Темное, кривое зеркало. Том 3 : След на песке

Глава 1

Бывают моменты в истории, которые позже называют критическими, определившими направление дальнейшего развития вселенной. Такие моменты часто потом бывает трудно определить, но ещё сложнее бывает понять это их непосредственным участникам. Ха'Кормар'А Г'Кар определил их в одной из своих наиболее известных речей как моменты перехода — «когда будущее притаилось в ожидании, формировании самого себя» — и как моменты откровения — «когда будущее только что родилось».

Следуя этому определению, все события последней недели были одним длинным моментом открытия. Минбар, одна из старейших цивилизаций галактики, пал. Национальные раскол, внутриполитические конфликты, геноцид и внешний враг, — чаша судьбы оказалась переполнена. Семена крушения Минбара были посеяны много лет назад — возможно, даже тогда, когда Вален только объявился среди минбарцев. Ключевые моменты последней недели ускорили все эти случайные элементы и с ужасающей силой обрушились на минбарский народ.

Их мир был опустошён, их небо сокрыто за ядовитыми облаками и обжигающими ливнями, их земля безвозвратно отравлена. Такова была месть человеческой расы.

И всё же раздоры продолжались. Минбар стал свидетелем новой борьбы за власть между соперничающими фракциями. Но вот казалось она наконец завершилась. Синевал из клана Клинков Ветра, формально Избранный и энтил'за, а теперь ещё и Примас Nominus et Corpus древних врагов минбарцев, охотников за душами, победил своего противника — воина Калейна — в древнем устройстве Колеса Звёздного Пламени. Каким-то образом Синевал выстоял перед его смертельной яростью и остался в живых, единственный кроме Валена.

Так должно было свершиться. Проблема ушла в небытие. Синевал должен был править Минбаром.

Этот исход не вызывал ни у кого вопросов.

Момент откровения. Лишь несколько секунд смог Синевал насладиться своим триумфом прежде, чем предстать перед новым испытанием. Вперёд выступил некто, осенённый сошедшим из древних мифов ангелом. Он отбросил свой капюшон и сказал пять простых слов.

— Я вернулся. Моё имя — Вален.

Г'Кар изменил галактику в момент перехода и момент открытия, когда формировалось настоящее и будущее. Он добавил одну единственную деталь.

Будущее всегда рождается в боли.

Синевал обратил свой взгляд не на того, кто назвал себя Валеном, но на парившего над ним ангела. Люди шептали имя 'Валерия'. Синевал подумал о совершенно другом его имени, но не произнёс его вслух. В последние дни ему стало казаться, что он единственный видит разницу между тем, чем являлись ворлонцы на самом деле, и тем, чем они были по их словам.

Он шагнул к вновь прибывшему. Толпа затихла. Они собрались здесь как беженцы, укрывшиеся в единственном уцелевшем здании Йедора. В течение нескольких дней они ожидали здесь чуда, и теперь они увидели сразу три: Синевала, пережившего Колесо Звёздного Пламени; появление Валерии; и возвращение Валена.

И все же многие из них боялись. Синевал был воином. Воином, который стоял рядом с охотниками за душами, который победил одного из своих собственных людей, и который, если слухи были верны, отказался от собственного народа во время этой бомбардировки. Присутствовавшие здесь воины конечно так не думали, но жрецы и мастера… они не доверяли ему.

Синевал остановился в нескольких дюймах перед Валеном. Он заглянул в его тёмные глаза, проникая в самые глубины души стоявшего перед ним человека.

Вален был величайшим среди них. Единственный. Основатель Серого Совета. Список его достижений можно было продолжать бесконечно.

Весь храм притих. Катс из мастеров наблюдала за этой сценой. Она не двигалась. Она не дышала. Она больше чем кто-либо ещё чувствовала трагедию момента, и потенциал для ещё более худшего. Охотники за душами около Синевала — его почётная охрана — безмолвствовали. Что бы они сейчас не видели, что бы сейчас они не думали, они держали это при себе.

Синевал хмыкнул и пошёл прочь. Не сказав ни слова, он покинул святилище. Оба охотника за душами последовали за ним, не отрывая взгляда от Валена, наполненного… почти жадностью. Взгляд Катс метался между Синевалом и Валеном, её мысли разрывались. Если это действительно был Вален, если… если это действительно он, то конечно она должна остаться здесь, выслушать его слова. И всё же она поклялась в личной преданности Синевалу, поклялась следовать за ним через тьму и огонь, присягнула…

Она решила и покинула святилище вслед за Синевалом. Она догнала его у самого выхода. Он остановился, услышав её торопливые шаги, и кивнул ей.

Догнав его, она ничего не сказала, ожидая его слов.

— Это печалит меня, — медленно сказал Синевал, — печалит то, что он не тот, за кого себя выдаёт. Он воплотил в себе почти всё, что я мог бы ожидать у реального Валена. Что ни назови, всё это ворлонцы реализовали в нём, это почти сработало. Почти.

— Что… что вы сказали? Вы уверены?

Синевал с сожалением кивнул. — Я уверен. — Он направился к челноку, что должен был доставить его назад в Собор. Катс последовала за ним, ей пришлось поторопиться, чтобы поспеть за его широкими шагами. — О, его осанка… голос, внешний вид… всё правильно. Всё кроме его глаз.

— Его глаз?

— В них нет опыта, нет мудрости, нет храбрости. Они были пусты… Совершенно пусты. Это не Вален, хотя я почти хотел, чтобы это был он.

— Вы… вы могли бы оспорить его. Вы могли бы сказать остальным, вы могли бы сделать…

— Сделать что? Я уверен, он убедит их. Жречишки особенно постараются поверить ему. Их великий объединитель вернулся, чтобы спасти их от монстра, который привёл сюда шаг-тотов, и который не падает ниц перед каждым их словом. Позвольте им верить, миледи. Они всё ещё мой народ, не его. Он может называть себя Валеном, он может называть себя Единственным, он может называть себя так, как пожелает. Это не сделает его настоящим. Я правлю здесь, и я буду продолжать править, независимо от того, сколько ложных Валенов представят мне ворлонцы.

— Я последую за вами, Избранный, — спокойно сказала она, в этих словах, сказанных так мягко, было больше силы, чем во многих других, произнесённых гораздо более сильными людьми. — Я последую за вами через тьму и огонь.

— Почему? — внезапно спросил он, и она остановилась. Она произнесла эту присягу перед бомбардировкой, несколько недель назад. Тогда она сказала это, потому что он спас её, и потому что другой отважный мужчина также поклялся ему. Теперь она верила в свою присягу больше, чем когда-либо.

— Потому что вы могли бы управлять небесами, если бы захотели. Потому что вы пережили Колесо Звёздного Пламени. Потому что я верю в вас. Потому что я… потому что я сделаю это.

— Ах, прекрасные слова, миледи. Я на самом деле считаю, что у вас сердце воина.

Она улыбнулась. — Я счастлива со своим собственным сердцем, Избранный. Я не больше и не меньше, чем кажусь.

— Я сомневаюсь в этом. — Он махнул ей, и они вновь тронулись к челноку, но на сей раз более медленно. Он приноровил свой размашистый шаг к её маленьким шагам. — Вы говорили о Колесе Звёздного Пламени. Вы знаете, как я выжил?

— Нет. Некоторые сказали бы, что вы были избраны, как был избран Вален.

— Избран? Да, но избран кем, интересно? Я действительно выжил тем же способом, что и Вален. Я обманул всех тем же способом, что и Вален. — Глаза Катс на мгновение расширились, но она была не особенно удивлена. — Несколько… простых модификаций в моём жезле, и когда я поднял его над головой, он создавал силовое поле. Смертельная радиация текла вокруг него, и я остался в живых. Действительно, очень просто. Вален поступил точно также. Небольшая беседа с несколькими душами и виндризи, и я смог изобразить то же самое.

Катс улыбнулась. — Вы гораздо изворотливее, чем я считала, Избранный. Что вы будете делать с Ва… с ним? — Он нисколько не беспокоит меня. У меня есть свои обязанности, и здесь, и в других местах. Если они поверят ему, я позволяю им верить. Я всё ещё правлю здесь. Я и никто другой. Я буду вести дела с этим ложным Валеном и с его хозяевами ворлонцами… должным образом.

Пойдёмте, миледи. Боюсь, нас ждёт много дел.

— Да, прошептала она. — Это правда.

Он говорил, и его слова воспламеняли их сердца. Они не смогли бы вспомнить, что именно он сказал, но там, где только что были засвидетельствованы три чуда… стоя там, с парящим над ним ангелом из легенд, он мог бы говорить ни о чём и всё же удерживать их внимание в течение многих часов.

Его первая речь к ним была достаточно простой. Речь осмысления, воспоминания, печали по павшим и намерений на будущее. Он ничего не сказал о Синевале, или Колесе Звёздного Пламени, или Тенях, или землянах.

Они могли подождать.

Его слова освобождали и в то же время сдерживали их, приводили в восторг и давали им видение будущего и прошлого. Он проник в их желания и соткал для каждого из них гобелен, в котором они были центром всего сущего.

Он говорил, и когда его слова были произнесены, он повернулся и ушёл, исчез, как будто его никогда и не было. Ангел исчез вместе с ним, и люди, ставшие свидетелями чуда, остались одни, молча, переживая увиденное.

Это было начало. Могло быть больше слов, больше речей, больше красноречия и чудес. Он мог бы привязать их к себе, увлечь их за собой, возжечь их умы и умиротворить их души.

И затем… и… тогда…

Он не знал.

Они могли подождать.

Этот день для Литы Александр не был удачным. Конечно не многие из последних дней были для неё удачными, но этот она могла бы поставить в один ряд с некоторыми неловкими и весьма смешными случаями, что свалились на неё за последние два года. Она решила, что по сравнению с некоторыми из них, этот день не был таким уж и плохим, он просто немного… раздражал.

Она откровенно скучала. И была весьма расстроена. Она постоянно находилась на борту Пармениона на случай столкновения с Тенями, поскольку телепаты представляли собой в некоторой степени оружие против них. Лита никогда лично не проверяла эту теорию, да и не горела желанием проверить, но факт был в том, что в отсутствие Теней она играла роль рыжеволосого балласта.

Так что она могла лишь беспомощно смотреть, как её соплеменники продолжают уничтожать с орбиты целую планету. Она просто сидела в то время, как её корабль участвовал в кровавом и жестоком сражении. Она предприняла весьма незначительные усилия, чтобы как-то помочь восстановлению Минбара, но по уважительным причинам, ей просто не позволяли спуститься на планету.

И вот сегодня она услышала нежное пение в своём сознании, указывавшее, что ее ворлонский пассажир готовился что-то сказать, а также почувствовала некоторые… главным образом… специфические эмоции её телепатической связи с Деленн. Лита не знала, чем именно занималась Деленн, но, несомненно… она находила это забавным.

Она вздохнула и вернулась на свою узкую койку. Она подумала, что могла бы иметь каюту и побольше, но создатели Пармениона не слишком беспокоились о комфорте, а она по возможности старалась держаться подальше от остальных офицеров.

Она слышала отдалённый смех и спросила себя, чем же занята Деленн. Эти психические узы, были приятными время от времени, но иногда весьма раздражали. По некоторым причинам это было…

Маркус!

Лита вздрогнула от этой мысли, она пыталась сопротивляться воспоминаниям, что вырывались из тайников её памяти. Она задыхалась и начала тихо дрожать. О, не сейчас, не сейчас, пожалуйста! Маркус Коул… её самая большая любовь, мертв уже девять месяцев или около того. И в течение большей части этих девяти месяцев она сумела избегать мыслей о нём. И вот теперь по каким-то причинам воспоминания вспыхнули в её сознании. Его взгляд, его запах, его реакция на её поцелуй, его смерть…

Пение усиливалось, становилось всё громче и громче, и она скатилась с койки, встала на колени, пытаясь закрыть уши руками. — Прекрати это, ублюдок! — Шептала она. — Прекрати!

Нежный звук, словно дуновение ветерка. Память, — сказал ворлонец. Вспомни павших. Сосчитай потерянных.

— Я… не хочу вспоминать его! — резко бросила она. — Просто… ради бога, оставьте меня одну!

Кош Наранек, её личный ворлонский соучастник. Деленн должно быть очень долго носила его, пока сущность ворлонца не перешла к Лите во время обычного телепатического сканирования. Было лишь несколько моментов с тех пор, когда она не сожалела о том опыте. О, её связь с Деленн была чудесна, но не сам ворлонец, без которого она смогла бы этого делать.

— Так что же будет сегодня? — спросила она. — Новые загадочные замечания? Думаю, мне повезло, что вы не явились ко мне во сне на этот раз. — После последнего визита она не смогла заснуть целых три дня.

Отчёт. Здесь есть другой. Встреться с ним.

— Другой, кто? Другой ворлонец?

Другой мечтатель.

— Кто? Послушайте, ради бога, почему вы не можете хотя бы раз сказать мне что-нибудь прямо? Что, чёрт возьми, происходит?

Понимание — клинок с тремя гранями. Очень хорошо. Учись.

Лита собиралась что-то сказать, когда некая сила прорвалась через внешние слои её сознания и явила себя её внутреннему взору. Она увидела другого ворлонца, — у этого был синий защитный костюм. Её опыт общения с ворлонцами не был богатым, но этот… он ей не нравился. Он казался несколько… недоброжелательным. Или даже неприятным.

С ним был кто-то ещё, гуманоид. Минбарец. Минбарец с… скорее всего… бриллиантовыми… золотистыми глазами. Он, казалось, смотрел прямо на неё. Он…

Ещё один взрыв в её сознании, и она увидела кое-что ещё. Сражение, земные корабли против минбарских. Минбарцы побеждали. Легко. Они рвались к планете, сине-зелёный мир… О, боже, это же Земля! Это…

Что-то дрейфовало в космическом пространстве. Корабль. Старфьюри. Там кто-то был, медленно плыл в пространстве, кричал, пойманный в ловушку внутри стеклянной коробки. Он мог видеть… Он наблюдал за ними…

Зрение Литы прояснилось. Она задохнулась в отчаянии. Она поняла, что вся дрожит. На мгновение она была там… там… видела Землю, когда…

Понимание. Знание.

— Если ты когда-нибудь ещё раз сделаешь это со мной, ублюдок, то я… я… — Она не знала, что сделает тогда. Она сомневалась, что вообще смогла бы что-нибудь сделать с этой лишённой чувств глыбой. — Кто он? Боже мой, ты… же видишь…

Мечтатель. Мужчина, что смотрит на следы в пустыне.

— Хорошо, здесь даже больше смысла, чем я обычно слышу от вас. Куда я должна идти?

Вниз. Его место там. Место тишины и исцеления. Найди его, и поговори с теми, кого найдёшь там.

— Слишком много направлений. Какое я должна выбрать?

Ты поймёшь.

— Не слишком много помощи.

Ты поймёшь.

— Прекрасно, прекрасно. — Лита поднялась с пола и начала натягивать куртку и ботинки. Спуск на Минбар сам по себе не был хорошей идеей, но это было, несомненно, лучше, чем выслушивать лекции ворлонцев. Конечно она должна была найти командора Корвина, чтобы договориться о челноке, возможно, даже получить эскорт, возможно…

Внезапная вспышка. Минбарец рядом со вторым ворлонцем. Такие сверкающие золотистые глаза. Такие… красивые золотистые глаза. Если смотреть только на них, он выглядел почти как человек, она видела.

Плыть в стеклянной клетке.

Наблюдать за гибелью своего мира.

Такие золотые глаза…

— Джон?

— Гм?

— Джон… ты когда-нибудь… рождался… заново?

— Что?

Деленн из рода Мир, бывшая сатаи Серого Совета, а в настоящее время президент Объединённого Совета Казоми-7, теснее прижалась к мужчине, что, несомненно, был любовью всей её жизни, и попыталась яснее сформулировать свои ощущения. Это помогло бы, если бы она сама понимала, что же она чувствовала. Было так много… крови между землянами и минбарцами и между ними обоими в частности. Деленн долгое время не была уверена в своих чувствах к Джону, и потребовалось недавнее открытие Синевала, чтобы подтвердить их. И ему тоже, очевидно.

Однажды Драал сказал ей: 'Свобода, подобно любви, является странной вещью. Вы замечаете её только тогда, когда она находится в опасности, или когда она ушла.'

— Возрождение, — медленно сказала она. — Я… думаю, это самое подходящее слово. Мы называем его Нафак'ча. Это церемония, проводимая, чтобы отметить великие перемены, грядущие или уже произошедшие. Это время для… размышлений о прошлом, о надеждах на будущее. Время для заживления ран и единения. Время для… многого другого.

— Это звучит заманчиво. — Он улыбнулся и сжал её в объятиях. Она не хотела, чтобы он отпускал её. — Это… это звучит заманчиво, Деленн. Что я… мы должны делать?

— Мы должны отдать что-то, что представляет для нас большую ценность, и открыть тайну, которой прежде ещё ни с кем не делились.

— Гм. У вас существуют довольно странные церемонии. На родине мы проводим такие церемонии, просто напиваясь где-нибудь.

— Может быть в другой раз.

— Хорошая идея. Насколько… официально это должно быть? Вам нужно много народа или…?

— Для церемонии это не так важно, но девять — … подходящее число. Это имеет большое значение для нас. Я… я хотела бы попросить Литу, если… ты не против?

— Конечно, нет. Ты можешь просить всё, что хочешь. В конце концов это ваша церемония. Девять, ты сказала? Почему бы тебе не попросить Дэвида?

— Д… Дэвида?

Джон раздражённо щёлкнул языком. — Извини. Командора Корвина.

— О! Конечно… Да. Есть ещё кое-кто, кого я хотела пригласить. Я… думала об этом несколько дней. Было пролито так много крови, так много потревожено старых ран. Нам нужен момент единения, воспоминания.

Он поцеловал её в шею, запустил руку в волосы. — Конечно. Сколько времени тебе потребуется, чтобы всё организовать?

— Если я… начну прямо сейчас, то мы сможем провести её сегодня вечером. Но я… — Она смутилась. — Джон, Я… — Он вновь поцеловал её. — Джон… Нафак'ча имеет… и другие значения. Она может иметь много значений. Одно из них… соединение. Соединение душ. Я сказала бы, что это… подобно… мм… это как…

— Деленн, я… я понимаю. Это просто… — Он вдруг напрягся, его руки соскользнули с её талии. — Всё… прекрасно… — Он вздохнул. — Я… люблю тебя. Ты знаешь это?

Она улыбнулась, хотя и с сожалением. — Я всё подготовлю. У нас есть ещё время, Джон. Хотя бы немного. Нафак'ча поможет.

Он хихикнул, хотя смех его был фальшивым. — Я понимаю. Конечно, Деленн. Иди. Я давно уже должен был связаться с Дэвидом. Он вероятно думает, что я дрыхну где-то или ещё что-нибудь.

— Что же, он узнает. — Она встала, выскользнув из его объятий. Она начала поправлять платье, которое, так или иначе, оказалось весьма… в беспорядке. Она обернулась, чтобы посмотреть на него, сидевшего в кресле, его мундир был расстёгнут. Он выглядел… гораздо моложе. Его глаза сияли, что бывало так редко. Она знала его уже два года и никогда не видела, таким счастливым, как сейчас.

Её сердце было готово разорваться.

Она медленно наклонилась к нему, положила ладони на его грудь. Она поцеловала его, нежно, долго, страстно, а затем выпрямилась и улыбнулась, надеясь, что он не разглядел в её глазах то, что она видела в его. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Я всегда буду любить тебя.

Он улыбнулся и коснулся её щеки. Она в свою очередь улыбнулась, и отвела глаза, чтобы скрыть притаившуюся в них боль. Затем она отвернулась и направилась к двери.

У двери она остановилась. — Джон… я думаю… думаю, я должна пригласить Синевала.

— Если ты… считаешь, это хорошей идеей.

— Это хорошая идея. Мне вовсе не хочется. Он мне не нравится, и его последние действия тоже, и всё же… Он должен присутствовать. Его душа так же сильно нуждается в возрождении, как и мо… как наши.

— Если ты так хочешь. Он мне тоже не нравится, но… — Он пожал плечами. — Поступай, как считаешь нужным, Деленн. Я буду с тобой.

Она кивнула. — Я… спрошу его, — тихо сказала она. Затем она покинула комнату.

Церемония Возрождения. Возможность излечить раны и установить будущие связи. Но как она могла смотреть в будущее, когда ни у неё, ни у Джона не было такого будущего, чтобы ждать его?

Есть некоторые моменты в его воспоминаниях, которые противоречат тому, что он знает как реальность. Он — Вален, он — спаситель минбарцев, бич Теней, он… землянин.

Кэтрин… странное имя. Кто это? Кто…?

Голос в его разуме. Сладкозвучный голос, но состоящий не только из слабых дуновений ветра и шелеста осеннего воздуха. Голос вздохов умирающих, скрежета костей на ветру, звуков ночи, убивающей солнце.

- <Это не важно. Вспоминай только то, что мы выберем тебе вспоминать. Знай только то, что мы скажем тебе знать.>

— Я… — Он помотал головой. — Да. Всё правильно. Вы — ворлонцы. Вы — ангелы. Вы — наши союзники. Да… да, Я… я помню теперь. Я… уверен.

- <Не думай. Просто повинуйся.>

Блистающий свет воссиял перед ним, и он увидел перед собой образ бога. Он пал на колени, и прошептал просьбу на языке, которого не помнил. Он увидел себя, стоящим на коленях и взывающим к богу, которого он не мог увидеть тогда. Он… он…

Кто-то вошёл. Сюда? Это место… священно. Место, посвящённое ворлонцам… ангелам. Это их святилище. Разумеется, сюда никто не мог войти. И особенно… землянин?

Он встал, вновь узнавая своё тело. Напряжение мускулов, скрип костей. Иногда он чувствовал, что его тело мешает ему. А иногда он чувствовал, что это единственная связь, что осталось у него, связь с… чем-то. Так много дыр в его разуме, в его памяти, в нём самом.

Это женщина, земная женщина. В течение одной секунды он изучает её. Она красивая, высокая, рыжеволосая. Его глаза на мгновение задержались на её волосах, и он спросил себя, почему он смотрит на них. Ни у кого из его расы нет волос, кроме тех немногих, кто выращивает их на подбородке. У неё большие настороженные глаза. В них глубина, глубина, что скрывает всю её душу, глубина, что намекает на боль, которую она испытала, и которая всё ещё не ушла.

Она остановилась, смотрит на него, её глаза, кажется, проникают в его собственную душу. Он спросил себя, что она видит там, и он спросил себя, почему это её волнует. Затем она увидела ангела, парящего над ними, и её рот открылся, словно она задыхалась. Она сделала один шаг вперёд и застыла, её голова откинулась назад, её прекрасные глаза были потеряны для него. Свет начал изливаться из её рта, и он закрыл глаза. Это не для него. Здесь ему не место. Он знает своё место. Оно… где-то…

Он шагнул к ней. Он не знает почему. Она затронула какие-то струны в его душе. Тоска по чему-то забытому. Возможно, его память?

Он подошёл к ней и взял за руку. Она была скрыта под перчаткой. Она не вздрогнула от его прикосновения. Она даже не знала о нём.

Он тоже носит перчатки. Он не знает, почему он отказывается от них, позволяя им упасть на пол. Они не кажутся более важными. Его рука нежно касается её щеки. Она теплая. Так много времени прошло с тех пор, как он касался другой (земной?)… другой… женщины. По крайней мере, физически. Она теплая. Это приятное ощущение.

- <Повинуйся>, - шепчет голос грохочущих костей и скрежещущего ветра. Он отступает назад и останавливается в ожидании. Они разговаривают. О чём-то, чего он не знает, и это не его обязанность — знать. Он слуга, а не хозяин. Он инструмент, а не плотник.

Но он помнит теплоту её кожи, и что-то начинает шевелиться в его воспоминаниях. Что-то…

— Церемония возрождения? — Синевал выглядел так, словно собирался расхохотаться. Катс смотрела на него с удивлением. Его охотник за душами 'почётный страж' беспокойно зашевелился, но Синевал выглядел скорее удивлённым, чем сердитым.

— Наш мир лежит в руинах, наш народ умирает, наши здания разрушены, явился ложный пророк, а… а Деленн хочет провести Церемонию Возрождения… — Он рассмеялся. — Это так похоже на жрецов. Решение всех проблем… помедитируйте, и всё наладится.

Катс улыбнулась. — Это так не похоже на решения воинов, которые просто уничтожают проблему. — Он обернулся и пристально посмотрел на неё. Она не испугалась взгляда, который мог бы смутить даже ворлонца, но лишь ещё более выправила свою осанку. — Я собираюсь пойти туда, Избранный, с вашего разрешения конечно?

Он вздрогнул. — Вам не нужно разрешение, миледи. Ваша душа принадлежит вам.

Она улыбнулась и коротко кивнула. — И… я считаю, вы тоже должны прийти, Избранный.

— У меня есть обязанности, миледи.

— И сколько из своих обязанностей вы сможете выполнить, когда рухнете от истощения? Когда вы спали в последний раз?

Его взгляд потемнел. — Перед тем, как Дирон попыталась убить меня.

— Избранный… Вы должны отдыхать. Вы должны спокойно поразмышлять, вспомнить, отдохнуть… Нафак'ча — не просто одна из глупых религиозных церемоний. Это возможность проститься с прошлым, принять будущее, поделиться тайной…

— Тайной? — Его глаза на мгновение вспыхнули, и она увидела, как некая мысль промелькнула у него в голове. — A… тайна… Да, у меня есть тайны, и не только у меня. Деленн, Шеридан… возможно… да… возможно. — Он посмотрел на неё и вдруг улыбнулся. — Похоже сегодня вы мой голос мудрости, миледи? Мой ангел-хранитель?

— Я приду, раз вы так хотите.

Она произнесла это просто, без нажима. В этом не было необходимости. — Я теперь ваша совесть.

— Которая нужна каждому правителю, — прошептал он. — Что же, очень хорошо, моя совесть и мудрость. Я приду на церемонию Деленн. Я чувствую, что смогу получить там… кое-что стоящее, в конце концов.

Катс нахмурилась, но только на мгновение. Синевал всегда оставался Синевалом. Хотя он ни за что не признался бы в этом, но за своими заботами он совсем потерял вкус к жизни. Она поклялась заставить его подумать ещё о чём-нибудь другом, даже если только на одно мгновение.

Этого было бы достаточно.

Соновар медленно шёл по улицам разрушенного города, не глядя ни направо, ни налево, но только прямо вперед. Он слышал тихие стоны, отчаянные крики, сердитое хныканье вокруг. Его это не волновало. Кто они для него? Слабаки. Дураки. Люди, которые не знали, что нужно прятаться от дождя.

Соновар не был рождён в Йедоре, но он часто бывал здесь. Он не любил этот город. Он вообще не любил города. Он ненавидел людей. Он испытывал крайне неприятное чувство, когда находился среди людей. Слишком многие из них были просто слабыми, напыщенными, глупыми. Сила должна править, это было очевидно.

Он искал кого-то, кого-то, кто однажды обладал силой, но, так или иначе, потерял её. Точно так же, как и вся его каста.

В конце концов, Соновар нашёл того, кого искал. Калейн ссутулился в углу, тихо хныкая. Его костяной гребень практически разложился, открывая скрытую ранее тонкую мембрану. Его глаза слепо смотрели в небо. Его пальцы процарапали глубокие царапины на лице.

Соновар вздохнул. Калейн мог стать символом. В конце концов, он противостоял Синевалу. Он был символом.

Соновар помог встать павшему воину. Это ещё не конец. Пусть Синевал и этот новый 'Вален' сражаются за эти бесплодные камни. Он будет там, чтобы получить своё.

Начинался дождь. Соновар сердито вздохнул и помог Калейну выпрямиться. Они должны были уйти отсюда как можно быстрее.

Лита Александр наконец обнаружила своё сознание, продирающимся через слои её разума, она шаталась, почти падала. В течение неопределенно долгого времени она была пленником, каналом, через который текла беседа. Она не любила эти моменты.

Он бросился вперед и поймал её, удерживая пока она не восстановила равновесие. Его руки чувствовали холод даже через одежду. Он снял перчатки, заметила она отвлечённо. Она подняла голову от его рук, и посмотрела на его глаза. Они были… золотистые.

Она медленно отодвинулась от него. Минбарец. Ещё один минбарец. Но этот был… другим. Она видела слабый круг света вокруг его головы. Почти нимб, абсурдная мысль. Вероятно это признак его связи с ворлонцами. Слабый психический след недавней демонстрации.

Он смотрел на неё, его золотые глаза, казалось, проникали в её душу. Она чувствовала себя странно… открытой перед ним. — Кто ты? — Прошептал он.

Она вздрогнула. Бесчисленное количество раз она слышала этот вопрос в своих снах от разума, что жил в ней. Она не знала ответа, и так и ответила ему.

— Кто я? — спросил он. Этого она тоже не знала.

И тут она обнаружила, что её рот открывается, её глаза заполняются светом, её сознание снова гаснет. Она успела лишь отчаянно крикнуть: Нет! — прежде, чем чужие слова потекли из её рта. Прежде натиск живущего в ней ворлонца — Коша? — был словно волна прилива, неумолимо двигающаяся вперёд, сметая всё на своём пути. На сей раз это была лишь тонкая струйка, слабый поток, прогрызающий нору через границы её сознания. Она осознавала, что делает и говорит. Вот только сделать что-нибудь с этим она не могла.

- <Учись>, - сказал чужой голос из её рта. — <Повинуйся, Предрождённый. Ты будущее через прошлое. Этого не должно было случиться. Пока нет. Ни один из вас не готов. Вы должны подготовиться. Времени слишком мало. Она твой проводник. Учись у неё. Постигай её. Будь с ней во всём. Повинуйся.>

Лита пошатнулась, когда дух Коша покинул её разум. — Хотела бы я, чтобы он хоть как-то предупреждал меня, когда в следующий раз сделает это, — чуть слышно сказала она. — В этом есть для вас какой-нибудь смысл?

— Я… не знаю… Возможно. Кто ты?

Она поморщилась. — Опять этот вопрос. Я Лита Александр. Я телепат с корабля Земного Содружества Парменион. А вы?

— Вален. По крайней мере, так они мне сказали. Я… помню… кое-что об этом. Но об остальном — ничего. Я понимаю тактику, стратегию, риторику, но вот, кто я… кем являюсь… этого я не знаю. Иногда единственная вещь, которая кажется мне незыблемой… — Он огляделся. — Он ушел.

— Да, ворлонцы ушли. — Лита внезапно хихикнула. — Я говорю о ворлонцах, словно являюсь экспертом. Ладно, вы выглядите как обычный человек. Я попытаюсь… научить вас. Чему-нибудь. У вас есть какие-нибудь идеи?

— Я… я хочу пройтись. Увидеть это место, этот мир, этих людей. Я… я хочу увидеть мой дом.

Лита пожала плечами. — Вы босс. Я так думаю. Пойдёмте. Я не знаю окрестностей и могла бы влипнуть в неприятности, но если вы будете со мной… Даже не знаю. Столько лет прошло с тех пор, как мои поступки определялись здравым смыслом.

— Правда? — Он, казалось, задумался о чём-то. Его золотистые глаза на мгновение вспыхнули. — Думаю, что, возможно, вы правы.

— Вы хотите меня что?

Командор Дэвид Корвин смотрел на стоявшую перед ним женщину и вдруг понял, что как много он забыл за последние месяцы. Деленн могла выглядеть как человек. Она могла бы даже действовать время от времени как человек. Но она не была человеком. Ни один человек не мог бы никогда высказать подобную идею.

Нафак'ча — время воспоминаний. Уверена, в свет того, что случилось, у вас может возникнуть потребность в такой церемонии.

— Я… Послушайте, это сумасшествие. Я занят. Вы много помогали капитану в последнее время… — Она слегка покраснела, и Корвин замешкался. На мгновение. Он не хотел знать, что означает этот румянец. — И я благодарен вам. Мне действительно нужно обдумать всё, что случилось, но… я всё ещё человек. Я… я не вижу причин, почему я должен принимать участие в каком-то минбарском фестивале.

— Джон попросил меня пригласить вас, — мягко сказала она. — Мы нуждаемся в единении наших народов. Моё изменение должно было помочь достигнуть этого единения…

— Оно сработало не слишком хорошо, не так ли? — Она вздрогнула, и Корвин немедленно пожалел о своих словах, но сказанное…

— Нет, — твёрдо сказала она. — Это не сработало, но я буду продолжать и продолжать свои попытки… пока не умру. Я отдала своё тело, и я отдам свою жизнь, чтобы компенсировать то, что было сделано. Мой народ разваливается, мой мир обратился в пепел, друзья, которых я знала всю свою жизнь, мертвы или отказываются признавать меня. Единственная надежда, оставшаяся у моего народа, — диктатор, чьи методы я ненавижу.

Но я буду продолжать попытки, потому что это то, что я должна сделать. Я люблю Джона, и я делаю для него столько же, сколько он сделает для меня. Пожалуйста… вы же его друг. Ради него, пожалуйста…

Корвин посмотрел на неё. Её лицо сияло искренностью, и всё же, она была минбаркой… или большей частью была минбаркой?

Капитан просил за него.

— Эх, майор Кранц может позаботиться о корабле на некоторое время, — сказал он. — Я буду там.

Её улыбка могла бы осветить галактику.

Галерея Шёпотов была пуста. Зал Приёмов был погружён в тишину. Белый туман Грёз обвил лодыжки Синевала, пока он осматривал всеми покинутый зал.

Грёзы пережили бомбардировку. Храм Грёз был расположен в горах к северу от Йедора, в древнем месте, предшествовавшем Валену, предшествовавшем даже вражде каст. Это было странное место.

— Пусто, — прошептал он. — Я приходил сюда… перед тем, как ушёл. Я приходил сюда в поисках ответов. И не получил ни одного.

Катс испуганно озиралась. Она никогда прежде не бывала здесь. Синевал был здесь дважды, и каждый раз это изменило его жизнь. — На что это было похоже? — спросила она. — Это место… оно мертво. Здесь нет никакой жизни.

— Нет, только разрушенные мечты и потерянные души. Кто бы ни дал название этому месту, у него было хорошее чувство юмора.

— Почему здесь? Из всех мест, где можно было провести Нафак'ча, почему здесь?

— Где может быть лучше? Место прошлого, место будущего… Типичная религиозная тарабарщина. И всё же… я могу понять её причины.

— Мне не нравится это место.

— И мне тоже. Миледи… что здесь неправильно?

— Я… я не понимала, пока я не пришла сюда… они хотят увидеть, не так ли? Они все. Они соберутся, чтобы увидеть их все. Все мои тайны.

— Я так не думаю. У нас у всех есть тайны, миледи. Это не повод для стыда.

Она прошла дальше в зал, туман почти скрыл её от Синевала. Он быстро оглянулся назад, где в дверях стояли при исполнении служебных обязанностей два охотника за душами. Часто он забывал об их присутствии, но они были там, причиняя такой же дискомфорт, о котором говорила Катс. Но альтернатива была бы ещё хуже.

Синевал сделал выдох. — У меня множество тайн, миледи. Некоторые из них заслуживают особого внимания… я пришёл сюда, чтобы раскрыть их. По политическим мотивам, но это едва ли соответствует духу церемонии, не так ли? Ну да ладно, я должен открыть вам тайну, которую никогда не рассказал бы никому другому.

— Я не любил Дирон. Я никогда никого не любил и сомневаюсь, что когда-либо полюблю. Я… уважал Дирон. Я восхищался ею. Она мне нравилась. Но она видела то, чем я стану, и она боялась этого. Если я перестану думать, я тоже буду бояться этого.

— Всю свою жизнь я искал власти, приближался к ней шаг за шагом. Я никогда не понимал почему, пока не попал в Собор. Мне нужна власть, потому что только тогда я смогу сделать то, что должен сделать.

— Миледи… я никогда не был предназначен править. Не было никакой божественной судьбы, никакого предначертания Валена. Я правлю сейчас, потому что я сам сделал себя правителем, и ни по какой другой причине.

Едва различимая за туманом фигура Катс остановилась. — Спасибо, — прошептала она. — Теперь моя очередь, полагаю… я задолжала вам тайну.

— Только, если вы чувствуете, что способны на это. Вы уже дали мне больше, чем я мог бы просить вас, миледи. И я не буду спрашивать вас о ваших тайнах.

— Нет… нет, вы… в праве знать это. Когда я… была его… пленницей… Калейн мучил меня. Он заставлял меня кричать, он заставлял меня умолять, он заставлял меня признаться в убийстве и измене. И… я сделала это. Я сказала ему всё, что он хотел слышать, молясь, чтобы это сделало его счастливым хотя бы на некоторое время. Я умоляла его, я валялась у него в ногах… я даже просила Козорра помочь мне.

— Я всегда считала себя сильным человеком, но, похоже, я оказалась недостаточно сильной. Возможно, если бы…

— Нет, миледи. Не имело никакого значения, насколько сильной вы были. Никто не может сопротивляться подобной пытке. Никто.

— Но… возможно…

— Нет! — Синевал шагнул к ней через туман. Он нежно взял её за руки. — Вы вынесли, миледи. Вы вынесли, потому что знали, что делаете это ради своей касты, вы должны были так поступить. Вы один из самых сильных людей, каких я знаю.

— Она улыбнулась и посмотрела на него. — Спасибо, милорд, — прошептала она. — Мы открыли друг другу наши тайны.

Он кивнул, ослеплённым сиянием её глаз. — Кажется, это они. — Синевал отступил от неё, как только Деленн вошла в зал. Он видел, как она входила, и он поймал момент её замешательства. Казалось, у неё были свои воспоминания об этом месте. За ней вошёл Старкиллер, и за ним — ещё один землянин. Синевала окатила волна презрения. Осквернить это место присутствием землян… Как же сильно пали жречишки?

Деленн игнорировала присутствие охотников у двери, хотя и не сумела совсем их не заметить. Она прошла в глубину зала и коротко поклонилась в сторону Синевала. Он возвратил её поклон.

— Спасибо, что пришли, — тихо сказала она.

— Мне это доставило удовольствие, — без тени притворства ответил он.

Все замолчали, когда Старкиллер подошёл к Деленн. Охотники за душами начали медленно обходить их, чтобы встать рядом с Синевалом. Деленн тихо вздохнула.

— Я так понимаю, мы должны начать с тайны, — сказал Синевал. — Каждый из нас должен открыть тайну, которой никогда ни с кем прежде не делился. — Деленн кивнула. — Тогда позвольте мне быть первым. Есть кое-что относительно меня, чего вы не знаете… ни один из вас. Кое-что я храню в тайне после нападения на Землю.

— С тех времён родилось немало тайн, — сказал другой голос. Одновременно отеческий и старый, наполненный мудростью и силой. Как бы хотел Синевал, чтобы это был голос того, чьим именем он всегда действовал. Но это не был голос Валена, и как только ложный пророк вошёл, лицо Синевала искривилось в высокомерной презрительной усмешке.

— Ты посмел прийти сюда, самозванец? — спросил он. — Здесь тебе не место. Возвращайся назад к своим хозяевам ворлонцам.

Деленн и Шеридан казались удивлёнными. Возможно, это не их рук дело. Позади ложного Валена шёл ещё кто-то… земная женщина. Синевал не узнал её.

— Нас должно быть девять, не так ли? Наследие церемонии, преподанной вам Валеном. Теперь нас девять.

Деленн и Синевал взорвались одновременно. — Мы не можем считать этих монстров. — Здесь не место для ворлонских игрушек. — Вален заставил замолчать их обоих.

— Теперь нас здесь девять. И это правильно. Здесь время и место для тайн, которые будут открыты, для правды, которая будет предъявлена, для многих других вещей, на которые должен пролиться свет. Моя тайна и ваша, Синевал Проклятый, и ваша, Благословенная Деленн.

— Так знайте же: я — Вален. Я — тот, за кого себя выдаю, и всё же я — не он. Моя тайна состоит в том, что некогда, я был землянином. Моё имя было Джеффри Синклер.

Туман стал холоднее.

Глава 2

Он — Вален, он — спаситель минбарцев, их пророк прошлого, их маяк будущего. Они всегда знали, что он вернётся… однажды, но если бы они только могли узнать правду.

Он — Джеффри Синклер, он — последний свидетель обречённой Земли, последний землянин, видевший свой мир перед самой его гибелью. Они считали, что он умер… если бы они только могли узнать правду.

Его жизнь неизвестна ему самому, его будущее выглядит более ясным, чем его прошлое. Он видит имена, а иногда даже лица. Брат, возлюбленная, его подчинённые. Они приходят к нему более ясными теперь, намного более ясными. Простой результат его пробуждения? Или что-то большее?

Кэтрин. Имя. И лицо. И… чувство.

Кэтрин…

Это имя, он знает, должно быть важно для него, но он не знает, почему. Другие имена более понятные. Маррэйн и Парлонн, тот, кто нашёл его, и тот, кто предал его; Дераннимер, которую он любил бы и любил до самой смерти; Затрас, что был его гидом; Нукенн и Рашок, что должны были записать его наследие; Немейн, который должен был изучать его учение…

Он может увидеть их всех. Он видит Парлонна, первым становящимся перед ним на колени, чтобы поклясться в личной преданности. Он видит Маррэйна, кричащего оттого, что Колесо Звёздного Пламени уничтожает его плоть и его разум. Он видит Дераннимер, рожающую его ребенка. Он может увидеть… так много всего.

Так много событий, так много лиц, так много имён. Его будущее, его прошлое… что из этого имеет значение?

И только одно лицо он не может вспоминать, единственное, которое он хотел бы вспомнить… не как минбарец, а как человек.

Его собственное.

— Новая ложь, — резко бросил Синевал.

Он будет враждебен к нему, рассеянно подумала Деленн. Он должен быть таким. Синевал был типичным воином — сильный, высокомерный, нахальный; он уверен, что является единственным решением всех проблем Минбара. И, вплоть до возвращения Валена, так и было. К тому же он ненавидел ворлонцев, а Вален возвратился в сопровождении одного из них.

— Откуда вы можете это знать? — гневно спросила Лита, выходя из-за Валена. — Откуда вы можете знать, что он лжёт?

Лита была… какой-то странной. Литу и Деленн объединяли сильные узы, которые связали их на духовном уровне. Ни одна из них не понимала этого до конца, и всё же они приветствовали их. Каждый шёл своим собственным путём, а поддержка их связи помогала им обеим. Теперь, когда Деленн нашла поддержку в Джоне, она почти забыла о Лите. Это упущение, как оказалось, привело к некоторым необычным последствиям.

— Я тот, за кого себя выдаю, — ответил Вален… или по крайней мере, тот, кто называл себя Валеном. Деленн не думала о нём. Она не хотела думать. Нисколько.

— Позади Синевала Катс сдвинулась в сторону, пытаясь лучше рассмотреть человека, утверждающего, что он является её спасителем. Её взгляд был полон неудовлетворённого любопытства, а не угрозы. Деленн плохо её знала, но слышала о её действиях после бомбардировки. Катс могла оказаться единственным средством сохранить душу Синевала.

— Тогда докажите! — потребовал Синевал. — Когда Маррэйн нашёл вас в Месте, где вы Принесли Свет Во Тьму, какие первые слова вы сказали ему?

— Вы не можете ждать, что он… — начала Лита, но Вален поднял руку.

— Я сказал ему, что никогда не оставался в темноте, потому что я принёс свой свет с собой, так же как и все мы. Даже, когда Маррэйн умер, он всё ещё имел немного света внутри себя.

Синевал выглядел поколебленным. — Где умер Маррэйн? — спросил он уже более мягко.

— Я не знаю. Я никогда не видел его снова после того, как он пал из Колеса Звёздного Пламени.

— Синевал, — устало сказала Деленн, обнаружив в себе смелость вступить в разговор. — Прекрати допрос. Он тот, за кого себя выдаёт.

Он покачал головой. — Я не верю этому. Я просто не могу в это поверить. Он всё, что я мог бы когда-либо вообразить о Валене, но в нём нет… никакой глубины. Нет возраста. Он мог бы оказаться безжизненной статуей. Его плоть и кость могли бы с тем же успехом оказаться из дерева или из камня. В нём нет ничего, ни возраста, ни мудрости, ни силы, которыми обладал Вален. Он просто марионетка ворлонцев.

— Нет, — сказал Вален, продолжая говорить тем мягким отеческим тоном, который он часто использовал. — Я не марионетка, я не безжизненный. Я — Вален или… если говорить более точно. Я буду Валеном. — Деленн резко вдохнула, закрыв глаза. Синевал бросил свой твёрдый, тёмный взгляд сначала на Валена, затем на Деленн. — Всё есть круг, и всё возвращается к своему началу… когда приходит время. Некогда я был Джеффри Синклером, человеком. Я буду Валеном, минбарцем. Когда придёт время.

— Ты знала, — сказал Синевал Деленн. — Ты… ты пыталась предупредить нас… перед нападением на Проксиму Три. Ты… знала…

Она кивнула. — Когда я была… больна… однажды… у меня было видение. Откровение, в некотором роде. Я видела Валена, когда была ребёнком. Я узнала его тогда. Но лишь гораздо позже, я уверилась в этом. Я снова увидела Валена, но уже не как видение. Это было после того, как я решила измениться. Я узнала наконец, куда девались наши души… кто был другой половиной наших душ… кто был другой половиной моей души. — Её рука отыскала Джона и сжала его руку. Он встал рядом с ней.

— Ты пыталась предупредить нас… предупредить меня. Ах… но тогда, Вален, что является вашей тайной? Ведь именно за этим мы здесь? Делиться нашими тайнами?

— Мы пришли сюда ради перерождения, — пришёл ответ. — И возрождение не может состояться, если старая жизнь не ушла. Поделись своими тайнами, Синевал. Ты знаешь, с чего начать.

— Мои тайны? А ты разделишь свои? Шанс очиститься? Старые грехи, старые тревоги, старые тайны.

— Новые души.

Деленн медленно кивнула. Да, очиститься от старых тайн. У неё тоже были старые тайны, от которых следовало очиститься. Слишком много тайн.

— Ты знаешь, с чего начать, Синевал.

— Конечно я знаю, — ответил он. — С того же места, где и закончить. С Шакири.

И пока он говорил, вокруг них начали появляться образы. Белый туман отступил, сменившись видом металлического пола, высокой крыши, окружавшей всё это темноты, Синевала, более молодого, более гордого и более тёмного…

Я не видел Шакири уже десять циклов. Я никогда не увижу его снова. И тем не менее я всё ещё вижу его, всё ещё помню тембр его голоса, силу его позы, силу его осанки.

Этот человек был глупцом, самонадеянным дураком. Он был дураком, который не видит, что он — дурак, и это делало его самым опасным дураком из всех.

Военачальник, сатаи, его амбиции простирались гораздо дальше. Конечно, он никогда бы не достиг желаемого, но на его амбиции это никак не влияло. Он был тем, кто много лет назад встретил Несущую смерть. Он был тем, кто предложил ей убежище. Он был тем, кто позже привёл меня к ней.

Но это, конечно, было гораздо позже. Пока же он говорил со мной… на борту «Трагати», в то время как наши силы приближались к Земле. Мы пронеслись мимо внешних колоний их… вашей… солнечной системы. Они не были нам нужны. Мы наконец были готовы, сразиться за ваш родной мир. Мы… верили в свою правоту. Мы знали, что были правы.

Так сказали нам наши лидеры.

Не вздрагивай, Деленн. Если я должен разделить мою… вину в этом, то и ты тоже должна. Нам сказали, что эта война правая и священная. Люди умирали, следуя за этими священными амбициями. Если она не была священной, то все эти смерти были напрасными.

Но это не по существу. Мы приближались к Земле. Я конечно же был на борту «Трагати», командовал им. Он был нашим флагманом, построенным после потери «Дралафи». Он был одним из самых больших кораблей, которые мы когда-либо построили. Я полностью осознавал, насколько важен был мой корабль, и то, сколь многие удивлялись моему назначению сюда. Я не удивлялся. Я знал, что заслужил это.

Я помню тот день. Шакири прибыл с Вален'ты, с закрытой встречи с частью Серого Совета. Я предполагал, что это были Моранн и Копланн. В них было от сатаи гораздо больше, чем в нём. Они знали то, чего он не понимал — стимул к войне умирал. Многие подвергали сомнению её оправдания. Шакири не понимал этого, и я тоже… но по другим причинам.

— Вы лояльны или нет? — спросил он, как только без предупреждения вошёл в мою каюту. Шакири был самым необычным сатаи.

Я был оскорблён… я допускаю это, и я так и сказал ему. Я всегда был лоялен. Всегда.

— Ну конечно, — сказал он. — Вы настоящий мужчина, восходящая звезда. Некоторые говорят, что со временем вы подниметесь до сатаи.

— Я поднимусь выше, — ответил я. Я уже тогда знал это.

— Возможно, но не в ближайшие десять циклов, по крайней мере… Так или иначе, есть вещи, которые вы должны знать прежде, чем наступит заключительная стадия этой… 'священная война' закончилась. Другие касты… они слабы, Синевал. Мастера — пустое место, а жречишки глупы. Будущее Минбара наше. Эта война расставит всё по своим местам. Мы уничтожим землян и восстановим наше положение в галактике. Любого, кто посмеет выступить против нас, мы сокрушим. Мы слишком долго вели себя тихо.

— И Врага тоже? — До меня доходили слухи. Бранмер говорил со мной о Ленонне и его пожеланиях. Это были слова мудрого человека. Жаль, что я никогда не встречался с ним лично.

— Враг? Пфа! Это просто легенды. Они давно исчезли. Нет, я говорю о других расах, центаврианах, нарнах… обо всех других… мы будем править ими всеми. Мы старше, чем они, богаче знаниями и просто сильнее. Правда в том, что мы обязаны править.

— Возможно. Зачем вы говорите это мне, сатаи?

— Вы — лояльный минбарец, Синевал, и преданный воин. То, что я говорил о… это наша судьба, и вы можете стать частью её. Лидеры вашего клана… они говорили со мной, и они решили, что вы должны кое-что увидеть, должны кое с кем встретиться.

— Сатаи, мы скоро достигнем родного мира землян. Я нужен здесь.

— Земляне не представляют угрозы. Этот корабль может некоторое время обойтись и без вас. Хор алит Калейн достаточно компетентен. Пойдёмте. Это должно быть сделано сейчас, до того как наше внимание будет поглощено сражением и его последствиями.

— С кем, вы хотите, чтобы я встретился?

— Кое-кто, кто даст нам то, в чём мы нуждаемся. Всё, в чём мы будем когда-либо нуждаться, Синевал. Только три человека знают о её существовании. Вы станете четвёртым.

— Пойдёмте. Вы должны встретиться со своей судьбой.

Образы медленно таяли. Синевал обвёл взглядом восемь своих компаньонов. Деленн и Шеридан казались ошеломлёнными. Катс выглядела так… словно испытывала сильную боль. Двое других землян, похоже, почти ничего не поняли в этом разговоре десятилетней давности.

Синевал поймал взгляд Деленн. Обвинение, боль, гнев. — Я считаю оправданными свои решения, — сказал он. — Все решения.

— Я не обвиняю тебя, — сказала она, но её глаза говорили иное.

Он пожал плечами. — Как и сказал Шакири, только три человека знали тогда о существовании Джа'дур. Сам Шакири и два лидера клана Клинков Ветра. Все трое вскоре были мертвы. Шакири погиб во время Битвы за Марс, его смерть дала мне возможность потребовать положение, которое он мне пророчил. Лидеры моего клана умерли вскоре после этого — один несколько месяцев спустя при возвращении корабля Теней. Второй умер… от неудачной болезни.

— Что значит, неудачной? — спросил Старкиллер, его глаза сузились.

— Я не имел к этому никакого отношения. Думаю, это могла быть Джа'дур. В её интересах было… считаться мёртвой как можно дольше. Она полагала, что я обеспечу всё, что ей понадобится. Возможно, она была права.

— И всё жё ты убил её, — сказала Деленн. — Это должно учитываться.

— Возможно. Так или иначе, мы с Шакири прибыли на Вален'ту и…

— Подожди, — прервал его Вален. — Позже. У каждого у нас у всех есть истории и тайны. По порядку теперь моя очередь. А затем ваша, Деленн.

— Как пожелаете, — сказал Синевал, насмешливо поклонившись. — Начинайте.

Итак. Мы… конечно мы боялись, но страх не был главным. Было ощущение…

… ощущение неизбежности. Ничего удивительного в этом нет. Мы всегда знали, что однажды вы достигнете Земли. Мы всё время подсознательно надеялись на чудо, но некоторые из нас уже начинали понимать, что чуда не будет.

Президент произнесла речь. Я… не помню всего, что она тогда сказала, но это касалось того, что хотя бы некоторые из нас должны выжить. И некоторые из нас выжили. Если бы мы умерли, то умерло бы всё то, что делало нас нами… Мэрилин Монро, Лао-Цзы, Эйнштейн, Аристофан… всё.

Это забавно. Я помню их имена, но я не знаю никого из этих людей.

Я собирался защищать Землю. Я знал, что это мой долг. Я был… пилотом истребителя в одной из эскадрилий Звёздных Фурий. Я видел… цель перед собой. Я думал, что если и погибну, то, по крайней мере, моя смерть будет что-то значить.

Кэтрин так не считала.

Кэтрин… Хотел бы я вспомнить, какой она была. Хотел бы я вспомнить хоть что-нибудь. Что она говорила, как она говорила, что-нибудь… Всё, что я знаю — это её имя, и всё же…

Это не имеет значения. Мы… спорили. Она хотела улететь, пока ещё оставалась возможность. Я не знаю, получилось это у неё или нет. Она стартовала на Марс перед тем, как мы потеряли с ним связь. Я… надеюсь… она спаслась. Я не знаю.

Я готовился, размышлял о нашем враге, кем они были, почему они делали это, почему они хотели уничтожить нас.

Почему…

Вален или, возможно, Джеффри Синклер, помотал головой, когда картины перед ними начали таять. Они так и остались неясными и смутными. Он сам в облике человека… более или менее. Женщина, или скорее её силуэт, её голос, её аромат.

Деленн смотрела на него, и её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Теперь она знала. Все кусочки мозаики наконец сошлись. Все. Синевал был прав, не во всём, но достаточно во многом. Она знала, да… но теперь она была уверена.

— Я… теперь моя очередь говорить, — очень тихо сказала она. — Я действительно не знаю, с чего начать.

— Как, с чего? — спросил Синевал. — С ворлонцев, конечно.

Она кивнула. — Да. С ворлонцев…

Впервые я увидела их вскоре после начала войны. Я не знала, чего ожидать. В Совете даже мне было доступно слишком мало ценной информации. Они практически стали легендой. Дукхат контактировал с ними, но он держал это в тайне от всех, включая меня. Я обнаружила их присутствие только после его смерти, когда уже было слишком поздно учесть их совет.

Вален, прежде чем ушёл по ту сторону, оставил ряд пророчеств. О повторном соединении наших душ… об отсутствующих половинах наших душ, об огне и тьме, о многом. Я изучала их столько, сколько смогла, но для многих они были лишь любопытной диковиной. Даже тайна отсутствия наших душ большинством игнорировалась, а некоторыми даже презиралась. Лишь немногие действительно беспокоились.

Во время войны я перестала думать об этом. Я видела перед собой путь, и я сошла с него, и все мои попытки вернуться назад потерпели неудачу.

Только ворлонцы казались способными вернуть меня на мой путь.

Нет, Синевал. Чтобы вы не думали о них, ворлонцы — наши друзья. Я верю им. Да, позже я пойму, почему вы им не доверяете, я уверена.

Я вновь пришла к ним, когда мы приблизились к Земле, я пришла в поисках утешения, я искала слов мудрости и наставлений. Я была одинока. Я был одинока с тех пор, как умер Ленонн.

Я медленно вступила в святилище Дукхата. Кто-то… кто-то однажды сказал мне, что там находится будущее. Если бы только это оказалось правдой. Комната была погружена в темноту, даже после стольких посещений, меня это раздражало. Тень скользнула вокруг меня. Мое сердце бешено забилось. — Вы всё ещё здесь? — Прошептала я. Я не видела их почти три года.

Тишина была мне ответом, и тогда я обернулась, чтобы уйти, на сердце моём была тяжесть, я не могла идти, и тут слова музыки пришли из темноты.

- <Мы всегда были здесь.>

Я говорила с ними, рассказала обо всех своих неудачах. Война всё ещё продолжалась. Все наши мечты, все мечты Дукхата… они были потеряны. Мы продолжали войну, потому что не знали, как её остановить.

И затем ворлонец, и затем… Кош… сказал мне.

- <Истина сама указывает на себя.>

Я вздрогнула. — Что? — Я до сих пор слышу эти слова. Если бы я только лучше поняла тогда. Это всё, чего я хотела бы.

- <Истина сама указывает на себя.>

Достаточно простая фраза, но с обычной для ворлонцев любовью к загадкам и головоломкам. Я ушла, не зная, где, или что, или почему… Моранн однажды сказал мне, что всякий раз, когда мы разговаривали, все мои слова были вопросами. Я ответила ему, что они единственное, что у меня осталось.

Никогда я не была ближе к истине, чем в тот момент.

Я так сильно была погружена в свои мысли, что не заметила двух воинов, с которыми почти столкнулась, покидая святилище.

Истина сама указывает на себя, гм? Возможно, и нет.

Я не знал тогда, куда вёл меня Шакири. По правде говоря, я был раздражён его визитом. Мы подходили к критическому моменту всей этой войны. Разве у нас могло быть время для каких-либо развлечений? Однако он был сатаи и моим начальником, и я должен был оказывать ему уважение. Никогда я не выказывал столько уважения Моранну или Копланну, они заслужили его на сотни циклов вперёд, но всё ещё кое в чём уступали Шакири.

Он забрал меня с «Трагати» на корабль Серого Совета. В чём состояли его намерения, я даже не мог себе представить. Бранмера там не было — он координировал кампанию со своего Догати, большинство религиозных лидеров тоже было занято в других местах.

Оказалось, что Джа'дур расположилась на борту корабля Серого Совета, под охраной Шакири. Он доверял ей лишь чуть больше, чем когда-либо я сам в последствии.

Мое внимание, однако, на мгновение было отвлечено. Открылась неизвестная мне дверь, и какая-то женщина выскочила из неё. Я один узнал её. Однажды я предстал перед Серым Советом, чтобы получить благодарность за свои успехи во время тяжёлейших наземных сражений в мирах флиннов. Я помнил молодую сатаи, что говорила с властностью бога и состраданием целителя.

Что же увидела сатаи Деленн, что заставило её покинуть комнату так поспешно со слезами, готовыми скатиться из глаз, я не знал. Она, казалось, не увидела нас и промчалась мимо. Мои шаги на мгновение замедлились, возможно, это была судьба? Мои глаза метнулись в сторону, и я бросил один единственный крошечный взгляд в комнату, которую она только что оставила.

Я увидел, как что-то двигалось там. Я почувствовал, как что-то мягко коснулось моего сознания. Я услышал голос, звук ветра, ласкающего заледеневшие пустоши.

- <Спаситель, Павший, Умерший. Помни свою судьбу.>

Я не понял тогда и не понимал ещё очень долго. Только, когда Дархан обнародовал свои открытия в пророчествах Валена, я понял, но попытался это игнорировать. Я всё ещё сомневаюсь. В конце концов, всё могло пойти совершенно по-другому, и как тогда можно было бы использовать пророчество?

Шакири ничего не заметил, и когда дверь закрылась, я почувствовал, что странное прикосновение судьбы покинуло меня. Он обернулся ко мне, заметив, наконец, что я остановился.

— Вы не можете заставлять ждать своё будущее из-за симпатичной женщины, — сказал он мне серьёзно. — Если вы имеете какие-то планы относительно сатаи Деленн, то…

— Нет, — твёрдо ответил я. Слишком твёрдо. Я был рад, что он так ошибался в причинах моей задержки, но не настолько, чтобы забыть услышанное. — Нет, конечно нет. Я просто… хотел удостовериться, что это она. Это всё.

Это хорошо. Если вы имеете матримониальные планы, то, уверен, они могут подождать. Кроме того, вам лучше было бы гораздо лучше связать себя с кем-то из вашей собственной касты. Пойдёмте. Время никого не ждёт.

— Нет, — пробормотал я. — Нет, оно не ждёт.

Грёзы на мгновение погрузились в молчание, все глаза сфокусировались на Синевале. Он тоже замолчал, со спокойным вызовом встречая их взгляды. Деленн и Шеридан были шокированы. Земной компаньон Шеридана чувствовал себя неуверенно. Ложный Вален был… спокоен, но под внешним спокойствием проглядывал намёк конфликта. Пришедшая с ним женщина с большим трудом пыталась скрыть какую-то сильную эмоцию. Катс терпеливо ждала. Даже оба охотника за душами выглядели слегка заинтересованными.

Наконец тишина была нарушена. — Что случилось потом? — спросил компаньон Шеридана. Он имел осанку воина, но голос жреца. Не лучшая комбинация, размышлял Синевал.

— Я пошёл дальше, чтобы увидеть Джа'дур. Вот что случилось.

— Это не всё, — быстро сказала Деленн. — Что она сказала вам? Какую сделку вы заключили?

— Никаких сделок. Никаких дел. Я просто поговорил с ней. Множество вопросов о моих амбициях, моей лояльности.

— Никаких сделок?

— Нет. — Синевал лгал, как и подозревало большинство присутствующих, но это не имело значения. Он имел больше, чем одну тайну, намного больше, и Джа'дур не была той, ради которой он пришёл сюда, чтобы очиститься. Дело, которое они тогда сделали, было всего лишь одним шагом напути к его возвышению.

— А ворлонцы? — Это была земная женщина, которую Синевал не знал. Он инстинктивно ненавидел и не доверял ей. Она смердела Ворлоном, что естественно раздражало его. Какие дела она могла иметь с ними, он не знал, и не хотел знать. Сначала он должен был распутать их связи с его собственным народом, а не заниматься связями с чужими.

— Ничего. Даже меньше, чем ничего. Они всплывут в более поздней части истории. Следующая же часть приводит нас к нападению на Землю…

— Битва на Рубеже, — прошептал Ложный Вален, этот… Джеффри Синклер. — Я… помню её. Помню всё.

Синевал протянул руку в насмешливом приглашении. — Тогда, возможно, вы хотели бы продолжить рассказ.

— Хочу? Нет… никогда больше, но мы пришли сюда, чтобы очиститься от тайн? Вы больше всех, но и я тоже. Если это должно быть осознано, то я должен пройти свои пути прошлого.

— Это странно. Я забываю имена людей, что так долго разделяли мою жизнь, но помню…

… корабли. Помню их все. Такие многочисленные. Такие быстроходные. Мы не знали, как они смогли так быстро добраться до Земли. У нас ещё оставались корабли за пределами солнечной системы. Они, должно быть, остались на десерт. Мы надеялись, что они вот-вот вернутся, — те из нас, кто не полагал в тайне, что они были уничтожены.

Странная разновидность безумия расползалась, среди нас… Готовность умереть. Смирение с фактом, что ничего другого нам не оставалось. Решимость.

Я помню… мольбу… к кому-то. Я не помню, ни кто это был, ни самой просьбы, ни даже, где эта последняя, отчаянная молитва была произнесена. Я только… не могу вспомнить.

Однако есть имена, которые я помню. Билл Митчелл. Дэвид Макинтайр. Эндрю Денмарк. Я знаю их имена, но не имя женщины, которую любил.

Мы не видели, как прибыл минбарский флот. Одна минута, — их там не было, другая, — они уже здесь. Они появились вокруг нас словно ветер во тьме космоса. Казалось, не было никакого порядка, никакой стратегии, ничего. Они просто появились, и убивали, и…

Синевал сердито фыркнул. — Конечно стратегия была, — пробормотал он. — Я сам помогал всё организовать.

Ложный Вален посмотрел на него, с почти детским смущением на лице. Связь с его воспоминаниями нарушилась, он казался почти ненормальным. Пустота в его взгляде продлилась, однако, лишь секунду или две. Вскоре он обрёл твёрдое, ничего не выражающее лицо статуи.

Синевал с сожалением покачал головой. Как он и думал. Не истинный Вален. Не смотря на все его заявления или заявления Деленн, он не мог быть истинным Валеном.

— Что вы помните о Рубеже? — спросил Шеридан, тщательно подбирая слова. В его словах был слышен гнев, не удивительно.

Взгляд Синевала метнулся сначала к Деленн, чья голова была опущена вниз, а затем на Ложного Валена. — Это был… Славный кульминационный момент нашей святой войны. Окончание крестового похода. Подходящий случай для всех нас, чтобы проявить себя перед Валеном.

— Вы хотели сказать, подходящий случай, чтобы истребить людей! — Это был компаньон Шеридана. Его помощник.

— А вы никогда не участвовали в войне, в правоту которой верили только потому, что ваши лидеры убедили вас в этом? — Землянин сердито покачал головой. — По правде говоря, многие из нас… сомневались в разумности этой войны. Я не был одним из них, признаю это. Но другие… Сатаи Моранн устал. В конце концов, он был там с самого начала. Так же как и Копланн. Шакири… он видел только свою прибыль. Бранмер… он тоже устал. Он не считал эту войну правой, но полагал, что ведение войны — его призвание. Он был настоящим мужчиной.

— Настоящим мужчиной, — глухо сказала Деленн.

— Обстоятельства сложились так, что война подходила к концу. Все наши сомнения, все наши… личные чувства… всё подходило к концу, и наше заключительная атака была спланирована также тщательно, как и любая другая. Бранмер и я гарантировали это.

— Но где-то по ходу дела, всё пошло неправильно…

В третий раз, начиная с их появления в этом мёртвом зале, туман вокруг них ожил. Корабли пересекали небеса, обрушивая друг на друга целые ливни энергии. Минбарцы летали с изящной элегантностью и неизбывной красотой. Земные корабли действовали с не виданной решимостью, и редкой самоотверженностью.

— Здесь, — прошептал человек, что был одновременно Валеном и Джеффри Синклером. — Мы здесь.

Голоса восстали над тишиной. Голоса давно умерших.

— Они повсюду!

— Мы не можем остановить их!

— Боже мой, они появились ниоткуда!

— Они берут нас на прицел!

И голос, что мог однажды принадлежать тому, кто теперь называл себя Валеном, прогремел откуда-то извне. — Митчелл! Отставить! Отставить!

Земной корабль, почти идентичный любому другому, объятый пламенем, разрывается на части. Ужасный вопль, отразился эхом по всему залу. Никто не смог остаться равнодушным.

— Я помню, — прошептал тот, кто теперь называл себя Валеном. — Митчелл, я помню тебя.

Ни одной слезинки не блеснуло в его глазах.

Я видела это. Видела всё. Я не могла отвести глаз. Они сражались, даже зная, что это было бесполезно. Я не могла избежать сцен, которые сама привела в движение. Что-то прошелестело в моём сознании, но я не могла вспомнить что. Какой-то ключ, какой-то намёк… что-то… что-то ускользавшее от моего понимания.

Я почувствовала внезапное желание увидеть одного из этих людей… представителя расы, с которой Дукхат советовал нам вступить в контакт, представителя расы, которая убила его, представителя расы, уничтожению которой мы посвятили свои жизни.

— Они сражаются мужественно, — сказала я, и моё сердце разрывалось от этих слов. По крайней мере это было признание чего-то положительного за ними. Чего-то. Это меньшее из того, что я могла бы предложить. — Они не могут повредить наши корабли, но продолжают пытаться.

— Копланн, стоявший рядом, пожал плечами. — Будут они сражаться или нет, они знают, что всё равно погибнут. Так что это на самом деле, мужество или просто отчаяние?

Идея ударила меня, как будто пришла извне. Убеждение увидеть одного из них. Возможно, последняя попытка остановить это. Если бы мы только могли увидеть то, что почти разрушили. Возможно, тогда мы смогли бы это предотвратить. Если бы мы только могли увидеть одного из них.

— Мы должны взять одного из них на борт для допроса. — Слова, казалось, пришли откуда-то извне. Это были не мои слова. Скорее, они будто текли через меня, а я была только каналом для них. — Если наш следующий шаг — нападение на их планету, нам надо знать их систему обороны.

Копланн казался удивлённым, но он единственный, кто обратил внимание на то, что случилось. Даже Моранн не мог хладнокровно смотреть на разворачивающиеся сцены. Только Шакири любовался на них, и его глаза были наполнены только славой и триумфом.

— Очень хорошо, Деленн, — беззаботно сказал Копланн. — Выбирай, только побыстрей. Кандидаты быстро убывают.

Я смотрела вокруг, спрашивая себя, кто, и где, тихо прося Валена, направиьт меня. Желание, чтобы меня направили, было больше, чем когда-либо за всю мою жизнь.

— Я не знала, где…

Когда образы начали гаснуть, Ложный Вален напрягся. Рыжая землянка вздрогнула и неуверенно коснулась его руки.

— Я помню, — снова сказал он.

— Если уж мне суждено погибнуть…

… я заберу вас, ублюдки, с собой!

Слова повисли в воздухе. Все взгляды обратились на двух близнецов, когда два разума, две памяти обрели форму в окружившем их тумане. Один — землянин, другой — минбарец.

Один Старфьюри рванул вперёд, направляясь к ближайшему минбарскому крейсеру, по пути он подвергся случайной атаке, которая, как предполагалось, навсегда изменила судьбы обеих рас.

Некая сатаи начала поднимать руку, чтобы указать на крошечный кораблик, который привлёк её внимание.

Некий голос заполнил комнату, голос, который заставил Синевала поморщиться, а Деленн — вздрогнуть.

- <Истина сама указывает на себя.>

И в этот момент история вдруг стала иной. Прежние судьбы всех живущих померкли и исчезли. Их место заняли другие. Всё, что было, всё, что есть, и всё, что ещё могло произойти, внезапно сделалось иным; одним махом, безвозвратно, навеки.

Маятник качнулся. Судьба изменилась.

- <Истина сама указывает на себя.>

Деленн выбрала.

И двенадцать лет назад два ворлонца, укрытые в святилище Дукхата, коих однажды нарекли будущим, осознали в этот единственный, судьбоносный миг: то грядущее, к которому всегда были устремлены их помыслы, теперь не принадлежало им. На смену ему пришло новое.

Семя будущего Договора было брошено в почву.

Глава 3

— Это не казалось мне таким уж невозможным. Причин для начала войны было много, и в то же время немного. Гнев. Ненависть. Ошибка. Столько всевозможных путей пересеклось в тот краткий миг между вопросом и ответом, между возможностью и выбором.

— Полагаю, это звучит банально. Я понимаю, почему так может показаться, и всё же это правда. Ни у одного из нас не было ни одной идеи тогда. Ни у кого из нас их не было и много лет спустя. У большинства их нет по-прежнему.

— Я едва переносила необходимость присутствовать там, и всё же оставался крошечный лучик надежды, который заставлял меня думать, что я смогу остановить то, что я же и начала. Слова ворлонцев не переставали звучать в моих мыслях. Истина сама указывает на себя. Возможно, произойдёт чудо. Возможно, случится что-то, что не никто из нас не смог бы вообразить.

— Не было никакого чуда.

Слова Деленн отдавались эхом в пустой тишине зала. Холодный туман Грёз окутал её, и, несмотря на нежное пожатие пальцев Джона и мягкое прикосновение Литы к её сознанию, она была одинока.

Образы возвращались.

Деленн протянула руку. — Хорошо. — Слова Копланна всё ещё висели в воздухе. — Выбирай, только побыстрей. Кандидаты быстро убывают. — Остальные сатаи, казалось, не проявляли интереса к сражению, кроме Шакири. Он выказал даже слишком много интереса.

Один из кораблей привлёк её внимание, в тот момент, когда в памяти всплыли слова ворлонца. Истина сама указывает на себя. Её рука протянулась к этотму кораблю, но внезапный энергетический взрыв сбил истребитель с курса, отбросив его далеко за пределы видимости.

Там был ещё один корабль, возглавлявший маленькую группу себе подобных. Этот выбор не казался ей правильным, и всё же он был сделан.

— Вот этот, — сказала она, обрекая планету на разрушение.

— Хорошо, — согласился Копланн.

В круге света в центре между девятью, в месте, что некогда занимал Дукхат, появилось изображение. Синевал в чёрном одеянии воина. Он небрежно приветствовал собравшихся.

— Мы видим Землю в наших прицелах, — сообщил он. — «Трагати» преодолёл их оборонительные позиции, и эти… спутники уничтожены. Мы начинаем орбитальную бомбардировку?

Деленн смотрела куда-то вдаль, не желая узнавать его лицо. Она не хотела быть той, кто отдаст этот приказ. Кто угодно, но только не она.

Колебание явно раздражало Синевала. Он был из тех, кто всегда знает свои следующие действия ещё до того, как закончит текущие. — Мои распоряжения? — Спросил он. — Шай алит Бранмер и Догати уничтожили их последний тяжёлый корабль. По крайней мере один из них сбежал. Их родной мир прямо перед нами. Каковы будут наши распоряжения?

Члены Серого Совета безмолвствовали, разглядывая планету.

— Сатаи, — пролаял Синевал. — Шай алит Бранмер, возможно, готов ловить каждый ваш кивок или призыв, а я — нет. Я повторяю. Их родной мир — в наших прицелах. Каковы будут ваши приказания?

Такое высокомерие вызывало неприятное ощущение, но Синевалу могло сойти с рук и большее. Он был восходящей звездой касты воинов, и они многое ему простят. А если рабочий или религиозные касты будут возражать? Сколько угодно, воины сейчас доминируют. Поскольку, как они никогда не забывали напоминать, это они сражались и умирали в этой войне.

Все глаза обратились к Деленн. Она не отдаст приказ. Она не может сделать такое.

Шакири отбросил свой капюшон, его грубое, надменное лицо почти пылало над опрятной, чётко очерченной бородой. — Уничтожьте планету, Синевал. Начинайте бомбардировку.

Изображение Синевала поклонилось. — Да, сатаи Шакири.

— Нет! — Резко бросил другой сатаи, старик, огонь в его голосе резко контрастировал с его хрупким обликом. Впервые заговорил Дженимер перед этой аудиторией после смерти Дукхата. Старые, мудрые глаза Дженимера обошли круг. Шакири смотрел прямо на него, остальные же потупили глаза. Даже Деленн безмолвствовала. — Нет, — повторил Дженимер. — Оставайтесь на внешней орбите, и поддерживайте полную боевую готовность. Мы должны быть готовы к контратаке.

— Наши защитные системы справятся с любой угрозой со стороны землян, — моментально откликнулся Синевал. — Нет никаких причин беспокоиться о…

— Также как не было никаких причин беспокоиться у «Дралафи», — пробормотал Дженимер. — Будьте готовы к любой контратаке.

Изображение Синевала посмотрело на Шакири. Воин Сатаи коротко кивнул и Синевал поклонился. — Как прикажете, сатаи, — вымолвил он, источая яд в каждом слове.

— Он беспокоит меня, — рассеянно отметил Дженимер. — В нём слишком много гордости.

— И с каких пор гордость стала плохой чертой? — спросил Шакири. — Он умный, сильный, талантливый… он далеко пойдёт, я в этом уверен.

Появился одетый в белое помощник и что-то прошептал Деленн. — Землянин на борту, — объявила она Совету. — Он должен предстать перед нами?

— Без всякого сомнения, — сказал Шакири. — Позвольте нам разделить ваше безумие, Деленн.

— Нет никакого вреда в том, чтобы посмотреть на того, с чем мы воевали, — сказал Моранн. — Иногда полезно вспомнить тех, мы были вынуждены убить.

Шакири рассмеялся. — Вы стали жрецом, Моранн? Что же, давайте посмотрим на этого землянина. Позвольте Деленн удовлетворить её любопытство, а Моранну его религиозные порывы. А затем… а затем мы сможем, наконец, уничтожить их и вернуться домой. Правосудие должно свершиться.

— И где здесь правосудие? — тихо сказал Дженимер. — Нет, Дукхат не согласился бы с этим.

— Дукхат мертв, старик! И его пути умерли вместе с ним!

Деленн отвернулась от переполненных ненавистью разглагольствований Шакири к одетым в белое помощникам, что вели первого землянина, которого увидело большинство Серого Совета. Он выглядел… непримечательным. Деленн вздохнула. Чудо, на которое она надеялась, не свершилось. Ну конечно, какое спасение, какое примирение могло исходить от этой жалкой фигуры?

Он что-то говорил. Деленн единственная из Серого Совета немного знала язык землян, — изучая его по записям центавриан. Она слышала его бессвязные слова, и не могла найти в них никакого спасения.

— Моё имя… Эндрю Денмарк… Пилот-лейтенант… Личный номер… Моё имя… Эндрю… Денмарк…

Я попытался протаранить большой корабль прямо передо мной. Я понятия не имел, что это был за корабль, и кто был на нём. Всё, что я знал — это то, что он убил моих друзей, и что я собирался умереть.

Моя попытка самоубийства потерпела неудачу. Случайный взрыв, не такая уж и невозможная вещь в сражении, сбил меня с курса. Он уничтожил мои двигатели, и повредил навигационную систему. Я уплывал вдаль, всё больше и больше отклоняясь от моего курса.

Оставаясь в полном сознании, я болтался в космосе, не имея возможности ни передвинуться, я не мог ничего сделать в течение многих часов. Радио было разрушено, навигационная система разрушена, двигатели вышли из строя.

Я висел там, застыв в пространстве, и наблюдал, как уничтожались жалкие остатки моего флота.

Землянин продолжал повторять одни и те же слова. Одна только Деленн понимала их, и она устала слушать. Его долго и изощрённо пытали. Но ничего из этого не имело значения. Никому из Совета в действительности не нужна была никакая информация от этого… Эндрю… Денмарка.

Они просто хотели помучить его.

В конце концов Деленн покинула Зал, она была разгневана.

— Истина сама указывает на себя, — прошептала она, как только убедилась, что никто из аколитов её не услышит. — Истина сама указывает на себя. Здесь нет никакой истины. Нет вообще ничего. Мы потерпели неудачу. Во имя Валена, где всё пошло неправильно?

Она резко обернулась, услышав тяжелые шаги, приближавшиеся к Залу. Это снова был Синевал, на его лице кипела тёмная ярость. Деленн выправилась и закрыла собой вход в Зал. Синевал был с многих сторон один из самых худших представителей нового поколения касты воинов. Слава и честь волновали его гораздо больше того, чему слава и честь, как предполагалось, служили.

Он сделал приветственный жест, ещё более небрежный, чем прежний. — Я прошу аудиенции у Серого Совета, — сказал он.

— Почему вы оставили свою команду? — твёрдо спросила Деленн.

— Потому что мне нечего ей приказывать, — ответил он. — «Трагати» высиживает там цыплят. Нет никаких земных кораблей, нет никаких земных спутников. Мы плывем над беззащитной планетой, и я спрашиваю себя, почему мне приказывают только сидеть и ждать. Если это всё, что Серому Совету нужно от меня, то я могу посадить вместо себя статую и вернуться на Минбар! Вы отказались отвечать на мои запросы, и вы отказались объяснить свои приказы. Хор алит Калейн более чем компетентен, чтобы удерживать «Трагати» на внешней орбите. Как и любой другой член моего экипажа.

— Скажите мне, сатаи, могу я получить, какое-нибудь рациональное объяснение… хоть какое-нибудь?

Деленн впилась в него своим самым тёмным взглядом. — Вы закончили? — сурово спросила она.

— Меня не пугает сила вашего сана, — ответил он. — Я уважаю только силу духа. Я хочу войти.

— Вы должны вернуться на свой корабль и оставаться там, пока мы не отдадим приказ шай алиту Бранмеру, который и передаст его вам. Вы…

Деленн вздрогнула, когда за её спиной внезапно возник Копланн. Взгляд, которым Синевал удостоил сатаи-воина, должен был, по всей видимости, продемонстрировать намёк на уважение.

— Деленн, — осторожно сказал Копланн, словно не замечая присутствия Синевала.

— Рассказывайте, если хотите, — вздохнула она, — но я итак уже увидела больше смертей, чем за всю прежнюю жизнь. Я больше не хочу смотреть.

— Деленн, я…

— Если вы собираетесь начать разрушение Земли, я не буду наблюдать. Я буду…

— Деленн! Есть кое-что… необычное. Кое-что, что мы не можем объяснить. Мы использовали трилюминарий, чтобы исследовать землянина и… Мы… обнаружили… кое-что.

Что-то такое было в его голосе. Какой-то намёк, что бы они ни обнаружили, это расстроило его. Что-то неожиданное, удивительное. Сердце Деленн начало биться сильнее. Возможно, произошло чудо, о котором она молилась. Истина сама указывает на себя. Возможно, это наконец произошло.

— Покажите мне, — сказала она, сделав Копланну жест, чтобы тот провёл её в Зал. Позади них, незваный и непрошеный, но так или иначе добившийся своего шёл Синевал.

Семеро сатаи сбились в кучу, они отчаянно перешёптывались. Парализованный землянин висел в центре круга. Он продолжал повторять ту же самую фразу. Шакири смотрел на него с вполне различимой и почти ощутимой физически ненавистью.

— В чём дело? — спросила Деленн. — Что вы обнаружили?

— Мы использовали трилюминарий, — объяснил Копланн. — Чтобы проверить его мысли. Но… — Он резко сглотнул. — Но он был блокирован. Мы полагаем, что этот человек — пси. Телепат.

Деленн вздрогнула. — Это невозможно. — Истина сама указывает на себя? — Телепатия — дар Валена и древних богов. Как люди могут быть…?

— Трилюминарий испорчен, — громко объявил Шакири. — Это просто символическая реликвия и больше ничто. Никто не использовал его со времён Валена. Я уже сказал, что использование трилюминария было дуростью.

— Тогда мы все дураки, — холодно ответила Деленн. — Но я предпочла бы быть дураком, чем убийцей. Если земляне действительно имеют телепатические способности, то это больше говорит в их пользу, чем мы могли бы ожидать. Приведите одного из наших телепатов. Это нужно проверить.

— Что с того, если у них есть телепаты? Даже среди центавриан встречаются пси-способности.

— Мы никогда не вели войну с центаврианами с целью их полного уничтожения, — резко сказал Дженимер.

— Вы не понимаете, Шакири, — мягко сказала Деленн. — Если люди имеют какие-то пси-способности, значит они интеллектуальные, наделённые чувствами существа. У них есть своё место в галактике. Они часть вселенной. Они не животные, за которых мы их приняли. И если они часть вселенной, тогда мы, возможно, ошибались, пытаясь их уничтожить…

— Часть вселенной, — фыркнул Шакири. — Глупость в квадрате.

Никем не замеченный Синевал медленно подошёл к землянину. Он следил за дискуссией, но она его не занимала. Какая разница, телепат ли этот землянин или нет? Синевал хотел увидеть представителя расы, с которой сражался в течение трёх лет.

Он не знал, разочарован или нет.

Землянин говорил на языке, который Синевал не понимал, но на языке, который он понимал, он узнал всё, что хотел знать.

Этот землянин был воином, возможно, не таким, каким должен быть минбарский воин, но по их ограниченным стандартам он был воином. Отвага во взгляде, подавляющая здравый смысл, и тень страдания за ней.

— Они достойны уважения, — тихо сказал Синевал. Да, они варвары, да они убийцы, и он сомневался, что они были намного больше, чем просто животные, что бы ни говорила Деленн. И, тем не менее, они заслуживали уважения. Они сражались, они умирали, иногда даже побеждали, временно.

По крайней мере они были достойными противниками.

Сатаи, казалось, наконец заметили его присутствие. — Что вы здесь делаете? — надменно спросил Дженимер. — Ваше место…

— Моё место здесь, — сказал Синевал, добавляя запоздалое, — сатаи. Дженимер на мгновение заколебался. — Я пришёл, чтобы спросить, почему я должен держать свой корабль на внешней орбите застывшим словно статуя. Шай алит Бранмер и я спланировали всю эту операцию вместе с вами, благородные сатаи, до мельчайших деталей. Почему наши планы не выполняются?

— Существуют и другие проблемы кроме вашей уязвлённой гордости, — сказала Деленн. — Возможно, эти люди являются частью великого вселенского замысла. Если это так, как мы можем уничтожить их?

Лицо Синевала потемнело. — И если это так, то, что вы будете делать?

Деленн колебалась только одно мгновение. — Капитулируем.

Совет взорвался. — Что? — Шакири. — Деленн, я советую вам… — Моранн. — Возможно, какой-нибудь договор… — Хедронн. — Необходима проверка… — Копланн.

Но ни один из них не говорил с такой силой и властностью, как это сделал Синевал. — Капитуляция? — Он медленно выговорил слово, словно пробуя его на вкус. — Капитуляция?

— Если мы и окажемся виновными в разрушении планов вселенной, у нас нет другого выбора. Мы примем позор и вину, что последуют за этим.

— Капитуляция? — продолжал Синевал. — И вы посмеете, сатаи Деленн, встать перед моим экипажем и сказать им, что они напрасно сражались и умирали все эти три года? Вы посмеете встретиться с мужем и дочерью алита Ташины с «Дралафи»… чтобы сообщить им, что её смерть была ошибкой? Недоразумением? Канцелярской ошибкой?

— Мы не совершенны, Синевал, — сказала Деленн, слегка отступив назад под напором его слов. — Мы…

— Вы сказали нам, что эта война — святая! Вы сказали нам, что эта война — правильная, оправданна, добродетельна! Они убили Дукхата, сказали вы нам. Не спровоцированное и смертоносное нападение, сказали вы нам! И теперь… чтобы выполнить вашу месть, мы отбросили всё на три долгих года.

— И всё это было ошибкой? Нет, сатаи. Никакой ошибки.

— Я не буду стоять перед моим экипажем, перед друзьями погибших товарищей, и говорить им, что их смерть была бессмысленной, и мы должны сдаться.

— Я клянусь перед вами, перед Единственным и Девятью, перед самим Валеном… я лучше убью себя, чем я отдам такой приказ.

Оставляя за спиной шокированную тишину, Синевал ушёл прочь.

Через несколько секунд после его ухода Шакири засмеялся.

— И это то, что вы действительно чувствовали? — Слова Шеридана прорезали ледяную тишину тумана. Синевал посмотрел на него, в его тёмных глазах не было удивления.

— Да. Это правда.

— И вы никогда не задумывались о тех, кого убивали… о том, что делали?

— Конечно я думал об этом. Я всё прекрасно понимал. Я поступал так, как велела моя совесть и как диктовала моя лояльность. Я не мог бы встать перед своим экипажем и приказать им сдаться. Я бы никогда не отдал такой приказ.

— Что же, — внезапно сказала Лита. — Вам и не пришлось этого делать, не так ли?

— Нет, как оказалось, и если это что-нибудь значит для вас, Старкиллер… я не нанёс ни одного удара по вашему миру. Я мог бы, я должен был, и всё же это был не я.

Его глаза сузились. — Что это значит?

— Он говорит о своей мифической чести воина, — тихо сказала Деленн с некоторым сожалением в голосе. — Лучше смерть, чем позор? Печальный выбор. Тогда мы считали, что ваше обещание не больше, чем горделивое высокомерие. Мы не могли и представить, что на самом деле сделаете это.

Синевал захихикал. — Я и не делал.

Деленн вздрогнула. — Но… вы вернулись на свой корабль, и следующее, что мы узнали…

— Знать и думать, что знаешь, — это очень разные вещи, Деленн. Я пришёл сюда, чтобы очистить себя от тайн. От тайны, что я храню с тех пор. Сейчас время делиться тайнами, не так ли?

— После того, как я оставил зал Серого Совета…

… Я словно вихрь летел по коридору, аколиты торопливо уступали мне дорогу. Думаю, выражение моего лица едва ли успокоило их тревогу. Они наверное строили различные предположения по поводу того, что случилось. Я почти жалел их за невежество. Однако я всегда испытывал мучительное желание заранее знать свою судьбу, нежели идти вслепую.

И слова Ворлонцев…

Я миновал дверь, из которой недавно видел выходящей Деленн. Почему-то я остановился, задержал окрылённый гневом путь к своему кораблю. Я вновь чувствовал это… чувствовал то же присутствие, что и прежде. Кто-то древний, кто-то сильный, кто-то очень, очень чуждый.

- <Войди>, - сказал голос, говоривший из темноты с моим разумом. Я заколебался, озираясь, то на один, то на другой конец коридора. Там никого не было видно.

Я не хотел заходить. Я собирался вернуться на свой корабль и сообщить экипажу, какой идиотский приказ готовил для нас Серый Совет. Я слишком долго отсутствовал, хотя и обещал Калейну скоро вернуться.

И всё же, когда этот голос заговорил со мной, непреодолимые чары овладели моим разумом. Не осознавая до конца, что делаю, я вошёл.

Дверь, закрылась за моей спиной, но я не обратил на это внимания. Мой жезл был со мной. Я был хорошо подготовлен Дарханом, и был уверен, что мало найдётся таких, кто смог бы противостоять мне. И конечно никто из тех, что был сейчас здесь.

Комната была полностью погружена в темноту, и мои глаза испытывали некоторые трудности. Наша раса плохо видит в темноте, эту слабость я заметил уже давно и предпринял некоторые шаги, чтобы обойти её. Я мог видеть лучше, чем большинство моих соплеменников, но даже мне потребовалось несколько секунд, чтобы различить тёмные фигуры, перемещающиеся передо мной. Две из них излучали силу и дурные предзнаменования.

- <Кто ты?> — спросила меня одна из них.

Я хихикнул, их чары разрушились. Теперь я знал, кто они. Я был полностью уверен.

— Я — Синевал, — сказал я. — Алит, капитан крейсера «Трагати», из клана Клинков Ветра, минбарской касты воинов.

Некоторое время все молчали. Даже сейчас ворлонцы — единственная раса из тех, что я знаю, кто может создавать музыку своими движениями.

Это не было комплиментом, между прочим.

- <Неадекватный>, - сказал один из них, наконец. Я не знал кто именно.

— Это всё, что вы получите от меня. Зачем вы здесь?

Шипящий шум, ужасно не приятный. — <Никогда не задавай этот вопрос>, - ответил один из них. Очень неприятный звук. Если я был поэтом, возможно, я смог бы описать его лучше, но, увы, этим даром я не обладаю.

А затем второй заговорил со мной более приятным голосом. — <Мы опекуны, защитники, стражи. Ты веришь в нас?>

— Я верю в то, что могу увидеть, к чему могу прикоснуться, ощутить вкус и запах, могу услышать, — ответил я. — Я сам выбираю, во что мне верить. Почему я должен верить в вас?

- <У тебя есть судьба.> — Это был тот, что говорил любезнее.

— Я знаю. — Я пожал плечами.

- <Но где? С кем?>

— Я узнаю, когда придёт время. Кто дал вам право быть здесь? Сатаи Деленн?

- <Говори, когда тебя спрашивают.> — Это был менее приятный.

— Вы звали меня сюда. Зачем?

- <У тебя есть судьба.> — Вор… я перестал думать о них как просто о приятных собеседниках. Я помнил легенды о ворлонцах и всё более убеждался, что именно с ними и разговариваю сейчас. — <Ты должен исполнить её.> — Длинная пауза.

- <Если ты достоин.>

— Моя судьба это моя забота. Я реализую её в своё время, и когда буду к этому готов. Я не ваша марионетка и ничья больше. Зачем вы здесь, я не знаю, и сейчас меня это не волнует. Возможно, я захочу поговорить с вами позже. Возможно, нет.

— Но вот, что я хочу вам сказать. Я знаю, кто вы, и я даже знаю, что вы хотите. Меня не привлекает ни первое, ни второе.

- <Дерзкий.>

Я вновь пожал плечами. — Меня это не интересует. — Я повернулся и ушёл. Никто не попытался остановить меня.

— Занимательно, — заметил Шеридан небрежно. — Весьма занимательно. — В его голосе была неподдельная горечь. Синевал не был удивлён. Слушать о деяниях прошлого, не имея возможности вмешаться, не имея в запасе никакой своей истории или секрета, который можно было бы раскрыть… всё это должно было напоминать ему о том времени, когда прошлое было настоящим, и он точно так же не мог ничего предпринять.

Синевал пожал плечами, лёгкая улыбка заиграла на его губах.

— Я и до этого был достаточно зол на Серый Совет. А теперь, встретившись с ворлонцами и поняв, что они и есть великие легендарные благодетели… Я был зол теперь и на то, что они были здесь, а Серый Совет не видел никакой необходимости, чтобы сообщить об этом остальным.

— Серый Совет не знал, — сказала Деленн, — только Дукхат, Ленонн и я, и первые двое были к тому времени мертвы. Я не знаю, почему ворлонцы решили открыться тебе, но если бы они не захотели, чтобы ты знал об их присутствии, тогда бы ты так и остался в неведении.

— Возможно. У меня были свои подозрения касательно ворлонцев, я догадывался, что если они ещё и не вернулись, то должны сделать это в скором времени. Ты не единственная, кто умеет толковать пророчества, Деленн.

— Что же произошло потом? — спросила компаньон Лжевалена. — Что случилось с этим… Эндрю Денмарком?

— Мне не известны подробности, — сказала Деленн, — но я смогла по кусочкам восстановить картину того, что случилось после.

— Сомневаюсь, чтобы ты знала всю правду, Деленн, — произнёс Синевал, — позднее Шакири кое-чем поделился со мной. Конечно, не всем, но… этого оказалось достаточно… Достаточно, чтобы понять, что же произошло в действительности.

После пыток в Сером Совете, включая и неудачную попытку с трилюминарием, землянин был помещён в камеру, пока не будет решена его судьба. Деленн громко высказывала аргументы в пользу капитуляции. — Разве мы уже не достаточно натворили? — говорила она.

Оппозиции ей, на самом деле, не было. У Моранна и Копланна были свои собственные сомнения по поводу ведения этой войны. Шакири попытался поговорить с ними с глазу на глаз, но они не хотели иметь с ним дело. Оба видели в нём выскочку, самонадеянного новичка. Мастера… как всегда отмалчивались. Высказывался только Хедронн, но он призывал к разумной предосторожности. Остальные жречи… я имею в виду, сатаи из религиозной касты… были разобщены, но в основном они придерживались точки зрения Деленн.

Похоже было, что в конце концов, мы сдадимся. В то время я этого не знал. Я знал только то, что я должен был вернуться на свой корабль, что должен поговорить с шай алитом Брамнером, по крайней мере, сделать хоть что-нибудь…

Сатаи Шакири был в другом месте, чем-то очень занятый…

Сатаи Шакири шёл по коридорам Валенты с абсолютной уверенностью в том, что дело его правое. Таков был характер этого сатаи-воина. Ему никогда не приходило в голову, что поступки его могут быть ошибочны, неэтичны, даже жестоки. Он просто не думал об этом.

О своих намерениях он рассказал только одному человеку, и она не входила в состав Серого Совета. По сути членам этой августейшей корпорации она была неизвестна, и тем не менее на Минбаре она обладала большей властью, чем кто-либо из них.

У входа в камеру, где содержался земной пленник, стояли два аколита. Шакири узнал их обоих — аколиты из военной касты. Оба молоды, талантливы, честолюбивы. Кто знает, кем они станут?

Оба склонили головы, когда он подошёл. Шакири медленно улыбнулся и непринуждённо убил первого ножом в шею. Пока он падал, захлёбываясь кровью и издавая нечленораздельные звуки, второй аколит задвигался, пытаясь дотянуться до своего жезла. Он был молод, силён, проворен, но у Шакири было больше опыта.

Второй аколит умер так же быстро, как и первый.

Шакири небрежно переступил через их трупы и открыл дверь камеры. Он мог хорошо разглядеть землянина, видел страх в его глазах.

Шакири не мог говорить на его несовершенном варварском языке, но та, с кем он встретился чуть раньше, говорила, и она научила его достаточно, чтобы выполнить то, что они задумали.

— Беги, — гортанно произнёс он земную фразу, — беги сейчас же.

Человека не нужно было упрашивать. Он, шатаясь, вышел из камеры и побежал по коридору. Он не мог знать причину, по которой всё это происходит, и ту роль, которую играл во всём этом. Единственное, что он знал, это то, что ему был предложен шанс обрести свободу, спастись от тех, кто представлялся ему расой кровожадных, чудовищных убийц.

Шакири сдержанно рассмеялся, бросил нож, что использовал для убийства аколитов, и отправился поднимать тревогу.

— И Шакири рассказал тебе это? — спросила Деленн, глядя на Синевала. — Он… рассказал тебе…

— Ещё раньше он упомянул об этом плане. Но в конце концов я говорил с ним только однажды. Нет, большую часть я узнал от Джа'дур… Несущая Смерть рассказала мне. Она хотела, чтобы земляне были уничтожены так же сильно, как и мы, или даже больше.

— Как она могла так жить? — спросил Шеридан, больше обращаясь к самому себе. — Столько… ненависти.

Синевал пожал плечами. — Мы начали войну, потому что потеряли одного человека. А она начала свою войну, так как потеряла всю свою расу. Я не испытываю к ней симпатии, но я понимаю её. Ненависть стала единственным, ради чего она жила. В этом была цель её жизни.

— Шакири замешан в этом не меньше, — произнесла Деленн, — может это и к лучшему, что он умер на Марсе. Иначе, чтобы ещё он мог натворить?

Синевал тихо засмеялся, затем тряхнул головой, когда Деленн и остальные уставились на него.

— К этому времени, — сказал он, возвращаясь к своему рассказу, мысленно видя образы прошлого, — я вернулся на «Трагати»… там я встретился со своим заместителем…

— Ну что, — спросил Калейн. Он оставался на мостике, точно выполняя приказы Синевала и следя за тем, чтобы корабль оставался на внешней орбите. Как и говорил Синевал, любой из членов его экипажа был бы способен сыграть эту роль, но никому из них она не пришлась бы по душе. Калейну она определённо не нравилась. На самом деле голос его звучал очень нетерпеливо.

— Нами правят дураки и трусы, — сказал Синевал, ступив на мостик и позволив столбу света осветить себя. — Они говорят о капитуляции.

Он знал, что его слова быстро разнесутся по всему кораблю, но ему было всё равно. Пусть они знают, пусть они все знают, кто ими управляет, за кем они поклялись следовать в огонь, во тьму, на смерть.

— О капитуляции? — Калейну это слово было ещё меньше знакомо, чем Синевалу. — Это, наверное, шутка.

Синевал покачал головой.

— Не шутка. Дураки и трусы, как я сказал.

— Но… но… это безумие. Остальные земные корабли далеко отсюда. Включая… и его!

— Старкиллер, я знаю. Мы обошли их, чтобы быстрее прилететь сюда. Мы вывели из строя все их оборонительные системы, и всё что нам осталось сделать — это уничтожить планету под нами, и тогда причина, породившая войну, исчезнет. Мы сможем вернуться домой.

— Но нет, Калейн. Мы сидим здесь и ждём. Остатки земного флота, включая Старкиллера, направляются сюда на самой большой скорости, какую только могут выжать, а мы ждём. Наша цель, цель всех последних лет прямо перед нами, а мы ждём.

— А наши лидеры говорят о капитуляции.

— Почему? Какая… разумная… причина есть для этого?

— Они вдруг решили, что земляне, вполне возможно, являются разумными существами, а если это так, то убивать их недостойно. Какая глупость. — Синевал вздохнул, и, похоже, о чём-то задумался.

— Я не отдам такой приказ, Калейн. Клянусь тебе, всем вам… Я лишу себя жизни прежде, чем приказ вылетит из моих уст. Это предательство… ужасающее предательство, и я не хочу принимать в нём участие.

— Шай алит Бранмер не отдаст такого приказа. Ведь правда?

Синевал пожал плечами. — Я не знаю. Клянусь Пророчествами Валена, я не знаю. Оставайся здесь, Калейн. Я отправлюсь в своё святилище и поразмыслю там над своими клятвами и над своими обязанностями. Если мне будет отдан приказ, я… предприму соответствующие действия.

— Да будет так, алит.

Слова Калейна повисли в воздухе. Синевал ушёл с мостика, направляясь в святилище. Каждый минбарский военный корабль был оснащён специальной комнатой, местом, куда мог прийти капитан, чтобы отдохнуть, предаться медитации, поразмышлять. Синевал никогда не увлекался медитированием, отдыхал он в других местах, а думать предпочитал на мостике, и в результате святилище на «Трагати» было совсем заброшено. Тот факт, что Синевал направлялся туда, сказал Калейну всё, что он хотел знать, о состоянии капитана.

Синевал вошёл в комнату и позволил темноте поглотить его. Он поднял руки и поприветствовал её. Ему нравилась темнота, нравилась её незапятнанность, он медленно фокусировал взгляд, чтобы привыкнуть к ней. Плохое ночное зрение было слабостью минбарцев, а Синевалу не нравилась слабость вообще.

Любой другой минбарец не смог бы заметить другого человека в комнате до тех пор, пока не был бы уже убит, но Синевал не был любым другим минбарцем, и он почувствовал, как нож убийцы воткнулся в его живот.

Он инстинктивно среагировал, едва замечая жуткую боль, разливавшуюся по животу. Его посох немедленно раскрылся, и он из последних сил выбросил его, поймав несостоявшегося убийцу за ногу. Это мало что изменило.

Атаковавший его отпрыгнул и позволил Синевалу подойти к нему. Алит различал едва уловимый страх в движениях своего противника, но он также чувствовал и его непонятную уверенность. Кто бы это ни был, он верил в то, что делал.

У Синевала задрожали колени, но всё же он быстро двигался вперёд, различая силуэт напавшего на него человека прямо перед собой. Он двигался слишком быстро, слишком скрытно для минбарца. Только… если… за… этим… стояло… нечто… большее…

Синевал рухнул на пол, ощущая, как энергия покидает его тело. Его посох выпал из потерявших чувствительность пальцев, и извечная тьма поглотила его.

— Что? — прошептала Деленн. — Это было… не… самоубийство.

— Нет, — спокойно ответил Синевал. Деленн увидела, как Катс вышла немного вперёд, за Синевала. Выражение на её лице невозможно было прочитать.

— Моя клятва не была пустым звуком, но я не предпринимал попытки самоубийства. Приказ о сдаче так и не был отдан.

— Не был, — горько подтвердил Шеридан.

— Нет, но в этом во многом была вина Шакири.

— Ты слишком добр, Синевал, — тихо произнесла Деленн, — я могла бы предотвратить это, если бы была более красноречива, более… убедительна. Возможно…

— Существует много возможностей, Деленн, — мягко сказала Катс. — Но и это всё, что они есть. Возможности. Слова «если бы только» имеют слишком большую власть над всеми нами. Так не должно быть.

Деленн грустно улыбнулась. — Спасибо тебе, Катс. — Катс слегка поклонилась в ответ.

— Что касается вас, милорд, — сказала Катс, обращаясь к Синевалу, что произошло с вами потом? Вы поправились, но…

Синевал улыбнулся.

— Естественно. В этом не было ничего сверхъественного. На меня напали, но рана не была смертельной. Жизненно важные органы не были задеты. После битвы меня отправили на Минбар, там я поправился. Через несколько недель я снова был на ногах.

Никем незамечаемые и неслышимые охотники за душами о чём-то шептались около дверей на своём родном диалекте.

— Так ты не участвовал в марсианской битве? — Деленн услышала слова Джона и не могла не почувствовать, сколько в них было злости и горечи. Зная, что до Земли ему оставалось оставалась так немного. День или около того, не больше.

— Да. Некоторые заявляли, что только из-за моего отсутствия ты и добился успеха.

— А ты?

— Я никогда так не считал. Тогда ты оказался лучшим.

— Так… что же с Землёй?

— Только одно слово — Шакири. Это он.

В зале Серого Совета царила тишина, пока в него не ворвался Шакири. Там был не весь Совет, многие отдыхали в своих святилищах, медитировали, размышляли над стоявшей перед ними проблемой. Только Деленн вернулась в зал в поисках озарения, которое приходило к ней только здесь.

— Предательство! — выкрикнул Шакири от самого порога, испугав Деленн, что сидела, глубоко погрузившись в грёзы.

— Вот что бывает, если медлить, Деленн! Вот что наделала твоя жреческая чувствительность!

Деленн отступила назад, прежде чем осознала, что делает, но затем выпрямилась, неприступная твердыня перед притворным гневом Шакири.

— Что случилось, Шакири? — спросила она. — Что могло сподвигнуть тебя на то чтобы ворваться с этот священный зал, выкрикивая непонятно что?

— Землянин сбежал. Он убил охранников, и сейчас где-то прячется на корабле.

— Это невозможно, — выдохнула Деленн, — как?

— Не имеет значения, Деленн. Что ему известно? Что если об этом узнают земляне? Мы должны немедленно нанести удар.

— Нет. — Деленн глубоко вздохнула. — Мы ошибались, Шакири. Очень, очень ошибались. Войне конец. Довольно убийств!

— У нас двое убитых, которые были бы живы, если бы не твоя жалкая слабость. Как ты расскажешь семьям об их смерти, если убийцы их не будут наказаны. Это ты начала войну, Деленн! Ты, и никто больше. Неужели у тебя нет мужества, чтобы довести начатое до конца?

— Нет, Шакири, — тихо ответила она, но в голосе её звучали стальные нотки. У меня есть мужество, чтобы осознать совершённую ошибку, и убеждение в том, что можно попытаться её исправить. Война закончена.

Шакири засмеялся. — Так решительна… это почти заставляет меня забыть, насколько ты слаба. То, что ты говоришь, ничего не значит. Я созвал сюда других сатаи, и им решать. Теперь, когда они знают, что землянин сбежал, они продолжат следовать начальному плану, Деленн. Твоя слабость не сможет нас уничтожить.

— Ошибаешься, Шакири. Сильно ошибаешься.

— Я? Посмотрим.

Через десять минут был созван Серый Совет в полном составе. Шакири произнёс короткую, злую, яростную речь. Речь Деленн была длиннее и лишена эмоций. А когда дебаты закончились, в зале остались только два столба света.

Пять минут спустя «Шойю» первым начал бомбардировку Земли.

Двадцать минут спустя Эндрю Денмарк был пойман на одном из причалов Валенты. Несмотря на то, что он использовал свои телепатические способности на полную мощность, он не смог избежать захвата. Одна из артерий в его мозге разорвалась при попытке обратиться к минбарцам, и он умер на месте.

Несколько часов спустя на планете Земля не осталось ни единого живого существа.

Глава 4

Лао-Цзы, Аристофан, Мэрилин Монро, Бадди Холли…

Александр Македонский, стойкость трёх сотен у Фермопил, великий долг перед героями Битвы за Англию, университетские лодочные гонки, мемориал ужаса в Аушвице, могила сэра Артура Конана Дойла, Мост через реку Квай, барьер Оффы, руины Камелота, статуя Свободы, героическая жертва тридцати трёх в Новом Каире, место, где Рибо встретил Зути, Кросс-Плейнс, одинокий дом на холме…

Наследие миллионов лет, метки истории, славы, попыток выжить, чтобы преуспеть, чтобы процветать, чтобы преобладать…

Всё ушло.

Кануло в Лету, уничтожено духами с небес, что пролили огненный дождь на наш мир, что развеяли в бескрайнем космическом пространстве атмосферу, испарили моря, разрушили горы и заполнили города смертью и криками умирающих.

Далеко, далеко, выше смерти на Земле парили ангелы, беззаботные, равнодушные к смерти, что взимала обильную жатву здесь внизу.

Они знали истину… возможно и нет.

— Потребовалось всего несколько часов. — Голос Деленн был практически неслышим. На мгновение показалось, что она собирается сказать ещё что-то, но она промолчала. Деленн лишь сокрушённо покачала головой, почувствовав тепло, исходившее от стоявшего рядом с ней мужчины.

Шесть её компаньонов хранили молчание. Следующим за ней по кругу стоял мужчина, которого она любит, мужчина, который, она надеялась, любит её — мог бы всё ещё любить её после всего того, к чему, как только что оказалась, она имела прямое отношение. Джон Шеридан. Добрый, ласковый, нежный человек, которого её прошлые действия и бездействие ввергли в пучину несчастий.

А за ним — другой её близкий друг, один из немногих среди землян. Лита Александр. Она тихо всхлипывала. Лита была на Марсе, когда её родной мир пал в огне. Все эти годы она находила утешение в незнании того ужаса. Теперь она его познала.

Рядом с Литой стоял тот, кто утверждал, что является, и пророком Валеном, и землянином Джеффри Синклаир. Он был молчалив и неподвижен. На его лице не отразилось ни одной эмоции. Деленн спросила себя, как продолжится его история. У неё было странное чувство, что она знает ответ, но она не хотела признавать этот факт. Если… если она права в своих предположениях, то пусть он сам скажет это. Она не в силах… встретить такую правду.

За ним стоял командор Дэвид Корвин, друг Джона, чьё отношение к Деленн всегда балансировало между смущением и дискомфортом. Он безмолвствовал, его голова опустилась. Деленн была рада тому, что не видит его глаза. Он тоже был на Марсе и избежал геноцида при захвате Земли.

Рядом с ним была Катс, бывшая сатаи касты мастеров, и сейчас обладавшая определённой властью на новом Минбаре, который Деленн невольно помогла создать. Деленн не очень хорошо ее знала, но ощущала сильные эмоции, притаившиеся в глубине её глаз. Деленн казалось, что Катс была женщиной сильных убеждений, но также и большего сострадания. Катс не принимала никакого участия в разрушении Земли, она была лишь безмолвным свидетелем. Этого единственного факта было для неё более чем достаточно, чтобы осудить себя.

Всё это жёстко контрастировало с тем, кто стоял рядом с нею, его рука нежно накрыла её руку в жесте, который мог быть успокаивающим, или мог быть призван удержать её здесь. Синевал, вождь и создатель нового Минбара и новых минбарцев. Он был капитаном флота, разрушившего Землю. По стечению обстоятельств, — он так и не объяснил их полностью, — он лично не стрелял по планете. Но он сделал бы это без малейшего раскаяния, без малейших сомнений.

И на этом круг замыкался, если коннечно не считать двух охотников за душами — почётная охрана' Синевала — чьё присутствие в этом святом месте было чистой воды богохульством, но Деленн знала, что Синевал совершал худшие поступки, и сделает их ещё немало. Деленн не смотрела на них. Они не должны даже просто находиться здесь.

Наконец тишина была нарушена тем, кто называл себя Валеном. — Мы отдаём их души вселенной, — тихо сказал он. — Мы открываем врата их скорбному покою, чтобы они могли услышать нашу тишину. — Странная молитва, и в то же время такая знакомая. Такая возвышенная эпитафия не произносилась на Минбаре уже… в течение тысячи лет. С тех пор, как её произнёс Вален.

А затем он поднял голову, и вновь начал говорить. Его голос был звучен, наполнен эмоциями, которые он не мог бы выразить иначе, даже во взгляде.

— Долгие часы я висел там, я не имел возможности двигаться, но мог дышать и смотреть. Мои крики гасли в тишине космоса, их никто не слышал.

— Это последнее, что я помню.

Деленн кивнула. — Думаю, я знаю, что случилось с вами потом. Когда всё это закончилось, мы девять собрались в Зале для…

— … насладиться радостью нашего триумфа! В самом деле, с разрушением их родного мира мы выполнили практически всё, что намеревались сделать. Радуйтесь, сатаи, мы победили!

— Это конечно же был Шакири. Его слова прозвучали насмешкой над священным собранием. Даже Моранн и Копланн безмолвствовали.

— Здесь нет никакого триумфа, — медленно сказал Дженимер, горестно покачав головой. — Никакой победы.

— Это было неизбежно, — сказал Моранн. — Всё кончено. Теперь же позвольте нам вернуться домой. Мы сделали то, для чего пришли сюда.

— Ещё не всё закончено, — быстро сказал Шакири. — У них ещё остались колонии. Простая зачистка, да, но наша миссия должна быть выполнена полностью.

— Вам мало пролитой крови? — громко крикнула Деленн. — Когда же вы успокоитесь? Когда же мы вернёмся к миру? Эта война закончена, сатаи! Сейчас и навсегда!

— Нет никакой нужды так горячиться, — улыбаясь, сказал Шакири. — Вы можете оставить этот Зал и вернуться к покою, как только пожелаете, Деленн.

— Мы все должны покинуть этот Зал, — ответил Дженимер. — Великое зло был сотворено здесь, и мы все должны подумать об этом в своих покоях. — Его слова поразили Деленн прямо в сердце, хотя это конечно и не входило в его намерения.

— Медитация, — хмыкнул в сторону Шакири. — Хорошая идея. Мы…

В столбе света в центре круга возник образ. Это был шай алит Бранмер. Его осанка была совершенна, в его поведении не отразилось ни одной мысли или эмоции, что роились должно быть в его голове. Его руки были сложно точно перед ним. Его голова склонилась настолько, насколько требовал этикет. Всё в целом это создавало картину силы и уважения.

— А, шай алит Бранмер, — сказал Шакири. — Вас можно поздравить. Прекрасно проведённая операция.

— Спасибо, сатаи, — сказал Бранмер с такой же безукоризненной выверенностью в голосе. — Я живу, чтобы служить. Однако я принёс иные вести. Это касается алита Синевала.

— Что с ним? — спросила Деленн.

— Он мёртв.

Ошеломлённая тишина, обрушившаяся на Совет, была, наконец, сломана Дженимером. — Он всё-таки сделал это? Он забрал собственную жизнь. Такая потеря.

— Версия самоубийства кажется вполне очевидной. Он был найден в его святилище с жезлом в руках и церемониальным кинжалом в теле.

— Трагическая потеря, — ответила Деленн. — Кто сейчас командует «Трагати»?

— Хор алит Калейн. Он отреагировал на эту новость куда менее спокойно. Он винит в ней Вас всех.

— Пускай обвиняет, кого пожелает, — сказал Дженимер. — Смерть Синевала была трагедией и напрасной потерей. Но лишь его собственная безрассудная честь привела его к этому. Особенно, когда никакого приказа сдаваться не было. Так глупо.

— Мы благодарим вас за сообщение, шай алит, — сказала Деленн. — Оставайтесь на внешней орбите, сканируйте пространство и будьте готовы к любой контратаке оставшихся земных кораблей. И ещё… тело Синевала… у него остались близкие?

— Никого, сатаи

— Его тело должно быть возвращено на Минбар, в Святилище Валена. Пусть оно послужит как мемориал этой войны.

— Как пожелаете, сатаи.

Образ исчез, и Дженимер обвел взглядом членов Совета. — Я думаю, мы должны рассмотреть этот случай внимательнее, — объявил он. — Сколько ещё смертей должен принести нам ваша компания, Шакири?

— Это ваши безвольные колебания вызвали его смерть. А не мои действия.

— Это была отрыжка чванства вашей касты, которая…

— Достаточно, — сказал Хедронн. — Мы ничего не добьёмся этим обсуждением. Пусть все уйдут и возвращаются только после медитации с более спокойными умами.

Совет разошёлся, оставляя свой Зал, осыпанный пеплом неудавшихся надежд и обречённых чаяний, оставляя за спиной опустевшее место, уже отмеченное смертью, что однажды придёт и сюда.

— Мёртв?

Синевал пожал плечами. Катс шагнула назад и смотрела на него. — Вы были мертвы?

— Простая ошибка. Нападение оставило меня в глубокой коме.

— Так что вы не были мертвы? — Это было командор Корвин.

— Очевидно, нет. Наша биология отличается от вашей. Я был просто в глубокой коме, которую ошибочно приняли за смерть. Что действительно важно это…

— Итак, это было не самоубийство, а покушение. — Вален, или Синклер, или кто бы он ни был, шагнул ближе, чтобы посмотреть на Синевала. — И вы знаете, кто это сделал.

Синевал кивнул. — У всех нас есть тайны. Я хранил её… очень долго. Я выяснил, кто несёт за это ответственность несколько лет назад, но держал в тайне. Тайна — это такой же инструмент, как и любой другой, а искусный мастер знает, когда приходит время их использовать.

— Так, кто же это был? — спросила Деленн.

— О, я не знаю, кто именно нанёс удар, но направляли его… ворлонцы. Кто-то из них…

— ЛЖЕЦ! — Крикнула Лита, выступая вперед. — Ворлонцы бы никогда…

— Ворлонцы сделали больше чем вы, сможете когда-нибудь себе представить, — лязгнул в ответ Синевал. — Имеются записи времён последней Великой Войны, у виндризи и охотников за душами. Ворлонцы могут быть столь же злыми, как и Тени, хотя и своим собственным способом.

— Вы ошибаетесь, — сказал Корвин. — Ворлонцы пришли, чтобы помочь вам в Битве Второго Рубежа. Они отогнали Теней, помните?

— У них были на то свои мотивы. Они всегда поступают так, как выгодно им. Они виновны в нападениях, необходимости которых вы даже не сможете понять, и попытка убить меня — самое маленькое и самое крошечное из них.

— Ворлонцы — наши союзники, — медленно сказал Шеридан.

— Возможно, ваши союзники. Я не допущу их к моему народу.

— Вы лжёте, — продолжила Лита. — Ворлонцы никогда не…

— Пожалуйста, Лита, — сказала Деленн. — Есть… некоторые вещи, которых вы не знаете. После того, как Серый Совет разошёлся, я направилась не в своё святилище, а… к Дукхату.

Дверь закрылась за спиной Деленн, и она почувствовала тяжесть в воздухе вокруг неё. Они были здесь. Она чувствовать их присутствие.

— Мне нужно поговорить с вами, — тихо сказала она. — Мне нужно… — Она глубоко вздохнула. — Вы сказали, что истина укажет на себя! Где же эта истина?

В воздухе сгустилась тень, и перед ней предстал ворлонец. Это был холодный ворлонец, чей ледяной голос замораживал её. Она выправилась. — Где же эта истина?

- <Истина всё ещё существует. Будущее должно быть изменено.>

— Как? Что я должна делать?

- <Продолжать идти тем же путём. Следуй своей судьбе.>

— Продолжать войну? Вы же сказали, что земляне были ключом. Вы сказали…

- <Это неважно. Следуй за своей судьбой.>

— Но почему? Сколько ещё крови я должна потерять? Ответьте мне! Когда это закончится?

- <Когда огонь встретится с тьмой. Когда вы встретитесь.>

— Я ничего не понимаю. Я не буду больше убивать. Никого больше. Я…

Удар из ниоткуда обрушился на Деленн, отбросив её к стене. Её тело медленно соскользнуло на пол.

- <Понимание не требуется. Только послушание. Продолжайте войну.>

— П… почему?

- <Нужно создать клинок. Скроить обновлённое будущее.>

— Зе… — Деленн колебалась. — Земляне… они всё ещё тот ключ, о котором говорил Дукхат?

- <Они станут им. Нужно время. Они будут воссозданы заново.>

— Как скажете. — Деленн повесила голову. В конце концов, она ведь проиграла. Они все проиграли. Воины победили. Убийцы победили.

Она сама стала теперь одной из них.

Она встала, собираясь уйти. Она уже достигла двери, когда ворлонец заговорил вновь. — <Одна душа. Она висит, застывшая во тьме. Она наша. Найди её и принеси нам.>

Деленн кивнула. Не сказав больше ни слова, она ушла.

— Итак, война продолжалась, потому что я помогла ей продолжиться.

— Я помню лицо Шакири, когда я начала приводить доводы в его поддержку на следующей встрече Серого Совета. Сначала он не верил собственным ушам, он словно спрашивал себя, не уловка ли это. А затем он рассмеялся. Позже, когда все уже ушли, он сказал: «Я рад, что вы увидели свет, Деленн. Возможно, некоторая мудрость всё-таки есть и в вашей душе».

— Шакири был дураком, — сказал Синевал.

— Разрушительным дураком, — согласилась Деленн. — Хотя он так и не дожил до того, чтобы насладиться плодами победы. При всех своих планах и схемах он прожил всего несколько месяцев. Он был тяжело ранен во время Битвы за Марс и умер на Минбаре.

Хитрая улыбка мелькнула на лице Синевала и исчезла никем незамеченная.

— Другие тоже погибли на Марсе. Моранн и Копланн. А Дженимер был ранен и позже ушёл на покой. Двенадцать лет прошло, и теперь я последний член Серого Совета Дукхата. Поэтому вина падает на меня.

— Вина падает на ворлонцев, — сказал Синевал.

— Вина не падает ни на кого, — сказал Шеридан, прервав своё долгое молчание. — Это… — Он глубоко вздохнул. — Это был несчастный случай. Только этот несчастный случай зашёл слишком далеко.

— Спасибо, — прошептала Деленн.

— Но несчастный случай продолжается, — тихо проговорил Вален. — Возможно, теперь он сможет закончиться.

— Во… возможно, — сказала Деленн. — Возможно. Вы и были тем человеком, которого я передала ворлонцам, не так ли?

— Да. Последнее, что я помню — как парю там, пойманный в космическую ловушку. Так было до тех пор, пока я не появился в храме Варенни. Я знал, что должен был делать, я помнил, что был Валеном, помнил всё, что сделал, помнил каждое слово из тех пророчеств, что я написал, основываясь на знаниях, которые имею сейчас.

— Ты ждёшь, я поверю, что землянин это Вален? — Скептически сказал Синевал. — Деленн, которая всегда была далека от глупости и богохульства.

Она пронзила его взглядом, который мог бы проникнуть сквозь камень. — Это ни то и ни другое, Синевал. Когда я была… далеко отсюда, я обнаружила много вещей. В том числе я узнала тайну, которая беспокоила нас всех в течение столетий. Мы всегда знали, что наши души исчезают, уходят в неизвестное нам пристанище вместо того, чтобы возродиться в последующем поколении, как было всегда.

— После войны… когда я вернулась на Минбар, и после того, как… Нерун… ушёл… я полностью погрузилась в изучение пророчеств. Мы все потеряли шанс получить мир и спасение. Я была твёрдо настроена, вернуть нам этот шанс.

- 'Мы воссоединимся с другой половиной нашей души, когда войдём в огонь и тьму.' Вы знаете эти слова, Синевал? — Слабая тень узнавания промелькнула на лице Валена.

— Конечно я знаю их. Я… — глаза Синевала расширились. — Ты знала… ты пыталась предупредить нас!

— Перед Вторым Рубежом, да. Я пыталась предупредить вас, но вы не слушали, а я был не достаточно сильна. Люди — другая половина нашей души. Они — то пристанище, куда уходили наши души.

— Откуда… откуда вы знаете? — тихо спросила Катс. — Как вы можете быть так уверены?

— Трилюминарий. Перед тем, как меня похитили, я собиралась проверить мою теорию… на Джоне. У меня не получилось тогда, но трилюминарий был доставлен вместе со мной на «Вавилон», а затем на Проксиму Три. И там я узнала, что была права.

— Но где доказательства, Деленн? Где факты?

— Доказательства едва ли необходимы, Синевал. Где ваша вера?

— Веру я оставляю религиозной касте, Деленн. Я признаю только доказательства.

— Тогда я дам тебе твои доказательства. — Деленн пошарила в кармане платья. — Всего было три трилюминария, их дал нам Вален тысячу лет назад. Один отобрали у меня после моей… трансформации. Другие два оставались в Сером Совете. Один из них, я уверена, был испорчен с тех пор, но этот действует. — Она достала третий трилюминарий. — Этого свидетельства будет достаточно для тебя, Синевал? — Он кивнул.

Деленн обернулась к Джону. Он коротко кивнул. Слабая улыбка прочертила её лицо, когда она подняла к нему трилюминарий.

Он мягко пылал, сгустившийся вокруг них туман уступал перед его сиянием. Синевал как-то весь сжался, словно бы даже стал ниже ростом перед тем, что казалось ему ослепительно сияющим бриллиантом.

— Этого достаточно, Синевал? — прошептала Деленн.

Он снова кивнул. — Хорошо, наши души переходили людям, так что они и есть те, о ком говорил Вален… я готов поверить многому из того, что вы говорите, Деленн. Но ничто пока не убеждает меня, что этот… Вален — истинный. Даже Вален мог повторно родиться… землянином… что могло помешать ворлонцам взять любого из них и объявить его Валеном?

— История не допустит другого Валена. Судьба требует, чтобы Единственным был именно Вален, а не кто-то другой. И есть ещё одно, в чём ты заблуждаешься. Это не возродившийся Вален, но Вален, каким он был до того, как явился нам.

Синевал рассмеялся. — Ну конечно! Вы Вален до своего явления, минбарец, не рождённый минбарцем!

— Я не понимаю, — сказал Корвин.

— Всё было у него, — сказал Синевал. — Внешность, знание, само появление… только не опыт. Не возраст. В его глазах не было никаких признаков страдания или борьбы, которые вынес Вален. И это было просто… вы не испытали всего этого!

— Это будет в нашем будущем, — прошептала Деленн, — вы вернётесь назад во времени, чтобы стать Валеном, так было. — Она и Шеридан разделили очень приватный, личный взгляд.

— Путешествие во времени? — сказал Корвин недоверчиво. — Это невозможно!

— Возможно, — сказала Деленн. — Только очень сложно. Мы в силах создавать очень маленькие двери во времени, хотя этим редко пользуются. Кто знает, на что способны другие? Кроме того, командор, мы знаем, что путешествие во времени возможно. Мы видели это.

— Что… О мой Бог. Я помню…

— Ворлонцы должно быть знали это, и спасли вас, чтобы гарантировать, что это случится, — торопливо сказала Деленн. Синевал бросил на неё любопытный взгляд, но она больше ничего не сказала.

— Я считаю, что ты приукрашиваешь их мотивы, Деленн, — сказал он. — Да, возможно, они действительно хотели гарантировать, что этот… Вален… отправится назад, чтобы защитить прошлое, но я уверен, что у них есть более важные задачи в нашем будущем. Разве вы не видите? Вален вернулся, как он и обещал. Его слова покоряют людей, смещая их преданность. Они готовы в любой момент поклясться ему в верности. И тогда ворлонцы будут управлять моим народом через него. Я не допущу этого.

— Но если он подлинный Вален…

— Это не имеет значения! Ни одна марионетка ворлонцев не будет управлять моими людьми, Деленн. И он не исключение, истинный он Вален или нет.

— Вы забываете кое-что, Синевал, — сказала Катс, её голос коснулся его ушей так же нежно, как снегопад падает на злаки. — Если он действительно управляется ворлонцами, тогда почему он пришёл сюда и дал нам… дал вам возможность уничтожить их замысел?

— А… Да… Я думал об этом, но так и не смог понять. Возможно какой-то трюк. Вы можете ответить на это… Синклер?

— Нет, — сказал он извиняющимся тоном. — Я пришёл сюда, потому что я… меня тянуло сюда. Я не могу ни объяснить это, ни понять. Если я… марионетка, то, как я смогу узнать, что кто-то дёргает мои нити?

- <Я знаю.>

— Все обернулись, чтобы увидеть Литу, её внезапно налившиеся глубокой чернотой глаза. Как только они все посмотрели на неё, её глаза засияли золотом, ослепившим их. Голос, что исходил из её уст, не принадлежал ей.

- <Была заключена сделка. Не все из нас твои враги, воин.>

— Я поверю, лишь когда это будет доказано.

- <Это неважно. Было соглашение. Это его часть. И за это будет заплачено, в огне. Вы понимаете?>

— Это был риторический вопрос? — пробормотал Корвин так, чтобы его никто не услышал.

— Я знаю вас, — прошептала Деленн. — Вы Кош. Однажды… вы были частью меня.

— Что? — дёрнулся Синевал. — Как…?

Деленн обернулась к нему. — После обнаружения корабля Теней на Марсе я вернулась в святилище Дукхата. Там был только Кош. Он сказал мне, что может помочь мне, но за определённую плату. Он… вошел в мой разум, стал частью меня, соединил мои мысли со своими. Теперь он находится в Лите.

— Ворлонцы, — высокомерно вымолвил Синевал.

- <Он прошлое и будущее. Он должен был использоваться в ужасных целях. Этого не должно случиться. Он теперь ваш. Используйте его с толком.> — золотые глаза Литы приняли нормальный цвет, и она зашаталась, едва не упала. Вален поймал её, и мягко поддержал.

— Так, — сказал Синевал. — Ещё один трюк.

— Нет, — ответила ему Деленн. — Это правда. Скажите мне… Вален. Похоже, ваша судьба теперь в наших руках. Чего вы хотите от будущего?

— Помогать, — просто сказал он.

— Держитесь подальше от моего народа, — предупредил Синевал. — Марионетка вы или нет, беспомощны или нет, судьба моих людей остаётся в моих руках, а не в ваших. — Катс мягко коснулась его руки.

— Тогда идите с нами, — сказала Деленн. — Альянс создаётся в другом месте… на Казоми Семь. Там есть и минбарцы… Те, кто… — Она посмотрела на Синевала.

— Те, кто ненавидят мои методы правления? Ты можешь оставить их себе, Деленн. Его тоже. Мне не нужны те, кто не последует за мной, и я не приму их жизни против их желания. Эта планета скоро будет совершенно непригодна для жизни. Все, кто пожелают, могут уйти со мной в другие миры, в уцелевшие колонии… другие места. Любой, кто пожелает пойти с тобой, Деленн… пусть идёт.

— Ты уверен?

— Я не буду никого удерживать. Мне нужны только те, кто будет следовать лично за мной.

— Ты имеешь в виду воинов?

— Не только, — сказала Катс. — Я последую за вами, милорд. В огонь и тьму.

— Я знаю, — просто ответил он.

— Ну что же, Синевал. Похоже, что ты получил тот народ, о котором мечтал. Воины, демоны, проклятые.

— Демоны? О, охотники за душами. Они далеко не демоны, Деленн. Они… — Синевал осёкся. Видения начали проявляться из тумана, видения, непрошеные и нежданные.

Нападение произошло внезапно и без предупреждения. Едва флаер вышел из зоны перехода Рокугана, чтобы дозаправиться в колонии, как его окружили и атаковали корабли.

В течение нескольких секунд двигатели и оружие были повреждены. Сигнал бедствия был с лёгкостью заглушён. Минбарская колония была в трёх часах полёта, с таким же успехом она могла быть с другой стороны луны.

Когда флаер неподвижно завис в пространстве, нападавшие высадились на его борт.

— Вы не получите его! — пролаял капитан, защищая драгоценную реликвию, что он должен был вернуть Минбару. — Вы… не… — Кровь стекала с его лба, но стоял всё ещё твёрдо и непоколебимо.

Взгляд охотника за душами, мог бы сокрушить скалу. Позади капитана лежало тело героя минбарской касты воинов. То, что капитан знал о шаг-тотах, было лишь легендами, но у него была его миссия, и он не позволит этим чудовищам получить душу Синевала.

Его жезл раскрылся, он нанёс удар. С изяществом, которое противоречило его размерам, охотник за душами поднырнул под удар, сделал пируэт и ударил минбарца в рёбра. Тот упал.

Чёрная кровь капала на глаза и рот Синевала.

Охотник за душами улыбнулся, кивнул и ушёл.

Несколько часов спустя капитан Норио пришёл в себя, тогда же прибыли корабли с Рокугана. Он был взят в храм на Рокугане, чтобы искупить свою неудачу, и только заключение верховного жреца, что душа Синевала ушла задолго до того, как появился охотник за душами, успокоило его дух.

Два дня спустя его тело, принявшее вечный отдых в святилище, где Вален впервые встретил того, кто позже напишет хронику его жизни, — Нукенна из клана Зир — тело Синевала, Клинка Ветра, восстало.

Медицинские эксперты объявили, что нападение, которое 'убило' его, просто приостановило некоторые из его жизненно важных функций, погрузив его тело в кому, в то время как его вторичные системы продолжали функционировать. Примеры подобного 'возвращения из мертвых' не были неслыханным делом, хотя и очень редки. Легенда гласила, что сам Вален однажды вернулся из такого состояния, во время атаки на За'ха'дум.

Только двое минбарцев знали об охотнике за душами, и ни один из них не мог рассказать об этом. Их сны были отягощены хаосом и тьмой, и оба умерли во сне несколько месяцев спустя.

Синевал остался жив.

— Что? — чуть слышно выдохнул Синевал. — Значит вы… вы…

Один из его охранников изящно поклонился. — Разве у вас одного есть тайны, мой Примас?

Синевал только рассмеялся в ответ.

— Церемония закончена, — торжественно объявила Деленн. — Я не могу утверждать, был ли кто-то из нас рождён заново, но… я думаю, это был полезный опыт.

— На этот раз, Деленн, — ответил Синевал, — я преклоняюсь перед мудростью вашей касты. — Катс за его спиной широко улыбнулась.

— Согласно строгому порядку церемонии, — продолжила она, — мы должны раскрыть тайну, которую не говорили ещё никому, и уступить что-то, что представляет для нас большую ценность. — Она выглядела задумчивой.

— Я думаю, что мы уже сделали это, Деленн, — сказал Шеридан. Он обвил рукой её талию и прижал к себе. — Мы оставили здесь своё прошлое, а это одна из наиболее ценных вещей, которыми мы обладаем.

Она улыбнулась и прижалась к нему ещё ближе. — Ты прав, Джон.

— И что теперь? — спросил Корвин. — Я имею ввиду… чем мы отличаемся от того, какими были прежде?

— Минбар скоро будет совершенно непригоден для жизни, — сказал Синевал. — Яд в атмосфере, в земле, в воде… Те из моих людей, кто пожелает следовать за мной, отправятся в те немногие колонии, что ещё остались у нас. Там я буду восстанавливать и воссоздавать наш народ. Но… я могу взять только тех, кто будет сражаться. Это война, и я не могу взять слабых туда, где они могут быть уничтожены. Больше никогда.

— Те, кто пожелают тебя, Деленн, могут следовать за тобой. Я не испытываю никаких сомнений. Я больше не имею никаких сомнений, передавая их судьбы в твои руки.

— Спасибо, — прошептала она.

— Я тоже пойду с вами, — сказал Вален. — Я… не воин. Ещё нет. Возможно в прошлом… будущем, я стану им.

— Да будет так, — подтвердил Синевал.

— Но сейчас я буду идти с вами, Деленн, если можно.

— Её улыбка могла бы осветить самую глухую полночь. — Конечно.

— Тогда это решено, — объявил Синевал. — Я благодарю вас, Деленн. Это действительно был ценный опыт. Но сейчас я должен идти. Мы можем встретиться вновь. — Он направился к двери, уважительно поклонившись Шеридану и Деленн и бросив на Валена взгляд, который мог быть равно презрительным или жалостным.

В дверях он остановился и, обернувшись, окинул оставшихся взглядом. — Помните, что я сказал о ворлонцах. Не доверяйте им. Ни в чём.

Он ушёл.

Катс последовала было за ним, но остановилась около Деленн, нежно улыбнулась и прижала руку к сердцу в жесте благодарности. Деленн в свою очередь улыбнулась. — Вы могли бы направиться на Казоми Семь, если захотите, — сказала Деленн. — Там найдётся для вас место.

— Мое место рядом с ним.

— Однажды он убьёт вас, — предупредила Деленн. — Он не может ни захотеть этого, ни повлиять на это, но вы умрете из-за него.

— Тогда я умру. Через огонь и тьму, через смерть и отчаяние, пока моя душа не родится вновь. Я поклялась, Деленн, и я последую за ним. Легкого пути тебе, Деленн.

— И тебе, — вздохнула она. — быть в мире.

— Катс улыбнулась и весело засмеялась.

Деленн скользнула назад в объятья Джона, и тихо вздохнула.

Пришло время вернуться к работе.

— Милорд, — торопливо сказала Катс, едва угнавшись за широкой поступью Синевала. Он пошёл медленнее, приноравливаясь к её шагу. — Милорд… Вы… — Она сделал паузу, не зная как выразить свои мысли. — У вас есть тайны, ведь так?

— О, множество, — сказал он. — Можно было бы заполнить библиотеку. Некоторые нужно было проветрить сегодня. Другие… могут и подождать. Им нужно настояться, перебродить. Кроме того некоторые из них могли бы… расстроить наших новых друзей.

— Скажите мне. — Он свирепо посмотрел на неё. — Я ваша совесть или нет? Поделитесь со мной, милорд.

— Достаточно ли вы сильны, чтобы нести такое бремя, миледи? — Он некоторое время смотрел на неё, а затем покачал головой. — Какая глупость. Конечно же вы достаточно сильны. Вы действительно хотите разделить моё бремя?

— Да, милорд.

— Он рассмеялся, и очень нежно коснулся её руки. — Очень хорошо. Две вещи, связанные с… проблемами, что мы обсуждали сегодня.

— Одна касается Шакири?

— Да. Но это потом. Сначала… то, что сказала Деленн, было правдой. До этого… Эндрю Денмарка, большинство Серого Совета никогда видела живого землянина. Некоторые из наших людей встречались с ними в рукопашной, но не мы, вожди. После него конечно… Был длительный перерыв, пока наши славные лидеры обсуждали проблему капитуляции. Некоторые из землян выбрали это время, чтобы попытаться сбежать.

— Кое-кому это, без сомнения, удалось, но мы поймали некоторых из отставших. Наши парни перехватили их и вернули на корабль. Так что у Калейна был повод связаться с Шакири. Это было в то самое время, когда я лежал без сознания, истекая кровью на полу моего внутреннего святилища. — Он не смог скрыть горечь в голосе.

— Что с ними случилось? — спросила Катс. В её глазах зародился ужас, как будто она собиралась понять правду.

— Шакири конечно же приказал передать их Джа'дур. Серый Совет никогда не узнал об этом, но Джа'дур позже сама проинформировала меня.

— Во имя Валена. И что… что она сделала с ними?

— Я не знаю… но вряд ли что-нибудь хорошее. Постарайся просто не думать об этом.

— Я не буду. Я… я не буду. А вторая тайна?

Он коснулся её плеча. — Вы уверены?

— Да. Я ваша совесть, вы сами так сказали, милорд. Я готов ко всему, что бы вы ни рассказали мне. Это касается Шакири, не так ли?

— Да. Он был дураком, и при том чрезвычайно высокого мнения о своих талантах. Он привёл бы к гибели и нашу касту и весь наш народ, и всё это только из-за его дурацкой гордости. Он был ранен во время Битвы за Марс и вернулся на Минбару для лечения. Все признаки говорили, что он поправится, но случился рецидив, и он умер через несколько дней после своего возвращения.

— Я уже мог ходить, когда вернулся Шакири. Я наблюдал за ним. Я помнил всё, что он сделал. Я слышал обо всём, что случилось на Земле и на Марсе.

— Я видел, что он был самой большой угрозой нам, чем любая другая.

— И убил его.

— Катс задохнулась. — Вы…?

Он грустно улыбнулся. — Теперь вы разделили часть моего бремени, миледи. Вы всё ещё желаете оставаться на моей стороне, зная, кем я являюсь, и что я сделал?

— Через огонь и тьму, через смерть и отчаяние, пока моя душа не родится вновь. Я буду следовать за вами, милорд.

— Спасибо, миледи. А теперь… думаю, нас ждёт еще много дел.

Следующие несколько недель стали свидетелями самых ужасных событий на Минбаре, родном мире одной из самых древних рас в галактике. Тяжело раненые или излечились, или умерли. Те, кто были способны действовать самостоятельно или ушли, или остались. Некоторые последовали за Деленн на Казоми-7, другие за Синевалом в миру убежища виндризи. Некоторые отправились в иные миры, чтобы встретить ещё более тёмную судьбу.

Небеса продолжали плакать огненными слезами. Земля продолжала восставать против своих детей, полностью разрушенная чуждыми ей силами. Реки оставались чёрными и бесплодными.

По истечении четырех недель на Минбаре не осталось никакой жизни.

Деленн была одной из последних, кто покидал планету. Она стояла в Turon'val'na lenn-veni — Место, где Вален Ждёт — смотрела на руины города, где родилась. Трава под её ногами была чёрной. Красивое, игривое озеро перед нею был заполнено камнями и пылью.

Она вспоминала давнее видение и дрожала от страха, вспоминая из него одну вещь, отсутствовавшую здесь.

Могильный камень.

Но вот она отвернулась и ушла, поклявшись никогда не возвращаться.

Так или иначе, но она знала, что вернётся.

Две недели прошло с тех пор, как последний след жизни покинул Минбар, и из-за дальних звёзд пришла другая жизнь. Корабли появились в вышине, живые существа спустились с небес.

И реликвии прошлого были возрождены.

Это ещё не конец, — тихо сказал Соновар, обводя взглядом тех, кто собрался на его стороне. Воины, хотя и не все. Несколько жречишек, в которых проблескивал намёк силы. Но зато ни одного мастера. Они были слишком слабы и жалки.

— Это ещё не конец. — Калейн сидел в углу, глядя в стену. Что бы ни случилось с ним, его разум был повреждён. Соновар знал, что это не имеет значения. Калейн был лишь номинальным лидером. Что Синевал, что земляне, что они все по сравнению с величайшим воином, что был когда-либо рождён… Он был здесь во плоти, и этого будет достаточно.

Синевал предал нас всех. Он породнился с демонами и привёл землян в свой дом. Он бросил наш мир на гибель, и он не признал возвращение истинного Валена.

Соновар посмотрел на нового члена своего круга. Рамде Козон, так'ча. — Мы добьёмся нашего спасения, и нашего прощения, и возвращения к нашей судьбе. Все, кто выступит против нас, землян, Синевала, Теней… мы уничтожим.

Три тяжёлых крейсера уже перешли на сторону Соновара. И будет больше.

— Наша судьба ждёт нас, через огонь… и тьму.