Те дни и ночи, те рассветы...

Мяч с золотым пояском

Людей, идущих на прием к Ленину, как всегда, было много, и секретарь едва успевал «регулировать движение».

— Товарищ Соколова, это вы из Сибири?

— Из Сибири. У меня срочный вопрос.

— Проходите, Владимир Ильич о вас уже спрашивал.

— Товарищ Васильева, вы опоздали, вам придется подождать.

— Подожду, если надо.

— А вы, ребята, куда? — обратился секретарь к трем странного вида посетителям, в нерешительности остановившимся на пороге.

— К Ленину, — подавшись вперед, ответил один из них, вихрастый, на вид чуть постарше своих приятелей. — Он велел нам прийти в пять часов.

Секретарь, пожав плечами, поднес поближе к настольной лампе раскрытый блокнот.

— В пять, говоришь? Верно, в пять, но только не сегодня, а завтра.

— Мы завтра не можем, — за всех ответил тот же парнишка. — Сейчас пропустите… Ну пожалуйста…

В эту минуту дверь кабинета отворилась и вышел Ильич. Он удивленно глянул на ребят.

— Как?! Вы уже здесь?! Я отлично помню, мы условились на восьмое.

— У нас восьмого дела…

Ленин развел руками.

— Ну раз так, заходите, что же с вами поделаешь.

Владимир Ильич окинул извиняющимся взглядом сидящих в приемной людей.

Оказавшись в кабинете Ленина, ребята вдруг оробели, а Ильич, устало опустившись в кресло, спросил:

— Рассказывайте, что за дела.

— У нас будет сбор. — Вихрастый достал из кармана листок с записями.

— Сбор? Какая повестка? — глаза Ленина сощурились.

— Чего?

— Я хочу знать, о чем на сборе говорить будете.

— Мы к Октябрьской годовщине готовимся, Владимир Ильич.

— Вот это молодцы! Что решать собираетесь?

— Подарки для бедных готовим.

— Для бедных?

— Да, для детдомовцев.

Ленин пристально поглядел на мальчишек. Худые, бледные, стояли они перед ним. Латаные отцовские пиджаки и гимнастерки неуклюже сползали с детских плеч.

Вчера, когда Ленин только познакомился и разговорился с ребятами, все это не так резко бросилось ему в глаза. Он подошел к ним в тот момент, когда они, забыв обо всем на свете, гоняли мяч по осенним лужам. Больше всего поразило его даже не то, что игра была не по сезону. Впервые в жизни видел он такой футбольный мяч — маленький, черный, взъерошенный, как мокрый щенок. Ильич не удержался от недоуменного вопроса:

— Ну и как? Удобно играть в такой мяч?

Не менее откровенным был и ответ:

— Что вы! Разве это мяч!..

Ленин в задумчивости постоял немного возле прекративших игру ребят, потом спросил:

— Живете далеко?

— Здешние мы, кремлевские, — сказал самый рослый из футболистов.

— Значит, соседи? Отлично. Ну а раз соседи, тогда вот что. Приходите ко мне послезавтра часов… часов в шесть, а еще лучше в пять. Придете?

— А зачем? — удивленно спросил один из парнишек.

— Познакомиться хочу с вами поближе. Живем рядом, а совсем друг друга не знаем.

— Мы вас знаем…

— А если знаете, тем более! Приходите обязательно. Только не опаздывайте, я люблю точность.

— Точно придем, у Славкиного отца часы есть. — Все посмотрели на самого маленького, особенно продрогшего футболиста…

— То, что пришли на целые сутки раньше, даже хорошо! А вот с этим как быть? — Ленин не отрываясь глядел на тонкие ребячьи, полу-босые, конечно, отчаянно замерзшие ноги и молчал. — Значит, подарки решили собирать для самых бедных?

— Сегодня начали, Владимир Ильич. Уже пошли по квартирам.

— И Слава пошел? — спросил Владимир Ильич, не увидев в числе пришедших самого маленького из ребят.

— И Славка.

— Сколько же лет ему, вашему великану?

— Он почему-то не растет, Владимир Ильич, а ему лет много.

— Сколько же все-таки?

— Одиннадцать уже. Скоро будет.

— Да, конечно, — согласился Владимир Ильич, — совсем взрослый человек. А главное — сознательный.

После этих слов Ленин поднялся из-за стола, подошел к книжному шкафу.

— Ну а теперь получайте мой скромный подарок вашей команде.

Застекленная дверца распахнулась — к ногам ребят выкатился новенький, перехваченный золотым пояском красно-синий мяч.

— Тоже не футбольный, — сказал Ленин, — но играть, по-моему, можно. Что скажут крупнейшие специалисты?

Ребята восторженно смотрели на мяч и молчали.

— Ну, смелей, смелей! — воскликнул Владимир Ильич, поднял и высоко подбросил мяч.

Только после этого три пары детских рук сплелись на новеньком мяче.

— Ну, а теперь ступайте. Видели, сколько там еще народу ждет? — спросил Ленин.

— Видели.

— То-то. И еще детдомовцы хотели прийти — может, те самые, которым подарки собираете.

Вышли ребята от Ильича, частые их шаги затерялись в длинных кремлевских коридорах.

В кабинет Ленина один за другим стали входить новые посетители. Владимир Ильич внимательно выслушивал каждого их них, задавал вопросы, а сам, шагая по кабинету, как бы ненароком искоса поглядывал в окно. Очень хотелось ему увидеть, как бегают мальчишки за своим первым в жизни настоящим мячом.

Ребята долго не появлялись во дворе, и это удивляло Ленина. Но еще больше удивился он, когда футбольная игра наконец началась: под ногами ребят заметался все тот же растрепанный, старый мяч. Новый лежал рядом, на тротуаре, тускло поблескивая под дождем и снегом золотым пояском.

«Ничего не понимаю!..» — озадаченно подумал Ильич и, когда вышел посетитель, вызвал секретаря и подвел его к окну.

— Все ясно, Владимир Ильич. Берегут. Не каждый день получают нынче такие подарки.

— Согласен. Не каждый. И все-таки, пожалуйста, спуститесь к ним и скажите, пусть играют именно в новый. Иначе я обижусь.

Секретарь вышел. Через некоторое время он вернулся и, приоткрыв дверь в кабинет, доложил:

— Завтра, если подсохнет, будут играть в новый, Владимир Ильич. Договорились. А к вам тут пришли еще ребята — из детского дома. Можно пустить?

— Да, да! Конечно.

Пока дети входили, Ленин еще раз поглядел в окно, за которым начало смеркаться.

Во дворе уже никого не было. Дождь вперемежку со снегом хлестал по редким островкам булыжин.

Шел октябрь двадцать первого года.