Тайные страсти

Глава 4

Марселла резко остановилась у двери в гостиную и, недолго думая, прижала к ней ухо. После исчезновения на прошлой неделе Кларри родители постоянно уединялись в этой комнате, и отец без конца повторял матери одну и ту же утешительную проповедь, успокаивая заплаканную леди Ханникат.

Из-за тяжелой резной двери доносился взволнованный голос матери, заставляя болезненно сжиматься сердце Марселлы. Если бы она не решила уладить дело по-своему и находилась бы в ту ночь дома, то наверняка сумела бы уговорить Кларри не покидать город. А теперь и на ней лежит вина за обрушившееся на родителей горе.

В то роковое утро Марселла благополучно вернулась домой после встречи с негодяем Вольфом. Едва ей удалось незамеченной проскользнуть к себе, как на крыльце появился оборванный уличный мальчишка.

— Джентльмен дал мне полкроны, чтобы я принес вот это, — объяснил он изумленной Марселле, вытирая рукой сопливый нос, и, прежде чем девушка успела наброситься на него с расспросами, сунул ей записку и умотался по мощеной мостовой.

Еще не разворачивая сложенный листок бумаги, Марселла уже знала о его содержании и заранее похолодела от смертельного страха.

«…уладить одно небольшое дело… снова напишу, когда смогу… не беспокойтесь… ваш Кларри».

Ради спокойствия матери Марселла вторила утешительным речам своего отца, но она единственная знала о невольной связи Кларри с Вольфом и об опасности, которая угрожала жизни ее брата.

Тяжело вздохнув, Марселла расправила складки своего светло-желтого муслинового платья, поправила такого же цвета шляпку, съехавшую на сторону во время утренней поездки, и с решительным видом открыла дверь.

— Мама, папа… как хорошо, что вы вместе, — торопливо начала она, слегка запинаясь от волнения. — Я… я сейчас побывала в порту и узнала кое-что… возможно, это имеет отношение к Кларри…

Марселла резко замолчала, наткнувшись взглядом на высокую фигуру стоявшего у окна человека в строгом костюме. Она сразу же узнала джентльмена, с которым ей волей-неволей пришлось познакомиться в начале сезона: не заметить напыщенного баронета мог только слепой или глухой. После этого они встречались еще несколько раз.

«Вот досада», — с раздражением подумала девушка, отвлекаясь на мгновение от мыслей о пропавшем брате. Из всего населения Лондона в данный момент ей меньше всего хотелось бы видеть именно этого человека. И почему это он вдруг свалился им на голову как раз сегодня?

Аделаида Ханникат, как внимательная хозяйка, поспешила заполнить неловкую паузу.

— Ты помнишь сэра Финеаса Тайболта, моя дорогая? — воскликнула она, одобрительно взглянув на дочь, при этом ее светло-каштановые кудряшки закачались под оборками чепчика, а пухлые щечки порозовели. — Он только что пришел… чтобы поговорить с твоим отцом в домашней обстановке об одном личном деле.

Преисполненная надеждой улыбка матери в сочетании с многозначительной паузой не ускользнула от внимания Марселлы.

«Неужели сэр Финеас собирается сделать предложение?!» — с ужасом подумала она, решив, что лучше уж до конца своих дней пылиться в шкафу, на полке, чем стать женой этого набожного подобия джентльмена. Правда, напомнила себе Марселла в тщетной попытке соблюсти объективность, не все женщины из приличного общества согласятся с нею.

Будучи в средних летах, сэр Финеас сохранил определенную долю юношеской привлекательности вместе с достаточным количеством модно уложенных вьющихся волос, первоначальный каштановый цвет которых теперь оказался разбавлен тускло-серым оттенком седины. К тому же он был выше многих мужчин, что позволяло несколько маскировать слегка выступающий живот, стянутый дорогим жилетом. Правда, при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что немолодой возраст и сидячий образ жизни придали облику баронета некоторую вялость и рыхлость. Однако, если верить слухам, годовой доход сэра Финеаса был более чем достаточен, а в глазах отдельных людей подобное обстоятельство придает мужчине привлекательность, заставляющую забыть о недостатках внешности.

В совокупности все эти качества делали Финеаса Тайболта вполне приемлемым поклонником… если бы Марселла не считала его всего лишь узколобым фанатиком.

Она бросила обеспокоенный взгляд на отца. Сэр Бертрам Ханникат пухлостью походил на свою жену, но был на несколько дюймов выше ростом. Густые темные волосы лежали на высоком лбу в таком же безупречном порядке, как и белоснежный накрахмаленный галстук, безукоризненно завязанный и изящно расположившийся на груди.

Бертрам Ханникат молча созерцал листок бумаги, затем поднял очки на густые лоснящиеся брови и невнятно пробормотал:

— Ах, да… просил уделить время для личной беседы… конечно, ты его помнишь, дорогая.

Вслед за этой тирадой отец с довольной улыбкой вновь водрузил очки на нос и углубился в изучение документов.

Марселла огорченно покачала головой. Последний проект в длинной череде безумных попыток сэра Бертрама как всегда представлял для него больший интерес, чем любая домашняя проблема. В прежние времена такое положение дел устраивало Марселлу, особенно когда отец имел дело со случайными претендентами на ее руку и предоставлял дочери самостоятельно принимать решение. Однако теперь Марселла уже стала великовозрастной девицей и серьезно опасалась, что сэр Бертрам из чувства долга примет предложение Финеаса Тайболта, с тем чтобы обеспечить ее будущее.

Марселла уже открыла рот, собираясь выразить свое несогласие, но, взглянув на сиявшую от счастья Аделаиду, сразу проглотила резкие слова. Эта последняя возможность выдать дочь замуж сделала то, чего не смогли достичь слова утешения: вызвала слабую улыбку на лице измученной женщины. При таких обстоятельствах Марселла просто не имела права лишать мать краткой передышки в ее печалях.

Вздохнув, Марселла решила переменить тактику и благосклонно обратилась к достойному джентльмену.

— Конечно, я прекрасно вас помню, сэр Финеас. Впервые мы встретились в прошлом месяце, на балу у леди Филпот, а потом еще раз или два у Альмаков, — добросовестно перечислила она вехи их знакомства. — Признаться, я неоднократно размышляла о некоторых метких замечаниях, сделанных вами в ходе наших бесед.

— Надеюсь, вы нашли мои взгляды просвещенными, не так ли?

Обдумывая ответ, Марселла озадаченно покрутила жемчужную пуговицу на своей белой перчатке. Откровенно говоря, она действительно нашла разглагольствования сэра Финеаса довольно познавательными… хотя и не в том смысле, который вкладывал в свой вопрос ее поклонник.

Каждый их разговор всегда вращался вокруг одной и той же темы: грех. Марселла мысленно произнесла это слово с такой же интонацией, как оно звучало в устах сэра Финеаса. Именно тогда она отметила его особую манеру произносить это короткое слово, словно перекатывая языком, как это делают, пробуя тонкое вино. Марселла подозревала, что Финеас Тайболт не гнушался подобным напитком и был не настолько набожен, как утверждал. Даже сейчас у нее мурашки пробежали по коже при воспоминании о его мутном темном взгляде, в котором светился жадный интерес.

Правда, сегодня весь вид сэра Финеаса выражал благочестивое самодовольство, поэтому Марселла лишь кивнула в ответ и уселась рядом с матерью на мягкий диван. Сэр Финеас, поднявшийся при появлении девушки, снова расположился на стуле. При этом изящный позолоченный предмет обстановки жалобно скрипнул, однако храбро выдержал его тяжесть.

— Я рад, что произвел на вас столь благоприятное впечатление, моя дорогая, — с елейной улыбочкой продолжал гость. — Смею уверить, нам еще не раз представится возможность… побеседовать в ближайшем будущем, поэтому прошу вас продолжать, вы ведь хотели сообщить какие-то новости.

— Благодарю за снисходительность, сэр Финеас. Может быть, оставить это на другой раз?

— Чепуха, — ответил баронет, не обращая внимания на натянутый тон девушки. — Ваша матушка уже ознакомила меня с подробностями вашей семейной драмы. Поверьте, мое беспокойство о молодом Кларенсе так же велико, как если бы он являлся членом моей семьи.

А вот этого, — если только спросят ее мнение! — никогда не случится, решила Марселла и посмотрела на мать в поисках поддержки. Но Миссис Аделаида лишь согласно кивнула.

— Продолжай, Марселла, — попросила она дрожащим голосом, и ее голубые, цвета китайского фарфора глаза наполнились слезами. — Каковы бы ни оказались твои новости, пусть сэр Финеас тоже услышит их.

— Очень хорошо. Я подумала, что Кларри мог купить билет на какой-нибудь корабль, направлявшийся… например, в колонии или в Европу, и решила навести справки у моряков в порту. Наконец мне удалось найти одного человека: капитана корабля, который вспомнил, что разговаривал с джентльменом, по описанию очень похожим на Кларри.

— Значит, он еще жив, — облегченно выдохнула миссис Аделаида и вцепилась в руку дочери. — Где же мой сын? Где он сейчас?

Марселла мягко разжала сжимавшие запястье пальцы матери и успокаивающе похлопала ее по руке.

— Капитан рассказал мне, что молодой человек собирался переправиться на его почтовом пакетботе в Кале. Это произошло в ту самую ночь, когда исчез Кларри. Капитан утверждал также, что этот человек пил без удержу. — Марселла сделала глубокий вдох, потом торопливо продолжила: — Он заявил, что на пути судна встретился особо опасный участок и, когда они прибыли в порт, на борту не оказалось никаких следов этого пассажира…

Стон Аделаиды, бессильно откинувшейся на спинку дивана, прервал своеобразный отчет девушки.

— Мой сын… погиб… смыт волной за борт? — сдавленно выкрикнула она, комкая тонкий кружевной платок и промокая свои голубые глаза. — Как жестока судьба! Я так надеялась… так молилась…

— Подожди, мама, я…

Марселла обняла мать за трясущиеся плечи, а сэр Бертрам, отложив перо, откинулся в кресле.

— Ну же, Ади, — принялся увещевать он твердым тоном, сдвинув в одну строгую линию седеющие брови. — Совершенно ни к чему так заходиться. В письме мальчик ясно пишет, что ему пришлось на время уехать из города по срочному делу, — Бертрам Ханникат помолчал, нежно поглядывая на жену поверх очков. — Я объяснял тебе это уже несчетное число раз, дорогая. У Кларенса есть голова на плечах, потому что он унаследовал твой, а не мой здравый ум. Я уверен, с ним все в порядке, и когда-нибудь он непременно свяжется с нами. Не понимаю, почему тебе повсюду чудится катастрофа?

Однако Аделаида отказывалась успокаиваться.

— А как же тот ужасный ка-капитан? Он говорит, будто Кларри упал в море, — плаксиво вопрошала она.

Бертрам терпеливо вздохнул.

— Марселла просто-напросто пересказала разговор с одним капитаном корабля, который видел кого-то, похожего на Кларри. Скорее всего, это лишь совпадение, не больше.

Решив, очевидно, покончить с этой темой, Бертрам собрал свои бумаги и снова принялся их просматривать. Марселла поторопилась воспользоваться временным затишьем.

— Если бы ты дала мне договорить, мама, — нежно упрекнула она, — я бы рассказала тебе следующее: при повторном разговоре с капитаном он признался, что в действительности, когда они покидали порт, никто не видел молодого человека на верхней палубе. Этот джентльмен — мы даже не можем с уверенностью утверждать, что это был Кларри, — очевидно, завалился вдрызг пьяный в какой-нибудь портовой таверне, и таким образом, даже нога его не ступала на борт корабля.

При этом Марселла не упомянула о своем посещении множества таверн этого района. Это оказались жуткие кабаки, вряд ли Кларри был завсегдатаем подобных заведений. Марселла также переговорила по секрету с владельцами таверн, дав им необходимые указания и намекнув, что щедро заплатит за любые сведения насчет участи Кларри.

Неожиданно с того места, где расположился сэр Финеас, послышался какой-то неопределенный звук, заставивший Марселлу прервать поток утешительных слов. Только теперь вспомнив о присутствии в комнате гостя, она резко повернулась к нему и, изобразив на лице подобие вежливой улыбки, произнесла:

— Прошу прощения, сэр, очевидно, наша небольшая семейная драма не может не показаться вам скучной. Боюсь, что беспокойство за судьбу брата заставило меня на время забыть о хороших манерах.

— Это вполне объяснимо, моя дорогая, — самоуверенно скривив губы, заявил сэр Финеас, стараясь придать лицу якобы приятное выражение. — Однако можно предположить, что именно связи Кларенса с некоторыми недостойными членами общества и привели его на сей скользкий путь.

Внезапный жар мгновенно опалил щеки Марселлы при воспоминании о собственном знакомстве с самым одиозным представителем низших слоев общества. Со времени их встречи день проходил за днем, а она не могла ни забыть, ни простить так называемому Вольфу все, что пережила, находясь у него в руках.

Горестные всхлипывания матери вернули Марселлу к действительности.

— Мы очень ценим ваше сочувствие и понимание, сэр Финеас, — дрожащим голосом воскликнула Аделаида, когда гость замер, собираясь набрать в легкие побольше воздуха для следующей тирады. — В действительности я не представляла себе, что мой сын мог поддаться влиянию людей такого сорта.

— Боюсь, это правда, мадам. Грех торжествует в наши дни: воровство… проституция… азартные игры, — сэр Финеас принялся высокопарно оглашать список грехов и остановился, лишь услышав протестующий возглас Аделаиды.

— Боже милостивый, азартные игры? — переспросила женщина, умерив рыдания. — Но что плохого в партии в пикет в дружеском кругу?

— Как показали последние события, грех не знает границ, леди Ханникат. Я имею в виду зверское убийство две недели тому назад сэра Роберта Беллами.

Сэр Роберт…

Имя показалось Марселле очень знакомым, и она сосредоточила все свое внимание на разглагольствованиях баронета. Марселла уже слышала обрывки болтовни слуг, чтобы понять: это убийство, произошедшее в ночь исчезновения Кларри, стало на сегодня модной темой светских разговоров. Более того, она разделяла вместе с остальным обществом вину за всеобщее падение нравов, проявляя достойный сожаления интерес к животрепещущим скандалам.

— Полагаю, мы тоже слышали что-то в этом роде, — проговорила Марселла. — Кажется, какой-то джентльмен был убит неизвестным злоумышленником в частных апартаментах. Но, признаюсь, я не вижу связи между этой трагедией и грехом.

— Разумеется, я и не ожидал от столь невинного существа такого же глубокого знания многих вещей, каковым располагаю сам, с моим жизненным опытом, — сэр Финеас одарил Марселлу покровительственным взглядом. — Однако позвольте уверить вас, что так называемый клуб, в котором был нанесен удар заблудшему сэру Роберту и есть не что иное, как гнездо порока. Поверьте, из всех имеющихся в городе пристанищ зла, «Золотой Волк» — наиболее зловредное.

«Золотой Волк»?..

Марселла поспешно придала своему лицу выражение вежливого внимания, в то время как сердце бешено стучало у нее в груди. Она впервые услышала о месте убийства и внезапно ощутила нехорошее предчувствие.

Теперь Марселла вспомнила, как Сим, слуга, упомянул тогда, будто инициатором ее пленения в ту ночь являлся некий сэр Роберт. Даже если это был тот самый человек, которого затем нашли мертвым, его ужасный конец не имел к ней никакого отношения. Тем не менее Марселле было неприятно сознавать, что она посетила то самое место, где было совершено гнусное преступление!

— Странно, что этого человека убили среди своих сообщников, а никто не видел и не слышал ничего подозрительного, — осторожно заметила Марселла, решив облегчить совесть. — Разумеется, это был выстрел из пистолета…

— Нет, его убили ножом, — возразил сэр Финеас. — Насколько я понимаю, весьма мастерски проделанная работа: маленькая ранка чуть ниже сердца и совсем мало крови… мои извинения леди Ханникат, — услышав очередной стон Аделаиды, прервал он свое описание. — Однако следует уметь встречаться со злом лицом к лицу. В любом случае, Беллами убили в предрассветные часы, когда возможные свидетели были слишком одурманены крепкими напитками, чтобы что-то заметить. Несомненно, убийца тщательно выбирал подходящее время.

— Неужели нет ни одного свидетеля? — поинтересовалась Марселла.

— В газетах пишут, будто некто, пожелавший остаться неизвестным, все-таки стал очевидцем происшествия и послал властям письмо, в котором назвал имя убийцы. Известно также, что тем же утром подозреваемый был арестован и отправлен в тюрьму Ньюгейт.

— Давайте-ка передохнем, а? — раздался в этот момент равнодушный голос сэра Бертрама, который, аккуратно сложив пачку бумаг, поднялся с места. — Вы ведь хотели поговорить со мной, Тайболт, не так ли?

Сэр Финеас поспешно вскочил с кресла, а Аделаида снова порозовела.

— Пойдем, дорогая, — сказала она Марселле. — Мы должны дать джентльменам возможность побеседовать. Сэр Финеас… — кивнув в последний раз гостю, Аделаида увела дочь из гостиной. — Какой замечательный джентльмен, — театральным шепотом заявила она, как только они оказались за дверью. — Полагаю, он сегодня специально нанес визит, чтобы попросить у твоего отца разрешения ухаживать за тобой.

— Но я не хочу, чтобы за мной ухаживали.

— Не говори глупостей. Каждая женщина хочет, чтобы за ней ухаживали, — не терпящим возражений тоном сказала мать. — Не забывай, сэр Финеас вполне зрелый уважаемый человек, имеющий к тому же достаточно большое состояние. Такая хорошая партия могла бы и не представиться.

Марселла пренебрежительно и совсем неэлегантно фыркнула, заслужив за это неодобрительный взгляд матери.

— Можно подумать, дорогая, тебя совсем не интересует замужество. Надеюсь, ты благосклонно отнесешься к знакам внимания со стороны сэра Финеаса. Кроме того у молодой женщины твоего возраста остается не так уж много шансов… хотя мне просто непонятно, как это могло случиться. До того как выйти замуж за твоего отца, я успела получить дюжину предложений. А ведь это был мой первый сезон…

Но Марселла едва слушала воспоминания матери о своем былом триумфе и ее последующие восхваления добродетелей сэра Финеаса Тайболта. Девушке пришлось вступить в борьбу с собственными принципами.

Судя по всему, чтобы успокоить родителей и не расстраивать еще больше убитую горем мать, ей придется терпеть тягостное проявление симпатий со стороны сэра Финеаса, хотя Марселле казалась противной сама мысль о времяпрепровождении в обществе баронета.

Осознавая безвыходность данной ситуации, Марселла испустила тяжелый вздох и, наконец, приняла решение, которому противилась всей душой. Делать нечего, она позволит сэру Финеасу ухаживать за собой, а тем временем будет молиться о скорейшем выяснении судьбы брата… ради своего спасения и избавления Кларри от беды.