Тем тяжелее будет падение

Глава IV

В ангар Ушаков вернулся к пяти утра. Капралов колдовал над макетом сейфа, точной копией того, что стоял в спальне Грановской. Пришлось губернатору раскошелиться и купить такой же, но подержанный и более старой модели. Ушакова это не смутило, он знал по привезенной из Германии документации, какие принципиальные изменения внесла фирма в современные образцы.

Родион с нетерпением ждал возвращения напарника и очень волновался, словно собирался идти на первое в жизни дело. Иван достал из холодильника пиво, сел на кушетку и окинул взглядом ангар, ставший похожим на заводской цех секретного «почтового ящика».

– Как разведка? – спросил Капралов.

– На территории около тридцати бойцов. Мы будем находиться под их контролем постоянно, исключая то время, когда проникнем в здание. Я не думаю, что нас возьмут прямо возле усадьбы. Они не станут рисковать. Нам дадут отъехать на километр, может, больше.

– Для них это тоже риск.

– Нет, они ни на секунду не выпустят нас из поля зрения, как только мы выедем за ворота.

– Попов достал вертолет?

– Попов лезет из кожи вон. Вертолет есть. Завтра я встречусь с пилотом и дам ему инструкции. К сожалению, машина старая и тяжелая.

– Какое это имеет значение! Нужна точность. Если он на десять секунд зависнет над каминной трубой с тросом, то вытащит тебя, как рыбку из пруда.

– Идея шикарная, Родя, но провальная. Рядом с особняком стоит двухэтажное здание охраны. С него просматривается вся крыша особняка. Они поставят на своей крыше пять-шесть снайперов. Лично я сделал бы именно так. Они знают, с кем имеют дело, и рисковать не будут. Как только послышится гул вертолета, снайперы возьмут крышу под прицел. Хоть один, но попадет в цель. А это значит, что если они меня только ранят, то при падении от меня останется лепешка. Им хватит двух минут, чтобы меня обыскать и поднять тревогу. В итоге наружная охрана выйдет победителем, а внутреннюю придется разогнать к чертовой матери. Они прозевали сейф. Генерала Корякина такой оборот устраивает: его люди займут места не только «наружки», но и в здании. Нет, риск себя не оправдывает. Мне придется спуститься с крыши по лебедке прямо к ним в руки, как и запланировано.

– Чтобы потом сдохнуть в лесу от пули в затылок?

– Корякин не станет нас убивать. Ему важно завладеть материалами. Мы не представляем для него никакой опасности. Я даже думаю, что он светиться не будет. Вырядит своих костоломов в ментовскую форму, и нас обчистят в участке, как бомжей, а потом выбросят на улицу. Все будет выглядеть так, будто мы сами провалили дело. Важнее иметь виноватых, чем трупы.

– Я нашел третьего. Он придет сюда утром в семь часов. Человек надежный.

– Рост, вес?

– Метр пятьдесят два, сорок четыре килограмма. Двадцать шесть лет, мальчишка, но две ходки уже имел. На большое дело не годится, в качестве исполнителя четких инструкций подойдет. Главный плюс – надежность. Я его однажды прикрыл, а он умеет помнить добро.

– Его субтильность нас устраивает. Теперь о дырах в нашем предстоящем предприятии. Все, что Филипп сумел для нас сделать, так это полсотни качественных фотографий территории и два снимка коридора третьего этажа, где находится спальня Грановской. Им цены нет. Но давай все по порядку. Видеокамеры наружного наблюдения территории расположены в здании охраны Филиппа. Значит, они нам до поры до времени мешать не будут. Начнем с минусов. – Ушаков начал раскладывать фотографии на столе. – Пруд, как видишь, очень большой, и ночью он освещается цветными прожекторами. За ним можно наблюдать из окон второго, третьего и четвертого этажей. Караульное помещение и комната управления пультами находятся на первом этаже, окна выходят на противоположную сторону участка. Пруд они видеть не могут. Я прошел в акваланге через весь пруд до стены здания и нашел обе сточные трубы. Объем семьдесят сантиметров, вполне нормальный, но тут начинается главная проблема. Вода из основного резервуара, находящегося на третьем уровне подвала, подается в водоем при помощи мощных насосов. Этого следовало ожидать, так как иначе все происходило бы наоборот – вода из пруда своей массой давила на трубопроводы и не давала бы выходу. Таким образом, поступающая в резервуар вода пошла бы вверх. Сток с водопада недостаточен. Очевидная ошибка в расчетах при проектировании.

Они исправили положение при помощи мощных откачивающих насосов. В итоге в трубах образовалось мощное давление, поток слишком сильный, и преодолеть его невозможно без помощи троса с лебедкой. Как ни старайся, но течение тебя будет вышвыривать из трубы, как пробку из шампанского. К счастью, я был подготовлен к такому варианту и прихватил с собой пневматическую пушку с якорем. Однако якорь выбрасывало четырнадцать раз – слишком большая глубина трубы, метров шесть, не хватает силы. Пушку придется переконструировать, баллоны с газом увеличить и повысить силу в три-четыре раза. Мотор лебедки также придется усилить вдвое.

Она не вытянет вес, умноженный на силу сопротивления. Вручную передвигаться невозможно, как совершать восхождение на Ниагарский водопад. Сносит моментально. Не буду больше скулить на эту тему. Препятствие я преодолел, но на это мне понадобилось три часа восемь минут – уйма времени, а оно работает против нас, и мы обязаны идти на опережение.

Якорь зацепился за каменный выступ у истока трубы. Случайность. Повезло.

Но я его сильно погнул. Такое попадание с учетом напора воды – везение. Внутри каменные, круглые стены. Якорю цепляться не за что, металл отсутствует, значит, на магнит рассчитывать не приходится. Диаметр колодца около десяти метров, держаться на поверхности очень трудно, тебя засасывает в сточные трубы с невероятной силой, вода бурлит, как в гейзерах. Но есть выход, и я его нашел: шесть вентиляционных отверстий в стене резервуара на высоте полутора метров от поверхности воды. Квадратные окна пятьдесят на пятьдесят, решетки с руку толщиной. К одной из них я сумел прикрепить трос с якорем, поднялся по нему и закрепил трос намертво. Другой конец бросил в воду, и его тут же выбросило через стоки в пруд. Теперь он болтается, как ленточка на ветру. По нему хорошо выходить, но, как я уже говорил; войти, используя силу мышц, не получится.

Нужны крепежи на салазках. Передвигая их по полметра вглубь один за другим, придется изображать из себя скалолаза, восходящего на вершину, но под мощнейшим сопротивлением встречного потока. На это уйдет не менее двух часов. При этом надо помнить, что ты тащишь за собой около сотни килограммов оборудования. А под него придется готовить самоходную торпеду.

– Стоп! – воскликнул Родион. – Торпеда втащит и меня, и оборудование.

Гениальная мысль! Надо вообще отказаться от идеи с тросами.

– На создание торпеды у нас уйдет не меньше недели.

– На чертежи уйдет день, остальное губернатор сделает на заводе.

– Хорошо, пока отложим этот вопрос. Он требует обоснований и более четкой разработки. Идем дальше. Допустим, первый этап преодолен. Ты в резервуаре.

Начинаются проблемы с решеткой. Нужно выпилить четыре секции металлических прутьев. Толщина слишком большая. «Болгарка» не подойдет. Батареи сядут после двух распилов. Придется сменить десяток алмазных кругов. Слишком большая потеря времени.

– Резать будем автогеном.

– Вес оборудования увеличится еще на пятьдесят килограммов.

– Зато скорость и надежность.

– Согласен. Далее новое препятствие. Схемы вентиляции у нас нет и не будет. Тебе надо попасть на этаж выше и вновь выпиливать решетки.

– Я думаю, там не такие мощные заграждения.

– Рад бы согласиться. – Иван положил на стол две фотографии. – Это коридор третьего этажа, где предстоит работать мне. Стены обиты панелями из мореного дуба, потолок тоже. Под потолком вдоль всего коридора идет опорная балка, скорее декоративная. К ней крепятся люстры. На метр ниже балки на правой стене есть две отдушины, и загорожены они деревянными решетками.

– Ты можешь уйти по ним?

– Не исключено, но рассчитывать на это мы не можем. За фальш-решеткой может находиться настоящая. Это главный этаж, и о нем должны были позаботиться как следует.

– Автоген?

– Только пилка для ногтей. Тысячи искр от автогена посыплются на пол. Стоит одной из них попасть в зону пересечения лазерных лучей, и вся работа пойдет кошке под хвост. Решетку пилить не будем. Твой форточник должен подняться по вентиляционным каналам.

– По идеально гладким коробам?

– Вот тут сработает лебедка с магнитом. Для его веса хватит средней мощности. Это единственный способ связи между мной и тобой, крышей и подвалом. Иначе мне придется выносить материалы на себе, а значит, в нашей затее нет никакого смысла. Мы идем на заведомый проигрыш.

– С тобой трудно спорить.

– В этом нет необходимости. У нас одна задача. Она выполнима только при условии четкого понимания, взаимодействия, слаженности и информированности.

– Еще не все. Ты ничего не сказал о сейфе. Я ломаю над ним голову второй день, разобрал по деталям, осмотрел все внутренности, и вот что интересно. – Капралов подошел к сейфу, открыл дверцу и снял переднюю панель, едва не отдавив себе ноги. – Смотри! Из чего бы панель ни была сделана, ее можно рассверлить. Блокировочные узлы можно нащупать или разглядеть при помощи проволочной видеокамеры с подсветкой. К замку ты подберешься и сможешь его видеть, как легкие на рентгене. Сигнализация – не проблема. Я уже знаю, как ее вырубить. Производители этой мелочи не придали особого значения. Фокус в другом, сверлить бесполезно. За титановым сплавом передней крышки стоит хрустальное стекло. Через него пропущены электроды. Это стекло сверлению не подлежит. Стоит тебе коснуться его, как оно рассыплется в порошок, контакты оборвутся вместе с электродами и замки тут же застопорятся, откажутся работать и реагировать на любой ключ или код. Срезать тридцать два титановых «языка» нереально. Автоген их не возьмет.

– Любопытная задачка! – Иван почесал затылок. – Очень любопытная.

– Ты зря усмехаешься. У меня такое впечатление, что сейф тебя вовсе не интересует. Как будто Грановская все, секретные материалы держит под подушкой, а тетрадку губернатора на тумбочке возле кровати и читает ее на ночь как Библию.

– Не исключено. Стекло стоит только с внешней стороны замка, под защитной панелью?

– Разумеется, зачем же его ставить за задней панелью! Никто сейфы не открывает изнутри, внутри взломщики не сидят.

– Да, они обычно приходят с улицы. Ну а какие у сейфа есть слабые места?

– Можно без особого труда прожечь дырку в верхней крышке, но это ничего не даст. В сейфе шесть секций. Ты при затрате в три-четыре часа сможешь проникнуть в верхний отсек. Но и то только для того, чтобы просунуть туда руку, а не вытащить из него что-то.

– Тетрадку можно свернуть в трубочку.

– Если она лежит на поверхности. Отсеки перегорожены крепкими перекрытиями.

– Просветы есть?

– Есть, передняя дверь одна на все секции, общая. Конечно, зазоры есть, но рука у человека не такая узкая и длинная. Высота ящика полтора метра.

– А если дыры прожечь сбоку?

– Шесть дыр на каждый отсек. Потом ты просунешь туда кабель с микрокамерой и подсветкой, обнаружишь нужный предмет и только после этого начнешь долбить нужный отсек. Часов десять, не меньше. С боковин стоит по пять титановых пластин.

– Ты сказал, что при нарушении стекла замки блокируются на тридцать два «языка». Сколько стоит на затворе при обычных условиях?

– Шесть, но и их хватает выше крыши. Проще сорвать петли. Мне кажется, это единственное слабое звено. Но стекло находится на тех же крепежах, что и петли. Срезая петли, ты сломаешь стекло, и результат даст о себе знать ровно через секунду.

– Почему секунду?

– Электронная цепочка при обрыве проходит всю цепь и только после того, как не находит проводника, дает сигнал на блокиратор, тот срабатывает и отстреливает «языки» по четырем сторонам. На это уйдет чуть больше секунды, учитывая скорость электропотока.

– А это главная слабость, Родион! Не там ты искал недостатки. Каков вес сейфа?

– До двух тонн, если пустой.

– Солидный вес. Ладно, забудем о сейфе. Меня беспокоит проблема куда примитивнее, чем сейф, – отработка времени. По предварительным прикидкам на всю работу может уйти три часа. Нас это не устраивает. Мы должны уложиться в один час. И чем меньше времени мы для себя заявим, тем больше оборудования нам потребуется. Лишний вес для нас такой же минус, как время и плохое знание обстановки.

– Послушай, Иван, я знаю одну контору. Ребята там собрались талантливые, архитекторы и строители всех специальностей. Они берутся за индивидуальное проектирование загородных коттеджей и особняков для «новых русских». Дела у них идут неплохо, заказов хватает. Они приглашали меня для разработки сигнализации. Мы можем показать им фотографии здания, описать его внутреннее устройство и выложить наши схемы. А они со своей колокольни прикинут, как в доме расположено вентиляционное хозяйство. Ведь никто сегодня не выдумывает велосипед! Есть госты, стандарты, и их продолжают соблюдать. Коробка, она и есть коробка, а сколько хозяин решил сделать в ней перегородок, не имеет значения.

– Отличная идея! Берем на вооружение!

На столе зазвонил внутренний телефон. Родион снял трубку.

– Да, мы ждем этого парня. Пропустите. – Положив трубку, он пояснил:

– Форточник прибыл, звонили из охраны. Сейчас он будет здесь.

Домой Ушаков вернулся в десять утра разбитым и уставшим, но он не думал об усталости. Взявшись за дело, он уходил в него с головой и не отвлекался от поставленной задачи до ее окончательного решения. В нем жил азартный игрок, которого не просто было разбудить, но, разбудив, невозможно было остановить.

Иван не удивился, увидев Тимохина. Капитан сидел на ступеньках и курил. Рядом стояло несколько пустых банок из-под пива. Удивило другое – Бычара пришел в штатском, и его трудно было узнать.

– Ну что, Иван, не сидится тебе дома? Вожжа под хвост попала, и завелся?

– О чем ты, капитан? Все грезишь надеждой меня в каталажку упечь? Пустая трата времени.

– Поговорить надо. В квартиру пустишь?

– Заходи, только банки свои в мусоропровод выкини. Мы тут за чистотой следим.

Тимохин подчинился и зашел в квартиру. Они сели на кухне, и хозяин достал из холодильника холодное пиво.

– Вот что я тебе скажу, Иван. Ни менты, ни прокуратура убийц твоей семьи не найдут. Вижу, как они барахтаются в ванночке для мытья грудных младенцев. Не вытянуть им этого дела, а ты можешь, тебе авторитеты помогают, Борька-Трапезник. Можешь не отвечать. Зря ты меня за дурака держишь. Я двадцать семь лет погоны ношу. Звезд с неба не хватал, но опыта набрался.

– Я же говорил тебе, Андрей Ильич, бесполезное это занятие. Что толку башкой о стену стучать! Ничего у тебя не выйдет. Законом этих людей к ногтю не прижмешь.

– Я потомственный охотник, Иван, в пятом поколении. Если зверя уложить не удается, на него ставят капканы. Сам попадется. Только мне нужно знать, на какого зверя мы устраиваем охоту. Ты наверняка знаешь. Оставим законы Ксюше Задориной, а мы по своим законам суд вершить будем. У тебя жену и дочь убили, а у меня паренька в лейтенантских погонах пристрелили, двадцать семь лет. Мать с тяжелым инфарктом в реанимации лежит, единственный сын. Ты как хочешь, а я это дело так не оставлю. Все равно этих скотов достану и глотки им перегрызу.

Иван отпил пива и немного помолчал.

– Ты предлагаешь их замочить, Тимохин?

– Можно и так считать. Но это было бы слишком просто. Пусть они окажутся в той ситуации, что и их жертвы. Сумеют спастись, пусть живут, а нет… На нет и суда нет. Как твоя Катюшка, беспомощный ребенок, оказалась лицом к лицу с головорезами?! Разве можно уговорить бешеного голодного пса, чтобы тот не кидался на жертву?! Зверье, оно и есть зверье.

– Темнишь, капитан.

– Хочешь в открытую со мной играть? Я того же хочу. Но сначала ты мне слово дашь, что назовешь имена ублюдков и включишься в дело. Я и один могу справиться, но только тебе обидно будет. Хорошее зрелище упустишь.

– О какой приманке ты говоришь?

– О твоем сыне. Я дам им возможность на него взглянуть один разок. Издали. Этого им хватит.

– Ты знаешь, где мой сын?

– Ты его получишь целым и невредимым, если пойдешь со мной на сделку.

Иван опять замолк, и пауза длилась, пока в его руках сигарета не прогорела до фильтра.

– Допустим, я смогу войти в контакт с убийцами. Дальше что?

– Сколько их?

– Четверо.

– Все сходится. Подаришь им путевки в подмосковный дом отдыха и дашь знать, что все, что они ищут, они там найдут. Путевки – моя проблема, а имена впишешь в последний момент.

– Мне понадобится время, Андрей Ильич, неделя, раньше не получится.

– Я не тороплюсь. У меня отпуск длинный. Был бы результат. И брось ты свои змеиные уловки, Иван. Я дело предлагаю. Смотри реальности в лицо. Ты ничего путевого предложить не сможешь.

– Я с тобой не спорю. Просто страшно людей на смерть посылать.

Тимохин встал.

– Бешеных псов. Людей я не вижу.

Одно радовало – свежий воздух и чудная природа. Конец мая выдался жарким, в Москве стояла духота, а за городом пели птицы, колосилась бледно-зеленая травка и белоснежные цветы усыпали яблони и вишни. Небольшой двухэтажный домик имел все удобства, кроме горячей воды. О таком можно только мечтать! Люди платили бешеные деньги за двухнедельный отдых в этом удивительном уголке нетронутой девственной природы. Анна и Кешка ничего не платили. Они здесь отбывали срок. Какой? Никто этого не знал. Но ясно одно: за окном участок, обнесенный колючей проволокой, а во дворе бегают собаки размером с теленка и без намордников. На крылечко, и то нос не высунешь, откусят.

Лесник пришел часов в восемь или девять утра, часов в доме не было. Пришел с корзиной, полной продуктов.

– Вот, хозяюшка, подкрепитесь. Все свежее – рыбка, крольчатина, соленья. Хлеб свой, сами печем.

Глаза у него добрые, лицо обветренное, высоченный, плечистый. Только возраст за густой бородой прятался, может, сорок, а может, пятьдесят, сказать трудно.

– Как вас зовут? – спросила Анна.

– Петро. Так и зови.

– Скажите, Петро, что с нами будет?

– Поживете пару недель и домой пойдете. Извини, подруга, но я уже наслышан, какая ты ловкая. Тут тебе ловкость не пригодится. Тут каждую тропку знать надо, да и то без опыта и сноровки лучше в лес не ходить. Питомник здесь, зверя выращиваем, а чуть дальше – заказник, охотничье хозяйство. Там поспокойнее, и то без егеря шага не ступишь. Бежать тут некуда. По десять верст в каждую сторону ни одной человеческой души. Разве что лешего встретишь или Бабу Ягу. Говорят, тут нечисти хватает, как в сказках. Но то, что волки и тигры настоящие, – это точно.

– Так они и гуляют? – спросил Кешка. – А если их в Москву потянет.

– Зона огорожена, вышки стоят, денег президентская администрация не жалеет, да и сами мы, чай, не бедные. Не копейки за отстрел берем, а твердую валюту.

– Послушайте, дядя, – Кешка нахмурился, – лешие и ведьмы с водяными – люди, конечно, интересные. Вы мне тоже кого-то из них напоминаете. Но мы вам зачем? Этот капитан, который нас сюда привез, очень плохой человек. Он моего папу арестовал ни за что. Вы хотите нас убить?

Лесник поставил корзину на стол и сел на длинную лавку у обитой вагонкой стены.

– Нет, сынок, никто вас не тронет. Мы зверье и то в обиду не даем. Людишки паршивые бывают, вот тех не жалко. А вы ребята хорошие. Просто здесь вам ничего не грозит. Вы в безопасности. Сюда чужая рука не дотянется. Отдохните немного, а то вас треплет, как флаг на ветру, споткнуться можно, и руки никто не подаст. А на Андрюху вы зря обижаетесь. Я его с детства знаю, росли вместе. Ведь он вас спас, а не арестовал. Здесь вам лучше будет, а там посмотрим. Андрюха по-честному все хочет. Только не всегда у него гладко получается. Живите и ни о чем не думайте, а завтра утром вам моченой брусники принесу и копченых куропаток.

Петро встал и тяжелой походкой направился к двери. Собаки во дворе скулили и виляли хвостами, а он им что-то говорил, словно приказы солдатам отдавал.

Через несколько минут его спина скрылась за деревьями леса.

– Врет он все! – стоя у окна, сказал Кешка.

– Почему ты так решил?

– А как же он без ружья ходит?! С тигром не договоришься!

– Ружье он на суку повесить мог. Побаивается нас. А нож у него в сапоге лежит. Такие вещи я умею замечать. Вот только задумки я их не понимаю. Не о нас они заботятся, тут в другом дело.

– Мне страшно, Анна.

– Не выдумывай! Мы с тобой из любой передряги выкрутимся. Важно момент подходящий дождаться, терпение необходимо и расчет.

– А вышки с солдатами?

– Слыхала я о таких зонах. Похоже, мужик не врет. Правительственные заповедники умеют охранять. И продукты – дичь сплошная. Видишь, фазана приволок. И готовят все по-охотничьи. Только через колючку нам перелезать не обязательно.

– А как?

– Как? Капитан сюда через ворота въезжал, через них и выехал. А почему мы не можем? Момент нужен подходящий, и понеслась душа в рай.

– Похоже, рай здесь, а за воротами ад. Мы уже там побывали, до сих пор по ночам вздрагиваю.

– Это точно.

Анна подошла к мальчику и обняла его за плечи. Он прижался ухом к ее животу.

– Не беспокойся, Иннокентий, выпутаемся. Где наша не пропадала!

– Анна, а лешие бывают?

– Только что один ушел. И почему люди их нечистью называют?

Ничего толкового полковник Саранцев сказать не мог. На столе было разложено то, что лежало в сумке Анны Железняк. Задорина перебирала вещи, среди которых находился пистолет «беретта» с глушителем.

– Она из него не стреляла. Использовала в качестве психологического оружия.

– А два пистолета «Макарова», изъятые у милиционеров на вокзале? – спросил Саранцев.

– При аресте на Савеловском их не нашли. Вот опись содержимого сумки. Наверняка она их выбросила с удостоверениями вместе. Сразу. От бомжатника, по словам очевидцев, Анна отправилась вдоль железнодорожного полотна в сторону пригорода, а там есть мост через Яузу.

– В Яузе искать бессмысленно. Ил в полметра на дне.

– Послушайте, Николай Николаич, даже если этих двух паразитов посадят, мне не жалко. Свидетели все равно протоколы подписывать не стали, а на сержантов заявлений больше чем хотелось бы. Пусть сами о себе позаботятся. Меня другое беспокоит: куда Тимохин отвез Анну и мальчика?

Саранцев сморщился, будто ему на любимую мозоль наступили.

– Ну что ты на меня давишь, Ксения Михална! У этого дурака такая каша в башке, там сам черт не разберется. Нельзя было его от работы отстранять. Он теперь сам, без нашего участия принимает решения. То, чего я боялся больше всего. Мужик вышел из-под контроля. Утром машину он вернул, под окна райотдела поставил. А где сам, одному Богу известно. Дома не появляется. Ловить его бесполезно. Он сам кого хочешь поймает.

В дверях стоял тот самый сержант, что привез сумку Анны на метро. Он уже сказал все, что знал, и тихо отмалчивался. Задорина повернулась к нему и спросила:

– Тимохин пригнал машину утром. Ее не было в течение нескольких суток. Вы проверяли спидометр?

– А как же! Мы в путевках отмечаем километраж и за бензин отчитываемся.

– И сколько Тимохин накатал?

– Сто девяносто восемь километров.

– Ух ты! По Москве не намотаешь, если только не бомбить. А на милицейском уазике не бомбят, да и в деньгах Андрей не очень нуждается. Куда же он мог ездить?

– К матери в деревню, – подсказал полковник, – куда-то в Тульскую область, либо в лесничество под Калугу. Там отец похоронен, дружок работает в каком-то заказнике. Только не сезон теперь.

– Как бы он сам этот сезон не открыл! Я вас понимаю, Николай Николаич, вы Тимохина до конца защищать будете. Но вы не можете не знать, где живет его мать и похоронен отец. Уточните, пожалуйста, все в мельчайших подробностях и километраж тоже. А потом мы сверим и узнаем, куда именно Тимохин ездил. Нельзя забывать, что в его руках заложники. Это не шутка. Вряд ли он повез Анну знакомиться с мамой.

Саранцев нехотя кивнул в знак согласия.

– Не было печали, так черти накачали!

В кабинет постучали, и вошел майор Лепехин. Саранцев встретил эксперта, как дорогого родственника. Наконец-то тему сменить можно.

– Ну что, Василь Семеныч?

Майор со своей неизменной папкой сел за стол и открыл ее. Теперь полковник мог откинуться в своем кресле и передохнуть.

– Пистолет нас здорово выручил, если так можно выразиться. Но не уверен, что нас это продвинет вперед. Впрочем, судите сами. Оружие зарегистрировано официально. Владелец – майор ФСБ в запасе Тропарев Сергей Владимирович. Оружие регистрировалось охранным агентством «Факел». Если поднять регистрацию и проверить все пистолеты «беретта», то, вероятно, мы и на других сотрудников «Факела» выйдем. На данный момент могу сказать только то, что руководит агентством бывший генерал ФСБ Корякин. Можно сделать вывод, что и сотрудников он подбирал из своих. Сейчас необходимо сделать баллистическую экспертизу пистолета, и мы сможем точно установить, стреляли из него в больнице или нет. Гильзы также нам помогут. ФСБ отмалчивается и будет молчать, но мы сами сумеем установить, на кого работает агентство бывшего генерала Корякина. Установив хозяина, нетрудно и врагов его вычислить, серьезных врагов, если вспомнить, какая безжалостная объявлена охота.

– Все правильно, Василь Семеныч. Цепочку вы выстроили безукоризненно, но куда проще было бы задать один вопрос Анне Железняк и получить ответы на все вопросы. – Ксения вздохнула. – Но, к сожалению, мы лишены такой возможности и придется действовать обходными путями.

– Очень хорошо! – вдруг сказал Саранцев. – Мы все разные догадки строим, а теперь у нас дело появилось, определенная цель.

Ксения криво усмехнулась.

– Ищите Тимохина, Николай Николаич. Мы в наших поисках только терять научились. Я агентством Корякина займусь, а Василий Семеныч с оружием разберется. Каждый при деле.

Майор Лепехин глянул на следователя.

– А вы бы, Ксения Михайловна, с Ушаковым поговорили. Он мужик скрытный, но я не верю, что равнодушный. Странно ведет себя, даже не звонит, не интересуется поисками ребенка.

– Согласна с вами, но Ушакова мне не расколоть. Он нам не верит.

– Так сделайте его своим сообщником. У нас манера все от всех скрывать, а на деле сами себя обманываем. Ведь мальчишка к нам не пришел, а с Анной в бега подался. Я бы это нашей заслугой не назвал. Вот откуда промахи начинаются.

– Ладно, майор, здесь не лекторий! – рявкнул Саранцев.

– Дайте мне, пожалуйста, все материалы по охранному агентству, – попросила майора Задорина. – Меня эти люди очень заинтересовали. Возможно, мой отец поможет, он когда-то был тесно связан со следственным отделом КГБ.

– Хорошая идея! Жаль, поздно родилась, – улыбнулся полковник.

– Просто я не люблю обращаться к отцу. В конце концов, сами-то способны на что-нибудь или нет?!

Ксения едва сдержала свой пыл, мужчины переглянулись. Такой ее еще никто не видел.

Теоретически все было выверено до мелочей, но теория не всегда подтверждается практикой. Необходим опыт и высокий профессионализм. Нельзя забывать и о самоутверждении, ясности целей и амбициях. Многое из этого было со знаком плюс, но и минусов хватало. После точного анализа получилось пятьдесят на пятьдесят. Но один очень важный аргумент перетянул чашу весов в сторону плюса – жажда расплаты. Как выразился Ушаков: «Я не смогу жить остриженным ежиком!»

«Газель» подъехала к воротам особняка в четверть одиннадцатого, сразу как стемнело. Накрапывал мелкий дождь, густые тучи, словно в помощь заговорщикам, закрыли яркую луну тяжелым серым занавесом. Машина остановилась. Родион выключил фары. С обеих сторон подошли люди в камуфляжной форме. Среди них был Филипп. Трое охранников осмотрели салон. Машина осела от груза. Оборудование, упакованное в кожаные непромокаемые мешки всевозможных размеров, выглядело очень внушительно. Проверка носила формальный характер, все помнили о времени, и никто не хотел затягивать процесс. Стоит машине въехать на территорию, как внешняя охрана автоматически переходит в разряд сообщников.

– За руль сяду я, – коротко пояснил Филипп.

Родион пересел в салон к Ивану. Ворота открылись, и машина, не включая фар, въехала на территорию усадьбы. По сосновым аллеям ехали долго.

– Как вы собираетесь внести столько техники в дом? – спросил главный охранник.

– Подъезжайте к левой стороне пруда и остановитесь шагах в двадцати от плотины. Вся техника будет погружена в воду, а остальное вас не касается, Филипп. Хозяйка уехала?

– Сорок минут назад.

– Сколько человек в доме?

– Пять у пульта, двое у лифта на первом этаже. По два человека у входных дверей – одна с запада, другая с севера. К сожалению, в доме остался Валерий Райх. Он теперь руководит всей службой безопасности. Его комната на втором этаже, прямо под спальней хозяйки, окна выходят на пруд. Раньше он всюду ее сопровождал, сегодня она его с собой не взяла.

– Серьезная помеха.

– Не очень. Он даже не знает, сколько машин в гараже, и если увидит «Газель» у пруда, то решит, что там ей и место.

– Меня другое смущает: его комната под комнатой с сейфом.

– Знаю, но ничего сделать не можем.

– Какая у него связь с охраной?

– Внутренний телефон на пульт и кнопка общей тревоги на стене за занавесками.

– Коридор? Двери?

– Двери он не запирает, коридор просматривается только видеокамерами, лестницы нет, только лифт. Подъемник охраняют надежные люди, так что ему беспокоиться не о чем.

– Когда ложится спать?

– После двух ночи, когда засыпает хозяйка. Она может вызвать его в любую минуту. Сегодня не ляжет вообще, пока она не вернется с приема.

– Книги читает, лежа в постели?

– За последнюю неделю наблюдением установлено, что на ночь глядя он смотрит телевизор. В ноль часов тридцать минут начинается криминальный сериал.

Очевидно, черпает опыт работы из кино. Смотрит регулярно.

– Место расположения телевизора?

– Между окнами.

– Сидит спиной к двери и камину?

– Получается, так.

– Мы потеряем лишние десять минут, если не все двадцать. Помеха не сложная, но она существует, – пояснил Иван.

– Наша попытка сорвалась. В ужин Райху подмешали снотворное, но сегодня он отказался от ужина. Нервничает, Впервые дом оставили на него, а он человек ответственный.

– Ладно, забудем о нем.

Машина остановилась. Они вышли. Здание находилось метрах в пятидесяти, их от него разделяло черное пространство водяной глади.

– Что будем делать дальше? – спросил Филипп.

– Поможем моему напарнику надеть водолазный костюм и спустить мешки на дно. Здесь он разберется сам. А мы с вами пойдем к западному крылу здания с одним мешком. Мне понадобится хороший снайпер из вашей бригады.

– Плохих не держим.

– Поживем, увидим.

Родион старался скрывать свое лицо, темнота ему в этом помогала. Правда, Филипп не очень интересовался напарником, – он выполнял требования Бориса.

– Видите окна второго этажа? – спросил Филипп. – Свет мелькает, значит, Райх смотрит телевизор.

В голосе звучал сарказм и пренебрежение. Эти ребята презирали нового начальника, что соответствовало выводам Ушакова.

– На третьем этаже также горит свет.

– В спальне хозяйки он всегда горит. Она не любит темноты.

– Хорошая новость.

Иван помог напарнику влезть в водолазный костюм и надеть акваланг. Все мешки оказались очень тяжелыми, их стащили к воде и кинули в пруд. Глубина у плотины составляла не более четырех метров. Следом за вещами в воду прыгнул Родион.

– Обратно вы пойдете налегке, как я понимаю? – спросил Филипп.

– Оборудование останется здесь, – подтвердил Иван.

– Тогда мои люди отгонят машину, чтобы она не мозолила глаза. Оставим ее за южными воротами. Хозяйка ездит только через западные.

– Как скажете. Берите мой мешок, и идем знакомиться со снайпером. Ему дается только одна попытка.

Как только один из мешков ушел под воду, он вдруг зашевелился. В нем находился человек маленького роста, которому пришлось неподвижно, скрючившись лежать в течение часа. Резиновый костюм водолаза он надел до того, как его упаковали вместе с аквалангом в тесный мешок. Звали парня Мишка-Нырок. Кличка Нырок произошла не от фамилии, а от привычки нырять в открытые форточки подмосковных коттеджей. Делал он это мастерски: прыг – и там. Нырок любил свою профессию и не уставал совершенствовать ее и оттачивать новые приемы. За свое персональное задание он отвечал головой и не допускал сбоев. Чтобы нырнуть на дно в мешке, Мишка потребовал репетиций. Пришлось Ивану с напарником вывозить его на лодке на середину Москвы-реки и бросать в воду. Двадцать дублей отработали, после чего Нырок сказал: «Хватит». Жаль, что вспоротые мешки пришлось выбросить, зато теперь он знал все, что ему предстояло делать.

Как только мешок пошел ко дну, Нырок сунул мундштук акваланга в рот и открыл клапан для поступления воздуха. Затем он выдернул нож, прикрепленный к ноге, и вспорол мешок. Акваланг тащил на дно, и только когда баллоны легли на гальку, он смог продеть руки в лямки. Использовать фонарь ему не разрешили. На берегу наверняка остались наблюдатели. Вода в пруду мутная, но они могли все же заметить два луча вместо одного и насторожились бы. Пришлось, как сому, затаиться под корягой и замереть.

Вспыхнул луч света. Родион приступил к разборке мешков. Оборудование в основном было сборным, и учился он его собирать вслепую, с завязанными глазами, как солдаты собирают свои карабины, только техника по своей сложности не шла в сравнение с огнестрельным оружием. У каждого на руке имелись светящиеся электронные часы с секундомером и компасы, на поясах было закреплено множество приборов. Водолазы с таким количеством электроники, с фонариками на лбах больше походили на роботов, чем на людей.

Спустя десять минут обе торпеды были собраны. Эти полутораметровые ракеты играли роль подводного транспорта, который мог работать как в ручном режиме по принципу ручного велосипеда, так и при помощи двигателя невероятной мощности, развивающего огромную скорость. Самой главной задачей аквалангиста было удержать торпеду за рулевое колесо, закрепленное в хвосте, и не сорваться.

Испытаний торпед не проводилось, было слишком мало топлива, да и места подходящего не нашлось. Так что торпеды впервые будут опробованы только в ходе самой операции. Ее участникам многое предстояло сделать впервые в жизни.

Пересекать пруд пришлось, используя вращение педалей вручную. Лопасти первой торпеды закрутились, и она рванулась вперед, направление выверялось по компасу. Сначала Родиону было очень тяжело. На тросе он волок за собой вторую торпеду и всю технику. В двадцати метрах от берега Нырок включил свой фонарь и отцепил вторую торпеду от буксира. Дальше они шли параллельно друг другу на расстоянии полутора метров, как пара истребителей в воздухе. Еще немного, и они почувствовали сильный встречный поток подводного течения. Торпеды остановились.

Нырок перехватил аппарат напарника, а Капралов вынырнул на поверхность. До стены здания оставалось не более трех метров, он видел бурлящую воду возле каменной кладки. Берег за спиной превратился в черный горизонт. Теперь их никто не видел.

Родион подплыл к стене и прикрепил два передатчика с вытянутыми антеннами.

От них тянулись тонкие провода, длина каждого превышала пятьдесят метров.

Проводы были намотаны на катушки и закреплены за спиной на поясе. Так был решен вопрос со связью. Включив датчики, Родион вновь нырнул под воду. Чем ниже он опускался, тем сильнее ощущался мощный водяной напор. Вода сильно пузырилась, и приходилось держаться за тонкий трос. Наконец он ухватился за ручку торпеды.

Нырка отбросило течением метров на шесть от стены.

Наступил самый ответственный момент. Родион сбросил один конец тонкого стального троса с пояса и продел в пазы второй торпеды, за которую держался Нырок. Ему будет проще, торпеда пойдет вперед по тросу как по рельсам, главное – вовремя отключить двигатель и затормозить. Родион наводил свою торпеду на цель вручную. Если он допустит промашку и врежется в стену, то мотор выйдет из строя и вся операция провалится. Либо займет лишние три часа, а подобную роскошь они не могли себе позволить.

Родион протянул Нырку наушники с резиновыми крепежами и встроенным микрофоном. Чем больше они надевали на себя оборудования, тем больше походили на инопланетян. Родион подал знак, постучав по часам, и начал подгребать к стене. Когда преодолеть силу потока стало невозможно, он включил две кнопки на торпеде. Вспыхнул тонкий, как волос, красный луч лазера. Прибор дальномера показывал одно и то же расстояние – четыре метра семь сантиметров. Родион начал менять направление торпеды, но на табло высвечивало те же четыре метра, увеличивались показатели только сантиметровой шкалы, однако она не играла большой роли. Наконец луч провалился, прибор дал цифру двадцать один метр.

Попал! Труба обнаружена! Капралов врубил тумблер на ручке торпеды.

Турбодвигатель сработал в долю секунды.

Это походило на бросок акулы. Родиону показалось, что с него сдирают кожу.

Ракета понеслась вперед. Он знал, что скорость будет высокой, и пристегнулся к рулю наручниками, но до какой степени она высока, он понял только сейчас.

Удержать руль он не смог, руки сорвались, торпеда попала в центр встречного потока, и это не дало ей изменить курс подводного полета. Кошмар длился недолго. Торпеда промчалась сквозь трубу и влетела в резервуар, втащив за собой Капралова и привязанный к его ногам мешок. Выключить тумблер он не мог, и полутораметровая ракета врезалась в стену резервуара, превратившись в лепешку.

Родиона спасли наручники, Удерживавшие его возле хвоста торпеды. Она пошла на дно и потащила его за собой. Наручники Удалось расстегнуть на трехметровой глубине, и он тут же дернул за конец веревки, торчавший из мешка. Сработали надувные подушки, и Родиона вместе с мешком выбросило на поверхность гигантского колодца. Теперь мешок не уйдет под воду, и он ухватился за него. Самое страшное осталось позади. Родион уже понял, что Нырок торпеду не удержит и тем более не остановит. Где она разлетится вдребезги, значения не имело. Внезапно ему в голову пришла шальная мысль. Окна вентиляции находились на высоте полутора метров. Он достал из сумки складной якорь, раскрыл его как зонт, прикрепил к торпедному тросу и с третьего раза зацепил якорь за решетку.

Акваланг и маску пришлось подвесить на плавающий пузырь. Капралов снял целлофан с рации и включил ее.

– Нырок, дай сигнал, если слышишь меня! – Дважды коротко вспыхнул зеленый свет. – Пристегнись наручником к рулю. Тебе предстоит взлет. Ключ от браслетов зажми в ладони, отцепляться придется тут же. Будь готов к удару. Под наручник нацепи липучку, мне чуть руку не оторвало. Рана серьезная. Пять секунд страха, и мы вместе! Можешь запускать двигатель, я уже отплыл в сторону. С Богом, малыш!

Трюк выглядел феноменально. Торпеда Нырка управлялась тросом. Внезапно вода вздыбилась, как от ядерного взрыва, и торпеда взлетела по тросу вверх, вытаскивая за собой, словно на удочке, Нырка и его поклажу. Инерции хватило на полный взлет. Острый нос торпеды врезался в решетку и застрял, сильно разогнув толстые прутья.

– Хватайся за решетку и расстегивай наручник! Теперь сними якорь, подцепи на крюк сумку и крепи ее к решетке. Освобождай ноги!

Мишка-Нырок был отличным исполнителем.

– Теперь спускай мне акваланг и все лишнее, что будет мешать, рацию повесь на шею! – Капралов почти кричал, и в десятиметровом каменном мешке его голос отдавался глухим эхом, словно круглые, выложенные гранитом стены передразнивали его. – Молодец, Нырок! Теперь пора подумать о решетке. Как только один прут отвалится, торпеда рухнет в воду и у нас будет широкая лазейка, не придется резать другие прутья.

Мишка вдруг рассмеялся. Нет, он не сошел с ума, просто нервное напряжение спало, и он осознал, что все получилось. Не совсем так, как задумывали, но получилось. Первый этап окончился победой. Иван пока о победе не думал.

Стоявшие перед ним Филипп и снайпер из его группы внимательно разглядывали незнакомый предмет.

– Да, приятель, это не снайперская винтовка, но стреляет не хуже. Тебе придется преодолеть психологический барьер и пальнуть из этой штуки.

– Похоже на базуку типа «Игла».

– Объясняю разницу. Вместо снаряда там находится стрела, прикрепленная к тросу, вроде подводного ружья. Когда трос вытянут на всю длину, он натягивается и останавливает стрелу, которая превращается в якорь и, падая вниз, цепляется за препятствия. Все очень просто. Ты должен выстрелить по каменной трубе на крыше, точнее, чуть выше на пару сантиметров. Для этого у тебя есть оптический прицел. А эта штука имеет регулировку длины троса. Сколько закажешь, столько и будет.

– А как мы определим расстояние?

Иван достал из кармана приборчик, похожий на маленькую подзорную трубу, навел его на одну из каменных труб, глянул в глазок и нажал кнопку. Раздался щелчок.

– До верха трубы шестнадцать метров тридцать два сантиметра. Теперь мы дадим допуск в тридцать сантиметров на длину якоря и выставим это расстояние на базуке. При выстреле она отпустит трос ровно на то расстояние, которое мы ей зададим, потом трос застопорится. Только держи оружие крепко, а то его вырвет из рук. Пока стрела будет лететь секунд пять, схватись за ручку двумя руками. Но учти, промахнуться ты не имеешь права. Второй пушки у меня нет.

– А шум выстрела? – забеспокоился Филипп.

– Разрывной баллон с кислородом. Пневматика, у курка расположен глушитель. В отличие от пороха здесь шумовая волна идет назад, слабый хлопок – и тишина.

– Сделаешь, Саня? – спросил Филипп снайпера.

– Тяжела штука, нужен упор.

– У нас весь участок валунами завален. Ложись на брюхо и клади эту балду на камень.

– Тогда без проблем.

Расстояние пришлось измерить заново. Снайпер вспотел от волнения, но задание выполнил. Сверкающая стрела взметнулась в воздухе. Базуку держали двое.

Над трубой раскрылся якорь, и его зубья врезались в кирпичную кладку, обшитую железом.

– Молите Бога, ребята, чтобы труба меня выдержала, – со вздохом произнес Иван.

– Выдержит. Финны строили, а не молдаване.

– Ладно, командир! – Иван похлопал Филиппа по плечу. – Часа через два вернусь тем же путем, а напарник вынырнет в том же месте.

– В одно время?

– У нас все по секундам рассчитано. Не скучайте без меня.

Иван освободил трос от пушки и направился к зданию. Ему предстояло восхождение, но и тут чудо-техника выручила. Трос был закреплен к автоматической лебедке размером с переносной приемник, но кнопок и индикаторов на ней было больше в несколько раз. Ушаков включил лебедку, и трос стал втягиваться в корпус. Моторчик работал тихо, замелькали цифры на счетчике.

Когда трос натянулся, Иван уперся ногами в стену. Охранники, наблюдавшие за спектаклем издали, не верили своим глазам. Человек с рюкзаком за спиной и каким-то грузом в руках бежал по отвесной стене дома вверх, словно турист, отставший от автобуса.

– Мать честная! Это же не люди, а пауки! – промычал снайпер.

– Увидим, когда они кончат дело. Пора идти докладывать, – мрачно сказал Филипп.

Они отправились к двухэтажному зданию службы охраны, а Ушаков тем временем уже сидел на каминной трубе и раскачивался, как гоголевский черт на месяце. Вот только звезд на небе не хватало. Якорь пришлось укрепить на трубе понадежней, но, прежде чем продолжить работу, он достал рацию и настроил ее на нужную волну. Пришлось немного подождать, и он услышал мужской голос:

– "Первый", «первый», на связи центральная!

– Докладывай.

– Один ушел с техникой в озеро в полном снаряжении. Второй пошел через каминные трубы. Время определено в два часа. Их машину отогнали за южные ворота. Слишком ловкие ребята, патрон! Нужно подстраховаться.

– Выводи их на меня сам. Возьми двоих в подкрепление. Следите, чтобы они в пути ничего не обронили.

– Может, связать?

– И не думай! Доставишь их счастливыми и довольными. Они могут что-то заподозрить и поднять шум, а нам нужна тишина.

– Какой шум?

– Мудак ты, Филипп! Заложат бомбу в пруду, а потом зубами щелкнут и раздастся взрыв. Все Подмосковье на ноги поднимут. Их надо отвезти от усадьбы на безопасное расстояние. Понял? Я сам с ними разберусь. Как появятся, доложишь, и не засоряй зря эфир. Конец связи.

Иван улыбнулся и переключился на новую волну.

– "Рыба", я «петух», как слышишь меня?

После шумовой завесы, длившейся с полминуты, ему ответили:

– Слышу, черт побери! Отлично слышу! Ты уже взлетел на плетень?

– С него и кукарекаю. Готов приступить.

– А мы грызем невод, минут десять осталось, а я пока принимаю джакузи. Здорово бурлит.

– Надеюсь, десяти минут мне хватит для первой разборки. В лесу кукушки кукуют, так что придется играть музыку на иерихонских трубах.

– Понял. Связь по готовности. Пока, «петушок».

Иван повесил рацию на пояс и настроил лебедку на нужное расстояние. Труба имела диаметр с полметра, пришлось вытягиваться в струну, чтобы пролезть. Мотор лебедки сработал, и трос начал медленно разматываться. Чем ниже Иван опускался, тем шире становились раструбы, но возникла непредвиденная помеха – снизу потянуло дымом. Иван остановил лебедку, достал из сумки какой-то предмет, завернутый в тряпку, снял ее и повязал на лице. Стеклянная пробирка с густой розовой жидкостью осталась без упаковки. Дым разъедал глаза, и пришлось увеличить скорость лебедки. До второго этажа он спустился не дыша. В камине горел огонь. Дым шел в трубу прямо на Ивана. Приходилось действовать вслепую и бесшумно. Главное – самому не загореться и не раскалить пробирку, оставшуюся без упаковки.

Иван прыгнул из дымохода в камин. На его счастье, огонь горел слабо, и он даже ноги не обжег. Выскочив из камина, Иван опустил сумку на пол. Глаза резало, словно ножом. Его целью было кресло, стоявшее к нему спинкой. Он прищурился и тихо подкрался к нему. В кресле никого не оказалось. Это было сюрпризом. Однако через несколько мгновений Ушаков понял, что громкий звук телевизора заглушает шум воды, доносящийся из ванной. Глянув в сторону, он увидел приоткрытую дверь, мутноватый свет и услышал посвистывание, протяжное и заунывное. Ушаков перекрестился. Попал в десятку что называется. И действительно, почему человеку не принять душ перед просмотром любимого сериала! Что ж, с легким паром, как говорится.

Легкий или тяжелый был пар, Валерию Райху было виднее, но стоило ему выйти из ванной, как на него обрушился сильнейший удар. Очнулся он в кресле с мокрым полотенцем на голове, заклеенным ртом и крепко связанными руками и ногами.

Камин был залит водой, но адвокат этого не знал. Иван не любил, когда возникают непредвиденные помехи. Просчет его собственный, пенять не на кого, он его и исправил. Правда, его вторжение могло закончиться провалом, но что говорить о том, чего не случилось. Иван с помощью той же лебедки поднялся на этаж выше. Знала бы хозяйка, что дымоходом можно воспользоваться как лифтом, отказалась бы от каминов. Вот она, заветная комната миллиардерши! Не каждому дано увидеть спальню королевы. Первым делом Иван сообщил напарникам, что вышел на исходную позицию.

В доме губернатора собрались те, кто умел работать отдыхая. Миллионная сделка заключалась за бокалом шампанского. Бокал выпил и миллион заработал. Для одних это сказка, для других серые будни. Повод для приглашения гостей был надуманным, но кому до этого дело, если приехали нужные люди. Алексей Котельников имел инструкции и знал главное – госпожу Грановскую надо оставить «на десерт». Он несколько раз подходил к ней, целовал руку, но его все время отвлекали другие гости. Так и задумывалось, дамочку следовало задержать до утра, тогда губернатор и уединится с ней в своем кабинете.

Грановская, разумеется, скучала среди занудливой публики, но раз подвернулся удобный случай, она не желала его упускать. Не зря же она отказалась от более приятных предложений, точнее, от одного предложения, но сладостного и впечатляющего. В какие-то минуты она жалела об этом, раздражалась, но терпела. Пришла по делу, значит, его надо довести до конца.

Принципы есть принципы.

Никита подошел к губернатору.

– Послушай, отец, вопрос на засыпку. Ты у нас все знаешь, везде был…

– Короче! У меня люди, а ты опять нализался.

– Только шампанское, и то пару бокалов. Я в норме. Ты что-нибудь знаешь о правительственных заповедниках?

– Их пруд пруди.

– Меня интересует Десятниково.

Отец с удивлением глянул на сына.

– А ты откуда слышал?

– Сорока на хвосте принесла. Путевочку туда можно достать?

– И не мечтай! Проще в Кению на сафари съездить, чем в Десятниково. Президентская зона. Я там был один раз за всю жизнь и то не на охоте, а на приеме, когда мы им наших соболей и куниц дарили. Так нынче принято взятки давать. Подари заказнику в Десятниково мамонта, и завтра же к Президенту на прием попадешь. А с ружьишком туда друг Гельмут Коль ездил, или Шеварднадзе, или Жак Ширак. Путевку в космос проще купить, а по деньгам то же самое. Ладно, гуляй и хватит пить. За своими придурками присматривай. Что ни ляпнут, все невпопад.

Котельников-старший отошел к столу и заговорил с гостем. Никита потер руки и вернулся к друзьям. Трое мужчин в изысканных костюмах сидели за отдельным столиком в углу зала, пили шампанское и обсуждали жен политиков и прожектеров от искусства.

– Слухи подтверждаются, господа! – воскликнул Никита, присаживаясь к столу. – Есть такой заказник. Кажется, нас ждет отличное сафари.

– Ты поверил этому сыщику? – спросил Юзов, вытирая потное толстое лицо. – Он мог тебе сказать, что баба с мальчишкой на Луне.

– Если этому мужику верит отец, значит, и я верю. Ты мне воду не мути, Аркаша. Отец всю тяжелую промышленность края поднял на рога и в течение пяти дней заказ его выполнил. Космический корабль проще собрать! Все железки спецрейсом в Москву доставили.

– А может быть, отец другого выхода не нашел? – усмехнулся Крупное. – На безрыбье и рак рыба.

Никита сжал зубы.

– А у нас выбор есть, Лева? Сами-то вы способны на что-нибудь? Баб насиловать безнаказанно, что еще!

– Не кипятись, Никита, – вмешался Добровольский. – Ведь мы просто рассуждаем. Сам посуди, как беглая девчонка с чужим ребенком могла попасть в Десятниково? Туда еще не ступала нога простого смертного.

– Родственник у нее там егерем работает, вот и пригрел сестренку в тихом местечке. Если сыщик говорит, я ему верю. Ему смысла нет нам врать. По нашей договоренности он получит документы на машины, только когда я лично увижу мальчишку. Он же нам и путевки в заказник устроит. Через несколько дней к тебе в больницу, Аркаша, приедет человек из Десятникова с путевками на отстрел «излишков». Так это у них называется. Они по-своему сохраняют баланс в природе. Путевки недешевые, но удовольствие всегда дорого стоило. Там и состоится наша следующая встреча с сыщиком.

– А почему ко мне в больницу? – возмутился Юзов.

– Потому что это нейтральная территория, родственничек.

– Не нравится мне эта история, – вздохнул Добровольский. – На ловушку смахивает.

– Ты кретин, Сети! – воскликнул Никита, чем и привлек к себе внимание гостей. Сделав паузу, он продолжил более тихим тоном:

– Кому ты нужен? О какой ловушке идет речь? Мой отец нанял отличного профессионала для решения своей личной проблемы. Я сам предложил сыщику высокий гонорар, и он сделал для нас одолжение. А сейчас, пока мы здесь пьем, мужик выполняет сложнейшую работу. Они с отцом повязаны. Ну и подумай теперь своими куриными мозгами, зачем и с какой целью ему устраивать для нас какие-то ловушки. Что только не втемяшится в башку от безделья! Он виделся со мной мимолетом два раза, а о вас вообще ничего не знает и знать не хочет.

– Все правильно, – поднял руки кверху Добровольский. – Только не ерепенься, Никита. Сняли вопрос с повестки дня. Давайте об оружии подумаем. На охоту с пустыми руками не ходят.

– Эта тема мне больше нравится.

И они с азартом включились в обсуждение.

Вверх они поднялись по вентиляционному коробу с помощью магнитной лебедки.

Капралов облегченно вздохнул, осматривая телекоммутационный узел.

– Отлично! Я так и думал, что здесь решетка будет обычной. Сниму за две минуты, а дальше придется разбираться в сотне тысяч проводов. Ну это тоже не проблема по сравнению с сейфом.

– А мне наверх? – спросил Нырок.

– Да, Мишутка. Если мы не ошиблись в составлении схемы вентиляции, то ты недолго будешь блуждать. Пойдешь налегке – подъемная лебедка, рация и фонарь. На первом этаже охрана, ты должен проскользнуть как мышь. Потом второй и третий. Там выбери средний короб и подползи к решетке. Все. Жди указаний. Над схемой работали умные головы, ошибки быть не должно. Вперед, парень! Доберешься до места, доложи обстановку.

Нырок двинулся дальше по вентиляционному коробу, а Родион принялся за решетку. На нее, как он и сказал, ушло не более двух минут. Короб проходил под потолком, и на пол Капралов спустился по тросу. В свете тысяч крохотных лампочек он увидел щиты и блоки с соединениями, предохранителями, тумблерами, бесконечное количество проводков всевозможных цветов, микросхемы, платы. В помещении стояла невыносимая духота от раскаленной аппаратуры и трансформаторов, в подвале окон не было. Под бетонным полом находился резервуар, над ним главный пульт управления.

Родион увидел стальную лестницу, ведущую к тяжелому кованому люку. Он поднялся по ней и пробежал лучом фонаря по пазам. Увидев щеколду, Родион улыбнулся. Теперь его никто не застанет врасплох. О люке они не подумали, о них строители позаботились. Внутренняя щеколда здесь никому не нужна, но они решили подстраховаться. Спасибо им за это. Капралов тихо задвинул засов и спустился.

Себя он обезопасил, теперь пора подумать об Иване: необходимо вывести из строя два лифта, а потом приступить к главной задаче.

На полу были разложены схемы. Родион достал ноутбук и откинул крышку.

Теперь он мог подсоединяться к любому контакту и выводить результаты на жидкокристаллический экран – переводить пульт управления под свой контроль и с помощью клавиатуры и микросканера снимать и менять коды. Но первым делом необходимо отсоединить сигнализацию от сейфа Грановской, а потом обесточить лифты. Родион посмотрел на часы. Он шел с опережением графика.

Ушаков тоже посмотрел на циферблат. Все идет по плану, но, когда он разглядывал сейф, ему казалось, что этот танк неприступен. У страха глаза велики, успокаивал он себя. Ничего особенного, глыба очень прочная из дорогого металла. Код подбирать бессмысленно – одна ошибка и сигнал на пульт. Сверлить нельзя – хрустальное стекло рассыплется, результат тот же. Только зачем об этом думать, когда он все давно решил! Существовал только один реальный способ открыть ящик.

Иван осмотрел спальню. Видеокамер нет, фотоэлементы отсутствуют. Шикарный будуар в стиле ампир, ковры, шелковая обивка стен. Жаль нарушать уют в райском гнездышке, но ничего не поделаешь. Сейф стоял в отдельной комнатке, наподобие гардеробной. Дверь в ванную комнату находилась рядом. Все соответствовало схеме. Пора за дело. Он разобрал сумку, поместил за спиной баллоны с газом, надел защитные очки и взобрался на полутораметровый сейф. Он ждал сигнала и через три минуты услышал голос Родиона:

– Железо готово к обработке.

Это означало, что сигнализация сейфа отключена и Иван может приступить к работе. Мини-автоген сработал автоматически. Иван начал прожигать дыру в верхней крышке стального монстра. Со стороны он выглядел сумасшедшим, в глазах медвежатников, по крайней мере. Искры сыпались в разные стороны, дорогой паркет покрылся пеплом, на обивке появились черные точки. После десятиминутной работы дыра диаметром в рублевую монету прошила три предохранительных пластины. Иван отключил автоген и убрал его в сумку. Дым медленно рассеялся. Ушаков достал следующий инструмент. Правда, резиновый шланг длиной пять метров трудно назвать инструментом, но для кого как. Он прошел в ванную комнату, надел один конец шланга на кран, вернулся к сейфу и просунул другой конец шланга в прожженную автогеном дыру. Теперь махина наполнится водой, а на это потребуется время.

Ушаков взял рацию и вышел из комнатки. К этому времени Родион отключил оба лифта и подсоединял контакты компьютера к блокам наблюдения. На мониторе то и дело появлялись новые картинки. Он мог видеть все коридоры, фойе, холлы, комнаты, залы. В доме стояла мертвая тишина. Наконец он нашел блок видеокамер, следящих за коридором третьего этажа. Четыре камеры наблюдения по углам давали полный обзор коридора. Он видел все то, что видят охранники, сидящие у пульта.

Картинки менялись каждые десять секунд, выхватывая изображение с разных углов.

Стоит появиться постороннему в коридоре, как он тут же попадет на экран. За десять секунд ничего сделать невозможно, учитывая, что коридор вдоль всей длины контролируется лазерной паутиной с интервалами в полметра друг от друга. Защита слишком плотная, чтобы ее можно было преодолеть. Зажегся сигнал на рации, и Капралов ответил:

– "Рыба" здесь.

– Это «Петух». Как дела?

– Коридор в обзоре. Десяти секунд тебе не хватит.

– Какой выход? – Зафиксировать видеоизображение, сделать стоп-кадр и оставить его в памяти сервера наблюдения, а потом отключить видеокамеры. Картинка на экране не меняется, камеры зафиксированы и неподвижны, стало быть, не делают панорамного обзора. Каждое включение ничего не меняет. Мертвая фотография. Вот пусть и смотрят стоп-кадр в течение нужного нам времени. Когда ты выйдешь в коридор, они будут видеть только фиксированный сигнал стоп-кадра со всех камер – пустой коридор.

– Какие сложности?

– Нужен код центрального сервера, чтобы я мог дать ему команды. Попробую сосканировать его. Минут десять мне понадобится.

– Отлично. Мне пока похвастаться нечем. Жду.

– Нырок на пути к тебе. Думаю, он нас опередит.

– У него задачки попроще. Хорошо, отбой. Иван вернулся к сейфу. Вода уже переливалась через край. Он выключил кран, смотал шланг и убрал его в сумку. Настал ответственный момент. Пришло время задействовать пробирку с густой розовой жидкостью. В ней было двести граммов нитроглицерина, и этого количества вполне хватило бы, чтобы взорвать дом. Расчет шел не на мощность, а на объем взрывной волны. Для этого и потребовалась вода, которой в сейфе набралось две тонны. Она же и погасит шум взрыва. Пробирка опустилась на тонкой леске в заготовленную по размеру дыру и легла на дно верхнего отсека. Дальше в дело пошел детонатор. Иван отошел в сторону.

Через пять секунд что-то хлопнуло, будто лопнул воздушный шарик. Эффект превзошел все ожидания, дверь сейфа распахнулась, словно форточка от ветра. На пол ливанул водопад весом в две тонны. Вместе с потоком вылетело и все содержимое сейфа.

По словам генерала Корякина, в главном сейфе деньги не хранились, однако генерал ошибся. Пол был усеян стодолларовыми пачками. Это и будет главным козырем во всей игре – причиной, оправданием и целью замысла. Деньги придется забрать, их кража окончательно собьет Грановскую с толку. Но сначала главное.

Тетрадь Котельникова не пострадала от воды. Она лежала в железном ящике, где хранились деловые бумаги. Ящик открылся с помощью перочинного ножа, здесь и отмычки не понадобилось. Иван достал из сумки несколько целлофановых пакетов и положил тетрадку в один из них. В сумке находились еще две точно такие же тетради. На первый взгляд они ничем не отличались от оригинала, но это были очень качественные копии. Одну из них Иван поместил на место оригинала, после чего принялся за поиски видеокассет. Их было две, размером с пачку сигарет, и лежали они в пластмассовых коробках. Иван вынул оригиналы из коробок и сунул их в тот же целлофановый пакет, где лежала тетрадь, а в коробки положил принесенные с собой чистые кассеты. Однако генерал Корякин мог знать, что кассеты хранились в коробках. В поисках выхода Иван расхаживал по комнате и вдруг увидел видеомагнитофон на полке под телевизором. Это был не обычный видеомагнитофон, а именно тот, на котором смотрят найденные кассеты. На одной из полок стояло два десятка точно таких же кассет в прозрачных пластмассовых коробках. Иван вынул две кассеты, вынул их и выбросил в дымоход, а в коробки положил еще две пустышки. Теперь пришло время заняться деньгами. Лишнее оборудование он вынул из сумки, деньги требовали много места – миллион триста тысяч долларов в бумажник не положишь. Зажглась лампочка на рации.

– "Петушок" – золотой гребешок на связи!

– Уже золотой?

– Хватит и на бриллиантовый. Задача выполнена в полном объеме.

– Все видеокамеры работают в режиме стоп-кадр. Можешь кататься по коридору на велосипеде, а они будут видеть пустой коридор. Жаль, лазеры не позволят. Осторожно с ними.

– Где Нырок?

– Средняя отдушка, прямо напротив твоей двери. Уже заждался.

Вентиляционный короб перегорожен ломовыми решетками. С внешней стороны фальш-решетка – декоративный элемент из дерева. Убрать он ее не может. Не дай Бог упадет на пол и перекроет лазерный луч! Снимать придется самому.

– Я так и предполагал, ничего страшного. Через минуту выхожу в коридор. А тебе остается только ждать, «рыбка».

– Работа еще не сделана. Мне предстоит дальнее плавание, а тебе прыжки с крыши. Удачи нам!

Наконец-то Грановская дождалась своего часа. Губернатор пригласил ее в свой кабинет для конфиденциальной беседы. Она его ненавидела. Сытый, самодовольный болван, которому достались золотые копи, а он не знает, что с ними делать.

– Вы, уважаемая Марина Сергевна, разумеется, хотите поговорить о конкурсе на подряд и владение нефтяными скважинами? Сырьевые доллары – самый надежный доход.

– Угадали, Алексей Бенедиктович. Попали в точку.

– Конечно, это и так понятно. Я устал от заманчивых предложений. Одно лучше другого.

Один из будущих конкурсантов приложил стомиллионный аванс на нужды края за контрольный пакет. Но боюсь, что контрольным пакетом, к нашему общему сожалению, завладеет государство.

– Чисто номинально, но государство не способно контролировать отрасль в полном объеме, и вы это знаете. Чиновники очень хорошо живут за счет того, что не видят очевидного. Их уже не переделаешь. Все воруют. Сто лет назад воровали и триста лет назад воровали.

– Конечно, я не спорю. Главное – вы понимаете, как делаются деньги и сколько с этого получает государство, а сколько тот, кто распоряжается ресурсами.

– Нефтяные скважины должны принадлежать мне, и только при этом условии я заключу сделку. Идиотские конкурсы на взятку – без меня. Уверяю вас, нам придется работать вместе, смотрите вперед, не живите сегодняшним днем.

– Сегодняшний день для меня очень важен. Я поставил все на… Извините, я отвлекся. Мечтательное настроение.

– Спуститесь на землю, Алексей Бенедиктович. Я ведь всю ночь потеряла ради этого разговора и хочу поставить точку.

– Красивая, молодая женщина тратит свои ночи на деловые переговоры! Когда-нибудь вы пожалеете о потерянном времени.

– Не виляйте хвостом. Ждете от меня предложений? Нет, ваши условия, а потом мой ответ.

– Двести миллионов аванс и десять процентов с прибыли после начала откачки.

– Неплохо, очень неплохо. На этих условиях мы составляем генеральный договор?

– Конечно, цифры будут указаны другие, как понимаете, лишние налоги никому не нужны. Разница в наличных.

– Могли бы об этом не говорить. Теперь внимательно выслушайте мой ответ.

Что касается десяти процентов, то я согласна на пять в пользу вашей вотчины. О двухстах миллионах забудьте. Я принесу вам ваш дневник, а вы подготовите все официальные бумаги. После их подписания вы получите свои «записки сумасшедшего». В случае отказа я их опубликую и вы не получите ничего, скорее, загремите в зону где-нибудь в северной части собственной области.

– Так, значит, дневник у вас?!

– Я читала его как лучший бестселлер года.

– Мне понадобится время все обдумать, придется менять лошадей на переправе. Вас устроит недельный срок?

– Неделю я вам дам, но потом не советую выкручиваться. Вы сами себе навредили.

– Я это уже понял. Откупорим шампанское в честь сделки. Всю жизнь боялся женщин! Три жены, и у всех я был под каблуком. Не могу с ними бороться. Десять лет живу один, но меня сломила женщина со стороны. Есть в вас какая-то неведомая сила.

– Я выпью с вами бокал, чтобы успокоить. Не так я страшна, как кажется. Открывайте шампанское, мне скоро уезжать.

Иван осторожно открыл дверь спальни. Легкая дымовая шашка, положенная на пол в коридоре, выделяла голубоватый дым. Через полминуты он мог видеть тонкие, как нити, красные лучи лазеров, проявившиеся в голубоватом тумане. Теперь он точно знал, где можно поставить ногу. Деревянная полированная балка проходила вдоль всего потолка, перекрещиваясь с поперечными в трех местах. Иван забросил якорь через балку, смотал трос лебедки, оставив его на высоту своих рук, и повис в воздухе. Место было выбрано удачно, только бы не качнуло во время подъема, тогда он заденет лазерный луч и все пойдет прахом. Мотор лебедки начал наматывать трос, и Ушаков вознесся на четырехметровую высоту. Оседлав балку, Иван уперся спиной в потолок и пополз по бревну к вентиляционному отверстию.

Остановившись напротив, он решил подстраховаться.

– Нырок, ты здесь?

– Уже тело затекло! – услышал он в ответ. – Думаешь, приятно в трубе торчать затычкой!

Декоративная решетка имела отверстия в полсантиметра, и зацепить он ее не мог, разве что рыболовным крючком. Рука не дотягивалась, еще сантиметр, и он упадет с балки.

– Боюсь, мне придется вернуться назад. Нужна проволока.

– Не беспокойся, Ваня, я все предусмотрел. Проволока тебе не поможет, только рейку оторвешь.

Нырок ударил по решетке, и она вылетела из пазов. Иван едва не упал от неожиданности и страха. Деревянная сетка полетела вниз, но через секунду замерла в воздухе и, ударившись о стену, повисла. Ее удержала тонкая леска, привязанная к раме. В стене открылось вентиляционное отверстие, и сквозь грубые толстые прутья было видно улыбающуюся физиономию Нырка.

– А ты молодец, Миша! Лихо сработал.

– Вообще-то, я леску брал для «посылки». Я знал, что ты от балки не дотянешься до стены. Коридор слишком широкий. Лежал, скучал и думал. Лески у меня много, а решеточка тоненькая, капризная. Не дай Бог, рассыплется. Глянь на пол. Какие чертежи красивые нарисовали лазерные паутинки. Красота! А с дымовухой ты хорошо сработал.

– "Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку". Что дальше?

– Лови леску, я на конец грузило подцепил, чтобы докинуть. Привязывай «посылку», и я пошел.

– Все правильно.

Иван привязал к леске целлофановый пакет с тетрадью и кассетами. Нырок протащил его через решетку и пополз назад. Иван тем же мучительным путем, не торопясь, вернулся в спальню Грановской. Закрыв за собой дверь, он облегченно вздохнул и взялся за рацию.

– Операция в здании завершена, превращаюсь в Бабу Ягу и вылетаю на метле через трубу. Забери все оборудование и утопи в резервуаре. На берег выходи чистым. Коридор к обзору не подключай, там еще дым не рассеялся и лишний предмет на стене висит.

– А охранников и стоп-кадр устраивает.

– Тем лучше. Встретимся у машины.

Иван выбросил все лишнее в дымоход, собрал сумку и вновь превратился в трубочиста. Через десять минут он сидел на краю трубы с включенной рацией, настроенной на нужную волну. Тишина оборвалась, послышались щелчки и знакомый мужской голос.

– Патрон, первый появился. Уже сидит на крыше. Второго ребята встречают. Кажется, дело подходит к развязке.

– Три часа работы! Скоро светать начнет. Проведете их просекой, на дороге можете на хозяйку напороться. Поосторожней. Я встречаю вас у третьей опушки за пролеском…

– Все понял, патрон.

Иван настроился на другую волну. Ему тут же ответили.

– Я в боевой готовности, «Петушок».

– Отлично, «Сокол»! Распускай свои крылышки через тридцать минут. Вся надежда на тебя. Отбой, меня уже ждут.

Иван выключил рацию и бросил ее в трубу. На землю он спускался так же эффектно, как восходил на крышу. Внизу его ждали четверо охранников. В то же время Родион и Нырок надевали на себя акваланги.

– Назад доберемся минут за пять, – рассуждал Капралов. – Из трубы нас пробкой вышибет. Дойдем до плотины, и ты на дно. Двадцать минут по часам, и выныривай. Строго на север сто пятьдесят метров, фонарный столб у забора. Короче, сам все знаешь.

– Не дергайся, Родя. Считай, дело сделано. Я ведь как пес могу под забором за считанные минуты подкоп вырыть.

– Нет нужды. Ну, с Богом!

Они нырнули в бурлящий колодец. На берегу у плотины Родиона встретила не менее почетная делегация охранников. Ему помогли снять тяжелый акваланг и резиновый костюм, надетый на спортивный. В нем его и сопроводили до машины. В салоне «Газели» сидел грустный Иван и трое охранников, за рулем был Филипп. На полу стояла объемистая сумка Ушакова. Родион сел в машину и удивленно осмотрелся.

– Все нормально, приятель! – похлопал напарника по плечу Иван. – Нас вывезут из опасной зоны с почетным эскортом.

– Молодцы, ребята! – добавил Филипп, и машина тронулась с места.

Их везли через лес дорогой, которую они не знали. Везли минут десять, приблизительно километров шесть-семь. На опушке машина остановилась.

– Теперь вы пересядете в тот микроавтобус, и он довезет вас до Москвы, – сказал Филипп, указав на «фольксваген». – Генерал лично будет вас сопровождать. Он очень беспокоился за вас. Душевный старик.

Охранники, как конвоиры, сопроводили взломщиков из одной машины в другую.

В салоне микроавтобуса их ждал улыбающийся Корякин. К его ногам и положили сумку Ивана. Генерал имел свою охрану из трех человек, вооруженных короткоствольными автоматами. Филипп со своей группой вернулся в «Газель».

Теперь командовал Корякин.

– Поехали! – отдал он короткий приказ шоферу и, продолжая улыбаться, посмотрел на героев. – Как только я вас увидел, Борис, мне внутренний голос подсказал, что у вас нет в жизни преград. Надеюсь, я не ошибся в своей оценке?

– Корякин нагнулся и расстегнул сумку. Сверху лежал целлофановый пакет с кассетами и толстой тетрадью. Под ними пачки долларов. – И сколько здесь? – немного опешив, спросил бывший генерал.

– Один миллион триста тысяч долларов. Вы ошиблись, Федор Иваныч, Грановская держит деньги в главном сейфе. Доказательство налицо.

– Хороший куш! Вот что я вам скажу, мужики. Убить вас у меня рука не поднимется. Таких талантов на земле единицы. Я остаток жизни буду мучиться.

Совесть загрызет, и врагом вашим быть не хочу. Кассеты вы достали, и я обязан за них заплатить. Работа денег стоит. – Он отсчитал десять пачек и бросил их под ноги Ивану.

– Ваш гонорар. О тетрадке не беспокойтесь. Я сам лично передам ее губернатору.

– Мы за нее уже свои деньги получили, – холодно ответил Иван. – А там – ваше дело.

– Вы умный человек, Боря. Мне бы вас встретить лет пять назад, такие горы свернули бы! А сейчас я уже не тот. Зато у вас вся жизнь впереди. – Машина остановилась на шоссе.

– Ну вот и все. Дальше наши дорожки расходятся, – заключил Корякин. – Забирайте гонорар и прощайте.

Иван поднял с пола доллары, и они с Родионом вышли из машины. На такси до города у них хватало денег.

В то время, когда электронные часы на руке Нырка отсчитывали двадцать минут, он скинул с себя акваланг, маску, выплюнул мундштук и выплыл на поверхность. Кругом ни души. Он вылез на берег, скинул ласты и прямо в резиновом костюме перебежал через аллею и юркнул в кустарник. Глянув на стрелку компаса, он быстро сориентировался и короткими перебежками двинулся к северу.

Небо начинало бледнеть.

Михаил добрался до забора за семь минут и лег в кювете возле фонарного столба. По сторонам оглядываться не имело смысла, охрана здесь не ходит. Кругом колючий шиповник, а высоченный забор под током. Сумасшедших нет прыгать на ограду в тысячу вольт. Он прислушался. Шум донесся издалека, слабый, тихий.

Потом он начал усиливаться, и вскоре над усадьбой пролетел военный вертолет, очень низко, на уровне третьего этажа. Охранники увидели его в окно и очень удивились. Такого раньше не случалось. Вертолет скрылся за деревьями, но шум моторов не затихал. Они не знали, что машина зависла у северной ограды усадьбы прямо над фонарным столбом.

Из вертолета вниз полетел длинный толстый канат, его конец, завязанный узлом, ударялся о фонарный столб. Нырок выскочил из укрытия, как испуганный кот, вскарабкался по гладкой поверхности столба и ухватился за узел каната.

Вертолет тут же набрал высоту и полетел прочь. Вот почему Мишка не снял резиновый костюм: ветер трепал его с такой силой, что, если бы не костюм, он превратился бы в ледышку, а резина воздух не пропускала.

Его незабываемый полет длился минут десять, потом вертолет снизился до нужного уровня и Нырок спрыгнул на землю. Здесь, на поляне, он и расстался с водолазным костюмом и, держа в руках целлофановый пакет, прошел тропинкой к дому отдыха. На платной стоянке его ждала машина с ключами в замке зажигания.

Он назвал свое имя сторожу, и его пропустили. Целлофановый пакет с пленками и тетрадью Нырок спрятал в багажнике под запаской, а через час пятнадцать эта машина была оставлена в Москве на стоянке. Ее должны были забрать другие люди.

Микроавтобус привез генерала Корякина на дачу. Настроение было отличным, ироническая улыбка не сходила с его губ. Он даже не предполагал, что успех операции будет столь значительным. В голове рождались планы мести Марине Грановской. Одна идея рождала другую, более коварную. Теперь он может посвятить часть своего свободного времени уничтожению самоуверенной твари, которая никого, кроме себя, за людей не считает. Он сумеет смешать ее с грязью и заставит вытянуться в струнку перед офицером госбезопасности. Чем ближе он подъезжал к дому, тем изощреннее были идеи о мести. Людям, нанятым им для этой поездки, он широким жестом бросил пачку с десятью тысячами долларов.

– Благодарю за службу, мужики!

«Фольксваген» уехал. Корякин отправился в свой кабинет, ему не терпелось разобрать сумку с добычей, он забыл о сне и покое. Войдя в дом, генерал оторопел – его ждал сюрприз. Четверо молодых парней стояли по разным углам просторного холла с автоматами в руках. В его любимом кресле сидел мужчина лет шестидесяти в дорогом костюме и ухмылялся точно так же, как он в машине по дороге домой.

– Привет, граф Монте-Кристо! Не выспался, поди?

То, что эти ребята не из спецслужб, он понял с первого взгляда. Бандюки!

Кто их нанял? Филипп? Зачем? Он мог все устроить раньше и вообще не сдавать ему взломщиков. Борис? Он ни о чем не догадывался. Его бросили на шоссе полчаса назад, и он физически не мог ни с кем связаться. Кто еще? Попов? Этот лис опытный, мог подстраховаться. Недооценил он его. Дурачком прикинулся, а он, Корякин, клюнул на его удочку и стал марионеткой в его руках.

– Кто вас прислал? – хриплым голосом спросил Корякин.

– На этот вопрос ты сам себе будешь отвечать до гробовой доски. А мне недосуг с тобой лясы точить. Сумку на пол, руки за голову! Живо, козел безрогий!

Корякин вздрогнул и выронил сумку. Сзади кто-то подошел и обыскал его.

Пистолет «стечкина», прослуживший ему немало лет, был конфискован. Мужчина встал с кресла, подошел к сумке и раскрыл ее.

– Неплохой куш. Сколько здесь?

– Тебе хватит. Только не обожрись. Привык к баланде, а тут настоящей жизнью пахнет.

– Скоро и ты к баланде привыкать станешь. В этом мире все хрупко, ненадежно и относитель но. Сегодня я, а завтра ты. Видишь, как мы быстро ролями поменялись? – Непрошеный гость достал из сумки целлофановый пакет с кассетами и тетрадью и отшвырнул его. – Хлам нам не нужен. – Застегнув сумку, он поднял ее и прищурившись, добавил:

– Графа Монте-Кристо из тебя не вышло. Советую переквалифицироваться в управдомы. Бывай здоров, козел безрогий.

Пришелец кивнул молчаливым охранникам, забрал сумку и ушел. Никто не знал о том, что Боря-Трапезник подстраховывал Ивана и держал ситуацию под контролем.

От опушки он не отставая следовал за «фольксвагеном». Корякин был под наблюдением вора в законе всю последнюю неделю и не догадывался об этом.

Генерал привык считать, что все остальные, живущие на планете, могут находиться в его поле зрения, но только не он. Однако и на старуху бывает проруха.

Когда Ивана и Родиона высадили на шоссе, Трапезник вздохнул с облегчением.

Его мерседес подкатил к ним, но Иван отказался садиться в машину.

– Борис Васильич, – сказал Иван, – опереди этого засранца и встреть его на даче. В сумке более миллиона «зелеными». Он не стоит этих денег. Кроме них, ничего не бери.

– Хорошо, Ваня. Езжай домой, выспись, а вечером подгребай в клуб. Твоя добыча к тебе и вернется Мерседес сорвался с места и исчез в предрассветном тумане шоссе. Так кончилась эта беспокойная ночь. Восходящее солнце возвещало о новом дне. Каким он будет?