Темна египетская ночь

Глава 1

Бам-бам-бам! Искры от молодецких ударов бойко разлетались во все стороны. Мечи без устали порхали в крепких руках. А лязг в зале стоял такой, что сидевшая в кресле Ольга демонстративно зажимала уши и досадливо морщила курносый носик. Вот притворщица! Пытается таким образом наказать меня за то, что за два часа до поезда я притащил ее сюда вместе с чемоданами и нашим дражайшим отпрыском Денисом. Отпрыск, кстати, ничего против не имел. И уже несколько раз примеривался к моей тренировочной катане, когда думал, что я не вижу. Но я видел. И втайне одобрял. Что может быть приятнее преемственности поколений?

Когда двое рубак, наряженных в длинные кольчуги, взмокли не то, что до седьмого – до тридцать седьмого пота, Сашка Макаров дунул в милицейский свисток, а Ольга облегченно вздохнула. Очередная тренировка в военно-историческом клубе «Путь меча» благополучно закончилась. Ни тебе сотрясений мозга, ни порывов связок… Даже непривычно. Неужели все-таки наша молодежь успела кое-чему научиться?

– Нет, ты видел, Семенов?! – возмущению Макарова – бессменного председателя клуба не было предела. – Они двигаются как старые коровы. И это за месяц до соревнований! А на что похожи ваши кольчуги? Это ж срамота одна! Из чего вы их плетете?

– Может, мы без кольчуг обойдемся? – пробубнил один из наших молодых талантов, пытаясь утереть трудовой пот рукой в латной рукавице. – Вон Игорь вообще никогда кольчугу не надевает…

– Будешь владеть мечом как он, можешь хоть голым на соревнованиях рубиться, – перебил его Макаров, – И потом, Игорь Семенов у нас пожизненно приговорен выступать в роли бессмертного горца Дункана Мак Лауда. Зря я, что ли, ему стричься запрещал? Какая уж тут кольчуга…

– А с кем Игорь в паре будет на показательных? – осторожно поинтересовался второй самородок, стягивая возмущенно звенящую кольчугу. – Краснов в Японию укатил на три месяца, а вы…

В зале повисла тоскливая тишина. Даже слышно стало, как за окном надрываются неугомонные воробьи, костеря на все корки необычно жаркое лето. Невозмутимый Макаров искоса глянул на свою ногу, с которой лишь недавно сняли последние швы. Вот уже больше года его мучили операциями после неудачно залеченного перелома.

– Игорю партнера я уже подобрал, – досадливо дернул плечом Сашка. – Вполне достойного. Называть имя сейчас не стану. Для тебя, Семенов, это будет сюрприз.

– Ненавижу сюрпризы, – не выдержала Ольга, бросив в мою сторону испепеляющий взгляд. – Ты, Саша, прости, но еще пять минут и мы с Денисом на вокзал опоздаем.

– Черное море… – Макаров мечтательно закатил глаза. – Белый песок… Пальмы… Должник я твой, Ольга. Спасибо, что мужа мне оставляешь. Сама знаешь, соревнования скоро, а кто мне поможет нашу молодежь в форму привести? Так что бутылка настоящего армянского коньяка за мной. А тебе с Дениской счастливо отдохнуть. За неделю даже соскучиться не успеете, а потом он к вам присоединиться.

Макаров еще договаривал последнюю фразу, а у меня уже появилось нехорошее предчувствие. Впервые за последний год. Сразу же заныл отсутствующий левый мизинец – до сих пор не могу привыкнуть к фантомной боли, вроде и болеть нечему, а выматывает не хуже больного зуба. Черт бы побрал эти мои сверхнормальные способности! Ну чего я, спрашивается, испугался? Н-да, а ведь я действительно испугался. «Па-ба-ба-бам» – прозвучал в голове тревожный бетховенский мотив, а внутренний голос ехидно поинтересовался: не слишком ли долго я не вляпывался в неприятности? Может уже пора?

Решительно призвав к порядку невидимого паникера, я сделал вид, что страшно озабочен скоростью доставки семьи Семеновых на вокзал и, подхватив стоящие у стены чемоданы, выскочил в душный июльский полдень.

Утро наступило неожиданно. Почти как российская зима. А оповестил меня об этом голосящий в прихожей звонок. Сердце эпилептически дернулось в часто задышавшей груди: похоже, вчерашнее предчувствие материализовалось в человека, перебудившего настойчивыми трелями половину подъезда.

– Да, иду я, иду! – заорал я, лихорадочно нащупывая ногами тапочки и устремляясь к двери, – Не звоните так, соседи жаловаться придут!

Подозрительно подрагивающие руки, откинули последний засов, и стальная дверь, открывшаяся со скрипом несмазанной телеги, явила мне звонившую персону. После чего я абсолютно логично заключил, что предчувствия меня не обманули.

Звонок, огласил подъезд последней победной трелью, и нежданный гость прошествовал мимо меня, как мимо пустого места.

– Может, поздороваешься? – пробормотал я, окончательно выбитый из колеи, следуя за ним на кухню.

Он медленно опустился на стул и обвел отсутствующим взглядом погром оставшийся после вчерашнего мальчишника. А потом…

– У меня дочь пропала, – произнес экстрасенс Андрюша совершенно будничным тоном, который никак не вязался с его неадекватным поведением. – Вся надежда на тебя, Игорь. Ты один сможешь мне помочь.

Когда забулькавший в турке кофе прервал похоронное молчание, установившееся после того, как Андрей в нескольких словах поведал мне суть происшедшего, я тяжело вздохнул и разлил по чашкам вправляющий мозги напиток. То, что после окончания института длинноногая Рита решила поправить пошатнувшуюся от неимоверного количества полученных знаний нервную систему в знойном Египте, меня не удивляло. Как и то, что Андрей, не сумев устоять перед красавицей дочкой, вывернулся наизнанку, но изыскал для вояжа средства неучтенные в семейном бюджете, который строго блюла его ненаглядная половина. Удивляло другое.

– И ты позволил ей уехать одной?! – я не верил своим ушам. – Ты, который носился с ней как наседка в климакритическом периоде! Когда я гостил у тебя зимой, то каждый день поражался: до какой степени может быть гипертрофированна отцовская любовь. Ты же с нее пылинки сдувал! И даже уговорил меня после двух литров коктейля из виски, водки, самогона и пива начистить морду одному из ее многочисленных ухажеров, который чем-то тебе не приглянулся. Хорошо хоть Надя твоя перехватила нас, следовавших на четвереньках к входной двери, и заперла ее на ключ.

– Неужели на четвереньках? – горестно взглянул на меня Андрей.

– Почти. Но и это я могу понять. А не могу понять одного: в какую сторону смотрел твой хваленый «третий глаз»?! Почему ты не воспользовался им, чтобы узнать: чем может закончиться эта поездка?

Ответом мне был протяжный вздох.

– Я … был несколько… не в форме, – смущенно пробормотал горе-экстрасенс. – Ну, ты понимаешь…

Я понимал. Одним из главных недостатков моего гуру – «великого и ужасного» экстрасенса Андрюши (в быту Андрея Григорьевича Дементьева), было сознательно неискореняемое пьянство. Нет, он не валялся по вытрезвителям, не водил знакомства с белой горячкой, но иногда (правда, очень редко) его заключал в свои цепкие объятья тривиальный запой.

– И потом, ты же знаешь, Игорь, я не могу предвидеть то, что касается меня лично. В том числе судьбу моих близких. И друзей. Так, что можешь даже не спрашивать, чем закончится наша спасательная экспедиция. Все равно не смогу ответить.

– Наша? – я на всякий случай поставил на стол чашку с еще не остывшим кофе, чтобы не нанести себе дрогнувшей рукой ожогов второй степени.

– Мне больше не к кому обратиться, – глядя мне прямо в глаза, тихо произнес Андрей.

И я понял, что не сумею ему отказать.

Сборы были недолги. И заключались преимущественно в перемывании грязной посуды, основательно забаррикадировавшей мойку. Бросить в чемодан заранее подготовленные Ольгой вещи было делом одной минуты. А вот на разговор с кипевшим возмущением Макаровым их было потрачено не меньше сорока. Разобрав в чем дело, Сашка долго и смачно ругался в трубку, но отговаривать не стал. Уж кто-кто, а он был прекрасно осведомлен, чем я обязан Андрею. Так что большая часть разговора ушла на составление текста телеграммы, которую Макаров клятвенно пообещал послать Ольге, объясняя мое неприбытие.

Успокоив, таким образом, свою отягощенную ложью совесть, я приступил к решению проблемы матобеспечения. Срок действия моего загранпаспорта истекал только через год, так что самым жизненно важным вопросом, как всегда, оказался вопрос наличности. Перетряхнув все заначки и обзвонив всех мало-мальски состоятельных знакомых, я с прискорбием вынужден был констатировать, что средств оставшихся в моем распоряжении, едва хватит на приобретение самой дешевой путевки. А ведь нужен еще НЗ на непредвиденные расходы! И вообще, частный сыск дело дорогое и неблагодарное, и значит желательно иметь в запасе хотя бы тысячу родных «зеленых».

– Ерунда, – успокоил экстрасенс Андрюша, донельзя обрадованный моим согласием и потому вернувший себе обычный неунывающий вид. – У меня предчувствие, что деньги не станут для нас проблемой.

И оказался таки прав: с чем с чем, а с деньгами мы проблем не испытывали.

Начало нашей спасательной экспедиции было безоблачным как небо страны, в которую мы почти без труда приобрели горящие путевки (по подозрительно низкой цене) в одном из столичных тур-агентств. Но даже обещанная одноразовая кормежка не смогла смутить воспрявшего духом «великого и ужасного». Пришлось остудить его, вспыхнувшего ничем неоправданным оптимизмом, следующим вопросом:

– И как же ты собираешься искать дочь, если по твоим собственным словам не можешь воспользоваться экстрасенсорными способностями, когда речь идет о твоих близких? На что надеешься?

– На тебя, – Андрей широко распахнул свои невинные голубые глаза. – Зря я, что ли, до седьмого пота, бился над твоим обучением? Потратил столько сил, энергии и водки? Настал черед на практике проверить, что ты усвоил из откровений своего гуру. Можешь считать нашу поездку твоим выпускным экзаменом!

И оставив меня торчать парализованным столбом посреди суетящейся толпы, он бодро полез в маршрутку, которой предстояло доставить нас в аэропорт «Внуково».

Устраиваясь поудобнее среди нагроможденных сумок и чемоданов я уже в который раз поразился поведению Андрея. Казалось, он ничуть не изменился: все также жизнерадостно поглощал пиво, в количествах нереальных для его субтильной комплекции, ерничал и балагурил, вызывая смешки у находящихся в предполетном мандраже пассажиров маршрутки, и вообще вел себя так, как будто ничего не случилось. Разве что суеты в движениях прибавилось. Но мне не нужно было ловить, его пристальный взгляд, выхватывающий из толпы беззаботные лица молодых девчонок, чтобы ощутить внутреннее напряжение, укрывшееся за шутовской маской. Пружина. Сейчас он сжатая до отказа пружина, и не хотел бы я оказаться на месте того, кто заставит ее распрямиться.

Подойдя к стойке и пристроившись в хвосте оживленно галдящей очереди соотечественников, стремящихся побыстрее вкусить все прелести североафриканской экзотики, я погрузился в не вовремя воскресшие воспоминания. И потому не сразу заметил, как изменилось настроение маявшегося рядом Андрея. Чем ближе продвигались мы к еще одной милой девушке, натренированной рукой ставившей штампы на билетах, тем суетливей становились его и без того не слишком скоординированные движения. А когда мы поднялись по эскалатору в «накопитель» ожидать посадки, я уже просто не узнавал экстрасенса. Андрей молча опустился на обтянутое кожзамом сидение и, обхватив руками «дипломат» с дозволенными к провозу двумя емкостями жидкой валюты, замер с идеально ровной спиной. Как будто в аэровокзальном кафе вместо традиционных ста грамм «на дорожку» проглотил не менее традиционный аршин.

– Что случилось? – забеспокоился я. – Почему в твоих глазах мигает надпись «DANGER», как у пьяного кролика Роджера? На горизонте неприятности?

– А?! – вышел из ступора экстрасенс. – А-а-а… Нет. То есть… Только не смейся, Игорек! Я просто до колик в животе боюсь летать. Для меня полет равносилен пытке на дыбе. А лететь нам почти пять часов. Так, что сам понимаешь…

– Понимаю. У меня, между прочим, сердце тоже не на месте. Особенно после всех этих катастроф. Летишь и не знаешь: то ли летчик сына несовершеннолетнего за штурвал посадил, то ли диспетчер дома с женой поругался, то ли на Украине опять учения затеяли, то ли террористку на борт за «штуку» провели… Ого! Глянь, какая мадам идет! Ну, вылитая шахидка.

– С чего это ты взял? – на секунду отвлекшись от мрачных мыслей, поинтересовался экстрасенс, проследив мой взгляд, остановившийся на крупногабаритной даме бальзаковского возраста.

– Что я шахидок не видел? – обиделся я. – Она вся черная. И волосы, и глаза, и одежда. И вообще…

– И вообще, молод ты еще и начет женского пола слабоват! В смысле, мало знаешь женщин… То есть, я хотел сказать, мало о них знаешь. Какая же она террористка? Ты только погляди: у нее в глазах вся скорбь еврейского народа! А в черном, потому что надеется цветом фигуру устройнить.

– Это она зря. Такую фигуру только рубанком устройнить можно. И все же ты меня не убедил…

– Вот горе-то! Сам боюсь до дрожи, а тут еще тебя успокаивать приходится. Я тебе со всей ответственностью заявляю – ничего страшного не случится. Сколько раз взлетим, столько раз и сядем. Все. Точка. Конец дискуссии.

– Заявляет он! Скажите, пожалуйста! «Третьим глазом» не видит, «третьим ухом» не слышит а туда же!

– Это я про себя не вижу, и про тебя, дурака, тоже, а вот про нее сейчас посмотрю!

И Андрей так пронзительно зыркнул на корму дородной брюнетки, что женщина, почувствовав его магический взгляд, повернулась к нам с проворством не свойственным людям таких форм. Ее пронзительно-черные глаза то и дело перебегали с меня на Андрея и обратно. А по презрительно поджатым губам дамы можно было заключить, что будь мы в законопослушной Америке, то уже давно бы отправились мотать срок за сексуальное домогательство в общественном месте.

Чтобы замять возникшую неловкость, я попытался любезно улыбнуться, демонстрируя исключительно мирные намерения. И, как оказалось, зря. Дело в том, что после некоего происшествия, связанного с национальными интересами одной сопредельной дальневосточной страны, мой левый глаз (слава богу, оставшийся на месте) навсегда приобрел ехидный прищур. А мышцы левой половины лица стали сокращаться так, что даже самая искренняя улыбка, превращалась в нечто глумливое и донельзя отталкивающее. Так что слегка шокированная дама фыркнула и демонстративно направилась в противоположный конец зала ожидания.

– Ну вот, я же говорил – все будет нормально! У нее еще лет двадцать беззаботной жизни впереди, – поспешил успокоить меня гуру, не сводя глаз с удаляющейся женской фигуры. – И вообще, очень многое у нее впереди… А так же сзади.

Я укоризненно посмотрел на Андрея, враз позабывшего о предстоящем кошмаре полета, и только головой покачал.

– Много ты понимаешь! – тут же набросился на меня экстрасенс. – Мне, между прочим, благодарность из Космоса приходит через женщин. Поэтому я при каждой встрече с представительницей противоположного пола сразу стараюсь прикинуть размеры этой благодарности. А также форму оплаты.

Андрей, видимо, собирался продолжить эту животрепещущую тему, но тут объявили посадку, и неукротимый людской поток повлек нас к выходу.

Стоило нам опуститься в кресла и прислушаться к ровному гулу прогреваемых моторов, как «великий и ужасный» потребовал у стюардессы сто грамм и конфетку. В ответ на возмущенный отказ, он что-то прошептал ей на ушко, отчего девушка зарделась, словно знамя революции, и через минуту принесла заказ. На лице экстрасенса, единым духом опрокинувшего в себя содержимое пластикового стаканчика, проступило выражение абсолютной гармонии.

– Ну, вот, – пояснил он, блаженно жмурясь. – Теперь я на полчаса избавлен от душевных мук. Да не переживай ты так! Скоро и вам, простым смертным, принесут чего-нибудь стрессоснимающего.

Процедура снятия стресса у Андрея повторялась через каждые полчаса, так что к моменту приземления мой гуру оказался в состоянии близком к нирване: то есть ничего не замечал, ничего не осознавал и, естественно, не мог самостоятельно передвигаться. Когда я взвалил его на плечо под сочувствующие взгляды окружающих, смысл моей миссии сразу прояснился:

мне предстояло на целых две недели стать основным средством передвижения «великого и ужасного».

По прибытию в аэропорт Хургады я прислонил Андрея к одной из конструкций, поддерживающей натянутую над клочком пустыни крышу, и занялся заполнением въездных документов. Хорошо, что за последние два года мне удалось продвинуться в штудировании английского, так что заполнить простенькие карточки не составило большого труда. Зато трудновато было тащить в одной руке чемоданы, а второй поддерживать моего дражайшего гуру. Наконец, мы погрузились в здоровенный автобус, и я смутно понадеялся, что мои мучения закончились.

Увы, это оказалось не так, – пришлось еще основательно помучиться при заселении в гостиницу. Хотя сама процедура была крайне проста, но Андрей неожиданно вышел из алкогольного транса и, преисполнившись энергии, попытался сбежать от меня, дабы немедленно обследовать окрестности на предмет поиска всевозможных следов пропавшей дочери. Только закрыв за собой дверь номера, и сгрузив задремавшего после всплеска жизненной активности экстрасенса на кровать, я смог-таки вздохнуть спокойно.

Утром меня разбудили слабые стоны, доносившиеся с соседней кровати. Приоткрыв один глаз я получил возможность лицезреть экстрасенса Андрюшу, сидящего в позе отнюдь не лотоса, а скорее обезвоженного фикуса. Сейчас он вполне мог служить моделью для очередной скульптуры Церетели под названием «Похмельный синдром России».

– И чего ты зря страдаешь? – сурово вопросил я Андрея, судорожно прижимавшего ладони к вискам. – На тебя без слез смотреть невозможно. Не жмись, распечатывай заначку.

– Да, я ее уже час назад распечатал, – горестно поведал мне экстрасенс. – Не помогает. В висках ломит так, будто мне стальной обруч на голову натянули на пять размеров меньше положенного. Между прочим, я этот чертов обруч на своей бестолковке почувствовал сразу, как мы приземлились. Думал, пройдет… На плечи, кстати, тоже что-то давит…

– Погоди, у меня какие-то таблетки есть.

И я начал перерывать чемодан.

Вместе с таблетками, потраченными на лечение страждущего, из чемодана на свет был извлечен маленький кипятильник – вещь безусловно ценная и нужная. Особенно если учесть, что завтрака нам не полагалось. Так же, впрочем, как и обеда. С аппетитом поедая прихваченные из самолета булочки, и запивая их горячим кофе мы, как и положено приверженцам зарождающейся в нашей стране демократии, приступили к прениям.

– А теперь, дорогой гуру, не сочти за труд, посвяти своего ученика, которого ты опять втравил в препаскуднейшую историю, в ближайшие планы. Короче, чего дальше делать будем? Загорать и купаться?

– Будем и загорать, будем и купаться, – как ни в чем не бывало, подтвердил экстрасенс Андрюша, и, поймав мой недоумевающий взгляд, поспешно продолжил. – Еще два дня. А потом нас повезут на экскурсию по маршруту Луксор-Асуан-Каир. Рита перед отъездом хотела взглянуть на Долину Царей и пирамиды, поэтому заказала такую же экскурсию… Там-то она и исчезла…

– Послушай, Андрей, я ведь не слепой. Вернее, не так. Благодаря тебе я теперь кое-что вижу. Так что можешь обманывать кого угодно только не меня. Скажи честно: на что ты надеешься? Ведь без твоих способностей шансы отыскать Риту близки к абсолютному нулю, а воспользоваться ими ты не можешь… Моих же талантов хватает только на то, чтобы иногда разглядывать нижнее белье у закутанных в шубы дам, да еще совершать увеселительные прогулки в астрал под твоим чутким руководством. Вот и все. Поиском людей и предметов я никогда не занимался. У меня не получится…

– Не боись! Все у нас получится! – Андрей попытался снова надеть жизнерадостную маску, но, заглянув мне в глаза, осекся и продолжил уже совсем другим тоном. – Во-первых, не все мои способности заблокированы, кое-что еще из себя выжму. Во-вторых, о твоем потенциале предоставь судить мне. А в-третьих, я буду использовать любой шанс, хвататься за любую соломинку и пускать в ход любые средства, пока не найду ее или… не отомщу. Ну, ты меня понимаешь…

Еще бы не понимать!

– Андрей, – я сжал его руку. – если мой сын сейчас резвится на Черном море, а не лежит, как обещали его похитители, на дне озера, то только потому, что один мой знакомый экстрасенс сделал все, чтобы мне помочь. И едва не заплатил за это своей собственной жизнью. Так что я в полном твоем распоряжении; можешь меня хоть на кусочки порезать для каких-нибудь ритуалов, даже не пикну, честное слово!

– Боюсь, что в этом путешествии и без меня найдется большое количество желающих разрезать тебя на кусочки, – пробормотал экстрасенс, уставившись в пространство. И мне почему-то стало очень не по себе.

– Ладно, хватит в ступе воду толочь, – Андрей решительно подвел черту под лирическим отступлением. – Сейчас девять утра по местному времени. Как ты думаешь, в котором часу тут принято идти на пляж?

Вот она природа человеческая! У него дочь неизвестно где, неизвестно с кем, и вообще жива ли тоже неизвестно, а ему пляж подавай!

– Что, с утречка уже в море окунуться собрался? В качестве вспомогательной терапии при похмельном синдроме? – продемонстрировал я Андрею одну из своих коронных ухмылок. – Только если ты решил позагорать под ласковым утренним солнцем, то нужно было встать на пару часиков раньше. Потому что от нашей гостиницы с гордым названием «Звезда Исиды» до моря пилить и пилить. Не понимаю, как ты умудрился так влипнуть. Ведь целых полдня мальчику из турагентства нервы мотал! Одна гостиница дорогая, другая дешевая, у третьей название напоминает тебе девичью фамилию первой тещи… И тэ дэ и тэ пэ! Вот теперь будешь по жаре устраивать себе марш-броски до пляжа.

– Успокойся, Игорек. Все идет по плану. Мне нужно было поселиться в «Звезде Исиды» потому, что Рита останавливалась именно здесь, в триста втором номере. И я собираюсь в него наведаться. Догадываешься для чего? Вот и молодец. Пока жильцы из этого номера будут покрываться египетским загаром, мы с тобой успеем все провернуть.

– Мы? А я думал, что ты опять оставишь меня на стреме…

– Нет уж. На сей раз Игорю Семенову отводиться куда более важная роль, – торжественно провозгласил мой гуру и ободряюще хлопнул меня по плечу, чтобы я до конца проникся собственной важностью.

Правда, сначала моя «куда более важная роль» состояла в обычном подглядывании и подслушивании. Я то и дело прогуливался по коридору, чтобы определить есть ли кто в триста втором номере. Но, сколько не прикладывался ухом к двери, так и не смог этого определить. В томительном ожидании прошел час. Наконец, Андрей не выдержал и, после моего очередного невразумительного доклада, решительно проследовал за угол. С минуту он постоял там, как бы прислушиваясь, и, кивнув самому себе, подошел к двери номера.

– Чисто. Нет там никого. Ни одной мысли. Даже на иностранных языках.

Прежде чем я успел поинтересоваться, может ли он читать иностранные мысли, не владея ни одним языком, кроме родного со словарем, экстрасенс Андрюша, порылся в кармане шорт и извлек оттуда женскую шпильку.

– Вот, у жены, одолжил, – пробормотал он, ковыряясь в замке. – Мне эти приемчики еще батя показывал, царство ему небесное… Готово! Да, не торчи ты тут, как прыщ на круглом месте. Заходи!

Ну, я и зашел.

Триста второй номер отличался от нашего триста восьмого только размерами и количеством кроватей. Огромный двуспальный сексодром занимал практически все пространство свободное от раскиданных в беспорядке женских вещей. Кажется, я на секунду отвлекся, пытаясь по одежде определить к какой национальности принадлежала проживающая здесь дама, а когда убедился в бесплодности таких гаданий, то обнаружил, что экстрасенс Андрюша уже вольно раскинулся на кровати и призывно машет мне рукой.

– Давай, Игорек, присоединяйся.

– Зачем? Что ты собираешься делать?

– Поговорить с Ритой.

– А из дома ты не мог с ней поговорить? – пробормотал я и подумал, что если бы кто-нибудь услышал эту беседу, то тут же заподозрил бы в нас пациентов из палаты номер шесть.

– Нет, не мог. Здесь у меня два дополнительных козыря: ее энергетический след и ты. Десять дней она спала на этой кровати, десять дней стальные пружины матраса впитывали ее энергию… При желании я даже смог бы увидеть, что ей снилось. Надеюсь, это поможет мне должным образом сосредоточиться, а ты… Ты поможешь мне обмануть судьбу.

– Каким образом? – поинтересовался я, чувствуя себя не совсем уютно в шкуре обманщика судьбы.

– Ты будешь моим посредником. Мы с тобой сейчас выйдем в астрал и я покажу тебе один приемчик… Короче, я буду подсказывать, ты – выполнять. Вот и получится, что судьбой Риты интересуется абсолютно чужой человек, а, значит, информация блокироваться не будет. Так что, особых проблем возникнуть не должно.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – я опасливо присел на край кровати. – Ну, веди, Вергилий!

Скинув шлепки, я лег рядом с «великим и ужасным» экстрасенсом Андрюшей, энергетический двойник которого (на нормальном языке – душа) уже находился на полпути между нашим материальным миром и «тонким» царством астрала. Прежде чем последовать его примеру и погрузиться в транс, я широко улыбнулся, вспомнив свои первые неуклюжие попытки покинуть тело. Тогда, чтобы попасть в иную реальность, мне приходилось по полчаса дышать, как паровоз, а потом еще крепко хвататься за протянутую экстрасенсом руку. Правда, за последний год я сильно продвинулся (или «сдвинулся», если вам будет угодно) Теперь мне всего лишь нужно было несколько минут тишины, предельной концентрации и…

– Добро пожаловать, двоечник, – приветливо оскалился Андрей, выписывая прихотливые кренделя вокруг меня, зависшего в пустоте между ослепительно голубым небом и бархатной черной бездной. – Долго возишься! Опять отлынивал от моих домашних заданий? Что головой мотаешь, кого обмануть хочешь? Твое счастье, что у нас времени в обрез, а то я тебе устроил бы… Диктант с контрольной. Ладно, не будем ждать милости от природы. Держи!

Я едва успел ухватить его протянутую руку, как на нас с чистых голубых небес обрушился непроглядный белый туман, на мгновенье скрывший от меня даже сжимавшего мою ладонь экстрасенса. А когда видимость немного наладилась, я даже ахнул от удивления: на голове Андрея красовался сверкающий какими-то самоцветами обруч, а плечи закрывало серебристое ожерелье-воротник, правильным полукругом спускавшееся до середины груди. Вся эта бижутерия смотрелась с выцветшими шортами и футболкой невероятно комично… и немного жутко.

– Что? Где? – завертелся Андрей, заметив мою реакцию. – Вот черт!

Его руки прошлись по воротнику, нащупали обруч, отдернулись, словно металл был раскален до температуры плавления, и бессильно упали.

– Ты что-нибудь понимаешь? – осторожно спросил я.

– Кое-что. Не только на тебя свалились воспоминания прошлой жизни. Я ведь как-то говорил тебе про свое далекое прошлое. Ну, это когда я гладиатором работал. Так вот, есть у меня версия, что моей родиной, вероятнее всего, был Древний Египет. Кстати этот милый воротничок именного такого фасона, какой был здесь очень моден пару тысяч лет назад.

– Получается, что, попав на «историческую родину», ты…

– Получил на энергетическом уровне нечто аналогичное штампу, проставленному местной визовой службой в наших паспортах. Знать бы еще, хорошо это или плохо… – Андрей задумчиво почесал свой породистый нос, – Нужно будет заняться этими цацками как-нибудь на досуге. А сейчас, двинулись!

И мы двинулись.

Стена тумана неторопливо расступалась перед нами, но смотреть тут было абсолютно не на что, впереди, позади и во всех прочих направлениях нас окружала все та же белая муть.

Но вот Андрей, замер и, убрав руку с моего локтя, с силой махнул ею, будто отбрасывал некую завесу, находящуюся прямо по курсу. Зеркало. Метрах в трех перед нами возникло гигантское зеркало. Его края терялись в тумане, отчего возникало ощущение бесконечности этой чуть золотистой зеркальной поверхности. Самое интересное заключалось в том, что мы с Андреем в этой поверхности не отражались. И, тем не менее, я точно знал, что передо мной именно зеркало и ни что другое.

– Астральное зеркало, – подтвердил мои догадки сразу приободрившийся «великий и ужасный», из чего я заключил, что он до самой последней секунды не был уверен в том, что сумеет проделать этот фокус. – Теперь твоя очередь. Слушай внимательно и выполняй все в точности. Готов?

– Готов.

– Значит так. Постарайся, как можно подробнее представить себе мою Ритку. Ты ведь с ней до полночи лясы на кухне точил, Дон Жуан хренов, пока ничего не подозревающий отец в медитации находился.

– Ну, если состояние алкогольного опьянения называется медитацией…

– Стоп. Все, Игорь. Подкалывать меня будешь потом. А сейчас сосредоточься. Представил Риту?

– Да.

– Руку давай. Хорошо. Теперь трижды зови ее по имени и мысленно выводи к зеркалу. Как будто она к нам сзади подходит. Ну!

Я закрыл глаза и представил, как Рита в своем любимом черном платье больше похожем на комбинацию, плавно выходит из-за угла (хотя какой уж тут угол!) и походкой манекенщицы движется в нашу сторону. Она радостно улыбается нам, машет рукой, поправляя другой свои шикарные пшеничные волосы, в которых так просто запутаться мужскому падкому на красоту сердцу. А потом…

А потом я открыл глаза и сразу наткнулся на Ритин умоляющий взгляд, пришедший из Зазеркалья. Андрей шумно выдохнул и прошептал:

– Молодец!

Я, конечно, и сам знал, что я – молодец, но не до такой же степени! Рита как живая отражалась в зеркале. Только вместо черного короткого платья, на ней было длинное одеяние, бледно-зеленого цвета, в каких ходят молодые египетские женщины. А ее золотистую гриву полностью скрывал мусульманский платок – хиджаб.

– Что дальше? – хрипло спросил я, ощущая нетерпеливую дрожь Андрея.

– Спроси: где она, и что с ней.

– Вслух?

– Как хочешь…

Я повиновался. Ее губы дрогнули в ответ, и одинокая слеза проторила дорожку на бледной щеке. Андрей дернулся было, но быстро взял себя в руки. А Рита смахнула слезу, по-детски шмыгнула носом, и начала говорить.

– Черт, побери! Ты слышишь? Слышишь, что она говорит?! – вцепился в меня экстрасенс.

– Нет, не слышу. Как будто звук в телевизоре выключили. Но даже если бы и слышал, то ничего не сумел понять.

– Почему? – опешил экстрасенс.

– Я умею читать по губам, Андрей. Еще в школе выучился. Она отвечает мне не по-русски. Я, конечно, не лингвист, но рискну предположить, что Рита говорит на арабском.

– Это невозможно! Она закончила инъяз, но у нее профилирующим был английский, а второй – испанский.

– И все-таки, мне кажется, это арабский. Или какой-нибудь из восточных языков.

– Ах, мать твою! Ладно… Тогда попроси ее жестами показать, как она себя чувствует.

Я попросил. И Рита, очевидно вникнув в наши затруднения, быстро сложила кольцо из большого и указательного пальца. «О’кей», стало быть. Ну, слава богу…

– Теперь спроси, где ее держат, – нетерпеливо заплясал на месте мой гуру, и тут же выдал очередь отборного мата. Зеркало опустело. Лишь там, где мгновение назад стояла дочь экстрасенса, расплывалось золотистое пятно. А вскоре и его не стало.

– Все, – устало выдохнул Андрей. – Конец связи. На большее меня не хватило. Слишком велико сопротивление.

И помолчав, добавил:

– Знаешь, я ведь даже не был уверен, что она жива. Но теперь-то меня ничто не остановит. Весь Египет перерою, и Верхний и Нижний и астральный. Но это потом, а теперь давай возвращаться.

Но не успели мы даже повернуться, как странный звук, похожий на свист ветра играющего в развалинах городов, заставил нас замереть. Зеркало снова оживало, только вместо белой туманной стены его поверхность теперь отражала сгущающуюся черноту.

– Вот, что значит забывать про технику безопасности, – на бледном лице Андрея отразилась гамма противоречивых чувств. – Нужно было сразу закрывать его, а я ударился в отцовские переживания…

– И что это, по-твоему?

– Не знаю. Ничего подобного раньше не видел. Но думаю, что тебе пора уходить.

– А ты?!

– А я уже не могу.

И он сделал шаг к зеркалу, где в непроглядном мраке постепенно стали проступать контуры далекой пирамиды, подсвеченной пламенем многочисленных факелов. Пока удовлетворялось мое любопытство, Андрей успел сделать еще один шаг, прежде чем я повис у него на плечах, пытаясь сбить с ног. Дохлый номер! С тем же успехом можно было повалить памятник Ленину, до сих пор торчавший на площади нашего города. Но, видимо, мои действия на миг вернули экстрасенса к реальности, и он притормозил в двух шагах от нетерпеливо подрагивающего зеркала.

– Я все равно долго не продержусь, – выдавил он в перерыве между ломавшими его тело судорогами. – И ты меня не удержишь… Только затянет вместе со мной. Воспользуйся аварийным выходом!

– Сам воспользуйся!

– Не выйдет. Его теперь можно активировать, если только на мое валяющееся на кровати тело воздействовать чем-нибудь сравнимым по силе со взрывом межконтинентальной баллистической ракеты.

Но все же Андрей держался. И я, висящий у него на плечах, уже начал надеяться, что он сумеет избежать двух последних шагов, которые должны увести его за грань астрального зеркала. Видимо, сила притяжения немного ослабла, и экстрасенс даже сдвинулся чуть-чуть назад. Не без моей помощи. Но в этот момент в зеркале начала проявляться невысокая женская фигура. Внимательно наблюдая проступающие очертания, я очень быстро догадался, что это не Рита. Женщина стояла спокойно, но неощущаемый нами резкий ветер нещадно трепал полы ее длинного белого платья. Была она не слишком молода, смугла, темноволоса, и поразительно красива.

– Мама… – пробормотал Андрей, одним движением скинув меня с плеч, как надоедливую собачонку, и счастливо улыбнувшись, шагнул к зеркалу. – Мама!

Почти одновременно они подняли руки, потянувшись к золотистой границе, отделявшей их друг от друга. Еще секунда и…

И этот момент в уши мне ударил многоголосый гул, перед глазами взвихрились протуберанцы, а сознание начало меркнуть, выдав перед окончательной отключкой единственную членораздельную мысль: «Сработал аварийный выход».

Когда сознание вернулось, я обнаружил, что лежу на сексодроме, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Рядом точно также таращился в пространство экстрасенс Андрюша. А возле кровати, прижав руки к объемной груди, возвышалась давешняя бальзаковская брюнетка, фыркавшая на нас в аэропорту Внуково, и изображала из себя противоугонную сигнализацию. То есть орала благим матом на всю Хургаду. Так вот, что за сила заставила сработать аварийный выход!

Не знаю, что подумала она, обнаружив в своей постели двух невменяемых мужиков, но наши с Андреем мысли были направлены исключительно на бегство. Подскочив на полметра над кроватью мы бросились к двери, стараясь по возможности разминуться с истерически закатившей глаза дамой, и, выскочив в коридор, в несколько скачков оказались у своего номера. На счет «раз-два», мы уже заперли дверь изнутри и без сил повалились на койки, прислушиваясь к переливам мощного женского контральто, доносившегося из коридора.

Вот так и получилось, что мы с Андреем вместо того, чтобы наслаждаться пляжными удовольствиями, безвылазно сидели в номере, опасаясь попасться на глаза нашей разъяренной соотечественнице. О ее душевном состоянии мы могли судить по нечаянно подслушанному разговору. Дама делилась с подругой планом мести двум голубым маньякам, приставшим к ней еще в Москве и по каким-то извращенным соображениям, избравшим ее ложе для своих противоестественных утех. Основной идеей плана являлось обращение в туристическую полицию с жалобой на нарушенную неприкосновенность временного жилища, и попрание международных моральных норм.

– Хорошо хоть завтра мы уезжаем! – вздохнул экстрасенс. – Я ведь ей после ужина чуть на глаза не попался, и едва успел прикинуться упившимся в баре немцем. Для чего пришлось уткнуться лицом в стойку и изредка вскрикивать «Дас ис фантастиш!».

– Так ты, оказывается знаток, – поддел его я. – А говорил, что языками не владеешь…Кстати, о языках. У меня все из головы не идет то, что Рита общалась с нами на арабском. Что это, по-твоему, значит? И значит ли вообще что-нибудь?

– Ты уже десятый раз спрашиваешь! – взбеленился Андрей. – У меня даже язык устал отвечать. Но для особо одаренных повторяю еще раз: да, это что-то значит. Но поскольку наше общение происходило не с самой Ритой, а с ее энерго-информационным двойником, то значить это может все что угодно. От влияния местного колорита до присутствия арабской крови у ее далеких предков.

– Ну, хорошо, а одежда?

– Не знаю. Может, именно так ходят в гареме, в который ее привезли…

– Ты думаешь…

– Уверен. Сам же видел, как местные на наших баб западают. А она у меня красавица, да еще и голубоглазая блондинка в придачу. Вот какой-нибудь старый хрыч ее и… Ну, ничего, я ему устрою Содом с Гоморрой – небо с овчинку покажется.

– Послушай, Андрей, раз уж так все вышло… – я замялся. – Давно хотел тебя спросить… Ты можешь убить человека? Я имею в виду на расстоянии, с помощью экстрасенсорных воздействий? Ну, сглаз там или порчу навести, заклятие на смерть, проклятье до седьмого колена..?

Экстрасенс Андрюша внимательно посмотрел на меня, вздохнул и, оседлав стул, принял позу похмельного доцента на утренней лекции.

– Ты, дорогой мой ученик, все в одну кучу-то не вали. Сглаз и порча, это так – детский лепет. Любой энергетический сильный человек может сглазить просто разозлившись, позавидовав или что-то в этом роде. Сглаз – всего лишь результат неконтролируемого выброса отрицательной энергии. Порча – это уже действие направленное, с конечной целью нанести вред конкретному лицу. С мощной энергетикой и определенными оккультными знаниями делается на раз. А вот заклятие на смерть… В принципе, я действительно могу сделать так, что неугодного мне человека не станет. Не сразу, конечно… Через полгода, год… Теоретически это возможно…

– А практически?

– А практически… Видишь ли, Игорек, тут все упирается в вечный вопрос цены. Как бы это тебе подоходчивей… Если совершаешь какое-то противозаконное действие (я имею в виду вселенские законы, а не УК РФ), то на твой кармический счет в строку «Должен» заносится сумма к примеру с пятью нулями. Это в случае, если действие совершено с привлечением обычных средств. А вот если воспользуешься экстрасенсорикой – то к сумме твоего долга автоматически приписываются еще несколько нолей. Короче, карма отягощается по полной программе. Так что если тебе приспичит кого-нибудь спровадить в райские кущи или в адское пекло, мой тебе совет – сделай это «вручную». Хотя если припечет по-настоящему…

Оборвав фразу, Андрей отвернулся и я понял, что сейчас он очень близок к тому, чтобы наплевать на все долги, суммы и нули вместе взятые. Свою Ритку он не простит никому.

– А проклятье до седьмого колена? – попытался я выдернуть его из цепких лап вендетты. – Оно существует?

– Угу, – буркнул экстрасенс, медленно всплывая из ледяного омута ненависти. – Существует. И самое интересное, что его может наложить даже ребенок. Если проклинаемый совершил воистину чудовищное преступление по отношению к проклинающему, то достаточно просто обрядовой фразы «Будь ты проклят» и – ку-ку. И детям его и внукам, а то и правнукам придется расхлебывать заваренную предком кашу.

– А если…

– Да что ты ко мне привязался?! – возмутился экстрасенс, – Уже час ночи, а нам, между прочим, в пять утра нужно уже в холле сидеть. Автобус ждать не будет…Ты лучше будильник свой поставь на 4:30…

Ну, я и поставил. Только включить забыл.

Распугавший предрассветную тишину телефонный звонок, заставил меня скатиться с постели и броситься к голосящему на все лады аппарату. Схватив трубку и выслушав все, что думал наш русскоговорящий гид по поводу пунктуальности российских туристов, я без всякого почтения разбудил своего беззаботно храпевшего гуру, устроив ему небольшой душ. И ровно через пять минут мы, зевая и чертыхаясь, доползли до заднего сидения зеленого как крокодил туристического автобуса. Где благополучно вернулись к просмотру прерванных снов.

Когда автобус, объехав все мыслимые отели Хургады, собрал желающих прокатиться в столицу Древнего Египта – Луксор, мы, наконец-то, выбрались из городка на неширокую трассу. После чего наш египетский гид – на вид стопроцентный араб, которого все почему-то называли Тони, проинформировал нас о дальнейшем маршруте. Оказалось, что в данный момент мы движемся (и хорошо движемся – поминутно «склеивая» автобусы конкурирующих фирм) к месту общего сбора, где будет составлен единый конвой для поездки в Луксор.

– А зачем этот конвой?! – донесся с переднего сидения до боли знакомый женский голос, заставивший наши волосы встать дыбом.

– Па-ба-ба-бам!!! – фальшиво пропел Андрей, подражая Бетховену. – Это не женщина, а карма какая-то! Представляешь, что будет, когда она обнаружит нас здесь?!

– А кто говорил, что ему благодарность из Космоса приходит через женщин? – не упустил я случая поддеть «великого и ужасного».

Я, – Андрей упрямо склонил голову. – И от своих слов не отступлюсь. Нужно только к ней ключик подобрать…

– А ты уже подобрал – шпильку. Когда в ее замке ковырялся…

– Пари?! – поджал губы Андрей, возмущенный моим неверием.

– На что?

– На твои две бутылки.

– Идет!

И мы так азартно ударили по рукам, что весь автобус повернулся в нашу сторону, в том числе и сама виновница дискуссии. Реакция дамы на наше присутствие была, вопреки ожиданиям, весьма сдержанной. Она всего лишь испепелила нас взглядом, подражая неуемному египетскому солнцу, и демонстративно отвернулась.

Когда ровно в семь часов условленного времени конвой из полусотни автобусов, возглавляемый полицейским джипом, тронулся в путь, мы все дружно прилипли к окнам, чтобы насладиться местным пейзажем. Но, быстро разочаровавшись в однообразии желто-охристых скал, громоздившихся складками по обе стороны дороги, начали потихоньку дремать под монотонное бормотание араба Тони, расписывающего предстоящую нам экскурсию.

Через несколько часов утомительного пути нам стали попадаться признаки жизни – мы приближались к плодородной долине Нила, ставшей колыбелью древнеегипетской цивилизации. Скоро Луксор. Там мы, промаявшись несколько часов на утомительных экскурсиях, погрузимся на теплоход и потратим три дня на путешествие в Асуан – город, где бесследно исчезла Рита Дементьева – дочь моего друга и просто классная девчонка. Затем ночным поездом нас отправят в Каир, для продолжения мучений. То, что все дни нам предстоит провести бок о бок с Пиковой Дамой (как тут же обозвал ее экстрасенс Андрюша), отнюдь не поднимало нашего настроения. Особенно если учесть, патологическую настырность, с которой она всю дорогу изматывала бедного Тони своими вопросами.

Наконец, мы въехали в Луксор и проследовали на западный берег Нила, где нас поджидало самое жаркое и недоступное место в Египте – Долина Царей, с выдолбленными внутри скал гробницами фараонов и скопищем разноплеменных туристов.

Сказать, что здесь было пекло, значит, не сказать ровным счетом ничего. По дороге Тони утешил нас, что в этом году в Луксоре не так жарко, как в прошлом, градусов 47—48. В тени. Но видимо он просто не хотел нас пугать, иначе мы ни за что не покинули бы уютного, а самое главное оборудованного кондиционерами автобуса. Когда мои сандалии кощунственно попрали священную землю Долины Царей, я ощутил себя ножкой Буша запекаемой в духовке, причем пошедшей на это почти добровольно.

Еще меня удручало то, что смотреть в гробницах было почти не на что. Все они были разграблены еще тысячи лет назад. Так что оставались только расписанные стены, кое-где тоже оббитые. Но экстрасенс Андрюша был совсем другого мнения, и с большим интересом и даже трепетом углублялся в катакомбы очередной гробницы. Я даже побоялся, что он свернет себе шею, так активно Андрей вертел головой, разглядывая древнеегипетские иероглифы. Пару раз мне даже показалось, что он их просто-напросто «читает», но это у меня, видимо, начался высокотемпературный бред. И все же поведение экстрасенса действительно переменилось. Едких шуточек он уже не отпускал, не вспоминал ежеминутно про холодное пиво, и даже не шарахался больше от Пиковой Дамы, вызывающе пересекавшей ему дорогу.

Наконец Тони смилостивился и, загнав нашу группу всего лишь на полчаса в заупокойный храм царицы Хатшепсут, погрузил на катер, который и доставил нас к теплоходу под названием «Рамзес Великий». Там он объявил, что после обеда нам предстоит еще одна экскурсия, а потом мы свободны, как сокол Гор аж до самого завтрашнего утра, и скомандовал расселение по каютам. Получив, наконец, заветный ключ мы без задних ног ввалились в свои якобы пятизвездочные апартаменты с единственной мечтой – принять душ и горизонтальное положение хотя бы на полчаса.

Ровно через полчаса, выйдя в коридор, дабы проследовать в ресторан, мы нос к носу столкнулись с Дамой Пик, величественно выплывающей из номера напротив. После такого совпадения нас уже ничто не могло удивить. Даже то, что сидеть нам с ней пришлось за одним столом, пусть даже и шведским.

– Ничего не понимаю! – бормотал экстрасенс Андрюша, блуждая в лабиринтах Карнакского храма, куда нас, несмотря на сопротивление, безжалостно выгнали из автобуса отрабатывать экскурсионную программу. – Такая цепь случайностей просто не может быть случайной!

– Это ты про Пиковую Даму? – спросил я, отирая со лба трудовой пот туриста.

– Про нее, родимую. Думаю, должна существовать какая-то связь между ней и Ритой…

– Какая тут может быть связь? Она первый раз в Египте. Сам слышал ее разговор с подругой… Я, конечно, понимаю, ты за соломинку хватаешься… Но не стоит обольщаться. Это может быть простым совпадением.

– Не может. Я тебе как экстрасенс говорю. И предлагаю провести эксперимент.

– Господи, ну какой эксперимент? Может быть, ты хочешь, чтобы ее на наших глаза украли, а мы проследили похитителей и таким образом обнаружили твою дочь? Да ты на нее внимательно посмотри! Кто ж на такую позарится? Брось дурить. Тебе нужно поисками заниматься! Три дня всего осталось, а ты…

– Послушай, Игорь, – уставившись в каменные плиты, бывшие когда-то полом храма, Андрей принялся обводить пальцем узор, вырезанный на десятиметровой колонне неизвестным умельцем три с половиной тысячи лет назад. – Очень жаль, если ты еще не понял… Больше, чем я уже сделал, я сделать не смогу. Даже с твоей помощью. И остается надеяться только на то, что за эти три дня произойдет чудо, и мы получим какую-нибудь зацепку. Усек?

Это «Усек» Андрей почти выкрикнул, и я понял, что сжавшаяся внутри него пружина вот-вот лопнет, чего ни в коем случае нельзя допускать. В первую очередь по соображениям собственной безопасности. Поэтому мне оставалось только примирительно вскинуть руки.

– О’кей-о’кей. Согласен. Эксперимент так эксперимент. Что делать будем?

– Шататься по злачным местам, – усмехнулся Андрей, немного расслабившись. – Пойдем ночью в здешний Даун-таун. Если Пиковая Дама встретится нам в месте, куда ни одна нормальная женщина сунуться не рискнет, значит она действительно имеет отношение к нашей миссии… И тогда уж я возьму ее в оборот!

Вот так мы и оказались в два часа ночи в районе каких-то трущоб, где на каждом шагу сидели в обнимку с кальяном местные труженики полей – феллахи, щеголя длинными просторными рубахами-галабеями.

– Слышь, Андрей, – прошептал я экстрасенсу на ухо, игнорируя тот факт, что вряд ли кто-нибудь здесь понимал по-русски. – А тебе не кажется, что эти колхозники не просто табак курят? Запах какой-то странный.

– Не боись, Игорек. Просто в кальян не обычный табак кладут, и даже не табак вовсе, а специальную ароматическую массу из фруктов или цветов. Курение кальяна скорее ритуал, чем пристрастие к никотину. Там его почти и не…

Не докончив фразы, Андрей вдруг быстро оглянулся и, передернув плечами, чертыхнулся вполголоса.

– Что случилось? – как можно беззаботнее поинтересовался я. – Слежка? Мы под колпаком у местной охранки? Да, не молчи ты! За нами хвост?

– Можно сказать и так, – вздохнул экстрасенс, уставясь на меня невидящим взглядом, – Только не такой, как ты думаешь.

– А нельзя ли поконкретнее, господин экстрасенс?

– Можно, Игорь. За нами действительно кое-кто увязался. Только это не человек.

Мороз зазмеился узорами по моей коже, несмотря на тридцатипятиградусную жару. Только чертовщины нам и не хватало для полноты счастья!

– Это призрак, – как ни в чем не бывало, продолжил Андрей, придирчиво рассматривая выложенные на лотке фрукты. – Призрак моей матери.

Па-ба-ба-бам! Перед глазами сразу же замелькало наше астральное путешествие и черноволосая женщина, протягивающая руки к Андрею, чтобы увести его черт знает куда.

– Ты уверен? – только и мог спросить я.

– Еще бы! Она меня и в Долине Царей сопровождала. Только в гробницы не спускалась почему-то. И я подумал, что ошибся… На ярком солнце она была практически незаметна, а сейчас ее отлично видно. Смотри!

И Андрей крепко сжал мою руку. Сразу же выяснилось, что ночь не такая уж темная, а редкие лампочки не такие уж тусклые. Призрачный голубоватый свет заливал узкие переулки Даун-тауна. И в этом свете особенно ярко выделялась знакомая фигура в белом длинном одеянии. Маленькие изящные руки женщины-призрака лежали на плечах крест-накрест, а губы шевелились в беззвучном монологе. Хотя нет, не беззвучном! Тихое пение на неизвестном языке заставило завибрировать каждую струнку в моем остолбеневшем теле. Я не понимал слов, но меня охватила такая тоска, что впору было в Нил с камнем на шее кидаться. Хорошо, что Андрей вовремя выпустил мою руку, иначе неизвестно, что бы я натворил.

– И ты утверждаешь, что это твоя мать? – приступил я к допросу третьей степени. – Но ведь я видел семейную фотографию у тебя дома. И женщина, которую ты тогда назвал матерью, ничуть не походила на эту. Полная противоположность!

– Ах, Игорь, неужели мне нужно тебе объяснять такие элементарные вещи! Чему я только тебя учил, бестолкового. Эта женщина была моей матерью пару тысяч лет назад. В прошлой жизни…

– Да, хоть в позапрошлой! – почему-то взбеленился я. – Она же тебя чуть на тот свет не утянула! Теперь вот опять преследует. Что ей, в конце концов, от тебя нужно?

– А вот это мы сейчас узнаем.

И Андрей, резко повернулся к одному ему видимой женщине, чтобы через секунду, обессилено перевести дух.

– Все. Ушла. И не ответила ничего. Зря я, наверно, с ней так решительно. Мать все-таки… Слушай, а не пора ли нам горло промочить? Пивком холодным? А?!

Андрей с надеждой уставился на меня, ожидая ответной реакции. А дождавшись, широко улыбнулся и тут же предложил ради экономии средств не ходить в кафе, где велась лицензированная торговля алкогольной продукцией, а найти местных «жучков», чтобы купить у них пару бутылочек по цене, куда более подходящей для российских туристов. Пустив в ход свои познания в языке Шекспира и Диккенса, я очень скоро выяснил, что продать нам пиво может некий Али (причем ударение делалось на первый слог). Мгновение спустя мы двинулись в указанном направлении, а бойкие мальчишки, облепив нас, как саранча посевы, наперебой вызывались быть нашими проводниками и все требовали какой-то «бак шиш».

– Кажется, это значит «на чай», – пробормотал я, припоминая последний инструктаж Тони. – Дословно: «На курево». Н-да, боюсь, что мой английский здесь не поможет…

– Точно. Несут абракадабру какую-то, – Андрей, аккуратно, отцепил от себя одного особо зарвавшегося пацаненка, – Хоть бы одно слово по-русски услышать!

И тут мы услышали.

– Ой, мамочки!!! – донеслось из темного переулка.

На мгновенье мы застыли как вкопанные, а потом ринулись на голос. Картина, представшая нашим взорам в скудном освещении болтающегося в тридцати метрах фонаря, запросто могла служить иллюстрацией к фильму ужасов. Про зомби. В центре круга, образованного толпой находящихся в прострации феллахов, смутно белела одинокая женская фигура, судорожно прижимающая к себе сумочку, и в ужасе озирающаяся в поисках выхода из гортанно вскрикивающего мужского кольца. «Сейчас слопают, промелькнуло в голове, – или еще что похуже сотворят». И я бросился пробивать дорогу к обреченно застывшей женщине. Нет, я не сворачивал носов и не дробил челюстей, просто медленно, но верно проталкивался вперед, чувствуя на затылке учащенное дыхание Андрея.

То, что его эксперимент удался, дошло до меня далеко не сразу. В растерянной и испуганной женщине не легко было узнать вгонявшую нас в краску Пиковую Даму. И сгустившийся сумрак тут совсем не причем. Просто черный бесформенный балахон, в котором она щеголяла, несмотря на невыносимую жару, сменился на нечто серебристо-длинное, донельзя декольтированное, до предела облегающее, да к тому же на бретельках.

«Это надо же быть такой идиоткой!» – подумал я, срывая с себя рубашку и набрасывая ее на шарахнувшуюся было прочь даму, – Мало того, что поперлась одна в такой удаленный район, да еще и вырядилась, так чтобы почувствительнее задеть весьма падкие на женские формы мусульманские чувства!»

Едва эти самые формы были частично укрыты моей гавайкой, как толпа вышла из ступора и начала потихоньку рассасываться. Так что скоро мы остались наедине с горько рыдающим созданием, сразу переставшим быть величественной Пиковой Дамой, и превратившимся в обычную перепуганную до потери сознания женщину.

– Ну, что ты! – Андрей приобнял ее за плечи и извлек откуда-то огромный жутко мятый носовой платок. – Все уже кончилось. Пойдем-ка, красавица, с нами. А не то еще в какую-нибудь неприятность вляпаешься.

Бывшая Дама мелко закивала и, схватившись за нас, как за выданную после полугодовой задержки зарплату, побрела сквозь возбужденно галдящую толчею, поминутно спотыкаясь на ровном месте. Не прошли мы и десяти шагов, как Андрей хлопнул себя по лбу.

– Ё-твоё-наше! Мы ведь пиво забыли купить! А оно, между прочим, самое верное средство для залечивания душевных ран. Предлагаю разделиться. Ты, Игорь, веди даму на теплоход, а я, уж так и быть, займусь продразверсткой местного населения.

Не успел я напомнить ему, что незнание английского сводит его шансы разжиться вожделенным напитком к абсолютному нолю, как Андрей, круто развернулся и тут же затерялся среди лотков и лавчонок самого разного пошиба.

Добравшись до набережной и отыскав среди, казалось, бесконечной череды кораблей «Рамзеса», я галантно провел Даму мимо замерших администраторов в нашу каюту. Тихое бормотание за спиной я отнес на счет не только ее нестандартного внешнего вида, но и своего собственного. Мало того, что явился полуголым, а тут еще эти руны на моей груди… Аллах знает, что они про меня подумали. И не они одни. Едва мы вступили на родной борт, моя подопечная оживилась и начала бросать на меня косые взгляды, прямо-таки переполненные любопытством.

Едва я усадил ее в кресло и предложил чашку кофе, как дверь хлебосольно распахнулась, пропуская увешенного сумками и пакетами экстрасенса. Не знаю, на каком языке он общался с аборигенами и каким образом сумел миновать бдительных администраторов, строго пресекающих пронос хмельных напитков на борт вверенного им судна. Но того, что Андрей принес, нам хватило на всю оставшуюся ночь задушевных разговоров и покаянных исповедей.

Само собой первым номером шла повесть о НАСТОЯЩЕЙ ЖУРНАЛИСТКЕ. Да-да. Наша Дама Пик или Евгения Иосифовна Шеина оказалась представительницей второй древнейшей профессии. Строгий редактор районной малотиражки подписал ей заявление на отпуск с одним жестоким, но справедливым условием: по окончании поездки явиться с готовой статьей, раскрывающей перед читателями все прелести отдыха в стране фараонов. Теперь нам стала понятна та дотошность, с которой Евгения Иосифовна бомбардировала вопросами несчастного Тони. Но…

– Но бога ради, объясните, пожалуйста, что вы делали в Даун-Тауне, в одиночестве, в такое время, и в таком виде? – не выдержал я, доставая из холодильника пятую бутылку, уже успевшую немного остыть и перестать пениться.

– Эксперимент проводила… – смущенно потупилась Шеина.

– Что?!! – не поверили мы.

– Эксперимент! – уже с напором повторила она. – Нам гид еще в Хургаде сказал, что Египет самая безопасная страна в мире. И что здесь женщина может даже ночью спокойно гулять по городу с кошельком полным долларов. Хоть в чем мать родила. Ну, на это я не отважилась, но…

– Но были очень близки к этому, – поддержал разговор экстрасенс Андрюша, пройдясь оценивающим взглядом по ее достопримечательностям. – Вероятно, местные жители что-то напутали, и отнесли вас к представительницам первой древнейшей профессии. Вам очень повезло, что мы оказались рядом.

– Действительно, повезло! И я очень вам благодарна, но не сочтите за наглость, объясните, что вы все-таки делали в моей постели?!

Мы с Андреем переглянулись. И все рассказали.

Затаив дыхание она выслушивала наши немного упрощенные объяснения и время от времени машинально пыталась нажать на кнопку записи отсутствующего (к ее великому сожалению) диктофона. По мере убывания пива в холодильнике рассказ экстрасенса обрастал все более красочными подробностями. А к пяти утра Андрей уже принялся за наши северные похождения, не забыв описать, кто и зачем вырезал на моей груди двенадцать скандинавских рун. Первая – Ас, потом – Яра… Тюр… Рейд… Дагаз…

– Т-то, что Игорь с друзьями ост-тался тогда в живых, – пошатываясь и воздев указательный палец вверх, вещал экстрасенс замогильным голосом, – есть редчайшее проявление неких могущественных сил, недоступное нашему заматериализованному пониманию!

И повернувшись в мою сторону, хитро подмигнул: молчи, мол, и не мешай обрабатывать клиента.

– А лично вы, Женечка, верите в сверхъестественное?

– Раньше не верила. А сегодня… Когда вы так вовремя появились… Только не смейтесь, но буквально за несколько часов до своего эксперимента я купила в одной антикварной лавке египетский амулет, приносящий удачу и защищающий от зла. И когда они меня окружили… Сама не знаю почему, но я достала его из сумочки и сжала в руках. И тут же появились вы…

– Ну, на-а-адо же, – протянул экстрасенс, основательно задетый за живое. – А не покажите ли его мне? Никогда не упускаю случая взглянуть на магическое народное творчество.

– Да, пожалуйста! – и Евгения Иосифовна быстро извлекла из сумочки довольно крупный кристалл кварца, висящий на простом черном шнурке. – Это он.

– Да, это он… – прошептал экстрасенс Андрюша, осторожно вынимая кристалл из рук журналистки. А потом медленно закрыл глаза и прижался к нему щекой. – Я подарил его Рите на совершеннолетие, и она никогда не расставалась с ним.