Тайные шефы

Обстановка накаляется

На другой день, когда мы с Павликом вернулись из школы, во дворе лежала куча отличных досок, а возле неё стоял парень в ковбойке с ящиком инструментов через плечо. Мы сразу догадались, что это плотник, и сказали ему:

— Пообедаем и придём вам помогать.

— Помогать? — удивился парень.

— Ну да, вы же будете делать для нас площадку, — подтвердил Павлик.

— Точно, — оживился парень, — валяйте приходите. Страх не люблю работать один.

После обеда мы собрали в подъезде октябрят и сказали им:

— Если мы поможем плотнику строить площадку, он не откажется помочь нам сделать вольеру.

— Можно, я только домой сбегаю, переоденусь? Я не знала, что мы будем работать, — спросила разрешения Оля. Она была в красивом новом платьице.

— Конечно, — закивали мы с Павликом головами.

Оля побежала переодеваться, а мы пошли к плотнику.

— Ему тоже нельзя говорить ваши настоящие имена? — спросил нас Бориска.

— Конечно, нельзя! — опередив нас, накинулся на него Гоша. — Объяснили же тебе: для всех, кроме нас, они Костя и Яша. А плотник разве «мы»?

— Правильно, — похвалил Гошу Павлик, — этот плотник чужой и взрослый. И потому мы для него Костя и Яша.

— А для вожатой и Ираиды Кондратьевны вы кто? — неожиданно спросил Бориска.

Мы невольно смутились. «Уж не узнал ли он что о нашей отставке?» — мелькнуло у меня в голове. Но Павлик моментально взял себя в руки и сказал твёрдым голосом:

— Как раз вожатая и подсказала нам эту игру. Если проговоритесь ей, значит, не выполните первое испытание и всё сорвёте.

Бориска удовлетворился ответом. Он ничего не подозревал. Просто ещё раз хотел уточнить. Уж такой у него назойливый характер.

За время, пока мы обедали и совещались в подъезде, плотник почти ничего не сделал. Только одно бревно обтесал. Возле стружек валялась тьма‑тьмущая окурков.

— Вот мы и пришли, — сказал Павлик и кивнул на октябрят, — с пополнением.

— Что будем делать? — спросил снайпер Вадик, деловито засучив рукава куртки.

— А не отказаться ли мне от этой мороки? — лениво потянувшись, сказал парень.

— Почему отказаться? — удивился я.

— Дел невпроворот, а плата грошовая, — объяснил он и зевнул. Парень, видно, был ленивый.

— Не надо отказываться, — попросила его Светка, — мы вам поможем.

— Говорите, что делать? — спросил я требовательно.

Тут выскочил Гоша со своим щенком и закричал:

— Давайте работать!

А щенок залаял на плотника. Точно хотел сказать: «Начинай, чего расселся?»

— Ладно, где наша не пропадала, — сказал парень и, нагнувшись за бревно, достал лопату. — Копайте вот тут яму для гриба, — сказал он мне с Павликом и ткнул лопату в землю. — Ясно?

— Ясно! — ответили мы, а Гошин щенок опять тявкнул на парня.

— Вы копайте, — сказал нам парень и обернулся к Гоше: — А ты со своим Кубарём отойди.

— С каким Кубарём? — не понял Гоша.

— Ну, со щенком, — поправился парень. — Ты его как кличешь‑то?

— Ещё не придумал как, — сознался Гоша, — может, Памиром или Байкалом назову.

— Памиром… — засмеялся плотник. — Какой же он Памир! Круглый он, как клубок шерсти, настоящий Кубарик.

Парень стал стругать доску, а Гоша присел на уже обтёсанное бревно и, глядя на своего щенка, засопел носом. Потом совсем тихонечко позвал его:

— Кубарик, Кубарик, ко мне!

Щенок вылез из‑под скамейки и посмотрел на Гошу.

— Видишь, отзывается, — улыбнулся парень и спросил Гошу: — Чечётку плясать умеешь?

— А зачем? — удивился Гоша.

— Будешь потом землю у столба утрамбовывать, — объяснил парень и, забравшись на горбыли, закурил.

— Вот ещё, — обиделся Гоша, — я тоже буду помогать яму рыть.

— И я, — сказал Вадик. — Может, какой удивительный камень найду.

Мы с Павликом принялись рыть яму, а Гоша и Вадик стали выкидывать из вырытой земли битые кирпичи и щепки.

— Пустым делом занимаетесь, — усмехнулся парень, пуская папиросный дым кольцами, — с камнями столб крепче стоять будет.

Тогда Гоша дал понюхать Кубарику кусок кирпича:

— Ищи такие же! — И они побежали по двору.

Очень скоро Гоша принёс и бросил рядом с вырытой землёй три битых кирпича.

— Кубарик на след навёл, — похвастался он.

Тут вернулась переодетая Оля. Вместо платья с белым воротничком и туфельками в дырочках на ней был синий спортивный костюм и красные резиновые сапожки. Волосы Оля прикрыла косынкой, а на руки надела старые варежки. Настоящая работница!

— Можно, я тоже буду копать? — спросила она.

Парень‑плотник не обратил на Олю никакого внимания, а Павлик подробно объяснил Оле, что сейчас самое главное — натаскать побольше битых кирпичей. Тогда столбы для грибов будут крепче стоять в ямах.

Оля, Гоша, Светка и Бориска разбежались по двору. Рыть яму с нами остался только Вадик как самый рослый из октябрят и сильный.

— Пускай порыщут, — выпуская клубы дыма от сигареты, сказал парень. — Надоест, так сами уйдут.

Но никто не ушёл. Мы натаскали много камней даже после того, как парень сказал: «Будет», — ведь он не знал, что камни нам нужны ещё на загончик для хомячков, черепах и морских свинок. Мы задумали сделать настоящий террариум.

Наконец парень стал распиливать доски. Октябрята тут же навалились на конец доски, чтобы не засасывало пилу. Потом они аккуратно отнесли распиленные доски в сторону.

Распилив несколько досок, парень смахнул рукавом рубашки пот со лба и сказал:

— На сегодня будет. Приходите помогать завтра: с вами веселее.

На следующий день, пока мы были в школе, плотник уже ошкурил все доски и соорудил крышу для первого гриба.

— Вот это будет гриб — красотища! — радовался Гоша и прыгал вместе с Кубариком через доски, крича ему: — Взять барьер! Взять!

Наша помощь плотнику пока была не нужна. Мы уселись на второй куче досок и принялись обсуждать, в какой цвет лучше окрасить грибы‑зонтики и какие декоративные кусты посадить у беседки.

— А зачем у беседки кусты сажать? — спросил Гоша.

— Как зачем? — удивилась Светка. — Чтоб красивее было, наряднее!

— Давайте посадим душистый горошек, — предложил Вадик. — Он высокий. А из стручков можно свистульки делать.

— Это акация, а не душистый горошек, — поправил его Павлик.

— Обсадим беседку свистульками! — засмеялся Антон.

С кустами было решено, и мы перешли к грибам‑зонтикам.

— В какой цвет будем их красить? — спросил я октябрят и осекся, потому что в воротах нашего дома увидел старшую вожатую. Уж не меня ли с Павликом она пришла отчитывать? Но тут же вспомнил, что вожатая у нас близорукая и вряд ли могла нас разглядеть.

— На горизонте разведчик! Меня и Павлика с вами нет, — объявил я октябрятам и вместе с Павликом спрятался за кучу горбылей.

Вожатая подошла к ребятам, узнала их и сказала:

— На днях к вам придут вожатые Костя и Яша. Я с ними говорила. Они согласны, так что не горюйте.

Мы с Павликом побелели, как озорники в кабинете директора. Всё! Сейчас всё раскроется. И этот дошкольник Антон обязательно что‑нибудь ляпнет. И точно! Он заявил вожатой:

— А Костя и Яша уже третий день с нами занимаются. Они игру придумали. Мне разрешили называться Карлсоном, который живёт дома…

— Мы будем строить с ними террариум, — перебил его Вадик.

Очевидно, он тоже побоялся, что Антон может проговориться и назвать нас настоящими именами.

Нам стало немножко полегче.

— Они хорошие, Яша и Костя.

— С ними интересно, — добавили Светка и Оля. Наверное, они приняли разговор вожатой за проверку их бдительности.

Мы почти ожили.

— А когда мы получим важное задание? — спросил вожатую Бориска и заставил нас снова побледнеть.

— Ну, не всё сразу, — ответила та. — Вот сделаете свой террариум, подружитесь, а там и новое интересное задание получите. — И вожатая пошла к одному из трёх домов нашего двора.

Мы воспрянули духом окончательно. Не вылезая из‑за кучи горбылей, я тихонечко свистнул Вадику:

— Выясни, в какую квартиру она войдёт. Но чтобы она тебя не заметила.

Вадик сорвался с места и исчез в подъезде вслед за вожатой.

— Ну вот, первую проверку вы выдержали. Молодцы! — вылезая из‑за горбылей, похвалил я октябрят.

— А лишних вопросов раньше времени задавать не следует, — заметил Павлик Бориске. — Антон и то сдержанней тебя.

— Я Карлсон, а Карлсон много не говорит, — сказал надутый от гордости Антон, — он только всё время жуёт, вроде Гошки.

Тут прибежал запыхавшийся Вадик и объявил:

— Она вошла в квартиру Степана Григорьевича!

— Стра‑а‑нно… — подозрительно протянул Павлик и снова побледнел.

«Делает другим замечания, а сам себя на каждом шагу выдать может», — разозлился я и довольно сердито сказал ему:

— Ничего странного нет. Вероятно, она хочет позвать Степана Григорьевича в школу, на сбор, чтобы он рассказал, как работал в заповедниках.

Мы разошлись по домам. После всего пережитого мне, как, должно быть, и Павлику, больше всего хотелось побыть одному.