент и закричал по-итальянски: «Помогите! Убийцы!»

Один из служащих таможни, который следил за погрузкой багажа в самолет, услышал крик и потребовал открыть «чемодан». Саид и Нахляви заявили решительный протест, подчеркнув, что это дипломатическая почта. Таможенник настаивал на своем, а два «дипломата» пытались задвинуть «чемодан» обратно в автомобиль и сбежать. Бдительный таможенник вызвал полицию и египтянам пришлось уступить.

Когда полицейские приблизились к «чемодану», Нахляви выпрыгнул из автомобиля и попытался убежать, но полицейские догнали его. Автомашина и пассажиры были доставлены в полицейский участок.

Там сотрудники полиции сорвали бирку с «чемодана», на которой по-английски и по-итальянски было написано: «Вниманию всех ответственных лиц! Посольство ОАР в Риме удостоверяет, что чемодан № 33 содержит дипломатическую почту, предназначенную для Министерства иностранных дел Египта». На бирке стояли подпись и печать посольства, как того требовал закон.

Итальянские полицейские сначала растерялись. Они опасались, не приведут ли их действия к международному скандалу. Но в этот момент они услышали крик о помощи, доносившийся изнутри «чемодана». Итальянцы облегченно вздохнули и поспешили открыть груз.

Можно представить их реакцию, когда они увидели картину, открывшуюся их глазам. Они освободили узника, и тот, поняв, где находится, поведал свою историю.

Он сообщил, что является марокканцем, что его зовут Иосиф Дахан и что он прибыл в Неаполь, чтобы получить принадлежавшие ему деньги. Затем он признался, что является израильтянином, что его настоящее имя Мордехай Лук и что он покинул Израиль два года назад, когда выехал в Египет.

Действия итальянских властей и международная огласка привели к тому, что Мордехай Лук почувствовал себя героем. Но он также понял, что будет в полной безопасности только в Израиле.

24 ноября на борту авиакомпании «Эль-Ал» он приземлился в израильском аэропорту Лод. Лук предстал перед судом и получил 10 лет тюремного заключения. Через шесть лет он был освобожден за примерное поведение и начал новую жизнь.

Итальянские власти направили ноту протеста египетскому посольству. Посол Ахмед Нагиб принес свои извинения, пояснив, что ничего не знал об этом деле. Три дня спустя он изменил свое мнение (очевидно, по указанию из Каира), заявив, что чемодан, задержанный итальянской полицией, содержал дипломатическую почту и что именно полицейские… подменили чемодан. Министерство иностранных дел Италии решительно отвергло подобное заявление и объявило персонами нон-грата первых секретарей — Саида и Нахляви, а также Аделя.

Шпионы, потерпевшие крах

Париж, Вашингтон, Брюссель, Бейрут, Тунис, Никосия, Бонн, Анкара, Багдад, Хартум, Рио-де-Жанейро, Аддис-Абеба, Рим, Триполи, Амман, Женева, Неаполь, — все эти города стали ареной для секретных операций, проводимых египетскими спецслужбами. За пределами Ближнего Востока основные усилия «мухабарат» были сосредоточены в Европе. Но Израиль по-прежнему оставался главной мишенью.

Европейские страны представляли собой богатый источник информации, касающейся еврейского государства. В Европе египтяне попытались нейтрализовать разведывательную деятельность Израиля против их страны. Они также надеялись найти среди израильтян, посещавших Европу, возможных кандидатов, готовых работать на египетские секретные службы.

Больше того, Европа представляла собой базу, откуда можно было руководить агентами, работавшими в Израиле. Эти агенты имели почтовые ящики для отправки своих посланий или отчетов о работе. В случае предательства их можно было вызвать на встречу, не привлекая внимания израильских спецслужб. Нет ничего удивительного в том, что три египетских спецслужбы — Управление военной разведки, Управление внешней разведки и Управление общей разведки — имели большое количество сотрудников в странах Западной Европы.

Одной из основных баз египетских спецслужб, которая располагалась ближе всех к Каиру, находилась на Кипре. Египтяне добывали разведывательную информацию об английских войсках, размещавшихся на острове, сотрудничая с подпольными организациями греков-киприотов. Однако английские войска не являлись главным объектом интересов египетских секретных служб. Их больше интересовала информация об Израиле и контроль над своими агентами, действовавшими на острове. Кипр был самым ближайшим неарабским соседом Израиля, находился неподалеку от Каира и поэтому представлял идеальное место, откуда можно было руководить секретными агентами, работавшими на территории Израиля, и где можно было организовать с ними встречи.

Власти Кипра всегда с пониманием относились к арабским правительствам. На острове проживала небольшая арабская община, члены которой прибыли из многих стран Ближнего Востока, включая Израиль. Кроме того, Кипр был излюбленным местом отдыха израильских туристов. Короче, остров был идеальным местом для поиска «рекрутов» для египетских спецслужб. Даже когда агенты вербовались в другой стране, их готовили на Кипре.

Можно напомнить, например, дело Махмуда Масал-лаха, молодого араба из деревни Дабурия в Израиле. Он посетил ФРГ в 1962 г., где в городе Кёльне встретил группу египетских студентов, которые, как он узнал позднее, работали на «мухабарат» Египта. Им удалось привлечь молодого араба к сотрудничеству с египетскими спецслужбами, пообещав ему, что он получит возможность закончить учебу в Каире. Ему объяснили, что когда он добудет достаточное количество разведывательной информации, он должен вступить в контакт со своим куратором. Для этого он должен установить условный знак в одном из отелей Никосии и ждать.

Махмуд Масаллаха согласился и сделал все, что требовалось. Познакомившись вскоре со своим куратором, он начал передавать ему информацию о вооруженных силах Израиля, военной израильской администрации на оккупированных территориях. Разумеется, за эту информацию он получал неплохой гонорар.

Махмуд вернулся в свою деревню и приступил к работе. Он отправил в Германию на заранее условленный адрес лишь пять писем. Почти все они оказались в руках израильских контрразведчиков, которые сумели их расшифровать. В одном из этих писем он сообщал, что занимается созданием подпольной молодежной организации, которая будет заниматься сбором информации для египетских спецслужб. Обыск в его доме после ареста позволил найти предметы, которые он использовал для своей шпионской деятельности: фотоаппарат, бинокль и чернила для тайнописи.

Во время первого допроса он пытался все отрицать. Но когда ему предъявили письма, написанные его рукой, нервы агента сдали, и он во всем признался. Трибунал приговорил его к 10 годам тюремного заключения…

Другой подобный случай произошел с Фараджем Абедом из деревни Манлия, расположенной в Галилее. В 1964 г. он отправился во Францию изучать богословие. И тоже встретил в Париже группу студентов-арабов, которые работали на египетские спецслужбы. Его также привлекли к сотрудничеству. Человек, который вербовал его, назвался Юнисом и заявил, что выступает от имени военного атташе посольства Египта. В качестве первого задания он поручил ему собрать информацию об израильских офицерах, находившихся на стажировке во Франции.

После этого «боевого крещения» Фарадж вернулся в Израиль с целью вербовки других агентов среди жителей своей деревни. Но он также вызвал подозрение, когда фотографировал окрестности Хайфы. Но руководители израильской контрразведки позволили ему вернуться во Францию, продолжая наблюдать за ним.

Возвратившись в Париж, Фарадж вступил в Ассоциацию израильских студентов и приложил максимум усилий, чтобы подружиться с евреями, стажировавшимися на заводах французского авиаконструктора Марселя Дассо.

К сожалению, он слишком болезненно воспринимал тот факт, что на предприятиях к студентам-евреям относились лучше, чем к израильским арабам.

В последний раз он приехал в Израиль накануне «шестидневной войны», начавшейся 5 июня 1967 г. На этот раз у него было два задания. Первое заключалось в том, чтобы вести наблюдение за передвижением английских военных кораблей в бухте Хайфы. Для выполнения этого задания его снабдили фотоаппаратом и чернилами для тайнописи. Второе задание заключалось в организации встречи на Кипре одного из завербованных агентов с представителем египетских спецслужб. Но Фарадж не выполнил ни одного из этих заданий. Его агент и он сам были арестованы и осуждены…

Как и многие другие, египетские секретные службы уже давно считали, что Швейцария представляла собой удобное место, где можно создать шпионскую сеть. Несмотря на незначительные размеры своей территории, эта страна давала прекрасные возможности для работы с секретными агентами.

Посольство и военная миссия находились в Берне, генеральное консульство, представительства арабских авиакомпаний и администрации Суэцкого канала размещались в Цюрихе. В Женеве находилось консульство, миссия при ООН, представительство Министерства туризма, а также филиалы авиакомпаний.

В течение многих лет большая часть сотрудников египетских спецслужб работала под прикрытием этих учреждений. Так, полковник Мухаммед Шукри, военный атташе и представитель Управлений военной и общей разведок в Италии и Греции до 1958 г., был назначен генеральным консульством в Цюрихе. Фарид Шариф Шакер, который был одним из связных между Каиром и Бейрутом, в 1959 г. работал в египетском торговом представительстве в Швейцарии.

Задачей египетских спецслужб в этой стране был сбор информации о главных противниках Египта. Такими противниками считались, прежде всего, Израиль, западные державы, в частности, Франция. Из Швейцарии можно было одновременно организовать помощь алжирским повстанцам и противостоять действиям французских спецслужб, направленных против Фронта национального освобождения. Но эта подпольная деятельность была небезопасной. Действия египетских и алжирских агентов в Швейцарии контролировались местными спецслужбами.

В действительности Швейцария была базой контроля египетских агентов, работавших против Израиля, а также местом вербовки новых агентов.

Один из добровольцев появился в Женеве в 1963 г. Это был израильтянин 40 лет по имени Самюэль Барух. В начале Второй мировой войны родители отправили его в Англию для продолжения учебы, где он получил диплом инженера текстильной промышленности. Затем он женился и обосновался в Манчестере.

В 1963 г. Барух возвратился в Израиль вместе с женой и тремя детьми. Он инвестировал все свои сбережения в текстильный завод «Аргадин». К сожалению, дела шли плохо, и в том же году предприятие оказалось на грани банкротства. Барух пытался любым способом решить финансовые проблемы. Поэтому он возобновил контакты со своими родителями, проживавшими в Женеве, с целью получить у них кредит. Но они отказали в помощи, и Барух пошел на контакт с представителем египетских спецслужб в Женеве. Тот обещал выделить необходимую сумму и предложил ему приехать в Каир, чтобы обсудить детали.

Барух согласился. Сотрудник «мухабарат» сопровождал его сначала до Цюриха, где представил своему коллеге, который вручил ему египетский паспорт и отправился вместе с ним в Каир.

В египетской столице Барух провел неделю. Он встретился с руководством Управления общей разведки. Они показали ему Каир и его окрестности. Они также сфотографировали его у пирамид, не скрывая, что эти фотографии (в случае необходимости) будут использованы против него.

Это была неприкрытая угроза, которая означала, что египтяне пойдут даже на то, чтобы уведомить израильтян о деятельности «мухабарат» в еврейском государстве, если Барух откажется от сотрудничества. Они сообщили также, что нашли иностранных инвесторов, готовых вложить деньги в его дело, и что египетские агенты будут работать на его заводе в качестве экспертов.

Барух имел слишком большие долги, чтобы повернуть назад. Он подписал контракт, который ему предложили. В нем уточнялись все детали, оговаривались способы связи с кураторами.

Из Каира Барух отправился в Рим, оттуда в Женеву и, наконец, 20 октября 1963 г. прибыл в Израиль, где тотчас приступил к работе. Письма, которые он отправлял своим хозяевам, имели римский адрес. Он переелал два отчета об экономической ситуации в Израиле и новом танке, появившемся в израильской армии.

Первый отчет был ничем иным, как набором цифр из ежедневных израильских газет. Но эксперты «мухабарат» дали этому докладу высокую оценку. Что касается второго отчета, то Барух просто переписал статью из военного еженедельника «Ба-Махане», посвященную новому итальянскому танку. Он лишь изменил его «национальность». Это был не первый случай, когда инженер-текстильщик действовал подобным образом.

После своего возвращения в Израиль из Англии в 1958 г. он объявил, что привез с собой 130 ткацких станков для будущего завода. Речь шла о старом, изношенном оборудовании. Но он заявил в таможенной декларации, что это новые станки стоимостью в 300 тыс. израильских фунтов того времени. Это позволило ему добиться одобрения своего проекта правительственной комиссией и получить кредит в размере 600 тыс. фунтов.

Однако кредит не превратил устаревшее оборудование в современное: продукция завода была низкого качества. К тому же Баруху не хватало административного опыта, чтобы управлять таким предприятием, и вскоре у него возникли финансовые проблемы. Именно они привели его к «инвесторам» из египетских спецслужб, которых он также обманул, убедив их в том, что дело можно поправить. Увы, обещания Баруха стоили столько же, сколько ткацкие станки.

Тем не менее Барух по заданию «мухабарат» вступил в движение «Молодой Израиль», целью которого было лоббирование интересов общины сефардов (евреи восточного происхождения) и участие в парламентских выборах 1965 г. Он встретился с президентом движения и представил ему многочисленные документы о своей семье, поездках за границу, зарубежных контактах и т. д. Разумеется, он умолчал о своих финансовых проблемах. Все это было сделано для того, чтобы придать достоверность своей истории и убедить собеседника в том, что он может принести движению существенную помощь. Особенно в решении финансовых проблем, благодаря своим связям в Израиле и за границей.

Через несколько дней Барух был принят в движение «Молодой Израиль». Больше того, он возглавил его финансовый комитет. Он надеялся получить финансовую помощь от египетских спецслужб. Но его надежды не оправдались. Поэтому Барух был вынужден закрыть свой завод и объявить о банкротстве.

Его личная жизнь также была весьма трудной. Жена оставила его, забрала детей и покинула страну. Он имел связь с другой женщиной и собирался вместе с ней покинуть Израиль. Но 25 ноября 1964 г. был арестован в Хайфе. В январе 1965 г. суд приговорил его к 18 годам тюремного заключения…

«Молодой Израиль» было не единственным политическим движением, которое египетские спецслужбы пытались использовать в своих интересах. В конце 50-х годов группа израильских арабов организовала экстремистское движение «Аль-Ард» («Земля»). Его члены считали Палестину «единой и неделимой» территорией. Иными словами, государство Израиль, по их замыслу, должно было исчезнуть.

Верховный суд отказался зарегистрировать эту организацию, объяснив, что это движение может нанести ущерб безопасности государству. Один из судей Верховного суда заявил: «Никакой демократический режим государства не может оказать поддержку движению, которое стремится его уничтожить».

В конце 1964 г. движение было объявлено незаконным, и три его руководителя были арестованы. Это — Мансур Кардох, Хабиб Кахваджи и Сабри Джирьис. Перед этим в Израиле побывали эмиссары египетской разведки, которые установили контакт с этими тремя руководителями.

Один из арестованных эмиссаров — Абдель Разек Зу-аби, молодой человек 20 лет, родившийся в Назарете. Во время допроса он признал, что работал плотником в Петах-Тикве до сентября 1963 г. Именно тогда он решил перейти границу и поселиться в секторе Газа, который находилась под египетским контролем. Для этого он сел в автобус и доехал до Ашкелона. Потом шесть часов шел пешком. Добравшись до Газы, он сразу отправился в местное отделение полиции и признался, что прибыл из Израиля. Полиция передала его в руки «мухабарат».

Капитан Хильми, который допрашивал его, задавал ему вопросы об израильских военных базах, о воинских частях, расположенных вблизи Газы, и другие вопросы военного характера. Через несколько дней его допросили снова. На этот раз его допрашивал капитан Мустафа, который предложил ему вернуться в Израиль и работать на египетскую разведку. Абдель Разек отказался от этого предложения, завив, что он не хочет возвращаться в эту страну.

Египетские власти разрешили ему остаться в Газе. Он устроился у одного из своих родственников, который жил в Хан-Юнисе. В течение года работал плотником, а в сентябре 1964 г. получил вызов от капитана Хильми. Когда он прибыл в его офис, офицер сделал ему такое же предложение, что и Мустафа год назад. Правда, при этом капитан пригрозил, что в случае отказа Абдель Разек потеряет работу.

Абдель Разек отказался и действительно остался без работы. Тогда он решил попытать счастья в Иордании, обратившись за помощью к одному из своих родственников, проживавших в иорданском королевстве. Получив визу, он отправился в туристическое агентство, чтобы выяснить возможность выезда в Иорданию. Но служащий агентства, работавший на «мухабарат», потребовал от него въездную визу в Иорданию и… просто порвал ее.

— Потеряв возможность покинуть страну, — заявил позднее Абдель Разек израильским следователям, — я был вынужден согласиться на предложение капитана Хильми.

Хильми тотчас поручил ему два задания. Первое — установить контакт с одним из руководителей организации «Аль-Ард» в Назарете Мансуром Кардохой. Он должен оценить размер финансовой помощи, необходимой этой организации, и попросить у него пропагандистские материалы. Второе задание — приобрести в Израиле ивритско-арабский словарь и несколько израильских газет. Он получил 400 израильских шекелей, которые должен был передать Мансуру Кардохе.

Абдель Разека доставили на джипе к израильской границе, выдали ему пару обуви и нож. Ему приказали надеть ботинки, когда он достигнет асфальтированной дороги. Ему объяснили, что два человека, вооруженные автоматами, будут сопровождать его на израильской территории в течение двух часов. Все трое отправились в путь и к ночи достигли населенного пункта Сдерот. Здесь сопровождавшие оставили Абдель Разека одного и вернулись на египетскую территорию. Утром он вышел на шоссе и сел в автобус, ехавший в Тель-Авив. В городе он встретился с Мустафой Зуаби, одним из своих двоюродных братьев, который предложил Абдель Разеку переночевать у него.

На одной из главных тель-авивских улиц Аленби Ра-зек приобрел словарь и газеты. Неизвестно, как он передал деньги Мансуру Кардохе. Очевидно, он поручил это своему двоюродному брату, поскольку на следующий день вернулся в Газу.

Несколько недель спустя он вновь прибыл в Израиль. При нем было 300 израильских шекелей, которые он должен был передать Мансуру ^Кардохе и выполнить одно задание — завербовать Мустафу Зуаби, чтобы тот работал на египетские спецслужбы. Абдель Разек выполнил задание и вместе с Мустафой Зуаби выехал в Газу.

В последний раз он пересек израильскую границу 30 декабря 1964 г., имея при себе 350 израильских шекелей, которые ему выдали в «мухабарат». Прибыв в Тель-Авив, он встретился с Махмудом, братом Мустафы Зуаби, который пригласил его к себе в дом по улице Эйлат. Полиция арестовала их, когда они готовили ужин. Обыскав Абдель Разека, полицейские нашли при нем нож и другие предметы, по которым можно было определить, что он прибыл из Газы.

Абдель Разек был осужден в марте 1965 г. к шести годам тюрьмы. Его двоюродный брат Мустафа, который был арестован несколькими днями раньше во время «визита» в Израиль, получил восемь лет тюремного заключения…

Сотрудники Управления общей разведки, которые занимались нейтрализацией подпольной деятельности иностранных государств на территории Египта, обычно не испытывали недостатка в работе. Особенно, когда они взяли в свои руки дело Мустафы Амина, которое привело в оцепенение египетское общественное мнение.

В 1944 г. Мустафа Амин и его брат-близнец Али основали агентство печати «Аль-Ахбар» («Новости»), которое издавало три газеты, включая «Ахбар аль-Яум». Братья сами писали статьи, а Мустафа, который получил образование в США, был профессором кафедры журналистики в американском университете в Каире. Их связи с американцами и западными кругами были хорошо известны.

Когда 23 июля 1952 г. в Египте произошла революция, братья с энтузиазмом ее поддержали, передав свои газеты в распоряжение новых руководителей страны. Мустафа стал одним из самых близких друзей и доверенным лицом президента Гамаля Абдель Насера. Вместе с Хасанейном Хейкалом, членом редколлегии газеты «Ахбар аль-Яум», он установил тесные контакты с представителями ЦРУ Кермитом Рузвельтом и резидентом в Египте Джеймсом Иглбергером. Египетские руководители были не только информированы об этом, но они поощряли эти контакты.

Дружба, которая связывала братьев Аминов и президента Насера, не пострадала от решения последнего национализировать в мае 1960 г. всю египетскую прессу и издательства. Ассоциация печати братьев-близнецов попала под общий закон, но Мустафа и Али остались преданными своим газетам, продолжали обеспечивать выпуск «Ахбар аль-Яум» и регулярно писать статьи. Можно только догадываться, насколько глубоки были связи, которые сближали Мустафу Амина с режимом, когда он опубликовал 12 октября 1961 г. в каирском еженедельнике «Аль-Мусавар» статью о выходе Сирии из ОАР.

Статья, в которой была собрана подробная информация о развитии событий, приведших к государственному перевороту в Сирии, могла быть написана только человеком, крайне преданным режиму. Он, в частности, утверждал, что выход Сирии из ОАР стал возможным по той причине, что египтяне от избытка осторожности по отношению к сирийцам забыли сохранить в Сирии их собственные секретные службы.

Его брат Али оставался в хороших отношениях с властями. В мае 1965 г. он отправился в Лондон в качестве корреспондента газеты «Аль-Ахрам». Редактором этой газеты был Хасанейн Хейкал, который раньше работал обозревателем газеты «Аль-Ахбар».

Два месяца спустя после отъезда Али в Великобританию его брат Мустафа был арестован по подозрению в шпионаже. Его обвинили в том, что он передавал секретную информацию советнику посольству США в Египте Брюсу Тэйлору Оделлу. Американский дипломат прибыл в Каир в конце 1964 г., и египетская пресса обвинила его (после ареста Мустафы Амина) в том, что он является сотрудником ЦРУ.

Несколько лет спустя Мустафа Амин заявил, что контакты с некоторыми сотрудниками посольства США в Египте он установил по просьбе президента Насера, который хотел неофициальным путем получать информацию о том, что происходит в американской дипломатической миссии. По сведениям главного редактора газеты «Аль-Анвар» Саида Фарейха, в декабре 1965 г. Мустафа Амин направил египетскому президенту письмо, в котором протестовал против того, что после ареста он подвергался пыткам по приказу шефа Управления общей разведки Салаха Насра. Он сообщил, что палачи доставили в соседнюю камеру его жену и подвергли пыткам. Он слышал ее крики и крики тюремщиков, которые угрожали подвергнуть пыткам их дочерей. Все истязания имели цель добиться от него тех признаний, которые Салах Наср хотел получить.

Мустафа Амин рассказал об этом в 1975 г., когда вновь стал главным редактором газеты «Ахбар аль-Яум», и после того, как тот же Салах Насер вышел из тюрьмы, куда он был брошен после «шестидневной войны» 1967 г. Амин подтвердил, что его заключение в тюрьму было результатом политических обстоятельств, «которые были более важными для президента Насера, чем дружба».

Неизвестно, когда и по каким причинам его контакты с американцами вызвали подозрения египетской контрразведки. Разумеется, важным фактором было ухудшение отношений между Каиром и Вашингтоном, которое началось в 1964 г. Одной из демонстраций ухудшения египетско-американских отношений стал судебный процесс над египетским гражданином Виктором Йоахимом, который работал в журнале «Ас-Садака», издаваемом посольством США. Он был обвинен в шпионаже в пользу американцев и казнен в апреле 1964 г.

Как бы то ни было, но когда Мустафа Амин стал вызывать подозрения, он попал под постоянное наблюдение египетских спецслужб. Он встречался с представителем ЦРУ Оделлом каждую среду в 14.00. Этот факт был подтвержден в ходе суда над ним представителем «мухабарат». Этот сотрудник заявил, что американец, идя на встречу с Амином, соблюдал все меры предосторожности: парковал машину вдали от квартиры своего «агента», постоянно «проверялся», пытаясь выявить наружное наблюдение. Хотя квартира Амина находилась на 6-м этаже, он всегда поднимался на 8-й этаж, а затем спускался пешком на нужный этаж.

Незадолго до ареста Амина сотрудники «мухабарат» установили, что ЦРУ пыталось завербовать его брата Али, который находился в Англии. В результате сразу же после ареста Мустафы статьи, которые Али регулярно направлял из Лондона, перестали появляться в «Аль-Ахрам».

Мусатфа Амин был арестован в городе Александрия, когда обедал с Оделлом. По официальному заявлению египетских властей, он был арестован в тот момент, когда передавал американцу конверт, в котором находились его «еженедельные доклады». Оделл также был арестован, но вскоре освобожден, поскольку имел дипломатическую неприкосновенность. Египетские власти заявили, что конфискованный конверт содержал информацию, представлявшую разведывательный интерес.

Мустафа Амин был приговорен к пожизненному заключению. Но в январе 1974 г. в возрасте 59 лет он был освобожден по указанию президента Анвара Садата. Некоторое время спустя в Каир вернулся его брат Али. Вскоре Мустафа Амин занял пост главного редактора газеты «Ахбар аль-Яум».

Государство-шпион

Судебные процессы, проходившие в Египте в середине 60-х годов, имели целью продемонстрировать усилия властей, направленные на защиту безопасности государства. Спецслужбы являлись не только оперативным оружием, но одновременно силой, способной определять или, по меньшей мере, влиять на египетскую политику. Секретные службы были одной из самых мощных поддержек режима и представляли «питомник» по выращиванию высокопоставленных государственных чиновников.

Состав генерального секретариата Арабского социалистического союза (АСС) в январе 1967 г. наглядно иллюстрирует роль этого резерва Семь из шестнадцати его членов были бывшими кадрами «мухабарат». Среди них можно назвать Али Сабри, генерального секретаря, который был первым директором Управления общей разведки.

Другой член секретариата Абдель Фаттах Абу эль-Фадель был также ответственным за контроль и публи-кадии. Он служил офицером разведки в зоне Суэцкого канала. До этого работал в Судане под прикрытием торгового представителя пивоваренного завода, затем в качестве корреспондента египетской газеты «Аль-Гумхурийя». Возвратившись в Египет, был назначен в один из отделов Управления общей разведки. В 1966 г. под прикрытием секретаря АСС по контролю и публикациям отвечал за надзор за националистическими организациями.

Пять членов генерального секретариата входили в комитет по расследованиям уклонистов в рядах партии. Четверо из них, включая председателя комитета Аббаса Радвана, также были кадровыми сотрудниками спецслужб. Один из членов комитета, министр внутренних дел Ша-рави Гомаа, бывший руководитель отдела Управления общей разведки, работал в секретариате АСС. Этот аппарат, созданный президентом Гамалем Абдель Насером в 1966 г., был сформирован из людей, преданных главе государства и расставленных им на ключевые посты. Своего рода «гражданская хунта».

По словам руководителя Управления общей разведки Ахмеда Камеля, который входил в состав аппарата, Ша-рави преобразовал его в организацию, главной задачей которой стал сбор информации. Неудивительно, что опыт главных лиц партии, полученный ими в спецслужбах, использовался в дальнейшей работе.

Утверждают также, что в создании цепочки (партия — разведка — безопасность) египтяне призвали принять участие советских советников. Инициатором сотрудничества в сфере разведки между Египтом и СССР был Шарави Гомаа. Существование этих отношений было подтверждено другим шефом Управления общей разведки Салахом Насром, входившим в состав египетской делегации, отправившейся в Москву в ноябре 1966 г.

Одно из направлений этого сотрудничества — передача Советским Союзом разведывательных данных Египту — сыграло важную роль в 1967 г. Речь идет об информации, переданной весной того года, в соответствие с которой Израиль активно готовится к войне против Сирии. Опираясь именно на эту информацию, Египет решил перебросить свои войска на Синайский полуостров, что и привело к «шестидневной войне», начавшейся 5 июня 1967 г.

Египтяне не забыли урока этого просчета. Семь лет спустя ведущий египетский журналист Ихсан Абдель Куддус писал, что Советский Союз убедил президента Насера в том, что израильтяне сосредоточивают свои дивизии на сирийской границе, готовясь к неожиданному нападению. Прошедшие годы показали, что информация, поступившая от Советского Союза, была ошибочной, что она имела целью подтолкнуть Насера к действиям, которые усилят его зависимость от СССР.

Необходимо подчеркнуть, что египетские спецслужбы ошиблись, полагая, что ВВС й танки Египта лучше, чем у Израиля. Эта ошибка в оценке была сделана отчасти из-за информации, полученной от советских секретных служб.

Ошибки были совершены также и в области внешней политики. Так, в ноябре 1967 г., через несколько недель после окончания «шестидневной войны», президент Насер произнес речь, во время которой он назвал многочисленные незаконные действия, совершенные Управлением общей разведки. Речь шла о попытках создать достаточно сильную группу, чтобы захватить власть. Насер объявил своей аудитории, что эта «незаконность» была устранена, и поэтому то, что называлось «государство-шпион», исчезло.

Выступление происходило два месяца спустя после ареста руководителя Управления общей разведки Салаха Насра. Он был обвинен в участии в подготовке заговора с целью свержения существовавшего режима. Заговор явился результатом разногласий в высшем руководстве страны относительно того, кто несет ответственность за поражение в войне. Руководителем заговора был командующий вооруженными силами Египта маршал Абдель Халим Амер, который, будучи раскрытым, покончил собой.

Среди участников заговора были также бывший министр внутренних дел Аббас Радван и около 50 высших армейских офицеров. В списках подлежавших аресту фигурировали вице-президент Али Сабри, министр обороны Амин Ховейди, министр внутренних дел Шарави Го-маа, министр национальной ориентации Мухаммед Фаик, член президентской администрации Сами Шараф и начальник Генерального штаба Мухаммед Фавзи.

Салах Наср был осужден на пожизненное заключение. Были также осуждены его заместитель Хасан Али, его секретарь Али Ахмед Али и руководитель общего отдела Хам-ди Шами.

Салах Наср вышел из тюрьмы в ноябре 1974 г. по распоряжению президента Анвара Садата. Но после освобождения он стал объектом нападок со стороны его жертв. Среди них — Мустафа Амин, который заявил, что его били и пытали по указанию Насра. Против него также выступила популярная египетская актриса Фатен Хамама. В интервью каирскому еженедельнику «Ахер Саа» она заявила, что была вынуждена покинуть Египет, потому что Наср принуждал ее работать на «мухабарат».

Амин Ховейди сменил Салаха Насра на посту руководителя Управления общей разведки. В то время он был министром обороны и вскоре стал государственным министром.

Ховейди родился в 1921 г. и начал свою карьеру в армии, где дослужился до подполковника пехоты. Затем он был переведен в Управление общей разведки в качестве начальника службы исследований и документации. Новые обязанности сделали его одним из приближенных сотрудников президента Насера, наряду с Сами Шарафом, шефом президентской администрации, и министром внутренних дел Шарави Гомаа, который курировал Управление общих исследований и контролировал секретный аппарат АСС. Они находились в тесном контакте с министром обороны генералом Фавзи.

Несмотря на это, «государство-шпион», об исчезновении которого объявил президент Насер, продолжало существовать. Как и должно было быть, новые руководители, заняв свои высокие посты, становились тем, что называется в Египте «центрами власти». Они усиливали свое господство в стране до тех пор, пока не уходили с политической сцены.

Когда Египет потерпел военную катастрофу в июне 1967 г., он тем не менее возобновил подрывную деятельность. Общая граница с Израилем переместилась на запад, и региональные бюро «мухабарат» сделали то же самое. Базы в секторе Газа и в Эль-Арише (тогда территория Израиля) превратились в мишень для египетских агентов. Теперь филиалы спецслужб размещались на западном берегу Суэцкого канала, а также в городах Порт-Саид, Исмаилия и Суэц. Эти филиалы принадлежали Управлению военной разведки и находились под контролем своего департамента, созданного в 1962 г. Секретные агенты возвращались на Синай и обратно на лодках или по земле со стороны Порт-Фуада, не захваченного израильтянами в ходе «шестидневной войны». Именно в этих новых условиях Египет возобновил подрывную деятельность и акты саботажа.

Например, в октябре 1967 г. группа, специализировавшаяся на организации саботажа и убийствах, была захвачена израильской полицией в районе Эль-Ариш. Это была подпольная группа, носившая название «Организация освобождения Синая».

6 февраля 1968 г. была раскрыта целая шпионская сеть. Она занималась сбором информации об израильских войсках, размещенных на Синайском полуострове. Члены этой группы связывались с Египтом по радио, но проработали лишь несколько месяцев. Руководил этой группой Ахмед Камель Ибрагим Абдель Вахаб, бывший офицер-связист египетской полиции. Он вел передачи из погреба дома, расположенного в центре Эль-Ариша. Но вскоре израильские спецслужбы засекли этот радиопередатчик, захватили радиста и около 200 копий телеграмм.

В конце ноября 1968 г. израильские спецслужбы захватили третью шпионскую группу, в которую входили исключительно бедуины. Израильский патруль арестовал на севере Синайского полуострова 27-летнего бедуина по имени Салах Халед Араби. При обыске у него нашли различные документы и фотографии, на которых были изображены авиационные базы израильских ВВС на Синае, а также месторасположение наземных сил. Бедуин признался, что направлялся в Порт-Саид, чтобы передать документы и фотографии своему руководству. Его шефом был Мухаммед эль-Ямин, офицер египетской разведки на базе в Порт-Саиде. Помимо Салаха Араби были задержаны еще трое бедуинов. Израильский военный трибунал приговорил их к различным срокам заключения.

Эмиль Лабиб Над жар, 26-летний художник из города Хайфа, прибыл на Кипр в сентябре 1968 г. В Никосии он познакомился с одним египетским торговцем по имени Рифаат. Он помог Наджару достать наркотики, в которых тот нуждался. Возвратившись в Израиль, художник продолжал поддерживать контакты с египтянином. Вскоре Рифаат пригласил Наджара в гости, но тот ответил, что в настоящее время не может воспользоваться приглашением. Рифаат понял, что у художника есть финансовые проблемы, и тогда он выслал ему авиационный билет.

Наджар прибыл в Никосию в апреле 1969 г. В аэропорту его встретил Рифаат, который по дороге в гостиницу сообщил художнику, что является агентом египетских спецслужб, и предложил работать на «мухабарат». Над-жар согласился. Перед отъездом из Никосии он получил от Рифаата задание: снять квартиру в Хайфе, в районе Хадар Ха-Кармель, откуда можно вести наблюдение за хайфским портом и направлять телеграммы по специальному адресу.

Чтобы обеспечить себе надежное прикрытие, Наджар сменил профессию. Он стал «бизнесменом», который часто выезжал в Никосию по своим делам. В действительности он передавал информацию своим кураторам.

Вскоре он привлек внимание израильских спецслужб и был арестован. Военный трибунал приговорил его к десяти годам тюремного заключения.

Подобно Наджару Арафат Салим Абу-Дуба, владелец газетного киоска в Акре, прибыл на Кипр в качестве туриста в октябре 1968 г. На острове он познакомился с молодой девушкой по имени Мари, которая пригласила его провести вечер в ночном клубе. Под утро она предложила поехать к ней.

Когда они пили кофе в ее квартире, в комнату ворвался молодой человек и тоном, не обещавшим ничего хорошего, потребовал объяснений. Поскольку Абу-Дуба был испуган, молодой человек, назвавшийся Абдуллой, сообщил ему, что является агентом египетских спецслужб и в конце концов принудил к сотрудничеству. Он снабдил его всем необходимым для ведения разведывательной деятельности, дал несколько адресов на Кипре и в Западной Европе. Абу-Дуба получил псевдоним «Шломо».

Он вернулся в Акру и снова стал продавать газеты и журналы. Он активно собирал информацию, но допустил ошибку: слишком часто пользовался фотоаппаратом. Его арестовали и приговорили к восьми годам тюремного заключения.

Абдель Рахим Караман родился в 1933 г. в одной из известнейших арабских семей города Хайфа. Его дядя, Тахер Караман, был заместителем мэра и имел самые тесные связи с евреями. После провозглашения государства Израиль семья осталась в городе.

Абдель Рахим рос и воспитывался как гражданин Израиля. Он женился на француженке, которая приняла ислам. Поскольку у них не было детей, они решили усыновить ребенка. С этой целью в 1967 г. они выехали во Францию, чтобы найти сироту среди арабских беженцев. Абдель Рахим обратился за помощью в египетское посольство и там познакомился с Хосни и Аббасом. Они оказались сотрудниками секретных служб и предложили работать на них. Он согласился, и его направили в Брюссель, где он два месяца изучал методы разведывательной работы.

Перед вылетом в Израиль Абделю Рахиму вручили радиопередатчик, инструкцию по его использованию и шифры. Письменные отчеты он должен был отправлять на различные адреса в Бельгии, Великобритании и Канаде. В чрезвычайных случаях, например, при объявлении всеобщей мобилизации в Израиле, он должен отправить телеграмму с заранее оговоренным текстом.

В его задачу входило также наблюдение за передвижением кораблей израильских ВМС в порту Хайфа и изучение шоссе, связывающего Хайфу и Акру, с целью выяснить, можно ли его использовать как взлетно-посадочную полосу. Новый агент должен был также и сам проявлять инициативу, раздобыть израильский паспорт на еврея в возрасте 28–35 лет. И, наконец, ему поручили завербовать израильского араба.

Выполнение этих заданий требовало значительных усилий. Абдель Рахим делал все возможное, чтобы добиться положительных результатов. Он жил на семейной ферме, но также арендовал квартиру в Хайфе в квартале Ха-дар ха-Кармель, с тем чтобы более эффективно заниматься нелегальной деятельностью.

Весной 1969 г. Абдель Рахиму удалось завербовать 30-летнего израильского араба Тауфика Фуада Батаха, которой работал на таможне в Хайфе. Он также раздобыл израильский паспорт на имя Цви Герцога с помощью сотрудника одной туристической фирмы. Этот паспорт полицейские обнаружили при обыске Абделя Рахима, когда 14 января 1970 г. его арестовали в аэропорту Лидда. Друг Рахима Тауфик Фуад Батах был арестован в тот же день.

25 марта того же года состоялся суд. Абдель Рахим Караман был приговорен к 12 годам, а Батах — к 8 годам тюремного заключения.

13 апреля 1974 г. египетская газета «Ахбар аль-Яум» сообщила, что Караман и Батах с помощью египетских спецслужб бежали из тюрьмы. «Побег стал возможным, — подчеркивала газета, — благодаря применению “специальных средств”, о которых нельзя говорить, ибо участники операции, готовившие побег, еще находятся в Израиле».

Вскоре выяснилось, что никакого побега не было. Караман и Батах прибыли в Каир в составе группы из 65 заключенных, которых Египет обменял на двух израильтян, содержавшихся в египетской тюрьме. Один из них — Барух Мизрахи, арестованный в Йемене в 1972 г. и обвиненный в шпионаже в пользу Израиля. Другой — Ури Леви, находившийся в заключении около 20 лет…

В 1968 г. египетские секретные службы провели две важных операции. Первая касалась разработки программы методов подпольной деятельности для 10 членов организации ФАТХ. Один из участников — Мухаммед Дауд Ода (больше известный как Абу-Дауд) был арестован в Иордании в феврале 1973 г. Он руководил группой, которая намеревалась проникнуть в офис иорданского премьер-министра во время заседания правительства, чтобы взять его членов во главе с премьером в заложники, а затем обменять их на четырех активистов Ф АТХа, находившихся в иорданской тюрьме.

Контакты между египетскими властями и ФАТХом начали развиваться за год до этого, когда президент Египта Гамаль Абдель Насер впервые принял главу ФАТХа Ясира Арафата, Салаха Калафа (Абу-Аяд) и Фарука Каддуми, который в то время выполнял функции министра иностранных дел Организации освобождения Палестины. По словам египетского журналиста Хасанейна Хейкала, участвовавшего в переговорах, в самом начале встречи президент заявил своим гостям, что египетская разведка получила сведения от своих агентов в Кувейте, что «визитеры прибыли в Каир с целью убить его». Насер заявил, что убежден в том, что цели гостей другие, и объяснил им, что резолюция Совета Безопасности ООН № 242 не призывает террористические организации к тому, чего она требует от арабских правительств. Президент добавил: «Вы должны быть нашей “безответственной” рукой. Только при этом условии мы окажем вам всю необходимую помощь».

После этой встречи Египет начал поставлять оружие ООП. Когда Насер в июне 1968 г. прибыл в Москву с официальным визитом, Ясир Арафат находился в составе делегации. У него был египетский паспорт, выданный на имя Мохсена Амина. В списке пассажиров будущий палестинский лидер значился как «технический работник» делегации. Президент представил его Косыгину, Брежневу и Подгорному. Это было начало «медового месяца» между СССР и палестинцами.

К концу 1968 г. египетские спецслужбы снова были втянуты в конфронтацию из-за внутренних проблем страны. 20 ноября того же года студенты вышли на улицы Мансуры, Александрии и Каира. Демонстрации продолжались несколько дней, 30 человек погибли, около 200 получили ранения. Египетские власти объявили, что эти выступления были спровоцированы агентами иностранных спецслужб. Президент Насер произнес речь перед членами Арабского социалистического союза, в которой призвал всех граждан Египта, работавших в пользу иностранных спецслужб, сдаться египетским властям.

Если шпионаж в пользу иностранного государства считался в Египте самым серьезным преступлением, которое жестоко наказывалось, то вербовка иностранца, согласившегося сотрудничать с египетскими спецслужбами, только поощрялась. Следующее дело, которое иллюстрирует это различие, началось в Лондоне, затем продолжалось в Каире и Аммане и снова перенеслось в Лондон. Речь идет о сотрудничестве между Египтом и террористическими организациями.

На этот раз в центре событий оказалась египетская военная разведка. Ее структура оставалась прежней, и каждый военный атташе руководил собственным аппаратом, направляя информацию в Каир. Военный атташе в Лондоне полковник Гамаль Эд-Дин Баракат отличался заметной активностью в работе. Именно он с помощью своего заместителя Ахмеда Махмуда эль-Басти начал переговоры с Тревором Вильямсом и Рональдом Ханненом, которые ранее имели проблемы с правосудием. После этой встречи в ноябре 1969 г. англичане отправились в Египет.

Позднее, во время допроса, состоявшегося после возвращения в Лондон, Ханнен объяснил, что перед отъездом в Каир он и его друг три раза побывали в египетском посольстве. Сначала их принял эль-Басти, затем военный атташе. Вильямс предложил египтянам приобрести через него вертолеты и покрышки, но полковник Баракат проявил гораздо больший интерес к политическим оценкам ситуации в Израиле. Он объяснил англичанам, что будет лучше, если они отправятся в Каир и встретятся с его непосредственным начальством.

По словам Ханнена, он и его партнер были приняты в Каире одним из высших руководителей египетских спецслужб. Но он также не проявил интереса к коммерческому предложению англичан. Он долго расспрашивал их о во-енно-политической ситуации в Израиле. После этой встречи они отправились в Иорданию.

Правда, перед отъездом Вильямс встретился в баре каирской гостиницы «Шепард» с двумя египтянами и английской журналистской Маргарет Маккартен. Она знала о нем все и предложила ему познакомиться с одним человеком. Этим человеком был представитель организации ФАТХ.

После этого Вильямс и Ханнен вылетели в Амман и остановились в гостинице «Филадельфия». Там они познакомились с человеком, который объяснил им, что мисс Маккартен сообщила ему о них и что он организует встречу с представителями ФАТХа. Встреча действительно состоялась, но не по поводу коммерческого предложения англичан. На ней был затронут единственный вопрос — организация диверсий.

Речь шла о взрывах самолетов израильской авиакомпании Эль-Ал во время техосмотра в аэропорту Хитроу, о похищении англичан еврейского происхождения, а также о взрывах промышленных объектов в Израиле. Все это должны были подготовить и осуществить Вильямс и Ханнен.

Для выполнения первой задачи их снабдили взрывчаткой, детонаторами и другими необходимыми для диверсии инструментами. Люди из ФАТХа не давали никаких указаний, а предложили англичанам действовать по своему усмотрению. Переговоры в Аммане проходили в дружеской обстановке. Произошел лишь небольшой инцидент, когда один из представителей ФАТХа заявил, что он подозревает, что Ханнен — еврей. Правда, соратники по организации убедили его в том, что «это не имеет значения».

Но намеченная программа не была выполнена. После возвращения в Лондон Ханнен сразу же обратился в британскую полицию и рассказал обо всем. Вильямс был осужден на 10 лет, а египетский военный атташе полковник Баракат продолжал работать в Англии до окончания командировки в мае 1971 г…

Британскому подданному Артуру Петерсону шел 71-й год. Он был фотокорреспондентом и часто приезжал в Израиль по заданию египетской разведки. Египтяне завербовали его на Кипре. В его задачу входил сбор военной и политической информации об Израиле. После каждой поездки он получал 50 фунтов стерлингов.

Но весной 1970 г. он попал в поле зрения израильской контрразведки и в апреле того же года был арестован. Худой, высокий, светловолосый, с очками на носу, Петерсон выглядел очень трогательно, когда предстал перед судом. Он решительно отверг обвинения в том, что занимался сбором секретной информации. Но военный трибунал приговорил его к восьми годам тюремного заключения. Однако в 1972 г. он был амнистирован и депортирован в Великобританию.

Египетским спецслужбам удалось установить «мост» не только через Ла Манш, но и через Атлантический океан. Этот факт наглядно подтверждает история Альберта Мелеха, который начал сотрудничать с «мухабарат» в Нью-Йорке, а затем продолжил в Париже.

Он родился в Египте. В 1949 г. в возрасте шести лет переехал с родителями в Израиль. Отслужив в десантных частях, он перепробовал много профессий и в 1964 г. обосновался в Нью-Йорке. Он поступил в технический колледж, чтобы получить профессию автомеханика, и одновременно работал в представительстве фирмы «Фольксваген».

В этом колледже училось много арабов, и Альберт Мелех поддерживал с ними дружеские отношения. Однажды его представили полковнику Салаху эд-Дину Ахмеду Аюбу, египетскому военно-воздушному атташе в Вашингтоне. Помимо своих официальных обязанностей, он также руководил работой агентов «мухабарат».

Аюб специально приехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с израильтянином в ресторане «Рокфеллер-Центра». Он долго расспрашивал Мелеха о его службе в армии, интересовался именами высших офицеров, расположением военных лагерей, где ему приходилось служить, центрами подготовки и т. д.

Довольный ответами собеседника, Аюб предложил Мелеху встретиться через две недели. На этот раз встреча происходила в офисе египетского туристического агентства в Нью-Йорке. Полковник признался израильтянину, что ему нужна информация об атомных исследованиях Израиля, о системе защиты на израильских танках и военных кораблях.

Мелех согласился достать такую информацию. Аюб выдал ему аванс — сто долларов и бутылку виски. Это была их последняя встреча. Они договорились, что по возвращении во Францию Мелех будет получать инструкции от египетского военного атташе в Париже.

Мелех оставался в Нью-Йорке до 1968 г. Затем вернулся в Израиль. Он устроился работать на рыболовное судно, часто находился за пределами Израиля. В мае 1970 г. оказался в Париже. Он нуждался в деньгах и поэтому решил встретиться египетском военном атташе полковником Иззатом эд-Дином Мухтаром. Тот задал Мелеху несколько вопросов, касающихся методов мобилизации израильской армии, фортификационных сооружений на Синайском полуострове, новых моделей противогазов, последних типов самолетов и новых военных аэропортов. На этот раз Мелех потребовал за информацию 10 тыс. долларов, и военный атташе согласился заплатить эту сумму.

Мелех вернулся в Израиль в апреле в 1971 г. и был арестован прямо в аэропорту. Он признал, что имел контакты с египетскими спецслужбами, но заявил, что, как и многие до него, хотел оказать услугу своей стране, выявив методы работы врага.

Трибунал приговорил его к шести годам тюремного заключения. Он подал апелляцию, но суд увеличил срок наказания до 12 лет.

Заговор против президента

Спустя несколько месяцев после окончания «шестидневной войны», начавшейся 5 июня 1967 г., президент Египта Гамаль Абдель Насер признал существование «государства-шпиона». Но он не только не добился его упразднения, но даже не принял необходимых мер, чтобы этого достигнуть. В своей книге, озаглавленной «Документы о пути возвращения к сознанию», известный египетский писатель Тауфик эль-Хаким описывает событие, иллюстрирующее, в частности, ситуацию именно в этой сфере…

26 апреля 1970 г. он написал президенту Насеру письмо, в котором выразил свое сожаление по поводу назначения главного редактора газеты «Аль-Ахрам» Хасанейна Хейкала министром информации. Писатель обратил внимание президента на то, что мораль общества находится на низком уровне, и подчеркнул, что страна живет в атмосфере «беспорядка, тревоги и смуты».

Война на истощение против Израиля достигла своей кульминации, и Египет ежедневно несет тяжелые потери. Хаким выразил опасение, что уход Хейкала из «Аль-Ахрам» не оставит обществу других источников информации, кроме радио и телевидения, по которым народ слушает и смотрит только музыкальные программы.

Письмо Насеру Хаким передал через зятя президента, который работал в «Аль-Ахрам».

Два дня спустя четыре человека встретились в Каире. Это были — главный редактор ежемесячного журнала «Ат-Талиа» Лютфи эль-Холи и его жена, а также секретарша Хейкала Наваль эль-Махляви и ее муж Атыя эль-Бандари.

Позднее, 12 мая, все четверо были арестованы из-за письма Хакима. Как выяснилось, документ был направлен генеральному прокурору с комментариями Сами Шарафа, который отвечал за информацию в канцелярии президента. Обе супружеские пары опасались, что их будут допрашивать по поводу письма. Они догадывались, что их разговор в доме эль-Холи был записан.

За восемнадцать месяцев до этого «Аль-Ахрам» опубликовала статью с резкой критикой деятельности египетских спецслужб, сотрудники которых арестовали и допросили одного ученого. Его обвинили в том, что он издал научный труд, представляющий опасность для государства. Газета в деталях описала, как следователи в сопровождении офицера «мухабарат» в 5.30 утра ворвались в его дом и произвели обыск. Затем на ученого надели наручники, отвезли в тюрьму и в течение двух недель подвергали допросам.

В своем ответе на критику, опубликованную в «Аль-Ахрам», шеф директората Общей разведки Амин Ховей-ди заявил, что роль секретных служб в этой истории ограничивалась проведением расследования и передачей его результатов генеральному прокурору. Он добавил, что может поклясться в том, что его ведомство «остается преданным своему долгу, в частности по защите революции от происков внутренних и внешних врагов».

Газета «Аль-Ахрам» в свою очередь напомнила, что еще в 1966 г. предупреждала, что если не контролировать спецслужбы, то «они будут расти как раковая опухоль».

28 сентября 1970 г. Гамаль Абдель Насер скончался. Но «государство-шпион» продолжало жить. Преемник на посту президента Анвар Садат уже осенью 1971 г. раскрыл заговор, направленный на его свержение.

Руководителями заговора были высокопоставленные чиновники «мухабарат», включая государственного министра Сами Шарафа, который курировал секретные службы. Министр внутренних дел Шарави Гомаа отвечал за полицию. Министр обороны Мухаммед Фавзи — за военную разведку и, разумеется, за все вооруженные силы. И, наконец, одним из заговорщиков был новый шеф директората Общей разведки Ахмед Камель.

В числе заговорщиков были также бывшие чиновники спецслужб — вице-президент Али Сабри, министр информации Мухаммед Фаик и генеральный секретарь Арабского социалистического союза Абдель Мохсен ан-Нур. В заговоре также участвовали Амин Ховейди, возглавлявший Общую разведку с сентября 1966 по апрель 1970 г., и министр строительства, бывший сотрудник военной разведки Мухаммед Саад эд-Дин Зайед.

Заговорщики располагали таким грозным инструментом, каким был секретный аппарат Арабского социалистического союза. Сами Шараф и Ахмед Камель входили в секретариат этого органа, генеральным секретарем которого со дня его создания в 1966 г. был Шарави Гомаа. В ходе допросов Ахмед Камель утверждал, что Шарави «использовал в этой организации методы секретных служб».

Через шесть лет члены союза превратились в обыкновенные источники информации и слепых исполнителей приказов, поступавших сверху. Эта тенденция усилилась благодаря Сами Шарафу и Али Сабри, которые, как отмечалось, были сотрудниками «мухабарат». Ахмед Камель признался, что через секретный аппарат, в который входили десять человек, заговорщики имели возможность манипулировать всем Арабским социалистическим союзом.

Заговор против Садата провалился главным образом из-за глубокого недоверия участников друг к другу. Показания Камеля — это весьма удивительный документ, восстанавливающий атмосферу интриг, которые имели место среди заговорщиков.

Протоколы допроса свидетельствуют, что Камель по указанию Сами Шарафа прослушивал телефонные разговоры всех участников заговора. А по своей собственной инициативе он записывал беседы и Шарафа, и Шарави Гомаа. Последний, кстати сказать, прослушивал всех сторонников Садата.

По свидетельству Хасанейна Хейкала, в Египте существовало три телефонные линии. Первая — для обычных граждан. Вторая — для членов правительства и кабинета министров. Третья — замкнутая цепь прямых линий между 25 персонами: президентом, премьер-министром, членами высшего совета Арабского социалистического союза, командующими родами войск, руководителями секретных служб и несколькими приближенными к главе государства лиц. Среди них находились и многие участники заговора против Садата.

Трудно сказать, была ли эта слежка, которую осуществляли Ахмед Камель, Сами Шараф и Шарави Гомаа за своими партнерами по заговору, результатом взаимного недоверия друг к другу или она имела другие причины. Если верен тот факт, что Шараф был секретным агентом, работавшим на Советский Союз, то он должен был докладывать своим кураторам все, что знал о деятельности людей, за которыми следил.

Подобная ситуация, когда одна структура режима проводила слежку за высокопоставленными чиновниками, включая главу государства, считалась в Египте вполне естественной. Ахмед Камель признался позднее: «Директорат общей разведки получил информацию о том, что президент собирается отстранить Али Сабри, и я передал эти сведения Сами Шарафу». По его словам, он не скрывал от Шарафа и Гомаа, что пришел к выводу, что в соответствии с полученными данными глава государства убежден, что все, кто его окружает, слабы духом. «Поэтому, — подчеркнул Камель, — вы должны доказать президенту, что не являетесь таковыми».

Гражданские спецслужбы были не единственными, которые следили за окружением президента. Камель объяснил, как министр обороны Мухаммед Фавзи связался с ним 13 мая 1971 г. и сказал ему: «Я только что узнал от моей разведки, что Мамдух Салем находится у президента. Они потребовали, чтобы я принес им официальный текст присяги. Сами и фотограф на местах». Информация была точной и Салем был готов заменить на посту министра внутренних дел Шарави Гомаа который ушел в отставку.

Эта чрезмерная бдительность и развертывание системы слежки закончились потерями среди тех, кто отвечал за данное направление. Так, 10 мая 1971 г., на рассвете, молодой офицер полиции оказался перед домом президента Садата и попросил у него аудиенции. После долгих переговоров с охранниками ему наконец позволили войти в дом: президент согласился его принять. Посетитель был сотрудником директората контрразведки и занимался прослушиванием телефонных разговоров. Две магнитофонные кассеты, которые он принес, подтверждали, что заговор был направлен против Садата.

Другие источники «мухабарат» также предупредили президента о готовящемся против него заговоре. Прежде чем занять кресло министра внутренних дел, Мамдух Салем был губернатором Александрии и одним из влиятельных членов секретного аппарата Арабского социалистического союза. Занимая эти должности, он зависел от Шарави Гомаа, и его продвижение по служебной лестнице показывало, что Салем предпочел служить главе государства. Ахмед Камель заявил позднее, что агенты, работавшие в Александрии, информировали его о том, что Салем предпринял все необходимые меры, чтобы помешать секретному аппарату предпринять шаги против президента.

Хафез Исмаил, который был государственным министром в описываемый период, также располагал информацией о готовящемся заговоре, о чем и предупредил Садата.

Хотя министр обороны принял участие в заговоре, начальник Генерального штаба Мухаммед Садек и его высокопоставленные офицеры, включая шефа военной разведки, остались верны президенту. После провала заговора генерал Садек был назначен министром обороны вместо Мухаммеда Фавзи. Все заговорщики были арестованы μ преданы суду…

Раскрытие заговора резко изменило отношение президента Садата к своим спецслужбам. Если судить по публикациям в египетских СМИ, то он решил в конце концов, что эти структуры заслуживают «некоторого внимания». К середине июня 1971 г. он нанес визит в штаб-квартиру военной разведки. Руководители спецслужб дали интервью средствам массовой информации с целью улучшить в глазах общественного мнения имидж «мухабарат».

Одновременно СМИ получили разрешение публиковать критические материалы о деятельности секретных служб до прихода к власти президента Садата. Любопытные спектакли начали появляться на сценах театров Каира. Например, пьеса «Демоны нового Египта», поставленная режиссером Али Салемом, рассказывала об отсутствии гражданских свобод при президенте Насере. Главный герой, который борется против демонов, — это офицер полиции. К концу спектакля выясняется, что с приходом к власти Садата ситуация заметно улучшилась.

Именно в этих обстоятельствах спецслужбы Египта решили продемонстрировать свою силу. Это произошло после того, как по стране прокатились бунты рабочих-металлургов в Хелуане в августе 1971 г. и студенческие беспорядки в начале 1972 г. Так же как и в ноябре 1968 г. эти события были вызваны всеобщей эпидемией шпиономании. Пресса и телевидение убеждали, что эти волнения были спровоцированы «израильскими шпионами».

Египетские СМИ изображали спецслужбы Израиля как огромную организацию, которая занимается сбором информации военного и политического характера. Они подчеркивали, что такие сведения необходимы Израилю, чтобы лучше подготовить акции саботажа египетской экономики.

Спецслужбы Египта в первой половине 70-х годов

В течение 1971 и 1972 гг. египетские спецслужбы прилагали большие усилия для решения внутренних проблем государства с целью укрепления позиций пришедшего к власти Анвара Садата. Но внешние проблемы оставались нерешенными, и поэтому ситуация в Египте была такой же, как после «шестидневной войны».

В арабском мире атмосфера была далека от спокойной. 28 ноября 1971 г. четыре члена группы «Черный сентябрь» убили в Каире премьер-министра Иордании Васфи Таля. В сентябре 1970-го, когда происходили кровопролитные столкновения между королевской армией и палестинцами, он возглавлял иорданское правительство.

Убийцы Таля были арестованы и заключены в тюрьму. Но в конце февраля 1972 г. египетские власти освободили их под поручительство после заседания трибунала.

Главный редактор газеты «Аль-Ахрам» Хасанейн Хейкал возложил ответственность за убийство Таля на него самого, заявив, что его визит в Каир — это провокационный акт. Он утверждал, что в этом деле египетские спецслужбы вели себя не так, как были должны, и что они не предприняли необходимых мер, чтобы предотвратить убийство.

В апреле 1972 г. Египет разорвал дипломатические отношения с Иорданией после публикации плана иордано-палестинской федерации, предложенного королем Хусейном. Но еще до официального разрыва иорданские власти выслали десять сотрудников египетского посольства и одного журналиста, обвинив их в шпионаже.

Вполне возможно, что выдворенные дипломаты были сотрудниками египетских спецслужб. Это лишний раз доказывало, что секретные операции, проводимые Египтом в «братских странах», продолжаются.

В течение трех лет, которые предшествовали войне Судного дня (Йом Кипур, самый важный иудейский праздник, день поста, покаяния и отпущения грехов), начавшейся 6 октября 1973 г., египетские спецслужбы активизировали сбор информации, переправляя своих агентов через линию прекращения огня на Синайский полуостров. Почти все они были задержаны. При обыске у них обнаружили бинокли, фотоаппараты и другие шпионские принадлежности.

Сведения, которые поступали от этих агентов, были недостаточными для того, чтобы подготовить широкомасштабную военную кампанию. Тем не менее, уместно задать вопрос: «Что знали египетские спецслужбы перед началом войны об израильских вооруженных силах?»

Во-первых, египтяне извлекли уроки из «шестидневной войны» 1967 г. Во-вторых, они получили информацию от советских секретных служб, которые помогли улучшить эффективность работы «мухабарат».

Тот же Хейкал незадолго до войны Судного дня писал: «Впервые в истории арабы досконально изучили вооруженные силы врага. Наши прошлые недостатки в этой области сегодня нам кажутся почти невероятными. Поскольку Израиль был страной, которая, по нашему мнению, не должна существовать, мы вели себя так, как будто ее не было. Все упоминания об Израиле в каких-либо справочниках или печатных изданиях, поступивших из-за границы, автоматически изымались египетскими таможенниками. Одному профессору академии Генерального штаба, который до “шестидневной войны” 1967 г. попытался проанализировать израильскую военную машину, запретили продолжать начатое исследование. Только после поражения в этой воине египтяне начали серьезно изучать израильские вооруженные силы, методы ведения боевых действий, традиции и командный состав».

Теперь все издания, в которых упоминался Израиль, стали объектом пристального изучения египетских спецслужб. Они делали все возможное, чтобы достать газеты, журналы и другие труды об Израиле. Все эти материалы рассматривались руководством «мухабарат» как «достаточно важные». Поэтому в директорате Общей разведки был создан специальный отдел, которому было поручено отбирать и квалифицировать публикации, касавшиеся еврейского государства.

Больше того, египетские спецслужбы не ограничивались покупкой в европейских странах изданий, в которых публиковались материалы об Израиле. Они направляли своих агентов в различные израильские города, чтобы те покупали там газеты и журналы. Многие из этих агентов были арестованы израильскими спецслужбами.

В период, предшествовавший войне Судного дня, египетские спецслужбы приложили похвальные усилия, чтобы обучить персонал языку иврит. Позднее, во время войны, израильтяне нашли на египетских складах книжки под названием «Ха-Сайяр» («Разведчик»), которые оказались учебниками иврита.

Египетские спецслужбы поставляли (или пытались) руководству страны оценки, основанные на секретных или открытых сведениях. Кстати сказать, в те годы египтяне достигли заметных успехов в добыче оперативной информации. Агенты-бедуины, обитавшие в Синайской пустыне, докладывали обо всем, что видели.

Накануне войны египтяне предприняли ряд мер по дезинформации израильтян. Так, за три дня до нападения, газета «Аль-Ахрам» опубликовала сообщение, что высшее армейское командование приняло решение разрешить офицерам совершить «хадж» (паломничество) в Мекку. Другое сообщение гласило, что министр обороны должен встретиться 8 октября в Каире со своим румынским коллегой. Еще раньше, 28 сентября, выступая с речью, президент Садат «забыл» призвать египтян «вернуть силой захваченные Израилем земли».

Израильские спецслужбы также располагали достоверной информацией, которую получали от семьи Шахин, чье сотрудничество с израильтянами завершилось 25 ноября 1974 г. В тот день супруги Мухаммед и Иншира Шахин были приговорены к смертной казни египетским трибуналом. Старший сын Набиль получил 5 лет, двое младших Мухаммед и Адель были отправлены на рудники.

Об аресте Шахинов египетские власти сообщили через год после окончания войны Судного дня. На следующий день после этого сообщения газета «Аль-Ахрам» опубликовала интервью руководителя директората Общей разведки Ахмеда Абдель Салима Тауфика. Он заявил, что когда египетская армия начала 6 октября 1973 г. военные действия, она располагала точными данными об израильской армии. Эти сведения были переданы секретными агентами, которые работали за границей. Тауфик добавил, что после «шестидневной войны» в Египте было раскрыто свыше 30 шпионских дел. Поэтому задолго до начала войны «Судного дня» египетские спецслужбы практически полностью парализовали деятельность израильской агентуры.

Тауфик рассказал только о двух раскрытых делах.

Первое касалось ареста офицера инженерных войск и молодой египтянки, которые работали на израильтян. В июне 1973 г. они были приговорены к смертной казни. Через двенадцать месяцев приговор был приведен в исполнение.

Некоторые источники утверждают, что египетский офицер — подполковник Абдель Хамид эль-Фики — был раскрыт из-за ошибки недобросовестного почтового служащего. Он украл марку, которая была приклеена на почтовую открытку, пришедшую из Франции в адрес эль-Фики. Служащий обнаружил подозрительное черное пятно на обратной стороне марки и доложил своему начальнику.

Лабораторный анализ показал, что на марке зашифровано послание агенту, которое содержало инструкции по добыванию секретной информации о военных базах, на которых размещены ракетные установки. Эль-Фики был немедленно арестован, но его арест сохранялся в секрете де тех пор, пока его подружка Хиба Амар Шариф, находившаяся во Франции, не вернулась в Каир.

Второе дело касалось ареста Набиля Шафика эль-Нахаса. Он был руководителем технических служб Организации солидарности народов Азии и Африки (ОСНАА), штаб-квартира которой находилась в египетской столице. Во время обыска в его доме были обнаружены чернила для тайнописи, фотоаппарат и книжка Агаты Кристи, содержащая «ключ» для шифровки, которым пользовался Набиль и его израильские кураторы.

Его захват был настоящим успехом египетских спецслужб. Позднее стало известно, что Нахас работал на израильтян почти 15 лет. До сих пор неизвестно, как его разоблачили. Но представители «мухабарат» утверждают, что его «нейтрализовали» за несколько месяцев до ареста.

В течение 1974 г. спецслужбы Египта сообщили об арестах еще 16 египтян, которые работали на Израиль. Почти все они были арестованы в 1973 г.

Одновременно египетские секретные службы прилагали большие усилия, чтобы сократить до минимума информацию, поступавшую в Израиль из Египта. По мнению Хасанейна Хейкала, спецслужбы США используют военных атташе других стран для получения сведений военного характера о стране на Ниле.

Кроме того, египетские спецслужбы активизировали свою деятельность по укреплению внутренней безопасности. Так, 10 мая 1975 г. в Каире завершился судебный процесс по делу 92 египтян, обвиненных в организации заговора с целью свержения режима Садата.

Все началось 18 апреля 1974 г., когда группа молодых людей попыталась взять штурмом Военно-техническую академию в Гелиополисе. Как выяснилось в ходе следствия, нападавшие имели союзников среди слушателей. Потери были тяжелыми: 23 раненных и 13 погибших, среди которых 7 военных и 6 нападавших.

Три месяца спустя после нападения на военную академию премьер-министр Египта Мамдух Салем объявил об аресте 25 членов подпольной организации, именовавшей себя «Партией исламского освобождения», которая поставила своей целью свержение режима Садата. Движение было создано в 50-х годах в Иордании. Оно заставило заговорить о себе в 60-х в Ливане, Кувейте и Ливии. Начиная с 1965 г., движение не проводило никаких операций. Однако, по словам Салема, документы подтверждали, что организация действовала под контролем из-за границы. Все указывало на то, что речь идет о Ливии.

Кризис в отношениях между Египтом и Ливией достиг наивысшей точки в марте 1976 г. Именно тогда в Каире были арестованы 40 ливийских агентов, которым было поручено ликвидировать бывших членов Совета революционного командования Ливии, нашедших политическое убежище в стране на Ниле. Одновременно эти агенты должны были устранить некоторых египетских политиков.

Первая половина 1976 г. была отмечена, как и предыдущий год, кампанией по ликвидации «государства-шпиона» времен покойного президента Насера. Эта кампания была направлена на дискредитацию его памяти. В многочисленных статьях утверждалось, что при бывшем президенте спецслужбы практиковали пытки и насилие. Руководители той эпохи характеризовались как «последователи нацистов, которые превратили египетские тюрьмы в преддверие ада».

Королевский заговорщик

Среда, 12 февраля 1958 г. Гость обвел взглядом помещение, в котором находился. Это был просторный холл, расположенный на втором этаже в небольшом дворце королевского комплекса в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде. На стенах, обклеенных яркими обоями, висел портрет саудовского монарха и двое массивных настенных часов, сделанных из чистого золота.

Азиз Абад спросил себя, почему эти часы висят здесь, тем более что одни из них не ходят. Их стрелки показывали 9 часов 20 минут, хотя на самом деле была вторая половина дня. Но больше всего его удивило то, что ходившие часы показывали то же время. Он вдруг подумал, что такие массивные золотые часы должны показывать только точное время…

Азиз Абад был членом сирийского парламента. В аэропорту его встретил шеф королевского протокола и тесть короля Асад Ибрагим Мари. Гость знал последнего давно. Абад и Мари родились в одном городе и были закадычными друзьями. Именно Мари выступил инициатором этого визита. Он же, встретив своего друга в аэропорту, проводил его до отеля «Аль-Ямаза», где для него были зарезервированы роскошные апартаменты под номером 223. Затем Мари отвез его во дворец своей дочери Умм-Халед, которая была одной из жен саудовского монарха.

Разговор, который только начался между супругой короля, ее отцом и сирийским гостем, неожиданно был прерван: в холл вошел чернокожий мужчина. Он приблизился к Умм-Халед и что-то прошептал ей на ухо. Она повернулась к Азизу Абаду и сказала: «Его Величество, да продлит Аллах его жизнь, желает вас видеть». Сириец поднялся и последовал за чернокожим в расположенную неподалеку резиденцию короля.

У входа стояли шесть вооруженных солдат. Вышедший на встречу король был одет в белые одежды, голова покрыта такой же белой «куфией» (традиционный платок). Зал, куда провели сирийского гостя, был наполнен ароматными запахами, и монарх жестом предложил ему сесть на богатые подушки.

В начале беседы король Сауд выразил Азизу Абаду свои сожаления по поводу объединения Египта и Сирии. По его мнению, Сирия, согласившись на этот союз, позволила империалистам одержать большую победу. Монарх говорил с жаром, подчеркнув, что создание на Ближнем Востоке сильного и единого государства представляет угрозу его собственному трону. «Есть несколько высоких сирийских персон, — продолжал Сауд, — которые сотрудничают с Ираком, чтобы свергнуть существующий режим в Сирии и, таким образом, разрушить египетско-сирийское объединение». Король не скрывал, что встречал таких людей в Бейруте, но хотел бы найти других, которым он может довериться.

Азиз Абад был полностью согласен с мнением саудовского монарха. Он увидел улыбку на его лице, когда предложил ему установить контакты с некоторыми офицерами сирийской армии, в частности, с шефом Второго бюро (сирийская контрразведка) полковником Абдель Хамидом Сараджем. Абад объяснил, что вскоре Сарадж должен занять важный пост в структурах египетско-сирийского союза.

Король, в свою очередь, сказал, что он готов согласиться на все предложения Сараджа и рассматривает его как будущего президента Сирии. Он также готов передать в его распоряжение значительные финансовые средства, которые потребуются для разрушения египетско-сирийского объединения. Монарх добавил, что прекрасно знает о том, что в Сирии есть много других людей, выступающих против этого объединения, но он предпочитает Сараджа, потому что это интеллигентный человек, имеющий реальное влияние в армии.

Собеседники договорились, что по возвращении в Сирию Азиз Абад свяжется с полковником Сараджем. Если удастся достигнуть его согласия, Абад направит Асаду Ибрагиму телеграмму: «В семье все в порядке».

На следующий день сирийский гость вернулся в Джидду, откуда вылетел в Каир. Только в самолете он почувствовал себя более спокойным…

Все началось месяц назад, когда Азиз Абад случайно встретил в одном из отелей Бейрута своих старых друзей — братьев Асада и Маджида Мари. Тогда они обсудили возможность сотрудничества во время выборов в городской совет Дамаска, но их беседа закончилась безрезультатно. Когда же было объявлено об объединении Египта и Сирии, Маджид позвонил Абаду и предложил встретиться с его братом Асадом в Латакии.

Во время этой встречи последний сообщил Абаду, что есть возможность принять участие в подготовке списков кандидатов. По его словам, король Сауд окажет не только моральную, но и необходимую финансовую поддержку.

Тревога и подозрение овладели Абадом. Асад Мари был известен своими широкими связями в Саудовской Аравии. Поэтому невозможно представить, чтобы визит Абада в Эр-Рияд остался незамеченным агентами Абдель Хамида Сараджа.

С тех пор как этот спокойный человек возглавил в марте 1955 г. Второе бюро, в этом ведомстве многое изменилось. Бюро превратилось в важную составную часть государства не только в сфере контрразведки, но и в области внутренней безопасности. Убежденный националист, Са-радж служил офицером в «Освободительной армии» Ка-укджи, которая сражалась с Израилем в 1948 г. Через несколько лет он занял важное место в государственных структурах, заметно расширив свои полномочия.

Большой поклонник египетского президента Гамаля Абдель Насера, он считал всех его противников врагами Сирии. Абад знал из ходивших слухов, что король Сауд играл главную роль в заговоре, организованном в 1957 г. Муртадой аль-Мараджи и британскими спецслужбами с целью свержения Насера.

Азиз Абад решил, что будет лучше тотчас доложить обо всем до того, как об этом станет известно. Вернувшись из Бейрута в Дамаск, он сразу же отправился во Второе бюро, чтобы встретиться с Сараджем. Тот выслушал его очень внимательно, а затем попросил продолжить встречи с братьями Мари с целью выяснить, каковы их истинные намерения.

Абад согласился. Братья особенно воодушевились, когда узнали, что он знаком с Сараджем и может рекомендовать его саудовскому монарху. Пока же Абад пообещал братьям устроить встречу с Сараджем и в условленный день и час привел одного из них — Асада Ибрагима Мари в штаб-квартиру Второго бюро. Сарадж принял их, потом познакомил с капитаном Бурханом Ад хамом, попросив гостей четко сформулировать, что они хотят. «Этот лис прекрасно знает, что делает», — подумал Абад, входя вместе с Асадом в кабинет капитана.

Сарадж и Адхам были одними из немногих молодых офицеров, приближенных к бывшему президенту Сирии Адибу Шешекли. Когда последний был свергнут, Сарадж остался в армии, а Адхам ушел в отставку. Возможно, из-за своего черкесского происхождения. В то время он был шефом отделения Второго бюро в городе Кунейтра, неподалеку от деревни, в которой родился.

Вернувшись в родную деревню, Адхам сменил несколько профессий, чтобы обеспечить жизнь своей жене-пале-стинке и трем детям. Он работал водителем грузовика и писарем в страховой компании. У него всегда были деньги, и весь Дамаск знал о его страсти к слабому полу. Среди его многочисленных подруг была молодая вдова летчика сирийских ВВС.

В начале лета 1956 г. Шешекли, проживавший в изгнании в Швейцарии, приехал в Бейрут, чтобы возглавить заговор против сирийского режима. Заговор был подготовлен Сирийской народной партией и получил поддержку со стороны Ирака, Великобритании и США.

По прибытии в Бейрут бывший президент вызвал к себе двух сирийских офицеров, которые в прошлом были его доверенными людьми. Он хотел получить от них полную информацию о ситуации в Сирии и, прежде всего, о настроениях в армии.

Одним из этих офицеров был Бурхан Адхам. Отвечая на вопросы Шешекли, они заявили, что, по их мнению, сейчас самое удобное время для проведения намеченной операции. Бывший президент согласился с ними и, чтобы не терять времени, первым же самолетом вылетел в Швейцарию, увозя с собой 10 тыс. иракских динар, которые ему перечислили (в качестве аванса) из Ирака на подготовку государственного переворота.

Адхам вернулся в Дамаск. Он тотчас рассказал обо всем Сараджу, который отблагодарил его тем, что вернул в армию и назначил шефом секции внутренних дел Второго бюро. Этот пост сделал его правой рукой Сараджа…

В то время, когда все эти события прокручивались в голове Азиза Абада, он пытался заснуть, откинувшись на спинку кресла. Но мешали не только воспоминания, но и гул моторов. Он закрыл глаза и вновь вспомнил беседу в кабинете Бурхана Адхама.

Когда тот узнал от Асада Мари, что король Сауд намерен сотрудничать с сирийскими офицерами, он сразу же выразил готовность, но добавил, что — «нуждается в полной информации». Тогда же он предложил отправить Абада в Саудовскую Аравию, и Асад поддержал эту идею.

С этого момента события стали стремительно развиваться. Асад первым же самолетом отправился в Эр-Рияд. А Абад отправился сначала в Каир, чтобы оттуда, через Джидду, вылететь в столицу Саудовской Аравии, куда он прибыл 12 февраля.

И вот он снова в самолете, который вскоре приземлится в Каире. Его страхи постепенно рассеялись. Он сказал себе: первое, что он сделает по прибытии в Дамаск, это представит подробный отчет Сараджу.

В столице Египта Абад провел четыре дня со своей семьей. В Дамаск прибыл 17 февраля и в тот же день подробно рассказал шефу Второго бюро о своей встрече с королем Саудом. Сарадж сказал, что не может дать никакого ответа, пока не обсудит ситуацию со своими коллегами.

Между тем саудовский монарх, который надеялся получить телеграмму от Абада на следующий день после его отъезда, начал проявлять нетерпение. Не дождавшись телеграммы, он послал своего тестя Асада Мари в Дамаск, чтобы ускорить события. Абад объяснил королевскому гонцу, что все идет по намеченному плану и что на днях он организует ему встречу с Сараджем.

В ходе беседы шеф Второго бюро заявил, что прямо сейчас требуются два миллиона фунтов стерлингов и двадцать миллионов после переворота. Он уточнил, что эти деньги нужны для финансирования подготовки операции, а также для «охлаждения» энтузиазма, который некоторые граждане проявляют в отношении египетско-сирийского союза.

Асад принял эти условия и заявил, что король также согласится с ними. Главное — разрушить этот союз. Он отправил телеграмму своему внуку — Халеду Ибн Сауду с просьбой подготовить два миллиона. Собеседники договорились, что Азиз Абад немедленно отправится в Эр-Рияд, чтобы лично рассказать королю о намерениях Сараджа.

20 февраля Абад прибыл в столицу Саудовской Аравии. Выслушав его, король сначала потребовал от гостя дать клятву, что все рассказанное им является чистой правдой, и только после этого выдал ему чек на миллион фунтов стерлингов. Затем монарх приказал своему сыну принести авторучку и бумагу. В верхней части страницы было написано: « От имени Аллаха, милостивого и милосердного. Королевство Саудовской Аравии. Канцелярия короля». Сауд повернулся к Абаду и попросил его написать расписку.

После этого саудовский монарх позвонил начальнику аэропорта в Эр-Рияде и приказал ему подготовить специальный самолет для своего гостя. 21 февраля Абад прибыл в сирийскую столицу. Именно в этот день проходил референдум по египетско-сирийскому союзу, в ходе которого Гамаль Абдель Насер был избран президентом Объединенной Арабской Республики.

Некоторое время спустя Абад встретился с капитаном Бурханом Адхамом в доме Сараджа, где передал им чек короля, который был немедленно положен в Арабский банк на счет некоего «А. С> (Абдель Сарадж). Они решили затребовать второй миллион, и Абад направил соответствующую телеграмму Ум-Халед. Затем Абад отправил ей еще одно послание с требованием, как можно скорее перевести обещанные деньги.

Между тем Сарадж пришел к выводу, что невозможно убедить других офицеров, участвующих в заговоре, что второй миллион обязательно поступит, как было обещано. Поэтому он решил, что Абад должен снова отправиться в Эр-Рияд вместе с Маджидом, братом Асада, чтобы получить этот чек.

Когда Абад встретил монарха в очередной раз, тот находился в окружении Ум-Халед и своего сына. Сауд вручил ему два чека: один на 700 тыс. фунтов стерлингов, другой — на 200 тыс. Как и в прошлый раз, король попросил Абада написать расписку.

Узнав, что государственный переворот должен произойти во время празднования образования египетско-сирийского союза и что Насер будет находиться в Дамаске, саудовский монарх забеспокоился. Абад успокоил его, заявив, что Насер будет просто выслан из Сирии вместе с послом и военным атташе.

— Нельзя ли от него избавиться окончательно? — спросил король и предложил, чтобы пилот сирийского истребителя сбил самолет президента, когда он будет вылетать из Дамаска.

Монарх был готов заплатить 100 тыс. фунтов стерлингов летчику и перечислить их Сараджу. Он также пообещал, что выделит ему пожизненную пенсию.

Что касается Абада, то Сауд предложил ему годовую пожизненную зарплату и пост министра во всех сирийских правительствах, которые будут формироваться после государственного переворота. Король заявил, что атака против самолета Насера не вызовет подозрений, поскольку каждый подумает, что это дело рук израильтян.

На следующий день Абад вернулся в Дамаск и передал два чека капитану Адхаму, который встретил его в аэропорту. Абад рассказал ему об идее саудовского монарха сбить самолет Насера. Адхам в свою очередь сообщил Сараджу, что ему пообещали хорошие деньги за проведение операции.

Затем Абад вылетел в Бейрут, где встретился с послом Саудовской Аравии. Тот отправил в Эр-Рияд шифровку, в которой попросил инструкций относительно «миссии Абада» и 100 тыс. фунтов стерлингов.

Именно в этот момент братья Асад и Маджид Мари, которые также находились в ливанской столице, начали что-то подозревать. 3 марта Асад отправил Абаду телеграмму, в которой сообщил, что ситуация очень опасная и что «Строение» несовершенно. «Строение» — это кодовое название заговора.

Врач без пациента

Итак, в начале 1958 г. был раскрыт «королевский заговор» Саудовской Аравии, ставивший целью ликвидацию египетско-сирийского союза и физическое устранение президента Гамаля Абдель Насера. 5 марта 1958 г. в Дамаске он произнес речь, в которой сообщил, что знал о заговоре с момента начала его подготовки.

— Как я уже говорил однажды, — напомнил президент, — мы обладаем широкими возможностями, чтобы раскрыть любые заговоры.

Он заявил, что часть денег, полученных от саудовского монарха на подготовку заговора, направлены на реконструкцию города Порт-Саид. Другая часть пошла на разработку пятилетнего плана развития Сирии, которая являлась северной зоной Объединенной Арабской Республики.

— Таким образом, — закончил свою речь Насер, — дурные намерения дали положительные результаты…

Дело закончилось военным трибуналом, заседание которого состоялось 29 марта 1958 г. в Дамаске. На следующий день был обнародован список участников заговора. Двое обвиняемых — братья Асад и Маджид Мари — успели вовремя покинуть Сирию и были осуждены заочно. Король Сауд и его жена не могли быть осуждены, но монарх должен был заплатить цену за свой провал. 22 марта 1958 г. он был отстранен своим братом Фейсалом от управления финансами, внутренними и внешними делами. В 1964 г. он отрекся от престола.

Сауд умер в 1969 г. в Египте, где провел в изгнании свои последние годы. Насер дал ему политическое убежище, несмотря на то что монарх был готов заплатить 200 тыс. фунтов стерлингов за его физическое устранение…

Разумеется, 1958 г. был отмечен не только разоблачениями заговоров. Союз между Египтом и Сирией, приведший к образованию Объединенной Арабской Республики, вызвал бурную реакцию не только в арабском мире, но и за его пределами. Этим же странам союз принес глубокие изменения во всех правительственных сферах, включая спецслужбы.

До объединения с Египтом Сирия располагала секретными службами, созданными по образцу французских. В гражданской сфере контрразведка и внутренняя безопасность подчинялись Службе общей безопасности. В военной области они подчинялись Второму бюро. Между этими двумя ведомствами существовало постоянное соперничество как в профессиональном плане, так и в политическом.

Со времени первого военного переворота, удачно осуществленного полковником Займом в марте 1949 г., гражданские и военные проблемы в Сирии были всегда разделены. Зачастую было трудно определить до какого уровня распространяются прерогативы военных спецслужб по сравнению с гражданскими. Так как после первого государственного переворота армия взяла под контроль все центры власти, никого не удивило, что Второе бюро в конце концов добилось преимущества, особенно после того, как в марте 1955 г. его возглавил Абдель Хамид Сарадж.

Несмотря на то что ему было в то время около тридцати, он решительно взял в свои руки Второе бюро и вскоре подчинил себе Службу общей безопасности.

Сарадж стал одним из приближенных генерала Адиба Шешекли, которой был президентом Сирии с декабря 1949 г. по февраль 1954-го. Многие подчиненные Сараджа утверждали, что он имел склонность к подпольной деятельности.

Когда Шешекли был низложен, Сараджа отправили во Францию на должность помощника военного атташе. Через несколько месяцев его отозвали и назначили главой Второго бюро.

Однажды, когда Сарадж находился во Франции, студент-еврей, проживавший в Швейцарии, прогуливался в

Булонском лесу, а затем вышел на проспект маршала Монури. Неожиданно он заметил небольшое здание и табличку сбоку от главного входа, написанную на французском и арабском языках. Приблизившись, он прочитал: «Посольство Объединенной Арабской Республики».

Студент остановился на мгновение и уже собирался идти дальше, как увидел молодого блондина в очках, который быстро вошел в посольство. Ему показалось, что он уже где-то видел вошедшего, и его посещение арабской дипломатической миссии показалось ему странным.

Вскоре студент снова встретил этого блондина в Швейцарии. Выяснилось, что они оба — студенты в одном и том же университете. Блондин оказался израильтянином по имени Исаак Кремер.

Израильская контрразведка (ШАБАК) вскоре выяснила, кто такой Кремер. Два года назад он перешел иорданскую границу. Иорданцы арестовали его, несколько месяцев продержали в тюрьме, а затем выслали в Израиль.

Его отец долгое время работал в израильской военной промышленности. Брат погиб во время первой арабо-израильской войны. А сам он уже год находился в Швейцарии.

Было трудно объяснить стремление Кремера установить контакт с сирийским посольством. Поэтому ШАБАК решила установить за ним наружное наблюдение. Кроме того, контрразведчики установили, что по окончании учебного года он собирался жениться на израильтянке. Им ничего не оставалось, как ждать приезда Кремера на каникулы в Израиль.

В конце учебного года он прибыл в Израиль. Начались приготовления к свадьбе, а контрразведка продолжала следить за ним. Казалось бы, все шло нормально, как неожиданно сотрудники ШАБАКа столкнулись с проблемой этического характера. У них не было каких-либо доказательств того, что Кремер нанес ущерб безопасности государства Израиль. С дной стороны, можно ли позволить молодой девушке выйти замуж, не предупредив ее о том, что произойдет, если вдруг выяснится, что ее муж виновен в нанесении ущерба безопасности государству? А с другой стороны, можно ли дискредитировать человека, особенно в глазах его будущей жены, если нет никаких доказательств его вины? Больше того, если предъявить необоснованные обвинения, можно потерять шанс когда-нибудь узнать правду о контактах с сирийцами.

Свадьба состоялась в точно намеченный срок. Молодая чета несколько дней провела в отеле неподалеку от Тель-Авива. Вскоре Кремер вернулся в Швейцарию, чтобы продолжить учебу.

Агенты ШАБАКа, которые следили за Кремером во время его пребывания в Израиле, установили, что он несколько раз встречался с молодым солдатом, с которым давно был знаком. Контрразведчики были весьма удивлены, когда узнали, что солдат украл документы с военной базы, где работал, и передал их своему другу Исааку.

Это произошло накануне отъезда Кремера в Швейцарию. Контрразведчики получили шанс подтвердить свои подозрения относительно него. Они решили арестовать Кремера, хотя были мало уверены в том, что сумеют заставить его сознаться.

В день отъезда Кремера агенты ШАБАКа заняли позиции в здании аэропорта Лидда. В одной из комнат находился врач, которого предупредили, что вскоре, очевидно, понадобится его помощь. Контрразведчики узнали, что у отца Исаака было больное сердце. Поэтому они опасались, что старика хватит удар, когда на его глазах арестовывают сына.

За час до вылета Исаак появился в сопровождении жены, отца и друга-солдата. После завершения всех необходимых формальностей, он попрощался с провожающими и подошел к стойке таможенного контроля. Таможенник, осматривая его багаж, легко нашел документы, переданные ему другом-солдатом.

В то время здание аэропорта было не таким, как сегодня. Провожающие могли свободно наблюдать, что происходило в зале, где размещался таможенный контроль. Поэтому, когда молодая жена увидела, как полицейские арестовывают ее мужа, она зарыдала. Свекор изо всех сил пытался ее успокоить. Друг-солдат был арестован несколько часов спустя.

Что касается врача, то он так и не понял, зачем его пригласили…

Кремер не пытался что-либо отрицать. Он сознался, что передавал сирийскому военному атташе в Париже сведения о военной промышленности Израиля, что этот дипломат дал ему другое секретное задание.

Военный трибунал приговорил его к пяти годам тюремного заключения, а друга-солдата — к трем годам. Когда жена Исаака в первый раз навестила его в тюрьме, он предложил ей подать на развод, но она отказалась. Некоторое время спустя она изменила свое решение и согласилась на развод.

Перечитывая досье

Когда Абдель Хамид Сарадж возглавил сирийское Второе бюро, он, естественно, просмотрел досье Исаака Кремера. Очевидно, он так и не узнал, почему молодой человек не пришел на встречу с военным атташе, назначенную в Париже. Если бы у Сараджа было желание изучить другие досье, возможно, он обнаружил бы, что случай с Кремером был далеко не единственный. Многие из тех, кто начинал сотрудничать с сирийскими спецслужбами, внезапно исчезали без видимых причин.

Один из них — француз Джозеф Менан, который обосновался в Израиле в 1949 г. вместе с женой Полет Бурон.

Три года он работал служащим на строительстве укрепленных пунктов. Затем перешел сирийскую границу и вскоре вызвал к себе жену. Он рассказал сирийцам все, что знал об Израиле и охотно согласился работать в пользу их спецслужб.

Менан вернулся в Израиль и приступил к сбору разведывательной информации о бронетанковых войсках, которые размещались на севере страны и могли пересечь сирийскую границу. Вскоре он получил из Сирии плохие вести: его жена Полет умерла в Дамаске. Когда и отчего, ему не сообщили. Тем не менее он не прекратил своей деятельности в пользу Сирии.

В Израиле у Менана было двое друзей. Он объяснил им, что прибыл из Парижа, что французы заинтересованы в получении разведывательной информации о военном потенциале государства Израиль. Они намерены в скором времени с помощью Израиля захватить Сирию.

Он дружил с одним израильским парашютистом, родившимся во Франции, который решил вернуться и устроиться на своей родине. Менан предложил ему помощь и убедил, что самая короткая и легкая дорога в Париж проходит через Дамаск.

Незадолго до срока, намеченного друзьями для перехода в Сирию, парашютист внезапно почувствовал угрызение совести и отправился в полицию города Хайфы. Там он рассказал все, что знал…

Менан был арестован. У него нашли записную книжку, заполненную разведывательными данными об израильской противовоздушной обороне. Военный трибунал приговорил его к 10 годам тюремного заключения.

Если бы Сарадж внимательно изучил это досье, то он непременно заметил бы, что израильтяне не довольствовались только арестами сирийских агентов. Они направляли собственных шпионов в Сирию…

Летом 1954 г. была раскрыта еще одна группа, действовавшая преимущественно в Ливане и частично в Иордании. Перед этой группой была поставлена задача по сбору информации о вооруженных силах арабских стран, прежде всего о сирийских. Шеф управления общей разведки Ихсан аль-Каваси прибыл в Бейрут, чтобы обсудить со своим ливанским коллегой Фаридом Шехабом эту ситуацию и договориться о сотрудничестве в борьбе против израильского шпионажа.

Один из арестованных, Нагиб Халяби, был членом этой шпионской группы. В декабре 1954 г. его приговорили к смертной казни за шпионаж в пользу Израиля.

Сарадж прекрасно понимал, что Ливан является слабым звеном в системе безопасности Сирии. Причем не только из-за действий израильских спецслужб. В этой маленькой стране, в которой представлено множество конфессий, решительно оберегающих свои позиции, права и традиции, было практически невозможно установить сильный режим.

В Сирии с 1949 г. один переворот следовал за другим. И всякий раз свергнутые правительства находили убежище в Бейруте. Едва устроившись на новом месте, они сразу же начинали готовить новые заговоры с целью вернуть власть. Неудивительно, что Ливан превратился в центр подпольной деятельности и приобрел значительное влияние на внутренние сирийские дела.

22 апреля помощник начальника Генерального штаба сирийской армии подполковник Аднан аль-Малик был застрелен сержантом военной полиции, который сразу же покончил с собой. В ходе следствия выяснилось, что полицейский являлся членом «Национальной партии Сирии». Именно эта организация была обвинена в подготовке убийства подполковника. Многие офицеры и правительственные служащие, принадлежавшие к этой партии, были отправлены в отставку.

Некоторые члены были арестованы, некоторые бежали в Ливан, где получили политическое убежище. Правительство Сирии потребовало, чтобы многие ливанские граждане, являвшиеся членами данной партии, были выданы властям Дамаска, но это требование было отклонено.

По некоторым сведениям, члены этой партии, находившиеся в рядах сирийской армии, были обвинены в шпионаже в пользу США. Они поставляли секретную информацию о деятельности «Братьев-мусульман» и коммунистических партий Сирии и Ливана. Временный поверенный американского посольства в Дамаске Роберт Стронг, естественно, отрицал контакты между дипломатической миссией США и «Национальной партии Сирии»…

Сарадж усовершенствовал методы работы Второго бюро как в области внутренней безопасности и контрразведки, так и в проведении операций за рубежом. Как и в любой арабской стране, сирийские спецслужбы занимались прежде всего внутренними проблемами: следили за инакомыслящими, представителями национальных меньшинств — армянами, греками, турками, евреями. Разумеется, не оставляли без внимания и деятельность секретных агентов иностранных государств.

В распоряжении сотрудников спецслужб было много информаторов. Каждый офицер секретной службы руководил сетью агентов, в которую входило до 20 человек, с которыми встречался на конспиративных квартирах. Агенты, естественно, не знали друг друга.

Конспиративные квартиры Второго бюро функционировали днем и ночью. Если агент добывал важную информацию, он мог позвонить по телефону и вызвать своего куратора.

Информаторы вербовались в различных организациях и учреждениях, которые находились под наблюдением спецслужб. Не редко Второму бюро удавалось внедрять в эти структуры своих кадровых сотрудников.

Операциями против Израиля занимался специальный отдел Второго бюро. Как правило, сирийские спецслужбы переправляли своих агентов с базы в районе Кунейтры, что на сирийско-израильской границы. Они также располагали базой около ливано-израильской границы. В то время Сирия и Ливан весьма активно сотрудничали в борьбе против Израиля в сфере разведки и контрразведки.

Хороший пример данного сотрудничества относится к августу 1955 г. Тогда была обезврежена агентурная сеть, работавшая в Ливане в пользу Израиля. 15 человек, входившие в сеть, были арестованы. В ходе следствия выяснилось, что они передавали Израилю секретную информацию о ливанской и сирийской армиях.

Отношения между Сирией и Ливаном не ограничивались только сотрудничеством в сфере контрразведки. Сирийские спецслужбы действовали против Израиля с ливанской территории совместно с секретными службами Ливана. Военная разведка Сирии также вербовала агентов из числа ливанцев и направляла их в Израиль.

Большинство завербованных были, как правило, бывшими жителями Верхней Галилеи, которые нашли убежище в Сирии или Ливане. Они хорошо знали местность и имели тесные связи с арабами, проживавшими на севере Израиля.

Второе бюро создало из них подразделение федаинов под командованием лейтенанта Бурхана Булоса. Боевики этого подразделения проникали в Израиль, обосновывались в каком-нибудь населенном пункте и пытались вербовать своих друзей. Подразделение Булоса занималось также саботажем и диверсиями.

Операция «Убить фараона»

6 октября 1981 г. во время военного парада был убит президент Египта Анвар Садат. С тех пор расследованием этого убийства занимались очень многие. В большинстве своем — журналисты, среди них и автор этой книги.

Объясню почему. С февраля 1976 г. года по сентябрь 1981-го я работал в Египте собственным корреспондентом газеты «Труд». В течение почти шести лет я наблюдал египетского «раиса» (президента), что называется, воочию. Поэтому я не мог не заняться расследованием обстоятельств убийства Садата.

Мне нетрудно ответить на вопрос: «За что казнили “раиса”, и кто привел приговор в исполнение?» Гораздо труднее (а скорее всего, невозможно) найти ответы на многие другие вопросы. И прежде всего на главный: «Кто стоял за убийством президента?»

Где-то в 1983 г., когда я работал собственным корреспондентом «Литературной газеты» в Ливане, мне попали в руки любопытные документы — записки египетского адвоката Халеда Шоуки, протоколы допросов участников операции, а также материалы расследования, который провел египетский журналист Адель Хамуда. И хотя я нашел в них ответы на многие интересовавшие меня вопросы, однако после прочтения документов возникли новые.

Но прежде чем задать их и, разумеется, попытаться ответить, вспомним, что представлял из себя президент Египта…

Садат оставил после себя две книги, в которых описывает свою жизнь и деятельность. Первая — «Египетская революция» — была опубликована еще при жизни президента Гамаля Абдель Насера, который написал к ней предисловие. Вторая — «В поисках себя. История моей жизни» — в 1978 г., после его визита в Израиль.

Действующие лица и описываемые события в этих книгах в основном те же самые, а вот их оценки расходятся между собой. Прежде всего потому, что в своих воспоминаниях Садат стремился доказать, что именно ему принадлежит заслуга в осуществлении июльской революции 1952 г., что именно он стоял во главе организации «Свободные офицеры».

Как же обстояли дела в действительности?

Мухаммед Анвар Садат родился в 1918 г. в деревне Мит Абу эль-Кум, расположенной на берегу Нила. Больше всех маленький Анвар любил свою бабушку, которая, хотя и не умела читать и писать, пользовалась всеобщим уважением.

Ее звали «матерью эфенди», так как ее сыну, отцу Садата, и его двенадцати братьям и сестрам удалось получить свидетельство об окончании светской средней школы. Это позволяло занимать посты на низшей ступени лестницы в английской колониальной администрации, а также прибавлять к своему имени слово «эфенди».

Отец Садата был служащим в одном из военных госпиталей, проживал вдали от дома, и воспитанием детей занималась бабушка. Она мечтала о том, чтобы Анвар — сын эфенди — поступил учиться в каирский университет Аль-Азхар, по окончании которого он мог бы стать шейхом в одной из мечетей.

Вначале Садат посещал Местную школу, где научился читать и писать, выучил суры из Корана. Потом его определили в коптскую (христианскую) школу, расположенную неподалеку от монастыря Вади ан-Натрун.

Вскоре отца перевели в Каир, куда он забрал и семью. В столице Садат впервые попал в кино. Он был настолько поражен видом приближающегося на экране поезда, что купил билет на следующий сеанс. С тех пор кино стало его страстью.

В школе Садат отличался от товарищей тем, что живо интересовался политикой. Но, в конце концов, он избрал военную карьеру. Это было то время, когда молодым людям из семей среднего сословия позволили поступать в королевскую военную академию, двери которой ранее были открыты исключительно для аристократов.

Вначале Садату не удалось попасть в академию: шесть мест были оставлены для родственников военного министра. Но поскольку не все родственники стремились к военной карьере, то на 26-й день после начала занятий Садат был принят. В 1938 г. он стал офицером и оказался в Манкабаде.

Единственная достопримечательность этого небольшого селения — бесконечные казармы. Молодые офицеры, прибывшие сюда для прохождения службы после окончания военной академии, отчаянно скучали.

По четвергам специальный автобус отвозил холостых лейтенантов и старших лейтенантов в г. Асьют, где их ждали несколько кафе, кинотеатров и небольшое увеселительное заведение. В остальные дни недели свободные от службы офицеры собирались в своих небольших комнатках, чтобы за чашкой чая обсудить дела гарнизона и всей страны.

Чаше всего, как описывал те события Садат, молодые офицеры собирались в его комнате. Эти сходки они шутливо называли «народным собранием».

В это время в Манкабад перевели новый батальон. Среди его офицеров был Гамаль Абдель Насер. Он сразу же завоевал авторитет и признание офицеров. Может быть потому, что говорил мало, но его слова всегда имели вес, к ним прислушивались.

Именно тогда и зародилась организация «Свободные офицеры»…

Насер подружился с молодыми офицерами Манкаба-да, в том числе и с Садатом. Когда появилась возможность покинуть Манкабад, они вместе подали рапорт о зачислении в школу связистов в Маади и десять недель провели вместе на курсах. Там они познакомились с некоторыми другими сослуживцами, которые присоединились к «Свободным офицерам», чьи имена страна узнала после 1952 г.

После окончания школы связистов Насер и Садат были вынуждены расстаться. Насер был откомандирован в Судан, который входил тогда в британско-египетский кондоминимум, и оставался там до 1942 г. Садат, покинув провинциальный гарнизон, оказался в центре событий столичной жизни.

Надо заметить, что еще в Манкабаде возникли серьезные разногласия между Насером и Садатом. Первый хотел разработать стратегический план завоевания независимости и одновременно проведения социальных преобразований в стране. Второй жаждал молниеносных действий с использованием политического террора…

Началась Вторая мировая война. Вскоре она перекинулась в Северную Африку: войска Роммеля приближались к Египту. Создалась странная ситуация: Египет придерживался нейтралитета, но в стране находились британские войска, одной из задач которых было уничтожение германо-итальянских военных сил, расположенных на африканском континенте. Большинство египетских военачальников и политиков не хотели принимать участия в схватке. Многие верили в поражение англичан и даже желали этого.

Жаждавший быстрых перемен, Садат решил использовать трудности англичан. Он считал, что находившимся в зависимости от английского колониализма египтянам следовало приветствовать продвижение войск вермахта и всячески способствовать победе фашистской армии.

Члены организации «Свободные офицеры» не симпатизировали англичанам, но никто из них не рассчитывал на помощь фашистской Германии столь слепо, как Садат.

На фронте сложилась драматическая ситуация. Немцы приблизились к Эль-Аламейну, расположенному в 100 км от Александрии. В это время германская разведка установила контакт с Садатом. Но ее агент Ганс Эпплер провалился и, чтобы спасти свою жизнь, выдал своих помощников и сообщников, в том числе и капитана египетской армии Анвара Садата.

Вскоре Садата арестовали. В тюрьме он лихорадочно придумывал наиболее достоверно звучащие версии в свое оправдание. На очной ставке он не отрицал своего знакомства с Эпплером, но утверждал, что знает его под именем майора британских войск Абрахама (немецкий шпион действовал и под этим именем).

По решению военного трибунала Садат был интернирован и направлен в расположенный в 160 км от Каира лагерь. Он пробыл там более двух лет. Когда к концу войны, в ноябре 1944 г., был ослаблен надзор, он вместе с другими шестью заключенными бежал из лагеря, воспользовавшись сменой вечернего караула. Прятаться пришлось недолго: в 1945 г. был издан приказ о прекращении розыска. В тогдашнем Египте военные преступления забывались быстро.

Находясь на нелегальном положении, Садат налаживал связи с Насером и «Свободными офицерами», которых к тому времени насчитывалось уже около тысячи человек.

Недовольство колониальной политикой Великобритании в стране нарастало изо дня в день. Несколько офицеров в союзе с активистами из организации «Братья-мусульмане» устроили заговор против бывшего министра финансов Амина Османа, после того как он начал создавать партию «Лига возрождения» проанглийского направления. Через четыре дня после покушения, 10 января 1946 г., в руках полиции был список заговорщиков, где под седьмым номером фигурировал и Садат.

После 31 месяца, проведенного в ходе следствия и процесса в тюрьме, будущий египетский президент вышел на свободу. Позднее в своих мемуарах он напишет о тяжелых условиях содержания узников, отсутствии элементарной гигиены. Когда же он стал главой государства, то приказал построить новые тюрьмы и позаботился о том, чтобы они не пустовали…

Находясь в тюрьме, Садат получал вести с воли в маленьких записочках, которые находил в карманах выстиранной пижамы. Некоторое время он посещал зубоврачебный кабинет. И хотя его сопровождала охрана, поездка в такси через весь город смягчала однообразие будней.

В это же время Садат решил расторгнуть первый брак. Женитьба на родственнице из деревни оказалась преждевременной, хотя в свое время считалась необходимой. Уже во время учебы в академии и прохождения воинской службы Садат пришел к выводу, что его ничего не связывает с простой, далекой от городской жизни и политики девушкой. Жена родила ему троих детей, оставалась верной опорой в те годы, когда Садат был в лагере и тюрьме, но духовно была чужой ему.

Выйдя из тюрьмы, Садат не оформил развод юридически и потому не спешил в дом отца, где находилась его жена и дети. Он снял дешевую комнату в пансионе в Хелуане, близ Каира. Жил одиноко, проводя дни за чтением. Деньги были на исходе, он не знал, что его ждет в будущем. Поводов для размышлений было более чем достаточно.

Однажды нежданный гость нарушил тишину бедноватого жилища. Это был старый знакомый Хасан Иззат.

— Собирайся! — сказал он. — Поедем ко мне в Суэц.

Там Хасан вел различные торговые операции с суданцами. Он решил использовать друга в качестве вывески, как героя в процессе по делу об убийстве Амина Османа. Садат принимал участие в торговых операциях, но львиная доля доходов оказывалась в кармане Хасана.

Садат бросил это занятие, хотя пребывание в Суэце ознаменовалось встречей с кузиной Хасана 19-летней Джихан Рауф — наполовину мальтийкой, наполовину египтянкой. К тому времени он уже официально развелся, а потому не было препятствий для нового брака, который был оформлен в мае 1949 г. Молодая жена подарила Сада-ту четырех детей.

Вскоре Садат стал сотрудником редакции журнала «Аль-Хиляль». Он принес с собой обширную рукопись — дневник, который вел в тюрьме. Рукопись опубликовали.

Однажды срочно понадобилась статья. В распоряжении Садата было всего лишь полтора часа. Но ему удалось за столь короткое время написать приличный материал на заданную тему. Позднее он узнал, что материал был не так уж срочен, просто это было своего рода проверкой. Дело в том, что в редакции многие считали, что дневник принадлежит не ему. Проверка опровергла подозрения, и он получил полные права сотрудника редакции.

Через несколько месяцев редакторская работа Садату надоела. К тому же она плохо оплачивалась. Он снова ищет применение своим силам, и снова на помощь приходит Хасан Иззат. На этот раз он обязался провести водопровод в 52 деревни губернаторства Шаркийя. Выполнение задания возлагалось на Садата, который переселился в провинцию, надеясь на крупный доход. Но и на этот раз компаньон обманул его. Во всяком случае так интерпретирует события в своей автобиографии сам Садат.

Нужен новый покровитель… Им стал доктор Юсуф Рашад. Их связывала военная служба и давняя дружба. С тех пор он продвинулся по служебной лестнице, стал личным врачом короля Фарука. Поговаривали, что он пользуется особым расположением монарха.

В январе 1950 г., после того как суд отвел прокурорское обвинение по делу Садата, тот обратился к Рашиду с просьбой помочь вернуться на военную службу. Спустя несколько дней доктор велел своему другу явиться к главнокомандующему вооруженными силами Египта. Как только Садат вошел в кабинет, на него обрушился поток ругани: «Бунтовщик! Не стыдно? Как вы себя ведете?» Это продолжалось несколько минут. Затем главнокомандующий вызвал секретаря и продиктовал приказ о зачислении на службу капитана Анвара Садата с 15 января 1950 г. То есть со дня аудиенции.

Первое поздравление пришло от Насера. Он коротко обрисовал положение в организации и просил Садата пока не принимать участия в деятельности «Свободных офицеров», так как некоторое время за ним будут следить. Офицеры, с которыми Садат начинал служить, давно стали майорами или подполковниками. Члены организации пришли ему на помощь, помогли сдать необходимые экзамены для присвоения нового звания. Помог и доктор Рашад. Вскоре Садат стал подполковником.

Он от всего сердца благодарит доктора за содействие. Более того, поддерживает с ним тесные связи. Об этом знает только Насер, который одобряет дружбу, рассматривая ее как возможный канал для получения информации и распространения нужной заговорщикам дезинформации.

Королевский Египет приближался к своему неизбежному концу. В стране все еще находилось 80 тыс. английских солдат, что оскорбляло национальные чувства египтян и постоянно подогревало националистические настроения. Вновь и вновь ставился Ёопрос о выводе британских войск и передаче Суэцкого канала в руки египтян.

Углублялся экономический и социальный кризис в Египте. «Свободные офицеры» подумывали о практическом осуществлении своих целей. Но Насер требовал тщательной подготовки, ибо не хотел спешить с назначением дня «X». Переворот планировался на ноябрь 1952 г. Но события, как это бывает в истории, развернулись с необычайной быстротой…

В начале июля 1952 г. «Свободные офицеры» готовы к выступлению, которое по-прежнему планируется на осень. В это время Садат получает информацию от доктора Ра-шада о том, что король Фарук осознает опасность и готовит контрвыступление.

16 июля комитет организации в составе семи человек под председательством Насера решил предотвратить выступление короля и совершить запланированный переворот. 20 июля офицеры — члены организации получили приказ: в послеобеденные и ночные часы находиться в назначенных местах.

В эти дни Садат находился на Синайском полуострове, на аэродроме в Эль-Арише. Он получил приказ прибыть в Каир, поскольку переворот должен был произойти в период между 22 июля и 5 августа.

Садат прибыл на каирский вокзал, где его никто не встретил, и поехал домой. В пять часов вечера он отправился с семьей в ближайший кинотеатр. Вернувшись, он узнал, что его дважды спрашивали. Переворот намечен на ночь с 22 на 23 июля. Садату предписывалось в 23.00 быть на квартире Абделя Хакима Амера, будущего маршала и военного министра Египта.

Садат быстро надел военную форму и поспешил к Амеру. Но дома никого не застал. Переворот уже начался. Садат стремился занять свое место. Сначала он пытался пробраться в центральный военный госпиталь, где, как он знал, находился один из секретных пунктов сбора заговорщиков. Но натолкнулся на патруль, который спросил у него пароль, а пароль Садату был неизвестен. Услышав грохот боя у военной академии, он направил свою машину туда, но опять натолкнулся на патруль. Наконец до него донесся голос Амера, и он обратился к нему за помощью.

Садату удалось попасть в ряды товарищей, когда победа уже была очевидной. Тогда он узнал пароль «Наср», что означает «Победа».

Насеровская эпоха Египта характеризовалась положительными, прогрессивными преобразованиями. Но она не была лишена внутренних противоречий, драм, личных конфликтов, отступлений, предательств. Полтора десятилетия были отягчены двумя военными поражениями, ни разу не удавшимися попытками создать арабское единство. В этот период левонастроенные деятели были посажены в тюрьмы и концентрационные лагеря в пустыне.

Садата называли самым незаметным человеком в египетском руководстве во времена Насера. Если снять налет самовосхваления в его автобиографии, то трудно установить, с каких пор в поведении Садата появилось стремление «пройти по трупам» с целью добиться главенствующего положения. Сподвижники недооценивали хитрость и тактический талант будущего президента, его умение вовремя обидеться или казаться безразличным.

В начале 1953 г. старые, проверенные руководители «Свободных офицеров» заняли ведущие посты в государстве. Лишь Садат остался без министерского поста. В ответ на это он затребовал заграничный паспорт, с тем чтобы вместе с семьей поселиться в Ливане. Сначала Амер, потом сам Насер отговаривали Садата от этого шага. Наконец он уступил настоянию друзей. Пожалуй, убедить его было не так уж и трудно.

Садат остался на виду, но на второстепенных ролях. В декабре 1953 г. он начал выпускать газету «Аль-Гумху-рия» («Республика»). Эта каирская газета была «второй скрипкой», поскольку официальным органом руководства Насера считалась «Аль-Ахрам». Садат писал иногда передовые статьи, он не жалел красок, если нужно было покритиковать американского госсекретаря Джона Фостера Даллеса — идейного отца «холодной войны», или его брата — директора ЦРУ Аллена Даллеса.

В сентябре 1954 г. Садату было предложено министерское кресло. Правда, он становился «министром без портфеля». А в начале 1955-го его назначили генеральным секретарем Лиги исламского мира. На этом посту ему приходилось выезжать в другие страны, в основном в Ирак и Иорданию, дабы воспрепятствовать созданию Багдадского пакта.

После Суэцкой войны 1956 г. Насер провел выборы в Народное собрание. Сначала президент выдвинул кандидатуру Садата на пост председателя парламента, но через день на этот пост был утвержден Абдель Латиф аль-Багдада. Садату был предложен пост вице-председателя.

1959 год принес Садату политический успех: его выбрали генеральным секретарем массовой насеристской организации — Национального союза. Случайно или не случайно, это назначение совпало с выступлением Насера на каирской площади Абдин, в котором президент позволил враждебные выпады в адрес Советского Союза. Незадолго до этого Москва выступила с критическими замечаниями в адрес египетского руководства в связи с арестом прогрессивных общественных деятелей Египта. Отношения между СССР и страной на Ниле вскоре наладились, но именно в этот момент разошлись пути Насера и Садата.

Будущий президент оставил пост генерального секретаря и уехал в гвинейскую столицу Конакри на конференцию солидарности стран Азии и Африки во главе египетской делегации. Волнения, связанные со спорами и уходом в отставку, а также непривычный климат привели к тому, что Садат получил микроинфаркт (в то время ему еще не было 42 лет).

Его привезли в Каир. Насер навещал больного, беспокоился: не из-за него ли Садат получил инфаркт. Садат решительно опроверг это, отношения между двумя политиками снова улучшились. Причем настолько, что летом 1960 г. Насер предложил избрать Садата на пост председателя общего парламента Объединенной Арабской Республики, т. е. Египта и Сирии.

В 60-х годах в Египте проводился целый ряд важных экономических и социальных реформ, страна ступила на путь некапиталистического развития. Наряду с положительными, наблюдались и противоречивые явления, не прекращалась борьба различных группировок и течений внутри насеристского движения. В книге «В поисках себя» Садат пытается пролить свет на закулисные события того времени. По его мнению, Насер оказался слабым руководителем, которому пришлось метаться между правым и левым направлениями в партии, зачастую идя на поводу у плохих советчиков.

Хорошо известно, какую роль сыграл Насер в судьбе Египта. Об этом написано и сказано немало. Но вот берется за перо Садат, и от общеизвестных фактов ничего не остается. Оказывается, основную роль в создании и становлении организации «Свободные офицеры» сыграл не Насер, а… сам автор мемуаров. Да и египетской революцией руководил не кто иной, как тот же Садат, о чем пространно, хотя и совершенно бездоказательно, повествуется в его сочинении.

Как говорится, лиха беда начало. Переписав на угодный ему лад историю египетской революции, Садат преследовал одну цель — выпятить собственную роль и одновременно развенчать деятельность Насера, бросить тень на внешнюю и внутреннюю политику Египта. И уж в совершенно извращенном свете предстает на страницах мемуаров Садата история советско-египетских отношений!

19 декабря 1969 г. стало для Садата одной из знаменательнейших дат. Насер готовился к поездке в Марокко на совещание глав арабских государств. Он пригласил к себе Садата и объявил:

— Не хочу оставлять за собой вакуум… Ведь послезавтра я уезжаю. Я решил назначить тебя вице-президентом.

— Я не хочу быть вице-президентом. Мне достаточно работать с тобою бок о бок. Но если ты хочешь, чтобы у меня был пост, назначь меня советником президента.

Инстинктивная скромность или притворство руководили им — неизвестно. Во всяком случае этот отказ подействовал на Насера. Садат получил назначение на пост вице-президента и принес присягу.

28 сентября 1970 г. послеобеденный сон Садата был нарушен. Его разбудили и попросили немедленно отправиться к Насеру. Врачи сообщили ему, что они сделали все возможное, но не смогли спасти жизнь президента.

Утром 30 сентября, в день похорон Насера, Садат теряет сознание и падает в обморок. Врачи делают ему укол. Вице-президент в полубессознательном состоянии, он засыпает и просыпается лишь в два часа дня. Первый его вопрос:

— Насера похоронили?

Позднее он объяснял свой вопрос тем, что опасался, как бы траурные толпы не вырвали гроб с телом президента и не унесли бы его — аллах знает куда…

К тому времени еще не были восстановлены дипломатические отношения между Вашингтоном и Каиром. Однако американское правительство послало на похороны своего представителя — бывшего министра торговли Эллиота Ричардсона. По возвращении он положил на стол президента США информационно-аналитическую записку, в которой утверждал, что пост главы государства займет Садат, но не больше, чем на шесть-восемь месяцев.

Этого же мнения придерживался и главный советник президента США Генри Киссинджер. Впоследствии среди своих неудач он упомянет и недооценку им Садата. Правда, тогда он еще не знал, что новый египетский лидер вскоре будет звать его «милый Генри»…

Потеряв Насера, Египет жаждал получить нового президента. Военное руководство выражало желание армии иметь главнокомандующего в эти тяжелые дни. Дружественные арабские страны также высказали пожелание как можно быстрее увидеть во главе страны нового президента.

Личный престиж Садата в то время был невысок. В Каире поговаривали, что черная мозоль на его лбу — не знак верности исламу, как он сам утверждал, а свидетельство того, что на заседаниях кабинета министров он первым наклонял голову, соглашаясь с услышанным. Американский журнал «Ньюсуик» назвал Садата «комнатной собачкой Насера». Сам он писал в автобиографии, что «был тем человеком, который не спорил и не противоречил президенту».

Многие влиятельные и крупные политические деятели видели в Садате компромиссное решение: он был тем человеком, который на время мог заполнить вакуум. Они полагали, что смогут оставаться в тени и управлять новым президентом. Кое-кто, безусловно, учитывал и слабое состояние его здоровья, ранний инфаркт, известный всем неторопливый темп работы, обморок в день похорон Насера. Тогда казалось, что он не переживет кое-кого из своих противников ни в политическом, ни в физическом смысле.

Что любопытно: Садат отказывался стать президентом. Его не просто уговаривали — его умоляли! Наконец он согласился. Был созван высший орган Арабского социалистического союза, который должен был официально выдвинуть кандидатуру главы государства. В ходе дебатов мнения разошлись: большинство поддержало Садата, но многие воздержались или же высказали желание сохранить сложившееся положение, то есть наличие вице-президента с полномочиями временно исполняющего обязанности главы государства.

— Если мы выдвинем твою кандидатуру, а народ не проголосует за тебя, — говорили Садату, — гордости твоей будет нанесен удар. А народ этим шагом отринет идеи 23 июля.

Именно в этот момент Садат отбросил остатки скромности:

— Если народ меня не изберет, то предложим ему вторую, третью кандидатуру, но сохраним верность идеям 23 июля.

Трудно заглянуть в тайники души умершего (да и живого тоже), но несомненно одно: готовясь стать президентом, Садат рассчитал все, до самого последнего шага. 15 октября 1970 г. — через 17 дней после смерти Насера — Мухаммед Анвар Садат стал президентом Египта.

Простые египтяне не знали нового президента. Даже спустя шесть с лишним лет, когда я приступил к работе в Египте в качестве собственного корреспондента газеты «Труд», в Каире еще ходил забавный анекдот.

Вскоре после смерти Насера к шоферу-таксисту приезжает из деревни родной брат. Таксист показывает родственнику красоты столицы, останавливается перед известной кофейней, на фасаде которой красуется огромный плакат с изображением Насера и Садата, пожимающих друг другу руки. «О, — говорит брат, — наш любимый Насер! Скажи, а кто рядом с ним?» Таксист понятия не имеет, кто изображен рядом с покойным президентом, но, не желая показать себя неосведомленным, отвечает: «Хозяин кофейни»

В высшем руководстве страны вскоре начались первые споры. Садат — теперь уже президент — старался придать новое обличье своему курсу. Во внешнеполитических делах он не мог похвастаться впечатляющими результатами: в то время на Ближнем Востоке наступила полоса «тихой» дипломатии. Да и задачи быстрого улучшения экономического положения страны и повышения жизненного уровня населения были невыполнимыми.

Вскоре новый президент понял, что в сложившихся условиях остается одно заметное всем поле деятельности, где бы он мог себя проявить: арабское единство. Садат начал вести переговоры с сирийским и ливийским коллегами. Они по-разному восприняли инициативу египетского лидера, но призывы к единству в арабском мире никогда не падали на бесплодную почву.

Одновременно президент перекосит внимание общественности на другое. Он заявляет, что «с точки зрения войны и мира 1971 год окажется решающим». Многие (в Египте и других странах) начинают верить, что в руках

Садата появился таинственный козырь. Его имя у всех на устах. В «решающий год» он обращается к исполкому Арабского социалистического союза и получает вотум доверия.

Но период компромиссов вскоре закончился. В египетском руководстве началась борьба за власть. Садат перехитрил своих противников. В результате на скамье подсудимых оказался 91 обвиняемый, среди которых бывший вице-президент, восемь министров, бывший председатель Народного собрания, большинство сподвижников Насера.

Ну а что же с «решающим годом»? Ничего. Заверения президента были просто-напросто блефом. Он уже говорит не о «решающем годе», а о «годе решений».

Между тем, приближался 1973 год — год начала очередной арабо-израильской войны. Она началась 6 октября…

Накануне, в пятницу, — у мусульман это выходной день — Садат отправляется в небольшую каирскую мечеть для размышления. На следующий день он едет во дворец Ат-Тахрир, превращенный в главную ставку, облачается в военную форму и предстает перед военачальниками.

Первый вопрос президента к собравшимся: почему они не курят? После этого он раскуривает трубку и просит принести апельсиновый сок.

Это странное вступление объясняется тем, что во время великого мусульманского поста религиозные предписания запрещают курение и принятие пищи, пока пушечный выстрел не возвестит о закате солнца, «когда можно различить черную и белую нитки». Однако пост не распространяется на находящихся в пути и на войне.

В 13.30 (по каирскому времени) залп 1650 артиллерийских установок на берегу Суэцкого канала возвестил о начале боевых действий.

Здесь уместно заметить, что самым большим желанием Садата всегда было выступать в трех лицах: простого феллаха, буржуа и… полководца. Находясь в Египте, я убедился, что если он позировал фотокорреспондентам в своем доме в Мит Абу эль-Куме, то всегда облачался в «гала-бею» — длинную белую рубаху египетских крестьян. В ней же он фотографировался и на берегах Нила. В высших кругах египетской знати Садат представал в облике элегантного главы государства. Кстати сказать, он вошел в десятку президентов, чьи костюмы были отмечены специальным жюри (в его составе Пьер Карден и Джина Лол-лобриджида).

Но предметом особой заботы Садата всегда была военная форма. Он сам, как говорили мне египетские коллеги, набросал силуэт мундира, в котором отражалась его военная карьера, дань уважения «Свободным офицерам» и место египетской армии в жизни страны. Правда, если присмотреться, мундир внешне очень напоминал форму генералитета гитлеровского вермахта. Видимо, сказались его старые симпатии к фашизму.

Садат в очередной раз проиграл Израилю. Правда, в Египте его стали величать «героем войны». Что любопытно: при нем история этой войны неоднократно переписывалась. Разумеется, в его пользу…

В свое время Садат не отрицал огромной роли Советского Союза в укреплении египетской армии. В ходе октябрьской войны, когда был установлен воздушный мост между Москвой и Каиром, по которому шли поставки новейшего оружия, он заявил:

— Этот шаг советского руководства имеет историческое значение. Он сыграет большую роль в налаживании дружественных связей между нашими странами и в будущем.

Спустя три года, в марте 1976-го, Садат в одностороннем порядке денонсировал Договор о дружбе и сотрудничестве с СССР. Больше того, в каждом своем выступлении он говорил об «устаревшем и неэффективном» советском оружии и пел хвалебные гимны «непобедимому египетскому оружию», которое было… советского производства.

Даже соглашение о прекращении огня, подписанное, кстати сказать, с огромным трудом, он рассматривал как успех египетских вооруженных сил. Он забыл о своем союзнике Сирии, о том важном обстоятельстве, что в это время разразился нефтяной кризис и поднялись цены на нефть. Название Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) за одну ночь стало известным всему миру. Все это укрепило позиции арабов и оказало эффективное воздействие на страны Запада…

После октябрьской войны Садат оказался на распутье. Какой путь избрать во внутренней и внешней политике? Он заявил, что «все козыри ближневосточного урегулирования находятся в руках США». Поэтому он отправился на поклон в Белый дом. Американцы были рады такому обороту, поскольку подобная позиция египетского президента соответствовала уже тогда намеченному Вашингтоном курсу на «сепаратное урегулирование».

Укрепив альянс с США, Садат приступил к проведению намеченных планов по «либерализации экономики», осуществлению политики «открытых дверей». Как известно, основой этой политики было привлечение любыми средствами иностранного капитала с Запада.

Но Садат ошибся. Все это уже было в многострадальной истории египетского народа: и широко раскрытые для иностранного капитала двери, и неуемное расширение отношений с западными покровителями. Политика «открытых дверей» и «либерализации экономики» по-сада-товски превратила Египет в неоплатного должника Запада.

Во второй половине 70-х страна на Ниле достигла такой степени экономической деградации, что уже все слои общества понимали: так продолжаться не может. С тревогой отмечали это и западные покровители Садата.

…Январь 1977 г. Официальное сообщение о сокращении государственных дотаций, которые давали возможность миллионам египтян жить хотя бы на несколько пиастров в день, вызвало многотысячные демонстрации в Каире, Александрии, Суэце, Асуане, Хелуане и других городах. Я видел своими глазами, как толпы египтян шли по улицам столицы с плакатами «Долой жирных котов!», «Герой переправы, зачем тебе наша лепешка?!», «Джихан, твой народ голодает!»

Демонстранты строили баррикады из автобусов, троллейбусов, автомобилей. Полиция оказалась беспомощной, а солдаты были заперты в казармах. Массы были разогнаны специальными отрядами в военной форме, которые не жалели патронов. Люди на улицах кричали: «Все равно, умрем ли мы от голода или от пуль!»

Целых три дня продолжался народный протест. Более 600 раненных и убитых, 3000 арестованных — и дотации были оставлены.

Среди корреспондентов, работавших в Египте во второй половине 70-х, циркулировала следующая шутка: существует два выхода из ближневосточного кризиса. Более сложный требует выработки решений всеми странами, заинтересованными в урегулировании конфликта, а также достижения такого компромисса, который будет приемлемым для всех. Но есть и более легкий вариант — чудо.

Египетский президент уповал именно на свершение чуда…

9 ноября 1977 г. Садат поднялся на трибуну Народного собрания. Депутаты и гости, среди которых находился и палестинский лидер Ясир Арафат, терпеливо выслушали разглагольствования президента о ситуации на Ближнем Востоке и о возможностях достижения мира в этом регионе.

— Я готов пройти любой путь, — сказал Садат, — чтобы спасти каждого египетского солдата от кровопролития. Я готов идти за миром хоть на край света.

После этих слов он отложил текст заранее написанного выступления и добавил:

— Я готов идти даже в Иерусалим, чтобы там перед депутатами кнессета рассказать о фактах и раскрыть нашу точку зрения.

Некоторым показалось, что президент допустил ошибку в своей речи. И лишь немногие поверили его словам. «Многие люди считают, что политики говорят не то, что думают, но я никогда не мог этого делать…» — скромно отмечает Садат в своих воспоминаниях об этом дне.

19 ноября египетский президент прибыл с трехдневным визитом в Израиль. В 20.30 по местному времени он ступил на землю Израиля.

Официальные бюллетени были полны сообщений о том, сколько раз Садат вытирал пот со лба во время молитвы в мечети. Даян был единственным человеком, к которому он обращался по имени: Моше. Он оказал особые знаки внимания Голде Меир, которая, прервав свое пребывание в Америке, вернулась на родину для встречи с египетским президентом. Садат поначалу называл бывшего премьер-министра «госпожа», но уже на другой день обращался к ней запросто — «бабушка». В Израиле он узнал, что дочь Меир родила ей внучку.

Важнейшим событием визита Садата в Израиль стало его выступление в кнессете. Его речь была полна требований мира. Но все же самым главным оказалось, как и где египетский президент произнес свою речь.

Кстати сказать, у многих журналистов сложилось впечатление, что в Иерусалиме Садат действовал по примеру Цезаря — пришел, увидел, победил. Но тогдашний премьер-министр Менахем Бегин думал не о Цезаре, а об интересах Израиля. Поэтому в ответной речи он, мягко говоря, поставил президента Египта на место.

Во время второй встречи, в декабре 1977 г., которая состоялась в день рождения Садата в городе Исмаилии, он прервал Бегина:

— Довольно! Что это мы называем друг друга «господин президент», «господин премьер-министр». С этой минуты я для тебя Анвар, а ты, если позволишь, для меня Менахем.

Садат был одним из первых, кто поздравил израильского премьера с рождением внука. В ответ Бегин поспешил поздравить супругу президента с успешной сдачей экзамена на звание доцента, что позволило ей занять место преподавателя в Каирском университете.

Надо сказать, что еще во время иерусалимского визита Бегин преподнес Садату в качестве личного подарка… галстук. При следующей встрече глава израильского правительства вручил ему еще один. Но египетский президент, когда появлялся в обществе Бегина, обычно надевал первый, «иерусалимский» галстук.

Велико же было разочарование египетского президента, когда ему пришлось признать:

— Если мы хотели составить какой-либо документ или совместное заявление, то Бегин останавливался на каждом выражении и даже знаке препинания.

Визит в Иерусалим состоялся, но чудо не свершилось. Последовали десять месяцев «динамичного топтания на месте», новые переговоры на самых различных уровнях. Но все было безрезультатно…

В июле — августе 1978 г. стало очевидным, что чуда не будет. Снова начались взаимные упреки, даже оскорбления. Обе стороны заявили, что нет смысла продолжать египетско-израильский диалог. В середине августа Садат и Бегин приняли приглашения президента Джимми Картера прибыть в Кэмп-Дэвид на встречу глав трех государств. Встречу назначили на 5 сентября, а начало переговоров — на следующий день.

Результат — Картер, Садат и Бегин подписывают два документа в присутствии публики в Восточном зале Белого дома.

Что же произошло в Кэмп-Дэвиде? Какие замечания, упреки, обещания и угрозы прозвучали во время велосипедных прогулок президентов или же в удобных креслах резиденции?

Специальный корреспондент агентства «Франс-Пресс» сообщал: «На заключительном этапе американский президент подмял под себя Садата, как бульдозер, чтобы достичь соглашения».

Документы, подписанные в Кэмп-Дэвиде, содержали контуры такого мира, который устраивал только США и Израиль. В Вашингтоне надеялись, что этот мирный договор будет поддержан рядом союзников — от Ирана до Саудовской Аравии. Если бы такая поддержка была оказана, то позиции Садата упрочились бы. Однако арабский мир отверг соглашения в Кэмп-Дэвиде.

В марте 1979 г. мирный договор между Египтом и Израилем был подписан. Но Каир заплатил за мир слишком высокую цену — он вышел из фронта борьбы арабских государств, большинство из которых разорвало дипломатические отношения со страной на Ниле. Постепенно Садат превратил Египет в плацдарм для американских войск, начал оказывать активную дипломатическую поддержку США. Все это, однако, не только не укрепило, а, наоборот, ослабило тыл садатовской политики, власть президента.

Садат — не в первый и не в последний раз — заблуждался. Кэмп-Дэвид не стал компасной стрелкой, указывающей путь к миру.

После возвращения из Кэмп-Дэвида Садат часто оставался наедине с диктофоном, чтобы записать мысли, пришедшие ему в голову во время пеших прогулок или после занятий на велосипеде-тренажере. Он решил оставить детям и внукам «наговоренную» на диктофон книгу. Точнее — своеобразный «коран» нравственных поучений.

Однако суры садатовского «корана» не были завершены. В политике нарастали противоречия, внутренние кризисы, изоляция, маневрирование и импровизация.

Садат был разочарован поведением тех арабских руководителей, на чью помощь и поддержку он рассчитывал. После подписания договора с Израилем египетский президент (в привычной для него патетической манере) обратился к главам консервативных арабских государств:

— Растворите шире окна, впустите свежий воздух. Раздвиньте шторы, чтобы увидеть божественный свет.

Первым ответил король Марокко Хасан И. Причем далеко не в протокольной форме: «Господин президент, вы просто глупы!» Король Саудовской Аравии Халед, президент Туниса Хабиб Бургиба и, прежде всего, иорданский монарх Хусейн не могли присоединиться к Садату из-за длинного списка уступок, сделанных им в Кэмп-Дэвиде.

Что касается самих египтян, то они вскоре убедились, что мир, обещанный президентом, не улучшил их положения, не снял, а, наоборот, усугубил напряженность в регионе. Политика «открытых дверей» резко обострила экономические проблемы страны.

Протест против политики Садата приобретал все новые формы. На сообщение об установлении дипломатических отношений с Израилем египтяне ответили вывешиванием палестинских флагов. Различные мусульманские группировки превратили мечети в трибуны протеста.

По моим наблюдениям, в то время у египетского президента наступило какое-то «внутриполитическое раздвоение». С одной стороны, Садат хотел продемонстрировать США и другим западным странам такой Египет, где обеспечены все буржуазные свободы, где может беспрепятственно действовать оппозиция. А с другой — он хотел иметь такую оппозицию, которая одобряла бы его курс, то есть, чтобы она как бы существовала и одновременно не существовала.

Садат мечтал о таком политическом устройстве Египта, при котором безгранично правила бы его Национал-демократическая партия (НДП). А с обеих сторон — правой и левой — существовали бы оппозиционные группировки, соглашающиеся с его политикой.

Достичь этого египетскому президенту не удалось…

В 1980–1981 гг. Садат использовал любой повод, чтобы продемонстрировать США, что он остается их верным союзником. Вашингтон старался отблагодарить своего верного друга, но египетский президент ждал большего. Однако Белый дом был не в состоянии сорить миллиардами, которые ему были необходимы в первую очередь для поддержки Израиля.

Арабские страны все больше убеждались в том, что во многих случаях садатовский Египет является сообщником США и Израиля в их наступлении на арабский мир.

Обрушиваясь в своих речах на деятелей легальной оппозиции, Садат постоянно подчеркивал выдвинутый им тезис о недопустимости использования религии в политических целях. Эту едва скрываемую обеспокоенность ростом религиозной оппозиции иногда называли «иранским синдромом» Садата. К лету 1981 г. иранский призрак, вызывавший острое беспокойство президента, обрел плоть и кровь.

Пытаясь разрядить обстановку, Садат решил направить религиозные страсти в выгодное для себя русло. В стране стали искусственно разжигаться противоречия между мусульманской и христианской общинами.

Облеченные в религиозные формы волнения должны были насторожить Садата, обратить его внимание на исламских фундаменталистов. Эти группы были хорошо организованы, снабжены оружием. Их шейхи придерживались фанатичных, экстремистских взглядов, превозносили роль террористических методов. Они использовали кафедры мечетей для проповеди своих идей, подчеркивали социальную несправедливость.

Эхо народных волнений доходило до президентского дворца, и в подобные моменты Садат терял голову. Так, в начале сентября 1981 г. он объявил об аресте 1536 человек. 467 из них относились к организации «Ат-Тафкир валь-Хиджра» («Искупление и исход»), 255 — к «Братьям-мусульманам», 100 — к другим организациям исламских фундаменталистов. Кроме того, — 107 христиан-коптов, священников и светских лиц, 259 представителей правоэкстремистских группировок. Были также арестованы 16 коммунистов, 7 руководителей из Социалистической партии труда и 3 из партии «Вафд». И, наконец, были арестованы 31 журналист, 12 политических деятелей за «связи с Советским Союзом».

Одна за другой следуют пресс-конференции. На одной из них мне довелось присутствовать. Когда один из французских журналистов попытался задать вопрос, Садат вдруг вспылил и закричал:

— При других обстоятельствах я бы вас застрелил…

В своих последних выступлениях Садат нападал на внутреннюю оппозицию, делал выпады против Советского Союза и других социалистических стран. Он постоянно подчеркивал, что без США невозможен мир на Ближнем Востоке, что участие Москвы в урегулировании необязательно. Он обвинял СССР в том, что тот якобы «рассылает анонимные памфлеты» мусульманам и коптам, «натравливая» эти религиозные общины друг на друга.

Этой выдумки было достаточно, чтобы 17 сентября 1981 г. выслать из страны советского посла, шесть сотрудников посольства, двух журналистов, включая автора этих строк.

6 октября прозвучали выстрелы…

Каир, 6 октября 1981 г. (6.00)

В то утро Джихан Рауф, она же Джихан Садат, которую муж ласково называл «Джиги» и «Джиджи», встала, как обычно, в шесть часов и разбудила свою внучку Ясмин.

— Иди, разбуди дедушку, — сказала она. — Сегодня военный парад.

Внучка побежала в спальню деда. Прыгнула к нему на кровать и начала дергать его за усы.

— Вставай! — кричала она. — Сегодня военный парад!

Садат проснулся. Необычно рано для себя. Как правило, он просыпался около десяти.

6 октября он давно считал обычным днем. Хотя именно в этот день 1973 г. в ходе четвертой арабо-израильской войны египтянам удалось пересечь Суэцкий канал и преодолеть «линию Бар-Лева». Для Египта 6 октября стало Днем победы. С тех пор ежегодно на площади в районе Мадинат Наср, расположенном на окраине Каира, парадным маршем проходят войска, демонстрируя мощь египетской армии.

В Египте эту войну называют войной «рамадана», так как наступление арабских войск (египетских и сирийских) совпало с началом мусульманского праздника — праздника Рамадан. В Израиле в это время отмечался «Йом кип-пур» — День искупления грехов, Божественного суда и самоочищения.

После этой войны Садата стали называть в Египте «герой войны». А после поездки в Иерусалим и подписания кэмп-дэвидских соглашений — «герой войны и мира».

Завтрак «раиса» был скромным: поджаренный кусочек хлеба с маслом и медом и чашка чая без сахара. Больной желудок заставлял его придерживаться строгой диеты. Он быстро пробежал глазами утренние газеты и, отложив их в сторону, отправился в массажную комнату. Сначала он сделал легкую зарядку. Потом его обработал массажист.

Приняв душ и облачившись в махровый халат, он сел за небольшой стол, на котором стоял телефон. Позвонил сначала в Соединенные Штаты своему сыну Гамалю, затем родственнику Осману Ахмеду Осману, вице-президенту Хосни Мубараку, министру внутренних дел Мухаммеду Набави Исмаилу.

В это время к Садату пришел его личный врач Мухаммед Атыя, который осматривал его каждый день с тех пор, как президент перенес второй инфаркт. Но в тот день «раис» чувствовал себя отменно.

После ухода врача к нему вошел личный секретарь Фавзи Абдель Хафез.

— Какие новости? — спросил президент.

— Слава Аллаху! Все хорошо!

— Парад состоится? — поинтересовался Садат с улыбкой.

— Да, господин президент. Утром звонили из Министерства обороны и сообщили, что все готово.

Садат просмотрел телеграммы и бумаги, которые принес Фавзи.

После разговора с секретарем он надел голубой парадный мундир главнокомандующего вооруженными силами. Затем приколол на правую сторону груди орден «Звезда Синая», которым наградил себя сам, а на левую — орденские колодки в восемь рядов. Через правое плечо повязал широкую зеленую ленту.

— Ты оденешь бронежилет? — спросила Джихан.

(Бронежилет изготовили для Садата в США в 1977 г.

Впервые он надел его в ноябре того же года, когда отправился в Иерусалим.)

— Зачем? — удивился Садат. — Ведь ты знаешь, куда я иду… К своим детям!

Но Садат отказался надеть бронежилет по другой причине. Его новый парадный мундир, который ему сшили в Лондоне, оказался тесноват, и он едва влез в него. Он также отказался взять и фельдмаршальский жезл, который брал на все парады.

— Он делает меня похожим на фараона, — объяснил президент жене.

Джихан Садат, которая была на 15 лет моложе своего 63-летнего мужа, окинула его быстрым взглядом и отметила, что голубой мундир ему очень идет.

Правда, в тот день первая леди Египта была немного опечалена тем, что Садат заставил ее взять на парад 5-лет-него внука Шарифа.

— Он стал мужчиной! — сказал президент.

— А остальных? — спросила Джихан.

— Возьми и их тоже, — ответил Садат.

Оглядев себя в последний раз в зеркало, Садат поцеловал супругу и спустился вниз. Первая леди задерживалась дома, поджидая внуков. Она подошла к окну и увидела, как муж спускается по лестнице. В этот момент она вдруг вспомнила фразу, брошенную Садатом несколько дней назад: «Джиги! Я скоро увижусь с Аллахом… Скорее всего, до конца года…»

Каир, 6 октября 1981 г. (9.45)

Президент в сопровождении восьми телохранителей сел в черный бронированный «кадиллак» и отправился к могиле своего старшего брата — летчика Афифа Садата, сбитого 6 октября 1973 г. над Синайским полуостровом. Затем он встретился с вице-президентом Хосни Мубараком и министром обороны Мухаммедом Абдель Халимом Абу Газзаля. Втроем они посетили могилу Неизвестного солдата, расположенную неподалеку от площади, по которой вскоре должны были пройти парадным маршем войска. Как и в предыдущие годы, Садат задержался у мавзолея Гамаля Абдель Насера.

Многие обратили внимание на то, что Садат был необычайно подвижен, суетился, а лицо выражало недовольство.

Затем Садат, Мубарак и Абу Газзаля сели в президентский «кадиллак» и направились к месту проведения парада. По обеим сторонам машины на специальных подножках стояли телохранители президента. Почти у всех, на американский манер, были надеты черные очки от солнца. Машину окружали 15 мотоциклистов.

Ежегодный военный парад, проводившийся в восьмой раз, должен был начаться в 11.20 и завершиться через два часа. Лучшие части египетской армии, насчитывавшей около 400 тыс. человек, не одну неделю готовились к нему. Одиннадцать раз они промаршировали по площади перед пустой трибуной. Военная техника красноречиво отражала зигзаги внешнеполитического курса Садата. Тут были американские танки, советские зенитки, французские самолеты.

Меры безопасности достигли предела жесткости. С раннего утра солдаты полиции блокировали все близлежащие улицы и переулки, ведущие к месту проведения парада.

Пригласительные билеты были желтого цвета, пропуска на машины — красного. Даже министру обороны был выдан пригласительный билет, хотя он сам приглашал и утверждал списки приглашенных.

Органы безопасности тщательно проследили за тем, чтобы в руках военнослужащих, принимавших участие в параде, не было ни одного заряженного боевыми патронами пистолета или автомата. Полковнику войск связи и небольшой группе его офицеров не позволили войти на трибуну в шесть утра, чтобы проверить телефонную связь.

Садат, Мубарак и Абу Газзаля прибыли к месту проведения парада в 11.05. Повсюду раздавались возгласы: «Наши души и кровь твои, Садат!» «Да здравствует Анвар Садат — герой войны и мира!»

В 11.10 «раис» медленно поднялся на президентскую трибуну. Огляделся… Вроде бы ничего подозрительного… Он церемонно уселся на пластмассовое кресло в первом ряду, заняв центральное место на трибуне, и снова посмотрел по сторонам.

Справа от него расположился Хосни Мубарак, далее государственный министр султаната Оман Шабиб Бен

Теймур. Оман — единственное арабское государство, не разорвавшее с Египтом отношения после визита Садата в Иерусалим и подписания кэмп-дэвидских соглашений. Слева от президента занял кресло Абу Газзаля.

Во втором ряду за Садатом — его личный секретарь Фавзи Абдель Хафез, далее министры, иностранные гости, послы и др.

За несколько минут до начала парада Джихан Садат послала внуков к деду. Он поцеловал их, потрепал по головам, а Шарифа прижал к груди. Затем сказал им, чтобы они шли к бабушке.

Каир, 6 октября 1981 г. (11.20)

Как и в предыдущие годы, парад начался традиционно. Почтенный «Хаттаб» (проповедник) нараспев прочитал текст из Корана и степенно удалился.

Затем к микрофону подошел министр обороны. Он поблагодарил США за предоставление Египту оружия и скомандовал войскам торжественный марш. Грянула музыка. Абу Газзаля возвратился на свое место.

Через несколько минут появились первые шеренги солдат и офицеров различных родов войск.

Садат поежился. Ему не хотелось ехать на сегодняшний парад. Еще утром, разговаривая с вице-президентом по телефону, он пожаловался на то, что очень устал и с большим удовольствием остался бы дома. Но, как сам же заметил, долг обязывал. Теперь же на него накатила какая-то неосознанная тревога. Он уже пожалел, что не взял фельдмаршальский жезл. (Позже Джихан Садат истолкует это как знак беды.) Президент достал трубку, раскурил ее и медленно выпустил дым. Но желанное успокоение не пришло.

Все шло по заранее намеченному плану. Дикторы на двух языках — арабском и английском — комментировали ход парада. Несколько мешало то обстоятельство, что многие машины были вынуждены покинуть ряды из-за неисправностей, что бывало не раз и раньше. Но зато удался прыжок парашютистов с высоты 2100 метров. Одетые в пестрые песочного оттенка маскировочные комбинезоны, они приземлились в заданном месте: прямо перед трибуной высокопоставленных гостей. Садат поднялся и ответил на их приветствие.

Каир, 6 октября 1981 г. (13.10)

Парад подходил к концу. Стрелки часов отсчитывали второй час пополудни. Из громкоговорителей звучали слова:

— Сейчас вы увидите истребители-бомбардировщики типа «Мираж», пилоты которых продемонстрируют свое мастерство.

В небе появилась пятерка «миражей». Выполнив серию фигур высшего пилотажа, истребители пронеслись над трибуной, оставляя после себя захватывающий по спектру цветной шлейф — желтый, зеленый, синий, оранжевый. Эффектное зрелище. Возможно, поэтому никто не заметил, как появилась колонна грузовиков с прицепленными 130-мм орудиями.

Вдруг одна из машин свернула в сторону трибуны и остановилась. Многие решили, что произошла поломка. Из кабины выпрыгнул офицер, и все подумали, что он попытается устранить неисправность. Но офицер бросил гранату, которая, ударившись о трибуну, взорвалась.

А в это время диктор, приветствуя артиллеристов, говорил:

— Они преданы главе государства…

Офицером, метнувшим гранату, был Халед Исламбули — старший лейтенант 333-й артиллерийской бригады, постоянно участвовавшей в военных парадах. Затем он достал из кабины крупнокалиберный пулемет. В тот же момент из кузова полетела другая граната (ее метнул Ата Таиль), и на асфальт спрыгнули трое из шестерки солдат, сидевших в грузовике. Все с автоматами наизготовку.

— Слава Египту! Вперед! — раздались крики солдат.

А из громкоговорителей уже неслось:

— Хавана! Предатели!

Прежде чем у сидевших на трибуне прошел шок, Исламбули бросил третью гранату. Она упала рядом с трибуной, но не взорвалась. Из нее пошел дым.

Когда он рассеялся, разорвалась четвертая граната, которую бросил Абдель Хамид Абдель Аль. Но осколки никому не причинили вреда.

В этот момент «очнулся» министр обороны, сообразив, что происходит нечто необычное. Последним, кто «очнулся», был Садат. Он приподнялся со своего кресла и выпрямился. Он был растерян и все время повторял:

— Не может быть… Не может быть…

Это были последние слова египетского президента. Его настигли пули, выпущенные четвертым участником покушения, который стоял в кузове и стрелял из автомата по трибуне. Поскольку Садат какое-то время стоял неподвижно и превратился в удобную мишень, промахнуться было невозможно. Тем более что человек с автоматом был одним из лучших стрелков, чемпионом египетской армии по стрельбе — снайпер Хусейн Аббас Али.

После того, как Хусейн Аббас дал первую очередь, он спрыгнул с грузовика, чтобы присоединиться к Исламбули и своим товарищам, которые бежали в сторону трибуны.

Впереди бежал Исламбули. Справа Абдель Хамид Али. Слева — Ата Таиль.

Подбежав к трибуне, они снова открыли огонь по Садату. Их очереди ранили многих из тех, кто сидел в первом раду.

Тяжело раненный Фавзи Абдель Хафез пытался прикрыть Садата креслом. Он думал, что президент еще жив, что кресло спасет ему жизнь.

Абдель Хамид был близко от Хосни Мубарака и крикнул ему:

— Ты нам не нужен! Нам нужен фараон!

Исламбули сделал знак рукой Абу Газзале и крикнул:

— Посторонись!

Сказав это, он продолжал стрелять. Стреляли и его товарищи.

У Исламбули вышел из строя пулемет. Он молча протянул руку к Ата Таилю, который забрал пулемет и передал ему автомат.

Неожиданно раздался выстрел, и пуля попала в Исламбули. Но он нашел в себе силы прыгнуть на трибуну, где обнаружил лежавшего на полу Садата.

— Аллаху Акбар! — крикнул он. — Аллах велик!

В этот момент двумя пулями в живот был ранен и Абдель Хамид. Он увидел стрелявшего, который поднял ребенка и, как щитом, прикрывался им. Хусейн Аббас к этому времени израсходовал все патроны.

Убедившись, что Садат мертв, нападавшие побежали в разные стороны.

Операция продолжалась 40 секунд…

Впрочем, для Садата роковыми оказались всего 19 секунд. На 20-й он уже лежал ничком в луже крови, не подавая признаков жизни.

Едва заговорщики отбежали, как охрана президента и сотрудники службы безопасности открыли по ним огонь.

Трибуна являла собой страшное зрелище. Истекающие кровью раненные. Мечущиеся охранники. Пытающиеся подняться почетные гости. Вице-президент Мубарак был легко ранен. К ногам военного министра упала граната, которая не взорвалась. Другая граната, брошенная в одного из генералов, разорвалась непосредственного у его лица и нанесла ему смертельную рану.

Среди убитых оказались старший камердинер президента Хасан Алям, фотограф Мохаммед Рашван и коптский епископ Самюэль. Получили ранения послы Кубы и Бельгии, первый секретарь австралийской дипломатической миссии, доверенный человек президента Сайед Марей и три американских военных советника, которые находились в Египте для переговоров относительно запланированных совместных военных учений.

Когда началась стрельба, Джихан Садат с внуками, женами министров и высокопоставленных гостей находилась в специальной комнате, откуда наблюдала парад. Это помещение было отделено от главной трибуны специальной стеклянной перегородкой. Она видела все, что происходило…

Но она сохраняла завидное спокойствие и пришла в ярость только тогда, когда ее муж упал, обливаясь кровью. Она сказала своей секретарше:

— Какое безумное государство!

Среди миллионов египтян, смотревших парад по телевизору, были Ахмед Шоуки аль-Исламбули и его жена Кадрия — отец и мать Халеда Исламбули.

Каир, 6 октября 1981 г. (13.40)

Бездыханное тело Садата погрузили в бронированный вертолет, стоявший неподалеку от трибуны. За секунды до взлета с криком «Где президент?» в вертолет буквально прыгнула Джихан Садат. Едва тот взмыл в воздух, первая леди (теперь уже бывшая) властным голосом, не терпящим возражений, приказала сделать остановку в Гизе, где находилась резиденция Садата.

Сойдя с вертолета, Джихан распорядилась ожидать ее возвращения. Прошло десять минут, двадцать… Тем временем она поднялась в свою спальню, села у телефона и дважды позвонила в США. Сначала сыну Гамалю, который отдыхал с друзьями во Флориде, затем в Вашингтон. Кому? Неизвестно…

Она появилась спустя полчаса и поднялась в вертолет. Он резко набрал высоту и взял курс на Маади, где размещался военный госпиталь. В нем, кстати сказать, провел свои последние дни друг Садата — экс-шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви.

Это опоздание дало возможность Хосни Мубараку прибыть в госпиталь раньше вертолета. Он добрался туда на машине Министерства обороны, приказав водителю гнать на предельной скорости. Тревожные мысли обуревали вице-президента во время пути. Он не мог понять цели убийства Садата. Что это — военный переворот? У него не было ответа на этот вопрос…

Каир, 6 октября 1981 г. (14.30)

Вертолет приземлился на площадке около военного госпиталя. Садата тотчас отвезли в операционную. Он был в бессознательном состоянии. Пульс не прощупывался. Биение сердца не слышно.

Одиннадцать врачей во главе с генералом Каримом в течении двух часов пытались спасти его. Когда энцефалограмма показала, что мозг президента не подает признаков жизни, медики сдались…

Как показало вскрытие, одна из пуль, угодивших в Садата, задела легочную артерию. Сильнейшую рану он получил и в левую сторону груди. Наконец, еще одна пуля попала в шею, что и обрекло его на смерть.

Когда генерал Карим вышел из операционной, его лицо выражало полную безнадежность.

Мубарак приказал врачам хранить молчание. Он хотел как можно дольше задержать сообщение о смерти президента, чтобы разобраться, что произошло, и привести в состояние боевой готовности армию и силы внутренней безопасности.

Каир, 6 октября 1981 г. (16.30)

Каирское радио передало следующее короткое сообщение:

«Во время парада был открыт огонь по трибуне. Садат, Мубарак и Абу Газзаля покинули опасное место».

Первым, кто узнал о ранении Садата, был американский посол в Египте Альфред Атертон, который связался по телефону с министром обороны.

Абу Газзаля ответил ему:

— Беда постигла Садата. Однако рана незначительная.

Через четыре часа после первого сообщения радио Каира прервало свои передачи и передало следующую информацию: «Сегодня во время военного парада был открыт огонь по трибуне, в результате чего был ранен президент республики и некоторые сопровождавшие его лица. Президент был доставлен в госпиталь и находится под наблюдением врачей».

Когда стало ясно, что Садат умер, Мубарак покинул госпиталь и отправился к себе домой в Мадинат Наср. Там он отдал распоряжение секретарю собрать к 18.00 правительство на чрезвычайное заседание.

Халеда Исламбули, Абдель Хамида и Ата Таиля, несмотря на ранения в живот, стали допрашивать еще в машине, которая везла их в госпиталь Маади (Хусейна Аббаса арестуют лишь через три дня после парада).

Следователи не спрашивали их, почему они решили убить Садата, где достали боеприпасы, как готовилась и осуществлялась операция? Их интересовал только один вопрос: границы заговора, участие в нем армии.

Первые результаты допроса были тот час переданы Мубараку, находившемуся в госпитале, и Абу Газзале, который был в Министерстве обороны.

Каир, 6 октября 1981 г. (18.00)

У вице-президента не было необходимости сообщать членам правительства о смерти Садата. Они уже знали об этом. Поэтому Мубарак предложил обсудить конкретные меры для усиления контроля над положением в стране.

— Трое из четырех заговорщиков арестованы, — сообщил он. — Они доставлены в госпиталь Маади. Первые сведения указывают на то, что за этими событиями стоят религиозные деятели.

Абу Газзаля вставил:

— Нет сомнения в преданности и верности армии.

Совещание закончилось тем, что министры единогласно согласились выдвинуть кандидатуру Мубарака на пост президента республики. По окончании заседания он объявил на весь мир об убийстве президента Садата.

Миллионы египтян вздохнули с облегчением…

Садата похоронили в субботу, 10 октября…

Будничная жизнь Каира не изменилась. Лишь приспущенные флаги напоминали о сорокадневном трауре.

Президент сам выбрал себе надгробную надпись. За три года до смерти он предложил начертать на гранитной плите: «Мухаммед Анвар Садат — герой войны и мира». Что и было выполнено…

Судя по-всему, цифра «6» была числом Анвара Садата. Во всяком случае, — важным в его жизни. 6 февраля 1938 г. он закончил военное училище. 6 января 1946 г. участвовал в покушении на египетского министра Амина Османа, за что был изгнан из армии. 6 января 1950 г. вернулся в вооруженные силы. 6 октября 1973 г. начал войну против Израиля. 6 октября 1981 г. убит…

Имена покушавшихся были названы два дня спустя после убийства президента:

Халед Ахмед Шоуки аль-Исламбули — 24-летний старший лейтенант, командир артиллерийской установки;

Абдель Хамид Абдель Аль — 28-летний, бывший офицер войск ПВО;

Ата Таиль — 26-летний старший лейтенант запаса инженерных войск;

Хусейн Аббас Мухаммед — 27-летний сержант сил народной обороны.

Вскоре на свет выплыла нелегальная экстремистская организация «Ат-Тафкир валь-Хиджра» («Искупление и исход»). Ее идейным вождем считается Сайид Кутб, который был казнен в 1966 г. после неудачной попытки покушения на президента Насера.

Но заговорщики были членами не этой, а другой организации — «Аль-Джихад» («Священная война»). Как выяснилось в ходе следствия, она была создана в 1977 г. после визита президента Египта в Иерусалим. Главная цель — убийство Анвара Садата, свержение существовавшего режима и создание исламского государства.

В 1979 г. организация была разгромлена, ее руководители и члены арестованы. Лишь единицам удалось избежать ареста. Одним из них был 30-летний инженер-электрик Мухаммед Абдель Салям Фарраг, вступивший в «Аль-Джихад» в 1978 г. Он избежал ареста лишь потому, что был молодым членом организации и не входил в руководство. Его почти никто не знал.

После разгрома организации «Аль-Джихад» Фарраг переехал из Александрии в Каир, устроился инженером в столичный университет и стал вынашивать план создания новой организации под тем же названием. Весной 1980 г. он познакомился на пятничной молитве в мечети со студентом сельскохозяйственного факультета Тареком Ибрагимом. Тому было чуть больше двадцати, он читал много религиозной литературы, но не знал, что предпринять.

Через него Фарраг познакомился с подполковником военной разведки Абудом Латифом аз-Зумром, который был мужем сестры Тарека. Они подружились и приняли решение создать организацию «Аль-Джихад», чтобы «осуществить вооруженным путем исламскую революцию во имя Аллаха за освобождение родины от тирана».

Летом 1980 г. был освобожден из под ареста Карам Захди — лидер исламской группировки в провинции Ми-нья. Фарраг много слышал о нем, но не знал лично. Он пришел к нему домой и откровенно сказал:

— Карам! Я хочу посвятить тебя в одно очень важное дело.

— Слушаю.

— Мы хотим создать исламское государство.

— Каким образом?

— Путем народной революции. Я решил создать тайную военную организацию «Аль-Джихад».

Захди понравилась эта идея.

На следствии он заявит:

— Я понял со слов Фаррага, что он намерен начать «священную войну». Мы договорились о создании тайной исламской организации, цель которой — устранить президента Садата и ряд политических деятелей и свергнуть существующий в стране режим. Конечная цель — создать исламское государство.

В конце 1980 г. Фарраг познакомился с Набилем Абдель Магидом аль-Маграби. Тому было 30 лет. Он тоже читал религиозную литературу и воодушевился идеями Фаррага. Ему было поручено заняться подбором молодежи в организацию.

После того как Фарраг закончил подбор руководителей будущей организации, в его доме состоялась конспиративная встреча. В ней участвовали Абуд Зумр, Карам Захди, Фуад Ханафи и Набиль Маграби. Они разработали структуру организации. Высшим руководящим органом стал «маджлис аш-шура», в который вошли 11 человек. Было создано три комитета: военный, экономический и пропагандистский.

Так родилась организация «Аль-Джихад аль-Джадид» («Новый Джихад»), которая вынесла Садату смертный приговор и привела его в исполнение. Фарраг стал ее руководителем.

В марте 1981 г. Абуд Зумр разработал план свершения исламской революции. Главным пунктом плана было убийство Садата.

Из обвинительного заключения:

«Обвиняемые планировали:

Осуществить убийство президента Садата во время военного парада 6 октября 1981 г., когда он будет сидеть на трибуне. С этой целью они намеревались подготовить летчика-смертника, который во время парада врежется в трибуну. Однако от этой цели они отказались.

Убить Садата во время его отдыха в резиденции Канатир. Это предложение внес Абуд Зумр. Он лично изучил место, где отдыхал президент, систему охраны. Но вскоре от этого предложения пришлось отказаться из-за трудностей, связанных с проникновением в резиденцию.

Открыть огонь по Садату, когда он будет подъезжать на поезде к станции «Аль-Мансура» 25 сентября 1981 г. План был следующий: члены организации смешиваются с толпой, затем ждут благополучного момента и открывают огонь».

Поставив целью убить Садата, Абуд Зумр начал собирать информацию обо всех его передвижениях и местах отдыха. Поскольку он был подполковником военной разведки, то учил членов организации конспирации, тайнописи, выявлению слежки и т. п. Все руководители и члены организации имели подпольные псевдонимы: Зумр — «Мансур», Маграби — «Баракат», Халед Исламбули — «Зафир».

Ата Таиль и Фарраг были из одной деревни. Поэтому Фарраг рекомендовал его в «Джихад». Хусейна Аббаса в организацию рекомендовал Набиль Маграби, который был женат на его сестре. Исламбули познакомился с Фар-рагом в апреле 1981 г. в мечети, расположенной в районе Булак ад-Дакрур. Эта первая встреча стала первым шагом на пути осуществления убийства Садата.

Во время встреч Фарраг говорил Исламбули, что страной правит «нечестивец», что положение может измениться только при соблюдении исламских законов.

— Сейчас Египет переживает черные дни, — убеждал Фарраг. — Этот период закончится только тогда, когда будет свергнут режим нечестивца, которого необходимо убить.

Вскоре Исламбули присоединился к организации. Он же привел с собой Абдель Хамида.

В то время, когда Фарраг создавал свой «Джихад», был еще один человек, который занимался тем же — создавал тайную организацию с таким же названием. Этим человеком был Мухаммед Αρ-Рахаль, иорданец по происхождению, студент университета «Аль-Азхар». Как и Фарраг, он был членом старого «Джихада» и тоже сумел избежать ареста. Фарраг планировал совершить народную исламскую революцию. Рахаль — военный переворот.

Летом 1981 г. Рахаль попал в поле зрения египетской службы безопасности и был выслан из страны. Камаль Саид — его близкий друг и помощник — продолжил дело. Ему помогал сотрудник каирского международного аэропорта Ахмед Рагиб Салям. Они сосредоточили свои усилия на подборе членов организации в вооруженных силах. Им удалось привлечь многих офицеров и солдат. Затем они начали добывать оружие, боеприпасы, взрывчатку, чтобы использовать в нужный момент.

В конце августа 1981 г. Тарек Ибрагим связался с Камалем Саидом и убедил его присоединиться к организации Фаррага.

2 сентября того же года президент Садат издал указ № 493 об аресте 1036 человек. Многие члены «Джихада», которым руководил Камаль Саид, были арестованы, оружие и боеприпасы — конфискованы. 25 сентября 1981 г. был арестован Набиль Маграби.

За несколько дней до ареста он познакомился в мечети с Сабри Хасаном и попросил помочь приобрести оружие. Тот согласился. Вечером 19 сентября Набиль Маграби зашел к нему и попросил отвезти его и четырех друзей за город в пустыню, где они хотели потренироваться в стрельбе. Когда они приехали на место, Сабри Хасан остался в машине, а Маграби и его спутники отправились в пустыню и скрылись. Через некоторое время раздались выстрелы. Некоторое время спустя Маграби и его друзья вернулись, сели в машину и поехали в Каир.

Сабри Хасан заявил в полицию. Потом отвез полицейских на то место, где Маграби и его спутники тренировались в стрельбе. Там были найдены пустые гильзы. Полиция поручила Сабри Хасану выполнить обещание: передать оружие, которое здесь же было ему выдано.

25 сентября Маграби снова зашел к Сабри Хасану. Тот вручил ему 2 автомата и 4 «магазина». Гость положил оружие в чемодан и попросил подбросить его до дома. Когда они ехали по улице, полиция задержала машину и арестовала Маграби. Все его встречи с Сабри Хасаном были засняты на видеокассету. Но Маграби все отрицал. Полиции так и не удалось добиться от него нужных показаний.

Тем не менее члены организации предприняли необходимые меры предосторожности. Во время встречи Абу-да Зумра с Фаррагом, который лежал дома со сломанной ногой, последний сказал:

— Мы, безусловно, будем раскрыты…

— Тогда чего же мы ждем? — спросил Зумр. — Пусть все члены организации на время исчезнут.

— Согласен, — ответил Фарраг.

— А что будешь делать ты? Ведь у тебя сломана нога…

— Что-нибудь придумаю…

В это время он думал о Халеде Исламбули, у которого хотел укрыться. Тот был армейский офицер и вряд ли вызывал подозрение.

После ухода Зумра Фарраг связался по телефону с Абдель Хамидом и попросил прислать к нему Исламбули…

В тот день, когда был арестован Маграби, Исламбули проснулся и поднялся в квартиру Абдель Хамида, своего молочного брата, который жил этажом выше. Они позавтракали и отправились в ближайшую мечеть на пятничную молитву.

Во время проповеди Исламбули шепнул Абдель Хамиду:

— Я только что слышал голос, который призвал меня убить Садата.

— Это голос сатаны…

Выйдя из мечети, Исламбули сказал:

— Я буду участвовать в военном параде и освобожу Египет и ислам от тирана.

Абдель Хамид понял, что Исламбули не переубедить, поэтому отправил его к Фаррагу. Когда Исламбули пришел к нему, тот сообщил об аресте Маграби и обратился с просьбой:

— Мне срочно нужна другая квартира.

Исламбули пересказал разговор с Абдель Хамидом и добавил:

— Он сказал, что это голос сатаны.

— Нет, это не голос сатаны, — возразил Фарраг. — Сатана не может войти в мечеть. Это был голос Всевышнего. Садата необходимо убить.

— Я буду участвовать в военном параде, — сообщил Исламбули. — Я готов сделать все, чтобы избавиться от тирана.

— Я думаю, что вероятность успеха операции на параде ничтожная.

Исламбули возразил:

— Ты знаешь, что я участвовал во многих парадах. Я заявляю тебе, что операция пройдет успешно.

— Ты в этом уверен?

— Да! Но мне нужны трое надежных парней. Они заменят на параде моих солдат. Я гарантирую, что включу их в состав участников парада.

— А как вы будете уходить?

— Главное для меня — убить «фараона».

— Именно так и назовем операцию, — сказал Фарраг и добавил: — Операция «Убить фараона».

(Этот диалог зафиксирован в протоколе допроса.)

Через 24 часа Исламбули и Фарраг встретились на квартире Абдель Хамида. Туда же подошли Ата Таиль и Хусейн Аббас.

— Вы готовы пожертвовать собой? — спросил Фарраг.

Собравшиеся молча кивнули головами. После этого Фарраг встретился с Абудом Зумром и рассказал ему о встрече с Исламбули.

— Парад усиленно охраняется, — заметил Зумр. — Садат чувствует, что его жизнь в опасности и предпримет самые суровые меры безопасности. А если Исламбули и его друзья попадут в руки спецслужб? Они раскроют нашу организацию. Я думаю, что надо подождать более благоприятного момента.

Фарраг возразил:

— Операцию осуществит Исламбули и его группа. Мы, как организация, в ней не участвуем. Они не имеют к нам никакого отношения. Наконец, это операция смертников. Они не останутся живыми…

Абуд Зумр согласился. Фарраг не сказал Исламбули и его товарищам о том, что произойдет после убийства Садата. Он не сообщил им и о дальнейших планах организации. Даже не говорил о «народной исламской революции».

В ходе следствия Фарраг отрицал все. Даже заявил, что впервые увидел Исламбули только на фотографии в газете после убийства президента.

Да, он не участвовал в операции. Но он был одним из главных организаторов и участников ее подготовки. Он достал оружие, патроны, гранаты, нашел нужных людей. Причем, сделал это за 24 часа. Фарраг был «мозгом» операции. Исламбули и его товарищи — «мышцами».

На судебном процессе Фарраг заявит, что группе Исламбули до конца не доверяли, опасались, что, попав в руки службы безопасности, они могут раскрыть цели и планы организации.

Халед Ахмед Шоуки аль-Исламбули — самый младший из четырех детей адвоката Ахмеда аль-Исламбули. Отец в молодости был членом организации «Братья-мусульмане». Однако в октябре 1954 г., после покушения на президента Гамаля Абдель Насера, отошел от них.

Халед родился в 1957 г. в провинции Минья, за двадцать лет до визита Садата в Иерусалим. Он из поколения, родившегося после революции. Это было то время, когда в Египте стали популярны слова «социализм», «социальная справедливость». Когда ему исполнилось 10 лет, страна переживала черные дни: 5 июня 1967 г. началась арабо-израильская война. Халед сказал своей матери:

— Когда я вырасту, стану летчиком и направлю самолет против израильтян.

Но стать летчиком ему не удалось. Он стал армейским офицером. Поскольку с отличием окончил военное училище, он имел право выбирать род войск и место службы. Он выбрал артиллерию. Его направили в 333-ю артиллерийскую бригаду, размещавшуюся под Каиром.

После окончания училища он жил обычной жизнью молодого офицера. Правда, уже тогда он встал на религиозный путь и много читал о мусульманской священной войне.

В октябре 1980 г. Исламбули вызвали в военную разведку. В то время он был командиром роты в 333-й артиллерийской бригаде.

— У тебя есть друзья в бригаде и вне ее? — спросил офицер.

— Да.

— Назови имена.

Исламбули оказался в затруднительном положении. Он понимал, что если назовет имена своих друзей и друзей брата, это может привести к беде.

— Ты знаешь Абдаллу ас-Самави?

— Нет, — ответил Халед, хотя знал этого человека.

Ас-Самави был одним из руководителей организации «Ат-Такфир ва аль-Хиджра». Исламбули знал многих членов этой организации, вместе с которыми молился в мечети.

После того как Исламбули ушел, допрашивавший его подполковник написал на протоколе резолюцию: «Запретить участвовать в военных парадах». Это означало, что в разведке почувствовали, что он представляет опасность, поскольку связан с религиозными группировками.

2 сентября 1981 г. был арестован его старший брат — Мухаммед. 3 сентября Исламбули записал в своей записной книжке: «Самое большое счастье для правоверного — убить или быть убитым во имя Аллаха».

Означало ли это, что он стал думать об убийстве Сада-та? Повлиял ли на него арест брата? Очевидно, нет, поскольку Исламбули еще не знал, будет ли участвовать в военном параде. Почему же он стал думать об убийстве Садата?

На этот вопрос он ответил сам во время судебного процесса.

— Три причины подтолкнули меня к этому. Первая: законы, которые действуют в нашей стране, не соответствуют учению ислама и требованиям шариата. Вторая: Садат действовал в интересах сионистов. Третья: преследование и арест духовных лиц.

Иными словами, причины были следующие: катастрофическое социально-экономическое положение в стране, кэмп-дэвидские соглашения, кампания арестов и репрессий, развязанная Садатом.

5 сентября Исламбули слушал очередную речь президента. Тогда он спрашивал себя: «Как покончить с Садатом?»

Из-за ареста брата он оказался в трудном положении. Он уже знал, что не будет участвовать в военном параде, поэтому решил взять очередной отпуск с 25 сентября, который совпадал с праздником жертвоприношения («Ид аль-Адха»). Он решил провести его с родителями и даже заказал себе билет.

Утром 23 сентября Исламбули вызвал командир — майор Макрам Абдель Аль.

— Извини, Халед, но сейчас я не могу согласиться на твой отпуск.

— Вы же знаете мои обстоятельства…

— Знаю… Я не могу отпустить тебя из-за капитана Абдель Рахмана Сулеймана. Его жена в больнице. Состояние крайне тяжелое. Он все время там. Если бы ни это, я отпустил бы тебя немедленно. Я сожалею, Халед, но ты должен заменить его на параде.

— Слушаюсь!

Потом майор спросил Исламбули:

— Какие новости о Мухаммеде?

— Не знаю. Со дня ареста его никто не видел.

— Еще раз извини, Халед.

— Значит так угодно Аллаху…

Именно в этот момент Исламбули почувствовал, что судьба уготовила ему миссию, угодную Аллаху. Идея убить Садата во время парада завладела им с этого мгновения.

— Иди в расположение бригады, — сказал майор. — Не забудь проверить готовность солдат и машин. Если хоть одна будет неисправна, не попадайся мне на глаза.

Утром 24 сентября старший лейтенант Исламбули со своим подразделением участвовал в прохождении артиллерийской колонны. Когда он проходил мимо главной трибуны, то снова подумал об убийстве президента. Вечером того же дня Халед один подошел к трибуне и долго ходил вокруг. На суде он заявит, что именно тогда у него начал вырисовываться план убийства Садата.

Он изучил все: скорость движения машин, расстояние между колонной и трибуной. Даже количество людей, которые будут сидеть на трибуне. Единственное, что он не знал — численность охраны. Но, планируя убийство, он делал ставку на внезапность. А также на то, что Садат будет убит раньше, чем охрана обратит на него (он хотел ликвидировать президента в одиночку) внимание.

Из протокола допроса:

«Халед Исламбули:

— В пятницу 2 октября мы собрались на квартире Абдель Хамида, чтобы «проиграть» операцию убийства Садата. Роль президента играл Ата Таиль.

В воскресенье 4 октября я в последний раз пришел к сестре, которой оставил свое завещание. Я хотел, чтобы все мои сбережения отдали нищим мусульманам. Я также оставил письмо родителям, в котором написал: "Прошу вас быть ко мне снисходительными. Я не совершил преступления. Если из-за меня с вами что-либо случится, прошу простить меня".

Вечером того же дня я встретился с Абдель Хамидом, который ждал меня в машине. Он был одет в солдатскую форму. При мне был чемодан с оружием и боеприпасами. Ата Таиль и Хусейн Аббас ждали нас в районе Ма-динат Наср, на площади Исмаилия в кофейне. Мы заехали за ними и отправились к месту проведения парада.

Трое моих товарищей имели поддельные удостоверения солдат 188-й бригады. Я приказал им идти к палаткам, в которых находились солдаты — участники парада. Они беспрепятственно вошли в одну из палаток. Хусейн Аббас назвался моим посыльным, Абдель Хамид — шофером.

Во второй половине дня 5 октября я собрал своих подчиненных. Троих солдат отправил в увольнение. Остальных распределил по машинам, которые пройдут колонной. Своих людей я определил в машину № 1, которая должна идти в правой шеренге».

Во вторник, 6 октября, в половине третьего утра Ис-ламбули разбудил Ата Таиля, Хусейна Аббаса и Абдель Хамида и поручил им наполнить патронами «магазины» автоматов. В 6.00 разбудил остальных солдат. В 6.30 рассадил их по машинам, за которые отвечал. Абдель Хамид, Ата Таиль и Хусейн Аббас сели в грузовик, которым командовал Исламбули.

Через полчаса после прибытия к месту ожидания Исламбули приказал солдатам вымыть машины и почистить пушки. Пока солдаты приводили в порядок технику, он незаметно передал Абдель Хамиду две ручные гранаты и еще две спрятал под приборной доской. Он также заменил пустой диск пулемета водителя на полный, который спрятал под сиденьем. Шофер в это время отсутствовал — Исламбули отправил его за сэндвичами.

Из протокола допроса:

«Водитель машины:

— На параде, когда грузовик проезжал мимо трибуны, Исламбули приставил мне в бок автомат и сказал, что застрелит меня, если я не остановлю машину. Я подчинился.

Затем он выпрыгнул из кабины. Я увидел у него в руках гранату. Потом услышал взрыв и выстрелы».

Обвинительное заключение в 450 страниц было написано довольно быстро. Можно было начинать суд. Но он откладывался из-за сорокадневного траура.

Поскольку речь шла о национальных интересах, суд заседал при закрытых дверях, публика туда не допускалась. Процесс был полон театральных жестов. Обвиняемые гордо сознавались в убийстве президента. Из-за стальной решетки, которая огораживала скамью подсудимых, то и дело раздавалось: «Аллах Велик!»

Всем был вынесен смертный приговор. На рассвете 15 апреля 1982 г. его привели в исполнение. Абдель Саляма Фаррага, Ата Таиля и Абдель Хамида повесили. Хусейна Аббаса и Халеда Исламбули, поскольку они были военными, растреляли. Причем, неподалеку от могилы Садата. Потом их тайно похоронили.

Сообщение о казни было передано спустя восемь часов после приведения приговора в исполнение.

В марте 1985 г. мать Халеда Исламбули написала письмо президенту Хосни Мубараку с просьбой сообщить, где похоронен ее сын. Ответа не последовало…

До сих пор остался вопрос: кто стоял за группой Исламбули? Вопрос не праздный. Никогда еще за всю историю Египта ни одно политическое убийство в этой стране (а их было немало!) не осуществлялось столь продуманно. Ведь операция, в ходе которой был убит Садат, не только дерзка и оригинальна, но к тому же и трудновыполнима. Не верится, что за группой Исламбули не было никого, кто не помогал претворить задуманное в жизнь.

Резонно задать и другие вопросы.

Например, каким образом группе Исламбули, пройдя многочисленные проверки, удалось пронести оружие, боевые патроны, ручные гранаты и дымовые шашки на площадь, где проходил парад? Как старшему лейтенанту удалось отправить в увольнение трех солдат и заменить их своими людьми? Ведь согласно уставу египетской армии, за день до парада солдаты не имеют права покидать казарму даже в случае внезапной болезни. Больше того: существует приказ министра обороны, который запрещает останавливаться перед трибуной любому транспортному средству. В случае остановки по нему открывается огонь.

Почему же приказ не был выполнен?

Телохранителей было много, и они занимали выгодные позиции (это видно на кадрах кинохроники) вокруг трибуны. Однако, по свидетельству очевидцев, за несколько секунд до выстрелов они покинули свои посты.

Почему?

И, наконец, главное: почему Халеда Исламбули допустили на парад, несмотря на резолюцию военной разведки?

Разумеется, эти вопросы, как и многие другие, легче задать, чем дать на них исчерпывающие ответы. И все-таки попытаемся разобраться…

Садат никогда не пренебрегал личной безопасностью. Скорее наоборот! В последние годы его охрана превратилась в особое, по масштабам Египта, невиданно большое подразделение, стоившее десятки миллионов долларов. В течение нескольких лет ЦРУ формировало эту «гвардию», оснащало специальной техникой, бронированными «кадиллаками», оружием и следило за ее функционированием. Личный состав охраны ежегодно проходил тренировки в США под руководством американских инструкторов.

В тот последний для Садата вторник его безопасность обеспечивали восемь подразделений: служба государственной безопасности; полиция при президенте; специальная президентская охрана; республиканская гвардия; военная разведка; военная полиция; контрразведка; специальные подразделения для разгона демонстраций.

Когда Садат подъезжал к трибуне, он был окружен восемью телохранителями — по три с боков и двое сзади. Когда же он сел в кресло, то между трибуной и проходившими войсками не оказалось ни одного охранника.

Почему?

Очевидно, никто не предполагал, что выстрелы прозвучат со стороны проходивших войск. Тем более что командиров частей, участвовавших в параде, строжайшим образом проинструктировали, чтобы ни один из 10 тысяч солдат и офицеров не проник на парад с боевым оружием, да еще с боеприпасами. Думается, что и офицер, к которому Исламбули обратился с просьбой заменить троих солдат, санкционировал замену только потому, что был лицом заинтересованным.

Любопытное заявление по поводу убийства Садата сделал ныне покойный премьер-министр Израиля Ицхак Рабин:

— Администрация Картера участвовала в подготовке падения шаха Ирана. Администрация Рейгана — в падении Садата.

Интересный пассаж!

Стояли ли США за этой операцией?

Да, Садат сделал для американцев то, что до него не делал ни один другой арабский лидер. Он вернул американцев в Египет после того, как Насер изгнал их. Он перевооружил египетскую армию с помощью американцев. Он изменил экономическую и социальную политику Египта, объявив политику «открытых дверей». Он рассматривал США как основного участника в процессе мирного урегулирования с Израилем.

У США не было причин устранять его. Прежде всего потому, что у США не было замены. Не было верного человека подобного ему.

Сторонники версии, что Садата убили американцы, говорят:

— После победы Рейгана на выборах американцы почувствовали, что Садат израсходовал весь свой «политический арсенал». Он оказался в изоляции как внутри Египта, так и в арабском мире. Стало неизбежным избавиться от него или заменить другим человеком.

Любопытная деталь: президент США Рейган и вице-президент Буш получили информацию о смерти Садата задолго до того, как о ней официально сообщили в Каире. Из какого источника? Вероятно, из первых рук… Больше того, Рейган и Буш не полетели на похороны египетского президента.

Почему?

И все-таки я склоняюсь к тому, что американцы не имеют никакого отношения к устранению Садата. Как установлено в ходе следствия, решающую роль в подготовке и осуществлении операции играла организация «Новый Джихад». Думаю, что не обошлось без поддержки египетских спецслужб. Но это предстоит еще выяснить…

День сегодняшний

Египетские спецслужбы включают в себя: «Мухабарат аль-Амма» (Служба общей разведки), «Мухабарат аль-Харбия» (Военная разведка), «Мухабарат ад-Дауля» (Главное управление расследований госбезопасности), «Джигаз Амн ад-Дауля» (Служба госбезопасности).

Службой общей разведки (СОР) на протяжении многих лет руководит Омар Сулейман аль-Рифаи.

ИЗ ДОСЬЕ:

Омар Сулейман аль-Рифаи родился в 1938 г. Имеет юридическое образование. Возглавляет СОР с 1991 г. До 2000 г. оглашение любой информации о нем было запрещено государственной цензурой Египта.

Является одной из наиболее влиятельных фигур в окружении президента Хосни Мубарака. Отвечает за внешнюю разведку и контрразведку, а также контролирует обеспечение безопасности президента и первых лиц государства. Израильские и американские эксперты приписывают ему главную заслугу в нейтрализации вооруженной исламской оппозиции.

Курирует важнейшие политические и экономические вопросы, в том числе и в отношениях с другими странами, а также все связи с Ливией и Ираном. Часто выступает в качестве личного представителя президента Мубарака на переговорах с Израилем, США и арабскими странами. Уделяет большое внимание деятельности Службы общей разведки Саудовской Аравии на территории Египта и за его пределами. Считает Эр-Рияд одним из главных геополитических и региональных соперников Каира.

С середины 90-х гг. курирует израильско-палестинское направление египетской внешней политики. В январе 1997 г. являлся одним из инициаторов создания полугосударственной общественной ассоциации «Каир — за мир», до осени 2000 г. выступавшей за развитие связей с Израилем в экономической и научной областях.

В 2000–2001 гг. неоднократно исполнял роль посредника между Израилем и Палестинской Национальной Автономией (ПНА) с целью положить конец вооруженным столкновениям на палестинских территориях. С декабря 2000 г. является основным каналом связи между Египтом и Израилем. С мая 2002 г. занимается реформированием силовых структур ПНА. Поддерживает отношения с руководителями большинства спецслужб Ближнего Востока, а также тесные связи с главой ЦРУ.

Эксперты АМАНа, специализирующиеся на Египте, характеризуют этого человека как аса шпионажа высшего класса. По их данным, Омар Сулейман обладает прагматичным мышлением, инициативен, но при этом является превосходным исполнителем. Немногословен, отличается эмоциональной устойчивостью, хладнокровием и сдержанностью. Одна из главных его черт — полная преданность президенту.

Практически то же самое можно было услышать и от тех немногих израильских политических деятелей из окружения бывшего премьер-министра Ариэля Шарона, которые лично знакомы с главой египетской СОР и дали согласие хоть что-то рассказать об этом человеке. Отметим, что после одной из встреч с Омаром Сулейманом бывший министр обороны Израиля Биньямин (Фуад) Бен-Элиэзер сказал: «Это один из наиболее серьезных людей, с которыми я когда-либо был знаком».

В последние годы Омар Сулейман сконцентрировал в своих руках гораздо больше полномочий и власти, нежели другие египетские госчиновники, а также его коллеги в соседних арабских странах. Возглавляемая им структура имеет самые широкие полномочия, выходящие далеко за рамки непосредственно разведывательной деятельности.

Сегодня эта спецслужба отвечает не только за внешнюю разведку и контрразведку, но также обеспечивает личную безопасность президента и первых лиц государства и вместе с тем курирует важные политические и экономические вопросы как в самой стране, так и за ее пределами. Поэтому неудивительно, что человек, стоящий во главе столь мощной организации, является одной из фигур, наиболее приближенных к президенту Мубараку.

Кстати, дом, в котором проживает глава СОР со своей многочисленной семьей, расположенный в престижном районе египетской столицы Гелиополисе, находится практически в двух шагах от апартаментов самого президента. По уровню доверия, которое питает к Омару Сулейману египетский лидер, сравниться с шефом СОР могут лишь еще три человека: министр пропаганды Сафуат аш-Шариф, политический советник президента Осама эль-Баз и директор президентской канцелярии Захария Азми.

Лучший период отношений между спецслужбами Египта и СССР приходится на конец 60-х — начало 70-х годов. После смерти Гамаля Абдель Насера президентом Египта стал Анвар Садат, который постепенно стал менять политическую ориентацию с просоветской на проамериканскую.

22 сентябре 1994 г. президент РФ Б. Ельцин подписал распоряжение № 492-рп «О заключении Соглашения между Федеральной службой контрразведки Российской Федерации и Службой общей разведки Арабской Республики Египет о сотрудничестве».

В последнее время в египетских СМИ стали все чаще появляться сообщения, содержащие информацию о работе СОР и ее руководителя. По мнению экспертов, идет целенаправленная PR-кампания, цель которой — «раскрутить» наиболее вероятного преемника нынешнего президента Египта. А представители западных и израильских спецслужб уже не раз заявляли, что в настоящее время больше всего шансов занять президентское кресло у могущественного руководителя СОР Омара Сулеймана аль-Рифаи.

Что касается Израиля, то в своем отношении к еврейскому государству, как подчеркивает израильский эксперт по спецслужбам Михаил Фальков, Сулейман Рифаи, как и в других вопросах внешней политики, руководствуется исключительно соображениями практической целесообразности и не разделяет истерично-патриотических взглядов многих египетских политиков, занимающих крайне антиизраильскую позицию. Уже после начала «Интифады Аль-Акса» он приложил максимум усилийгдля достижения перемирия между конфликтующими сторонами. Именно он был одним из главных инициаторов и участников активного египетского посредничества между Израилем и ПНА во второй половине 2000 г.

С приходом к власти Ариэля Шарона Сулейман Рифаи несколько раз посетил с тайными визитами Израиль, где встречался с премьером, главой МИДа Шимоном Пересом и министром обороны Бен-Элиэзером, а также с руководством израильских спецслужб. Он является практически единственным постоянным каналом связи между лидерами обоих государств. По мнению одного высокопоставленного представителя израильского руководства, «связи с этим человеком имеют первостепенное стратегическое значение для еврейского государства и ситуации во всем ближневосточном регионе».

Сегодня Сулейман Рифаи существенно укрепил контакты с ЦРУ и Службой общей разведки Иордании.

В силу всего вышесказанного ясно, что прогнозы израильских и западных спецслужб, согласно которым Сулейман Рифаи вполне может стать следующим президентом Египта, имеют под собой особо веские основания. Хотя в самом египетском истэблишменте есть немало весьма влиятельных фигур, не приемлющих подобного сценария развития событий. Так, противники шефа СОР имеются как среди ветеранов египетского МИДа, так и в армейском командовании.

Со времен Насера и вплоть до нынешнего лидера Египта во главе этой региональной державы стояли армейские офицеры. Не исключено, что вскоре эта традиция будет нарушена и на смену военной касте придут профессионалы из спецслужб.

Сирия в столь тонком деле, как спецслужбы, всегда опиралась на помощь более старших коллег. Возглавивший в 2000 г. страну после смерти отца Башар Асад традициям не изменил.

Этой традиции поиска «учителя» уже более полувека. Причем первыми в этой роли побывали специалисты из SS. Считается, что «отцом» спецслужб Сирии был Алоиз Брюннер, три раза приговоренный к смерти французским судом. По некоторым данным, вплоть до октября 1991 г. он жил в сирийской столице и лишь потом его перевезли в портовый город Латакию. По слухам, там он и умер в 1996 г.

Вторым «учителем» для спецслужб Сирии стал Египет.

В феврале 1958 г. две страны объединились под названием Объединенной Арабской Республики. В таком качестве Сирия существовала до 1961 г.

В настоящее время политической полицией государства является служба внутренней безопасности. Однако контрразведкой занимается не только эта структура.

Есть сведения, что уже к 1987 г. аппарат внутренней безопасности состоял из огромного числа организаций с перекрывающими друг друга функциями, поскольку в других спецслужбах также были свои отделы внутренней безопасности. При этом каждая организация напрямую подчинялась президенту и его ближайшим советникам. Эти организации действовали совершенно независимо друг от друга и имели не совсем четко очерченные границы своих полномочий.

В начале 2000 г. во главе службы внутренней безопасности встал генерал Асеф Шаукат — муж старшей сестры президента Башара Асада. Сегодня его считают едва ли не самым влиятельным сирийским силовиком.

ИЗ ДОСЬЕ:

Шаукат родился в 1950 г. в городе Тартусе. Происходит из простой семьи алавитов[3].

В 1968 г. поступил на юридический факультет госуниверситета, а также стал членом правящей партии БААС.

С 1972 по 1976 г. продолжал учебу в том же университете на историческом факультете. Тема докторской диссертации — великое сирийское восстание 1925 г.

В 1978 г. поступил в высшую военную академию. В 1983-м получил звание офицера.

В середине 80-х Шаукат был простым офицером сухопутных войск сирийской армии. В конце 80-х познакомился с единственной дочерью президента Хафеза Асада — Бушрой, которая была на 10 лет моложе его и в то время заканчивала учебу на факультете фармакологии Дамасского университета.

Семье не понравился выбор дочери. На сторону Шауката встал только Башар, нынешний президент. При его поддержке в 1995 г. Шаукат, разведясь со своей первой женой, официально женился на Бушре.

Единственному зятю было присвоено звание генерал-майора. После этого Башар очень сильно сблизился с Асефом, и тогдашний президент Хафез Асад даже назначил его советником сына по вопросам безопасности. Именно Шаукат был инициатором серии чисток в правительственном, армейском и партийном аппаратах.

Этим возвышением не все были довольны в президентской семье. В 1999 г. третий сын президента Асада — Ма-хер даже стрелял в Шауката прямо во дворце. Но карьере зятя это не помешало.

Сначала он был назначен на пост заместителя директора Службы военной разведки, а в начале 2000 г. возглавил Службу внутренней безопасности.

В Сирии четыре спецслужбы. Все они находятся непосредственно под контролем президента и обладают перекрывающими друг друга функциями. Так что режим не зависит ни от одной из них. При этом внутри каждой службы начальники различных отделов часто напрямую подчинены президенту, а не своему номинальному директору.

Управление политической безопасности (УПБ) занимается выявлением признаков и следов организованной политической деятельности, направленной против интересов существующего режима. В его функции входит наблюдение и надзор за диссидентами, а также за деятельностью иностранцев, находящихся в стране, и их контактами с местными жителями.

У ПБ также осуществляет контроль за печатными изданиями, аудио- и видеопродукцией.

Главное управление безопасности (ГУБ) — основная гражданская разведывательная служба Сирии. Она делится на три отдела.

Отдел внутренней безопасности занимается надзором за населением страны (обязанность, которая пересекается с УПБ). Глава внутренней безопасности ГУБ является политическим советником Башара Асада.

Другие два отдела ГУБ занимаются осуществлением внешней безопасности (подобно ЦРУ). Это отдел по делам Палестины, который осуществляет контроль за деятельностью групп палестинцев в Сирии и Ливане. И отдел внешней безопасности.

Военная разведка. Формально она отвечает за обычный круг военных операций.

Однако эта служба также занимается предоставлением военной и материально-технической помощи палестинцам, ливанцам и турецким экстремистским группам. По данным западных СМИ, она осуществляет контроль за деятельностью диссидентов, а часто и организует теракты в отношении диссидентов за границей.

Воздушные разведывательные силы (ВРС). Несмотря на название, эта служба занимается не только своими прямыми обязанностями.

Одним из командующих сирийскими воздушными силами был в свое время Хафез Асад. После прихода к власти он сосредоточил внимание на этой спецслужбе. В результате около 30 лет этой службой командовал генерал-майор Мухаммед аль-Хаули, доверенный советник президента.

Внутри страны ВРС часто курировали спецоперации против исламских оппозиционных элементов. Например, сыграли главную роль в подавлении «Братьев-мусульман» — секты фундаменталистов, восставших в 1970-х — начале 1980-х гг. В декабре 1999 г. ВРС провела общенациональную охоту на членов исламской либеральной партии «Хизб ат-Тахрир».

Считается, что именно ВРС курирует поддержку Сирией международного терроризма. По данным западных СМИ, агенты этой спецслужбы за границей в сирийских посольствах и филиалах компании Сирийских национальных авиалиний координировали десятки терактов. Самый известный, например, — попытка взорвать израильский лайнер в лондонском аэропорту Хитроу в апреле 1986 г.

В Ливане официальных, государственных спецслужб три — «Амн аль-Амн» {Главное управление общей безопасности)I, «Амн ад-Дауля» (Управление государственной безопасности) и «Мухабарат арми» {Военная разведка). Плюс Министерство внутренних дел, жандармерия и силы внутренней безопасности, выполняющие полицейские функции. Внешне это настолько логичная и простая схема, что напоминает структуру силовых ведомств какой-нибудь европейской страны.

Даже скандалы, в которые оказываются втянуты спецслужбы Ливана, очень похожи на европейские. Например, в 1999 г. министр почт и коммуникаций страны Исам Нуаман признал факт прослушивания спецслужбами телефонов высокопоставленных государственных и политических деятелей.

Расследование, проведенное МВД и соответствующим парламентским комитетом, показало, что практика прослушивания телефонных переговоров началась еще в 1948 г. Как только это вскрылось, парламентская комиссия страны тут же направила в правительство для согласования проект закона о легализации прослушивания телефонных разговоров.

Но это лишь видимость. Даже принцип назначения на пост директора разведки не имеет ничего общего с тем, как это делают в Европе. К примеру, Ливан — многоконфессиональное государство, где живут христиане (причем как католики, так и православные) и мусульмане (шииты, сунниты и друзы). В результате в стране существует принцип конфессионального представительства во властных структурах.

Президент является христианином, премьер-министр — суннитом, а спикер парламента — шиитом. Тот же принцип раздачи должностей распространяется и на спецслужбы.

Однако, кроме вероисповедания, есть еще партийный принцип распределения портфелей. Партия «Амаль», в недалеком прошлом такая же боевая террористическая организация, как и «Хезболла», ныне остепенилась, встроилась в государственную систему власти и распустила собственные спецслужбы. Взамен «Амаль» получила возможность назначать своих людей в руководство спецслужб государственных.

Впрочем, и это еще не все. Ливан слишком долго был полигоном войны арабских стран с Израилем, чтобы полностью избавиться от протектората более сильных соседей. Если Израиль вывел свои войска в 2000 г. с территории Ливана, Сирия, военный контингент которой находился в стране с апреля 1976 г., сделала это совсем недавно.

Южный Ливан существует под властью шиитской радикальной группировки «Хезболла», которая в свою очередь имеет собственную разведку, контрразведку и службу безопасности. Курирует их знаменитый «террорист № 2» Имад Мугние по кличке «Гиена».

ИЗ ДОСЬЕ:

Имад Файез Мугние (Imad Mugniyah) родился в 1962 г. в Ливане. Свою карьеру начал в Объединенном управлении безопасности палестинского Ф АТХа под руководством одного из ближайших соратников Ясира Арафата — Салаха Халафа, а в середине 80-х перешел в оперативный отдел «Хезболла». В его обязанности входило проведение разведывательных, диверсионных и террористических операций за пределами Ливана с помощью иранской разведки. Именно он курировал захват в 1985 г. в заложники двоих сотрудников советского посольства — Олега Спирина и Аркадия Каткова, сотрудника торгпредства Валерия Мырикова, а также врача посольства Николая Свирского.

Отношения между государственными спецслужбами и коллегами из «Хезболла» не являются внутренним делом Ливана. «Хезболла» предоставлена свобода действий в Южном Ливане в результате трехсторонних договоренностей Ливана, Ирана и Сирии, так как «Хезболла» несет основную тяжесть войны с Израилем. В результате каждый конфликт, который может возникнуть между властями страны и «Хезболла», будет иметь не внутренний, а международный характер.

Не стоит забывать, что на территории Южного Ливана до сих пор находится контингент КС ИР — корпуса стражей исламской революции Ирана. Поэтому в настоящий момент «Хезболла» неприкосновенна.

14 февраля 2005 г. в Ливане был убит бывший премьер-министр Рафик аль-Харири. Оппозиция страны склонна обвинять в этой трагедии ливанские и сирийские спецслужбы.

Вскоре все руководители ливанских спецслужб были сняты со своих постов. Глава военной разведки Раймон Азар вместе с женой и детьми покинул страну и обосновался в Париже.

В Иордании «гражданские» спецслужбы главенствуют над военной разведкой. Хотя армия и является опорой режима, она тем не менее представляет потенциальную угрозу королевской семье. Во многих заговорах, имевших место в Иордании, военные всегда были главными действующими лицами.

Служба общей разведки (СОР) Иордании («Мухабарат аль-Амма») была создана в 1964 г. по решению государственного парламента. Ее первым руководителем был Мохаммед Расул аль-Гейлани. Он происходил из знатной семьи, являлся выпускником юридического факультета Дамасского университета.

По данным еженедельника «Версия», Аль-Гейлани начал карьеру в военной прокуратуре, затем служил в армейской разведке и в 1964 г. был назначен начальником «Мухабарат аль-Амма». На этой должности он проявил особое рвение в борьбе с палестинскими террористическими организациями, за что и был отправлен в отставку в 1968 г. Впоследствии он снова возглавил СОР в период 1973–1974 гг.

«Мухабарат аль-Амма» является наиболее мощной спецслужбой королевства и обеспечивает стабильность хашимитского режима. СОР одновременно исполняет функции внешней разведки и контрразведки. Она отслеживает деятельность иностранных спецслужб, террористических и оппозиционных организаций, а также другие явления антигосударственного характера.

Обычно на пост главы «Мухабарат аль-Амма» назначают высокопоставленного армейского офицера, который подчиняется премьер-министру и является личным советником короля. Отбор новых сотрудников проводится на основании их интеллектуальных показателей, происхождения и преданности режиму.

Помимо высокопрофессионального персонала, СОР обладает современной технической базой. Благодаря этому за годы существования Служба общей разведки зарекомендовала себя как весьма эффективная спецслужба. Она контролирует почти все сферы общественно-политической жизни в стране.

«Мухабарат аль-Амма» также обладает практически неограниченными полномочиями. В пределах Иордании СОР имеет многочисленную агентурную сеть.

В прошлом СОР уделяла первостепенное внимание палестинским организациям. В последнее десятилетие их место заняли исламистские группировки.

Штаб-квартира делится на несколько управлений. Наиболее важным является Управление внутренней безопасности. Оно специализируется на исламистских и палестинских организациях, а также контролирует все религиозные учреждения, оппозицию, студенческое движение и лагеря беженцев.

Важными звеньями СОР являются Управление разведки по арабским странам, исследовательское управление, отдел пропаганды и др.

СОР также обеспечивает безопасность иорданских посольств за рубежом и охраняет важные государственные объекты внутри страны.

Штаб-квартира службы общей разведки находится в Аммане. Ее региональные отделения также действуют в городах Эз-Зарка, Ирбид, Джараш, Эс-Салт, Мадаба, Эль-Мафрак, Акаба, Маан, Тафила и Карах.

С момента вступления на иорданский престол король Абдалла II, как отмечают эксперты сайта «Агентура. ру», утратил то влияние на израильско-палестинские отношения, которое имел его покойный отец. Сегодня на региональном уровне он, бесспорно, уступает египетскому президенту Хосни Мубараку. Позиции на Западном берегу Иордана и особенно в Восточном Иерусалиме также значительно ослабли.

При короле Хусейне хашимитский престол имел немалое влияние на религиозную жизнь в этом районе и даже считался хранителем мусульманских святынь. Теперь же об этом почти никто не вспоминает. Однако главное испытание Абдалле еще предстоит преодолеть. Наиболее серьезная опасность его режиму кроется в самой Иордании. Недавние террористические акты — тому свидетельство…

Уместно напомнить, что в Иордании организованную оппозицию режиму представляют различные исламистские группировки, которых в королевстве больше десятка. Многие из них тесно связаны со своими единомышленниками в Самарии, Иудее и секторе Газа. Это в первую очередь касается отделения «Аль-Ихван аль-Муслимун» («Ассоциация мусульманских братьев»), ХАМАСа и ряда группировок «Аль-Джихад аль-Ислами» («Исламский джихад»). Основной их костяк составляют палестинцы.

Вместе с тем палестинская община в Иордании (более 60 % населения) в большинстве своем традиционно придерживается оппозиционных настроений. Почти все теракты, происшедшие в Хашимитском Королевстве с момента его образования, также были делом рук палестинцев.

В свете вышесказанного, правящая элита с самого начала воспринимала «Интифаду Аль-Акса» как реальную угрозу стабильности режима. В то же время королю Абдалле приходилось постоянно лавировать между «арабским единством», настроениями «своих» палестинцев, с одной стороны, и объективными геополитическими и экономическими интересами монархии — с другой.

Не менее парадоксальным является и отношение Аммана к вопросу о независимом палестинском государстве. На всех официальных конференциях, форумах, встречах и т. п. иорданские представители решительно выступали за его создание. Однако на тайных переговорах с американцами и израильтянами они высказывали опасения, что «независимая Палестина» окажет дестабилизирующее влияние на Иорданию. Более всего правящую верхушку страны пугает переход Иорданской долины под юрисдикцию Палестины. При подобном сценарии этот район (до 1967 г. находился под контролем Аммана) может превратиться в плацдарм для иорданской оппозиции.

До начала «Интифады аль-Акса» Службой общей разведки руководил Самих аль-Батихи и справлялся со своими обязанностями довольно успешно. Однако новая ситуация в регионе потребовала нового подхода к деятельности иорданской разведки. Поэтому король Абдалла решил заменить Батихи более молодым Саадом Хиром.

Сразу после вступления в должность состоялся визит нового шефа «Мухаббарат аль-Амма» в королевский дворец в Аммане. Там он на протяжении нескольких часов с глазу на глаз беседовал с иорданским монархом. Содержание этого разговора неизвестно. Однако имеется информация, что уже на следующий день в канцелярии Саада Хира был составлен весьма любопытный документ с грифом «совершенно секретно — для служебного пользования».

Он предназначался для глав оперативных отделов Управления внутренней безопасности и Управления разведки по арабским странам в «Мухаббарат аль-Амма». В нем, в частности, обозначались новые приоритетные направления в работе данных управлений с корректировкой на изменившуюся ситуацию в регионе.

Взрывы, прогремевшие 9 ноября 2005 г. Аммане, являются ни чем иным, как отголоском трагедии американских башен-близнецов. Как отмечают наблюдатели, Хашимитское Королевство вызывало ненависть экстремистов еще во времена короля Хусейна, отца нынешнего монарха. В 1970 г. он выгнал из страны распоясавшихся палестинских боевиков, устроив бойню, которая вошла в историю как «Черный сентябрь», а в 1994 г. король Хусейн подписал мирный договор с Израилем. И сегодня Иордания по-прежнему продолжает ту же политику. Король Абдалла — один из немногих, кто остался союзником США во время иракской кампании, предоставив американцам 15 аэродромов вместе с личным составом и техникой.

Американские спецслужбы сразу же усмотрели в терактах в гостиницах Аммана «следы» самого разыскиваемого в мире террориста, лидера иракского отделения «АльКаиды» — Абу Мусаба аз-Заркауи[4].

После трагических событий в Аммане Абдалла переживает самый тяжелый период с того момента, как взошел на престол в 1999 г. Потребуется немало времени, чтобы затянулась рана, оставленная терактами, в которых погибло 57 человек.

Спецслужбы Саудовской Аравии последние тридцать лет по самым разным причинам оказывались участниками важных мировых событий. Им отводилась важнейшая роль в организации моджахедского движения в Афганистане в 80-х годах; в 90-х они очень близко контактировали с движением Талибан. В конце прошлого века Служба общей разведки Саудовской Аравии (СОР — по-арабски «Истихбарат аль-Амма») все чаще упоминалась в качестве центрального игрока в организации экспорта арабских наемников, в том числе и в Чечню.

Контролируя исламские святыни в Мекке, Медине и почти четверть мировых запасов нефти, Эр-Рияд настойчиво претендует на лидерство в мусульманском мире. Осуществлению его геополитических амбиций во многом способствует внутренняя стабильность режима королевской семьи.

Она опирается на три основные силы: членов правящего клана, ваххабитское духовенство и мощную систему безопасности. Последняя включает в себя МВД, службы общей разведки и контрразведки, а также Национальную гвардию. К ним примыкает бригада № 1 специального назначения имени Фейсала бин-Турки, занимающая привилегированное положение в составе вооруженных сил.

СОР представляет собой одну из самых засекреченных разведок исламского мира. Она была создана во второй половине 50-х, чуть позже остальных структур безопасности королевства. Важную роль в ее формировании и подготовке кадров сыграли инструкторы ЦРУ.

На начальном этапе главная задача СОР заключалась в нейтрализации подрывной деятельности арабских государств, особенно Ирака и Египта, направленной на свержение монархии и поддержку левой оппозиции. Первостепенное внимание уделялось Каиру — главному противнику Эр-Рияда на внутриарабской арене.

С середины 60-х СОР приступает к оказанию помощи организации «Братья-мусульмане», представлявшей основную оппозицию президенту Насеру. В дальнейшем сотрудничество с этой организацией и отколовшимися от нее более радикальными группировками стала приоритетным направлением работы саудовской разведки.

Возглавивший ее в 1976 г. Турки аль-Фейсал значительно усовершенствовал механизм взаимодействия с исламистским движением. По его инициативе и с помощью «Братьев-мусульман» служба превратилась в главное средство тайного саудовского влияния на международном уровне.

Кстати, проявившийся в начале 70-х резкий рост цен на мировом нефтяном рынке создал для этого чрезвычайно благоприятные условия, так как существенная часть полученных доходов отчислялась на нужды разведки. Она же финансировала десятки исламистских организаций религиозно-просветительского и военно-политического характера в странах Азии и Африки. Их тайные связи с всемирным руководством организации «Братья-мусульмане», а через него и зависимость от СОР, позволяли Эр-Рияду эффективно воздействовать на обстановку в указанных регионах.

В середине 70-х разведка Саудовской Аравии заметно укрепляет сотрудничество со спецслужбами США и Франции. Совместно с ними СОР разрабатывает глобальную доктрину нейтрализации советского присутствия в мусульманских странах. С этой целью в 1976 г. формируется так называемый «Сафари-клуб», в который вошли разведслужбы Эр-Рияда, Тегерана, Каира и Рабата. Деятельность этого альянса финансируется Саудовской Аравией.

Во многих регионах Азии и Африки она направлена на создание или поддержку исламских организаций, представляющих альтернативу просоветским освободительным движениям или режимам, связанным с СССР. Так, совместно с Египтом Саудовская Аравия поддерживает исламскую оппозицию Южного Йемена, а вместе с Марокко ангольскую группировку УНИТА.

В качестве противовеса советскому влиянию на ряд фракций ООП, руководство Сирии, Ливии и Алжира СОР с помощью других членов «Сафари-клуб» начинает оказывать помощь их внутренним противникам — исламистам. В 1978 г., после революции в Афганистане, аналогичное сотрудничество Турки аль-Фейсал устанавливает с шефом пакистанской разведки (ИСИ) Гейлани Ханом. Оно было направлено не только на поддержку исламской оппозиции Афганистан, но и исламистских группировок Индии — стратегического союзника СССР в Южной Азии.

На рубеже 70-х — 80-х годов СОР меняет свою тактику. Не без участия этнического узбека Ходжи Джамшида, советника Турки аль-Фейсала по мусульманским вопросам в СССР, саудовская разведка переходит к операциям непосредственно против Советского Союза. Первым шагом в этом направлении стало создание в 1978 г. Международной организации свободной печати и информации со штаб-квартирой в Каире.

Несколько лет спустя при участии «Сафари-клуба» (который к тому времени покинула иранская разведка) создается организация «Мактаб аль-Хидмат», ответственная за мобилизацию добровольцев на войну в Афганистане. Главными ее покровителями выступают Турки аль-Фейсал и Уильям Кейси, в январе 1981 г. возглавивший ЦРУ. Они же являлись авторами глобальной диверсии против Москвы, основанной на манипуляции ценами на мировом нефтяном рынке — так планировалось подорвать советскую экономику.

Для дестабилизации внутриполитической обстановки в СССР СОР и ЦРУ разрабатывают план поддержки исламского подполья в Средней Азии и на Кавказе. Для его реализации задействуются самые разные структуры — от «безобидного» Летнего лингвистического института до «Хезб-и Ислами» Хекматияра. Кстати, в то время СОР имела своих агентов даже в советской столице. Ими являлись арабские студенты, обучавшиеся в вузах Москвы и относившиеся к местному отделению «Братьев-мусульман».

В первой половине 90-х СОР наравне с ИСИ выступила одним из создателей движения «Талибан» и вплоть до начала 2002-го поддерживала с ним довольно тесные контакты (в том числе через посла Саудовской Аравии в Исламабаде). Не менее активную деятельность СОР развернула через различные структуры, связанные с организацией «Братья-мусульмане», и при поддержке ИСИ в бывших советских республиках Средней Азии, в Грузии, Азербайджане и мусульманских регионах России. Согласно некоторым источникам, в данном случае также использовались саудовские дипломаты, в частности, глава исламского отдела посольства в Москве Сулейман аль-Могоши и консул Абдалла аль-Хамиди.

В 2001 г. СОР заметно сократила масштабы своей деятельности в России. В августе того же года, ровно за 11 дней до терактов в США, Турки аль-Фейсал покинул свой пост, а в июле 2002-го было объявлено о его новой должности — посла Саудовской Аравии в Лондоне. Вместо него СОР возглавил Наиф ибн Абд аль-Азиз, назначивший своим заместителем по оперативной части генерал-лейтенанта Махмуда бин-Мухаммада Бахша.

ИЗ ДОСЬЕ:

Наиф ибн Абд аль-Азиз — двадцатый сын основателя современного Саудовского Королевства Абд аль-Азиза, брат наследного принца Абдаллы.

Родился в 1934 г. Начал карьеру как губернатор Эр-Рияда. Затем занимал должность главы Министерства финансов. В 1970 г. возглавил МВД. В том же году вошел в состав так называемой «семерки Судайри», определяющей внутреннюю и внешнюю политику королевства.

С начала 90-х уделяет большое внимание развитию связей с мусульманскими странами, в частности с монархиями Персидского залива, Пакистаном, Ираном и Палестиной. Возглавляет «Комиссию гуманитарной помощи интифаде Аль-Акса», оказывающей поддержку палестинскому исламистскому движению.

В марте 2002 г., накануне 14-го саммита Лиги арабских государств с ним, случился инсульт. Он был госпитализирован в больницу Американского университета в Бейруте. Сейчас Наиф ибн Абд аль-Азиз полностью вернулся к активной работе.

Саудовская Аравия создала Службу финансовой разведки для борьбы с финансированием терроризма. По словам экспертов, создание такой разведки (она будет собирать, анализировать финансовую информацию и обмениваться ею с зарубежными коллегами для отслеживания и борьбы с отмыванием денег и спонсированием террористов) — важнейший шаг, демонстрирующий приверженность королевства борьбе с отмыванием денег и терроризмом. Пока подобные подразделения имеются только в четырех арабских государствах: Египте, Ливане, Бахрейне и ОАЭ.

Возглавивший ее в 1976 г. Турки аль-Фейсал значительно усовершенствовал механизм взаимодействия с исламистским движением. По его инициативе и с помощью «Братьев-мусульман» служба превратилась в главное средство тайного саудовского влияния на международном уровне.

Кстати, проявившийся в начале 70-х резкий рост цен на мировом нефтяном рынке создал для этого чрезвычайно благоприятные условия, так как существенная часть полученных доходов отчислялась на нужды разведки. Она же финансировала десятки исламистских организаций религиозно-просветительского и военно-политического характера в странах Азии и Африки. Их тайные связи с Всемирным руководством организации «Братья-мусульмане», а через него и зависимость от СОР, позволяли Эр-Рияду эффективно воздействовать на обстановку в указанных регионах.

Президент Алжира Абдельазиз Бутефлика, избранный в 1999 г., в феврале следующего года произвел ряд перестановок в высшем армейском командовании: заменил командующих четырьмя из шести военных округов и поменял командование в Национальной жандармерии, Военно-морском флоте, Республиканской гвардии и Главном штабе сухопутных сил. На ключевые посты он выдвинул выпускников советских и французских военных вузов.

Та же линия проводилась и в спецслужбах.

Сегодня алжирское разведовательное сообщество включает Управление разведки и безопасности, Управление внутренней безопасности, Управление документации и безопасности, Службу специальной безопасности, Командование по координации борьбы против повстанцев, спецназ.

В июне 2002 г. был сформирован новый кабинет министров Алжира. Пост министра МВД занял патриарх алжирских спецслужб — 64-летний Нуриддин Язид Зерхуни. Он начал свою карьеру еще в 1956 г. в рядах Фронта национального освобождения (ФНО) и принимал активное участие в сопротивлении французским колониальным властям. В 60-е — 70-е годы был одной из ключевых фигур в разведывательном сообществе страны. Его активность распространялась как на близлежащие страны Магриба и Арабского Востока, так и отдаленные районы Африканского континента. При этом Зерхуни установил тесные связи с представителями спецслужб Египта, Кубы и ФРГ.

Пришедший к власти в 1979 г. Шадли Бенджедид рассматривал Зерхуни как опасного соперника и поэтому в 1982-м отправил его послом в далекую Мексику. С 1987 по 1992 г он возглавлял алжирское посольство в США.

Вернувшись на родину, Зерхуни ушел на пенсию. Однако семь лет спустя новый президент Абдельазиз Бутеф-лика вновь призвал его на службу.

Зерхуни стал одним из трех министров, перешедших из старого правительственного кабинета в новый. Его главной задачей на посту шефа МВД стала борьба с радикальными исламскими группировками и развитие связей со спецслужбами Магриба, Ближнего Востока и Европы.

Последние 20 лет алжирские спецслужбы подвергались неоднократным и часто совершенно бессмысленным реформам. Их постоянно сливали, переименовывали и вновь разделяли. Конечно, на этот процесс в том числе влияла масштабная и, в целом, довольно неудачная борьба с исламскими экстремистами. В 1993 г. она и привела Алжир к гражданской войне, многочисленным терактам, убийствам иностранных туристов и дипломатов.

Тунис получил независимость в 1956 г. В марте того же года прошли выборы в Национальное собрание. Хабиб Бургиба сформировал свое первое правительство.

25 июля 1957 г. провозглашена республика. Президентом был избран Бургиба.

7 ноября 1987 г. он был свергнут. В этот день, в 7.30 утра, из репродукторов раздался голос премьер-министра Туниса Зина аль-Абидине Бен-Али, объявившего о свержении Бугрибы и назначении самого себя президентом Туниса. По официальной версии, этим поступком Бен-Али была сорвана угроза путча, подготовленного фундаменталистами и назначенного на утро 8 ноября.

Бен-Али остается президентом страны и сегодня.

В 2002 г. тунисские спецслужбы активизировали свою деятельность в международных и региональных организациях в контексте борьбы с международным терроризмом. Президент Бен-Али поставил на первый план задачи по исключению условий для реанимации в Тунисе исламистского движения, способного дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в стране. По оценке тунисского руководства, религиозный фанатизм является основной потенциальной угрозой стабильности и безопасности страны. Тунис присоединился к 11 из 12 универсальных конвенций в области сотрудничества в борьбе с международным терроризмом.

23 июля 2003 г. министр внутренних дел и местного развития Хеди Мхенни заявил на заседании парламента, что за шесть месяцев 2003 г. тунисским спецслужбам удалось предотвратить 66 попыток незаконной эмиграции из Туниса в европейские страны морским путем. При этом, сказал министр, из 1329 задержанных 70 % составили граждане из соседних с Тунисом африканских государств и из стран Азии.

Тунисское спецслужбы решают и внутренние задачи. Они направлены на осуществление плотного контроля за исламистской оппозицией внутри страны и за ее пределами, пресечение любых проявлений зарождения каких-либо политических организаций на религиозной основе, недопущение проникновения на территорию страны экстремистских групп, оружия, взрывчатых веществ, фальшивых денежных знаков и наркотиков, задержание и экстрадицию преступников и подозреваемых в совершении опасных преступлений.

С помощью взаимодействия со спецслужбами европейских (Бельгия, Италия) и арабских (Алжир) стран правоохранительным органам Туниса удалось вскрыть принадлежность 34 тунисцев к исламистской террористической группировке «Ахль аль-джамаа ва-с-Сунна», действовавшей на территории Италии в качестве структурного звена сети обеспечения и вербовки наемников для «Аль-Каиды».

Продолжаются контакты между спецслужбами Туниса и Бельгии в плане поиска лиц, входивших в состав связанной с «Аль-Каидой» так называемой «Тунисской исламской боевой группы». По данным представителей спецслужб, двое членов этой группы, выдавая себя за журналистов, в сентябре 2001 г. совершили убийство лидера афганского Северного альянса Ахмеда Шах Масуда.

Сегодня в разведывательное сообщество Туниса входят:

Министерство внутренних дел и местного развития;

Управление госбезопасности;

Жандармерия;

Специальные органы при Министерстве обороны.

В 1999 г. внезапно скончался король Марокко Хассан И. Освободившийся трон занял его 35-летний сын Сиди Мухамед (Мухамед VI или, как его называют марокканцы, «М-6»).

Первым делом новый король сменил шефа Службы контрразведки, назначив на этот пост полковника Хамиду Лаанигри. Кроме того, он уволил всемогущего при прежнем короле министра внутренних дел Дрисса Бассри, заменив его на Ахмеда Мидауи. Монарх также создал новый пост государственного секретаря по внутренним делам, назначив на него личного друга нового министра МВД Фуада Али эль-Химму.

Несколько лет назад по инициативе короля состоялись две тайные встречи представителей спецслужб и МИД Марокко с их израильскими коллегами. В ходе переговоров обсуждались вопросы возобновления двустороннего сотрудничества в области безопасности, в частности в борьбе с исламистскими организациями, а также перспектива активизации посреднических усилий Рабата в израильско-палестинском конфликте.

Инициатива возобновить диалоге Израилем, прерванный в результате «Интифады Аль-Акса», также принадлежала Мухамеду VI. Одновременно значительно активизировалось сотрудничество марокканских спецслужб с МВД и Службой общей разведки Саудовской Аравии.

Сегодня в распоряжении лидера Ливии полковника Муамара Каддафи две спецслужбы: Военная разведка («Истихбарат аль-Аскария») и Секретная организация Джамахирии («Хаят Амн аль-Джамахирия») — ливийский аналог КГБ.

С декабря 2002 г. военной разведкой руководит Абдалла Санусси. Секретную организауию Джамахирии возглавляет Муса Куса в ранге заместителя министра иностранных дел, который отличился в деле Локерби[5]. Кроме того, Муса Куса возглавляет так называемый «Антиимпериалистический центр», используемый для поддержки террористов. Второй человек в Секретной организации — Сулейман Ашири.

Внутреннюю безопасность возглавляет министр юстиции и общественной безопасности Мухаммед Али аль-Мисрати.

Функции по поддержанию порядка осуществляют батальоны безопасности («Катаиб аль-Амн»). Они расположены во всех крупных ливийских городах.

Каддафи не стесняется расставлять на ключевые посты в спецслужбах людей, которые в европейских странах обвиняются в терроризме. Например, Абдаллу Санусси в 1999 г. во Франции заочно приговорили к пожизненной каторге за организацию взрыва на борту гражданского авиалайнера ДС-10[6]. Но это не помешало ливийскому лидеру назначить его шефом военной разведки, тем более что до этого он руководил секретной организацией Джамахирии.

За обеспечение государственной безопасности в Катаре отвечают три структуры: Полиция расследований («Мухабарат»), Управление расследований госбезопасности («Мабахис») и военная разведка («Мухабарат аль-Аскария»).

Полиция расследований входит в состав Министерства внутренних дел. В задачи Управления расследований госбезопасности входит борьба со шпионажем.

Основной задачей военной разведки является обеспечение безопасности вооруженных сил Катара. Она также отвечает и за борьбу с терроризмом и политическими диссидентами.

Катарский закон предусматривает лишь два сценария развития событий для лиц, обвиненных в шпионаже. Смертную казнь или полное оправдание.

Спецслужбы Катара поддерживают достаточно тесные контакты с разведсообществом Израиля.

Важную роль в противостоянии с Израилем играют палестинские спецслужбы. С 1993 г. и до конца 2004-го там насчитывалось 13 силовых ведомств.

1. «Подразделение-17» («Аль-Амнар-Риаса» — «Безопасность руководства») — де-факто личная гвардия покойного Ясира Арафата. Это элитная боевая часть, насчитывающая около 3 тыс. бойцов и офицеров. Командир — Фейсал Абу-Шарх. Создана в начале 70-х одним из организаторов теракта на Мюнхенской олимпиаде 1972 г. Али Хасаном Саламе (ликвидирован израильтянами в январе 1979-го) для защиты лидеров Организации освобождения Палестины (ООП). Сотрудники «Подразделения-17» были причастны ко множеству терактов и диверсий.

2. Национальная безопасность («Аль-Амн аль-Ватани» — «Безопасность родины») — сформирована из бывшей Армии освобождения Палестины (около 14 тыс. боевиков). Командир в секторе Газа — генерал Абд ар-Разек аль-Маджайде, командующий на Западном берегу — генерал Хадж Исмаил. Основная задача — защита стратегических объектов.

3. Военная разведка («Аль-Истихбарат аль-Аскария») — одна из наиболее засекреченных спецслужб. Была сформирована в 1993–1994 гг. Ее штат значительно меньше, чем у большинства других спецслужб автономии.

Данное ведомство отслеживает ту сферу деятельности политических группировок автономии, которая угрожает стабильности режима. Особое внимание она уделяет ХАМАСу, а также внутренней оппозиции в структуре ФАТХа и палестинских спецслужбах.

С конца 1993 г. сотрудники военной разведки раскрыли целый ряд готовившихся покушений на Арафата.

Наибольшую известность получила одна из первых операций этой спецслужбы, успешно проведенная осенью 1993 г. Тогда был раскрыт план покушения на палестинца № 1, готовившийся иранскими спецслужбами совместно с экстремистскими организациями Абу-Нидаля («ФАТХ — Революционный совет») и Ахмеда Джибриля («Народный фронт освобождения Палестины — Главное командование»). Эта операция значительно ускорила процесс формирования нынешней структуры военной разведки.

Два года спустя, в ноябре 1995 г., оперативники военной разведки арестовали пятерых палестинцев, прибывших из Алжира и Ливии с целью ликвидации Арафата. Все они действовали по указанию того же Абу-Нидаля.

Во второй половине 90-х годов руководство «Аль-Истихбарат аль-Аскария» наладило тайные связи со многими лидерами и командирами палестинских экстремистских организаций (в первую очередь исламистских). Используя эти связи, шефу военной разведки неоднократно удавалось договориться с ними о «замораживании» терактов против Израиля. Это делалось преимущественно в тех случаях, когда террористическая деятельность противоречила интересам администрации автономии.

Сотрудники военной разведки также занимаются расследованием незаконных действий других спецслужб автономии. Помимо этого, в сферу ее деятельности входят и вопросы исключительно военного характера. По некоторым данным, с середины 90-х годов военная разведка занималась закупкой современного тяжелого вооружения и средств связи за границей.

Бессменным шефом является генерал Муса Арафат (двоюродный брат Ясира Арафата). В отличие от руководителей других секретных служб автономии, он избегает контактов с израильтянами.

Есть документальные свидетельства причастности сотрудников к организации терактов и связях с «Бригадами мучеников аль-Акса» (ФАТХ).

4. Служба общей безопасности («Аль-Амн аль-Викаий») — самая мощная секретная служба автономии. Она была первой палестинской спецслужбой, признанной Израилем. Официально считается контрразведывательным органом, однако в действительности имеет гораздо более широкий комплекс полномочий.

Ее главные обязанности — обеспечение внутренней безопасности, контроль над оппозиционными экстремистскими группировками и политическими организациями. Помимо прочего занимается сбором разведывательной информации на территории Израиля. Многие ее сотрудники до принятия на службу являлись активистами ФАТХа и были причастны к террору.

Насчитывает свыше 5 тыс. постоянных сотрудников и тысячи агентов. Руководитель в секторе Газа — Рашид Абу-Шбак, на Западном берегу — Зияд Харб ар-Рих (ранее эти должности занимали Мохаммед Дахлан и Джибриль Раджуб).

5. Служба общей разведки («Аль-Мухабарат аль-Амма») — аналог израильской разведки «Моссад». Была создана в Тунисе генералом Амином аль-Хинди. Он же возглавляет организацию в секторе Газа.

В прошлом он был членом знаменитой террористической организации «Черный сентябрь» и причастен к убийству 11 израильских спортсменов в Мюнхене в сентябре 1972 г. После этого ушел в глубокое подполье, опасаясь возмездия израильских спецслужб. С конца 80-х — начала 90-х отвечал в структуре ООП за установление связей с ЦРУ.

Командир на Западном берегу — Тауфик Тирауи.

Обучение осуществляли сотрудники ЦРУ. Основная задача — противодействие ШАБАКу. Спецслужба проводит операции как на территории автономии, так и за ее пределами. Она обладает разветвленной агентурной сетью на базе палестинской диаспоры в странах Ближнего

Востока, а также в США, Латинской Америке и Западной Европе. Она курирует сотрудничество палестинских спецслужб с параллельными организациями за рубежом.

В составе «Мухабарат аль-Амма» насчитывается около 3 тыс. кадровых офицеров. Причастна к организации диверсий против израильских военных и сотрудников спецслужб.

6. Специальная безопасность («Аль-Амн аль-Хас») — секретная служба, несколько десятков сотрудников. Руководитель — Мухаммад Натур. Основная задача: сбор информации об оппозиционных организациях, проведение внутренних расследований.

7. Полиция («Аш-Шурта») — свыше 12 тыс. сотрудников (7,5 тыс. — в секторе Газа, 4,7 тыс. — на Западном берегу). Начальник — генерал Рази Джибали. Обучение осуществляли сотрудники полиции стран Европы (в частности, Великобритании). С осени 2005 г. обучают египетские инструкторы. Выполняет стандартную полицейскую работу: ежедневное патрулирование, задержание преступников, расследование преступлений. В последние годы работает крайне неэффективно. Сотрудники палестинской полиции неоднократно препятствовали действиям израильских военных на территории автономии.

8. Морская полиция («Аш-Шурта аль-Бахрия» — «Береговая охрана») — около тысячи сотрудников. Командир — Джумаа Рэйли. Задача: патрулирование прибрежной зоны и охрана тюрем, где содержатся «морские нарушители».

9. Женская полиция («Аш-Шурта аль-Нисаийя») — примерно 300 сотрудниц. Командир — Фатма Барнауи. Задача: регулярное патрулирование и борьба с правонарушительницами.

10. Гражданская оборона («Ад-Дифа аль-Мадани») — около 1,5 тыс. оплачиваемых сотрудников, не считая добровольцев. Руководитель — Махмуд Абу-Марзук. Задача: эвакуация населения в критических ситуациях и пожарная охрана.

11. Воздушная полиция («Аш-Шурта аль-Джавийя») — несколько десятков сотрудников. Командующий — бригадный генерал Фати Зейдан. Задача: обеспечение безопасности полетов и контроль авиаперевозок (в течение последних трех лет, после того как вертолеты Арафата были уничтожены, служба неактуальна).

12. Общая администрация служб безопасности («Ида-ра аль-Аммма аль-Амн») — численность неизвестна. Руководитель — Юсеф Насер Биштауи. Задача: координация организационных действий всех силовых ведомств (поставка амуниции, страховка сотрудников, медицинское обслуживание, подготовка и инструктаж, финансирование). Кроме того, занимается координацией действий при охране мероприятий, в которых принимают участие палестинские лидеры.

13. Совет безопасности Палестины. Создан в 2003 г. Арафатом. Является органом по координации всех силовых ведомств.

Общая численность палестинских силовых ведомств на сегодняшний день — свыше 40 тыс. оплачиваемых сотрудников.

Если верить израильским спецслужбам, то их палестинские коллеги создали законспирированные группы для проведения терактов против ЦАХАЛа и поселенцев на «территориях» и в пределах Израиля. При этом террористы не связаны с ними напрямую, чтобы избежать обвинений в адрес администрации.

Созданием террористической сети занимались главным образом Мухаммад Дахлан и генерал Тауфик Тирауи (позднее его заменил Джибриль Раджуб). В состав террористических групп вошли в основном сотрудники этих спецслужб. Финансирование производится из бюджета упомянутых ведомств.

Кстати, агенты Тирауи сыграли решающую роль в организации волнений на Храмовой горе в Иерусалиме после визита Шарона.

Надо сказать, что и Дахлан, и Раджуб ввели широкомасштабную практику внесудебных преследований, ликвидаций и пыток. Каждый из них наделен сверх всякой меры криминальной психологией. Неудивительно, что оба замешаны в рэкете на бензоколонках и полулегальном сборе мзды с населения в ведомственную кассу.

Личный состав внутренней полиции полностью перешел на муниципальные ставки и, чтобы подзаработать, некоторые военнослужащие совмещают службу в иных формированиях. При этом сам Арафат сохранял со своими подчиненными традиционно ровные отношения, никого не приближая к себе, оставаясь отцом нации.

Совету национальной безопасности автономии, согласно постановлению палестинского парламента, предстоит стать наиболее влиятельным органом в аппарате спецслужб, контролирующим деятельность всех других подразделений. Служба безопасности будет состоять из трех основных органов: служба общей безопасности, разведка и служба национальной безопасности, куда будут входить и армейские части, которые еще предстоит сформировать. Возглавить совет по национальной безопасности, согласно новым законам, предстоит старому или новому премьер-министру.

Общий контроль над спецслужбами будет сосредоточен в руках вновь избранного главы автономии Махмуда Аббаса…

Послесловие

Долгое время в Израиле о спецслужбах, во главе которых стоит «Моссад», было принято писать только хорошее, либо вообще не писать ничего. Как по заказу на свет появлялись газетные заметки, статьи, книги, выходили телефильмы, прославляющие подвиги «рыцарей плаща и кинжала», живописующие их неутомимую борьбу с арабскими террористами и неограниченные возможности отважных разведчиков, для которых якобы не существует тайн. За спиной этих произведений стоял, как правило, «Моссад», который засвою больше чем полувековую историю научился превращать в пропагандистские победы даже свои очевидные провалы.

Впрочем, сегодняшний «Моссад» весьма далек от «Моссада» тех давних лет. После ряда серьезных просчетов и провалов его слава и блеск значительно померкли.

Вот лишь краткий перечень неудач, обрушившихся на эту спецслужбу.

Операция с целью ликвидации палестинского террориста летом 1973 г. Израильские агенты действовали в норвежском курортном городке очень бестолково. Они не только убили не того человека, но и сами оказались в руках полиции.

Сбитый по ошибке ливийский самолет. Причина — неточная информация о нахождении на борту палестинского лидера Ясира Арафата.

Втягивание государства Израиль в ливанское «болото». Произошло это из-за того, что была получена ошибочная информация о надежности христиан Ливана как союзников.

Странное решение попытаться остановить в 1990 г. издание в Канаде и США книги Виктора Островского о «Моссаде». Миллионы людей увидели, как израильская разведка, сотрудником которой был автор, старалась предотвратить публикацию книги, и когда она вышла в свет, кинулись ее скупать.

Потеря фальшивых английских паспортов в телефонной будке и неудачная вербовка палестинского агента в Англии. Два провала, приведших к длительному периоду охлаждения отношений с Великобританией.

Арест четырех агентов «Моссада» в Никосии в 1991 г. в тот момент, когда они пытались подключиться к телефонной линии иранского посольства. Позорность ситуации заключалась еще и в том, что арестовал израильтян всего один пожилой полицейский, который благодаря этому случаю наконец-то получил повышение после 20 лет службы.

Стала рассыпаться агентурная сеть — в Ираке и Иране десятки израильских шпионов были раскрыты и казнены. А палестинцев, работавших на «Моссад», все чаще стали находить в канавах с перерезанным горлом.

Серьезный провал «Моссад» потерпел в 1998 г. в соседнем Ливане. Тогда были раскрыты и арестованы 17 местных граждан, завербованных в 1995 г. Что любопытно: кураторов из «Моссада», как правило, мало беспокоила безопасность и судьба завербованной агентуры…

Один из сильнейших ударов по репутации израильских спецслужб был нанесен в ноябре 1995-го, когда в Тель-Авиве был убит премьер-министр Ицхак Рабин. Обнаружилось, что его убийца, израильтянин Игал Амир, был информатором израильской контрразведки ШАБАК. Газеты тут же предположили, что премьер пал жертвой заговора собственных спецслужб.

О том, что «Моссад», АМАН и ШАБАК переживает настоящий кризис, свидетельствует следующий факт. Чтобы пополнить свои ряды, руководству «Моссада» приходится прибегать к рекламе. Во многих израильских газетах появились объявления о приеме на работу в эту секретную службу.

Согласно рекламе, на роль агента требуются люди, способные к аналитическому мышлению, творческой работе, обладающие здоровым воображением и умением располагать к себе других людей. Обязанностью новых сотрудников израильской разведки станет контроль за деятельностью агентов, работающих под прикрытием, и осуществление общего руководства их операциями.

Многие эксперты весьма скептически относятся к тому, что «Моссад» ищет сотрудников через рекламные объявления. По их мнению, это лишнее доказательство упадка, который в настоящее время переживает некогда одна из могущественных спецслужб мира.

Сегодня «Моссад», как, впрочем, и другие израильские спецслужбы, нуждаются в восстановлении своего имиджа. Ведь им принадлежит главная роль в обеспечении безопасности еврейского государства.

Читатель, наверное, понял, что одной из отличительных черт восточного государства является наличие мощного и всеохватывающего полицейского аппарата. Уже многие десятилетия правящие арабские режимы держатся на армиях и спецслужбах.

С момента создания арабских секретных служб они предназначались, прежде всего, для борьбы с оппозицией, действовавшей как внутри страны, так и за ее пределами. Но со временем они превратились в настоящие органы национальной безопасности. Этот феномен — результат постоянных усилий, направленных на сохранение равновесия (или нейтрализацию) различных центров власти, на которых держится режим.

В последние годы арабские спецслужбы заметно расширили сферу деятельности и занимаются не только внутренними проблемами. В случае необходимости они проводят операции за пределами страны с целью «нейтрализации» противников режима. Главная задача «гражданских» спецслужб — добиться полного доверия политического руководства, что позволило бы взять под свой контроль военную разведку и главенствовать в разведывательном сообществе страны.

Вездесущая тайная полиция действует в каждой арабской стране. Слово «мухабарат» является одним из первых, которое узнает любой иностранец, прибывающий в арабское государство на длительный срок.

Многие арабские правозащитники убеждены в том, что прогресс невозможен, если не ограничить влияние «мухабарат». Так, в Иордании, согласно результатам опроса, проведенного Центром стратегических исследований иорданского университета, более 80 % жителей говорят о том, что опасаются открыто критиковать политику властей.

Наличие большого числа спецслужб — характерное явление для всех арабских стран. Во многих странах службы разведки и безопасности имели зачастую совершенно разные задачи. Между ними велось острое соперничество, и это поощрялось властями как мера балансирования их влияния на политическое руководство.

Органы безопасности выполняли важные задачи по охране власти. Организация сил внутренней безопасности могла осуществляться в различных формах: самостоятельные службы и специальные подразделения или особые управления в регулярных войсках. Кандидаты на руководящие посты в таких службах проходили суровую проверку и тщательно отбирались. Например, в Сирии и Ираке во главе этих подразделений зачастую стояли лица, связанные с правящим режимом родственными, племенными или земляческими связями.

В большинстве арабских стран местные спецслужбы вели наблюдение за гражданским обществом и докладывали о потенциальных источниках оппозиции, контролировали любую другую общественную деятельность. В значительной мере власть зависела от служб безопасности, которые служили главным инструментом контроля над обществом и наиболее могущественными органами государства.

В Сирии при Хафезе Асаде спецслужбы были глубоко вовлечены в повседневную жизнь страны и народа. Проверка по линии спецслужб была необходима для любого гражданина при его приеме на работу или повышении, для занятия общественной и политической деятельностью.

Даже кандидатуры членов партии при назначении на партийные должности согласовывались со спецслужбами.

У спецслужб была разветвленная сеть информаторов. Несмотря на то что специальные службы, как правило, не использовали жесткие репрессивные меры, их влияние ощущалось повсеместно: в университетах, на публичных собраниях, профсоюзах и т. п. Спецслужбы осуществляли постоянный контроль над умеренной оппозицией и отдельными диссидентами. В провинциях влияние специальных служб было еще выше.

При провинциальной администрации действовали так называемые комитеты безопасности, в состав которых входили губернатор, глава обкома БААС (Партии арабского социалистического возрождения) и начальник территориального управления спецслужб. Несмотря на то что формальный статус начальника территориального управления спецслужб был ниже, чем у губернатора и председателя обкома, его мнение в ряде случаев оказывалось весомее.

Руководители основных спецслужб входили в круг лиц, принимавших решения по важным политические вопросам. На деле значительное число спецслужб и поощряемая властями конкуренция между ними представляли собой эффективное средство защиты от возможности возникновения оппозиционных групп внутри самих органов безопасности. Спецслужбы были заинтересованы в том, чтобы информировать политическое руководство друг о друге, продвигая информацию на самый верх.

Многие подразделения служили также своеобразным барьером на пути тайного сговора и затрудняли организацию эффективных общественных акций протеста против режима. Органы безопасности арабских стран служили своеобразным противовесом регулярным армейским частям. Наряду с выполнением задач по обеспечению безопасности, эти органы зачастую имели большее влияние на главу государства в определении политики режима.

Они как бы представляли собой альтернативный политический «центр силы», который лидер мог использовать, чтобы сбалансировать влияние и авторитет регулярной военной бюрократии и армейских частей.

Не менее важной задачей, выполняемой этими органами, являлась профилактика общественного неповиновения и беспорядков. Они также обеспечивали защиту власти на случай попытки переворота. Средства и методы, используемые этими органами, превращали их в высокоэффективный инструмент режима по подрыву сил оппозиции и предотвращению попыток государственного переворота.

Таким образом, роль специальных служб и органов безопасности в общественно-политической жизни арабских стран стала постепенно приобретать особую значимость, в том числе и с точки зрения усилий власти по деполитизации национальных вооруженных сил. В то же время возможности арабских спецслужб были ограничены, если речь шла о подавлении крупного антиправительственного мятежа в регулярных армейских частях или массовых народных выступлений против власти.

В многолетнем противостоянии израильских и арабских спецслужб — нет победителя. Потому что война продолжается…