Темная сторона Луны

Александр Шохов

Темная сторона Луны

1. Взгляд из тьмы

Весна обволакивала город нежно пахнущим покрывалом ночи, сквозь которое в свете новорожденной луны сияли цветущие деревья. В этой ночи купались звезды, качаясь на волнах теплого майского воздуха, и молодая луна, словно белая лодочка, сияла, освещая легкое облачко рядом с собой. Сквозь ночь я шел по одесским улицам, пьяный от запаха цветов, надежд, ожиданий, полный радостных предчувствий. Я ощущал радость жизни и полную свободу. Меня ничто не связывало. Даже опостылевшая работа, с которой я сегодня уволился, окончательно поссорившись с самодуром-шефом, осталась в прошлом.

Я был открыт завтрашнему дню, уверенный, что мне скоро откроются новые возможности, чтобы жить дальше на этой планете.

Две кружки пива, выпитые в "Пивной Академии", приятно колыхались в животе. Я погулял по парку Шевченко, поднялся обратно в город по Успенской, прошел по Екатерининской до угла Жуковского и свернул по направлению к Проспекту Мира. Проходя под козырьком компьютерного магазина "Все для офиса!", я почувствовал, что кто-то на меня смотрит.

Когда я нахожусь под впечатлением от выпитого пива, у меня, знаете ли, необычайно обостряется чувствительность к подобного рода вещам: взгляды, жесты, нотки интонации... Так вот. На меня кто-то смотрел. Кажется, из-за освещенных неоном витрин. Может быть, сторож? Я двинулся дальше, но буквально споткнулся об еще один взгляд: у входа в подвальное помещение, в котором, наверное, помещался склад, и в которое вела загибающаяся направо крутая бетонная лестница, стоял человек в шляпе с перьями и длинном до пят плаще.

- Эй, у вас тут маскарад, что ли? - спросил я, останавливаясь.

Пиво, кроме всего прочего, сделало меня разговорчивым.

- Иди, иди, - сказал человек с каким-то совершенно незнакомым мне акцентом. - Это не твое дело.

- Хорошо, я уже иду, - сказал я, вдруг испугавшись его ровного голоса.

Кто-то подошел сзади. Тяжелое дыхание.

- Эй, иди прочь!

Тот же акцент. Я обернулся, встретившись с колючим взглядом светлых глаз, то ли голубых, то ли серых. И синий плащ до земли.

- Уже ухожу.

Я двинулся вбок, но, наверное, этот сероглазый понял меня неправильно. Я увидел молнию кривого клинка, появившегося из-под его плаща. Инстинктивно наклонился вперед, пропуская лезвие над собой, и со всех ног побежал к Проспекту Мира.

Чертовщина какая! Он же убить меня мог! Эти мысли стучали в моих висках, пока я не подбежал к стоянке такси на Греческой Площади. Прочь отсюда! Домой! Домой!

- Кирова, угол переулка Заславского!

Таксист, конечно, заломил цену, но я не колебался. Может быть, это были пивные галлюцинации? Хотелось бы верить. Но тогда какое-то странное пиво подают в этой "Пивной Академии".

Я отдышался только когда мы были у стеклянной пирамиды на Преображенской. Когда мы уже подъезжали к Кирова, вдруг у магазина "Радуга", который стоит напротив Собора, я снова увидел фигуру в шляпе с перьями и длинном плаще.

- Это кто еще? - спросил таксист, перехватив мой взгляд и тоже всматриваясь в странно одетого человека.

- Черт его знает! - сказал я. - Давай, давай, быстрее...

Мы повернули на Кирова, и я расплатился с ним. Честно признаюсь: когда я входил в темный подъезд, мне было очень и очень не по себе.

2. Похищение художника

Всю ночь мне снились кошмары с людьми в длинных плащах, и я слышал их незнакомый акцент. Наутро меня разбудил звонок телефона. С тяжелой головой я поднял трубку. Это была моя одноклассница Ириша.

- Витя, я, наверное, не вовремя, - сказала она, услышав в трубке мой сонный голос.

- Нет-нет, я уже встал.

- Ну ты даешь, спишь до десяти!

- Да, я теперь свободный человек. Вчера с работы уволился. Давно хотел это сделать.

- Я уже звонила тебе на работу. Мне рассказали. У меня к тебе дело. Помнишь, ты однажды помог мне разобраться с пропавшими драгоценностями бабушки?

- Еще бы! Помню, конечно. Неужели они опять исчезли?

- Нет, с ними все хорошо. Просто моя подруга оказалась в сложной жизненной ситуации, и, мне кажется, ты мог бы ей помочь.

- Даже не знаю, что сказать...

- Скажи, что согласен. Потому что она готова выплатить пять тысяч долларов наличными тому, кто поможет ей разобраться в одном запутанном деле. И она оплатит все текущие расходы. Я не хочу говорить по телефону, пойми правильно...

- Ладно. Я готов с ней встретиться. Где и когда?

- Мы будем ждать тебя в кафе "Фактура". Знаешь такое местечко? Там нам никто не помешает спокойно поговорить. В четыре часа.

- Хорошо. Буду обязательно.

- Спасибо, Витя. Пока.

- Пока.

Я положил трубку, чувствуя, что новые возможности начинают проявляться. Несколько лет назад, помогая Ирине, я просто играл в Шерлока Холмса. Пробовал свои силы. Дело было довольно запутанным, с многочисленными тонкостями отношений между родственниками и тому подобной ерундой. Но я разобрался и вычислил того, кто украл бабушкины драгоценности за день до ее смерти. Более того, я сумел повести дело так, что вор сам вернул их законной наследнице. Ирина подарила мне за это золотой перстень с сапфиром из той самой бабушкиной шкатулки, который я так ни разу и не одел на палец. Кстати, где он? Надо бы найти. И поесть бы чего-нибудь... Никогда не думал, что кто-то заинтересуется моими детективными способностями. Да еще настолько, чтобы заплатить за это пять тысяч. Это же моя десятимесячная зарплата! Непременно попрошу аванс. Например, полторы тысячи. Хорошая сумма! Но все-таки, что же это за дело такое?

Пока на сковородке тихо шипела под крышкой яичница, я забрался в старый комод и извлек из коробочки иришин перстень. Странный это был перстенек. Тонкой очень работы, цельнолитой, с крупным сапфиром. Но без пробы. Может, поэтому Ириша мне его и подарила? Я одел его на безымянный палец правой руки, и мне понравилось ощущение. Честно сказать, никогда не носил колец. А тут вдруг захотелось. Я решил, что пока надо оставить вещицу на пальце. Пусть будет.

Завтракать я отправился на балкон. Опутанный плющом с одной стороны и виноградом с другой, выходящий в типичный одесский дворик, балкон был самым лучшим местом для трапезы. В холодильнике нашлось сухое красное вино и немного ветчины. Отличный завтрак. Я сидел, потягивая вино из высокого бокала, и радовался тому, что не нужно идти на работу, вспоминал не без удовольствия исказившееся лицо шефа, когда я заявил ему, что намерен уволиться с сегодняшнего дня и не желаю работать положенные по закону две недели. Более того, даже заявления никакого писать не буду. Как он орал! А я рассмеялся ему в лицо и ушел. Обиделся я на него. За хамство и свинство, которое он допускал в отношениях со всеми подчиненными. Какое-то время я терпел. Какое-то! Я терпел два года! Думал, что мне некуда идти, что зарплата приличная, что за место надо держаться... Родители когда-то научили этому, что ли? И буквально неделю назад я вдруг впервые осознал, что меня ничто не связывает с этой работой. Что я свободен, и что я могу совершенно не принимать всерьез ни самого шефа, ни созданные его полушизофреническим воображением ситуации. Просто, да? Но лучшие мысли всегда просты, как вода. Как вино. Как яичница с ветчиной ясным солнечным утром, когда в воздухе еще чувствуется весенняя прохлада, обещающая скорую летнюю жару.

В четыре часа я был в "Фактуре". Это прямо напротив мусульманского культурного центра, рядом с интернет-клубом "Нео": единственное заведение, которое не сделало себе вывески. И потому стало пользоваться популярностью. Антимаркетинг в Одессе часто работает лучше, чем маркетинг.

Спустившись по ступеням к массивной двери, я улыбкой встретил тяжелый взгляд вышибалы, прошел к барной стойке и заказал мартини.

Сколько себя помню, никогда не мог точно ответить на вопрос о своей профессии. Моя должность во всех компаниях, где я имел удовольствие или неудовольствие работать, всегда именовалась одинаково: аналитик. Подразумевать под этим можно что угодно. Но если говорить о той врожденной способности, которую я использовал для работы, она вообще не имеет отношение к анализу. Скорее это способность к синтезу. Но к весьма своеобразному синтезу. Я каким-то образом мог уловить структуру и характеристики целого по отдельным частям. Один из моих знакомых назвал это голографическим чутьем. Пожалуй, это точнее всего. Невидимые, неявные связи между фактами, явлениями и признаками, - их я умел восстанавливать используя свое голографическое чутье. Какую бы информацию ни предлагали мне для рассмотрения, я видел в ней намного больше, чем другой человек. Правда, когда мне требовалось рассмотреть собственную жизненную ситуацию или предсказать, к чему приведут мои действия - тут мои способности почти всегда мне отказывали. Взять, например, вчерашний случай с этими чудаками в плащах. Кто они такие, черт возьми? И почему я видел их у двух компьютерных магазинов, принадлежащих одной компании. "ТиД" - так, кажется, она называется. Почему я встретил их только у магазина "Все для офиса!" и у магазина "Радуга"? Случайность? Если бы я рассматривал чужую ситуацию, в этот момент в моей голове уже роились бы, взявшись из ниоткуда, целостные картины с перечнем всех возможных причин и следствий. Но поскольку дело касалось меня, мое воображение упиралось в невидимую стену. Я пил мартини и тупо смотрел на низко декольтированную футболку сидящей рядом девушки. На ней хаотически располагались восьмиконечные звезды и лунный серп, повернутый рогами кверху. Символы культа Осириса и богини Иштар мирно покоились на девичьем теле; символы, ради которых несколько тысяч лет назад объявляли войны, разрушали города, строили храмы и приносили человеческие жертвы, теперь были всего лишь украшением на футболке. Игра символами вообще характерна для нашей эпохи. Пустая игра форм, утративших бездну собственных значений... А ведь вчерашние парни в плащах скрепляли их серебряным серпом. Спереди у каждого была такая булавка в форме убывающей луны, под подбородком. Ага! Вот чего я зацепился за декольтированную футболку. Она помогла мне вспомнить важную деталь. Почему она так важна, я сам себе ответить не мог. Но ощущение, что я нащупал верный след, появилось.

- Витя! Приветик! Знакомься. Это Вилена.

Моя одноклассница Ириша в короткой юбке и блузке в стиле "вырви глаз" - люминесцентное смешение всех переливающихся радужных цветов, представляла мне свою подругу. На миг ослепнув от блеска ее блузки, которая, казалось, светилась собственным сиянием, я не сразу разглядел своего клиента. Худая, бледная, лицо прикрыто вуалью. Так уже давно никто не одевается. Длинное платье! Черное. С неброским серебряным узором по бокам. Зеленые глаза, большие, яркие. Лицо, красивое, с утонченными чертами. Руки тонкие, изящные. Рядом с ними пальцы Ириши кажутся обрубками. Хм! Такое создание редко встретишь в наше время.

Пространство этого ресторана было разделено на множество небольших залов. В одном из них мы выбрали столик, и сели.

- Итак, - сказал я. - Мне бы хотелось выслушать все существо дела.

Вилена подняла голову, слегка наклонила ее вбок и пристально посмотрела мне в глаза. Кажется, спрашивала себя, можно ли мне доверять.

- Я буду говорить только о том, что видела своими глазами, - сказала она.

- Хорошо, - сказал я.

Официант принес заказанный дамами кофе.

- Это случилось две недели назад. Перед пасхой. Мы с мужем живем в Лермонтовском переулке. Он художник. Его мастерская расположена в квартире, которая примыкает к нашей. В тот день я позировала ему. Для картины "Афродита, дарящая любовь". Я позировала... без одежды. Мастерская была закрыта, но вдруг в ней появились четверо мужчин в длинных плащах и шляпах с плюмажами. Они схватили моего мужа и исчезли вместе с ним. Я испугалась. Очень. Позвонила в милицию, но... Не хочу об этом говорить. Они до сих пор регулярно вызывают меня на допросы и пытаются обвинить в убийстве моего мужа.

- Почему милиция это делает? - спросил я.

Вилена легко встряхнула головой, и ее каштановые волосы, выпущенные из-под маленькой шляпки, красиво колыхнулись.

- Дело в том, что у моего мужа открылась выставка в Нью-Йорке. Прибыль от продажи картин составит около одного миллиона долларов. А я являюсь его наследницей. Он, понимаете ли, старше меня, и хотел, чтобы у меня не было проблем, если он внезапно умрет. У него... было... больное сердце.

- Вы считаете, он уже мертв?

Вилена выхватила носовой платок из сумочки, и поднесла его к глазам.

- Извините, - сказала она. - Я люблю своего мужа. Это не был брак по расчету. Когда я семь лет назад выходила за него, он был очень беден. Успех пришел к нему только в последние три года. Я говорю о нем "был", но я не верю, что он мертв. Нет, не верю. Не хочу верить. Я прошу Вас помочь мне его найти. Потому что... мне не на кого больше надеяться.

- Вилена, у меня будет еще много вопросов, - сказал я. - И Вам нужно понять, что я не буду подвергать критике то, что Вы скажете. Для меня ценно любое Ваше слово. Я здесь не для того, чтобы хоть в чем-нибудь обвинить Вас. Поэтому, пожалуйста, успокойтесь. Происшествие с Вашим мужем меня очень заинтересовало, и я постараюсь во всем разобраться.

- Извините меня. Я так устала за последние дни.

Вилена очаровательно шмыгнула носом и спрятала платочек в сумку.

- Скажите, не заметили ли Вы каких-либо украшений, которые носили похитители Вашего мужа? Одинаковых украшений?

В глазах Вилены зажегся огонек понимания и любопытства. Она начала вспоминать детали. Именно это мне сейчас и требовалось.

- Было кое-что странное, но я обратила на это внимание только сейчас, - сказала она. - Их плащи были скреплены брошью в виде луны. Серп луны. Да, верно. Кажется, серебряный. Или это была буква "С"?

- Они что-нибудь говорили? Может быть, Вы заметили какие-то странности в их словах или действиях?

- Да! Да! Они все говорили с каким-то странным акцентом. Я не могу сказать, что это был за акцент, но он был, это точно. Один из них сказал: "Ты пойдешь с нами, потому что нужен Небесному Господину". Другой посмотрел на меня и произнес, почти прошептал: "Ты, сучка, нас не видела". Я сидела в углу, вжавшись в кресло и прикрываясь халатом. Я была очень испугана. Как никогда в жизни. В его взгляде, когда он это сказал, было что-то совершенно нечеловеческое.

Я был совершенно заворожен этой историей. Потому что описание похитителей мужа Вилены и моих вчерашних знакомых очень близко совпадали. Кто они? Сторонники какого-то культа? "Небесный Господин". Что-то я не припоминаю, кого могли бы так называть.

- Хорошо. Двинемся дальше, - сказал я. - Ваш супруг никогда не упоминал о каких-либо странностях, происходивших с ним в жизни? Необычные ситуации? Неожиданности? Сюрпризы? Угрозы? Страшные сны?

Я пытался подсказать ей хоть что-то. Мне нужно было узнать как можно больше информации. В этих подробностях было нечто, что позволит мне в дальнейшем реконструировать целостную голограмму событий. Слава Создателю, в этой Вселенной все события системны. И уловив отдельные элементы, всегда можно восстановить по ним целое, опираясь исключительно на законы формирования, развития, функционирования и умирания систем.

- Самая большая странность произошла в его жизни на моих глазах. Он стал знаменит. Его фамилия Кобринский. Евгений Кобринский. Может быть, Вы слышали эту фамилию?

- Нет, я не очень интересуюсь современным искусством, - улыбнулся я.

- Его картины каким-то образом оказались в самых знаменитых галереях мира. Все те картины, которые он продавал здесь, в Одессе, за гроши, чтобы мы с ним могли как-то жить дальше. Они оказались там одновременно. И мой супруг ничего не знал об этом. Он говорил, что это - рука судьбы. В тот день, когда в нашем почтовом ящике стали появляться письма со всего мира с приглашениями приехать, он не поверил. Он думал, что кто-то из его недоброжелателей таким образом жестоко шутит над ним. Только когда стали звонить из-за границы, и когда пришли первые чеки, он осмелился поверить, что удача улыбнулась ему. Последние годы были полны поездок, новых впечатлений, он очень много писал.

- Изменилось что-то в его творчестве за последние годы? - спросил я.

- После того, как он поверил в свои силы, его творчество стало другим. А однажды утром, это было примерно полгода назад, незадолго перед Новым Годом, он проснулся и сказал: "Вилена, я всю свою жизнь делал не то. Сейчас я знаю, как писать картины". Он до Нового Года почти не спал и не выходил из мастерской, пока не появилась серия из тринадцати картин, на каждой из которых были лунные пейзажи удивительной красоты. Сейчас эта серия выставляется в Нью-Йорке.

- Вилена, этот мой вопрос очень важен. Встречался ли Ваш муж перед тем, как написал серию картин с луной с какими-то новыми людьми? С необычными людьми? С теми, кого он раньше никогда не знал? С теми, кто произвел на него впечатление?

- Да, такой человек был. Барон Амьен. Француз, поклонник его творчества. Он находился в городе с сентября по декабрь прошлого года. И частенько заходил к нам.

- Имели ли их беседы какое-то отношение к Луне?

- Я могу припомнить несколько бесед, в которых барон Амьен говорил о лунных культах. Но я не очень прислушивалась.

- Ваш муж говорит по-французски?

- Нет, они общались через переводчика.

- Кто был переводчиком?

- Девушка, одесситка. Она очень хорошо переводила.

- Как Вы думаете, можно ли найти эту девушку?

- Барон Амьен обращался в какое-то агентство, которое оказывает услуги по сопровождению иностранцев. Или как это у них там называется...

- Отлично. Это уже кое-что. Вилена, мне бы хотелось осмотреть мастерскую Вашего мужа.

- Мы можем это сделать прямо сейчас.

- Прекрасно. Тогда едем.

- Подождите. Я хочу вручить Вам аванс. Я решила, что двух тысяч долларов будет достаточно. И вот Вам пятьсот долларов на расходы. Не беспокойтесь о деньгах. Для меня важно, чтобы Вы нашли хотя бы какой-нибудь след, ведущий к моему мужу.

Я спрятал в карман хрустнувший голубой конверт и встал из-за стола, бросив на блюдечко купюру для официанта.

Пока в моей голове не складывалось какой-либо целостной картины. Но было очевидно, что люди, скрепляющие плащ знаком луны, и барон Амьен как-то связаны. Не он ли тот самый "Небесный Господин"? И что же эти странные субъекты делают в Одессе по ночам рядом с компьютерными магазинами компании "ТиД"? Теперь я уже понимал, что ни одно событие в этой истории не является случайным. Скорее всего, не было случайным даже то, что я втянулся в эту историю.

Мы сели в машину к Вилене, и минут через десять уже подъезжали к ее дому в Лермонтовском переулке. Он стоял рядом со знаменитым "Маскарадом". Мастерская художника располагалась на втором этаже и представляла собой огромную квартиру, в которой почти все перегородки между комнатами были напрочь снесены.

- Где он находился, когда его похитили? - спросил я.

- Вот здесь. Он стоял спиной к этим окнам. Он всегда выбирает это место, потому что дневной свет равномерно освещает картину.

- А где находились Вы?

- Вот здесь.

- Теперь, Вилена, будьте очень внимательны. Покажите мне точно то место, в котором появился первый незнакомец. Они ведь не появились одновременно, правда?

- Да, они появились друг за другом. Насколько я помню, вот в этом участке пола.

Вилена осторожно краешком туфли указала на участок пола рядом с мольбертом, который так и стоял на своем месте.

Я наклонился к полу и пожалел, что не прихватил с собой большое увеличительное стекло - непременный атрибут любого уважающего себя сыщика. Участок пола был заметно чище, чем соседние. Пол был покрыт линолеумом, не очень чистым. Но на этом пятне грязи как будто бы не было вовсе. Я достал из кармана носовой платок, провел им по соседнему участку, потом (другим краем платка) по чистому пятну. Поразительно! В первом случае на платке образовалась грязная клякса, во втором грязи и пыли не было вообще. Я повторил эксперимент. Тот же результат. На овальном пятне царила стерильная чистота. По сравнению с другими участками пола.

Почему-то мне пришла в голову идея, что пыль уходит туда же, куда исчез Евгений Кобринский. Я поднес правую руку к пятну и попытался "пощупать" его ауру. Как делают экстрасенсы, диагносцируя болезни. И тут же ощутил, что сила, которая значительно мощнее земного притяжения, начинает тащить мою руку вниз, а пятно - расширяется. В ладони и пальцах возникла неприятная тяжесть, пульс стал отдаваться под ногтями. Перстень на безымянном пальце сдавил его чуть сильнее, чем раньше. Чертовщина какая! Так я запросто могу последовать за господином Кобринским.

Я откатился в сторону и, почувствовав неприятное головокружение, встал на ноги. Мне уже было ясно, что я имею дело не с обычными похитителями и не просто со сторонниками какого-то лунного культа. Честно сказать, мне было трудно представить, чтобы в наше время люди всерьез практиковали древние верования в могущество Луны. Я имею дело с существами, которые, возможно, не совсем люди, и которые обладают реальной властью над силами, находящимися за пределами человеческой науки. Наблюдавшие за моими манипуляциями Вилена и Ирина все еще стояли, широко открыв глаза и не были в силах вымолвить что-нибудь.

- С вами все в порядке? - осведомился я.

Вилена кивнула головой, кашлянула и сказала:

- Да, просто эта рука из пола...

- Я не видел никакой руки.

- Но она схватила Вас за запястье! - сказала Вилена.

- И я это видела, - подтвердила Ириша.

- Чудесно! - сказал я. - Я пока не совсем понимаю, что здесь происходит, но я бы рекомендовал установить видеокамеры для круглосуточного наблюдения за этим самым пятном и за всем, что происходит в мастерской, когда здесь никого нет.

- Но как это сделать? - спросила Вилена.

- Поручите это мне, - сказал я. - Однако, придется потратиться на кое-какое оборудование.

- Это не вопрос, - сказала Вилена. - Я согласна, что наблюдение необходимо.

- Замечательно. Сегодня я должен кое-что предпринять, опираясь на ту информацию, которую Вы мне сообщили. Буду звонить Вам завтра около полудня. Дайте мне, пожалуйста, все свои телефоны, и вот моя визитная карточка. Звоните мне домой или на сотовый.

Вилена протянула мне изящную пластиковую визитку. Я вышел на лестничную клетку, дамы последовали за мной. Вряд ли Вилене после этого происшествия захочется одной входить мастерскую.

Я решил подняться пешком по Большой Арнаутской до Пушкинской. Там находилась фирма, специализирующаяся на камерах наблюдения и прочем охранном оборудовании. В ней работал мой приятель Михаил, с которым я познакомился пару лет назад, проектируя систему безопасности фирмы, в которой числился до вчерашнего дня.

Проходя мимо закрывающегося магазина "Компьютеры" на Большой Арнаутской в нескольких метрах от Пушкинской (кстати, тоже принадлежащего компании "ТиД"), я столкнулся нос к носу - догадайтесь с кем - с человеком в синем плаще, скрепленном лунной брошью под подбородком. На нем не было шляпы. Это был тот самый тип с серо-голубыми глазами, который пытался вчера убить меня.

- Какая интересная встреча! - сказал он. - Можно осведомиться, что Вы здесь делаете?

- Просто прохожу мимо.

- Неужели?

- А Вы, кажется, вчера пытались убить меня?

- Не скрою, вчера я бы сделал это с удовольствием. Но сегодня кое-что изменилось. Видите ли, я могу предложить Вам хорошие деньги за одну вещицу, которая у Вас есть.

- Неужели я обладаю тем, что Вас интересует?

- Представьте себе. Нам лучше уединиться в каком-нибудь кафе.

Мы перешли через Пушкинскую, повернули налево к ЦУМу и зашли в небольшое кафе. Признаюсь честно, я был заинтригован как никогда в жизни. Задача, которую я хотел решить, начинала решаться сама. Казалось, я уже не могу влиять на события, принимать решения и действовать: все происходит само собой, и мне нужно всего лишь быть частью этого бесконечного потока.

- Я слушаю Вас внимательно, - сказал я, когда мы заказали ленивому официанту кофе.

- Я готов заплатить Вам прямо сейчас двести тысяч долларов, если Вы отдадите мне Ваш перстень.

- Вот как? Двести тысяч за перстень, на котором даже не стоит проба золота?

- Именно. Двести тысяч. Вот они.

Мой собеседник извлек из-под плаща небольшую спортивную сумку, открыл ее, и я увидел двадцать аккуратных пачек стодолларовых купюр, лежащих внутри.

Соблазн был велик. Однако, я понимал, что человек (или кто он там такой), готовый заплатить такую сумму за непонятный перстень, за безделушку, которую любой ювелир вряд ли оценил бы дороже двухсот долларов, чего-то недоговаривает. И любопытство боролось во мне с жадностью. Но недолго. Мне пришло в голову, что купюры запросто могут быть фальшивыми. А если они настоящие, то моя жизнь может неожиданно прерваться вскоре после совершения сделки, и деньги вернутся к голубоглазому (или сероглазому) лунопоклоннику.

- Никак не могу определить цвет Ваших глаз, - сказал я.

- Это имеет значение?

- Еще какое! Они серые или голубые? От этого зависит, поверю я Вам или нет.

- Это загадка? - спросил он, и я обнаружил, что начинаю привыкать к акценту.

- Понимайте, как хотите.

- Мои глаза серого цвета.

- Вы не угадали. Я отказываюсь от сделки.

Мой собеседник откинулся на спинку стула, как будто получил пощечину.

- Вы же понимаете, что мы можем убить Вас.

- Если бы могли, то уже сделали бы это. Где-то рядом есть пятно, через которое Вы можете уйти в свой мир, не так ли?

- Значит, перстень еще не утратил способность подсказывать, - сказал мой собеседник.

Как будто бы не обратив внимание на эту его реплику, я продолжал:

- И вообще, как Вы хотите, чтобы я заключил с Вами сделку, если я даже не знаю Вашего имени?

- О! Мое имя не даст Вам ровно ничего существенного.

- Мне же нужно как-то Вас называть!

- Уже нет. Был рад увидеться. Ну что Вы, за кофе я расплачусь сам.

Он снова открыл сумку с деньгами, отцепил стодолларовую бумажку от пачки и небрежно бросил на стол.

- Хорошие чаевые, - усмехнулся я.

- Пустяки, - сказал он, закрывая сумку.

Мы вышли из кафе вместе, он повернул направо, и через несколько секунд я потерял его из виду.

Постояв еще какое-то время на месте и обдумывая, какое значение имеет состоявшаяся беседа в контексте моего расследования, я медленно развернулся и направился к Михаилу, в фирму, продающую охранные системы.

Ожидая, пока Михаил освободится, я нашел в справочнике номера агентств, предоставляющих переводчиков иностранцам. Я выписал их, чтобы позвонить завтра утром. С Михаилом мы довольно быстро договорились о приобретении и монтаже двух видеокамер и записывающей аппаратуры. Завтра все это будет доставлено, подключено и протестировано в мастерской Евгения Кобринского. Я позвонил Вилене, чтобы сказать об этом, и узнать, в какой час лучше привезти технику. Договорились на два часа пополудни.

Михаил попытался узнать, зачем мне понадобилось устанавливать аппаратуру в мастерской известного художника.

- Ты его знаешь? - удивился я.

- Конечно. Я даже купил несколько его работ. И одну из них удачно перепродал. За четыре тысячи долларов.

- И кому же это, интересно, она понадобилась? - я сделал вид, что меня это совершенно не интересует.

- Да ты не понимаешь. Кобринский - гений! Его уже по всему миру знают! И оставшиеся у меня полотна я никому не продам, потому что они - самый лучший вид капитала.

- Так кто же у тебя ее купил?

- Какой-то иностранец.

- Конечно, странно одетый, - сказал я. - В длинный плащ до пят и шляпу с перьями?

- Нет, совершенно обычный, француз. По фамилии Амьен. Называл себя бароном.

- Давно это было? - спросил я, обдумывая такой поворот событий.

- Года три назад. Еще до того, как мы с тобой познакомились.

- Значит, Амьен, говоришь?

- Точно. Только что это ты так этим интересуешься?

- Миша, секрет фирмы. А я секретов не раскрываю.

- Ну что ж, тебе виднее, - похоже, он слегка обиделся.

Было уже почти семь вечера, когда я вышел от Михаила. Надо было идти домой и хорошенько поразмыслить над тем, что я узнал за сегодня. Но почему-то верным решением это не казалось. Я направился к магазину "Все для офиса!". Уже многое я понимал в этой истории. Но одна существенная деталь никак не укладывалась в общий узор. При чем здесь сеть компьютерных магазинов?

Я подошел к магазину "Все для офиса!" и встал под большим деревом недалеко от длинного козырька над дверью. Листва надо мной приятно шумела, иногда заглушая шум машин с окрестных улиц. Я простоял так полчаса, и стал уже замерзать на майском ветру, как вдруг увидел человека, поднимающегося по ступеням из того самого подвального помещения. Он был одет так же странно, как и другие пришельцы, но лицо было незнакомым. Он прошел в сторону Екатерининской, даже не посмотрев на меня.

Я спустился по лестнице к черной железной двери в подвальное помещение. Кнопка звонка, глазок камеры наблюдения. Все как обычно. Дверь совершенно точно не открывалась - это я бы услышал. Значит, здесь, внизу, находится еще одно пятно, через которое эти типы проникают сюда. Но густые тени, укрывающие пол, мешали что-либо на нем разглядеть. А фонарика у меня с собой, конечно, не было.

Я начал подниматься по лестнице и замер, потому что услышал речь с тем самым незнакомым акцентом. Присев, чтобы остаться незамеченным, я с бьющимся сердцем вслушивался в разговор проходящих мимо плащеносцев.

- Мы не можем скопировать магазины "ТиД". Уже все перепробовали! сказал один голос.

- Тихо! Нас могут услышать! - ответил ему другой.

Они прошли мимо. Я осторожно поднялся, оглянулся и побежал по Проспекту Мира до Александровского Садика, где сел на скамью у памятника неизвестному атаману, сидящего перед мордой своего коня, и перевел дух. Итак, они пытаются что-то скопировать. Они похитили художника. Им нужен мой перстень. Тот, сероглазый, обмолвился, что перстень все еще может подсказывать. Они появляются в этом мире в местах, отмеченных стерильно чистыми пятнами. С ними связан француз, называющий себя барон Амьен. Это все? Достаточно деталей, чтобы хоть о чем-то догадаться. Но мое голографическое чутье упорно молчало.

Окончательно замерзнув на скамейке в Александровском садике, я почти бегом направился домой и, поставив чайник, пошел в гостиную включить телевизор. Я попал на новости. В одном из сюжетов рассказывали, что в Лос-Анжелесе был похищен известный художник. Это случилось две недели назад. Его до сих пор не нашли. Выкупа никто не потребовал. Была показана фотография и названо имя, но я его не запомнил.

Моя задача становилась все более и более любопытной.

Чай, бутерброды с маслом и медом, немного сыра, немного вина. Перед сном я вышел на балкон, посмотреть на звезды. В моем сознании царила пустота, мне было спокойно и радостно. Я каким-то образом знал, что обязательно найду Кобринского.

3. Сероглазый проявляет настойчивость.

Утро началось с телефонного звонка. Звонил сероглазый. Я сразу узнал его голос.

- Мы могли бы договориться об условиях передачи перстня, - сказал он.

- Чем сильнее он Вам нужен, тем меньше мне хочется отдавать его, ответил я. - Так что чем реже Вы будете проявлять к нему интерес, тем скорее я захочу его продать.

- Это можно понять как грубость.

- Зависит от того, кто пытается понять, от его умственных способностей, - ответил я.

Мне нравилось дразнить этого лунопоклонника. Чем чаще и заметнее я буду выводить его из равновесия, тем больше шансов, что он допустит ошибку.

- Не понимаю, зачем Вы это говорите.

Ага! Он не прерывает разговора. Значит, ему отдан приказ договориться со мной. Сам бы после вчерашнего не стал звонить. Что ж, буду играть дальше.

- Я подумаю о том, продать ли Вам перстень, если Вы ответите на два моих вопроса. Первый вопрос: жив ли художник Евгений Кобринский? Второй вопрос: Что означает фраза: "Магазины компании "ТиД" не копируются"?

- Я не уполномочен отвечать на них.

- Тогда не о чем говорить.

- Хорошо. Я найду Вас в течение дня.

В трубке раздались короткие гудки.

Что ж, неплохое начало. Я вышел в магазин купить чего-нибудь к чаю, позавтракал и начал обзванивать агентства, сопровождающие иностранцев. Меня интересовал переводчик барона Амьена. В третьем агентстве, которое называлось "Эскорт" мне повезло. Я договорился с переводчицей барона, девушкой по имени Елена, о встрече сегодня в 18-00 в баре "Сансет" у Сабанеева моста.

Я положил трубку и задумался. Потом позвонил в оставшиеся три агентства, и в последнем узнал, что барон Амьен находится в городе, и сейчас его сопровождает переводчица Алла. Значит, барон склонен менять переводчиков. Любопытно. Я сказал, что у меня есть для барона несколько живописных полотен, которые могли бы его заинтересовать, и что я хотел бы с ним встретиться. Ему обещали передать мои слова, записали мой домашний и мобильный телефоны.

Потом я набрал номер Вилены.

- Вилена, это Виктор. Пожалуйста, приготовьте три любые картины вашего мужа. Я заберу их сегодня и обязуюсь вернуть в целости и сохранности через два-три дня.

- Хорошо. Виктор, я больше не заходила в мастерскую, но слышала там странные звуки. Как будто бы громкие голоса, и что-то упало...

- Когда Вы их слышали?

- Примерно час назад.

- Почему же Вы мне не позвонили!? Я сейчас приеду, и мы посмотрим вместе, хорошо?

- Я жду Вас.

Наспех одевшись, я выбежал из дома, поймал первую попавшуюся машину и поехал в Лермонтовский переулок.

4. Рисунки с темной стороны.

В мастерской все было перевернуто. Мольберт отброшен к стене, метров на десять от того места, где стоял раньше. На полу лежали обрывки бумаги, какие-то карандашные эскизы... Они были хаотически разбросаны повсюду вокруг того места, где вчера стоял мольберт. Повсюду, кроме стерильного пятна. Похоже было, что бумаги выпали из рабочей папки художника. Но где же тогда эта папка? Я подошел к рисункам. Карандашные линии. Обрывки, обрывки... Два рисунка были почти целыми, хотя и сильно смятыми: не хватало всего нескольких фрагментов. Я распрямил их и дополнил теми кусочками, которые обнаружил неподалеку, приклеив их канцелярским клеем. Очень похожие пейзажи. Отличие всего лишь в нескольких деталях. И ниже уровня почвы на обоих изображены геологические пласты. Странно. Ведь Кобринский художник, а не геолог.

- Вилена, это его рисунки?

- Да, я узнаю его руку.

- Видите, пейзаж изображен с геологическими пластами? Как Вы думаете, зачем он нарисовал их?

- Не знаю. Он никогда раньше не рисовал таких пейзажей.

Я перевернул лист. На нем с обратной стороны была надпись: "Анакин. Компания "ТиД". Найди. Покажи рисунки. Евгений".

- Это его почерк! - прошептала Вилена.

Оставшиеся обрывки через полчаса сложились в еще один целостный рисунок: это был карандашный портрет Вилены. Когда все кусочки были разглажены и наклеены, а на это потребовался еще час, я понял, почему Михаил назвал Кобринского гениальным художником. Взгляд рестраврированного портрета был полон жизни, тоски и... любви. Никакие слова не могли бы передать это смешение эмоций. Я почувствовал, что на моих глазах выступили слезы и посмотрел в другом направлении. Но впечатление от присутствия портрета в комнате не исчезло. Вся мастерская художника оказалась заполнена эманациями любви и тоски.

- Он жив, - сказал я. - Он дал понять, что жив. Это самое главное. Теперь мы попробуем вытащить его оттуда. Где бы он ни находился.

Звонок телефона разрушил трагическую атмосферу, установившуюся в мастерской. Это был Михаил. Он привез оборудование для видеонаблюдения. В течение часа мы установили его и опробовали. Два монитора расположили в квартире Вилены. Вся видеоинформация записывалась на кассеты. Но у меня возникло ощущение, что то, ради чего я захотел вчера установить видеонаблюдение, уже случилось. Надо было ставить камеры рано утром!

Я взял с собой три картины, выбранные Виленой. Одна из них была лунным пейзажем, не вошедшим в серию из тринадцати картин, выставленных сейчас в Нью-Йорке. Другая была портретом старой женщины, а третья - морским пейзажем. Это была приманка для барона Амьена. Кроме того, я взял два пейзажа с геологическими пластами, на одном из которых сзади была записка. Со всем этим богатством мы на машине Михаила поехали ко мне домой, где я оставил картины. А сам, с двумя пейзажами, свернутыми в трубочку, отправился в компанию "ТиД". Я начал с магазина "Компьютеры" на Большой Арнаутской. Зашел внутрь и некоторое время постоял, впитывая в себя атмосферу этого места. Множество покупателей. Да, в магазинах "ТиД", как я слышал, их всегда много. Множество техники. Где только она не стоит: окружает посетителя магазина со всех сторон. Справа огромный отдел дисков, слева - ноутбуки, телефоны, факсы, карманные компьютеры, принтеры... Есть в этом всем какая-то особенность. Но пока я не мог уловить ее своим голографическим чутьем.

- Скажите, пожалуйста, - я поймал взгляд продавца, высокого кудрявого молодого человека. - У вас в фирме работает человек, имя или фамилия которого Анакин?

- Анакин? Может быть, Аникин? Это директор магазина "Все для офиса!".

- Наверное, просто нечеткий почерк. Спасибо.

За прилавком находилась дверь, на которой снаружи на проволочных держателях были закреплены клавиатуры. В тот момент, когда я сказал "спасибо", эта дверь открылась, и из нее вышел улыбающийся человек в очках. Он закрыл эту самую дверь и прошел мимо меня к выходу. Наши глаза на мгновение встретились, и я почувствовал какой-то внутренний импульс.

- Кто это был? - спросил я у кудрявого продавца.

- Наш генеральный директор. Валерий Антонович.

- Спасибо.

- Вы по какому-то делу? Может быть, я позвоню Аникину, и узнаю, на месте ли он?

- Нет, спасибо. Я сам к нему зайду. У меня для него личное сообщение.

- Что ж, всего хорошего, - сказал продавец и занялся очередным покупателем.

Выходя из магазина, я обратил внимание на наклеечку "Интернет-магазин tid.com.ua". Я еще не обзавелся домашним компьютером, и интернета у меня не было. Я подумал, что настало время купить компьютер в магазине "Все для офиса!". У Аникина лично. Я посмотрел на часы. Половина пятого. В шесть у меня встреча с Еленой, девушкой, работавшей переводчиком у барона Амьена. Время еще есть. Недолго думая, я направился во "Все для офиса!". Почему-то я не сомневался, что застану директора магазина на месте. Магазин встретил меня еще большим количеством покупателей, суетой и ошеломляющим ассортиментом товаров. Я спросил у пробегавшего мимо продавца, как найти Аникина.

К моему большому удивлению, директор сидел за той самой черной железной дверью, которая, как я думал, ведет в подвальное складское помещение. Ожидая, пока мне ее откроют, я заметил, что на полу перед дверью действительно есть белое пятно. Ребята в длинных плащах появлялись именно отсюда. Любопытно, какого рода трудности возникли у них с этой компанией. И чего они вообще хотят?

Дверь открылась. Я повернул направо, прошел несколько отсеков, в которых сидели работники, погруженные в какую-то свою деятельность. Аникин встретил меня улыбкой, внимательным взглядом и крепким рукопожатием.

- Меня зовут Константин, - сказал он.

- Меня Виктор.

- Мне звонили из "Компьютеров". Это Вы ищете меня по какому-то личному вопросу?

- Да, я сказал, что по личному. У меня есть рисунки, которые я хочу показать Вам. Возможно, они скажут Вам больше, чем мне.

Я развернул оба пейзажа с геологическими пластами. Глаза Константина сверкнули.

- Откуда они у Вас? - спросил он.

- Их сумел переслать своей супруге пропавший художник Евгений Кобринский. Надеюсь, для Вас это что-то значит. Потому что я тот, кто пытается найти его. Его супруга попросила меня разобраться в этом деле.

- Значит, Вы частный детектив?

- Что-то вроде того.

- А когда появились эти рисунки?

- В этом мире, Вы имеете ввиду?

- Кое о чем Вы уже догадываетесь, как я вижу, - усмехнулся Константин.

- Сегодня. Около одиннадцати утра.

- Спасибо, что Вы показали мне их.

- Моя задача вернуть Евгения Кобринского. Можете ли Вы мне в этом помочь? Мне нужна информация о его похитителях. Любая информация.

- Пока я могу сказать только одно, - сказал Константин. - Берегите себя. Вряд ли хотя бы один человек может противостоять этим, как Вы их назвали, похитителям. Сколько дней Вы уже занимаетесь этим делом?

- Два.

- Знаете что, возьмите-ка вот это, и носите постоянно с собой.

Он протянул мне несколько рекламных листовок и прайс-лист, на которых бросался в глаза логотип компании "ТиД".

- Зачем? - спросил я.

- Просто положите это в карман и не вынимайте. Поверьте мне.

- Ну хорошо, - сказал я.

- Я удивляюсь, что Вы все еще живы. Есть какая-то очень значимая причина, по которой они не могут убить Вас. Могу ли я оставить себе эти рисунки до завтра? Если Вы дадите мне свои телефоны, я позвоню через пару дней, и верну Вам их.

- Да, конечно. Вот моя визитка. Я буду благодарен, если Вы сообщите больше полезной для меня информации.

- Я постараюсь.

- У меня есть еще одно дело. Уже совсем личное. Я хочу купить компьютер в Вашей фирме. Мне нужен мощный и надежный.

- Никаких проблем. Сейчас мы опишем его конфигурацию, и Вы сможете забрать его завтра.

- Ладно.

- Есть, правда, один нюанс. Мы можем продать Вам компьютер, который будет немного более современным, чем те, которые продаются сейчас по всему городу.

Константин внимательно посмотрел на меня, словно проверяя, понимаю ли я, о чем идет речь. Конечно, я не понимал, но сказал:

- Это интересное предложение.

- Мы продаем их только своим. Он будет стоить на пятьдесят долларов дороже, но Вы останетесь им довольны.

- Я согласен.

Мы уточнили конфигурацию компьютера, выбрали экран, модем и принтер, после чего я пожал Константину руку и вышел за дверь. Мне казалось, прошло совсем немного времени, но часы показывали, что сейчас половина шестого, и это значило, что мне пора направляться в кафе "Сансет" у Сабанеева моста.

5. Елена рассказывает о Перстне.

- Сильно торопитесь, молодой человек? - голос сероглазого раздался прямо у меня над ухом, когда я поднимался по лестнице.

- Для Вас у меня всегда найдется пара минут, - я широко улыбнулся.

- Вас интересует Кобринский? Мы готовы обменять его на перстень. Он вернется домой. А Вы получите вдобавок сумму денег, о которой мы вчера говорили.

- У меня есть время на размышление?

- Время есть всегда. Но его немного. Жду Вашего решения завтра. И мой Вам совет: не суйтесь не в свое дело.

- То же самое могу посоветовать и Вам.

Сероглазый скрипнул зубами и удалился. Я направился по Екатерининской в кафе "Сансет". В общем-то вариант, предложенный сероглазым, был хорош. На первый взгляд. Я возвращаю Кобринского, получаю хорошие деньги. Правда, тут же лишаюсь единственной ниточки, на которой сейчас держится моя жизнь. А держится она на перстне. Константин знает, о чем говорит. Они бы давно меня уничтожили, если бы не очень веская причина не делать этого. Возможно, перстень сохраняет силу, если добровольно передан от одного владельца к другому. В противном случае он становится бесполезен... А поскольку я с каждым днем узнаю все больше и больше, то причина убить меня становится все более веской. Нет, мне нельзя соглашаться на условия сероглазого. Потяну время. И постараюсь разобраться, кто же они такие, и что на самом деле представляет собой история, частью которой стал Евгений Кобринский. Иначе они, получив перстень, меня убьют, а Кобринского снова похитят. Чем не вариант?

Кафе "Сансет" славилось вкусными тортиками. Еще одним достоинством этого кафе было его удаленное от оживленного центра местоположение, поэтому людей там, как правило, было немного. Я заказал большой кусок торта, чайник чая и сел на удобный диванчик. В ожидании переводчика барона Амьена я предавался игре воображения, стараясь представить, кто же такие эти типы в плащах, и что означает предложение Константина продать мне более современный компьютер, чем те, что есть сейчас в городе. Как можно продавать то, что немного современнее? Банальное путешествие во времени? Идея, которая затаскана настолько, что в ее воплощение уже никто серьезно не верит. Почему Константин так заинтересовался двумя похожими пейзажами, на которых изображены геологические пласты? Что означает подслушанная мною фраза о том, что компания "ТиД" не копируется? Куда не копируется? У меня было ощущение, что эти вопросы танцуют где-то рядом с разгадкой. И в чем я уж точно не сомневался - так это в том, что все события, произошедшие со мною с момента увольнения, связаны друг с другом в единую сеть.

- Здравствуйте, это Вы Виктор? Меня зовут Лена.

- Здравствуйте, я рад, что Вы пришли. Присаживайтесь. Вам что-нибудь заказать?

- Может быть, кусочек торта.

К неудобствам кафе "Сансет" относилось то, что официанты в нем были не предусмотрены. Я встал, подошел к стойке, сделал заказ и через пару минут принес Елене тортик и еще один чайник с чаем.

- Я пока изложу суть дела.

- О! Какой у Вас интересный перстень, - сказала Елена. - Можно посмотреть?

Я сразу насторожился. Невинные женские просьбы всегда означают попытку управлять собеседником.

- К сожалению, мне не рекомендовали снимать его с пальца. Это вопрос жизни и смерти.

- Что-то подобное я уже слышала, - сказала Елена.

- От барона Амьена?

- Да. Он мне показывал рисунки перстня Навуходоносора. Благодаря этому перстню Навуходоносор сумел превратить Вавилон в могучую державу и захватить большую территорию. Он же взял Иерусалим и увел иудеев в вавилонский плен. Барон Амьен склонен был датировать это событие 10 мая 588 года. Понятно, что за давностью лет трудно говорить о точном дне, однако вавилонское пленение происходило примерно в это время года.

- Елена, у Вас превосходные познания.

- Барон так много говорил обо всем этом... Трудно было не запомнить.

- Вероятно, Вас это интересует еще и по другим причинам?

- Любовь к истории и всякого рода историям... В наше время это выглядит немного необычно. Но расскажите мне, что побудило Вас обратиться ко мне?

Мне все больше нравилась эта девушка. Своей немного старомодной лексикой, манерой себя вести. Короткие каштановые волосы, постриженные в стиле "каре", живые зеленые глаза, улыбка, почти не сходящая с губ, и сама вся такая невысокая, стройная, ладная... И умная, что особенно приятно видеть в современных одесситках.

- Я частный детектив. Около двух недель назад был странным образом похищен художник Евгений Кобринский. Среди бела дня, из собственной мастерской. Моя задача найти его. Барон Амьен, которого Вы сопровождали, был с ним знаком. Он рассказал ему о религиях, связанных с Луной, и, скорее всего, это натолкнуло художника на идею написать серию лунных пейзажей, которые сейчас выставлены в Нью-Йорке. Моя задача сейчас изучить все значимые знакомства Евгения, встретиться с этими людьми, потому что они могут знать нечто такое, что приведет меня к похитителям. С Вами я встретился, потому что, как я понял из рассказа супруги художника, именно Вы сопровождали барона Амьена, когда он наносил им визиты.

- Да, верно. Это была я.

- Поэтому я хотел бы задать Вам множество вопросов. Меня особенно интересуют детали, нюансы, странности, любые отклонения от обыденности.

- Я поняла. Но по отношению к Евгению и Вилене понятие "странность" вообще неприменимо. Они оба живут такой странной жизнью... Почти сказочной. Взять, например, эту его неожиданную популярность. Кто бы поверил еще пять лет назад, что он станет известен на весь мир?! Наши семьи были в дружеских отношениях, потому что мама Евгения и моя бабушка были довольно близкими подругами.

- Очень любопытно. А вот эта история с перстнем Навуходоносора, которую Вы рассказали... Вы знаете, что на этом перстне даже нет пробы?

- Это потому, что в те времена, когда его делали, самого понятия пробы еще не было.

- Очевидная мысль. Мне она в голову не пришла. Спасибо. Но неужели его сделали во времена Навуходоносора?

- Гораздо раньше. Барон говорил, что намного раньше. Оно досталось Навуходоносору, и он сумел его использовать.

- Но в чем же его сила?

- Он подсказывает верные решения. Тот, кто носит его на пальце, редко ошибается. Очень редко. И никогда не ошибается в решении существенных вопросов. Его сила накапливается от владельца к владельцу, если перстень переходит из рук в руки добровольно. Любое насилие - и перстень становится обычным золотым украшением с красивым сапфиром. Не более того. Владелец, чтобы сохранить силу перстня, передавая его другому, должен искренне хотеть отдать его не по принуждению, а потому, что такова его воля.

- Интересно. Очень интересно. Позвольте, я немного отклонюсь от этой темы. Возможно, Вы вспомните что говорил барон Амьен о лунных культах, и как к его словам относился Евгений.

- О Луне он говорил очень много. Его любимыми темами были религии шумеров, аккадцев, вавилонян и египтян. К Луне они относились как к богу, который мог умирать и воскресать.

- Осирис?

- В греческой транскрипции это слово было именем египетского бога. Египтяне называли его Усир. Барон объяснял свою страсть к древним религиям тем, что его собственная фамилия, как он полагал, произведена от имени египетского бога Амона.

- Видели ли Вы когда-нибудь рядом с бароном людей, одетых в длинные плащи, скрепленные под подбородком булавками в форме убывающей луны?

- Однажды видела. Но не придала этому значение. Это было на Дерибасовской. Я решила, что так теперь одеваются те, кто предлагает фотографироваться с туристами. Хотя стоял уже ноябрь, и туристов в городе не было.

- Не помните, о чем они говорили?

- Я запомнила эту встречу, потому что барон впервые заговорил по-русски. Правда, не с французским акцентом, что сразу бросилось мне в уши. А с каким-то другим, мне неизвестным. Он говорил по-русски совсем неплохо, потом, когда его собеседник ушел, он повернулся ко мне и по-французски объяснил, что предпочитает говорить на родном языке, поэтому ему и нужен переводчик. Да, но тогда и акцент при разговоре на русском должен быть французский, - подумала я тогда. Но ему ничего не сказала. Прикинулась дурочкой. Иными словами, барон Амьен не француз, хотя он превосходно говорит на французском, и я многому у него научилась. Возможно, он и по-французски говорит с тем же акцентом, но я не настолько искушена в тонкостях языка, чтобы уловить это. Некоторые своеобразности в произношении у него, конечно, были. Но я относила их к индивидуальным особенностям речи.

- У Вас очень хорошо поставлена речь. Вы говорите удивительно гладкими предложениями.

- Привычка переводить на ходу, - улыбнулась Елена.

- Так о чем же он говорил по-русски с этим человеком в плаще?

- Они говорили о процессе копирования. О том, что нужно набрать дополнительный штат. Пожалуй, это все, что я смогла запомнить.

И тут меня посетила мысль, которая, несмотря на всю ее абсурдность, показалась правильной. Талантливые художники и есть тот самый штат, который потребовался для этого чертова копирования. Может быть, речь шла о копировании каких-то рисунков? Но тогда как объяснить, что два рисунка пейзажей отличались друг от друга деталями? Неточная копия? Или... или попытка скопировать пространство по слоям? Вот!

- Уточните, пожалуйста, когда произошла эта встреча? Примерно?

- В ноябре, в начале. Или, может быть, в конце октября? Нет, пожалуй, в начале ноября прошлого года.

За месяц до Нового Года Евгений начал писать лунные пейзажи, которые вывели его на пик мировой популярности. Но зачем же надо было делать Кобринского популярным художником? Разве нельзя было предложить ему денег, когда он еще не был популярен? Дешевле, и с тем же качеством могли бы получиться копии. Или не с тем же? Отличается ли творчество художника, который уже поверил в свой талант, который признан миром, от творчества художника, сидящего в отсыревшем подвале и пишущего картины якобы "для себя"? Думаю, отличается очень сильно. Да и Вилена говорила, что манера письма у него поменялась! Как жаль, что я ничего не смыслю в искусстве!

- А Евгений как относился к его разговорам о лунных культах?

- Смотрел в рот. Буквально каждое слово выхватывал. Дело в том, что Евгений, при всем его таланте, не был глубоко образованным человеком, и на него любая идея могла произвести огромное впечатление. Если человек изучал историю, он никогда не сможет воспринять идею Луны как умирающего и воскресающего Бога, как лодку, на которой путешествует Солнце. А Евгений впервые об этом услышал. И, конечно, его душу эта идея всколыхнула до основания.

- Скажите, пожалуйста, отличается ли с Вашей точки зрения творчество Евгения до мирового признания от тех картин, которые он написал после?

- Отличается. Очень сильно. Он поверил в себя. Он начал воспринимать движения собственной души как нечто ценное, важное и самодостаточное. Он на самом деле стал писать как очень талантливый, гениальный художник только после обретения мирового признания. Это бесспорно. И это не только я так думаю. Вы почитайте критику в интернете!

- Интернет у меня будет завтра.

- Ну вот и посмотрите! Тортики здесь просто объедение!

- Хотите еще?

- Нет, мне пора подумать о талии... Все-таки скоро на пляж.

- А почему барон сейчас выбрал себе другого переводчика? Вы ведь знаете, что он в городе?

- Да, я буквально пару дней назад встретила его в Городском Саду, он ходил, смотрел картины. С ним сейчас Алла работает. Я ее знаю. Мы учились вместе. Думаю, это дело вкуса. Он может выбирать, и он выбирает...

- Спасибо, Лена. Вы очень мне помогли. В самом деле. Благодаря Вам, у меня появилось сразу множество гипотез, которые требуют проверки.

- Если Вы захотите со мной встретиться, позвоните, - улыбнулась Елена. - Я, может быть, еще что-нибудь вспомню...

- Если Вы хоть что-нибудь еще вспомните, или просто захотите поговорить, то вот Вам моя визитка. Звоните на мобильный в любое время дня и ночи. А я позвоню Вам обязательно. Ведь у Вас есть сотовый?

- Да, конечно. Я сейчас позвоню на Ваш и Вы его запишете.

Мы внесли сотовые телефоны друг друга в органайзеры и вместе вышли из кафе.

- Хотите немного погулять по Приморскому Бульвару? - спросил я.

- С удовольствием.

Мы прошли мимо памятника Потемкинцам, вышли к Дюку и направились к Думе.

- Виктор, Вы давно работаете частным детективом?

- На самом деле, официально я не работаю в этом качестве. Время от времени знакомые просят помочь им решить ту или иную задачу, которая не по силам никому другому.

- Вы следите за чужими женами? Фотографируете их?

- Нет, такие заказы я не беру. Я распутываю сложные дела, которые превышают возможности милицейских сыщиков. Я восстанавливаю целое по деталям. Это все.

- Ну и перстень наверняка помогает это делать?

- Я одел его на палец только вчера. Поэтому, наверное, еще не почувствовал всей заключенной в нем силы.

- Но он был Вам передан добровольно? - спросила Елена.

- Совершенно добровольно. Как гонорар за одно распутанное дело.

- За этим перстнем барон охотится давно. Он упоминал, что следы его теряются именно здесь, в Одессе. Перстень попал сюда после войны с Наполеоном, который был его последним известным владельцем. Наполеон потерял его в Москве, когда праздновал захват столицы. Результат проигранная кампания. Не повторите его ошибку.

6. Ночной визит.

Нынешняя переводчица барона Амьена позвонила тем же вечером.

- Здравствуйте, меня зовут Алла, я переводчик барона Амьена. А Вы и есть Виктор?

- Да, это я.

- Барону сообщили, что у Вас есть несколько картин, которые могут его заинтересовать. Это так?

- Да. Они у меня есть.

- Вы сможете найти время для встречи с бароном завтра?

- В первой половине дня.

- Где вы хотели бы встретиться?

- Может ли барон приехать ко мне домой?

- Да. Назовите адрес и точное время.

Я назначил встречу на десять утра.

Ужиная и принимая душ я размышлял об истории, в которую оказался вовлечен. Было ощущение, что все элементы, все детали мною уже собраны. Не хватало, может быть, какого-то мельчайшего звена, чтобы ситуация стала полностью ясной.

После душа я прилег на диван в гостиной, чтобы немного подумать, и неожиданно для себя уснул. Последняя мысль была о том, что завтра дело будет раскрыто.

Меня разбудил перстень. Небольшой электрический разряд в палец. Что-то было не так. На балконе в свете Луны и уличных фонарей я видел силуэт человека в длинном плаще. Часы показывали три часа ночи. Сероглазый? Точно, он.

- Что Вы решили? - спросил он, входя в комнату.

- Решил выгнать Вас в три шеи и поспать до утра, - ответил я.

- Бросьте играть, Виктор. Я предложил Вам хорошие условия. Чего Вы ждете? Чтобы я удвоил сумму? Скажите! Я готов пойти на это!

- Мне нужна информация. Кто Вы такой? Что это за маскарадный наряд? И что, черт возьми, означает "копирование"?

- Вы отдадите мне перстень, если я отвечу на Ваши вопросы?

- Не уверен. Это будет зависеть от Ваших ответов. Посудите сами, перстень - единственная причина, по которой Вы все еще меня не убили, не так ли? Это из-за того, что перстень Навуходоносора теряет силу, если он не передан добровольно, правда?

- По Вашим словам, Виктор, я понимаю, что перстень работает.

- При чем здесь компания "ТиД"? - спросил я.

- Вы очень неудобный клиент. Со всеми, кто вставал у нас на пути до сих пор, удавалось договориться с помощью денег. Но Вы какой-то очень странный человек.

- Почему компания "ТиД" не копируется? - спросил я.

- Мы и сами пытаемся это выяснить. Может, у Вас есть ответ? Хотите поработать на нас, Виктор?

- Я не работаю на тех, о ком ничего не знаю.

- Я один из слуг Небесного Господина.

- И кто это?

- Он бог. На самом деле бог.

- Вы имеете ввиду барона Амьена?

- О, нет! Барон такой же слуга, как и я. У него иная задача. Мое ремесло - разведка, подкуп и вербовка, а он рекрутер. Ищет для нас художников.

- Художники нужны для копирования?

- Конечно. Необходим творческий импульс, прикосновение гения, чтобы мертвая форма наполнилась бытием. Только в этом случае идея будет воплощена в материю.

- Вы копируете всю планету?

- Верно.

- И где же размещается копия?

- Вы слишком много хотите знать, Виктор. Слишком много!...

Тут я заметил, что сероглазый был изрядно "под градусом". Видимо, тяжелая у него выдалась ночь. Решив, что надо усилить алкогольную эйфорию гостя, я пошел в кухню, открыл холодильник и извлек оттуда бутылку сухого красного вина. Принес ее в гостиную вместе с бокалами и штопором.

- Предлагаю выпить за знакомство. Хоть Вы еще и не представились.

Я налил вино в бокалы. Мой собеседник, поднял бокал и произнес:

- За знакомство. Меня зовут Франсуа.

- Кто бы сомневался! - улыбнулся я. - А зачем этот шутовской наряд? Ведь так Вы слишком бросаетесь в глаза.

- Действительно хотите узнать это?

- Действительно хочу.

Сероглазый встал и расстегнул булавку в форме месяца. Плащ, который каким-то образом оборачивался вокруг его тела несколько раз, упал на пол. Меня ослепил блеск доспехов. Но потом я понял, что передо мной не доспехи, а, скорее, скафандр, вся поверхность которого состоит из множества сенсорных клавиш.

- Конечно, в таком наряде ходить еще хуже, - согласился я.

- Это не наряд. Это множество приборов, которые позволяют мне перемещаться.

- И куда же можно переместиться?

- На копию Земли. На Землю Усира. Вы еще не знаете, в какую историю ввязались, Виктор. Поскольку Вы все равно погибнете, от моей руки или от взгляда Небесного Господина, я могу Вам сказать. Копия земли, которая станет реальной землей, настоящим источником реальности. Вот что поставлено на карту. По сравнению с этим Ваша жалкая жизнь имеет не большее значение, чем песчинка.

- Иногда движение одного атома изменяет Вселенную, - улыбнулся я.

- Вашими устами говорит Перстень. Но он в любом случае будет принадлежать Небесному Господину. Потому что если Вы не согласитесь отдать его добровольно, он будет изъят у Вас.

- А для чего он Вам?

- Это изначальный предмет.

- Что значит "изначальный"?

- Он был создан вместе с этой планетой. Таких предметов множество. Они образуют каркас бытия. Они, находясь здесь, делают этот мир реальным. Если они будут находиться на скопированной планете, то реальной будет она. Их нельзя скопировать. Но их можно перенести на скопированную планету, и тогда она станет реальной. А оригинал будет просто забыт где-то в неопределенном прошлом. Разумеется, в копию можно вносить изменения и дополнения, которые сделают ее более удобной для Небесного Господина.

- Этакое ву-ду на межпланетном уровне?

- Не знаю, что такое ву-ду.

- Так в чем же суть операции копирования?

- Художники рисуют всю планету, всех животных, всех людей. Рисуют, вкладывая в изображения свой гений. Важно скопировать не формы, а дух, содержание, которое в этих формах существует. Художники на протяжении всей человеческой истории делали это. Мы просто интенсифицировали процесс. Несколько сотен тысяч художников создают рисунки, которые затем транслируются в интегратор, созданный Небесным Господином. Планета должна быть скопирована полностью, на нее необходимо перенести все изначальные предметы. Потом любое изменение, внесенное в духовно-содержательную составляющую планеты, в душу планеты, сделает именно ее источником реальности. Таков был план. И тут мы натолкнулись на то, что не можем скопировать обыкновенную сеть компьютерных магазинов. Ту самую сеть компании "ТиД". Эти проклятые "Компьютеры" на Большой Арнаутской, "Все для офиса!" на Жуковского, "Радуга" на Преображенской, "Байт" на Среднефонтанской, магазин мобильных телефонов "Элита" на Пушкинской, мебельный магазин "Стул и Столик" на Троицкой, интернет-клуб "Субмарина" под магазином "Радуга"... Их мы не можем скопировать! Мы даже не можем скопировать офис на Бунина, угол Пушкинской, где находятся бухгалтерия и рекламный отдел! Мы уже год пытаемся решить эту проблему. Но безуспешно.

- И вы что же, похитили несколько сотен тысяч художников?

- Нет. Почти все они работают прямо здесь, на этой Земле. Кроме того, у каждого художника есть копия на Земле Усира. Только копии далеко не всегда имеют талант оригинала. Они подготавливают картины ваших, земных художников, которые мы поставляем им, для использования в интеграторе Усира. А ваши художники рисуют, рисуют и рисуют... Как по-Вашему, что заставляет их рисовать? Усир водит их руками! Усир дарит им вдохновение! В одесском Городском Саду достаточно картин, чтобы скопировать центр Одессы. Мы похитили с вашей земли только тех художников, кто исполняет роль главных архитекторов, генеральных дизайнеров, тех, кто способен прикосновением своего гения соединить все изображения в единый интегральный образ. Кобринский - один из этих избранных.

- Значит, компания "ТиД" не копируется? - спросил я.

- Никаким образом! Вчера меня из-за этого разжаловали. И если я не принесу им Перстень Навуходоносора, то меня просто сочтут негодным для дальнейшего несения службы.

- И?

- И убьют.

Я налил ему еще бокал.

- Надо что-то делать, - сказал я. - Нельзя же в такой степени зависеть от своего начальства.

- А если твой начальник бог?

- Да откуда ты знаешь, что Небесный Господин бог?

- Потому что он Осирис. Усир. У него отняли эту планету с помощью точно такой же операции копирования. Поэтому теперь он - бог далекого прошлого. А на местах тех империй, в которых поклонялись ему, теперь песчаные бури, лихорадка, змеи и скорпионы. Вернуть себе ту Землю, которой он когда-то владел безраздельно, скопировать ее еще раз, но уже с изменениями в свою пользу. Вот чего он желает!

- А чего желаешь ты?

Мы соприкоснули хрустальные бокалы, и звук получился на удивление мелодичный и совершенный.

- Я? Я всего лишь слуга. Желать - не моя задача.

- Теперь твоя. Набери воздух в легкие и скажи "Я увольняюсь!". Я три дня назад проделал это. И не жалею. Совсем не жалею.

- Но тогда...

- Тебя же все равно убьют. Тебе нечего терять.

Видимо, эта мысль показалась сероглазому Франсуа революционно-новой. Он выпил бокал до дна и сказал:

- Я увольняюсь!

7. Ловушка барона Амьена.

Франсуа ушел от меня около пяти. Я чувствовал легкое головокружение, когда ложился в постель, и почему-то мне было очень хорошо. Странное состояние. Возможно, это коктейль из вина и бессонной майской ночи. Я уснул, но во сне ощущение эйфории только усилилось. Я летал в небесах, я смеялся, я неистовствовал. Я с кем-то разговаривал, кто-то предлагал мне огромную пещеру драгоценностей за один-единственный перстень, который был у меня на пальце. И я согласился, потому что это был всего лишь сон. А когда я проснулся в девять утра, то обнаружил, что я лежу не на диване в гостиной и не на кровати в спальне, а на кухонном полу. Перстня на пальце не было. Голова болела страшно. И я понял, что сероглазый дьявол Франсуа что-то незаметно подсыпал мне в бокал. А потом, пользуясь состоянием моего сознания, вернулся и обманом получил перстень. Каким же глупым и доверчивым я был! И в каком жутком положении я нахожусь сейчас!

С некоторым трудом я добрался до кухонного шкафчика, нашел аспирин и, растворив две таблетки в стакане воды, осушил его. Посидел. Стало немного легче, но двигаться все равно не хотелось. Черт! Ну и вляпался же я!

Через полчаса должен был появиться барон Амьен. Я дошел до ванной комнаты, побрился, принял душ. Потом, чувствуя себя уже совсем хорошо, вернувшись в гостиную, снял со стен индейские маски и зеркало ба-гуа, а вместо них развесил полотна Евгения Кобринского, спрятав за одно из них включенный диктофон. Одел брюки и рубашку, в которых был вчера. Не было времени уже искать что-то другое. В кармане рубашки хрустнули рекламные листовки "ТиД".

По-видимому, Евгений и вправду был талантливым художником. Потому что моя гостиная совершенно преобразилась. Звонок в дверь. Интересно, сколько я проживу в этой истории без перстня Навуходоносора на пальце? Мои мыслительные способности постепенно возвращались ко мне. И я понимал, что действовать нужно решительно. Тем более, что практически вся информация, какой бы фантастической она ни была, уже сложилась в единую картину. Не хватало лишь одного - способа вызволить Евгения Кобринского.

Барон Амьен оказался высоким, толстым, вальяжным типом. Можно было бы сказать, что его лицо лучится добротой и довольством. Когда он вошел в гостиную и увидел картины, его глаза буквально зажглись восторгом. Истинный ценитель. Ни дать, ни взять - богатый иностранец, который тратит деньги в поисках новых талантов. Очень убедительный имидж. Для нашего города. Его переводчица Алла, была полной противоположностью Елены, с которой я вчера познакомился. Высокая брюнетка с очень ярким макияжем, в короткой прозрачной юбке и блузке, сквозь которую виден кружевной бюстгальтер. На ногах чулки и туфли в восточном стиле (похожие на заостренные лыжи - хит сезона!). В ее глазах наблюдалась дивная пустота сознания, обладать которой так истово хотели буддисты всех времен и народов.

- Это превосходно, - переводила она восклицания француза. Удивительно. Прекрасно!

При этом ее голос был ровно-бесстрастным, и она, переводя речь своего клиента, внимательно разглядывала свои ногти. Картины ее совершенно не интересовали. Как и все остальное, по-видимому.

- Сколько Вы хотите за эти замечательные произведения искусства? спросил барон.

- Я не знаю их истинной цены, - скромно заявил я. - Но, может быть, десять миллионов долларов за каждую картину является подходящей суммой?

Лицо француза начало медленно вытягиваться вниз еще до того, как Алла закончила переводить мою фразу. Он даже, как будто, похудел от недоумения, и от его показного добродушия не осталось даже легкого следа. Водянистые глазки и рыжие, почти незаметные брови моего гостя выражали искреннее непонимание.

- Нет, нет! - сказал он, наконец. - Я не совсем Вас понимаю...

- Барон Амьен, - сказал я. - Не будем скрываться за масками. Переводчик Вам не нужен. Попросите ее уйти. А то от ее тупости портится общая атмосфера нашей встречи. Нам необходимо поговорить начистоту.

- Я не поняла, - заявила Алла.

- Вы получаете выходной на один день, - сказал я. - До свидания. Барон, подтвердите.

- Ви, ви, - сказал барон.

Выходя, Алла громко хлопнула дверью. Я, не спеша, подошел к барону Амьену и пригласил его сесть на диван. Сам расположился напротив, в кресле.

- Я частный детектив. Ищу Евгения Кобринского. Если Вы скажете мне, как его освободить, я обещаю никому не рассказывать того, что я узнал о копировании планеты.

- Не понимаю, о чем Вы говорите, - сказал барон.

- Понимаете, барон. И Ваша роль в этом деле не так мала, как старался представить сероглазый человек, назвавший себя Франсуа и добавивший мне наркотик в вино, чтобы завладеть Перстнем. Вы тот, кто возглавляет проект копирования Земли, не так ли?

- Хм!

- Конечно, теперь Вы будете сидеть и хмыкать. Кто, как не руководитель проекта, должен держать руку на пульсе всех процессов? Вы набираете штат художников. Вы разыскиваете изначальные предметы. Вы определяете тех живописцев, которые будут объединять все рисунки для интегратора. Вы занимаетесь всем самым важным в этом проекте.

- И что?

- Это значит, что именно с Вами я должен говорить о судьбе Евгения Кобринского, которая меня заинтересовала. И это значит, что только Вы можете принять решение о его возвращении.

- Видимо, Франсуа выболтал Вам много лишнего, надеясь на Вашу скорую смерть. Но перед тем, как Вы умрете, я скажу Вам еще одно: причину, по которой я не могу отпустить Евгения Кобринского. Только он может скопировать компанию "ТиД" на Землю Усира. Он уже добился значительно большего, чем другие в решении этой задачи.

- Понимаю вашу озабоченность проектом, барон. Но, скажем так, я уверен, что в лице компьютерной фирмы "ТиД" Вы столкнулись с силой, которую не сможете победить.

- Не понимаю Вас.

- Все очень просто. Вы никогда не скопируете на Землю Усира компанию "ТиД".

- У Вас есть основания это утверждать?

- Есть. И Вы скоро о них узнаете, если захотите. Предлагаю сделку. Вы отпускаете Евгения Кобринского. Прямо сейчас. А я предоставляю Вам информацию о том, почему Вы не сможете скопировать "ТиД".

- Я не заключаю сделок с малознакомыми людьми.

- Неужели я не с Вами общался через Франсуа?! Что за бред Вы несете, барон?

Амьен встал с дивана и подошел к окну. Отдернул занавеску, сделал какой-то знак.

- Я отменил команду на Ваше немедленное уничтожение. Но имейте ввиду, что если Вы нарушите предложенную Вами сделку, ценой будет Ваша смерть.

- Последние три дня я постоянно танцую на грани. Меня этим не испугать. Я жду, когда Вы исполните свою часть сделки. Где Евгений?

- Нам придется сходить за ним на Землю Усира.

- Так мы не договаривались, - сказал я.

- Мы о многом не договаривались, - произнес барон и засмеялся. Вперед, Виктор!

Он подтолкнул меня к балкону. И я увидел на полу такое же точно стерильное пятно, как в мастерской Евгения. Мы с бароном встали по обе стороны светлого неровного круга.

Барон начал произносить какие-то странные слова, которые я, при всем желании, запомнить не мог. Потом он распахнул свой пиджак, расстегнул рубашку и нажал несколько кнопок на прикрепленной к телу стальной или серебряной панели. Пятно расширилось. Я увидел, что мир вокруг меня растворяется. Только барон оставался прежним. А потом мир снова собрался. Такой же. Но все-таки в чем-то иной. Это ощущалось сразу.

- Мы уже на скопированной Земле? - спросил я.

- Точно. Трудно было не догадаться, да? А теперь догадайтесь, куда нам нужно отправиться, чтобы увидеть Вашего Евгения Кобринского.

- В его мастерскую?

- Совершенно точно.

Мы спустились вниз, при этом я отметил, что дом, в котором я живу, стал на один этаж выше, и стены его стали толще. Барон сел за руль своего автомобиля, я рядом. Мы поехали в Лермонтовский переулок. Почему-то через Преображенскую и Троицкую. Проезжая мимо Успенского Собора я увидел, что вместо крестов его купола украшают полумесяцы, повернутые как буква "С". Убывающая, ущербная Луна. Магазина "Радуга", который стоял напротив, не было и в помине. Вместо него возвышались какие-то развалины. Интернет-клуб "Субмарина" на этой Земле тоже не существовал. Мы проехали по Троицкой, и я всюду видел отличия, которые полностью меняли атмосферу моего любимого города.

Мы въехали в Лермонтовский переулок, Амьен остановил машину и указал мне, чтобы я выходил. Мы поднялись на второй этаж, позвонили в дверь мастерской. Дверь открыла Вилена. Другая Вилена. Похожая на ту, настоящую, только внешне. Я бы мог назвать ее ущербной копией. Конечно, Евгений не мог не видеть разницу.

- Евгений у себя? - спросил Амьен.

- Да, проходите.

Она говорила по-русски с тем же акцентом, что и барон Амьен, и Франсуа.

Мы прошли. Евгений, окруженный картинами, написанными разными художниками, создавал на холсте нечто, что я бы назвал изображением пятимерного пространства. Его глаза горели. Он был полностью увлечен процессом.

- Вот, - сказал барон. - Предложите ему вернуться.

- Евгений, - позвал я.

Он бросил на меня беглый взгляд.

- Что Вам?

Он тоже говорил с акцентом. Что-то здесь не так! Это не Евгений. Вероятно, барон привел меня к копии художника.

- Я пришел, чтобы вернуть Вас в Ваш мир. Я пришел за Вами.

- Что за бред Вы несете? Не мешайте, я работаю! Барон! Кого Вы, черт возьми, ко мне привели?!

- Этот человек прислан за Вами, чтобы вернуть Вас на Землю, - сказал барон. - Он сам сказал мне это, и я, конечно же, сразу привел его к Вам.

- Уходите к черту! Я должен закончить эту картину!

- Он не хочет с Вами разговаривать! - прошептал мне барон. - Вспыльчив очень! Творческая натура!

- Барон! Вы зря пытаетесь обмануть меня. Это копия Евгения Кобринского. А не он сам. Где Евгений с той, другой Земли? Оставьте копию себе. Мне нужен оригинал.

Барон внимательно посмотрел на меня.

- Это настоящий Кобринский. Других нет. Иначе зачем бы нам понадобилось его похищать? Он уникален! Он тоже не копируется на Землю Усира. И, Вы видите, он не хочет возвращаться...

- Евгений, - сказал я. - Карандашный портрет Вилены, который Вы сделали недавно, почему он вчера был разорван на множество кусков?

- Барон! Да уведите же, наконец, этого психа!

Я бросился к Кобринскому и схватил его болевым приемом за руку.

- Если хотите еще когда-нибудь рисовать этой рукой, скажите, рисовали ли Вы в последние дни карандашный портрет Вилены? И почему вчера я нашел его разорванным?

- Я не делал портрета. Тем более карандашного. У меня сейчас много другой работы! - простонал художник. - Клянусь, я не рисовал портрет Вилены! Отпустите мою руку!

- Ладно, спасибо за интересную информацию, - сказал я, отпуская художника. - Барон! Вы еще и лжец? И Вы думали, я поверю?

- Надеялся, что без Перстня Вы станете сговорчивее, - усмехнулся Амьен.

- Где настоящий Евгений?

- Вы частный сыщик, искать людей - Ваша работа.

И барон Амьен быстро вышел за дверь мастерской. Когда я через две секунды выбежал вслед за ним на лестничную клетку, на ней уже никого не было.

8. Чудо на Земле Усира.

Я побежал вниз, потом поднялся по лестнице наверх - никого. Снова спустившись, я через арку вышел в Лермонтовский переулок. Земля Усира производила на меня гнетущее впечатление. Там, где в моей Одессе был вход в Лермонтовский санаторий, возвышалось два каменных исполина, вырубленных из черного базальта, изображающих обрюзгшего мужика с рогами на голове и юную обнаженную девушку, которая стояла перед ним на коленях. Строения санатория были раскрашены в зеленый, коричневый и красный цвета, хаотические пятна которых покрывали стены.

Что это за мир?! Я почувствовал жесткий удар в грудь. Я упал. Боже, как больно! Меня что, убили? Еще одна пуля ударилась в асфальт рядом с головой. Это не шутки! Надо бежать в арку. Там хоть какое-то укрытие. Преодолевая боль в груди, я сделал рывок из низкого старта и снова вбежал в подъезд, где располагалась мастерская Евгения Кобринского, помчался наверх и позвонил в его дверь. Но Вилена, вероятно, увидев меня в глазок, не пожелала открывать. Я приготовился защищаться от нападающих, если они последуют за мной.

Неужели меня просто убьют на этой чертовой Земле Усира!? Но что же ударило меня в грудь? Дырка на кармане рубашки напротив сердца не оставляла сомнений. Действительно пуля. Но почему же я еще жив? Я извлек из кармана рекламную листовку "ТиД". Пуля не смогла пробить логотип. Она лежала, расплющенная, внутри сложенной листовки. Чертовщина какая! Логотип, который я развернул и подставил лучам солнца, бьющим из окна, засиял и, словно бы, стал металлическим. Внизу послышались тяжелые быстрые шаги и громкие голоса: "Найти его! Убить!". Я услышал тот же акцент, который преследовал меня всюду на Земле Усира.

Они вбежали по лестнице, и я, стоя у двери мастерской художника с рекламной листовкой в руках, на которой ярко сиял логотип, приготовился встретить смерть от ударов кривых клинков, которыми были вооружены киллеры. Лезвия в форме ущербной Луны, которые со свистом летели на меня, готовые изрубить мое тело, вдруг рассыпались в воздухе. В мелкую металлическую пыль, от которой нападающие стали кашлять и задыхаться.

В этот миг что-то начало разбивать стекла в подъезде. Снаружи на лестничную клетку влетали многочисленные предметы. Влетев, они начали кружиться вокруг меня, создавая своеобразный кокон. Я мог разглядеть, что это подсвечники, кинжалы, перстни, браслеты, какие-то диски, напоминающие монеты... Все вертелось с бешеной скоростью. А потом дверь мастерской оказалась открыта, и вихрь вертящихся возле меня предметов повлек меня туда. Логотип "ТиД" сиял, сопровождая тонкими синими лучами каждый вращающийся возле меня предмет.

Я видел удивленные лица Евгения и Вилены, - жалких копий настоящих, живых, реальных людей, живущих на моей земле. Их лица были уродливы, на них читался испуг, но взгляды их были направлены не на меня. Я оглянулся. Толстый, обрюзгший, бледный мужик, совершенно лысый, голый по пояс, с ярко-красными жилками в огромных глазах и складками живота, свисающими по бокам, что-то вопил, одной рукой поднимая кверху жезл, украшенный ущербной Луной, а в другой руке сжимая статуэтку Анубиса, этого отвратительного шакала мертвых, изобретенного упадочным сознанием древних египтян.

Я увидел, как киллеры грохнулись на колени и склонили головы перед этим бледным толстяком. Я узнал его. Это он был изображен в черном базальте у входа в здешний Лермонтовский санаторий. Усир!

Я направил на него логотип "ТиД". Предметы вокруг меня завертелись быстрее, я уже ничего не мог видеть вокруг, поэтому смотрел под ноги. Пятно! То самое, что я видел в настоящей мастерской, на настоящей Земле! Кружащийся вихрь буквально перенес меня на пятно. И я провалился вниз.

Через несколько секунд я стоял в такой же мастерской. Только мольберт валялся на полу, и две видеокамеры смотрели на меня своими глазницами. Предметы, которые я вытащил за собой с Земли Усира, лежали вокруг меня концентрическими кругами. Чего здесь только не было! Несколько сотен предметов. И среди них Перстень Навуходоносора! Я поднял его и одел на палец.

В двери повернулся ключ. Вошли Вилена и Евгений. Настоящий Евгений!

С ними был человек, которого я видел в магазине "Компьютеры", генеральный директор "ТиД". Он посмотрел на меня, бросил взгляд на разбросанные вокруг предметы и улыбнулся.

- Ну что ж, - сказал он. - Думаю, Вы разберетесь без меня. Мне уже пора. Я только скажу несколько слов Виктору.

Он подошел ко мне, пожал руку.

- Вы хорошо действовали, Виктор. Если Вы не захотите хранить у себя все эти изначальные предметы, могу порекомендовать надежных покупателей. Тех, кто сохранит их на этой Земле. До свидания.

Он снова улыбнулся и легким, быстрым шагом вышел за дверь.

- Спасибо Вам, - сказала Вилена.

- Спасибо, - произнес Евгений, и я удивился, насколько голос настоящего художника был красивее и насыщеннее голоса его копии на уже нереальной Земле Усира.

9. Творцы и демоны.

Мы сложили все изначальные предметы в большую дорожную сумку, которую принесла Вилена, и я поехал домой. Там я оставил сумку в стенном шкафу, снял со стены картины Кобринского, положил диктофон, находившийся за одной из них, в ящик письменного стола, и повез полотна обратно в мастерскую.

Затем мы втроем, Вилена, Евгений и я, отправились обедать в уютный ресторанчик на Площади Потемкинцев. Евгений рассказывал о том, как он жил на Земле Усира.

- Сначала я ничего не понял, - излагал он. - Какие-то люди, говорящие с акцентом, похитили меня. Я решил, что это террористы. Потом они стали показывать мне множество картин, схем и фотографий. В течение недели они объясняли мне, что я должен сделать. А я слушать их не хотел. Требовал, чтобы меня отпустили домой. Потом они показали мне несколько фокусов: нарисованные мною рисунки превратили в реальные предметы. Потом сказали, что любая планета изначально рисуется художниками. Но среди них должен быть один гениальный, который сумеет объединить все разработки в единое целое. А потом они показали мне, как их этот шеф, Усир, проецирует картины в интегратор, и появляется новый кусок планеты. Вот тут я понял, что попал не к террористам. И начал работать на них, одновременно изыскивая способ вернуться. Когда мне стали предоставлять некоторую свободу, я поехал в копию своей мастерской на земле Усира. И сумел передать весточку.

- А почему Вы написали, чтобы эти рисунки были показаны Анакину из "ТиД"?

- Они так называли его, Великий Воин Анакин. И всегда сгибали указательный палец левой руки в форме буквы "С", произнося его имя. Для них это как для нас перекреститься. А про "ТиД" я слышал, что именно эта компания формирует будущее.

- Пожалуйста, подробнее, - попросил я. - Что именно Вы слышали об этом?

- Ну, как я понял, реальная планета всегда отбрасывает отражения во временной поток. Отбрасывает во все стороны. Время эти ребята, с Земли Усира, рисовали не как линию, а как плоскость. Компания "ТиД" выбирает по какой именно линии на этой плоскости последует Земля. Выбор она делает с помощью новых моделей компьютерной техники. То есть, если на этой земле появляются модели компьютерной техники, которые характерны для данной траектории на временной плоскости, то реальная планета начинает двигаться именно по ней. Поэтому в "ТиД" всегда есть модели техники, которые чуть более современные, чем в других компьютерных фирмах. Так я понял объяснения этих ребят с Земли Усира, но я мало что понимаю в физике. Они мне это объясняли, чтобы я уяснил свою задачу. Я должен был создавать другую траекторию, которая отличается от проложенной "ТиД". Более того, я должен был создавать ее не для этой Земли, а для Земли Усира, которая становилась все более и более реальной, потому что на ней появлялось все больше изначальных предметов.

- А как Вы вернулись? Я ведь не смог Вас найти там, в мире Усира!

- За мной приехал Валера, директор "ТиД". Просто приехал и сказал: "Садись в машину. Пора домой". Я как раз шел в это время по копии улицы Жуковского в том мире. Там она называлась Анубисовской. Я сел в машину, и мы, вместо того, чтобы ехать по дороге, въехали прямо в стену дома. Я уже попрощался с жизнью. Но мы благополучно переместились к магазину "Все для офиса!". А потом он отвез меня домой.

У меня зазвонил мобильный телефон. Это был Аникин.

- Виктор? Вы когда сможете забрать свой компьютер?

- Спасибо, что позвонили. В течение часа буду.

Мы съели десерт, и я откланялся, сказав, что мне нужно забрать свой новый компьютер. Вилена, протянула мне руку для поцелуя, Евгений пожелал мне удачи и протянул конверт.

- Это Ваш гонорар за мое спасение, - сказал он. - Валера рассказал мне, что Вы рисковали своей жизнью, чтобы распутать это дело.

Только тут я вспомнил, что так и хожу в рубашке, у которой нагрудный карман прострелен пулей.

Я вышел из ресторана и дошел до магазина "Все для офиса!" пешком. Спустившись по лестнице к черной двери, позвонил. Дверь открылась. Я обратил внимание, что светлое пятно с пола уже исчезло. Значит, земли Усира больше нет. Она осталась только как воспоминание.

Константин встретил меня широкой улыбкой.

- Поздравляю, - сказал он. - С Вас тысяча долларов. А компьютер Ваш уже грузят. Мы его доставим, куда Вы скажете.

- Могу я задать вопрос?

- Конечно.

- Видите дырку на рубашке? Это от пули. На земле Усира пулю остановил логотип Вашей компании. С рекламной продукции, которую Вы мне дали вчера. Почему?

- Виктор, земли Усира больше не существует. Зачем думать о несуществующем?

- Мне казалось, я имею право знать.

- Все просто. Нашу компанию создали Творцы и Демоны. В союзе друг с другом. Это было очень давно. Потому она и называется "ТиД". Творцы постоянно творят мир, а демоны охраняют их творение от посягательств. Поэтому Усир оказался бессилен скопировать нашу компанию. Вы помогли нам вовремя понять, что происходит, и мы приняли необходимые меры. Ведь Усир действовал очень осторожно. Мы ничего не знали о процессе копирования, пока Вы не принесли рисунки Евгения Кобринского. Кстати, вот они. Возвращаю Вам их в целости и сохранности. На них было то, на что Вы, наверное, не обратили внимания: крошечный, спрятанный в штриховке, знак Усира в углу: ущербная Луна с лучами. Этот знак нужен для запуска черного интегратора, который мы сегодня благополучно уничтожили. И вот, еще кое-что, необходимое для Вашего спокойствия: фотография барона Амьена, раздавленного упавшим на него сверху деревом. Это случилось сегодня в одном квартале от нас. Бедняга! Как его жаль!

Константин загадочно улыбнулся. Расплатившись, я взял рисунки и мы вышли на улицу. Он проводил меня до машины. На заднее сиденье уже был погружен мой новый компьютер: коробки, коробочки... Я пожал Константину руку, сел рядом с водителем и поехал домой. Великий воин Анакин помахал мне вслед.

Собрав компьютер и включив его, я вспомнил про диктофон. Открыв ящик стола, перемотал кассету и нажал "Play". После непродолжительного шипения я услышал голос барона Амьена: "Мы еще увидимся, Виктор! Я превращу твою жизнь в кошмар!". Видимо, перед тем, как убиться деревом, барон заходил ко мне. Сумка с изначальными вещами! Он же за ней приходил! Я открыл шкаф. Сумка стояла на месте. Но немного не так, как я ее поставил. Открыв ее, я обнаружил, что изначальные предметы нетронуты, а сверху лежит визитная карточка Константина Аникина с надписью: "Виктор! Изначальные предметы надо прятать получше!".

Я сел за компьютер и начал записывать то, что происходило за последние три дня. Сидел и работал до самого утра. Спать не хотелось. В шесть часов я вышел на улицу и направился в сторону Соборной Площади.

Ветер подхватывал пыль, взметаемую дворниками. Соборка, пронизанная лучами солнца, отбрасывала тени листьев на тротуары, и непрерывное их движение напоминало кипение пузырьков света. Ветер, танцующие тени, сверкающие солнечные лучи... Жизнь в прекрасном, светлом городе по имени Одесса продолжалась.

май 2003 года