Тебя нет. За пределами трех покровов сознания

У «Я» НЕТ ИНОЙ ВОЗМОЖНСТИ, КРОМЕ УТВЕРЖДЕНИЯ, ЧТО НЕОБХОДИМО «ЗАНИМАТЬСЯ» «ДУХОВНЫМИ» ПРАКТИКАМИ ИЛИ СЛЕДОВАТЬ «ДУХОВНЫМ ПУТЕМ». НО МОЖНО ЗАДАТЬ ВОПРОСЫ:

КТО (КАКОЕ «Я») ЗАНИМАЕТСЯ ПРАКТИКОЙ?

ЧЕГО ЖЕЛАЕТ ДОСТИЧЬ, ПОЛУЧИТЬ, ОБРЕСТИ «Я», КОТОРОЕ ЗАНИМАЕТСЯ ПРАКТИКОЙ?

ПОЧЕМУ «Я», КОТОРОГО НЕТ, ХОЧЕТ ДОСТИЧЬ, ПОЛУЧИТЬ, ОБРЕСТИ «СОСТОЯНИЕ СОЗНАНИЯ», КОТОРОЕ ВРЕМЕННО И ИЗМЕНЧИВО, И КОТОРОГО НЕТ?

ВВЕДЕНИЕ

«Духовность» и «духовные пути» имеют столько определений и целей, что совершенно невозможно описать их все. Например, в буддизме «целью» «пути» является нирвана; однако, для большинства людей нирвана означает что-то вроде рая или выхода за пределы, хотя ее истинный смысл — исчезновение, угасание. В индуизме (йога) цель духовного пути может быть названа освобождением и выходом в некое состояние за пределами обычного. В христианстве «духовность» означает реализацию сущностных качеств (таких как сострадание, любовь, прощение и т. д.), чтобы войти в царствие небесное. Разумеется, этот список можно продолжать до бесконечности.

«Духовные пути — это техники, методы или, если вам угодно, средства, с помощью которых «ты» принимаешь участие в восхождении на эти «духовные вершины».

«Духовные» пути включают не только техники и методы, но также базовые принципы и заповеди, которые проявляются в форме как явных, так и неявных правил. Например, кроме целомудрия, бедности и милосердия (христианство), мантр, медитации и служения Богу (восточные учения), а также открытости, любви и прощения (Нью-Эйдж) имеются еще некоторые возможности.

Однако, что представляют собой духовность или духовные пути, кроме скрытого лекарства?

Нисаргдатта Махарадж так говорит об этом:

Это провокационное заявление дает нам даже больше, чем нужно. Ведь если все «духовные пути» в конечном счете — просто ловушки, завлекающие нас в общество подобных «искателей», чтобы усилить иллюзию, что, в конце концов, мы обязательно чего-то «достигнем» — значит, все эти пути — не только покров, но и западня. Как много людей после долгих лет следования пути в худшем (или лучшем!) случае ощутили себя пойманными в ловушку. Более того, возникает вопрос: «Если все это — иллюзия, рожденная концепцией по имени я есть (еще одна иллюзия), то как может иллюзия, возникшая там, где начинается духовный путь (ложная концепция я есть — действующий и достигающий чего-либо) вывести за пределы иллюзорной концепции я есть?»

Ответ на этот кощунственный вопрос, который мы осмелились задать, состоит из нескольких важных утверждений:

Вся духовность и все духовные пути начинаются с концепции я есть.

Вся духовность — часть иллюзии, или мираж, и поэтому в любой форме духовности содержится неявное обещание какой-либо иной реальности — той, где «я» может быть, действовать или обладать _______ (заполните пробел). Поэтому, она ловит людей на крючок верования, что «они» смогут достичь или получить что-либо наподобие состояния, что также является частью мимолетного миража.

Духовные пути — часть миража или иллюзии и поэтому держат нас в контексте исполнения надежд и желаний — в ловушке миража.

А теперь, чтобы не выливать ребенка (духовность) вместе с водой (духовными путями), начнем с осознания того, что попытки «духовных искателей» с помощью «духовных путей» получить или достичь чего-либо порождены эго, или, вернее, иллюзией тела, созданной нервной системой, и ее желанием выжить. Кажется, что достаточно это понять. Но «я» не знает: жажда выживания «я есть» настолько сильна и глубока, что для «обретения» этого понимания может помочь даже небольшой вопрос. Нисаргадатта Махарадж так сказал о медитации:

Но в итоге все субличности, включая спрашивающего, отрицающего и ищущего, должны быть отброшены. Когда Йогананду Парамахансу спросили, что тяжелее всего отбросить, он ответил: «Духовное эго».

Не только «духовность» и «духовные пути» содержат в себе иллюзию «я», достигающего чего-либо, — психология, которая в наша время стала чуть ли не священной, и последователи, которой служат ей с религиозным пылом, — также верит в свои теории, выводы, диагнозы, лекарства и риторические лозунги, которые принимаются без вопросов и сомнений. Аналитики и терапевты не осознают, что эти теории и абстракции созданы я есть, возникшим в результате химических реакций. Более того, это всего лишь умозаключения; абстракции абстракций абстракций, которые больше упускают, чем «видят»; поэтому естественно, что эти теории ограничены, неточны — словом, нереальны.

Когда Раману Махариши спросили о смысле анализа психологического материала, он ответил:

В этом контексте мы попытаемся отбросить и «увидеть» сквозь и за пределами духовного покрова, созданного из сознания, изучая то, что «духовность» называет техниками, указателями или методами на духовном пути, и которые мы считаем препятствиями.

Удачи,

Ваш воображаемый брат

Стефен

ГЛАВА 7 «Я», поглощенное собой

«Самость или “я” — это всегда лишь образ, история, которую мы рассказываем самим себе о самих себе в попытках обнаружить “свою истинную суть” или “истинное я”. Так же, как невозможно установить точное соответствие между нашими высказываниями о мире и реальными событиями, так же невозможно установить точное соответствие между нашими высказываниями о себе и тем, что происходит внутри нас на самом деле». (Джозеф Наполи, «Введение в постмодернизм», стр. 19).

Наверное, два самых запутанных вопроса в психодуховной игре, это вопросы: 1) «Что такое эго?» и 2) «Что “я” могу с ним поделать?»

На одном уровне эго — это «я», естественно возникающее из тела с целью улучшить его способность к выживанию. Кратко говоря, «я» и все его абстракции служат лишь для собственной поддержки или поддержки собственного выживания. Например, мысль «Я хороший» усиливает я есть и его выживание. Мысль «Я плохой» также усиливает я есть.

Иными словами, свойственные каждому «я» мысли усиливают концепцию его существования и я есть, а, значит, собственное выживание и бытие; в этом случае я есть. Проще говоря, мысли «я» поддерживают и усиливают «убеждение» я есть в то, что оно есть.

В духовной практике часто утверждается, что мы должны «избавиться от эго». Но разве это не эго считает, что «я» _____ (заполните пробел)? И как может одно «я» (эго) избавиться от другого «я» (эго)?

Например, когда «я» уже 5 лет жил в Индии, один вновь прибывший ученик пришел ко мне и сказал: «О, вы живете здесь уже 5 лет. Наверное, вы останетесь здесь навсегда». «Я» ответил: «Нет, я уезжаю в июне». Ученик сказал: «Ну, этого желает лишь ваше эго», «Я» ответил: «Раньше у “меня” было эго по имени: “«Я» хочу остаться”, а теперь “мое” эго зовется “«Я» хочу уехать”. Все эти “я” — только эго».

Это понимание очень важно для разоблачения огромного количества «духовных» заблуждений. Мы должны понять, что «“Я” ненавижу Бога» в такой же степени эго, как и «“Я” люблю Бога», а «“Я” хочу служить Богу и стать просветленным» в такой же степени эго, как и «“Я” не желаю служить Богу».

Многие люди думают, что мысль «Я — великий человек» усиливает эго, а мысль «Я мал и ничтожен» уменьшает эго. Однако, «Я мал и ничтожен» может точно так же, если не больше, усиливать эго, как и мысль «Я — великий человек»; это зависит от того, насколько сильно человек верит в то, что «он» и есть то, чем «он» себя считает.

Как же мы можем «избавиться от эго», если «тот», кто хочет «избавиться от эго» — это новое эго, созданное нервной системой с помощью новой «духовной» философии и образа жизни — в общем, новая программа, способствующая выживанию эго. Иными словами, именно «я» бессознательно верит, что, если мы избавимся от эгоистического «я», то «я» станет «просветленным», и тогда нам будет легче выжить.

Твой «окружающий мир» существует ровно столько, сколько и «я есть». А, так как «я есть» появляется после того, как действие уже совершено, вера, что «ты» совершил его — это просто иллюзия. Ибо все, что «ты» воспринимаешь или думаешь, что ты выбрал это, появляется лишь после того, как воображаемый выбор уже произошел.

Эго вовсе не плохое; говорить, что оно плохое — все равно, что называть плохими пищеварительные ферменты плохие, потому что они переваривают съеденную пищу.

Действие ради обретения вместо действия ради действия

Можно задать вопросы: «Кто медитирует?» «Мы действительно занимаемся духовной практикой?»

В качестве примера приведем цитату из моей книги «Квантовое сознание»:

Если ты занимаешься духовной практикой, чтобы что-то получить, то ты неосознанно веришь в то, что ты есть, и твое несуществующее тело-самость, выполняющее эту практику, что-то получит взамен.

Духовная практика может происходить без всякого намерения делать или получать что-либо, когда она просто происходит, и ей не придают особого значения или важности; это может произойти во время чистки зубов, занятий любовью или мытья под душем. Почему? Потому что в действительности, «я» — это просто образ или «картинка», созданная нервной системой; Это все равно, что нарисовать «твой» портрет на бумаге, а затем вообразить, что он может заниматься духовной практикой и что-то получить. Большая часть духовных практик — это «одухотворенные» механизмы выживания; т. е., если «я» стану просветленным, то мое новое и более совершенное духовное «я» будет каким-то образом выживать лучше.

Берегитесь незаметных ловушек выживания тела-ума!

Если вы хотите что-нибудь получить (служение или медитация ради мира или освобождения), то вы занимаетесь эго-йогой.

Оставайся осознанным, замечая, как продолжается процесс абстрагирования нервной системы, подобно тому, как пищеварительная система продолжает переваривать пищу, а также то, что «осознающий», равно как и то, что он осознает, создано из ОДНОГО И ТОГО ЖЕ СОЗНАНИЯ.

Именно в таком контексте мы в этой части рассмотрим, как «я» ищет просветления и занимается духовными практиками, а также то, как эти практики все сильнее загоняют «я» в ловушку, усиливая его веру в собственное существование и в то, что «я» — это деятель, который каким-то образом что-то получит.

«Я ЕСТЬ» — ЭТО КОРЕНЬ ВСЕХ ДУХОВНЫХ ПРАКТИК, КОТОРЫЕ ЗАВИСЯТ ОТ СУЩЕСТВОВАНИЯ «Я ЕСТЬ» И «ОСОЗНАЮЩЕГО».

НЕТ НИ «Я ЕСТЬ», НИ «ОСОЗНАЮЩЕГО», НИ ДУХОВНЫХ ПРАКТИК.

ГЛАВА 8 Покров концепции гун

Независимо от того, будем ли мы обосновывать с позиции физики («я» делал это в книге «Путь человека», том 3), или с позиции йоги утверждение, что все является просто игрой элементов и сил (гун) — в любом случае следует отметить, что, если «мы» перейдем на уровень, предшествующий уровню объектов, на котором Я ЕСТЬ (часть 1), то окажемся на микроскопическом уровне НЕ-Я. Если «мы» перейдем на уровень, предшествующий микроскопическому, то, как сказано в «Бхагавад-Гите», «Все [включая “я”] можно увидеть как игру элементов», и, значит, «я» не существует.

В ИНДИЙСКОЙ ЙОГЕ СУЩЕСТВУЕТ ОПРЕДЕЛЕНИЕ:

Гуны

«“Основополагающая реальность”; все объекты проявленного мира образованы тремя гунами: саттвой, раджасом и тамасом. Будучи свойствами майи [уплотнения], три гуны зависимы от брахмана [СУБСТАНЦИИ], но они скрывают реальность брахмана. Если они полностью уравновешены, ничего не происходит — ни проявлений, ни творения. В физическом мире саттва воплощена во всем чистом и тонком [например, в солнечном луче], раджас воплощен во всех проявлениях активности [например, в вулкане], а тамас — во всем тяжелом и неподвижном [например, в куске гранита].

С точки зрения человеческого развития саттва — это природа, которую следует раскрыть; тамас — преграды на пути этого раскрытия, раджас — сила, способная преодолеть тамас. В терминах человеческого сознания саттва воплощает мир и покой; раджас — активность, страсть и беспокойство; тамас — лень, глупость и отсутствие интереса к чему бы то ни было. Характер и темперамент личности в каждый момент зависит от преобладания той или иной гуны. Духовный искатель должен преодолеть тамас с помощью раджаса, а затем раджас с помощью саттвы. Для воплощения атмана [СУБСТАНЦИИ] необходимо преодолеть даже саттву». («Энциклопедия восточной философии и религии», стр. 121).

Это классическое определение концепции гун легло в основу многих современных практик индийской йоги.

Неверное (или недостаточное) понимание[14]

Непонимание заключено в попытках что-либо изменить или переделать, а также в иллюзии, что гуны действительно существуют, хотя для появления концепции гун сначала должно появиться я есть, чтобы создать эту концепцию. Поэтому я есть ТЕБЯ НЕТ, как и концепции гун.

В чем именно заключается ошибка по отношению к концепции гун? В попытке изменить силу (гуну) «словно» один аспект (саттва) ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ лучше, чем другой аспект ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ (тамас).

«Эта «духовная» путаница приводит искателей к мучительным попыткам изменять и контролировать свои действия, чувства и проявления — короче, то «я», которого нет. Кроме того, это добавляет суждение, что саттвическое поведение лучше, чем раджасическое, «как будто» любое из них — что-то большее, нежели концепция, и имеет какое-то отношение к тому, кто ты. Верить в то, что, если «я» будет становиться все более саттвичным и менее тамасичным, или каким-то образом придет в равновесие, то каким-то волшебным образом достигнет «реализации» — значит, верить в иллюзию. Именно эта концентрация внимания на внешних проявлениях «я» способствуют тому, что «ищущий» теряет видение изначальной СУБСТАНЦИИ, из которой образованы гуны.

Попросту говоря, это подобно попытке изменить отражение в зеркале вместо того, чтобы заметить, что я есть, глядящее в зеркало, предшествует отражению.

Недавно «я» беседовал с человеком, занимавшимся йогой в течение 25 лет. Мы говорили об одном индийском гуру, которого другие индийские гуру обвиняли в том, что он тяжело дышит, потому что «У него слишком много злости».

Это суждение, что злость раджасична, а гармония саттвична, и поэтому одно лучше другого, приводит к вере в то, что существует больше, чем ОДНА СУБСТАНЦИЯ — две, три или еще больше, и эти субстанции нужно уравновесить. Это мнение содержится внутри покрова, или ловушки, попыток изменить то, что не есть ты. Это похоже на то, как если бы мы рисовали портрета человека в ярко-красной рубашке с лимонно-зелеными полосками (раджасической), а затем вообразили, что, заменив на картине цвет рубашки на небесно-голубой, мы тем самым как-то изменим «прототип». Поскольку ты не являешься тем, кто нарисован на портрете, качества нарисованного персонажа не имеют к тебе отношения.

Есть лишь ОДНА СУБСТАНЦИЯ; верить в концепцию гун и не искать также эту СУБСТАНЦИЮ — скрытая ловушка, заставляющая искателя пытаться изменить «себя» или свою «суть», которой НЕТ. Верить в свое исправление или изменение — красная тряпка для этого «духовного» покрова, потому что ты веришь в то, что ты есть, и это заводит в соблазнительную метафорическую ловушку: «Если я сделаю то или это, все будет хорошо, и я стану просветленным».

Кроме того, «движение» гун — это процесс. Одна гуна превращается в другую, которая превращается в третью. Это не статичное состояние, а динамический процесс, движение, в котором ТЕБЯ НЕТ.

Поэтому в «нашем» вопросе не только одна гуна превращается в другую, и раджас содержится в саттве, а в раджасе — саттва и тамас. Иначе говоря, в семени содержится не только корень дерева, но и ствол, листья, цветы и плоды, а, в конечном счете, и его смерть. Точно так же все мы начинаемся с семени, и поэтому все, что мы называем «хорошим», «плохим», «красивым», «уродливым» и т. д., уже было заложено в это семя.

Иногда говорят, что мы можем выбрать: быть «хорошими» или «плохими», «саттвичными» или «раджасичными». Но вы не выбирали, кем вам родиться: мужчиной или женщиной; вы не выбирали ни веса, ни роста, ни цвета волос — все это было в семени и уже произошло. Точно так же саттва, раджас и тамас были заложены в каждом из нас. Лишь «я», обладающее «духовной» философией, верит, что следует быть более саттвичным, чем раджасичным.

Все заложено внутри семени сознания.

Представьте себе, что вы встречаетесь с кем-то и чувствуете невероятное семя любви. Однако, в любых отношениях любовь превращается в ненависть, которая превращается в отторжение, которое превращается в притяжение, которое превращается в страсть, которая превращается в любовь. Вариации бесконечны, потому что в любви содержатся семена ненависти, а в саттве — тамас и раджас.

Покров духовных и психологических учений появляется по следующим причинам:

Склонность к сравнениям: Любовь — это хорошо, ненависть — это плохо, саттва — это хорошо, тамас — это плохо; Когда появляется покров сравнений, начинают искать одно и отворачиваться от другого, не замечая, что одно содержится внутри другого; Ты начинаешь верить, что ТЫ ЕСТЬ, когда ТЕБЯ НЕТ.

В этой части «я» намерен развенчать эти концепции и вдребезги разбить «я», которое верит в различные качества, или в концепцию сил по имени «гуны».

Тамас — одна из трех сил. Тамас воплощает концепцию инерции. Следующее обсуждение показывает, как в семенах тамаса содержатся саттва и раджас.

ИЗУЧЕНИЕ ПРИРОДЫ КОНЦЕПЦИИ ТАМАСА, ИЛИ ИНЕРЦИИ

Волински: Где находится концепция по имени «мое» сознание?

Ученик: В моем затылке.

Волински: А где, по мнению этой концепции по имени «мое» сознание, верящей в концепцию по имени я есть, находится это я есть?

Ученик: Я есть находится внутри и снаружи физического тела.

Волински: А «мое» сознание — в затылке?

Ученик: Да.

Волински: А какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать концепции по имени инерция?

Ученик: Это выглядит так, словно меня затягивает куда-то, где я увязаю в материи и чувствую величайшую лень, и в этом есть что-то темное и мрачное.

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, верит в концепцию инерции; и эта концепция инерции представляется ей чем-то вроде увязания в материи и ощущения величайшей лени, в которой есть что-то темное и мрачное. Отличаются ли эти определения концепции по имени «мое» сознание от процесса уплотнения и увязания в нем?

Ученик: Противоположность этому — мир и покой.

Волински: Итак, что касается концепции по имени «мое» сознание, верящей в концепцию я есть, создавшей концепцию инерции, уплотнения и затягивания в материю с чувством чего-то темного и мрачного, — какие предположения она сделала?

Ученик: Одно предположение — что есть две крайности: одна — это активность и действие; она раскрашена в яркие цвета и очень красива. Другая крайность — это противоположная сила, и она очень могущественна.

Волински: Это уплотнение?

Ученик: Да.

Волински: Сжатие?

Ученик: Я бы сказал — уплотнение, сгущение, засасывание, втягивание назад в темноту, в бесформенность.

Волински: А при сгущении она становится более твердой и плотной, или более бесформенной?

Ученик: Бесформенной, но очень густой, словно грязь — очень густая грязь, зовущая назад и затягивающая назад, пока ты полностью не утратишь форму. Тогда тебе все равно; тебя ничто не волнует — никакие проблемы и вопросы.

Волински: Итак, концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, которая верит в концепцию по имени инерция и засасывание назад в тот грязную ленивую спячку, густое грязное болото — если она поверит во все эти концепции, какими будут последствия для концепции по имени «мое» сознание?

Ученик: Утрата гибкости и скорости реакции, потому что в этой густой грязи ты полностью исчезаешь, а некоторые духовные учения, вроде христианства и Нью-Эйдж, говорят, что плохо быть таким ленивым и бесформенным — надо действовать, надо прекратить это, надо умереть, а затем воскреснуть, снова умереть, снова воскреснуть, снова умереть — это и моральный, и психологический принцип: если я теряю восприимчивость, я должен остановить этот процесс; если я ни на что не реагирую, то я умираю.

Волински: Значит, есть процесс сгущения и процесс сопротивления этому сгущению — то есть, расширение с целью стать более активным и живым?

Ученик: Да, я чувствую себя так, словно меня с огромной силой тянут в разные стороны.

Волински: А сейчас намеренно и осознанно очень медленно становись плотнее и увязай в этой бесформенной грязи, а затем сопротивляйся этому.

Ученик: Я уже сопротивляюсь.

Волински: Когда есть и уплотнение, и, одновременно, сопротивление этому уплотнению, не кажется ли процесс более мучительным, более жестким?

Ученик: Да, он более напряженный.

Волински: Намеренно стань пустотой, и намеренно стань формой; намеренно стань грязью, а затем сопротивляйся этому. Намеренно становись плотнее и сопротивляйся этому уплотнению.

Ученик: Да.

Волински: Отлично, а теперь пусть это происходит там (в другой части комнаты).

Ученик: Хорошо.

Волински: Теперь пусть это происходит на потолке. Теперь опять здесь. Теперь не смотри, где это происходит, — просто делай это в затылке. А теперь убери внимание с этого процесса и позволь ему исчезнуть. Как ты теперь видишь уплотнение и сопротивление уплотнению?

Ученик: Инерция ушла, и осталось лишь небольшое напряжение.

Волински: Снова стань плотнее и создай эту инерцию, этот процесс уплотнения, и заметь, как из него рождается процесс активности (раджас). Он естественно вытекает из него. Сделай это несколько раз, осознавая инерцию и то, как она превращается в активность (раджас).

Пояснение:

Внутри тамаса (инерции) находится активность (раджас). Они содержатся друг в друге и превращаются друг в друга.

Ученик: Это ощущается, как совершенно естественный процесс.

Волински: А сейчас?

Ученик: Я вижу полный цикл; он просто периодически повторяется, и между двумя периодами существует интервал, похожий на точку перехода.

Пояснение:

Этот крохотный интервал, или точка перехода, возможно, и есть чистота, или, в терминологии концепции гун, пространство саттвы.

Волински: Давай делать это очень медленно: позволять уплотнению уплотняться, замечая при этом точку, в которой оно переходит в активность; заметь, в какой точке это происходит; заметь, где это происходит, и наблюдай. Не делай ничего специально — просто замечай этот тончайший переход.

Ученик: Я вижу два разных процесса и точку перехода. Этот процесс естественный, и еле заметный.

Волински: Еле заметный для тебя или для самого процесса?

Ученик: Для меня.

Волински: А где внутри тела ты чувствуешь эту концепцию по имени «я», которая говорит, что этот крошечный интервал, этот переход еле заметен?

Ученик: Где-то здесь (показывает на грудь).

Волински: Заметь уплотнение, заметь эту крохотную точку перехода, сними со всего этого ярлыки и позволь им заниматься своей естественной деятельностью: уплотнение — переход — активность — переход — уплотнение. Сделай это несколько раз.

Ученик: Это что-то совершенно новое. Словно я встретился с самой жизнью, с невероятной, потрясающей свободой.

Волински: Так прими этот процесс, эту потрясающую свободу.

Ученик: В этом движении огромный заряд.

Волински: Огромная энергия?

Ученик: Я бы сказал — эмоциональный заряд.

Волински: Заметь эмоциональный заряд и, наблюдая, как уплотнение превращается в активность, сними ярлыки и наблюдай за энергией — как она уплотняется, а затем снова превращается в активность. Заметь, сколько в этом энергии и силы.

Ученик: Это потрясающе прекрасно, я словно перенесся на тысячи лет назад и вижу изначальную силу Земли.

Волински: А теперь, если бы эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в в концепцию я есть, также поверила в этот изначальный процесс уплотнения, и в интервал, и в огромную энергию при переходе к активности — если бы она поверила во все это, какими были бы последствия для концепции по имени «мое» сознание?

Ученик: Если бы она могла поверить, то последствиями была бы невероятная свобода и естественность. Я могу быть ленивым столько, сколько захочу, потому что я знаю, что в какой-то момент что-то само сдвинется и изменится — я почувствую меньше сопротивления. Я могу быть ленивым. И даже тупым.

Волински: Отлично. А теперь, если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила, что концепция по имени я есть, в которую она верит, и концепция перехода от уплотнения к активности, и эта изначальная сила — что все это создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, включая того, кто все это осознает, — что тогда…?

Ученик: Каким-то образом это станет ОДНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ.

Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени «уплотнение и активность», если эта концепция по имени «мое» сознание, концепция по имени я есть, концепция по имени «уплотнение, переходящее в активность» — если все эти концепции, в том числе и тот, кто осознает их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Вот это да! У меня теперь есть новая игрушка! Как здорово думать об этом!

Волински: Если концепция по имени «новая игрушка» и концепция по имени «уплотнение, активность, процесс» и сознание, осознающее все это, было бы создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Это похоже на воскрешение!

Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верила в концепцию по имени «уплотнение, переходящее в активность», которая верит в концепцию смерти и воскрешения, печали и радости — если бы она поверила во все это, что бы могла создать концепция по имени «мое» сознание?

Ученик: Он могла бы создать игру.

Волински: Какую игру она могла бы создать?

Ученик: Игру, в которой все вещи действуют по определенным правилам.

Волински: Расскажи мне правила игры.

Ученик: Первое правило: участвовать в игре; второе правило: играть настолько интенсивно и увлеченно, насколько возможно.

Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, которая верила в концепцию по имени «правила, одно из которых, — играть настолько увлеченно, насколько возможно», и в игру по имени «уплотнение, порождающее активность», и во все эти штуки… В общем, если бы вся эта куча, включая концепцию по имени «жизнь», а также того, кто осознает все это, была создана из одного и того же изначального сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: __ Ничего ___ Пробел ___

Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в эти правила, и в то, что надо быть настолько вовлеченным, насколько возможно, и в игру и в игру по имени «уплотнение, переходящее в активность», и в жизнь, и в печаль, и в смерть, — как бы концепция по имени «мое» сознание обманывала себя?

Ученик: Что она не хочет исчезать, а хочет обладать деятельностью и энергией — но ведь все создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ.

Волински: А если бы это тоже было просто еще одной концепцией, не имеющей ничего общего с реальностью, что тогда…?

Ученик: В самом деле!!!

Волински: Итак, если концепция по имени «мое» сознание поверила в то, что концепция правил игры по имени «увлеченность» и правила по имени «правила не обсуждаются», и процесс перехода уплотнения в активность, и концепция печали, концепция жизни, концепция ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ — если бы все это было создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда….?

Ученик: Я не знаю… __ (молчание) __ (смех).

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию игры и правил, и в то, что ты можешь и не быть увлеченным настолько, насколько возможно, и поверила в концепцию по имени «уплотнение, переходящее в активность», которая верит в концепцию жизни, печали и концепцию наличия только ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ — если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, о чем бы она не захотела знать?

Ученик: Это самый совершенный из всех возможных миров, и поэтому нечего его обсуждать и задавать ненужные вопросы.

Волински: Итак, концепция по имени «мое» сознание не желает обсуждать эту тему?

Ученик: Или задавать лишние вопросы.

Волински: Расскажи мне о чем-нибудь, чего «мое» сознание не хочет обсуждать.

Ученик: Концепцию «осознающего».

Волински: Расскажи мне еще о чем-нибудь, чего концепция по имени «мое» сознание не хочет обсуждать.

Ученик: Саму концепцию «моего» сознания, концепцию я есть.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не хочет даже обсуждать концепцию «моего» сознания или «осознающего»?

Ученик: Потому что тогда они превратятся в НИЧТО.

Волински: Итак, если концепция по имени «мое» сознание, концепция по имени я есть, концепция по имени «осознающий», концепция по имени сознание, или бессознательное, или отсутствие сознания, концепция по имени «игра», уплотнение и активность вне игры и ее правил, и нежелание говорить об этом, правило, что нужно быть увлеченным, и все эти материи — если все это, включая осознающего и «мое» сознание было создано из ОДНОЙ И ТОЙ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда….?

Ученик: Тогда каждый раз, когда откуда-то появляется «я», это просто обман; оно исчезает.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не хочет знать о том, что это «я», которое появляется, нереально и не существует?

Ученик: Она чувствует ужасную фрустрацию.

Волински: Расскажи мне что-нибудь, что фрустрирует концепцию по имени «мое» сознание.

Ученик: Что этому нет конца; чем дальше мы идем, тем дальше цель: мы никогда никуда не придем.

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание верит в концепцию по имени «сколько ни идти, конца этому не будет», верит в концепцию по имени «существование начала» и «я», которое хочет увидеть конец, где «я» смогу отдохнуть, в концепцию игры, в которую нужно увлеченно играть, и которую нельзя обсуждать, и в правила, которые тоже нельзя обсуждать, и в процесс уплотнения, переходящего в активность, и в концепцию жизни, и это безумие, и «я» не хочет говорить о сознании, о «моем» сознании или о сознании я есть — если все это, в том числе и «осознающий» — просто концепции, созданные из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Я боюсь сказать что-нибудь.

Волински: Так скажи мне что-нибудь, что ты боишься сказать.

Ученик: Все эти усилия, которые никуда не ведут, все эти годы стараний — все это так тяжело и больно. И еще: то, что казалось ясным и четким, утратило свои границы и очертания. И еще: если границы исчезли, опять появляется инерция, и меня снова поглощает материя.

Волински: Итак, есть две темы. Первая: если бы мы отделились от концепции инерции, которая, конечно же, кажется чем-то плохим, а плотность и инерция отделились от концепции лени — если бы все это было отдельными концепциями, что бы тогда произошло?

Ученик: Лень кажется обычным человеческим качеством, которое вполне можно себе позволить.

Волински: И вторая тема: эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени «путь», в концепцию ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, в концепцию я есть, или меня нет, в концепцию «осознающего» или отсутствия «осознающего», в концепцию сознания или отсутствия сознания, в концепцию «моего» сознания и «я», которому не следует обсуждать все это, в концепцию по имени уплотнение, рождающее активность, в игру — если ты веришь во все это, чего ты не хочешь испытать? Выигрыша или проигрыша, обретения чего-либо, концепции фрустрации, которая случится, если ты поверишь во все эти штуки — чего ты не хочешь испытать?

Ученик: Я многого не хочу испытывать. Я сейчас пытаюсь понять, чего именно. На самом деле, очень многих вещей.

Волински: Хорошо. Итак, если концепция по имени «мое» сознание, о которой, как предполагалось, ты не будешь говорить, концепция по имени «осознающий», о которой тебе не следовало говорить, концепция по имени сознание, о которой тоже не следовало говорить, концепция по имени я есть, о которой тоже не следовало говорить, концепция по имени «процесс уплотнения, порождающий активность», о котором тебе не следует говорить, концепции по имени бесцельность и целесообразность, концепции по имени полезные и по имени бесполезные, концепция по имени печаль, концепция по имени жизнь, концепция по имени «осознающий» — если бы все эти концепци, включая того, кто осознает все это, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: (Смеется) ___ НИЧЕГО.

ИЗУЧЕНИЕ ПРИРОДЫ КОНЦЕПЦИИ САТТВЫ: ЧИСТОТА, ГАРМОНИЯ, ПОКОЙ.

Концепцию силы по имени саттва можно описать как чистота, чистый разум, гармония, покой. Кроме того, это идеал «высшей добродетели»; достигший ее всегда неизменно правдив, невзирая на ситуацию. (См. часть 2, «Ловушка добродетели» к вопросу о добродетели или чистом разуме).

Волински: Где находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума?

Ученик: В моей голове.

Волински: Попроси концепцию по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, дать определение концепции чистого разума.

Ученик: Чистая рациональная мысль, основанная на рациональном мышлении и теориях, ведущих к умлзаключениям.

Волински: Какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, сделала о концепции чистого разума?

Ученик: Что все имеет свою причину и, по сути, рационально; и если понять причину и исследовать ее, можно точно предсказать результат.

Волински: А «где» сейчас находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума?

Ученик: По-прежнему в моей голове, в моем интеллекте.

Волински: А каковы умозаключения концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума?

Ученик: Я есть ищет и находит разумные причины, которые могут все объяснить и обосновать.

Волински: Что произойдет с концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума, если разумных причин не найдется, или объяснение не подойдет?

Ученик: Она почувствует хаос, а, возможно, даже легкое безумие.

Волински: А каков основной постулат этой концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума?

Ученик: Что у всего есть причина, цель и объяснение.

Волински: А если все это — просто концепция концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума, и не имеет ничего общего с реальностью, что тогда…?

Ученик: ___ Абсолютная пустота.

Волински: Что касается концепции разумности всего, как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию чистого разума, обосновывает саму себя?

Ученик: Она по умолчанию постоянно находится в этой области и считает, что она существует.

Волински: А где находится эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию того, что в этой области по умолчанию постоянно находится концепция, которая верит в изначальную разумность и рациональность?

Ученик: В этой области, о которой все известно.

Волински: Заметь разницу между собой и тем, кому «известно» все об этой области.

Ученик: Хорошо.

Волински: Если бы и «знающий», и эта постоянная область были продуктами сознания, которое «смотрит» через линзы я есть, и не имеет с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: (Молчание) ___ … тогда кто-нибудь начал бы проверять, остается ли «это» по-прежнему здесь.

Волински: «Знающий» или сама область?

Ученик: И то, и другое.

Волински: А если ни «знающего», ни области НЕТ, есть ли ТЫ?

Ученик: Нет, если нет изначальной разумности и рациональности, то «меня» нет.

Волински: А если бы «я» было частью «знающего», а концепции области и разумности по умолчанию — если бы все это, включая я есть, было создано из ОДНОЙ И

ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: ____ (Молчание)

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию своего существования и существования постоянного местонахождения, обманывает себя?

Ученик: Уверяя себя, что она находится в определенном месте.

Волински: Если бы я есть, «я», «знающий» о местонахождении и философия были отделены от концепции местонахождения, что тогда…?

Ученик: Тогда бы не было ничего. Тогда меня НЕТ.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит во все эти концепции, обманывает себя?

Ученик: Веря, что существует такая вещь, как местоположение.

Волински: А если бы его не было?

Ученик: Тогда бы пришлось столкнуться лицом к лицу с тем, что ничего нет.

Волински: Если мы отделим «знающего» от местоположения, область от неизменной рациональной философии?

Ученик: Все рассеялось, как дым ______ (Молчание).

Волински: Есть ли что-нибудь, что концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит во все это, не должна знать?

Ученик: Что все это существует лишь в восприятии, и что ничего этого нет.

Волински: А если концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, поверила бы, что все эти концепции и даже концепции ЕСТЬ и НЕТ существуют лишь в восприятии и не имеют отношения к реальности, что тогда…?

Ученик: Но «знающий» все еще здесь.

Волински: Если бы «знающий» продолжал оставаться здесь, но не имел ничего общего с реальностью, что тогда…?

Ученик: ____ (Молчание).

ИЗУЧЕНИЕ ПРИРОДЫ КОНЦЕПЦИИ РАДЖАСА

Концепция гуны раджаса олицетворяет силу активности и действия. Говорят, что когда у кого-то слишком много раджаса, то лучше не вставать у него на пути.

Волински: Где ты чувствуешь концепцию по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я»?

Ученик: В легких и груди.

Волински: Где-нибудь еще?

Ученик: Нет, лишь немного в остальном теле… в анусе…словно я еду верхом.

Волински: Попроси концепцию по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», дать определение раджаса (деятельности и активности).

Ученик: Это активность, когда я должен все время что-то делать, делать, делать! Заниматься различными проектами и т. д.

Волински: А каковы убеждения концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», на тему деятельности?

Ученик: Что нужно действовать, чтобы выжить.

Волински: А что следует из этих убеждений для концепции по имени «мое» сознание, и для концепции по имени я есть?

Ученик: Что нужно постоянно заниматься разными проектами.

Волински: Как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», относится к своим убеждениям?

Ученик: Она верит в них.

Волински: Что касается деятельности: как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», обманывает другую концепцию по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельности?

Ученик: Что деятельность — это правильный путь; что она — деятель, а не измышление я есть.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепциюя есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», обманывает себя?

Ученик: Заявляя, что она может добиться всего, чего захочет, если будет действовать.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепциюя есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», пытается контролировать себя?

Ученик: Если она контролирует себя, она «получит» доказательство, что она и вправду деятель.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, принадлежащими концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», и не имели отношения к реальности… что тогда?

Ученик: ____ Пустота ____ (Молчание)

Волински: О чем эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», не хочет знать? Чего она не хочет испытывать?

Ученик: Что она вовсе не деятель, и никакого деятеля нет.

Волински: А если концепция по имени «мое» сознание, концепция я есть, концепция по имени деяние или недеяние, и «осознающий», который осознает все это, — если бы все они были образованы из ОДНОЙ и ТОЙ ЖЕ изначальной СУБCТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда….?

Ученик: ___ (Молчание).

Волински: О чем эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного и активного «я», не должна знать?

Ученик: О том, что не существует ни деятеля, ни действия.

Волински: А если бы все это было просто концепциями концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельного «я» и «осознающего»; что, если бы все эти концепции были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей к ним отношения, что тогда…?

Ученик: ____ Пустота ____

ГЛАВА 9 Покров концепции тантр-янтр-мантр

ИЛЛЮЗИЯ ДОСТИЖЕНИЯ

СТАБИЛЬНОГО И НЕИЗМЕННОГО СОСТОЯНИЯ

КОНЦЕПЦИЯ МАНТРЫ

ИЛЛЮЗИЯ КОНЦЕПЦИИ ЗВУКОВ И СЛОВ[15]

Когда процесс абстрагирования продолжается за пределами уровня объектов и Я ЕСТЬ, возникает вербальное я есть, порождающее бесчисленное множество всевозможных умозаключений. Поэтому ясно, что концепция звука и проистекающие из нее концепции и умозаключения представляют собой абстракции нервной системы, происходящие из концепции звука. Такие концепции звука, как мантра, не могут освободить «тебя» от влияния концепции звука и ее последствий. Почему? Потому что, если бы не было нервной системы, то не было бы и звука. Звук, как и мантра, — это концепции, созданные нервной системой и воспринятые «я» — продуктом нервной системы. Отсюда и известный вопрос: «Если дерево падает в лесу, и нет никого, кто слышит это, издает ли оно звук?» Нет. Когда «мы» «поймем» это, тогда «мы» сможем «увидеть», что «я» повторяет концепцию, или символ, мантры в надежды что-то получить; но все то же «я» (представляющее собой сознание) повторяет эти звуки (представляющие собой сознание) в надежде получить что-нибудь в воображаемом будущем (также представляющем собой сознание).

««Три ограничивающих условия представляют собой разновидность ограниченного, искаженного знания, коренящуюся в словах, которые оказывают огромное влияние на нашу жизнь. Эти слова, состоящие из букв, называются матрка. Поэтому матрка (слова и буквы) образует основу всего ограниченного знания». («Шива-сутра», стр. xvii).

Это относится и к мантре, представляющей собой сжатое и символическое воплощение концепции звука. Больше того — «Шива-сутра» утверждает, что все оковы рождены звуком. Почему? Потому что звук создает буквы, буквы создают слова, слова создают идеи и концепции. Следовательно, поскольку и повторение мантры, и сама мантра — абстракции, рожденные концепцией звука, то как может одна абстракция (мантра) освободить другую абстракцию («я»), повторяющую мантру?

Мантра: «Имя Господа… Мантра, единая с Господом, содержащая в себе сущность учения гуру. Ученика просят постоянно медитировать на этот аспект Бога. Продолжительное повторение мантры (джапа) проясняет мысль, а стабильная практика в конце концов приведет к постижению Бога… звук, или ряд звуков, полных мощи, воплощающих определенные космические силы и свойства… В буддистских школах… мантра определяется как защита ума. В трансформации «тела, речей и ума», происходящей в результате духовных практик, мантра ассоциируется с речью, и ее задача — сублимация звуковых вибраций». («Энциклопедия восточной философии и религии», стр. 220).

Мантры часто используются как защитные талисманы; к ним взывают, как к святыне. Многие люди ошибочно предполагают, что цель мантр, называемых божественными звуками, — концентрация внимания и освобождение тела, ведущие к «постижению».

СОЗЕРЦАНИЕ: КАК МОЖЕТ РЕЛАКСАЦИЯ ИЛИ КОНЦЕНТРАЦИЯ УМА, ДЛЯ КОТОРОЙ ТРЕБУЕТСЯ «Я», ЗАНИМАЮЩЕЕСЯ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ, ПОМОЧЬ ОБНАРУЖИТЬ, КТО ТЫ, ИЛИ ОСОЗНАТЬ Я ЕСТЬ ТО — ТЕБЯ НЕТ, ЕСЛИ «Я» (ЗАНИМАЮЩЕЕСЯ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ) ПО-ПРЕЖНЕМУ ВЕРИТ В ТО, ЧТО ИМЕННО ОНО ДЕЛАЕТ ЭТО?

«Янтра в качестве “средства поддержки”, мистическая диаграмма, используемая как символ божества, его сил и качеств; чаще всего к ней прибегают в тантре. В “Карма-канде” (раздел “Вед”, в котором описаны практики), говорится о выполнении ритуалов, священных обрядов и заклинаний. Для того, чтобы они усилить их действие, возник культ изображений, янтр и мандал, образованных геометрическими фигурами. В медитативных практиках тантры (например, в кундалини-йоге) они играют важную роль в качестве “средств поддержки”; они являются образцами для “визуализации”: медитирующий рисует в своем воображении различные аспекты и силы божества. Наиболее известная из всех янтр — Шри-янтра». («Энциклопедия восточной философии и религии», стр. 425).

Концепция янтры — паттерн света; подобно тому, как Ом считается первоначальным звуком, так же Шри-янтра считается первоначальной формой света (первая абстракция или уплотнение, рожденное концепцией света).

Концепция светового паттерна (янтры), символизирующей божество (например, Кали) представляет собой самую тонкую или наименее плотную форму физической формы самой Кали. Теоретически, чем тоньше символ, тем «ближе» он к СУБСТАНЦИИ. Предполагается, что, посредством концентрации внимания на образе и его почитания, будет достигнута и эта близость, и понимание, что почитающий, почитаемое (янтра или божество) едины.

Однако, как и в случае мантр, поклоняясь янтрам, следует осознавать, что божество, символом которого служит янтра, создано из ТОЙ ЖЕ САМОЙ СУБСТАНЦИИ, что и поклоняющийся янтре.

Проблемы возникают оттого, что «я» верит, что оно занимается концентрацией внимания и является отличным от объекта внимания. И тогда медитирующее «Я» проникается символическим изображением концепции света, янтрой, объектом, изображением, наделенными магической властью спасти, преобразить, наделить милостью, защитить, освободить, исцелить и т. д.

Почитание янтры — это подготовительная практика, ведущая (во всяком случае, на это надеются) к самадхи (к его началу). Однако, покров сознания заключается в том, что «я» воображает, что оно что-то делает и будет делать, и что оно создано из иной субстанции, нежели янтра, которая может даровать какую-нибудь разновидность «просветления». Кроме того, следует понять, что концепция света и его сжатая-уплотненная символическая форма по имени «янтра», будучи застывшим светом, по-прежнему является частью миража. Иными словами, медитация на мантру и ее значение или развитие «духовных» качеств по-прежнему предполагает существование иллюзорного «я». Янтра — это символ, существующий лишь для нервной системы, и, значит, изначально ее НЕТ. Больше того: символ не связан с тем, что он символизирует!

«Не существует… обязательной связи между символом и символизируемым… Символы и символизируемые объекты независимы друг от друга; тем не менее, все мы чувствуем, а иногда и действуем так, словно эта связь непременно есть… Привычка путать символы с символизируемыми объектами (как у личности, так и у общества) достаточно сильна на всех культурных уровнях; она создает вечную общечеловеческую проблему». (Гайякава, «Язык в мысли и действии», стр. 22–24).

Архетипы периодически образуются из света; в конечном итоге они НИЧТО. Концепция света не может существовать без я есть — продукта нервной системы, говорящего, что «свет существует»; следовательно, без концепции я есть нет ни света, ни концепции янтры — просто не-ты.

СУЩЕСТВУЕТ ПОСТОЯННАЯ ИЛЛЮЗИЯ, ЧТО ЭТО «ТЫ», ИЛИ ДАЖЕ ПРОСВЕТЛЕННОЕ «ТЫ» КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ, МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ И ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЕ БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ.

Тантра (На санскрите означает «ткань, контекст, континуум»).

«После «Вед», «Упанишад», «Пуран» и «Бхагавад-гиты» тантра — один из основных элементов «Санатана-дхармы», «вечная религия» индуизма. Ее главный предмет — божественная энергия и творческая сила (шакти), воплощенная в женском аспекте разнообразных богов; она персонифицирована как дэви, или богиня, она изображается как жена — прежде всего жена Шивы. В зависимости от того, какую именно форму принимает Шива, его Шакти может быть богиней удачи, такой, как Махешвари, Лакшми, Сарасвати, Ума или Гаури, либо устрашающей фигурой, как Кали или Дурга.

Термин тантра также относится к ряду текстов и практик, опасных для тех, кто не готов к строгой духовной дисциплине. Существуют две школы тантры: 1) нечистый, рискованный путь Вамачары («путь левой руки»); его ритуалы безнравственны и связаны с сексуальным распутством; 2) Дакшачара («путь правой руки»); его ритуалам присуща чистота и строгая духовная дисциплина, требующая полного подчинения Божественной Матери в ее многочисленных формах.

В каждом тантрическом тексте должны присутствовать пять тем: 1) сотворение мира; 2) его разрушение или исчезновение; 3) поклонение Богу в его мужском или женском аспекте, т. е. поклонение одному из бесчисленных мужских или женских божеств; 4) обретение сверхъестественных способностей; 5) разнообразные методы достижения единения с Высочайшим с помощью подходящих форм медитации. Среди этих методов — разнообразные высшие учения йоги, такие, как карма-йога, бхакти-йога, кундалини-йога и другие пути.

Тантрические тексты обычно написаны в форме диалога между Шивой, божественным повелителем, и его Шакти, божественной энергией. Они пытаются поднять человечество на уровень божественного совершенства, обучая человеческие существа, как пробудить спящую космическую силу (кундалини-шакти) с помощью определенных ритуалов и медитативных практик». («Энциклопедия восточной философии и религии», стр. 354–355).

Тантру может определить как «расширение сознания». Поэтому все действия, или тантры, следует выполнять с этим пониманием. В сексуальной тантре сексуальная энергия используется для того, чтобы слиться и стать единым с СУБСТАНЦИЕЙ, и все действия должны выполняться с этим намерением.

Тантра, неточный смысл которой — набор определенных действий, а более точный — «расширение сознания», — это теория о том, как использовать жизненный опыт для постижения ТОЙ СУБСТАНЦИИ или сознания.

Краеугольный камень северной кашмирской тантры, известной также как кашмирский шиваизм, — «Шива-сутра». Рассказывают, что эту рукопись нашли под скалой в Кашмире; в ней описано основное учение и философия Шивы. В ее дополнении «Виджнянабхайраве» описаны 112 дхаран (означающих путь или то, «как» сконцентрировать внимание или осознание, чтобы достичь ТОГО изначального сознания) и божественного трепета или вибрации, известной в санскрите как спанда.

В последние годы, несмотря на то, что меньше 1 % 112 йогических тантр имеют отношение к сексу, тантра стала символом сексуальности и пути экстаза. Давайте проясним этот пункт. ЭТОТ ПУТЬ ЭКСТАЗА — ОГРОМНАЯ ЛОВУШКА. Почему? 1) Потому что «я» ищет и действует ради обретения чего-то, что «я» хочет сделать неизменным и постоянным состоянием, хотя все состояния временны и преходящи; 2) Любой экстаз зависит от ощущений; 3) Экстаз «предполагается» средством достижения ТОГО; но в лучшем случае он может привести к самому началу самадхи; 4) Имеется высокая вероятность того, что, как и в любой системе, возникнет привязанность к средствам — в данном случае, к средствам наслаждения; 5) Следует задать себе вопрос: «Может ли тантра, “расширяющая сознание”, вывести “я” за пределы концепции самого сознания, или она просто приведет “я” к более тонким “духовным” концепциям, основанным на мираже?» И, наконец: 6) Очень велика возможность, как большинство из нас убедились спустя много лет, что сексуальное желание будет «одухотворено» и названо тантрой для того, чтобы оправдать его, назвать другим словом или придать ему «духовный» смысл.

Например, почему все гуру, обучавшие сексуальной тантре, которых «я» знал, выбирали молодых и красивых девушек? Если все есть ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ, почему бы «просветленному гуру», который все делает ради учеников, не выбрать женщину 40, 50, 60 или 70 лет? Это секс или тантра? Я голосую за то, что это замаскированный секс, поданный в под «одухотворенным» соусом тантры.

Поэтому тантра и поиски экстаза могут стать иллюзией в контексте миража, и поэтому среди индийских йогов часто упоминают, что «путь левой руки» создан для того, чтобы продемонстрировать природу иллюзии, «как будто» это путь заблуждения.

Путь тантры — это использование повседневного опыта для постижения изначального сознания или ПУСТОТЫ. В «Тантра асане» сказано: «Что-то поднимается, когда что-то опускается». Однако на пути очень легко оказаться в ловушке желания экстатических телесных или сенсорных ощущений или переживаний самих по себе, просто потому, что они восхитительны. Эта иллюзия — признак состояния, которое следует превзойти для «постижения» ПУСТОТЫ. Как все мы знаем, желание «кайфа» часто ведет к «облому». Однако, так как существует только ОДНА СУБСТАНЦИЯ, важно направить внимание на «облом» как на «энергию», без всякого желания изменить его или превратить во что-то другое.

Чтобы лучше продемонстрировать это, скажу, что само мощное тантрическое сексуальное переживание, когда-либо испытанное «мной», произошло без партнера. В другой раз «я» занимался тантрическим сексом с женщиной, которая действительно занималась этим лишь ради секса. Для нее это было сексуальным экстазом и телесным блаженством, для меня — лишь ПУСТОТОЙ, на пути к которой не было никакого телесного блаженства.

Любой экстаз ведет к агонии, любой кайф ведет к облому. Это две грани одного и того же переживания, потому что все переживания образованы из сознания и происходят внутри миража. Первая благородная истина Будды гласит: «Жизнь есть страдание». Нисаргадтта Махарадж говорил: «Сознательная жизнь есть страдание».

С другой стороны, «ПУСТОТА» за пределами сознания, кайфа, экстаза, обломов и агонии — это ПУСТОТА, проявляющаяся, когда «мы» «видим», что все состояния образованы из ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ.

Поэтому «фокус» заключается в том, чтобы не попадаться в ловушку того, что кажется существующим. За пределами концепции СУЩЕСТВОВАНИЯ и НЕ-СУЩЕСТВОВАНИЯ лежит ПУСТОТА. Предсознательная, предшествующая творению, непроявленная неосознанность.

И поэтому «достижение» «чистой тантры» — ПУСТОТА, глядящая сквозь «твои глаза» и созерцающая этот мир сновидений.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА ТЫ СМОТРИШЬ В ГЛАЗА «ДРУГОГО»?

ТЫ МОЖЕШЬ ВИДЕТЬ В НИХ СОВЕРШЕННУЮ ПУСТОТУ, ПРЕДШЕСТВУЮЩУЮ СОЗНАНИЮ И ТВОРЕНИЮ.

БЕСФОРМЕННОЕ ТО.

ГЛАВА 10. Покров большого внешнего Бога

Этот «покров», или иллюзия, иллюстрирует одну из самых интересных общепринятых концепций. Это идея, что в «каком-то» далеком месте «иного мира» находится Бог, или создатель, творец всего сущего (сам Господь Шива), который изображается антропоморфно, в виде личности.

Этот мир появляется из того «иного» мира. Он возникает из небытия. Но как это может быть? Например, когда мы спим, рождается мир сновидений — тоже из НЕБЫТИЯ.Так же возникает и наш мир.

Если «понять» это, люди и вещи предстанут плоскими, одномерными картонными фигурками, плавающими в НЕБЫТИИ.

Однажды, будучи в состоянии осознания, «я» увидел, как передо мой возник Ширдхи Саи Баба.

Из «бесконечности» за границами бытия, из НЕБЫТИЯ появился Ширдхи Саи Баба. Он держал в руке песчинку. Эта песчинка была материальной Вселенной.

Сейчас, когда «я» сижу и пишу, это похоже на то, словно чистое «бесконечное» НЕБЫТИЕ сжалось, образовав мое ограниченное искаженное восприятие, а затем «Я» ЕСТЬ.

Внешний Бог, создавший Вселенную, — еще один покров иллюзии сознания. Бог, пребывающий за пределами сотворенной Вселенной, — это архетип; и, как мы увидим позже, в конечном итоге за пределами нет ничего.

ГЛАВА 11. За пределами пустоты

Часто люди забывают о своих мыслях, воспоминаниях, эмоциях, ассоциациях, восприятии, внимании или намерениях в пустом состоянии без состояния безмолвного Я ЕСТЬ. Однако, за ее пределами существует сознание.

Волински: Где ты чувствуешь сознание, которое кажется пустотой?

Ученик: Во всем теле.

Волински: Как сознание могло бы определить понятие пустоты?

Ученик: Как небытие, отсутствие эмоций.

Волински: На что похоже это пустое пространство без мыслей и воспоминаний посреди сознания?

Ученик: На белое облако.

Волински: А если бы «осознающий» направил свое осознание немного дальше, за грань этого облака, было бы там что-нибудь?

Пояснение:

Нужно научиться «понимать» весьма тонкий язык. Мы не думаем, что «ты» осознаешь, что можешь переместиться за пределы пустоты; мы говорим о том, что существует «осознающий», который может переместиться или «увидеть»; «ты» этого не можешь. Ты — ни «осознающий», ни осознание. Ты находишься за пределами «осознающего», и ТЕБЯ НЕТ.

Ученик: Там что-то вроде пустой коробки.

Волински: Если «осознающий» перенесет свое осознание еще дальше, что он обнаружит вокруг этой коробки?

Ученик: Она находится в центре, а вокруг нее яркий свет.

Волински: Итак, в центре — пустой предмет; вокруг него — яркий свет, но пустой предмет по-прежнему в центре, верно?

Ученик: Да, пустота похожа на пустую коробку в центре яркого света.

Пояснение:

Когда «осознающий», который не есть ты, расширяет свое (не твое) осознание, тогда сознание, плавающее в небытии, предстает точкой или пятнышком — но по-прежнему внутри сознания. Как мы увидим, когда оно разворачивается внутри этого безмолвного покоя, находящегося внутри сознания, появляется Вселенная.

Волински: А какие предположения сделало это сознание о белом небытии в центре?

Ученик: Нет ни разделения, ни стен, есть что-то прекрасное, и оно мне очень нравится. В нем нет тревожности, оно полно мира и покоя. Я хотел бы оказаться внутри него.

Пояснение:

Большинство «людей» не любят пустоты, а эти образы возникают в пустоте. А этот ученик, похоже, в прекрасных отношениях с пустотой.

Волински: Для этого сознания, окружающего это пустое небытие, которое тебе так нравится, внутри которого ты хочешь оказаться, — каковы последствия его предположений об этом белом небытии, об этой концепции пустоты?

Ученик: Мне бы хотелось оставаться там все время, но я попадаю туда, только когда я прихожу сюда или во время медитации.

Волински: Если бы сознание, окружающее пустоту, и пустое пятно в центре были образованы из одного и того же сознания, на что бы это было похоже?

Ученик: Я бы хотел остаться там навсегда и не выходить наружу.

Волински: Что касается сознания с его концепцией пустоты, небытия в центре и твоего желания остаться там навсегда и не выходить наружу — какую концепцию сознание создало обо всем этом?

Ученик: Это выглядит так, словно сознание постоянно создает новые виды безумия, новые бесцельные метания, новые привязанности и страдания.

Волински: Теперь, когда «ты» смотришь на это сознание и пустоту в центре него, кажется, что, какое бы безумие не пришло, оно окажется в пустом пространстве. Если бы экран (концепция пустоты) и тот, кто осознает все это, были образованы из одного и того же сознания, что тогда…?

Пояснение:

Это очень часто упоминается в «Тибетской книге мертвых». Очень многие люди не «видят» сети так же, как они не «видят» пустоты-небытия. Вместо смерти на пустом экране появляются картины наслаждения или страдания. Если «некто» может осознать, что все, что появляется на экране, и «зритель» образованы из одного и того же сознания, тогда он достигнет нирваны (угасания). (См. главу «Осознание смерти»).

Ученик: Ничего ____

Волински: Это сознание, которое оборачивается пустотой, а также может обернуться (стать) безумием, а также остаться пустотой, или обернуться чем угодно еще — как это сознание обманывает себя?

Пояснение:

Важно понять, что ПУСТОТА, или все, что появляется, все, чем становится ПУСТОТА, по-прежнему остается сознанием. Это ясно выразил Х. Х. Далай-Лама, когда сказал: «Ум свободен от ума». Почему? Потому что ум создан из ПУСТОТЫ, а, в конечном счете, из единого сознания, поэтому он — НЕ-УМ.

Ученик: Веря в то, что все мое безумие находится здесь.

Волински: Существует ли идея, что безумие должно быть здесь, и я есть лишь тогда, когда есть безумие, а если нет безумия, то и меня нет? Они идут вместе, да?

Ученик: Да, потому что я есть так считает; с другой стороны, когда нет я есть, нет и меня.

Пояснение:

Это действительно важная вещь. Единственный способ для сознания действительно узнать, что оно есть — это стать безумным: Если нет безумия, тогда его нет!

Волински: Итак, если бы концепция безумия или здравого ума, я есть и меня нет, и тот, кто осознает все это, были образованы из одного и того же сознания, что тогда…?

Ученик: Когда я услышал вопрос, я уже исчез — это не-я.

Волински: Пустой и бесконечный?

Ученик: Совершенно бесконечный.

Волински: Что касается этого сознания, которое сейчас обернулось невероятной пустотой и бесконечностью, простирающейся все дальше, о чем это сознание не должно знать?

Пояснение:

Сознание скрывает само себя; задавая себе вопрос, о чем оно не должно знать, сознание сбрасывает покров и раскрывает себя как сознание.

Ученик: Что его нет.

Волински: Если бы сознание, большая пустота и концепция по имени «я» были образованы из одного и того же сознания, включая того, кто осознает, что все это сознание создано из одного и того же сознания, что тогда….?

Ученик: Все исчезает.

Волински: Есть ли какая-нибудь определенная причина, почему сознание «не хочет» испытывать «исчезновения всего»?

Ученик: Потому что тело, дыхание, причины и следствия, личная история — все это хочет остаться и не исчезать.

Волински: Если бы все это: причины и следствия, сознание, личная история, пустота, сознание, которое ее окружает, я есть, меня нет, включая того, кто осознает все это, были образованы из одного и того же сознания, что тогда….?

Ученик: Ничего ____ (Долгое молчание)

КАЖДЫЙ ЗНАЮЩИЙ ОБЛАДАЕТ КОНКРЕТНЫМ, ОГРАНИЧЕННЫМ ЗНАНИЕМ. ПОСЛЕ ИЗУЧЕНИЯ ПРИРОДЫ ЗНАЮЩЕГО (С ЕГО ОГРАНИЧЕННЫМ ЗНАНИЕМ), ПОЗНАВАЕМОГО (ОБЪЕКТА ИЛИ САМОГО ПОЗНАНИЯ), ПОЗНАНИЯ (ПРОЦЕССА «ОБРЕТЕНИЯ ЗНАНИЯ») ВСЕ ОНИ ИСЧЕЗАЮТ, И ОСТАЕТСЯ ЧИСТОЕ Я ЕСТЬ БЕЗ МЫСЛЕЙ, ВОСПОМИНАНИЙ, ЭМОЦИЙ, АССОЦИАЦИЙ, ВОСПРИЯТИЯ, ВНИМАНИЯ И НАМЕРЕНИЙ.

«На каждой ступени сжатия устанавливаются субъектно-объектные отношения между более плотными и менее плотными аспектами знания; менее плотные играют субъективную, а более плотные — объективную роль… в любых субъектно-объектных отношениях более плотное играет роль объектов… где бы ни встретились объект и субъект, между ними устанавливаются определенные отношения. Поэтому проявленная Вселенная не двойственна, а тройственна, и каждое проявление реальности на любом уровне имеет три аспекта… и может быть истолковано как знающий, познание, познаваемое… наблюдатель, наблюдение, наблюдаемое, или воспринимающий, восприятие, воспринимаемое… Одно становится тремя». (Таймини, «Учение йоги», стр. 96).

ГЛАВА 12. Осознание смерти

ОПЫТ, КОТОРЫЙ ТЯЖЕЛЕЕ ВСЕГО ПРИНЯТЬ

Признание, постижение и приятие концепции смерти и сопротивление этой концепции необходимы для «выхода за пределы» любых концепций посмертного существования, называемых религиозными и метафизическими — рассказывают ли они про ад и рай, или про реинкарнацию. Некоторые религиозные философы (например, Мартин Хайдеггер) подчеркивают, что для подлинного приятия жизни необходимо принять и интегрировать смерть. Это означает, что нужно рассмотреть не только саму концепция смерти, но и концепции по поводу этой концепции, а также сопротивление НЕБЫТИЮ и чувство страха и трепета.

Например, сколько людей считают, что сразу после смерти о них забудут, словно их никогда не было? Какие концепции следуют из этого?

Эти концепции следует рассмотреть и развенчать, чтобы увидеть смерть в ее истинном виде: концепции внутри миража.

Когда мой любимый друг Кристиан умер, первой реакцией «моего» ума-тела была тоска.

Но на следующий вечер, когда «я» сидел в гостиной нашей квартиры, в ПУСТОТЕ появилось гораздо менее плотное, чем раньше, сознание по имени Кристиан.

Это сознание плавало в ПУСТОТЕ и не знало, что оно мертво; поэтому оно было в шоке.

«Я» провел с ним некоторое время (его сознание, которое стало тоньше) и рассказал ему, что произошло.

В течение следующих 24–36 часов «его» сознание оставалось рядом — до тех пор, пока не растворилось в БОЛЬШОЙ ПУСТОТЕ и не исчезло.

Его не было до того дня, когда «я» понял индийское изречение: «Самый важный момент для гуру — момент смерти».

Почему? Чтобы лучше показать это, я начну с истории, случившейся много лет назад. Это история об отставном летчике, обучавшем меня в середине 1980-х. Он рассказал мне, что, когда он был летчиком, его самолет сбили над Северным Вьетнамом. Он автоматически выпрыгнул из самолета; его парашют раскрылся примерно через 10 секунд. Он рассказал мне, что за это время увидел всю свою жизнь — настолько замедлилось время. За эти краткие 10 секунд он простил своих родителей, попрощался с женой и сыном и попросил у них прощения, вспомнил свое детство и юность — вся его жизнь развернулась перед ним. Он сделал все, что мы можем назвать «личностной» терапией, всего за несколько секунд. Затем его парашют внезапно раскрылся, и он снова оказался в «обычном времени». Поэтому мы можем сказать, что для «меня» в «обычном времени» сознание «Кристиана» растворилось и исчезло за 24–36 часов; но сколько времени это продолжалось для «него», «я» не знаю.

Все на свете создано из одной и той же единой субстанции. Кто-то называет эту субстанцию Богом, кто-то — сознанием, кто-то — ПУСТОТОЙ.

А кто же мы? Мы образованы из ТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, ставшей плотной.

А что такое смерть? Подобно тому, как ТА ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ сгущается, образуя нас, она затем растворяется, вновь становясь ТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ.

Никогда не теряя своей истинной природы, всегда оставаясь ТОЙ ЖЕ САМОЙ СУБСТАНЦИЕЙ.

Точно так же золото становится украшениями: кольцом, часами, цепочкой. Но оно никогда не теряет своей истинной природы — вещества по имени золото.

Такова же и смерть. Слияние с золотом, растворение, превращение в ТУ ЕДИНУЮ СУБСТАНЦИЮ.

И Кристиан — ТА ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ. И поэтому мы ласково называем его ПУСТОТИАН.

Большую часть жизни у «меня» было огромное желание понять смерть. «Я» пытался постичь ее с помощью медитации и практик умирания около тридцати лет.

В октябре 2000 года «я» получил возможность обнаружить, где «колесо встречается с дорогой». Из-за ошибки врача и неправильной медицинской процедуры «мое тело» испытало симптомы сердечного приступа.

На психологическом и эмоциональном уровне «я» не чувствовал ничего. Но передо «мной» появилось и открылось огромное окно. Взглянув в окно, «я» увидел только ПУСТОТУ. В течение 10 дней этого переживания окно иногда было в 10 футах от меня, а иногда «я» был наполовину здесь, а наполовину в окне. Все, что «я» видел — это бескрайнее НЕБЫТИЕ. Я осознал, что в смерти все «непереваренное» (непереработанное) может появиться (образоваться)) из сгустившегося НЕБЫТИЯ. В тибетском буддизме эти сгустки называют гневными божествами, «мы» называем их нашими «демонами».

Это окно не исчезло; оно стало частью «меня». Но за эти восемь дней «я» осознал два уровня: на одном внутри миража существовала концепция смерти, а на другом никакой концепции смерти не было!

Барбара, долгое время учившаяся у меня, пережила страшное горе — ее дочь была убита. Я подумал, что стоит провести с ней этот процесс.

Волински: Где в твоем теле или рядом с ним концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени смерть?

Барбара: Она рядом (вокруг большей части тела), здесь (в желудке), в плечах и верхней части груди.

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание может дать концепции по имени смерть?

Барбара: Смерть — это прекращение физического существования, при котором есть тело и нервная система, существования во времени, пространстве и т. д. Смерть — выход из этого состояния, переход из состояния живого в состояние мертвого.

Волински: Какое определение эта концепция по имени «мое» сознание могла бы дать концепции по имени «смерть — это переход»?

Барбара: Больше нет сознания, которое находится в структуре тела. Сознание исчезает.

Волински: Как ты себя сейчас чувствуешь?

Барбара: Нормально. Я борюсь с этим.

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая борется с этим. С чем она борется?

Барбара: «Мое» сознание борется с чем-то очень запутанным. Я чувствую, что совершенно запуталась. С концепцией о жизни и смерти, о теле и нервной системе, о его функционировании, о том, как сердце гонит кровь по телу, о работе мозга; и с концепцией смерти — с тем, что со смертью все это кончается, и нервная система больше не влияет на тело и сознание, и за какую-то секунду все это кончается.

Волински: Если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию смерти, с чем еще она могла бы бороться?

Барбара: Ну, она бы могла бороться с некоторыми вопросами о том, что происходит после смерти? Есть ли сознание, которое живет после смерти, важно ли оставаться в живых? Кажется, что важнее быть живым, чем мертвым, что есть разница: живым быть хорошо, а мертвым — плохо. Есть целый набор концепций об этом.

Волински: Есть ли еще какие-нибудь концепции, с которыми мгла бы бороться концепция по имени «мое» сознание?

Барбара: Да, с идеей, что сознание существует в иной форме, чем внутри тела, функционирующего в пространстве и времени.

Волински: Когда концепция по имени «мое» сознание спрашивает, существует ли сознание только в пространстве-времени, и обо всем остальном, какому переживанию она сопротивляется?

Барбара: «Мое» сознание сопротивляется, потому что оно не хочет знать, что нет никакой разницы между сознаниями. Все это — одно и то же сознание. «Мое» сознание борется с этим, потому что чувствует себя отдельным от «твоего» сознания и от целого, оно ощущает двойственность: «до» и «после».

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в двойственность по имени «до» и «после» и в концепцию перехода от одного сознания к другому сознанию, и борется с единством и связью всех сознаний — есть ли это сознание?

Барбара: Это очень сложно и похоже на волшебную сказку о путешествии по лабиринту.

Волински: Концепция «лабиринта», концепция «времени», «до» и «после» — если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, какими были бы последствия — не для тебя, а для этой концепции по имени «мое» сознание?

Барбара: Ну, концепция захотела бы схватить это, прицепить все эти концепции к «моему» сознанию и найти других людей, чтобы собрать вместе подобные концепции, и это бы мог быть целый мир. Волшебный мир познания.

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит во все эти вещи — даже в концепцию волшебства и т. д.

Барбара: Мне тяжело даже думать об этом. Это меня совершенно истощает.

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание — чему она сопротивляется, когда ты занимаешься всем этим?

Барбара: Она не хочет отпустить все это и просто быть, просто жить.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание сопротивляется концепции по имени «отпустить все это» и концепции по имени «просто быть, просто жить»?

Барбара: Ну, она сопротивляется, потому что хочет считать себя отдельной сущностью, у которой какое-то особенное сознание, и за него надо держаться; эго страстно желает чувствовать, что «я» существую во времени и пространстве и обладаю сознанием; иначе оно впадает в состояние «Я не существую», «Я должно существовать», «Мне нужно сделать все, что можно, чтобы существовать» — даже уцепиться за «мое» сознание.

Волински: Итак, повторим еще раз: концепция по имени «мое» сознание изначально верит в концепцию существования и не-существования, в концепцию перехода, сознания, в концепцию, что, возможно, было какое-то сознание до всего этого, в то, что жизнь — это хорошо, а смерть — это плохо, и т. д. Она верит во все это. Скажи, какую ложь концепция по имени «мое» сознание говорит себе о смерти.

Барбара: Она говорит, что смерть — это окончательно и навеки, или что никакой смерти не существует. Словно смерть может либо существовать, либо не существовать; наверное, ложь заключается в том, что, если смерти не существует, то есть другие места, куда ты можешь попасть, если у тебя нет тела, и тогда ты можешь существовать как-то иначе. Она хочет продолжать существовать.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание предлагает всю эту ложь?

Барбара: Чтобы не чувствовать страха смерти и небытия. Быть настолько важно, что я создаю все эти штуки.

Волински: Итак, концепция по имени «мое» сознание создает все эти штуки. Расскажи мне еще какую-нибудь ложь, которую концепция по имени «мое» сознание могла бы рассказать себе о концепции смерти.

Барбара: Что если умирает тот, кого ты любишь, он на самом деле не уходит. Все эти рассказы вертятся вокруг существования на разных уровнях.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание говорит себе эту ложь?

Барбара: Чтобы избежать боли от потери того, кого любишь и кем дорожишь. Эта боль настолько сильна и глубока, что создаешь все эти истории, лишь бы не чувствовать ее. Это способ не позволять кому-то уйти из своей жизни.

Волински: Итак, концепция по имени «мое» сознание верит в концепцию по имени «моя» жизнь и в концепцию обретения и потери, правильно?

Барбара: Правильно.

Волински: А какую еще ложь могла бы концепция по имени «мое» сознание сказать себе о смерти?

Барбара: Смерти следует избегать столько, сколько возможно.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание предлагает концепцию, что смерти следует избегать столько, сколько возможно?

Барбара: Чтобы избежать чувства утраты; это похоже на концепцию «моего» сознания, что его цель — существование и выживание.

Волински: Выживание?

Барбара: Выживание. А цель этого выживания зависит от выживания моих близких; слишком больно жить без тех, кого любишь. Это очень сложно. Я рада, что ты попросил меня рассказать об этом, потому что я бы не поняла этого настолько глубоко, если бы не твой вопрос. Я бы действительно не узнала об этом и не почувствовала всего этого.

Волински: Расскажи мне еще какую-нибудь ложь, которую концепция по имени «мое» сознание говорит о концепции смерти.

Барбара: Похоже, что концепция по имени «мое» сознание никогда не умирала. Концепция смерти, «моей» смерти не кажется мне концом, даже «моя» смерть не волнует меня. Это смерти других людей, «моих» близких, кажутся мне концом, и поэтому я не хочу терять их. Наверное, если бы я умирала, я бы считала это концом.

Волински: Может быть, честнее сказать — поправь меня, если я ошибаюсь — что концепция по имени «мое» сознание направляет внимание на концепцию смерти других людей, чтобы скрыть от себя тот факт, что в конце концов ее не будет?

Барбара: Это правда.

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание верит в концепцию смерти, концепции потери и обретения, существования и не-существования, концепции по имени «сопротивление своей смерти». Если бы все эти концепции были образованы из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, — в том числе и тот, кто осознает, что все это создано из одного и того сознания, — что тогда…?

Барбара: Все исчезает.

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, как бы она поступила?

Барбара: Если бы она поверила во все это, как бы она поступила? Ну, она бы могла построить большую стену вокруг себя, чтобы защититься от разрушения своих концепций. Словно она должна остаться в живых.

Волински: Должна ли она также сохранить свою форму?

Барбара: Да, форму тоже, чтобы сохранить свою самостоятельность.

Волински: Значит, самостоятельность равна существованию и отсутствию смерти, так?

Барбара: Так, для «моего» сознания, для этого сознания для существования необходимы время, пространство, самостоятельность, масса и все такое.

Волински: Если концепция по имени «мое» сознание сольется с концепцией существования, равного прочности, самостоятельности и определенности, что тогда произойдет с концепцией по имени «мое» сознание?

Барбара: Ну, она сможет поддерживать себя.

Волински: А если бы все эти концепции были отдельными, в том числе и постоянное, и непостоянное существование — если бы все это были отдельные концепции?

Барбара: Ну, это становится все сложнее и сложнее, и все более и более постоянным и неизменным.

Волински: Значит, сложность означает постоянство?

Барбара: Да.

Волински: «Я» этого не знал.

Барбара: Мне это кажется очевидным.

Волински: Ладно. Значит, если концепция по имени «мое» сознание сольется с концепцией по имени постоянство, равное сложности, равное существованию — посмотри, что тогда произойдет?

Барбара: Это совершенно чудесное путешествие сознания.

Волински: Верно.

Барбара: Оно так захватывает меня, что мне не обязательно испытывать все эти страдания.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание отделилась от концепции существования, от концепции постоянства, от концепции прочности, самостоятельности, стен и т. д. — если бы все это были отдельные концепции, не имеющие ничего общего между собой — что тогда…?

Барбара: Все словно исчезает, словно растворяется в небытии. Все исчезло.

Волински: До появления концепции по имени «мое» сознание есть ли ты?

Барбара: Нет.

Волински: Прекрасно.

Барбара: Сейчас я увидела, как вся ложная субличность «не существования» связана со смертью.

Волински: Теперь концепция по имени «мое» сознание, которая верит во всю эту

Вселенную, которой для того, чтобы существовать, а не умирать, нужно становиться все сложнее и сложнее — как эта концепция по имени «мое» сознание обманывает себя?

Барбара: Ну, все это обман. Вся эта конструкция — обман.

Волински: Расскажи мне, какой самообман выбрала концепция по имени «мое» сознание.

Барбара: Обман в том, что важно существовать любой ценой и формулировать все эти идеи, чтобы обосновать причину.

Волински: Причину существования?

Барбара: Конечно, существования.

Волински: Значит, вот как она обманывает себя.

Барбара: Да.

Волински: Расскажи мне еще об одном способе самообмана концепции по имени «мое» сознание.

Барбара: Ну, обман в том, что она верит в различия между сознаниями.

Волински: Зачем она это делает?

Барбара: Чтобы ощущать, что она существует.

Волински: Итак, если концепция по имени «существование и не-существование», как и как и концепция «души», позволяющие поддерживать концепцию ощущения себя существующей — если бы все эти концепции были образованы из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, — в том числе и тот, кто осознает все это, — что тогда….?

Барбара: Ничего.

Волински: Как «ты» себя чувствуешь?

Барбара: Вроде бы нормально. Как же он хитроумно продуман — этот механизм выживания!

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание была просто сгустком сознания и не имела ничего общего с реальностью, что тогда….?

Барбара: ___ (Пустота) _____

Волински: Если бы концепция сгустка сознания и образованная из него концепция по имени «мое» сознание поверили во все это, чего бы концепция по имени «мое» сознание не захотела знать?

Барбара: Я вижу внутренние картины, на которых это сознание отдельно от того сознания; затем появляется очень тщательно разработанный мир идей об этом сознании, существующем после смерти и связанным с тем сознанием, и все различные концепции сознания — на них построена целая хитроумная история, ты пишешь об этом книги, и так далее.

Волински: Итак, для этой концепции по имени «мое» сознание, если бы все эти концепции были просто сказками, созданными из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, или из одного и того же уплотненного сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Барбара: Это что-то вроде… сам знаешь. Все уходит, все исчезает. В этих сказочках ничего интересного. Просто сказки… Со мной все в порядке.

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в весь этот хлам, о чем бы она не захотела знать?

Барбара: Что она — просто сгусток сознания.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не хочет знать, что она создана из сгустившегося сознания?

Барбара: Потому что тогда все сказки разрушатся и исчезнут.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание была не отдельной, а созданной из того же самого сознания, что и все остальное, в том числе и тот, кто осознает все это, что тогда…?

Барбара: Тогда бы у него было причины существовать.

Волински: Итак, у концепции по имени «мое» сознание есть идея, что у нее должна быть причина существовать?

Барбара: Правильно, это выживание.

Волински: А почему концепция по имени «мое» сознание верит в концепцию по имени «должна быть причина для существования»?

Барбара: Чтобы поддерживать себя и свои хитросплетения.

Волински: Значит, если бы концепция по имени «мое» сознание не имела причины для оправдания своего существования, то…?

Барбара: Правильно, это не просто слова. Это похоже на что-то вроде исчезновения. Концепция по имени «мое» сознание исчезает, все исчезает, и нет больше такой вещи, как смерть.

Волински: Еще один вопрос. Если бы концепция по имени «мое» сознание сгустилась и создала идею по имени «мое» сознание, которая бы верила во все это, о чем бы концепция по имени «мое» сознание не захотела знать?

Барбара: У меня это смешивается со смертью моей дочери. Это похоже на нежелание знать, что все исчезнет; даже памяти о ней не останется. Таким способом я как бы пытаюсь сохранить память о ней.

Волински: Концепция по имени «мое» сознание связана с памятью о «том» сознании.

Барбара: Что касается того сознания, ты знаешь, какое важное место она занимала в моей жизни, и я хочу помнить о ней. Все дело в этом. Это так важно — как-то… (плачет).

Волински: Концепция по имени «мое» сознание, которая хочет сохранить память о ней — если бы эта концепция по имени «мое» сознание могла не хранить памяти о ней, что бы это означало для концепции по имени «мое» сознание?

Барбара: Мы опять возвращаемся к существованию, существованию любым способом. Существование включает воспоминания, которых нельзя забывать. Существовать очень важно, чья-либо жизнь очень важна — все сводится к этому, и так прекрасно сидеть здесь и ощущать все это. И думать об этом, и жить в этом; мы снова возвращаемся к цели в жизни, к тому, ради чего стоит жить, к тому, что важно и ценно в жизни, к тому, как доказать, что моя жизнь стоит того, чтобы жить, и все такое. Мы снова возвращаемся ко всему тому, что вплетено в мою жизнь, и что я должна каким-то образом тащить: «мои» воспоминания всегда со мной, и поэтому я могу помнить, что я существую.

Волински: Итак, ты существуешь, и для твоего существования нужна концепция по имени память.

Барбара: Правильно, она нужна для того, чтобы я могла пережить весь этот опыт; тогда я существую.

Волински: Итак, если бы эта концепция по имени «мое» сознание была отделена от концепции по имени существование и от концепции по имени память, оправдывающая существование, и от я есть — если бы все это было само по себе, тогда как узнать, что «я» представляю какую-то ценность, или что «мне» принадлежат эти воспоминания, если все эти концепции отдельны? Если существование зависит от памяти, мы разделим память и существование. Если для я есть мне нужна память, мы разделим память и я есть. Мы отделим память-о-дочери, чтобы доказать, что она существует так же, как и ты. Если бы все это было отдельными концепциями, созданными из одного и того же сознания, что тогда….?

Барбара: Мне стало так легко, словно все напряжение в моем теле куда-то исчезло. Наверное, я похожа на лужицу на земле.

Волински: А теперь, если бы все это, включая и того, кто осознает все это, были просто концепции одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Барбара: Сейчас я чувствую радость от того, что я осознаю и испытываю; от того, что я отпускаю все это. Мне хочется плакать; может быть, мне страшно позволить этому уйти, я как-то связана с этим, и я не знаю, почему мне хочется плакать и отпустить прошлое. Я думаю, что слишком долго удерживала все это.

Волински: Ты хочешь позволить концепции по имени «мое» сознание тоже развалиться?

Барбара: Вот именно — развалиться. Да, я слишком долго цеплялась за это…(плачет).

Волински: Заметь, как концепция по имени «мое» сознание поддерживает свою целостность.

Барбара: Не чувствуя того, что я чувствую.

Волински: Посмотри, можешь ли ты позволить концепции по имени «мое» сознание разбиться вдребезги. Итак, если бы концепция по имени «мое» сознание разлетелась на куски, что плохого было бы в этом?

Барбара: Это ощущается как огромное облегчение. Словно исчезли стены, удерживавшие меня. Они хранили меня от — наверное, от страха, я сама не знаю, от чего. Они рухнули. Я не хочу обнаружить, что в эту минуту… (плачет).

Волински: А теперь, если бы концепция по имени «мое» сознание, разрушение (или отсутствие разрушения), печаль, облегчение и все прочие концепции были образованы из одного и того же сознания, в том числе и тот, кто осознает все это, что тогда…?

Барбара: Я могла бы стать всем, чем угодно.

Волински: А до появления этой штуки по имени «мое» сознание ты была?

Барбара: Я чувствую себя так, словно плаваю в море. Спасибо. Я действительно не ожидала сегодня такого. ____ (Долгое молчание).

Вопрос: Мои мысли кажутся случайными?

Волински: Они такие и есть.

Вопрос: Что мне сделать, чтобы остановить их?

Волински: Направь внимание на заднюю часть языка, и это их остановит; или прижми язык к небу.

Вопрос: Это напоминает мудру.

Волински: Так и есть.

Вопрос: Зачем это делать?

Волински: Просто ради эксперимента. Ты заметишь, что мозг очень связан с аудиальным и визуальным центрами. Если твой язык неподвижен, мыслям труднее возникнуть.

Вопрос: А я думал, что мысли универсальны.

Волински: Это другой уровень. Мысли коллективны, но «я» думает, что они принадлежат ему.

Вопрос: Что такое сон?

Волински: Когда тело оказывается в состоянии глубокого сна без сновидений, тогда я есть, созданное из сознания, растворяется; поэтому ты утрачиваешь сознание тела. Это глубокий сон. Когда сознание тела становится плотнее, ты оказываешься в состоянии сновидений, а когда оно становится еще плотнее, ты просыпаешься.

Когда сознание растворяется еще сильнее, это бессознательность. Это также самадхи, или, как называл его Баба Пракшананда, спящее самадхи. Когда сознание растворяется, а знающий о сознании остается, тогда это самадхи с наблюдением за состоянием-без-состояния, осознающим, что все — ЕДИНАЯ

СУБСТАНЦИЯ. Когда сознание полностью растворяется, остается вопрос Нисаргадатты Махараджа: «Кто был тобой за восемь дней до концепции?»

Это бессознательное предшествование появлению Я ЕСТЬ, или «осознающего».

Когда оно полностью растворяется вместе с сознанием пустоты и ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, тогда это тотальное самадхи без единого семени.

ГЛАВА 13. Концепция скандх

Скандхи в буддизме — это пять частей, составляющих личность. На следующих страницах мы исследуем некоторые вопросы, связанные с различными аспектами скандх. К сожалению, объем книги позволяет привести лишь несколько примеров; надеемся, что они помогут вам понять общий контекст.

Четыре элемента (твердость, текучесть, теплота, движение).

ИЗУЧЕНИЕ ПРИРОДЫ КОНЦЕПЦИИ ДВИЖЕНИЯ

Волински: Какое определение концепция по имени «осознающий» могла бы дать концепции по имени движение?

Ученик: Способность изменять положение, способность перемещаться из одного места в другое. Я думаю, это самое главное — способность перемещаться.

Волински: Что-то еще?

Ученик: Можно применить это определение и к движению в смысле ощущений, идей, эмоций, поисков того, что необходимо для выживания.

Волински: Можно ли назвать движением, к примеру, то, что обычно называют «эволюцией»? Под эволюцией я не подразумеваю превращение обезьяны в человека.

Ученик: Я думаю, что движение, о котором я говорю, — это движение идей, эволюция, движение вперед — это почти как изменение.

Волински: Значит, в изменении также присутствует некий род движения от одного предмета к другому?

Ученик: Да.

Волински: Какие предположения концепция по имени «осознающий» сделала по поводу концепции по имени «движение» — концепции по имени «перемещение из одного места в другое», концепции по имени «изменение», концепции по имени «движение мыслей», концепции по имени «эволюция», или, как ты сказал, «движение вперед», что также означает, что оно должно происходить от прошлого к будущему, «отсюда» «туда»; какие предположения сделал «осознающий» обо все этих концепциях?

Ученик: Ну, что существует исходная позиция. Это первое предположение.

Волински: То есть, место, где оно начинается или возникает.

Ученик: Второе предположение — о том, что движение вообще возможно.

Волински: Предполагается ли, что существует самостоятельное движение?

Ученик: Конечно, оно связано с чем-то вроде воли.

Волински: То есть, ты передвигаешься отдельно от меня, сам по себе.

Ученик: Совершенно независимо. Фактически, предполагается, что движение может быть только самостоятельным и независимым и не может быть другим.

Волински: А если бы концепция «осознающего», у которой есть концепция самостоятельного движения, концепция перемещения из одного места в другое, концепция иллюзии изменения, концепция движения идей, концепция исходной позиции, концепция, что движение начинается здесь и кончается там или где-то еще — что, если бы все эти концепции были образованы из одной и той же субстанции, из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, — в том числе и концепция «осознающего» — что тогда…?

Ученик: Все словно застывает.

Волински: Что такое все?

Ученик: Я не знаю — просто застывает, словно пространство замерзло.

Волински: А если бы концепция «осознающего», который осознает также концепцию замерзания, или текучести, и движения от застывшего состояния к текучему, или от текучего к застывшему — если бы все эти концепции тоже были образованы из той же субстанции, что и «осознающий», и не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученик: Остается дыхание.

Волински: Значит, у «осознающего» есть концепция дыхания, являющегося постоянным движением?

Ученик: Я пытаюсь отбросить все, что возможно, и тогда остается дыхание.

Волински: Если бы концепция движения слилась с концепцией дыхания и концепцией по имени я есть, управляющей моим дыханием, если бы все эти концепции слились вместе, что тогда…?

Ученик: Ну, тогда понятно, что жизнь может продолжаться лишь до тех пор, пока существует дыхание, и все это взаимосвязано и позволяет двигаться вперед.

Волински: А если бы мы разделили концепцию движения, концепцию дыхания, концепцию жизни, концепцию движения вперед — если бы все это были отдельные концепции, и если бы все эти концепции вместе с перемещением из одного места в другое, эволюцией и изменением, исходной позицией, прошлым, будущим — если бы все эти концепции были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, как и «осознающий», не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Они очень сильно связаны с одной концепцией.

Волински: С какой?

Ученик: Я представляю себе, что это часть я есть. Это очень сильно связано с дыханием и движением и не может быть просто концепцией — иначе ты умрешь. Я уже чувствую себя так, словно у я есть отваливаются ногти.

Волински: Их удерживает вместе страх смерти. Если ты разделишь концепцию жизни, концепцию смерти и концепцию движения, если все они станут отдельными концепциями, что тогда…?

Ученик: Я не нахожу слов.

Волински: Если бы концепция по имени «осознающий», которая верит в концепцию жизни, концепцию смерти, концепцию движения, концепцию отправной точки, прошлое и будущее, концепцию эволюции или смены одной мысли на другую, одного уровня на другой — если бы оно поверило во все эти концепции, какими были бы последствия для концепции по имени «осознающий»?

Ученик: Надо постоянно двигаться, все время быть в движении, нужно двигаться, чтобы учиться, чтобы выживать. Все это взаимосвязано, и этого нельзя изменить.

Волински: А если бы «осознающий» поверил, что концепция «я», которое должно двигаться, чтобы выживать, перемещение из одного места в другое, эволюция, развитие, прошлое, будущее, исходная позиция, место назначения, дыхание, жизнь и смерть — все это отдельные концепции, созданные из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Я не могу найти слов, но я ощущаю это как мощный белый свет, на который невозможно смотреть, потому что он ослепляет; нужно смотреть в сторону, так как он сияет как солнце. Нужно смотреть в сторону. У меня нет слов, чтобы описать это.

Волински: Итак, теперь «осознающий» состоит из двух частей: одна из них хочет отвернуться, другая — смотреть на этот ослепительно яркий свет. Если бы и «осознающий», и свет, и часть, которая смотрит в сторону, и часть, которая смотрит на свет, — если бы все они были образованы из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: «Осознающему» словно кажется, что тот, кто может смотреть на свет, похож на оленя или еще на кого-то, кто может сделать взгляд неподвижным. А когда я хочу посмотреть на то, что произойдет, я не могу смотреть на свет, потому что боюсь неподвижности. Но когда понимаешь, что все это создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, страх становится меньше.

Волински: А до появления я есть, которое верит в концепцию движения, в концепцию жизни и смерти, в концепцию, что нужно двигаться, в концепцию выживания и концепцию эволюции, концепцию изменения, концепцию местоположения, концепцию перемещения из одного места в другое — если бы все это было создано из того же сознания, что и «осознающий», и не имело отношения к тому, что было до появления «осознающего», который осознает все это, что тогда…?

Ученик: НЕБЫТИЕ ___ (Молчание).

Волински: А если бы концепция по имени «осознающий» поверила, что концепция движения из одного места в другое, концепция эволюции и превращения одного в другое, исходная позиция, концепция рождения и смерти, концепция дыхания и необходимости дышать, чтобы жить, — что все эти концепции отделены от легких и дыхания, как и концепция света, неподвижности и застывания в свете; если бы какой-нибудь «осознающий» поверил во все эти вещи — что бы эта концепция осознающего сделала с другой концепцией «осознающего»?

Ученик: Попыталась бы заставить его двигаться.

Волински: А зачем концепция «осознающего» попыталась бы заставить двигаться другую концепцию «осознающего»?

Ученик: Потому что им надо двигаться.

Волински: Ну, конечно! (шутливо). А эта концепция движения связана с глазами?

Ученик: Естественно, потому что порой, когда ты совершенно неподвижен, глаза все равно бегают.

Волински: А, может быть, глаза видят движение, но вовсе не обязательно «тебя»?

Ученик: Именно так и происходит: кода человек неподвижен, глаза наблюдают за любыми движениями.

Волински: Если бы «ты» был отделен от концепции по имени «глаза», а они были отдельны от концепции движения, что тогда…?

Ученик: Это было бы ужасно… это все равно, что ослепнуть и ничего не видеть — это очень плохо.

Волински: Позволь мне спросить: могут ли глаза видеть, и можешь ли ты позволить им видеть то, что они видят, даже если это не имеет отношения к тебе?

Ученик: Гм… Вот это да!!!!

Волински: Итак, глаза могут видеть, даже если это не относится лично к тебе.

Ученик: Это очень освобождает. Похоже на взгляд с высоты.

Волински: Если бы концепция по имени «осознающий» поверила в концепции по имени «исходная позиция, место назначения, прошлое, будущее, движение, смерть и выживание, движение, эволюция, превращение одного в другое» — если бы я есть поверило во все это, как бы поступила концепция по имени я есть?

Ученик: Ну, она бы стало вечным двигателем, который двигается просто для того, чтобы двигаться.

Волински: А до концепции «осознающего»-я есть, которые верят во все эти концепции — есть ли ты?

Ученик: Нет.

Волински: А если бы все эти концепции, включая осознающего, были образованы из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: ____ (Молчание) ____

Волински: Итак, если бы концепция «осознающего» поверила в движение из одной точки в другую, концепцию жизни и рождения, концепции движения, выживания и эволюции какого-то сознания, превращения одного в другое, исходной позиции, концепцию я есть; если бы она увидело все эти концепции лучше, чем оно видит их сейчас, — как бы эта концепция «осознающего» могла быть обманута другой концепцией «осознающего»?

Ученик: Неважно, куда ты убежишь, — тебя все равно найдут.

Волински: Какой из «осознающих» сказал: «Я вижу тебя где угодно и могу найти тебя», и т. д.? Это был кто-то определенный?

Ученик: Мрачный идол, рожденный промыванием мозгов, заявил, что мы всегда под контролем.

Волински: «Промывание мозгов» состоит в том, что «мы» можем видеть тебя, обнаружить тебя, прочитать твои мысли. Я хочу уточнить: если мы наделим наших идолов некоей божественной властью, если мы соединим их вместе, что произойдет?

Ученик: Появится страх.

Волински: А если ты разделишь божественную власть и этих идолов, что тогда…?

Ученик: Тогда снова появится движение, потому что дышать будет безопасно.

Волински: «Я» хочу уточнить несколько моментов. Во-первых, насчет этих идолов: как связаны их тела с их глазами, наблюдающими за любым движением?

Ученик: Их тела почти всюду покрыты глазами.

Волински: А как связаны их тела, покрытые глазами, с твоим физическим телом?

Ученик: Они находятся снаружи.

Волински: А если бы концепция «осознающего», который верит в концепцию «этих людей, глаза которых могут видеть все», в концепцию вездесущего Бога, единого с ними; в концепцию исходной позиции; в концепцию эволюции какого-то сознания и его перемещения из точки А в точку Б; в концепцию движения из одного места в другое; в концепцию смерти и необходимости выживания; в концепцию дыхания — если бы все это, и т. д., и т. п., было создано из одного и того же изначального сознания, включая «осознающего» все это — даже концепцию по имени «все, что я вижу, видит я есть»; если бы все это было создано из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Единственное, что я заметил, — телесная реакция: энергия потекла сильнее, и мне стало по-настоящему жарко. А так все в порядке.

Волински: Можно ли сказать, что, когда видящие глаза видят движение, тогда ощущающий ощущает тепло и перемещение ощущений по телу? Эта концепция приходит на ум, но что у нее общего с тем, что было до «осознающего»…? И еще… до «осознающего», который осознает ощущения, движения, который внезапно осознает движение тепла или энергии в то время, как глаза продолжают двигаться и жить своей жизнью, до «осознающего», который осознает все эти концепции, есть ли ты?

Ученик: (Молчание) ____ (Долгое молчание)

Волински: Хочешь сказать что-нибудь еще?

Ученик: (Молчание) ____ (Долгое молчание)

Волински: А если концепция «осознающего», который верит в концепцию дыхания и концепцию движения, в концепцию выживания, в концепцию исходной позиции, концепцию движения и изменения, превращения одного в другое, в иллюзию вездесущего Бога, в концепцию, что ощущения, движение, жар, энергия имеют отношение к тебе, в концепцию всевидящих глаз — если бы все это было просто концепции, но «осознающий» верил в них — о чем бы этот «осознающий» не захотел знать?

Ученик: Что все это просто вопрос веры. Единственное, что я улавливаю, это мысль, что нет такого места, куда можно спрятаться.

Волински: Итак, «осознающий» верит в концепцию места, куда можно спрятаться, и отсутствия места, куда можно спрятаться, концепцию начальной точки, концепцию изменения, и т. д. Если бы он поверил, что все эти концепции образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и тот, кто осознает все это… до появления «осознающего», который осознает все это, есть ли ты?

Ученик: ___ (Молчание) ___

Волински: Хочешь сказать что-нибудь еще?

Ученик: Нет, я отлично себя чувствую; я словно выглянул из окна…

Волински: А если бы концепция «осознающего», который верит, что именно он видит видимое, ощущает ощущаемое — если бы он поверил в концепцию выживания, и смерти, и дыхания, и концепцию начальной точки, и концепцию движения и эволюции, и перемещения из одного места в другое — если бы он поверил во все это, чего бы этот «осознающий» не смог узнать?

Ученик: Он бы не смог узнать, что все это — ложь.

Волински: Как получилось, что «осознающий» не может узнать, что все это ложь?

Ученик: Если бы он узнал, что все это ложь, ему бы нечего было делать со всем этим хламом.

Волински: А если бы он не мог двигаться? Если бы «осознающий» был отделен от концепции по имени движение, смог бы «осознающий» по-прежнему оставаться здесь?

Ученик: ___ (Молчание) ___

Волински: Если бы существовал какой-нибудь «осознающий», верящий в концепцию по имени «движение», в концепции по имени «рождение, и жизнь, и смерть, и движение, и начальные точки, и изменение, и эволюция, и превращение одного в другое», в то, что именно он все видит, и во все прочее — если бы «осознающий» поверил во все это, чего бы он не смог воспринять?

Ученик: Он бы не смог воспринять великих людей, потому что они могут прекратить движение. Пока ты выше них, сильнее них, пока я есть выше или сильнее, он не может воспринимать великих людей.

Волински: Во-первых, «осознающий» обладает способностью различения, позволяющей ему отличать малое от великого. Поэтому у тебя есть концепция малого, концепция великого, концепция «осознающего», а также концепция по имени остановка движения. Давай разделим их: если у нас есть остановка движения, и «осознающий», и они соединены вместе, то это, как мне кажется, означает смерть или что-то очень плохое. Поэтому, если мы отделим концепцию «осознающего» от концепции движения и от концепции чего-то очень плохого, все эти концепции станут отдельными друг от друга. А если мы разделим концепцию «осознающего», концепцию движения, концепцию чего-то очень хорошего, или выживания, все эти концепции тоже станут отдельными. Итак, если концепция по имени «осознающий» и все эти концепции вокруг нее, включая, разумеется, и «осознающего» были образованы из одного и того же сознания, не имеющего с ними ничего общего, и если бы ты отделил концепцию «осознающего» от концепции движения, мог бы тогда «осознающий» существовать? Так был ли ты до появления «осознающего»? Если бы «осознающий» и концепция движения были отдельными, но независимо друг от друга созданными из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, был бы ты тогда?

Ученик: ____ (Молчание) ___ (Долгое молчание)

Пояснение для группы:

Итак, глаза могут двигаться, а уши могут слышать, но это просто функции. До «осознающего» существовал ли ты? Поскольку осознание — это биологическая функция, то, в конечном итоге, не существует ни тела, ни «осознающего»; следовательно, ты не можешь ничего воспринимать при отсутствии движения. Даже если я просто прикасаюсь к столу, нейроны при этом двигаются. Если нет движения, то нет ни «осознающего», ни осознания. Это просто биологическая функция. Это означает, что, когда мы полностью разделяем их, то «осознающий» не сможет существовать при отсутствии движения.

Не может быть восприятия без движения, не может быть «осознающего» без движения. Идея, что люди переходят на иной «духовный» уровень, где они каким-то образом продолжают осознавать, подразумевает наличие «осознающего» в каком-то месте пространства-времени. Если бы вы сказали, что все есть лишь осознание, то осознания бы не было. Если все создано из сознания — в том числе и тот, кто осознает это — тогда ясно, что нет такой вещи, как сознание или осознание; сознание — еще одна концепция, рожденная «осознающим», так как для того, чтобы сказать, что все является сознанием, по определению нужен кто-то, отличный от сознания. Когда и осознающий, и сознание — одна и та же субстанция, нет ни сознания, ни осознающего, ни осознанности.

Звук, запах, вкус, телесные ощущения и мысленные объекты.

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, дала бы концепции звука?

Ученик: Это вибрация, которая в моих ушах превращается в звук или слово.

Волински: Какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, сделала по поводу концепции звука?

Ученик: Что он находится снаружи меня и является средством передачи устной информации.

Волински: А что из этого следует для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию звука как средства для передачи устной информации?

Ученик: Что существует нечто вне этого места, что существует расстояние и другое место в пространстве-времени, отличное от этого.

Волински: Если бы все это был просто концепцией концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и было создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» все это — что тогда…?

Ученик: Все осталось на своих местах, но стало более аморфным.

Волински: Как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепции звука, расстояния, разделения, информации и т. д., поступает по отношению концепциям звука, расстояния, разделения, информации и т. д.?

Ученик: Верит, что все это правда.

Волински: Если бы все эти концепции концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» все это — что тогда….?

Ученик: Все по-прежнему… немного аморфнее.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, обманывает себя по поводу всех этих концепций, связанных со звуком?

Ученик: Веря во все это.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданные концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию «я», и все они были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Теперь мне труднее уловить это.

Волински: Чего не должна знать о концепции звука концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть?

Ученик: Что ничего этого нет.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию «я», и были образованы из ОДНОЙ. И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Это похоже на проблески сознания среди тучи.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Чего не должна испытывать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, относительно звука?

Ученик: Что это не переживание, не знание и не информация, и возможно восприятие и без звука.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: НИЧЕГО ____ (Долгое молчание)

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, дала бы образу тела?

Ученик: Это изображение того, что я называю своим телом и собой.

Волински: Какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, сделала об этом изображении тела-меня?

Ученик: Что это и есть я.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Я впадаю в состояние медитации.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, поступает по отношению к концепции изображения тела?

Ученик: Верит в то, что это и есть она?

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию «я», и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Чего не должна знать эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, об этом изображении тела, которую она называет «собой»?

Ученик: Что это просто картинка, созданная из сознания, но не оно само?

Волински: Почему сознание не должно этого знать?

Ученик: Потому что тогда бы осталось только сознание, а это значит, что нет никакого сознания, а только НЕБЫТИЕ.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Чего не должна испытывать эта концепция по имени «мое» сознание по отношению к этому изображению тела?

Ученик: Что его нет.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать мысленным образам?

Ученик: Картины, мысли, фантазии, идеи, даже эмоции — все, что можно воспринять.

Волински: Какие предположения есть у концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, о концепциях по имени картинки, мысли, фантазии, идеи и даже эмоции — обо «всем», что можно воспринять?

Ученик: Что все это реально СУЩЕСТВУЕТ.

Волински: А каковы последствия для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, из ее веры в концепции картинок, мыслей, фантазий, идей, даже эмоций — «всего», что можно воспринимать?

Ученик: Что все они существуют, и сознание, в качестве воспринимающего, тоже существует.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию «я», и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Все застывает.

Волински: Как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, обманывает себя по поводу концепции картинок, мыслей, фантазий, идей, даже эмоций — «всего», что можно воспринимать?

Ученик: Воображая, что и она сама, и все эти вещи существуют.

Волински: Если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Ну и ну! Теперь я действительно вижу, что это просто иллюзия, повторяющаяся снова и снова.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, обманывает себя по поводу всех этих концепций картинок, мыслей, фантазий, идей, даже эмоций — «всего», что можно воспринимать?

Ученик: Воображая, что и она сама, и все эти вещи существуют.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию «я», и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: …. слов нет…. (молчание)

Волински: Чего не должна знать концепция по имени мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, обо всех этих концепциях по имени картинки, мысли, фантазии, идеи, даже эмоции — «все», что можно воспринять?

Ученик: Что ничего этого НЕТ.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, не должна об этом знать?

Ученик: Потому что, если ничего этого нет, то и ее тоже нет.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (молчание)

Волински: Чего не должна испытывать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, по отношению к картинкам, мыслям, идеям, даже эмоциям — «всему», что можно воспринимать?

Ученик: Что ничего этого нет.

Волински: А почему?

Ученик: Потому что, если ничего этого нет, то и ее тоже нет.

Волински: Если бы концепции по имени «есть» и «нет» были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепциюя есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Воля, намерение, различение, радость, счастье, спокойствие, решительность, напряжение, насилие, концентрация.

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать насилию?

Ученик: Это действие, которое совершается не по своей воле.

Волински: А какие предположения концепция по имени «мое» сознание сделала по поводу концепции по имени «действие, которое совершается не по своей воле»?

Ученик: Что оно обладает своей собственной энергией, и его невозможно прекратить — оно обязательно должно совершиться.

Волински: И что из этого следует для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию действия «не по своей воле, обладающее своей собственной энергией, которое невозможно прекратить, так как оно обязательно должно совершиться»?

Ученик: Что невозможно остановить ни одной мысли, действия, реакции и т. д.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Все исчезает, но я замечаю сопротивление — словно я хочу прекратить насилие.

Волински: А если бы сопротивление было просто одной из концепций, созданных концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и все они были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Остается лишь вибрация, за которой я могу наблюдать.

Волински: А как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, поступает по отношению к концепции действия не по своей воле, которое обладает своей собственной энергией и которое невозможно прекратить, потому что оно обязательно должно совершиться?

Ученик: Предполагая, что оно существует и должно быть совершено, внушая себе, что его невозможно прекратить, доказывая это и реагируя соответственно.

Волински: А зачем концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, делает все это?

Ученик: Я не знаю — просто делает, и все.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Остается только вибрация и наблюдение за вибрацией.

Волински: А если бы даже вибрация была просто одной из концепций, созданных концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и все они были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Безмолвие.

Волински: А как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, обманывает себя по поводу концепции действия не по своей воле, которое обладает своей собственной энергией и которое невозможно прекратить?

Ученик: Веря, что оно существует.

Волински: А если бы концепция по имени существование было просто одной из концепций, созданных концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепциюя есть, и все они были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и осознающий — что тогда…?

Ученик: Небытие.

Волински: А чего не должна говорить концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, о концепции действия, которое совершается не по своей воле, обладает своей собственной энергией, и его невозможно прекратить?

Ученик: Что это просто видимость.

Волински: Почему?

Ученик: Оно должно скрывать это от себя и других, чтобы БЫТЬ или существовать.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: А чего не должна испытывать концепция по имени «мое» сознание по отношению к концепции действия не по своей воле, которое обладает своей собственной энергией и которое невозможно прекратить?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать воле?

Ученик: Желание, намерение, действие по собственному побуждению.

Волински: А какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, сделала о намерении и действии по собственному побуждению?

Ученик: Что это именно «то, что есть»; ему так сказали.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: А как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепции намерения и действия по собственному побуждению, обманывает себя?

Ученик: Веря во все, что ей говорили и внушали.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Безмолвие ____ (Долгое молчание)

Волински: А как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, ведет себя по отношению к концепции воли, намерения и действия по собственному побуждению?

Ученик: Она верит в намерение и действие по собственному побуждению, и постоянно пытается действовать, словно действия исходят от меня и не являются сознанием.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Все разлетается.

Волински: А чего не должна говорить концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, о концепции намерения и действия по собственному побуждению?

Ученик: Что никакого выбора не существует.

Волински: Почему?

Ученик: Она не может этого допустить.

Волински: А если бы концепции по имени «допустить» ли «не допустить» были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Появляются свобода и легкость.

Волински: А чего не должна знать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, о намерении и действии по собственному побуждению?

Ученик: О том, что нет никакого выбора, и о НЕБЫТИИ.

Волински: А почему?

Ученик: Потому что тогда сознания не будет.

Волински: А если бы все это концепции по имени «быть или не быть», намерение, выбор были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ___ (Молчание)

Волински: Чего не хочет испытывать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, по отношению к концепциям по имени «быть или не быть», намерение и действие по собственному побуждению?

Ученик: НЕБЫТИЯ.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что оно находится за пределами сознания, и сознание исчезает.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: НЕБЫТИЕ.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что оно за пределами сознания, и сознание исчезает.

Волински: А если бы появление и исчезновение были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: НЕБЫТИЕ.

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать вниманию?

Ученик: Внимание — это свойство сознания концентрироваться и создавать линзы, через которые оно смотрит на мир.

Волински: Какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, сделала на тему внимания, которое является свойством сознания концентрироваться и создавать линзы, через которые оно смотрит на мир?

Ученик: Что линзы, через которые она смотрит на мир, и все, что она видит, — не сознание.

Волински: И что из этого следует для концепции по имени «мое» сознание?

Ученик: Целый мир различий.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Осталось бы только сознание и что-то наподобие подзорных труб, плавающих в нем.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание обманывает себя по поводу концепции по имени внимание — концепции о том, как концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, концентрируется и создает линзы, через которые она смотрит на мир?

Ученик: Представляя себе все эти линзы и подзорные трубы, которых не существует.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Остается только сознание и еле заметная подзорная труба.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию которая верит в концепцию, что сознание концентрируется и создает линзы, через которые оно смотрит, обманывает себя по поводу внимания?

Ученик: Верит в подзорную трубу, и смотрит через то, чего нет…

Волински: Сделай это прямо сейчас.

Ученик: Ничего себе! Это целый мир!

Волински: Сделай это несколько раз.

Ученик: Мир исчезает.

Волински: А подзорная труба?

Ученик: Она… похожа на сознание.

Волински: О чем не хочет говорить о внимании концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию концентрации и создания линз, через которые она смотрит на мир?

Ученик: О том, что ее нет.

Волински: А почему?

Ученик: А почему бы ей и не быть?

Волински: Что значит «быть»?

Ученик: ____ (Долгое молчание).

Волински: Чего не хочет знать о внимании эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию концентрации и создания линз, через которые она смотрит на мир?

Ученик: НЕБЫТИЯ.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что, если она узнает об этом, сознания не останется — только НЕБЫТИЕ. А, может, и его не останется.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Молчание)

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию концентрации и создания линз, через которые она смотрит на мир, — чего она не хочет испытывать в отношении внимания?

Ученик: Что ее нет.

Волински: Почему?

Ученик: Из-за НЕБЫТИЯ.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание).

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать мысленным импульсам?

Ученик: Это био-электрические колебания, которые принимают определенную форму и превращаются в энергию, образы, фантазии, эмоции и т. д.

Волински: Какие предположения сделала концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, об этих био-электрических колебаниях, принимающих форму энергии, образов, фантазий, эмоций и т. д.?

Ученик: Что все это существует, и поэтому она тоже существует.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Молчание)

Волински: Как концепция по имени «мое» сознание применяет к себе концепцию био-электрических импульсов, принимающих форму энергии, образов, фантазий, эмоций и т. д.?

Ученик: Она верит, что есть какая-то сущность, а не просто колебания био-электрических импульсов, которые кажутся сущностью.

Волински: А если бы и концепция био-электрических импульсов, и концепция сущности были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: О чем не хочет говорить концепция по имени «мое» сознание относительно био-электрических импульсов, принимающих формы энергии, образов, фантазий, эмоций и т. д.?

Ученик: О том, что находится за иллюзией био-электрических импульсов.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что если она это сделает, то все рухнет.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: В это трудно поверить_____ (Долгое молчание)

Волински: Чего не хочет знать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, об этих био-электрических импульсах, принимающих форму энергии, образов, фантазий, эмоций т. д.?

Ученик: Что био-электрические импульсы — это иллюзия.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что если оно узнает об этом, не останется никакой сущности — только сознание, а затем не останется и СОЗНАНИЯ — только НЕБЫТИЕ.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: Но мне кажется, что это связано с сердцем или пульсом.

Волински: А чего не должна знать концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, об этих био-электрических импульсах, принимающих форму энергии, образов, фантазий, эмоций и т. д.?

Ученик: Что они созданы из сознания.

Волински: Почему?

Ученик: Потому что тогда не останется ни импульсов, ни сознания — только НЕБЫТИЕ; а, может быть, и его не останется.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: А если ТЫ и есть концепция по имени «мое» сознание, которое верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию мышления — существует ли тогда что-нибудь, что эта концепция называет «моим» сознанием, которое верит в концепцию я есть и создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, что и «осознающий», который осознает все это — СУБСТАНЦИИ, не имеющей со всем этим ничего общего — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Сознание зрения, слуха, запаха, вкуса, телесных ощущений, интеллекта.

Волински: Какое определение концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, могла бы дать интеллекту?

Ученик: Сознательность, или деятельность ума.

Волински: Какие предположения концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, сделала по поводу концепции интеллекта?

Ученик: Что существует СОЗНАТЕЛЬНОЕ разумное ТЫ.

Волински: А какие последствия для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, проистекают из ее веры в концепцию интеллекта?

Ученик: Постоянные попытки усилить это ТЫ, представляющее собой сознание деятельности ума.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которое верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию интеллекта, обманывает себя?

Ученик: Она воображает, что она отделена от сознания, и ее представления, мысли и т. д. тоже отделены от сознания.

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ___ (Долгое молчание)

Волински: Если бы ТЫ был концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельности ума, как бы поступило «мое» сознание?

Ученик: Оно бы поверило, что существует ТЫ, отдельное от «другого».

Волински: А если бы все это было просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ___ (Долгое молчание)

Волински: Если считать, что ТЫ — это концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельности ума, то о чем сознание не хочет говорить?

Ученик: О том, что его нет.

Волински: Если бы «нет» и «есть» были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

…?

Ученик: ___ (Долгое молчание)

Волински: Если ТЫ — концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельности ума, то о чем концепция по имени «мое» сознание не хочет говорить?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

Волински: Если ТЫ — концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию деятельности ума, то чего концепция по имени «мое» сознание не хочет испытывать?

Ученик: Того, что ее нет, а есть только чистое НЕБЫТИЕ.

Волински: Если бы «нет» и «небытие» были просто концепциями, созданными концепцией по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, и были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего — в том числе и «осознающий» — что тогда…?

Ученик: ____ (Долгое молчание)

ДО СОЗНАНИЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ НИ «ОСОЗНАЮЩЕГО», НИ ОСОЗНННОСТИ.

ДО СОЗНАНИЯ СУЩСТВУЕТ БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТЬ.

ДО СОЗНАНИЯ СУЩЕТСВУЕТ ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ, В ОТОРОЙ НЕТ «ОСОЗНАЮЩЕГО».

СПРОСИ: ДО ПОЯВЛЕНИЯ «ОСОЗНАЮЩЕГО»… ЕСТЬ ЛИ ТЫ?

КВАНТОВАЯ ПСИХОЛОГИЯ КОНЧАЕТСЯ У ОСОЗНАНИЯ БОЛЬШОЙ ПУСТОТЫ, КОТОРУЮ МЫ НАЗЫВАЕМ И ПРЕДСТАВЛЯЕМ С ПОМОЩЬЮ КОНЦЕПЦИИ НЕ-Я-Я.

ДО «ОСОЗНАЮЩЕГО», ОБРАЗОВАННОГО СОЗНАНИЕМ, ЕСТЬ ЛИ ТЫ?

«ОСОЗНАЮЩИЙ» И ОСОЗНАННОСТЬ ОБРАЗОВАНЫ ИЗ СОЗНАНИЯ.

ВСЕ СОЗДАНО ИЗ ТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ.

ДО КОНЦЕПЦИИ ЭТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, В КОТОРОЙ НЕТ СОЗНАНИЯ ИЛИ ОСОЗНАННОСТИ, СУЩЕСТВУЕТ БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТЬ.

ГЛАВА 14 Покров концепции восьмеричного пути

Как в индуистской, так и в буддистской традиции 6-я, 7-я и 8-я ступени восьмеричного пути — это концентрация (на санскрите — дхарана), медитация (на санскрите — дхьяна) и самадхи; соответственно, нужно, чтобы «я» выполнило этот процесс. Прежде, чем объяснить, каким образом это может быть покровом сознания, давайте сначала уточним терминологию.

Дхарана (концентрация)

«Концентрация — это заточение ума в ограниченной мысленной области (называемой объектом концентрации)». (Таймини, «Учение йоги»).

Дхьяна (медитация)

«Непрерывный поток (ума) по направлению к объекту (выбранному для медитации) — это созерцание». (Таймини, «Учение йоги»).

Самадхи

«Когда остается только сознание объекта медитации, и не остается самого (сознания) — это самадхи», (Таймини, «Учение йоги»).

Давайте посадим семечко, из которого в 3-й части прорастет вопрос: «С чего следует начать, или, вернее, что должно существовать для концентрации, медитации и самадхи?»

Ответ на этот вопрос — «осознающий». Иными словами, для выполнения любой концентрации или «духовной практики» изначально должно быть я есть, включающее в себя структуру (уплотненную СУБСТАНЦИЮ), по имени «осознающий». Естественно, «осознающий» занимается процессом осознания и создает то, что мы называем осознанностью. Иными словами, «осознающий» является структурой, сформированной сознанием; эта структура занимается осознанием и находится в определенном месте пространства-времени.

Зададим вопрос: «До появления осознающего… есть ли ты?» При такой постановке вопроса концентрация и медитация становятся функциями «осознающего», созданного сознанием. Можно привести такое сравнение: чтобы нарастить мускулы, прежде нужно иметь тело, которое будет заниматься гимнастикой. Прежде медитации существует тело (я есть), выполняющее медитацию. Следовательно, концентрация и медитация, к которой относятся как к религиозной догме, может служить для укрепления субструктуры по имени «осознающий», помогая ему («осознающему») верить, что он есть. Эти упражнения, выполняемые «осознающим», могут неосознанно усилить субструктуру по имени способность «осознающего» к концентрации — НО также существует риск, что я есть впадет в заблуждение, поверив в то, что оно существует и «становится лучше». Очень важно понять это, чтобы избежать заблуждения. ПРИ ЭТОМ Я ВОВСЕ НЕ УТВЕРЖДАЮ, ЧТО КОНЦЕНТРАЦИЯ ИЛИ МЕДИТАЦИЯ ПЛОХИ.

Однако необходимо задать следующие вопросы: 1) Кто медитирует? (Что за «я» воображает, будто совершает это действие?); 2) Почему медитирующее «я» верит, что оно может что-то обрести, достичь, получить или стать более совершенным?

И в том, и в другом случае существует некая форма «я», занимающаяся медитацией для того, чтобы что-то получить, рассчитывающая на нирвану или «не-я».

Поэтому, концентрацию — > медитацию можно считать возможным «начальной ступенью»; но, в конце концов, следует понять, чем они являются в действительности, равно как и субструктура я есть-«осознающий»: все это медитирующее «я». Поэтому их нужно растворить (подробнее об этом будет сказано в 3-й части).

Самадхи — «последняя» ступень восьмеричной шкалы, или восьмеричного пути, или йоги. Обычно принято считать, что к самадхи ведет несколько ступеней. В этой главе мы будем говорить только о тех, которые уже упоминались: 6-я ступень (концентрация), 7-я ступень (медитация) и 8-я ступень (самадхи, в котором еще остаются семена). На 8-й ступени пустота еще содержит мельчайшие семена (медитирующее «я»), которое продолжает весьма изощренно и утонченно действовать даже в состоянии-между-состояниями (в пустоте).

«Облако, или пустота, также скрывает чистое сознание. Это лишь туманный образ, созданный сознанием, последовательно проходящим через различные “уровни”. Эта стадия подобна промежуточной точке между двумя состояниями материи — жидким и газообразным, когда ее нельзя назвать ни жидкостью, ни газом». («Йога-сутра», стр. 40).

«Блаженство самадхи» в действительности невозможно описать. Однако в пустоте еще остаются некоторые образы (семена), в тончайшей форме прорастающие из самадхи и поэтому возвращающие нас к «нашему» психологическому «восприятию» себя как «я».

Поэтому следует выйти и «за пределы» самадхи тоже. Несмотря на то, что самадхи считается восьмой и последней ступенью, следует выйти за грань состояния самадхи, в котором остались семена, — туда, где нет никакого состояния вообще. В пустоте, присущей самадхи, содержатся семена — впечатления и образы, которые могут прорасти и проявиться. На языке физики это можно сравнить с пустотой по имени «потенциальная энергия» и проявлением по имени «кинетическая энергия». Пустота самадхи, в которой остались семена, — это «энергия» образов и впечатлений, которая потенциально могут проявиться; это проявление в виде семян. Проявленная пустота — это образы и впечатления в действии. Прибегая к метафоре, можно сказать, что дом, построенный из кирпичей и строительного раствора, проявлен; раствор, кирпичи и пространство, которое дом будет занимать, — пустота или потенциальный дом, который должен существовать прежде, чем будет построен проявленный дом.

Поэтому, когда Нисаргадатту Махараджа спрашивали: «Вы пребываете в самадхи?» — он отвечал: «Нет, самадхи — это состояние, а я не нахожусь ни в каком состоянии».

«Йога-сутра» так говорит об этом:

В 3-й части мы будем обсуждать самадхи, в котором не осталось семян, которое находится «за гранью» и не является состоянием. А сейчас достаточно сказать, что самадхи с семенами «достигается» с помощью некоторых видов «духовных практик»; медитирующему «я» кажется, что именно оно выполняет их.

Самадхи без семян просто появляется — а точнее, исчезает (трудно выразить это словами); но нет никакого «я», которое занимается этим. Иными словами, все состояния самадхи — это состояния; в них остается я есть и «осознающий» — значит, ОНИ НЕ ЕСТЬ ТО!!!! Они лишь тончайшие субструктуры, вибрации я есть; в конечном счете, они даже не являются небытием, и ИХ НЕТ.

ПОСЛЕДНЯЯ СТУПЕНЬ РАДЖА-ЙОГИ — ЭТО САМАДХИ (ЯВЛЯЮЩЕЕСЯ СЛЕДСТВИЕМ ПРЕДЫДУЩИХ СТУПЕНЕЙ И СОДЕРЖАЩЕЕ СЕМЕНА).

ЕСЛИ НЕТ МЫСЛЯЩЕГО, ОЩУЩАЮЩЕГО, ЗНАЮЩЕГО, ИЛИ «ОСОЗНАЮЩЕГО», ТОГДА ЭТО САМАДХИ БЕЗ СЕМЯН.

НО КОГДА НЕТ «ОСОЗНАЮЩЕГО», ТОГДА НЕТ НИ ОСОЗНАНИЯ, НИ ЙОГИ.

НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ ГОВОРЯТ: «ВСЕ ЭТО — ОСОЗНАНИЕ».

НО ЕСЛИ БЫ ВСЕ БЫЛО ОСОЗНАНИЕМ, ОСОЗНАНИЯ БЫ НЕ БЫЛО. ПОЧЕМУ?

ПОТОМУ ЧТО НЕ БЫЛО БЫ НИКОГО, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ О КОНЦЕПЦИИ ПО ИМЕНИ «СУЩЕСТВОВАНИЕ ОСОЗНАНИЯ».

ПОЭТОМУ ЛЮБОЕ ОСОЗНАНИЕ ВКЛЮЧАЕТ В СЕБЯ КОНЦЕПЦИИ «ОСОЗНАЮЩЕГО», МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ И ИСХОДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ.

СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ЕСЛИ НЕТ «ОСОЗНАЮЩЕГО», НЕТ НИ ОСОЗНАНИЯ, НИ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ, НИ ИСХОДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ.

ГЛАВА 15 Пять уровней сознания

«Акт эманации. По отношению к объектам, которые кажутся принадлежащими к иному пространству, времени и т. д. это является актом удаления или растворения. По отношению к действительным (постоянным) проявлениям каких-либо качеств или объектов это является актом поддержания. По отношению к тому, что кажется особенным, это является актом сокрытия. По отношению к тому, что представляется тождественным свету (сознания) это является актом милости». (Сингх, «Пратьябхиджняхрдайям», стр. 75).

Сознание, без сомнения, имеет много различных уровней в своем перемещении от ТОЙ СУБСТАНЦИИ к проявленной Вселенной и тому, что мы называем «я». Однако, для любого наблюдения, совершаемого сознанием в отношении этих уровней или актов перехода, требуется «осознающий». Таким образом, ловушка содержится не в представлении, или даже знании, о 5-уровневом, 10-уровневом, 100-уровневом действии (или акте недеяния). Ловушка состоит из трех частей: это непонимание того, что, во-первых, наблюдение, внимание или присутствие «осознающего» эти уровни или действия выпускает на свободу «я»; во-вторых, того, что «осознающий», который осознает эти «действия», «игры» или «этапы» сознания, зависит от присутствия «осознаваемого»; и, в-третьих, это иллюзия того, что «осознающий» образован из иной субстанции, чем «осознаваемый» объект.

Прежде всего, «я» никогда не могу освободиться, потому что НЕТ никакого «Я». Во-вторых, «осознающий» образован из той же субстанции в ее более тонком и менее сжатом виде; Можно назвать ее сознанием в виде осознаваемого (пятиуровнего акта), и, по существу, оно продолжается лишь до тех пор, пока осознающий направляет внимание на осознаваемое, «как будто» оно образовано из иной субстанции, чем он сам.

Согласно философии сайва, мир является не творением, а:

— эманацией;

— поддержанием (процессов, происходящих в мире);

— удалением или растворением. Это не означает разрушения. В мире не существует разрушения. Если только временное растворение. Разрушение — всего лишь метафора.

— сокрытием истинной природы Самости.

— «милостью».

(Сингх, «Пратьябхиджняхрдайям», стр. 119).

Это еще раз подчеркивает то, о чем уже упоминалось раньше: что пустота может быть также уходом сознания, и тогда она содержит (в потенциальной форме) семена впечатлений и образов, которые позже проявятся. Кроме того, когда «осознающий» и «осознаваемое» воспринимаются как ОДНА И ТА ЖЕ СУБСТАНЦИЯ, тогда они исчезают, и это есть милость.

В квантовой физике Дэвид Бом говорил о неявном, или изначальном, порядке и о явном порядке имен и форм. «Пратьябхиджняхрдайям» говорит о большем числе разделений.

Однако все разделения, описывающие этот процесс, зависят от «осознающего», который осознает «осознаваемое». Если нет «осознающего», то нет и пяти уровней сознания.

Это напоминает дзенский коан: «Если дерево падает в лесу, и нет никого, кто слышит это, производит ли оно звук?»

ВОПРОС

Если нет «осознающего», есть ли пять уровней сознания?

До появления «осознающего»… есть ли ты?

В «Пратьябхиджняхрдайям» спанда описывается не в терминах двух процессов (появление — исчезновение), а в терминах разделения на пять уровней. Постижение этих пяти уровней или «актов» сознания, согласно «Пратьябхиджняхрдайям», освобождает «кого-либо» от своего влияния. Однако, пожалуйста, вспомните, что «понимание», которое есть «осознающий», также является частью пяти-уровневого акта и неотъемлемо от «осознающего», воспринимающего нирвану (затухание).

Важно заметить, что естественный процесс удаления удерживает образы, и, когда они возникают снова, они скрывают ТУ СУБСТАНЦИЮ. Однако, если увидеть, что эти семена образованы из того же самого сознания, что и воспринимающий, оба исчезают; это милость.

«Я» часто встречал кого-нибудь, знавшего, кто он. «Я» обращался к ним с проблемой. В «их» присутствии проблема исчезала (милость). Однако, поскольку «я» не осознавал, что «осознающий» проблему и проблема — ОДНА И ТА ЖЕ СУБСТАНЦИЯ, проблема возникала снова.

Иными словами, провал, пространство или пустота — тончайшая форма (семя) я есть и мысли. А в пустоте мысль скрывается, но не разрушается — просто удаляется. Это не милость (исчезновение), а просто сокрытие. Поэтому «люди во время медитации попадают в пустоту или провал», но возвращаются оттуда с той же проблемой.

МИЛОСТЬ — ЭТО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ; ПУСТОТА-ПРОВАЛ — ЭТО УДАЛЕНИЕ.

«Однако, когда сжатие или ограничение преобладают, тогда наступает познание пустоты, и т. д.». (Сингх, «Пратьябхиджняхрдайям», стр. 60).

Конечно, в пустоте есть знающий о пустоте. Это тот знающий о пустоте, который появляется одновременно со знанием пустоты. Поэтому именно дальнейшее сжатие приводит к появлению знающего о пустоте. Когда знающий о пустоте и пустота воспринимаются как ОДНА И ТА ЖЕ СУБСТАНЦИЯ, тогда нет ни знающего о пустоте, ни самой пустоты. Поэтому пустота и знающий появляются и исчезают одновременно.

ГЛАВА 16 Сердце — это пустота

Это утверждение имеет важнейшее значение. ВЕЛИКАЯ ПУСТОТА — ЭТО СЕРДЦЕ. Она пребывает за пределами качеств и атрибутов. Она называется сердцем, потому что в большинстве западных традиций сердце ассоциируется с безусловным приятием и любовью. Вспомним, что основной буддистский трактат, в котором сказано: «Форма есть ни что иное, как пустота, пустота есть ни что иное, как форма», называется «Сутра сердца», поскольку ВЕЛИКАЯ ПУСТОТА, ТО, недифференцированное сознание — это Сердце. Гнетущая внутренняя пустота, которая, по причине сопротивления, порождает столько проблем и субличностей, считается основой для понимания философии экзистенциализма. Однако в квантовой психологии эта внутренняя пустота считается дверью, ведущей к ВЕЛИКОЙ ПУСТОТЕ. Более того, именно в ней находится решение экзистенциальной проблемы страха, трепета и отказа от бытия, пронизывающих всю западную психологию и философию 20-го столетия. Попросту говоря, «внутренняя» пустота является «духовным центром личности».

«Йогину следует усиленно концентрировать внимание на идее, что Вселенная совершенно пуста. Его сознание должно раствориться в этой пустоте. Тогда он становится готов для растворения — его ум растворяется в шуньятишунья, в абсолютной ПУСТОТЕ…» (Сингх, «Виджнянабхайрава», стр. 55).

Прежде всего существующего пребывает небытие, ПУСТОТА НЕДИФФЕРЕНЦИРОВАННОГО СОЗНАНИЯ; ТА СУБСТАНЦИЯ. При этом она тоже может стать покровом сознания. Почему? Потому что для нее требуется «осознающий» сознание, являющийся самим сознанием. Когда сознание понимает, что есть лишь сознание, тогда сознания больше нет, и мы выходим за пределы сознания (это подробнее будет обсуждаться в 3–й части).

Поэтому, пустота «становится» формой (мыслью) и растворяется, чтобы стать пустотой, а затем пустота может снова возникнуть в форме мысли. Но чьей? Поскольку все создано из одного и того же сознания, то оно не являются ни существующим, ни несуществующим.

Кратко говоря, для любого восприятия нужен воспринимающий, или «осознающий». Нет «осознающего» — нет осознания, нет формы, нет пустоты.

ГЛАВА 17 Иллюзия бхакти

Платон высказывал гипотезу (предположение) о существовании форм, или совершенных прототипов, которые мы не можем увидеть глазами. Эти формы — «подлинники», а все, что мы можем видеть, будь то дерево, человек или стол, — всего лишь «копии» этих совершенных подлинных прототипов. Однако, если мы примем гипотезу Платона за истину, тогда все формы окажутся семенами своих копий, а, значит, приведут лишь к многочисленным плодам (копиям).

Одна из величайших духовных иллюзий — благоговение перед «внешним объектом» или божеством, «как будто» статуя, картина, божество или «энергия» могут что-то дать вам.

Это напоминает старую историю о скульпторе, который создал статую Бога, а затем начал поклоняться этой статуе, забыв, что он сам создал ее.

Как-то раз я был у Нисаргадатты Махараджа, когда к нему пришел один индус и начал рассказывать о том, как он поклонялся матери, служил ей и за это «обрел» мир, блаженство и т. д. Махарадж спросил его: «Кто пришел раньше: ты или твоя мать?» Человек ответил: «Мать пришла раньше, она родила меня, и я служу ей; и она дарует мне милость, блаженство и освобождение». Махарадж воскликнул: «НЕТ, сначала ты пришел сюда, а потом уже пришла твоя мать. Нет тебя — нет и матери; так почему же ты не поклоняешься себе, если ты пришел прежде матери?»

Эта иллюзия «я», которое служит матери, дарующей все эти чудесные качества, не только ведет к риску психологического переноса «мечты» о совершенной мамочке-волшебнице и вытесненной боли одиночества, скрытой в душе взрослого, впавшего в возрастную регрессию; эта иллюзия также ведет к трем предположениям: 1) Что существуют изолированные сущности, называемые «ты» и «твоя мать»; 2) Что существует «я», которое может что-то получить или испытать, если выполнит определенные практики; 3) Наверное, самое соблазнительное из всех предположений: женское как противоположность мужскому.

Это коренится глубоко в проецировании наших женских качеств на внешний объект или божество, а затем поклонении внешнему божеству. Это не только антропоморфизм, но также предположение, что существует более, чем одна субстанция (мужское и женское) и приписывание различных качеств или атрибутов ОДНОЙ СУБСТАНЦИИ. Кроме того, это предполагает наличие отдельного «я», которое делает что-то для того, чтобы что-то получить. Это можно лучше выразить словами Нисаргадатты Махараджа, сказавшего мне: «Ты думаешь, что ты — личность, поэтому ты думаешь, что Махарадж — личность; ты думаешь, что ты — сущность или божество, поэтому ты думаешь, что Махарадж — сущность или божество». (Надо выйти за пределы этого).

Кроме того, концентрация на внешнем объекте в йогических сутрах называется самадхи с семенами. Если вы направляете внимание на семена, проблема заключается в том, что, даже если вы достигнете самадхи, вы вернетесь назад с семенами и плодами этих соблазнительных семян.

Далее приводится исследование, которое начинается с концепции Земли и ведет к покрову поклонения внешнему объекту (матери): практикующие йогу называют его бхакти.

Волински: Где внутри своего тела (уплотненного сознания) ты ощущаешь я есть, которое верит в концепцию Земли?

Ученица: В ступнях.

Волински: Какое определение концепция я есть, которая верит в концепцию Земли, могла бы дать Земле?

Ученица: Земля — это сознание, уплотненное, твердое, живое; планета, на которой мы живем.

Волински: Какие предположения концепция я есть сделала о планете, на которой мы живем, твердой, живой и т. д.?

Ученица: Она наша кормилица, она дает нам пищу, позволяет всему произрастать. Я могу почувствовать подлинную связь с этим элементом; она несет в себе материнское начало, женское, не мужское.

Волински: А если бы все эти концепции женского, не мужского, материнства, кормилицы — если бы все было просто концепциями я есть и не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: Все исчезает.

Волински: Если бы я есть поверило во все эти концепции по имени твердость, кормилица, материнство, женское, не мужское — какими были бы последствия для концепции я есть?

Ученица: Тогда бы Земля стала для нее очень важной, очень прочной, источником и центром всего — безопасности, надежности, доверия.

Волински: А если бы все эти концепции прочности, важности, надежности, женского, не мужского, кормилицы, центра — если бы все было просто концепциями я есть и не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: «Я» становится менее прочным и становится крошечной точкой во Вселенной. Это хорошее чувство, словно прочность рождает страх потери всего этого.

Волински: Эта концепция я есть, которая верит в концепции матери, Земли, женского, не мужского, центра всего, кормилицы, прочности, важности… Что эта концепция я есть сделала с другой концепцией я есть, и что то, другое я есть создало в ответ этому первому я есть?

Ученица: Я есть — это моя мать (рождение), мамочка, мать рассказывает сказки, заботится и т. д.

Волински: Итак, у нас есть родословная. Это я есть (показывает на нее) должно сохраниться, чтобы род продолжался? Если это я есть не верит концепции того (ее мамы)я есть, которая верит в концепции матери, женского, не мужского, центра всего, кормилицы, прочности, важности, уверенности, заботы и т. д… Если бы та концепция я есть поняла, что это просто концепции, не имеющие отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: «Я» исчезает.

Волински: Как бы поступила та концепция я есть, если бы она поверила этой концепции я есть, которая верит в концепции матери, Земли, женского, не мужского, центра всего, кормилицы, прочности, важности, уверенности, заботы и т. д.?

Ученица: Занималась бы всем этим и была занята все время.

Волински: А если бы все это было лишь концепциями я есть и не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: «Я» исчезает.

Волински: Эта концепция я есть, которая верит в концепции матери, Земли, Земли как матери, женского, не мужского, центра всего, кормилицы, прочности, важности, надежности, заботы и т. д. Как эта концепция я есть обманывает другую концепцию я есть?

Ученица: Отбирая ответственность у другого я есть, чувствуя себя так, словно мы должны заботиться о нем.

Волински: Если бы концепция заботы была просто концепцией я есть и не имела отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: _____ Ничего ____ (Молчание)

Волински: Как эта концепция я есть, которая верит в Землю как мать, мать, Землю, женское, не мужское, центр всего, кормилицу, прочность, важность, заботу и т. д., обманывает себя?

Ученица: Она воображает, что все эти сказки о матери-Земле правдивы, и она должна действовать соответственно.

Волински: А если бы все эти сказки были просто концепциями я есть и не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: ____ (Долгое молчание)

Волински: Как теперь выглядит концепция Земли, в которую верит концепция я есть, вместе с концепциями матери-Земли, женского, не мужского, центра всего, кормилицы, прочности, важности, заботы и т. д.?

Ученица: Она исчезла.

Волински: О чем не хочет говорить эта концепция я есть, которая верит в Землю как мать, мать, Землю, женское, не мужское, центр всего, кормилицу, прочность, важность, заботу и т. д.?

Ученица: О неуверенности, о непрочной стороне Земли, о разрушительной стороне, о вулканах, о плохой матери.

Волински: А почему концепция я есть направляет внимание только на добрую мать-кормилицу, а не на ее разрушительную сторону?

Ученица: Очень сильный страх смерти, страх разрушения.

Волински: Где внутри своего тела ты чувствуешь естественный разрушительный процесс Земли и сопротивление этому разрушению?

Ученица: В груди.

Волински: Сними с нее ярлык и верни его я есть. Как ты себя чувствуешь сейчас?

Ученица: Все исчезло.

Волински: Если бы концепция я есть, которая верит в Землю как мать, мать, Землю, женское, не мужское, центр всего, кормилицу, прочность, важность, заботу и т. д., не имела отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: _______ (Долгое молчание) _______ Я чувствую ее в ступнях.

Волински: Эта концепция я есть, которая верит в концепцию прочности — если бы она была просто концепцией я есть и не имела отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: _____ (Молчание)

Волински: Заметь пустоту внутри прочности, в твоих ступнях и, возможно, где-то еще. Как ты ее чувствуешь сейчас?

Ученица: ____ (Долгое молчание) ___ Все исчезло.

Волински: Если бы все эти концепции я есть, которая верит в Землю как мать, мать, Землю, женское, не мужское, центр всего, кормилицу, прочность, важность, заботу и т. д. не имели отношения к реальности, что тогда…?

Ученица: ____ (Долгое молчание).

Для того, чтобы субличность «я» существовала, должна существовать также субличность знающего об этой субличности. Знающий о субличности «я» — часть этой субличности.

Знающий о любой субличности знает лишь о том, что находится внутри этой субличности.

Чтобы выйти за пределы знающего, попробуй найти знающего, или поискать знающего — и «ты» обнаружишь, что его нет.

Или попытайся «увидеть», что знающий и субличность образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ. Тогда возникнет пустота, а «вскоре» останется только чистое НЕБЫТИЕ, или бесконечность.

«ОСОЗНАЮЩИЙ»

То же самое относится и к «осознающему». «Осознающий» незаметно подразумевает наличие «местоположения», или источника осознания; местоположения в пространстве-времени. Пока существует «осознающий», остается иллюзия местоположения, источника, причины и ____ (заполните пробел). Структура «осознающий» должна быть разрушена.

Как неоднократно упоминалось, существует бесчисленное количество «духовных практик» (на санскрите — садхан). Однако, каждому угрожают три опасности, о которых следует знать:

Обособленное «я», которое считает, что оно выполняет эту работу.

Это «я» воображает, что за это что-нибудь получит.

Интервал или пустота ЕСТЬ. Интервал-пустота содержит семена «я» в тонкой форме.

Вопросы, которые стоит обдумать:

Какое «я» выполняет эту работу?

Что хочет «я» получить за это?

До появления «я» есть ли ты?

До появления всех «осознающих» пустоту — есть ли ты?

«Когда ум ищущего, отвлекаясь от одного объекта, остановлен (нируддха) и не переносится ни на какой другой объект, он останавливается в срединном положении между двумя объектами и отсюда (из срединной позиции) разворачивается постижение чистого сознания, превосходящего любое созерцание… (У кого оно возникает?). Оно возникает у йогина, когда тот полностью поглощен, т. е. полностью сосредоточен на одной мысли». («Спанда карикас», стр. 143).

Созерцание:

Найдите пространство между пробуждением и сном.

«Смотрите» на желания, информацию или знание как на порождения сознания, включая «сознающего» эти желания, информацию или знание.

«Смотрите» на все состояния ума как на различные состояния ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, включая «осознающего» эти состояния ума.

Найдите пространство между субъектом и объектом.

Увидьте и почувствуйте, что все ощущения — выражение универсального сознания.

Созерцайте, что знающий и познаваемое — одно и то же.

«Я ЕСТЬ»

«Я ЕСТЬ» — УПЛОТНЕННОЕ СОЗНАНИЕ, КАК И ВСЕ ВОСПРИНИМАЕМЫЕ ОБЪЕКТЫ.

СОЗНАНИЕ «СМОТРИТ ЧЕРЕЗ ЛИНЗЫ» УПЛОТНЕННОГО СОЗНАНИЯ «Я ЕСТЬ», СОЗДАВАЯ, ТАКИМ ОБРАЗОМ, ИЛЛЮЗИЮ ОБЪЕКТА, ОТДЕЛЕННОГО ОТ СЕБЯ.

ОДНАКО, ЕСЛИ СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО СОЗНАНИЕ, ТОГДА СОЗНАНИЯ НЕТ, ПОТОМУ ЧТО НЕТ «Я», ЧТОБЫ СКАЗАТЬ, ЧТО ВСЕ ЕСТЬ СОЗНАНИЕ.

Воспринимающий появляется в результате процесса абстрагирования и является частью тела. Тело воспринимается лишь до тех пор, пока существует воспринимающий. Как упоминалось в 1-й части, миллионы стимулов игнорируются, и отбирается лишь их малая часть; вот почему воспринимающий видит тело. Кто знает, сколько «духовных» и «психологических» идей могут возникнуть при этом? Ниже приводится изучение природы концепции тела.

Волински: Где находится это сознание по имени «мое» сознание, которое верит в концепцию тела?

Ученик: В моей голове.

Волински: Какое определение могла бы концепция по имени «мое» сознание дать концепции по имени голова?

Ученик: Это чистая энергия, в которой находятся органы восприятия, органы действия, инстинкты, тонкое тело, причинное тело и тело, созданное из плоти, крови, семени и света, и т. д.

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию тела, концепцию энергетического тела, созданного из ощущений, инстинктов, света, тонкого тела, причинного тела и т. д… Какие предположения эта концепция по имени «мое» сознание сделала обо всех этих концепциях?

Ученик: Что без этого тела, без органов этого тела меня бы не было здесь. Слава Богу, из-за тела я уверен, что я буду где-нибудь здесь, потому что без концепции тела мне «капут».

Волински: Где находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию причинного тела, для того, чтобы у концепции по имени «ты» было место, которое она может занять; и где находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в причинное тело?

Ученик: В сердце.

Волински: А что следует для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию тела, тонкого тела, причинного тела, энергетического тела, тела, созданного из света, в ощущения и инстинкты — что для нее следует из веры во все это?

Ученик: Вера в вечную жизнь.

Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание, концепция тела, концепция энергетического тела, концепция инстинктов и ощущений, концепция тела света, концепция причинного тела в твоем сердце, которая служит причиной вечной жизни — если бы все это, включая знающего и «осознающего» все это, было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Ничего… это ощущается как большой вопросительный знак, как пробел; и что теперь?

Волински: А если бы концепция по имени «теперь» и концепции прошлого и будущего, концепция я есть, и даже концепция действия (например, я не делаю того, что должен делать) — если бы все эти концепции, вместе со знающим и «осознающим» их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Только молчание, а еще тоска.

Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени игра и действие, «я здесь» и «ты здесь», причинное тело и тонкое тело, сердце и вечную жизнь, поступает по отношению к себе?

Ученик: Хранит и бережет себя.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание уплотнилась и создала концепцию самосохранения и или отсутствия самосохранения, концепцию я есть, концепцию тела света, концепцию инстинктов и ощущений, концепции «я здесь» и «ты здесь», «давай поиграем», концепцию тонкого тела и причинного тела, которое живет в сердце, и вывод, что это ведет к вечной жизни — если бы все это, вместе со знающим и «осознающим» все это, было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Все сжимается, связь распадается.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию сжатия и расширения, была образована из той же субстанции, что и знающий, и «осознающий» их, что тогда…?

Ученик: Она бы осталась собой.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит во все эти концепции: причинного тела, вечной жизни, света, концепции я есть, поверила во все это, как бы могло это «мое» сознание обмануть другую концепцию по имени «мое» сознание?

Ученик: С помощью концепции «самости», утверждая: «Я есть!».

Волински: А если бы концепция по имени я есть возникла из сжатой субстанции, и все это было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: ___ (Молчание). У меня в голове словно пылесос, который всасывает в себя все; нигде нет… НИЧЕГО.

Волински: Если бы та концепция головы, концепция вакуума, концепция НИЧЕГО, а также знающий обо всем этом, были образованы из одного и того же изначального сознания, что тогда…?

Ученик: ___ (Долгое молчание).

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит во все эти концепции причинного тела, а также «существования» и «не-существования», были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: ___ (Молчание). Это похоже на возвращение назад… гораздо уютнее.

Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание поверило в концепцию я есть, концепцию «существования» и «не-существования», концепцию света, тела, инстинктов и ощущений, концепцию тонкого тела, причинного тела, вечной жизни, сжимающегося ничто, предмета по имени голова — если бы все эти идеи и концепции были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, включая знающего и «осознающего», что тогда…?

Ученик: ___ (Молчание).

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию головы и концепцию тонкого тела, причинного тела, концепции «существования» и «не-существования», концепции появления и исчезновения — о чем она не должна знать?

Ученик: ___ (Долгое молчание) __ Что все это чушь.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не должна знать, что все это чушь?

Ученик: Потому что она не хочет уходить… тогда ничего не останется… ее нет.

Волински: Если бы «осознающий» и знающий обо всем этом, включая и концепцию «все это чушь», было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: ___ (Долгое молчание) ___ Ее больше нет. Ее нет.

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, концепцию по имени «существование» и «не-существование», концепцию прошлого, настоящего и будущего, концепции светового и энергетического тел, концепции тонкого тела, причинного тела в твоем сердце и уме, концепцию самости, которая должна держаться за все эти концепции, чтобы сохраниться, концепцию тела — если бы все эти концепции, включая «осознающего» и знающего обо всем этом, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: __ (Долгое молчание) __ (молчание).

ГЛАВА 18 «Состояния сознания», философские концепции и ловушка добродетели

Немногие участники «духовных» кругов (если такие вообще найдутся) станут отрицать неявное, а порой и явное, желание и обещание «обрести», «получить», «достичь», «укрепить» или еще каким-либо способом стать обладателем состояния блаженства, которое будет не просто вечным и неизменным, но и высшим из всех возможных состояний, включающим всевозможные «духовные добродетели», такие, так любовь, мир, счастье и т. д. Эти добродетели — любовь, сострадание, прощение, милосердие и справедливость — действительно «прекрасны», «святы» и «достойны восхищения». Однако при этом возникает несколько вопросов: 1) Действительно ли эти состояния «духовны»? 2) Действительно ли они необходимы для духовной жизни? 3) Ведут ли они каким-то образом к нирване (которая считается чем-то вроде рая)? 4) Помогают ли они понять, кто я? 5) Существует ли «вечное и неизменное» состояние? 6)Какое «я» стремится к этому постоянному состоянию? И, наконец: 7) Почему «я» хочет обрести эти состояния?

Ответ на первые 5 вопросов — НЕТ. Но прежде, чем мы выплеснем воду из чаши «нашего» понимания и взорвем мыльный пузырь «духовности», давайте, во-первых, определим, что мы подразумеваем под «духовностью», а, во-вторых, что мы подразумеваем под «состоянием» и «добродетелью».

Если цель «добродетели» — достижение или «обретение» нирваны (затухания), тогда в мире феноменов (мире ощущающих и воспринимающих тел) ничто не даст этого. Почему? Потому что нирвана означает затухание, угасание: ТЕБЯ НЕТ. Следовательно, не существует ничего духовного или еще какого бы то ни было, что может привести к «духовному образу жизни»; это всего лишь иллюзия духовного образа жизни, а, значит, часть миража; ее нет.

Далее: откуда взялась концепция вечного и неизменного состояния сознания, такого, как добродетель? Чтобы понять это, нам придется вернуться к истокам и корням западной концепции добродетели.

Более, чем за сто лет до Сократа и Платона, жил знаменитый греческий математик Пифагор. Теорема Пифагора утверждает, что для любого прямоугольного треугольника квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов (а2=в2=с2). Пифагор верил, что в этом мире (воспринимаемом посредством ощущений) невозможно нарисовать правильный треугольник, потому что он никогда не будет совершенно точным — лишь приблизительно. Следовательно, «реальный» прямоугольный треугольник не может существовать в физическом мире. Однако Пифагор «верил» в идеал: «где-то» (в «ином», более тонком мире) существует идеальный прямоугольный треугольник. Это и есть истина: состояние сознания, постоянное и неизменное в любой ситуации. Иными словами, эта «истина» существует в качестве «идеала»: состояние сознания, вечно истинное и неизменное в любой ситуации.

Это основополагающее представление об идеале, совершенстве и вечной «истине» было подхвачено Сократом, который спрашивал: «Что такое добродетель?» Сократ пытался «поймать» «добродетель», «состояние сознания», способ действия и бытия, который был бы идеальным, который можно искать, найти и больше никогда не терять, постоянный и всегда истинный. Сократ верил, что эта добродетель, если постоянно думать о ней, может и должна исправить, преобразить, изменить к лучшему любой порок или дурную привычку. Ученик Сократа Платон развил это учение, создав концепцию форм. Формы — это прототипы, которые, говоря простыми словами, являются «реальными»; этот мир — всего лишь их имитация, или копия. Следовательно, по Платону, концентрация внимания на этих формах и превращение в них (даже после смерти) — это именно ТО.

Платон, а затем его ученик Аристотель, разработали эту концепцию, рассматривая «добродетель», или состояние сознания, как точку равновесия между крайностями; Аристотель назвал его «золотой серединой» или «срединным путем». Очень упрощенно можно назвать его «состоянием между двумя крайностями». Некоторые наиболее известные качества перечислены на следующей странице (семь смертных грехов и их противоположности). Следует выбирать «золотую середину» между ними — «добродетель», которая всегда будет «правильным» действием, мыслью, привычкой, чувством и т. д., и неизменно будет являться ЭТИМ. Иными словами, эталоном, точкой отсчета, с которой можно соизмерять любое действие.

Таким образом, Аристотель стремился найти средние точки, воплощающие качества, или состояния сознания, или добродетели, которые будут постоянными и «неизменными», служить основой для превращения пороков (обозначенных как плохие) в добродетели (идеальные, неизменные, образцово-показательные состояния). Например, неистовой страсти в сострадание, ненависти в любовь и т. д.[17]

К сожалению, эти точки отсчета, или эталоны, имеют свойство смешиваться и превращаться не только в образцы поведения и духовности, но и в основополагающие концепции, которые «я» использует для создания суждений, умозаключений, выводов и сравнений, для принятия решений о том, как следует действовать, мыслить, чувствовать, и «какое место занимать» в жизни.

Итак, эти «идеальные» состояния, по мнению большинства людей, — нечто замечательное, к чему следует стремиться. Но помогут ли они тебе узнать, кто ты? НЕТ. Почему? Потому что эти идеалы основаны на предпосылках и концепциях, принятых по умолчанию, без вопросов и сомнений.

Гордыня Свобода Самоуничижение

Тщеславие Правдивость Робость

Скупость Непривязанность Расточительство

Чревоугодие Умеренность Аскетизм

Похоть Невинность Ханжество

Праздность Правильное действие Чрезмерная деятельность

Трусость Мужество Безрассудство

Это приводит к вопросу: является ли любовь чем-то, отличным от ненависти, или ненависть пребывает внутри любви, и они находятся в постоянном движении и изменении, как уже говорилось раньше о гунах? Иными словами, в саттве находится раджас, а в любви — ненависть. Если допустить, что золотая середина действительно существует, то она может быть лишь вечным превращением одного состояния в другое. Однако, пытаясь достичь идеального, статичного, постоянного и неизменного состояния, мы попадаем в ловушку сразу нескольких иллюзий: 1) Будто что-либо, образованное из сознания, может быть неизменным. В буддизме основное положение — изменчивость всего существующего. 2) Разве это не ловушка — пытаться контролировать, изменять, заставлять, компенсировать, насильно превращать одно состояние (плохое) в другое (хорошее)? 3) Разве при этом не подразумевается, что одно состояние лучше, чем другое? 4) Если все состояния образованы из единого сознания (ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ), зачем стремиться к какому-то определенному состоянию? 5) Чем любовь лучше ненависти? 6) Обуздаем ли мы порок, развивая добродетель? — и даже если эта концепция верна, то: 7) Разве не усиливает «я» и не увеличивает страдание применение эталона для измерения, сравнения, оценки и суждения о чьем-либо духовном, психическом и эмоциональном здоровье?

Эти идеи, несомненно, интересны; но они — огромные ловушки на пути к «обретению» нирваны; ТЕБЯ НЕТ. Почему? Потому что все это — «состояния»; а, значит, они непостоянны, и должно существовать «я», испытывающее эти состояния.

Почему все это так важно, и зачем мы вообще говорим об этом?

Потому что иллюзия «духовности», как уже было сказано раньше, полна ловушек. Духовность предстала перед нами в обольстительном и чарующем виде, мы «приняли» ее — и, к сожалению, наделили ее смыслом. В вышеприведенной иллюстрации наличествует иллюзия, что, если «я» достаточно сильно сконцентрирует внимание на «хорошем» (добродетели) и отвернется от «плохого» (порока), то порок утратит свою власть и, в конце концов, исчезнет; останется лишь новое, добродетельное, «я». Эта идея встречается не только в «духовных» кругах, но и в области психологии в виде «изменения убеждений», а также библейской концепции «Побеждай зло добром».

Эти ловушки, создающие иллюзии и покровы сознания, пронизывают «наше» сознание. Они настолько сильны, что действуют как семена иллюзий, готовые прорасти, оплести нас и принести свои обманчивые плоды, в то время, как их продолжают поливать «духовными» и психологическими теориями. Чтобы поджарить эти семена сознания, мы прибегнем к «мудрости» Нисаргадатты Махараджа: «Ты не можешь избавиться от чего-либо до тех пор, пока не узнаешь, что это такое», или Рам Дасса: «Ты не сможешь убежать из тюрьмы до тех пор, пока не узнаешь, что ты в тюрьме». Ниже описаны «100 ловушек западной философии», действующие как семена сознания, приносящие отравленные плоды «психодуховных» заблуждений и заводящие в ловушку психологических мифов и духовных систем.

Чистый разум, попадающий в категорию саттвы, а также чистая добродетель подобны архетипам. Сократ задавал вопросы, прося людей дать определения. Например, в одном из философских диалогов Сократ спрашивал о том, что такое справедливость. Он спрашивал: «Что ты называешь справедливостью?»; и, прежде чем ответить, человек понимал, что он не знает, что такое справедливость; его концепция рушилась. Сократ также спрашивал о том, что такое добродетель, которую «я» воспринимает как еще одно семя сознания. Чтобы лучше продемонстрировать, что такое «семена» сознания, позвольте мне привести пример. Недавно «я» читал знаменитого немецкого философа Иммануила Канта. Очень сильно упрощая, можно сказать, что Кант выдвинул теорию о том, что мораль связана с долгом — выполнять свой долг морально, независимо от того, нравится это тебе или нет. Фактически, выполнение своего долга — необходимая часть морали в ее подлинном смысле.

Эта мысль подобна семени, образованному сознанием. Как и семя, это верование должно упасть в подходящую почву, пустить в ней корни и прорасти. Теперь представим себе, что это семя упало в море. Естественно, оно там не прорастет. Точно так же бесполезно пытаться посадить манго посреди пустыни. Разумеется, оно погибнет. Однако это семя сознания немецкого философа Иммануила Канта легко пустило корни в Германии, где моральность, в виде грандиозного обобщения («Выполняй свой долг, нравится тебе это или нет!») уже была частью культуры.

Я говорю все это для того, чтобы показать: 1) что семена философских идей требуют подходящей почвы, чтобы прорасти и окрепнуть; 2) что философия и философы не открывают ничего нового, а обнаруживают те семена сознания, которые уже существуют. Иными словами, философы не придумывают своих идей. Скорее, они находят основополагающие семена сознания, принятые на веру и не подвергаемые сомнениям, уже присутствующие в данной культуре в спящем состоянии.

Подведем итог вышесказанному. Математик Пифагор был предшественником Сократа. Пифагор открыл уравнение А2+В2=С2 (позже названное «теоремой Пифагора»). К несчастью, не существует такой вещи, как прямоугольный треугольник. Согласно Пифагору, он существует лишь в «идеальной» форме, а, следовательно, предположительно он существует в некоей «иной» Вселенной в виде совершенного прямоугольного треугольника. Это является идеалом. Затем Платон вообразил идеал добродетели и начал искать его. Что такое добродетель? Сократ-Платон верили, что добродетель существует «где-то там», в каком-то «ином мире», и что она ИСТИННА всегда, при любых обстоятельствах. В «ином мире» существует правильное действие, верное при всех обстоятельствах (как теорема Пифагора). Сейчас множество людей верят в эту чистую добродетель и ищут эти (чистую добродетель, чистый разум, совершенную чистоту, что-то правильное — не важно, что) семена-концепции, действующие в качестве эталона, который можно использовать для того, чтобы сверять с ним мысли, чувства, действия и т. д. Таким образом, образуется базовая структура убеждений, поскольку, занимаясь сравнением, суждением и сверкой своих действий и состояний с некоей идеальной добродетелью, «я» стремительно растет и все сильнее страдает. А в поисках чего-то правильного (все равно, чего именно), являющегося всего лишь концепцией, появляется все больше страдания и утраты чистого Я ЕСТЬ. Эта сила, толкающая на поиски неведомого идеала «праведности и правильности», является архетипом на одном уровне и семенем сознания на другом. Это семя коренится очень-очень глубоко в душах людей: «Если бы только я мог найти истинный, правильный способ поведения в обычной жизни!». Под обычной жизнью может подразумеваться брак, бизнес или духовность; когда-нибудь, наконец, я обрету эту добродетель и стану поистине духовным, здоровым — или получу еще какую-нибудь награду. Но все дело в том, что это просто концепция. В начале 1980-х годов «я» назвал эти бессознательные стандарты, формирующие психологические состояния и действия, сводом законов.

Ученик: Это правда, что многие люди приписывают эти добродетели Богу?

Волински: Постоянно.

Ученик: И то, что есть какой-то правильный ответ, который ему известен.

Волински: Верно; и Библия, и «Курс чудес» говорят: «Давайте поднимем взор к небу и спросим, что нам следует делать». Абсолютная добродетель, или разум, какими бы они не были. Это концепция, которую вы ищете. Проблема в том, что концепция по имени «ты» ищет концепцию по имени добродетель, или разум, справедливость, или правильное действие, или еще что-то. Следовательно, невозможно добиться желаемого. Люди верят, что, если они будут всегда поступать добродетельно, то все скажут: «Такой-то сделал то-то!», и весь мир согласится, что он совершил замечательный поступок, потому что это акт добродетели. Но, скорее всего, треть из вас скажет, что это — замечательный поступок, еще треть — что это полное дерьмо, а еще трети вообще не будет до него дела.

«Я» бы сказал, что большинство людей в западной культуре одержимы идеей, что этот идеал добродетели существует. Они и вправду верят, что существует определенное правильное действие в любой ситуации, независимо от того, что происходит во Вселенной.

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию добродетели по имени «чистый разум», эту высочайшую добродетель, верную в любой ситуации — где внутри тела находится концепция по имени «мое» сознание?

Ученик: Она вокруг тела, а не внутри.

Волински: Какое определение эта концепция по имени «мое» сознание могла бы дать концепции добродетели чистого разума?

Ученик: Оно существует, но я не могу понять его. Оно похоже на большой зонтик, накрывающий все.

Волински: Итак, есть зонтик, который ты не можешь точно определить. Существуют некие предположения о нем. Какое определение эта концепция по имени «мое» сознание могла бы дать концепции добродетели чистого разума?

Ученик: Что это идеал, что это истина. Это похоже на организующий принцип. В первую очередь именно организующий принцип.

Волински: Где внутри тела находится этот поисковый механизм, желающий найти способ выжить лучше?

Ученик: Да, правда, я думаю, он все время здесь.

Волински: Где он может находиться по отношению к твоему телу?

Ученик: Я думаю, где-то здесь (в груди), но еще и в голове. Довольно большая часть находится в голове.

Волински: Итак, у этой концепции по имени «мое» сознание есть концепция добродетели чистого разума, похожая на зонтик. Какие еще предположения концепция по имени «мое» сознание сделала обо всех этих концепциях?

Ученик: Они существуют, но они очень неуловимы; они не вещественны, они недоступны. Кажется, что они постоянно действуют, несмотря на то, что я не осознаю этого.

Волински: Эта штука по имени «организатор», похожая на зонтик, организует все это каким-то непонятным образом, не поддающимся осознанию. А где в твоем теле находится эта структура, которая не позволяет осознать свое устройство?

Ученик: Здесь (в голове).

Волински: Итак, есть эта структура, которую ты не осознаешь, и организующий принцип. Расскажи мне о способе, с помощью которого эта структура не позволяет тебе осознавать все эти вещи.

Ученик: Я действительно должен остаться наедине с собой, чтобы понять это.

Волински: А что случится, если ты попытаешься понять это?

Ученик: Ну, наступит растерянность.

Волински: Значит, растерянность — один из способов, с помощью которых «это» скрывается?

Ученик: Да, растерянность и то, что я не могу вообразить себе «это».

Волински: Итак, концепция по имени «растерянность», концепция по имени «воображение “этого”» и структура, которая пытается как-то узнать об «этом» — все это часть того способа, которым действует структура; другие способы — это концепции, которые она использует, чтобы не позволить тебе понять, как она действует.

Ученик: Да, у меня появляется множество телесных ощущений, которые начинаются в груди и распространяются повсюду.

Волински: Что-то еще может быть частью структуры?

Ученик: Деятельность: постоянно что-то делать, делать… Я хочу немного подумать об этом.

Волински: Подумать о структуре — это способ отвлечься от осознания самой структуры?

Ученик: Да.

Волински: Итак, у нас есть субструктура, которая говорит, что ты должен вообразить ее себе, подумать, растеряться или заняться какой-нибудь деятельностью. Еще есть структура по имени «осознанность и неосознанность». Насколько велика сейчас концепция по имени «структура, осознающая и эту структуру, и все субструктуры»?

Ученик: Очень велика, но меньше экрана.

Волински: Хорошо. Итак, у нас есть концепция по имени «мое» сознание, и это — концепция зонтика для концепции добродетели чистого разума, не поддающейся твоему определению. Итак, есть концепция по имени «недостижимость», концепция по имени «осознание», распространяющаяся по телу, концепция по имени «невозможность осознать “это”», применяющая растерянность, воображение «этого» и деятельность в качестве субструктур, не позволяющих обнаружить структуру. Если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию этой великой добродетели, которая служит организующим принципом, и в зонтик, и в субструктуры растерянности, и в эту штуку, которая распространяется по телу, — если бы она поверила во все это, какими были бы последствия для концепции по имени «мое» сознание?

Ученик: Последствия — это снова постоянство. Все перемешивается так быстро; постоянное движение, за которым скрывается какая-то неуловимая цель.

Волински: А с какой целью действует вся эта структура, субструктуры и организующий принцип — в чем состоит их цель?

Ученик: Что-то приобрести, чего-то достичь. Такое ощущение, что я пришел домой — не понимаю, что это значит.

Волински: Как ты себя чувствуешь сейчас?

Ученик: Странное ощущение. В голове у меня проносится много всяких мыслей. Вроде бы я никогда не был по-настоящему религиозным, у меня никогда не было сильной веры, и все-таки, оказывается, все это очень сильно влияло на меня. Я никогда не попадался на крючок чего-то великого, а, оказалось, что это одно и то же.

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию добродетели чистого разума, у которой есть концепция зонтика, концепция по имени «осознание этой штуки, распространяющейся по твоему телу», концепция осознания, использующая концепцию по имени «воображение “этого”», концепцию по имени «растерянность», концепцию по имени: «Я никогда не пойму этого», но все же задающую вопросы, — если бы все эти концепции, включая того, кто осознает их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Пустота.

Волински: Концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верит в концепцию по имени «добродетель чистого разума» и в концепцию по имени «зонтик» и в штуку, распространяющуюся по твоему телу, которая осознает, как все это устроено, и способ не осознавать, как это устроено, который ты называешь концепцией «растерянности», концепцией «воображения “этого”», а также концепцией по имени «Я никогда не пойму этого, но я все-таки попытаюсь добиться этого чуть ли не с религиозным пылом»… Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в это, что бы она могла сделать со всем этим — явно или скрыто?

Ученик: Ну, я думаю, она бы могла лучше спрятаться. Сам факт этой деятельности как-то связан со всем остальным, даже если это обычно не осознается. И тем не менее скрытая связь существует.

Волински: Существует ли скрытое ожидание, что другие тоже живут в соответствии с какой-нибудь идеальной «добродетелью»?

Ученик: Да.

Волински: А если нет? Потому что они, естественно, не могут.

Ученик: Если нет, тогда надо снова попытаться вообразить себе это; может быть, растеряться, но представить себе кого-нибудь, кто смог достичь этого и действует соответственно.

Волински: Если человек не обладает этой «добродетелью чистого разума», тогда, разумеется, «ты» должен обладать ею; а ты, конечно, не можешь этого. И все же должен.

Ученик: Да, точно.

Волински: Хорошо.

Пояснение:

Посмотрите, как сложно устроено это архетипическое семя сознания на всех уровнях. У нас есть концепция по имени «мое» сознание, и эта концепция верит в добродетель, или некое правильное действие, или какой-либо разум, верные для всех случаев. Эта концепция действует, как зонтик, накрывающий вас и действующий посредством вашего тела и осознанности «осознающего» это. Существует концепция по имени «неосознанность», а также противоположные концепции: «воображение “этого”» и «растерянность». Есть также концепция о том, что другие люди должны действовать в соответствии с неким идеалом, но если они не могут этого, тогда ты должен обладать добродетелью чистого разума, правильного действия и т. д., чтобы исправлять их ошибки с помощью добродетели чистого разума.

Ученик: Это предположение.

Волински: Скрытое предположение; и, конечно, если они тоже не могут этого, хотя ты бессознательно ждешь этого от них, тогда это возвращает тебя к ним. Я должен постичь эту добродетель, чтобы исправить положение этих несчастных. А если бы концепция по имени «мое» сознание и все остальные концепции, в том числе и тот, кто осознает их, были просто концепциями, образованными из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Мне в голову приходит идея, что это не имеет значения.

Волински: Концепция по имени «идея, что это не имеет значения, или я не верю этому, или я верю этому» — если бы все они, вместе с тем, кто осознает их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Ничего ___ Пустота ___

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию по имени «истинный идеал», в добродетель и концепцию по имени «зонтик, распространяющийся по твоему телу», в организующий принцип, который ты не можешь осознать, состоящий из техник и противодействующих им техник: растерянности и воображения «этого»; в концепцию по имени «Я никогда не достигну этого, но я должен попытаться, но у меня ничего не выйдет»; если бы концепция по имени «Другие люди, наверное, обладают этим, а если нет, тогда я смогу понять их или должен понять их, потому что я должен обладать этой добродетелью, но я никогда не смогу этого» — если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, как бы она повела себя?

Ученик: Удерживала бы всю эту цепочку.

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию немыслимого идеала добродетели, похожей на зонтик, в концепцию чего-то, распространяющегося через него, осознания этого, а также в противоположную концепцию по имени «растерянность, воображение “этого” и деятельность», в концепцию по имени: «Мне никогда не достичь этого, но другие люди это смогли — и я смогу; но, конечно, у меня никогда ничего не выйдет», и вся эта цепочка… Если бы она поверила во все это, как бы концепция по имени «мое» сознание обманывала другую концепцию по имени «мое» сознание?

Ученик: Я думаю, что любой способ коммуникации и любой язык неявно предполагают, что в общении есть обман. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Волински: Да, «я» понимаю.

Ученик: В общении неизбежно существует точка отсчета, и, если ты ее принимаешь и ведешь себя соответственно, она куда-то приведет тебя. Есть две противоположности, но любые противоположности должны где-то встретиться.

Волински: Мы оказались внутри семени сознания по имени диалектика Гегеля: две противоположности должны где-то встретиться и создать третью в качестве синтеза.

Ученик: Это очень глубокая тема.

Волински: Да уж, конечно; ты бы не стал предлагать пустяков.

Ученик: Я не знаю, откуда она возникла.

Волински: Это целая история. Диалектика. Итак, если бы эта структура по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени истинная добродетель, и в концепцию по имени «зонтик», и в эту штуку, которая распространяется, и в концепцию по имени «у тебя ничего не выйдет», и в противодействующие концепции по имени «воображение, растерянность и деятельность», и в то, что «необходимо достичь этого, но это невозможно, поэтому мне следует понять других и обрести эту добродетель, но я никогда не смогу этого, но, в итоге, две противоположности встретятся и образуют треугольник». Итак, если бы все это были просто концепции, созданные из одного и того же сознания концепции по имени «мое» сознание, не имеющей к ним отношения, и в том числе тот, кто осознает все это — что тогда…?

Ученик: Ничего ___ (молчание) ___

Волински: Ладно. А если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию по имени «зонтик», и в истинную добродетель, и в штуку, которая распространяется по телу и помогает ему осознавать, и в противодействующие концепции по имени «растерянность, воображение и деятельность», и в концепцию по имени «Я не смогу достичь этого», и в концепцию по имени: «Они должны суметь достичь этого идеала, но, конечно, они не смогут, но я но я должен сделать это, но, конечно, я не смогу, но когда-нибудь две противоположности встретятся и образуют третью» — как бы тогда могла другая концепция по имени «мое» сознание обмануть эту концепцию по имени «мое» сознание?

Ученик: Пытаясь создать еще больше структур.

Волински: Какая именно концепция по имени «мое» сознание могла бы сделать это? Прошлая, настоящая или будущая?

Ученик: Я не знаю, какая именно, потому что все они здесь. Это не кто-то конкретный, но это совершенно реально… ну, скажем, к примеру, это связано с восприятием этики и морали. Сознание принимает их и верит, что они необходимы для его деятельности.

Волински: Итак, эта другая концепция по имени «мое» сознание обладает концепцией добродетели по имени мораль — это нечто вроде скрытого ожидания «моего» сознания от «другого» сознания какого-то рода морали или этики, верно? А что «мое» сознание отвечает на это?

Ученик: Да!!!

Волински: Хорошо, продолжим. Итак, у тебя есть «мое» сознание, которое верит в концепцию добродетели, и у нее есть зонтик, и штука, распространяющаяся по телу, осознающая, как все это устроено, и еще есть противодействующие концепции растерянности, воображения и деятельности, уводящей прочь от всего этого, а также концепция по имени «Я никогда не смогу достичь этого». Кроме того, есть другая концепция — ожидание, что другие будут следовать своим скромным путем добродетели — хотя, конечно, они не смогут, а тогда тебе снова придется входить в их положение; но, разумеется, существуют две позиции, а две позиции всегда встречаются в гармонии «высшей» третьей позиции. И еще есть «другое» сознание, передающее «моему» сознанию послание о морали и этике, с которым «мое» сознание соглашается. Так вот: если бы все это, вместе с «осознающим», было образовано из одного и того же изначального сознания, из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: … НИЧЕГО ___ (Молчание) ___

Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила во всю эту космологию — от диалектики Гегеля до «Я не могу достичь этого, а ты должен сделать это», и в передачу послания о морали, в скрытую концепцию, с которой она скромно и тайно согласилась — если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в это, как бы эта концепция по имени «мое» сознание обманула себя?

Ученик: И опять — это действительно неуловимо, но это неуловимое «нечто» управляет всем этим.

Волински: Итак, эта концепция обманывает себя, думая, что она — «нечто» существующее?

Ученик: Да, ей так спокойнее.

Волински: И она реальна.

Ученик: Да.

Волински: А если бы концепции нечто и ничто, реального и нереального были всего лишь концепциями, включая и того, кто осознает их, и не имели отношения к «тому, что есть», что тогда…?

Ученик: Вот это да… ___ Пустота ___ (молчание)

Волински: Итак, если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в концепции по имени «зонтик, и добродетель, и распространение по телу, и осознание, и противодействующие концепции воображения, деятельности и растерянности», и в концепции о том, что другие люди должны обладать этой добродетельной штукой, но они не могут, потому что концепция «это невозможно» тут как тут, и, значит, ты должен обрести это, но, конечно, ты не сможешь, потому что концепция «ничего у тебя не выйдет» тут как тут, и тогда у тебя остается диалектика, в которой две сущности встречаются в виде «высшей» третьей сущности. А еще есть другая концепция, которая как-то сообщает о добродетели морали и этики, с которой первая концепция соглашается, но не знает, что это такое в действительности. И внутри всего этого находятся концепция по имени нечто и ничто, и концепция по имени реальное и нереальное. Если бы она поверила во все это, о чем бы концепция по имени «мое» сознание не хотела знать?

Ученик: Ничего себе! Мне пришло в голову, что и знать-то нечего, но это предполагает существование понятия по имени «знание».

Волински: Итак, если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию по имени «и знать-то нечего»… Зачем ей верить в концепцию по имени «и знать-то нечего», или даже в концепцию знания?

Ученик: ____ Пустота ___(Молчание)

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, в том числе и в диалектику — о чем бы концепция по имени «мое» сознание не хотела говорить?

Ученик: О том, что ее не существует.

Волински: Расскажи мне, о какой концепции концепция по имени «мое» сознание не может или не должна говорить?

Ученик: О том, что все это ложь.

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не хочет говорить о том, что все это ложь?

Ученик: Ну, она понимает, что тогда вся эта структура рухнет.

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание довела до конца всю эту чушь, чего бы она не захотела или не смогла испытать?

Ученик: Точки отсчета без всякого направления.

Волински: Что это для нее значит?

Ученик: Что ее нет…

Волински: Она не может испытывать этого или не должна?

Ученик: Не может…

Волински: Почему? Что случится, если она испытает это?

Ученик: Я не думаю, что что-нибудь случится.

Волински: Что-то, чего она не должна испытать?

Ученик: ___ (Молчание) ___ (долгое молчание)

Волински: А если бы все это, включая «осознающего», было образовано из одного и того же изначального сознания, из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

Ученик: Тогда НЕБЫТИЕ __ (Долгое молчание).

Волински: До появления «моего» сознания, которое верит во всю эту структуру, есть ли ты?

Ученик: Гм____________ (Молчание)_____ (Молчание).

Группе: Диалектика Гегеля — классический пример семени сознания, ставшего архетипом.

Теперь вы видите, почему теории некоторых «великих» философов живут так долго. Гегель выкопал очень-очень глубокое семя сознания, так что множество людей может сказать: «Вот это да! Он создал нечто невероятное!» Но в действительности он обнаружил, или выкопал, семя сознания, которое уже существовало, но еще не проросло; тогда естественно, что две противоположности встречаются и образуют «синтез» в виде третьей позиции.

Любая философская теория — не важно, какая — это семя сознания. Кто-то обнаруживает некую идею, и она становится учением, а затем о ней пишут толстые книги, и изучают ее в университетах. Это может тянуться (и тянется) тысячелетиями, и даже дольше. И вот у нас есть школа, изучающая все эти предметы. Но что это за предмет? Это конструкция, семя сознания, заложенное глубоко-глубоко в сознании; если оно более универсально и попадает на плодородную почву, оно прорастает, и люди говорят: «О, Боже! Это полно глубочайшего смысла! Я стану специалистом по Аристотелю, я буду изучать эту “философию-мифологию”, как будто это правда». «Философы» не сидят и не придумывают своих идей. Это иллюзия!!! Просто что-то возникает и попадает в подходящую почву. А он (или она) описывают это, воображая: «Я думаю об этом»; и люди верят им, потому что это универсальное семя постижения, возникшее из осознанности. Но это все равно всего лишь концепция, которая, если в нее поверить и действовать соответственно, создает духовно-психологическо-философский покров сознания.

Ниже приведен список западных психологических ловушек (семян сознания). Конечно, они отчасти совпадают с ловушками восточного мира (например, платоновская и индийская концепции реинкарнации), но для «западных» людей важно изучить концепции, действующие как семена сознания, которые остаются незамеченными и неисследованными и оттого кажутся правдой.

Разумеется, этот список можно продолжать до бесконечности; но когда «вы» будете читать его, вас могут шокировать некоторые семена сознания, исследование которых, возможно, станет миной, взрывающей ваши «духовные» убеждения. Все эти семена сознания — концепции; после исследования они рассеиваются.[18]

Мы избраны.

Я мыслю, следовательно, я существую.

Ум управляет телом.

Ум и сознание отдельны и независимы и служат причиной внешних событий.

Все происходит по Божьей воле.

Существуют универсальные законы, верные во всех случаях.

Этот мир и наша жизнь — метафоры и символы, или копии подлинной жизни.

Мы попадаем в рай не за наши заслуги, а по милости Бога.

Мы познаем Бога через Его слова.

Следует подражать жизни святых и учителей.

Нужно вести себя так, чтобы обрести спасение.

Все, что у вас есть, — дар, за который следует благодарить Бога.

Число людей, окружающих вас, равно числу ваших добродетелей.

Бог создал нас по своему образу.

Человек (человеческая раса) — центр мироздания.

Бог, или Источник, создал нас в качестве игры.

«Мы обязаны познать Бога… Это наша цель… цель жизни».

Каждый раз, когда ты осознаешь причинные связи, ты развиваешься.

Болезнь посылается за наши прошлые грехи.

Для всего происходящего есть причины.

Реальность управляется законами; законы управляют космосом.

Избегай неуправляемых эмоций; никогда не позволяй страсти управлять тобой.

Существует всеобщий порядок, и у тебя есть свое место во Вселенной.

Действуй в согласии с порядком.

Существует разумный Бог, постоянно присутствующий в нашей жизни.

Бог постоянно воздействует на мир.

Бог посылает вестников, чтобы освободить и спасти человека.

Бог интересуется лично тобой и всем мирозданием.

Ты можешь заключить договор (сделку или соглашение) с Богом (т. е., ты будешь выполнять определенные ритуалы [следовать духовному пути], и Бог дарует тебе защиту, освобождение, благодать).

Тело отдельно от души.

Душа невидима и не является частью тела; она куда-то улетает после смерти тела.

Бог подобен архитектору и организатору; у него есть план и порядок.

Бог выводит тебя из тьмы на свет.

«Видение» Бога сделает нас счастливыми.

Душа должна отвратиться от тьмы (мира сего) и обратиться к свету «иного мира».

Освобождение — это освобождение от всех телесных ощущений.

Душа существовала прежде, чем она вошла в тело.

Если душа освободится от привязанности к материальным вещам (это называется добродетелью), то после смерти она больше не вернется в тело, а останется в «ином мире».

Душа родом не отсюда — она пала и привязалась к телу из-за высокомерия, любопытства, желания, власти и т. д.

Покорись Богу, не бунтуй, не сопротивляйся; установи связь с Богом.

Бог карает нас, чтобы очистить и исцелить.

Внутри нас есть роковой изъян (можно назвать его первородным грехом или как-то еще), который следует преодолеть.

Сокрушение гордыни дарит тебе Божью милость.

Очень духовно и благородно смотреть за пределы этой жизни.

«Самонаблюдение» предохраняет тебя от ошибок и страданий.

Служение Богу спасет тебя от страданий и смерти.

Этот мир менее важен, чем «иной мир».

Так как все происходит с тобой из-за твоих прошлых добрых или злых дел, все плохое происходит с тобой по твоей вине; мы болеем из-за наших грехов.

Если ты изучишь что-либо, ты сможешь это контролировать.

Истина ведет к свободе.

Существует сущность или душа, связанная с божественным миром.

Ты сможешь победить свою природу и стать «сверхчеловеком», или совершенной личностью, и обрести добродетель и совершенство.

Нищета и страдания необходимы для самопознания.

Событиями управляют скрытые силы.

Бог все создает совершенным.

Ты можешь «каким-то образом» работать над собой, чтобы усовершенствовать свое тело и сделать его бессмертным.

Субстанция не имеет отношения к пространству и массе; субстанция-сознание существует в виде потока или процесса; этот ноумен активен и пронизывает все наше восприятие.

Если ты будешь играть по правилам и следовать Божьим заповедям сегодня, то завтра или в следующей жизни тебе будет лучше.

Все возможно.

Если мы будем развиваться и заниматься духовной практикой, это приведет нас к просветлению.

Существует главная причина, истинный свет или Бог.

Существуют универсальные законы и мораль.

Несчастных случаев не существует; во всем есть смысл, цель и уроки Бога.

Бог говорит, действует и делает различные вещи: освобождает, прощает, думает, гневается, благословляет, управляет, спасает и т. д.

Твоя душа чище, чем твое тело.

Посредством ритуалов ты обретешь познание Бога.

Существует переселение душ.

После смерти, если душа очистилась от телесных желаний, она попадает в царство совершенных прототипов или форм.

Душа с телом возвратятся, обретут спасение от смерти и воскреснут.

Веря в воскресение Христа, ты обретешь вечную жизнь.

Гуру — Бог — Иисус выведут тебя за пределы страдания и смерти.

Так как я — Бог, а Бог создал все, то я создаю реальность (т. е., если у тебя неверные убеждения, то твои дела идут плохо).

Исповедуйся, и освободишься от грехов (т. е., скажи правду, и твои грехи будут прощены).

Если ты исцелен от грехов, ты можешь увидеть Бога.

Когда плоть очищена, она становится совершенством, становится Богом.

Человеческие существа «обретают божественную защиту соответственно их (моральному) совершенству и религиозному благочестию».

Бог пребывает на небесах «превыше» мира.

Все совершенно; следовательно, должны существовать цель, план и замысел.

Бог — это источник.

Милость (по-гречески — «покровительство») исцеляет, побеждает болезнь, слабость и т. д. Поэтому мы можем победить зло добром.

Ты можешь видеть и понимать Бога по Его милости.

В душе есть искра, которая всегда пребывает вместе с Богом.

Мы должны заслужить милость.

Стойкость — это милость.

Милость достигается посредством покаяния.

Духовные книги и тексты — авторитетные источники.

Все обладает порядком, находится в согласии и в гармонии с Богом и имеет цель.

Что Бог ни делает, все к лучшему.

Источник зла — свободная воля; Да будет твоя воля, а не моя, Господи.

Думать о чем-то — почти то же самое, что и делать это: если ты покаешься в грехах, ты будешь прощен и избавлен от ада (большего страдания).

Бог допускает зло, чтобы сотворить большее добро.

Бог использует зло, чтобы преподать нам уроки и привести нас к себе.

Существует источник, у которого есть местоположение и происхождение.

Все имеет свою причину.

Существует изначальная точка отсчета, источник, из которого возникло все, и он выше нас.

Бог испытывает твою веру через страдания.

Существует добро и зло.

Страдание вознаграждается: если у тебя есть вера, ты обретешь вечное блаженство.

Так как даже величайшее страдание происходит по Божьей воле, то мы должны переносить его. Пусть Божья воля станет твоей волей.

«Божья любовь» нелегка. Она требует полного подчинения и уничижения человеческой личности.

КОГДА ЧТО-ТО НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМ «Я» О МИРЕ ТАК-НАЗЫВАЕМОГО ВОСПРИЯТИЯ, «Я» СОЗДАЕТ «ИНОЙ МИР», ИЛИ ЦАРСТВО, ИЛИ УРОВЕНЬ, А ЗАТЕМ ОБЪЯСНЯЕТ ЕГО.

ЭПИЛОГ

Прибегая к языку метафор, назовем Майю результатом процесса сжатия. Это «сжатие» приводит к иллюзии разделения, и часть этого сновидения — мираж. Хотя все образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, она создает внутри ТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ иллюзию изменений.

Великая иллюзия подобно сновидению, которое появляется, когда мы спим. Что «создает сновидения»? То же самое иллюзорное сжатие, которое создает мир и сновидения — они появляются и исчезают. Между пробуждением и глубоким сном существует состояние сновидений. И это иллюзорное «сжатие» создает то, что мы называем сознанием.

Подобно тому, как цветок тянется к солнцу и впитывает силу солнечного света, так же и эта иллюзорная сила «сжатия», оживляющего наше «я», заставляет «тебя» верить в то, что «ты есть».

Каждый покров, или иллюзия, сознания разделяет и «видит» себя как нечто отдельное вследствие власти сжатия, создающего иллюзию разделения и различных субстанций. Мы можем назвать это властью сжатия, или властью уплотнения, или движением, подобным движению в океане, — все равно остается лишь СУБСТАНЦИЯ.

Вследствие этого сжатия, расширения и движения образуется концепция сознания. При сжатии появляется я есть и заставляет тебя верить в то, что ты есть, хотя ТЕБЯ НЕТ.

Не существует техник, которые могли бы гарантировать достижение ТОГО, поскольку, в силу самой природы любых техник, в них присутствуют «я» и «осознающий». Все пути, техники, методы и процессы выполняет «я»; без соответствующего изучения и понимания эти пути могут привести лишь к еще большему количеству техник, методов, процессов, путей и объяснений, почему они работают или не работают… Все это следует отбросить.

Даже «осознание», произведение «осознающего», также является всего лишь «сжатым» сознанием. Зная лишь это, можно вырваться из ловушки «осознающего», пытающегося чего-то достичь или воображающего себя источником сознания. Если «осознающий» продолжает верить в себя или «другого» как в источник сознания, тогда он также может поверить не только в то, что концепция источника сознания имеет значение для самопознания (на санскрите — лила, или игра Бога), но и в обманчивую концепцию эволюции сознания, или даже в «личность», которая работает со своим или чужим сознанием для того, чтобы «я» могло что-то получить за это. Ясно, что при этом предполагается, что «я» и «оно» образованы из различных видов сознания, поскольку сознание не эволюционирует и не расширяется; эти действия сознания — просто иллюзия. Это всего лишь покров или иллюзия различных субстанций, называемых «осознающий» — осознание — осознаваемое, являющееся частью миража, который обманывает себя, заставляя верить в концепцию эволюции сознания вместо чистого сознания (в качестве СУБСТАНЦИИ). Поэтому эволюцию, или расширение, сознания можно считать концепцией или покровом внутри миража, созданного сознанием.

Кто-то говорит, что сознанию требуется инструмент. Но разве инструмент не образован из того же самого сознания? Итак, если существует лишь ТА ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ, что же можно усовершенствовать, изменить, преобразить или переделать? «Представьте» себе сознание в виде воды, которая приняла форму стакана (тела), и поймите, что тело тоже создано из того же самого сознания.

Поэтому зачем менять тело, мысли, эмоции или действия, если они просто сознание? Следовательно, не существует сознания и отдельного деятеля (выполняющего духовные или психологические практики), потому что, для того, чтобы сказать: «Все это — лишь сознание», должна быть иная субстанция, способная сказать это. Кроме того, ВСЕ ДУХОВНЫЕ ПУТИ И САМА ДУХОВНОСТЬ ВМЕСТЕ С «Я» ИЛИ «ОСОЗНАЮЩИМ», КОТОРЫЙ ИДЕТ ПО ЭТОМУ ПУТИ, — ЧАСТЬ МИРАЖА; ЭТО ЧАСТЬ ПОСТИЖЕНИЯ.

Поэтому зададим несколько вопросов:

Кто занимается практикой?

Ответ: Сознание — на одном уровне, а на другом — никто, потому что сознания нет.

Что хочет получить, достичь или обрести «я», занимаясь практикой?

Ответ: «Я», воображающее, что оно занимается духовной практикой, хочет выжить и сохраниться; это часто ошибочно называют «просветлением». Однако, это лишь сознание на одном уровне, а в конечном счете — ничего.

Почему «я» хочет достичь, получить, обрести «состояние» сознания, которое является непостоянным в лучшем случае и не существует в худшем (или наоборот!)?

Ответ: Потому что оно не знает, что его нет, а есть только сознание на одном уровне и ничего на другом.

Когда великий Шри Рамана Махариши был при смерти, один из учеников воскликнул: «Не уходи!» Махариши ответил: «Куда я могу уйти?» (если существует только ЕДИНАЯ СУБСТАНЦИЯ).

Увидимся в 3 части

С любовью,

Ваш воображаемый брат

Стефен

ПОДОБНО ПРЫГУНУ С ШЕСТОМ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН ОТБРОСИТЬ ШЕСТ, ЧТОБЫ ПЕРЕПРЫГНУТЬ ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ, ЧТОБЫ ОТКРЫТЬ «КТО ТЫ» ИЛИ ТЕБЯ НЕТ — Я ЕСТЬ ТО, ТЫ ДОЛЖЕН ОТБРОСИТЬ СВОИ «ДУХОВНЫЕ» КОНЦЕПЦИИ, ПУТИ И РЕЛИГИИ.