Телега жизни

Как светятся блески

На розе росы, —

Так милы усмешки

Невинной красы.

Младенческий образ —

Вид в капле зари.

А быстро журчащий

Меж роз и лилей,

Как перлом блестящий

По лугу ручей, —

Так юности утро,

Играя, течет.

Река ж или взморье

Полдневной порой

Как в дол иль на взгорье

Несется волной, —

Так мужество бурно

Страстями блестит.

Но озеро сткляно,

Утихнув от бурь,

Как тихо и важно

Чуть кажет лазурь, —

Так старость под вечер

Стоит на клюке.

Сколь счастлив, кто в жизни

Все возрасты вёл,

Страшась укоризны

Внутрь совести, зол!

На запад свой ясный

Он весело зрит.

Хоть тяжело подчас в ней бремя,

Телега на ходу легка;

Ямщик лихой, седое время,

Везет, не слезет с облучка.

С утра садимся мы в телегу;

Мы рады голову сломать

И, презирая лень и негу,

Кричим: пошел! …[1] мать!

Но в полдень нет уж той отваги;

Порастрясло нас; нам страшней

И косогоры и овраги;

Кричим: полегче, дуралей!

Катит по-прежнему телега;

Под вечер мы привыкли к ней

И, дремля, едем до ночлега —

А время гонит лошадей.

В степи мирской, печальной и безбрежной

Таинственно пробились три ключа:

Ключ Юности, ключ быстрый и мятежный,

Кипит, бежит, сверкая и журча.

Кастальский ключ волною вдохновенья

В степи мирской изгнанников поит.

Последний ключ – холодный ключ Забвенья,

Он слаще всех жар сердца утолит.

Юноша с свежей душой выступает

на поприще жизни,

Полный пылающих дум, дерзостный в гордых

мечтах;

С миром бороться готов и сразить и судьбу и

печали!

Но, безмолвные, ждут скука и время его;

Сушат сердце, хладят его ум и вяжут паренье.

Гаснет любовь! и одна дружба от самой зари

До полуночи сопутница избранных неба любимцев,

Чистых, высоких умов, пламенно любящих душ.

Сначала жизнь пленяет нас:

В ней все тепло, все сердце греет

И, как заманчивый рассказ,

Наш ум причудливый лелеет.

Кой-что страшит издалека, —

Но в этом страхе наслажденье:

Он веселит воображенье,

Как о волшебном приключенье

Ночная повесть старика.

Но кончится обман игривой!

Мы привыкаем к чудесам.

Потом – на все глядим лениво,

Потом – и жизнь постыла нам:

Ее загадка и развязка

Уже длинна, стара, скучна,

Как пересказанная сказка

Усталому пред часом сна.

О жизнь! ты миг, но миг прекрасный,

Мне невозвратный, дорогой;

Равно счастливый и несчастный

Расстаться не хотят с тобой.

Ты миг, но данный нам от Бога

Не для того, чтобы роптать

На свой удел, свою дорогу

И дар бесценный проклинать.

Но чтобы жизнью наслаждаться,

Но чтобы ею дорожить,

Перед судьбой не преклоняться,

Молиться, веровать, любить.

Через снега, снега —

Слышишь голос, звучавший еще в Эдеме?

Это твой слуга

С тобой говорит, Господин мой – Время.

Черных твоих коней

Слышу топот.

Нет у тебя верней

Слуги – и понятливей ученицы.

Рву за цветком цветок,

И целует, целует мой рот поющий.

– О бытие! Глоток

Горячего грога на сон грядущий!

Беженская мостовая!

Гикнуло – и понеслось

Опрометями колес.

Время! Я не поспеваю.

В летописях и в лобзаньях

Пойманное… но песка

Струечкою шелестя…

Время, ты меня обманешь!

Стрелками часов, морщин

Рытвинами – и Америк

Новшествами… – Пуст кувшин! —

Время, ты меня обмеришь!

Время, ты меня предашь!

Блудною женой – обнову

Выронишь… – «Хоть час да наш!»

– Поезда с тобой иного

Следования!.. —

Ибо мимо родилась

Времени! Вотще и всуе

Ратуешь! Калиф на час:

Время! Я тебя миную.

Зеленою кровью дубов и могильной травы

Когда-нибудь станет любовников томная кровь.

И ветер, что им шелестел при разлуке: «Увы»,

«Увы» прошумит над другими влюбленными вновь.

Прекрасное тело смешается с горстью песка,