Темные закрытые комнаты

Поиски и открытия Мохана Ракеша

Перелистывая успевшие пожелтеть страницы литературных журналов хинди конца 50-х — начала 60-х годов, становишься невольным свидетелем жарких дискуссий, острых полемических споров индийских литературоведов, критиков и писателей о зарождении и развитии новых течений в литературе хинди, о соотношении реализма и литературного эксперимента, о настоящем и будущем индийской литературы. Журнальные статьи того периода пестрели заголовками, в которых преобладало слово «новый»: новый рассказ, новый роман, новая поэзия. Специальные журнальные рубрики посвящались как отдельным молодым писателям, так и целым литературным направлениям, уже завоевавшим популярность читателей и нуждавшимся в осмыслении их роли в общеиндийском литературном процессе.

Необходимо отметить, что индийская литература предыдущих десятилетий была неразрывно связана с героической борьбой индийского народа за национальную независимость, которая успешно завершилась в 1947 г. освобождением Индии от английского колониального господства. Обращение индийских писателей к теме национально-освободительной борьбы определяло в целом прогрессивный характер развития индийской литературы, способствовало укреплению в ней реалистических тенденций. В первые годы после достижения Индией независимости писатели хинди Яшпал, Упендранатх Ашк, Бхагаватичаран Варма, Пханишварнатх Рену и многие другие снова и снова обращались к различным эпизодам национально-освободительного движения, посвящали свои произведения национальной трагедии, которую пережил индийский народ в результате спровоцированного англичанами раздела страны на Индию и Пакистан.

Однако к концу 50-х годов в среде индийской творческой интеллигенции растет острое чувство разочарования, вызванное тем, что вместо «идеального общества» всенародного благоденствия, которое, как ожидалось, наступит одновременно с достижением независимости, в Индии обостряются социальные, экономические, политические противоречия, характерные для страны, идущей по капиталистическому пути развития. Расцвет частного предпринимательства, атмосфера борьбы за личное благополучие любыми путями — все это приводило многих молодых писателей к убеждению о неосуществимости позитивных идеалов, толкало их на путь безыдейности в творчестве, к модернизму и формализму, зачастую опирающемуся на западные буржуазные концепции.

В этих условиях вначале робко, а затем и в полную силу заявили о себе писатели, стремившиеся не только сохранить прогрессивные завоевания, лучшие реалистические традиции литературы периода национально-освободительной борьбы, но и углубить и развить их в применении к новым социально-политическим условиям, выявить истоки душевного разлада своих современников, причины, порождающие пессимизм и разочарование.

Целая плеяда писателей, вышедших на литературную сцену после достижения Индией независимости, к началу 60-х годов сумела своими реалистическими, остросоциальными произведениями завоевать широкую популярность среди читателей. Эксперименты в области литературной формы не увели этих писателей в сторону от решения жизненно важных проблем, от правдивого изображения действительности. Среди писателей, которые в обстановке духовного кризиса, захватившего часть индийской молодежи, сумели поставить свое творчество на службу народу, следует прежде всего назвать Бхишама Сахни, Раджендра Ядава, Манну Бхандари, Шани, Маркандейя, Камлешвара, Мохана Ракеша.

Одним из ведущих представителей этого поколения писателей был Мохан Ракеш, скончавшийся в 1972 г. в расцвете творческих сил. Ближайший сподвижник Мохана Ракеша Камлешвар в книге «Мой соратник, мой друг», изданной в 1975 г., писал:

Мохан Ракеш, родившийся 8 января 1925 г., свой трудовой путь начинал преподавателем языка и литературы хинди в одном из колледжей Джалландхара — небольшом городе в штате Пенджаб на севере Индии. Работая в колледже, он выступил со своими первыми рассказами, а в 50-е годы, полностью посвятив себя писательскому груду, вместе с собратьями по перу Камлешваром и Раджендром Ядавом возглавил литературное движение за «новый рассказ», то есть за рассказ, в котором бы продолжались традиции Премчанда — основоположника критического реализма в литературе хинди. Один за другим выходили сборники рассказов Мохана Ракеша «Новые облака», «Еще одна жизнь», «Зверь и зверь». Читатели с восторгом принимали рассказы писателя, отличавшиеся психологической глубиной раскрытия образов, емкостью и меткостью характеристик, беспощадной остротой в разоблачении общественных пороков.

Плодотворно работая в жанре рассказа, Мохан Ракеш одновременно добивается больших успехов в области драматургии. Его пьесы ставятся ведущими прогрессивными театрами Индии, передаются по радио и телевидению, а за пьесу «Один день в июне» он был удостоен высшей литературной премии Индии — премии Литературной академии.

В 1964 г. журнал «Дхармаюг» — популярный общественно-политический и литературный еженедельник на языке хинди — провел вызвавшую широкий общественный отклик литературную дискуссию под общей рубрикой «Десятилетие рассказа». Двадцать четыре писателя рассказали о себе, о своем творчестве, высказали суждения о произведениях своих современников, а также представили на суд читателей по одному новому рассказу. Завершала дискуссию статья Мохана Ракеша «В поисках времени и действительности», в которой писатель, подводя итоги дискуссии, поделился своими размышлениями о сущности творческого процесса, о целях и задачах литературы, о предназначении писателя.

Давая отпор сторонникам «чистого» эксперимента в литературе, Мохан Ракеш, в частности, писал:

Литературно-критические выступления Мохана Ракеша на страницах различных литературно-художественных журналов сопровождают всю творческую биографию писателя и позволяют говорить еще об одной сильной стороне его дарования. Более того, литературно-критические и публицистические статьи Мохана Ракеша свидетельствуют о том, что в них он горячо отстаивал идейно-художественные позиции своих литературных единомышленников, вставших на путь реалистического изображения действительности, обосновывал стоящие перед ними творческие задачи. Так, будучи редактором журнала «Наи каханиян» («Новые рассказы»), Мохан Ракеш почти в каждом номере выступал с развернутым обзором новинок литературы хинди, способствовал появлению в печати произведений молодых, подающих надежды авторов. Некоторое время писатель редактировал также один из наиболее популярных журналов на языке хинди — литературный ежемесячник «Сарика» («Обозрение»). На страницах журнала регулярно публиковались его статьи, посвященные злободневным вопросам литературы хинди. Особенно интересна опубликованная в журнале «Сарика» серия обширных статей Мохана Ракеша, в которых писатель делает успешную попытку проследить последовательность развития литературной традиции хинди от писателей, создававших свои произведения в годы борьбы за независимость, к произведениям, написанным в 50–60-е годы.

Можно без преувеличения сказать, что яркие статьи Мохана Ракеша сыграли значительную роль в формировании мировоззрения его современников, а также молодых писателей следующего поколения и оказали большое влияние на дальнейшее развитие литературы хинди в реалистическом направлении, на становление той литературы, которая характеризуется как литература социалистической ориентации.

Многогранность таланта Мохана Ракеша, широта его творческого диапазона, а также накопленный литературный опыт позволили писателю обратиться к жанру романа. Первый и наиболее значительный роман Мохана Ракеша, «Темные закрытые комнаты», вышел в свет в 1961 г.

Роман в короткий срок завоевал широкую популярность, почти сразу же стал хрестоматийным, а статьи, написанные о нем с тех пор индийскими литературоведами, могли бы уже составить не один сборник. Каждый год количество таких статей растет, и ни одно исследование новейшей литературы хинди, претендующее на серьезность, не может обойти стороной это произведение выдающегося писателя.

Притягательность романа «Темные закрытые комнаты», его жизненность кроются в его многоплановости, в обилии поднятых автором проблем, многие из которых до сих пор сохраняют свою злободневность и продолжают волновать индийских читателей, и, наконец, в незаурядном художественном мастерстве Ракеша-романиста.

Перед читателями романа развертывается широкая панорама жизни современного индийского города с его резкими контрастами: поселок мясников, населенный людьми, практически отвергнутыми обществом, и фешенебельные делийские кварталы, редакция маленького журнала, где начинает свою карьеру Мадхусудан, от лица которого ведется повествование в романе, и кабинет редактора крупной столичной газеты, дорогие рестораны и дешевые кафе, в которых собирается по вечерам творческая молодежь.

Читая роман, нельзя не заметить, что город в изображении Мохана Ракеша временами как бы начинает жить отдельно от его обитателей, и тогда гулкое эхо ночных шагов становится предупреждением запоздалому прохожему, ночные шорохи — шепотом переговаривающихся между собой стен, капли смолы, выступившей на асфальте, — потом изнывающих от полуденного зноя улиц. Вместе с героями романа читатель может совершить неторопливую прогулку по многолюдным паркам, отдохнуть в тени раскидистого дерева на одной из изумрудно-зеленых городских лужаек, пройтись по тесным ночным переулкам.

Но главная тема романа — это взаимоотношения творческой личности и общества, роль и место художника в жизни, его способность воздействовать на формирование общественного мнения.

Видя назначение художественного творчества в преобразовании жизни, активно выступая против формализма в литературе и искусстве, Мохан Ракеш немалое место в романе уделяет утверждению реалистических принципов, которым, по мнению писателя, неизбежно должен следовать каждый художник, искренне заинтересованный в служении своему народу и осознавший свою высокую социальную ответственность. Так, почти с первых страниц романа читатель становится свидетелем ожесточенных споров, которые ведут молодые художники — друзья главных героев романа, Харбанса и Нилимы. Автор сталкивает художников диаметрально противоположных взглядов — сторонника реализма в искусство Шивамохана и поклонника абстракционизма Дживана Бхаргава. Последнее слово в этом споре писатель оставляет за Шивамоханом, который восклицает: «…как можно говорить об эксперименте ради самого эксперимента? Ведь если эксперимент не рождается из глубочайшей потребности нашей души, он никому не интересен. Там же, где эта душевная потребность присутствует, не возникает необходимости в экспериментах. Там форма отливается сама собой, соответственно вашей потребности выразить себя…» Завершая свою мысль, Шивамохан подчеркивает, что без «биения человеческого сердца… искусство, каким бы заманчивым оно ни казалось внешне, совершенно бессодержательно — это, извините, либо шарлатанство, либо развлечение для скучающей публики».

Так мысли, неоднократно высказывавшиеся Моханом Ракешем в его многочисленных статьях, находят почти дословное выражение и на страницах его романа. Авторское неприятие формализма в искусстве подчеркивается в романе тем обстоятельством, что абстракционист Дживан Бхаргав впоследствии забрасывает свои запятая живописью и, соблазнившись большими деньгами, поступает на службу в крупную промышленную фирму. Размышления же Шивамохана о реалистическом искусстве, как могучем орудии воздействия на общество, находят горячий отклик в душе Мадхусудана, роль которого все более возрастает по мере развития действия романа и достигает своей наивысшей точки, когда он от механической репортерской работы и созерцательного отношения к жизни переходит к активному использованию своего журналистского таланта в интересах обездоленных жителей тесных каморок Мясницкого городка.

Рисуя сложную творческую судьбу центральной героини романа — Нилимы, автор вскрывает социальные условности, стоящие на пути одаренной танцовщицы. Сильная и одухотворенная натура, от природы наделенная разносторонними талантами, Нилима до конца романа так и не получает признания в своем любимом виде искусства — танце «бхарат-натьям». Ее муж Харбанс, считаясь с общественным мнением, согласно которому занятие танцами не к лицу женщине из приличной семьи, пытается отвлечь Нилиму от танцев, стремится заинтересовать ее живописью и с этой целью вводит ее в круг художников. Но, несмотря на успех своих картин, Нилима не находит удовлетворения в живописи, так как видит свое призвание в танце.

Мохан Ракеш восстает против социальных устоев, запрещающих женщине посвятить себя любимому искусству. В беседе с Мадхусуданом, сетуя на то, что Харбанс противится ее увлечению танцами, Нилима с горечью восклицает: «Таковы наши нравы». Мадхусудан в свою очередь вспоминает событие, которое свидетельствует о глубоких корнях пренебрежительного отношения к танцовщицам в индийском обществе. Когда-то отец Мадхусудана написал книгу «История индийских гетер», основанию на историческом материале, которая так и не дошла до читателя из-за того, что была признана крайне неприличной. Как бы отвергая это явно абсурдное обвинение, писатель подчеркивает, что отец Мадхусудана не дал зародиться в душе сына «нелепым предубеждениям против этого чудесного древнего искусства». Более того, тему душевного благородства индийских танцовщиц Мохан Ракеш вводит во вставной эпизод о захвате и разорении Дели жестоким афганским завоевателем Надир-шахом. В то время как побежденный правитель Дели лебезил перед Надир-шахом и старался всячески ему угодить, одна из его придворных танцовщиц нашла в себе силы гордо заявить победителю, что не желает быть проданной ему в рабство и высшим благом для себя считает остаться на родине в Индии.

Рассказ о придворной танцовщице введен Моханом Ракешем как бы для того, чтобы оттенить судьбу Нилимы, творческие неудачи которой во многом объясняются тем, что значительный период ее жизни прошел в отрыве от родины. Обучение классическим индийским танцам отнимает большую часть жизни, и на артистическую карьеру у танцовщицы остаются только считанные годы. Именно эти, лучшие свои годы Нилима по прихоти мужа проводит за пределами Индии — в Европе. Она дает многочисленные концерты в Англии, Франции, Швейцарии… Но для европейца индийский танец — это не более чем экзотическое зрелище, в то время как истинному знатоку и ценителю такого танца, как «бхарат-натьям», необходимо хорошо знать индийскую мифологию, понимать значение многочисленных жестов, уметь «читать» мимику танцовщицы.

Вернувшись на родину, Нилима добивается у Харбанса согласия на выступление перед соотечественниками и терпит провал. Это и естественно: долгие годы она не имела хорошего наставника, так необходимого при изучении классического танца, была оторвана от своего народа, от родной почвы, которая питает творчество артиста.

Образ Харбанса помогает Мохану Ракешу полнее и шире раскрыть тему взаимоотношений личности и общества, показать, что человека, устраняющегося от активного служения интересам народа, ждет лишь горечь неудач и сожаление о бесцельно прожитой жизни. Вздорный и эгоистичный характер Харбанса, его стремление отгородиться от внешнего мира, заточить себя и свою жену в «темных закрытых комнатах» наносит непоправимый ущерб таланту Нилимы, творческим замыслам Харбанса, разрушает их семейные отношения.

Харбанс по-своему привязан к Нилиме, любит ее, но требует от нее полного подчинения своей воле. Уезжая за границу, Харбанс словно пытается убежать от самого себя, порвать все, что его связывало с Индией, и даже оставляет Нилиму. Но на чужбине Харбанс начинает тосковать без жены и просит ее приехать. Семейный разлад, однако, продолжается и за границей, дело доходит до разрыва, но в последний момент Нилима все-таки возвращается к мужу.

Наделяя Харбанса такими чертами, как эгоизм, замкнутость, раздражительность, Мохан Ракеш вместе с тем, ничуть не оправдывая своего героя, подводит читателя к мысли, что многие из этих черт являются щитом, которым Харбанс безуспешно прикрывает свою слабохарактерность. Способный и одаренный человек, он лишен целеустремленности Нилимы. Диссертация, ради которой он якобы поехал за границу, так и не была написана, а начатый роман так и остался кипой разрозненных и беспомощных записок. Сам Харбанс постоянно находится в «темных закрытых комнатах» своих личных переживаний, из которых он иногда безрезультатно пытается вырваться. Задуманный им роман — это тоже не более чем тесная комната их совместной с Нилимой жизни. Незавершенный роман Харбанса является выражением писательского кредо самого Мохана Ракеша, справедливо считавшего, что художественное произведение лишено всякого смысла, если оно написано вне связи с окружающим миром, с реальной действительностью.

Разрозненные листки романа, которые просматривает Мадхусудан, служат для Мохана Ракеша средством создания более яркого впечатления о бесплодности творческих усилий Харбанса, а также призваны помочь читателю понять истоки сложных взаимоотношений Харбанса с Нилимой. В студенческие годы Харбанс всеми силами добивался благосклонности Нилимы, но, женившись на ней, стал внушать себе, что сделал неверный выбор. В своих записках Харбанс упоминает об аборте, который сделала его жена в первые годы их совместной жизни, по всей вероятности, по его настоянию. Это надолго лишило Нилиму счастья материнства, наложило отпечаток на всю их последующую жизнь. И даже родившийся позднее сынишка Арун не помог восстановлению добрых отношений в их семье.

Основная идея романа, заключающаяся в том, что путь служения народу является неизбежным и единственно верным для каждого честного человека, наиболее полно воплощена в образе журналиста Мадхусудана, друга Харбанса и Нилимы.

Уже в начале романа автор указывает на то, что, несмотря на тесную дружбу, связывающую Мадхусудана и Харбанса, их разделяет значительное социальное и имущественное неравенство. Харбанс и Нилима принадлежат к кругу, который в Индии называют upper middle class (верхняя прослойка среднего класса), а Мадхусудан — сын бедного деревенского учителя, и ему близки нужды и чаяния простого народа. Приехав в поисках работы в Дели, Мадхусудан за жалкие гроши снимает каморку в Мясницком городке — Кассабпуре. Рассуждения о высоких материях, которые ведут друзья Харбанса, звучат в романе резким диссонансом с заботами о куске хлеба, сопровождающими повседневную жизнь бедняков из Кассабпуры.

Нельзя не отметить теплоту и симпатию автора в описании сцен из жизни Кассабпуры. Эти сцены, пожалуй, являются самыми сильными в романе. Ярко, с большой любовью Мохан Ракеш рисует колоритный образ квартирной хозяйки Мадхусудана, любившей своего постояльца, как родного сына. Отзвуки трагических событий индусско-мусульманских погромов слышатся в судьбе Ибадата Али, который все потерял в результате раздела страны на Индию и Пакистан и доживает свой век в одной из тесных комнат когда-то принадлежавшего ему дома.

Разница в социальном положении между Мадхусуданом и Харбансом подчеркивается постоянным чувством неловкости, которое испытывает Мадхусудан в доме своих друзей. Когда после очередной размолвки с Нилимой Харбанс просится к Мадхусудану на ночлег, то ставит своего друга в весьма неловкое положение. Выслушав объяснения Мадхусудана, Харбанс лишь недоуменно пожимает плечами: ему было и невдомек, что Мадхусудан находится в стесненных обстоятельствах. Презрительно морщится Нилима, внезапно нагрянувшая к Мадхусудану в гости и увидевшая, в каких условиях он живет.

Сам Мадхусудан, пожив в Кассабпуре, испытывает чувство глубокого уважения к обездоленным людям, общение с которыми наложит отпечаток на всю его последующую судьбу, поможет ему мужественно преодолевать невзгоды и в конечном итоге приведет его к пониманию своего жизненного предназначения.

Но Мадхусудан не сразу обретает свое место в жизни. Показывая внутренние переживания Мадхусудана, Мохан Ракеш вводит образ сошедшего с рельсов поезда, который преследует Мадхусудана на протяжении первой части романа. Начав работу в респектабельной делийской газете, Мадхусудан полостью погружается в рутину репортерской деятельности, обычной для буржуазной журналистики: неустанная погоня за сенсацией, сбор сомнительных политических сплетен, вечные поиски того, что на журналистском жаргоне именуется «фитилем». Проявив незаурядные журналистские способности, Мадхусудан получает от редактора газеты задание подготовить жанровый очерк о жителях Дели. Это задание воодушевляет Мадхусудана, заставляет его по-новому взглянуть на свою профессию. Впервые он чувствует, что может быть по-настоящему полезен людям из бедных кварталов, если своей статьей привлечет внимание общественности и городских властей к их бедственному положению. Так, спустя почти девять лет, Мадхусудан снова попадает в Кассабпуру, где за истекшие годы мало что изменилось к лучшему. Очерк о делийской бедноте, дополненный живыми деталями из жизни и быта обитателей Кассабпуры, вызвал горячий отклик у читателей и побудил муниципальные власти заняться благоустройством поселка.

Индийская литературная критика, в целом высоко оценивая роман Мохана Ракеша «Темные закрытые комнаты», справедливо отмечает его композиционную расплывчатость, затянутость отдельных сцен. В этой связи чаще всего упоминаются эпизоды с участием политического секретаря одного из посольств. Мохан Ракеш, вероятно по политическим соображениям, ни разу не называет страну, которую представляют секретарь и его соотечественники. Но за манерой держаться и разговаривать и особенно за сомнительными попытками приобрести влияние среди индийской творческой интеллигенции ясно просматривается представитель одного из западных государств.

Художественная слабость «дипломатических» сцен романа объясняется, вероятнее всего, тем, чего Ракеш был лишен возможности изнутри наблюдать жизнь дипломатических кругов в Дели и имел о ней смутное представление. Однако недостатки отдельных сцен не снижают остроты поставленной автором проблемы, с которой приходится сталкиваться большинству стран, освободившихся от колониальной зависимости и вставших на путь самостоятельного развития. Это проблема вмешательства западных государств в процесс формирования молодой национальной интеллигенции в развивающихся странах, в данном случае — в Индии.

В своей книге «Дешевый яд», посвященной проблеме идеологического проникновения США в Индию, индийский ученый, проф. Нирмалья Багчи, вскрывая цели различных американских организаций, активно действующих в стране, отмечает:

Для этой цели скупаются картины молодых абстракционистов и модернистов, организуются заграничные поездки для определенных групп журналистов и актеров, склоняющихся к западному образу жизни. В романе Мохана Ракеша даже Центр индийской культуры, учреждение, призванное пропагандировать индийское национальное искусство, находится под контролем иностранцев.

На вопрос Мадхусудана о том, какое отношение может иметь иностранное представительство к Центру индийской культуры, Харбанс возмущенно восклицает: «Ты живешь в Дели и не знаешь, какое отношение имеют эти люди к Центру индийской культуры? А на чьи деньги основав этот центр? Кто определяет его политику, чьи руки держат бразды правления в нем?»

Объясняя Мадхусудану причины своего отказа от должности секретаря в Центре индийской культуры, Харбанс рассказывает о закулисных сторонах деятельности Центра:

Последняя фраза Харбанса особенно многозначительна, так как объясняет подчеркнутый интерес к нему со стороны политического секретаря: по роду своей работы Харбанс имеет доступ к закрытым историческим документам и, следовательно, может служить источником секретной информации.

Харбанс находит в себе силы отвергнуть соблазнительные посулы политического секретаря, но в романе показаны и те, кто ради денег готов пренебречь интересами родины. Такова, например, журналистка Сушама Шривастав, которая мнит себя интеллектуалкой, но при этом цинично отвергает возможность духовных запросов у человека и видит свое счастье исключительно в собственном материальном благополучии, созданном ею на деньги, полученные от зарубежного посольства. «Не могу даже представить себя, — говорит Харбанс, — рядом с редактором журнала „Калчер“, с Сушамой Шривастав и еще кое с кем из наших знакомых».

Заключительные сцены романа убеждают читателя в том, что в доме Харбанса и Нилимы наконец восторжествует согласие. Автор оставляет Нилиму мирно хлопочущей у домашнего очага и ожидающей пробуждения больного Харбанса. Оправившись после болезни, Харбанс, вероятно, сделает еще одну — на сей раз успешную — попытку вырваться из «темных закрытых комнат» и завершит начатый им роман. Его отказ поступиться своей совестью ради сомнительных материальных выгод, нежелание участвовать в махинациях, наносящих ущерб интересам собственной страны, убеждает в том, что от осознания происходящего вокруг него он перейдет к честному и активному вмешательству в жизнь, к принципиальной борьбе со всем, что препятствует независимому развитию Индии.

Последние страницы романа убеждают в том, что Мадхусудану предстоит длительная борьба за свои прогрессивные убеждения. Его очерк о делийской бедноте вызвал к нему настороженное отношение редактора газеты. Выслушав предложение Мадхусудана подготовить статью, разоблачающую финансирование индийских культурных учреждений из-за границы, редактор отвергает его, ссылаясь на определенную политическую направленность газеты, намекает на то, что кое-кому «наверху» не по вкусу политические убеждения Мадхусудана и это может отравиться на его служебном положении.

После разговора с редактором Мадхусудан едет навестить свою прежнюю квартирную хозяйку, простых людей Кассабпуры, которые, несомненно, помогут ему утвердиться в правильности избранного пути, вселят новые силы для борьбы с несправедливостью.

Мохан Ракеш оставил после себя много неосуществленных замыслов. Он работал до последних дней жизни. Буквально за несколько дней до смерти он выступил с инициативой создания международной организации работников театра стран Азии и Африки. Дело Мохана Ракеша успешно продолжают его собратья по перу — передовые писатели Индии, их книги — книги, написанные самим Моханом Ракешем.