Техасские ведьмы

Глава 33

Трудно идти, одновременно целуясь. Еще труднее нащупать вход, и это не фигуральное выражение для чего-то неприличного. Так что не спрашивайте, как мы с Беном ухитрились оказаться там, где оказались: на сиденье в салоне грузовика, преодолев приборную панель, руль, рычаг переключения передач и всего лишь раз нарушив ночь громкими радостными звуками.

В том смысле, что мы лишь раз нажали на клаксон, а вы о чем подумали?

Когда Бен целовал меня, единственное, что я осознавала, – это как весь мир исчезает. Я чувствовала то, чего не чувствовала никогда прежде. В местах, которые, как раньше считала, ну никак не связаны между собой.

Только вот неожиданно загудевшего около моего бедра предмета не должно было здесь быть, это я знала наверняка. Хотя бы потому, что он звонил.

Оторвавшись от моих губ, Бен выругался, чем слегка меня шокировал. И еще больше возбудил.

– Не обращай внимания, – велел он.

Легко ему говорить, ведь это не его стимулировал ниже пояса телефон. Я же не хотела испытать удовольствие – если мне суждено его сегодня испытать – благодаря мобильнику!

– Не могу, – сказала я, когда телефон снова загудел. – Он в таком месте, что действительно очень отвлекает.

Слегка переместившись, Бен достал из кармана телефон – у меня даже дыхание перехватило, так высоко его рука прошлась по моему бедру – и бросил его в сторону приборной панели. Неугомонный предмет упал на пол и продолжил гудеть.

– Проблема решена. – Бен снова целовал меня, и я забыла о звонке, забыла обо всем, пока не раздалось бип-бип принятого голосового сообщения, и… Боже, как я вообще могла обращать на это внимание, когда Бен?..

– Ты не собираешься посмотреть, кто это? – оторвавшись от него, выдохнула я.

– Нет, – ответил Маккаллох, щекоча дыханием мое ухо и чувствительное местечко за ним. Я задрожала. Как бы мне хотелось позволить себе погрузиться в это чувство, но тревога – совершенно лишняя сейчас! – тянула меня обратно на землю.

– Что, если это твоя мама?

– Вероятно, так оно и есть. Наплевать.

Уловив резкие нотки в его голосе, я вся растаяла. Мистер Ответственный так сильно хотел быть со мной, что даже не волновался, кто звонил. Кажется, за всю свою жизнь я не слышала от парня ничего более лестного. Не слышала и не чувствовала, и, поверьте, в части несловесного подтверждения своего желания Бен был сейчас более чем красноречив.

– Вдруг что-то случилось? Уже очень поздно.

Он напрягся, и это никак не было связано ни со мной, ни с тем, что его тело вдавливало меня в сиденье, ни с тем, что наши рубашки задрались, и обжигающе-горячая кожа моего живота касалась его живота, твердого и мускулистого.

– Наплевать. – Бен прижался своим лбом к моему; в резком и хриплом голосе слышались противоречия, возникшие не здесь и не сейчас и включавшие в себя много больше, чем нас и кабину грузовика. – Я отказался от студенческого братства, своей квартиры, своей группы. Целых три дня я только и мечтал, как бы снова увидеть твое нижнее белье, и не позволю ранчо отвлекать меня. Хотя бы один жалкий час!

Очень самонадеянно со стороны Маккаллоха думать, что ему будет позволено снова увидеть мое нижнее белье. С другой стороны, учитывая, что сейчас он «видел» мой бюстгальтер с помощью азбуки Брайля, может быть, он имел основания говорить такое.

И… Господь всемогущий, если кто и мог понять желание быть здесь и сейчас – ловить теплый воздух его дыхания, наслаждаться мгновением, гадать, как долго мы сможем быть вот так, пока я не приду в себя… или он не придет в себя… или пока мы снова не начнем спорить – это была я.

И именно поэтому я не могла позволить Бену вести себя так. Меня бы с ним здесь не было – в салоне, с задравшейся рубашкой, – не окажись он таким чокнутым любителем все контролировать.

– Вдруг что-то случилось с твоим дедушкой?

Этого оказалось достаточно. Маккаллох приподнялся и посмотрел на меня. Благодаря чистому, усыпанному звездами небу я прекрасно его видела. Удивительно, какие звезды бывают яркие, и сейчас все они освещали лишь нас одних, застрявших между тем, что мы хотели сделать, и тем, что, как оба знали, нужно было сделать.

– Черт возьми, – выругался Бен.

– Я знаю. – О да, я знала и понимала.

Пройдясь пальцами по моему животу, Бен вытащил руку из-под моей рубашки. Я задрожала. Как же жаль, что я не из тех, кто идет на поводу у других!

– Где телефон? – тактично отвернувшись, спросил он. Я в это время одергивала одежду. Затем нашла на полу телефон и протянула его Бену. Пройдясь по меню, он нашел голосовые сообщения и запустил последнее. В ледяном мерцании экрана было отлично видно, как с его лица исчезли все эмоции. И тогда беспокойство, назойливо маячившее на краю сознания, в одно мгновение превратилось в зловещее предчувствие, которое вытеснило из моей головы все остальные мысли.

– Что случилось? – спросила я, когда Бен закончил слушать сообщение и начал набирать смс.

– Нам нужно ехать. – Он бросил телефон между нами. – Дед пропал. Мама не знает, куда он делся.

– Куда он мог пойти?

Заведя мотор, Бен тронулся.

– Если бы я знал, то, наверное, не стал бы говорить, что он пропал?

Я не очень-то оценила сарказм. И тон. Таким тоном не разговаривают с тем, с кем целовался какие-то жалкие три минуты назад. Маккаллох хмурился, стискивал зубы. Я все понимала. Это его дед. Но не понимала стену, которая вновь возникла между нами и не давала мне к нему приблизиться.

Однако об этом можно подумать и позже.

– Он же не водит, верно? И все ваши машины на месте? Получается, он либо ушел пешком, либо взял лошадь. Как давно его нет?

– В этом все и дело. Мама не знает. Она отправила Стива на конюшни, узнать, все ли лошади там. И они проверяют, на месте ли ружья.

Внезапно все внутри меня ухнуло вниз. Как в скоростном лифте. А затем на мгновение показалось, что внутренности поднимаются обратно и просятся наружу. Об этом я не подумала. У тети Гиацинты было ружье, но только потому, что она жила в самой настоящей глуши. В остальном мы, Гуднайты, совсем не имели дела с оружием.

– Шкаф с ружьями заперт. И стоит он в кабинете, который тоже заперт. У деда нет ключа ни от первого замка, ни от второго… уже некоторое время.

И абсолютно понятно, почему. Я знала, что людей с болезнью Альцгеймера в одну секунду могло накрыть депрессией. Дедушка Мак определенно страдал перепадами настроения. Хотя его болезнь еще не зашла настолько далеко, и он почти мог сойти за забывчивого ворчуна.

– Он, скорее всего, отправился на ферму Гуднайтов.

– Ну, конечно, ведь ты так хорошо его знаешь! – рявкнул Бен.

– О, не будь задницей, Фрэнсис! – не сдержалась я в ответ. На самом же деле мне хотелось сказать совсем другое: «Пожалуйста, пожалуйста, не становись опять задницей, потому что ты мне нравишься, а я не из тех, кто любит придурков». – Я пытаюсь помочь! Мне очень нравится твой дедушка, и тетя Гиацинта к нему тоже с симпатией относится, я знаю. Да и сам мистер Маккаллох, кажется, с удовольствием ее навещает.

– Да, конечно. Чтобы поболтать о Безумном Монахе и моей почившей бабушке!

– Ну, может, она единственная, кто не считает его потенциальным клиентом дурдома только потому, что он разговаривает со своей умершей женой!

Наступила тишина. Крепко стиснув руль, Бен смотрел прямо вперед. Но я догадалась, что он признал собственные слова, брошенные в адрес тети Гиацинты – дергающийся мускул на подбородке выдавал его. Такой сильный, квадратный подбородок. Такой упрямый!

– Я тебя понял, – выдавил ковбой сквозь сжатые зубы. И это нельзя было назвать извинением. – Только вот это не моя бабушка Эм отправила его в глушь и велела искать непонятно что, словно бы он на какой-то чертовой охоте! И даже если он действительно пошел к вам на ферму, ему надо пройти мили и мили по этим холмам. А ты прекрасно знаешь, каково это, даже если не принимать во внимание призраков, расхитителей могил или тех, кто притворяется Безумным Монахом!

– Просто рули, – сказала я. Потому что на самом деле сейчас это было единственное, что он мог делать; никакая сила воли не придаст скорости грузовику и не сделает дорогу прямее.

Но когда мы подъехали к воротам, меня вдруг осенило, что я могу сделать.

– Поверни налево, – скомандовала я.

Бен посмотрел на меня как на сумасшедшую.

– Мне надо домой, присоединиться к поисковой группе.

Дорога направо вела к ранчо Маккаллохов. Налево – к ферме Гуднайтов.

– Нам необходимы Фин и Лила.

– Мне необходимо быть дома, успокоить мать, начать искать деда!

– Бен… – Я повернулась, чтобы смотреть ему в глаза. И постаралась говорить максимально убедительно: – Твоя мама уже вызвала кавалерию, верно? Они распределились, начали поиск от твоего дома. Ты ничего не потеряешь, если зайдешь с другой стороны. В прямом и переносном смысле. К тому же, Лила – поисковая собака. Со спасательным жилетом и всем таким.

Это была пылкая мольба, основанная на логике. Я видела, что он мысленно пытается оспорить мои аргументы и не может.

Бен закрыл глаза и стиснул руль.

– Это мой дедушка, Ами. В последнее время он не всегда похож на самого себя, но потерять его… и так скоро после отца…

Я коснулась его руки:

– Я знаю, Бен. И понимаю, что о многом прошу, особенно учитывая, что ты сегодня видел. Но, пожалуйста, поверь: мы можем помочь.

Не говоря ни да, ни нет, он включил левый поворотник. Облегченно выдохнув, я потянулась за телефоном, чтобы сообщить Фин, что происходит. И она ответила после первого же гудка.